Источник равновесия

Источник равновесия

В меру добрая сказка для одной удивительной девушки-археолога, которая не боится брать на себя ответственность за чужие судьбы. (с) Автор

Часть 1. Год 1201, весна.Глава 1. Разъезд— Степняки... Как много в этом слове скрыто для знающих!

Надменно кривятся столичные хлыщи, увидев "степных дикарей" в толпе. Досадливо морщатся солдаты пограничных гарнизонов, заметив клубы пыли под копытами наших коней на горизонте. Восхищенно галдят девицы в закрытых школах, мечтательно наглаживая обложки модных романов, с которых холодно смотрят глаза мужчин племени Джелаир.

И только для тех, кто в степи рожден, это слово звучит волчьим воем под ночным небом, шелестом трав, треском костров в темноте, жаром полуденного солнца, горечью знахарских настоек и неистовыми порывами ветров. Только для нас это слово звучит песнью Свободы.

— Каждый видит нас по-своему. Никто не знает, как мы живем на самом деле...

— Никто не узнает, кроме детей Матери ветров!

Сухонькая женщина, сидящая перед цветным шатром, довольно кивнула и, прикрыв глаза, бросила на тлеющие угли в жаровне щепоть молотых трав. Над сидящими на циновках людьми поползли тонкие веточки ароматного дыма, щекоча ноздри гостям. Гул голосов нарастал, изредка затмеваемый хлопаньем материи на ветру. Временное пристанище Видящей по обычаю стояло на сухой земле, позади самой ведуньи, открытое всем страждущим в любой час.

— Тайка! Что застыла, пошли быстрее! — шикнули мне в спину и дернули за кисточку пояса. — Разъезд уже уходит!

Надеюсь, мудрая Видящая не останется в обиде на нас за такую спешку, раскаянно подумала я и, ползком добравшись до круга жилых шатров, припустила со всех ног в сторону границы стойбища. Шинта с братьями уже обступили довольно скалящегося Ивара, нашего ахлаха, старшего в разъезде.

— Дядько Ивар, ты обещал! Возьми нас с собой! Мы хорошо вели себя всю неделю! — ныла Шинта, моя молочная сестра, повиснув тяжким грузом на стремени. Стоит нам уйти вглубь степей — и кони, наконец, освободятся от рабской упряжи. Но на границе с шехами позволить себе и зверям такую роскошь мы не можем.

— Что, и сестре с вышивкой помогали? — ехидно подмигнув, уточнил Ивар, похлопывая коня по шее.

— Да! Ну, возьми, возьми! Видящая сегодня никому опасности не усмотрела!

— Эх, детвора... Ладно, залезайте по одному на коней. Да смотрите, впереди всадника садитесь! Куда полез, малой?! Кому сказано, впереди!

— Тахиза, давай руку, — наклонился ко мне младший брат ахлаха, Кивар. Я вздохнула — опять ни минуточки тишины не будет! — и послушно запрыгнула на коня. Зверь всхрапнул недовольно, переступил на месте и снова замер. Мы ждали остальных воинов разъезда, молчаливо пробирающихся к нам от шатра Видящей.

Так же молча мы двинулись в путь. Пусть ведунья не обещала никому гибели, осторожность прежде всего. Ночью стойбище снимется с места и уйдет в самое сердце степи. Чужакам из пограничной Шехии в Доме ветров не рады.

Травы сухо похрустывали под копытами. Солнечный шар обжигал не прикрытую одежей кожу. Малышня уже давно посапывала, утомившись за день. Шинта вовсю заигрывала с безусым джелаиром из рода Птиц. Сестре предстоит выбирать мужа на день Излома, отец подсовывает младшенькой женихов одного за другим — знай только, выбирай. Шинта злится, грозит уйти в ученицы к Видящей, но...Кто ее пустит? День равновесия уже завтра, наш разъезд традиционно вернется последним. Девичьи испытания прошли, пока мы были в стойбище. Тринадцать учениц на этот год старуха-провидица уже выбрала.

* * *

Сколько себя помню, разъезды были всегда. Каждый год главы тринадцати степных торолов выставляют свою дюжину воинов на охрану Границ. Парни всех родов ждут Дня излома, непрестанно тренируясь и оттачивая искусство боя. Будто бы не знают, что Мать всегда просит обойтись без лишней крови. Каждый год тринадцать дюжин воинов уходят по разные края Степи, чтобы долгие месяцы до Дня равновесия хранить наши города от лживого и завистливого взгляда чужаков. Вернее, не так.

Каждый торол отправляет в разъезд дюжину воинов во главе с ахлахом и двух женщин: тогошу, которая готовит еду на своих воинов, и травницу-эдге, которая может подлатать легкие раны. Все воины уходят с разъездами на четыре стороны — получается, по три отряда в каждый край степи. Тринадцатый отряд сторожит дом Видящей, стоящий на границе с Лесом. Так и выходит, что на один разъезд приходится три с половиной дюжины человек — воины, одна целительница от торола Трав, две ее помощницы да три тогоши, одна из которых обязательно дочь торола Земли. Так было всегда. Только в этот разъезд отец позволил нам с Шинтой ехать вместо двух назначенных жребием женщин, ко дню Излома оказавшихся на сносях. Три братца моей молочной сестры, одиннадцати лет каждый, увязались следом, сбежав из дому ночью. Ивар не стал отсылать ребятню назад, мол, пусть опыта набираются, в грядущем году пойдут к Змеям, небось, пригодится увиденное.

На вечерней стоянке я обходила дюжину своего рода с целебными мазями от солнечных ожогов и мозолей. Шинта, привыкшая готовить на огромную семью, вертелась у прогоревшего костра с казаном, вкопанным в горячие угли. На втором костре закипала вода. Кивар натягивал вокруг стоянки волосяную веревку, прибивая ее колышками к земле — наша защита от змей и насекомых до прихода темноты. После, когда ночь скроет наши лица от соглядатаев с границы, мы оставим горящий костер, а сами вернемся кружной тропой к стойбищу, где нас уже ждут летучие ковры.

— Тайка, побежали до развалин наперегонки? — Шинта подобралась со спины, закручивая тугую чернявую косу венком на макушке. — Все равно кашу всю не съедят до отхода, покалеченных да больных нет, заняться нам обеим нечем.

— А братья?

— Они с Иваром следы изучают, — отмахнулась сестра. — Ну как, бежим?

Я заткнула полы длинной рубахи за пояс, проверила, на месте ли ножи и кивнула. Развалины старого шехского форта звали меня к себе с той минуты, как ахлах скомандовал остановку.

В степи, зажатой в воинственные клещи Лесом и Шехским королевством, мужчины — защитники рода. Джелаиры сильны и отважны. Они умеют говорить со степью, читать ее следы. Они сочетают в себе многие искусства: охотники, воины, следопыты. Лучшие из них зовутся толгоями и стоят во главе тринадцати родов-торолов. Совет толгоев ведет нас по бескрайним просторам степи, храня от голода и болезней, от загребущих рук чужаков. Толгои возводят наши летучие города и переносят их с места на место каждый День равновесия.

Каждый мальчишка может вырасти и стать толгоем — Отцом рода. Потому и учат всех малышей без разбора нести бремя ответственности на плечах. Сперва на посаженных в глубине степи хрупких деревцах, которые требуют тщательного ухода. Потом — на домашнем зверье, часто хвором или калечном после ловушек шехов на границе. Следом — на младших братьях и сестрах, которых нужно учить и оберегать. Затем идет учебная тройка в тороле Змей, боевые испытания, занятия с толмачами и лекарями, работа в кузнях торолов Руды и Огня. В разъезды уходят те, кто справился со всеми ступенями обучения и достиг возраста двадцати лет. Остальные трудятся на благо народа джелаиров, не забывая и учение войны. Злы стали шехи в последние годы, совсем обезумел от тягот власти их король.

Но опрометчиво думать, что женщина для нас, живущих в степи — существо слабое и никчемное. Девочки учатся наравне с мальчишками, вместе с ними уходят в торол Змеи, где живут все учителя нашего народа. Несмотря на то, что их всегда меньше, чем мужчин. Целительницы, швеи, ювелиры, Видящие, Говорящие с ветром — наши женщины идут по жизненному пути рядом со своими избранниками, не отсиживаясь за широкой спиной. Семьи толгоев служат примером всему народу. Их дети в первых рядах идут в разъезды, женщины трудятся на самых сложных землях. Далеко ходить за примером не нужно. Шинта с братьями — дети толгоя рода Лис, издавна воспитывающих лучших следопытов и зельеваров. Тогоши не только вкусно и сытно кормят мужчин. Именно они варят различные яды и снадобья для охотников и воинов.

Впрочем, шехам с их границы всего этого не видно. Чужаки считают нас дикарями, живущими в кожаных шатрах, кочующими по степи весь год и питающимися сырым мясом. Совет толгоев предупреждал на прошлый день Излома, что чужаки разжигают гнев в сердцах своих людей, обвиняя нас в разбойных набегах на приграничные села и уводе жителей в полон. Глупцы. Мы не пересекаем границу степи, напротив, защищаем свой народ, уходя в глубины ее просторов. Важнее всего народ и его судьба, а не золото и богатства. Так завещала нам Мать всех ветров, слову которой мы верим. Говорят, Великая мать иногда спускается на землю, чтобы посмотреть, как живут ее дети, стерегут ли данные ею заветы. И жестоко карает отступников безумием ветра.

— Тайка, хватит мечтать! Поторопись! Не то Кивар опять за тобой увяжется! — разбуженной змеей шипела сбоку Шинта, вернувшись ко мне. Бывает такое, задумаюсь, да и совсем по сторонам смотреть забуду. А Кивар... Ох, Кивар...

— Или ты согласна ему браслет отдать? — сощурилась сестра, вглядываясь в мое лицо. — Нет? Хвала всем ветрам! Бежим, бежим уже!

Я только во время разъезда поняла, почему отец так спокойно отпустил меня с сестрой в отряд. Кивар давно подбирался ко мне со своим браслетом, но я уворачивалась от неприятного разговора. В разъезде от беседы по душам я не отвертелась. На мой резкий отказ Кивар ответил легким кивком. Чтобы на следующий же вечер окружить меня "братской" заботой. Этим летом мне исполнится двадцать, тогда разрешения отца на брак можно будет уже не спрашивать. Не то, чтобы меня могут принудить стать женой брата ахлаха после высказанного при свидетелях отказа, но приятного мало, когда не имеющий на тебя прав мужчина "по-братски" сопровождает повсюду и не подпускает соперников из других торолов даже у костра. Причины ускориться у меня были самые веские.

Говорят, старый приграничный форт разрушили во время последней войны, когда орды степняков гнали армию захватчиков несколько дней подряд. Пропустив чужаков под личинами послов доброй воли, толгои совершили ошибку. Жадные до власти и богатств люди в считанные дни собрали войско и двинулись к сердцу степи, пока границы были свободны. К нашему дому. После той битвы и появились разъезды. В памяти чужаков наши летучие города превратились в сказку, а мудрость степного народа стала предметом шуток. Пусть, нам это не страшно.

Каменный остов двухэтажного форта, обгрызенный ветрами, темнел в сумерках. Странно, но зверье не приближалось к бывшей обители людей до сих пор. Я присела на еще теплый обломок стены, поджидая сестру. На последнем отрезке пути мне удалось ее обогнать. Лисы гораздо искуснее в чтении следов, нежели в беге. А я... никто так и не знает, из какого торола пришла моя мать, оставившая дитя у порога дома толгоя. Видящая забрала ее с собой на день Равновесия, строго наказав унести дочь к Лисам и никогда не искать дитя. Так мне рассказала мать Шинты, выкормившая меня своим молоком.

— Ты не бежишь, ты летишь, Тайка, — выдохнула сестра, падая на землю рядом со мной. — Может, твоя мать была из торола Коней? Больше нигде таких быстроногих не растят!

— Нигде, кроме Лис, ты хотела сказать?

— Ох уж эта лисья гордость и верность роду, — смешно кривляясь, передразнила свою наставницу-Змею Шинта. — Поднимайся, Тай, пойдем внутрь. Последнее приключение на свободе. Потом-то муж уже не отпустит в разъезды.

— С чего ты взяла? Тогоши и травницы обычно из мужних женщин идут! — обреченность в глазах сестры от любого напоминания о свадьбе порядком беспокоила.

— Торол Игл только вдов отпускает, не знала? — зло бросила через плечо Шинта, взбираясь по камням на второй ярус форта.

— При чем тут Иглы?!

— При том, что они пообещали отцу даров на весь торол! И он согласился, потому что наши короба с тканями сожрала моль! — выкрикнула подруга и скрылась в пустом провале окна. Тут же ее перепуганный голос выкликнул мое имя и стих. Я лисицей скользнула вверх, замерев у расколотой пополам рамы. Осторожно заглянула внутрь и чуть не слетела со стены, испуганно отшатнувшись, когда бледное личико сестры возникло в темноте.

— Шинта, песка тебе в сапоги! Совсем ополоумела!

— Тихо ты, трусиха! Залезай скорее, тут такое!

— Какое такое ты здесь нашла, что перепугала меня до седых волос? — я спрыгнула на присыпанный каменным крошевом пол рядом с сестрой, оглядываясь по сторонам.

— Там человек! — глаза сестры радостно блестели.

— Человек?!

— Да не бойся, он без сознания уже давно.

— Давно?! Шинта!

— Не кричи! Вон он, в углу! — сестра надулась. Такое иногда бывало, разъезды находили на границах избитых, полунагих людей. Многие из них не помнили даже собственного имени.

Я осторожно приблизилась — мало ли, какие сюрпризы оставили чужаки для своей жертвы, присела рядом с бесчувственным телом, перевернула его на спину и резко выдохнула сквозь сжатые зубы.

— Шинта! Мне нужна сумка с травами и кто-нибудь, чтобы унести её отсюда.

— Кого её? — сестра тут же забыла о своих обидах и метнулась ко мне. — Проклятые пески! Так зверски обойтись с ребенком!

— Шинта, бегом!

Сестра кивнула и бесшумно исчезла в оконном проеме. Я принялась распутывать многочисленные узлы на теле жестоко избитой девочки, брошенной в старом форте умирать. Бледная до синевы, с зелеными волосами, уши вытянуты уголками вверх.

— Лесная! Вот напасть!

Еще одни наши соседи, чьи земли и знания не дают шехам покоя. Но издеваться над ребенком! Ей лет десять всего! Что она может знать?! Запястья, шея, худенькие плечи, щиколотки — все покрыто застарелыми, гнойными ранами, какие оставляют только ошейник да кандалы. Кровь черной коркой покрывала лохмотья малышки. Даже думать не хотелось, какие раны под ними скрыты.

— Потерпи, маленькая, потерпи. Мы возьмем тебя с собой в Стойбище, там быстро на ноги поставят. И родителям весточку пошлют.

Я нежно счищала с истерзанной кожи грязь, гной и кровь тряпицей, вымоченной в бодрящем отваре. Под голову малышке я сунула свою поясную сумку для трав, на камень, где она лежала, насыпала собранную и подсушенную днем зелень. И теперь нервно металась от "лежанки" к окну, высматривая сестру. Только бы малышка дотянула до ее прихода, там Кивар поможет!

Девочка вдруг застонала. Я подбежала к ребенку, влила в раскрытые, потрескавшиеся губы отвар. Лесная закашлялась, распахнула слепые, затянутые белым туманом глаза, по-звериному втянула носом воздух и выдохнула, с блаженной улыбкой расслабившись на полу:

— Салхина...

Я отшатнулась, больно ударившись спиной о каменную стену. Салхина — это, по-другому, Говорящая с ветрами. По легендам моего народа, человеческая женщина, ставшая женой Ветра. Откуда это ведомо Лесной? Они что, степняков по запаху от других людей отличают?

За окном послышался тихий шорох, после застучали сползающие под чужими ступнями камни.

— Шинта?! Где тебя носило, Шинта! — я обернулась к окну, щурясь от лунного света, бьющего в глаза. — Скорее, она пришла в себя...

— Отрадно. — Незнакомый, холодный мужской голос стеганул по нервам. — Степнячку несите в башню, лесное отродье я беру на себя. Уходим!

Меня окружили люди с выкрашенными черно-красными полосами масками на лицах. Оттеснили от ребенка, который снова скатился в обморок, судя по редкому дыханию.

— Добро пожаловать в Шехию, салхина! — глумливо поклонился предводитель "масочников" и швырнул в меня матерчатый мешочек размером с кулак. Вокруг вспухло желтое облако сладко пахнущей пыльцы.

"Дурман-трава!" — заполошно мелькнуло в голове. Луна надвинулась на меня, окружила, окутала своим сиянием, вырывая из стен разрушенного форта, унося от мерзких чужаков, смеющих поднять руку на ребенка. Завертела в пляске света и выбросила в темноту беспамятства.

Глава 2. В ритме дождяДень Равновесия для джелаиров — великий праздник. В этот день жребий указывает на девушек с даром Видящей. В этот день юноши бьются за право уйти в следующий Разъезд. В этот день влюбленные соединяют свои судьбы. В день Равновесия солнце и луна разделяют мировое время пополам, после чего Ночная сестра уступает на половину года часть своего царства брату-солнцу.

Степь хранит своих детей от чужаков. Именно со дня Равновесия окраины наших земель нагреваются так, что даже дышать больно от жара. Ни зверье, ни человек не выживают в эти месяцы на границе. Только в самом сердце степи всегда царит ласковое тепло, дарующее жизнь круглый год. Даже после дня Излома, когда границу укрывает инеем и стужей.

Жаль, что этот день Равновесия я проведу так далеко от родной земли. Боюсь, что ради одной девушки Совет толгоев вряд ли отправит следопытов по обжигающему зною граничных земель. Тем более, вряд ли они позволят торолу Лис раскрыть чужакам секрет, пустившись в погоню на летучих коврах. Ничего. Справлюсь. Да поможет мне Мать всех ветров, хранящая ключи от небесных врат.

Я пришла в себя на рассвете от странного, непривычного слуху звука. Что-то или кто-то мелко барабанил в стены со всех сторон. К слову о сторонах — меня принесли и, наверняка, заперли в темной комнате с низким потолком, где все стены и пол украшали тканые ковры с изумительным цветочным рисунком. Я лежала на кровати с высокими ножками, под шелковым балдахином, даже снизу присыпанным пылью. Да и в самом помещении ощутимо пахло затхлостью и сыростью. Кажется, это место давно заброшена.

Справа потянуло свежим воздухом, холодным и неожиданно ароматным. Как будто снаружи раздавили в чашке горсть свежей травы. Я с наслаждением вдохнула, после чего поднялась с кровати и нашла взглядом окно. Одежду с меня, слава пескам, никто не снимал. Правда, на левой ноге нашлось печальное украшение — золоченый браслет с тонкой, длинной цепочкой, уходящей куда-то под кровать. Дернув ее пару раз, убедилась, что прикована она, а значит, и я, на совесть. Длины рабской цепи, ничем иным она быть попросту не могла в этом королевстве жестокости, как раз хватало, чтобы дойти до окна. Больше ничего интересного в комнате не было, кроме заплесневевшего круга в центре ковра.

За окном с неба лилась вода, мелкими каплями стуча по стеклу, оставляя после себя узкие дорожки ручейков и мутные озерца. Ее лилось так много, что можно было бы напоить всех наших животных, полить все деревья и травы, отмыть до блеска все летучие дома, впитавшие с годами вечную желтизну степной пыли. Такой растерянной, восхищенно рассматривающей играющие снаружи потоки воды, меня и нашли похитители.

— Дикарка! — хохотнули за спиной на шехском. — Все они, как приедут, так на дождь и пялятся, не отрываясь.

Значит, это явление зовется дождем. Совсем как один из наших торолов, мастера которого умеют выводить водяные жилы наружу с любой глубины. Только я никогда не думала, что дождь — это так... прекрасно.

— Отто, заносите все и выметайтесь.

Ледяной голос второго "гостя" мне был уже знаком. Хотя, раз не убили сразу в старом форте, значит, я для чего-то нужна. Хорошо, что Шинту успела отослать. Если и сестра попалась бы в ловушку, я вряд ли смогла бы себе это простить.

— Ты владеешь счетом? Понимаешь, что такое час, минута? — обратился теперь уже ко мне ледяной незнакомец на языке степняков. Говорил он достаточно чисто, хотя шипящий акцент нет-нет, да прорывался.

— Понимаю.

— Повернись лицом к собеседнику, когда с тобой говорят! — раздраженно рыкнули за спиной, дергая за цепь. Пришлось оторваться от окна и повернуться, сделав три шага вперед, пока натяжение "поводка" не ослабло.

Посреди комнаты, как раз на том плесневелом круге, стояла огромная, высотой мне по грудь, бочка с водой, исходящей паром. Собеседник замер, привалившись к запертой двери, и презрительно рассматривал меня с ног до головы. И правда, ледяной. На этот раз он держал свою жуткую красно-черную маску в руках, открыв бледное узкое лицо без бороды и усов, с неожиданно большими глазами цвета полыни. Черные волосы, густой копной спускающиеся до плеч, зачесаны назад и взбиты, напоминая пышную шапку из зимнего меха. Широкие плечи затянуты в белую рубаху, ноги обтягивают кожаные брюки, заправленные в подкованные сапоги. Кто он? По костюму не понять. Не то, что у нас.

— Насмотрелась? — съязвил он, подходя ближе. — У тебя половина часа, чтобы вымыться, поесть и одеться в чистое. Потом к тебе придет говорить наш король. Не разочаруй его непотребным видом, дикарка.

Еще один презрительный взгляд — и мужчина вышел, заперев дверь на ключ. Король будет со мной говорить? Этот жуткий тиран, погрязший в жажде богатства и власти?! Сохрани меня Мать всех ветров!

В детстве матушка пугала нас с Шинтой сказками о страшном короле страны Шехии, что на западе от наших степей. Тогда мы не понимали, что сказки эти выросли из слухов и деяний правителя соседней страны, Мирека Завоевателя. Между тем, мужчины, уходившие в города чужаков ради новых знаний и оружия, приносили с годами все более жуткие вести. Конечно, я никак не могла их проверить на истинность, но...

На Марейне, по учению торола Звезд, живут несколько народов, каждый из которых занял свою территорию. Степь заселили потомки Матери ветров, великой салхины. На равнине к западу от нас выросло Шехское королевство, за несколько веков сожравшее двадцать семь окрестных мелких княжеств и царств. На юге разросся Морской Альянс, состоящий из тринадцати приморских княжеств разной величины, активно воюющих за свою независимость от шехов. На востоке от Степей, гранича с приморьем, распустил свои ветви Дивный лес, где живут странные существа, похожие на людей лишь внешне. Иногда они выходят из лесов, обменивают на равнинные и степные травы поделки из древесины и лукошки со сладкой, спелой ягодой, которая больше нигде не растет. Но внутрь лесов никого не впускают. Разве что моих сородичей, идущих из приморских земель, да и то лишь по особой тропе, с которой ни на шаг не сойти. Только одно всем ведомо точно — за своих погибших родичей Лесные мстят всегда, страшно и не по-людски сурово. Так что спасенная мной девочка может стать большой проблемой для шехов, если расскажет, что и по чьей вине с ней произошло. Если сможет рассказать...

Шехи несколько раз приходили в степь. Сперва просить о мире и торговле. Потом — о военной помощи. Потом — об обмене учеными и знаниями. Мы были рады таким соседям — мирным, веселым, не таящим в себе угрозы. Последний раз в составе посольства был и король, которого предали его же подданные, убив по дороге домой и обвинив в этом степняков. С того момента и началось наше противостояние. Следопыты и наемники приносили слухи о зверствах, учиняемых шехами над полукровками степных родов с молчаливого одобрения нового короля, о массовых казнях мужчин, бравших наших девушек в жены, публичных унижениях женщин, рожавших детей от пришлых джелаиров. Мы ушли в степь, закрывшись от мира. Лишь немногие осмеливались вернуться в чужие города. На какое-то время все стихло. Но жестокость и злоба не могут существовать в покое — и обезумевший вконец новый король учинил расправу над собственными подданными. В стране появилось долговое рабство и физические наказания. Провинции изгалялись над нормами морали, вводя то право первой брачной ночи, то завышая налоги, тем самым ввергая половину жителей в рабство, то сокращая земельные наделы. Женщин низвели до роли племенного скота, отобрав всякую свободу воли. Мужчин запугали казнями и расправами, поставив на колени и надолго заткнув рты. Дети... детей учили новому. Что Шехи — благословенный Единым богом народ, а остальные лишь грязь под ногами. Что главное — собственное благополучие. Что счастлив тот, у кого больше всего золота. Что внешнее важнее внутреннего. После этого даже самые стойкие степняки вернулись домой, целиком доверив поиск знаний Видящим. И с королем, учинившим такой беспредел в собственных землях, я должна говорить?!

Несмотря на бившую меня панику, я все-таки наскоро вымылась в горячей воде, кое-как облачилась в шехское платье с кучей завязок и крючочков, присела на кровать, куда переложила поднос с едой и... растерялась. Такого обилия сочных, разноцветных и крупных фруктов я никогда не видела. То, что мы выращивали в летучих садах, ни в какое сравнение не шло с этими гигантами. Яблоки с мой кулак, груши, вишня размером с золотую монету, рыжие, брызжущие ароматным соком шары в плотной кожуре... Решительно сдвинув тарелку с горячими блюдами, я взялась за фрукты и сама не заметила, как съела все подчистую. Я сыто откинулась на пушистое покрывало и... уснула, разомлев от тепла и монотонного звука дождя.

— Людек, она правда степнячка? Ты уверен? — приятный мужской голос, раздавшийся над головой, тут же выдернул меня из дремы. Я насторожилась, стараясь не показать виду, что прекрасно все слышу и понимаю. Торол Змей обучил нас почти всем иностранным языкам континента. Кроме Лесного, повторить который человеческое горло не в силах.

— Разве это не очевидно? Йозеф, на пару минут пускаю, потом чтобы я тебя в таком виде тут даже не видел!

Что ж, теперь я знаю, как зовут ледяного масочника и его визитера.

— Да понял я все, понял. Статус, традиции, но... смотри сам! Она же не черная, как все их женщины!

— Просто они редко моются, Йозеф.

— Людек! Это предрассудки!

— Степнячка она, степнячка! Та несчастная, которую ты выкупил у герцога, назвала ее салхиной. Я рядом был, сам слышал. Все еще сомневаешься?

— Нет. Твоим словам я верю. — Матрас прогнулся под двойным весом. Голос незнакомого юноши (очень уж звонким он был) раздался совсем близко от моего лица. — Но она такая молоденькая! Совсем девчонка, сам посмотри! Красивая такая... Бедная, умаялась сильно, раз так крепко спит.

— Йозеф, немедленно поднимись и отойди ко мне, — напряженно попросил мой похититель. — Любуйся со стороны, ценитель экзотики. Мы ее приковали, но цепь все равно очень длинная. Вдруг бросится?

— Да с чего бы ей бросаться? Погоди, что?! Что ты сказал?! Приковали?! Людек, какого демона?! — кажется, у меня появился защитник. Если бы только он мог меня защитить от их короля...

— А что прикажешь делать? Официально просить этих дикарей, чтобы выдали нам свою святую на пару лет?! — зашипел разъяренной коброй масочник. — Ты в своем уме?! Или книжная пыль весь разум затуманила?

— Я-то в своем! Но что мне прикажешь теперь с ней делать?! Она даже слушать меня не станет после такого обращения!

— Почему же, — издевательски протянул названный Людеком. — Станет.

— Что. Ты. Ей. Сказал?!

— Что она будет говорить с королем.

— Ооо... Людек, где я и где король?! — стенал Йозеф, уже ни капли не беспокоясь о моем сне.

— Мне кажется, вы лучше, чем ваш король. — Я открыла глаза и широко улыбнулась, глядя на вспыхнувшего ярким румянцем молодого юношу, тут же соскочившего с моей кровати.

— Вы знаете шехский?!

— Мы знаем все языки континента, кроме наречия Лесных.

— Видишь, брат? А ты говорил, дикари! — торжествующе завопил, по-другому и не сказать, мой защитник.

— Тогда приятной вам беседы, уважаемые мудрецы! — отвесив издевательский поклон, Людей развернулся и вышел, заперев дверь на ключ. Йозеф разочарованно вздохнул, проводив брата взглядом и присел прямо на ковер перед моей кроватью. Симпатичный паренек примерно моих лет. Худой, но высокий, выше брата на ладонь, а я масочнику только по плечо достану. Одет так же непонятно, как и старший — белый верх, черный низ, в руках маска. Лицо такое же узкое, только глаза зеленущие, как трава весенняя, да волосы темно-русые, а не черные. Еще и вьются, волнами выбиваясь из небрежно заплетенной косы. Мужчина с косой, вот смех!

— Для нас неприлично юноше сидеть на одной постели с незамужней девушкой, — пояснил он, приняв мое молчание за удивление его поступком. — Хотя в одной комнате находиться тоже неприлично, но... посижу на ковре, хоть как-то лучше.

— О чем вы хотели поговорить со мной? — я, недолго думая, тоже пересела на пол. В степи неприлично ставить себя выше собеседника. Правда, на "вы" практически к ровеснику у нас тоже не обращались.

— Я...почему ты так не любишь нашего короля? — выпалил мальчишка, снова залившись румянцем. Даже братья Шинты так часто не краснеют!

— За что любить тирана, жестоко унизившего свой народ и оболгавшего чужой?

— Но... вы же и правда...

— Нам не нужны рабы, — резко оборвала я его лепет. — Мы не грабим села и деревни — у нас есть свои земли, которых нам хватает. Наши мужчины никогда не возьмут женщину без ее желания, потому что уважают волю будущей матери.

— Но советники говорят...

— Верить стоит делам, Йозеф, а не словам. Слова — песок под ногами.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался он, с каким-то новым любопытством разглядывая меня. — И...как тебя зовут?

— Тахиза. Почти двадцать.

— И уже салхина... Ты, и правда, наставница своего народа, раз в такие годы говоришь так мудро. Мне вот двадцать два, но о таких вещах я как-то не задумывался... И как сказано хорошо! Слова — песок...

Я усмехнулась. Опасности рядом с Йозефом я не ощущала. Паренек казался моим младшем родичем, а не братом похитителя. Было в нем что-то от вечно тянущихся к знаниям людей. Может, он и есть... ученый? Потом спрошу.

— Я не салхина. Я даже ученицей Видящей еще не стала! — жалко его разочаровывать, но истина важнее.

— Не беспокойся, — с нотками самодовольства ответил мне Йозеф. — Если ты этого сама не знаешь, ты все равно та, кого я искал. Я читал в королевских свитках, что Лесные могут почуять особо сильную Видящую по запаху. И зовут они их салхинами.

— Мы зовем Говорящими с ветрами. Йозеф, такие девушки рождаются раз в несколько поколений, и то, если миру грозит какая-то опасность!

— А она и грозит, — тут же посерьезнел парень. — Источник равновесия, который бьет уже много веков на территории нашей страны, иссяк месяц назад. И больше ни капли не упало!

— Источник равновесия? Что это? — Я о таком и не слышала. Забавно, что он говорит о неведомой мне святыне так просто. Я же... чужачка.

— Родник, вода из которого исцеляет любые раны, — донеслось от двери. Людек вернулся к нам. — А также показывает человеку его судьбу, усиливает дар и после одного глотка заставляет говорить правду на любой вопрос. Это помимо того, что Источник равновесия веками указывал на законность правления наших королей. То, что он иссяк, означает свержение династии и раскол в стране.

— Но вы же радоваться должны! Ваш король — чудовище!

— Понимаешь, Тах... Такхиза... Во-первых, иссякший источник опасен не только королевской семье. В свитках написано, что если уйдет священная вода с границы земель, то все народы мира постигнут страшные беды. — Йозеф печально усмехнулся, указав на окно. — В это время года дождь не бывает столь продолжительным, однако он начался утром после ухода источника. С того дня льет без перерыва. Теперь засеянные поля утоплены, дороги по всей стране развезло. Гильдия лекарей говорит, что в нижних частях городов по всей стране вспыхивают странные, неизвестные нам болезни.

В комнате повисло молчание. Йозеф застыл с перекосившей по-юношески наивное лицо усмешкой. Людек по-прежнему смотрел в окно, скрывая свои мысли. Я перебирала легенды и сказания Марейна, почерпнутые в тороле Змей, но никак не находила упоминаний о некоем источнике.

— А во-вторых..., — взглянув мне в глаза, немного виновато улыбнулся Йозеф и перешёл на доверительный шепот. — Наш король, которого ты зовешь чудовищем — это я.

Меня словно вморозило в истрепанный ковер. Юный и совсем не страшный с виду Йозеф — король Шехии?! Тот самый тиран, имени которого не называют даже сами толгои, чтобы не привлекать его взор на наши земли? Сколько же ему тогда лет?!

— Не удивляйся, дикарка, — Людек повернулся, напрягшись из-за возникшей паузы в разговоре. С одного взгляда угадал все мысли, суматошно бьющиеся в моей голове, и усмехнулся. — Старый король, который действительно был чудовищем, умер полтора месяца назад. По словам лекарей, наш папенька скончался от болезни чрева.

— Продажные шарлатаны! — скрипнув зубами, процедил Йозеф. — На самом деле отца отравили. Его, а затем через неделю и нашего старшего брата, который наследовал корону!

— Именно так, — Людек едва заметно выдохнул, быстро пересек комнату и встал за спиной брата, родительским жестом погладив младшего по плечу. — Обоих отравили ядом одной редкой морской травы, противоядия от которого мы не знаем. В убийстве наследника лорды обвинили меня, поскольку все знали, что накануне званого ужина я вернулся из Приморья с переговоров. Вернулся довольный и уверенный в безнаказанности своих замыслов, — закончил он, скривившись и явно кого-то цитируя. — Так что королем стал младший сын, которому всегда было гораздо интереснее копаться в книжках.

— Чего вы хотели от меня, что пошли даже на безрассудную вылазку в степь? Я не из торола Дождей, я не умею выводить водные жилы на поверхность! Тем более останавливать напророченные древними беды.

Заветы Матери ветров учат, что просящему о помощи дОлжно помочь хотя бы советом, если уж само дело нам не по силам. Просящему степного народа, не чужаку. Молодой король — чужак. Молодой король — по-прежнему угроза для спокойной жизни моего народа. Его семья причинила Степи много боли. И пусть старые обиды засыпало песком времени, кто заверит, что новый правитель Шехского королевства станет лучше погибшего тирана? Однако при всей многолетней нелюбви к шехам, Йозефа мне стало откровенно жаль. Пока старший брат нынешнего короля всея Шехии говорил про события в их диком краю, юноша, пока еще безобидный и добрый, ссутулился и поник. Видно было, что он переживал не за себя, он вообще не ощутил еще, что теперь стал королем. Его волновала судьба брата, единственного оставшегося в живых. Судьбы людей, пораженных неведомыми хворями. Но что я могу для него сделать, силой оторванная от земли и родных, не ведающая даже капли от тех тайн, что ведомы Видящим моего народа?

— Источник не восстановится, даже если бы ты могла вытянуть все подземные воды, — недовольно отмахнулся Людек, сжав в тонкую линию губы и снова отвернувшись к окну.

— Расскажи, как нам спасти Шехию! — поднял горящие безумной надеждой глаза молодой король и вдруг встал передо мной на колени, безмерно поразив этим движением. — Мне жизни своей не жаль, только помоги! Ты можешь увидеть! Ты же салхина! Спаси наше королевство от гибели!

Глава 3. Шехран Мать всех ветров учит нас, что судьба человека есть песчаная тропа в каменной пустоши. Каждый наш шаг вздымает бесчисленные песчинки, укладывая их новым узором пути. Каждый наш шаг определяет, какую ношу мы готовы принять и удержать сейчас. Судьба всегда складывается по силам человека, на каждый поступок щедро рассыпая перед ним то радости, то испытания для укрепления сомневающегося духа. Можно сказать, что джелаиры сами творят свою судьбу, прокладывая дорожку к небесным вратам.

Единый, в которого веруют шехи, не так благосклонен к своим детям. По крайней мере, так твердит учение, созданное при старом короле-тиране. Говорят, что этот бог требует от людей покаяния и безволия, подобно шехскому королю, решая, кто достоин быть счастливым, а кто — вечно гнуть спину в поклонах и трудах. Вера шехов строится на подчинении сильнейшему, который решит все за них. И рабством изливается на землю. Странная вера, чужеродная, противная природе вещей.

Стоит только столкнуть всесилие их Единого с возвышения — и души людей возвращаются к истинным основам. Пробуждаются от наведенного сна и начинают прокладывать свой путь в каменной пустоши Судеб. Тот, кто готов пожертвовать собственным благом ради других, достоин помощи, невзирая на то, чужак он или свой. Но сначала...

— Зачем мне помогать тем, кто бессовестно унижал и очернял мой народ?

Молодой король дернулся, как от удара, по-прежнему стоя на коленях. Огонь надежды медленно гас в его глазах.

— Зачем мне помогать людям Шехии, которые так быстро поворачивают свое оружие против ставших ненужными соратников? Людям, которые когда-то радостно смеялись на казнях и публичных порках тех, кто решил связать судьбу с моим народом? Ты просишь меня помочь тем, кто забавлялся, глядя на наших детей, закованных в цепи? Ты, позволивший замучить до полусмерти ребенка Лесных, которые давно уже закрылись в своих краях?! И приказавший выкрасть меня из родной земли, как ночной вор! Ты не подумал узнать о нашей жизни, не обратился за помощью к великим толгоям, не спросил моего отца, да что там, не спросил даже меня, хочу ли я ехать в Шехию! Просто решил, что имеешь право распорядиться судьбой дикарки из степей, похитил, посадил на цепь, а теперь просишь помощи в спасении твоего народа? За что мне их спасать?

Йозеф странно скривился. Кажется, еще немного — и он заплачет. Юноша склонил голову. Его старший брат, не шевелясь, смотрел на льющуюся с небес воду.

— Назови мне, Йозеф, хотя бы одну причину, почему я должна помочь чужакам, плюющим на мой народ?

— Я...Мне... — прошептал, запинаясь, книгочей, ставший королем. — Ты права, Такхиза. Прости меня. Людек вернет тебя домой завтра утром. Прошу только об одном — позволь показать тебе нашу страну. Не все шехи так дурны, как ты считаешь. Среди нас... — он запнулся, криво ухмыльнулся и продолжил. — Даже среди нас, погрязших в грехах, есть хорошие люди. Ты... пойдешь со мной?

— У меня есть выбор?

— Есть, — твердо ответил Йозеф, поднимаясь с пола и серьезно глядя на меня. — Если ты согласна увидеть, как живут те, кого ты считаешь виновными в стольких проступках, я прикажу принести подходящую одежду. На рассвете брат увезет тебя туда, где нашел.

Я молча кивнула. Король выдохнул, коротко поклонился и вышел. Людек, оторвавшись от созерцания, царапнул по мне взглядом, на мгновение замер, процедил что-то сквозь зубы, после чего решительно подошел, схватил меня за щиколотку, пробежал длинными пальцами по ободку браслета и быстро вышел, хлопнув дверью. Я непонимающе шевельнулась. Цепь звякнула, что-то щелкнуло — и рабский браслет двумя половинками свалился с моей ноги. Жить сразу стало легче.

— Сдержи слово, Йозеф. — Я устроилась с ногами на покрывале под балдахином, задумчиво рассматривая выцветшие узоры ковров на стенах. — Сдержи слово, юный король, и я помогу тебе, клянусь ветром.

* * *

Людек нашел брата в зимнем саду, под самым куполом дворца. Шехи избегали острых шпилей крыш, веря, что таким образом выражают непочтение своему богу, потому все постройки в королевстве венчали куполами или едва наклоненными черепичными скатами. Богатые шехи частенько устраивали на верхних этажах своих замков зимние сады и оранжереи — купола, выполненные из укрепленного стальными полосами стекла, прекрасно держали тепло и пропускали достаточно света.

— Йозеф ден Поль, извольте объясниться!

Молодой король даже не подумал обернуться, по-прежнему кроша хлебный мякиш в пруд с рыбами. Дворцовый зимний сад был огромен, величиной с целый этаж. Здесь были и теплицы с овощами и фруктами, и лужайки в обрамлении фигур из стриженых кустарников, и декоративный пруд с перекинутым через него мостиком. Йозеф сидел на кованом перильце этого мостика, свесив ноги. И без того кудлатая коса короля полностью растрепалась, рукава блузы были закатаны выше локтей, ворот ослаблен.

— Брат! — позвал Людек, гневно раздувая ноздри.

— Отстань. Я думаю. — Йозеф меланхолично махнул рукой, рассыпая крошки по водной глади, тут же вспучившейся жадно распахнутыми рыбьими ртами.

— Расчувствовался? Пожалел дикарку? Бедная-несчастная, из дому похитили, народ обидели! — передразнил старший, непримиримо скрестив руки на груди. — Бред! Бред это все и вранье! Все эти благородные заветы старухи, которую они почитают! Она врет, брат, и не краснеет! Единым клянусь, эта драная степная лиса сейчас сидит и злорадствует над нашими бедами!

— Не кричи, Людек. Ты не прав.

Король был спокоен и отрешен. Он со вздохом откинулся на шлифованные доски моста, глядя на залитый водой купол.

— Если бы ты больше времени уделял чтению, то знал бы, что заветы Матери всех ветров для степняков священны. И что они действительно чтут их. Если бы гнев не забил тебе глаза и уши, ты бы давно заметил, что степняки даже не смотрят на наших женщин, лишь выполняют свою работу и уходят на родину ровно через полгода. Вместо них приходят другие. Как будто они... меняются. Ну, а если бы ты внимательнее изучал настоящее оружие степного народа и те подделки, которые находят в разоренных деревнях, то понял бы, что кто-то основательно дурит голову шехам, распаляя их против соседей, война с которыми окончательно подорвет нашу страну. Будто Приморья нам мало! — Йозеф коротко взглянул на притихшего брата и продолжил. — И мы действительно поступили подло по отношению к этой девушке. Мне показалось, что я нашел средство от наших бед... и забыл, что это средство обладает собственной волей и сердцем. Она права во всем, Людек. Кстати, что с пленницей герцога?

— Почтенный Марек бьется за ее жизнь. Подробнее про разоренные деревни, мой король, — уже спокойнее попросил старший, присаживая у начала моста.

— Да все просто, братец, — хмыкнул Йозеф. — Кто-то намеренно морочит шехам голову, поджигая приграничные деревни и угоняя жителей. Я специально смотрел в книгах и изучал оружие степняков, служивших в охране одного из лордов. Очень похоже, но... всего лишь подделка. Сами степняки отказались брать принесенное оттуда лезвие в руки. Сказали, что оно пахнет землей.

— И что в этом странного? — приподнял бровь Людек.

— О, мой дорогой брат, это очень странно! Чтоб ты знал, уважаемый советник, степняки закаляют свое оружие не в земле, как наши кузнецы. Они закаляют его в подземных реках, а затем шлифуют песком. Их мечи и кинжалы подобны зеркалу, тогда как наши даже самый умелый кузнец никогда не может так обработать. Все-таки дед совершил огромный подвиг, написав свой труд о степном народе.

— И глупо погиб от шальной стрелы в спину, — оскалился Людек.

— А это еще вопрос, от чьей стрелы он погиб, — нахмурился король. — Людек, сколько можно?! Я тебе уже тысячу раз сказал — не могли степняки увести твоего воспитанника! Ищи на рабских рынках Шехии или в Приморье! Степняки не уводят пленных! У них вообще нет рабства!

— Прямо рай, а не варварская степь! — саркастично закончил фразу брата советник и попросил, — закроем тему. Найденное оружие я сравню с оригиналами, раз ты говоришь, что это подделки. И прикажу искать виновных.

— Я думаю, искать стоит среди лордов, — сверкнул глазами король. — Бесу ясно, что без них не обошлось. Приморцы обычно убивают всех мужчин и женщин, но щадят стариков и детей. Даже в таком подлоге они не смогли бы отступиться от своих принципов. Не их работа. Прошерсти рабские рынки, там наверняка проявятся ниоткуда появившиеся должники с интересными новостями.

— Хорошо, мой король, — склонил голову Людек. — Еще указания?

— Единый, да брось ты эту привычку! Хотя бы наедине говори со мной нормально! — вспылил Йозеф, подскакивая на ноги. — Ты думаешь, я так хотел стать королем?! Думаешь, мне нужно это бесово поклонение? Девицы, поджидающие на каждом углу? Их отцы, выклянчивающие очередную подачку? Мол, ваш папенька был так жесток с нами, неужто молодой господин не вернет справедливость?! Да подавитесь вы этой короной! Отрекусь!

— Йозеф! — прикрикнул старший брат, встряхивая разошедшегося родича за плечи, и заговорил тихим, успокаивающим голосом. — Никто не говорит, что ты хотел получить эту ношу, брат. Напротив, лорды знали, что как раз ты будешь тяготиться ею до последнего вздоха. И, если надавить чуть сильнее, с легкостью отречешься от трона. Наверняка источник иссяк из-за их происков! Мы все решим, Йозеф! Все исправим! И отомстим!

— Кровожадный Людек, — ухмыльнулся король, остывая. Хлопнул брата по плечу, высвободился и направился к ходу в свои покои. — Отомстим, как скажешь. Только сначала разберемся с салхиной. Не стыдно самому? Совсем ведь девчонка, а ты ее на цепь посадил!

— Уже освободил, — проворчал Людек, идя следом. — Служанок с одеждой отправлю, карету подготовим. Будь готов через час.

— Хорошо, — зевнул в ответ король и скрылся в темноте тайного хода.

* * *

Вскоре после ухода братьев-королевичей в двери снова повернулся ключ. Хихикая и шепотом переговариваясь, в комнату залетели две молоденькие (года на три младше меня с виду) девчушки. Обе с уложенными в "крендельки" волосами и вычерненными бровями, они были одеты в длинные, до пола, платья с нарядными фартучками поверх пышных юбок. Служанки?

— Доброго дня! — присела передо мной та, что выглядела постарше. — Меня зовут Алжетта, ее — Марта. Его высочество приказал помочь вам облачиться для выхода в город.

Я покорно слезла с кровати и встала посреди комнаты. Девицы сноровисто содрали с меня платье, мастерски распустив все веревочки-крючочки, натянули сверху тонкую рубашку с вышивкой по краям, поверх нее — целый ворох юбок, колоколом вставший вокруг меня. И сверху утрамбовали все изящного кроя бархатистым платьем темно-зеленого цвета, с золочеными пуговицами на груди и черным поясом с бантом на талии. Попытку натянуть на меня чулки я отсекла, вызнала только, где они припрятали полагающуюся на выход обувь, и отправила девушек восвояси. Чулки с розовыми лентами я затолкала под матрас вместе с тонкими туфельками, надев вместо них свои походные штаны и мокасины. Подумала — и оборвала половину нижних юбок, спрятав их под подушками. Прошлась по комнате, пару раз присела, подпрыгнула. Джелаиры всегда должны одеваться сообразно окружению. И в окружении опасных чужаков ничто не должно мешать мне двигаться. Уверившись, что в случае нападения смогу выйти из-под удара, я присела на край кровати.

Йозеф обещал вернуть меня утром в степь. Радостная весть, если только забыть о минувшем Дне равновесия, после которого наша земля вдоль границы похожа на раскаленную печь. А до городов идти не один день. Я просто не доберусь до дома! Можно попробовать, конечно, пройти через земли Лесных. Я все-таки спасла их дитя, уверена в этом. Жаль, не успела освободить, но тут уж не моя вина. Значит, на жителях Чащи долг жизни. Должны пропустить. Если что, их привратник тайком проведет, он добрый малый. Тогда мне придется идти вдоль границы через все Приморье, это примерно полторы недели конным шагом. Приморье все еще воюет с шехами, так что молодой король не поможет, скорее, навредит. Как быть?

На этой мысли меня прервал скрип открывающейся двери. В проеме застыл Людек, по-прежнему кривящийся от одного взгляда на меня. Дитя глупости и предрассудков! Даже наши малыши с пеленок знают, что судить о предмете только по его виду — опасно. Иная змея похожа на ярко раскрашенную погремушку, но это не значит, что ее можно трогать! Напротив, такие притягательные внешне существа самые ядовитые!

— Иди за мной, — процедил мужчина и круто развернулся. Подкованные сапоги стучали по каменным плитам пола. Мы спустились на три пролета вниз, забрались под пыльный гобелен, свернули в темный, теплый коридор и вышли под прозрачный купол конюшни. Король уже ждал, сидя в карете с распахнутой дверцей.

— Тебе идет наш фасон платьев, — широко улыбнулся Йозеф. — Даже не признать степную кровь!

— Не все дети степи черноволосы, — наставительно уронила я, забираясь в карету. У нас тоже были подобия этой коробки на колесах, но... Что может быть лучше быстрой скачки? Когда ты мчишься по просторам степи наперегонки с ветром, сливаясь в единое целое со своим конем — да без рабской упряжи, без понуканий и шпор...

Карета дернулась и медленно покатилась. Меня усадили к окну лицом, напротив устроились два брата. Отдернув кружевную занавеску, я рассматривала проплывающий мимо нас город.

— Сейчас мы в Шехране, это столица королевства, — пояснил Йозеф, навалившись на спинку сиденья. — Дворец стоит в центре, вокруг — жилища нашего дворянства и столичные дома лордов.

За окном открывался чудной вид. Сквозь пелену дождя очертания построек казались смазанными, будто чернильные линии на мокрой бумаге. Каменный, холодный город. Мы проезжали мимо трехэтажных домов с дымчато-серыми куполами вместо крыш, окруженных зелеными садами в огранке кованых заборов. То тут, то там на широкой улице попадались вывески королевских контор: стража, городская управа, суд, банки. Навстречу неспешно двигались такие же кареты, запряженные холеными лошадками. Всюду попадались следы роскоши и богатства: бьющие даже в дождь фонтаны, золоченые статуи владельцев домов, вычурно украшенные фасады замков. Странно, непривычно. Зачем украшать, чтобы потом скрыть за высоким забором?

Карету подбросило на кочке. Людек вздохнул в ответ на вопросительный взгляд брата и ответил:

— Ярмарочный порог. Совет лордов приказал дорожникам выложить каменный бордюр с обеих сторон от ярмарки. Чтобы разные сословия не забредали на чужую территорию.

Йозеф поморщился и вздохнул, бросив короткий взгляд наружу. За стеклом развернулись торговые ряды. Я прилипла носом к окну, рассматривая знаменитую шехскую ярмарку во все глаза. Сколько хвалебных слов я о ней слышала от приемной матушки! По всему выходило, это самое лучшее, что есть во всей Шехии. Длинные, сложенные из мореного дерева и камня прилавки, укрытые покатым навесом, тянулись друг за другом. Одежда, ткани, обувь. Поделки из дерева и камня, женские украшения, детские игрушки. Упряжи, седла, ошейники, кормушки, клетки для зверей. Купола конюшен и звериных вольеров. Многоголосый птичий ряд. Печево, банки с зимними соленьями, вяленое мясо. Фрукты и овощи, пряные травы и коренья. Пахнущие свежей кровью мясные ряды. И...

— Что это?! — я отпрянула от стекла, в ярости уставившись на своих спутников. Йозеф отвел взгляд, Людек насмешливо хмыкнул.

— Это, дикарка, ряд должников. Те, кто не может вовремя отдать долги или уплатить налоги, поступает в служение. Грустная сторона нашей жизни.

— Мне кажется, здесь стоят те, о ком королевство решило забыть! — зло отрезала я, на ходу толкая дверь и выскакивая наружу, благо скорость кареты позволяла.

— Остановите! — стукнул в стенку Йозеф. Людек, шипя от ярости, вылетел следом за мной, нагнал, схватил за локоть.

— Что ты себе позволяешь, девка?!

— Убери от нее руки, Людек! — стеганул в спину холодный голос короля. Йозеф стоял напротив, щуря потемневшие от гнева глаза. — Быстро!

Брат-советник сдавленно помянул демонов и бесов, отошел на шаг, буравя меня взглядом. Король аккуратно расправил помявшийся рукав платья, горестно выдохнул.

— Теперь синяки будут. Людек, тебе в армии совсем воспитание отшибли? Так грубо обращаться с дамами!

— Где ты видишь даму, брат?! — снова зашипел старшенький. Мать всех ветров, да как его такого во дворце советником терпят? Он же опасен!

— Людек, уймись, — сердито бросил король и взял меня под руку. — Ты хотела что-то посмотреть, Такхиза?

— Тахиза, — поправила я, поморщившись. — Меня зовут Тахиза, но, если вам сложно, можете называть меня Тайей.

— Тайя, — проговорил король, задумавшись. Радостно блеснул улыбкой. — Я буду рад, если ты позволишь так себя называть.

— Да пожалуйста, — вздохнула я обреченно и двинулась вперед. Что-то кольнуло меня, когда мы проехали второй по счету рабский ряд... Что-то такое...

— Как ты ЭТО мне объяснишь, брат? — в бешенстве обернулся к плетущемуся в хвосте советнику король и ткнул пальцем в поразивший меня постамент. — ЭТО что?! Откуда они в столице?!

На дощатом постаменте сжались, сбившись в кучу, трое детишек. Лет восьми-десяти от силы, худые до прозрачности, с вытянутыми вверх головами и...зелеными с золотистыми полосами волосами. Лесные. Увидев меня, дети зашевелились, остроконечные ушки дернулись. Малышня втянула носиками воздух и радостно рассмеялась. Торговец, стоявший рядом и пялящийся во все глаза на короля, позеленел от страха и замахнулся на них кнутом.

— А ну, молчать, отродья!

— Шшшшех, песка тебе в глотку! — я рванулась, оставив клок платья на остроугольном заборчике вдоль этого ряда, подскочила к мужику и дернула рукоять кнута так, чтобы удар пришелся по его жирной спине. Торговец заорал от боли. Кнут выпал у него из рук. Дети шелестели за моей спиной.

— Салхина... Салхина пришла за нами...

Ключ от ошейников нашелся у пучившего глаза торговца на лоснящейся шее. Дети, несмотря на худобу, были целы, разве что пара синяков на коленках и ссадины на ладонях. Повезло.

Я обернулась к королю, прижимая детей к остаткам юбки.

— Ты по-прежнему просишь спасения? Говоришшшшь, есть среди вас и хорошие люди?! Где хоть один?! Они все прошли мимо!

Йозеф молчал, хмуро глядя на торговца. Тот даже скулить перестал, лишь дергался на месте.

— Людек...

Советник вырос за его спиной.

— Взять эту тварь и узнать, откуда привезли детей. Думаю, дорожка приведет к нашим заговорщикам из числа лордов. Тайя, прошу вас, вернитесь в карету. Детям не стоит видеть то, что сейчас начнется.

— Залезайте, — шепнула я малышам на джелаирском. Те послушно кивнули и устроились кучкой на сиденье. Кучер, грозно сведя брови, спустился со своего места и вручил крытую белым платком корзинку.

— Для детей.

Я благодарно улыбнулась. Малышня накинулась на пироги с капустой и ягодами, с жадностью сметая все содержимое корзины. Мясное догадливый кучер вытащил заранее. Лесные не едят мяса. Они вообще против бездумных убийств.

За окошком вдруг сгустилась тишина, поглотив все звуки, наполнявшие ярмарку. Стихли зазывалы, замолкли птицы и звери, исчезли щелканья каблуков по камням дороги. Я отогнула край занавески и оцепенела.

Вокруг замершего на месте короля в полном безмолвии возникали десятки черно-красных вихрей. Кружились, плясали над камнем дороги и опадали, оставляя вместо себя затянутые в черное фигуры воинов в цветных масках. Людек, который притаился за правым плечом короля, также закрыл лицо черно-красным узором. Когда число воинов приблизилось к сотне, советник на миг повернулся к карете. Из серебристо-серых до сего момента глаз смотрела Ночь, черная, тягучая, справедливо чтущая Закон.

— Найти виновных.

Люди в масках поклонились и с небывалой скоростью разлетелись по всей Ярмарке. Йозеф шевельнулся и, пошатываясь, подошел к карете. Заглянул в оконце, махнул детям рукой и в упор посмотрел на меня.

— Придется подождать. Клянусь, как только все закончится, мы отправим тебя домой. И детей. О помощи после такого я просить не смею.

Сказал и сполз по стенке, усевшись на порожек.

Глава 4. Дар королейКогда-то давно, за много лет до моего рождения, Шехское королевство было небольшим княжеством посреди равнины. Ничем не примечательное, обычное, растянувшееся змеей вдоль русла реки Шехты. По имени реки стали звать и княжество. Верили в те времена на равнине в Идиз — двух богинь, мать и дочь. Славное было время, мирное. Нам не ведомо, откуда появился в тех землях первый посланец Единого. Говорят, он посулил тамошнему князю великую силу взамен на поклонение своему богу. Князь подумал, созвал всю свою семью и с ними вместе ступил под сень новой веры. Князь был мудр, а потому вытребовал у посланца обещанное могущество не только себе, но и своим потомкам по мужской линии. И мирный уклад равнинных земель рухнул.

Первые княжества, на которые замахнулся будущий король, даже не поняли, как оказались разбиты в пух и прах. Их соседи, объединившись, противостояли захватчику чуть дольше — около двух лет. Но и их силы пали. Так продолжалось долгое десятилетие, пока не осталось на равнине всего тринадцать свободных княжеств вдоль морского берега. Остальные собрал под железной пятой новоявленный король Шехии. Семьи старых князей умертвил, алчущих власти приблизил к себе, создав режионы, народу же представил заветы нового бога, приказав любить его и почитать, как следует. Несколько раз поднимались непокорные, стремясь освободиться из-под гнета захватчика, но... исчезали бесследно, сметенные странной, нечеловеческой силой короля.

Вскоре бунтовщиков не осталось вовсе. Простому люду не так и важно, перед кем гнуть спину, и кто из богов слушает их мольбы. Король был мудр при всех своих недостатках, потому ввел равный налог для всех присоединенных земель, который оказался ровно вполовину ниже тех, что приходилось платить людям своим прежним властителям. Чернь стала на сторону короля, став его лучшими шпионами. Стоило только благородным задуматься о перевороте, как их собственные слуги тут же доносили на хозяев. Жизнь текла своим чередом, сменялись поколения, о божественном даре роду первого короля вскоре стали забывать. Не думала я, что когда-нибудь так близко увижу след божеского касания.

В безмолвной тишине, куполом накрывшей Ярмарку, мелькали то тут, то там черные плащи воинов в масках. Йозеф по-прежнему сидел, подпирая спиной дверцу кареты. Я посмотрела на трущих глазенки детей, молча вручила им оторванный ворох чистых нижних юбок вместо одеяла, оставив себе только верхнее платье, и вышла. Обошла карету с бездумно жующим мясной пирог кучером, присела рядом с королем.

— Йозеф...

— А? — он открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Я поежилась, наткнувшись на такой же черный взгляд, как и у его старшего брата, но продолжила.

— Йозеф... одолжи кинжал ненадолго?

Тот смешно вскинул обе брови домиком, но запрошенный предмет выдал, отстегнув с пояса ножны. Я критически осмотрела лезвие, ткнула острием палец — вдруг ножик для красоты висел? — и довольно хмыкнув, резким жестом полоснула по шву натянутой ткани платья ниже середины бедра. Потом сделала то же самое с другой стороны, по очереди собрала получившиеся спереди и сзади полотнища и обрезала на ладонь выше колен.

— Благодарю, — протянула кинжал королю, только сейчас обратив внимание на его раскрытый в изумлении рот и быстро пунцовеющие щеки.

— А...Тайя... Зачем ты это сделала? — наконец, выдавил он, с усилием удерживая взгляд на моем лице. — Тебе не понравилось платье?

— Понравилось. Но я его испортила, пока общалась с тем торговцем, — я смутилась, поняв, как странно мой поступок выглядел со стороны. — Вот, решила превратить его в более привычный мне наряд, раз уж все равно выкинуть придется.

— Гм... Я понял. Тайя... У вас все девушки носят такие...— он щелкнул пальцами, подыскивая слово, в итоге указав рукой на мои ноги.

— О, тебя смущают мои штаны? Это часть нашего костюма, принятого для верховой езды.

Йозеф сглотнул и нервно улыбнулся. Слава ветрам, в этот момент вокруг нас стали появляться люди в масках. Некоторые из них держали в руках свитки, некоторые — свертки с товарами, а шестеро последних обнимали за плечи исхудавших, грязных зеленоволосых детишек того же возраста, что и мои найденыши.

— Ваше величество, советник ожидает вас в... — говорящий споткнулся, покосился на меня, на заморенных и перепуганных детей, и закончил совсем другими словами, — на нижних этажах дворца. Виновных доставили вместе с ним.

Йозеф помедлил, разглядывая нечто видимое лишь ему одному на затянутом облаками небе.

— Возвращайтесь во дворец. Найденных детей доставить к лекарям, отмыть, накормить и переодеть. В карете еще трое, заберите с собой. Советнику передайте, пусть начнет без меня. Вернусь к вечеру.

Главный среди масочников кивнул и бросил отрывистую команду остальным. Дверь кареты распахнулась, спящих крепким сном детей осторожно подхватили сильные руки и тут же исчезли со своей ношей в черном вихре. Я подскочила к оставшимся малышам, дрожащим от страха.

— Тшшшш, все хорошо, маленькие. Плохие люди наказаны. Вы скоро будете дома.

— Салхина... — распахнул ярко-синие глаза мальчонка лет пяти и расслабленно улыбнулся, что-то прошелестев остальным. Масочники переглянулись, подняли притихших малышей на руки и тоже исчезли в вихрях. Безмолвие спало, наполнив мир щебетом птиц и гомоном людских голосов.

— Продолжим прогулку, Тайя? — Йозеф стоял, покачиваясь с пятки на носок, за моей спиной. Вновь зеленые глаза озорно поблескивали. Казалось, и не было здесь жутких масочников и выкраденных детей чуждого людям народа.

Мы подпрыгнули на втором бортике, отделяющем Ярмарку от более бедной части города.

— Что это было? — осмелилась я задать давно назревавший вопрос. — Что за воины в масках? Это и есть ваши демоны, именем которых шехи проклинают?

Молодой король поперхнулся невесть где найденным пирогом, поспешно стряхнул крошки с одежды и улыбнулся.

— Нет, Тайя, нет. Демоны противны нашему богу и опасны для души человека. Это всего лишь дрегори, особый отряд королевской стражи.

— Они маги? — живо вспомнились сказки о кровожадных волшебниках, живущих на равнине и приходящих к своим жертвам по ночам — испить жизненной силы.

— Сохрани Единый, — король провел в воздухе перед своим лицом черту. — Дрегори — обычные люди, преданные королевской семье. То, что ты видела — отголоски дара, которым владеют все мужчины нашего рода. Подробностей, уж извини, не скажу, тайна рода.

— Но если ваша семья перестанет быть королевской, дар перейдет к тому, кого признает Источник?

— Нет, — усмехнулся Йозеф, мечтательно щурясь. — Пусть лорды и одержимы мыслями об обретении королевского могущества, дарованного Единым. Никому, кроме членов семьи ден Поль, дар не достанется. Он дан нам, пока родятся сыновья в семье первого короля.

Я удовлетворенно кивнула. Откровенность юноши слегка смущала, но... Того, что я увидела и услышала за короткое время в королевстве, за глаза хватит наставникам торола Змей, чтобы понять, какой дар получили правители Шехии от своего бога.

Мы проехали по узким улочкам нижнего города, выбравшись через скрипучие ворота за стену. Что меня поразило больше всего, так это радость, с которой встречали карету короля простые люди. Они вставали на обочинах, махали руками, выкрикивали пожелания счастья и удачи, слова поддержки. Пару раз мы останавливались, потому как на дорогу выскакивали просители, смущенно комкающие мокрые от дождя шапки. Йозеф, не задумываясь, тут же выходил к людям, внимательно слушал жалобы и просьбы, успокаивал, обещал разобраться. Одной изможденной женщине отдал свой поясной кошель, чумазому малышу подарил прикупленный на ярмарке большущий леденец. Молодого короля любили в народе. На него смотрели с надеждой, оживали лицом, когда юноша проезжал мимо. Такая вера не вырастает из пустых обещаний и посулов. Преданность простых людей завоевывается только делами. Вряд ли тот же Людек справился с этим лучше, чем зеленоглазый юноша, любящий книги больше жадных объятий власти.

— Шехия живет за счет этих людей, — сказал мне Йозеф, когда городские стены скрылись за поворотом дороги. — Ест хлеб, испеченный их руками, держит оружие, скованные кузнецами, живет в домах, построенных их трудом. Наши границы защищают простые мужики — отпрысков благородных лордов попросту не хватит закрыть все форты. Так что я не считаю правильным думать о них, как о людях второго сорта. Не будь этих простолюдинов и бедняков, как их зовет знать, все благородные уже иссохли бы от голода и пали жертвой приморских военных в первом же бою.

В тот момент я осознала, что постараюсь помочь молодому королю, чем смогу. Пусть я и не салхина, в чем Йозеф упорствует, но... Если не отыщется способ помочь ему здесь, я отправлюсь к Видящей, чтобы потом вернуться с ответом.

* * *

Людек поджидал брата в опустевшей комнате для допросов. На королевство давно опустилась ночь, однако молодой правитель все еще не вернулся во дворец. Пара молчаливых слуг с испещрёнными шрамами лицами оттирала с пола и стен кровь сопротивлявшихся преступников. Советник короля сидел в обитом красной кожей кресле, закинув ноги на стол, и внимательно рассматривал заполненный наполовину свиток.

— Удалось что-то выяснить по Лесным? — Йозеф стремительно ворвался в комнату, на ходу стаскивая походный плащ.

Людек нехотя оторвался от чтения убористо исписанного свитка, искоса оглядел брата и хмыкнул, язвительно поинтересовавшись:

— Хорошо погуляли?

— Более чем. Потом расскажу, если хочешь. Так что ты выяснил? Кстати, подарочек из тринадцатого режиона тебе успели уже доставить?

Слуга тут же подтащил к столу еще одно кресло. Людек расстелил свиток посередине, жестом предложив брату ознакомиться.

— Доставили, той четверкой сейчас дрегори занимаются. Позже к ним присоединюсь. Теперь слушай внимательно. Лесных на рынок должников отдавали странствующие торговцы вместо уплаты пошлины на товар. Останавливались с закрытыми повозками на границе с Приморьем, проходили досмотр, дальше их сопровождал отряд шехских стражей. Примерно через день за детьми приезжали из поместий лордов и дворян, платили в два-три раза больше суммы пошлины и забирали груз с собой. Список лордов-участников я составил, сверив с описанием карет. Они даже не таились особо, зная, что в долговые ряды Ярмарки ни ты, ни я не заглядываем. Откуда и как детей получали торговцы, выясняем. Троих уже схватили, дрегори допрашивают. Всего за этот год через ярмарку прошло... — Людек заглянул в свиток, — за год они продали в рабство, отнюдь не долговое, около трех десятков детей.

— Так много...— горестно выдохнул Йозеф, схватился за голову. — Лесные жестоко мстят за своих погибших! Я не уверен, что мстят только обидчикам! И не запишут ли они в виноватых весь наш народ! С детьми кто-то уже говорил? Может, они помнят детали, как оказались в плену? Еще есть время все исправить!

— Не говорили, — с сожалением качнул головой Людек. — Лекари, как их увидели, всех моих подчиненных выставили вон. Почтенный Марек сказал, что сегодня малявок в допросную не пустит, даже дрегори ему в этом вопросе не помешают.

— Людек... — сжал зубы король, с каким-то разочарованием глядя на брата. — Тебе совсем жажда мести мозги отшибла? Какая, к демонам, допросная?! Это дети! Дал бы лекарям список вопросов!

— Это, в первую очередь, Лесные. Нелюди и твари, — холодно прервал брата советник. — Перед которыми ты так легко раскрыл главный секрет нашего рода!

— Нет, брат, — качнул головой король. — В первую очередь, они дети. Беззащитные и наивные, те, кого мы с тобой клялись защищать перед ликом Единого, получая дар. Пусть они из другого народа, но сейчас нуждаются в нашей помощи. Схожу к Мареку, успокою старика. Закончишь с допросами, найди меня.

Людек проводил брата безразличным взглядом и остался ждать следующего плененного негодяя.

* * *

— Почтенный Марек! — Йозеф стукнул костяшками пальцев в запертую изнутри дверь лекарских комнат. Открылось небольшое окошечко, на уровне глаз мелькнуло старушечье лицо, кто-то приглушенно ойкнул. Дверь отворилась.

— Ах, это вы, Ваше величество, — скрипуче отозвался главный дворцовый лекарь, согнувшись над разложенными кучками травами и снадобьями. — Опять за брата извиняться пришли?

— Все-то вы знаете, — усмехнулся король. — Такой уж у него характер.

— Не характер, а дурь в голове играет! — наставительно поднял палец старик, остро глядя ясными глазами на юношу. — Ваше величество...

— Йозеф, — поправил молодой король, все еще смущаясь от громкости своего титула.

— Ваше величество Йозеф, — невозмутимо продолжил старик, — привыкайте к титулу, он вам на всю жизнь дан. Это первое. Второе — хоть советник и старше вас на четыре года, в двадцать шесть лет пора бы отпустить память мертвых и учиться жить дальше. Сколько можно поминать ту шайку бездельников, сунувшуюся ради забавы в заведомо опасный край!

— Долго ли со мной пробудет этот титул, — горько скривился Йозеф. Про брата с его выходками он предпочел умолчать.

— Сколько удержите, столько и пробудет, — уже мягче ответил лекарь, отсылая всех сиделок из комнаты. Затем достал из карманов необъятного халата трубку, неспешно набил ее табаком, поджег. Струйки сладковатого дыма потекли под потолок. — Источник может быть просто родником с чудными свойствами, не думали об этом? Когда-то давно ваш дед нашел его во время одной своей экспедиции, тут же сочинив благотворное для облика династии объяснение, которое затем ушло в народ. Никогда еще трон не уходил из рук вашего рода, мой король. Потому и нет точного знания, что сей родник связан с выбором правителя Шехии. Это просто сказка для черни, которую не очень обдуманно выпустил ваш дед. Сказка, в которую мы все слишком уверовали.

— Но катаклизмы...

— Это уже другое дело, не людское, — пожал плечами почтенный Марек. — Видать, бог на нас гневается, что погрязли в грехах и распрях. Спросите-ка свою гостью, было ли что подобное в Степи.

— Откуда вы...— пораженно замер Йозеф, впрочем, тут же махнув рукой. — Дети сказали?

— Единственное, что они сказали мне или моим помощницам, — кивнул седой головой лекарь, усаживаясь в глубокое кресло. — Все зовут какую-то салхину. Помнится, еще ваш дед в своем дневнике писал, что так звали свою праматерь степные племена.

— Значит, я дважды поддался влиянию дедовских сказок, — обреченно вздохнул король. — Первый раз поверив, что салхина всесильна и укажет нам путь к спасению королевства. Второй раз, что Источник — мерило законности наследования трона.

— Не отчаивайтесь, Йозеф. Из вас выйдет гораздо лучший король, чем из Людека. Разгоните заговорщиков, прикормленных во времена вашего отца, замиритесь с Морским Альянсом, вернёте родителям малышей. А там и на источник управа найдется. Дар ваш поможет, или Единый знак даст — справитесь, ваше величество.

Глава 5. Важные разговорыМастерство толгоя видно в том, как живет его род. Сильны ли мужчины, сыты ли дети, дружны ли женщины, высоки ли дома. Коли найдутся недовольные, толгою нести ответ пред Советом и Видящей — как просмотрел беду, почему не заметил, не помог. Бывало, что и сменяли торолы своего Отца рода после таких сборов. Мирно, спокойно, с пониманием относясь друг к другу. Потому как шанс есть у каждого. Но если не справился — изволь дать дорогу другому. Так нас учит Мать ветров.

Единый учит, что воля короля — закон для его народа. Никто не смеет спорить с королем, род которого отмечен самим богом. Только просить о милости и надеяться, что просьба по силам и времени властителя.

На что надеются заговорщики, желая поднять народ против рыжего Йозефа, самим Единым отмеченного? Народ, который за поколения привык терпеть правителей одной династии со всеми их трудностями и особенностями характера? Более того, народ, искренне любящий молодого короля!

Мы успели объехать все режионы королевства. Йозеф просто называл нужный нам город или село — и мы вместе с каретой оказывались там, проскочив через вихрящееся песчаное "окно", что появлялось после его слов. Столицы древних княжеств и окраинные деревеньки, напыщенные золоченные мостовые и исходящие теплым паром поля, грохочущие, пропахшие потом и углем кузни и элегантные, словно кружевные балкончики театров. Шехия, накрытая плотной пеленой дождя, была... прекрасна. Удивительно разная, непривычная, чужая, полная сюрпризов и контрастов, но всегда гостеприимная к нам троим, блуждающим по проспектам, улочкам и тропинкам в простых дорожных плащах. Кучер ни в какую не согласился оставаться с каретой, сославшись на приказ советника.

— Здесь готовят лучшее в стране вино, — рассказывал мне на ушко Йозеф, когда мы оказались в толпе разгоряченных трудом работниц с босыми ногами, покрытыми потеками алого сока.

— Здесь варят сыр, попробуй кусочек. Бери, Тайя! Что? Нет, конечно, я за него заплачу! И что с того, что я король? Люди работали, за любой труд нужно платить достойно!

— Тут каменоломни. Добывают камни для строительства домов, иногда и драгоценные жилы находят. Бригада везунчиков тогда получает от королевства пожизненную пенсию на каждую семью.

— Тайя, осторожнее! Здесь строят школу для детей крестьян, рабочих и торговцев. Грамоту и счет должны знать все, без исключений. У вас тоже так? Здорово. Кстати, это был мой первый королевский указ, о строительстве школ во всех режионах.

— Вот и наша вольница молодых, Рион. И режион, и его столица имеют одно название. В городе шесть академий и десяток колледжей, поступить может каждый желающий. И жилье тем, кто из других городов, дают на время обучения.

Только один раз за все путешествие королю пришлось вмешаться в ход событий, призвав на помощь дрегори. Это случилось в тринадцатом по счету режионе. Там, где ковали сталь.

— Плати налог, недоумок, или живо отправишься на рабский рынок! — орал на всю улицу мужик, одетый в раззолоченный камзол с длиннющими рукавами.

— В королевском уложении нет такого налога! — дерзко отвечал противнику дюжий кузнец в заляпанном темными пятнами фартуке.

— Нет, значит, скоро будет! — брызнул слюной сборщик налогов. — Что я, порядка королевского не знаю?! Сказал лорд, что есть налог, значит, есть! Стража!

— О каком налоге идет речь, любезный? — вежливо оборвал скандалиста король, по-прежнему скрываясь под капюшоном.

— Вчера на площади зачитывали, уважаемый! — огрызнулся раззадоренный спором мужчина. — Налог на чистоту воздуха! Специальным указом короля для нашего режиона введен! Чем вы слушали?

— Очень интересно. Мы с невестой из соседнего режиона, каменоломного. Но там такого налога не ввели. А кто передал волю короля?

— Сам лорд Эрвельд! — напыщенно отозвался сборщик налогов.

— Благодарю вас, — процедил Йозеф, скидывая капюшон. Сборщик резко побледнел и отшатнулся. Повеяло холодом. Король повернулся ко мне, ласково улыбаясь. — Тайя, отвернись, пожалуйста. Мне бы не хотелось тебя пугать.

Его глаза стремительно меняли цвет. Вокруг уже сгущались черные вихри, словно сотканные из мельчайшей угольной пыли. Тишина упала внезапно, разом стерев все звуки города.

— Дрегори, — прошелестел странно исказившийся голос короля. — Найти виновных.

Вихри, не останавливаясь, умчались в разные стороны городка, вернувшись буквально через минуту. На этот раз они принесли с собой четверых. Одинаково толстощеких, богато одетых, унизанных перстнями, будто девицы на выданье.

— Лорд Эрвельд, — шелестел сухой травой под дыханием ветра голос Йозефа за моей спиной, называя вслух каждого из виновных. — Господин городничий, главный сборщик налогов и... леди Хелена, жена моего казначея... Приятная компания подобралась. Унести к советнику!

Вихри опали, забрав с собой трясущуюся от страха ношу. Город ожил. Король наткнулся взглядом на оцепеневшего сборщика налогов и смелого кузнеца.

— Ты, как чтущий букву закона служитель, теперь главный сборщик. Ты, знающий, как защитить себя без крови, становишься новым городничим. Первым указом отменить все, что противоречит королевскому уложению.

