Долгие годы мой народ лелеял и пестовал привычный уклад. В сохранении древних традиций нам виделась гармония. В закрытии границ от прочих жителей Марейна, могущих "заразить" джелаиров новым видением жизни, понимали истинное Равновесие. В постоянном накапливании знаний со всего материка и приспособлению их к нашим — и только к нашим! — нуждам мы словно приподнимались над другими народами, казались сами себе умнее, мудрее. И с этим пониманием растили детей, даже мысли не допуская о том, чтобы посмотреть на мир глазами чужаков. "Зачем? Они же по умолчанию не правы!" — талдычили нам наставники и толгои. Не потому ли во внешний мир отпускают лишь на полгода, да и то только тех, кто не склонен сомневаться в словах отцов нашего народа. Напыщенные глупцы! В своем зазнайстве и пренебрежении потеряли то немногое, что осталось от настоящих предков!
— Провидцы Диаллии, человеческого государства Старой земли, утверждают, что расстояние между материками с каждым годом сокращается. — Продолжала рушить остовы моей воли и веры в себя главная из шестерки. — Через неполных десять лет пролив, разделяющий Марейн и Фортейн, сузится до тонкого перешейка. Ваш северный берег в ясную погоду можно будет разглядеть без помощи моряцких приспособлений. Процесс сей начался еще до вашего рождения, однако наши ученые посчитали неправильным оставлять его без присмотра. Змеи-болла из Роэнийских гор, люди из Диаллии, представители лесного и горного сообществ якши трудились бок о бок. Народы, потомками которых вы все являетесь. Ежегодно на Марейн через Ледяное море отправлялись смешанные экспедиции. Они собирали информацию о вашем развитии и уровне жизни, изучали традиции разных народов, исследовали землю, отколотую тем страшным взрывом. В том числе их задачей было выяснением причины катастрофы, повлекшей разделение Старой земли. Местным жителям, попавшим в беду, они старались помочь. Женщина, что направила вас сюда, как раз живет в подземном городе, выстроенном третьей экспедицией.
— Изучали, значит, нас. Как пауков в банке, — скривился Людек. Королевичу не давал покоя один-единственный вопрос, ответ на который определит его отношение к хозяевам острова и прочим неведомым народам. — Может, и заговор в моей стране — эксперимент ученых? Стравить всех жителей, да и посмотреть, кто победит.
— Такой подход противоречит законам и нормам морали, юноша. — Мягко заговорила одна из жриц, до того хранившая молчание. Единственная, так и не открывшая лицо. — Напротив, фортейнцы делают все возможное, чтобы не допустить кровавую развязку этой истории.
— А традиции наши изучали самым простым способом, наверное? — прикинулась дурочкой Верена, наивно хлопая ресницами.
— Что ты имеешь в виду, дитя Леса?
— Ну, втерлись в доверие каким-нибудь крестьянам или фермерам, жителям провинций. Не в столице же искать старый уклад? Заодно и девок перещупали, чтобы анатомию сравнить.
Я стиснула зубы, вспомнив насмешливые слова Видящей о моем происхождении. Действительно, как еще назвать поведение заморских ученых, оставивших после себя кучу детей-полукровок? Исследователи, песка им в глотку!
— Я понимаю ваш интерес, — склонила голову жрица. — Глаза той, что владеет ветром, выдают. Поверьте, среди уходящих на Марейн не было легкомысленных юнцов. Дети, зачатые с местными женщинами, являлись плодом настоящей любви.
— Любви, говорите? — Я вскочила, сжав кулаки. Ложь! Всюду ложь! — Почему же тогда отец бросил нас еще до моего появления на свет?! Что за любовь такая?
— Старшая лучше объяснит вам, почему так вышло. Ждите приглашения.
