Чувствуя, что опять скатывается куда-то не туда, Кешниафа решила оттащить труп оставшегося в чем мать родила тифлинга к камину.
— Внутри тела тоже есть артефакты, — донесся до нее голос Тольрапта.
Подняв на него лицо, Кеш увидела сосредоточенно ощупывающего пах — испачканные в крови кисти как раз что-то нащупали с внутренней стороны бедра. Аккуратный надрез с хирургической точностью, и на свет извлечена крупная бусина. Луарка с трудом отогнала непрошенные мысли, обратив внимание на картину уже сделанных Тольраптом надрезов, протянувшихся от ладоней до ушей и ниже к паху. Кучка извлеченного напоминала рассыпавшиеся бусы, перепачканные в крови.
Подавив рвотные позывы и прочие мешающие выполнению приказа конкретные чувства, немедленно вызывающие недовольство кая, Кешниафа огляделась в поисках подходящего режущего инструмента. Наткнувшись на протянутый Пелагеей нож, она кивнула, немедленно приступив к потрошению.
Запоздало подумала, что стоило бы сказать "спасибо", но потом сообразила, что та прочитала благодарность в ее эмоциях, и этого вполне достаточно. И все же Кешниафа сподобилась бросить взгляд, пойманный Пелагеей, кивнувшей в знак принятия. Нечто новое и приятное — вот результат мимолетного обмена. Это поправило акценты, Кеш стало немного легче воспринимать действительность, и свой энтузиазм она смело направила на выполнение приказа:
— Ты пропустил грудную клетку, — постаравшись скопировать тон.
Закончивший с хвостом Тольрапт намеревался начать запихивать тифлинга в камин, возле коего они устроили настоящий мясницкий разделочный стол. Невероятным образом остающийся чистым от запястий и голеней поморщился в отвращении, но опять перевернул тушу тифлинга на спину, приступив к вскрытию.
— Спасибо...
Кешниафа едва не сгорела со стыда, а услышав беззлобное хмыканье, виновато прошептала, боясь дать петуха:
— И тебе спасибо...
Стезя мясника явно не для Танпеларда. Не сговариваясь, почти одновременно выпотрошившие свои туши Тольрапт и Кешниафа вместе покидали мясо и кости в огонь, а затем пришли на помощь третьему, испытывающему явные затруднения с поиском и извлечением странных бусин, которые Кешниафа про себя обозвала жемчужинами — уж больно те походили на выросшие в теле, а не внедренные туда. Когда все трое подумали о грубо изрезанной туше, желая обозначить места приложения своих усилий, то картина сложилась как бы сама, без всяких слов — Тольрапт извлекает подкожные, Танпелард вскрывает грудину и череп, Кешниафа вынимает из внутренних органов, начиная с расположенных в области живота... скоординироваться оказалось легко и просто.
Мимоходом Кешниафа отметила прилежно разобранный Пелагеей хлам — что-то разложено, что лежит скученно. Сама же уборщица в тот момент заканчивала отмывать жемчуг и приступала к уборке крови.
Трое постоянно касались друг друга, но ничего подобного возникшему в самом начале не было — все чин чином, все въехали в колею приказа, не позволяя отвлекаться. Именно, не позволяя себе отвлекаться. Упорства хватило и на душ — вспомоществуя друг другу, они исполнили отданный им приказ одновременно и без задних мыслей ополоснулись, чтобы предстать и отчитаться перед каем вместе.
— Исполнено, кай, — по молчаливому согласию за всех сказал Тольрапт, когда они выстроились перед сидящим Солеаном, почесывающим своего фамильяра.
— За мной, — бросил он мысленно, когда рабская шеренга так и осталась стоять за его спиной. Никакой похвалы или замечаний.
/
* * *
* * *
/
Глава 20. День грядущий
Танпелард
Он затруднялся классифицировать... не, не то. Определиться? Относиться? Танп запутался.
Проснувшись в своей комнате, он ощутил сладкую истому, сразу погрязнув в переживаниях, будто только вчера лишился девственности. Воспоминания накатили, омыв — в прошлом они его затопили до однорукого греха, но тогда было не до того. Отец не пустил дело на самотек, на следующий вечер после празднования двенадцатого дня рождения пригласив для только-только обзаведшегося пушком в том самом месте отпрыска опытную куртизанку с него ростом. После той кареглазой конфетки он всегда засматривался на сервских девочек, уже никогда не воспринимая их просто товарищами для игр. И с усердием принялся за этикет, танцы и другие дисциплины, от которых ранее отлынивал, чтобы вырасти над тисканьем чумазых сверстниц.