В руки остолбеневшего кузнеца легла увесистая книга.

— Проверю через год, — пообещал король, подмигнув ему, и мы снова переместились.

После этого Йозеф показал мне еще десяток городов в разных режионах. Но прежнего беззаботно-веселого настроя уже было не вернуть, потому мы поспешили во дворец. Там король, извинившись, оставил меня в той же самой комнате, что и утром, а сам поспешил к брату.

Я успела ополоснуться и перекусить незнакомым сладким фруктом, когда в дверь постучали.

— Госпожа...— Марта, одна из прикрепленных ко мне девиц, присела, замерев у порога комнаты. — Его величество приказал сопроводить вас к лекарю. Сказал, что вы поймете.

— Веди, — я быстро соскочила с кровати и поспешила за ней.

Девять зеленоволосых детей таращили на меня огромные глазенки, сбившись в кучу на самой широкой кровати.

— Леди... ээ...

— Тайя, — вежливо подсказала я пожилому лекарю.

— Леди Тайя, я Марек, придворный лекарь. Мы осмотрели найденных детей, обработали все раны. Ничего опасного для жизни нет, если только анатомия лесного народа не отличается от нашей.

— Их покормили?

— К сожалению, они отказались от еды, — сокрушенно склонился лекарь, поглядывая из-под кустистых бровей на малышню. — Более того, как только слуги принесли пищу, полезную для растущих организмов, дети сразу же собрались на одной кровати. Не подпускают никого из нас! Вы представляете, они начинают рычать и кусаться!

Я посмотрела на нетронутые подносы с едой, принюхалась к содержимому одной из тарелок и фыркнула.

— Почтенный Марек, попросите принести детям овощей и фруктов, можно какие-нибудь сладости, и чистой воды.

— Но как же так! Согласно слову уважаемого... — возмутился лекарь, гневно раздув щеки.

— Почтенный Марек, — я осторожным жестом коснулась его руки. — Это дети Лесного народа. Лесные не едят мясо, совсем. Для них это преступление. Это как... как убить и съесть своего родича. Они почуяли запах плоти в бульоне, потому так отреагировали.

Лекарь изумленно охнул и вышел из комнаты. Я повернулась к малышам и заговорила на родном языке. Мы давно уже знали, что Лесные понимают наше наречие. В отличие от языка шехов.

— Как вы себя чувствуете? Есть те, кто все еще ощущает боль?

— Нет, салхина. — Вперед по пушистому покрывалу выполз самый взрослый из детей. Мальчик с сиреневыми глазами и золотыми прядями в волосах. — Дымный человек помог нам. Но мы хотим домой. И...— мальчик обернулся на остальных, вздохнул. — И что-нибудь поесть.

— Еду вам сейчас принесут, не переживайте. Такую, к какой вы привыкли, — заверила я его. — Домой король обещал отправить вас завтра утром. Я поеду с вами.

— Очень хорошо, салхина, — успокоено растянул губы в улыбке мальчик. — Мой народ будет благодарен тебе и твоему роду.

— Расскажете, как получилось, что я нашла вас в Шехии? — я присела на ковер перед облюбованной детьми кроватью. К слову, комната была явным пристанищем лекаря. Вдоль стены стояли на малом расстоянии друг от друга с десяток кроватей, у окна высился шкаф, заставленный флаконами с настойками и мазями, под потолком курился дымок от зажженной палочки полыни. Еще одна дверь вела в приемную, в которой меня оставила Марта. Как раз сейчас там слышался гомон голосов и стук посуды.

— Люди смогли выйти из Леса, — хмуро обронил мальчик, пересаживаясь на ковер напротив меня. — Я не знаю, как они смогли это сделать. Каждый месяц отец узнавал о похищении еще пятерых детей. Всегда одного возраста и всегда именно пятерых. Последними выкрали меня с сестрами. Мы собирали ягоды в роще, когда вокруг нас поднялся злой черный вихрь и унес в людской город у моря. Там на нас надели цепи и отправили в Шехию.

Я оцепенела. Черный вихрь? Вихрь?! Неужели... я ошиблась, и Йозеф не такой, каким мне показался? Мальчик уловил мои мысли и улыбнулся.

— У молодого короля вихри добрые. Мы знаем. Они теплые. Тот вихрь был как вода в подземном озере.

Дверь открылась, впустив трех служанок с подносами. Сгрузив свою ношу, они презрительно поджали губы и вышли, негромко обсуждая на шехском грязную дикарку и жутких монстров в облике детей. Стало грустно. Каким бы хорошим ни был их король, народ пока не готов принять нас. Значит, мы останемся в сердце степи.

— Кушайте, набирайтесь сил. Я зайду к вам позже, когда узнаю, как мы поедем домой.

— Хорошо, салхина. Мы будем ждать тебя. Я Бъярки, сын старейшины Леса. — Мальчик, оказавшийся наследником лесного народа, коснулся сложенными щепотью пальцами лба и улыбнулся. Получается, что две девчушки, жмущиеся к нему — младшие сестры того же рода. Знали ли об этом их похитители?

— Почтенный Марек, дети поедят и уснут сами. — Я вышла в приемную комнату, где замер в кресле старый лекарь, дымя трубкой. — Пожалуйста, не входите к ним и никого не пускайте. Если они захотят, то сами позовут вас.

— Как скажете, — немного обиженно буркнул старик.

— Подскажите, где я могу найти Йозефа?

— Его величество Йозеф, — сварливо отозвался лекарь, — по ночам бывает в библиотеке. Попросите слуг, они проводят. Только смените ваши лохмотья на нечто более приличное!

Я буркнула слова благодарности и выскочила за дверь. Лохмотья... Наверное, по моде Шехии мое одеяние и впрямь выглядело лохмотьями.

— Марта? — девушка нашлась в нише напротив дверей лекарской. — Помоги мне переодеться и проводи в библиотеку. Пожалуйста.

Девушка засветилась от восторга и быстрым шагом понеслась в сторону моей комнаты. Затянула меня в простое платье, на этот раз синее, дипломатично оставив только половину от всей кипы нижних юбок, причесала волосы, заколов их под затылком на шехский манер.

— Вам очень идет, леди Тайя! — Горничная с удовольствием осмотрела плоды своих трудов и поманила меня в коридор.

Библиотека оказалась в подвальном этаже дворца.

— Его величество приказал перенести туда все книги, потому что так они лучше сохранятся. — Марта, наморщив лобик, выдала причину столь неожиданного расположения. Отец всегда хранил книги на третьем этаже дома, под звенящими голосами ветров.

— Входите, — девушка услужливо распахнула передо мной резную дверь, окованную железными полосами по краям. — Я подожду здесь. Слугам нельзя бывать в библиотеке.

* * *

Людек рассматривал свиток с изображением фамильного древа династии ден Поль и вспоминал. Прадеды, дядья и тетки, кузины... Раньше, до смерти деда, вся родня толклась во дворце. Было шумно, тесно, но... Не так тоскливо. В те времена даже малыш Йозеф с удовольствием гулял в парке и играл в мяч с братьями, а иногда, тайком от родителей и гувернера, с детьми слуг выбирался даже за пределы замка. Чудо, что его вылазки так и остались для отца секретом.

Отец... Взгляд второго королевича задержался на миниатюрном портрете угрюмого мужчины. Набрякшие веки, впалые, как у последнего нищего, щеки, ноздреватая кожа. Король Мирек, сын Томаша Миротворца. Человек, который мог объединить под своей рукой весь Марейн. Человек, который в итоге разрушил все, с превеликим трудом созданное предыдущими владыками равнины.

После похорон Томаша Миротворца отец кое-как держал себя в руках, истово разыскивая настоящих виновников убийства. Возможно, уже в те времена отец пытался распутать заговор. Скольких аристократов, приближенных к правящей семье, казнили тогда в подземельях? Несмотря на очевидную причастность степных племен, мужчина колебался. Что-то заставляло его продолжать расследование, подключая все большее количество дрегори к делу. Внезапная смерть королевы Снежаны пошатнула хрупкое равновесие, став последней каплей в нарождающемся безумии.

Мать зачахла буквально на третий год его правления. От тоски по былой свободе, которой она лишилась в одночасье, от беспричинной ревности короля, от давящего все порывы души этикета, от сплетен и слухов. Мать никогда не жаловалась. Да и кому? Гордек, старший братец, был тогда слишком мал, чтобы суметь ее защитить. О Людеке да Йозефе и речи не идет.

Только потом, спустя несколько лет, братья узнали, что за три дня до своей смерти королева потеряла ребенка. Девочку, их младшую сестренку. Яд был тому виной, тесные корсеты, вошедшие в моду или побои отца, как шептались слуги — не узнать теперь. Просто утром их мать не проснулась. Отец четверо суток провел в леднике, куда перенесли тело его жены, не подпуская никого — ни священников, ни плакальщиц, ни лекарей. А когда вышел...

В тот год короля Мирека ден Поль впервые назвали Тираном. Похоронив жену, он словно с цепи сорвался. Он искоренял "дикарское семя" в Шехии, мстил за смерть горячо любимого отца. Глупец! Даже расследование проводить не стал! Ведь говорили воины из королевской гвардии, что не стремились степняки убивать пришлых гостей. Потом, через год, началась новая война с Морским Альянсом. Людек, давно грезивший о воинской славе, начал изучать военное дело, к восемнадцати дорос до командира сотни, выиграл немало битв с Альянсом.

Губы королевича исказила жуткая усмешка. Свиток с шелестом свернулся на столе, взметнув облачко тончайшей бумажной пыли.

Выиграл. Прославился. И так глупо потерял своих людей на границе с проклятым Лесом. Какая изящная ловушка со стороны приморцев! Какое самопожертвование! Увлечь за собой в погоню одну из самых знаменитых сотен Шехии, завести под видом отступления разгоряченных врагов в непролазную чащу! Да они даже не поняли, что пересекли границу! Спохватились, только когда и воинов его сотни, и беглецов-приморцев по одному, с мерзким чмоканьем и хрустом вдруг стали втягивать в себя стволы растущих кругом деревьев.

Он единственный смог выбраться из того леса, отделавшись парой шрамов от ударов взбесившихся древесных ветвей. Дар защитил, или же охочий до человечины лес обожрался — не ясно. Что произошло с остальными, он гадал до сих пор. Погибли ли они? Есть ли надежда, что им повезло остаться в живых? Вдруг врут все о кровожадности Лесного народа? Ведь их дети никакой агрессии не проявляли...

В коридоре между новыми, еще пахнущими смолой стеллажами раздались чьи-то шаги. Советник насторожился. Звонкого цокота каблучков не было. Значит, не слуги. Не было и привычного подшаркивания, свойственного старику лекарю. Равно как не слышно глухого стука йозефовских пяток об пол. Кому еще, кроме них троих, понадобилась библиотека в такой поздний час? Королевич молниеносным движением вытащил из сапога кинжал и скрылся за ближайшим стеллажом.

Незваный гость, кажется, пребывал в растерянности. Шаги доносились то из одного коридора, ведущего к самым древним свиткам, то удалялись в другой, совсем недавно обновленный писцами. Наконец, вошедший добрался до стеллажей с родословными. Мимо затаившегося Людека промелькнула, спеша к освещенному свечами столу, женская фигурка. Советник недоверчиво хмыкнул, присматриваясь к скрытому тенями силуэту. Кто-то из леди внезапно решил изучить историю своей семьи? Среднего роста, в меру стройная девушка, затянутая в новомодное платье. Свет свечей упал на загорелое личико. Волосы оттенка жженого сахара, непривычно зачесанные назад, янтарные глаза...

— Ты! — Людек перегородил дорогу назад плененной им степнячке, скрестив руки на груди. — Что забыла в обители знаний, дикарка? Кто тебя сюда впустил?

Девушка обернулась, присмотрелась к стоящему и разочарованно вздохнула.

— Я ищу Йозефа, — пояснила она свое появление, с затаенной жалостью глядя на мужчину. — Лекарь сказал, что он бывает здесь по вечерам. Дети рассказали, как попали в Шехию, я думала, ему будет интересно узнать.

— Йозеф отдыхает после вашей романтичной прогулки, вряд ли ему захочется видеться с тобой сегодня. — Ухмыльнулся Людек, оглядывая девушку с головы до ног. Симпатичная. Он мог понять брата, с увлечением потащившего ее в путешествие по стране. Семейный дар не пожалел на нее тратить!

— Очень жаль, — она вздохнула, ежась в легком платье. В библиотеке всегда царил осенний холод. — Тогда, может, я расскажу все тебе? Ты же советник короля.

— Запомни, невежда. К особам королевской крови принято обращаться на "вы"! — презрительно фыркнул мужчина, неотрывно следя за девушкой. — Мне нет дела до выдумок лесного отродья. Жди до утра, может, у короля найдется минутка.

Она усмехнулась, поклонилась ему и ушла, шелестя подолом платья. Дверь в библиотеку негромко хлопнула. Людек опустился в кресло, потирая виски. Пускать девицу к брату на ночь глядя не хотелось. Кто знает, что у нее в голове? Вдруг она задумала их обоих убить, отговорившись сказочкой про детей? Зачем только Йозеф показал ей свой дар?! Лесных ему мало?

Голова советника болела немилосердно — подарок от прогулки в землях Лесного народа. В такие моменты он остро жалел, что источник иссяк. Глотка холодной, сводящей зубы, воды было бы достаточно, чтобы вернуть ему трезвость рассудка.

А дикарка все же хороша в шехском наряде...

* * *

Йозеф мерил шагами комнату, мучительно размышляя, стоит ли прямо сейчас идти к похищенной ими салхине или лучше соблюсти правила приличия и поговорить с ней утром. Молодой король досадливо поморщился. Утром он обещал отправить ее домой. Малодушную мысль отговориться собственным истощением после путешествия по Шехии, и тем самым задержать видящую еще на пару дней он отогнал сразу же. Во-первых, это не в его правилах, дать обещания и нарушить его. Во-вторых, она видящая, это подтвердил почти десяток Лесных, сомнений быть не может. Вдруг узнает, что он ее обманул?

— Йозеф...

Тайя, слегка подмокшая, сидела на широком подоконнике у раскрытого настежь окна и ловила ладошкой дождевые капли.

— О Единый! Тайя! Как ты здесь оказалась?! — король, остолбенев на секунду от подобного зрелища, споро подхватил одеяло и, в два шага преодолев расстояние до девушки, закутал ее в теплую материю.

— По карнизу перелезла, — пожала та плечами, с любопытством осматривая его покои. — В библиотеке тебя не было, провожать в твою комнату слуги отказались. Пришлось так идти.

Йозеф со свистом выдохнул и тряхнул ее за плечи.

— Тайя... Это третий этаж. Ты же могла сорваться!!!

Степнячка приподняла бровь и насмешливо фыркнула.

— Я? С третьего этажа земного дома? Йозеф, это смешно.

— Где же ты научилась лазать по стенам? Уж не в степи ли, где нет ни одного высокого дерева? — язвительно уточнил король, закрывая створки окна за ее спиной.

Девушка открыла было рот, но, замерев на миг, вдруг передумала отвечать и посерьезнела.

— Неважно. Йозеф, я поговорила с детьми.

— Они помнят хоть что-нибудь о своих похитителях?

— Да. Понимаешь... — она замялась, теребя кончик одеяла. — Они говорят, что их всех уносил черный вихрь. Как у твоих дрегори.

— Чушь! — сжал зубы король, сразу же сопоставив сказанное с проявлением семейного дара. — Ни я, ни Людек не стали бы похищать детей! Да, мой брат ненавидит лесной народ, но не до такой степени!

— Я знаю, что вы ни при чем. — Тайя добро улыбнулась, ловя его за рукав. — Дети сказали, что ваши вихри теплые, а тот, что унес их, был почти ледяным. И...еще одно.

Она снова замолчала, погрузившись в раздумья. Йозеф терпеливо ждал, стоя рядом. С волос девушки капала вода, оставляя мокрые разводы на ткани его камзола.

— Йозеф, поклянись, что вы не причините им вреда! — Она твердо, не по-женски жестко взглянула ему в глаза.

— Даю слово короля, — тихо проговорил молодой человек, — что ни я, ни мой брат не станем препятствовать их возвращению домой.

Тайя кивнула, осмотрелась по сторонам и шепнула что-то на степном языке. По комнате пролетел теплый ветерок.

— Йозеф, те трое, которых мы нашли на Ярмарке первыми — дети старейшины лесного народа. Мальчик — наследник.

Йозеф со стоном осел на пол. Не по-королевски это, но новость ошеломляла. Наследник самого загадочного и самого мстительного народа континента похищен! Похищен и выставлен на рабском рынке Шехии! Да не один, а с малолетними сестрами! На месте Лесных он бы утопил столицу в крови, если бы дети погибли!

— Успокойся. Они живы и почти здоровы. Легкие ссадины не в счет. — Девушка присела рядом с ним, взяла за руку и легонько сжала широкую ладонь. — Лучше скажи, когда и как ты отправишь нас домой?

Йозеф плюнул на все условности и рухнул на ковер, раскинув руки. Потолок радовал глаз изящной резьбой, показывающей королевскую охоту.

— Йозеф? — В голос его гостьи пробрались тревожные нотки.

— Тайя, теперь ты дай слово, что не используешь секрет нашего дара во вред Шехии, — обреченно попросил король, разглядывая древнюю забаву своего народа. Людек его точно прибьет, если узнает.

Девушка вытащила из-за пояса маленький ножик, уколола до крови палец и повторила его фразу на шехском и на родном языке.

— Ты что делаешь?! — Йозеф вскинулся, отбирая у степнячки нож и рассматривая ранку.

— Степная клятва дается на крови, — пожала плечами девушка, отнимая руку у короля и засунув раненный пальчик в рот.

— Как у вас все...— парень махнул рукой и продолжил. — В общем, королевский дар действует без ограничений только в Шехии. За ее границами дрегори уже не могут так свободно перемещаться. Только в присутствии меня или брата.

Девушка внимательно слушала, не отрывая глаз от его лица. Йозеф вдруг покраснел.

— Прыгнуть сразу к границе леса ни я, ни Людек с такой толпой не сможем. Придется сделать две-три остановки. К тому же детей нужно кормить, мыть, ну и все такое... Значит, дорога займет как минимум один-два дня. — Йозеф нахмурился и закончил. — После того, что мы сегодня выяснили, я не смогу покинуть Шехию даже на один день.

Тайя застыла с непроницаемым лицом. Йозеф перевел дух.

— Не думай, что я отказываюсь от своего слова! Завтра утром ты с детьми отправишься домой, но в сопровождении Людека. Конечно, он тяжелый человек в плане общения с другими народами, но... В конце концов, он тоже сын короля и учился выдержке и смирению своих порывов дольше, чем я. И... — молодой король усмехнулся, пожав плечами. — Стыдно признавать, но как воин, Людек гораздо лучше меня. Он сможет вас защитить.

— Пусть будет так, — кивнула девушка, тотчас угрожающе оскалившись. — Но передай своему любезному брату, что если попробует обидеть лесных, то сильно пожалеет. Джелаиры учат военному делу всех детей, независимо от пола.

— Тайя! Что ты говоришь! — поразился Йозеф, вскакивая на ноги. Девушка что-то сказала на своем наречии, стряхнула с плеч одеяло и слитным движением подлетела к окну. Створки щелкнули и распахнулись еще до того, как она их коснулась.

— Скажи, Йозеф... — она замерла на подоконнике, свесив ноги в пустоту. — Та лесная девочка, которую я лечила в заброшенном форте, она еще жива?

— Почтенный Марек бьется за ее жизнь, как может, все-таки малышка была сильно истощена. Разве Людек не сказал тебе? — удивился король, медленно подбираясь к ночной гостье и боясь напугать ее. Уж лучше он сам проводит девушку до ее комнаты в башне, чем она свалится со стены и переломает руки или ноги! И плевать, что королю не пристало такое поведение!

— Хорошо, — степнячка вздохнула, прикрыв глаза. — Я рада, что с ней все в порядке. Доброй ночи!

— Тайя! Стой! Осторожнее!

Но девушки, соскользнувшей в темноту, уже и след простыл. Молодой человек выглянул на улицу, страшась обнаружить внизу распластанное тело салхины, однако дворцовый сад был тих и пуст. За окном по-прежнему лил нескончаемый дождь.

"А про других похищенных детей я ей не сказал... А еще с Людеком говорить...Пожалей меня Единый, за что мне это?!"

Молодой король со стоном повалился на ковер и так замер, неожиданно для себя вспоминая не слова степнячки, а ее удивительно яркие желтые глаза.

Помечтав еще пару минут, Йозеф выпрямился, прикрыл глаза и мысленно позвал брата.

"В оранжерее", — тут же пришел ответ.

Молодой король хмыкнул, подумав, что из-за любви братьев к поздним беседам в вечном саду оранжерею скоро перестанут как-либо чистить и убирать. Разве что садовники наберутся смелости выполнять свою работу по ночам.

Людек лежал на заросшем белыми цветочками газоне, подтверждающем мысли короля. Советник мечтательно глазел на ярко сияющие звезды, проступившие в прорехе полога туч.

— Неужели дождь заканчивается? — воскликнул Йозеф, задрав голову и подмигивая далеким светилам.

— Не надейся напрасно, — флегматично откликнулся старший брат, не отрывая потеплевшего взгляда от бархатно-черной дыры в небе. — Как же достал этот ливень...

— И не говори, брат. — Йозеф улегся рядом, с наслаждением вытянув ноги. Долгий денек выдался, богатый на события.

— Тебя искала дикарка, — буркнул Людек.

— Уже нашла, — со смешком ответил король и пересказал всю их беседу брату.

— Представляешь, под дождем, по карнизу пролезть в мои покои! И никто, ни один стражник не засек!

— Она могла тебя убить. Не думал об этом? Мы выкрали ее из дома.

— Она не так глупа, как тебе кажется, — Йозеф ткнул брата локтем в бок. — Думаю, мы многое не знаем о жизни в степях. Вспомни все ее оговорки, заметил? Они учат шехский, говорят почти без акцента. Знают наши нормы поведения, умеют лазить по высоким стенам. Откуда бы им все это знать, если они живут в убогих стойбищах посреди пустой степи?

— Тем более, она опасна! Вбил себе в голову дедову сказочку о волшебных салхинах, да совсем разум потерял! Что до норм поведения, то я не заметил, чтобы она им следовала, — съязвил Людек, повернувшись на бок и глядя в вытянувшееся лицо младшего брата. — Мне кажется, что эта дикарка тебя очаровала, потому ты спускаешь ей все! Позволяешь обращаться, как к простолюдину, даришь ей платья и украшения, тратишь на нее свой дар! Йозеф, у нас больше нет источника, чтобы быстро пополнить силы! Вокруг какие-то заговоры лордов, нелюди, проданные в рабство, повсюду ползут слухи о том, что молодой король виноват в бедах Шехии, что королевский род лишился благословения Единого! А ты нянчишься с этой девкой, забыв обо всем! Мальчишка, а не король!

Йозеф лениво повернул голову, изучающе осмотрел своего советника, сейчас яростно раздувающего ноздри, и холодно процедил:

— Именно поэтому завтра утром ты отправишься вместе с ними на границу к Лесу. А мальчишка останется решать взрослые проблемы.

Людек неверяще уставился на короля.

— Что ты сказал?!

— Что слышал. Завтра утром готовься ехать с Тайей и детьми к Лесу. Возьмешь с собой десяток дрегори на всякий случай. Маршрут я рассчитал, сделаете остановку в княжестве Сузанны ван де Велда. Они единственные, кому отец не успел сильно навредить. Передашь княгине письмо с мирным договором, дашь детям время перекусить и вымыться. Следующая остановка на заброшенном пляже в Ивовой гавани. А я займусь поисками остальным похищенных малышей. Пока еще не поздно.

Людек разъяренно зашипел, испепеляя невозмутимого брата взглядом чернеющих глаз.

— Ты мне так изощренно мстишшшшшь?! За что, хотел бы я знать?

— Нет, брат, — сочувственно улыбнулся Йозеф, — всего лишь даю шанс самому узнать, что произошло с твоей сотней восемь лет назад. Мне грустно смотреть, как ты каждый день изводишь себя чувством вины. Да, я не сказал тебе? Среди похищенных детей — наследник Старейшины Леса и две его сестры. Помнишь, дети с золотыми прядями? Думаю, за возвращение мальчишки Старейшина ответит на твои вопросы.

— Все спланировал заранее? — заметно успокоившийся советник сел, скрестив ноги, вытащил из-под брошенного наземь камзола карту и отметил названные братом точки. — Ты прав, так я обернусь за день. К утру буду уже дома.

— Не спеши. Вдруг Лесные захотят пойти на контакт? Чистый бланк мирного договора я тебе тоже дам, на всякий случай.

— Осваиваешься, король? — подмигнул Людек, добро улыбаясь.

— Все равно мне некуда деваться, — протянул Йозеф, с деланным равнодушием глядя в небо. Черная дыра с искорками звезд медленно затягивалась тучами. — Кстати, хотел тебя попросить. Не обижай Тайю. Она не враг нам, я чувствую.

— Главное, чтобы не новая королева, — хмыкнул советник, опираясь щекой на подставленную руку. Молодой король, продолжая лежать на траве, закинув руки за голову, хитро улыбнулся.

— Все может быть, Людек.

Глава 6. На пути домойМоре...Оно окружает Марейн со всех сторон, омывая своими горько-солеными водами земли всех народов. Степи досталось Северное море. Холодное, льдистое, прозрачное, всегда окутанное призрачными огнями. Я была там лишь однажды, еще маленькой. Толгой тогда специально уводил город Лисиц к дальнему краю Степи, чтобы набрать морской соли и белого песка, из которых выходят самые красивые, чистые стекла. Помню свой испуг и восторг, когда, стоя босыми ногами на песчаной косе, я ловила прозрачные брызги от грохочущих волн, каждая из которых была ростом с меня. Гудящий в куполах наших домов ветер, пронзительно пахнущий водорослями воздух, крики морских птиц, рев прибоя, синие в извечных сумерках глыбы дрейфующего льда и мерцающие над головой огоньки. Суровая, дикая, но такая прекрасная сказка! Южное море, вдоль которого обосновались вечные противники Шехии, по словам торола Змей, совсем другое.

Я так устала за день, что уснула мгновенно, едва коснулась щекой подушки. На рассвете меня разбудила сонная Алжетта, вручила дорожный костюм, походный мешок с женскими штучками и поднос с легким завтраком. После этого девушка проводила меня в лекарскую, где уже вовсю суетились сиделки, ахая и охая над детворой, проворно ускользающей от попыток нахлобучить на них теплые одежды. Я стояла в дверях, посмеиваясь над открывшимся взору зрелищем, когда за плечом раздалось сварливое ворчание лекаря.

— Вот молодежь пошла! Нет бы помочь почтенным людям, так они только зубы скалят и насмехаются!

— Доброе утро, почтенный Марек, — кивнула я лекарю. — Если вы позволите, я, конечно же, помогу. Правда, мне кажется, вашим сиделкам такая беготня в радость. Уж очень довольными они выглядят.

Лекарь с неверием покосился на меня, затем неожиданно громко гаркнул на всю комнату.

— Леди! Сложили одежду на стол и вышли! Вас ждут воины гарнизона.

Женщины, резко остановившись, дружной стайкой подлетели к столу, скинули на него кипу одежек для малышей и, поклонившись, вышли вон.

— Его величество ожидает вас с детьми через четверть часа в ваших покоях, — обронил напоследок лекарь, после чего тоже вышел, плотно прикрыв дверь. Я обернулась к сгрудившимся у кровати детям.

— Одевайтесь, сейчас поедем к вашим родителям. Кому нужна помощь — подходите.

Четверо старших, во главе с Бъярки, споро облачились в принесенные сердобольными сиделками одежки. Малышня же потянулась ко мне. Поправить одному рукав, подвернуть слишком длинные штанины другому, застегнуть плащи на непривычных к пуговицам девчушках, завязать шнурки на ботинках. Дети везде одинаковы, будь они шехами, джелаирами или лесными.

В моей комнате нас уже поджидал Йозеф с недовольно кривящимся братом. Лицо последнего выглядело сильно помятым. Видно, советнику так и не удалось поспать вдоволь этой ночью. Неудивительно, столько злодеев выловили за один-то день.

Молодой король вручил сладкие леденцы детям, жестом отправив их посидеть какое-то время на кровати, после чего грустно улыбнулся мне и приблизился, встав напротив.

— Все готово к вашему отправлению, Тайя. Вы сделаете одну остановку в Приморье, там у Людека важное поручение. В Ивовой гавани конечная точка. Граница с лесом будет очень близко, даже не заметите, как пройдете. Десяток дрегори я отправлю с Людеком на случай нападения. Тайя, что бы ни случилось, прошу, не сбегайте от моего брата. Он не причинит вам вреда, клянусь!

— Спасибо, Йозеф.

Со стороны советника, по традиции замершего у окна, послышался тяжелый вздох. Йозеф коротко ухмыльнулся и снова посмотрел на меня, осторожно, с затаенной тревогой сжимая мою ладонь в своих крепких руках с длинными, изящными пальцами.

— Прости, что причинили тебе столько беспокойства. Я бы ни за что не поступил так, если бы мог найти другой выход спасти королевство. Ты уже помогла нам, заметив на Ярмарке малышей. Я благодарен даже за такую помощь, салхина.

У молодого короля горячие руки и доброе сердце. Он готов отдать жизнь и трон ради спасения народа. Его брат, хоть и не любит нелюдей и степняков, в конечном счете, будет защищать и оберегать нас всю дорогу до дома. Никто из них не причинил мне вреда. Не заставил бояться за свою жизнь и свободу. Не оставил в беде чужих детей. И тот, и другой чтут святость данных клятв. И пусть я не верю, что и правда являюсь Говорящей с ветрами...

— Как мне передать тебе слова Видящей, что она скажет про вашу беду?

В зеленых глазах короля ярким пламенем вспыхнула надежда. Мою руку словно сжало в горячих тисках. Даже невозмутимо мрачный советник потерял долю своего хладнокровия, с жадным вниманием подавшись вперед.

— То место, где тебя нашел Людек? Ты сможешь оставить послание там? — Король вцепился в меня, как наездник в гриву понесшего коня.

— Смогу. Только...— Я нахмурилась, вспомнив о времени года, царящем в Степи.

— Что? Что-то не так? — насторожился Йозеф, отпуская меня и делая шаг назад. — Ты не хочешь возвращаться в это место? Или...

— Если ты хочешь награды за свою помощь, так и скажи, не тяни, — вступил в разговор Людек, отлепившийся от окна и замерший позади брата. — Мы понимаем, что Шехия причина вашему народу много боли, и не просим о доверии или бесплатной помощи. Скажи, чего ты хочешь! Шехи умеют быть благодарными.

Я недовольно дернула плечом. Вот же...шех! При чем тут награда? Они не понимают, что узнай я слова Видящей в этом месяце, раньше дня Излома все равно не смогу никак дойти до форта. Девчонке, твердящей о благородстве шехов, толгои не поверят, как ни прискорбно это звучит. Скорее, напросятся следом и захватят короля в плен, потом уж будут разбираться. Я присмотрелась к заледеневшему, отдалившемуся Йозефу, вспомнила, как быстро, практически с первого взгляда, он доверился мне. И решилась.

— Дело не в награде. Дело в природе Степи.

Братья внимательно слушали, буравя меня взглядами. Зелень и серебро. Красиво. Я поглубже вдохнула и заговорила.

— На следующий день, как вы меня похитили, мой народ до осени укрылся в сердце Степи, где мы живем. На границах сейчас стоит невозможная жара. Даже джелаиры ее не переносят, настолько горячо печет солнце, защищая наш народ от чужаков. Я смогу прийти в форт после дня Излома, не раньше.

— Но как же ты тогда хочешь попасть домой? — округлил глаза Йозеф. Людек напряженно что-то обдумывал, морща высокий лоб.

— Есть одна тропа через Дивный Лес. Я как раз попаду к дому Видящей, где и задам ваш вопрос. Но вернуться по ней обратно не просите. Мы не в тех отношениях с Лесными, чтобы спокойно расхаживать по землям друг друга. Да и род не отпустит.

— То есть...Я правильно понимаю, что нам придется ждать ответ полгода? — уточнил по-прежнему задумчивый Людек.

Я кивнула.

— Хорошо. Другого выхода у нас все равно нет. Продержимся до осени, отобьем право Йозефа на трон. А там, как знать, может, ваша Видящая укажет нам путь к спасению. Не хотелось бы всю жизнь мокнуть под дождем.

И... Людек, холодный, безразличный, разумный, но люто ненавидящий чужаков, вдруг тепло мне улыбнулся.

— Собирайся, дикарка. Как знать, может, ты сможешь нам помочь. Йозеф, я подожду в библиотеке, прыгать будем оттуда.

Йозеф проводил брата странным взглядом, дождался, пока хлопнет дверь, и порывисто шагнул ко мне, сгреб в охапку, сжал на мгновение и отпустил, чмокнув в макушку.

— Надеюсь, мы еще увидимся, милая салхина. Я благодарен тебе, Тайя, и Единому, что устроил эту встречу. Спасибо за все!

Король неотрывно смотрел на меня все время, пока за нами с детьми не закрылась дверь. Смотрел удивительно ясным взглядом, в котором смешались мрачная, жесткая решимость и искрящееся сердечным теплом...уважение? Восхищение? Нежность?

* * *

Приморье встретило нас легким ветром, напоенным ароматом летних цветов, и жаром стоящего в зените солнца. Прыжок, для нас мелькнувший как одно мгновение, в реальном мире длился не меньше трех часов.

Мы приземлились на поросшем травой холме неподалеку от какого-то городка, чьи черепичные крыши размыто виднелись в подернутом зноем воздухе. Детвора скромным роем облепила мои ноги, держась за подол дорожного платья и любопытно поглядывая на Людека, сурово поджавшего губы. Советник короля проверял с помощью дара, нет ли вокруг нас затаившихся приморцев. Через пару минут, когда все черные вихри опали, глаза королевича вновь приобрели серебристый цвет.

— Чисто. Держитесь за мной. Сейчас снимем вам комнату в гостинице. Пока вы будете мыться и обедать, я выполню поручение короля. Дальше отправимся после заката, раньше никак.

Я согласно кивнула, после чего сказала детям достать из сумок плащи и смешные чепцы со стоящими вверх "ушками", местную разновидность головного убора. Замаскировав непривычно зеленые волосы Лесных разнокалиберными париками, изъятыми у придворных модниц Шехрана, мы двинулись вниз по склону.

Столица свободного княжества навсегда запомнится мне кипенной белизной цветущих яблонь, обволакивающих своим свежим ароматом еще на подходе к городу. Выросшее на границе плодородных равнинных земель и напоенных морской солью песков, Велда славилась самыми богатыми урожаями фруктов и овощей, а также чистейшим стеклом. Велданцы умело пользовались теми дарами, которыми наделила их судьба, год за годом преумножая свое богатство. Даже если их соседям дары казались проклятием Единого. Здесь строили легкие, быстроходные кораблики и ловили рыбу. Вываривали ярчайшие красители из раковин, из них же готовили целебные снадобья.

Разделенный на две половины, город ошеломлял своим голосом. Шелест листвы в бесконечных садах, звонкие голоса поливальщиц, снующих среди яблонь, цокот подков по мощенным улицам, мерное дребезжание ветряных мельниц. И крикливые взвизги чаек над верфями, грохот морских вод, бьющихся о волнорезы, порыкивающие, низкие голоса моряков и грузчиков на пристанях, лязг инструментов в кузнях. Велданар бросался из крайности в крайность, одновременно даря успокоение плодородных земель и тут же подменяя его бойкой, бурлящей энергией морского прибоя.

Двухэтажные дома из ракушечника, цветного камня и стекла. Пестрые крыши, укрытые желтой и красной черепицей. Белокаменная стрела-ратуша с колоколом и круглыми часами. Храм Единого напротив нее, сложенный из черненного дерева с золоченными ставнями. Круглая площадь с фонтаном, поделенная надвое плиткой из зеленого и синего камня.

— Все города княжества строятся по одной схеме, — тихо пояснил Людек, заметив мой любопытный взгляд. — Верхняя часть принадлежит земледелам, они снабжают жителей дарами земли. Нижняя — корабелам, факториям и рыбакам. В нижнюю часть города даже местные стараются не забредать после заката. Больно много пьяного отребья скрывают тени причалов.

Я перевела его слова детям, попросив Бъярки следить за юными подданными. Тот важно кивнул, проскрипев что-то на лесном языке. Дети тут же выстроились парами следом за мной и королевичем. Тот, подметив маневр, довольно хмыкнул.

— Подождете меня здесь. — Мы остановились у опрятного домика с фигуркой хвостатой девы из тонкого железа на крыше. Дева крутилась с мелодичным звуком, играя с ветром и отбрасывая блики на камни дороги. — Я вернусь через три-четыре часа. Постарайтесь отдохнуть и не привлекать лишнего внимания.

Людек ушел, оставив хозяину гостиного дома мешочек с золотом. Я осталась с детьми в просторной комнате на втором этаже. До блеска натертые половицы, едва заметно пахнущие хвоей, широченная кровать без надоевшего мне за сутки в Шехии балдахина. Столик у кровати, круглое окно, крест-накрест перечеркнутое резными спицами, приятные глазу шторки из легкой ткани. Никакой пыли, никаких ковров и прочих излишеств, будто бы дома очутилась...

Буквально через десять минут два дюжих приморца внесли в нашу комнату лохань с теплой водой, следом забежала молоденькая девушка, одарив нас смешливым взглядом. Подмигнула детям, выложила на столик пригоршню разноцветных мыльных шариков, флакон с шампунем, стопку чистых полотенец. Я поблагодарила великую Матерь, подарившую мне опыт ухода за малыми детьми еще в родном тороле, и, засучив рукава платья, принялась за дело.

По очереди искупала каждого малыша, помогла разобрать спутавшиеся под париками волосы, одела самых маленьких. Немолодая женщина с приветливым лицом принесла нам обед на широком подносе: фрукты, зелень, немного жареной рыбы, ароматные ломти хлеба и россыпь вареных ракушек. Дети, наевшись, тут же уснули, рядком развалившись на огромной кровати. Укрыв их найденным в углу одеялом, спела пару песен из числа тех, что слышала в своем детстве от матушки Шинты. И только удостоверившись, что ребятня крепко спит, согнала с лица беззаботную улыбку и со стоном рухнула в кресло.

Меня накрыло приступом головной боли еще в то время, когда дети плескались в лохани. После местной еды боль усилилась, с липкими мурашками переползла ниже по спине. С каждой минутой становилось все хуже. Дети ничего подобного не чувствовали, мирно сопя на кровати. Что до меня... Сейчас виски ломило, горло царапало от малейшей попытки произнести хоть слово, глаза обжигало огнем от каждого движения. Что случилось со мной?! Яд? Реакция на незнакомую пищу? Чудная болезнь? Не понять. До возвращения Людека осталось не больше часа, получится ли у меня дотерпеть? Или же обратиться к хозяину с просьбой о помощи? Но советник просил не привлекать внимания приморцев...

— Леди, вы в порядке?

Я скосила глаза, жалобно всхлипнув от новой вспышки боли, ослепившей меня на мгновение. Справа от кресла, все еще в вихре черных песчинок, замер, тревожно всматриваясь в мое лицо, рослый воин в красно-черной маске. Дрегори.

— Леди?!

Он присел перед креслом и сжал мои ладони. Мать ветров, как же больно! Я открыла рот, судорожно вздохнула и с трудом выдавила одно слово:

— Болит...

— Где? Покажите! — суровым голосом приказал страж, впрочем, тут же придя мне на помощь. — Здесь? Или здесь?

Он легкими, невесомыми движениями прикасался ко мне, требовательно глядя в глаза и следя за реакцией. Общими усилиями мы выяснили, что болят у меня голова, шея и плечи. Еще поднялся жар (сроду такого не было!) и, ко всему прочему, белки глаз сменили цвет на кроваво-алый, нешуточно напугав нас обоих. Дрегори раздраженно шипел, раз за разом повторяя над моей головой смутно знакомый пасс и обрывая его на середине. Поиск ядов, кажется...Нас учили с Шинтой такому...

— Проклятье!

Мужчина помянул всех демонов их Бездны, снова и снова размахивая руками надо мной. Сознание медленно уплывало, в ушах шелестели сыпучие пески. Перед глазами кружились маленькими смерчами черные песчинки, силясь что-то мне поведать, но я не могла понять их язык.

На шум передвигаемой посуды проснулся Бъярки, сонно хлопнул пушистыми ресницами. Оглядел меня, застывшую в кресле, дрегори, склонившегося над столом с остатками еды. Шевельнул острыми ушками.

— Салхина, ты заболела?

Сил хватило только прикрыть веки. Мальчик насупился, выбрался из-под одеяла и подошел, неслышно ступая босыми пятками по полу. Коснулся прохладной ладошкой моего лба — между бровями, чуть выше переносицы, там, где давно поселилась странная, обжигающе пульсирующая боль. Прислушался к чему-то и улыбнулся, не обращая внимания на подобравшегося воина за спиной.

— Не бойся, салхина. Наша хранительница почувствовала тебя и зовет в гости. Надо поспать. Вот так.

Я успела ощутить сильный щелчок в области шеи, услышать гневный окрик так ничего и не понявшего дрегори, заметить появившегося в дверях хозяина гостиницы...И меня в очередной раз утянуло в блаженную темноту, избавляя от боли и страхов.

Глава 7. ЛовушкаЛюдек, скрыв лицо капюшоном, пробирался сквозь заросшие паутиной коридоры к замку семьи ван де Велда. Тайный ход, существование которого обнаружили его дрегори, начинался у подошвы холма за чертой города и, извиваясь не хуже гадюки, петлял по обеим частям княжьей столицы. Лохмотья паутины, сильнейшая вонь гниющих водорослей, проржавевшие насквозь крепления с рыхлыми остовами факелов — велданцы будто и думать забыли о секретной тропе, вырытой на случай осады.

— Куда смотрит княгиня? — бормотал сквозь зубы королевский советник, раздраженно снимая с пыльного плаща паучьи тенета. — Разве можно так относиться к безопасности? Ни охраны, ни ухода, своды местами размыло... Расслабились за годы нейтралитета?

За время службы Людек не раз бывал на границах Приморья. Долгие годы затяжной войны с Шехией сказались на отношении местных жителей к собственной жизни. Высокие неприступные стены, проймы и сливы для кипящей смолы, крепленные ворота, многочисленные кузнечные мастерские, школы мечников и стрелков — такова была реальность свободных княжеств, вынужденных обороняться от венценосного соседа. На фоне этого заброшенная сеть тайных коридоров под городом княгини казалась преступным недосмотром. Или же...ловушкой?

Сузанна ван де Велда, вдовая княгиня, стала единственной, на чьи владения бывший король не рискнул поднять руку. Несмотря на агрессивное помешательство, накрывшее короля после гибели отца, толика благородства так и не покинула его выгоревшую душу. Вскоре после западни, в которую угодил отряд Людека в Ивовой гавани, старый князь ван де Велда погиб в стычке на стенах города. Воевать с княгиней, вооруженной одним лишь легким арбалетом, но не побоявшейся встать вместо мужа на пути захватчиков, правитель Шехии не стал. Так земля Велда превратилась в нейтральную территорию, где обе стороны конфликта могли чувствовать себя в безопасности. Именно здесь проводились переговоры и обмен пленными. Именно отсюда выдвинулись в Шехию два каравана с детьми Лесных, в числе которых оказались наследники Великого леса. Совпадение или тщательно подготовленная месть? Не поспешил ли брат с мирным договором?

Наконец, мужчина уткнулся в окованную железом дверь с вырезанным гербом княжества — витой ракушкой, заключенной в венок из яблоневых цветов. Набор тонких отмычек, ловкость рук, некоторая доля терпения — и дверь со скрипом поддалась. Советник, выдохнув, пригнулся и шагнул в стылый полумрак замковых подвалов. Пахло переспелыми, подгнивающими фруктами и плесенью. По каменной кладке пузырились белесые островки подземных грибов. Под ногами то там, то тут едва слышно хлюпали лужи — море год за годом подмывало склон, на котором вырос замок семьи ван де Велда, угрожая обрушить его в скором времени.

Чем дальше крался Людек, тем суше становилось вокруг. Коридор постепенно забирал вверх. Впереди забрезжил свет факела, пахнуло чадом и гарью, вытянулись спиралью ступени...

— Вот и встретились, дорогой племянничек.

За спиной советника лязгнули створки решетки. Он досадливо поморщился. Пятачок между подъемом в жилые помещения и входом в подвал оказался с секретом. По освещенной лестнице плавно, неторопливо спускалась женщина в красных лаковых туфельках. Горделивая осанка, все еще хорошая, несмотря на легкую полноту, фигура, высеребренные сединой волосы, сплетенные косой до колен. И морщинистое лицо, от переносицы до кончика носа скрытое золотистой полумаской. Сузанна ван де Велда с отстраненным любопытством рассматривала своего пленника, как диковинку в зверинце.

— Как глупо и самонадеянно, мой дорогой, — пропела она, недобро улыбаясь. — Вернуться в края, откуда едва унес ноги, пробраться в дом, как вор... Что ты замыслил, племянничек?

Следом за княгиней спустились четверо стражников в черненых кольчугах, тут же окружив лазутчика.

— Всего лишь хотел доставить вам мирный договор от нового короля Шехии. — Людек склонился в глубоком поклоне, протягивая скрепленный печатью свиток. Раз он попался в столь хитрую ловушку, стоит отдать должное изобретательности ее хозяйки.

— Миленько, — княгиня развернула бумагу, скользнула взглядом по тексту и отбросила лист в сторону. Из темноты за ее спиной тут же соткался еще один стражник, с радостью поймавший предложение о мире. — Но у меня будет условие, после удовлетворения которого я соглашусь дружить с вами, мальчики мои.

— Не могу понять, почему вы упорно зовете нас своими родственниками, княгиня. — Советник подбоченился, нагло разглядывая властительницу местных земель. Ситуация была неприятной, но все же не критической.

— Как? — идеальной формы брови приподнялись в удивлении. — Не ты ли Людек ден Поль, второй сын старого шехского короля, брат юного Йозефа?

— Рад, что удостоен чести быть узнанным.

— О, конечно, малыш. — Княгиня склонилась к его лицу, ласково погладив по щеке острым ноготком. — Тебя я узнаю в любом обличии.

— И все же, почему вы зовете меня племянником? — Людек попытался было заглянуть ей в глаза, и еле подавил желание отпрянуть назад. В глубоких синих очах вдовой княгини плескалось безумие. Тихое до поры до времени, оно делало свою носительницу смертельно опасным противником. — С князем ван де Велда королевская семья не состоит в родственных связях.

— С ван де Велда — не состоит. — Княгиня со смешком прошлась вдоль стен, попутно нажимая белой ладонью на камни. Стены задрожали, взвились облачка пыли — и вот в появившихся словно ниоткуда нишах показались два вырезанных из мрамора стула, стол и лежанка. — Располагайся, Людек. Здесь тебе придется задержаться надолго.

— Не уходите от темы, Сузанна, — поторопил женщину королевич. — Что позволяет вам звать меня, а значит, и моего брата, племянниками?

— Экий ты недогадливый, — недовольно скуксилась княгиня, замирая около тонких перил лестницы. — Ваша покойная матушка — моя сестра, неужели так сложно понять? Странно, нам всегда пеняли на внешнюю схожесть. Поверишь ли, племянничек, меня даже не пускали к вам во дворец, пока милая Снежана не стала королевой. Заставляли носить эту дурацкую маску! Боялись, что ваш папенька перепутает, чего доброго.

Кусочек выделанной кожи сполз с лица княгини, обнажив до боли знакомые по детским воспоминаниям черты. Пусть и поправленные временем, но... Такой могла бы стать королева Снежана лет в пятьдесят.

— Как такое могло произойти? — прошептал Людек. В груди тянуло, напоминая об тоске, охватившей его после смерти матери. — Почему в наших летописях и архивах нет указаний на вас?

— Потому что, дорогой, по мнению всей вашей родни, сестра королевы Шехии погибла во время первой стычки с Приморьем. — Сузанна ван де Велда притворно всхлипнула, промокнув платочком уголки искрящихся безумием глаз. — По неудачному стечению обстоятельств, карета, не доехав до Шехрана, застряла в лесу, там же поджидали в засаде злобные приморцы. Дальше, сам понимаешь, резня, грязь... Хоронили девицу в закрытом гробу.

— Как было на самом деле? — о приморцах, пробравшихся в леса вокруг Шехрана, он слышал впервые. Такого беспардонного вторжения в свои земли его отец никак не мог пропустить. Значит...

— На самом деле, мальчик, королевская семья решила избавить страну от возможных наследных споров.

— Вы уверены в этом? Если так, то как же вы выжили?

По законам Шехии в случае, если не было прямых наследников, занять трон могли отпрыски родных сестер или братьев королевской четы. Убивать несчастную родственницу было откровенно глупо, если учесть Дар Единого, благодаря которому первыми тремя детьми в роду ван ден Поль всегда, без исключений, рождались мальчики.

— Сбежала, — передернула плечами его тетка. — Вышла прогуляться, пока чинили колесо, ушла в кустики. Услышала звуки боя и сбежала. Дошла до Приморья, попалась на глаза князю. Очаровать его было легко.

— Кого, в таком случае, хоронили?

— Компаньонку. На редкость ветреная девица. Любовь к моде и украшениям ее и сгубила. Накануне я ей отдала свое платье, на нем подол порвался немного. Сама надела костюм для верховой езды, чему во время побега была крайне рада.

— Я правильно понимаю, что князь не знал, кого берет в жены?

— О, дворянских обедневших родов в этом мире так много... — кокетливо хлопнула глазами пожилая интриганка.

Людек понятливо хмыкнул.

— Что вы хотите за мирный договор, княгиня?

— Всего ничего. Пустяки. — Она хищно оскалилась, поднявшись на две ступени вверх по лестнице. Стражники встали между ними стеной.

— И все же? — Людек с интересом наблюдал за своей тюремщицей. Улизнуть из каменного мешка он мог в любой момент — было бы желание. Сил как раз хватит переместиться в гостиницу к степнячке с детьми, а затем прыгнуть в гавань. Если условие тетушки выполнимо, он, так и быть, расстарается, все же кровь не водица. Да и Йозеф был бы рад увидеть тетушку.

— Ты знал, Людек, что в том отряде, который сгинул в лесу, был мой сын? — черты некогда прекрасного лица исказила ядовитая усмешка. — Ах, не знал? Любопытно, пожалел бы ты кузена? Впрочем, неважно, — она поднялась еще на две ступени, перегнулась через перила. — Пока ты задержишься у меня в гостях, твоя спутница отправится в Великий лес за моим сыном. Договор подпишу и отпущу вас, когда увижу своего мальчика.

Советник стиснул зубы, сдерживая ругательство. Вот же...безумная! От ее сыночка, дай Единый, остались голые кости, не больше! Говорить ей об этом он, конечно же, не стал. Не хватало ему с ненормальными препираться! Раз старуха так спокойна, значит, у нее есть гарантии, как заставить Тахизу пойти в лес. Она, конечно, не знает, что и девушке, и детям подобное только на руку. Еще, небось, и сопровождение до Ивовой гавани выделит, чтобы не сбежали. Самого Людека ее темница тоже не удержит, дождется, пока все возможные наблюдатели уснут — и вперед, к свободе. Шехия проживет и без мирного договора с Велдой, подумаешь, еще одно недружественное княжество на границе. Лишь бы желтоглазая дурочка его спасать не ринулась!

Как бы он не язвил и не дразнил ее, изучить характер степнячки за проведенный день Людек успел. Тех, кого девушка признала "своими", она в беде не бросит. Рисковать собой советник мог сколько угодно, но не доверенными ему людьми! Степнячка выкрутится, она изворотлива, как кошка. Но случись что с Лесными, их с братом ждет кровавая бойня! Плевать, что они не виноваты. Наказание коснется всю страну!

— Вероятно, ее уже оповестили. — Княгиня растянула полные губы в ухмылке и покачала пальчиком. — Людек-Людек, как неосмотрительно с твоей стороны оставить подопечных в гостинице княжеского дома! Не переживай так, с ее головы и волос не упадет. Детей, само собой, не трону. Захотят ждать с тобой — приведу сюда. Захотят пойти с ней — отпущу.

Она почти скрылась из виду, когда до пленника донеслись ее последние слова.

— Ужин и одеяло тебе принесут. И не пытайся сбежать, мальчик. Тайный ход заблокирован.

"Мальчик" хмыкнул, услышав грохнувший о дверцу засов, и разлегся на лежанке, закинув руки за голову. Подумать только, неучтенная тетушка — и та с длинным списком претензий к королевскому роду Шехии. Не везет им с братом в плане родственников. И все же, как старуха собирается убедить недоверчивую Тахизу пойти в лес? В том, что девушка и не подумает возвращаться за ним от зеленоволосых, советник был уверен. Во-первых, ей нужно попасть домой как можно скорее. Во-вторых, не факт, что Лесные пропустят ее своей тропой второй раз. В-третьих, рискнуть вытащить его до похода в Лес больше в ее духе. Не любит юная степнячка оставлять за спиной долги, ох, как не любит. Надо бы ее предупредить, чтобы не лезла.

Глаза неподвижно лежащего лицом к стене советника заволокло тьмой. Со стороны казалось, что пленник дремлет, смирившись с положением. Маленький черный вихрь, возникший в неосвещенном углу, выслушал предназначенный дрегори приказ и бесследно растворился.

— Вот теперь можно и поужинать, — широко улыбнулся советник, поднимаясь на звук шагов.

* * *

В степи до осени редко выпадает дождь. Наверное, потому льющиеся мне на голову прохладные струи изумили меня даже во сне. Я раскрыла рот, пробуя воду на вкус, поперхнулась, закашлялась и...проснулась.

— Я приказывала не дать им сбежать, капитан! — визгливый женский голос вкручивался в виски. — А вы? Что вы сделали?! Почему она так долго не приходила в себя?

— Простите, княгиня, — едва слышно бормотал незнакомый мужчина, замерший на коленях у окна. — Когда мы прибыли, пленная уже была без сознания.

Вот как, значит. Пленница местной княгини. Хотелось бы знать, где, в таком случае, дети и советник-королевич. В его вероломство верилось с трудом, все-таки долг перед Шехией был для Людека не пустым звуком. А доставка меня и детей в Великий лес — именно долг во имя благополучия его страны. Послушаем, что скажут еще? Я открыла глаза и осмотрелась.

— Милочка, как вы себя чувствуете? Эти мужланы, надеюсь, ничего вам не сделали плохого? — заквохтала вокруг меня пожилая дама, разодетая в парчу и меха. Как ей не жарко?

— Все в порядке, благодарю. — теперь побольше испуга в голос. — Что произошло? Где мои спутники?

— Вы о детях? Не беспокойтесь, малыши в соседней комнате. Я приказала доставить им сладостей и фруктов, такие очаровашки!

Я несмело улыбнулась и приподнялась на кровати. Похоже, мы в той же комнате, где и были. Жаль, не узнать, как так быстро нашли...Одно хорошо — посланник королевича успел спрятаться.

— Сейчас вам принесут лекарства и крепкий бульон, перекусите, потом поговорим о деле. — распорядилась княгиня, поджав губы.

— Могу я увидеть детей?

— Конечно. Капитан, что вы замерли, как истукан? Проводите девушку! Полчаса вам на общение. Потом жду здесь же.

Властная старуха величественной походкой удалилась. Придавленный княжеским гневом капитан тяжело вздохнул и, отвесив мне поясной поклон, поманил за собой. Мы прошли через оцепленный воинами рода Велда коридор. Детей отселили в просторные хоромы, раза в три превышающие размер номера, снятого нам Людеком. Малышня веселилась, обкидывая друг друга хлебными шариками, и с визгом пряталась друг от друга за шторами.

— Салхина каммэ! Салхина! — тоненько заголосила самая младшая из моих подопечных, ткнув в нашу с капитаном сторону пальчиком. Малыши тут же прекратили баловство, кубарем закатившись под стол. Бъярки дернул сестренку за рукав к остальным, сам насупился и, пыжась, заступил дорогу мужчине. Наверное, ему казалось, что так он выглядит старше и значительнее. Не знаю, чего мальчик добивался, но удержаться от смешка мне не удалось. Капитан, и тот едва заметно улыбался.

— Бъярки, все в порядке? Вас не обижали? — я поспешила отвлечь внимание юного наследника от обижающих его гордость обстоятельств.

— Не беспокойся, салхина. — Он лукаво мне подмигнул и поманил к себе, зашептал на ухо. — Старая княгиня добра к детям. Пусть Идиза отняла ее разум, ласковое материнское сердце осталось при ней. Все будет хорошо.

Я погладила мальчишку по вихрастой голове, стараясь не сдвинуть парик, и повернулась к капитану.

— Благодарю вас. Дети не должны страдать от распрей взрослых.

Велданец, подозрительно прислушивающийся к нашей беседе с Лесным, изучающе рассматривал мое лицо. Наконец, он принял для себя какое-то решение.

— Вы из народа джелаиров, леди? Я не ошибся?

— Это так очевидно? — скрывать дальше свою природу я не видела смысла.

— Только для тех, кто служил на границах, — заверил меня капитан и...тепло улыбнулся. — Ваши сородичи во время войны спасли мою семью. Помнится, их главный тоже сказал, что вмешивать детей в свои споры недостойно честных людей.

Я кивнула. Наверняка, кто-то из торола Змей встретился на жизненном пути этому человеку.

— Ничего не бойтесь, леди. Княгиня, хоть и давно не в себе, малышам вреда не причинит. Да и вас вряд ли тронет...

— А мой спутник?

— Вероятно, он задержится в гостях, пока вы не выполните волю княгини. — воин пожал плечами.

В дверь постучали. Вошла служанка с подносом, заставленным тарелками и чашками. Малыши выклянчили у меня сладкие булочки и тут же убежали обратно под стол. Капитан рассказывал о боях с Шехией, что шли на границе степи, о встрече с моим народом, что так поразила его душу.

— Капитан, а что с Лесными? Вы граничите и с ними.

Мужчина посмурнел, со стуком отставив чашку.

— Леди, позвольте совет. Я знаю, что джелаиры могут свободно ходить тропами Лесного народа. Ваши воины покинули Велду именно таким путем. Но прошу, никогда не упоминайте при княгине о своей дружбе с Лесными. Она не может простить им смерть своего сына.

Капитан одним глотком допил свой напиток и резко поднялся.

— Приказания княгини не оспариваются, запомните. Поднимайтесь, пора возвращаться.

Велданец почти скрылся за дверью, когда меня цепко ухватил за ладонь неожиданно подбежавший Бъярки. Мальчишка подмигнул, хитровато улыбаясь, собрал мои пальцы в кулак и вернулся обратно под стол, к хихикающей малышне. Я благодарно кивнула, усмехаясь. Кожу приятно холодил волшебный листок, которыми Лесные обмениваются вместо бумажных писем, принятых в Шехии.

Княгиня ван де Велда ожидала нас в давешней комнате. Женщина полулежала в богато украшенном золотым шитьем кресле, накрыв ноги теплым пледом с меховыми кисточками. Как ни скрывай от других, от себя возраст не спрятать. Подозреваю, из-за погодных странностей в соседней Шехии ее мучили в последнее время ноющие суставы и мигрени.

— Вы вернулись, милочка? Замечательно! — она осоловело хлопнула густо накрашенными ресницами и растянула губы в подобии улыбки. — Я не задержу вас надолго.

Капитан подтолкнул меня к низкому стульчику напротив колен местной правительницы. Я покорно опустилась на указанное место, почти что уткнувшись носом в парчовый подол ее платья, пропитанный запахом лаванды и...плесени.

Говорят, иногда устами безумных вещает сама богиня. Может ли поручение сумасшедшей старухи быть проявлением воли Матери ветров? Уверена, с ее легкой руки я попалась в ловушку королевичей. С ее же помощью нашла Бъярки и других детей.

— Что с моим спутником? — к чему тянуть время? Конечно, судьба королевича меня не беспокоила, он не из тех, кто легко сдается, но все же, все же...

— Вы о Людеке ван ден Поль? О, не переживайте. Пока вы будете заняты выполнением моего поручения, дорогой племянник останется моим гостем. Скорее всего, сейчас он ужинает. Не могла удержаться от близкого знакомства с этим премилым молодым человеком. Все-таки родственник, кровный. Его разлюбезная матушка была моей родной сестрицей. Такая честь, подумать только, стать женой короля! Уверена, она была счастлива те недолгие годы рядом с троном... Неважно.

Княгиня резко оборвала свою трескотню, вперив в меня невероятно тяжелый взгляд. Огонек безумия яростно затрепетал в ее глазах.

— Пока малыш Людек погостит в подвалах моего замка, тебе, дитя, придется совершить небольшую прогулку во владения лесных тварей. Восемь лет назад они украли моего сына. Вернешь его — получишь назад королевского выродка. Живым и здоровым. Сгинешь или не справишься — увы, мальчик останется у меня. — Она слитным движением подалась вперед, крепко сжав пальцами мой подбородок. — Твоя судьба мне безразлична, однако, уверена, мои солдатики будут рады свести с тобой близкое знакомство. В нашем княжестве так мало нового! Понимаешь меня, шехская подстилка?

— Что станет с детьми? — Я добавила в голос нервических интонаций. Ни к чему светлой княгине знать, что встреченная ею особа совсем не шехских кровей. Что до оскорбления...Ей оно вернется, я знала это.

— О малышах не беспокойся. — она оттолкнула меня, брезгливо отерев руку о плед. — Невинные детки не пострадают в любом случае. Если ты не вернешься, они останутся со мной в замке. Уж я-то смогу обеспечить их и пищей, и одеждой, и должным воспитанием! Так сказать, они станут подарком судьбы для одинокой и несчастной женщины преклонных лет. В конце концов, Велде нужен наследник.

— Я согласна на ваши условия. Смиренно прошу вас позаботиться о малышах. — я склонила голову, пряча гневную гримасу, набежавшую на лицо. Двуличная баба, место которой у котла в Разъезде!

— Не утруждайся. Я бы сделала это и без твоих низких просьб. Охрана доведет тебя до Ивовой гавани, проследит, чтобы не свернула обратно и не сбежала. Стрелять н поражение они, конечно же, не станут, но ранить могут серьезно.

Я успела рухнуть на колени и ухватиться за ее подол до того, как мерзкая старуха поднялась с кресла.

— Умоляю, позвольте мне проститься с детьми! Вдруг случится так, что я их больше не увижу! Прошу вас, княгиня! Будьте милосердны!

— Да отцепись ты, девка! — Княгиня затрясла ногой, силясь освободиться от моей хватки. — Ладно, ладно, иди! Капитан! Проводите ее к детям, пять минут на прощание — и тащите ее хоть за косы к Ивовой гавани! Это приказ!

Воин, оторопело наблюдавший нашу "беседу", не растерялся и лихо щелкнул сапогами, заковыристым жестом отдав честь. Княгиня хмыкнула и удалилась, хлопнув дверью. Я поднялась с колен, с трудом пряча зловещий оскал, так и норовящий расцвести на лице. Не время, еще не время.

Прочесть письмо, переданное Бъярки, удалось только в детской. Капитан понятливо оставил нас наедине, ожидая женских слез и всхлипов. Я собрала детишек в кучу, обняв их руками, и тихо описала положение наших дел. Пока они совещались, царапая коготочками послание для родителей, я развернула зеленый лист, прочла светящуюся синевой строчку с вестями от королевича (так и знала, что дрегори к нему отправился!) и, осмыслив написанное, в предвкушении веселья прикрыла глаза.

Людек оказался тем еще затейником. Свихнувшуюся в своей тоске и безнаказанности княгиню еще настигнет возмездие.

* * *

До Ивовой гавани меня везли в закрытой повозке. Судя по звукам, в сопровождение почетной гостье княгиня выделила не меньше десятка воинов. Так опасается побега? Капитан сидел напротив, подпрыгивая на ухабах и сквозь зубы цедя ругательства. На меня добросердечный мужчина старался не смотреть. Я его понимала. С одной стороны, он прекрасно знал, что в землях Лесного народа мне ничего не грозит, и это его несколько примиряло с действительностью. Я еще в гостином доме заметила, как он поразился приказу правительницы. С другой стороны, его долг как воина, верного княжеству, требовал немедленно доложить хозяйке о предстоящем провале всех ее планов.

— Я не сбегу. Дала слово, что сама приведу детей родителям в руки.

Мне показалось важным успокоить его и заручиться поддержкой. Кто знает, не придется ли нам с Людеком биться за право покинуть Велду? Капитан ощутимо расслабился и даже кривовато улыбнулся.

— Простите, леди. Будь на вашем месте другая, мы с ребятами рискнули бы посодействовать побегу. Вы не первая, кого госпожа ван де Велда отправляет в лес.

— Неужели? — Я скрипнула зубами, отметив еще одну причину отомстить старухе. Надо же было такое выдумать! — Удачный выбор для тихой казни неугодных... Лесные с трудом терпят незваных гостей.

— Что вы, леди. Княгиня милосердна. Она дает шанс на долгую жизнь каждому, кто согласен рискнуть и отыскать в чаще ее сына. — Слова воина так и сочились горьким сарказмом.

— Полагаю, никто так и не вернулся, чтобы воспользоваться этим шансом. Как вас зовут, мой доблестный страж?

— Капитан Вирмо.

— Капитан... — я с упреком посмотрела ему в глаза. — А говорили, что знаете наши традиции...

— Ох, простите, леди. — Мужчина вздрогнул, осознав свою ошибку. — Служение владетельной особе накладывает свой отпечаток. Владек Вирмо.

— Тахиза Унег.

— Лисичка, значит, — добродушно хмыкнул в усы капитан, обнаружив знание если не языка джелаиров, то названий торолов уж точно. — А что, похожа! Водится у нас лисица такая ближе к северу. Бурая называется. Точь-в-точь окрас, как ваши локоны на солнышке.

— Благодарю за знание. — Я, как могла, склонилась в поклоне, невзирая на тряску, низкие сиденья повозки и прочие неудобства.

Говорят, раньше об этом знали не только сами джелаиры, но и побратимы народа Великой Степи. Теперь знание это ушло, как песок сквозь пальцы, превратилось в сомнительную сказку, что рассказывают детям на ночь древние старухи. Каждый из нас сам решал, верить ему в Зверя-спутника или нет. Мы с Шинтой, выросшие под надзором старейшего из Наставников, верили. Давно это было...

Старухи, помогавшие матери Шинты по дому, говорили, что с самого рождения, когда юная душа приходит в этот мир, Мать всех ветров и Степь дают ей защиту, с рождения определив заступника, который научит, направит человека по дороге Судьбы. И узнать своего Зверя можно, сравнив собственный волос с его шкурой. Мол, в это проявляется сродство душевное. Наставник, едва услышав из наших уст эти бредни, разразился громким хохотом. После чего вытащил толстую пыльную книгу из своих бесконечных запасов и раскрыл на середине.

— Читайте, дурехи. То не бабские выдумки, то слова ученых, живших многие лета назад.

И мы читали. Молча, не отвлекаясь на роящиеся в голове вопросы. Чудны были слова мудрецов, ту книгу составивших. По их словам выходило, будто давным-давно джелаиры могли по желанию своему принять облик Зверя, а затем вернуться обратно. Змеи, Лисы, Кони, Соколы... По звериной шкуре толгоя нарекались новые рода. Сколько их было — не перечесть. Годы шли, времена менялись. Мой народ все больше закрывался от внешнего мира, чем были недовольны ученые мужи. Всего тринадцать торолов осталось на просторах Степи. А дивная способность исчезла, выродившись вместе с многочисленными прежде джелаирами. Лишь куцый огрызок былого величия остался — Зверь-спутник, образ которого могла разглядеть над новорожденным даже самая слабая Видящая. Зверь, чья поступь передается по наследству.

— Леди? Леди, что с вами?! Почему вы плачете? Я...Единый, я вас чем-то обидел? Тахиза!

Я отрицательно качнула головой, торопливо стирая проступившие слезы. До сего момента я знала только, что был человек, вместе с матушкой давший мне жизнь. Был и исчез, все следы песками замело. Да и матушка, уйдя к Видящей, больше никогда мне не встречалась. А теперь... Сам того не ведая, Владек дал мне подсказку, где искать пропавших родителей. Мать или отец — чьи-то следы я найду на севере, где бегает зверек со шкуркой цвета жженного сахара...

— Все в порядке, Владек. Просто вы напомнили мне, что нельзя, ни в коем случае нельзя терять надежду, пока еще живо сердце. Благодарю вас, капитан, за урок.

Он откинулся на спинку сиденья, сверля меня тяжелым взглядом. Немолодой уже человек, неожиданно проявивший доброту к залетной чужачке, помнящий о наших законах и правилах. Чудак человек, самой Судьбой посланный мне в назидание. Я вытянула из потайного кармана тонкое лезвие, царапнула ладонь, отворяя путь кровяным каплям.

— Владек Вирмо, отныне и до молчания Ветров нарекаю тебя другом рода Лисиц. Великая Степь да услышит меня, откроет тропинку, коли беда приключится с тобой или с кем из твоей семьи.

Повозку тряхнуло порывом сильнейшего ветра, принесшего на своих крыльях ароматы степных трав и костров. Снаружи жалобно заржали кони, послышались беспокойные окрики воинов. Капитан, отерев рукавом выступившую испарину со лба, схватил меня за пораненную руку и ткнулся лбом в ладонь. Заговорил торопливо, хрипло и как-то отчаянно.

— Спасибо тебе, девочка, спасибо! Не забуду! Против приказа княгини пойду, но помогу, чем смогу! Ты только вернись, с княжонком пропавшим или без него. Вернись!

В дверцу повозки трижды стукнули. Общий знак остановки, принятый на всем Марейне. Я медленно отняла свою ладонь у капитана, наскоро замотала полой плаща и выбралась наружу. Мужчина выскочил следом, недовольно шевеля усами на молоденьких солдатиков, пытавшихся было с сальными улыбочками притиснуть меня к стенке для "досмотра".

— Отставить! — рявкнул он, сурово глядя на расшалившееся воинство. — Разбить лагерь! Распрячь коней, вычистить и напоить! Встаем лагерем на три дня. Такой срок дала княгиня на выполнение приказа!

Парнишки подхватились, щелкнули каблуками сапог и разбежались в разные стороны. Я фыркнула, вспомнив, как гоняли в свое время нас с Шинтой в тороле Змей. Повернулась лицом к Великому лесу, приветливо шелестящему листвой, разулыбалась еще шире, предвидя добрую встречу. Осталось попрощаться с другом...

— Я вернусь к сроку, Владек. — Капитан, как оказалось, смотрел в ту же сторону с нешуточной тревогой в глазах. Знает, что мне ничего не грозит, но все равно волнуется. Глупый... Я лукаво подмигнула ему, наматывая полы плаща на локоть правой руки. Проверим, верно ли я поняла расположение ловушек, переданное мне Бъярки. — Прошу, не выдайте мой секрет! Никто не знает, что за пределами Степи путешествует одинокая степнячка.

Мужчина сглотнул и несколько нервно кивнул. Я довольно оскалилась и, разом выкинув из головы все заботы, огромными скачками понеслась вперед, к тенистым тропинкам Леса.

Глава 8. Берегиня Великого ЛесаЧто может быть прекраснее, чем неспешная прогулка под сенью вековых деревьев, шепчущих о секретах мирозданья вольным ветрам? Есть нечто величественное в незыблемых и, в то же время, изменчивых ликах Леса. Никогда джелаирам не понять страхов людей, считающих жителей зеленой страны кровожадными чудовищами, убивающими всех на своем пути.

Лес нейтрален, ему нет дела до человеческих распрей за пределами чащи. Лес живет в гармонии с Живым миром. Он пронизан жилами чудесной силы, дарующими защиту от незваных гостей. Лес благороден — он никогда не наносит удар первым, лишь отвечает на атаку, уклоняясь от навязанного боя. Лес...Великий Лес мудр. Он чтит Жизнь в любом проявлении, потому жуткие истории о кровавой бане, учиненной мстительными его обитателями в каком-нибудь приморском городе — всего лишь выдумка. Здесь казнят виновных совсем иначе, мы знаем об этом...

Правда, несмотря на все мои знания, путь к сердцу Чащи, где раскинул свои корни Княжеский дом, оказался не так прост, как я ожидала. Возможно, многолетние попытки приморцев присоединить к своим землям изрядный кусок чужой земли оказали свое влияние. Ловушки, которыми был усеян каждый мой шаг по едва заметной тропе, все еще не убивали, нет. Но по сравнению с прошлыми визитами, они стали гораздо изощреннее и...неизмеримо хуже для того, кто по неловкости или незнанию допустит ошибку.

Идти по Лесу нужно по-особому. Ступая след в след по звериной тропе, не ломая ветвей, не срывая бездумно ягод и цветов, оставляя подарочки на перекрестках. Лес любит заботу и ласку, забудь об этом хоть раз, и... Петли-лианы, вздергивающие неудачливого путника вниз головой почти под самую крону хвойного гиганта. Огромные, с коня величиной, плюющиеся лиственные слизни, в чьей слюне можно барахтаться часами — такая она тягучая и липкая. Стон-ягоды, пугающие грубияна, посмевшего обтрусить куст, кошмарными криками, всхлипами и стонами. И ведь не заметишь сразу — приклеится раздавленная ягодка к подошве, так до солнечной опушки и будешь вертеться да за сердце хвататься.

Много неприятных сюрпризов приготовил чужакам зеленоволосый народец, зовущий себя "якши" — Хранителями. И только один из них по-настоящему опасен и страшен. Кокон-дерево, "урлус" на языке Лесных. Ловушка, которая срабатывает не на проступок или ошибку, а на черноту и грязь в душе идущего. Бредет-плутает такой человек по лесу, устает и вдруг тропинку, в переплетении трав и корневищ спрятанную, замечает. Спешит по ней, бежит, на опушку светлую ягодную вырывается, под раскидистым деревом, мхом покрытым, отдохнуть присаживается. И все. Нет человека. Прячет его в глубине своей мудрое дерево. Не старится, не умирает, не болеет такой пленник. Разве что душа его, злобой выжженная, корчится в муках. Богиня лесная, говорят, так злодеев наказывает, пока сердце и душа их не очистятся, к новой жизни приготовляясь.

Хотя, возможно, и нет никакого кокон-дерева, есть просто "пугалка" для маленьких степнячат, чтобы не бегали без спросу в чужие владения. Как-никак, от нашего летучего города до лесной границы всего лишь часа три на ковре лететь. Я увернулась от очередной ловушки, хлестнувший лианами-плетями над головой, и, наконец, провалилась в тоннель-нору. Ох, и затейники эти Хранители! Проползти под живыми корнями трав и деревьев, извивающихся в попытке достать гостью, выбраться почти по отвесному краю гостевой ямы, стряхнуть с одежды былинки и пылинки, оглядеться и поклониться низко-низко. Так, чтобы коса на землю легла.

— Далеко ты забралась, Тайка. Всегда знал, что для хитрых джелаиров наши ухищрения — детские игрушки.

Передо мной словно из-под земли вырос кряжистый мужичок с окладистой зеленой бородой до пояса и витыми золотистыми рожками на лысой макушке. Привратник Княжеского дома лукаво щерил в улыбке клыкастую пасть и выжидающе сверлил меня маленькими глазками.

— Долго стоять будешь, как неродная? Али не по чину теперь со мной здоровкаться?

Привратник вдруг напрягся, выражение его сморщенного личика стало каким-то...обиженным? Он что, решил, будто я из-за невнятного статуса салхины его избегать буду?! Я сорвалась с места и крепко обняла старика. Тот облегченно фыркнул и дробно рассмеялся.

— Иди уж, девочка. Князь ждет-не дождется вестей твоих.

— Все-то вы знаете, дедушка. Никаких секретов не утаишь! — Я нарочито укоризненно покачала головой.

Привратник хохотнул, махнул ручкой — передо мной соткалась дорожка из золотой пыльцы, висящая в полуметре над верхушками травинок и цветов. Сколько раз уже видела, а все никак привыкнуть не могу, настолько волшебной выглядит эта дорожка. Я запрыгнула на золотую тропинку, слегка покачивающуюся под ногами, и пошла вперед, с каждым шагом взлетая все выше и выше над землей. Княжеский дом Великого леса обретался в кроне самого высокого и старого дерева, названия которого не помнили даже сами лесные жители. Нет в человеческом языке слов, чтобы описать его щемящую красоту и смертельную опасность.