Жрицы молча покинули шатер, дав нам время на осмысление. Мы и осмысляли, каждый по-своему. Сказался шок от внезапного расширения границ сущего. Верена тихо напевала колыбельную на Лесном языке, баюкая в руках росток какого-то цветочка. Людек вырезал фигурку из подобранной на берегу деревяшки, обкатанной волнами. А я... Я тихо впадала в уныние, абсолютно потерявшись. Старые ориентиры и ценности больше не казались важными. А новые я еще не успела найти. До чего может довести человека кипучая смесь отчаяния, разочарования и попыток осмыслить мир заново? Не знаю. Скажу только за себя, хранящую в крови частицу силы другого народа. В момент, когда Людек решительно приводил меня в чувство, спавший ветер колыхнулся в груди, отзываясь на тоску, сжимающую сердце. Стенки шатра задрожали от порывов стихии, нахлынувшей во время штиля. Кто знает, чем бы обернулось для тюленей-тшелка, выступивших посредниками между Марейном и Фортейном, полное пробуждение моего Ветра. Вряд ли они будут благодарны за ураган или торнадо.
— Надо идти. — Я робко улыбнулась королевичу и, затаив дыхание, взяла его за руку. Мне жизненно необходима опора. Хоть кто-то, способный удержать меня от полной потери равновесия и контроля. Тот, кому я всецело доверяю. Знала ли я, что когда-нибудь буду думать так о Людеке? Кажется, понял.
— Иди. — Улыбнулся ободряюще, подмигнул, крепко сжал мою ладошку. — Если что, кричи. Никому не позволю обижать нашу маленькую салхину.
Королевич пригладил мою растрепавшуюся косу и повернулся к столу, искоса следя за мной. Под его чуточку насмешливым взглядом я и выскользнула из шатра следом за юной послушницей. Раз сама хозяйка здешних мест ждет, стоит поторопиться.
* * *
Людек понятия не имел, о чем изволила беседовать Хозяйка острова наедине с Тахизой. Незнание это выводило из себя, побуждая совершать необдуманные, "мальчишечьи" поступки. Например, плюнуть на правила приличия и ворваться в шатер-дом местной "королевы". Не потому, что самолюбие зудело — мол, его, королевича, посчитали недостойным разговора, одарили вниманием простушку невнятного происхождения. Мужчину снедало беспокойство за степнячку, безрассудно соглашающуюся помогать всякому страждущему. А вдруг и здесь ее озадачат очередной миссией? И ведь согласится! Взвалит на плечи чужие заботы, собственную жизнь отодвинув, а просители и рады — сядут на шею да ножки свесят. Сошлется на воспитание и законы, их богиней оставленные, как обычно. Дурная! Будто и без того забот мало! Мысль о том, что он с братом — единственные, чьи проблемы девушка безропотно решает уже второй год, королевича миновала. Вернее сказать, была задавлена на корню, едва появившись. В чем-то Людек был даже благодарен наставникам Тахизы, сделавшим возможным его совместное путешествие с этой невыносимой, наглой, самоуверенной, язвительной девчонкой. Той, чей образ с некоторых пор преследовал его даже во сне.
Чем могла зацепить самого завидного (после Йозефа) жениха Шехии пигалица степная? Ни манер, ни соблюдения правил этикета (знать-то она их знала, а что толку?), ни должного приличной девушке поведения. О внешности и речи не идет! Высокая даже без модных ныне туфель на каблуке, тощая, грудь маленькая! Всех достоинств — коса до пояса и ноги длинные. И глаза чудные... Большие, желтые с карими крапинками, таких он ни у кого не видел. Их и запомнил только после первой встречи. Как же так вышло, что из вызывающей глухое раздражение чужачки она постепенно превратилась для него в...
— Значит, ветра нашей Тайке в минуты сильных чувств отзываются... — Берегиня перебралась к нему за стол, бесцеремонно стащила из-под руки блюдо с мясной нарезкой. — Ты заметил, какой буран поднялся?
— Заметил, — кивнул мужчина, поспешно спасая от вездесущих ручек Лесной оставшуюся еду. — Но не догадался связать эти события воедино. Ну-ка цыц! Оставь подруге, она со вчерашнего дня не ела ничего!
— О, — Верена оторвалась от птичьей ножки и с иронией посмотрела на Людека. — Какие мы стали внимательные. Помнится, еще совсем недавно тебе и стоять рядом с ней противно было, аж кривился весь.
— Рот закрой, — ласково посоветовал мелкой ехидне королевич, облокотившись о стол. — Подавишься еще случайно, как нам с Тахизой без тебя мир-то спасать.