Одно потянуло за собой целую лавину — казалось, память к нему вливается через расширившиеся зрачки, намертво придавив к узкой кровати. Нет, возвращается! Ибо иначе смысл совершенно меняется...
Когда пришел черед серым пустошам, Танп уверился — таки да, возвратилась память.
Раздался стон. Его собственный, сопровождаемый крупными слезами. Память услужливо показала эпизод с похоронами рано усопшего деда, усохшего от какой-то неизлечимой старческой болезни, как ему тогда объяснили. Он тихо лил слезы во время церемонии прощания, а потом ревел в спальне матери, ибо негоже мужу такое поведение — так его воспитывали.
Отныне и навсегда Луара. Танпелард Луара.
Танп прощался с пройденным этапом. Его похоронят в пустом саркофаге, ибо Танпелард Гапалерд де Цайшенг действительно умер, погиб в стане врага героем. Он знал, последние минуты жизни дошли до адресата, узнавшего причину смерти и тот факт, что душа, как и было определено, нежити или нечисти не досталась, но и не перенеслась в чертоги богов, потерявшись и уйдя по пути самостоятельного перерождения. Такое иногда случается, жрецы не скрывают, всегда предупреждая о вреде своего вмешательства тех, кто отказался себя посвящать какому-то одному богу, даже тому, в чьей купели обрел имя.
Адресат... как сухо и скупо. Для той семьи он мертв. Его не признают в ставшее скорее овальным, чем квадратным лицо, ранее полжизни носившее усы и совсем не аристократический нос картошкой, нынче облагороженный. Убрана легкая косолапость, россыпь веснушек лишена прежнего чрезмерного обилия. Его не признают семейные реликвии, четырежды испившие кровь: при рождении, после полового созревания, при совершеннолетии, перед уходом в Пек-Блэ. А сердце матери может не выдержать его появления — слабеть она стала на старости лет.
Танпелард вторично рожден в клане Луара. В числе тех, кого мнил соратниками. Велико искушение, а супротив ответственность. Он готовился сохранить имеющееся, сев с, как он считал, громкими мыслями о прорыве через стан врага к рунному порталу, он предлагал вполне осуществимый план. Но... ошибся, не обладая целостным видением. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Его предупреждали, им давали возможность все обговорить, но... Он поторопился с выводами, польщенный оказанным доверием.
Он Луара, Танпелард Луара, связанный родством с графом Солеаном, архимагом непредставимого могущества, наново создавшего тело для его души, которую сам вручил ему в безграничное владение, полагая смерть единственным выходом из тупика. А оно вона как вышло...
Поднялся ли авторитет кая после, эм, устроенной им психологической разгрузки? Сам себе задал вопрос, и сам же ответил утвердительно, объяв весь промежуток с момента самоубийства. Сперва подавил и унизил, потом возвысил и отменил критерии. Они клан. Все укладывается в ранее озвученное...
О, да! Он находился в комнате один, желая побыть в одиночестве, и заклинание-помощник сработало четко, отделив его ширмой от всех остальных... ммм... тоже пока не выходивших в холл. Ко всем вернулась память... Танп даже не подумал о том, чтобы гадать о луарцах — им всем сохранили их индивидуальность, что четко прослеживается по тому, как они себя вели вчера, плюс сейчас у каждого в самом разгаре процесс восстановления и познания себя в новом качестве.
В клане уважают личность. По первости впечатление складывалось обратное, но теперь... Оставив память в тумане во время демонстрации их положения, Солеан не осквернил ее унижением. Танпу было сложно судить, сейчас он предвзят и не видит целого. Априори кай заботится о благополучии всего клана и отдельных его членов. Луарец вспомнил сплетения с Кешниафой, борющейся с ним за доминирование; вспомнил податливую Пелагею, угождающую в любой позе; вспомнил нежного, ловкого и невероятно гибкого Тольрапта; вспомнил трепещущего и напористого Солеана, слишком сладкого для выражения словами. С рухнувшими запретами и растаявшими предрассудками действительно иначе воспринимаются луарцы, как-то откровеннее и открытее, если не считать приглушенных заклинанием-помощником эмоций.
— Между луарцами без линейдж интим табу, исключая повенчанных в клане.