Золотисто-красные пушистые иголки, огромным шаром высящиеся над вечно-зеленым лиственным морем. Вглубь этого празднично-яркого царства уходила и моя тропинка. Вот за спиной остались длинные, острые алые иглы-шипы, способные отравить одним касанием. Вот промелькнули золотые многоугольные листья, звенящие сотнями колокольчиков на ветру. Несмотря на свою хрупкость, прочнее и острее них оружия не найти. Вот обдали гостью своим мятным ароматом нежно-зеленые мелкие цветочки, усеивающие все вокруг — последний рубеж, по приказу Князя усыпляющий просителей за один вдох. Наконец, я вошла в приемный покой правящей семьи Леса, выращенный заботливым деревом прямо в толще могучего ствола.

— Здравствуй, Тахиза из рода Лисиц. С добрыми ли вестями пришла к нам дочь Степи? — шелестом дубовых листьев прозвучал голос Князя, скрытого тенью тончайшего паутинного полога.

— Не медли, Лисичка, расскажи, как там наши дети? Скоро ли вернутся к родным? — журчанием весенних ручьев зазвучал голос Княгини, сидящей по правую руку от супруга.

Как всегда, верны традициям, хитры и изворотливы. Всех Лесных люблю, но вот княжью чету... Ну что ж, поиграем, ваши лесные величества.

— Добрых дождей вам, Князь и Княгиня. — Я снова склонилась, подметая косой выстланный мягким мхом пол. Неудержимо захотелось скинуть сапоги и пройтись по нему босиком. Стоп...сначала дело. — Дети в полном порядке, с помощью нового короля Шехии и его брата я смогла отыскать всех пропавших. Малыши сейчас в Велдаране и могут переместиться домой в любой момент.

— В таком случае, почему ты здесь, а они нет? — в ласковом журчании стукнулись хрустальные льдинки.

— Великий лес мудр. Ему не нужны постоянные распри с Приморьем и его сумасшедшей княгиней. — Играть так играть. По своим правилам. В конце концов, мне нужен чистый коридор для Людека. Оставить королевича на землях Велды после "родственного" приема и его последней записки было бы...не по чести). — Правительница сопредельных земель поставила свое условие, пустячное для столь великого народа. Она позволит детям спокойно вернуться домой и больше не станет посылать к вам воинов, если ей вернут сына. Разумеется, дети попадут сюда в любом случае, вопрос, какой ценой.

В насыщенном лиственными ароматами воздухе повисло тяжкое молчание. Даже золотые листья второго защитного контура перестали шевелиться. Князь Леса принимал решение. Неожиданно быстрое, без долгих томительных разговоров и загадок. Что-то...произошло? Помимо кражи малышей? Бъярки шепнул мне перед расставанием, что все дети, кроме его сестер, первенцы в своих родах. Значит, кто-то решил обезглавить в будущем величественные семьи леса? Или же поставить на колени, принудив к рабскому служению? Ведь ребятишек явно готовились отдать в знатные семьи, причем по настолько продуманной схеме передачи и ломки характера, что делает всю эту авантюру больше похожей на завуалированный отлов заложников, а не экзотических игрушек. Что же Йозеф говорил мне о проблемах в Шехии? В самом начале, когда еще пытался упросить спасти какой-то источник... Пески зыбучие, как я могла такое забыть?!

В чертоги вновь возвратились звуки. Заговорила на этот раз Княгиня, выпростав из-под полога белую тонкую ручку с перламутровыми, хищно загнутыми птичьими когтями.

— Тахиза из рода Лис, ты узнаешь наш ответ только после клятвы никому и никогда не говорить о том, что увидишь в Лесу.

Я привычно достала лезвие, выпустила кровь, в здешнем воздухе светящуюся, как и тропинка, золотой пылью — признак родства с народом Степи. Уверена, под королевичем и его братом тропинка стала бы черной, по цвету дара. Светлый бог людей, дарующий им темное волшебство для поддержания мира и порядка... Может, в этом таится секрет пропавшего равновесия? Ведь использовал же кто-то дар королевской семьи во зло...

— Слушай и внимай...

Я ойкнула, когда со всех сторон зала ко мне ринулись белоснежные лепестки, закрыв от правящей четы тугим коконом. Голоса их звучали прямо внутри, отскакивая упругими шариками от растительных стенок. Лесная "Тайна для двоих", высшая ступень защиты от чужих ушей?! Что происходит?!

— Мы соглас-с-с-сны на условие княгини ван де Велда, Лисичка... Мы на вс-с-с-е пойдем ради наших детей, но мы не влас-с-с-стны над волей Хранительницы душ-ш-ш-ш, что держит у себя всех незваных гос-с-с-с-стей. Найди ее, Лисичка, уговори ее! Она не с-с-с-слышит нас! Она уш-ш-ш-шла за пределы и так и не вернулас-с-с-сь!

— Погодите, — я облизала враз пересохшие губы, судорожно сжимая кулаки. О Мать всех ветров, да что же это... — Берегиня Великого леса...сошла с ума?!

— Она уш-ш-шла за пределы и не вернулас-с-с-сь! Уговориш-ш-ш-шь ее, маленькая салхина, получишь любое свое желание! Но только одно! — прошелестели в последний раз голоса княжьей четы над моей головой, и непрестанно шевелящийся кокон из лепестков распался, оставив меня на абсолютно незнакомой полянке в самом сердце Чащи. Там, куда сам Князь с супругой не рисковали заходить без приглашения. Вот же...интриганы древовидные! Я согласия своего на такую помощь "добрым" соседям не давала! Хотя чего уж там... Дети ждут меня. И королевской крови дети тоже. Выбора нет, придется искать Берегиню. Свихнувшуюся Берегиню, пески зыбучие! Странно, что по лесу ее состояние еще не заметно. При таком раскладе я легко могла не добраться до Привратника живой.

Давно, еще когда мы с Шинтой проходили обучение в тороле Змей, один из учителей рассказывал нам легенду лесного народа о чудесных созданиях их старшей богини. Якши, в отличие от других народов, верят, что все живое создано не одним, а двумя богами. Вернее, богинями. Они зовут их Идизами, старшая из которых — мудрая и терпеливая Мать, а младшая — любопытная, порывистая и страстная Дочь.

Сказания лесного народа гласят, что на заре времен Марейн хранили от бед и печалей чудесные создания богини-матери. Они ходили по нашей земле уже тогда, когда еще и в помине не было ни карт с рисованными человечьими границами вместо природных, ни цветущей пышным цветом жадности и жестокости людей, готовых воевать и лить кровь за пустяк. Да что там, самих людей, детей младшей Идизы, еще не расплодилось так много. По-своему прекрасное было время.

Не было еще Шехии, Морского Альянса, Летучего города джелаиров и прочих стран, царств, королевств, за века сотни раз сменивших свои имена. Были лишь Степь, Лес, Равнина и Воды, старшие дети богини-Матери, поделившие между собой заботы о благоденствии жителей каждого кусочка доселе стылого и каменистого Марейна. Степь следила, чтобы в ее краях никто не погиб от излишнего зноя или голода. Лес — чтобы было вдоволь света и влаги для любой травинки или былинки, особые звери поддерживали равновесие в чаще. Равнина заботилась о гармонии между стадами рогачей и волками, пастбищами и полями для возделывания, чтобы ни на минуту не замирала жизнь в ее землях. А Воды...Воды — за тем, чтобы все речушки, озера, пруды, болота, ручьи и даже моря нашего края жили по заложенному Идизой порядку. К сроку уходили под лед, к сроку приводили рыбу на нерест, к сроку цвели, даруя дом и пищу другим созданиям. Все они легко договаривались промеж собою, и царил на Марейне покой, даже во снах не приходящий к нам теперь. Пока Идиза-дочь ночью не выпустила на Равнину свои создания.

Они были голы, глухи и слепы к словам и мольбам тех мест, куда занесла их судьба. Они просто не умели слышать и слушать голос земли, по глупости и неразумности своей нарушая установленный природой порядок. Ранили почву, отравляли воду, истоптали степь, стали рубить лес... И тогда вмешалась Идиза-Мать, дав суровый урок своей неразумной дочери. На рассвете Богиня выбрала четверых людей, наслала на избранных чудесный сон. И в этом сне заменила половину человеческой крови, влив на ее место живительную силу того из своих детей, в чьих краях человек оказался. Так появились Хранители. Наполовину люди, наполовину сущности чудные. Салхинами их звали в Степи, Берегинями — в Лесу, Фоне — в селениях, близких к любому источнику воды. Лишь о Хранителе равнины нам ничего не известно, словно и не было его никогда.

Кстати, именно от первой салхины и первой берегини берет свое начало история джелаиров и якши. Говорят, они были подругами, эти женщины, случайно забредшие на границу леса и степи. Там их и нашла воля Идизы, одной поручив хранить Степь, другой — Великую чащу. Но даже обретя невероятную для людей силу, они остались подругами. Позднее салхина стала женой одного из Ветров, кружащих над Степью. Берегиня выбрала в мужья духа Леса. Джелаиры и якши — потомки их детей, в чьих жилах впервые смешалась кровь трех таких разных существ. Кровь человека, бога и самой природы.

Наверное, именно поэтому Князь Леса так обрадовался моему приходу. Кому, как не салхине, возвращать затерявшуюся в собственных видениях берегиню? Конечно, это не сумасшествие в той мере, в какой его понимают люди, нет. Скорее, затянувшийся и наполовину прерванный транс, отчего Хранительница мечется промеж настоящего, прошлого и грядущего.

Я с опаской шагнула вперед и замерла на месте, настороженно озираясь. Полянка как полянка, залитая солнечным светом, унизанная алыми бусинами-клубничинами, покрытая курчавой сочной травой, ограненная по краям могучими терракотовыми стволами благоухающих деревьев. Смертельная безмятежность, идеальная ловушка для того, кто не знает привычек Леса.

Что за невезение, а? В который раз за сегодняшний день я орошаю собственной кровью чужую землю. Безобидные листики кислицы зашевелились, впитывая на глазах упавшие багровые капли. Миг — и передо мной расступились травы, цветы, бугристые корни. Даже незнакомые мне деревья лениво отползли с дороги, образовав длинный коридор в глубину Чащи, где не было ни единого листочка. Только рыхлая, черная с желтоватыми прожилками почва.

— Благодарю, — я поклонилась на четыре стороны и, задержав дыхание, ступила на тропу. Ничего. Шаг, еще шаг, еще...

Коридор привел опасливо косящуюся по сторонам меня к тугому переплетению ветвей, высоким забором окружившему сердце леса. То, что с Хранительницей не все в порядке, было видно сразу. Вместо пушистых веточек можжевельника, усеянных синими ягодками, ограда дома (а за стеной скрывался именно Дом берегини) щерилась колким сухостоем с узкими прорехами, затянутыми какой-то стеклянистой зеленоватой слизью.

Пароль все тот же — капля родственной крови. Прикладывать раненную ладонь к неопрятной, заброшенной ограде было жутко, однако я справилась. Заскрипев на все лады, ветки расплелись, открыв для меня подобие арки. Я пригнулась, чтобы не зацепить головой показавшиеся наверху шипы, и вошла внутрь. Лаз за моей спиной моментально затянулся, отрезав путь назад. Дорога была только в одну сторону — к пузатому, необъятному стволу Первого дуба, вокруг которого кружились в хаотичном танце светлячки, красиво мигающие всеми цветами радуги в сумраке поляны.

Берегини, как и салхины, не рождаются в одном роду, подобно наследникам королевской крови. По неведомому нам замыслу богинь Хранительницами становятся всегда разные люди. Древние старухи или совсем дети, матери семейств или невинные девушки — никогда не угадать, на ком остановит свой выбор Богиня на этот раз. Сила, дарованная ею, просыпается постепенно — и только тогда созревает, когда миру требуется кто-то, способный вернуть утраченную гармонию. Среди джелаиров салхины не рождались уже много лет. Что касается Лесных, их Хранительница вошла в полную силу буквально пару лет назад. И не удержала ее...

Первый дуб, хрустнув подсыхающей корой, открыл мне дупло между корней, пуская в недра дома берегини. Я присела, закрыв голову руками, и скатилась вниз, как по горке, едва удержавшись от позорного визга. Поднялась на ноги я уже в просторном, но запущенном зале. Его высокие стены были оплетены засушенными лозами винограда. С потолка капала карминная смола, собираясь в лужицы — слезы раненного Леса. По полу ковром разметались сухие листья вперемешку с какими-то перьями, среди которых угадывались миниатюрные следы, ведущие к лестнице. Витое кружево ступеней привело меня, кажется, на самую верхушку дуба. Я прошла медленно отвела в сторону лианы-занавески, которые преграждали путь дальше, и...

Она лежала на полу, свернувшись клубочком, залитая со всех сторон мертвенным лунным светом. Еще один признак беды, ибо в Доме хранительницы, судя по рассказам нашей Видящей, всегда светит солнце. Берегиней оказалась хрупкая, почти прозрачная девчушка лет пятнадцати, одетая во все цвета коричневого и красного. Я прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. О Мать всех ветров, не может быть! Неужели Князь не знает, кто защищает его владения?! Осень! Она пришла, чтобы стать Осенью вечнозеленого леса! Такое было лишь однажды, лет сто или двести назад, когда отца нынешнего князя убили охотники!

Берегиня шевельнулась, простонав что-то неразборчивое, и села. Открыла глаза точно такого же странного цвета, как и у меня. Нечеловеческие глаза, янтарные, из-за которых я столько насмешек вытерпела в детстве...

— Помоги мне, сестра...

С ее светлых русых волос горстями опадали лепестки тигровых лилий, раз и навсегда вросших под кожу, когда Сила проснулась. Кривились и дрожали, как от боли, их еле живые веточки, короной окружившие голову. Одна за другой выцветали на моих глазах медово-коричные пятнышки, усеивающие кожу девочки, бледнея и становясь такими же мертвыми, как и здешняя злая луна.

— Помоги... — прошептала она еле слышно и снова упала на пол, закатив глаза.

— Арррр, клятый шех! — зашипела я сквозь зубы, рухнув на колени рядом с ее бездыханным телом. Что делать? Что мне делать?! Откуда я знаю, как лечить потерянную в видениях берегиню, если даже половиной ее сил не обладаю?! Если девчонка уйдет в грезы окончательно у меня на руках... Даже думать не желаю, что случится! Я должна найти выход! Обязана!

Глава 9. Перо лунной птицы— Советник! Советник!

Людек рывком сел на каменной лежанке, сбросив на пол одеяла. Княгиня не обманула, ее узнику и правда предоставили все условия для комфортного отдыха, какие только возможны в данных обстоятельствах. Небольшой смерч, поблескивающий красноватыми искорками, обнаружился в изголовье его "кровати". Значит, брат получил донесение. Отлично.

— Слушаю. Докладывай.

— Его величество просил передать, что княгиня действительно является вашей кровной родственницей. — Тихим бесцветным голосом заговорил дрегори. — В архивах хранится свидетельство о составе семьи вашей матушки, господин лекарь сравнил прядь волос, посланную вами, с имеющимся образцом. Также найдено заключение о ее мнимой гибели. История правдива.

— Что с попавшими на допрос? Уже есть расколовшиеся? Известно, кто и по чьему приказу похищал детей?

Тишина в ответ. Людек вздохнул, массируя виски. Все-таки не вовремя он попался. И не сбежать, стража проверяет пленника каждые полчаса. Он, конечно, подозревал, что вдовствующая княгиня вряд ли выпустит из своих загребущих лап такой "аргумент". Так и вышло — два часа назад ребятню согнали на лестницу, ведущую в подвал. Так сказать, продемонстрировали товар лицом. Значит, девушка отправилась в лес одна. Интересно, как она отнеслась к его, по сути, приказу? Старуха могла что угодно наплести степнячке, но его княгине обмануть не удалось. Вздумается что ему — пострадают в итоге дети. В лучшем случае отпрыски лесного народа попадут в приют. Что случится, если она раскусит их маленький трюк с париками и чепцами... Судя по собранным его вихрями слухам, тетушка люто ненавидела обитателей Чащи, всеми силами поддерживая схожие настроения среди своим подданных. Не приведи Единый, малышня выдаст свое происхождение. Могут и камнями забить с подачи собственной владычицы, и не посмотрят, что дети перед ними. Идиоты.

— Хорошо. Работайте дальше. По разоренным на границе деревням есть новости? Пригласили для опознания кого-то из степняков?

— Они клянутся, что найденное оружие — подделка.

— Все, как и говорил брат... — советник криво улыбнулся, снова укладываясь на спину.

Хотя бы в одном деле сдвинулись с места. Что за интрига плетется за их спиной? И как давно невидимый паук начал свою работу? Внезапная смерть старого короля и наследника, обвинение самого Людека, иссякший источник, похищенные наследники Леса, выставленные на рабском рынке, нарастающее напряжение на границах со Степью... Кто-то всерьез расшатывает положение в королевстве. Кто и для чего? Копают под их ветвь династии? Говорили же детки о другом обладателе темного дара. Или в планах врага нечто более кардинальное? Кто, кто этот враг? Брожение в умах шехов уже началось, так недалеко и до бунта. Йозеф скорее откажется от короны, чем согласится подавить недовольство народа силой. Гуманист демонов!

— Еще кое-что... — неожиданно вклинился в мысли королевича посланник.

— Да?

— Дочь Лесного народа, спасенная вами из рук герцога Трея, пришла в себя. Господин Марек передает, что вернуть ее родным получится не раньше, чем через пару недель. Сам герцог скончался этой ночью в загородном имении от укуса ядовитого паука.

— Туда ему и дорога. Это все новости?

— Да, советник.

— Благодарю за службу. Свободен.

Вихрь исчез, оставив Людека в одиночестве. Старший королевич, несмотря на приписываемую ему народом жестокость и черствость, испытывал сейчас небывалое облегчение. Доверчивая степнячка не знала о том, что израненную "приманку", с которой и началась вся история, также забрали во дворец, передав заботам придворного лекаря. Лесная несколько дней пребывала на грани жизни и смерти, внезапно для всех открыв свое поверхностное знание шехского языка. Сколько она пробыла в плену у герцога? Что с ней там сотворили? Она то едва дышала, почти уходя за грань, то вдруг начинала метаться по кровати, захлебываясь невнятным бредом, на трех языках крича о каком-то проклятии древних и лунной птице, но все же сумела вырваться из лап забвения. Останется пригласить кого-то из степняков в качестве переводчика, как выяснилось, они свободно могут общаться с зеленоволосыми созданиями — и тогда он сможет разоблачить еще один кусочек чужого замысла. А дальше — решить за полгода все внутренние конфликты королевства, сформировать круг приближенных, верных брату, завоевать позиции среди народа... И восстановить этот демонов источник!

— Ну, Тахиза, не подведи. — на грани слышимости шепнул Людек в потолок, прикрыв глаза. Как-никак, он сам наказал ей согласиться с любыми требованиями княгини...

* * *

— Сестра, зачем они тебе? Я, как могла, очистила их души, но...Это же люди. Какое дело тебе, салхина, до этих глупцов?

Берегиня заносчиво вздернула курносый носик и шевельнула кистью. Ограда ее Дома, кое-где уже покрывшаяся молоденькими зелеными листочками, расступилась, открыв нам дорогу в целую рощу урлусов. Деревья-коконы потрескивали, качая пышными серебряными кронами. Кора их истончилась, обнажая скорчившиеся в глубине стволов людские тела, подобно младенцам обвитые древесными жилами. Жуткое зрелище.

— Сколько из них готовы к выходу? — я задала не самый тревожащий на данный момент вопрос. Сколько бы ни было — заберу всех. Берегиня-Осень опасна сама по себе. Она сумасбродна и сильна, а потому... Потому может легко обвести меня вокруг пальца.

— Около полутора сотен душ. — Ответила она, на мгновение прикрыв глаза. Часть деревьев засветилась ровным изумрудным светом. — Смотри сама, мне не хочется тратить время на счет.

— Я заберу всех, кто готов. Ты согласна?

— Да пожалуйста.

Она лениво отмахнулась от меня, вперив невидящий взгляд куда-то в небо. Опять видение? Или голоса леса? Вот неуемная! Неужели я стану такой же?

— Да, и княжича велданского можешь тоже забрать, он мне наскучил...

— Что?!

Мы как раз пробирались по особой секретной тропе к дереву княжеского дома. Волшебная тропинка нежно-салатового цвета провела нас сквозь заросли обережных кустарников так хитро, что ни один листик и ни одна веточка не шевельнулись. Мы попросту проходили все препятствия насквозь. Исключением была лишь паутина, наглым образом игнорирующая недовольство и приказы берегини.

— Ему не так долго требовалось сидеть в кокон-дереве, чтобы очистить душу, уже год он меня развлекает. — Она равнодушно пожала узкими плечиками, смахивая с лица паутинку. — Сказки рассказывает, играет с детьми и зверятами. Надоел хуже цветка-прилипалы. Скучно с ним стало, так что я его снова в урлус отправила. Забирай с собой, как обратно пойдешь. Я давно нового помощника приглядела.

Я споткнулась на ровном место, в изумлении уставившись на самодовольную девчонку — никак иначе после той истории, что она мне поведала, назвать берегиню я не могла. Подумать только, сперва нарушить заповедное правило, богинями установленное, а потом выбросить оторванного от семьи и рода людского бедолагу, как сломанную игрушку! Что она себе позволяет? Уж не за подобные ли деяния ее осенним безумием наградили?

Когда берегиня потеряла сознание в своем доме, я чуть не поседела раньше срока. Смерть берегини всегда приводит к вымиранию леса. Незаметному для человеческих глаз, но... Чаща из средоточия жизни и древнего волшебства превращается в обычные заросли, лишенные чудесной защиты и целебной силы. Звери теряют разум, становясь просто бессловесными тварями, а Лесной народ погружается в долгий, почти бесконечный сон, прячась в стволах родных деревьев до тех пор, пока не явится миру новая хранительница.

Говорят, что в тяжелой ситуации даже глупец обретает мудрость. Наверное, так произошло и со мной. Что-то глубоко внутри нашептывало мне верные действия. Поднять легкую, как былинка, девчонку, вытащить ее из Первого дома, продираясь сквозь шипящие лианы, ожесточенно лупящие по ногам, животу, плечам. Практически прорубить выход через окончательно высохшую ограду, еле вырывая ноги из цепкой хватки ползучих трав, всколыхнувшихся при виде меня ото сна. Сколько было сил — все ушли на то, чтобы выволочь глупую берегиню из ловушки мертвой луны, обманом поселившейся в ветвях древнего дуба. По тропинке, легшей под ноги после обильного окропления пожелтевшей травы кровью, выбраться на полянку, куда забросили меня в самом начале Князь с супругой. Бросить едва дышащее тело на живую, полную жизни землю. Щедро полить прихваченной еще в Приморье водой лицо, ладони и ступни берегини. Обрезать ножом все высохшие и скрутившиеся уродливыми струпьями лепестки когда-то прекрасных тигровых лилий в ее волосах. Снова и снова шептать давно позабытые молитвы Богине-Матери, выпрашивая подарить еще один шанс непутевому созданию, ее волей пробужденному в теле обычной деревенской девчушки.

Не знаю, как, но мне удалось привести ее в чувство. Может, сыграло свою роль мое упрямство, раз за разом побуждавшее меня тормошить девицу на протяжении полутора суток. Может, причиной была такая же чудная, с капелькой божественной крови, родословная. Не так важно это по сравнению с тем, что я узнала от нее сейчас, в изумлении остановившись на волшебной тропинке. Берегиня, оценив укоризну, светящуюся в моих глазах, тяжело вздохнула и как-то хрипло рассмеялась, опускаясь прямо на пляшущие искорки дорожки.

— Садись рядом, салхина, садись. Прежде чем выйти из Леса и принять дар Богини, выслушай мою историю. Может, сумеешь избежать тех ошибок, что допустила я.

Оказалось, что даже многомудрые джелаиры и якши не избежали коварного недуга, поражающего саму душу. Гордыня, бич человека, прокралась и в сердца Лесного народа, чуть навеки не погубив Чащу. Не была нынешняя Берегиня Осени из народа лесного, всего-то четвертинка крови якши в ней жила. Видать, кто-то из Лесных юношей увлек бабку ее в свое время, очаровал да с дитем оставил. Или же родители приказали порвать дикую, неправильную связь. Как знать, что там было, сорок лет назад. Но прошел положенный срок — и для маленькой девочки с красивым именем Верена из приморской деревни запели струны Леса.

Они пели и пели, с каждым разом все глубже и глубже заманивая избранницу в Чащу, то ягодными полянками завлекая, то чудными зверушками, к рукам ластящимися. А приведя к Первому дубу, исчезли, оставив взамен юной Хранительнице опасную бурлящую силу и ворох обязательств. И никакого наставника рядом. Княжеская чета, узнав, кого Чаща призвала берегиней, приказала не приближаться к чужачке. На что надеялись эти чванливые глупцы, оспаривая волю своей богини?

Видения на долгое время стали для Верены единственным мосточком в мир людей. День за днем всматривалась она в мелькающие картинки, изучая постепенно историю наших земель, прошлое и настоящее всех народов, собственное призвание. Медленно, по капле, но и этот источник знаний об окружающем мире иссяк, оставив девушку в глухой изоляции. Наверное, так было заведено среди потомков Леса. Беда в том, что обладательница чудесной крови об этом не слышала и знать не знала, что делать дальше. А как почувствует себя вырванная, выкраденная из семьи девочка, оставшись в сердце Чащи совсем одна? Лишь травы, зверье да деревья, хранящие в своем нутре пойманных чужаков с гнилыми душами. Одну такую душу, раньше срока очистившуюся, она пробовала выпустить. Однако, кроме детских сказок и игр княжич Велды не помнил ничего. Как дорогая говорящая кукла, каких дарят богатым детишкам Приморья.

Великий Лес и его правители сами загнали себя в смертельную западню, оставив новоиспеченную защитницу в заточении из-за "грязной крови". Вопреки почерпнутым из видений знаниям, знакомиться с Хранительницей, навещать ее и обращаться за помощью никто не спешил. Спустя год прежде великодушная, счастливая и чистая помыслами Берегиня стала стремительно терять веру в себя и этот мир, обретая неустойчивость и ломкость осени. Сердце Чащи начало засыхать.

С месяц назад, когда тоска по прошлому стала особенно невыносимой, к берегине постучалась в окошко странная птица с серебряными крыльями. Она рассказывала ей ночь за ночью сказки и легенды, баловала покинутую всеми девчонку искрящимися водопадами света, показывала ей поляны ночных цветов с кружащими над ними мотыльками... Вскоре она стала являться к юной отшельнице после заката в виде прекрасной ликом девы. И, получив как-то раз приглашение переждать день в глубине кроны старого дуба, осталась насовсем. С того момента разум Берегини помутился, швырнув свою хозяйку в водоворот видений, хранимых коварной Луной, еще больше приблизив Чащу к гибели.

— Забери его. Прошу тебя. Видеть его не могу.

В глазах девчонки блестели слезы. Могущественная, почти всесильная на землях Леса Хранительница еле сдерживала горькие рыдания. Что должно было произойти в нашем мире, чтобы сломить изначально сильную духом девушку, верящую в чудеса и всеобщую доброту? Сломить ту, что отмечена самой богиней?

— Заберу. Вот только разберемся с местным князьком, и заберу. Обещаю.

Дальше по тропе пробирались молча. О чем размышляла хмурая берегиня — не представляю. Сама я решила, что как только выберусь из Леса, расскажу всю правду о произошедшем Бъярки и его товарищам. Малыши лучше чувствуют гармонию мира, ее законы. Им будут виднее глупость родителей и губительные последствия. А значит, больше юная хранительница Чащи не останется одна.

Княжеское дерево встретило нас цветочным дождем, кипенной пеной скрывшим уродливые проплешины на поляне. Промедли князь еще немного с призывом о помощи — и спасти бы никого не удалось. Наверняка он и сам понимает это, другой вопрос, как именно поведет себя сейчас горделивый носитель нечеловеческой крови. Если опять обольет берегиню презрением... Что ж, заберу девчонку погостить к нашей Видящей. Втроем коротать дни в избушке на отшибе куда как легче.

Князь, вопреки обыкновению, встретил нас на пороге. В тоскливом одиночестве поджидал нас среди колких шипов тот, чьему слову послушны обитатели лесов. При свете дня я видела князя впервые. Он был...чужой нам. Похожий на кряжистое дерево, выросшее в темноте — бледнокожий, с широченными плечами, на которые свободно падала грива темных, сплетенных мелкими косами волос, он производил гнетущее впечатление. Бегающие по впалым щекам паучки да горящие болотным огнем глаза только дополняли картину.

— Берегиня, — с присвистом всхлипнул Князь, жадно охватывая взглядом спрятавшуюся за мою спину девочку. Выдохнул, сжав когтистые кулаки, тут же пропоровшие его истончившуюся кожу и...встал на колени. — Умоляю, прости нас, неразумных. Чем пожелаешь, отплачу, только верни ее! Верни, прошу!

Мы с берегиней непонимающе переглянулись, после чего она робко шагнула вперед, положив тоненькую ручку на плечо бывшему обидчику.

— О ком вы говорите, Князь?

— Княгиня... — Князь змеиным движением облизнул пересохшие губя, ловя взгляд теплых карих глаз. — Княгиня ушла на ваш зов и не вернулась.

Я раздраженно закатила глаза. Меня не было меньше суток, а у них опять беда... Выберусь ли я в срок из шехова Леса? Там же дети остались! В руках у безумной старухи! И Людек переживает! Сунется злющий королевич спасать меня из беды, как и обещал брату... Я поежилась, представив последствия встречи Людека и местных стражей и самым наглым образом сдвинула кающегося во всех грехах правителя с дороги, почти вбежав в приемный зал. Пора заканчивать эту историю.

В зале, как и в доме берегини, царило запустение. Высохли, съежились прекрасные белые цветы, обвисли старыми истлевшими веревками лианы, укрывающие княжескую чету от чужих взоров. Сама княгиня леса нашлась там же. Тоненькая, со следами былой красоты на покрытом зеленоватыми узорами лице, женщина держалась за подлокотники своего кресла, глубоко впившись когтями в податливое дерево. Глаза метались под веками, словно ей снился жуткий кошмар. По бледной коже медленно растекались серебристые, слегка выпуклые пятна, похожие на плесень.

— Она и здесь побывала! — за моей спиной снова стояла Берегиня. В тонких пальчиках было сжато знакомое мне еще по визиту в ее дом белёсое пёрышко. Миловидное доселе личико берегини кривила гримаса отвращения.

— О ком ты?

— Лунная птица. Это она сделала, больше некому! Князь! — она резко развернулась и выбежала прочь. До меня приглушенно доносились снаружи звуки какого-то спора, но...

Если княгиня умрет, власть якши над Чащей ослабеет вдвое, что будет на руку тем, кто хочет поживиться местными сокровищами. Если она умрет, граница Степи станет еще более зыбкой, ибо Лес и Степь издавна питают защиту друг друга. Если княгиня умрет, то малыш Бъярки сильно расстроится. Как-никак, его мать...

Разрумянившаяся берегиня вихрем промчалась мимо меня, шлепнув на лоб страдалице мокрое полотенце, истекающее розовато-золотистыми каплями. И ей пришлось кровь пролить. В таком случае, за княгиню можно не волноваться. Хранительница знает, что делает. Никакому проклятью не устоять перед силой древней крови. Другой вопрос, что за Лунная птица объявилась в здешних краях? Никогда о таком создании не слышала. И только ли здесь она пакостит?

— Поймаю — все перья выщипаю этой курице! — шипела сердитая берегиня, размазывая по щекам и ладоням женщины сладкий мед, на глазах меняющий цвет с янтарного на багрово-черный.

— Моя помощь нужна? — я опустилась рядом с ней, придерживая сползающее полотенце.

— Нужна, да не здесь. — Девушка оторвалась на долю секунду, взглянув мне прямо в душу. В ее глазах, полыхающих изумрудным пламенем, читалась спокойная уверенность в своих силах. Значит, Князь признал ее по всем правилам. Радует. — Без маленького наследника тут не обойтись, так что вся надежда на тебя, салхина. Забирай своих велданцев и уходи, кокон-деревья будут ждать на границе. Они ничего не вспомнят о Лесе, так что можешь придумать любое оправдание. Лишь бы снова с топорами к нам не кинулись. Тогда — не пощажу.

Она недобро оскалилась и, махнув на прощание рукой, вернулась к прерванному занятию, вытягивая из жил княгини... Я наклонилась ниже, вглядываясь в потемневший мед. Надо же, какая изобретательная птичка! Отравить лесную княгиню донным ядом, который не всякий лекарь удалить сможет! Кому же она служит? Впрочем, неважно. Я мысленно потянулась к Привратнику, прося его об услуге, встала одной ногой на повисшую над полом вызолоченную тропу...

— А княжич? Где мне искать его?

— На границе с Лесом ждать будет, — виновато буркнула берегиня, пряча заалевшие щеки. — Ты...если он что вдруг вспомнит, извинись за меня, прошу. Я не со зла, поверь!

Я кивнула, ободряюще улыбнувшись Хранительнице, и через пару мгновений огромными скачками неслась по тропе к выходу из Леса. Туда, где меня давно ждут.

Глава 10. Узы ветровИз летописей, относящихся к весне 1201 года:

"На исходе первого месяца сей весны, названного впоследствии месяцем Перемен, Йозеф ден Поль, самый молодой король в истории Шехии, явил свой истинный характер народу Единого, получив прозвище Карателя. На следующий день после подписания мирного договора с Велданским княжеством наиболее зажиточные режионы Шехии сменили своих управляющих. Достойнейшие представители аристократии нашего королевства, общим числом семь, а также ряд странствующих торговцев были без объяснения причин доставлены черным вихрем на дворцовую площадь. Там же, спустя десять минут, обезглавлены лично королем. Людек ден Поль, старший брат короля и его советник по безопасности, вместо приличествующего правилам обвинения сказал лишь, что уважаемым лордам и господам самим известна причина их положения.

Также в течение следующего дня все военные действия с Морским Альянсом были прекращены путем мгновенного пленения глав приморских войск и последующим их приватным разговором с юным королем. Мирные договоры были подписаны тем же числом. Княжество Велда потеряло суверенитет в связи с доказанным слабоумием правительницы. По причине ее кровного родства с правящей семьей Шехии земли перешли под опеку короля, став еще одним режионом. Лордом Велды назначили единственного сына княгини, слывшего пропавшим без вести восемь лет назад.

В это же время личной гвардией короля, так называемыми дрегори, по всей территории Шехии были разрушены до основания те ряды Ярмарок, где промышляли торговлей людьми, не выполнившими долговых обязательств. Продавцов живого товара, а также тех, кто высказал недовольство действиями короля, арестовывали на месте, доставляя в застенки Дворца на допрос к старшему отпрыску семьи ден Поль. Больше их никто не видел.

Причины, подвигнувшие доселе нерешительного и не способного к управлению страной мужчину к подобным резким и грубым действиям, выяснить не удалось. Сам король на исходе сентября в сопровождении некой дамы отправился с дипломатической миссией в Великий лес. Регентом на время его отсутствия был назначен Людек ден Поль."

* * *

Владек Вирмо в смятении сжимал меч, оглядывая неумолимо приближающиеся к их лагерю бочкообразные деревья. Солдаты, выделенные безумной княгиней для конвоя очередной приговоренной на смерть, тряслись и бледнели, едва сдерживая порыв сбежать. Мальчишки! Необстрелянные еще, они даже не знают, какая опасность к ним движется! Самому Владеку в детстве о жрун-деревьях рассказывала бабка. Подманят грибника богатой полянкой, усыпят бдительности и за секунду щупальцами своими внутрь затянут, как в пасть громадную. Был — и нет человека.

— Оружие к бою! — зычно выкрикнул он, оглядывая через плечо свое дрожащее "войско". — Встать плечом к плечу! Марис, будь готов подать красный сигнал городской управе!

Мальчишка побледнел и часто-часто закивал вихрастой головой, выуживая из седельной сумки длинную металлическую трубку. Красный сигнал подавался из специально созданного рыбаками гарпуна в случае серьезной опасности. Высушенные пурпурные чернила густым облаком взмывали вверх и на несколько суток замирали в воздухе, указывая на смертоносный участок. Так издавна приморцы давали знать друг другу о нападениях акульих стай и прочих угрозах, выпадающих на долю живущих у воды.

Каково же было удивление мужчин, приготовившихся погибнуть во цвете лет, когда меж толстых стволов мелькнула женская фигурка, заставив сердца зрителей дрогнуть в отчаянии — пропадет же глупая! — и с каждым мигом подбегала все ближе и ближе. Вот стала видна расцветающая на лице улыбка вместо выражения ужаса, с каким редкие выжившие покидали Лес...

— Владек, Владек! Готовьте одеяла! Ставьте чай! — радостно голосила пойманная княгиней девица, со всех ног спеша к лагерю. Замерла вдруг, обернулась назад, снова нырнула промеж жутких порождений леса и вернулась, волоча за руку нескладного мальчишку, локтем закрывающегося от солнечного света.

Добежав, она отпустила своего спутника, согнулась, уперев руки в колени, лукаво подмигнула опешившему воинству, по-прежнему сжимающему оружие.

— Получилось! У меня получилось! — доверительно шепнула она им, резко развернулась лицом к шумящим деревьям и громко хлопнула в ладоши. Мир замер на секунду — и ожил, разбуженный громким треском, будто рядом лопались перезревшие на теплом солнышке приморские арбузы. На месте ненавистных жрун-деревьев остались стоять...люди. Родные, давно признанные погибшими, любимые, исчезнувшие еще во времена войны, сосланные за проступки княгиней... Не меньше сотни человек стояло на опушке леса, сонно озираясь по сторонам.

— Княжич, добро пожаловать домой. — Владек, единственный из присутствующих знавший наследника в лицо, склонился перед ним в изящном поклоне. Паренек испуганно моргнул и неловко ответил на приветствие воина, по-простецки пожав тому руку. Тахиза, хмыкнув, повернулась к солдатам, оценила накатившее на мужчин изумление и по-командирски зычно рявкнула, напомнив о чае и одеялах для чудом вернувшихся из Чащи.

— Чудо... Это просто чудо какое-то... — растерянно оглядывая толпы бредущих к ним людей, прошептал Владек, наконец, отпустив меч.

— Это не чудом зовется, друг мой. — Тахиза смотрела на него снизу вверх, рассевшись на теплой душистой траве. — Это долг перед богами-создателями. Бремя, которое несут жители Леса, из поколения в поколение исцеляя души ваших близких от скверны. Приглядись, коли есть среди них твои знакомцы. Вспомни, чем они грешили по молодости, еще до попадания в Лес. И ты все поймешь сам.

Владек последовал ее совету, сощурился, рассматривая освобожденных... И с приглушенным возгласом вдруг схватился снова за меч, грозно нахмурился, решительно шагнул вперед.

— Остановись, Владек, — со смехом бросила ему в спину девушка, перебирая пальцами густую траву. — Я сказала тебе, что Лес избавляет от скверны. Все грехи и злодейства, что были на твоем знакомце, ушли. Он о них не вспомнит. А коли вспомнит, то искренне покается. Таково волшебство Чащи. То, чем она платит за отобранные у людей годы.

— Но почему... — капитан неловко топтался на месте, все еще сомневаясь, кому верить — собственной памяти или невероятной степнячке, сумевшей воплотить в жизнь невозможное. Его воины, отбросив всяческий страх, уже вовсю хлопотали перед зевающей толпой, над лугом неслись восторженные крики и смех. Былое чувство обреченности сменилось великой радостью.

— Говорю же, долг перед создателями. Наши учителя говорят, что великие силы, подаренные лесному народу, обязывают их чистить людские души. В Лесу затеряется далеко не каждый, уж поверь. Ваша княгиня, несмотря на слабость ума, совсем невинных туда не ссылала, что меня радует. Скорее, вы не знали или не чувствовали в сосланных грязи. А вот ваша старушка-княгиня... Ослабшие умом обретают дар читать в сердцах. — Тахиза, со странной усмешкой наблюдающая за суетящейся толпой, передернула плечами, улеглась на спину и с наслаждением потянулась, прикрыв глаза. — Пески зыбучие, как мне надоел этот Лес, ты бы знал! Темно, влажно, всюду кусты, шипы и ветки, и проблемы, проблемы, проблемы! Я как героиня старых сказок — туда пойди, этого спаси, того приведи...

Владек хмыкнул и осторожно сел рядом с ворчуньей. На несколько минут старый вояка позволил себе расслабиться и вдохнуть полной грудью ароматный воздух, густым киселем накрывший луг. Подумать только, спустя долгие годы, проведенные в страхе за близких, можно жить спокойно. На самом деле, никто в точности не знал, почему госпожа ван де Велда отдавала приказ схватить и отправить в лес того или иного человека. Под руку сумасбродной женщине попадались и обнаглевшие донельзя торговцы, и ростовщики, коих много развелось за годы войны с Шехией, и откровенно мирные и добропорядочные горожане. Но кто станет требовать объяснений у вдовой да облеченной властью старухи, явно повредившейся умом после потери сына? Дураков среди велданцев не водилось. Так и жили, стараясь не показываться на улицах, как только заслышат грохот и звон бубенцов княжьей кареты.

Теперь же, когда княжич, ни капли не изменившийся с момента их последней встречи, вернулся, у Велды есть шанс на спасение. Учителей из числа достойных и верных княжеской семье людей Владек найдет, что-то об управлении землей расскажет сам, что-то объяснит мальчишке мать, что-то придет с опытом... А главное, больше наверняка не будет бесплодных попыток загубить Лес. За восемь лет велданцы не смогли срубить ни одного дерева, а сколько людей пострадало во время попыток! Сейчас же княгине не за что мстить лесному народу. И все благодаря молоденькой степнячке, невероятным образом очутившейся в их краях. Что это, как не воля Единого?

* * *

Людек ден Поль, наследник дара того самого Единого, о воле которого размышлял старый капитан на границе с Лесом, в этот момент как раз недоверчиво рассматривал аккуратно разложенный на каменном столе мужской костюм из черного бархата с серебряным шитьем. Красивый, дорогой даже на вид и...идеально подходящий ему по размеру. По сравнению с его одеянием, что сильно испачкалось, а местами и порвалось за время блужданий по тайному ходу и пребывания в княжеской темнице, нежданный подарок княгини был и вовсе королевским подарком.

— Господин ден Поль, скорее переодевайтесь, княгиня не любит ждать. — Сутулая девица, принесшая одежду, чопорно поджала бледные губы.

— Я бы с радостью, леди, — королевич насмешливо выделил голосом последнее слово, мстительно наблюдая за вспыхнувшей гневным румянцем служанкой. — Но не могу же я оскорбить невинную особу сим действом! Оно непременно приведет вас в пучину греха, я не готов брать такой груз на свою душу!

— Чего вы хотите? — девица понимала, что над ней тонко измываются, но ничего не могла возразить. Княгиня дала четкий приказ — доставить пленнику одежду и привести к гостиную на ужин. Кто бы на месте Катрины отказался от возможности хоть одним глазком подсмотреть за ним, зная, что в темнице у хозяйки оказался не абы кто, а целый королевич вражеской страны! Да еще и такой красивый...

— Чтобы вы ушли и дали мне пять минут на переодевание, — холодно и несколько презрительно бросил королевич, словно узнав о постыдных мыслях Катрины, в которых он уже страстно обнимал податливое девичье тело. — Или, на крайний случай, отвернулись на то же время.

— Как вам будет угодно, — разозлилась девица на собственную глупость и внешнюю непривлекательность и, уперев кулаки в бока, уткнулась вздернутым носиком в стену. Подумаешь, королевич! Все равно княгине в плен угодил! И что о нем мечтать? Только душу чернить! Все же знают, что он душегуб! Правильно отец говорит, что он старшего брата убил, а младшему, корону получившему, воли не дает, как стервятник кружит! Ждет-не дождется, пока единственным из семьи не останется! Вот и льют над проклятой Шехией дожди, плачут над жестокой судьбинушкой... Хорошо, что маменька отказалась переезжать на границу! И пусть на папиной торговле плохо сказывается близость к Темному Лесу, зато в Велде всегда солнечно и тепло!

— Я готов, леди. — язвительный голос шеха вернул Катрину в реальность.

Девушка злобно зыркнула на приодевшегося мужчину, невольно отметила, как ему идет выбранный княгиней костюм, и широкими шагами направилась к выходу из подземелья. Королевич молча шел следом, да так бесшумно, что Катрина несколько раз с беспокойством оборачивалась, проверяя, идет ли он или же норов показывает, не дождавшись положенного по рождению обращения. А ну как замирится княгиня с шехами? Ой, влетит Катрине, коли кто узнает, что она таком важному человеку нагрубила... Служанка пришла в ужас от этой мысли и почти бегом поспешила в гостиную, мечтая скорее оказаться подальше разом ото всех самодовольных богачей, собравшихся сегодня в княжеском доме.

В просторной комнате, размерами больше похожей на небольшой зал приемов, сновали слуги, торопясь накрыть роскошный стол. Княгиня, с нездорово горящими глазами на осунувшемся лице, замерла у окна. Людек едва удержался от ругани, заметив разительные перемены, произошедшие в ее облике. Без белил, румян и сурьмы, щедро украшавших ее лицо во время прошлой встречи, она казалась гораздо моложе. Платье весьма простого кроя, больше подошедшее бы молодой девушке, только-только вышедшей замуж, только усиливало это ощущение, делая Сузанну ван де Велда почти копией умершей королевы Шехии, ее сестры.

— Госпожа... — его провожатая низко поклонилась, дождалась величественного кивка хозяйки дома и убежала.

— Входите, племянничек. Выбирайте любое место, какое вам по душе. — Дрожащим голосом обратилась к Людеку его неожиданно обретенная тетушка, не отрывая взгляда от дороги перед замком. — Подождем еще немного. Гости вот-вот прибудут.

Королевич пожал плечами и, внимательно изучив зал, устремился к дивану, втиснутому в угол между вторым окном и коллекцией оружия. Поведение княгини выглядело все более странным. Что могло произойти, если безумная, но вовсе не торопящаяся умирать женщина согласна остаться с ним один на один в комнате, стены которой увешаны разнообразными мечами, топорами и кинжалами? В голову приходит только два варианта...

Додумать эту мысль королевич не успел, так как на него с радостными визгами накатилась многорукая и многоногая волна. Спустя мгновение Людек осознал, что на нем со всех сторон повисли так же приодетые и умытые дети. Единственное, что осталось неизменным — смешные чепцы, укрывающие их волосы. Как они умудрились не дать стянуть с себя сие убожество, Людек не понимал, но ситуацией был вполне доволен. Зная о нетерпимости княгини к лесному народу, за малышей он все-таки беспокоился. Правда, их реакция на него удивляла.

Кто-то из малышей настойчиво потянул Людека за рукав, вынуждая наклониться. Скрытый от рассеянного взора княгини постоянно двигающимися товарищами, к уху королевича придвинулся самый взрослый из детей, шепнув радостно только два слова, смысл которых чужак мог понять и без перевода.

— Салхина каммэ, — поделился Бъярки вестью, услышанной от деревьев в княжеском саду.

Взрослый, к его радости, кивнул и тут же прижал палец к губам, после чего подхватил мальчишку подмышки и усадил к себе на плечи. Около часа королевич усиленно возился с детьми, стараясь не подать и виду, что на шехском малышня не может сказать и слова. Людек с грустью вспоминал время, проведенное с младшим братом, когда мать еще была жива. Рассказывая одну за другой волшебные сказки, играя в солдат и разбойников, прячась за мебелью или шторами, он жалел, что так мало времени проводил дома, больше мечтая о военных походах, куда отправится вместе с отцом. К чему они его привели? К чему война привела всю его семью?

— Едут, едут! — в зал, тяжело дыша, ворвалась давешняя служанка. Схватилась за стену, прижав ладонь к груди, силясь удержать колотящееся сердце. Настолько поразило ее увиденное...

Княгиня словно пробудилась от долгого сна, обвела зал придирчивым взглядом и звонким голосом попросила всех к столу. Людек устроился напротив нее, дети, которым расторопные слуги подложили на стулья подушечки, рядком сели справа и слева от него, оставив по какой-то причине свободным лишь одно место — как раз между Бъярки и самим королевичем. Княгиня, заметив такое поведение детей, насмешливо фыркнула, отсалютовав наследнику Леса бокалом. Тот проказливо улыбнулся в ответ и подмигнул, чем заставил чудесным образом помолодевшую женщину в голос расхохотаться.

Именно в этот момент в глубине коридора послышались торопливые шаги, кто-то с силой толкнул двери зала, заставив их гулко удариться о стены, неуловимым движением подлетел к все еще улыбающейся княгине и...упал перед ней на колени, крепко обняв ноги хозяйки дома.

— Матушка...

Слово камнем разбило атмосферу нарочитого веселья и тревожного ожидания, царившую в зале. Княгиня замерла на долгую минуту, медленно опустила свой бокал, положила ладонь на плечо юноши, уткнувшегося лицом в ее платье. Плечи женщины, до сего мгновения гордо расправленные, вздрогнули. Губы шевельнулись, силясь вытолкнуть какое-то слово, но послышался лишь хриплый вздох. Княгиня, нервно сглотнув, прикрыла глаза. По ее щекам, уже тронутым дыханием старости, покатились слезы.

— Михиль...Мальчик мой...Вернулся...

Судорожно всхлипнув, она оттолкнула стул, с грохотом рухнувший на пол, опустилась на холодные плиты и крепко обняла сына, уже не сдерживая рыдания, наплевав на все правила этикета, обязывающего правительницу всегда держать себя в руках.

Людек тихо поднялся из-за стола и, поманив за собой непривычно серьезных детей, вышел в коридор. Кто-то из стоящих тут же слуг осторожно притворил двери, оставляя мать и сына наедине после долгих лет разлуки.

— Пройдите в другой зал, госпожа, вы, наверное, голодны, — прошептала старенькая экономка, склонившаяся перед кем-то, скрытым тенью, в глубоком поклоне.

В момент возвращения княжича она как раз проверяла, все ли исполнено в соответствии с приказом княгини, и сейчас с трудом сдерживала слезы. Слуги любили свою княгиню, несмотря на слухи о ее безумии, и глубоко переживали утрату наследника вместе с ней. Многие из тех, кто работал в замке, знали мальчика с пеленок и прекрасно видели, как корежит доселе счастливую женщину навалившееся горе.

— Буду рада, если вы также сможете накормить детей и моих спутников, — устало откликнулась Тахиза, выходя на свет. Следом за ней шагнули вперед и солдаты, отправленные три дня назад с ней в качестве конвоя.

— Для тебя, девочка, все, что угодно! — всплеснула руками женщина и засеменила по направлению к столовой, где раньше обедала княгиня со своими приближенными. Пока одного за другим не сослала их в Лес. И поделом, считала экономка. Очень уж завистливо косились они на местные богатства, втихую злорадствуя над материнской болью.

Людек, вокруг которого по-прежнему крутились дети, пошел следом за солдатами, несколько ревниво следя, как пошатнувшуюся было степнячку поддержал, аккуратно приобняв за талию, статный командир отряда. Подивившись своей реакции, королевич хмыкнул, щелчком пальцев призвал одного из дрегори и отправил с донесением к брату. На душе у Людека было сумрачно и тоскливо. Надо признать, он бы многое отдал, чтобы иметь возможность хоть на мгновение обнять собственную мать.

* * *

Хорошо сделанное дело радует сердце, учили нас в тороле Змей. Но никто не говорил, насколько тяжело физически бывает после этого. Если бы не Владек, вовремя поймавший меня и поддерживающий всю дорогу до столовой, я бы без сил распласталась на полу прямо в коридоре. Усталость накатила разом за все три дня, проведенные без отдыха в Лесу, а затем и в дороге до княжеского замка. Очень уж торопился княжич к матери, узнав, сколько лет он отсутствовал.

Не соврала берегиня, обещав, что забудут велданцы обо всем, что случилось в Лесу. Да и о мыслишках своих, злобой да жадностью отравленных, тоже позабыли. Об этом мне солдатики уже в пути рассказали, поскольку среди возвращенных Лесом узнали нескольких особенно лютых преступников, сейчас с умилением вещавших о любви к морю, людям и природе.

Как бы ни торопился княжий сын домой, а пришлось сначала по праву наследника сопроводить горожан до Велдарана. Пока протолкались сквозь гомонящую на площади толпу, испуганно разглядывающую выпущенное-таки мальчишкой багровое облако, пока объявили о милости Князей Леса, вернувших домой пропавших взамен на оставление попыток войти в заповедную Чащу, пока успокоили тех, кто узнал бывших бандитов и склочников... В замок ван де Велда они приехали уже на закате. Княжич, коротко поблагодаривший ее за спасение, помчался родными коридорами к матери, я с Владеком и его людьми пошла следом. Пронзительную сцену воссоединения семьи мы застали в самом разгаре. Тогда же увидели и понурого Людека, тайком покидающего зал вместе с детьми. Наследники лесных родов жались к его ногам подобно котятам, жадно рассматривая из своего укрытия толпящихся вокруг слуг. Замок будто накрыло пеленой счастья с оттенками горечи, настолько светлыми стали лица окруживших нас людей, признавших в нескладном юноше своего пропавшего княжича. Собственные чувства, стремящиеся захлестнуть с головой после увиденного, я гасила, как только могла. Не время и не место предаваться знакомой всем сиротам глухой тоске.

Ужинали молча. Бъярки, в самый последний момент успевший схватить меня за руку, усадил нас с королевичем рядом. Остальные дети, словно верные воины, расселись по бокам, подозрительно сверля глазенками вымотанных до предела солдат. Те на странное поведение малышей не обратили внимания, поглощенные собственными мыслями. Даже блюда, старательно приготовленные поварами, клевали едва-едва.

— Когда откроют коридор в Лес? — Людек склонился ко мне, пока никто не видел.

— В любое время, как мы появимся на границе. Не беспокойся.

— В таком случае, пойдем через пару часов, как страсти немного улягутся. — просветил меня относительно наших планов королевич, с видимым облегчением возвращаясь к еде, напоследок уронив новую весть. — Йозеф прибудет сюда для подписания мирного договора, я отправлюсь с вами.

— Со стороны Леса проблем не будет, — в свою очередь, пообещала я. Наверное, даже видавшему виды советнику жутковато перемещаться туда, откуда чудом вырвался. Кстати, только сейчас вспомнила о том, что мой провожатый — один из немногих, кто выбрался из Чащи живым. Значит, несмотря на внешнюю колючесть и раздражительность, в душе он...чист? Не в этом ли секрет дара их Бога? Небывалая по своей сокрушительности и всесильности мощь, отданная в руки тех, кто добр сердцем? Узнать бы, до конца ли повиновался дар королю-тирану, загубившему множество жизней. Тогда все станет намного яснее... Раз есть еще один обладатель дара дрегори, применяющий его во вред...

— Салхина, салхина! Как там родители? — под боком завозился Бъярки. Веселый, немного самоуверенный мальчуган, тоже из последних сил держащий беззаботную маску, чтобы не пугать остальных. Я знала, что беду, свалившуюся на головы его неразумных родителей, он учует.

— Все в порядке, малыш. Уже в порядке, — успокоила я его, погладив по плечу. — Хранительница Леса всех спасла. Выйдем из-за стола — все расскажу.

— Берегиня?! — глазенки Бъярки заблестели в предвкушении, ребенок чудом не закричал на всю столовую. — Ты видела Берегиню?! Да ее никто из наших не встречал, говорят, она прячется в глубине Чащи, обидевшись на наш народ!

— Конечно, она обиделась. — Я хмыкнула, вспомнив состояние девчонки во время нашей первой встречи, чуть не закончившейся для Леса весьма плачевно. — Ваши родители посчитали, что в ней слишком много человечьей крови и не стали с ней общаться.

— Ох... — пораженно выдохнул малыш и заерзал, оглядывая своих товарищей. — Салхина, пойдем сейчас! Надо всем рассказать! Времени мало!

Я посмотрела на Людека, с интересом наблюдавшего за нашей тихой беседой. Тот, оценив нетерпение детей, добродушно усмехнулся и кивнул.

— Подождите только минут десять, вот появится Йозеф...

Я на миг замялась, раздираемая противоречиями. С одной стороны, я верила братьям ден Поль. Они уже многажды доказали, что не нанесут вреда. Но с другой, история берегини — внутреннее дело Леса...

— Бъярки, король Шехии с братом тоже хотят послушать. — Я решила спросить у прямого наследника Князей Леса, можно ли раскрыть их мир чужакам.

— Только им двоим, — важно надув щеки, ответил мальчик, после чего ухватил нас с Людеком за руки и с каким-то совсем уж детским хохотом выскочил из-за стола. Маленький хитрец! Остальные дети тут же последовали его примеру. Присутствующие, не догадывающиеся об истинной природе ребятни, только посмеялись резвости наших подопечных и вернулись к ужину.

К тому моменту, когда княгиня с сыном вышли из своего зала, я почти охрипла от долгого рассказа. Йозеф появился моментально, стоило только нам удалиться в замковый сад. Там, в тени старых деревьев, он как-то вдруг проявился из пустоты, укоризненно глядя на брата.

— Людек, не стыдно тебе? Мог бы и поторопиться, я уже полчаса тут разгуливаю.

— Тайе нужно было поесть, — лаконично отмел королевский упрек советник, направляясь к широкой скамейке на берегу искусственного пруда. Йозеф тут же виновато покосился в мою сторону и встал рядом.

Место, найденное Людеком для беседы, было чудесным. Заходящее солнце вызолотило воду, мягкая тишина окутывала сад, мерно покачивались на воде крупные розоватые кувшинки... Здесь, в окружении детей, оказавшись с двух сторон поддерживаемой надежными плечами братьев ден Поль, решительно усадившими меня на скамью между ними, я и провела почти два часа, рассказывая о своих приключениях в Лесной чаще.

Сузанна ван де Велда, упругой походкой приближающаяся к нам, казалась светящейся от счастья. Михель ван де Велда, шествующий следом, приветливо помахал мне рукой, вызвав волну негодования у королевичей.

— Благодарю вас, леди, за спасение моего сына. — Женщина остановилась напротив меня, отвесив глубокий поклон. — Прошу простить меня за грубость, проявленную при знакомстве. Я...

— Не надо, — пусть невежливо, но слушать дальше, как она унижает себя извинениями, я не хотела. Искреннее раскаяние в своих поступках я в ней видела. Потому...зачем нужны слова? — Я все понимаю. Рада, что мне удалось вам помочь. Прошу только сдержать обещание, которые вы мне дали.

— Конечно. — Она благодарно кивнула и обратилась к Йозефу. — Здравствуй, племянник. Вот и свиделись.

— Приветствую, тетушка, — лучезарно улыбнулся зеленоглазый король, встав со скамейки. — Жаль, что я не знал о вас раньше. Шехия много потеряла, упустив такую красоту.

— Льстец, — фыркнула княгиня, польщенная, тем не менее, его словами. — Велда примет мирный договор с радостью. Вот подписанная и заверенная моими советниками копия, принесенная вашим братом.

— Благодарю. Вот ваш экземпляр.

Обмен бумагами завершился успешно. Пришла пора для обсуждения всяческих тонких политических моментов, как их называет мой приемный отец. Пока Йозеф общался с княгиней, старший королевич поднялся со своего места и несколько скованно шагнул к Михилю.

— Я... Рад, что все обернулось так хорошо. — выдавил советник по безопасности, глядя в глаза своего бывшего врага.

— Признаться, я тоже этому рад, — легко сделал шаг навстречу Михиль, первым протянув руку. Людек с уважением ответил на жест примирения. Завязалась еще одна беседа, теперь уже о перспективах безопасной торговли. Уверена, подспудно Людек заронит в голову княжича мысль о совместном контроле безопасности.

Я тайком любовалась открывшейся мне картиной. Может, когда-то местный княжич и был зазнавшимся и горделивым мальчишкой, люто ненавидящим тех, кто родился с другим цветом волос или чудным разрезом глаз. Сила Хранительницы сделала свое дело. Сейчас на пятачке у озера стояли трое мужчин, достойных и, более того, способных переломить ход истории нашего мира. Поверить не могу, что прошло всего пять дней с того момента, как Людек со своими воинами в масках выкрал меня из форта... Кажется, будто целая жизнь прошла.

— Тахиза, вам пора идти. — За моей спиной появился Владек. Капитана что-то сильно тревожило.

— Друг мой, что происходит?

— Горожане празднуют возвращение родных. — достаточно громко сказал мужчина, заметив, что стал объектом всеобщего внимания. — Боюсь, скоро градус радости возрастет настолько, что вам будет опасно передвигаться по дорогам.

— Что ж, тогда в путь, — хлопнул в ладоши Йозеф. — Простите, милая тетушка, но...Дела-дела. Если вы позволите, мы переночуем с братом в вашем замке после того, как проводим нашу гостью.

— О, хотите воспользоваться древним подарком Единого? — понимающе переглянулись мать и сын. — Мы рады вам в любое время. Владек с солдатами проводят вас. Лучше поберечься, наши подданные весьма...горячи во время празднеств.

Сборы заняли около двадцати минут. Наевшиеся досыта и успевшие вздремнуть солдатики Владека быстро седлали лошадей, чистили от налипшей грязи и пыли карету, в которой должны были ехать дети.

— Единый, ты бы знала, как я переживал за тебя. — Йозеф подошел незаметно, тут же крепко сжав мою ладонь. В его руках она казалась...хрупкой. Неожиданное ощущение.

— Все в порядке, о грозный король. — Я не удержалась и показала ему язык. — Как дела в столице? Удалось найти того, кто похищал малышей?

— Почти. — Йозеф помрачнел, сжав кулаки. — Лорды еще пяти режионов оказались впутанными в это дело. Каются, что хотели якобы подружиться с другим народом, устроив их детей компаньонами для собственных отпрысков. Лгуны!

— Мы распутаем это дело, брат. — Людек встал рядом, хлопнув своего короля по спине. — После чуда, совершенного Тахизой, нам грех не справиться с зарвавшимися крысами.

— Ты прав. — Утомленно потирая лоб, ответил младший брат. В сгустившихся сумерках тени под его глазами казались еще глубже. Совсем не бережет себя молодой король... — Ну что ж, пора.

— Я с вами! — на порог замка выскочил переодетый в верховой костюм княжич.

— На место подвигов потянуло? — насмешливо дернул бровью Людек.

— Нет. Поблагодарить свою спасительницу хочу. — Простодушно ответил парень, показывая стопку книг, аккуратно перевязанную желтой лентой.

И как-то сразу мне вспомнились слова берегини о том, что она просит прощения за свои поступки. Если он вспомнит... А он помнит, сомнений нет.

— Она просила прощения, — я подъехала к Михилю, когда мы достаточно удалились от замка. Владек вел нас на тот же луг, где сегодня освободились от волшебного сна провинившиеся приморцы.

— Я не держу зла, — спокойно ответил княжич. — Я успел понять, как сильно она помогла мне. Добро не может остаться без благодарности.

— Как ты угадал с подарком? — стопка книг была внушительной и, что самое интересное, содержала в себе творчество абсолютно разных жанров.

— Она любит читать. Самая дорогая для нее вещь — это книга. — Михиль мечтательно улыбнулся своим мыслям. — Старая, с обтрепанными страницами. Вот я и подумал...Она же совсем одна в этом лесу. Если ей понравится, буду каждый месяц приносить ей новые.

— Она не сможет покинуть Лес. — Я сочла нужным предостеречь его сейчас, пока огонек симпатии не успел разрастись в жаркий костер.

— У каждого из нас свой долг. Не беспокойся, салхина. — я вздрогнула, поняв, что мое происхождение раскрыто, но княжич успел перехватить повод, не дав мне испуганно шарахнуться в сторону. — Тссссс. В самом деле, неужто ты думала, что я не знаю, кто та единственная, кого послушает берегиня? Верена сама рассказывала мне о ваших легендах и богинях. Пока не появилась эта птица...

Последние слова он практически выплюнул. Я насторожилась.

— Птица? Какая птица? Верена говорила о ней что-то, но у меня не было времени узнать подробности.

— Она прекрасна и жестока. — Криво усмехнулся княжич, отводя своего коня в сторону, чтобы я смогла ехать рядом и дальше. Мы были на подходе к лугу. — Прилетает эта тварь только в лунные ночи, солнце жжет ее сильнее огня, а облака лишают крыльев. Больше ничего полезного сказать не могу. Выглядит как птичка с серебряными перьями. Или беловолосая девушка с синими узорами на теле. Больше ничего не могу сказать. После ее второго прилета Верена словно забыла обо мне. Отправила в кокон-дерево. Остерегайся Лунной птицы, салхина. Кажется, она недолюбливает потомков древних хранителей.

— Спасибо за предупреждение, Михиль.

— Не за что. Вот черт!

Последний его возглас относился к людям, огромной толпе людей, вповалку лежащих на лугу. Кто-то из солдатиков сорвался с места, склонился над телом ближайшего к нам приморца, приложил пальцы к шее.

— Мертвецки пьяны и спят, — вытирая руку о траву, поделился с нами своими выводами ехидный парнишка.

— Это и к лучшему, — послышался в темноте голос Людека. Мои спутники спешились и помогли выбраться из кареты детям. — Думаю, теперь можно открыть наш небольшой секрет Михилю. Ох, осторожней же!

Это дети, радостно загомонив, столпились вокруг советника, повиснув на нем со всех сторон. Бъярки подмигнул мне и...стянул чепец, открыв на всеобщее обозрение неярко светящуюся в темноте зеленую шевелюру с золотыми прожилками. Остальные поступили так же.

— Знакомься, наследник земель ван де Велда, с Бъярки, наследником Князей Великого леса! — я решила внести свою нотку в это представление. Шкодливый мальчишка протянул руку княжичу. Тот, встрепенувшись, наклонился и с серьезным видом пожал детскую ручонку.

— Учи местный язык, Бъярки, — сказала я лесному, посмеиваясь. — Ваше наречие людям не осилить, сам знаешь.

— Не беда, — тонким голосом отозвался мальчик. — Освоим, только пока побудь переводчиком? Сестренки тоже хотят познакомиться.

После этого заявления мир наполнил детский смех. Мы быстро переместились под защиту затихшего Леса, чующего своих хранителей, и там... Отошедшие от первого шока солдаты во главе с капитаном, Владеком Вирмо, с удовольствием возились с малышами, играли в "лошадок" и давали щупать свои бороды и усы, которые не первый день вызывали жгучую зависть лесных мальчишек. У якши не бывает растительности на лице, так сложилось по воле богини.

Все шло прекрасно, как меня вдруг будто ледяной водой окатило. Я вскинулась, отрываясь от перевода беседы между Михилем и Бъярки и...

В десяти шагах, злобно скалясь, замер крепкий мужик с луком в руках. Стрела, готовая вот-вот сорваться, нацелилась прямо в тоненькую фигурку зеленоволосой девочки, вышедшей из-под укрытия деревья на залитый лунным светом луг.

Серебристым росчерком стрела сорвалась с тетивы, хищной молнией устремившись к самой младшей из детей. Каким же черствым и слепым нужно быть, чтобы стрелять в ребенка! Какая разница, зеленые или черные у нее волосы! Какое дело, где она живет — в каменном доме или в лесном дупле! Она — ребенок! Невинное существо, кровь которого священна! Как же глубоко погрязли в злобе люди, раз способны на такую подлость!

— Узами ветров молю тебя, Мать... — я бежала, взывая к Степной богине, изо всех сил стараясь успеть... — защити детей от глаза дурного, духа гнилого!

Что-то давило изнутри, скручиваясь тугой пружиной на уровне сердца, грозясь в любой момент выйти из-под контроля. Я задыхалась, хоть криком, хоть жестом пытаясь указать замершей на месте дурочке на опасность. Не слышит. Не видит. Околдована... Злорадный клекот, донесшийся с небес, расставил все по своим местам. Вот и свиделись, птичка.

В последний момент, поскользнувшись на влажной от росы траве, я все-таки оттолкнула малышку в сторону из-под коварного луча света, тут же ощутив болезненный укол где-то под сердцем. А потом дикая сила, ворочающаяся в груди, вырвалась наружу, отрезав меня от мира.

* * *

Владек Вирмо, катавший на плечах заливисто хохочущих зеленоволосых девчушек, замер, услышав чей-то крик. Выбежав на луг, он с бессильным стоном увидел, как в отчаянной попытке Тахиза отшвыривает в сторону ребенка, получая предназначенную малышке стрелу, выгибается дугой и...

Над лугом вдруг всколыхнулся воздух, кругами расходясь в разные стороны. Раз, другой...

Девушка, запрокинув голову, упала на землю. Стрела, так нелепо и чуждо смотрящаяся в девичьей груди, рассыпалась светящимся прахом. Мягкий ночной ветерок сменился яростным вихрем, прокатился по всему лугу, разметав в стороны спящих пьянчуг, пригнув к земле натужно скрипящие деревья Леса. Прокатился и стих, словно ожидая ответа. На мгновение все замерло. Владек видел, как из-под деревьев выскочили неугомонные шехи, побежали к лежащей на траве спутнице. Убийца, судя по всему, осознавший, что расплата близко, попытался в этот момент сбежать, но вместо этого с жуткими воплями поднялся в воздух, окруженный угольно-черным вихрем.

Над Лесом громыхнуло. Небо озарилось вспышкой. Еще одной, и еще...Над лугом с гудением раскручивалась золотистая воронка, превращаясь в хобот гигантского смерча. Миг — и его конец находит в траве залитое кровью тело, отрезая его от застывших на месте братьев.

И поднимается буря, равных которой жители Велдарана никогда не видели и не увидят больше. Искрящийся золотом ветер, кнутом хлещущий землю, вдруг наполнился багровыми листьями, острыми, как только заточенные лезвия. И появился третий смерч, цветущий всполохами рыжего и алого, посреди которого замершие на границе леса люди с изумлением рассмотрели еще одну девушку. Тонкую, хрупкую, в легком платье из осенних листьев, с горящими ядовитой зеленью глазами. Незнакомка раскинула руки — и небо ответило ей громовым раскатом. Только вместо дождя над Велдараном пролился ливень из острых, режущих до крови багровых листьев.

— Берегиня...Это же берегиня! — рядом с Владеком стоял, собрав вокруг себя детей, княжич Велды. Михиль порывался бежать туда, на луг, где замерли три смерча — черный, золотой и алый. Княжича удержали дети, знаками объясняя, что туда нельзя. Деревья на границе, послушные воле наследников, тут же сплелись ветвями, создав подобие забора. Людям оставалось лишь смотреть...

Вот лесная Хранительница спускается на землю, бежит со всех ног к степнячке. Вот стучит кулаками в золотую преграду король Шехии, силясь прорваться внутрь. Вот уже не кричит, только хрипит от боли и страха убийца, жестоко сжимаемый темным вихрем. Вот вспыхивает над лугом молния, освещая поднявшуюся в воздух Тахизу с закрытыми глазами. И видно всем, что она не дышит. Вот завыл, схватившись за голову, младший из братьев ден Поль — и в ответ доносится отовсюду волчий вой. Вот исчезает преграда между ним и девушками — и берегиня что-то говорит, споря с братьями. Еще одна вспышка — и нет на лугу никого, кроме стрелка да объятых черным пламенем королевичей. Дети — и те исчезли. В этот же момент деревья расступились, выпуская оторопевших от увиденного воинов Владека. Сам капитан, наплевав на все, бросился к шехам.

Там, на залитой кровью траве, бледный от ярости король Шехии держал за горло незадачливого стрелка, с легкостью удерживая сипящего мужчину над землей.

— Кто? Отдал? Приказ? Отвечай, когда король говорит!

Видно было, что вопрос он задает не в первый раз. Второй королевич молча придвинулся ближе, поигрывая кинжалом. Недовольно цыкнув, Людек взмахнул рукой. Окрестности луга огласил полный боли вопль. Советник пожал плечами и невозмутимо достал кинжал из бедра плененника.

— Мне повторить вопрос? — глаза молодого короля потеряли свой цвет, превратившись в бездонные черные колодцы.

— Нет! Нет! Я все скажу! — задергался убийца. — Истинный король! Он сказал, что на лугу будет проклятое семя Шехии! И лесные твари! И он был прав! Он не воюет с женщинами и детьми! Он объединит Марейн и избавит нас от лесной нечисти и степных варваров!

— Имя... Его имя...

Тот, кого звали Йозефом, уже не говорил — шипел, подобно громадной змее. Его брат снова взмахнул рукой. Пленник издал нечеловеческий крик, судорожно задергался и...посмотрел в глаза королю. Миг — и его тело скрывают жадно звенящие вихри, тут же растворившись в ночи. Над лугом снова воцарилась тишина.

Людек выбросил окровавленный кинжал в траву и подошел к брату, без сил опустившемуся на истерзанную землю. Михиль и Владек замерли рядом, обратившись в слух. О том, жива ли осталась девушка, они попросту боялись спросить. Слишком много крови было разлито на земле.

— Ты узнал, Йозеф? Кто послал его убивать?

Молодой король поднял голову, сверкнув по-прежнему залитыми тьмой глазами, недобро оскалился, показав резко удлинившиеся, почти звериные зубы.

— Я узнал, брат. О, как же много я узнал... — младший из шехов тихонько рассмеялся, запрокинув голову. — Поздравляю, брат. Помимо тетушки, у нас появился еще один родственник. Правда, не такой благородный и миролюбивый. Видишь ли, Людек...

На долгую минуту Йозеф замолчал, прикрыв глаза. Со вздохом поднявшись с земли, король Шехии неторопливо отряхнул свой плащ, брезгливо стер с щеки капли чужой крови и только тогда повернулся к людям, с тревогой ожидающим его ответа.

— Так вот, брат. Нашего невидимого врага зовут Кристиан ден Поль.

Часть 2. Год 1201 — 1202. Зима.Глава 11. ПобегГоворят, время лечит любые раны. Смывает обиды и горести, оставляя безмолвные равнины воспоминаний. Возможно, не так много песка утекло в моем случае, раз никак не уляжется взбудораженная память, наградив меня за пережитые мучения тягучими кошмарами. В них я под хохот невидимой девы-птицы каждую ночь бегу, скользя по коварной траве. Бегу в попытке спасти маленькую лесную княжну от черной стрелы, что оборачивается кроваво-алым смерчем, накрывающим весь мир...

Вот уже восемь с половиной месяцев живу я в избушке Видящей, что на границе с Дивным лесом. Сюда принесла меня берегиня Верена той страшной ночью. Сюда же через три недели, как только я смогла встать с постели, прибыл Совет толгоев во главе с моим приемным отцом — убедиться, что та, кого Видящая объявила Говорящей с ветрами, действительно принадлежит роду Лис. Глупая сиротка, конечно, поведала важным гостям о том, где пропадала пять дней и как вернулась назад. Вспомнить смешно, как я пыталась объяснить им, что никакая не салхина, просто Лесные обознались, ибо никаких особенных сил в себе я не чувствую. Отец лишь погладил меня по голове и сказал, что все творится согласно воле богини. Раз признала меня берегиня сестрой, значит, все правильно говорили малыши. Надобно только силу свою научиться вызывать. И ушел, невероятно гордый свалившейся на его торол благодатью. А я осталась лежать в старой избе на краю степи.

— Тахиза, мы на зимнюю службу. Вернемся утром. Кивар с воинами неподалеку, так что тебе ничего не грозит. — Дверь избушки скрипнула и захлопнулась, заперев меня в предрассветной тени, укутавшей дом. Старая Видящая в окружении тринадцати учениц отправилась в летучий город, а я...

Помню, когда только-только очнулась, сразу же наткнулась взглядом на взволнованные и любопытные мордашки избранных девчонок, лет тринадцати-пятнадцати на вид. Какой они подняли крик! Будто и не учились созерцанию в тороле Змей! Захлопотали, засуетились, Видящую от дел оторвали. А пока поили жутко горьким, но очень полезным отваром, рассказали, что без сознания я провела трое суток. Все это время ко мне не мог никто приблизиться — настолько недоверчивой оказалась моя сестра по крови, заключив бездыханное, но еще живое тело в кокон золотых листьев. Тех самых, что хранят от незваных гостей княжескую чету Леса. Чуть кто руку протянет в мою сторону — тут же стена осенняя поднимается, закрывая неудачливую салхину. Листья те, без надобности на дощатый пол опавшие, как только я в себя пришла, Видящая сохранила, высушила да толгоям раздала. Для чего только, не понять мне. Но и раскрывать секреты Леса я не стала. Хотят мужи многомудрые чудное украшеньице носить — пожалуйста. Главное, против зеленоволосого народа не замышлять пакостей, не то расплата настигнет преждевременно.