— Пф, не дождешься! И чего ты ее Тахизой зовешь, будто только вчера познакомился?
— Если бы ты была внимательнее к подруге, то заметила один момент. — Он наколол на двузубую вилку маслянисто блестящую виноградину. — Она не любит, когда ее зовут Тайей. Это...как бы тебе сказать... Уступка для тех, кто никак не может правильно произнести ее имя.
— Серьезно? Да ты меня разыгрываешь! Ее все друзья только Тайкой и зовут! Неужто она бы позволила...
— Как плохо ты ее знаешь, а еще подругой себя зовешь, — усмехнулся королевич, раскусил сочную ягоду и блаженно зажмурился. Договор бы с виноделами заморскими заключить... — Воспитана она так — близким да родным все прощать. Ума не приложу, что нужно сделать с человеком, чтобы он с детства чужие интересы выше своих ставил.
— Лучше тебе не знать, — разом посерьезнела Лесная. — И Тай...Тахизу не расспрашивай. Захочет — сама расскажет. Ее сейчас только тронь — сорвется.
— Сам вижу, — огрызнулся шех и вздохнул. — Старухе той голову открутить мало! Надо же было так малышку настроить против отца! Зачем?
— Зависть, возможно. Или месть. Ослушаться спасителей Борнега напрямую она не могла, потому и спасла нас, как велено было. И, в отличие от нас троих, сбежать из подземелья Видящая тоже не может — свои не отпустят, у степняков провидицы вместо живого талисмана служат. Вот и напакостила по-другому, в самое больное место ударила каждого, как ей казалось. Только мы с тобой не обратили внимания, а Тахизе как ножом по сердцу. Она же так мечтала хоть что-то об отце узнать.
— Ничего, мы с ней сочтемся. Как-никак, — тут королевич позволил себе улыбнуться так, как это делал в бытность свою Ледяным регентом. Верена поежилась. — зловредная баба сама напророчила наше возвращение.
— На мою долю оставь что-нибудь. Обижать салхину никому не позволено!
— Это кто меня обижать-то рискнет, с такими защитниками? — полог шатра отогнулся, впуская внутрь объект их разговора. — Собирайтесь. Старшая сказала, что Хранитель Фэпо уже ждет нас в Роэнии.
— Хорошо живется местным королькам, — фыркнул Людек, с облегчением переведя дух. Вопреки его опасениям, после беседы со Старшей жрицей девушка выглядела гораздо лучше. Вернулся здоровый румянец, снова загорелись былым огнем глаза, заиграла на губах улыбка. — Чуть что не так — провидец сразу предупредит.
— Не всегда, ваше высочество. — Еще одна фигура, с головы до ног закутанная в фиалковое одеяние с золоченой каймой, скользнула в шатер. — Многое зависит от уровня дара провидца и его силы духа. Один из тех, кого вы ищете, ждет вас в Роэнии. Мои сородичи доставят вас по воде.
— Один... А... Второй? Мой брат? Он жив? — Людек с трудом удержался от желания вцепиться в плечи Старшей (никем иным вошедшая просто не могла быть).
— Жив, здоров и встретит вас уже на родном берегу. Вот. Здесь ваш пропуск и послание князю Дорэю. — Женщина вручила королевичу запечатанный тубус с ладонь размером и повернулась в сторону степнячки. — Помни о моих словах, дитя. И будь милосердна. Его здоровье все еще далеко от идеала.
— Благодарю тебя, Старшая.
— Что она тебе сказала? О чьем здоровье шла речь? — громким шепотом, так, чтобы и королевич мог услышать, спросила Верена подругу. Шестеро тюленей мчали их лодку все дальше и дальше от острова загадочного народа тшелка.
— Сказала, что на берегу меня встретит отец. — Тахиза изо всех сил старалась выглядеть спокойной и безразличной, однако сердце в груди так и колотилось от предвкушения. Жрица не дала прямого ответа, почему отец бросил ее мать одну. Намекнула только, что против его воли сие случилось.
— И все? — подозрительно прищурилась берегиня.
— Еще — что надо слушать сердце, а не разум. И делать то, что оно велит. Иначе быть беде.