Так он выразился, обнимая с одного боку Пелагею, к которой приник Тольрапт, со второго Кешниафу, по изгибам бедра коей блуждала его, Танпа, рука, пока нос зарывался во вкусно пахнущие травами волнистые волосы шатенки — золото ее глаз досталось каю, как и очаровательный носик, лишившийся не слишком идущей ему горбинки, и пальчики, игравшиеся с висюлькой на его шее. Волосы Пелагеи, кстати, озолотились, съехав на лоб симпатичной вихрастой галочкой, глаза приобрели насыщенный карий цвет, губы пополнели. Почти не изменился один Тольрапт. Раньше... раньше не он один неукоснительно следовал правилу "третий лишний". Кая не ревнуют.
Без тумана памяти вчера Солеан нанес бы каждому травму, ранив в сердце. Сегодня события вчерашнего дня воспринимаются в ином свете.
Сюзерен и вассалы. Близко. Следовало сразу довериться, однако жизнь научила осторожности, много раз обжигая за излишнюю, беспечную доверчивость.
Нет, долой сослагательное наклонение! Отправляясь на опасную миссию, он заранее попрощался с близкими... из всех детали знал один отец да... куратор. Танп решил вообще все старое выбросить — с глаз долой, из сердца вон. Изрезанное тряпье смешалось с еще могущим сослужить хорошую службу оружием из той кучи, что вчера прихватил с собой — каждый взял ранее принадлежавшее ему.
Все свершилось наиболее благоприятным образом, сопряженным с ломкой... Да! Да-да-да! Он без колебаний отдаст жизнь за кая, за линейдж! Их не воскресили, их переродили сразу взрослыми, сохранив память прошлой жизни. Именно! Началась номвая жизнь, в клане Луара.
Какая она будет?..
— Добрый день, — с восхищением и улыбнувшись златовласке.
— Привет! — Бодро ответила та, озорно подмигнув. Танп отметил ту разительную перемену — Пелагею будто подменили. Хотя почему будто?!
— Приветствую клан Луара, — материализовался Солеан. Трехлепестковый огонь оканга, его головного обруча, продолжал жить.
Досадливо вздохнув, Танпелард встал в стихийно образовавшийся строй, попутно устраняя оплошность — холл претерпел очередные изменения, обзаведшись зеленой изгородью между каминной зоной отдыха и трапезным закутком. Тут его окатило сперва со стороны Тольрапта, потом Кешниафы — оба беззвучно поздоровались. Смутившись, он ответил, а на свою благодарность получил улыбку кая.
— Внутри клана я Солеан и пока нас мало можно "ты", Тан, Кеш, Пел, Толь, — поочередно обратившись к примолкшему строю.
— Да, Солеан, — ответили все. Потому что так ожидал кай.
— Толь, назначаю тебя праером.
— Так точно, кай! — Ответил на шаг вышедший вперед новоявленный старший, ничуть не удивившийся, кстати.
Тан... Тан тоже его прочил в лидеры — пока он единственный выделен, хотя праер трактуется иначе... и как бы лидер в клане один. В общем Тан... Тан понял одно — Толя сделали старшим над ними тремя. И лично он испытывает толику облегчения и радости — перед выходом при помощи заклинания-помощника он волевым усилием отогнал прошлое, дабы не затмевало собой настоящее (иначе его эмо-фон разительно отличался бы в худшую сторону, а это недопустимо).
— Эта линейка последняя. Толь, что сегодня на повестке дня?
— Эм... Ответы на вопросы, — осторожно произнес праер, выдержав утвердительную интонацию.
Действительно, скользкий момент. Не только Тана передернуло, взволновались все. Дыхание и сердцебиение сбились. На висках выскочил пот.
— Спокойнее, — произнес Солеан.
Инфэо, правильнее будет инфэо — тонкий барьер отделил его от лаурцев, остановив интерференцию эмоций на пороге групповой истерии. Сразу полегчало.
— Это все? — Выражая мимикой недовольство.
— Нам надо будет озаб... обзавестись сменным комплектом одежды и обуви, подобрать доспехи с оружием, приготовить завтрак, обед, полдник и ужин.
— Хорошо, — выслушав до конца. — На счет еды дельное предложение. Остальное не к спеху. Тан?
— Кхм. В одежде как-то привычнее, ты ведь... кхм.