Пять дней пробыла я за пределами Степи. Всего пять дней, последствия которых протянутся, кажется, на долгие годы. Верена, явившись тогда поздней ночью, громовыми раскатами сорвала дверь этого дома с петель, не на шутку перепугав учениц. Что она поведала Видящей, девочки так и не вызнали. Но о том, что я стала Говорящей с ветрами, за месяц, потребовавшийся на выздоровление, узнали во все торолах. После я узнала, что заветы Матери ветров по-разному толкуются среди джелаиров простых и джелаиров, властью облеченных. А границу с Дивным Лесом разъезды стали навещать теперь гораздо чаще, чем в былые годы.

На ноги я встала довольно быстро. Помогла кровь тройная, да и настойки целебные впрок пошли. Толгоям все рассказала без утайки, в том числе и о смене короля в Шехии, и о постигшей их беде с дождями и иссякшим родником на границе с нами, и о заговорщиках, нарочно жгущих деревни и оставляющих там оружие, похожее на наше. Мудрые мужи только покивали головами в ответ и... Сказали, что воздалось ненавистным шехам за вес их прегрешения. Не для того, мол, дана джелаирам салхина, чтобы ее силы на чужаков тратить. И плевать им было на данное мной обещание, на заветы Матери ветров, которым молодежь нашу учат, на честь и достоинство. Дали мне зелья сонного, а Видящей — приказ салхину новоявленную беречь, к Лесу не подпускать да обучать искусству видения поскорее. Так и потянулось мое невольное заключение.

Зима в Степи — прекрасное время. Похрустывают укрытые снежной пылью травы, хрустальными колокольчиками звенят обледеневшие струны ветра над порогом избушки, размякшая рыжая луна заглядывает в окна, подмигивают звезды. Тишина и покой царят здесь в зимнюю стужу. Изредка налетит метель, закружит, завоет, снегу наметет — и пропадет, будто и не было.

— Смотри, Тахиза. Учись у жизни в самом малом ее проявлении. Порой и снежинка, на ладонь севшая, многое поведать сможет.

Днем, пока учились избранные силы свои раскрывать, я занималась домом — снег ли убрать, пыль протереть, обед сготовить, воды натопить, коз с курами в загон вывести. А вечерами, отправив девчонок в баню, старуха принималась за меня. Учила видеть сокрытое на теле Степи, слышать шепот ветра, варить зелья особые, исцелять самые сложные раны, вызывать по желанию своему бурю. Многому научила меня старая Видящая, за что благодарна буду. Одного простить не смогла я ей — предательства законов, данных нашей богиней.

Весна сменилась летом, лето — осенью. Минул День Излома, сменились разъезды. Мне исполнилось двадцать лет. Время утекало песком сквозь пальцы, а мой мир сузился до пятачка земли недалеко от Великого леса, где стояла избушка одной из мудрейших женщин джелаиров. От учениц старухи я узнала, что никто и не порывался искать пропавшую весной в старом форте Лисичку. Мол, пропала — и ладно. Выучить — выучили, коли не совсем пропащая — выкарабкается да вернется, сказал мой приемный отец. Шинта горевала, все пыталась сорваться на поиски, но и ее окоротили. Выдали замуж в торол Игл, и дело с концом. Так и не стало у меня молочной сестры, единственной подруги. И все вроде бы правильно, все по законам степным, но...

Обидно, до горечи обидно, когда от тебя настолько легко отказывается семья. Возможно, будь на моем месте кто-то из родных детей толгоя, история сложилась бы иначе. Что есть — то есть. Став салхиной, Говорящей с ветрами из древних легенд, я неожиданно лишилась всего, что было мне дорого в Степи. Дома, семьи, подруги, будущего. Даже веры в свой народ — и той не осталось.

Пять дней, проведенных вне Степи, постоянно указывали мне, какой яркой может быть мозаика жизни. Пять дней вне Степи открыли мне глаза на болезнь души, прокравшуюся к джелаирам. Для чего готовили меня наши правители? Почему изолировали от близких, запретили посещать летучие города? Чего ждали? Покорности и смирения? Ой ли? Почему же, в таком случае, никто так и не узнал в Степи, что больше нет в живых тирана, на смену ему пришел другой король? Непонимание и обида копились в сердце день за днем, несмотря на зелье покоя, которым тайком поила меня Видящая все это время.

Кошмар, в котором я раз за разом умирала, отступил, сменившись снами-воспоминаниями. Там, в мире грез, я силилась разгадать загадку Источника и странных дождей, заливающих королевство Йозефа. Наяву я пыталась вызнать у Видящей хоть что-нибудь о Лунной птице. Старуха иногда усаживала своих учениц рядом с очагом и рассказывала им легенды и сказания народов Степи. И про появление первой салхины, и про разделение на торолы, и про дружбу с Лесом говорила она. И про птицу, я уверена, она знала, точно знала что-то, но молчала, едва заслышав вопросы. К обещанному сроку я так и не нашла ответ, как помочь королевичам с их бедой. Впрочем, даже найди я ответ — добраться до форта мне было не суждено. Ни один из Разъездов меня бы не пропустил.

И вот, в очередной раз оставшись сторожить избушку, я бездумно смотрела в окно, где поднимающееся солнце раскрасило искристый снег. Словно дорожка, которую мне открывал в Лесу привратник. Не сдержавшись, я накинула теплую шаль и вышла на крыльцо. Красиво... Ни одной души рядом, только позолоченный снег, тихий шепот ветра, шелест ледяного ковыля да снежные бабочки, порхающие над землей.

Снежные бабочки?

Я встрепенулась, стряхивая оковы безразличия, и присмотрелась к танцующим в воздухе созданиям. Действительно, бабочки! Хрупкие, ажурные, как будто из снежного кружева сотканные! И так танцуют, словно зовут куда-то... Я шагнула на снег и, не веря своим глазам, посмотрела вниз. Так и есть! Тропинка! Волшебная тропинка Привратника!

— Ну что ты копаешься? Давай скорее! Мне холодно! — прошипел знакомый девичий голосок, и на тропе в ало-золотом сиянии появилась Верена. Берегиня Великого леса то и дело оглядывалась по сторонам и зябко передергивала плечами. — Скорее, Тайя, скорее! Времени совсем мало! Бери свои вещи — и бежим!

Я белкой метнулась в избушку, сгребла свои немногочисленные вещи в первую попавшуюся сумку и, боясь, как бы тропинка не исчезла, выскочила обратно. Верена, хмыкнув, схватила меня за руку — и мы побежали. Бежали, приближаясь к такому желанному лесу, бежали по волшебной тропе к долгожданной свободе, не оставляя следов на искрящейся снежной равнине.

Дивный лес, Великий лес... Вечнозеленое море шепчущих деревьев встретило меня ароматом душистого лета и теплом. Забежав поглубже в чащу, Верена, наконец, остановилась, взмахнула рукой, бросив в воздух щепоть сухих листочков. Тропинка сверкнула прощальным бликом и исчезла. Мы мягко опустились на травянистую полянку недалеко от Первого дуба.

— Снимай свою шубу и пошли в дом, — скомандовала берегиня, растирая побледневшие на степном морозе пальчики.

Я послушно скинула ставшую бесполезной верхнюю одежду, стянула с ног зимние сапожки и, чуть не урча от блаженства, встала босыми ногами на траву. Мне хотелось кричать от радости, настолько ошеломляющим было чувство свободы.

— Тайя! Пошевеливайся! — сварливо окрикнула меня Хранительница, оборвав тем самым благостные мечты. Я вздохнула и побрела за ней в дом.

Как объяснить ей, что противные холодные мурашки все еще табуном проносились по спине, стоило мне только вспомнить о событиях, произошедших в этом месте? Однако, войдя внутрь, я с изумлением оглядела комнату и признала, что боялась зря. То, что когда-то было иссохшей блеклой паутиной, превратилось в толстые изумрудные канаты, оплетающие стены и потолок. По воскресшим лианам то и дело проносились золотые огни, озаряя комнату светом. Пол, освобожденный от прелой листвы, радовал глаз чудным растительным узором, словно вросшим в дерево. Все вокруг пело от наполняющей Дуб силы. Кажется, сила берегини с весны возросла в несколько раз. Неужели так повлияло признание ее статуса княжеской четой?

Верена снова окликнула меня, вырывая из размышлений. Девушка нашлась в соседней комнате на первом этаже дома. Сдвинув рукой позвякивающие занавески, я пошла на голос и... Застыла на месте от открывшейся картины. Неведомо, как, но берегиня уговорила Дуб вырастить ей хранилище книг. Книги были всюду — на стенах, на полу, на подоконнике. Сказки и научные труды, толстые учебники истории и тоненькие песенники Шехии. Сама девушка нашлась в дальнем углу "библиотеки". Мечтательно улыбаясь, Верена раскладывала стопочками большую кипу книг. Рядом валялась желтая атласная лента.

— Я смотрю, княжич Михиль держит слово? — я присела рядышком с вмиг покрасневшей берегиней.

— Князь, — поправила она, смущенно опустив взгляд. — Темный король по просьбе тетушки сделал его князем Велды.

Темный король... Ну да, такое прозвище Йозефу подходит. Я, содрогнувшись, вспомнила кусочек сна, где добрый и мягкий книгочей на моих глазах превращается в полыхающего черным огнем монстра. И ведь знала, что справедливо будет его наказание, не пострадают безвинные. Однако душа по-прежнему уходила в пятки, стоило мне только увидеть в кошмаре его зеленые глаза, медленно наполняющиеся тьмой.

— Верена, прошу, расскажи, что произошло за это время?

— А ты...ничего не знаешь? — берегиня казалась удивленной.

— Нет, — я криво усмехнулась. — Мудрые толгои решили, что негоже салхине интересоваться мирскими делами. Так что я ничего не знаю о том, что произошло за пределами степи.

— Старые козлобороды! Я же предупредила вашу старуху, чтобы тебе приносили все вести с границы! — зашипела в яростном возмущении девушка, мигом оторвавшись от книг. — А почему ты ко мне не пришла за новостями?

— Меня не пускали дальше ограды. За этим зорко следили Разъезды, да и сама Видящая. — Я пожала плечами, чувствуя, как обида снова плеснулась в сердце.

— Что?! Так это ее рук дело?!

Верена сжала кулачки и что-то снова зашипела на лесном языке. А я вдруг заметила, что на лиственном одеянии берегини стало больше желтых пятен, местами пробивалась и робкая зелень. Интересно, что могло вернуть радость в ее потухшее сердце? Лесные заботы? Или же внимание князя Михиля?

— Я не могла до тебя дозваться все это время, — пожаловалась она, усевшись обратно на пол. — Что-то мешало мне выйти из Леса и заглянуть к вам в гости. Будто стена невидимая появилась на границе. Но я решила, что это козни Птицы! А тут... Ваша Видящая сильнее, чем я думала. Повезло, как же нам повезло, что сегодня ее не оказалось в избушке!

— Что ты имеешь в виду? — я вскинула взгляд на задумчиво грызущую коготок девушку.

— Ваша Видящая поставила на границе Степи барьер. Немногие способны на такое, однако она сумела. — Берегиня что-то чертила пальчиком на пустом листе бумаги, невесть как затесавшимся в россыпь книг. — Лесным ли, людям ли обычным — никому не пройти через него, кроме джелаиров. Даже мне — и то не перебраться, несмотря на все силы. Ты знаешь, что братья-королевичи пытались проникнуть в тот форт, где вы впервые встретились?

Я отрицательно мотнула головой. Она понимающе хмыкнула.

— Понятно. Решили, значит, ваши правители, что салхина только на их нужды дадена. Повторить ошибки Князя Лесного захотели. Об этом позже. — Верена вскинула руку, обрывая мои расспросы. — Так вот, ни королевичи, ни их вихри-дрегори не смогли попасть в форт. После этого Йозеф предположил, что с тобой что-то случилось, отправил посольство к вашим толгоям. Их не пропустили.

— Пустое. Я сама уже поняла, что для толгоев заветы Матери ветров стали бессмыслицей. И Видящая почему-то пляшет под их дудку. Расскажи лучше, как дела в Шехии?

— Ответь сперва на мой вопрос. — Берегиня пытливо уставилась мне в глаза. — Когда ты полностью оправилась от раны?

— Через месяц. А при чем тут я?

— Я так и знала! — воскликнула Верена и захлопала в ладоши, радостно смеясь. — Видишь ли, пока ты была без сознания, дожди, помимо Шехии, захлестнули все Приморье. Луг, где тебя ранили, и вовсе затопило. Там сейчас озеро. Даже у нас — и то прошли ливни. Словно наказание Идизы. А через месяц как-то резко вдруг все прекратилось.

— А источник? Тоже восстановился? — честно говоря, я не понимала, при чем тут мое выздоровление. Но то, что страну Йозефа перестало топить, радовало безмерно. Я долго сожалела, что не смогла найти ответ на его вопрос. Глядишь, и наладится все в Шехском королевстве...

— К сожалению, нет. Источник по-прежнему мертв. Но с заговорщиками, мечтавшими сменить династию из-за иссякшего родника, покончено. Рад, что ты в порядке, Тайя.

Я, сглотнув вязкую слюну, медленно обернулась. За моей спиной, широко и как-то светло улыбаясь, стоял Йозеф. Резко повзрослевший, с замершими под глазами тенями, горькой складочкой в уголке рта, со шрамом, рассекшим правую бровь.

— Здравствуй, маленькая салхина.

Молодой король Шехии, облаченный в простой охотничий костюм, стоял у входа в комнату и неотрывно смотрел на меня. А в его изумрудных глазах вместо пугающей жуткой тьмы из моих кошмаров просыпалось что-то теплое и...ласковое.

Глава 12. На краю Примерно за два с половиной месяца до встречи в Дивном лесу молодой король Шехии вовсе не был так благодушен. Напротив, Йозеф ден Поль практически рычал от ярости, как никогда готовый согласиться с правотой отца, запретившего всяческие связи со степняками. Однако, несмотря на случившийся казус, верить в легкомыслие или злонамеренность салхины король по-прежнему не желал.

— Йозеф, будь так любезен, сядь, наконец! — старший брат короля вздохнул и, морщась, потянулся к вискам.

У Людека ден Поль последние дни нещадно, прямо-таки нестерпимо болела голова. Иссякший источник, чтоб в него бесы плевали! Может, и прав почтенный Марек, настаивая, будто дед выдумал все про значимость этого клятого родника в деле признания законности притязаний кандидата на трон. Одним проверенным свойством источник-таки обладал. И мигрени, накатывающие удушливой волной после каждого вызова дрегори, и тянущую боль под сердцем та ледяная водица унимала на раз.

Полгода прошло с той дрянной ночи на приморском лугу, что раскинулся около границы Великого леса. Шесть месяцев, за которые преобразился до неузнаваемости младший братец, а заодно и облик королевского совета, из лордов режионов состоящего. А кто не преобразится, коли придется самолично на допросы являться да приговоры смертные подписывать? Хуже того, виновным их зачитывать, в глаза глядя. Пытался Людек брата отговорить, мол, его обязанность, как советника по безопасности, со всяким отребьем беседы вести. Не слышит. Как взбесился с той ночи, когда степнячку подстрелили.

Говорят, что на месте луга злосчастного теперь глубокое озеро, вода в котором чище слезы девичьей. И еще говорят, что раз в месяц, ясной лунной ночью выходит на берег водоема новоявленного дева. Сама она красоты небывалой, одета в платье, алым золотом шитое. По воде босиком гуляет, что ангел. И еще видят с ней иногда фигуру крепкую, мужскую, да только мужчина этот всегда тенью укутан — ни лица, ни примет не разглядеть. Ну, братьям ден Поль гадать не нужно, кто с кем по тому бережку прогуливается. Разве что провели беседу приватную с Михилем ван де Велда, чтобы отношения нежные с лесной Хранительницей берег.

А княгиня-то старая сильно сдала за последнее время. Казалось бы, так похорошела, помолодела, стоило сыну вернуться. И смеялась звонко, и наряды простые да светлые носить начала, мать умершую Людеку постоянно напоминая. Та тоже не уважала показную роскошь, в придворных кругах почитаемую. Полгода прошло — и нет той бодрости. Утомилась женщина от забот княжеских за восемь лет, пока сына поджидала. Держалась из последних сил, верила, надеялась, земли от разбоя и оскудения берегла. Стал Михиль князем признанным — тогда и позволила себе тетушка Сузанна расслабиться. Сердце у нее давно пошаливает, сказал почтенный Марек. Недолго ей осталось, но и сама княгиня то чуяла. Оказалось, что еще в тот день Йозефа попросила об услуге. Признать ее разумом ослабевшей, княжество Велданское по родственным причинам взять под опеку короны, а власть над новым режионом передать Михилю ненаглядному. Так и стал чудом из Леса вернувшийся парень князем законным, да еще и лордом в придачу. Шехия получила выход к желанному морю, коего добивалась долгие годы. Миром получила, что удивительно. Хотя, если вспомнить прозвище, братцу любимому в народе данное, то чего уж удивляться...

Пусть и сказала им Берегиня, что степнячка, скорее всего, выживет, ибо действительно салхиной оказалась, но... Глубоко в сердце пробралась желтоглазая девчонка за каких-то пять дней. А уж последняя выходка ее... Себя не пожалела ради ребенка. Пусть чужого народа, но все-таки ребенка. Несмотря на все свои предубеждения и застарелые подозрения, девицей Людек восхищался. Увидев ее, обвисшую сломанной куклой на руках Берегини, доселе равнодушный к чужим бедам Людек ощутил болезненный укол в сердце. Затревожился — не дай Единый, насмерть стрела ударила. А уж Йозефу каково было... С горя такого наворотил за месяц! Его величество Йозеф Каратель, так теперь младшенького зовут. Старший королевич хмыкнул, отметив, что брат все же взял себя в руки и сел в кресло.

Вспомнилось, как резво бывший книгочей принялся вычищать "крыс", любезно откликнувшихся на призыв внезапно объявившегося родственника. Короля им нового захотелось, как же! Власти хотели, твари лживые, богатства да послаблений за поддержку. Вот и поплатились за предательство. Йозеф, весь март окутанный черным пламенем, загоревшимся еще на лугу, и с Приморьем замирился в один миг, и лордов запугал, прилюдную казнь проведя. Места, где торговали должниками — дурная традиция! — они уже вдвоем до основания разрушили. Дар Единого из секрета фамильного достоянием народным сделали, болваны. Для репутации, как сказал братец, мол, чтобы не пугались и чертовщины всяческой не надумали про семью королевскую. Помогло, конечно. Теперь мальчишки на улицах бедных районов играют в священных воинов-дрегори. Бегают в черных плащах и масками самодельными лица закрывают. Смешно. Но самим дрегори нравится.

— Да как они посмели?! — терпения и выдержки младшего надолго не хватило.

Король подскочил со своего места, запустив в стену антикварной вазой. Ваза разлетелась на мелкие кусочки. Людек устало прикрыл глаза. Сегодня минуло пять дней, как истек срок. Пять дней они с братом и десятком дрегори по очереди дежурили на границе со степью около старого форта, где желтоглазая девчонка обещала появиться с ответами, как помочь их беде. И пусть дожди прекратились в конце апреля, как-то разом схлынув по всему королевству, тревоги сей факт не унимал. Недаром чудом выжившая, но так и оставшаяся слепой Лесная девочка все бормотала о каком-то проклятии, связавшем Птицу, хранителей и источник. Понять бы еще, о каком проклятии речь, но...

Молчат степняки, которых приводили во дворец для беседы с королем и зеленоволосой девочкой. Понимают, что говорит им малышка, бровями шевелят, а на расспросы королевские, как по приказу чьему-то, молчат. А ведь не было раньше такого. И на контакт охотно шли, и в истории с пожженными деревнями на границе разобраться помогли. Доказал Йозеф, и по всему королевству ту весть разнесли, что не степняки приграничные деревни жгли, а свои лорды, власти возжелавшие. Наняли мародеров каких-то и отправили с заданием. "Уведенные в плен", кстати, обнаружились на землях все тех же лордов — почти что рабами вкалывали на самых тяжелых работах. И старики, и женщины, и дети. Кем надо быть, чтобы такое придумать? Оказалось, все просто. Бастардом королевского рода, жаждущим мести и справедливости. И плевать ему, дурному, что справедливость такая боком народу выходит. Оказалось, не ценит Кристиан ден Поль труд среднего и низшего сословия, за людей их не считает. Что, безусловно, радует мятежных лордов, возмущенных послаблениями, которые дал простонародью король Йозеф. Радовало, вернее, пока головы на плечах были.

— Ты уверен, что она жива? Скажи, Людек, она точно жива?

Смотрит молодой король на старшего брата с затаенной надеждой и мукой. А зеленые глаза его снова затягивает темнота. Незадача, вот же... И снова успокаивает его королевич-советник, цитируя слова Берегини, к которой не поленился заглянуть на огонек месяц назад. Точнее, попросту заявился посреди свидания лесной Хранительницы и Михиля. Извинился, как водится, и попросил дать правдивый ответ — жива ли салхина, надеяться ли братьям на скорую встречу в условленном месте? Берегиня сказала, что жива. Жива, здорова, и даже силу не потеряла. Только вот не пускает ее к сестре по крови стена невидимая. Может, королевичам больше повезет? Пусть и от нее привет передадут, мол, так и так, ждет Верена в гости. Забавно вышло. Людек никогда не задумывался, что и носящие в себе силу богов древних имена имеют. С чем только в жизни не столкнешься...

— Не понимаю. — Йозеф в изнеможении рухнул на ковер, по старой привычке раскинув руки в стороны и уставясь на резной потолок. — Пять дней мы ее ждем. Почему не появилась? Не нашла ответ? Или узнала от своих, что дожди нас больше не донимают? Но ведь обещала же... И к форту-то не подойти! Дрегори — и те пройти не могут! Сор-р-родичи ее, чтоб им провалиться, молчат. Слушай, может, это она сама стену поставила? Может, мы ее обидели чем-то?

— Йозеф, уймись. — Людек снова вздохнул и укоризненно посмотрел на младшенького. — Сама-не сама, гадать можно бесконечно. Граница со степью теперь для шехов непроходима. Степняки сотрудничать с нами не желают, но и совсем из королевства не уходят. Если правильно помню, у них какой-то праздник в эти дни. Приставили салхину, живую святыню, молитвы читать, или как там у них принято, вот и не смогла вырваться. Прими как данность. Сейчас есть дела поважнее. Например, разобраться, о каком проклятии говорит твой найденыш. Вернуть на родину всех детей, которых мы за это время собрали. Думаю, в Лесу их уже и не надеются живыми увидеть. Решить вопрос с этим дурацким источником. Да мало ли проблем у нас! А ты заладил — Тайя, Тайя! Король, называется. О народе думать надо, о стране, а ты, братец, о девках!

— Прости. Да. Ты прав. — король кривовато улыбнулся. Черный туман, выползший было из-за его спины, спрятался обратно, так и не превратившись в яростное пламя. — Устал я, брат. Тяжкое бремя — власть. Поменяться, что ли, хоть с одним из заговорщиков этих. Пусть на своей шкуре оценят, каково быть королем...

— Даже не вздумай, — ласковым голосом ответил советник по безопасности. — Выпорю. Не посмотрю, что король, и выпорю.

Йозеф оценивающе глянул на брата, скосив глаза, и фыркнул. Выпорет. Как есть выпорет. Поймает и... С него станется. Плевать ему будет и на мигрени, и на дар, тянущий все больше сил. Осунулся Людек за полгода, отощал, под глазами тени, сам бледный. Йозефу стало стыдно. Надо быть равнодушным эгоистом, чтобы не заметить таких перемен в родном человеке. Почему только так происходит? Сам король никаких проблем с даром не испытывает, а брат после каждого обращения к дару болями мучается. Значит, нужно на время занять Людека чем-то иным. Чтобы не метался, то и дело вызывая вихри, по стране, выискивая следы нежданного родственничка и его прихвостней. А почему бы...

— Знаешь, брат, — Йозеф сел на ковре, как-то по-особенному пакостно скалясь. Людек напрягся, чувствуя недоброе. — Ты действительно прав. Пора бы и налаживанием добрососедских связей заняться. Да и извиниться не помешает.

— Перед кем это? — Людек, сощурившись, внимательно следил за младшеньким, силясь разгадать его замысел.

— Перед лесным народом, — с нарочитым сожалением в голосе проговорил Йозеф. И лицо-то какое скорбное сделал! — За то, что мои подданные осмелились покуситься на самое важное — на детей! А потому — я сейчас же еду в Великий лес с посольством. И детей верну, и мирный договор подпишу.

— Хорошо. — Людек обреченно закатил глаза. Проклятая слабость, накатившая после возвращения со степной границы, все не отступала. Сколько еще он протянет без лечебной водицы? — Поедем в Лес. Только утром отправимся, хорошо? Дай мне время в себя прийти.

— Хорошо-хорошо. Отдыхай, в самом деле. Марек проследит. — Здоровье брата короля беспокоило не на шутку. Придворный лекарь без труда поймет, что с ним стряслось. Вдруг и замену источнику найдет? Все-таки, почему сам Йозеф подобных проблем с даром не испытывает?

К полудню, поднявшись с постели, Людек чувствовал себя и правда лучше. Однако все его довольство жизнью разом испарилось, стоило старшему королевичу увидеть записку, ножом пришпиленную к двери покоев.

— Зар-р-р-раза! Чер-р-р-тов умник выискался! — рычал Людек ден Поль на ходу, распугивая слуг и придворных по пути в королевский кабинет. Кабинет, как и ожидалось, оказался пуст. Только громоздились на столе кипы документов и проектов законотворческих, да скалились со стен портреты предков. Королевич, глухо выругавшись, уселся в кресло. Подумал — и закинул ноги на стол, смахнув на пол треть бумаженций. Потом соберет. Когда успокоится.

Сам король со свитой и освобожденными детьми на рассвете отправился в Лес, как и собирался. С этим все было в порядке. Бесило Людека другое. К записке той, убористым почерком младшего брата исписанной, прикреплен был указ. Мол, отбывает король на неизвестный срок по делам государственным, а на замену себе пресветлой Шехии оставляет регента. Кого? Конечно же, умудренного годами и службой, облеченного высочайшим доверием, и так далее, и тому подобное... Зачитано сие бумагомарательство было во время утренней храмовой службы во всех режионах страны, что придавало писульке еще больший вес. Сжигай — не сжигай, а народ уже в курсе.

Так стал Людек ден Поль, советник по безопасности и просто старший брат, регентом Шехии на время отсутствия венценосного правителя. Нет, определенно, пороть младшенького надо!

* * *

Недолго радовались погожим денькам в Шехском королевстве. Прошло жаркое лето, мелькнула красноватым отблеском костров осень. Собрали крестьяне урожай с полей да садов, скрупулезно сосчитали управляющие городов каждое зернышко, каждый созревший плод, лорды сверили полученные цифры на королевском совете и обомлели. Ждали аристократы пакостей от Судьбы, ливнями весь посевной сезон испортившей, но не гадали, что настолько сурово обойдется с ними капризная леди.

— ...по всем расчетам, господин регент, весной голод накроет всю страну. Несмотря на принятые меры, в городах становится неспокойно.

— Как именно это проявляется?

Людек хмурился, слушая неутешительные доклады лордов-министров. Королевский совет встречался уже в который раз, дабы обсудить непростую ситуацию, сложившуюся в стране. Как только стало известно о надвигающейся беде, во всех режионах медленно, но верно начали наполнять запасами королевские склады, чтобы в худшем случае было, чем накормить людей. Проводили ревизию и забирали излишки зерна у лордов, фермеров и зажиточных крестьян, внося их в ведомости заместо денежного налога. Также вводили верхний и нижний порог цен для торговцев продовольствием, рекомендовали в южных режионах засевать поля озимыми культурами, уже сейчас принялись за строительство теплиц — давнее предложение Йозефа как раз на такой случай.

Сейчас, в середине декабря, на голод еще не было и намека, поводов для народного беспокойства регент не допускал. Однако, что-то всерьез встревожило мирных шехов. Скакнули цены на зерно и мясо, несмотря на установленные нормы. Люди в панике сметали с прилавков крупы и муку, набивали подвалы и кладовые. На севере поймали нескольких спекулянтов, продающих по дешевке некачественное, зараженное черной плесенью зерно, которое осенью забраковали, но по каким-то причинам так и не сожгли. Тем подозрительнее выглядели на фоне поднимающейся паники невесть кем разносимые сплетни о ломящихся от яств столах в королевском дворце, жирующих министрах и короле, бежавшем из страны, подобно крысе.

— Что говорят князья Морского Альянса? В каком объеме прибудет помощь?

И снова цифры, отчеты, статистика, договора и гарантийные письма. Конечно, приморцы не оставят соседей погибать от голодной смерти. Князья не так глупы и прекрасно осознают, что военной мощи изголодавшейся Шехии хватит, чтоб силой забрать столь нужные припасы в случае отказа. Да и не готовы они принимать у себя многочисленных переселенцев, что ринутся прочь из охваченной бунтами страны. А переселенцы будут. И бунты народные тоже будут. А в бедных режионах еще и чума появится, выкашивая подчистую истощенных жителей и угрожая захлестнуть не только шехские земли, но и Приморье. Что ей, прислужнице Смерти, до человеческих границ? Перешагнет — и не заметит. Никакие боги не спасут. Так что помогут с припасами соседи, никуда не денутся. Другой вопрос, что потребуют за помощь свою.

А Йозеф сейчас, наверное, с Лесом знакомится, к миру нелюдей склоняет. Людек был и рад, что брат не видит тугого клубка интриг, проблем и вопросов, который тщится распутать сам регент. И одновременно с этим, старший королевич был зол на родственника. Проекты королевские, советы, заседания, встречи — все это отвлекало, мешало, чертовски мешало советнику по безопасности заниматься собственными делами. Например, вычищать затаившихся на время заговорщиков, принявших сторону бастарда. Например, искать ниточки, что выведут к укрытию этого самого бастарда.

Кристиан ден Поль явно затаился где-то поблизости, иначе не сумел бы так скоро приступить к следующей части своего плана. Преувеличенные слухи о грядущем голоде, упорно ползущие по стране — откуда взялись? Кто из членов совета донес? И снова поднялись разговоры о треклятом источнике, отказавшемся от молодого короля. И дар Единого молва с чьей-то подачи в проклятие бесовское перековала...

Впрочем, к соседям родственничек тоже запустил лапу. Пятеро из тринадцати князей Приморья сознались, что к ним приходили некие люди и настойчиво советовали отказать шехам в помощи, разорвать мирный договор. Настораживало регента и странное поведение степняков, с началом зимы почти полностью покинувших Шехию и заперших свои границы. И молчание Тахизы, не отвечающей на призывы сестры-берегини. Дрегори донесли Людеку, что в последних беседах степные варвары обсуждали некое пророчество, объявленное свершившимся. О чем речь? А зима, неожиданно морозная, студеная, какой не видывали в королевстве? Виноват в этом ушедший под землю источник? Или козни врага? Брата нужно возвращать домой, однозначно. Не то время сейчас, чтобы на бесполезные дела отвлекаться.

— ...Регент? Господин регент, вы меня слышите?

— Да? Лорд Кайло, прошу простить мою задумчивость. Что вы говорили? — Людек вырвался из пелены размышлений и окинул взглядом зал совещаний.

Из тридцати восьми лордов за длинным столом остались лишь десять. Десяток верных королевской семье ден Поль, лично отобранный братом. Лорд Кайло, блюститель традиций, редко выступал на советах, больше слушал. Что заставило его подняться с места сейчас?

— Господин регент, как вы знаете, мои люди искали всевозможные пути, что могут бескровно привести вашего непризнанного брата на трон. — Пожилой сухопарый мужчина недовольно шевельнул бровями. — Как вы знаете, восшествие Йозефа Карателя на правление было совершено по всем правилам. Источник мы не берем в расчет, поскольку его влияние не доказано. Однако...

— Что? Что вы раскопали, лорд Кайло? — Людек подался вперед, хищно уставившись на собеседника. Лорд-распорядитель нервно сглотнул, подметив заклубившуюся черноту в доселе светлых глазах регента.

— Есть одна запись в книге законов, изданной первым королем, — продолжил, взяв себя в руки, лорд. — По давнему требованию вашего предка, королем становится лишь тот кандидат, который восходит на трон или уже связанным узами брака, или заключивший брачный союз в течение первого года правления. До сего момента прошедший церемонию восхождения считается лишь временным правителем. Ваш брат...

— Я понял. Благодарю, лорд Кайло.

Малый совет замер, боясь пошевелиться и ненароком отвлечь королевича, осененного даром Единого. Регент, полускрытый темным маревом, не шевелился, погруженный в раздумья. Нет, конечно, приближенные короля понимали, что вряд ли им грозит жуткая смерть от руки Ледяного советника, как его прозвали в народе. Но все же... Слишком нечеловеческим был облик старшего из сыновей старого короля, слишком мстительным и хладнокровным был его характер.

Людек так и эдак крутил полученную информацию, прикидывая решение. По всему выходило, что Йозефу придется как можно скорее жениться вопреки его желаниям. И жениться на девушке, которую и он, и его народ сочтут достойной статуса королевы. Само собой, разлюбезная степнячка, о которой втайне, как ему казалось, мечтал молодой король, не подойдет, будь она хоть сотню раз салхиной, отмеченной всеми богами. Нужна дочь кого-то из аристократов Шехии или Приморья. Младший будет недоволен, но... С желтоглазой девчонкой он повстречался, за руки подержал, как поведали регенту его дрегори. Мирный договор с Лесом брат подпишет сегодня ночью. А значит...

— Лорды, я принял решение. — Людек поднялся со своего места, несколько предвкушающе улыбаясь. — Мы не можем пренебречь традициями, когда на кону судьба королевства. К обеду каталог с самыми завидными невестами Шехии и Приморья должен быть готов. Лорд Кайло, на вас организация смотрин. Рекомендую приглашать по десять девушек каждые три дня. Перечень качеств, коими должна обладать королева, я составлю позже.

— Позвольте, но разве вы можете принять подобное решение за короля? — робко осведомился лорд режиона Академий.

— Кто сказал, что я буду выбирать Королеву?? — Людек хмыкнул, посмотрев в упор на разом побледневшего лорда. — Его величество Йозеф ден Поль вернется завтра на рассвете и лично проследит за процессом. Как-никак, с выбранной леди ему жить. На этом, полагаю, совет окончен. Благодарю всех за работу.

Когда лорды разошлись, старший королевич позволил себе расслабиться и злорадно рассмеялся. Прячущийся за спинами заговорщиков, бастард не сможет пропустить последнюю возможность взойти на трон без военных действий. Йозеф опережает соперника на целый шаг. Он уже прошел обряд коронации и представлен народу. Более того, он любим народом Шехии, в отличие от Кристиана, рожденного вне брака и невесть кем и где воспитанного. Значит, во время смотрин стоит ждать провокаций, покушений и других активных действий со стороны врага. К тому же... Губы королевича расплылись в широкой ухмылке. Определенно, месячные смотрины будут лучшей местью за внезапное регентство, которому Людек уделил целых три месяца по вине младшенького.

Глава 13. О долге Хранителей и древних обрядахМать всех ветров учит, что зло всегда вернется к тому, кто его отправил, трижды в силе прибавив. Видящая, в бытность мою еще дитём голопятым, множество историй, подтверждением сему правилу служивших, рассказывала. Правда, забыла старая поведать нам о том, что не все зло очевидно. Творящий дурное и сам может не ведать, к каким последствиям его поступок приведет. Запутается в собственных мыслях и чаяниях, чужому навету поверит, благом народа гнилое деяние прикроет — и не переубедить такого человека, покуда самого его обратной волной не накроет. Лживы и фальшивы насквозь та справедливость и то благо, ради которых гибнет хотя бы одна невинная душа. Почему наши толгои так легко оступились, отступились от мудрости Матери ветров, уводя народ джелаиров все дальше от истины?

Вот уже неделю я безвылазно сижу в Великом лесу, изучая старые свитки, собранные со всех уголков Марейна. Уверена, в далекой Шехии тем же самым занят и Йозеф, король-Каратель. В Приморье перебирает легенды и сказания княгиня ван де Велда, пока ее сын твердой рукой наводит порядок в своих землях. Мы ищем хоть какое-то упоминание о Лунной птице, хранителях и источнике. Сейчас, неделю спустя, я вижу в этом смысл. Поначалу же...

Я смотрела на улыбающегося Йозефа, юношу-книгочея, так пылко защищавшего свой народ, и...не узнавала его. Молодой король окреп, раздался в плечах, уже и не назовешь его юнцом. Ушла из глаз мягкость и тяга к открытиям, сменившись строгим прищуром, пронизывающим насквозь. Смотрит — и будто всю жизнь твою переворачивает, изучает, не было ли в ней прегрешений. Тонкая полоска шрама над левой бровью — когда успел только? Острижена длинная коса, с палец длиной волосы короля теперь. Проколото правое ухо, в нем — серьга с черным камнем, изнутри светящимся. Цепь королевская на шее, знаком Единого освященная. Пальцы перстнями-печатками унизаны.

— Ты не рада мне, маленькая салхина?

И гаснет улыбка, сменяясь холодным равнодушием, власть имущим свойственным. Такого тоже не водилось за Йозефом раньше, уверена. Берегиня стоит рядом, руки к груди прижала, глазами хлопает — волнуется.

— Рада, Йозеф. Просто уже не надеялась встретить. Вот и...растерялась. Прости.

— Все в порядке, Тайя. — с облегчение выдохнул король и снова разулыбался. Спряталась угольная темень в глубину его глаз, затаилась. — Если бы ты знала, как я переживал, когда не застал тебя в том форте. Мало того, я даже войти в форт не смог! Мы ждали пять дней. Я уж было решил, что обидел тебя чем-то, вот ты и закрыла Степь от шехов. Еще и соплеменники твои, разом покинувшие королевство...

Он говорил и говорил, выплескивая на меня все, что накопилось за это время. Горечь предательства, отвращение к ненавистной, но необходимой работе палача, беспокойство за здоровье брата, все сильнее страдающего после обращений к дару, растущую ненависть к бастарду, готовому ради трона обречь шехов на страшный голод, собственное бессилие, от которого Йозеф скрылся в Лесу, веру в чудо, подаренную берегиней, нежную радость, испытанную при виде меня...

Он говорил, делясь сокровенным и тревожащим его душу. И не замечал, как каждое его слово добавляет еще одну горсть масла в погребальный костер доверия к толгоям, отцам моего народа. Значит, они умышленно изолировали меня от всех, заперев в избушке на краю Степи. Они знали и о внезапно прекратившихся дождях в королевстве. Безусловно, знали о Птице и источнике, но приказали Видящей молчать, не отвечать на мои расспросы. Просто отозвали своих людей из королевства — и все. Знали о некоем проклятии, грозящем Марейну, но посчитали себя вправе не помогать соседям. Поставили стену, надеялись, что их не зацепит? Самое жуткое, джелаиры знали о похищенных детях, выставленных на рабских рядах. Йозеф упомянул в своем рассказе о нескольких степняках, крутившихся у помостов. Ни один не помог, не выкупил, не сообщил Лесу о пропавших. Лишь стояли рядом и наблюдали.

— ...Верена и сказала, что знает, как вытащить тебя, если ты сама пожелаешь покинуть степь. Старичок местный помахал руками около ее дома, пару волосинок из бороды выдрал — и появилась не просто тропинка, целая дорога. Я пробовал следом за девушкой пойти, но меня как молотом ударило. Не пустила шехского короля стена. А берегиню — пропустила. Значит, и правда ты мечтала вырваться на свободу. Что с тобой произошло? Почему ты не пришла на встречу? Удалось ли тебе что-то узнать?

— Нет, Йозеф. Не удалось. Смешно сказать, но даже с родными повидаться — и то не удалось. Меня оставили на краю Степи, не пустили в город. — Говорить о предательстве своих же было тяжело. Горло словно сдавило железным ободом.

— Жаль. Но это не самая большая проблема, — подмигнул мне Йозеф. — Пока братец регентствует в Шехии, мы с Вереной и Михилем собрали внушительную библиотеку. Осталось только просмотреть ее и самим найти указания на проклятия, пророчества и прочее, Единому противное. Поможешь?

— А...Зачем мне это?

Вопрос был действительно важен. Зачем? Зачем мне заниматься этим? Захватывающие приключения героев старины наяву оказались вовсе не так чудесны, губить свою жизнь ради чужой, местами и вовсе неприемлемой для меня "справедливости" я не хочу. Дар салхины, защитивший меня от смерти, больше так и не проявился, несмотря на все усилия Видящей и ее учениц. Дожди Шехии уже не грозят. Разве что голод — но чем я помогу? Что мне до чужого народа? Что мне делать в жизни? Безродная сирота, сама по себе никому не нужная ни в Лесу, ни в Степи, ни в людских землях. Одно желание осталось — разыскать отца или хотя бы род его, узнать, в кого я такая уродилась, кому отдала свое сердце моя неизвестная матушка. Следы отца нужно искать на севере, у холодного моря, это я помнила точно.

— Как это — зачем? — Йозеф смотрел растерянно и как-то обиженно. Словно ребенок, которого вместо прогулки оставили сторожить дом.

— Пойди-ка, король, прогуляйся, — решительно влезла в разговор берегиня, до того мирно сидящая в уголке. Поднялась, развернула мужчину лицом к выходу и подтолкнула в спину. — С детишками там поиграй, коняку своего почисти. На закате вместе к князю пойдем, так что иди-иди, готовься. А ты, сестрица, рассказывай. Что тебя терзает?

Ало-золотые искры заметались по стенам комнаты, сплетая непроницаемый кокон. Теперь ни подслушать, ни войти без разрешения берегини к нам невозможно. Я вздохнула и...рассказала. Все без утайки поведала о том, как приняла меня родная Степь, как одурманивали и правду скрывали толгои, как тщилась пробудить силу ветров старуха-видящая. И как с каждым днем все глубже погружалась в бесцветный сон моя душа.

— Вижу я, все вижу. Обида в тебе живет, непонимание да жалость к себе. Встряхнись, Тахиза! Тебе ли, Говорящей с ветрами, унынию предаваться? Скажешь тоже, место в жизни она потеряла. Глупая! Ты — Хранительница Степи, ее душа, ее дитя по крови. Ты, а не возжелавшие славы да богатства старики, все заветы вашей богини забывшие! Не уйти тебе от предназначения.

Верена выудила с полки скрученный, потемневший от времени свиток. Расправила, ласково касаясь пальцами бумаги.

— Хранители — суть часть души старших детей Идизы. Сила им дадена, чтобы беречь мир окружающий от потрясений и бурь, от разрушения и вымирания полного. В ту эпоху пробудится кровь древняя, когда без участия носителей ее не сохранить равновесие. — С торжественным видом зачитала написанное берегиня. Опустила свиток и глянула на меня поверх бумаги. — Поняла? Наше дело — хранить равновесие. А сейчас оно точно нарушено, сама подумай! Голод, войны, стены, похищения детей — не было такого на Марейне никогда! Уж я-то у Князя спрашивала, он все про внешний мир знает! Потому соберись, прекращай себя жалеть! Нужно найти как можно скорее хоть что-то о творящемся беспорядке!

В сумерках нас принял Князь в своем дереве. Поблагодарил от лица всего народа за возвращенных детей, вручил Йозефу подписанный мирный договор. Выслушал последние новости, за час до ужина доставленные вихрями-дрегори. Пообещал помочь с урожаем теплиц, коли смогут защитить от беды посланцев Великого леса. А потом...я слов лишилась, узнав ее. Девочку, с которой все началось. Она вышла из-за спины княжича Бъярки, здоровая, окрепшая, без единого шрамика на тонкой коже. Улыбнулась, поклоном особым выразив благодарность и мне, и королю Шехии.

— Если не возражаете, Майра поедет с вами в страну людей, дабы помочь.

Йозеф не возражал. Уехав на рассвете домой, он крепко держал за руку маленькую Лесную, млевшую от одного его присутствия. А мы с Вереной отправились обратно в Первый дом, посмеиваясь и обсуждая, как лихо король пляшет народные танцы. И как, по словам ехидной берегини, пылко смотрит на меня, да только глупая степнячка не видит, не понимает всех его намеков. Как объяснить беззаботной, что голова моя совсем другим занята?

Так, за легкими разговорами и шелестом книжных страниц, прошла неделя. Уже складывалась картина того, чему я обязана пробудившейся силой. Благодаря князю и Хранительнице Леса я многое узнала о мире из того, что пропустила по вине толгоев. Узнала и то, что отцы моего народа выставили стражей вдоль границ с Шехией и Лесом, обвинив их в сговоре и похищении салхины. Грустно. Горько. До жгучего бешенства обидно, что никак не объяснить доверчивым джелаирам, что обманули их во всем, не там врага искать отправили.

Подспудно беспокоила меня и очевидная симпатия со стороны Йозефа. Как будто тот, кого я считала другом, кем восхищалась, тот, чьи поступки заставляли взглянуть осмысленно на поведение наших толгоев, вдруг решил перейти черту. Мы были вместе всего один день. Встретились незадолго после рассвета, расстались почти в полночь. Однако этого времени хватило, чтобы понять, насколько изменил свое отношение ко мне молодой король. Все его взгляды (я замечала их, вопреки мнению Верены, просто...не знала, как реагировать), ежеминутные попытки прикоснуться, голос, в моем присутствии неизменно обретавший бархатистые, мурлычущие нотки, темы разговоров...

Нет, конечно, мы говорили и о делах. О пророчестве, клочок которого подглядела у казненного герцога малышка Майра. О том, что полный текст его нужно найти как можно скорее. О бастарде, который затаился и как будто ждет подходящего момента. О стене между Степью и всем миром, пройти сквозь которую могу только я и тот, кто стал мне кровником. Но были и другие беседы. Йозеф спрашивал о семейном укладе Степи и сравнивал его с традициями Шехии. Словно бы вскользь интересовался, почему при наших порядках я в свои двадцать лет все еще не приняла брачный браслет. Неужто не было кандидатов? Ах, были, да по нраву не пришлись? А каким должен быть мой избранник? Я вертелась, как змейка-песчанка на сковороде, стараясь свести такие разговоры к шутке или же просто уйти от ответа. Мне... Честно говоря, мне было неловко от такого пристального внимания.

Он по-своему красив, этот зеленоглазый король-книгочей, осененный даром Единого. Он великолепный рассказчик и надежный друг. Он будет заботливым и верным спутником той, которую изберет в жены. Йозеф ден Поль прекрасный человек. Правда, не мой. Не откликается сердце на его улыбку. Не трепещет тело от его случайных прикосновений, моля о продолжении. Не рисует воображение картины будущей совместной жизни. Друг, кровный брат, возможно. Но не спутник. Так зачем давать лживую надежду тому, кого не принимает его моя душа? Потому, когда Йозеф Каратель отбыл в столицу Шехии, прихватив с собой помощницу-Лесную, я наконец-то вздохнула свободно.

Я уже несколько часов сидела в библиотеке, изучая оставшиеся на мою долю свитки, выписывая насторожившие моменты на отдельный листок. Нарядная Верена спозаранку умчалась на встречу с Михилем, полыхая смущенным румянцем. Малыш Бъярки с сестрами был отправлен к родственникам на другой край Леса. Княгиня, изредка навещавшая меня в Первом доме, отлучилась с Князем на какой-то ритуал. Время клонилось к вечеру, я в одиночестве вчитывалась в полустертый текст на древнем языке людей, силясь разобрать его смысл, как вдруг за моей спиной кто-то деликатно кашлянул, привлекая внимание.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Тахиза.

Клянусь всеми песками, я совершенно не ожидала, что в этот день за моей спиной вдруг окажется второй королевич Шехии. А Людек стоял, как обычно, затянутый в черное, покачивал своей жуткой маской и насмешливо скалился, видя мое изумление.

— Думал, застану всю компанию здесь, но просчитался, — развел он руками и шагнул ко мне. — Впрочем, не беда. Подожду немного.

— Есть какие-то новости от Йозефа?

— Есть, — поморщился королевич, прижав руку к голове. — Мы раскопали дорожку к полному тексту пророчества.

— И куда ведет эта дорожка? — я, помедлив, все-таки поднялась со своего места. Королевич был до невозможности бледным, несмотря на весь показной задор. И шрам на скуле свежий, явно чем-то колким нанесенный, еще кровит.

— О, тебе понравится. Как я понял, ваши правители не дали бедной салхине повидаться с родней. — Людек, пошатнувшись, схватился за спинку стула. — Между тем, полный текст пророчества лежит в...как же это по-вашему...в роду Змей, в общем.

Я едва успела подхватить его, не дав упасть на пол. Помогла сесть, спешно плеснула на свой платок воды из графина, приложила ко лбу королевича. Людека мучил жар. Вспомнились рассказы Йозефа о том, как губительно использование дара сказывается на здоровье его родича. Неужели...

— Готовься, степнячка. — Людек схватил меня за руку. Прикосновение вышло ледяным, настолько холодной оказалась его кожа. Да он как будто сутки провел на морозе, сохрани меня Мать всех ветров! — Вернется берегиня, пойдем с тобой в ваш город.

— В город? — Я замерла от неожиданности, так и не вырвав свою руку из его крепкой хватки. — Положим, мы с Вереной пройдем, но как собираешься войти ты? Ты не мой кровник. И вряд ли им станешь, честно говоря. Да и твой дар — та еще помеха...

В ответ Людек издевательски закатил глаза и отпустил меня.

— Нет больше дара. Стена пропустит хранительницу Степи, ее кровников и обычного человека, которого салхина признает своим спутником. Мы нашли описание некоторых древних обрядов в нашей библиотеке.

Последние слова он почти что прохрипел и, болезненно скривившись, вдруг дернулся и запрокинул голову, лишившись сознания. Вот же...гадский шех!

Глава 14. Возвращение короляЛюдек пришел в себя посреди ночи. В круглое окошко дома берегини заглядывала луна, однако ни один из ее лучей не отразился внутри комнаты. Похвальная предосторожность. Не захотела Хранительница Леса рисковать разумом гостей, закрыла своей силой доступ для коварного света, голос зловредной Птицы несущего. Мужчина усмехнулся своим мыслям и осторожно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. Слава Единому, жуткая боль, терзавшая его последние дни, наконец, исчезла. Вместе с остатками дара, что весьма прискорбно, но не смертельно, хотелось бы надеяться. В конце концов, именно этого он и добивался, мотаясь из последних сил по дальним уголкам королевства, оставляя указания подчиненным на время своего отсутствия. Хорошо хоть, на прыжок до степнячки хватило, иначе бы так на границе Леса и валялся.

Йозеф, как и обещал, вернулся на рассвете неделю назад. Да не один, а с той же девчонкой, которую долгое время пытался поставить на ноги дворцовый лекарь, почтенный Марек.

— Знакомься, брат, это Майра, она поможет нам вырастить урожай в теплицах, — отрекомендовал свою спутницу младшенький, появившись посреди королевского кабинета. Людек как раз заканчивал подводить итоги своего регентства, внося выполненные задачи и нерешенные проблемы в список.

— Никого постарше у Князей Леса не нашлось? — скептично уточнил регент, оглядывая ребенка с ног до головы. Определенно, время, проведенное на родине, пошло малышке на пользу. А самое главное, Лесные смогли то, о чем лекарям Шехии оставалось только мечтать. Они вернули девочке зрение. Слепые, будто затянутые туманом бельма сменились удивительно ясными лиловыми глазами.

— Не обращай внимания, Майра, мой брат всегда такой ворчун, — со смехом обратился к девочке король. — Присаживайся в кресло у камина, тебе, наверное, холодно у нас. Вот, и плед бери. Сейчас я прикажу принести тебе горячего чая.

— В Лесу не бывает зимы? — удивленно спросил Людек, глядя на девочку. Йозеф в это время бестолково метался по кабинету, светясь мечтательной улыбкой.

— Слава берегине, пока у нас царит лето, — тихо ответила Лесная, смело встретив его взгляд. Потом вдруг поднялась с места и низко поклонилась. — Благодарю вас, княжич, за спасение.

— Хм, да не за что, Майра. — Слегка опешил от происходящего Людек. — Только по-нашему правильно говорить "королевич". Не думал, что ты запомнишь мою роль в твоем освобождении. Как-никак, ты была в отвратительном состоянии, когда мы тебя вытащили.

— Лесные ориентируются по запаху, княжич. — Пояснила девочка и снова закуталась в плед. — Зимы в Лесу не будет, пока жива душа берегини. Это закон.

— Что ж, запомню. И прошу прощения за свое поведение в тот период, иначе поступать было нельзя. — Людек вздохнул, отгоняя тягостные воспоминания. Чего ему стоил тот спектакль в форте, знает лишь брат. Хорошо, что салхина появилась быстро и предсказуемо отреагировала на ловушку, а ребенка в итоге удалось вылечить. — О, а вот и твой чай. И лекарь. Почтенный Марек, прошу, отведите девочку в комнату. Йозеф, куда ты определил свою гостью?

— В зеленые покои, рядом с моими, — Йозеф замер около доски, куда вывешивали копии последних указов.

— Пойдем, малышка. Единый, как же хорошо, что ты знаешь наш язык!

Когда шаги почтенного Марека и его маленькой спутницы стихли, Йозеф, наконец, повернулся к брату.

— Ничего не хотите мне объяснить, лорд регент? — нарочито вежливо поинтересовался он.

— Отчего же, хочу. — Людек окинул брата насмешливым взглядом и продолжил. — Присаживайтесь, ваше величество, разговор будет долгим. Итак, начнем с обстановки в стране и договоренностей с Приморьем...

— Прекрати паясничать, Людек! — свирепо уставился на старшего Йозеф. — Я хочу знать, о каком смотре невест идет речь во вчерашнем указе! С какой стати ты вмешиваешься в мою личную жизнь?!

— С той, что без моего вмешательства ты быстро останешься без трона и короны, — пожал плечами и нахально оскалился Людек. — Ты теперь король, братец. У королей свои причуды и традиции.

— Это как-то связано с проделками Кристиана? — Йозеф брезгливо сморщился на имени бастарда. — Вы что-то нашли, пока меня не было?

— Скажи, величество, — с каким-то непонятным интересом разглядывая брата, уточнил Людек. — Ситуация в стране и надвигающийся голод тебя совсем не интересуют?

— Уверен, ты принял меры, чтобы избежать трагедии, — отмахнулся от него младший и снова вернулся к вопросу о смотринах. — Так что вы нашли?

— Нашли единственную лазейку, благодаря которой тебя можно легко и бескровно сместить. Ибо ты все еще не законный король, а только претендент. Вот, ознакомься, для тебя сняли копию с документа.

Быстро пробежав глазами по мелко исписанному листу, Йозеф удовлетворенно хмыкнул, отбросил бумагу в сторону и навалился на стол, глядя в глаза брата.

— Я понял и, как ни странно, я не против. У меня уже есть кандидатура на пожизненное место рядом с королем. Смотрины ни к чему.

— Смотрины состоятся, ибо о них оповещены все подходящие нам семьи. — Людек, не обращая внимания на победный взгляд короля, продолжил что-то писать. — Некрасиво выйдет, если отменить сейчас. Да и твоя кандидатка, уверен, не подойдет.

— С чего это? Я король, мне и решать, кто будет королевой.

— Как ты, однако, заговорил. С того, что фавориткой твоя степнячка еще может стать, но королевой — никак. Народ не примет, — с легким сожалением в голосе пояснил Людек и, наконец, взглянул на младшего. Тот оторопело смотрел перед собой и хмурился. Регент вздохнул и поднялся из-за стола, на ходу хлопнув брата по плечу. — Ты — король Шехии. Ты не принадлежишь себе и порывам сердца с того момента, как примерил корону. Все твои шаги должны быть направлены на благо страны и ее народа, иначе грош тебе цена как правителю. И брак — просто еще один шаг, едущий к благосостоянию королевства. На смотрины прибудут девушки из знатных и зажиточных семей Шехии и Приморья. Ты обязан выбрать невесту в течение месяца. Больше у нас нет времени, чтобы уладить миром вопрос с бастардом. Смирись и выбрось дикарку из головы.

В тот день они больше не разговаривали. Йозеф бродил по коридорам и был мрачнее тучи. Людек отправился в сопровождении министра сельского хозяйства и гостьи из Леса к теплицам, где и провел все время до заката. Так прошла неделя. В левом крыле дворца, издавна считавшимся женским, вовсю кипела работа — готовили гостевые комнаты, набирала горничных. Садовники приводили в порядок заснеженный парк, стригли кипарисы в зимнем саду под самой крышей. Съезжались портные и швеи со всех режионов, в Шехран стекались бродячие артисты и гадалки. Усиливали охрану города и дворца, дрегори по-прежнему вылавливали заговорщиков, выпытывая планы их предводителя в застенках пыточной. Дел хватало всем.

Тонюсенькую ниточку, ведущую к полному тексту пророчества, о котором когда-то в бреду сказала Майра, обнаружили в замке опального герцога. Всего лишь обрывок легенды, записанной в Степи еще во время правления деда братьев ден Поль. Как сей документ попал в руки герцога, выяснить не удалось. Однако, после расшифровки текста, это стало неважным.

— Йозеф, нам удалось, — прокричал Людек, врываясь в кабинет к брату. Тот по-прежнему избегал встреч со старшим и предпочитал отмалчиваться. — Полный текст пророчества о Лунной птице хранится в степном городе ученых.

— Что? — встрепенулся король, мгновенно оживая. — На родине Тайи?

— Именно, ваше величество, — подтвердил невзрачного вида мужчина, вошедший следом за королевичем. — Оно входит в священную книгу джелаиров, являющуюся сборником заповедей их богини. Об этом писал покойный король, ваш дед.

— Уважаемый советник, представьте мне своего спутника. — Йозеф церемонно кивнул брату, отложив в сторону перо.

— Как прикажете, ваше величество, — хмыкнув, Людек расставил пошире ноги и, подражая королевскому церемониймейстеру, ударил навершием меча в пол и гулко рявкнул, — Бенеш Фартоль, библиотекарь Рионского Университета. Вы же помните о старейшей библиотеке Шехии, мой король?

* * *

Отправляться в Рион решили немедленно. Библиотекаря, горящего от любопытства — как-никак, впервые за свою жизнь очутился в столичном дворце — увели в гардероб, дабы помог с выбором одежды для королевичей. Рион расположился чуть ли не на самом берегу северного моря и славился своими зимами, туманными и крайне холодными из-за близости глубокой воды. Пока гвардейцы на пару с конюхами готовили королевскую карету, спешно обкладывая ее изнутри теплыми одеялами и пледами, Йозеф отозвал брата в сторону.

— Ваше величество, чем могу быть полезен? Приказывайте, и я все исполню! — Людек глумливо поклонился.

— Не ерничай, — досадливо поморщился Его величество, нервно поглядывая по сторонам. — Просил же много раз! Хотя бы наедине не зови меня королем!

— А как тебя звать, если ты ведешь себя, как настоящий сказочный король? — Людек выпрямился и презрительно цыкнул, осмотрев брата с головы до ног.

— В каком это смысле? — Йозеф напрягся, чуя подвох. Его тяготил разлад в отношениях с братом, вышедший из-за упрямства и твердолобости старшего королевича, вбившего в голову, что королевой может быть только знатная особа. Но подобное зубоскальство и нарочитые церемонии со стороны Людека были откровенно неприятны и непонятны. Что на него нашло?

— В прямом, — холодно процедил старший из братьев. — Смею надеяться, наше кровное родство убережет меня от печальной участи, постигшей наглецов, спорящих с вами. Скажу прямо, Йозеф, ты зарвался. Я не узнаю своего дорогого брата в том человеке, который стоит передо мной.

— Хочешь сказать, я слишком изменился?

— Я уже это говорю, брат. Ты изменился за последнее время. И едва ли в лучшую сторону. Следи за собой, Йозеф Каратель. Как бы малышу Кристиану не принесли твою голову на золотом блюде сами шехи.

Ответить король не успел — прозвучал сигнал к отправлению. Йозеф в сопровождении пожилого библиотекаря, изрядно смущенного такой честью, забрался в карету. Людек сел рядом с кучером, а незримые дрегори уцепились за резные вензеля, украшающие крышу. Щелкнул переход, на миг всех присутствующих окутало непроглядной темнотой, дохнуло морозом — и вот уже карета стоит, покачиваясь, перед воротами главного университета королевства.

— Ваше величество, прошу следовать за мной. — Перед выглянувшим в окошко Йозефом склонился в поклоне пухлый мужчина в черно-белом костюме и таких же очках на переносице. — Каюсь, мы не ждали вашего прибытия так скоро, Бенеш Фартоль только вчера утром отправил в столицу весточку о своей находке...

— Довольно. — Взмахом руки король оборвал словоизлияния встречающего. — Все в порядке, господин ректор. Благодарю вас за оказанную короне помощь. Мы этого не забудем. А теперь ведите.

— Да-да, ваше величество. Ох, огромная честь! Не соизволите ли задержаться немного, дабы посмотреть выступление наших студентов в вашу честь?

Ректор семенил, постоянно кланяясь, рядом с медленно катящейся каретой и живописал успехи и достижения своих воспитанников. Кони шли мягко, пофыркивая от непривычного им мороза и горьковатого запаха близкого моря. Наконец, процессия миновала ворота Университета, пересекла укрытый снегом парк. Высокопоставленные гости оказались перед главным зданием.

— Полагаю, здесь нам все же стоит оставить карету и пройтись пешочком. Господин ректор и так нарушил в угоду Его величеству строгое правило, не позволяющее всадникам проходить дальше первых ворот. — Людек изящно соскочил с козел, оказавшись лицом к лицу с заметно побледневшим ректором. Мужчина в страхе попятился, припоминая, за какие его грехи мог явиться в обитель знаний сам Ледяной советник. Йозеф, дождавшись подтверждения слов брата от сидящего рядом библиотекаря, только недовольно нахмурился и вздохнул, выбираясь из кареты. Лизоблюдов король не любил.

Людек, подметив исказившееся лицо ректора, ядовито усмехнулся и, потеряв интерес к провожатому, осмотрелся по сторонам. Рионский университет — воистину монументальное здание. Одно из старейших в королевстве, помнящее давние времена, когда Рион был свободным княжеством, живущим добычей и торговлей мехом морских коров. Когда-то давно здесь был Морской бастион, место, где воспитывали и обучали охотников Князя и его приближенных. Тех людей, которые приносили золото маленькому государству, сперва убивая, а затем свежуя, обрабатывая и доставляя заказчику драгоценные меха. Жадность человеческая легко соседствует с жестокостью и преступным равнодушием. Перейдя под широкую руку Первого короля, рионцы за считанные годы истребили подчистую медлительных и доверчивых морских коров, дразнящих людей своей крепкой шкурой светло-сиреневого цвета и нежнейшим мясом. От былого величия остались лишь крепкие стены бастиона да пара каменных причалов с широкими бассейнами, куда раньше скидывали еще теплые туши, дожидаясь грузовую подводу.

Узнав о совершенной глупости своих новых подданных, Первый король изрядно рассердился. Рионцам было приказано в кратчайшие сроки разобрать до последнего камушка живодерни, засыпать дубильные ямы, а здание, где не в меру алчных охотников учили нырять, плавать и убивать беззащитных животных... Морской Бастион, сложенный из черного с зелеными прожилками камня, широким кольцом охватывающий небольшую бухту, король приказал вычистить, обновить и...отдать под нужды ученых мужей, съехавшихся со всех концов Шехии. Так была закрыта кровавая страница в истории Риона и открыта новая, полная студенческих посиделок, научных открытий и достижений. Тогда же родилась и библиотека, куда свозили книги и свитки из разрушенных войной школ, храмов, дворцов, частных коллекций... Сюда же по традиции вывезли книги из имения казненного за измену герцога Трея. Того самого, из-за которого лесная малышка, похищенная в угоду напыщенному гордецу, лишилась зрения и долгое время балансировала на грани жизни и смерти.

— Указание на интересующее вас пророчества здесь. — Библиотекарь чуть нахмурился, наблюдая за чужаками, топчущими его вотчину, но быстро справился с собой и вынул из-под бумажного завала, во что превратилась тщательно разложенная коллекция, тонкую книжицу. — Труд о значении символов в легендах степного народа.

— Любопытную библиотеку собрал герцог, надо сказать, — проворчал Йозеф, оглядывая многочисленные свитки, выложенные для сортировки на закрытом бордовой материей столе. — История народов, легенды Степи, сказания Приморья... Неужели Трей так увлекался сказками?

— Скорее, искал в народных преданиях нечто такое, что могло бы помочь заговорщикам, — поправил брата Людек, взяв из рук библиотекаря бесценную книжицу. Затем мельком посмотрел на коллекцию. Во время захвата мятежного герцога дрегори проверили все документы и книги в поисках имен других предателей. Все фолианты и свитки, выложенные на столе, имели метку службы безопасности. Все, кроме... Людек прищурился и стремительно подошел к краю стола. — Нашел же он старое пророчество об угаснувшем источнике, с которого начались беды нашей семьи.

— Думаешь, все было подстроено с самого начала?

— Уверен, — процедил сквозь зубы королевич, вцепившись в обрывок свитка, ютящийся на самом краю. Тот, который непостижимым образом пропустили его подчиненные. И где только герцог его спрятал? — Посмотри сам. О даре Темного вихря. И написано, заметь, рукой деда. Его почерк я всегда узнаю. А вот пометки, сделанные рукой изменника, здесь и здесь.

— Надо же, — присвистнул, забывшись, король, углубившись в чтение. — Много я не знал о природе наших возможностях.

— Уважаемые, можем ли мы изъять сию коллекцию на время? В интересах короны, так сказать? — Людек обернулся к замершим у стены ректору и библиотекарю.

— Конечно-конечно, делайте все, что хотите, — суетливо замахал руками ректор.

— Благодарим за помощь, господа.

Йозеф одарил рионцев средней глубины поклоном и, схватив брата за рукав, спешно потянул к выходу. Там, оглядевшись и не найдя лишних свидетелей, коротко выдохнул и перенесся с Людеком в пустынный парк. Деревья, закованные с подветренной стороны в матово блестящие ледяные панцири, тихо звенели на ветру.

— Как мы его пропустили? Как, бес его подери?! — Молодой король потряс куцым огрызком старой бумаги перед лицом своего советника по безопасности.

Людек перехватил листок и задумчиво шевельнул губами, продолжив листать старинный труд о народе степей.

— Полагаю, этот огрызок, что ты совал мне под нос — копия с последней рукописи деда, которую сжег отец. — Наконец, уронил королевич спустя десять минут, тяжело глядя на младшего брата. — Ее должны были сделать не позже прибытия во дворец. Дед был тяжело ранен, значит, его вещи могли попасть в руки кого угодно из той свиты...

— Нет! — воскликнул Йозеф, посветлев от радости. — Не кому угодно! Помнишь, у деда был писарь? Смешной такой старик? Он еще любил выпить с почтенным Мареком, который в те времена был вовсе не почтенным, а, напротив, бравым воякой?

— Он ненадолго пережил деда, если помнишь. — Сухо отозвался Людек.

— Он — нет. Но Марек-то жив! И должен помнить, где хранилась книга до того, как отец ее нашел! Значит, через него мы узнаем, кто еще мог участвовать в заговоре! А потом я заберу Тайю, мы выкрадем у степняков полный текст пророчества...

— Ты останешься в Шехии, — оборвал фантазии брата Людек. Вот и настало время серьезного разговора...

— Почему?! — вскинулся молодой король, гневно полыхнув глазами. — Смотри, здесь же написано! Владеющий Темным вихрем преодолеет любую стену!

— Ты всегда торопишься, братец, — тяжело вздохнул советник и отобрал у насупившегося короля потрепанный временем свиток, бережно провел по нему ладонью, расправляя замявшиеся края. — Во-первых, читай до конца — любую стену, кроме той, что на крови потомков древней крови построена. На крови, понимаешь? Ну, а во-вторых — у тебя смотрины послезавтра начнутся. Король, очнись, ты должен за месяц найти себе жену! Или так надоел трон, что ты готов сам туда усадить братца-бастарда?

— Да причем тут это! — не на шутку разозлился Йозеф. — Я тебе уже говорил, что нашел свою королеву и не собираюсь менять решение! А что до этого... Дед просто сказки древние переписывал! Мало ли, что наплели степные неучи о нашем даре! Откуда им знать о нем?

— Неучи? — вкрадчиво повторил Людек, начиная обходить брата по кругу. — Значит, ты признаешь, что степняки — просто неучи, верящие в языческих божков и отрицающие веру в Единого.

— Признаю. Поскольку так и есть!

— И как ты собираешься сделать королевой девушку, которая не верит в нашего бога? — с легкой улыбкой посмотрел на короля его родич. — Силой в храм поведешь?

— Почему силой? — удивился Йозеф, поворачиваясь вслед за движениями брата. — Она разумная девушка, поймет, что так нужно. В конце концов, я не заставляю ее полностью отринуть веру в ее богиню. Что я, тиран? Просто на людях будет посещать со мной храмы Единого и все! К тому же, став королевой Шехии, она поможет нам наладить хорошие отношения с ее народом.

— Ну да, конечно, — обидно расхохотался Людек, глядя на замечтавшегося короля. — Ох, брат, как ты наивен. Разве Тахиза — принцесса, чтобы вести за собой народ? Скорее, это она станет изгнанницей, дважды предав свое племя. Первый раз — пойдя за тебя, врага, замуж, второй — сменив веру, будучи салхиной. Ее не поймут и, более того, никогда не простят.

— Пусть так, — упрямо мотнул головой Йозеф. — В таком случае, она просто станет моей женой и королевой Шехии. Народ примет ее, я уверен. Воплощение богини, салхина... За одно это ей простят низкое происхождение! Главное — правильно подать! Скажем, что она спасла нас от проклятия дождей, например...

— Знаешь, что меня тревожит последнее время? — перебил брата Людек, сверля молодого человека угрюмым, разочарованным взглядом. — Ты заигрался, младший. Преступно заигрался во всесильного короля! Ты думаешь только о себе и своем благе, забыв про свой народ, который ты, между прочим, поклялся защищать! Ведешь себя, как мальчишка! То сбегаешь в Лес, то, прибыв обратно, вместо решения накопившихся дел пропадаешь целыми днями в теплицах с ребенком из Леса! Избегаешь министров, скрываешься от меня, за неделю ни разу — ни разу, Йозеф, бес тебя задери! — не поинтересовался, как протекает расследование заговора и нет ли вестей о твоем сопернике на трон! Будто это не тебя касается!

— Да ладно тебе, Людек, — растерялся от такого напора молодой король, отступив на шаг.

— Нет, не ладно! Не ладно, Ваше зарвавшееся величество! — со злостью зашипел Советник, схватив брата за грудки и несколько раз тряхнув. — Больше всего меня тревожит то, что ты ни на минуту не задумался, согласится ли чужая нашей стране и нашим порядкам девушка стать твоей женой! Ты просто решил все за нее!

— Я уверен, что она согласится! — дернулся в железной хватке королевича Йозеф. — Не может не согласиться!

— Ты второй раз забыл о том, что так называемая салхина — живой человек, со своими мечтами и планами! И поверь, со своим мнением, изменить которое тебе будет не под силу! Вспомни, степняки, как и лесные, клянутся на крови! На крови, брат! И она, поверь, совсем не такая, как наша! Это они — наследники древней крови, не мы! Ты просто не попадешь за стену, даже если сбежишь из дворца!

— Я помню! Помню, что она — живая! — Йозеф, наконец, вырвался и, пошатнувшись, ударил брата кулаком в грудь. — Я — прекрасно помню об этом! И хочу ее защитить, чтобы больше никто не посмел причинить ей вред! Чтобы не пришлось лить кровь!

— А ей нужна ли твоя защита?! Идиот малолетний! Она не примет наших традиций! Не будет сидеть дома и вышивать крестиком! Ты не понимаешь этого? Да ветер просто сметет Шехран с лица земли, если ты посмеешь ее запереть! Забыл? Ты забыл, что случилось на том лугу?!

— Не забыл! Но ради любви можно и уступить мужу в такой-то мелочи! — криво усмехнулся Йозеф, с угрозой глядя на брата.

— Любви?! — Людек хохотнул, запрокинув голову. — Люди! Ваш король — романтичный идиот! Какая любовь, малыш? Она хоть раз сказала тебе, что любит? Нет? Может, она тайком дарила тебе поцелуи и объятия? Что она сделала, раз ты так уверен в ее согласии? Чего я не знаю?

Йозеф открыл было рот, чтобы возразить и...замер, растерянно глядя на старшего королевича. Вспомнились королю и попытки девушки уйти от его прикосновений, которые он сначала принял за робость. Рассказ о традициях создания семьи, принятых в степи. Чужих, непонятных ему традициях, в свете которых становилось ясно, что в качестве супруга его даже не рассматривали.

— Вот так-то, младшенький. — Людек сжал плечо брата и грустно улыбнулся. — Не глупи, Йозеф. Вернись во дворец. Тебя ждут смотрины. Пророчество я тебе принесу.

— Как? — Йозеф, ссутулившись, исподлобья глянул на своего советника. — Как ты хочешь попасть за стену, если тоже владеешь даром Единого?

— Немного этого дара во мне осталось, — скорбно усмехнулся королевич, машинально коснувшись головы. — Сам знаешь, он исчезает. Потому, ради твоего спокойного правления в будущем, я его истрачу целиком и пустым смогу пройти сквозь стену. Салхине всего-то нужно будет признать меня своим спутником жизни — и я проникну в степь.

— Пустым? Его осталось так мало?! Что же ты молчал! — ошарашенно переспросил король, вглядываясь в осунувшееся лицо брата, и вдруг замер, недоверчиво сощурившись. — Ты сказал, признает спутником жизни? Получается, ты станешь ее...мужем? Так?!

— Так, — согласно кивнул Людек. — И не думай, что я счастлив от такой перспективы. Сам знаешь, она совершенно не в моем вкусе. Но ради интересов королевства придется потерпеть. Все равно перед лицом Единого этот брак не будет иметь никакой силы...

Вместо ответа Йозеф бросился на брата. Молча, с остервенением нанося удары, выплескивая всю ярость и обиду. Подумать только! Старший брат, верный советчик и друг, его отправляет на смотрины каких-то куриц ощипанных, говорит о долге перед страной, а сам в это время собирается быть рядом с Тайей. Его Тайей! Бесов мерзавец!

Людек поморщился, сплюнул кровь, приложил к горящей скуле снег и, цыкнув, недовольно склонился над лежащим на снегу братом. Сноровки младшему все еще не доставало — от удара по болевой точке, вгоняющей в бессознательность, так и не научился уходить. Надо бы передать наставнику, пусть займется, натаскает немного.

— Отнесите короля в его покои и передайте почтенному Мареку, пусть даст успокоительного и присмотрит. Следите за ним, чтобы ни один волос с головы не упал. Я вернусь, как только смогу.

Два воина-дрегори поклонились, сноровисто подхватив пребывающего без сознания Йозефа, исчезли. А старший королевич отправился тратить куцые остатки Темного дара, чтобы потом без проблем попасть в заповедное сердце Степи. Да несколько забылся и перестарался, свалившись кулем под ноги степной девчонки. Дурак. Людек усмехнулся, нахально подмигнул заглядывающей в окно луне и улегся обратно на мягкое ложе в доме Лесной берегини, моментально погрузившись в сон.

Глава 15. СделкаГоворят, у Матери всех ветров найдется ответ на любой вопрос, заданный ее детьми. Любому событию, произошедшему в нашей жизни, она даст верное толкование. Да вот только не каждый из тех, кто осмелился напрямую к ней обратиться, готов принять сокровенное знание из уст самой богини. Иногда лучше вовсе не ведать причин происходящего, нежели страдать от ощущения предопределенности собственного пути. Так и я, придя в себя от воистину возмутительного по своей наглости плана шехского королевича, решила переждать бурю эмоций, рвущую на части душу, в молчаливом одиночестве.

Во мне боролись два чувства: злость на беспардонных шехов, в очередной раз против воли втянувших меня в собственные дела, и невольное уважение к ним же, ради блага страны (не себя, не стал бы в таком случае Людек доводить себя до беспамятства!) готовых мир перевернуть и пойти на сделку с кем угодно — со старым врагом ли, с другом или вовсе "нелюдью лесной", даже в ущерб своему личному благу. И где только достать смогли описание наших обрядов?