Но эту тему Говорящая с ветрами обсуждать со спутниками отказалась. Лишь улыбнулась загадочно, на Людека краем глаза посмотрев, и зарумянилась в тот же миг, со взглядом его столкнувшись.
Глава 30. Слово за слово Трепетная весна, мягко баюкающая своим зеленым крылом полуостров, в одночасье сменилась давящим зноем. Первое июньское утро обернулось для пришедших в Университет спозаранку форменным кошмаром. Мало им духоты, всегда царящей в этой части Фортейна на протяжении двух летних месяцев! Мало им собственного неопределенного будущего — преподаватели мастерски скрыли от взглядов неофитов результаты грядущих экзаменов и зачетов, равно как и предназначенные каждому студенту билеты! Так еще и рыжеволосый гость ректора по коридорам носится, не глядя по сторонам! А то, что просчитать его действия за прошедшие месяцы не удалось никому из старшекурсников, лишь добавляло неудачникам головной боли. Вот и сейчас...
— Иэн? Иэн, выходи! Эй, кто-нибудь видел девчонку? А-а-а-а, дьявол! Смотри, куда прешь! — Йозеф поморщился, растирая колено, ушибленное о каменные плиты пола. Сбитый им мальчишка-первокурсник испуганно таращился на шеха, бледнея на глазах.
— П-п-п-простите...
— Ничего. Давай руку. — Молодой король вздернул пострадавшего на ноги и помог отряхнуться. — Ты меня прости, совсем уж голову потерял.
— Опять чего с Иэн не поделили? — Аннет Роэнийская, лучшая подруга искомой девицы, бесшумно подкралась со спины. — Вечно вы как кошка с собакой...
— Нет, княжна, — вздохнул Йозеф, делая вид, будто не заметил, с каким облегчением пострадавший студент покинул злополучный участок коридора. — На этот раз все сложнее.
— Расскажешь? Может, я чем помогу. Пойдем в кафетерий, там сейчас наверняка пусто.
— Согласен. А еще... — Король нахмурился, заметив встревоженные лица окружающих, и понизил голос. — Аннет, не объяснишь, чем и когда я успел так запугать твоих сокурсников?
— А? — Княжна растерянно оглянулась вокруг и рассмеялась. — А! Просто они не могут предсказать твои поступки, вот и переживают. Подобная блокировка доступна только магистрам или отпрыскам очень и очень знатных семей, которые могут себе позволить ее купить. Принцам, например. Вот и гадают теперь, то ли ты такой способный, то ли ты такой богатый.
— Хоть на что-то остатков дара хватило, — буркнул "непредсказуемый" аристократ и прибавил шаг. — Не хватало еще, чтобы каждый встречный сопляк в мою жизнь лез.
— Да ладно тебе, местные за такие услуги бешеные деньги платят! И для себя заказывают, и для близких, и для конкурентов. Неужто не интересно, что ждет в будущем? — Поддела короля наследница Роэнии.
— Нет. Предпочитаю творить свою судьбу сам, — непримиримо отозвался Йозеф и вновь вздохнул. Совсем как старший брат заговорил. Тот тоже не верил — ни в промысел Единого, ни в предназначение. Марек рассказывал, что Людек и в наличие Темного дара не верил, пока чуть не спалил полказармы после гулянки. Как он там, интересно? И Тайя, и Михиль, и малышка Майра...
— Йозеф, ты скоро увидишься с ними, — проницательно заметила девушка, глядя на опечаленного спутника. О том, в каком состоянии остались его земли, Аннет в подробностях узнала даже раньше ректора. Как единственная претендентка на место правящей княгини, она прекрасно понимала состояние "коллеги". Настоящий правитель — судьба народа, земли и близких занимает его гораздо больше собственных неурядиц. Смогла бы она, оказавшись в такой непростой ситуации, держаться, как Рыжик? Пожалуй, только романтичная Иэн никак не могла понять и принять мотивы гостя. Глупенькая, ждала благодарностей за спасение, а получила строжайший выговор. — Большего никто из нас не сможет тебе сказать, сам знаешь. Если даже леди Готта не пробилась... Весь ваш материк будто одеялом накрыт плотным.