— Сейчас она для вас вредна — будет сковывать и снижать чувствительность, — сделавшись как все, исключая амулеты. — Зачарованная в этом плане еще хуже, как и оружие — с неосвоенными способностями противопоказано иметь дело с активированными артефактами. Вчера я принял временные меры, к слову, от влияния инфэо пространственного пузыря я вас отгородил. Склад там, — сменив тему взмахом руки в сторону появившейся рядом с ванной комнатой двери. — Организуйте завтрак, после него поговорим. И... — полуобернувшись и лукаво улыбнувшись. — Теперь ясно, почему сам я одет?
Предельно. Его, Тана, вид был самым красноречивым. Удивительно, но смешком не последовало — первым проявил тактичность Толь, отправившийся инспектировать склад, ведь они так и не увидели, что же их кай захватил с того каравана. Пел и Кеш постарались повседневной походкой пересечь холл, дабы наскоро сервировать стол под легкий завтрак из салатов — организм и не думал бесноваться по поводу суток без еды, хотя само понятие времени как-то смазалось.
Пока Танпелард стоял соляным столбом, отгороженным ментальными барьерами от остальных, Толь принес корзинку помидор, белокочанную капусту, изюм, орехи, финики, бананы и что-то еще, а Пел и Кеш соорудили из них тройку блюд.
Стремительно ворвавшаяся новая жизнь вошла в диссонанс со старой, разрушила многие постулаты и догмы, изменила кредо. Постепенно прелестное ягодичное сердечко Кеш примелькалось настолько, что вывело Тана из ступора. Сумев переориентировать чувство на нее, он усмирил свой организм и поучаствовал в приготовлении завтрака, исполнив почетную обязанность по розливу настоявшегося чая.
— Ну-с, начну со своих долгов, — начал Солеан, утонув в мешковидном кресле, чем изрядно шокировал луарцев. Пел птичкой спорхнула с софы Кеш на свободное место.
Тан успел вновь выстроить мысли в ряды и колонны, пока неторопливо вымыл и вытер насухо хрупкую фарфоровую посуду и поданый по желанию кая столовый хрусталь. Он думал, что морально приготовился к беседе и эксцессов не будет. Случились! Но инфэо все сгладило.
— Чтобы ненароком не привлечь внимания богов, я действую опосредованно, прячась в вашей тени. Столь грандиозное мероприятие, что устроено в бывшей вотчине дварфов, без тайной божественной поддержки немыслимо. Пока одни заняты восстановлением двух малых материков в другом полушарии Найшера, какая-то группа под прикрытием древнего проклятья развила бурную деятельность. Ну, по космическим меркам, а по среднестатистическим эльфийским... ладно, не суть. Улучшив ваш потенциал, я тем самым усилил степень своей маскировки — чем ближе к сосредоточию чужих сил, стараний и внимания, тем выше риски быть обнаруженным и атакованным, что равносильно потери куша в лице пленников, обладающих ценной информацией и энергетикой, качественно отличной от таковой у простых смертных и телесно бессмертных разумных. Подобный мир не единственный в своем роде, поэтому мне нужна была команда на постоянной или весьма длительной основе, дабы не заморачиваться подбором кадров в каждом конкретном мире. Да и скучно одному, Серж не в счет. Еще я хочу завести семью, получить личный опыт воспитания... Отец для первенца получился неахти, мягко говоря, поэтому я воспользовался шансом и создал клан... таким, каким создал. В будущее далеко не загадываю — уж больно переменчиво оно. Или с точностью до наоборот, статичное до жути. Признаться, я сам не в восторге от подоплеки, легшей в основу клана — это сделало нас неразлучными. Мы можем, к примеру, жить в разных районах Шлехны, но в одиночку уже никто не сможет совершить конный вояж в соседний город, только телепорт или портал, только в густонаселенный район и подальше от всяческих святынь, мест силы и прочего по аналогии. Сейчас вы рядовые луарцы, но когда в клан войдут ваши супруги, например, вы станете недосягаемыми для них лордами (скажем, Тольрапт кай Чанинг Луара), ваши дети в иерархии клана займут ступень между супругом и вами. Зарекаться не буду, но никого по вашему подобию вводить в клан не стану — это как минимум потеря мобильности. Например, я успел выяснить про несостоявшееся отцовство Тана и Толя, а вот смотаться и одним глазком глянуть на любимого Кеш у меня без всех вас при условии сохранения инкогнито уже не получится. Надеюсь, теперь в общих чертах понятно, зачем мне вы?