Какое, ну какое дело мне, приемышу торола Лис, до проблем тех, кто является чужаком по крови, по сути своей? Разве коснулись Сердца степи, где укрыты от алчных взоров летучие города моего народа, нескончаемые ливни? Разве проникал к нам хоть раз шепот коварной Лунной птицы, лишая разума старух-Видящих? Разве нам грозят бессчетными интригами и ловушками заговорщики, переманившие на свою сторону еще одного носителя темного дара, отчего-то незнакомого прямым наследникам королевской династии Шехии? Нет, нет и еще раз нет. Сквозь Стену, поднятую на границах степи, не пройти чужакам. Тем более не пройдет через такую стену обладающий даром чужого бога. Сама душа Степи не пропустит такого гостя, все пути запутает, миражами обманет, песнью ветров одурманит — да на то же место, откуда вышел, путника вернет.

Людек ден Поль, ледяной королевич, которому не ведомы сомнения и переживания, многим рискнул ради покоя собственной страны и брата-короля. Исчерпать свой дар, став на время простым смертным, вверить свою жизнь тем, кого долгие годы считал врагами, быть готовым во имя долга даже связать нить своей судьбы не с той, что предназначена судьбой... Он и правда достоин — и уважения, и восхищения. Самую малость не учел королевич — доверие. Я бы без сомнений поверила Йозефу, появись он передо мной в таком плачевном состоянии с просьбой о помощи. Он не обманет, не предаст, не ударит в спину, легко разменяв чужую жизнь на власть и могущество. Да и, что таить, в обществе молодого короля я могла расслабиться (не считая последней нашей встречи, полной невысказанных надежд и намеков). А вот Людек...

Я украдкой посмотрела на мирно спящего шеха, раскинувшегося на лежанке в отведенной мне комнате. Наконец-то он перестал сверлить взглядом потолок и затих! Мне пришлось вспомнить все уловки, заученные в тороле Лис, чтобы не быть обнаруженной его бдительным оком. Каюсь, я поддалась жалости и состраданию, приблизилась к спящему воину на недопустимо близкую дистанцию. Укрыть его одеялом хотела, чтобы не замерз! Вот и пряталась в результате, за истекший час почти сроднившись с лиственным ковром, устилающим полы в доме берегини. Даже лишившись своего странного дара, королевич оставался по-прежнему опасен и непредсказуем.

Скажу честно, я не знала, принять ли на веру его слова о хранимом Змеями пророчестве. С одной стороны, торол Змей владел огромной, поистине великолепной библиотекой, где хранилась история жизни многих поколений — их ошибки и победы, глупости и мудрость, открытия и трагедии. Вполне мог затесаться туда и свиток с тайным знанием, которое не дает покоя шехам. С другой стороны, чужаки давно уже ищут лазейку, чтобы проникнуть в сердце степи и покорить, подчинить нашу землю своим порядкам. К нам рвались со "словом Единого, отцом и господином всех тварей живых являющегося", нас соблазняли стеклянными бусами и разноцветным тряпьем, льстиво предлагая сии "несметные богатства" в обмен на секрет изготовления степной стали, наших мужчин пытались заставить провести чужое войско в заповедный край, надеясь заполучить земли и новых рабов...

Многое изведала Степь, заглянув в сердца чужаков, топтавших ее незримые тропы. Лишь раз пропустила она в сердце свое гостей, доверившись доброму королю-ученому. Ничем хорошим для джелаиров это не кончилось. Тот король, говорят, был добр, это правда. Да только окружение его, свитой зовущееся, прогнило насквозь. Своими же руками шехи погубили единственного правителя, желавшего мира с нашими землями, затем обвинили в сем преступлении нас, развязали тихую войну, больше похожую на предательство. И вот теперь, в очередной раз, представитель этого лживого народа пытается попасть в наши города. Поверить ли в его добрые намерения? Или снова обманет, прикрываясь красивыми словами о долге, справедливости и мире? Хотя...Какая мне разница? Наверняка для сородичей я теперь такая же чужачка, как и Людек. Несмотря на плен, рвалась выполнить обещание, данное шехским королевичам. Будучи салхиной, Хранительницей Степи, подло сбежала от своего народа. Ослушалась отца-толгоя, не пожелала выполнить священный долг дочери и принести в семью толику богатства...

— Вижу, не меня одного терзают угрызения совести? — шехский королевич приподнялся на локте и беззастенчиво разглядывал меня. Знать бы, как давно он уже наблюдает?

— А разве у королевских сыновей есть совесть? — пусть поздновато, но я спохватилась и, наконец, слезла с широкого подоконника, где сидела до сих пор.

— Не поверишь, маленькая дикарка, но есть, — дернул уголком губ королевич и со стоном поднялся, тут же прислонившись спиной к стене.

— Держи. Должно стать легче. — Я протянула мужчине чашку с травяным отваром. Знать бы, что так подорвало его здоровье...

Я не самая лучшая из дочерей своего народа. Даже по меркам джелаиров я слишком вздорная и злопамятная. Каюсь, была у меня мысль припомнить королевичу его издевательства, выпавшие на мою долю той весной во дворце. И веревка под рукой оказалась, по крепости своей спокойно ту рабскую цепь могущая заменить. И я бы без малейших сомнений связала упавшего без сознания Людека, примотав один конец "поводка" к столбу, что держал потолок в этой комнате. Совесть не позволила. Больно уж измученным был королевич — бледный, исхудавший, с запавшими щеками да темными кругами под глазами, весь в синяках да царапинах. Так что я просто перетащила его на свою лежанку и убралась восвояси. Готовить восстанавливающие отвары и думать. Так долго думала, что вернулась лишь перед рассветом, укрыла спящего одеялом, дождалась, покуда он снова уснет, и забралась на полюбившееся место у окна. Не шла ко мне сегодня Дрема со своими видениями.

— Благодарю, — выдохнул Людек, опустошив чашку и с видимым облегчением укладываясь обратно.

— Если ты в состоянии трезво мыслить, будь добр, изложи еще раз свои новости и просьбы. — Я сдвинула брови и постаралась придать себе наиболее суровый вид. Королевич хмыкнул. Да-да, понимаю, никакой угрозы для него вымотанная за ночь девчонка не представляет. Но все-таки он заговорил.

— Мы нашли обрывок сочинений моего деда, короля, которого твой народ принял как друга. — Людек поморщился, явно сдерживая рвущиеся с языка обвинения. — Он упоминал некую легенду о сотворении мира, в которую верит твой народ.

Я кивнула, в ожидании глядя на королевича. Действительно, есть у нас такая легенда, сильно похожая на ту, в которую верят Лесные.

— И в пересказе этой истории дед упоминает некую деву-вестницу, рожденную Луной. Он писал, что с появлением этой девы настанет конец привычного нам мира. Всего мира, а не только одной страны.

— Что еще твой дед успел записать? — я прикусила губу, напряженно разглядывая королевича. Не врет. Определенно, не врет. Но почему же тогда нам никогда не рассказывали эту историю до конца? Лишь говорили, что Степь вечна, в отличие от других земель.

— Это все, — развел руками Людек. — Я же сказал, мы нашли всего-то обрывок. Полной книги давно уже нет, ее сжег наш отец.

— Хорошо, допустим, я поверю в существование этой версии легенды, хотя о ней никогда не слышала. — Я невесело усмехнулась, вспоминая свои последние дни в степи. — Толгои могли сознательно утаить от нас ее, теперь я не отрицаю такой возможности.

— Мне незачем тебе врать, — обманчиво мягко заговорил королевич, садясь на своем ложе. — Поверь, будущее всего Марейна зависит от листка бумаги, хранящего полную версию пророчества.

— Легенды, — поправила я его, хмурясь. — Это легенда, а не пророчество. И все равно не понимаю, почему я должна брать тебя с собой в город. Мы с Вереной можем сами заглянуть к Змеям и забрать свиток. Думаю, старик-наставник еще помнит меня.

— А если что-то пойдет не так, и вы попадете в ловушку? — ласково улыбнулся тот, кто набивался ко мне в спутники. — Должен же будет кто-то вас, невезучих, выручать. Йозеф сказал, что тебе не очень-то понравилось, как с тобой обошлись в родном краю.

— Вот кстати, почему пришел ты, а не Йозеф? — я прищурилась, разглядывая в неверном свете фигуру мужчины. Мне кажется, или он и правда стал ближе?

— Думаешь, королю больше нечем заняться? — ехидно уточнил королевич. — У него сейчас другая забота — за месяц мой обожаемый брат должен выбрать себе невесту. Затем свадьба, коронация...

— Ах, вот оно как.

Не скажу, что мне было обидно. Скорее, я несколько удивилась. Почему он ничего мне не сказал? Хотя... Что-то снедало его, точило изнутри в последнюю встречу. Недаром же он выспрашивал про наши брачные обычаи. Неужто решил, что я засмею традиции его страны? Или, упаси богиня, ревновать стану? Не понимаю.

— Ты расстроена? Неужели маленькая дикарка и правда собиралась стать моей королевой?

— Что?! — Все-таки я была права. И хотела же его привязать! Нет, пожалела! Теперь непробиваемый, наглый шех нависал надо мной и рассматривал с таким видом, будто узрел мерзкое насекомое на своем рукаве! Когда только успел подобраться?

— Не надо притворяться, Тахиза. — со злобной усмешкой заговорил Людек, схватив меня за руки и не давая отодвинуться. — Братец с первого дня, как увидел тебя, сам не свой. Он забыл обо всем ради твоих желтых глаз, дикарка! Готов был даже жениться на тебе, сделать королевой! Только, вот беда, народ не примет такую королеву! А Йозеф — не отступится! Знаешь, что стало бы с Шехией, Тахиза? Война! Снова война!

— Делать мне больше нечего, в королевы стремиться. — Я все-таки умудрилась освободиться от его хватки и отползла к стене. — Своих проблем хватает.

— Хм. — Людек нахмурился и уставился на меня в упор. — Ты сознаешь, что Йозеф женится на другой девушке через месяц?

— Счастья ему в семейной жизни и здоровых наследников, — я пожала плечами. Ситуация становилась все более абсурдной. Раннее утро. Великий Лес. Я, беглая салхина, наверняка изгнанная своим народом. И королевич Шехии, уверенный, будто мне интересна роль тщательно оберегаемого питомца в королевском дворце. — Надеюсь, ему повезет с выбором.

— В твоих глазах нет печали, — удивленно провозгласил Людек, наконец, перестав меня разглядывать. — Неожиданно. Йозеф был уверен, что ты ответишь согласием на его предложение руки и сердца.

— Что? Какое предложение? — Я решительно не понимала, что происходит. О чем он говорит? При чем тут желание Йозефа жениться и поход за ветхой легендой, которую даже детям-то не рассказывают? — Зачем мне его рука и сердце? Я здорова.

— Н-да. Поторопился братец с выводами. — Людек хмыкнул и рассмеялся, наконец, сдвинувшись в сторону. — Ладно, забудем этот разговор. Йозеф занят королевскими делами. Потому за проро...прошу прощения, легендой с тобой отправлюсь я.

— Да пожалуйста, отправляйся. — Теперь настала моя очередь злорадствовать и издеваться. — Позволь только узнать, как ты собираешься пересечь границу Степи?

— С твоей помощью, конечно же. — Мужчина лукаво подмигнул мне. Кот степной, пески его забери! Того и гляди, замурлычет! Интересно, что за пакость он придумал?

— А разве я дала свое согласие? Откуда мне знать, может, ты вовсе не за легендой в Степь собрался? Вы, шехи, коварный народ.

— Я бы мог вспомнить о том, что являюсь знатоком искусства допроса. — Мягко обратился ко мне Людек, словно и не переживая об исходе разговора. — Но не стану этого делать. Во-первых, ты все же старалась сдержать обещание, хоть и безуспешно. Из уважения к твоей честности и верности данному слову я воздержусь от силовых методов. Во-вторых, ты умная девушка и сама понимаешь, что одной возвращаться в Степь тебе нельзя. И берегиня не спасет, поскольку силы на твоей земле не имеет.

Я закрыла рот. Все мои возражения рассыпались вдребезги, столкнувшись с его уверенностью. Неприятно признавать это, но королевич был прав. Верена уже объясняла, что, если бы не мое искреннее желание увидеть ее, они с Привратником никогда не смогли бы пробить Стену и выстроить золотую дорогу.

— Для чужака есть только два способа попасть в Летучий город. — Я поняла, что напрямую отвертеться от королевича не удастся. Возможно, он сам откажется, узнав о наших ритуалах из первых рук? Мало ли, что там в их свитке написано было. — Стать кровником и названным братом кому-то из джелаиров или разделить жизнь с женщиной моего народа. Какой способ ты выбираешь?

— Объясни мне, салхина, — Людек задумчиво водил невесть откуда взяты кинжалом по ладони. — Ваш народ владеет многими знаниями, недоступными простым людям, благодаря капле древней крови. Узнает ли кто-то из старших твоего рода о чужаке, принятом каким-то из способов?

— Нет. — Кажется, я зашипела от досады. Как ловок, клятый шех! Единственную лазейку нашел! Ничего, еще посмотрим... — Узнают только о кровнике. Видящая почувствует новую нить, что протянется от твоей судьбы к нашей.

— То есть, если я возьму тебя в жены... — начал он и замолк, выжидающе глядя на меня. Осталось только вдохнуть поглубже. Знала же, что нельзя связываться с шехами!

— Жена по нашему закону уходит в род мужа. Толгои не узнают. Тем более, если меня уже успели изгнать из торола.

— Ну, вот и определились. — Королевич хлопнул ладонями по коленям и поднялся. — К слову, есть ли у вас разводы?

— Что? — Меня потихоньку пробирала дрожь. Стоит ли моя судьба и свобода мистического спасения мира? Так ли нужна Марейну моя жертва? Джелаиры весьма осторожно подходят к выбору спутника жизни, руководствуясь велением сердца. Хотя, если вспомнить, как обошелся отец с моей молочной сестрой, Шинтой, отдав ее Иглам ради богатого выкупа... Времена меняются.

— Раз-вод, дикарка. Это когда муж с женой могут аннулировать брак. — объяснил Людек и вновь опустился на колени, подцепил пальцем мой подбородок и заставил поднять голову. Зачем-то заглянул в глаза. — Видимо, нет. Дикари — они и есть дикари.

Я молчала. А что сказать? Джелаиров слишком мало, потому дети и семья для нас — святое. У нас супругу, отказывающую мужу в наследниках, легко могут подвинуть, взяв вторую жену. Муж, не выполняющий свои обязательства по отношению к семье, решением толгоев отправляется на три года в Разъезд, да не просто воином, а заместо кухарки-тогоши. Там другие мужчины его всем миром быстро на правильный путь ставят. Мы потому и медлим с выбором спутника жизни, проверяя чувства массой испытаний, дабы не ошибиться и не стать друг другу обузой. И принять своим спутником того, кто меня не то, что не любит, хуже, чем к врагу относится...

— Тахиза. Посмотри на меня. — Голос королевича звучал неожиданно мягко. Исчезла насмешка, растаяло холодное презрение, которым меня обдавало каждый раз, стоило брату Йозефа заговорить со мной. — Я не зверь, честное слово. Для меня, если хочешь знать, честь и свобода выбора многого стоят. И моя свобода, и чужая. Но судьба Шехии для меня все-таки важнее всего. Я не хочу видеть смерть брата и кровавые распри, которые накроют королевство, когда не станет законного правителя. Когда, Тахиза, не если. У нас есть враг, и он, к сожалению, сильнее и умнее, чем мне бы хотелось думать. Более того, ваши легенды прямо указывают, что на одной Шехии беды не кончатся, накроет весь континент. А потому, если нет другого способа защитить то, что мне дорого, моя свобода не имеет значения.

— По законам ТВОЕЙ страны ты будешь по-прежнему свободным мужчиной, Людек ден Поль. — Я грустно улыбнулась.

Ему легко говорить. Что шехам до наших традиций? Мало разве женщин возвращалось за годы террора в Степь, поверивших избраннику на слово и не ставших требовать закрепить союз и по законам королевства? Он ничем, ничем не рискует, кроме нескольких капель крови. А я... Второй раз могут назваться женой только вдовы. Коли вернусь когда-нибудь в Степь, навсегда останусь одна. Мать всех ветров свяжет мою судьбу с королевичем до самой смерти. Никто другой не позарится, стань я даже самой богатой и прекрасной женщиной в тороле.

Правильно говорят, не задавай вопросов — не получишь ответ. Меня загнали в угол. Пока что королевич еще просит, но терпение его не безгранично. Кто помешает добиться своего силой? Всего-то и нужно, смешать кровь да обменяться браслетами. И ночь совместная, конечно же. Обязательно под куполом звездного неба. Верены нет. Князь Леса не заступится. Бъярки далеко. А та, кого все уважительно зовут салхиной, не владеет собственной силой и даже защитить себя не сможет! Я всхлипнула и нервно рассмеялась.

— Понятно. — Людек цыкнул, укоризненно рассматривая скорчившуюся под окном девушку, то ли плачущую, то ли смеющуюся. Вот именно из-за таких ситуаций королевич терпеть не мог работать с женщинами! Что она себе напридумывала? Впрочем, по ее лицу все понятно. Как открытая книга, дай Единый терпения. Девчонка и правда его таким чудовищем считает? — Истерика налицо. Не ожидал от тебя, Тахиза. Ну же, соберись.

Меня вдруг окатило прохладной водой. Я закашлялась, дернулась, запуталась в одеяле, которым закрылась от утренней прохлады, и кулем рухнула на пол. Королевич вполголоса выругался, бросил опустевший кувшин и поднял меня на руки. Встряхнул так, что я зубами клацнула, усадил на подоконник и принялся выпутывать мое тельце из матерчатого плена, попутно выговаривая мне жутко сердитым голосом.

— Дуреха! Ты меня вообще слушала или нет? Я кому про честь говорил? Я тебя хоть раз обидел? Ударил? Может, заставил силой что-то сделать? Нет! Во дворец доставил, как мог, быстро! Цепь с нее снял, поверив на слово! Наглость и вызывающее поведение терпел! По дворцу разгуливать позволил без охраны! Дрегори отправил на помощь! Брата с его матримониальными планами отвадил! А ты? Не стыдно?

— Чт-т-то такое матри-мо-ниа-льные? И перестань меня трясти!

— Жениться этот дуралей коронованный на тебе хотел, вот что значит! — рявкнул на меня взбешенный Людек. Одеяло борьбы с королевичем не выдержало и, наконец, опало на пол.

— Я бы все равно не приняла его своим спутником. — Я фыркнула, наконец, получив объяснение поведению Йозефа. — Он мне как брат. Младший.

— Я так и понял, — заверил меня Людек, постепенно успокаиваясь. Все-таки без угольной тьмы в глазах, поднимающейся от малейшего всплеска эмоций, королевич мне нравился больше. — Потому и приехал сам. Йозеф бы выбора тебе не оставил.

— Какой-то выбор без выбора, тебе не кажется? — я тоже пришла в себя. Истерика улетучилась без следа, оставив четкое понимание, как дальше действовать.

— Удивительно, — покачал головой Людек, скрестив руки на груди. — Обычно я отбиваюсь от девиц, рвущихся занять место в моем доме. А тут такой категоричный отказ... Неужели я тебе так противен, Тахиза?

— Просто я тебя не люблю. — Я решила сказать правду. — У нас раньше не создавали семью по договору. Только по любви.

— Раньше? — Людек вычленил главное в предложении. — Значит, сейчас что-то изменилось?

— Толгои за последний год нарушили уже несколько заветов нашей богини. Кто знает, что еще они успели сотворить, пока меня держали взаперти?

— Ясно. Что ж, заставлять я тебя не стану. Если есть способ избежать противного нам обоим брака, говори. Если нет... — Тут королевич умолк, о чем-то размышляя. — Если нет, воин я все-таки неплохой. Можем и отбиться от твоих родичей.

Непередаваемое облегчение — понять, что человек, стоящий рядом, гораздо лучше, чем я о нем думала. Значит, я была права в своем решении.

— Не отобьемся. Если призовут Видящую — мы слова поперек сказать не сможем. У меня другая идея.

— Поделишься? — иронично приподнятая бровь и тщательно скрываемое ожидание только подстегнули меня, добавив воодушевления.

— Конечно. — Я в предвкушении облизнулась. — Верена научит меня, и тогда я перенесу тебя в колыбели ветров, пока ты будешь без сознания.

В конце концов, салхина я или нет? Степь обязана послушать свою Хранительницу. Людек широко улыбнулся и похвалил за изящное решение. Кажется, ему тоже претила мысль о нелепом браке ради спасения мира. Осталось самое сложное в этой затее — разбудить мою силу. Я знала только один способ, как это сделать. Пустяк, ничего особенного. Всего-то и нужно, что поставить в смертельную опасность меня или дорогих мне существ.

— Чего мне будет стоить твое согласие? — спохватился вдруг Людек, сверля меня несколько встревоженным взглядом.

— Ничего особенного. — Я мысленно потирала руки. — Ты поможешь мне попасть в северные режионы вашей страны.

— Зачем тебе туда?! — ошарашенно спросил королевич, вспоминая, какая стужа лютует в это время года на берегу северного моря.

— Я хочу найти своего отца.

На долгие минуты комната погрузилась в молчание. Тахиза терпеливо ждала, пока королевич примет решение. Людек испытующе смотрел на степнячку, выискивая в ней хотя бы легкий намек на примесь шехской крови, и не находил. Нет, какая-то посторонняя, не свойственная ни шехам, ни степнякам, черта присутствовала, заставляя его постоянно быть в напряжении. Неизвестное Людек не любил, служба обязывала раскрывать все загадочное и таинственное в мгновение ока — не дай Единый, притаится среди сюрпризов нечто смертоносное для короля. Однако ни один из народов, населяющих Марейн, не рождался с глазами такого теплого, медового цвета, советник был уверен. Маленькая салхина хранит множество тайн, стоит признать.

— Я согласен, — наконец, озвучил свое решение королевич. Я едва сумела сдержать радостный вопль, рвущийся из груди помимо воли. Все-таки без помощи королевича мне ни за что не пробраться в земли, где мог жить мой отец. Как оказалось, я зря расслабилась. Полюбовавшись минуту на распускавшийся в окне рассвет, Людек закончил совершенно не так, как я того ожидала. — С одним условием — на поиски мы отправляемся вместе и после свадьбы Йозефа. Не хотелось бы в один прекрасный день найти на столе свиток с его отречением от престола во имя великой любви.

Глава 16. Снежный путьГоворят... Да нет, пожалуй, на эту тему наши мудрейшие ничего не говорят. Разве что советуют принимать действительность такой, какая она есть, да искать в ней каплю хорошего. Мать всех ветров никогда не оставит своих детей без шанса на лучшую долю, нежели слепое блуждание в каменистой пустыне. Рано или поздно песчаная тропа судьбы вновь вильнет, ложась под ноги — и увлечет за собой к свету, оставив от былой слепоты только воспоминания и горьковатый опыт. Очевидно, для меня настал период именно обретения опыта. Проще говоря, я влипла в неприятности по самую макушку.

Разумеется, я согласилась на сделку с королевичем, причем на его дурных условиях. Уж лучше так, чем потом спасать брата Йозефа из лап собственных родственников и друзей. Все равно же следом за нами сунется, упрямый осел! Так что сделку мы быстро скрепили кровью, дождались, пока на завтраке появится берегиня и, сверкая одинаково коварными улыбками, известили ее о скором путешествии в глубины степи.

— То есть как — завтра на закате?! — возмущалась Верена, в ярости разбрасывая алые искры по всей комнате. Людек с сомнением косился на крохотные угольки, которые привычное к непростому характеру берегинь дерево втягивало в себя, опутывая тонкими хлыстиками лозы. — Мое мнение и мои планы — никого не интересуют, да? Я не могу завтра!

— Уважаемая Верена, я уверен, Михиль ван де Велда, как истинный подданный королевства, простит вам свидание, пропущенное во имя будущего его страны. — Людек откровенно наслаждался ситуацией. В том, что хранительница Леса последует за ними, он не сомневался. Не оставит она подругу в одиночестве. Слишком сильны кровные узы, связывающие этих девушек.

— А вы, королевич, вы...

Берегиня заскрипела зубами и сжала кулачки. Многострадальный зал на миг вспыхнул кровавым золотом. Верена спохватилась, заслушав протестующий писк своих подопечных, и взяла себя в руки. Пламя исчезло. Тахиза с Людеком, опасливо косясь на девчонку, выбрались из-под накинутого второпях одеяла. Хозяйка дома потупилась и разжала руки.

— Извините. Погорячилась немного. Что брать с собой, Тайя?

* * *

Степь сурова к тем, кто рискнет пересечь ее границу. Бессчетными испытаниями каждого гостя она вынуждает обнажить его нутро, чтобы затем с отрешенным, свойственным лишь богам интересом изучить — нет ли гнильцы, достоин ли идущий заглянуть в Сердце свободной земли? Признанный доберется до нежной сердцевины с легкостью, отвергнутый...сгинет навеки. Так было всегда, сколько я помню. Бывало, что и сыны Степи, славные джелаиры, погибали во время Разъездов — на ровном месте проваливались под землю в змеиные норы, ломали ноги, спотыкаясь об незаметные взгляду корни, задыхались, укушенные мелким ядовитым гнусом. Многое приберегла для прогнивших душ мудрая Степь. Не потому ли толгои всех родов давным-давно осели в своих шатрах, отправляя за границы городов других заместо себя? Боятся, седобородые, что настигнет их кара за поруганные заветы...

Сурова Степь, однако не умаляет это ее красоты. Жесткой, строгой, больше похожей на лезвие верного клинка, проникающего глубоко в сердце...

— Не зевать! Шевелите ногами, песок вас поглоти!

— Черствая ты, Тайка! — попеняла мне берегиня, с трудом отводя взгляд от залитой багрянцем снежной равнины. Казалось, тронь пальцем — и побежит по сверкающей в закатных лучах глади легкая, верткая волна.

Мы вышли, как и договаривались, на закате. Все вышло даже проще, чем я ожидала. Не пришлось пугать меня до полусмерти неведомыми опасностями. Стена, признав Хранительницу степи, расступилась передо мной. Осталось только перенести на снежную равнину погруженного в сон королевича, да берегиню, спрятавшуюся в кокон ало-золотых листьев, за руку вытянуть с травянистой дорожки на ледяную тропу. Дальше мы вдвоем тормошили Людека, спешно переодевались, покуда не промерзли до костей, примерялись к лыжам, неожиданно ставших диковиной для моих спутников...

Раздобыть теплую одежду для путешествия по засыпанной снегом Степи вышло проще простого. Малыш Бъярки, проказник этакий, с сестрами давным-давно нашел тайник на границе Леса, где припрятали личные вещи воины джелаиры, уходящие в другие страны тайной тропой. Куртки из дубленых шкур, вывернутые мехом внутрь, оказались самой ценной из находок. Добротно сшитые, выкрашенные когда-то в белый, а теперь ставшие серыми от налипшей пыли и грязи, они пришлись нам по размеру. Разве что берегине находка была длинновата, но лучше так, чем отморозить почки или еще что по женской части. Переход не близкий, заночевать придется дважды, а то и трижды, пока не доберемся до ворот какого-нибудь Города.

Светлокожие Людек и Верена в зимнем одеянии моего народа смотрелись на редкость гармонично. Яркие глаза горели на фоне жемчужной опушки шапок (лицевой клапан я застегнула каждому из них лично — не хватало еще щеки да носы отморозить по недосмотру!), куртки ладно облегали стройные фигуры, меховые штаны, ниже колен заправленные в плотные сапоги-валянки, прекрасно отталкивали снег, не давая морозу и шанса вцепиться в незваных путников. Закон един для всех — хочешь выжить в студеную степную зиму, не оставляй на теле ни единого зазора, через который холод может забраться внутрь.

— Хочешь сказать, что с помощью этих палок мы преодолеем ваши сугробы? — Людек скептично осматривал широкие, до его плеча высотой, лыжи, воткнутые в снег перед ним. Голос, доносящийся сквозь застегнутый клапан, звучал приглушенно.

— Не нравится — оставайся ждать нас в Лесу. — Я как раз прилаживала тугие, деревенеющие на морозе ремешки к ногам Верены. Девчонка с любопытством разглядывала процесс, то и дело пытаясь повернуться вокруг своей оси. — Веренка, чтоб тебя! Замри! Сейчас замерзнут окончательно, придется возвращаться в Лес и ждать, пока размякнут!

Когда я, наконец, закончила с берегиней и выпрямилась, Людек по-прежнему стоял напротив лыж и молчал.

— Вам особое приглашение требуется, ваше высочество? Или... — я присмотрелась внимательнее и удивленно выдала, — или вы не умеете их надевать?

— К чему королевскому сыну знать такие тонкости о развлечениях черни? — выпалил Людек, презрительно щурясь.

— Ну-ну. — Я усмехнулась. Надо же, такой образованный и самонадеянный мужчина — и не знает, как подступиться к обычным лыжам! — Замрите, королевич. Так и быть, помогу вам.

Мне показалось, или проглядывающие над клапаном скулы Людека слегка заалели? Я споро закрепила ремешки на его ногах, после чего вышла на пару шагов вперед, быстро нацепила собственные лыжи и, обвязав пояс толстым жгутом, перекинула его концы спутникам.

— Держитесь крепко, а лучше проденьте веревку в петли на рукавах. — Я продемонстрировала озадаченно щупающим куртки товарищам широкое ушко петли, крепившееся к рукаву практически над запястьем. Берегиня послушалась моментально, а Людек...Ох уж этот королевич...

— Предлагаешь добровольно сдаться в плен, малышка? — Он, пошатнувшись, скользнул ко мне, крепко ухватив за воротник и сдавив шею. — Давно задумала это? Мечтаешь вернуться домой, откупившись нашими жизнями от своих сородичей? Надеешься, что тебе позволят и дальше топтать землю взамен на такого пленника, как я? Как ты связалась с вашим патрулем? Где они прячутся? Отвечай, гадина!

— Ты достал со своим самомнением, Людек. — Я разочарованно смотрела в его ледяные глаза. Счастье, что ни крупицы дара в нем не осталось, иначе бы меня просто размазало по снегу, настолько взбешен был королевич. — Вечно все на себя перетягиваешь. Я не звала тебя с собой, сам навязался. Если не доверяешь — просто держись за веревку руками. Мне не принципиально. Пусти меня, пора уже отправляться.

Не знаю, чего ему стоило взять себя в руки и отпустить "предательницу". Помедлив несколько мгновений, Людек грубо толкнул меня назад и вернулся на свое место, сжав в рукавицах свой конец веревки. Ну и...сам напросился. Я мстительно усмехнулась и, поднеся к губам особым образом высверленную раковину улитки-каменницы, дунула. Над погруженной в синеватую сумеречную темноту степью пронесся тонкий, на грани слышимости свист. Людек напрягся, машинально принимая защитную позу — ноги стоят одна за другой, колени согнуты, руки перед собой, голова наклонена. Зря, королевич, ой как зря... Со стороны берегини долетел ехидный смешок. Кому, как не ей, знать о наших секретах?

Темнота постепенно сгущалась вокруг. Над головой, прорвав завесу туч, вспыхнули холодные далекие звезды, отразившись бликами в острых гранях надломленной корочки наста. В полнейшем безмолвии, накрывшем степь, гулко отдавались удары наших сердец. На короткий миг окружающий мир скрыла густая чернота — и схлынула, будто тень кого-то неизмеримо великого, непостижимого человеческим разумом, пронеслась мимо. Словно материнское дыхание, окутал нас легкий ветерок...

— Держитесь и, ради всего святого, молчите! — крикнула я, всматриваясь в темноту. Главное — успеть схватиться, иначе все усилия пескам на потеху!

— Что...

Людек порывался было требовать объяснений, но не успел. Снежная гладь передо мной дрогнула и разошлась узким глубоким разломом, сквозь который рвалось на волю нечто громадное. Еще один рывок, жалобный стон земли, исторгнувшей, наконец, призванное дитя — и перед нами встал, опираясь на хвост, снежный ящер. Он был огромен, величиной равняясь с древним деревом Лесного владыки, и шеховски зол. Яростно разевая клыкастую пасть, ящер завопил, молотя широченными, больше похожими на ласты, лапами с ледяными когтями с мою руку длиной. Снег взметнулся вверх, повинуясь воле чудного, невиданного доселе существа...

Я успела в последний момент. Петля свернутого жгута, закрепленная на моем поясе, аккуратно легла на брюшной крюк, так неосмотрительно открытый поднявшимся на дыбы зверем, и затянулась. Говорят, за этот крюк цепляется лапками потомство снежных ящеров, когда с приходом лета их отцы кочуют в далекие ледяные чертоги, что на другом краю земли. Зверь опустился на лапы, сделал шаг и, ощутив прибавивший в весе костяной нарост, замер. Мы стояли, не шевелясь, в молчании разглядывая нависшее над нашими головами белоснежное брюхо, покрытое узорчатой изморозью чешуи. Лишь бы поверил, лишь бы учуял родную Степям кровь под толстым покровом одежды...

— Мать всех ветров позаботилась о защите своих детей. — Тихий голос наставника заставлял напрягать слух, чтобы не упустить ни единого слова. Ученики всех торолов, в том числе и я с Шинтой, замерли в нетерпении. Редко бывало, когда мудрейший из Змеев снисходил до личных занятий с молодняком. — На страже границ благословенной ею земли многие годы стоят древние звери, суть которых вечна и непостижима. Снежные ящеры — одни из таких стражей. Коли случится вам попасть в беду зимой, их вы смело можете звать на помощь.

— Разве подчинится любому божественный страж? Тут явно какой-то подвох, — шепчет кто-то сзади.

— Нет никакого подвоха, Калим. — Усмехаясь в усы, отвечает наставник. — Снежный ящер откликнется только тому, кто чист душой и сердцем и свято блюдет заветы Матери ветров. Вам, дети, нечего бояться. Вы же чтите законы джелаиров?

Нестройный гул ему ответом. Наставник достает из сумки разрисованную дощечку. На ней замер, стоя к зрителю боком, огромный, не меньше десяти, а то и всех двадцати метров в длину, зверь. Громадный, смертоносный, древний и...прекрасный. Той же суровой красотой, что и вся наша земля. Шкура его будто разрисована кистью морозной девы, круглые плошки глаз горят льдистой синевой, с длинной, вытянутой рыльцем морды свисают пушистые усы, по семь штук с каждой стороны. Уши закрыты встопорщенными острыми гребнями, блестят полупрозрачные когти на воздетых к небу лапах. И небольшое, по сравнению с размерами зверя, костяное колечко на брюшине, к которому протянута с земли толстая веревка с человечком на другом конце, притягивает взгляд...

Признаться, до этого я ни разу не пробовала приманить зверя сама. Только слышала рассказы отца, которому доводилось встречать зиму за гранью городов. Но другого выбора не было. Пойди мы по снегу самостоятельно, на лыжах — и нас схватит еще до рассвета любой патруль. Ящер не оставляет следов. Путь его отследить невозможно. Да что там, в безлунную ночь, как сегодня, его даже увидеть-то никому не под силу. За ночь он перенесет нас своими тропами вглубь Степи и уйдет. А там и сами справимся.

Зверь снова беззвучно закричал, подняв вокруг нас облако колючей метели, шагнул, натянув жгут, дрогнул всем телом и пошел вперед, легко волоча ношу-обманку под своим брюхом. Повезло. Великая Мать, как же нам повезло...

* * *

Людек впервые в жизни с таким нетерпением ждал рассвет. За ночь руки онемели настолько, что разжать их и отпустить веревку удалось лишь с третьей попытки.

— Бесова девка, не могла толком объяснить, чего ждать! — вполголоса ругался мужчина, морщась от охватившей кисти судороги. Разминать пальцы сквозь толстые меховые варежки оказалось не так-то просто.

Ящер ходко нес их сквозь степь всю ночь напролет, не делая остановок. Словно маршрут был выдолблен с изнанки его век — так ровно ложился путь под его необъятные лапы. Троица путешественников скользила следом, защищенная от стужи, ветра и чужих взоров вьющейся непроницаемой стеной снега, окружавшей зверя. Знай себе, держись да ногами не шевели. Ветер сквозь завесу не попадает, колкие снежинки лицо не царапают, а легкий голод... Каждому из них не впервой половину суток без еды проводить.

Толковость степняков, именно на случай долгого перехода придумавших нарукавные петли, дошла до королевича спустя час. Шевельнуть рукой, вцепившейся в звенящий от натяжения трос, хотелось до безумия, а ящер, вызванный Тайей, все шел и шел. Как верно подозревал Людек, поддерживать взятую скорость древняя тварь могла бесконечно. Берегиня, скользящая рядом, только сочувственно посматривала на соседа — помочь ему она никак не могла. Не приведи Единый, спутаются их концы троса, перекрестятся в спешке — и бороздить им просторы снежной степи волоком.

Когда, наконец, первый робкий лучик мигнул над линией горизонта, зверь остановился. С тихим шелестом опала метель, скрывающая его. Когти сверкнули чистейшим хрусталем в розоватом зареве и...

Степнячка, под непонимающим взглядом Людека, резким движением обрубила невесть где припрятанным топориком веревку, крепившуюся к брюшному кольцу ящера. Стоящая рядышком Верена так же спешно завозилась, освобождая руки от троса, после чего рванулась к королевичу и, сцапав его за рукав, резко дернула вниз, уложив лицом в сугроб. На этом девчонка не остановилась — неловко балансируя на поставленных домиком лыжах, она засыпала мужчину снегом, после чего шепнула что-то свистящее на лесном языке и упала, обхватив соседа за талию. Закружившиеся вокруг нее кленовые листья быстро покрылись изморозью, побелели и крепким панцирем легли на их спины.

Минута непонятного шуршания, потрескивания, звонкий хлопок, какой издает парусина, когда в нее ударяет ветер, тонкий мелодичный посвист, дрожь земли, укрытой снежным саваном — и тишина. Людек подскочил, больше не удерживаемый тонкой рукой берегини, дернулся вперед, боясь того зрелища, что могло его ожидать...

— Прошу в шатер. — Молодая степнячка, отстегнувшая лицевой клапан, широко улыбалась выбравшимся из укрытия спутникам и мыском сапога раскидывала снег. Она была бледна, под глазами появились темные круги, губы потрескались, но... Девушка была жива и довольна.

— А где...зверь? — Людек растерянно осмотрелся. Следов ящера поблизости не оказалось. Вокруг по-прежнему расстилалась степь, укутанная белым покровом. Однако что-то изменилось в окружающем пространстве. Появились холмы, каких ни один из пограничных дозоров не видел, вокруг их стоянки скрючились карликовые, по колено высотой, деревья, закованные в ледяную броню.

— Ушел, любезно исполнив мою просьбу, — Тахиза пожала плечами и присела около небольшого холмика в центре поляны. Несколько взмахов руками, удар в изножье сугроба — и перед остолбеневшими спутниками распахнул свой зев крошечный шатер.

— Это шутка? Или ты предлагаешь нам греть в этом кукольном доме по очереди руки и ноги? — Королевич скептично осмотрел сооружение. Конечно, в плане безопасности оно было идеальным — сливалось с зимним пейзажем, со стороны не просматривалось, скрытое низкорослыми зарослями.

— Это овлийн, — прыснув, объяснила хмурящемуся чужаку Верена. — Зимний шатер, по-вашему. Его ставят на земле в определенных местах, где может пройти разъезд, и оставляют.

— Не волнуйся, этот шатер никто не найдет, — предвосхитила возражения королевича Тахиза, становясь на колени перед зевом их убежища. — Его в прошлом году ставили мы с сестрой. Да так и не воспользовались. Забирайтесь, только осторожно, до пола далековато.

Она легла на живот, оттолкнулась руками и лихо соскользнула пятками вперед в распахнутый зев. Глухой удар — и вот уже ее глаза лукаво осматривают королевича, мол, ты следующий. Людек вздохнул, отряхнул с одежды приставшие кусочки наста и снежную пыль, схватился за край шатра рукой и спрыгнул внутрь. Верена с визгом свалилась на его спину.

— Располагайтесь, друзья мои. День будет долгим.

Тахиза кинула каждому по свернутой в тугой валик шкуре какого-то неведомого зверя и, подавая пример, растянулась на густом мехе сама. Блаженный вздох — и вот уже Хранительница степи крепко спит, по-детски подперев щеку ладошкой. Её подруга тут же улеглась рядышком, свернувшись калачиком. Ночной переход дался ей тяжело, не привыкла берегиня к таким холодам в своем вечнозеленом лесу.

— Овлийн, значит.

Людек присел, скрестив ноги, на расстеленную шкуру и осмотрелся. По размерам шатер был сравним с военными палатками шехских солдат — здесь легко уместились бы еще три-четыре человека. Стены из дубленых шкур, явно пропитанных каким-то влагостойким составом, дощатый пол, покрытый полупрозрачной смолой. В правом дальнем углу небольшой, метр в длину, наверное, "рукав", отгороженный от жилой части шатра занавеской. Отхожее место? Слева громоздятся мешочки с чем-то съедобным — из ослабленной горловины мешка выглядывает краешек прессованного хлеба. На случай мороза приготовлена вязанка теплых, длинношерстных выделанных шкур. Разве что воды нет, но к чему она зимой, если можно легко натопить питье из выпавшего снега. Королевич хмыкнул и в легком изумлении тряхнул головой. Стоило признать, что мнение о степном народе как о грязных необразованных варварах на поверку оказалось ошибочным. Предрассудок, не более. Или же тщательно выпестованный самими степняками образ, в который поверили все без исключения. Умно, ничего не скажешь. Рискнувшие напасть на местных обитателей наверняка и до границы жилых земель не доберутся, столько страшных секретов хранит Степь. Один ящер, прячущийся в снежном буране, чего стоит...

Королевич, недолго поразмыслив, решил не беспокоить пустыми расспросами своих спутниц. Тахиза обещала к следующему утру вывести их в город. Значит, ночью их ждет еще один переход. Людек, наконец, стянул осточертевшую шапку, взъерошил потрескивающие волосы и, воровато оглянувшись, стащил из мешка плитку сушеного мяса. Пока девушки спят, он, так и быть, посторожит, заодно и голод утолит. Потом поменяется с первой проснувшейся.

Глава 17. Смотр невест

С увитого живой лозой балкончика мягко лилась музыка. Трепетали огоньки свечей в начищенных до блеска канделябрах, отражались мириадами светлячков в хрустальных каплях люстр. Доносились терпкие ароматы курений из-под закрытых дверей приемного зала. Ловко сновали слуги, спеша сопроводить нежных, разрумянившихся от мороза красавиц в отведенные им покои. Всюду неслись шепотки, звенел девичий смех, шелестели подобно крыльям бабочек веера, скрывая до поры до времени лица своих хозяек.

— Ах, Зимний бал во дворце! Вы можете представить?

— Сам король будет выбирать себе невесту среди прочих аристократов!

— Да неужели? Врёте, милочка.

— Вот те крест, не вру! Сама слышала, как почтенный лекарь их величества вчерась...

— Тётушка, я так волнуюсь! А вдруг я ему не понравлюсь?

— Лизетта, успокойся. Веди себя достойно...

Медоточивые улыбки, оценивающие взгляды, льстивые речи. Сколько подковерных интриг закручено вокруг смотрин? Скольких девушек отправили сюда против воли со строгим наказом захомутать короля? Ради блага семьи, ради интересов гильдий, ради личной выгоды и чьих-то корыстных планов... Йозеф глубоко вздохнул и, таясь от снующих внизу девиц, сполз по колонне на пол, примяв спиной тонкие стебельки лозы. Специально вырастили, между прочим, в его саду, чтобы гостьи дорогие порадовались. Мол, глубокой зимой — и такая роскошь! Да весь дворец сейчас похож на сумасшедший цветник! Садовников по коридорам больше шныряет, чем охраны. Удружил братец, ничего не скажешь! Сам-то, небось, рад-радёхонек, что холост и свободен. Хотя, о чем это он... Король состроил рожу и подмигнул собственному отражению в стекле. Людек, к сожалению многих и многих красавиц королевства, был давно и прочно женат на работе. Пожалуй, выше работы он ценил только общество младшего брата...

— Ваше величество, пора собираться. Прием начнется через полтора часа.

Личный камердинер короля склонился в поклоне на пороге балкончика. Йозеф переменился в лице и яростно замахал на мужчину, требуя того умолкнуть и немедленно присесть на пол. Обнаружить свое присутствие раньше времени ему совершенно не хотелось. Пожилой слуга тонко усмехнулся и присел на подушечки, в изрядном количестве разбросанные по полу. Оформители, приглашенные во дворец, решили устроить на внутренних балконах второго этажа этакие местечки для уединения. Мало ли, решит Его величество поближе с кем из конкурсанток пообщаться.

Растягивать смотрины на месяц Йозеф не пожелал, потому, как только пришел в себя после подлого удара брата, отправился менять уложение о грядущем событии. Конечно, сперва король изрядно побушевал в своих покоях, грозя коварному родственнику всеми карами. Спустя час выдохся, успокоился, высказал наболевшее почтенному Мареку да главе своей сотни воинов-дрегори... И переписал задумку Людека, сократив время присутствия первых красавиц и умниц королевства и союзных земель с месяца до двух недель. Йозеф наивно полагал, что уж две недели он сумеет скрываться от наводнивших дворец девиц, особенно настырных, а потому совершенно неразборчивых в методах.

Итак, две недели, сорок пять девиц, каждая в сопровождении личной служанки (у кого не было — приставляли помощницу из дворцовых слуг), полностью преображенный дворец, несколько десятков приглашенных мастеров разного профиля — от парикмахеров до лекарей, три состязания, личные беседы с каждой претенденткой... И Зимний бал, на котором через две недели король объявит о своем выборе. Черт бы побрал эти древние законы, по которым править страной может только "правильно" женатый мужчина!

Впрочем, страдать в одиночестве Йозеф не собирался, а потому разнеслись по режионам королевства срочные письма от самого правителя, лично каждому владетельному лорду в руки. Требовал король прислать от каждого режиона, в том числе и от каждого княжества приморского по жениху достойному из дворян да аристократов. Причем не абы кого ждали на королевских смотринах — наследников запросил себе в свиту Каратель, а коли уже помолвлен юноша, то следующего за ним в очереди на управление родом. Сим указом Его величество даровал великую честь знатным родам Шехии, дозволяя венчаться в королевском храме в один с собой день. Лорды зубами поскрипели-поскрипели, но...высочайшую волю пришлось выполнять. Тем более что в сопровождающие будущим женихам, дабы молодые люди не мучились долгой дорогой в столицу, прислали вместе с письмами страшных воинов в черно-красных масках. Лордам, как никому другому в Шехии, были известны способности нелюдей-дрегори. Обманом укрывать наследников от визита в Шехран никто не стал. Почуют ложь — с каторги не выберешься. Так через сутки вместе с ехидно скалящимся Йозефом начала смотрин ждали еще сорок четыре безутешных юноши. Кому охота раньше времени со свободой холостяцкой прощаться?

— Как там малый совет, Матей? Собрались старые интриганы? — Йозеф, плюнув на свой высокий статус и прочие королевские достоинства, ползком приблизился к камердинеру и снизу-вверх заглянул тому в глаза.

Старик Матей прислуживал ему с самого детства. Внезапную смерть отца королевичей, а затем и их старшего брата верный семье слуга перенес тяжело. Не случись рядом почтенного Марека — Матей бы так и высох на больничной койке. Один из немногих, он верил в непричастность Людека к трагическим событиям. Со смешной в его годы доблестью стремился охранять и сопровождать воспитанника повсюду. Как пес, ей-богу. Немудрено, что, став королем, Йозеф отказался менять старика на более молодых и бойких слуг, вопреки требованиям Совета, этикета и прочих-прочих.

— Ожидают вашего появления.

— Ну, идем тогда, послушаем, кого мне в жены прочат. Только так, чтобы дамочки снизу не заметили.

— Не извольте сомневаться, Ваше величество. — Старик усмехнулся по-доброму и, дернув один из канделябров, раскрыл зев тайного хода. — Здесь вас никто не заметит. Прошу за мной.

Малый зал находился на третьем этаже дворца, неподалеку от лестницы, ведущей в оранжерею под крышей. Здесь испокон веков собирались приближенные к правителю лорды-министры, дабы отчитаться по своей ветви ответственности или решить спорные вопросы. Сегодня места в зале занимали десять министров, один безмолвный дрегори и два приглашенных гостя: стройная девушка, скрытая от чужих взоров вуалью, и князь Михиль ван де Велда, недавно введенный в свет кузен Его Величества.

— Вижу, все в сборе. Что ж, я рад. — Йозеф опустился в кресло во главе стола и цепко оглядел лица присутствующих. Волнение, недовольство, тревога, равнодушие... Что же вы задумали, лорды-министры? И что будет теперь... — Я не просто так пригласил всех вас незадолго до смотрин. Вы знаете, что из присутствующих я должен выбрать будущую королеву. Также вам известно, что помимо меня, невест выберут наследники либо младшие отпрыски всех режионов Шехии и княжеств Приморья. Прошу вашего совета, господа. — Король нарочно сделал паузу, следя за реакцией министров. Те замерли в напряженном ожидании. Йозеф усмехнулся, предвидя хорошее развлечение. — Вам наверняка известны расклады сил в каждом уголке нашего королевства. Жду ваших рекомендаций о том, на кого из собравшихся внизу девушек следует обратить внимание мне и, ежели имеются соображения, кого следует определить в пару прибывшим женихам.

Задумка короля удалась на славу. Такого гвалта и шума Малый зал не видел давным-давно. Спустя час громких споров и бурных обсуждений Йозеф, довольно щурясь, уносил с собой мелко исписанный свиток с выстроенными парами именами. Что касается наследников земель, он даст обеим сторонам выбор. Назначить выгодную стране пару тому или иному юноше он всегда успеет. А что до советов касаемо будущей королевы...

Йозеф мстительно улыбнулся и прибавил шаг. Выделенных в приватной беседе с каждым министром девушек он пристроит в первую очередь. Не хватало ему еще ставленницы какого-нибудь лорда под боком!

Приемный зал поражал воображение с первого взгляда. Расцвеченный всеми цветами радуги, увитый живыми благоухающими цветами из королевских теплиц, он пленял и заставлял замирать на месте, в восхищении разглядывая шедевр творческой мысли лучших мастеров королевства. Зал на короткое время бала стал отражением Марейна. Здесь был Лес, шумящий, полный прохлады и аромата лесных цветов. Здесь был морской берег, по-южному светлый, с дорожками из золотого песка, шумом прибоя и яблонями, сыплющими нежные лепестки под ноги красавиц. Здесь нашлось местечко и для дикой Степи, пахнущей терпким разнотравьем и немножко — кострами. И, само собой, здесь была Равнина. Серебристо-снежная, с закованными в лед реками и зеркалами озер, она лежала в центре, объединяя все элементы в единую картину. Чудесное зрелище...

Сорок пять девиц, разодетых по последней моде своих земель, восхищенно рассматривали убранство зала, не забывая стрелять глазками по сторонам, прикидывая собственные шансы на победу. Каждая была по-своему красива. Каждая, словно безмерно украшенный плащ, несла на своих плечах ожидания и надежды родных и близких. Девушкам еще не рассказали о коварной задумке короля...

— Его величество Йозеф Первый со свитой! — прогремел над залом голос церемониймейстера. Взоры всех присутствующих (а в зале собрались не только невесты, но и их семьи, придворные и прочий люд) обратились к широкой площадке на постаменте, изображающей застывшее озеро. Каково же было удивление девиц, когда наравне с королем встали еще сорок четыре юноши, одетых в те же самые брюки простого кроя и белые рубашки без единого украшения!

— Доброго вечера, дорогие дамы, — склонился в поклоне рыжеволосый мужчина с тонким ободом короны на голове и лукаво улыбнулся. — Я счел необходимым внести некоторые изменения в правила, высланные вам лордом Регентом накануне моего возвращения. Вас с ними ознакомят после приема. А теперь позвольте вам представить мою свиту. — Мужчина взмахнул рукой — сопровождающие его юноши сделали шаг вперед и учтиво поклонились. — Лучшие женихи королевства и союзных земель перед вами! Ни одна из вас не останется без хорошего мужа, обещаю.

Зазвучала трогательная, пронзительная мелодия. С потолка вдруг посыпались легчайшие перья, словно снег, укутывая белоснежным покровом прекрасные картины разных земель. Мужчины сошли с постамента, четко разойдясь каждый к присмотренной (или назначенной?) красавице. Пары закружились в первом танце. Ритм нарастал, из тягучего вальса обращаясь в нечто иное. Жгучее, страстное, совершенно неведомое шехскими девицам, но с восторгом встреченное княжнами и княжичами Приморья. Быстрее, быстрее... Ближе, теснее, сплетая дыхание. Горят лихорадочным румянцем щеки девиц, блещут задором глаза их партнеров. Надрывное крещендо, жалобный крик скрипок — и мелодия вдруг обрывается. Повсюду вспыхивают белые перья, чернея и обращаясь огненными искрами, что взлетают к самому потолку. Хрустит под ногами казавшийся нерушимым лед, освобождая бурные воды рек. Истаивает снег, открывая взорам могучие деревья и травянистое полотно Равнины. Тьмой полыхают глаза короля, сжавшего в объятиях перепуганную невесту. То тут, то там закручиваются угольно-черные вихри, за спинами придворных вдруг оборачиваясь суровыми рослыми воинами в масках... Молодой король в очередной раз явил миру свое истинное лицо, дабы не забывались лорды.

Под ошеломленное молчание красавиц и их семей Королевские смотрины объявили открытыми.

Глава 18. Летучий городПоют свою тайную песнь струны ветра под крышами. Трепещут разноцветные лоскутки, повязанные на крепкие тросы. Гудят натужно полотнища сотни ковров, держащих на себе жилища моего народа. Ничто не меняется в тороле Змей уже долгие годы. Все те же вскопанные поля с нежными росточками пшеницы, укрытые тенью города. Те же многоуровневые площадки для состязаний в скорости и ловкости. Те же мишени для стрельбы на парящих коврах разной высоты. Одноэтажная гусеница казарм для учеников. Изящные, но лишенные излишеств жилища наставников. Все осталось тем же, что и во времена моего обучения здесь. Я изменилась. Нет больше веры во мне в непогрешимость заветов, коим учат здесь молодых джелаиров.

— Это...ваш город? — Людек недоверчиво протер глаза и снова уставился на открывшийся ему вид.

— Один из городов, — поправила я королевича, неловко улыбаясь. — Не самый крупный, но и не самый маленький. Здесь живут те, кто учит жизни молодняк.

Когда я проснулась, Людек дремал в углу с припасами, навалившись спиной на мешки. Пальцы королевича сжимали длинный кинжал, закрепленный на поясе, растрепавшиеся волосы беспорядочно лежали на плечах, глаза под закрытыми веками бегали туда-сюда. Что-то беспокойное снилось воину, до последнего отгонявшему сон. Я прикусила губу, ругая себя за глупость. Ясно же, что он собирался стоять на страже, пока мы с Веренкой отсыпались. Как я могла так легкомысленно поступить? Уснула, даже не предупредив спутников, что здесь нам не грозит опасность. Ящер по моей просьбе разведал — никого живого не было рядом на многие и многие расстояния.

— Эй, королевич, — я легонько тряхнула его за плечо. Людек проснулся моментально. Хорошо хоть, ножиком своим махать не стал. — Ложись, поспи. Я постерегу. Выйдем, как стемнеет.

Возражать он не стал. Послушно переполз на мое место, свернулся на сохранившей тепло шкуре и моментально уснул. Я же принялась готовить костюмы и мазь для своих белокожих спутников. Не хватало еще привлечь внимание стражей на входе в Город.

Выходили поздно, на небе как раз сверкала россыпь звезд. Все потому, что кое-кто излишне брезгливый долго отказывался мазать личико пахучим составом. Не Людек, как легко догадаться. Королевич на этот раз показал себя с лучшей стороны, без единого возражения скинул одежду, заголившись по пояс, щедро нанес на тело мазь. Подумал и закатал до колен штаны, размазав маскировку и там. Пройдет семь часов — и от моих братьев его будет не отличить. Станет таким же загорелым, продубленным ветрами, как и лучшие воины степного народа. Никем иным его при такой фигуре не примут... Я нахмурилась, случайно изгваздав воротник Веренкиной куртки. Это что же, мне еще и девиц с браслетами от него гонять придется?!

— Людек, послушай...

— Да? Что-то не так? Пропустил? — Полуобнаженный королевич волчком завертелся, внимательно оглядел себя со всех сторон, как мог, и снова поднял на меня взгляд. Берегиня тихо выдохнула и закатила глаза, отпустив парочку лестных замечаний в его адрес на своем языке. Таких, что я даже покраснела.

— Н-нет. Все в порядке. Можешь одеваться, твой комплект слева. Да-да, этот. — Я невольно сглотнула, проследив, как плотно ткань нижней рубахи схватывает его тело, обрисовывая каждый мускул. Чудом в лесном запаснике оказался рабочий комплект воинской формы. Чудом он подошел Людеку по размеру.

— Что, в таком случае, ты хотела сказать? — Серые глаза смотрят внимательно и цепко. Миг — и тонкие губы разъезжаются в понимающей улыбке. Меня опаляет жаром смущения.

— Хотела, чтобы ты накрепко запомнил — не вздумай принимать браслеты от кого бы то ни было. И свой никому не отдавай, даже посмотреть. Вмиг невестой обзаведешься.

— В чем проблема? — Он издевается, да? Точно! Вон как ухмыляется. — Вдруг мне девушка какая и впрямь в душу западет? Возраст у меня подходящий, пора семью заводить...

— Да пожалуйста, — немного резковато отвечаю ему, нахлобучивая шапку на хихикающую подругу. — Хочешь в остроге сидеть — дерзай. Женитьбу проводят в присутствии толгоев обоих родов и Видящей. И кстати, забрать свой браслет, сославшись на ошибку или обман со стороны девушки, по нашим законам ты не сможешь.

— А девушка?

— Девушка в некоторых случаях имеет право вернуть ухажеру опрометчиво взятый браслет.

— Вообще-то я имел в виду женский браслет, — с непонятным мне интересом уточняет вопрос королевич, просовывая голову сквозь ворот шерстяной рубахи. Потом, когда доберемся до нужного места, нам всем придется бежать по снегу лишь в летних костюмах. Связанные заботливой княгиней ван де Велда верхние рубашки помогут преодолеть этот путь без особых потерь для здоровья.

— Мне казалось, ты осведомлен о наших брачных традициях. Йозеф подробно расспрашивал меня на эту тему, пока был в лесу. Неужто брат не просветил тебя? — Я с легким скепсисом посмотрела на Людека. Тот отрицательно мотнул головой. Пришлось объяснить по-новой. — Первым браслет отдает мужчина, предлагает себя в мужья. Если девушка принимает его — по-вашему она становится невестой. Как только она отдаст жениху свой браслет — становится женой. Обратного пути нет, я говорила, что в Степи не бывает разводов. Затем Видящая скрепляет брак пред лицом богини, а толгои обмениваются дарами в знак еще одной нити, соединившей их семьи.

— Как просто у вас... Хорошо, я учту, — кивает Людек, уже без следа улыбки на лице, и...преспокойно начинает стягивать зимние штаны. Вот же...шех обнаглевший! Не мог в закуток отойти переодеться?!

От места стоянки до летучего города Змей лыжным ходом идти как раз с десяток часов. Значит, утром будем у входа. Легенду я сочинила еще в Лесу, прихватив с собой пару вещичек неугомонного Бъярки. Наставник, советом которого я намеревалась воспользоваться, слыл знатоком лесных поделок. Вот к нему-то мы и направлялись якобы с сестрой (волосы и себе, и Верене я зачернила, чтобы не привлекать лишнее внимание редкой рыжиной), чтобы узнать о назначении доставшихся в наследство безделок. А королевич стал на время нашим братом по дядюшке, приставленным заботливыми родичами для защиты девиц от разного люда. Или людей от девиц... Род нам я выбрала самый многочисленный и, по степным поверьям, самый шебутной. Уж больно порядки в этом тороле отличались от других родов, что, несомненно, было нам на руку.

* * *

Вейра и Ясира из торола Птиц в сопровождении старшего брата, Лазара из торола Птиц, вошли в змеиный город как раз к началу утренних слушаний. Как подобает гостям города, троица птах отметилась у стража, объяснив и продемонстрировав причину визита. Узнали направление и, перешептываясь, пошли в указанную сторону. С любопытством озираясь, пришелицы негромко обсуждали увиденное и хихикали. Бредущий за ними парень угрюмо посматривал по сторонам, не снимая руки с пояса, где явно прятался клинок, а то и не один. Крепкое тело с перекатывающимися под тонкой материей рубахи мышцами, мягкая, по-хищному бесшумная походка и цепкий взгляд выдавали в нем воина, давным-давно прошедшего обучение и побывавшего не в одном Разъезде. Ну а девицы... Всем известно, что Птицы девушек своих холят и лелеют, к труду тяжкому да учебе не допуская. Оттого и невесты у них самые красивые, в домашних делах да стряпне поднаторевшие. Вот только выкуп за них такой просят, аж страшно делается. Страж украдкой вздохнул, провожая девушек взглядом. Красивые... Жаль, ему самому такая жена и не снилась...

Ученики старшей группы, неосмотрительно долго глазевшие на хорошеньких сестричек с высоты третьего яруса города, тут же получили штрафное задание от наставника. Старый Змей негодовал. Совсем молодежь слабая пошла! Не могут концентрацию удержать даже во время воззваний к Матери ветров, на любую юбку отвлекаются! Воин должен быть сильнее зова плоти, иначе грош ему цена! Ах, вот бы стать его ученикам хоть немного похожими на статного воина, следящего за беззаботными Птичками! Слух старика вдруг уловил немыслимые в такой час слова, брошенные гостям с подвесного моста:

— Куда направляетесь, красавицы?

Наставник глухо застонал, хватаясь за голову. Обратиться к незамужним Птицам в присутствии старшего родственника! Да тот имеет полное право раскатать наглеца по мосткам! И никто ему не помешает! Пески бы забрали этого лентяя! Почему он не на занятии? Кто позволил этому мальчишке разгуливать по улицам в такой час?!

* * *

Миновать границу удалось без проблем. Мазь въелась в кожу Людека и Верена, сделав их неотличимыми от моих собратьев. Легкие, свободного кроя костюмы из пестрой ткани, свитые мелкими косичками черные волосы, вплетенные то тут, то там крашенные перья и бусины... Поди угадай, какая из семей торола Птиц заглянула в город мудрости. Кроме молоденького стража на входе в городе, нас не останавливали, с нами не заговаривали. Не до гостей учителям. Уследить бы за шалопаями, норовящими заняться чем угодно, лишь бы не слушанием откровений ветра. Я усмехнулась, вспоминая, сколько бился со мной и Шинтой наставник, добиваясь от девчонок должной концентрации... Частенько нас с сестрой отправляли в конюшни отбывать наказание за невнимательность. Интересно, вспомнит ли он меня? К его дому, как и раньше, ведет всего одна дорога...

Чего мне стоило убедить спутников, что наши города абсолютно, совершенно безопасны — только Матери ветров известно. Они встали как вкопанные, одинаково разинув рты, на границе степи и внутренних земель, не в силах совладать с изумлением. Ну да, картина удивительная не спорю. Казалось бы, вот лежит снег, сугробы по пояс. А через каких-то полметра р-р-раз — и зеленая травка, порхающие бабочки и мелкие пичуги, цветущие деревья... И надо всем этим летним великолепием парит громада города.

Всего в городе Змей пять уровней: на земле — распаханные к посевной поля и яблоневые сады, конюшни и тренировочный полигон для разведчиков, чуть выше — дома и школы для малышей, лечебница и мастерские, на третьем уровне — торговые лавки и библиотеки, шатры для занятий чтением и письмом, на четвертом — казармы для старших учеников и парящие стадиумы (более сложные места для тренировок). На пятом уровне — площадка для наблюдения за звездами. Там же живут все Наставники и семья толгоя.

Теплые вещи мы оставили в схроне под снегом в полукилометре от границы. Пока бежали в летних одеждах по снегу, наслушались от королевича таких слов — даже у меня уши заалели. Все шло отлично, пока мои спутники не увидели, по каким именно дорогам нам предстоит бродить в поисках пророчества. Мать ветров не даст соврать — что королевич, что берегиня — оба одинаково побледнели и дружно шагнули назад...

Красивы наши города и обманчиво хрупки. Широкие узорчатые ковры висят в воздухе на разной высоте, держа на себе конусы домов. От ковра к ковру перекинута дорожка тканная, мост напоминающая. Такие вот подвесные мосты с кружевом боковых барьеров паутинками соединяют разрозненные кусочки парящей головоломки в единую картину, в такт порывам ветра раскачиваясь в пустоте. Снуют над пропастью мелкие фигурки людей, храбро шагающие по тонким полотнищам дорожек, украшенных сигнальными лоскутами...

— Я туда не полезу, — простучала зубами Верена и вцепилась что есть силы в локоть королевича. — Тайка, ты смерти моей хочешь?! Там высоко! Сорваться — раз плюнуть! Давайте я вас тут подожду, а?

— Верена, не глупи. Город безопасен. Тут даже дети без присмотра бегают — и никто еще не падал. — Я раз за разом повторяла одно и то же, успокаивая впавшую в панику подругу. Королевич, слава богам, хранил молчание и не вмешивался. Разве что зубы сжимал да глазами по открывшемуся виду шарил.

— Что ты там разглядываешь? — я посмотрела на город снова и...не заметила ничего нового.

— Ищу пути отхода, если нас раскроют.

— Если нас раскроют, времени будет в обрез, — предупредила я, в первую очередь беспокоясь за Верену. — На каждом ковре предусмотрен прямой спуск на землю, этакая веревочная лестница. Они, как правила, закреплены в углах и прикрыты заплаткой. Если будет возможность, покажу по дороге.

— То есть, коли мы попадемся, придется скакать, как обезьянам, по болтающимся веревкам? — Верена предсказуемо дернулась и запаниковала.

— Уймись, берегиня, — холодно процедил королевич, осадив девчонку одним только взглядом. Даже без семейного дара Людек оставался по-прежнему опасен и непредсказуем. — Если нам суждено попасть в переделку, я, так и быть, помогу тебе спуститься.

— Как? — промямлила Верена, всхлипнув. Кто бы знал, что берегиня боится высоты! В жизни бы с собой не потащила!

— К спине привяжу, как рюкзак, и спущу, — отрезал Людек и уверенной походкой зашагал вперед. Нам осталось только догонять, задирая до колен подолы платьев. Что меня раздражало в традициях рода, ставшего нашим прикрытием, так это обязательное ношение длинных, чуть ли не до пят, свободного кроя платьев, указывающих на свободный статус девушки. Замужние Птицы в выборе одежды были более свободны. Впрочем, ничто не помешало мне надеть любимые походные штаны под мешковатый пестрый костюм.

Мы преодолели уже половину пути, когда мост на четвертый ярус перегородил какой-то мальчишка...

— Эй, девчонки! Я к вам обращаюсь.

Крикун нахально улыбнулся и уселся на мост, свесив ноги в пропасть. Верена позеленела от такого вопиющего безрассудства и прижалась к Людеку. Королевич, не будь дураком, тут же оттеснил ее себе за спину, закрывая собой скалящегося смельчака. Долговязый, с коротко остриженными волосами, в одних только штанах на босу ногу. Сколько ему? Лет шестнадцать, наверное. В этом возрасте молодым джелаирам, хотят они того или нет, давно известны традиции всех торолов. В том числе и запрет на разговоры с незамужними Птицами в обход родственников-мужчин. Чего он добивается? Неужели поединка с Людеком? Я шагнула вперед, разглядывая живое препятствие.

— Сестрица, обожди немного.

Меня довольно грубо рванули за локоть и толкнули назад, к судорожно вцепившейся в перила Верене. От движений Людека мостик начал раскачиваться, еще немного — и нас могут раскусить. В других торолах иногда случалось, что некоторые дети боятся высоты. Однако у Птиц такого не бывало еще ни разу. Они жили слишком высоко от земли, в этаких домах-гнездах, и редко спускались вниз.

— Вейра, милая, возьми себя в руки, — напевно защебетала я, приобняв берегиню за талию и сталкивая ее с колеблющегося моста обратно на третий ярус. Почувствовав под ногами надежную опору, та с облегчением выдохнула и слабо улыбнулась, принимая игру.

— Ясира, я в порядке. Просто...мальчонку жалко, — нарочито громко зашептала она. — Отметелит его Лазар, места живого не оставит.

— Почему ты так думаешь? — я вскинула бровь и перевела взгляд на замерших подле друг друга воинов. Конечно, мальчик нарушил правила, заговорив с нами, но это еще не повод его калечить. Людек, как прошедший обучение и посвящение воин, вполне может ограничиться парой затрещин.

— Ох, сестренка, неужто ты не слыхала еще? — берегиня прижала ладошки к лицу и подмигнула. Я напряглась. Что она задумала? — Да весь род, почитай, в курсе, для кого Лазар браслет бережет. А Маиса говорила, что братец ее ревнив, как степной кот...

Что она творит?! Не было такого в нашей легенде! Я зашипела и пихнула девчонку локтем. Та, негодница, только расхохоталась и рванула вперед, к мужчинам. Повисла на руке королевича, показала язык ошалевшему от неожиданного вмешательства парню...

— Лазар, а Лазар? Не тяни, уведут ведь твою зазнобу. Глянь только, полон город молодцов! Едва пришли — уже соперник нашелся. Вон как смотрит, аж глазами ест!

Мальчишка действительно смотрел на меня в упор. Не с симпатией, не с интересом...Так, будто пытался вспомнить, не видел ли меня прежде. И я заволновалась. Да, мы подправили свой облик перед походом сюда, от настоящих джелаиров нас не отличить. Однако я совсем позабыла, что, кроме наставника, могу здесь встретить и других знакомых! Мальчишек и девчонок, что были дружны с моими братьями. Детей других толгоев, прилетавших к нам в гости со своими отцами. Ребят, видевших меня довольно часто в пределах города Лис. Дети относятся гораздо внимательнее к мелочам, чем взрослые. Что им другой цвет волос, если черты лица остались прежними? Что будет, если сейчас парнишка плюнет на поединок и помчится к стражам? Ведь беглую салхину явно разыскивают повсюду...

— Уймись, Вейра. А ты... Ты же знаешь наши правила, малой. — Словно подслушав мои сомнения, заговорил вдруг Людек и встал так, чтобы парень не мог меня разглядеть со своего места. — Чего ты хочешь? Невесту приглядел? Тогда не хами, а собирай выкуп и приходи с отцом.

— Нужна мне больно невеста! — уязвленно буркнул мальчишка и насупился, покрепче вцепившись в тросы барьера.

— Чего ты хочешь, в таком случае?

Я на всякий случай оглянулась и помянула недобрым словом всех глупых детей, мешающихся под ногами. Снизу к нам спешила тройка воинов, вызванных каким-то наблюдательным жителем. Шансы на спокойный путь к наставнику уменьшались с каждой секундой. В глазах мальчика, также заметившего стражей, сверкнула и тут же скрылась тень какого-то чувства. Не то боль, не то... отчаяние?

— У нас нет времени ждать, пока ты соберешься с духом, — процедил сквозь зубы Людек и подошел к мальчишке вплотную. — Уйди с дороги или я тебя сам уберу.

Я так и не поняла, что произошло. Мальчик, запрокинув голову, что-то тихо сказал Людеку, смело глядя в глаза. Тот вздрогнул всем телом, замер...а потом вдруг попросту схватил парня за пояс, закинул себе на плечо и как ни в чем не бывало зашагал дальше, на четвертый ярус. Мы с Вереной переглянулись, нервно хмыкнули и побежали следом. Встречаться один на один с почти догнавшими нас стражами желания не было никакого.

* * *

С того момента, как трое лазутчиков пробрались в сердце Степи, оставив за спиной льдистую стужу, королевича неотступно преследовало ощущение нереальности происходящего. Никак не ожидал Людек, что сородичи салхины взаправду живут на летающих коврах, про которые когда-то давно рассказывал дед. И сколько их? Не один, не два десятка — больше, гораздо больше! Настоящий город, парящий над землей. Одно время младший из братьев ден Поль оторваться не мог от разглядывания карандашных набросков, сделанных рукой старшего родственника во время последней поездки к дикарям. Людек и Гордек смеялись над "книжным червем". Они искренне верили отцу и нанятым им учителям, убеждавшим, будто в дикой, так и не покорившейся воле короля Степи живут не менее дикие народы, лишь на шаг ушедшие от животных в своих повадках. Да и с границы, куда частенько наведывались старшие сыновья Мирека Завоевателя, открывался совсем другой вид на стоянки степняков — костры да ветхие шатры из пообносившейся материи.

Почему он ни разу не засомневался в давно заученных "истинах", когда повзрослел? Никто из тех чванливых "мудрецов", в отличие от деда, так и не удосужился побывать за пределами шехской равнины. Какое право имели они навешивать на целый народ ярлык "дикарей", убеждать в этом всех окружающих, учить подобному видению жизни детей, даже не попытавшись понять соседей? Потому сейчас, шагая следом за спутницами, старший из ден Полей с трудом удерживал себя от поистине детских порывов любопытства и досадовал на созданный умелыми ручками салхины образ. Вряд ли местные поймут правильно, если "соплеменник" вместо положенной ему охраны девиц будет вертеть головой и хватать все подряд руками.

Ледяному королевичу, никогда прежде не верившему в россказни о дивной стране, спрятанной в глубинах недружелюбной земли, хотелось непременно изучить все вокруг. Окунуться в плещущий посреди песков фонтан с кристально чистой водой, холодной даже на вид. Разломить спелые, сочные желтые дыни, что лежали на прилавке у торговца. Зайти в лавку целителя, пролистать испещрённую незнакомыми буквами книгу, оставленную невнимательным учеником на скамейке. Потрогать воздушные, невесомые на вид остроконечные домики, издающие мелодичный звон при каждом порыве ветра. Дернуть изо всех сил покачивающиеся тросы мостков, перекинутых между гигантскими коврами, парящими в воздухе без единого намека на опору. Распутать изящное плетение ковров, дабы понять — как, бесы их подери, степняки заставили обычные тряпки летать?! Да не просто летать, но еще и нести на себе громаду жилых зданий!

Наверное, впервые в жизни невозмутимый королевич растерялся. Привычная картина мира раскололась на части, будто кусок старого зеркала. Да, жители степи не верили в Единого, поклоняясь какой-то неведомой Матери ветров. Да, они не стремились возводить каменные громады домов и роскошные золоченные здания. Да, они носили довольно простую одежду, украшенную лишь незамысловатыми бусинами. Они не стремились расширять границы своей страны за счет других, не гнались за золотом и богатством, не изобретали лишних ритуалов и сообществ, как было в Шехране. Но разве это повод назвать их дикарями?

Город Змей, обитель мудрости и знаний целого народа, куда привела его Тахиза, поражал королевича чистотой и упорядоченностью. Не было здесь суеты, присущей большим скоплениям людей. Проходящие мимо степняки, пусть и в странной на взгляд Людека одежде, были опрятны, чисты, от них не пахло той невыносимой смесью "ароматов" и естественных запахов, что преследовала разряженных придворных во дворце. Здесь знали о канализации и оросительных системах, читали книги и говорили на разных языках, ведали о болезнях тела и способах исцеления, выращивали чудные цветы и деревья, каких не было даже в королевской оранжерее... Здесь были больницы, школы, библиотеки, магазинчики и мастерские, склады и холодильные залы, места под судебные разбирательства и даже тюрьма. Здесь учились, грустили, влюблялись, ругались, рвались к достижению цели, строили карьеру...

Стоило признать, что в сердце Степи жили такие же люди, как и он сам. Просто жили они несколько по иным порядкам, нежели привык Людек. Оттого рождалось в глубине души его неукротимое желание узнать о джелаирах, как звала свой народ маленькая салхина, как можно больше. И, возможно, в будущем заключить с соседями перемирие, как только удастся отстоять трон и прижать к ногтю предателей и заговорщиков.

Заминка на мосту прервала нить его рассуждений. А уж метод ее решения, который выдумала хранительница Леса... Нет, история о якобы страстной любви Людека-Лазара к одной из сестричек — "птичек" превосходно вписывалась в реалии Степи, насколько королевич сумел понять. Да и смущение салхины, которое она тщилась замаскировать под сердитым шипением, грело душу. Не все же вредной девице над ним шутки шутить!

— Ну, Вейра, еще одна такая выходка — я тебе язык узлом завяжу! Удумала же такую глупость городить!

— Ничего это не глупость! Все давно знают, одна ты делаешь вид, будто тебя не касается... Ты только посмотри, он с тебя глаз не сводит!

— Молчи, с-с-с-с-с-сводница!

— Ай! Ясира! Песка тебе в ухо!

Людек фыркнул и ускорил шаг. Перебранка "сестричек", бредущих за его спиной, неожиданно подняла королевичу настроение. А берегиня-то какова! И ведь как тонко сыграла, будто и не сочинила все на ходу!

Он как раз заметил, какими глазами смотрит мальчишка на Тайю, и похолодел — узнал. Узнал, бесы его подери! И что делать? Начать поединок и "случайно" скинуть с моста? Так ведь ребенок же еще совсем! Памяти лишить без дара королевич тоже не мог. Тут вмешалась Верена со своими размышлениями на тему сватовства, отвлекла внимание. Мальчишка прислушался, моргнул и, кажется, засомневался. Появилась надежда, что еще обойдется. Людек начал разговор, чутко следя за реакцией "соперника". Что-то было не так с этим ребенком. Не из-за девушек подошел, в этом королевич был уверен точно. Но зачем? Он подошел ближе.

— Чего ты хочешь, в таком случае?

— С собой заберите...ваше высочество. Это я, Винк.

Названное имя мечом полоснуло по сердцу. Людек вздрогнул и впился взглядом в замершего перед ним ребенка, выискивая знакомые когда-то черты. Сзади послышались чужие шаги. Еще далекие, но... Времени в обрез. Королевич плюнул на сомнения и закинул пискнувшего мальчишку на плечо. Разберется. Он во всем разберется, но позже.

Глава 19. Пророчество Говорят, судьба любит шутить над теми, кто мнит себя хозяином жизни. И от шуток тех страшно становится. Заволнуется человек, запереживает — а ну как отберет злодейка непосильным трудом нажитое, сердцу дорогое? Да только Судьба зрячая, в отличие от того, как ее жрецы Единого малюют. Смотрит она прямо в сердце человеческое, взвешивает на своих невидимых весах все поступки. И по делам его одаряет. Вот и королевичу старшему "подарок" нежданный вручила. Висит себе на плече всю дорогу, помалкивает.

— Людек, что тебе сказал мальчишка? — Я нагнала королевича у перемычки с пятым ярусом города Змей. Сзади, подобрав юбки, пыхтела Верена. — Зачем он тебе?

— Долгая история, — попросту отмахнулся от меня наглый шех и спокойно пошел дальше. Мальчик, по-прежнему висящий у него на плече, отвел взгляд и покраснел. Да что происходит?

— У тебя будет время, чтобы её рассказать, не сомневайся, — процедила я в спину несносному зазнайке и, оттерев его плечом, вырвалась вперед. В жилище наставника лучше войти первой. Кто знает, как он примет незнакомцев.

По мере приближения к дому меня охватывала ностальгия. Вот здесь, за раскидистым кустом жимолости, мы прятались с Шинтой от родителей. Помню, их вызвал вконец рассвирепевший от наших выходок Ансельм, толгой рода Змей. На штопанном много раз, открытого всем ветрам уголке яруса я как-то простояла на руках целый час — поспорила с мальчишками из торола Коней. Сюда, в неказистый одноэтажный шалашик, бегала каждое воскресенье на протяжении пяти лет — обитавшая там Змея учила немногих девушек вышивке бисером. Сколько таких картин, искрящихся на свету, я подарила приемному отцу? Осталась ли хоть одна в родном доме? А под этим деревянным навесом, за вывешенными на просушку нитками-бусами, я услышала первое предложение. Горе-жених, на голову ниже меня, краснел и бледнел, мямлил, но за руку держал крепко. Браслет свой, тонкий еще, только-только от матери полученный, в ладони совал. Что я ему тогда наплела, боясь обидеть товарища, вот бы вспомнить...

— Пришли. Ждите у входа. Я позову.

— Постой, — Людек схватил меня за локоть, заглянул в глаза. — Как хоть зовут твоего наставника?

— У него нет имени, — я слабо улыбнулась. Помню, сие открытие испугало меня в детстве до дрожи. Мутная зелень внимательных раскосых глаз, узкое лицо в глубоких морщинах, выбеленный временем пучок волос на макушке, скрепленный змеиной шкуркой вместо шнура. И татуировка на весь лоб — знак мудреца рода, клубок чешуйчатых гадов, щерящих пасти... — Змей-Смотритель отдает его Степи взамен на мудрость времен. Зовите его Наставником. Или Учителем.

Вот и он, бережно хранимый в памяти уголок покоя. Пышные темно-зеленые шары самшита разрослись так, что уже касаются листочками резных наличников окон. Порог в три ступени выстлан черным, местами вытертым мехом. Конус в два этажа обшит лазурно-синей тканью, украшен фигурками змей из дерева и обожжённой глины. Розетка поющих ветров на острие крыши слегка покосилась — верно, кто-то из мальчишек все же выиграл состязание на меткость. Я смахнула набежавшую слезу и вошла внутрь, захлопнув за собой дверь.

— Винк, озорник, неужто опять набедокурил? — в полумраке первого этажа послышались шаркающие шаги.

Наставник... Годы не пощадили и тебя. Я собралась с духом и вышла вперед, в пятно света, падающее из окна.

— Доброго дня тебе, учитель. Не откажи в помощи заблудшему ученику своему. — Как и раньше, опускаюсь на колени, смиренно склонив голову. Если этот человек откажется меня выслушать, понять, поверить в мою историю — значит, нет больше надежды.

Молчание длилось долго. Я уже успела поверить в безысходность нашего положения, укорить себя, что привела доверившихся мне в ловушку, лихорадочно искала способ, как вывести за границу степи хотя бы их двоих...

— Поднимись, Тахиза. Долго ты шла ко мне за советом, девочка. Рад, что все-таки добралась. — Сухая ладонь легла на макушку, остановив метания. — Вставай, да пригласи в дом своих друзей. Нечего на пороге стоять, глаза соседям мозолить.

Рассказ о моих злоключениях за последний год занял без малого три часа. Скрывать, кем на самом деле являются мои спутники, не пришлось — едва бросив взгляд на нашего "братца", учитель рассмеялся мелким дребезжащим смехом.

— Хорош внук вырос, хорош, — подвел итог осмотру старый джелаир и дружелюбно хлопнул Людека по плечу. От легкого, казалось бы, прикосновения шех еле удержался на ногах. Изумление, воцарившееся на его лице, изрядно повеселило всех нас. Откуда ему знать, что наставнику ведомы особые точки тел человеческих? Захочет — силу скрытую выпустить поможет, захочет — теленком новорожденным на пол уронит. — Если и младший такой же, ждет Равнину мир и процветание.

Берегине наставник ничего не сказал, только поклонился в пояс и вручил игрушку — свистульку глиняную в форме птички с распахнутыми крыльями. Верена пискнула восхищенно, протараторила благодарность на лесном наречии и унеслась к окошку — разглядывать глазуревые узоры на боках и перьях.

Наставник внимательно слушал мою историю, иногда задавал вопросы. Людек с Вереной и мальчишка замерли на циновке неподалеку. "Братец" с поистине королевским спокойствием цедил травяной чай из пиалы, Верена то и дело поглядывала в мою сторону, кусая губы. А подобранный Людеком парень жался к ногам шеха, как щенок какой-то.

— Ясно. — Наконец, уронил наставник и тяжело поднялся, тут же пошатнувшись. Как ни странно, первым успел подставить плечо Людек. Помог старику добраться до двери на второй этаж и отступил, повинуясь жесту. Через десять минут точно так же, с превеликим уважением помог наставнику дойти обратно к столу, зажав второй рукой небольшую шкатулку.

— Знал я, что старуха совсем из ума выжила, да не думал, что так сильно по нам ее безумие ударит. — Шкатулка открылась, на стол лег тонкий, пожелтевший от древности свиток бумаги. — Вот ваше пророчество, дети. Только времени, боюсь, совсем не осталось.

— О чем вы, учитель?

— Придет время — узнаешь, Тахиза, — с грустной усмешкой ответил мне Наставник. — А пока запомни — никому не верь, кроме тех, кто кровью клялся тебя беречь. Даже старым друзьям и семье. Особенно семье. Неладно в наших землях, но ты и сама это заметила.

— То есть... Я не могу вернуться домой? — В груди как будто обруч тугой сжался. А я ведь до последнего надеялась, что мне позволят...

— Не сейчас, девочка.

— Так я же хранительница степи! Как можно её хранить, если меня здесь не будет? — В голос прорвались слезы.

— Степи? — Брови учителя поползли вверх. — Кто сказал тебе, что ты — хранительница степи?

— А как же... — Я непонимающе моргнула и уставилась с подозрением на старика. — Я разве не салхина, Говорящая с ветрами?

— Салхина, — утвердительно кивнул наставник и...хитро улыбнулся. — И сестра твоя — берегиня, все верно. И два брата-хранителя у тебя есть, по крови родных. Да только что толку сидеть сиднем на своей земле, коли спасение лишь в единстве найдется? Вы хранители не клочка суши, нет. Ваш удел — вернуть Марейну утраченное Равновесия, дети.

— Два брата? — встрепенулась Верена и перебралась поближе. — Как два? Всем известно, что у нашего мира больше нет четвертого хранителя. Воды океана давно потеряли своего стража.

— А Равнина отреклась от древней крови, перейдя под руку чужого бога, — поддержала я ее мысль. В груди колыхнулась злость на безголовых людей, погубивших в глупости своей и себя, и нас всех. Был бы жив еще хоть один хранитель — и ничего бы не случилось...

— Тайя, подойди, пожалуйста, — ворвался в наш разговор Людек. Я обернулась. Королевич, бледный невесть отчего, всматривался в скачущие строчки на старом листке. — Помоги прочесть. Не уверен, что правильно перевел текст.

— Дай сюда, — Верена подскочила к нему и отобрала листок. Вот егоза! Как будто ее просили! — Здесь написано...Так-так-так... О! Грубо говоря, здесь сказано, что Лунная дева явит свой лик и разбудит спящих хранителей. Достойные замкнут круг и вернут пролитое в чашу Мира. Что это значит?

— Лунная дева... — Я похолодела, сердце сжало недобрым предчувствием. Мы что-то упустили в своих поисках истины. Кое-что очень и очень важное. — Уж не о лунной ли птице идет речь?

— О ней, родимой, о ней, — закивал болванчиком старик и ядовито осклабился, глядя на наши лица. — Слышал, довелось вам с ней столкнуться. Еще один совет дам, молодые люди. У каждого ростка целый ворох корней. Смотрите шире, коли ищите причину.

— Не время для загадок, уважаемый. — На лице королевича задвигались желваки, глаза прищурились, недобро глядя на учителя. — Поясните, коли можете, какая польза от этой птицы? Она чуть не свела с ума берегиню, практически убила вашу воспитанницу...

— Нет, юноша. Она не убивает — лишь помогает разбудить дремлющую в жилах силу. И чем крепче сила запечатана — тем больнее выйдет пробуждение.

— Получается, сейчас это пернатое ищет еще двух хранителей? Море и Равнину?

— Воды и Равнину. Так их зовут испокон веков, — поправил учитель, строго глядя на нас. — Как Идизы нашли поочередно защитников всем землям, так и птица идет тем же путем. Лес, Степь, Равнина, Воды.

— На Равнине нет наследников древней крови, — возразил Людек. От голоса его становилось холодно душе. — Служители Единого вряд ли пропустили хоть одного обладателя дара. Как вы помните, колдунов и ведьм у нас сжигали. Богу не нужны языческие отродья на его земле.

— Глупец! Нет никакого бога! — разъярился Наставник, рывком вскочил и за ворот рубахи притянул рослого королевича к себе. Зашептал жарко, глядя тому прямо в глаза. — Хранитель равнины — вот кто явился к твоему предку! Не чужой бог, а Хранитель! Человек с каплей божественной крови! Властолюбивый безумец, как и все ваше племя! Он счел твоего прадеда достойным преемником, задурил ему голову небылицами! Создал культ Единого, поставив себя на пьедестал! Вознамерился с людской помощью стать богом!

— Ты лжешь!

— Мальчишка! — слово вылетело, ударив не хуже оплеухи. — Не думаешь ли ты, что Идизы, создавшие наш мир, потерпят рядом какого-то неотесанного чужака, что призывает свободных душой и телом созданий к раболепию? То не бог был, человек. Только вам, людям, могут прийти в голову такие мысли. Смирись! Твой род — Хранители равнины. Потому и дар ваш передается только мужчинам! Да не всем — лишь коронованному!

— Как же так? — Я подалась вперед, силясь разгадать загадку. — И Йозеф, и Людек, и даже полукровка-Кристиан могут пользоваться даром...

— Птица, Тайя. — Тихо вымолвила Верена, коснувшись меня теплой ладошкой. — Она разбудила их кровь.

— Ты права, лесная дева. — Наставник, оттолкнув от себя королевича, устало опустился на пол. Мальчик, о котором все благополучно забыли в пылу ссоры, захлопотал рядом — накрыл согбенную спину пуховым пледом, наполнил чаем пиалу. И замер у него за плечом, готовый сорваться с места по первой просьбе. — Все, в ком есть хоть капля древней крови, с появлением Лунной девы обретают силу. Кто выдержит ее испытание — становится Хранителем. Кто не справится — сойдет с ума. Старуха-Видящая не избежала сей участи, теперь я ясно это вижу.

— Хорошо. Пусть так, — я присела напротив учителя, тщетно ловя его взгляд. — Птица летает по миру и выбирает Хранителей. Но что нам делать теперь? Ждать? Война начнется скорее, чем она закончит свой полет.

— Зачем же? Вам не нужно ждать. — Наставник внезапно показался мне жутко уставшим. Черты его лица, словно по злому волшебству, враз заострились, согнулись прежде крепкие плечи, подернулись белесой мутью прежде яркие глаза. — Вам нужно идти за ней следом. Дочь Луны приведет вас к братьям по крови. Тогда вы замкнете круг и вернете разум нашему миру. А там, глядишь, все наладится — и ты, девочка, сможешь вернуться домой. Только перед этим разыщи своего отца.

— И где нам искать крылатую тварь? — прошипел Людек, чуть ли не с ненавистью глядя на хрупкий бумажный лист в руках берегини. Тяжело, наверное, когда твой мир рушится в одночасье. Горько, больно и мерзко, как от вскрытой старой раны, что ныла долгое время.

— Как и было в начале времен, — пожал плечами наставник и без сил улегся на кошму, подсунутую расторопным мальчишкой. — Пробудятся ото сна степь и лес. Распахнет тяжелые веки равнина. И плеснет волной океан.

— Равнина... — как в забытьи, повторила Верена и с испугом посмотрела на Людека.

— Йозеф! — подскочил королевич и рванулся к выходу, матеря собственную беспечность. Я прыгнула следом, сбила его с ног, прижала сверху к дощатому полу.

— Здесь! Они здесь! — Тут же долетело сквозь раскрытые окна.

— Хватайте чужаков! Не дайте уйти! Приказ Толгоя!

— Не сходи с ума, шех! Надо убираться отсюда! Учитель?

— Да выпущу, выпущу, не смотри так, Тайя. — Укоризненно погрозил мне пальцем старик. Кряхтя, поднялся, неожиданно легко подбежал к темнеющей в углу дверце, выудил оттуда тонкий сверток, бросил в руки мальчишке. — Вот ведь дети пошли, всех подозревают. Винк проводит вас. Хватит ему в степи отсиживаться, пора и честь знать. А ты береги себя, девочка.

— Спасибо, учитель. — Я склонилась в глубоком поклоне и, крепко ухватив за руку королевича, побежала следом за тем, кого наставник звал Винком. Парень времени даром не терял, он уже выскочил на задний двор и с помощью Верены открывал широкую прорезь в несущем ковре, разматывал веревочную лестницу, крепил тяжелые кольца к толстым крюкам...

— Людек, Людек... Посмотри на меня, эй! — Я тормошила почти обезумевшего шеха за плечи. Проклятые пески, как же дорог ему младший брат, что он вне себя от беспокойства! Решившись, я влепила ему звонкую пощечину. И еле увернулась от последовавшего за ней удара. Плевать, зато помогло. Взгляд королевича стал более осмысленным. — Людек, миленький, послушай меня! Сейчас мы спустимся вниз, там мальчик...

— Винк... — глухо поправил меня шех, бессмысленно глядя поверх моей головы.

— Да-да, Винк раскроет летающий ковер. Мы опередим погоню и укроемся в снегах. Людек, приди в себя! Без тебя мы не сумеем выбраться из степи. И тогда некому будет помочь Йозефу. Один и с Кристианом, и с испытанием Птицы он не справится. Ну же...

— Я понял. — Меня мягко отстранили и развернули лицом к распахнутому во всю ширь люку. Толкнули в спину, напоследок в знак благодарности несильно сжав ладонь. Ту самую, которой я его ударила. По щекам растекся жар. — Я в порядке, маленькая салхина. Командуй.

Когда стражи ворвались в Синий дом, их встретил старый наставник, слепо глядящий в окно. По комнате метался серый пепел вперемешку с обрывками древних свитков. Мудрые глаза цвета летней зелени навек заволокло слепыми бельмами. И таяли, осыпаясь прозрачной чешуей, змеи на его челе. Воинам, посланным по душу чужаков, оставалось лишь отступить, благоговейно склонив головы. Мать ветров справедлива. Она сама взяла плату с того, кто пошел наперекор отцам народа, забывшим ее заветы.

Глава 20. Девушка для короля Лорд-распорядитель, притаившись на балконе второго этажа, уныло рассматривал сборище у дверей зала аудиенций. Кто бы мог подумать, что Его величество, этот несносный мальчишка, настолько исказит благородную задумку высшей аристократии! Смотрины невест, по итогам которых Шехия могла усилить свои позиции на континенте, превратились в фарс! Ах, если бы только королем объявили второго сына, а не третьего! Людек ден Поль, в отличие от брата, осознает, насколько важны для королевства династические браки... И ладно бы, негодник только себе жену решил выбирать чуть ли не по-крестьянски, так он и наследников многоуважаемых семей за собой потянул!

Внизу громко хлопнула дверь. Поспешный цокот каблучков и приглушенные рыдание возвестили о провале еще одной кандидатки. Лорд Кайло горестно вздохнул и, одернув камзол, направился тайным ходом в кабинет. Следовало как можно скорее вразумить молодого короля! Йозеф ден Поль, как ни странно, уже находился в кабинете. И, к прискорбию вельможи, не один.

Король, получивший в народе прозвище "Каратель", в данный момент предавался самому страшному греху правителя. Он — немыслимое дело! — жаловался на свою участь такому же неоперившемуся юнцу, доселе не выезжавшему в свет.

— О, Михиль, твой приезд стал настоящим спасением! Я и не чаял сохранить рассудок среди этого пустоголового цветника... Где только набрали таких гусынь?

— Ваше величество, вы слишком суровы к девочкам. Проявите снисходительность. — Смуглолицый гость иронично улыбался, смакуя подлитое лично королем вино. На вид "собутыльнику" правителя всея Шехии было едва ли больше восемнадцати — девятнадцати лет.

— Ты всерьез так считаешь? — приподнял бровь Каратель и усмехнулся, заметив растерянность на лице одного из своих лордов, замершего у двери. — А вы, лорд Кайло, как думаете? Имеет ли право королева быть набитой дур-р-рой?

— Ваше величество... — лорд-распорядитель втянул воздух и схватился за сердце. — Да вы пьяны! Как же так? Внизу еще целая очередь ожидает вашего внимания! Вы приняли меньше половины претенденток!

— Кайло, остыньте. Вот, выпейте, полегчает. — В руки пожилого лорда ткнулся бокал, услужливо поданный дрегори. — Я честно старался соответствовать вашему плану, но... Это не-воз-мож-но!

— Чем плох наш график мероприятий, ваше величество? — насторожился лорд.

— Всем, — категорично брякнул кубком о плиты пола король и закинул ноги на стол. — Поэтому мы посовещались, и я принял решение. Я изменю условия смотрин. Хватит с меня ежевечерних балов, часов музицирования на кларнете и рояле, демонстраций нарядов и непомерной гордыни...

— Ваше величество! — Лорд Кайло поперхнулся вином и возмущенно уставился в глаза монарху. Впрочем, заметив в них отблеск чернильной темноты, тут же опомнился и опустил взгляд. — Вносить изменения сейчас, когда минула уже половина срока...

— Самое время, лорд Кайло. Мне нужна королева, а не постельная грелка. И выберу я ее сам, без рекомендаций со стороны министров. — Равнодушно оборвал причитания старика Йозеф. — Кому, как не потомственному королю, знать о лучших чертах будущей соправительницы? У вас есть возражения? Нет? Отлично. Тогда разгоните этот балаган по комнатам и объявите перерыв. Не знаю, придумайте что-нибудь. Что мне нездоровится, что уехал на срочную встречу... Придумайте, вы умеете. А мы...

— А мы тем временем составим карту испытаний для будущей королевы, — панибратски подмигнув королю, закончил Михиль ван де Велда.

Лорду-распорядителю пришлось, скрепя сердце, одним глотком опустошить бокал и покинуть кабинет. На трезвую голову соваться в серпентарий, коим на самом деле являлась компания незамужних красавиц всего Марейна, было смерти подобно.

— Эх, Михиль... — Йозеф проследил, что лорд действительно отправился выполнять его поручение, и закинул руки за голову. Король пребывал в унынии. — Неделя прошла... Единый, знал бы ты, как они меня достали!

— Неужели все так плохо? Я считал, что общество самых прекрасных девиц королевства и союзных земель развеет вашу тоску.

— Да уж, развеяло, — невесело хохотнул король и, покопавшись в ящике, бросил на столешницу полную горсть подвесок, мешочков, иголок, ниток и прочей женской мелочевки.

— Что это? — Михиль отпил еще глоток и придвинулся ближе к столу. Потянулся было к замысловатой безделушке...

— Не тронь! — Йозеф перехватил руку князя. — Конечно, если не желаешь обзавестись женушкой прямо сейчас.

— Нет уж, спасибо, — открестился правитель Велды, запоздало испугавшись. — Я Верену дождусь. Неужто это все предназначалось тебе?

— А кому еще? На свиту наследников хищницы в обличьи невинных овечек даже внимания не обращают. Парни совсем нос повесили.

— Н-да, дела... В таком случае, предлагаю претенденток особенно не жалеть.

— Я рад, что ты разделяешь мое мнение... — с мрачным торжеством произнес Йозеф и расстелил чистый свиток. — Приступим, друг мой. Кстати, хотел спросить, нет ли вестей из Леса?

— По-прежнему тишина, — сочувственно глянул на короля молодой приморец. — Мне по большому секрету сообщили только, что десять дней назад три существа на закате пересекли границу со Степью.

— Нетрудно догадаться, кто эти трое, — передернул плечами Йозеф и задумчиво уставился на пустой лист. Наконец, решившись, он задал давно мучивший его вопрос. В глаза другу коронованный шех при этом посмотреть не смог. — Скажи, Михиль... Не знаешь ли, в каком статусе пересек границу мой брат?

— Сожалею, Ваше величество, но сие мне не известно. Привратник не жалует людей.

— Ясно. — Король с минуту неотрывно глядел в окно. После встрепенулся, ударил кулаком по столу и нарочито задорным голосом объявил, — Что ж, приступим. Красавицы не будут ждать вечно!

* * *

Зачитанный во время ужина указ короля поверг девичье сообщество в ужас. Вместо вполне ожидаемых заданий — например, демонстраций искусства придворного танца, умения поддерживать светскую беседу и ослепительно улыбаться подданным... О, нет, вместо приличествующих настоящей королеве умений Его величество потребовал от кандидаток невозможного!

— Если король не желает жениться, зачем же он собрал нас в своем дворце? — визгливо вопрошала бледнокожая графиня северного режиона, потрясая копией указа.

— В конце концов, королева нужна стране совсем для других вещей! — возмущенно поддакивали ей со своих мест сестрички-близняшки из приморского княжества.

И только одна-единственная девица хранила загадочное молчание, тонко улыбаясь в ответ на окружающие ее крики.

Его величество Йозеф в это самое время держал оборону в кабинете. Члены Малого совета, прочитав указ, едва не слегли с сердечной хворью, и сейчас наперебой голосили, обступив сидящего за столом короля.

— Немыслимо! Просто немыслимо!

— Королевству нужна здоровая девица, способная родить наследника! Больше от нее ничего не требуется!

— Позвольте, а как же традиционные приемы Королевы?

— Это где крутят юбками провинциальные вертихвостки, коих льстиво зовут фрейлинами?

— Это оскорбление!

— Недопустимо!

— Молчать! — рявкнул Йозеф, устав терпеть гвалт, поднятый его министрами. По кабинету пронесся черный вихрь, весьма ощутимо исколов лица присутствующих невидимыми иглами. Министры умолкли. Король расслабленно обмяк в кресле. — Наконец-то тишина...

— Ваше величество, но как же так... Девушки не готовы... — рискнул подать голос кто-то из толпы.

— Мне плевать, готовы они или нет, — спокойно ответил Йозеф, разглядывая потолок. Эх, облупился барельеф, темнеют дыры на месте отлетевшей позолоты... Надо бы мастеров пригласить.

— Ваше величество, и все-таки я настаиваю на пересмотре испытаний, — влез в королевские измышления настойчивый лорд-распорядитель.

— Лорд Кайло, умерьте аппетиты. Ваша внучка меня не интересует. Равно как и остальные дочери или внучки членов Совета. Королеву я выберу так, как считаю нужным. Все свободны. Свободны, я сказал!

Йозеф дождался, пока последний из раздосадованных отказом лордов удалится из кабинета, и распластался на столе, промычав нечто глубоко нецензурное. Мысли короля были далеки от просторов райских кущ. Ситуация складывалась на редкость неприятная.

С одной стороны, жениться ему необходимо, причем в течение месяца. Трон просто жизненно важно закрепить именно за ним, законным наследником династии ден Поль. По некой процедуре передачи власти, которую раскопал лорд Кайло, королем в полном смысле этого слова станет тот претендент, который обладает даром, принят народом и... женат. Неизвестно, что предпримет его соперник, дабы завоевать любовь народа, конечно. Неужто считает, что подкупленных либо запуганных лордов и аристократов ему зачтут? Впрочем, неважно. До конца зимы явного противостояния можно не ждать. А вот разного рода диверсий...

За неделю дрегори и подчиненные Людека выловили трех отравителей на кухне, нашли массу прОклятых вещиц в личных покоях братьев, дважды обезвреживали замаскированные переходы, призванные выкинуть короля за дворцовые стены. Это не считая многочисленных, но тихих арестов в высшем сословии. Убить короля и занять его место было бы в разы проще, но...Его пытались сильно ранить, выманить из дворца, помутить разум — но, как ни странно, не убить. Чего добивается такими нелепыми методами Кристиан с подельниками?

Молодой король задрал рубаху и скривился, разглядывая багровую линию пореза на ребрах с левой стороны. Сам виноват, нечего было терять бдительность. Ночной променад окончился глупой, почти базарной дракой с дворянчиком из числа женихов. Печально, но участников Смотрин с каждым днем становилось все меньше. "Выбывшие" из столь занимательного состязания уходили по разным причинам — провалы испытаний, внезапные болезни, травмы во время конной прогулки... Неделя прошла — от почти полусотни осталось всего двадцать человек с обеих сторон. Что будет дальше?

Вовсе не ради собственного развлечения, вопреки мнению лордов-министров, собрал Йозеф наследников дворянства. Исподволь, незаметно каждый из прибывших на смотрины "ребенок" проходит проверку на верность короне. Тех, кто готов служить законному правителю, после смотрин ждет награда. Тех, кто сросся душой и сердцем с заговором против Карателя и его соратников, ждет наказание. От домашнего ареста до публичной казни, в зависимости от меры вины в попытке переворота.

С другой стороны, приехавших девиц Йозефу было искренне жаль, несмотря на их подлые методы и корыстные мотивы. Понятно и дураку, как только он определится с невестой, девушку (или девушек) тут же постараются устранить. Не спасет глупышек, рвущихся в королевскую постель, ни усиленная охрана, ни высокий статус. А потому человеколюбивый юноша медлил, всячески оттягивая момент выбора. К тому же — кто его осудит? — Йозефу хотелось видеть подле себя ту, которую сможет хотя бы уважать, если не полюбить. Ту, от кого дождется искренности, а не голого расчета и жажды власти. К превеликому сожалению, среди сорока пяти девиц ни одна пока что не сумела привлечь его внимания. Возможно, в этом виноваты неправильно подобранные испытания — где уж там проявить качества, достойные уважения, если все, чего ждали от девушек — грациозности и навыка выразительно молчать.

— Что такого я попросил? — рассуждал Йозеф, стоя перед потемневшим от старости зеркалом в личных покоях. Перед сном ему пришлось выдержать еще одну битву за собственные убеждения. Теперь уже с разгневанными родителями прибывших невест. Слава Единому, хоть женихи не возмущались. Им самим бесконечное пиликанье на скрипках и топтание бальных туфель надоело до смерти. — Подумаешь, потребовал доказать наличие ума. Неужто нет ни одной, которая умеет быстро считать и знает географию, математику, законы королевства и языки сопредельных княжеств? Быть того не может! Программа обучения для девочек включает эти науки!

Здесь, стоит признать, король юлил. Помимо демонстрации ума в различных головоломках, викторинах и тестах, он изменил последнее испытание. Как раз он больше всего и возмутил благородное собрание. Тест можно списать, ответы подглядеть или купить у слуг. Но как достоверно сыграть милосердие, сочувствие, искреннее желание помочь страждущим? Сутки работы в Домах отверженных назначил холеным красавицам король. Да не абы какой, а самой простой да грязной. Помочь нянечкам, присматривающим за младенцами. Убирать палаты инвалидов и тяжело больных. Провести занятие для девочек-сирот. Сопровождать на прогулке стариков-ветеранов, помещенных в приюты для бессемейных. Что самое ужасное — лорд-распорядитель тайком сообщил девушкам, что каждая, каждая из них будет трудиться под неусыпным наблюдением бесовых дрегори! Мало того, что они могут становиться бесплотными — держать маски умела любая. Несложно притвориться добренькой на публике, сдерживать тошноту и омерзение, коли того требует дело. Другая беда настигла впавших в отчаяние невест. Не спасут их в этот раз ни маски, ни лицедейство. Воины-дрегори славились тем, что чуют даже самую изысканную ложь!

* * *

Как часто бывает, в четко распланированную всеми сторонами аферу вмешался Случай. Он, как известно, слеп, а оттого беспристрастен. Его Величество Йозеф, окончательно лишившись терпения, сбежал от настойчивых девиц, воркующих о его безмерной красоте, великодушии и прочих достоинствах. Дар, с каждым днем набирающий силу, позволил королю совершенно ясно чувствовать, лгут ему или говорят правду. В словах претенденток на женский трон правды не было. Ни крупицы. Это не раздражало — Йозеф был готов к такому, это утомляло. А потому молодой человек решил скрыться от сладкоголосых лгуний в саду. Туда, к счастью, допускали только членов семьи ден Поль. Каково же было изумление короля, когда, привычно разлегшись на мягкой траве, он вдруг увидел сквозь толщу стекла два тонких девичьих силуэта. Одной из них, окутанной зелеными волосами, оказалась Майра, помощница из Великого Леса. Вторая девушка показалась смутно знакомой, но...

Король подскочил на месте, словно ужаленный. Весь комизм — или трагизм, еще как посмотреть, — ситуации дошел до него только что. Пути к саду охраняют неподкупные дрегори. Ход на крышу в принципе существует в единственном экземпляре — и он расположен в саду. На зиму люк заперт заковыристым замком, с которым не то что избалованным леди, опытному вору не справиться! В таком случае, как...

— Черт, да как они туда пробрались?! — Чернильный туман окутал Йозефа, распался громадными призрачными крыльями, послушно унося хозяина вверх, туда, где чинно сидели и вели неслышную пока беседу две девушки. — Что они вообще забыли на крыше дворца, идиотки малолетние?!

Вот и люк. Нетронут, как и ожидалось. Йозеф скрипнул зубами, машинально вскрыл замок, стараясь вернуть себе хотя бы толику спокойствия. Несколько мгновений — и правитель всея Шехии завис в воздухе прямо напротив преспокойно чаевничающих нарушительниц.

— Прости, Майра, но это неизбежно, — донес ветер до короля слова неизвестной девушки. Обладательница сего высокого, однако мелодичного и приятного уху голоса смотрела на собеседницу и еще не заметила мужчину. — Я верю тебе, безусловно. Однако по существующим законам я должна убедиться во всем сама. Слишком многое зависит от этого выбора.

— Понимаю, Иэн. Уверена, вскоре ты согласишься со мной. — Зеленоволосая девочка сложила ладони лодочкой и прижала к сердцу. Девушка ответила тем же.

— Кхе-кхе, — решил обозначить свое присутствие игнорируемый король. Подумав, он опустился на крышу и убрал крылья. — Могу я узнать, чем вас не устраивают комнаты для бесед внутри дворца, милые дамы?

— Йозеф, — несколько грустно улыбнулась Лесная. — Ты вовремя. Знакомься, это Иэн Геллах, она...

— Всего лишь одна из множества девиц, жаждущих стать вашей женой, — закончила девушка и присела в реверансе.

— Я, конечно, польщен тем, что меня обсуждают даже на крыше дворца, но все-таки... — Тут Йозеф не удержался и повысил голос. — Какого дьявола вы, девушки, полезли на крышу?! Я едва не поседел, когда вас увидел сквозь стекло!

— Простите, что потревожили ваш покой, — названная Иэн так и не выпрямилась, упорно глядя под ноги. Голос ее стал тих и жалобен. — Мы не думали, что девичья беседа помешает вам насладиться красотами сада и одиночеством.

— При чем тут красоты сада? — мимоходом удивился ее словам король и продолжил распекать глупышек, попутно окружив их непроницаемым для холода и чужих взглядов коконом. — Зима! Мороз! Вас могло попросту сдуть с крыши сильным порывом ветра! Мне нет дела, что за секреты у вас двоих. Хотя, Майра, от тебя такой дурости не ожидал. Князь будет извещен сегодня же! А теперь, будьте так добры, взгляните направо. Увидели люк? Шагом марш туда! Греться!

Майра хихикнула, шепнула спутнице что-то вроде "Я же тебе говорила!" и вприпрыжку понеслась к неприметной дверце, от которой валил пар. Йозеф побледнел, глядя, как малышка скользит по обледеневшему стеклу. Около Майры тут же возник скрытый маской воин, учтиво протянувший ей руку. Дальше девочка шла под бдительным присмотром дрегори. Король выдохнул сквозь зубы и развернулся к замершей на месте конкурсантке.

— Что с вами? Высоты боитесь или замерзли? — Он подошел к девушке и предложил руку. Та не пошевелилась, продолжая сверлить короля взглядом.

В меру стройная, высокая, ростом с самого Йозефа. Волосы цвета свежевыпавшего снега сплетены в пухлую длинную косу. Удивительные глаза — как будто спелые вишни, настолько глубокий у них оттенок. Фарфоровая кожа с неожиданной россыпью теплых солнышек-веснушек. Изящные руки, тонкие запястья. Король хмыкнул. Почти совершенна. Только ногти подвели красотку — длинные, острые, изжелта-коричневые, как когти у хищных птиц. Интересно, откуда она? Явно с северных режионов, у приморских девушек никогда не бывает такой чистой светлой кожи.

— Дорогая Иэн, предлагаю продолжить наше знакомство в тепле. — Он сделал еще шаг в ее сторону, внимательно следя за чудачкой. Вдруг испугается, дернется? Крышу проектировали как купол, упади — и не поднимешься, скатишься моментально на землю. — Поверьте, милая девушка, я вовсе не так страшен, как обо мне говорят. И я на вас не сержусь, ну, разве что совсем немного. Глупо так рисковать собственной жизнью ради простого разговора. Во дворце достаточно укромных мест. Прошу вас, возьмите меня за руку... Иначе вы совсем замерзнете и сляжете с ангиной.

— Вас действительно больше всего волнует в данной ситуации мое здоровье? — вдруг обратилась к нему упрямица.

— Да. Ваше здоровье и Майры. Болеть в принципе неприятно, а для девочки еще и опасно, она не так давно оправилась от серьезной травмы. — Кивнул Йозеф и резко переместился за спину девушке, крепко схватив ее за локти. Другие на ее месте давно бы лишились чувств или закатили истерику. А она даже не пошевелилась. Похвально. — Пойдемте, Иэн. Вы совсем продрогли. Не бойтесь, я вас удержу. Майра уже ждет нас в саду.

— Так боитесь скандала с Лесом, что готовы пустить нарушителей в свой сад? — издевательским тоном уточнила девушка, покорно ступая следом за королем.

— Да причем тут это? — вот язва, подумал про себя Йозеф, недовольно хмурясь. — Я просто забочусь о тех, кого вверили моим заботам. А что до сада, Майра там беспрепятственно гуляет со дня приезда.

— А я? — сварливо допытывалась девица, стремительно теряя симпатию короля.

— А что вы? Если подобное больше не повторится — никто не узнает о вашей...хм...прогулке. — Рыжеволосый Каратель усмехнулся, бросив взгляд назад. Иэн шла по стеклу так, будто это не узкая тропка на немыслимой высоте, а прогулочный проспект. Геллах... Что за семья? Не из лордов точно. Значит, кто-то из мелкого дворянства. Вспомнить бы, чем известен этот род, сама девушка обидится, если он сейчас спросит напрямую. — Не хватало мне еще разбившихся насмерть невест, которые следом за вами полезут на купол! Как, кстати, вы забрались? Я так и не смог понять.

— На крыльях, — невинно хлопнула ресницами красавица и остановилась, потянув за собой спутника. Утонченные черты лица исказила насмешливая ухмылка.

— О, интересный поворот, — ответил таким же оскалом Йозеф и сложил руки на груди. — Крылатых девиц я еще не видел. Продемонстрируете? Я-то, дурак, беспокоился, как бы вы не упали...

— Конечно, Ваше величество, — величаво поклонилась девушка и...скрылась за поднявшейся метелью. Миг — и на месте тонкокостной красавицы замерла огромная белоснежная птица с темно-вишневыми бусинами глаз и синим хохолком под цвет лент, что держали волосы конкурсантки. — Держитесь крепче.

К ночи, когда Его величество Йозеф так и не появился ни за ужином, ни на Малом совете, взволнованные солдаты тайком обшарили дворец сверху донизу. Всех, кто в тот злополучный день приходил либо уходил в город, подвергли допросу. Лучшие следопыты королевства взялись за дело, но... Им удалось обнаружить лишь странное белое перо в саду, на излюбленном месте отдыха короля.

Ранним утром следующего дня, собрав лордов-министров в малом зале, лорд Кайло сообщил о наглом похищении законного правителя королевства. Как следует поступить, что сказать прибывшим на смотрины, кто допустил такое святотатство... Схватившимся за головы лордам предстояло самостоятельно решить эти и многие другие вопросы. А еще — сохранить случившееся в тайне от народа на некоторое время. Верные короне, они отчаянно ждали возвращения хотя бы одного из братьев ден Поль.

Часть 3. Год 1202, весна-лето.Глава 21. ВестницаНоздреватый снег, вытопленный потеплевшим солнцем, мягко проминается под ногами. Точит изнутри свои ледяные оковы река, пробиваясь на волю. Шелестят в предвкушении голые пока что деревья, красуясь набухшими почками... Весна пробралась незамеченной в земли людей и надежно обосновалась там, раскинув ласковые сети. И только Великому лесу все нипочем. Здесь всегда играет красками вечное лето.

— Я убью его, — буднично, словно речь шла о смене белья, заявил Людек, сверля взглядом свиток с новостями из королевства. — Убью — и буду в своем праве.

— Убьешь — и станешь навеки Людеком-братоубийцей, — глубокомысленно изучая собственные ногти, отозвалась из угла комнаты берегиня. Девушка была крайне бледна, руки ее мелко дрожали.

— Плевать. После того, что он сотворил с королевством, я соглашусь на любое прозвище, лишь бы этого ублюдка не стало.

— Давай ты перестанешь молоть чушь, и мы спокойно дождемся Тайю, а? — с надрывом вздохнула Верена и поплотнее закуталась в одеяло. Несмотря на царящую за окнами жару, у берегини зуб на зуб не попадал от когтистого холода, так и не оставившего ее даже дома, под сенью Первого дерева.

Они вырвались из ледяных оков Степи почти месяц назад, успешно сбив с толку погоню. Мальчишка, навязанный стариком-наставником, казалось, предугадывал мысли стражей, летящих за ними. Несчетное количество раз, повинуясь окрикам и шипению мальца, чужаки в последний миг уходили из-под носа преследователей. Однако эта бешенная гонка всем им далась нелегко. Винк слег на следующий же день — мальчишка был одет легче всех в отряде, а брать одежки с плеча девиц посчитал ниже своего достоинства. Даже королевич, чьего слова он слушался беспрекословно, не смог его переупрямить. Сам Людек ден Поль умудрился обморозить все пальцы, и теперь вынужден был под бдительным присмотром Лесных целителей приводить себя в форму, обмазываясь с головы до ног пахучими притирками. Верену поразила "хладная болезнь", из-за которой девушка дни напролет проводила у ярко горящего очага. И только Тайя осталась на ногах. Ей одинаково привычны были и зимние ночевки в обледеневших подземных шатрах, и душные ночи Сердца степи.

Верена снова вздохнула и прикрыла глаза. Смотреть на мечущегося по комнате королевича не хотелось. Кто только просил поганца Бъярки вручать этот клятый засухой свиток молодому шеху! Не мог дождаться Тайку? Уж она, несмотря на всю симпатию к рыжему королю, сумела бы обуздать гнев! Счастье, что Людек теперь просто человек, без единой крупицы дара, иначе бы давным-давно умчался в захваченную врагами столицу! Как будто много бы он там навоевал, один да без поддержки верных дрегори.

Уже на закате в дверь дома коротко постучали. Верена, метнув недовольный взгляд на погрузившегося в какие-то расчеты мужчину, поплелась открывать. На пороге склонился в поклоне мальчик лет десяти.

— Князь приглашает тебя со спутником на совет.

— Когда?

— Прямо сейчас, Хранительница, — еще раз поклонился мальчик и рассыпался золотой пыльцой, которая тут же превратилась в узкую тропинку. Берегиня хмыкнула и погрозила пустоте пальцем. В ответ ветер донес до нее басовитый смех.

— Старый шутник, — улыбнулась Верена и отправилась за Людеком. Привратник долго ждать не станет.

* * *

— Ты уверена в словах того джелаира? Твоя молочная сестра предала тебя, Тахиза. Отец ради славы и возвышения посадил под замок, лишив свободы. Мог ли наставник, чужой тебе по крови, пойти наперекор воле отцов народа и искренне желать тебе победы?

Я закатила глаза и промолчала. Разговор шел по одной и той же колее вот уже вторую неделю. Князь Леса вызывал меня к себе, расспрашивал о походе за пророчеством, уточнял каждое слово, сказанное наставником, вертел смысл его фраз так и эдак. И все равно оставался недоволен. Уверена, окажись мои спутники в более потребном для бесед виде — и их не миновала бы доля сия.

Мы успели скрыться в последний момент. Малыш Винк споро развернул летучий ковер, помог спуститься Верене, подал руку Людеку. Я спрыгнула сама, не привыкать. Лихой вираж — и вот уже мы мчимся наперегонки с ветром, нарезая воздушные петли, запутывая следы. Нас ждали на границе между Степью и городом Змей. Мы оказались хитрее, напротив, полетели в сторону города Игл, что раскинулся в совершенно другой стороне. Я, глупая, мечтала проведать сестру, хоть одним глазком посмотреть на нее, убедиться, что Шинта здорова и счастлива в новой семье. Проведала. Чуть не подвела нас всех под клинок стража.

— Тайка! Дитя песков, совсем из ума выжила, приходить сюда?! — Шинта одной рукой втащила меня внутрь богато украшенного дома, другой прикрывая изрядно округлившийся живот. Верена и Людек просочились следом, настороженно оглядываясь.

Нет, сестра не предавала меня. Я устала твердить об этом Князю и его советникам. Напротив, Шинта помогла залечить раны — Людека ранили в плечо во время обстрела, Винку проехались по ребрам клинком. Напоила бодрящим отваром берегиню, утомленную долгой гонкой под палящим солнцем. Поднесла чашку козьего молока мне, с усмешкой наблюдая за сестринскими муками — знает же, поганка, что я терпеть его не могу! Уронила пару слезинок, крепко обняв свою непутевую родственницу, пожаловалась на отцовский беспредел.

Не предавала. Просто муж ее вернулся чуть раньше, чем его ждали дома. Узнать девицу, чей портрет мозолил ему глаза долгое время, оказалось легко. Кликнуть проходящий мимо патруль — еще проще. Урлик из рода Игл смачно поцеловал жену, прижав ее к себе огромной лапищей. Скалясь, похвалил за поимку предательницы народа. С издевкой расписывал мне, что ждет нас при встрече с толгоями, какую казнь приготовили отцы народа чужакам, кому в жены пообещали строптивую салхину... Счастье, что Людек не знает наш язык, иначе драки не избежали бы! А так... Как сестра смотрела на нас, оборванных, покрытых пылью, с обгоревшими лицами! Сколько вины плескалось в ее красивых глазах! Уверена, она простит меня за тот удар, что я нанесла ее мужу. Подло, но... Времени не было. Да и негоже жену на сносях в супружескую постель укладывать, ребеночку вредить.

— Князь...

Зазвенели потревоженным хрусталем цветущие лианы, посаженные у входа в княжеский покой. Звонкий голосок Верены разбил наметившееся молчание. За плечом девчонки стоял с постной рожей, по-другому и не скажешь, королевич. Знать бы, что его так взбесило? Долгое путешествие бок о бок научило меня верно понимать, какие чувства обуревают Ледяного шеха.

— Проходите, Хранительница, — обреченно махнул рукой на разговор со мной Князь и поднялся с места. — Передайте вестнице, что у нее всего час. Дольше удержать тропу Привратник не сумеет.

— Вестница? — я насторожилась. Старый лис, с самого утра меня донимает беседами — и не удосужился даже сообщить, что нас ждет гонец!

— Она прибудет с минуты на минуту, Тахиза, — снисходительно улыбнулся мне Князь и, коротко кивнув берегине, вышел из покоев.

Какая нам оказана честь, надо же! Слушать новости в личных комнатах правителя Леса! Что стряслось в этом безумном мире? Я перевела взгляд на Верену, но та отрицательно мотнула головой.

— Нас Привратник коротким путем довел, ничего не знаю.

Людек за ее спиной нахмурился, разглядывая убранство комнаты. Не сравнить с покоями Йозефа во дворце, конечно. В Лесу вообще не ценили излишнюю роскошь и показную дороговизну, делая выбор в сторону удобства, гармонии и практичности. На первый взгляд — пустая комната, бедная, такую и гостю нежданному выделить стыдно. Ухабистый пол, кривые щели окон, неряшливо оплетенные лозой стены, высокий потолок, будто засиженный мухами — черным-черно на медовом нутре древнего дерева, создавшего это место. Да только шелуха это, обман, на чужаков рассчитанный. Пожелай только тот, кто по праву здесь находится — и превратятся черные точки в ярчайшие светляки, поднимутся из рытвин да колдобин чудные мшистые шары-кресла, лоза расцветет, нежной зеленью с проталинами цветов окутав стены, разойдутся вширь щели, становясь светлыми окнами-дуплами, глазу вражьему невидимыми... Не сыскать надежнее и безопаснее места в Лесу, чем дом в сердцевине Древа обережного. Жаль только, мало их совсем осталось на земле, старятся да трухой осыпаются вмиг, а новой поросли еще зреть и зреть, покуда жильцов принять сможет. Верена осмотрелась, задумчиво сощурилась, прикусив губу, хлопнула в ладоши...

— Теперь можно и поговорить, — довольно развела руками берегиня и повалилась, не глядя, в тут же поднявшееся из пола упругое "кресло". — Выходи, вестница, умаялась, наверное, стоять на пороге.

Вновь поплыл по комнате музыкальный перезвон, колыхнулись занавеси лиан у прохода, мелькнула в воздухе золотая тропа. Закутанное в серый плащ фигурка спрыгнула с дорожки, поклонилась в пояс, певуче благодаря старика-Привратника за услугу. Выпрямилась, на середину покоя прошла, скинула капюшон, с непередаваемым счастьем втянув носиком цветочный аромат...

— Майра! — Королевич порывисто выдохнул, прыжком подлетел к вестнице и прижал к груди. Девочка радостно залепетала, дергая шеха за порядком отросшие пряди, щечки Лесной окрасил румянец.

— Ты, что ль, вестница, которая нам Князем обещана? — недоуменно рассматривала пришелицу берегиня, сведя брови на переносице.

— Я, — отозвалась малышка и хлопнула королевича по плечу, мол, отпускай давай. Тот нехотя послушался.

— И что ты нам хочешь поведать? — вкрадчиво поинтересовалась берегиня. Задело ее, что за ради какой-то малявки пришлось бегом бежать.

— Тебе — ничего, — Майра показала язык Хранительнице и повернулась к нам с Людеком. — А вам у меня сообщение от королевича меньшого.

— Он жив? — Впился в малышку взглядом старший из братьев. Я вдруг заметила, как сильно он встревожен. Странно. Что у них произошло такого, пока меня не было дома? Неужто новость какую из столицы королевства в обход меня доставили?

— Жив, чего ж ему сделается-то, — удивленно покачала головой девочка. — Его Иэн в гости унесла.

— Иэн, — беззвучно повторила враз спавшая с лица Верена и перепуганно уставилась на меня. — Птица... Его унесла Птица!

Сдавленный стон возвестил о том, что и Людек добрался до сходного вывода. Пророчество, чтоб ему неладно было! Однако, раз Йозеф жив, может, все еще обойдется? Малышка сказала, его просто унесли в гости...

— Людек, поделись с нами, что заставило тебя думать, будто брат твой мертв? — Я решила разобраться, откуда у наполнившего комнату отчаяния корни растут. — Ни одной вести еще не получали мы из королевства, отлеживались да лечились. Так с чего ты взял, что Йозеф погиб?

— Письмо пришло, — помертвевшими губами тихо вымолвил королевич, бессмысленно глядя в пол.

— И? Что в письме? От кого оно? И почему я не слыхала о нем?

— Бъярки сказал, что королевичу лично в руки предназначено, — попыталась было оправдать товарища Верена.

— Пророчество тоже, если помните, лишь мне одной по закону предназначалось, — напомнила я подзабытую истину. И правда же, только салхинам ведомы пути да измышления Матери ветров. То, что наставник решил открыто передать мне свиток, лишь указывало на его добрую волю и веру в моих спутников.

— Ну... Я не смогла его переубедить, — жалобно всхлипнула берегиня.

— Кто же такой хитрый оказался, что сумел убедить княжеского сына посыльным поработать? — Я посмотрела на Людека. Тот не отозвался. — Веренка? Ты тоже читала, нутром чую! Говори, от кого письмо!

— От... — Она замялась на минутку, но все-таки ответила. — От Михиля. Его именем подписано.

— Именем? Не рукой? — уточнила я царапнувшую слух деталь.

— Именем, — уверенно глядя на меня, подтвердила Верена. — Потому как я знаю, в какой манере пишет Михиль. Не он сочинял послание, не он писал и не он отправил.

— Что в письме сказано было? — Я оглядела понурившихся товарищей и вспылила, не удержалась. — Как дети малые, почему я из вас каждое слово вытягивать должна?! Ну?

— Сказано было, что Йозеф предательски убит одной из невест, а столица захвачена сторонниками бастарда, — пустым, жутким голосом ответил мне королевич, не поднимая головы. — Что выбор сей сделан священной Девой луны в присутствии многих свидетелей, и преклонит колени наш народ перед Кристианом, Осененным волей Единого.

— Майра? — я повернулась к девочке. — Что ты хотела нам сообщить?

Девчушка неловко переступила с ноги на ногу и виновато улыбнулась. Заговорила, по памяти твердя заученные слова.

— Сердце королевства и впрямь отдано чужакам, кто-то открыл ворота замка ночью, впустил ворогов. Сторонники Йозефа казнены либо же в опале. Свадьбу нежданного короля справят через неделю, сим подтвердив видимость законного выбора. Да только...

— Что такое? — Я в нетерпении следила за потупившейся девчонкой. Та вскинула голову, хитро подмигнула мне и, наконец, закончила фразу.

— Да только не был то выбор Птицы. Не сделала она его еще, потому и забрала с собой Йозефа, чтобы не погиб случайно. Коли выберет она Йозефа, коли справитесь вы трое, разыскав четвертого Хранителя — вернется в добрые руки королевство. И мир на наши земли вернется. А покуда не совершен выбор — нет силы ни у того, ни у другого. Вольны ветряные воины ваши по собственному желанию хозяина выбирать.

— Да где ж нам искать-то его, этого Хранителя пропащего? — раздраженно топнула ножкой Верена. Радостно ей было, что жив рыжий король. И тревожно, что нет до сих пор вестей от дорогого сердцу Михиля. Уж не стряслось ли с ним чего? Как бы разузнать, у кого спросить?

— К северному морю идите, — лукаво улыбаясь, подсказала обретшим надежду путникам малышка. Строго глянула на салхину, пальцем погрозила. — Отца разыщи! Он поможет!

Уже ступив на легшую ей под ноги золотую тропу, Майра обернулась, поманила к себе берегиню, шепнула тихонечко на ушко.

— Жив твой ненаглядный, не трясись. К нему под руку дрегори ушли, ему теперь служат, пока не решится спор промеж двух братьев. — Сказала, ручонкой по щеке берегиню погладила — и исчезла, закатным всполохом ослепив.

Верена, вмиг слезами от счастья залившаяся, еще долго не могла двух слов связно вымолвить. Как упала на пол, руки к сердцу прижав, так и осталась сидеть. И степнячка рядом, за плечи обнимает, слезы рукавом своим ей вытирает. Людек, успокоенный вестями от Майры, хмыкнул насмешливо и в кресло опустился, ждать, покуда спадет слезоразлив.

С пониманием к слабости девичьей королевич старший отнесся, сам, небось, едва дух перевел, как только узнал, что жив брат родной. Жив Йозеф, и надежда жива, покуда они оба готовы бороться. Пожалуй, мало кому из коронованных мужчин рода ден Поль такие испытания на пути к трону выпадали, какие на долю младшего братца судьба подкинула. Людек перевел взгляд на замершую подле подруги Тахизу и усмехнулся. Обещал взамен на поиск пророчества клятого помощь в северных режионах — теперь и не отказаться. Крепче крепкого судьба их троих связала, не разорвать узы те, не сбежать друг от друга. Да и...не очень-то хочется бежать теперь, честно говоря.

Глава 22. Лабиринт первого короляНе счесть тайных ходов и секретных комнат в недрах старинных построек. На совесть постарался предок королевичей, впавших в божью немилость, защищая будущее своего рода от внезапных переворотов и предательства. Мало кто из ныне живущих ведает, что под Шехраном не один и не два коридора проложено — целый лабиринт вырыт, из дворца уводящий. Чтобы хоть дети малые с няньками, да успели спастись в случае чего, в гротах и пещерах отсидеться. Ходы те в каждой из комнат королевской семьи и по сей день находятся, замки да механизмы чудные сами хозяева покоев в порядке держат, а карта подземного города передается из поколения в поколение. Только это и спасло верных семье ден Поль людей от неминуемого плена, пыток и гибели в стане заговорщиков.

— Ну и почерк у Йозефа, конечно, — возмущался князь Михиль ван де Велда, при неровном свете лучины разглядывая прыгающие по пергаменту каракули.

— Подозреваю, что это дело рук старших братьев короля, — мельком глянув через плечо Михиля, заметил дворцовый лекарь. — Людек и погибший наследник редко уделяли должное внимание искусству каллиграфии. Предлагаю двигаться дальше, князь, пора выяснить, как нам выбираться отсюда.

Михиль ван де Велда торопливо кивнул, морщась от досады. Куда ему вести горстку аристократов старой закалки с семьями, если Майра не разыщет старшего королевича? Разве что в свои земли, однако нужно ли ему дома сборище интриганов и бездельников? Копия карты, сделанная с копии дьявол знает какого поколения королей, оказалась выцветшей практически до невидимости. Пометки, сделанные торопливой рукой кого-то из братьев ден Поль поверх основного чертежа, лишь усугубляли печальную картину. Конечно, ловушки, тупики и прочие скрытые препятствия переставали грозить беглецам благодаря новым подписям, однако общее впечатление сей чертеж создавал на редкость удручающее — местами разобрать, ворсинка ли это в структуре бумаги или же очередное ответвление коридора, становилось невозможно.

* * *

В тот злополучный вечер, когда Йозеф Каратель, сбежав ненадолго от надоедливых невест, так и не вернулся из сада, между королем и его приморским другом состоялся серьезный разговор. Интуиция у младшего из братьев всегда была на высоте, потому... Теперь каждый получил то, что должен был.

— Друг мой, не знаю, насколько верны страхи моего сердца. — Рыжий король спешно перебирал содержимое пропыленного, древнего ларца, который притащили в кабинет пара воинов-дрегори. — Однако же я привык прислушиваться к его чаяниям. Вот, возьми.

— Что это? — Молодой князь недоуменно рассматривал ветхий свиток, перевязанный грубой бечевкой.

— О, это сокровище, за которое Кристиан отдал бы что угодно, я уверен, — недобро ухмыльнулся Йозеф и расстелил пергамент на столе. — Это карта подземного лабиринта. Может, в детстве ты слышал страшные истории о проклятом городе под землей? Нет? Странно, возможно, до вас они не добрались. В Шехии каждый ребенок знает штук пять таких сказок, не меньше.

— То есть сказки — не выдумка?

— Нет, разве что отчасти. Кровожадных монстров в лабиринте нет, только крысы и бездомные псы на первом уровне могут оказаться, дальше-то через ловушки зверье не пройдет. Так, — Король что-то пробормотал себе под нос и радостно воскликнул, ткнув пальцем в полустертую линию ближе к центру листа. — Вот оно! Смотри, тайный ход, который ведет из твоих покоев. Такие же ходы есть в любой из комнат королевской семьи. Механизм один и тот же — оттягиваешь вниз факельницу с изображением фонтана, как здесь.

Йозеф, недолго думая, оторвал от своей рубахи пуговицу и вложил ее в протянутую ладонь друга. Михиль, прищурившись, рассматривал тонко выгравированный узор.

— Если что-то случится со мной, не геройствуй. — В упор глядя на князя, продолжал наставления король. — Собирай людей, я составил список, кого выводить в первую очередь, и бегите вниз. Ваша задача — уцелеть и дождаться появления Людека, если со мной что-то случится. Уверен, он поймет, где вас искать.

— Ваш брат может изрядно задержаться в своем путешествие по Степи, — осторожно высказал свои сомнения Михиль.

— Не переживай, — грустно улыбнулся Йозеф. — Наш пра-пра-пра строил лабиринт с расчетом на долгую осаду. Вы найдете там и спальные места, и воду, и даже запасы пищи. Удивительное место этот лабиринт...

— Вам стало известно что-то о планах заговорщиков?

— Нет, просто... предчувствие, Михиль. Советую заранее потратить пару часов на изучение карты. Ну, мне пора, очередная тройка невест ждет своей очереди...

Йозеф ушел, насвистывая мелодию простонародной песенки о парне, которого без его ведома женили. И больше не вернулся. Обнаружили лишь диковинное белое перо в саду, где отродясь не водилось птиц. Утром лорды-министры решили замолчать факт похищения, невесты спокойно готовились к последнему этапу смотрин, дрегори вместо со службой безопасности продолжали рыскать по столице в поисках малейшей зацепки... А во время ужина церемониймейстер пригласил всех гостей в тронный зал. Михиль решил заглянуть туда вместе со всеми.

На троне сидел...король. Только скинувший лет пять, не меньше. Буйные медные кудри до лопаток, яркие зеленые глаза, россыпь совершенно неаристократичных веснушек на светлой коже. Те же изящные руки, более приспособленные держать книги, нежели тяжелый меч. Те же жесты, выдающие человека нетерпеливого, местами даже нетерпимого, увлеченного. Вот только мимика подкачала. Никогда не позволял себе Йозеф так презрительно смотреть на подданных. Никогда не кривил губы в злой усмешке, не зевал и не барабанил по подлокотникам трона даже в самые скучные совещания. Перед собравшимися в зале сидел человек, каким бы мог стать Йозеф в худшем своем воплощении.

— Я буду щедр сегодня, — лениво махнул рукой лже-король, подав сигнал воинам, притаившимся за длинными гобеленами у стены. На гостей нацелились десятки взведенных арбалетов. — Даю вам час на раздумья. Поддержать меня, признав пред лицом богов и народа настоящим королем Йозефом, либо же сгнить в темнице. Касается это всех — и лордов, и невест. Через час я жду вас здесь с ответом. Впрочем... Несогласные могут остаться в своих покоях. Сбежать не пытайтесь, замок оцеплен моими людьми.

Михиль осторожно выглянул в окно и выругался. Чужих воинов вокруг замка собралось в несколько раз больше, чем собственно королевских защитников. Сопровождаемый до своих покоев конвоем из пары молчаливых плечистых типов с совершенно разбойничьими рожами, князь мысленно восхищался игрой нахального бастарда. Они-то с Йозефом ломали голову, как мальчишка собирается покорить за столь краткий срок всю страну. Подкупленные лорды не спасут, если народ решит взбунтоваться против чужака. Их беда оказалась в том, что неуловимого родственника никто не видел до сего момента. Знай Людек, что Кристиан настолько похож на истинного короля — давно бы уже разыскал поганца. Такое не скрыть простым гримом, хоть один слушок — да просочился бы. Сложно ли с таким лицом занять место похищенного Карателя? Легче легкого! Странности, ошибки, смену курса и прочие последующие за подменой изменения просто спишут на горячность молодости! А уж после заверений лордов... Да никому в голову не придет, что король фальшивый!

Конечно, нашлись в тронном зале те, кто тут же бросился в ноги Кристиану (никем иным сидящий на троне юноша быть не мог), заверяя в верности и обещая всестороннюю поддержку. От рыдающих перепуганных невест тотчас выпорхнули две ревниво переглядывающиеся девицы, жаждущие занять место в королевской постели, пусть и король совсем не тот. Остальных под присмотром стражи сопроводили в отведенные им покои. Неплохо подготовился соперник Йозефа...

За час Михиль, не мешкая, вывел тайными ходами большую часть указанных в списке людей. Помимо десятка лордов-министров с семьями, оказались среди спасенных и многие слуги, приближенные к королевской семье, в том числе и почтенный Марек со своей когортой помощниц. Зеленоволосую посланницу Великого леса князь успел втащить в тайный ход в последний миг — в дверь ее покоев уже ломились стражи.

Дальше... Вот уж когда события прошлого года показались Михилю детским лепетом! Заклинить каждую из потайных дверей со стороны подземелья, дабы задержать погоню. Успокоить толпу почти в семьдесят человек, трясущуюся от гнева, паники, холода и прочих неприятностей. Заставить их принять хотя бы какое-то подобие строя, вдолбить в затуманенные норовом головы, что его, молодого дворянина из далекой Велды, им придется слушать как отца родного, дабы выжить в подземелье. Обеспечить факелами и теплой одеждой действительно нуждающихся в этом. Пропустить мимо ушей многочисленные крики о попрании гордости и чести аристократа, выбить пару зубов тем, кто рвался назад со шпагой наголо, рявкнуть на разнеженное дворцовыми условиями людское стадо... Двинулись на второй уровень лабиринта они только спустя четыре часа, и то после вмешательства Лесной девы. Майра попросту шепнула что-то белесым росткам сорных трав, невесть как попавших в коридор — и верткие окрепшие побеги вмиг спеленали гомонящую, недовольную каждым словом Михиля толпу колонной по два человека в ряд.

Медленно, со скрипом, потеряв почти десяток человек в коридорах с ловушками (сами виноваты, слушать надо было, что командир сказал!), но беглецы добрались-таки до Подземного города. Вывалились в горловину темного коридора, едва держась на ногах, огляделись, привыкая к неожиданно яркому свету, и замерли, раззявив в восхищении рты. Огромная, почти бескрайняя пещера, большую часть которой занимало озеро, поражала воображение. На "потолке" ее гроздьями свисали чудные растения, озаряющие тайное укрытие королей теплым желтоватым светом. Цепочка островов, усаженных плодовыми деревьями, окружала бьющий в центре озера горячий источник. От них тянулись к узкой полоске берега рукотворные тропки, выложенные круглыми, шлифованными булыжниками. В "карманах" с холодной стороны озера, специально огороженных позеленевшим от старости и влажности заборчиком, плескались крупные рыбины. Последними беглецы обнаружили приготовленные давным-давно комнаты. Подобно ласточкиным гнездам, они были вытесаны в десяток рядов друг над другом прямо в скалистой породе пещерных стен. Внутри все комнаты оказались схожи — вырезанные из камня стол под круглым окном, два лежака, отгороженное дверцей из железного дерева отхожее место. Под столом — каменный же ларец по пояс человеку. В ларцах — тюфяки, меховые покрывала, набор глиняной посуды на двоих, сменная одежда из беленого льна. Как в казармах, по одному образцу. Первый король знал, что понадобится его роду в случае опасности и вынужденного бегства. Аристократы, увидав местную "роскошь", повозмущались, конечно, вызвав насмешки со стороны слуг и менее родовитых придворных, однако вскоре смирились. Не возвращаться же в лапы короля-самозванца?

* * *

Почти месяц прошел с той маетной ночи побега, а досада так и не ушла из сердца князя. Колола острой иглой, напоминая о себе. Теперь Михиль прекрасно понимал, что чувствовала степнячка, почти что против воли втянутая в чужие дела. Лишь в книгах герои били себя в грудь, сломя голову мчась совершать подвиги во имя чего-либо высокого и духовного. Здесь же, на бренной земле, героям жилось несладко. Во-первых, никто не давал им выбор — принять стезю спасителя или же отказаться. Во-вторых, никто не чествовал и не восхвалял героев, гораздо чаще перепадали им обвинения да бранные слова от "спасенных". Пожалуй, только почтенный Марек, лекарь королевской семьи, да Майра понимали состояние молодого человека. Мог ли князь оставить без внимания просьбу друга-короля, бросить всех этих чванливых придворных и лордов? Не мог, разумеется. Однако и смириться с их пренебрежительным отношением к себе не желал. Полегче стало, когда на сторону князя как-то ночью вдруг переметнулись воины в красно-черных масках, личная гвардия королевской семьи. Тут-то неблагодарные дворяне и умолкли, оценив степень доверия, проявленного Йозефом к безызвестному князьку из Приморья.

— Я все передала. — Перед Михилем, вдумчиво изучающим подписи на ветхой бумаге, полыхнула золотая вспышка, на мгновение ослепив всех присутствующих.

— Майра, — облегченно улыбнулся князь, узнав говорившую по голосу. Значит, ей удалось... — Как они?

— Все живы. — Ехидно подмигнула мужчине девочка. — Хранительница сырость по вам разводит да мерзнет постоянно, королевич старший рвется в бой, найденыш Людеков простудой мается, только салхина разум и сохранила.

— Ну, егоза, по делу докладывай. — Погрозил из-за плеча князя почтенный Марек, добродушно усмехаясь в усы. Принесенные малышкой новости вселяли надежду. Раз жив и здоров старший королевич, не все еще потеряно.

— Докладываю, — щелкнула каблучками непоседа и показала лекарю язык. — Как только оправятся все четверо от мерзлого дыхания Степи, так и двинутся в путь к северному морю.

— Туда-то им зачем? — изумился Михиль. К Северному морю от Леса путь неблизкий, почитай, через все королевство. Как они собрались пробираться?

— На все воля Идиз, — пожала плечами Лесная, заставив присутствующих шехов недовольно морщиться от упоминания чужой богини. — То лишь Хранительницам ведомо.

— Получается, мы остаемся здесь, — невесело вздохнул приморский князь. Хорошо хоть, матушку успел предупредить о непорядках возможных. Покуда с ней капитан Вирмо, неожиданно для всех оказавшийся еще и кровником желтоглазой салхины, за жизнь и здоровье Сюзанны ван де Велда можно не опасаться. Старый вояка голову сложит, но госпожу защитит. Да и Лесные обещали помочь с защитой княжеских земель. Майра вдруг поманила его к себе, вынуждая нагнуться — макушкой она все еще была рослому приморцу по пояс.

— Всего на полгода, — чуть смущенно шепнула ему на ухо девчушка. — Иэн обещала, что не станет раздумывать дольше.

Михиль только глаза закатил в ответ. Его бы воля — никакая Лунная птица к королю не приблизилась. Кто вообще придумал, в столь судьбоносном вопросе женщине право выбора давать?!

Глава 23. История ВинкаЛюбой путь, согласно заветам Матери ветров, должно начинать со светлой головой и в доброй компании. Коли едина цель путешествия и нет раздора в душе, гораздо быстрее ляжет под ноги нужная тропа, уведет от оврагов и разбойных мест. Если же сомнения гложут путника, путь окажется тернист и долог, дабы сумел он все-таки примириться с собой. Ведь любое путешествие — это отражение нашей жизни. Потому и спорили мы до хрипоты в ту ночь, когда забылся, наконец, здоровым крепким сном мальчишка-найденыш в доме берегини. Случилось это ровно через три дня после появления вестницы из шехской столицы.

— Я не собираюсь тащить за собой мальчишку! Он толком не оправился после болезни! Куда ему с нами? До первого дождя, а затем — в погребальный костер?

— Винк идет с нами. Это мое единственное условие.

— Винк с нами не идет! Да он на ногах еле держится! Чем парень так провинился, что ты готов его убить?

— Я?! Убить его?! Что за чушь?

— А разве нет? Тащить ослабшего ребенка в долгую и опасную дорогу на север по весенней распутице!

Верена закатила глаза и поудобнее улеглась в травяной колыбели. Тахиза и Людек спорили, едва не срываясь на крик, почти полтора часа, и никак не могли договориться. А начиналось все так невинно... Перечитывали, задевая друг друга плечами, свиток с пророчеством. Перебрасываясь шуточками, прокладывали маршрут от Велды до берега Северного моря на карте Марейна, выпрошенной специально для этого дела у Лесного князя. Считали, подсказывая друг другу, необходимое снаряжение. Вот тут-то все и вскрылось. Разумеется, сама берегиня и Тахиза отправлялись в путь, другого выбора у Хранительниц не было. Людек обещал стать их проводником на землях королевства, к тому же это условие было скреплено клятвой на крови еще тогда, когда Тайка согласилась помочь королевичу в поисках пророчества. Салхина уже считала будущие расходы, когда Людек, выхватив листок у нее из-под руки, вписал в список еще один походный комплект.

— Это запасной? — надеясь на лучшее, уточнила Тайя.

— Это на Винка, — спокойно ответил ей Людек и направился к камину, где его ждал бокал с нагретым вином. На долгую минуту комната погрузилась в тишину. А затем...

— Винк остается. — Категорично заявила Тайя, хладнокровно вычеркивая дополнения мужчины.

— Винк идет с нами. Или я тоже никуда не иду.

С этого их спор и начался. Слава Идизам, хватило ума дождаться, пока парнишка заснет после ужина, а затем и выйти на улицу, дабы не потревожить его покой.

— Тайя, что тебя смущает, помимо его здоровья? — Верена лениво повернулась на другой бок и посмотрела на покрасневшую от ярости подругу.

— Во-первых, его здоровье. Не хочу хоронить сородича из-за глупой прихоти Его высочества! — ядовито отозвалась Тайя, сверля взглядом оппонента. — Во-вторых, Людек что-то темнит насчет этого парня. Они явно знакомы, это видно по их манере общения, по взглядам, которые бросает на клятого шеха мальчик! И пока я не узнаю, что их связывает, менять решение не стану.

— Ничего такого, что могло бы помешать походу, нас не связывает, — раздраженно рыкнул Людек. Чертова девка, вцепилась не хуже охотничьего пса! Какое она вообще имеет право его допрашивать!

— Ошибаешься. В этом кроется главная помеха походу!

— Поясни.

— В такой долгий путь я отправлюсь лишь с теми, кому доверяю. И кто доверяет мне. Еще пояснения нужны?

— Вас это не касается!

Верена проводила взглядом удалившегося в Чащу королевича и снова вздохнула. Подумав, перебралась поближе к подруге, обняла ее за плечи.

— Тай, может, ну ее, эту их тайну? Все равно без Людека нам не пробраться к морю. Да и времени в обрез.

— Пойми, Верена, — степнячка устало вытянулась на траве и прикрыла глаза. — Нас с пеленок готовят к долгим переходам, на то мы и джелаиры, ведомые ветром. Любая мелочь может стать причиной трагедии. Нет в пути чужих и своих дел, все общее. Случись беда, я должна знать, кого защитит, а кого оставит без прикрытия наш единственный проводник. Какой его интерес в мальчишке из моего народа? Не приведет ли потом Винк войска шехов к нашим городам?

— Я не предатель!

Девушки обернулись на тихий, но уверенный голос обсуждаемого мальчика. Винк, еще бледный после перенесенной хвори, замер на пороге дома, вцепившись в косяк. Весь его вид выражал решимость и...какую-то обреченность.

— В таком случае, зачем тебе идти с нами на север? — пытливо уставилась на мальца салхина.

— Хоть королевич и решил скрыть от вас нашу связь, однако я считаю это неверным. — Мальчик пошатнулся, но тут же выпрямился снова, задрал подбородок, выражая всю свою решимость. — Людек ден Поль воспитывал меня с детства, подобрав на границе со Степью в одном из рейдов.

— Интересно, — прищурилась девушка, — как же ты оказался в тороле Змей, если тебя воспитывал Людек?

— Все просто, — пожал плечами мальчик и посмотрел в глаза Тахизы. — Кто-то из наших воинов увидел меня на улице во время прогулки и решил облагодетельствовать, вернув в якобы родные края. Разумеется, моего согласия никто не спрашивал. Считали, будто я попал в плен к подлым шехам.

— Сколько тебе было лет, когда тебя вернули в город?

— Восемь. Меня против воли увезли в Степь девять лет назад.

— А что же твоя семья?

— Я джелаир лишь наполовину. Мы с матерью жили на границе, отец погиб во время войны. А потом и до нашей деревни добрались. Все сожгли.

* * *

За окном занимался рассвет, а история Винка так и не дала мне заснуть. Слишком дико звучала она для меня, воспитанной на заветах Степи. Слишком о многом, доселе непонятом, заставляла поразмыслить.

Обычная для тех времен история. Шел доблестный воин-джелаир по Марейну, возвращался после службы в дальних краях на родину. Остановился переночевать в пограничной деревне, дом специально выбрал тот, где девок на выданье нет — что простым крестьянам, живущим за тридевять земель от столицы, до причуд короля? Для них такие вот наемники — неслыханная удача: и семью поднимет, и жену обижать не станет, от разбойников селение защитит, и от засухи укроет, коли из рода ученого окажется. Лег он на сеновале спать, а посреди ночи очнулся от шорохов странных. Там и выяснилось, что ближе к полуночи из соседней деревушки родня пожаловала к старику. Вдова молодая со свекровью.

Как и что сложилось в каменистой пустыне судьбы, мне неведомо. Только через положенные полгода мужчина вернулся в ту деревню. Вдовушку, на сносях оказавшуюся, разыскал, дом построил, долги все выплатил, от мужа ее погибшего оставшиеся. Были у молодой семьи две девчушки-погодки, а потом через пару лет родился и Винк. И все бы хорошо, да только пошли слухи гулять по пограничью, будто жгут бывшие заступники-степняки людские селения, а самих людей в полон уводят. И свидетелей тому было — тьма-тьмущая. Оборванные, злые, разом лишившиеся всего погорельцы лавиной хлынули в уцелевшие деревни. Отца Винка убили в драке пришлые мужики, одуревшие от пива, жары и безысходности. А через пару недель уже их деревню сожгли дотла налетчики. Никого не пощадили — ни стариков, ни детей, ни женщин. Винку повезло — он в то страшное утро сбежал на речку за рыбой. Вернулся — а дома больше нет. И семьи нет. Никого, только трупы, пепелища на месте изб и рассыпанные по площади, словно в насмешку, джелаирские низки с монетами. Там, около расколотой статуи Единого, пятилетнего мальчишку и нашел Людек.

— Не степняки это были, теперь я уверен, — хмурясь, сказал в конце истории парень. — Пожил у вас, посмотрел на их порядки и обычаи. Подражали они вашему народу, Тахиза. Да только детали — они любую подделку обличат. Жаль, родных это не вернет.

— Себя ты к нашему народу разве не относишь? — я не нашла слов, подходящих ситуации. Пожалеть? Нет смысла. Жалость унижает. Пообещать наказать обидчиков? Да где их сыскать?

— Нет, — без раздумий ответил юноша. — Чужое мне там все. И гнилое, уж прости меня. После жизни с королевичами я это ясно вижу.

— После встречи с ними я тоже смогла гниль увидеть, — склонив голову, согласилась я с ним.

На том и разошлись. И вот утро вступает в свои права, еще час — и поднимется весь дом, возобновятся споры и сборы. Только сегодня я не смогу найтись с ответом, почему Винк должен остаться в лесу. Назад он, чего я опасалась одно время, не побежит — не к кому. А следом за нами точно увяжется. Слишком ему дорог королевич старший, да и Людек по своей воле ни за что не бросит воспитанника. Значит... Я хмыкнула и повернулась на бок, закрыв глаза. Значит, никуда мне не деться, мальчишка пойдет с нами. Хотя какой он мальчишка? Всего-то на два года младше меня будет... Вот королевич-то посмеется.

Королевич, вопреки моим ожиданиям, смеяться не стал. Посмотрел пристально, будто мысли прочитать пытался, вздохнул обреченно и карту достал.

— Рассказал, значит.

— Рассказал. Не понимаю, почему ты сам не мог все объяснить. — Я присела на лавку рядом с ним, заглянула через плечо в размеченную штрихами карту.

— Это касается только нас двоих. К тому же настоящему мужчине жалость не нужна.

— Будто кто-то собирался его жалеть.

Людек заинтересованно приподнял бровь, повернувшись ко мне, и хмыкнул.

— Вот как, значит. Очередной завет вашей богини?

— Личная позиция. Жалость унизительна, кому бы она не предназначалась.

— Согласен. — Королевич вдруг широко улыбнулся мне и отвернулся к карте. — Предлагаю выйти на исходе этой недели. Тогда и Винк окрепнет, местные целители постараются, и мы подготовимся лучше. Пойдем через столицу. Там заглянем в одно местечко, надо кое-что проверить.

— Погоди... Через Шехран? — я опешила. Первоначальный путь лежал в обход захваченной врагом столицы!

— Я же сказал, заглянем кое-куда и сразу пойдем дальше, — недовольно поморщился мужчина. — Ты тянула с поисками отца двадцать лет, неужто пара дней задержки так важна?

— Да при чем тут это! В Шехране тебя каждая собака узнает! Соглядатаев, поди, не счесть! Зачем нам туда тащиться? Голову всем под меч подставлять? Объясни!

— Это мое дело, — попытался было уйти от разговора королевич, скатал обратно в футляр карту, шагнул к выходу...

— Я не могу идти дальше с теми, кто мне не доверяет. — Я скрестила руки на груди и заступила ему дорогу. — Просто потому, что не смогу доверять в ответ. Много у нас шансов на успех в серьезной битве, если мы друг другу спину подставить не решимся?

Мы двинулись в путь спустя шесть дней, точно зная, что, а самое главное, кто ждет нас в Шехране. И некоторых девиц, не буду показывать пальцем, это знание приводило в неудержимый восторг. Привратник вывел нас четверых золотой тропой прямо в тайный коридор под лугами Велданского княжества. Еще сутки мы потратили у старой княгини, через ее слуг запасшись необходимыми в пути по людским землям вещами. И снова парики и искусный грим, особые настойки и притирки Лесного народа, помогающие на долгое время исказить наши черты до неузнаваемости. Мне несколько выбелили кожу и придали волосам угольный цвет, затянули в тяжелое платье с корсетом, подобное тем, что носила сама княгиня. Веренку переодели в гораздо более удобный наряд, присущий девицам купеческого происхождения, дали роль компаньонки. Людек перевоплотился в холеного светловолосого аристократа, потерявший природную рыжинку Винк остался для всех его воспитанником.

Какие отношения связывали нашу компанию, спроси кто наших сопровождающих? Разумеется, самые логичные для Шехии. Отпрыск северного рода вез домой невесту из Приморья. Что связывало нас на самом деле? Не скажу точно о всех причинах. Однако доверие промеж нас все-таки появилось. И слова наставника о загадочном подземелье обрели смысл. Ловок род ден Пол на выдумки, веками завистников обманывал, выдавая за волшебный Источник обычный ручей на границе со Степью. И меня обманули в свое время этой байкой. Однако теперь, зная истинную ценность ключа, с которого началось мое знакомство с королевичами, обиды я не держала.

Глава 24. Все пути ведут в...Путь в столицу Шехского королевства занял двенадцать дней. Двенадцать дней по раскисшим, притопленным сходящим снегом дорогам в тряской мерзлой карете. Двенадцать ночей на постоялых дворах, когда спать приходится по очереди — бандитов, воров и прочего сброда в таких местечках тьма-тьмущая. Двенадцать томительных дней, во время которых мне пришлось изображать глупую ряженную куклу подле заносчивого надменного дворянчика, в коего мастерски перевоплотился королевич! Кто бы сказал мне год назад, что я возненавижу путешествия — не поверила бы! А теперь...

— Если бы Мать ветров дала мне право выбирать, в какой стране родиться, я бы без сомнений указала Степь.

— Почему же? Не заметил в тебе особой верности народным избранникам. — Людек лениво рассматривал унылый пейзаж за окном.

— Как минимум, из-за одежды и порядков, — я, наконец, выпуталась из меховой накидки с уймой крючочков, бантиков и шнурочков. — Кто придумал подобный кошмар в качестве дорожной одежды?! Без помощи постороннего человека ни одеться, ни раздеться!

— Приличные леди благородного происхождения путешествуют с компаньонкой или камеристкой. Их работа как раз состоит в том, чтобы оградить леди от лишних забот.

— И сделать ее беспомощным созданием, целиком и полностью зависящим от других. Нет уж, спасибо. Я еще в состоянии сама о себе заботиться.

— Да ради бога, только в следующий раз избавь меня от подобных сцен. Иначе мне придется заказывать не смежные, а общие покои. Путь к северу долог, помни.

Я не нашлась с ответом и сконфуженно отвернулась в другую сторону. Тот факт, что у моего народа принято с детства обучать и девочек, и мальчиков искусству защищать себя в любой ситуации, Людека ни капли не волновал.

Вчера мы заночевали в довольно крупном городе, где служащий гостиного дома, едва заслышав названную Людеком фамилию, тут же отвел нас в роскошные смежные покои на третьем этаже. Вкусный ужин, чистая постель без клопов и подозрительных пятен на простыни, мраморная ванна за ширмой, доверху заполненная восхитительно горячей водой... В момент наивысшего наслаждения, когда я дремала, положив голову на высокий бортик ванны, все и произошло. Клятые пески, да когда чужие руки вдруг ухватили меня за шею, я всерьез приготовилась убивать! Вбитые с детства рефлексы требовали срочно вывернуться из захвата, защитив горло, и отправить злоумышленника на встречу с полом! Камеристку, вызванную специально ради высоких гостей не в меру услужливым хозяином, спасло лишь чудо. Весьма бесцеремонное, надо сказать.

— Леди Таира, я восхищен! Ну просто грозная богиня, вышедшая из пены морской! В чем провинилась служанка, если не секрет?

Пафосная речь, сказанная до боли знакомым голосом, мгновенно отрезвила. Я вдруг осознала, что сижу на спине дрожащей, как мышь, крепкой девицы, сдавив ее шею в сложном захвате. И, что прискорбно, кроме пены, на мне действительно ничего нет.

— Сэр Лерой, она меня перепугала до смерти, — притворно жалобно всхлипнула я, по одному разжимая пальцы. Кажется, обошлось. — Подкралась со спины, пока я спала! А вдруг это бы оказался вор? Или маньяк? Я вспомнила ваши уроки и...Вот.

— Польщен, что мои попытки обучить вас самообороне возымели хоть какой-то успех. Однако это было излишне. Уверен, в сем заведении вам ничего не угрожает, дорогая невеста, — снисходительно улыбнулся мне королевич и подал белоснежный пушистый халат длиной почти до пят, мимоходом приказав распластанной на полу девице убираться прочь из покоев леди. Та послушалась мгновенно. Людек довольно хмыкнул, дождался хлопка внешней двери и с укоризной посмотрел на меня. После чего скабрезно ухмыльнулся. — Прекрасная фигура, моя леди. Я и правда восхищен.

— Правый или левый? — хмуро буркнула я, с гастрономическим интересом разглядывая его породистое лицо.

— Что? — От неожиданности Людек моргнул, потешно хлопнув белесыми (тоже подкрашенными) ресницами.

— Глаз, говорю, подбить тебе правый или левый? Или ты всерьез намерен жениться?

— Упаси Единый! — он отшатнулся и дурашливо осенил себя знаком несуществующего, как мы теперь знали, бога. — Жду тебя в холле, дорогая. И поторопись, разговор не терпит отлагательств.

Удержаться и не бросить в ответ что-нибудь едкое мне удалось колоссальным напряжением воли. Потому я просто перевязала потуже халат, убедилась, что выгляжу вполне пристойно, и вышла следом за Людеком. Тот как-то странно хмыкнул, пройдясь по мне взглядом, но комментировать не стал. А через пару минут в дверь поскреблись Винк с Вереной, и посторонние мысли быстро вылетели из головы.

В полутемном холле наших покоев расторопные слуги разожгли камин, та же зеленая от страха камеристка дрожащими руками разлила по тонким фарфоровым чашечкам густой шоколадный напиток — деликатес, обходящийся по карману лишь высшему сословию королевства. Дождавшись, пока все лишние покинут комнату, Людек с Винком перетащили в отдаленный угол, не просматриваемый с порога, четыре кресла. На всякий случай, следуя легенде, мы с королевичем сели рядом, Верена устроилась в кресле напротив меня. Винк, вопреки обыкновению, опустился на ковер у ее ног, заставив королевича еще раз удивленно хмыкнуть.

Разговор, ради которого Людек не постеснялся вломиться ко мне в ванную, касался проникновения нашей компании в подземный город, где, по прикидкам королевича, должны были скрываться верные его роду люди. И все бы ничего, но...

— Традиция северного дворянства, вошедшая в моду за последние годы, играет нам на руку. — Коснувшись соединенными пальцами переносицы, королевич начал излагать свой безумный план. — Мы проникнем под видом испрашивающей благословения монарха пары во дворец и разведаем обстановку. Винк и Верена расспросят слуг, я...

— Людек, ты говорил, что мы уйдем подземным коридором еще в предместьях столицы! — я не удержалась от замечания.

— Планы изменились. Я обязан выяснить, кто нам противостоит и что собирается предпринять в следующий момент.

— Мы провалимся еще на подходе ко дворцу, — тихо высказалась берегиня, опустив глаза. — Раскусить нас — легче легкого. Ни этикета, ни нарядов соответствующих, ни подтверждения легенды. Если во дворце окопался ваш брат-бастард, нас близко к нему не подпустят.

— Согласен с Хранительницей Леса, — Винк, прислонившись спиной к коленям берегини, еле заметно улыбался, пока задумавшаяся Верена перебирала его волосы. — Нам не удастся сыграть свои роли так, как это требуется вам, наставник. Дворцовые шавки раскусят нас в первое же мгновение. У них нюх на чужаков, вы и сами это знаете.

— Пустые отговорки. От тебя, воспитанник, трусости я не ожидал, — презрительно процедил Людек, демонстративно отвернувшись от юноши, млеющего под незатейливой лаской. — Прискорбно видеть, во что тебя превратили хваленые мастера Степи.

— Неужели ушедший в пески дар лишил вас львиной доли разума, Ваше высочество? — с иронией в голосе поинтересовался мальчишка, закрыв глаза. Ох и наглец! — Или вы забыли, сколько времени потребовалось, чтобы заставить лизоблюдов вашего отца прекратить травлю ребенка, взятого вами на воспитание? Уверен, Тайю встречали с тем же пренебрежением, даже не зная, кем на самом деле была переодетая в шехский наряд девушка.

— Странности вашего поведения легко списываются на приморское происхождение, — парировал Людек, недовольно поморщившись. Последняя фраза Винка напомнила ему собственную оплошность, совершенную при первой встрече с девушкой. Удивительно, что она не настояла на брачных браслетах хотя бы в качестве мести за тот эпизод с рабской цепью.

— После того, как Шехия подписала мирный договор с Альянсом? — вскинулась, не выдержав, берегиня. Гневно сверкнула глазами, стукнула кулачком по подлокотнику кресла. — Ты в своем уме, королевич? Или мальчик прав, последние мозги высохли, как дар тебя покинул? Да во дворце наверняка полным-полно приморцев! С Михилем уехала целая свита! На Смотрины, по твоей, кстати, задумке, свезли красавиц со всех окрестных земель! Мамки, бабки, отцы, дядья и прочие-прочие-прочие! Приморье — не Шехия, там с первого взгляда умеют определять, откуда родом встреченный человек! Никакой грим нас не спасет!

— К тому же, раз ваш родич так спокойно себя чувствует во дворце, — подхватил Винк, изумленно наблюдая за пыхтящей от злости Вереной. — Боюсь, ваша служба безопасности сменила своего хозяина. Увы, шехи так непостоянны в вопросах верности и чести.

Одного взгляда на закаменевшего лицом королевича хватило, чтобы понять неизбежность крупной ссоры, а то и драки. В вопросах чести оба брата ден Поль становились крайне вспыльчивыми и нетерпимыми. А Винк, не замечая повисшей в комнате напряженности, продолжил:

— Мудрее было бы сперва наведаться к спасшимся, и узнать в деталях, что именно произошло во дворце: кто предал династию, впустив заговорщиков, кто изображает вашего брата — по слухам, гуляющим в тавернах и гостиных домах, молодого короля несколько раз видели в сопровождение двух девиц. Дескать, одна из них и станет будущей королевой. А уж потом можно пробраться в замок, будучи наготове.

Найденыш был прав, прав во всем, удивительно, что сам Людек этого не осознавал. Королевич побледнел, пребывая в крайней степени бешенства, и медленно начал подниматься со своего места. Я поспешила вскочить и загородить спиной спутников, безмятежно сидящих напротив Людека, открыла рот, дабы своим вопросом отвлечь внимание на себя, и...

— Ох! Тахиза, откуда в тебе столько веса?! — ошеломленно выдохнул королевич, с трудом удержав равновесие.

— Мать всех ветров постаралась, — окрысилась я, нервно поправляя расползшиеся полы халата. Кто только придумал столь неудобный фасон?!

Поторопившись, я случайно наступила на край своего махрового одеяния, споткнулась и, извернувшись в полете, врезалась боком в разгневанного мужчину, едва не сбив его с ног. Вдобавок, каверзный предмет гардероба сполз, полностью оголив правое плечо и...не только плечо. Я мысленно порадовалась, что Винку сметливая берегиня успела прикрыть глаза.

Людек снова странно посмотрел на меня, в задумчивости оглядел до предела напрягшуюся Верену, удерживающую на месте его воспитанника. Помолчал, разглядывая местами обшарпанный потолок над своей головой. И вдруг рассмеялся, закинув руку за голову.

— Прошу прощения, что напугал вас. Действительно, как узнал о похищении брата, словно разум потерял. Молодец, Винк, что заметил. Поступим так, как ты предложил. Я рад, что мои уроки еще не забылись. А ты осмелел за время пути, парень. Хвалю.

Одним глотком допив свою порцию шоколада, королевич развернулся, насмешливо подмигнул мне и скрылся за дверью своей спальни. Верена с Винком, хихикая, быстро опустошили свои чашки, и сбежали, оставив меня в одиночестве размышлять о собственной неловкости и коварстве шехской моды. Права Веренка, с моим "талантом" нас раскрыли бы еще на пороге замка, предварительно выпутав лже-невесту из многослойных юбок дорожного платья.

И вот теперь первый отрезок нашего путешествия подходил к концу, до лаза в лесу неподалеку от Шехрана, по словам личного конюха княгини Велды, отправленного ею с нами, осталось всего ничего, а я никак не могла стянуть дурацкое платье, чтобы оно не мешало мне пробираться сквозь чащу! Пальцы в очередной раз соскользнули с особенно хитрого узелка, сдерживающего шнуровку корсажа, я выругалась сквозь зубы и потянулась за лезвием, припрятанным в изящный сапожок.

— Оставь, — с мученическим вздохом велел королевич и одним ловким движением распустил шнуровку. — И как я мог думать, что сумею незамеченным пробраться в замок с вами?

— Спасибо, — степенно поблагодарила я его за помощь, решив никак не реагировать на последние слова. Смысл жеманничать и возмущаться, коли он прав? Я лучше с конным разъездом на год уйду границы сторожить, чем три дня в образе избалованной дворяночки местную знать развлекать.

— Обращайся, невестушка. — Судя по всему, это обращение казалось королевичу настолько диким и невероятным, что он повторял его при каждой возможности. Пытался войти в роль, чтобы суметь обмануть самых придирчивых наблюдателей по пути на север? Или просто забавлялся одним звучанием этой фразы? Не понять.

* * *

Михиль встретил нас только под землей, в преддверии гигантской пещеры. С ним же вышли и Майра со стариком-целителем. Почтенный Марек не удержался, обнял королевича, пряча скупую слезу.

— Жив, мальчик мой, жив, слава Единому, — тихо наговаривал он, тайком ощупывая Людека на предмет новых ранений. Нахмурился, заметив, как дернулся мужчина от нажатия на плечо. Пригрозил, сурово шевельнув бровями. — Как поужинаете, сразу на осмотр, все! И без возражений!

— Я тоже рад видеть вас в добром здравии, почтенный, — сжал старика в медвежьих объятиях королевич и подмигнул Майре. — Привет, малявка. Тебе посылка от родни, у Верены заберешь.

Зеленовласка надменно вздернула носик и, присев в изящном книксене, певуче поблагодарила мужчину на языке своего народа. Разумеется, смысл фразы королевич не уловил, ибо не дано людям освоить наречие лесных обитателей. Анатомия не та. На помощь несколько раздосадованному товарищу пришла Верена, переведя заковыристое изречение малышки.

— Не узнаю в стоящей подле нас зазнайке прежнюю милую Майру, — сокрушенно вздохнул Людек и обратился к Михилю, полностью игнорируя девочку. — Уважаемый князь, признайтесь, дочь чьего знатного семейства столь топорно играет роль моей любимицы?

— Почему вы считаете, что именно знать позволила своей дочери отправиться навстречу вам? — поддержав игру, преувеличенно серьезно задал вопрос князь. — Да будет вам известно, отпрыски низшего сословия, неожиданно поднявшиеся в статусе, более склонны демонстрировать излишнюю спесь и гордыню.

— Не могу не признать вашу правоту, князь, — тень усмешки пробежала по лицу королевича и исчезла, позволив менее внимательным зрителям наслаждаться хваленым равнодушием бывшего Ледяного регента.

Майра лукаво фыркнула и, показательно не глядя на якобы оскорбившего ее шеха, приблизилась к нам. Постояла, качаясь с носка на пятку, с любопытством разглядывая непривычный облик.

— Пойдемте, провожу вас в комнаты, — наконец, решив что-то для себя, с донельзя важным видом пропищала девочка и, развернувшись, посеменила в направлении коридора.

— Что это с ней? — обалдело глядя ей вслед, шепнула мне Верена.

— Понятия не имею, — я отметила и тонкие каблучки, показывающиеся из-под подола на редкость изысканного платья, и легкий, почти незаметный макияж, придавший коже малышки "аристократическую" бледность. — Два варианта — или это сознательный ход, или же пагубное влияние шехских девиц.

— Я все слышу! — недовольно буркнула обсуждаемая нами персона и прибавила шаг. Мы втроем (Винк решил присоединиться к нам) тихо рассмеялись и поспешили за своей провожатой. Возможно, девочке без труда удается дурить мужчин и не особенно проницательных придворных. Женский взгляд, при должном внимании, различит и скованность движений, и напряжение, застывшее на лице, и неосознанные попытки оправить непривычный наряд — стянуть на груди ворот, приподнять волочащиеся по полу юбки, чтобы не пачкались в пыли, сдернуть излишек лент и бантов, щедро украсивших "фонарики" рукавов. Понаблюдав за девочкой какое-то время, я поняла и причину ее семенящей походки — при более широких шагах хромота дочери Леса становилась очевидной. Стерла ноги новенькими туфлями или где-то поранилась? Я взяла на заметку этот вопрос, решив прояснить его позднее. Майра прекрасно держалась, однако обмануть нас ей не удалось. Красивый наряд по последней шехской моде ей был противен.

Комната, куда привела нас Лесная, живо напомнила мне казармы учеников в тороле Змей. Те же голые стены, простецкие лежаки со скатками матрасов в изголовье, грубый стол у окна, ларь под одежду и личные вещи. Словно по одному образцу сделаны жилища учеников-джелаиров и укрытие шехских королей. В груди кольнуло, всколыхнув осевшую было в глубине души тоску по дому.

— Надо же, и что, все у вас живут таким образом? Даже расфуфыренные дочки лордов? — полюбопытствовала Веренка, чуть ли не принюхиваясь к каждому предмету. — Чудеса! Нет, серьезно! Тайка, да тут никакого оружия не надо — сама земля защитит!

— Что ты имеешь в виду? — я опустилась на краешек каменной лежанки, неожиданно теплый, со стоном облегчения скинула остроносые сапожки и вытянула ноги. Пожалуй, завтра стоит сменить обувь, иначе я долго от мозолей не отделаюсь.

— Не пойму толком, но... — девушка втянула носиком воздух и широко улыбнулась. — Кажется, совсем близко проходит жила силы. Моей, лесной силы, представляешь?

— То есть на любой твой зов сквозь камни пробьются сонмы услужливых растений? — уточнила я и на всякий случай прислушалась к собственным ощущениям. Вдруг и мне повезет натолкнуться на жилу Ветра?

— Именно так. Подозреваю, что Майра поселилась где-то неподалеку. Так, малышка?

Девочка коротко кивнула и приложила пальчик к губам. В коридоре послышался шорох, тихий скрип, затем вскрик и глухой удар. В тот же момент дверь отворилась, впустив в наше временное пристанище хмурого королевича, измотанного заботами Михиля и воина в красно-черной маске. Последний втащил за собой бессознательное тело в крикливого цвета камзоле.

— Несостоявшегося предателя поймали, — пояснил ситуацию Людек и быстро отдал дрегори распоряжение. Предатель вместе со своим пленителем скрылись в черном вихре. Михиль только устало вздохнул и, плюнув на приличия, сгреб в охапку смущенно зардевшуюся берегиню, что-то быстро зашептав ей на ушко. — Майра, сделай так, чтобы никто больше не мог услышать и слова, произнесенного в этих стенах.

Камень стен затянулся зеленоватой светящейся пленкой пещерного мха. Королевич сдержанно поблагодарил девочку и присел на лежак рядом со мной.

— Отвечая на ваш вопрос, дорогая Хранительница, — он с усмешкой посмотрел на светящуюся от счастья берегиню, которой уже и дела не было до происходящего в комнате, лишь бы князь рядом оставался. — Источник равновесия, так называемая святыня и опора Шехии, располагался как раз на нижнем ярусе этой части убежища. Вы ощущаете остаточный след его влияния. А теперь вернемся к более прозаичным вещам. Рассказывай с начала, Михиль. Полагаю, дамы также имеют право знать всю историю целиком.

И князь Велды рассказал, с сожалением оторвавшись от своей зазнобы. О смотринах и кандидатках в королевы, надоевших королю уже через час общения. О странных беседах, подслушанных умными цветочками, которые специально для короля растила Майра. О прошлогодних арестах некоторых именитых людей королевства и их семьях, затаивших злобу. О том самом дне, когда пропал Йозеф. И о следующем, когда в замке появился сам бастард. О последовавших за побегом днях, полных свар и бесконечных жалоб аристократов, спасенных по просьбе Йозефа.

— Значит, Кристиан не стал афишировать, кто он такой на самом деле, — в задумчивости Людек наклонился вперед, опершись локтями о колени. Зашипел сквозь зубы от боли, прострелившей плечо, но позу не изменил. — Выходит, смена династии в его интересы не входит. Не понимаю, в чем тогда смысл его действий? Неужто мальчишке просто захотелось вкусить дворцовой жизни? Стоило ли ради такой глупости затевать многолетний заговор? Или появление Кристиана — чей-то тщательно спланированный ход, а я не вижу полной картины?

— Подмену никто не распознал, а если и заметил кто-то неладное...Ваша служба также взята под контроль чужаков, — с опаской покосившись на королевича, закончил Михиль. Подумав, он усадил берегиню на свободный лежак, сам остался стоять рядом. — Вряд ли заметившие странности в поведении короля сумеют рассказать об этом.

— Что он собирается предпринять дальше? Уже известно?

— Развязать войну на материке. — Майра, до того с отрешенным видом поглаживающая стену, повернулась к нам лицом. Глаза девочки горели лиловым огнем от ярости. — По дворцу, да и по всей столице кто-то распускает лживые слухи о Лесных и джелаирах! В церквях говорят о том, что лишь люди имеют право жить свободно, все остальные созданы Единым для служения! Три режиона из пяти, отвечающих за военную промышленность, получили в течение недели дополнительные заказы от самого короля.

— А ты откуда все это знаешь? — не сдержалась Веренка, смешно округлив глаза.

— На детей мало кто обращает внимание, — как-то по-взрослому усмехнулась девочка. — При детях слуг не стесняются обсуждать собственные грехи и планы, их просто не замечают.

— Хорошо придумано, — одобрительно улыбнулся Михилю и Майре королевич и поднялся. — Что ж, представление о ситуации теперь есть. Встретимся за ужином.

— А вы...куда? — смущенно пискнула Верена, жалобно глядя вслед вышедшему в коридор князю.

— Подтверждать высочайшие полномочия князя Велданского, — сухо обронил Людек. — Дабы никто более не осмеливался ему перечить.

— Что ты об этом думаешь? — требовательно уставилась на меня берегиня, когда королевич оставил нас одних.

— Что мы упускаем что-то важное из виду, — медленно проговорила я, прокручивая в памяти все, когда-либо слышанное о Кристиане и внутренних проблемах королевства. — Вполне вероятно, что после войны вовсе не наши народы окажутся в проигрыше, сама понимаешь. Все-таки люди мало что знают о наших возможностях. Хотя, если вспомнить про участие некой Птицы в истории с бастардом, может статься, заговорщики в курсе реального положения дел. И тогда получается, что война — только повод, чтобы отвлечь внимание от другого.

— Вам нужно поскорее разобраться с пророчеством, — плюхнувшись на мой лежак, строго заявила Майра. — В этом деле замешаны не только люди, кто-то из отмеченных древней кровью стоит за их спинами. И этот кто-то крайне хитер. Забирайте королевича и как можно скорее ищите отца Тахизы.

— Ты что-то знаешь? — я в упор посмотрела на девчонку. Та невинно улыбнулась и показала мне язык.

— Только то, что сумела разглядеть в видении. Найдешь отца — получишь ответы на все вопросы и спасешь Марейн. Не найдешь, свернешь на полпути — и проживешь не так уж долго. Впрочем, друзья умрут раньше тебя.

Два дня потребовалось Людеку, чтобы утихомирить аристократов, изнывающих от безделья, и помочь Михилю закрепить авторитет. Еще на день нашу четверку задержал почтенный Марек, категорически запретив выпускать "негодников" из пещеры, покуда он тщательнейшим образом не проверит и не долечит наши болячки какими-то сверхмощными средствами. Спорить мы не решились. В итоге, спустя трое суток мы наконец-то покинули подземный город. Правда, неполным составом.

Князь, практически не отходивший в эти дни от берегини, получил задание продолжать сбор сведений о планах лже-короля. В помощь ему отрядили Винка, который, помимо всего прочего, становился нашим "информатором" — прошедший обучение в тороле Змей, парень без труда мог заговаривать птиц на поиск определенных людей и передачу им сообщений. К тому же юноша, понаблюдав, как и чем занимается Майра, предложил создать небольшую шпионскую сеть, состоящую из детей, так что скучать в подземном городе ему точно не придется. На рассвете карета с символическим изображением белой орлицы двинулась в путь, увлекая в долгое путешествие на Север. И на этот раз покидать столицу королевич не боялся — знал, что в тылу остаются верные его семье люди.

Глава 25. Нормарские графьяГоворят, нет надежнее способа узнать человека, кроме как отправиться с ним в путешествие. Тяготы пути, общий ночлег, один на двоих костер и разделенная пища — ни один, даже самый тщательно подготовленный образ, не удержится в таких условиях. Скрытое от взора чужого, упрятанное под многочисленные маски хоть на миг, да покажется, позволив увидеть, кто есть ваш спутник на самом деле. Так было всегда. Так произошло и с нами. Месяц, проведенный бок о бок с Людеком, на многое открыл мне глаза. И в то же время, многое усложнил.

— Еще раз. Повтори с самого начала.

— Леди Таира Йоханна тер Линге, девятнадцать лет, старшая дочь обедневшего дворянина, несколько лет назад при содействии твоего рода ставшего держателем верфи. — Я послушно приступила к рассказу. Несмотря на все усилия, периодически нам приходилось проезжать сквозь довольно крупные города. А завтра мы въезжали в пределы первого из северных режионов — Фирмара. Малейшая ошибка в легенде — и по нашему следу тут же отправится королевская служба безопасности. Бастард расстарался, чтоб ему икалось! — Всю жизнь прожила в столице княжества Теймен, где год назад закончила пансионат благородных девиц. Отдана тебе в жены как гарант дальнейшего сотрудничества наших семей.

— Кто я такой? — Людек с отвращением рассматривал выбеленные особой краской волосы, отросшие ниже лопаток. Подумать только, член королевского рода — и красит волосы, будто девка безмозглая. И никак не отвертеться от этой напасти, родной темный цвет уже пробивается у самых корней. Верена пригрозила, что, если он и сегодня откажется поправлять шевелюру, первый же встреченный нами человек, мало-мальски внимательно относящийся к деталям, без труда развалит всю легенду.

— Сэр Лерой де Валк, второй сын рода де Валк, одной из десятка побочных ветвей правящей семьи режиона Нормар. Двадцать восемь лет, образ жизни — затворнический, характер сложный. В отличие от наследника рода, терпеть не можешь водные путешествия, кораблестроение и все, что с ними связано. Жениться согласился после угрозы отца лишить тебя наследства.

— Кто едет с нами в качестве твоей компаньонки? — Скучающий взгляд в окно. Где-то впереди, на козлах рядом с кучером, едет Верена. Берегиня на дух не переносит тряску в закрытой душной карете, а потому, как представительница более низкого сословия, спокойно едет сидит сейчас на свежем воздухе.

— Вейра Девос, воспитанница Тейменской школы при храме Единого. Шестнадцать лет. Специально обучена манерам и искусству сопровождения благородных леди. Сирота.

— Как положено обращаться к жениху, а далее мужу?

— По твоему приказу, исключительно на "ты". — Я не удержалась и ухмыльнулась. — Мой жених никогда не отличался особой любовью к соблюдению правил, чем заслужил славу хама и грубияна в высшем свете Нормара.

— Что ж, на этот раз гораздо лучше, — подытожил Людек, довольно щурясь. В окно кареты с его стороны било закатное солнце, освещая мужчину приятным темно-золотистым светом. — Будь внимательна, Тахиза. С завтрашнего дня даже наедине придется пользоваться вымышленными именами.

— Расскажи мне о северных режионах, — попросила я королевича, перейдя, наконец, на шехский язык и облегченно выдохнув. Слава ветрам, во время ученичества я все-таки освоила диалекты Морского альянса! Иначе пришлось бы немую играть — а ну как встретится кто из "земляков" в краю далеком, как изъясняться с ними?

— Ничего сложного, маленькая салхина, — добродушно усмехнулся Людек и расстелил на коленях карту. — Смотри, вот линия побережья. Северными в королевстве называют семь режионов. Четыре с прямым выходом к морю — это Фирмар, Нормар, Визмар и Койтмар. Еще три режиона, чьи территории ограждены от воды скальной грядой — соответственно, Рион, Леграсс и Кипет.

— Рион — тот самый режион, где находятся почти все университеты? — мне вспомнилась давняя "прогулка" по королевству с Йозефом, когда он во что бы то ни стало желал убедить меня, что Шехия вовсе не так плоха, как мне казалось. Убедил, как ни странно. По сравнению с тайком отринувшими корни джелаирами, шехи смотрятся...честнее.

— Именно он, — кивнул Людек и продолжил, отмечая наш маршрут на карте. — Мы пересечем все семь...

— Может, все семь и не понадобятся. — Я в раздражении прикусила губу. Как можно было забыть о такой важной вещи?! Владек Вирмо, бравый капитан княжеской гвардии Велды, дал мне подсказку, а я...

— Есть что-то, о чем я не знаю, дорогая невеста? — Голос королевича стал обманчиво ласковым. Я поежилась — невестой наедине он звал меня, лишь когда сильно сердился.

— Да. Вылетело из головы, — повинилась я, опустив глаза. — Год назад один человек рассказал мне, что следы отца стоит искать в северных режионах.

— И? Этим мы и занимаемся сейчас, разве не так?

— Если ты знаешь, в каком из северных режионов водятся бурые лисы, можно будет прямиком отправляться туда. — Медленно проговорила я, предвидя последующие вопросы.

Как объяснить? И нужно ли объяснять? Да, за те две с половиной недели, что мы трясемся в одной карете после отъезда из подземного города, отношения с королевичем стали не в пример лучше. Но все-таки...

— Бурые лисы? — изумился Людек и впился в меня взглядом. — Тахиза! При чем здесь твой отец и бурые лисы? По-моему, мы давным-давно условились о доверии. Не хочешь мне ничего рассказать?

Я сжала губы и отвернулась к окну. Не хочу. Потому что это не то знание, которое стоит передавать чужакам. И пусть королевич стал мне почти другом, многажды выручал из бед, заботился все это время, как мог... Мне не забыть первую встречу, когда он использовал полумертвую Майру в качестве приманки. Мне не забыть, как он со мной обращался во дворце — и рабскую цепь, и постоянные угрозы, презрение и подозрения на каждом шагу. Не появись братья ден Поль в моей жизни — я, наверное, спокойно сидела бы сейчас в Летучем городе. Сватов ждала, тренировалась, по дому хлопотала. Или же к Видящей в ученицы таки ушла, дар свой развивать помаленьку. И никто — никто! — не пытался бы меня убить, не угрожал моим друзьям, не заставлял постоянно делать выбор в пользу чужих интересов и долга! Я не рвалась в герои и спасители мира! Я не мечтала о могуществе и силах, дарованных Матерью ветров!

Однако, если бы не Людек и Йозеф... Я не встретила бы Верену — и, вполне возможно, Великого леса, лишившегося своей берегини, уже не было бы на свете. Я не помогла бы Лесным малышам, попавшим в рабство. И не узнала бы, как прогнили души отцов моего народа. Жила бы, окруженная ложью. А сейчас...

— Мне об этом рассказал наставник, давным-давно. — Я грустно улыбнулась. Сколько нам с Шинтой было? Лет десять-двенадцать. А помню, словно беседовали со стариком-Учителем еще вчера. — Будто у каждого из джелаиров есть Зверь, помогающий сквозь каменную пустошь Судьбы пройти. У каждого торола, то есть, рода, по-вашему — свой зверь. По особой причине Видящие могут открыть, какой зверь помогает джелаиру, в случае серьезной опасности — выпустят в пустошь перед душой несчастного, чтобы от смерти уберечь. Честно говоря, я считала это просто старой сказкой. А потом, год назад, Владек Вирмо сказал, что мои волосы напоминают ему окрас бурых лисиц, живущих на севере Шехии.

Людек молчал, терпеливо ожидая продолжения.

— После той ночи на лугу я несколько раз видела своего зверя. Убедилась, так сказать, что в сказке есть доля правды. — Я поежилась от неприятных воспоминаний, пронизанных жутким ощущением одиночества. Образ молодой бурой лисички, ходко бегущей передо мной по каменистой пустыне, встал перед глазами. -Ты, наверное, не знаешь, мое полное имя — Тахиза Унег. Моя мать из торола Лис, где растят лучших следопытов и разведчиков. И где все члены рода — рыжеволосы, в отличие от меня и моего Зверя.

— А твой отец?

— А кто мой отец, неизвестно, — я хмыкнула, заметив, как вытянулось лицо королевича. — Мать ушла к Видящей, оставив меня во младенчестве приемной семье, я никогда с ней не встречалась. Приемные родители на вопросы отвечать отказывались. Отцовские гены у джелаиров всегда довлеют над материнскими, значит, нехарактерная для Лис внешность мне досталась от папочки. И окрас зверя — от него же. Бурая лисица меня бережет от смерти. Бурые лисицы водятся лишь на севере Шехии, у моря. На данный момент, это единственная ниточка, которая может быстро привести нас к разгадке пророчества.

— Что ж, это существенно облегчает дело. — Кивнул после непродолжительной паузы королевич и пояснил в ответ на мой вопросительный взгляд. -Бурые лисы обитают в лесах на границе между Нормаром и Визмаром. Спасибо, что рассказала, несмотря на былые разногласия. Ценю.

Последние слова были сказаны на редкость проникновенно. Так, что я невесть отчего раскраснелась, аки Веренка рядом с ее драгоценным князем. К моему стыду и замешательству, подобных моментов за время пути накопилось немало. Все-таки для меня путешествие практически наедине с посторонним мужчиной явилось в новинку, как и многое, связанное с шехскими и приморскими традициями. Невозможно по учебнику или со слов другого человека целиком понять чужой народ. Потому Людек время от времени восполнял пробелы в моих знаниях о его королевстве и Альянсе. В какой-то момент разговоры о житье-бытье и законах наших народов, сравнение некоторых их реалий вошло у нас в привычку. Мы могли спорить до хрипоты, доказывая каждый свою точку зрения в том или ином факте — от предпосылок последней войны до правил закалки оружейной стали. По очереди рассказывали сказки и легенды, выяснив, что в них кроется множество совпадений. Обсуждали систему обучения и образования молодых, обязательную военную службу для юношей в Шехии и женские роли в Разъездах Степи. И постепенно, беседа за беседой, из наших отношений с Людеком уходили настороженность и подозрительность, страх предательства и пренебрежение. Поняв это в один прекрасный момент, я изумилась.

Советник королевской службы безопасности. Герой войны с Приморьем. Обладатель темного дара, повелевающий сотней воинов-дрегори. Гроза девичьих сердец. Королевский сын, подозреваемый в братоубийстве. Ледяной регент. Так ли ужасен оказался Людек ден Поль, как мне казалось поначалу? Нет. Теперь я с уверенностью могу сказать, что надежнее человека я не встречала и вряд ли встречу. Даже Йозеф, милый зеленоглазый Йозеф, не мог сравниться с братом. Людек заставлял меня двигаться вперед одним своим присутствием, внушал спокойствие и уверенность в собственных силах. И при этом окружал незаметной, ненавязчивой заботой, места которой почему-то не нашлось в сердце Степи.

Подать руку, когда я выхожу из кареты, молясь ветрам, как бы не упасть. Мимоходом накинуть на плечи теплый плащ или меховую накидку, когда холодные весенние ливни хлещут за окном. Придержать тяжелую дверь, чтобы нам с Вереной не отбило ненароком пальцы. Деликатно поправить выбившиеся из моей прически волосы, случайно задев прохладными пальцами щеку. Подбодрить улыбкой или тайным пожатием ладони в особенно тоскливые моменты. Следить во время общих тренировок, оберегая и вовремя подхватывая почти у самой земли. И многое, многое другое... Конечно, можно списать ее на принятый образ жениха, королевское воспитание, этикет, но... Клятые пески, как же мне хотелось иногда верить, что его внимание к моей персоне искреннее, а не наигранное!

В какой-то момент мои переживания заметила Верена. Учтиво попросила королевича пересесть к кучеру, оставив карету в распоряжении леди и ее скромной компаньонки для решения некоторых женских проблем. После чего окутала нас непроницаемым куполом и спросила напрямую, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо:

— Что между вами происходит?

— О чем ты?

— Тайка, не делай из меня дуру! Я прекрасно вижу, как вы общаетесь друг с другом последнее время. Потому отвечай — что у тебя с Людеком?

— Роль его невесты, я полагаю.

— Ну да, конечно, — скептично посмотрела на меня берегиня. — Именно роль заставляет тебя краснеть каждый раз, когда он до тебя дотрагивается! Да ты глаз с него не сводишь, Тайя! При любой возможности взглянуть стараешься, будто следишь.

— Я...

— Признайся уже и смирись — Людек ден Поль покорил и твое сердечко, гордая дочь Степи. Как бы узнать, попался ли он сам в те же сети?

— Это не имеет значения. — Оборвала я никому не нужный разговор. — Нас связывает лишь общее дело, ничего больше. И я бы предпочла, чтобы так все и оставалось впредь.

— Почему же? — не унималась девушка, ерзая на сидении напротив. — Он красив, чего скрывать, состоятелен, да и вообще человек замечательный, если не считать некоторые королевские замашки. Людек совсем не такой плохой, каким старается казаться! С ним ты будешь как у Идиз за пазухой!

— Верена... — угрожающе начала я и осеклась, поскольку дверца внезапно распахнулась, явив нам встревоженный лик королевича.

— Дамы, я бы ни за что не прервал ваше уединение, однако... — Он быстро взглянул за корпус кареты и вновь повернулся к нам, вполголоса потребовав, — Двигайтесь давайте, у нас проблемы. Верена, сидишь рядом с Тайей и молчишь. Счастье, что опять льет дождь!

— Что случилось? — я подвинулась, уступая место "компаньонке".

— Граница, будь она неладна, — недовольно нахмурился Людек, откидывая назад промокшую насквозь косу — косой дождь, как назло, бил прямо в лицо. Кучера следовало бы отправить переодеться в сухое, но... — На границе с моей "родиной" стоит вооруженный отряд, проверяющий всех выезжающих из Фирмара.

Фирмар, сравнительно небольшой по площади режион, мы проехали насквозь за полтора дня. Остановились на ночлег лишь один раз в довольно-таки бедном гостином доме — и, плюнув на конспирацию, поспешно сбежали оттуда уже через пару часов. Слишком странным взглядом провожал нас владелец гостиницы. Поскольку на столе перед ним лежал черно-белый портрет Людека с подписью "Разыскивается за измену", рисковать мы не стали. Маскировка маскировкой, но кто знает, вдруг этот прощелыга решит отправить в управу города донос?

За малейшую информацию, пусть и непроверенную, о местонахождении королевича лже-Йозеф обещал каждому "верному короне" десяток золотых монет. Сумма довольно внушительная даже по меркам богачей, соблазн, что и говорить, велик. Так что мне пришлось изобразить брезгливую изнеженную девицу, закатить кошмарную истерику по поводу качества белья, самой комнаты, недостаточно горячей воды в купальне — и в итоге прилюдно потребовать у "жениха" достойных его леди покоев. Конечно же, загадочный отпрыск графа де Валка, закатив глаза под сочувствующие шепотки окружающих, выполнил требование взбалмошной невесты. А теперь на границе стоит стража. Неприятный поворот.

— Раз уж все в сборе, — негромко заговорила Верена, пихнув меня в бок. — Расскажи, Людек, что связывает тебя и графа де Валка? "Папочка" защитит нас от королевских ищеек, коли найдется слишком жадный и глазастый горожанин?

— В силу определенных обстоятельств, старый граф уверен, что я его сын, — нехорошо улыбаясь, ответил королевич. — Дорогая...Вейра, это последний раз, когда я стерпел нарушение правил. Услышу, как вы зовете меня или мою невесту именами преступников — сошлю на верфи к батюшке. Поломойкой.

— Ах, простите мою глупость, сэр Лерой, — насмешливо прощебетала берегиня, впрочем, не дав сбить себя с темы. — А настоящий сын графа? Он... ?

— Мертв, — спокойно закончил Людек, но, заметив потрясенно-брезгливое выражение наших лиц, снизошел до объяснений. — Милые леди, дело в том, что настоящий Лерой де Валк был сумасшедшим садистом. Любимым развлечением этого милого, но избалованного сверх меры юноши были жестокие забавы с девушками, после которых не выжила ни одна жертва его "симпатии". И поверьте на слово, палачи моего ведомства вполовину не так изобретательны, как сэр Лерой.

— Жуть какая, — содрогнулась Верена, прижав ко рту ладошку. — И что, никто-никто не знал о его пристрастиях?

— Знали или догадывались почти все, кроме отца. Слуги, семьи пропавших девушек, мать, младшая сестра. Именно девочка помогла нам поймать неуловимого "маньяка", держащего в ужасе весь Север. Лиззи написала мне письмо, к которому приложила свои рисунки. Весьма и весьма подробные. Лерой в порыве безумства как-то запер ее в своей комнате, а тайный ход в подвал, где ночью развлекся с очередной несчастной, забыл закрыть.

— Почему граф не знает о таком кошмаре?

— У графа слабое сердце, — в голосе Людека слышалось сожаление. — Старик нужен королевству живым и полным сил. Потому личность казненного обнародовать не стали. Списали все на сбежавшего из каменоломен заключенного. С тех пор уже лет семь роль его сына, сменившего разгульный образ жизни на нежданное уединение в дальнем имении, играет кто-то из моих сотрудников.

Верена снова раскрыла рот, но в этот момент кучер стукнул трижды в стенку кареты. Резкий толчок — и мы остановились. Снаружи послышались требовательные голоса стражей. Людек прижал палец к губам и, хитро подмигнув, вдруг дернул меня на себя, усадил боком на колени, крепко обхватив руками за талию. В момент, когда дверца распахнулась, впустив внутрь порыв влажного стылого ветра, Людек как раз прижимался губами к моей шее.

С видом человека, которого оторвали от ужасно важного дела, королевич медленно повернулся к застывшему в проеме воину и рыкнул, грозно оскалившись:

— Какого беса здесь происходит?! Кто дал вам право вламываться в мою кар-р-р-ету?

— П-простите, ваше сиятельство, не признали — замялся разом потерявший уверенность мужчина, во все глаза разглядывая пунцовую от смущения меня, ехидно хихикающую в своем уголке Верену и разъяренного сына владельца соседних земель. — В-ваш кучер, он...отказался отвечать на наши вопросы и...

Королевич склонил голову набок, обведя языком сильно выступающий правый клык — отличительный признак рода де Валк. Пальцы его в этот момент отнюдь не целомудренно поглаживали мою шею, постепенно спускаясь все ниже под кружевной воротничок платья. Страж, покрывшийся красными пятнами от волнения, завороженно следил за его движениями.

— Вы проверили все, что хотели? — наконец, спросил Людек у молчащего в растерянности воина. Верена сдавленно хихикнула. Посторонний звук вывел мужчину из ступора.

— Да. Да, ваше сиятельство! Легкой дороги к дому! — гаркнул страж и осторожно, почти нежно прикрыл дверцу, зычно крикнув своим товарищам, что нашу карету можно пропускать.

— Отлично, — пробормотал Людек, чутко прислушиваясь к происходящему снаружи. Кучер щелкнул кнутом, нас тряхнуло в очередной раз за этот день.

— Что за дешевый спектакль? — я заерзала, силясь освободиться из давящих объятий и одновременно с этим скинуть с груди руку вконец обнаглевшего королевича.

В тот же миг меня бесцеремонно сгрузили на сиденье к Верене. Пока я растерянно поправляла сбитое платье, королевич успел отвернуться к стенке и...задремать!

— И как это понимать? — сдавленно прошипела я, игнорируя всхлипывания и похрюкивания со стороны берегини.

По губам спящего пробежала легкая усмешка. Мужчина приоткрыл один глаз, нахально улыбнулся, сдернул с моих плеч неумело намотанный тонкий шерстяной палантин и... спокойно улегся на спину, по самые брови накрывшись импровизированным "одеялом". Я возмутилась до глубины души, занесла руку, чтобы по старой привычке осадить зарвавшегося ухажера. И, выдохнув сквозь зубы, грохнула кулаком по сиденью. Мягкая обивка смягчила удар, но от смятения не избавила.

До прибытия в графский замок мы не разговаривали. Я молча злилась, Верена тренировалась во владении своей стихией, заставляя цветы вдоль дороги распускаться вслед за каретой, а Людек просто-напросто спал, чему-то добро улыбаясь во сне.

* * *

— Говорил я лорду Кайло, что короновать младшего сына — дряная затея! Ума еще не нажил, а туда же — мировую политику вершить! То ли дело средний королевич — вот у кого не забалуешь!

Застолье в честь приезда Лероя в родовое гнездо де Валков подходило к логическому завершению. В том смысле, что дамы удалились на свою половину дома, а мужчины остались за изрядно опустевшим столом вести, без сомнения, важные разговоры о судьбах страны. Людек втихомолку потешался над ситуацией, от лица графского сынка восхваляя стать и удаль королевича, числящегося в розыске. Выяснить, что именно "повесил" на брата хитрый бастард, удалось еще за ужином. Даже вопросов задавать не пришлось — пожилой хозяин замка, гневно раздувая ноздри, тряс перед сыном скомканным листом бумаги с портретом королевича.

— Объявить предателем! И за что? За что, как ты думаешь, Лерой?! Этот молокосос обвиняет старшего брата в заговоре и попытке переворота! Чушь! Разве мог Ледяной регент замыслить дурное против королевства? Да если б он захотел остаться у власти, у сопливого Карателя не осталось бы и шанса усидеть на троне! Помяни мое слово, тут явно замешана женщина!

И не одна, хмуро подумал Людек, поддакивая между делом старику. Однако Лунная птица, выкравшая настоящего короля из дворца — неприятность сравнительно свежая. А вот мать бастарда, из-за которой все началось... Найти бы эту нехорошую леди, что посмела сбежать из дворца, будучи в положении! Что она вообразила? Наслушалась менее удачливых фрейлин и решила, будто король собственноручно ее дитя жизни лишит?! Как было бы просто, поступи она иначе, признайся королю... В конце концов, кровь рода ден Поль косвенно присутствует в венах доброй половины лордов!

На женской половине тем временем кипели не менее бурные страсти. Супруга графа, дама весьма и весьма стервозного характера, так и эдак тщилась вывести из равновесия голь перекатную, что теперь гордо именовалась невестой ее сыночка. Не то что бы леди Инесса считала Лероя своим любимцем, однако... В конце концов, какой мезальянс! Графский род, близкие родственники самого лорда Нормара — и должны принять в семью замухрышку из вонючей приморской дыры! И все за ради какого-то недоказуемого торгового преимущества с южанами! Чем думал старый растяпа, заключая соглашение такого толка?! Слава Единому, додумался обручить с этой провинциальной крыской второго сына, а не наследника!

Лизетта де Валк, младшая сестра Лероя (и единственная, кто был в курсе личности давно казненного преступника), на спутницу брата посматривала с любопытством. Девица семнадцати лет гадала про себя, настоящая это невеста тому, кто так мастерски играет роль бывшего маньяка, или же помощница в делах тайной службы? А если помощница, ради чего, в таком случае, эти двое приехали в Нормар, да еще так спешно? Неужто... Карие глаза девушки расширились, пальчики с силой сжали сложенный веер. Неужто пришли по следам королевича?! Письмо батюшке от короля Лиззи тайком прочла еще вчера, немало возмутившись наведенной на героя ее грез напраслине. Людек ден Поль, ее спаситель и защитник — и вдруг затеял братоубийство? Да быть того не может! Если королевич скрывается в их краях, она никому не позволит причинить ему вред! А значит... Значит, надо вывести приезжих на чистую воду. Графская дочка решительно поджала губки, цепко следя за пикировкой маменьки и приезжей девицы. Пожилая дама как раз перешла на свою излюбленную тему о долге и предназначении каждой высокородной леди.

* * *

Говорят, что счастливые в любви смотрят не друг на друга, нет. Взгляды их устремлены в одну сторону, а руки сплетены. Ибо видят они и чувствуют сердцем общий путь, судьбою на двоих данный. И в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности, здоровыми или больными — супруги такого толка всегда будут рядом. Иной вариант для них попросту немыслим, как немыслимо человеку отрезать половину сердца — и жить после этого. Любовь сия ценнее всех благ на свете, о ней грезят девушки от мала до велика...

Да поглотят мою душу черные пески, но эта напудренная сверх всякой меры старуха, битый час разглагольствующая о подобающем замужней леди поведении, никогда не сможет ощутить даже легкого дыхания истинного чувства! Потому как суха и мертва внутри давным-давно! О мать всех ветров, дай мне сил вытерпеть эту пытку! Я уже готова помочь "матушке" королевича заснуть...этак дня на три, пока мы вынуждены гостить в графском замке! Откуда, откуда несчастные люди берут все эти правила и догмы? Кто выдумал, что муж и жена обязаны жить в разных покоях? Кто позволил держать при себе и той, и другой стороне официальных фаворитов и фавориток? Отдавать детей сразу после рождения кормилицам, не проводя с ними после и половинки дня? Затягивать себя в корсеты, будучи на сносях? Кто разрешил этим глупцам заключать договорные браки, наплевав на желания и надежды собственных детей? И, наконец...

— Ежели возжелает кто из гостей либо партнеров вашего мужа, что выше нас по статусу и положению в обществе, провести с вами ночь, ни в коем случае не отказывайте! — Строго погрозила мне пальцем разодетая в шелка графиня. — Не уверена, что вы понимаете всецело ответственность, возлагаемую на вас, милочка, как на жену отпрыска рода де Валк. От того, придется ли по нраву развлечение господам, зависит будущее графства и всего режиона! Ваш долг, леди...

— Достаточно. — Я плавно поднялась с кресла, едва сдержавшись, чтобы не разломать на части шехов веер, болтающийся на запястье. Сказанное мерзкой старухой было настолько гадким, диким и извращающим саму суть понятия семьи, что я не нашла в себе сил продолжать беседу. Верена, мышкой замершая в уголке за моей спиной, выдохнула чуть слышно и расправила плечи. — Если выполнение долга перед родом подразумевает торговлю собственным телом, с ВАШЕЙ семьей, графиня, мне не о чем говорить. Долг женщины перед мужем, семьей, страной, народом — перед кем бы то ни было! Этот священный долг обязывает заботиться о процветании подданных и земли, на которой мы живем. И вовсе не требует предавать супружеские клятвы ради удовольствия кучки сбившихся вокруг трона льстецов и толстосумов, блюдущих только собственные интересы! Всего хорошего.

Ждать ответа шехской "леди" я не стала. Просто развернулась и вышла из комнаты. Вернее, попыталась. Потому как в дверях столкнулась с разъяренным Людеком, который, судя по всему, слышал разговор от начала и до конца. Видят боги, я не хотела подводить его и всю нашу операцию! Но и продолжать изображать одну из тех, кто лицемерно зовет себя высшим обществом, на деле являясь первейшей дрянью, не собираюсь!

— Приятно сознавать, что ничего в этом мире не меняется, матушка, — процедил королевич, сверля взглядом хватающую ртом воздух женщину на кожаном диване. Кто привел ее в такое состояние — я со своей отповедью, угрожающе мрачный блондин за моим плечом или же старый граф, презрительно взирающий на жену — было не ясно. — Что ж, мое желание провести остаток жизни вдали от вашей прогнившей насквозь персоны также останется неизменным. Прости, отец, ты сам все слышал. Мы уедем сейчас же.

— Лерой, мальчик мой, не руби сплеча, — успокаивающим тоном заговорил старик, ловко выведя нас в коридор и заперев дверь в женскую половину дома.

— Лиззи...— опомнился Людек, когда ключ скрипну в замке.

— Выберется тайным ходом, ей не впервой, — невесело усмехнулся граф и поманил нас за собой. — Предлагаю отложить ваш отъезд до утра, сын. И тебе, и девушке требуется отдых. Я прикажу разместить вас в моем крыле. Там можете спать спокойно и ничего не опасаться.

— Благодарю вас, — я присела в подобии реверанса, как только мы остановились у жемчужно-серой двери напротив балкона, обращенного в сторону моря. Разумеется, сделала я это, совершенно позабыв о модном в этом сезоне углубленном декольте. По правилам оно драпировалось тонким кружевным шарфом, который я в спешке оставила на подлокотнике кресла.

Мужчина присвистнул, оценив открывшееся взгляду зрелище. Подкрутил усы, шепнул что-то явно скабрезное на ухо Людеку. Тот согласно хмыкнул и, приобняв меня за талию, пересек порог выделенной нам комнаты. Следом прошмыгнула Верена, бормоча о помощи госпоже.

— Прости за... — разом заговорили мы с королевичем, как только Веренка окружила комнату травянистым пологом от прослушки. Я смутилась, Людек удивленно приподнял бровь и продолжил, разбив случайную паузу. — Прости за безобразное поведение графини. Уверяю тебя, моя служба после коронации Йозефа чистит аристократические ряды от подобного проявления "высокородности". Остались единицы, мыслящие схожим с Инессой образом.

— Прости за разрушенный образ простушки-невесты, — в свою очередь, повинилась я. — Не сдержалась.

— У вас долг женщины проявляется иначе?

— Само собой! — воскликнула я, обмирая от ужаса. Не дай ветра, "надует" в голову толгоям ТАК использовать дочерей и жен! — Нас учат в первую очередь беречь и хранить Степь, соблюдать заветы Матери ветров. И уж только потом чтить и подчиняться толгоям и старшим товарищам. Стоящий у власти может сбиться с пути, поддаться слабости, но земля не предаст никогда. Семья — это продолжение Степи, ее корни и ее будущее. Семья для нас — это как...как живое существо. И поступить так, как описала графиня — означает, убить то светлое и нежное зерно, что хранится в домашнем очаге.

Людек задумчиво кивнул и, прикусив большой палец, разлегся на кровати. Берегиня споро помогала мне выпутаться из нарядного, но жутко неудобного платья. А я... Я думала о том, как верно выстроила жизнь своих детей Мать ветров. Ведь законы джелаиров просты и практичный. Они обоснованы самой Степью, а не человеческой прихотью. Можно сказать, мы живем как звери — не в плане дикости, а в плане не причинения вреда окружающему миру. Жили так, по крайней мере. В законах природы таится истинная гармония жизни. Пресловутое равновесие, которое так неосмотрительно потеряли люди. Никаких излишеств, если они не требуются для сохранения жизни. Никаких убийств и унижений слабого ради бахвальства и пустой потехи. Никаких споров и интриг из-за земли или наследства. Все это...мелко в сравнении в великим замыслом богини. А значит, не стоит нашего внимания.

— На рассвете выезжаем, — вторгся в мои мысли усталый голос королевича. — Граф сказал, что бурые лисицы живут в Борнеге. Отдохните хорошенько, девушки. Путь неблизкий.

Глава 26. Попутчица Что может быть слаще рассвета по весне, когда зеленеют молодой травой луга, поднимаются робкие былинки пшеницы на полях, а в воздухе витает тонкий, едва уловимый аромат грядущего цветения? По утреннему холодку мы споро забрались в карету под разочарованным взглядом старого графа де Валка и отбыли восвояси. Матушка моего "жениха", равно как и младшая сестрица, проводить нас так и не вышли.

Восходящее солнце выкрасило суровый край нежно-розовым сиянием. Тень кареты бежала впереди нас, постепенно, вслед за подъемом светила, смещаясь в сторону моря. Пустынная в столь ранний час дорога вела к имению "Лероя". Неподалеку от него начинались знаменитые на весь север Борнегские леса, зовущиеся еще "Кровавыми". Как мне рассказал королевич, бытует среди шехов поверье, будто выросли неохватные мачты-сосны на месте стародавней битвы, потому кора их, вобравшая пролитую кровь убитых да раненных, столь примечательного багрового цвета. С кем воевали жители севера, узнать не удалось. То ли с соседями, то ли с войском Первого короля, то ли (что вовсе удивительно) с пришельцами из-за моря.

— Из-за моря? — потянулась, широко зевая, Верена. — Так то ж байки! Всем известно, что Северное море неодолимо для корабелов. Больно бурное оно да холодное, льдами блуждающими усеянное.

Я вопросительно уставилась на Людека. Наставник говаривал, что неугомонные шехи давно пытались подчинить непокорную стихию, многих моряков и смельчаков потеряли, но так и не сумели победить. Потому и рвались так ожесточенно к южному берегу, войну с приморцами развязав на долгие годы.

— Все может быть, — неопределенно ответил королевич. — В древних легендах, которые мы с братом раскопали, Северное море упоминалось как Море Духа, где хранитель вод "упражнялся в ратном деле и силу свою растил".

— Как интересно! — воскликнула берегиня, с мечтательным видом приникнув к окошку. Мы как раз ехали по краю утеса. Справа — беснующееся море, слева — каменистая равнина, усыпанная розетками лилового мха. — Какой, видать, могучий у нас братец, Тайка! Такие буруны ворочать! Ой! А кто там едет?

Людек посмотрел в указанном девчонкой направлении и злостно выругался, чуть ли не на ходу выскочив из кареты и перепугав кучера до седых волос. Мы с Вереной переглянулись и выпрыгнули следом.

— Лизетта де Валк! На правах старшего брата, я требую ответа! Что привело вас к нам? — Грозно вопрошал королевич, нависая над бледной, наверняка промерзшей на ветру "сестренкой". Та упорно молчала, яростно глядя ему в глаза. — Ну?!

— Вы не мой брат, и прекрасно это знаете! — запищала преследовательница, гордо вздернув подбородок. — Лероя казнили давным-давно!

— Тем более, не понимаю, что заставило вас покинуть отчий дом и нестись следом за нами! Немедленно возвращайтесь домой! О вашем проступке будет сообщено графу!

— Сообщайте! Папенька меня поддержит! Я не позволю вам причинить вред Людеку! — нахохлившись, вдруг выпалила девица и уперла руки в бока. — Он не мог предать страну! Король лжет! И вы это знаете! Предатели!

— Ох ты ж горюшко, — покачала головой берегиня и, щелкнув пальцами, наслала на раздухарившуюся графскую дочку побеги сон-травы, мигом оплетшие ее ноги. Лизетта распахнула в изумлении глаза, впервые в жизни увидев двигающуюся траву и...опала наземь, сраженная коварным растением.

— И что нам теперь с ней делать? — я проследила внимательным взглядом за королевичем, неожиданно бережно поднявшим бессознательную "леди" на руки. В груди снова кольнуло, заворочалось нечто темное, гнетущее и жгучее.

— Оставим в имении Лероя, там я весточку графу черкну, — Людека аж перекосило, когда он представил дальнейший путь со своенравной девчонкой. Что ей дома не сиделось? Защитница сопливая! Он знал, что малышка питала к нему некие теплые чувства, как докладывали подчиненные, но был искренне уверен, что детское увлечение Лиззи давным-давно забылось.

— Не убежит снова? — Верена деловито плела венок из ярко-синих цветов сон-травы. Красивый веночек выходит, да только опасный сверх меры. Травка сия недаром под запретом находится, только лекари ею пользовать могут. Одного короткого касания к коже человека достаточно, чтобы яд в тело проник. Чем больше порция — тем глубже сон. Не снимешь вовремя украшеньице такое — смертным сном уснешь.

— С твоими талантами — не убежит, — ухмыльнулся мужчина, приметив действия берегини. — Я с кучером поеду, девчонка с вами в карете полежит.

Мы с Вереной дружно скривились, вспоминая жеманную девицу в розовом воздушном платьице, цедящую слова сквозь зубы (по новой моде, конечно же), коей Лизетта представилась нам в графском доме.

— Сколько еще до имения?

— Три-четыре часа, если погода не испортится. Все, садитесь, пора ехать.

Людек как раз уложил девушку в карету и накрыл ее моим шерстяным пледом, даже не подумав спросить разрешения. Я только зубами скрипнула от накатившей злости. Мало того, что вчера эта припадочная все уши прожужжала своими охами-вздохами по королевичу, так еще и сегодня следом увязалась, липучка лупоглазая! И в каком виде? Шляпка, костюмчик для верховой езды бархатный, сапожки из тонкой кожи, в которых разве что по паркету гулять, вовсе не по полям-лесам! Спасительница нашлась! Кто кого спасать еще должен?

— Веренка, может, ее не будить до самого имения? — шепнула я берегине, почти с ненавистью наблюдая, как жестокий и практичный Ледяной регент ласково подтыкает края пледа спящей дурехе.

— Нельзя, Тайка. Отравиться может, смотри, какая тощая да бледная. — Таким же шепотом ответила мне Верена, поглядывая на манипуляции королевича. И вдруг ка-а-а-ак рявкнет! -А ну, брысь из кареты! Хватит ребенка лапать!

Заботливый "братец" вздрогнул, ударился макушкой о верхний порожек дверного проема, помянул тихим шипением вздорную нелюдь из Леса и, не глядя на нас, забрался к кучеру. Мы, посмеиваясь, уселись в карету.

— Ревнуешь, салхина? — подмигнула мне Веренка, выкладывая на лбу Лизетты прихотливый узор из лепестков сапфирового цвета. Полюбовалась на свою работу и вздохнула тяжело. — Еще часик проспит, потом будить придется.

— Глупости какие, — отмахнулась я от берегини, разглядывая пушистый коврик под ногами. Интересно, каким образом кучер поддерживает его в первозданном виде? На улице дожди, обувь грязная, а на ворсистой тряпочке ни пятнышка.

— Да-да, я вижу. А девчонка — молодец.

— С чего это? — честно говоря, ТАКОЕ услышать от Верены я не ожидала. Молодец? Молодец?! Почему?!

— Сама посуди, — приступила к объяснениям моя сестра по крови, рассматривая холеное личико спящей обузы. — У аристократов не принято выносить сор из избы, репутация и честь рода для них превыше всего. О сумасшествии Лероя, судя по словам королевича, явно знали, уж его матушка точно, но останавливать не пытались. Не вызови Лиззи королевича — кто знает, скольких бы еще уморил этот безумец? А она не побоялась пойти против семьи, когда родной братец пошел в разнос. Все эти годы хранила молчание, оберегая тайну "Лероя" даже от родного отца — для легкомысленной кокетки, какой ее растила мать, это подвиг. И сейчас, несмотря ни на что, сорвалась за нами следом, чтобы защитить того, кто ей дорог. Пусть силенок маловато, я уверена, она это понимает. Но все равно сбежала из дома, следила за нами, не побоялась в лицо обвинение бросить. Храбрая девочка, верная своим принципам. Я бы сказала, на тебя чем-то похожа. А ты, — Веренка обличительно наставила на меня пальчик с остро наточенным ногтем, — ревнуешь, дорогая моя сестра, потому и не видишь очевидного. Видать, глубоко в сердце тебе королевич запал. Прими это уже.

Я растерянно моргнула, осознавая сказанное. И не нашла, чем возразить. Потому просто отвернулась к окну и притворилась спящей. Настоящая дрема подкралась незаметно, унося меня на волнах видений.

* * *

Королевич, горячо обсуждаемый девушками в карете, неотрывно смотрел вперед, туда, где мерно покачивалось бордово-зеленое марево Борнегского леса. Нежная прелесть народившейся весны так и не смогла отвлечь мужчину от тягостных мыслей. Полтора года вычищал он с Йозефом всякую мразь с лица королевства, заглянул в самые отдаленные его уголки, а паучиху, отравляющую юные умы застарелыми, еще во времена его отца родившимися "понятиями", не заметил! Слава Единому или каким другим богам, что Лизетта пагубному влиянию матушки не поддалась, в отличие от среднего братца. Наследника рода воспитывал сам де Валк, с детства таская сына по делам графства, так что за него переживать не стоило.

Подслушанные разглагольствования графини о современном понимании долга перед родом и способах ее поддержания всколыхнули столь крепкое бешенство, что, не лишись Людек дара, старуха погибла бы мгновенно. Впрочем, на лице Тахизы читалось сходное с королевичем желание. И как удержалась? А ее ответная речь... Мужчина вспомнил пылкие слова степнячки о семье и долге перед своей землей. Все-таки стоит заняться налаживанием отношений с джелаирами, когда все закончится. Занятный народ. И законы у них верные. Глядишь, дружили бы с соседями — нашлась бы и ему невеста в тех краях. Многое потеряли шехи, закрывшись от других народов. Забыли многое, в собственном соку да интригах томясь столько лет.

— Прибудем в имение через полчасочка, сэр Лерой, — учтиво обратился к королевичу кучер. Княгиня Велданская хорошо вышколила слуг, парень ни единого вопроса лишнего за месяц пути не задал. — Прикажете будить леди?

— Нет, пожалуй, — с интересом разглядывая юношу, ответил Людек. А не взять ли его к себе на службу, как все решится? О провале их миссии королевич думать не желал. — Пусть отдохнут, мы только оставим в Борнеге молодую графиню и уедем дальше.

Дальше... Дальше троицу путешественников ждал загадочный лес, выросший на месте неизвестной бойни. Впитавший кровь убитых, корнями оплетший кости убийц, так и не покинувших эту землю. Говорят, доски да бревна, заготовленные из местных сосен, светятся недобрым алым светом по ночам, приводя в ужас покупателей. Может, потому и вцепились в мирный договор с Приморьем лорды Севера? Южанам нет дела до тайн и кошмаров чужаков, а моряки, завидев мерцающие в такт звездам мачты, в такой восторг пришли, что без разговоров подмахнули торговое соглашение с де Валками на ближайшие двадцать лет. Теперь Нормар, владеющий Борнегом, обеспечен морепродуктами и вытяжками из водорослей, которыми врачуют зобную хворь, частую гостью в холодных краях. А Визмар, славящийся своими лесопилками и Гильдией плотников, может существенно подняться за счет неиссякаемого ручейка заказов от предприимчивых корабелов. Еще одна ниточка, скрепившая мир на Марейне. Людек нахмурился, сжав кулаки. Мысли его вновь свернули на поиск виновного в бедах Шехии. Кого так сильно влечет война? Для чего она нужна заговорщикам?

В то, что идея Великой войны за права людей (именно это проповедовали в храмах Единого последний месяц) — целиком и полностью заслуга хитроумного Кристиана, Людек не верил. Интриги против королевского рода начали плести еще при жизни его деда. Вряд ли ребенок, пешком под стол ходящий, в те времена мог задумываться о всевластии.

— Как такое могло произойти? Где мы ошиблись? — одними губами произнес королевич.

Надуманное в путешествии на Север его не радовало. Сначала погибает их с Йозефом дед, причем погибает якобы от руки степняков, к которым ездил мирный договор подписывать. Так завершается эпоха Миротворца, как ее прозвали летописцы. Начинаются гонения "нелюдей" с легкой руки отца братьев. Характер миролюбивого и сдержанного мужчины, счастливого в браке, резко меняется в худшую сторону за считанные недели. Как такое возможно?

Потом погибает их мать от неведомой хвори. Истаяла, как свеча, угасла. Сплетники обвинили во всем короля, загубившего еще одну невинную душу, но... Так ли это было на самом деле? Почтенный Марек в тот черный день покинул замок, уехал на срочный вызов к кому-то из лордов. К кому? Так ли был нужен придворный лекарь вызывавшим?

Проходит несколько лет, политика отца в отношении как подданных, так и соседей, становится совершенно невыносимой. Война с Альянсом ради выхода к морю — неужто нельзя было договориться добром? В те годы присоединение еще тринадцати режионов грозило бы полным ослаблением контроля над территорией, Шехия слишком разрослась за прошедшие века, аристократы при обезумевшем короле получили массу вольностей, извратив все, что было свято. Храмовники — и те не удержались от стяжательства и гордыни, затребовали от простого народа (да и от знати) поклонения, щедрых даров каждый месяц и оплаты своих "услуг". Немыслимое дело! Но король оставил это без внимания.

Война длится десятилетие. Посланцев из Леса не видели давным-давно. Степняки, хоть и забредают в королевство, дольше полугода на службе не задерживаются. Шехи, равно как и приморцы, измотаны, обозлены. Король Мирек в минуту просветления отправляет второго сына к южанам с предложением прекратить войну и обсудить условия перемирия. Людек едет, встречается с тринадцатью князьями, добивается их согласия, возвращается, счастливый, домой... И узнает, что за неделю, которую он провел в Приморье, отец скончался от болезни чрева. Поминальный ужин назначен на следующий вечер, старший брат, Гордек, готовится принять правление. Он умирает, корчась и визжа от дикой боли, прямо за столом. Приглашенный лекарь убеждает, что причина смерти — яд, получаемый из вытяжки синей водоросли, растущей на мелководье в южном море. Людека арестовывают как главного подозреваемого — еще бы, вернулся-то он как раз из Приморья. Вот и не устоял перед соблазном занять престол в обход старшего братца. Каких трудов стоило Йозефу и почтенному Мареку доказать непричастность единственного оставшегося в живых брата — отдельная история.

Большой совет лордов коронует младшего из рода ден Поль, хилого мечтателя-книголюба, и...совершает тем самым фатальную ошибку. Народ ликует, во славу молодого короля горят костры и льется вино — Йозеф часто тайком от отца помогал крестьянам, разбирал от лица королевского судьи тяжбы, в которых замешана вконец обнаглевшая знать. Две недели Йозеф с братом рьяно разгребают проблемы, оставленные погибшим Завоевателем, вершат суд над богатыми преступниками, меняют законы безумца, занимавшего трон. Заговорщики скрипят зубами. А через две недели вдруг иссякает Источник, бьющий в гигантской пещере под Шехраном. Над королевством сгущаются тучи, поля и луга заливает непрекращающимися дождями. Лорды кричат о том, что Единый против молодого короля, раз отозвал свое благословение, хранящее "избранный народ". Ночью вспыхивает тщательно организованный кем-то бунт...который братья давят в зародыше, явив всему королевству Темный дар. Больше открыто протестовать никто не решается.

Через месяц Йозеф, перерывший все тома библиотеки, уговаривает-таки брата выкрасть из степи таинственную жрицу Ветра, салхину, как ее называет в своих дневниках дед. Людек соглашается, перед поездкой в степь заглядывает "на огонек" к герцогу Трею. В ту же ночь полумертвая, ослепленная Майра, которую дрегори королевича попросту выкрали из подвалов аристократа, признает забравшуюся в форт, где ее оставили на время операции, девчонку той самой салхиной. Удачное стечение обстоятельств, или сама судьба вмешалась, приведя Тахизу с разъездом в тот кусочек бескрайней степи?

А дальше... Королевич улыбнулся, вспоминая первые дни их знакомства с неугомонной девушкой. Улаженный конфликт с Лесом, чьих наследников заметила Тайя. Внезапно обретенная тетушка-княгиня, о которой никто слыхом не слыхивал. Невероятное освобождение из плена берегини кузена, оказавшегося тем самым мальчишкой, из-за которого Людек потерял весь свой отряд и восемь лет корил себя за горячность и глупость. Безумная птица, спутавшая планы и им, и заговорщикам. Жуткая ночь на лугу, где показалась настоящая сила худосочной девчонки. Год тишины — и новая встреча с чудом выжившей степнячкой, сбежавшей при помощи Йозефа и берегини от своих сородичей. Первая влюбленность брата и первая же серьезная ссора. Организованные на скорую руку смотрины и путешествие на гигантском ледяном ящере сквозь зимнюю степь. Встреча с Винком, которого королевич считал погибшим. Пророчество, пролившее свет на происходящее. Похищение Йозефа в разгар выборов будущей королевы. Михиль, уводящий горстку людей в подземелья к иссякшему источнику. Майра, убеждающая, что вездесущая Птица и заговорщики служат разным хозяевам. Настойчивые намеки Судьбы, подталкивающих троицу путников к северным берегам. Игра в жениха и невесту, оказавшаяся неожиданно приятной и увлекательной. Двойственная природа джелаиров, верящих (вот смех!) в зверя-побратима, данного при рождении самой богиней. Бурые лисы, ставшие разгадкой финальной точки их пути. Борнегский лес, где, судя по обещаниям Майры и намекам пророчества, Тахиза узнает своего отца, а Людек выяснит, как спасти брата и вернуть королевство. Ну и четвертого хранителя, водами управляющего, в дополнение разыщут. Казалось бы, так легко...

Королевич мрачно оглядел сверкающие на солнце окна имения. Восточная сторона дома радовала глаз строгими линиями и свежевыкрашенным фасадом. Жаль, что западное крыло восстановить после недавнего пожара еще не успели. Полчаса на переодевание, легкий завтрак и решение вопросов со вздорной девчонкой, так безрассудно ринувшейся на защиту кумира. Затем их трио ждет прогулка по древнему лесу. Вот только что именно предстоит им сделать, войдя под сень кровавых сосен, дабы предсказанное сбылось? Не в лисью нору же нос совать в поисках ответов!

* * *

Вопреки опасениям своих пленителей, Лизетта де Валк мирно проспала всю дорогу даже после того, как берегиня сняла с ее лба узор сон-травы. Поистине, сладок и крепок сон тех, кто не держит зла за душой. Разбудил ее незнакомый слуга, увещевающий благородных леди проснуться и покинуть карету. Теперь дочь графа осоловело приглядывалась к двум девушкам, сидящим напротив, и силилась вспомнить, как очутилась в столь странной компании. Наконец, в ее глазах мелькнула тень узнавания. Лизетта нахмурилась, воинственно сжав кулачки, открыла рот...

— Леди, у вас двадцать минут на сборы. В лес лучше идти засветло.

Не отвлекаясь на внешний облик, до мелочей копирующий образ ее родного брата, Лиззи без труда узнала говорящего. Да и как не узнать голос того, о ком грезишь много лет подряд в самых сокровенных мечтах? Узнала — и вмиг смутилась, растерялась. Королевича, заглянувшего в темное нутро кареты, она встретила пугливым вздохом. Ссутулилась, разом потеряв весь свой задор и смелость, лицо руками закрыла. Стыдно, Единый, как же стыдно! Где были ее глаза?! Выходит, что вовсе не ради охоты за вознаграждением прибыли на Север эти трое. Наоборот, спасения искали... А она-то напридумывала!

— Лиззи, выходи, никто тебя не съест. — С пониманием отнесся к ее поведению Людек, прекрасно понявший мысли юной графини.

Королевич терпеливо ждал, пока "сестра" отойдет от первого шока и подаст-таки ему руку. Сопровождающие мужчину ее мечты девицы, насмешливо фыркнув, выпорхнули прочь через вторую дверь. Лизетта, потупив глаза, неловко вылезла следом, обошла карету и склонилась в глубоком поклоне.

— Ох, беда с тобой, — проворчал "братец" и, крепко схватив девушку под локоть, чуть ли не бегом направился в дом. Подъем на второй этаж, хлопок двери за спиной, вспышка защитных чар... — Лиззи, впредь никогда не подавай виду, что разгадала мой маскарад.

— Прости...те, ваше высочество, — пролепетала она, так и не подняв голову. В присутствии королевича девушка робела. — Такое больше не повторится.

— Не бери в голову, — устало вздохнул мужчина и присел на подоконник.

— Вы...не сердитесь?

— За что? — удивленно спросил ее Людек и ободряюще улыбнулся, поймав неуверенный взгляд подопечной. — В конце концов, твоя преданность королевской семье и смелость достойны восхищения. Я искренне рад, что обрел в твоем лице защитника. Разве что только попрошу, как и прежде, хранить нашу маленькую тайну.

— Я... Конечно! Ни слова! — выпалила Лизетта и снова зарделась.

— Вот и отлично, — "Брат" выглядел довольным. Он пересел за стол, придвинул к себе чистый лист бумаги, что-то быстро вывел пером. — Прости, малышка, но мне и правда нужно торопиться. Я напишу твоему отцу, чтобы ты решила присоединиться к нам и погостить в имении. Дом в твоем распоряжении. И — очень тебя прошу — не ходи следом за нами. Это важно. Понимаешь?

— Д-да, — она кивнула. С одной стороны, хорошо, что матушка с отцом не будут волноваться лишний раз. С другой... хотелось бы провести с королевичем больше времени, но... Лиззи была умной девушкой. Раз просили остаться в доме — она останется. Не просто так королевич скрывается под личиной ее брата. Не просто так спешит вглубь проклятого леса. Одно только всерьез беспокоило юную леди. — Ваше высочество, а... Та девушка, ну, Таира... Она... Правда, ваша невеста?

Людек смерил девочку долгим взглядом, прокляв в мыслях неуместную в данном случае влюбленность Лизетты. Ответит правду — и огонек первого глубокого (увы, безответного) чувства так и будет терзать малышку. Соврет — и рискует нажить в будущем серьезного врага в ее лице, когда обман вскроется. Мстительность де Валков вошла в пословицу на северном берегу. К счастью, отвечать не пришлось. Дверь в кабинет распахнулась настежь, гулко стукнув о стену.

— Лерой, песка тебе в... Кхм. — Встрепанная Тахиза, уже переодевшаяся в мужской охотничий костюм, замерла на пороге, оценивая открывшуюся сцену. Хмыкнула, заметив напряженный взгляд нежданной спутницы и... плавной походкой приблизилась к "жениху". Смахнула невидимую пылинку с его плеча, обняла за пояс, прижавшись всем телом, игриво погладила по щеке, в глаза заглянула. — Душа моя, я предупреждала тебя насчет любовниц. Заканчивай девочке голову морочить. Некрасиво это, да и недостойно — с чувствами чужими играть, коли твое сердце занято уже.

Сказала голосом проникновенным, на миг к губам его прижалась, введя королевича в изумление.

— Простите за неуместный вопрос, ваше высочество, — пробормотала Лизетта ломким голосом и, присев на прощание, быстро выбежала из кабинета, едва сдерживая слезы.

Мечтательный взгляд, которым наградил наглую девицу королевич, сказал все за него. Любовница! Как эта гадина посмела такое сказать?! Сама-то... вешается прилюдно ему на шею! Хотя, Лизетта язвительно усмехнулась, ей-то можно, Таира (или как там ее зовут) действительно невеста. А она, младшая дочь графа де Валка, в лучшем случае может стать любовницей королевича. О, как бы это пришлось по душе маменьке с ее лживыми представлениями о чести и долге! И как же мерзко ощущала себя Лизетта, тихо рыдая в подушку. Дура! Влюбленная дура! Книжек начиталась, образ непогрешимого героя приписала своему избраннику! О чем только думала? Где она, соплюшка из северного захолустья, и где он, советник и брат короля! Кому нужна ее любовь? К бесам все! Дождется карету от батюшки — и прочь отсюда. Дня лишнего не проведет она в стенах имения!

— Ты что твориш-ш-ш-шь? — прижав степнячку к себе, прошипел Людек, когда за расстроенной графиней захлопнулась дверь.

— Спасаю нас от очередного визита влюбленной в тебя девчонки, — тихо шепнула Тахиза, почему-то не спеша освободиться из его объятий. — Ничем иным ее влюбленность в тебя не перешибить. Поплачет и успокоится.

— Ты за этим вломилась в мой кабинет?

— Нет. — Салхина вывернулась и отступила на шаг назад. Спокойная, безмятежная — будто и не случилось сейчас ничего между ними. — Верена бурю пророчит в скором времени. Пора идти.

Глава 27. Лисья нораГоворят, истинная любовь всегда появляется нежданно-негаданно. Этому богами дарованному чувству нет дела до выдуманных идеалов, тщательно выверенных планов на жизнь и корыстных расчетов. Оно вспыхивает просмоленным факелом — и больше не гаснет, освещая наш путь в каменистой пустыне судеб. Остается лишь принять его, отбросив сомнения и сожаления, ибо нет силы страшнее и могущественнее, чем взаимное притяжение двух благословленных богиней сердец. Самая малость достается людям в великом замысле Матери ветров — узнать того, кто предназначен в спутники жизни, не спутать со случайным прохожим. Так учили меня в тороле Змей мудрые наставники. Жаль, не дали подсказку, по каким признакам я должна истинность чувства определить.

— Ты сама его поцеловала?! Вот так просто, подошла и... Да? — подпрыгивая от возбуждения, шептала мне Верена, пока мы продирались сквозь бурелом на границе Борнегского леса. Словно в насмешку, единственная торная дорога, ведущая к участку лесозаготовок, оказалась завалена рухнувшими намедни деревьями. Будто сами кровавые сосны не желали впускать людей в чащу. — О-о-о-о, неужели ты, наконец, поняла!

— Цыц! — шикнула я на подругу и покосилась в сторону королевича. Тот невозмутимо шагал впереди, следуя за светящимся клубочком-проводником, сотворенным берегиней. Кому, как не хранительнице Леса, отыскать тропинку в заповедный край? — Я сделала это ради своего спокойствия. Иначе девчонка потащилась бы за нами следом.

По крайней мере, я убеждала себя, что поступила так исключительно по этой причине. Душевное волнение от одного только взгляда на движущегося передо мной мужчину, трепет от его прикосновений и жгучее желание повторить сей опыт списывались на весну, что горячила кровь всему живому.

— Да-да, конечно, — состроив невинную рожицу, глумливо покивала Веренка. — Все ради спасения мира. А знаешь, был бы на месте королевича Михиль — я бы тоже не против...мир спасти.

— Ты и без Михиля его спасаешь, сестрица, — напомнила я этой ехидне. — Братьев кровных отыщем — и спасем. Вчетвером. Как в пророчестве говорилось, в единстве сила.

— Хватит болтать! — раздраженно рыкнул Людек, на миг обернувшись к нам. — К вашему сведению, кусты вдоль дороги к Борнегской лесопильне — излюбленное место беглых каторжан и разбойников.

— Тогда зачем мы плетемся именно по этой дороге, а не свернем в сторону? — полюбопытствовала Верена, взмахом руки останавливая своего маленького проводника.

— В стороне могут быть охотничьи ловушки и капканы, — по-прежнему сердито ответил королевич, стирая с щеки прилипшую паутину. — Дикого зверья здесь хватает.

— Звери нам не помеха, — медленно, как маленькому ребенку, проговорила берегиня. — А от лихих людей втроем мы точно не отобьёмся. Если ты забыл, Тайка силу по своему желанию вызывать еще не умеет, а ты дара лишен.

Судя по гримасе, искривившей лицо мужчины, он действительно забыл. Нелегко это, с детства привыкнув к всесилию, вдруг оказаться наравне с обычными смертными. К тому же, когда приходится идти, куда глаза глядят, в поисках ответов. С каждым шагом наша затея осмотреть лес сверху донизу казалась мне все менее осуществимой. Да что там — осуществимой! В ней не было ни грана разумности и здравости! Что, ну что нам следует искать здесь? Как связаны земли бурых лис и мой отец? Какое отношение этот незнакомец, оставивший мою мать в одиночестве растить дитя, вообще имеет к проблемам Марейна и пророчеству? Все объяснения и связи, найденные ранее, стали вдруг зыбкими, притянутыми за уши. Портящаяся погода оптимизма не добавляла.

— Так я ищу обходной путь?

Проницательность девушки иногда ставила меня в тупик. Я даже на секунду не задумалась, почему мы второй час плетемся медленнее улиток через древесный завал, когда можно просто обойти его. Неужто совсем разум потеряла с приходом теплых ветров?!

— Ищи, — безнадежно махнул рукой Людек и присел на поваленный ствол. Красно-бурая кора местами облупилась, обнажила розоватый иссеченный лубок с алыми каплями застывшей смолы. Будто раны на коже.

Мы успели покинуть опасную часть леса вовремя. Налетевшая буря засвистела, до земли согнула мачты-сосны, подняла в воздух опавшие ветки и жухлую после зимы траву. Небо почернело на глазах, полыхнула яркая вспышка, разрубив свинцовые тучи пополам. Зарокотал угрожающе гром, спутник весенней грозы. Рухнуло, натужно скрипя и ломая подлесок, подточенное жуками дерево у дороги. И хлынул дождь. Теплый, солоноватый, несущий жизнь и очищение.

— Живее, живее! Надо укрыться в чаще, — поторапливала нас берегиня, зайцем петляющая между стволами.

— Так боишься вымокнуть? — насмешливо поддел ее королевич, без труда держась рядом.

— Так боюсь превратиться в жаркое, — без улыбки ответила Верена. — Шаровые молнии здесь не редкость.

Подтверждая ее слова, ослепительно-белый шар влетел в макушку ближайшей сосны, оглушительно застрекотал, пронзив ее насквозь и потух, оставив после себя выжженный след и запах горелой древесины. Понуканий не потребовалось. Еще полчаса дикой лесной пляски — и мы выбежали на круглую поляну с врытым посреди нее столбом, покрытым жирной копотью.

— Ой-ой-ой, — тоненько заголосила Верена, быстро развернулась и понеслась в обратную сторону. Мы с королевичем, непонимающе переглянувшись, побежали следом, через плечо поглядывая на странное сооружение. В момент, когда земля вдруг ускользнула из-под ног, распахнув темную пасть охотничьей ямы, я успела разглядеть, как в сверкающее сталью навершие столба ударил молочный хлыст молнии. Один, за ним второй, третий... Воздух над головой заволокло дымом, а я ткнулась коленями в мокрую осклизлую землю.

— Ох! — чей-то локоть ударил меня под ребро. По пальцам проползла неторопливая мокрица. За шиворот стекали капли дождя, пробиваясь через сломанную "крышку" ямы.

— Цела? — обеспокоенно спросил Людек и подхватил меня на руки. Веренка замерла у его плеча, сверкая зелеными огоньками глаз. Я набралась смелости, перевела взгляд на лицо королевича и ахнула. Его глаза в неплотной темноте светились льдисто-серым. Наследие королей проявило себя даже в такой малости.

— Поставь меня, не сахарная, — просипела, толкнув его в плечо. Ноль внимания, разве что усмешка на губах цветет пакостливая. — Цела, но в грязи измазалась. Костюмчик не жалко, ваше высочество?

— Не переживай, Тайка, его костюмчик в таком же состоянии, — рассмеялась берегиня, зажигая вокруг нас светлячки. — Ведром грязи больше, ведром меньше...

— Где мы? Это волчья яма? — я с интересом оглядывала место, куда мы так нелепо угодили. Метра два в глубину, столько же в ширину.

— Была бы волчья, на дне нас ждали бы колья, — "успокоил" меня королевич, отходя к дальнему краю. — Похоже или на ловушку для живого зверья, или...

— На запасной выход, — закончила Веренка, глядя нам за спину. — Точно! Яма вырыта явно нечеловеческими руками! Да и то, как искусно скрыли ее от чужого взгляда...

— Это ж каких размеров должен быть зверь! — спину обдало холодом. С волками мы бы еще управились, но с крупным хищником навроде медведя — вряд ли. Лапой пришибет и не заметит! Может ли статься, что в Борнегском лесу укрылись не менее древние сородичи снежных ящеров?

— А мы сейчас проверим, — задорно хлопнула в ладоши девушка, разом погасив все огоньки, и...толкнула королевича, все еще держащего меня на руках, да с такой силой, что мужчина завалился назад.

— Хлипковата маскировка оказалась, — задумчиво поправляя волосы, пробормотала Верена. Ее спутники сейчас, зло ругаясь, барахтались в глинистой жиже, присыпанные комьями земли аккурат на месте проломленной стены. Из образовавшегося прохода тянуло теплом. Берегиня смело шагнула вперед, принюхалась. — Эй, лежебоки, хватит миловаться! Чую жилье поблизости!

— К зверю на обед как раз поспеем, — проворчали с пола.

— Да с чего к зверю-то? Человечьим жильем пахнет! — простодушно объяснила она друзьям и скрылась в темноте коридора... — Ой! Руки убери!

* * *

Людек методично ослаблял веревку, которой стянули нежданным гостям руки, и рассматривал место, куда их привели. Больше всего оно напоминало нору гигантского барсука, где по случайности обосновались люди. Никем иным их пленители оказаться не могли. Впрочем, не разбойники — и то хорошо.

Рванувшуюся на подмогу берегине чумазую парочку неизвестные лихо окоротили двумя подсечками. Связали, выстроили колонной, да так и повели вперед, не показывая лиц. Вглубь подземного тоннеля, мимо пещерки с озерцом, через хитросплетения белесых шипастых корней. Там, за колючей оградкой, и оставили, предварительно примотав концы веревок-поводков к кольцам в стене. Ни охрану не выставили, ничего. Странные какие.

При ближайшем рассмотрении закуток, где бросили пленников, походил на площадку для состязаний. Утоптанная до каменной твердости земля, врытые по краям округлой пещеры столбики с разноцветными лентами на верхушках, глиняные шары разного размера, сложенные аккуратной кучкой неподалеку от входа, заковыристая вязь истертых символов по всей поверхности стен.

— Мать всех ветров, — шокировано пошептала Тахиза, сидящая рядом с мужчиной. — Мы нашли их! Нашли!

— О чем ты? — он нехотя повернулся к соседке и обомлел. Доселе угрюмая и вялая, дрожащая от холода, в этот миг степнячка больше всего походила на саму себя, какой он ее запомнил при первой встрече.

— Бурые лисы! Людек! Мы нашли! — глаза девушки горели восторгом. Она порывалась вскочить, но короткая веревка не позволила, больно сдавив запястья. Тайя плюхнулась обратно на землю и воодушевленно зачастила, суматошно оглядывая стены. Привыкнув к окружающему полумраку, она легко распознала родные сердцу буквицы, излагающие заветы Матери ветров. — Не звериные лежки искать нужно было! Как же я сразу не поняла? Борнег! Я-то думаю, что мне напоминает название имения! Бор-Унег, Лисья нора на джелаирском! Как они сюда попали? Почему не вернулись в Степь?

— Старейшина ответит на твой вопрос, дитя. Коли пожелает. — Тройка воинов, сгрудившаяся в узком проходе, посторонилась, пропуская к узникам тонкокостную седовласую женщину в темно-бурой накидке. — Я провожу вас.

— Госпожа! Разве пристало... — возмутился кто-то из стражей за спиной.

— Если, конечно, вы поклянетесь не причинять вреда ни действием, ни помыслом приютившему вас дому. — Завершила она свою речь и выжидательно уставилась на путешественников.

— Только взамен на такую же клятву с вашей стороны, — вежливо оскалился Людек. Раз Тахиза признала сородичей, значит, клятву с них требуют сейчас на крови. Такую не обойдешь и не нарушишь при всем желании. И пусть вывалявшийся в грязи, продрогший до костей королевич являл собой сейчас жалкое зрелище. Однако так просто вручать себя и своих подопечных в руки неизвестных мужчина не желал. — Вы же понимаете, что нам требуются гарантии безопасности. Особенно после такого настойчивого приглашения в гости.

— Хитер, — одобрительно заметила женщина и повернулась к своим провожатым. — Отвяжите их. И дайте мне нож.

— Госпожа, вы поступаете неразумно, — ведущий в тройке принялся снова увещевать охраняемую особу. — Вам известны правила, чужаки, прознавшие о городе, должны унести тайну с собой в могилу.

— Или же остаться на вечное поселение с вами, — спокойно парировала дама и подставила раскрытую ладонь. — Кажется, именно так поступили со мной. Я помню правила, Рахим. Нож.

— Как прикажете, — с тяжелым вздохом подчинился воин. Его товарищи как раз успели разрезать путы на руках пленников и подвести их к выходу.

Названная госпожой порезала ладонь, проговорила слова клятвы, древней, как сам мир. Тахиза повторила ритуал на зыке Степи. Берегиня воспользовалась формулой Леса. Королевич, подивившись про себя популярностью такого рода сделок, закончил круг словами на шехском.

— Интересная у вас компания собралась, как я погляжу. Ступайте за Рахимом, приведите себя в порядок. После говорить с вожаком будете.

И они пошли в отведенную гостям комнатушку, сопровождаемые подозрительными взглядами местных жителей, волею судеб попавшихся на пути. Люди как люди, мало чем отличающиеся от коренных жителей Севера, пришел к выводу королевич, рассмотрев "лисов" повнимательнее. Разве что в разрезе глаз кроется некая чудинка, да одежды их меха и небеленого полотна на наряды степняцкий похожи. Такую прорву народа прокормить — дело нелегкое. Они должны выходить на контакт с нормарцами хотя бы по торговым делам. Как же де Валки их прозевали?

Страж привел их в небольшой закуток с выдолбленной в полу купальней. Молча указал на три стопки, лежащие с краю "бассейна".

— Старую одежду бросите здесь, она вам больше не понадобится, — напоследок посоветовал "гостям" провожатый и выскочил прочь, только занавесь из плотно сшитых шкурок заколыхалась.

— Не понадобится? — Верена, осознавшая в этот момент, насколько серьезные проблемы их ждут, побледнела. Прижала ладошки к лицу, зажмурилась, сдерживая слезы. — Они, что же, нас... убьют? Просто за то, что мы их увидели?

— Не переживай раньше времени, — Тахиза обняла подругу за плечи, встряхнула легонько. — Выберемся, дай только разобраться со всем. Их законы похожи на степные. Та женщина говорила что-то о вечном поселении. Возможно, именно об этом сообщит нам Старейшина. Испытание какое предложит и, если сочтет нас полезными для своего рода, позволит остаться.

— В добровольно-принудительном порядке, — вставил Людек, брезгливо приподняв краешек приготовленного для них одеяния. Серые просторные платья в пол с широким рукавом для девушек, такие же серые прямые штаны на завязках да рубаха для него. Ни обуви, ни теплых вещей. Предусмотрительные какие здесь хозяева!

Только богам известно, каких усилий стоило королевичу переждать небольшую задержку перед встречей с главой лесного народа. Людек скрипел зубами от нетерпения, покуда девушки отмывались в глубокой кадушке за ширмой от приставшей глины и выбирали из волос труху да прелые листья. Ему все казалось, что маячащая перед самым носом разгадка, того и гляди, снова ускользнет из рук. А вместе с ней и шансы увидеть младшего брата живым и здоровым. Последняя мысль была невыносима, она каленым огнем жгла сердце, стоило лишь вспомнить о Йозефе. Как он там? Где он? Плевать на королевство, к бесам трон, проживут они и вне стен королевского замка. Только бы цел остался.

Боги оказались милостивы к мужчине. Не прошло и часа, как попавших в лесную яму людей сопроводили под конвоем в огромную пещеру. Почти такую же огромную, как под Шехраном.

* * *

Принесенная клятва значительно улучшила отношение трех конвоиров к нам. Даже несколько растянутое время на приведение себя в порядок простили, ни слова не сказали. Только глянули насмешливо да повели кружным путем в главную пещеру Лисьего города. Я с жадностью вглядывалась в неприветливые лица, смутно надеясь, что вот-вот увижу тех, кто мог быть моей семьей по линии отца. Раз уж с материными родственниками не свезло, может, тут удача ко мне повернется?

Старейшиной оказался седой, как снежный барс, худощавый старик с цепкими черными глазами на бледном морщинистом лице. Он ждал нас, прислонившись спиной к стволу огромного дерева, раскинувшего свои многочисленные ветви под потолком "норы". Кроваво-красная кора гиганта сияла в полумраке, белесые листья, никогда не видевшие солнечного света, мягко шелестели в полном безветрии.

— Что это за чудо? — я не удержалась от вопроса.

Верена ответила мне шальной улыбкой и мечтательно закатила глаза, неслышно шепнув мне:

— Сейчас увидишь! Я о таком только в сказках читала.

А дальше... Дальше началось нечто странное, и события понеслись кувырком, за один-единственный час полностью перевернув мое представление о мире. Дерево дрогнуло, ветви затрепетали в едином порыве, блеклые листочки налились молочным светом, подросли в размере. Секунда — и среди густой кроны вспыхнули рыжими огоньками крупные соцветия с ладонь величиной. Терпкий коричный аромат растекся по пещере. А вместе с ним — сорвавшиеся с веток листочки, тропинкой легшие от корней Древа до наших с берегиней ног.

— Приветствуем вас, Хранительницы, в Лисьем граде. — Старейшина поднялся со своего места и чинно склонился перед нами. Набившиеся в пещеру люди тут же последовали его примеру. Кто-то меткий швырнул в ноги Людеку камень, заставив того рухнуть на колени, шипя от боли. Это что еще за шутки?! — Много лет мы ждем вашего появления в сем краю. Предсказанное свершилось.

Звонко прогудел невидимый гонг. К Старейшине присоединились уже виденная нами женщина в бурой накидке в сопровождении тройки стражей. Нахмурилась, заметив искривленную гримасу королевича. Из толпы к шеху подскочила пара дюжих парней, вмиг вздернув того на ноги. Мы с Вереной, дружным рычанием отпугнув горе-помощников, придвинулись к Людеку с двух сторон, оберегая от нового падения.

— Видящая Бор-Унега проводит вас к месту свершения, — уронил последнее слово старик и вновь замер восковой куклой.

Это все? Нас мариновали полдня в затхлом подвале ради каких-то жалких трех фраз от дряхлого старца?! Я задохнулась от негодования. Радость от встречи с "сородичами" как метлой смело. Неужели они вовсе позабыли о законах гостеприимства? Совсем одичали в своем лесу, лисы облезлые! Наставника на них нет!

Между тем, повинуясь неслышному приказу, северные джелаиры выстроились этаким живым коридором, пропуская нашу троицу и Видящую в сопровождении охраны. Медленно и вальяжно прошествовали мы мимо бесстрастных Лисов, как звали себя эти люди, прошли десяток шагов по темному коридору... Вырвавшиеся вперед стражи ловко сунули нам в руки мягкие кожаные сапожки.

— Надевайте и быс-с-с-стро за мной, — прошипела вполголоса женщина, резко ударила ладонью по шарообразной выпуклости в стене и вспугнутым оленем понеслась по открывшемуся проходу. Мы побежали следом. Есть люди, которых лучше слушаться беспрекословно. Видящие как раз из таких. Не потому, что сильны и опасны, а потому, что ведают больше остальных.

— Оторвались, — успокоено выдохнула загадочная Видящая минут через двадцать непрерывного бега, когда впереди забрезжил сероватый свет. Улыбнулась нам кривовато, стерла пот со лба и без сил рухнула в подставленные руки своего стража. Она что, вывела нас на поверхность? — Я все объясню, дайте только отдышаться. Ох, говорила мне сестра продолжать тренировки! Рахим...

— С позволения Госпожи, я отвечу на ваши вопросы, — смиренно кивнул нам воин, неохотно передав ослабленную гонкой женщину своим товарищам. — У нас в запасе около часа, пока не появятся лодки.

* * *

Вести расспросы взялся Людек. Мы с Вереной не возражали. Опыта у советника безопасности в этом деле достаточно. Я же обратилась в слух, все более и более изумляясь, как щедра на выдумки богиня-мать. И как мало мы, люди, знаем об окружающем нас мире.

Когда-то давно, еще до моего рождения, на Марейне царил мир. Не прокатилась еще по Равнине пожарище войны, не сплотились в военном союзе приморские княжества, не закрыл свои границы Великий лес. Джелаиры без опаски путешествовали по Равнине, обогащая наш народ почерпнутыми на стороне знаниями. Нередко вступали в браки и оседали в чужих землях, возвращаясь в Степь только лишь за благословением своего толгоя. Постепенно в Нормаре выросла целая деревенька на краю леса, где строили дома и растили детей нашедшие свою судьбу степняки. По странной прихоти богини, внутренним зверем поселившихся здесь людей раз за разом становилась лисица необычного темного окраса. Оттого и пошло название, вскоре перекинувшееся и на лес. Жили тут по законам, тесно спутавшим в себе заветы Матери ветров и строгие правила Единого. Вместо "отца"-толгоя выбирали Старейшину. Детей отдавали в обычную человеческую школу. Торговали, охотились, трудились на лесопильне, советовались с Видящей. Когда отец королевичей решил огнем и мечом изгнать "варварское племя" с равнины, в Бор-Унеге уже обосновалось не меньше трех десятков семей.

До Севера волна "карательных" настроений добралась в последнюю очередь, подарив бор-унегцам драгоценное время. Люди лихорадочно искали способ защитить свои жизни. Кому первому пришло в голову попросить заступничества морского Хранителя, давным-давно бросившего Марейн, сейчас и не вспомнят. Совершили ритуал по всем правилам, в древней книге найденным, жертву щедрую водам принесли и забыли. Диковинные лодки, длинные да легкие, по шесть гребцов в себе несущие, причалили в скрытой скалами бухте на закате. Следом за лодками на берег выбрались они. Посланцы Фэпо, пропавшего Хранителя вод.

— Оборотни они. Захотят — тюленями обернутся, захотят — ноги человечьи отрастят вместо хвоста. — Невидяще уставившись на линию горизонта, рассказывал Рахим. — Их Видящая, жрица, как ее кличут, нашу беду разглядела и решила вмешаться. И ладно бы, только тюлениц своих послала! Нет же, дурная баба помощь из-за моря привела. Таких же... двуличных.

Мужчина скривился и брезгливо сплюнул. Видящая печально посмотрела на своего стража (или сторожа?)

— Никак не можешь простить ее? Столько лет прошло, Рахим. Лучше бы ты счастья сестре желал с такой страстью. — Она подошла нетвердой походкой к краю тоннеля. Начертила в воздухе какой-то знак, вспыхнувший голубым огоньком. Повернулась к нам лицом, загородив собой выход. — Не смотрите на нас так недоверчиво. Все, сказанное Рахимом, чистая правда. Бор-унегцев действительно спасло лишь чудо. Пришедшие из-за моря выстроили город под землей. Укрепили своды, вывели родниковую жилу, научили, как выращивать целебные травы без солнца. И Древо в знак дружбы подарили.

— Кто они? — слегка охрипшим голосом спросил Людек. По-прежнему невозмутимый, будто ему не об оживших сказках толкуют, а о наскучивших финансовых отчетах. — Взаправду посланцы Фэпо, дети богов?

— Дети богов, — задумчиво повторила старая Видящая и усмехнулась, насмешливо глянув в растерянные глаза королевича. — Думаю, их позабавит твое предположение, шех. Не боги и даже не дети богов. Просто народ, доселе нам незнакомый. Живут они на другом конце Северного моря. Тшелка — люди-тюлени. И болла — крылатые змеи, обитающие в далеких горах. В те темные годы они буквально спасли наш берег. По воде приносили еду и лекарства, уводили карательные отряды в болота, учили, как предсказывать непогоду и мор по дрожанию Древа.

— Выходит, море можно преодолеть! Почему нас уверяли, что северные воды гибельны для моряков? — воскликнула Верена, взволнованно теребя в руках край рубахи. — И там живут другие люди! Почему тогда на Марейне об их существовании никто не знал? Пусть в сказках и легендах — но их образ должен был остаться здесь!

— Для наших моряков — гибельно, — поправила девушку Видящая. — Марейну предстоит долгий путь, покуда мы не догоним в развитии своих спасителей. Еще не время для знакомства, так сказала старшая жрица. И предупредила, что когда-нибудь к нам явятся за помощью потомки Хранителей. Почитай, лет двадцать, а то и двадцать пять назад это было. И вот вы здесь. Чумазые, оборванные, с сотней вопросов и секретов за пазухой.

— Могу я задать вопрос не о днях прошедших? — подал голос королевич, до этого чутко прислушивающийся к происходящему в пещерах. Погони не было, но... надолго ли? — От кого мы убегали, леди?

— О, — недовольно поморщилась Видящая, покосившись на своих охранников. Те отрешенно смотрели перед собой, делая вид, что разговор их никоим образом не касается. — Видите ли, среди местных жителей существует поверье... Н-да. В общем-то, чужаки, пришедшие нам на выручку, не особенно воздерживались от плотских утех. Ты, милая, — тут женщина странно посмотрела на меня, — как раз из зачатых в те времена детей, по глазам вижу. Полукровки, рожденные от такой связи, были здоровее, сильнее, искуснее. Да и способностями частенько обладали странными. Кто-то мог без труда под водой часами находиться, кто-то бегал быстрее ветра, кто-то видел будущее. Вот и вбили себе в голову Старейшины, что потомки Хранителей, которых мы так ждали, в первую очередь должны продлением рода заняться. А уж потом, через пару лет, могут рассчитывать на помощь и поддержку. Полагаю, вам не очень-то хочется становиться племенными кобылами, потому я решила привести вас к причалу сразу, минуя ритуальный зал.

На меня словно ушат помоев вылили. Салхина. Говорящая с ветрами. Хранительница степи. Какие громкие слова, и какой, оказывается, низкий в них смысл. Выходит, нет среди здешних людей моих родственников. Не было никогда. И я вовсе не чистокровный джелаир. Не касалась меня длань Матери ветров, избрав среди сотен других. И сила моя чудная не ею дарована, а кровью "папеньки", что течет в моих жилах. Я — плод легкомысленной любви залетного молодца и юной дурочки, решившей родить дитя от чужака. По крайней мере, теперь я знаю, что дальнейшие поиски отца вести бессмысленно. Найдешь тут, как же. Да он и не ведает, наверное, что у него дочь есть! Нервный смешок вырвался против воли. Как же так вышло... Как вышло, что мама добралась аж до самой Степи, будучи на сносях? И почему нас разлучили толгои? Знали ли они, чем обернется их решение в будущем?

— Позвольте, но как же вы определяете, кого в гости занесло? — продолжал свой допрос королевич. Судя по лицу, его порядком обескуражили местные традиции. — Хранителей или нет?

— Древо, — дернула плечиком Видящая. — Оно цветет только в присутствии тех, в ком есть капля древней крови. Ее несут в себе заморские гости и их отпрыски в любом поколении, ее дарит своим дочерям богиня. Хватит даже крошечной доли, чтобы проклятая деревяшка зацвела.

— Простите, леди. — Несколько виновато поклонился Людек. Верена с сочувствием смотрела на горько улыбающуюся женщину. Получается, она нас спасла сегодня. Почему же сама так и не покинула эти земли?

— Довольно вопросов. Моего дара хватило, чтобы увидеть трех путников, что придут в Лес в разгар первой грозы и спустя много дней вернутся обратно, неся с собой освобождение. Я свою задачу выполнила, — категорично заявила Видящая, верно разглядев жалость на наших лицах. Тут же снаружи донесся громкий плеск и глухой стук, будто поленом о камень ударили. — Историю Борнега вы знаете, при встрече с тшелка визжать и падать в обморок не будете. А теперь ступайте. Вас уже ждут. И не спешите с выводами, дети. Поверьте, вас ждет еще множество открытий.

Видящая, чьего имени я так никогда и не узнаю, отступила в сторону. Солнце почти скрылось за горизонтом, в далеком небе зацветали первые звезды. А в трех шагах от выхода из тоннеля плескалось холодное северное море с кристалликами льда. И покачивалась на мелких волнах узкая лодка, которую удерживали на месте маслянисто-черные тюлени с ярко-синими глазами. Так начался мой путь за море, в земли, о существовании которых я даже не подозревала.

Глава 28. МирраВесенний полдень, исполненный будоражащих кровь ароматов, так и манит выйти за пределы душного кабинета. Отсчитывают мелькающие мгновения массивные золоченые часы над столом. Колышется в такт дыханию ветра шелковая занавесь глубокого синего цвета. Мерцают, играют солнечными бликами осколки зеркала, нанизанные на суровую нить и подвешенные к раме окна. Тихо шуршит в мозолистых пальцах исписанный со всех сторон пергамент. Замерли, почти не дышат, вытянувшись по струнке перед суровым наставником, две девушки и юноша в одинаковых форменных мантиях.

— Значит, пророчество о Лунной птице, — проскрипел мужчина, отложив пергамент. Поправил на переносице очки, ослабил ворот рубахи, словно тот душит его. Вздохнул тяжело, по очереди оглядев собравшихся студентов. Молчат, бледные от волнения, но глаз не отводят. Уверены, что все сделали верно, балбесы. Полные губы ректора дрогнули в ироничной усмешке. — Ну, кому в голову пришло его исполнить? Вам, Герас Ларайет? Или же вам, Аннет Роэнийская? Полагаю, вы помните, что последнее предупреждение получили еще год назад. Придется доложить князю Дорэю о неподобающем поведении его наследницы. А вы что так глазами сверкаете, Иэн? Есть, что сказать?

— Пэр ректор, — девушка запнулась, неосознанно ухватилась за кончик пушистой белой косы, но тут же совладала с волнением. — Аннет и Герас ни при чем. Это моя идея. Вернее, даже не идея, а видение.

— Ах вот оно что, — нахмурился ректор. Потянулся к разложенным аккуратным рядком папкам с личными делами трех самых проблемных студентов Университета Идиз. — Иэн Геллах, факультет валькирий, пятый курс. Занятно. Почему, в таком случае, о вашем видении ничего не известно преподавателям?

Девушка вдруг злобно оскалилась, скрестив руки на груди.

— Потому что многоуважаемый магистр Люрус счел мое видение детской выдумкой и отказался его вносить в каталог...

— Поэтому вы, милая пэрри, решили самолично выполнить условия видения, я правильно понимаю? — с ласковой улыбкой прервал возмущенную речь девушки ректор. Что ж, вполне закономерный итог для карьеры магистра Люруса. Не первый раз он пренебрегает обязанностями, в одиночку решая вопрос истинности студенческих видений. Осталось разобраться, что такого усмотрела девочка, раз решила рискнуть. — И ради сего, без сомнения, благородного дела вы выкрали из зарубежного королевства — ни много, ни мало — самого короля, обезглавив целую страну! Что еще? Ах, да, чуть не свели с ума наследницу жреческого рода лесных якши и косвенно виноваты в несвоевременном пробуждении некоей носительницы воздушных сил. Я все упомянул?

— Д-да, — смутилась девушка и вернулась в "строй".

— Ох, дети, — укоризненно покачал головой ректор и поднялся из-за стола. — Сколько раз вам говорили, ставьте в известность хотя бы кого-то из кураторов, прежде чем решаете вершить чужие судьбы! Ну, что встали? Ведите меня к вашему пленнику. Будем улаживать конфликт, заодно и детали видения проясним.

— Вообще-то я его от смерти спасла, — непримиримо буркнула вполголоса беловолосая Иэн, повернувшись к дверям. Ее друзья только мученически закатили глаза.

— Вообще-то, милая пэрри, — спустив очки на кончик носа, язвительно отметил ректор, — для такого серьезного вмешательства в чужие дела существует специально подготовленный отряд, в котором состоят лучшие выпускники Университета.

Следуя за спешащими студентами, ректор Университета Идиз, что расположился на полуострове Мирра, и помыслить не мог, насколько серьезными последствиями обрастет эта "шалость".

* * *

Вышеозначенный король тихо-мирно поджидал своих пленителей в комнате отдыха для преподавателей. Рыжеволосый мужчина с ногами забрался на старенькую софу и с неприкрытым интересом разглядывал географический атлас, разложенный на коленях. Рядом с ним покоилась стопка разномастных фолиантов, собранных любознательным чужаком по всей комнате.

— Сильно отличается от ваших карт?

— Не то слово! Она изумительна! О такой детальной проработке ландшафтов в Шехии даже не задумывались, а введенные вами символы для обозначения... — Гость, с восторгом расхваливающий достижения местной картографии, оторвался от атласа и смутился, поймав насмешливый взгляд ректора. Аккуратно свернув книжицу, он поднялся и с достоинством поклонился вошедшим. — Прошу извинить мое самоуправство. Полагаю, вы без труда поймете мои мотивы.

— Не извиняйтесь, я все понимаю. В свою очередь, прошу вас со снисхождением отнестись к столь вопиющей безалаберности моих студентов, вмешавшихся в историю вашей страны.

— Ваших...студентов? — Похищенный в разгар набивших оскомину смотрин, Йозеф был даже благодарен вероломной "невесте", на его глазах обратившейся громадной белоснежной птицей и унесшей его аж на другой край мира. Однако весть об истинном статусе той, что мнилась братьям ден Поль, измученным подковерными войнами и борьбой с упрямым бастардом, посланницей Богов, была настолько абсурдна! — Выходит, доставившая нам столько хлопот Лунная птица, за поимку которой мой брат назначил баснословное вознаграждение, всего лишь студентка?

Дождавшись кивка от ректора, молодой король окинул внимательным взглядом беловолосую девушку, вспыхнувшую от прозвучавшего в его голосе пренебрежения, фыркнул и расхохотался. Хохотал он долго и со вкусом, заразив собственным весельем всех присутствующих. Кроме пунцовой от стыда и злости Иэн Геллах, разумеется.

— Живи они в моем королевстве, я бы их отчислил без права восстановления. — Просмеявшись, посоветовал молодой человек, сфокусировав все внимание на главном среди пришедших. От былого веселья не осталось и следа.

— Брысь отсюда, — вполголоса шикнул на студиозусов ректор, внимательно следя за действиями чужака. Сейчас, именно в эту минуту, глава Университета вдруг осознал, что перед ним действительно стоит не абы кто, а король. Настоящий, демоны его раздери, король целой страны, размерами в десяток раз превосходящей Мирру, если верить картам. И этот король, несмотря на свою молодость и показное благодушие, на самом деле пребывает в отнюдь не благостном расположении духа. А потому... — Иэн, леди Готту сюда срочно.

Молодежь, не лишенная дара предвидения, покинула опасное для их жизни место без возражений. Когда за ними захлопнулась дверь, темное марево, расползающееся по кабинету от ног "гостя", наконец, остановилось и растворилось в воздухе. Ректор перевел дыхание и, приняв наиболее дружелюбный вид, присел в кресло наискось от облюбованной странным юношей софы.

— Присаживайтесь, молодой человек, в ногах правды нет, как говорится. Предлагаю начать заново. — Мужчина расправил плечи и принялся просвещать гостя. Судя по словам Иэн, никаких объяснений о том, куда и зачем парня занесло, друзья дать не потрудились. Оглушили, вкололи снотворное и в таком виде оставили здесь. Чем только думали, убогие? — Так уж вышло, что сейчас вы находитесь на материке Фортейн, в восточной его части, которая зовется Миррой. Здесь находится Университет Идиз, где обучаются талантливые молодые люди со всего материка. Меня зовут Август Бурт. Я ректор этого учебного заведения.

— Йозеф ден Поль, — вальяжно кивнул ему чужак, одарив надменным взглядом. — Наследник королевской династии ден Поль, отмеченной дланью Единого. Правитель Шехского королевства.

— Рад знакомству. Вы уж простите, Ваше величество, что не могу предоставить вам подобающих статусу условий...

— Не берите в голову, — отмахнулся странный гость. — Лучше расскажите мне, каким образом связаны события в моей стране и ваши студенты. И насколько далеко я сейчас нахожусь от своих земель. По вашим картам я вижу, что материки разделены Северным морем, однако оно издавна считается непреодолимым.

— А отсутствие языкового барьера вас не интересует? — осторожно спросил ректор, послушно снимая со стены карту мира и расстилая ее на кофейном столике перед софой. Интуиция подсказывала ему, что с похищенным студентами мужчиной не все так просто. Колышущаяся, словно живая, тень за его спиной только добавляла вопросов.

— Нет, — снисходительно улыбнулся Йозеф. — Это одно из свойств дара моей семьи. К тому же ваш язык довольно схож с наречием Северных режионов Шехии.

— Понятно, — пробурчал старик и пустился в объяснения. Глядишь, к приходу леди Готты удастся минимизировать ущерб. А поганку Иэн с компанией он, пожалуй, спровадит подвалы чистить. Чтобы неповадно было. — Смотрите, мы находимся...

* * *

Жизнь в Университете Идиз шла своим чередом. Носились по коридорам неугомонные студенты-первокурсники, вернувшиеся с каникул. Дни напролет просиживали в библиотеке старшекурсники, готовые вот-вот сорваться на практику, даже рюкзаки походные с собой некоторые таскали повсюду. Замирали в трансе у распахнутых окон угрюмые, крепко сбитые девицы с факультета Валькирий. Чертили солнечные часы в университетском парке будущие хроносы — хозяева времени, управляющие воспоминаниями. Тренировались с хрустальными шарами норны-провидицы, наперебой предсказывая кому ни попадя всяческие глупости вроде казенного дома и встречи с покойником. Йозеф, для удобства записанный вольным слушателем, наблюдал за этим живым муравейником со стороны уже вторую неделю. И, по прошествии времени, был готов даже принести благодарность троице лоботрясов с пятого курса, затащивших его сюда.

В тот день старик-ректор многое успел рассказать ему о настоящем устройстве мира. Еще больше король узнал сам, погрузившись в столь любимый им мир книг. Выводы оказались неоднозначными. Смешно представить, какими ограниченными выглядят жители Марейна для местных.

Во-первых, Северное море оказалось не таким уж неодолимым. Хитрая девчонка, приняв свой второй облик (об этой черте населяющих Фортейн жителей Йозеф узнавал особенно рьяно и был сильно удивлен, узнав, что предки степняков когда-то тоже были способны на такое), попросту вырубила его метким ударом в болевую точку, да так и перенесла на полуостров, где их уже поджидали ее сообщники. Оказалось, что северный берег Марейна и полуостров Мирры разделяет широкий пролив, пересечь который можно за день пути по воде. Другое дело, что море в этом месте бурное и холодное, дрейфующими льдами наполненное.

Во-вторых, когда-то никакого пролива не было и в помине, земля была единой. Потом случилась какая-то катастрофа, толком до сей поры не объясненная учеными, и материк раскололся на две части, постепенно удалившиеся друг от друга. Часть, впоследствии ставшая Марейном, оказалась крупнее по размеру и... менее цивилизованной. Окраинные человеческие поселения, рыбацкие городки, кусок Вечного леса да засушливые предгорья со впавшими в спячку обитателями — вот и все, что выпало на долю его родного края.

В-третьих, сами жители Фортейна, поначалу шокировавшие Йозефа своими перевоплощениями. Кого здесь только не было! Оборотни-змеи, живущие в горах (от них, по предположению ректора, и произошли джелаиры), оборотни-тюлени, населившие острова, Лесные, которых здесь уважали и звали "якши". И люди, конечно же, создавшие свое королевство на осколке Равнины, став центром материка. Чем больше молодой король узнавал о них, тем больше сходства с народами своей части света находил. Только — вот незадача! — здесь люди научились жить в мире с соседями, в отличие от заморских сородичей. О войнах и вооруженных конфликтах здесь не слышали уже несколько веков.

В-четвертых, таланты, начисто утерянные жителями Марейна и повсеместно встречающиеся здесь. Ученые мужи Фортейна считали, что на развитие этих способностей влияет излучение особой конструкции, поддерживающей климат на материке. Древний механизм, заменой которому на новой земле стал Источник равновесия, скрытый в подземельях Шехрана. Университет Идиз обучал ясновидящих и провидцев со всего материка. Выпускников называли мойрами, и "столбили" на практику и последующую работу задолго до вручения дипломов. Еще бы, мойры могли предсказать грядущую непогоду и болезни, исход переговоров, настрой партнеров, возможность зачатия детей... Да что угодно, в зависимости от уровня дара и направления!

В-пятых, своему попаданию на Фортейн король был обязан тройке самых перспективных студентов. Как выяснилось, посетившее их на общей медитации видение оказалось настолько многогранным и устрашающим в своих последствиях, что ребята не смогли остаться в стороне.

— Вообще-то преподаватели обязаны фиксировать видения старшекурсников, — извиняющимся голосом бормотал ректор. — Но и у нас бывают случаи служебного произвола. Виновный понесет наказание, не сомневайтесь.

— В чем суть видения? — Йозеф настойчиво выспрашивал детали, силясь составить общую картину событий. Неспроста девчонка явилась в Шехран именно в это время! Если вспомнить, как долго ее носило по Марейну...

— Полностью рассказать не могу, однако... — Август Берт выудил из складок мантии тонкий свиток. — Ознакомьтесь. Надеюсь, после этого вы сможете простить поступок моих подопечных. Поверьте, они не со зла.

В свитке описывалась "развилка" событий, порожденная судьбой самого Йозефа. Убийство настоящего короля, недолгое воцарение бастарда, гражданская война в Шехии и... новая катастрофа, связанная с подземельями Шехрана. Цунами, накрывающее Мирру. Изменение климата. Эпидемия непонятного происхождения, выкашивающая все нечеловеческие народы. Либо же возвращение трона исконным наследникам, разгром заговорщиков, некий ритуал, влекущий "оттепель" в Северных водах, налаживание связей с внезапно открытой частью света...

— Что ж, теперь мне ясны мотивы. Однако выбранные средства... — Йозеф закаменел лицом, вспомнив изломанное тело Тайи, повисшее между небом и землей. Рассказ Михиля о безумии, неотвратимо захватывающем разум берегини. Заговорщики, в последний момент ускользающие из расставленных ловушек. Будто знали заранее! — Когда я могу вернуться назад?

— Советую вам побеседовать об этом лично с Иэн и ребятами, — ректор устало вздохнул и поднялся с кресла, пряча свиток. — Они лучше меня ориентируются в видении, к тому же специально для вас могут провести повторный сеанс. Пока что предлагаю вам присоединиться к студентам и посетить наши лектории. Если это вас интересует, конечно.

— Интересует, — бегло кивнул король и вскочил. Вопрос о сроках вынужденного отсутствия его немало беспокоил. — Где я могу найти студентов?

— А они не уходили, как мне кажется, — добродушно усмехнулся ректор, подмигнул и резко толкнул дверь. Снаружи донесся глухой стук и тихое ругательство. Мужчина выглянул в образовавшуюся щель. — Вот они, голубчики, все в сборе. Входите, олухи. Герас, на тебе размещение гостя в южной башне, преподавательский этаж. Ключи у леди Готты. Проводишь Его величество, как закончите беседу.

Йозеф скептично осмотрел сгрудившихся у входа студентов. Опасаются, наверняка, но вины за собой не чувствуют. Спасители мира бесовы! Неужто он бы не выслушал их, приди они к нему по-человечески? Он, не понаслышке знакомый с проявлениями божественного дара! Нет же, решили своими силами обойтись. Такого наворотили — выпороть мало!

— Ну, давайте побеседуем, — оскалился в недоброй улыбке молодой король. — Заодно объясните мне, какой идиот придумал столь бестолковый план, собственными руками чуть не сведя нас всех в могилу.

Глава 29. ЗаморьеКак поступить, если привычный мир вдруг рухнул в одночасье? Кому верить, если самые дорогие и близкие люди все это время знали, но скрывали "постыдную", с их точки зрения, правду? Великая степь, заповедный край, колыбель Матери всех ветров... Жалкий огрызок суши, заселенный бунтарями-полукровками могучего народа, мечтающими о величии. Больно. Как же больно сознавать, что моя вера в традиции и заветы джелаиров сродни иллюзиям шехов, поклоняющихся тому, кто никогда не был Богом. Куда мне спешить, куда возвращаться, когда с детства усвоенные истины осыпались прахом под ноги, обнажив гнилую сердцевину, полную лжи и корысти? Где теперь мой дом? Да и...был ли он у меня хоть когда-нибудь?

— Тайя! Тайя! Тахиза Унег!

— А?

— Приди в себя. Не время падать духом. — Надо мной склонился Людек, сочувственно заглянул в глаза. — Ты по-прежнему остаешься собой, смелой маленькой салхиной. Выбрось из головы их слова, ну же! Смирился же я как-то с тем, что Единого не существует, а все мое королевство почитает дряхлого шарлатана!

— Я не знаю, что мне делать. — Голос сорвался, зазвенел жалобно, почти плаксиво. Хорошо, что никого из этих людей-тюленей нет рядом. Вот стыдоба-то...

— Ну, мир спасать нам все равно придется, кем бы на самом деле ни были наши предки. — Королевич рывком поставил меня на ноги и приобнял за плечи. — Да и Йозеф по-прежнему непонятно где в компании безумной птицы-оборотня, а Марейну грозит война на уничтожение.

— Кому он нужен, этот мир...

Честно говоря, последний год этот вопрос не давал мне покоя. Куда я бегу? Ради чего? Ради кого рискую жизнью своей и своих друзей? Где я свернула не туда, вместо спокойной, положенной воспитанным девицам дорожки получив изрытую ямами да ловушками тропу? Согласилась бы на День Излома стать женой кого из наших воинов, детей бы растила уже вместе с Шинтой, очаг семейный хранила. Дались мне эти секреты и тайны прошлого! Какое отношение ко мне, простой девчонке без роду-племени имеют угасшие источники, пыльные пророчества, похищения, интриги, преследования? Салхина? Не смешите! Просто-напросто отцовская кровь пробудилась, чего явно дожидались хитроумные толгои, разлучившие меня с матерью. Я и призывать-то силы свои не умею толком! Спасительница мира? Как же! Семнадцатилетняя Верена в разы сильнее и мудрее меня. О братьях ден Поль даже речи не идет, мне с ними не сравниться. Так куда же меня, глупую, занесло? В чем я провинилась перед Судьбой? Почему среди всех путей именно этот лег под ноги?!

— Старшая жрица ждет тебя. — В шатер заглянула любопытная девчоночья мордашка с небесно-синими глазенками. — Пошли, провожу. Мужчинам туда нельзя!

Людек, хмыкнув, уселся обратно на ковер, подцепил блюдо с вяленой рыбой и сделал вид, что происходящее более его не интересует. Девчонка, довольно пискнув, скрылась за пологом. Я подавила малодушное желание остаться рядом с ним. Вспомнилось, как мы вообще очутились на этом острове...

* * *

Видящая из Лисьего города помогла нам забраться в лодку. Ее верный сторож подтолкнул суденышко длинным шестом — и мы понеслись вперед, увлекаемые могучими зверями в глубину молочного тумана, как по заказу скрывшего морскую гладь от лишних глаз.

К берегу причалили на рассвете, когда звезды одна за другой начали гаснуть. К счастью, от промозглой непогоды, царящей в море, мы укрылись под теплыми шерстяными плащами, аккуратно сложенными на дне лодки. Разве что Верену немного потряхивало, но после памятной гонки в заснеженной степи ее озноб охватывал при каждом порыве северного ветра. Чудо-звери, без остановки тянувшие нас всю ночь, затащили лодку на берег и тут же скрылись в ледяной воде. Оставалось только выбираться на сушу и искать тех, кто потрудился организовать нашу "доставку".

Вскоре выяснилось, что судьба в очередной раз посмеялась над нами, закинув на довольно большой каменистый остров посреди моря. Будто кусок Великой степи откололся, да и уплыл сюда, повинуясь течениям. Разве что дома островерхие на земле стоят, а не в небе на коврах дрейфуют, а так сходство полнейшее. Ветряные арфы — и те есть, вон, звенят тонко-тонко.

— Ни забора, ни другой какой преграды. Заходи, кто хочешь. — Веренка закуталась в плащ и повела носиком, ловя незнакомые ароматы.

— Кого им бояться? Попробуй, найди еще этот остров в море, — с нотками разочарования в голосе проворчал королевич. Уж не знаю, чего он ждал, но явно не такой убогости. При ближайшем рассмотрении дома оказались простыми шатрами-времянками, раскиданными по острову в произвольном порядке. И ни души вокруг! Становище-призрак...

— Предлагаю все-таки подождать хозяев здесь. Вряд ли им понравится, если мы зайдем в их жилища без спросу.

— Тайка права, — безапелляционно заявила Верена, плюхнувшись на землю там, где стояла, как раз за полсотни шагов до первых "домов". — Не знаю, в чем их сила, но каждый шатер будто паутиной опутан.

Людек молчаливо подчинился. Сел к берегине спиной, меня рядышком устроил, полой своего плаща прикрыл (собственный я подруге отдала, боялась, что застудится.). И так тепло и хорошо стало, что забылись разом тягостные мысли, всю дорогу терзавшие меня. Об отце с другого края мира, о матери, доверившейся толгоям, о словах Видящей, будто вернемся мы на родной берег с победой. Потом. Все потом. Рассвет, разгорающийся пожаром на горизонте, ало-золотые брызги разбивающихся о берег волн. Терпкий свежий ветер, охлаждающий пылающее румянцем лицо. И на плечах — горячие руки человека, за истекший год из врага превратившегося в...

— Смотрите, смотрите! — Непоседливая берегиня тыкала пальцем куда-то в сторону прибоя, локтем второй руки поддав нам по ребрам. Волшебство народившегося утра разбилось испарилось безвозвратно.

— Что там? — Королевич стремительно перетек в боевую стойку, сжал в руке кинжал, выпрошенный у бор-унегцев в качестве отступных за "добрый прием".

— Они... — восхищенно прошептала Верена, уже не отрываясь глядя на поднимающихся из волн людей.

Десятки тюленей всех цветов и размеров выбирались на мелководье, окутывались на краткое мгновение зыбкой дымкой — и вот уже к палаточному городку спешат обычные люди в просторных пестрых одеждах. Взрослые, дети, старики... Они все прибывали и прибывали, протаптывая во влажном песке широкую тропу, пока, наконец, кто-то не догадался осмотреться. Тотчас нам навстречу ринулась молоденькая девчушка в желтой хламиде с цветными бусинами.

— А я вас знаю! — заявила нам тюленица, уперев руки в бока. Загорелая, худощавая, с раскосыми глазами да широкими скулами, девочка ничем не отличалась от тех же приморцев. Разве что цвет глаз выдавал, невероятной насыщенный для человека, да перепонки кожистые между пальцами ног. — Чего расселись? Сестры давным-давно уже ждут, только вы все копаетесь! Бежим в город!

И припустила вперед, раскидывая босыми пятками песок. Мы потрусили следом, стараясь не обращать внимания на реакцию местных обитателей. Правда, вышло не очень удачно.

— Подумаешь, одежду нашу им потрогать вздумалось. Не бить же за это! — строго выговаривала я Людеку, бинтуя прокушенную во время драки руку. Как дети малые!

— Если бы этот пропахший рыбой урод тянулся к твоей одежде, я бы его не тронул, — прошипел королевич, злорадно следя за соперником, корчащимся по соседству в цепких ручках берегини. Похоже, подруженька решила прояснить все вопросы о природе тюленей прямо там, не отходя от места.

— Лим получит свое, чужеземец. Наказание не обойдет стороной сластолюбца. — Полог шатра откинулся, пропуская внутрь шестерых женщин в белых "халатах" и повязках на пол-лица. Несчастный, угодивший под заботу Верены, с радостным взвизгом выметнулся прочь. Пришедшие скупо улыбнулись и присели на ковер. — Старшая прислала нас рассказать о сокрытом для вашей части мира.

Собственно, после рассказа Жрицы просвещения — так назвались они нам, приступив к своей миссии, — длившегося без малого три часа, остатки выдержки, за которые я цеплялась изо всех сил последние недели, иссякли. Ибо открытое тюленицами показывало, насколько мелочны и горделивы оказались джелаиры, в своем затворничестве свято верившие в превосходство Степи над всем сущим. Шехи, погрузившиеся в безумие с легкой руки Короля-Тирана на двадцать с лишним лет — и те поступали человечнее в сравнении с нами, веками трусливо прячущимися в сердце степи.

Долгие годы мой народ лелеял и пестовал привычный уклад. В сохранении древних традиций нам виделась гармония. В закрытии границ от прочих жителей Марейна, могущих "заразить" джелаиров новым видением жизни, понимали истинное Равновесие. В постоянном накапливании знаний со всего материка и приспособлению их к нашим — и только к нашим! — нуждам мы словно приподнимались над другими народами, казались сами себе умнее, мудрее. И с этим пониманием растили детей, даже мысли не допуская о том, чтобы посмотреть на мир глазами чужаков. "Зачем? Они же по умолчанию не правы!" — талдычили нам наставники и толгои. Не потому ли во внешний мир отпускают лишь на полгода, да и то только тех, кто не склонен сомневаться в словах отцов нашего народа. Напыщенные глупцы! В своем зазнайстве и пренебрежении потеряли то немногое, что осталось от настоящих предков!

— Провидцы Диаллии, человеческого государства Старой земли, утверждают, что расстояние между материками с каждым годом сокращается. — Продолжала рушить остовы моей воли и веры в себя главная из шестерки. — Через неполных десять лет пролив, разделяющий Марейн и Фортейн, сузится до тонкого перешейка. Ваш северный берег в ясную погоду можно будет разглядеть без помощи моряцких приспособлений. Процесс сей начался еще до вашего рождения, однако наши ученые посчитали неправильным оставлять его без присмотра. Змеи-болла из Роэнийских гор, люди из Диаллии, представители лесного и горного сообществ якши трудились бок о бок. Народы, потомками которых вы все являетесь. Ежегодно на Марейн через Ледяное море отправлялись смешанные экспедиции. Они собирали информацию о вашем развитии и уровне жизни, изучали традиции разных народов, исследовали землю, отколотую тем страшным взрывом. В том числе их задачей было выяснением причины катастрофы, повлекшей разделение Старой земли. Местным жителям, попавшим в беду, они старались помочь. Женщина, что направила вас сюда, как раз живет в подземном городе, выстроенном третьей экспедицией.

— Изучали, значит, нас. Как пауков в банке, — скривился Людек. Королевичу не давал покоя один-единственный вопрос, ответ на который определит его отношение к хозяевам острова и прочим неведомым народам. — Может, и заговор в моей стране — эксперимент ученых? Стравить всех жителей, да и посмотреть, кто победит.

— Такой подход противоречит законам и нормам морали, юноша. — Мягко заговорила одна из жриц, до того хранившая молчание. Единственная, так и не открывшая лицо. — Напротив, фортейнцы делают все возможное, чтобы не допустить кровавую развязку этой истории.

— А традиции наши изучали самым простым способом, наверное? — прикинулась дурочкой Верена, наивно хлопая ресницами.

— Что ты имеешь в виду, дитя Леса?

— Ну, втерлись в доверие каким-нибудь крестьянам или фермерам, жителям провинций. Не в столице же искать старый уклад? Заодно и девок перещупали, чтобы анатомию сравнить.

Я стиснула зубы, вспомнив насмешливые слова Видящей о моем происхождении. Действительно, как еще назвать поведение заморских ученых, оставивших после себя кучу детей-полукровок? Исследователи, песка им в глотку!

— Я понимаю ваш интерес, — склонила голову жрица. — Глаза той, что владеет ветром, выдают. Поверьте, среди уходящих на Марейн не было легкомысленных юнцов. Дети, зачатые с местными женщинами, являлись плодом настоящей любви.

— Любви, говорите? — Я вскочила, сжав кулаки. Ложь! Всюду ложь! — Почему же тогда отец бросил нас еще до моего появления на свет?! Что за любовь такая?

— Старшая лучше объяснит вам, почему так вышло. Ждите приглашения.

Жрицы молча покинули шатер, дав нам время на осмысление. Мы и осмысляли, каждый по-своему. Сказался шок от внезапного расширения границ сущего. Верена тихо напевала колыбельную на Лесном языке, баюкая в руках росток какого-то цветочка. Людек вырезал фигурку из подобранной на берегу деревяшки, обкатанной волнами. А я... Я тихо впадала в уныние, абсолютно потерявшись. Старые ориентиры и ценности больше не казались важными. А новые я еще не успела найти. До чего может довести человека кипучая смесь отчаяния, разочарования и попыток осмыслить мир заново? Не знаю. Скажу только за себя, хранящую в крови частицу силы другого народа. В момент, когда Людек решительно приводил меня в чувство, спавший ветер колыхнулся в груди, отзываясь на тоску, сжимающую сердце. Стенки шатра задрожали от порывов стихии, нахлынувшей во время штиля. Кто знает, чем бы обернулось для тюленей-тшелка, выступивших посредниками между Марейном и Фортейном, полное пробуждение моего Ветра. Вряд ли они будут благодарны за ураган или торнадо.

— Надо идти. — Я робко улыбнулась королевичу и, затаив дыхание, взяла его за руку. Мне жизненно необходима опора. Хоть кто-то, способный удержать меня от полной потери равновесия и контроля. Тот, кому я всецело доверяю. Знала ли я, что когда-нибудь буду думать так о Людеке? Кажется, понял.

— Иди. — Улыбнулся ободряюще, подмигнул, крепко сжал мою ладошку. — Если что, кричи. Никому не позволю обижать нашу маленькую салхину.

Королевич пригладил мою растрепавшуюся косу и повернулся к столу, искоса следя за мной. Под его чуточку насмешливым взглядом я и выскользнула из шатра следом за юной послушницей. Раз сама хозяйка здешних мест ждет, стоит поторопиться.

* * *

Людек понятия не имел, о чем изволила беседовать Хозяйка острова наедине с Тахизой. Незнание это выводило из себя, побуждая совершать необдуманные, "мальчишечьи" поступки. Например, плюнуть на правила приличия и ворваться в шатер-дом местной "королевы". Не потому, что самолюбие зудело — мол, его, королевича, посчитали недостойным разговора, одарили вниманием простушку невнятного происхождения. Мужчину снедало беспокойство за степнячку, безрассудно соглашающуюся помогать всякому страждущему. А вдруг и здесь ее озадачат очередной миссией? И ведь согласится! Взвалит на плечи чужие заботы, собственную жизнь отодвинув, а просители и рады — сядут на шею да ножки свесят. Сошлется на воспитание и законы, их богиней оставленные, как обычно. Дурная! Будто и без того забот мало! Мысль о том, что он с братом — единственные, чьи проблемы девушка безропотно решает уже второй год, королевича миновала. Вернее сказать, была задавлена на корню, едва появившись. В чем-то Людек был даже благодарен наставникам Тахизы, сделавшим возможным его совместное путешествие с этой невыносимой, наглой, самоуверенной, язвительной девчонкой. Той, чей образ с некоторых пор преследовал его даже во сне.

Чем могла зацепить самого завидного (после Йозефа) жениха Шехии пигалица степная? Ни манер, ни соблюдения правил этикета (знать-то она их знала, а что толку?), ни должного приличной девушке поведения. О внешности и речи не идет! Высокая даже без модных ныне туфель на каблуке, тощая, грудь маленькая! Всех достоинств — коса до пояса и ноги длинные. И глаза чудные... Большие, желтые с карими крапинками, таких он ни у кого не видел. Их и запомнил только после первой встречи. Как же так вышло, что из вызывающей глухое раздражение чужачки она постепенно превратилась для него в...

— Значит, ветра нашей Тайке в минуты сильных чувств отзываются... — Берегиня перебралась к нему за стол, бесцеремонно стащила из-под руки блюдо с мясной нарезкой. — Ты заметил, какой буран поднялся?

— Заметил, — кивнул мужчина, поспешно спасая от вездесущих ручек Лесной оставшуюся еду. — Но не догадался связать эти события воедино. Ну-ка цыц! Оставь подруге, она со вчерашнего дня не ела ничего!

— О, — Верена оторвалась от птичьей ножки и с иронией посмотрела на Людека. — Какие мы стали внимательные. Помнится, еще совсем недавно тебе и стоять рядом с ней противно было, аж кривился весь.

— Рот закрой, — ласково посоветовал мелкой ехидне королевич, облокотившись о стол. — Подавишься еще случайно, как нам с Тахизой без тебя мир-то спасать.

— Пф, не дождешься! И чего ты ее Тахизой зовешь, будто только вчера познакомился?

— Если бы ты была внимательнее к подруге, то заметила один момент. — Он наколол на двузубую вилку маслянисто блестящую виноградину. — Она не любит, когда ее зовут Тайей. Это...как бы тебе сказать... Уступка для тех, кто никак не может правильно произнести ее имя.

— Серьезно? Да ты меня разыгрываешь! Ее все друзья только Тайкой и зовут! Неужто она бы позволила...

— Как плохо ты ее знаешь, а еще подругой себя зовешь, — усмехнулся королевич, раскусил сочную ягоду и блаженно зажмурился. Договор бы с виноделами заморскими заключить... — Воспитана она так — близким да родным все прощать. Ума не приложу, что нужно сделать с человеком, чтобы он с детства чужие интересы выше своих ставил.

— Лучше тебе не знать, — разом посерьезнела Лесная. — И Тай...Тахизу не расспрашивай. Захочет — сама расскажет. Ее сейчас только тронь — сорвется.

— Сам вижу, — огрызнулся шех и вздохнул. — Старухе той голову открутить мало! Надо же было так малышку настроить против отца! Зачем?

— Зависть, возможно. Или месть. Ослушаться спасителей Борнега напрямую она не могла, потому и спасла нас, как велено было. И, в отличие от нас троих, сбежать из подземелья Видящая тоже не может — свои не отпустят, у степняков провидицы вместо живого талисмана служат. Вот и напакостила по-другому, в самое больное место ударила каждого, как ей казалось. Только мы с тобой не обратили внимания, а Тахизе как ножом по сердцу. Она же так мечтала хоть что-то об отце узнать.

— Ничего, мы с ней сочтемся. Как-никак, — тут королевич позволил себе улыбнуться так, как это делал в бытность свою Ледяным регентом. Верена поежилась. — зловредная баба сама напророчила наше возвращение.

— На мою долю оставь что-нибудь. Обижать салхину никому не позволено!

— Это кто меня обижать-то рискнет, с такими защитниками? — полог шатра отогнулся, впуская внутрь объект их разговора. — Собирайтесь. Старшая сказала, что Хранитель Фэпо уже ждет нас в Роэнии.

— Хорошо живется местным королькам, — фыркнул Людек, с облегчением переведя дух. Вопреки его опасениям, после беседы со Старшей жрицей девушка выглядела гораздо лучше. Вернулся здоровый румянец, снова загорелись былым огнем глаза, заиграла на губах улыбка. — Чуть что не так — провидец сразу предупредит.

— Не всегда, ваше высочество. — Еще одна фигура, с головы до ног закутанная в фиалковое одеяние с золоченой каймой, скользнула в шатер. — Многое зависит от уровня дара провидца и его силы духа. Один из тех, кого вы ищете, ждет вас в Роэнии. Мои сородичи доставят вас по воде.

— Один... А... Второй? Мой брат? Он жив? — Людек с трудом удержался от желания вцепиться в плечи Старшей (никем иным вошедшая просто не могла быть).

— Жив, здоров и встретит вас уже на родном берегу. Вот. Здесь ваш пропуск и послание князю Дорэю. — Женщина вручила королевичу запечатанный тубус с ладонь размером и повернулась в сторону степнячки. — Помни о моих словах, дитя. И будь милосердна. Его здоровье все еще далеко от идеала.

— Благодарю тебя, Старшая.

— Что она тебе сказала? О чьем здоровье шла речь? — громким шепотом, так, чтобы и королевич мог услышать, спросила Верена подругу. Шестеро тюленей мчали их лодку все дальше и дальше от острова загадочного народа тшелка.

— Сказала, что на берегу меня встретит отец. — Тахиза изо всех сил старалась выглядеть спокойной и безразличной, однако сердце в груди так и колотилось от предвкушения. Жрица не дала прямого ответа, почему отец бросил ее мать одну. Намекнула только, что против его воли сие случилось.

— И все? — подозрительно прищурилась берегиня.

— Еще — что надо слушать сердце, а не разум. И делать то, что оно велит. Иначе быть беде.

Но эту тему Говорящая с ветрами обсуждать со спутниками отказалась. Лишь улыбнулась загадочно, на Людека краем глаза посмотрев, и зарумянилась в тот же миг, со взглядом его столкнувшись.

Глава 30. Слово за слово Трепетная весна, мягко баюкающая своим зеленым крылом полуостров, в одночасье сменилась давящим зноем. Первое июньское утро обернулось для пришедших в Университет спозаранку форменным кошмаром. Мало им духоты, всегда царящей в этой части Фортейна на протяжении двух летних месяцев! Мало им собственного неопределенного будущего — преподаватели мастерски скрыли от взглядов неофитов результаты грядущих экзаменов и зачетов, равно как и предназначенные каждому студенту билеты! Так еще и рыжеволосый гость ректора по коридорам носится, не глядя по сторонам! А то, что просчитать его действия за прошедшие месяцы не удалось никому из старшекурсников, лишь добавляло неудачникам головной боли. Вот и сейчас...

— Иэн? Иэн, выходи! Эй, кто-нибудь видел девчонку? А-а-а-а, дьявол! Смотри, куда прешь! — Йозеф поморщился, растирая колено, ушибленное о каменные плиты пола. Сбитый им мальчишка-первокурсник испуганно таращился на шеха, бледнея на глазах.

— П-п-п-простите...

— Ничего. Давай руку. — Молодой король вздернул пострадавшего на ноги и помог отряхнуться. — Ты меня прости, совсем уж голову потерял.

— Опять чего с Иэн не поделили? — Аннет Роэнийская, лучшая подруга искомой девицы, бесшумно подкралась со спины. — Вечно вы как кошка с собакой...

— Нет, княжна, — вздохнул Йозеф, делая вид, будто не заметил, с каким облегчением пострадавший студент покинул злополучный участок коридора. — На этот раз все сложнее.

— Расскажешь? Может, я чем помогу. Пойдем в кафетерий, там сейчас наверняка пусто.

— Согласен. А еще... — Король нахмурился, заметив встревоженные лица окружающих, и понизил голос. — Аннет, не объяснишь, чем и когда я успел так запугать твоих сокурсников?

— А? — Княжна растерянно оглянулась вокруг и рассмеялась. — А! Просто они не могут предсказать твои поступки, вот и переживают. Подобная блокировка доступна только магистрам или отпрыскам очень и очень знатных семей, которые могут себе позволить ее купить. Принцам, например. Вот и гадают теперь, то ли ты такой способный, то ли ты такой богатый.

— Хоть на что-то остатков дара хватило, — буркнул "непредсказуемый" аристократ и прибавил шаг. — Не хватало еще, чтобы каждый встречный сопляк в мою жизнь лез.

— Да ладно тебе, местные за такие услуги бешеные деньги платят! И для себя заказывают, и для близких, и для конкурентов. Неужто не интересно, что ждет в будущем? — Поддела короля наследница Роэнии.

— Нет. Предпочитаю творить свою судьбу сам, — непримиримо отозвался Йозеф и вновь вздохнул. Совсем как старший брат заговорил. Тот тоже не верил — ни в промысел Единого, ни в предназначение. Марек рассказывал, что Людек и в наличие Темного дара не верил, пока чуть не спалил полказармы после гулянки. Как он там, интересно? И Тайя, и Михиль, и малышка Майра...

— Йозеф, ты скоро увидишься с ними, — проницательно заметила девушка, глядя на опечаленного спутника. О том, в каком состоянии остались его земли, Аннет в подробностях узнала даже раньше ректора. Как единственная претендентка на место правящей княгини, она прекрасно понимала состояние "коллеги". Настоящий правитель — судьба народа, земли и близких занимает его гораздо больше собственных неурядиц. Смогла бы она, оказавшись в такой непростой ситуации, держаться, как Рыжик? Пожалуй, только романтичная Иэн никак не могла понять и принять мотивы гостя. Глупенькая, ждала благодарностей за спасение, а получила строжайший выговор. — Большего никто из нас не сможет тебе сказать, сам знаешь. Если даже леди Готта не пробилась... Весь ваш материк будто одеялом накрыт плотным.

— Остаточное действие Источника, я полагаю, — наморщил лоб король. Упомянутая леди Готта в первую минуту встречи показалась ему женским воплощением почтенного Марека. Те же скупые движения, та же чопорность, разбавленная ехидством. Уж не родственники ли они? Вполне может статься.

— Ты узнал что-то новенькое у заумных лабораторных "мышек"?

— Ага. Именно поэтому я и ищу теперь Иэн. — Признался Йозеф и вцепился в волосы, будто желая выдрать с корнем. — Черт меня дернул все ей рассказать!

— Что у вас опять произошло? — На соседний стул присел Герас, еще один студент из неразлучной тройки. — Иэн заперлась на крыше и никого не пускает. Ближайшие часа полтора даже не мечтай ее оттуда достать.

— Вот же... поганка! — Зло сверкнул глазами король, не замечая, как вокруг него разливается облако искрящей темноты. Его соседи по столу обменялись обреченными взглядами и дружно поджали ноги. Если сейчас парень не возьмет себя в руки, им опять достанется от несговорчивой тучи. Чем сильнее злился Йозеф, тем больнее тьма жалила людей, опрометчиво близко стоящих рядом с ним. Исключением стала — кто бы сомневался! — Иэн, виноватая в большей части вспышек гнева заморского гостя.

— Так что на этот раз вас рассорило?

— Со мной на Марейн собирается. И слушать ничего не хочет. — Йозеф уткнулся лбом в прохладные стол. Как, ну как объяснить этой пичуге, что на Марейне ее после всего сотворенного сперва пристрелят, и только потом разбираться начнут!

— Когда возвращаешься? — буднично поинтересовалась княжна, прикидывая свои шансы улизнуть по-тихому вслед за подругой. Не выкинет же парень их с корабля?

— Зависит от решения тшелка и выводов ученых. Если повезет, окажусь дома уже к июлю.

— И...что там тебя ждет? — Герас привычно сощурился, разглядывая выкраденного ими человека. Как обычно — ни проблеска видений, только черное марево. Юноша вздохнул и отвел глаза.

— Война, — с бесшабашной улыбкой ответил ему король. — Волею отца я назначен следующим властителем Шехии. Никакие бастарды мне не помешают.

— Ваша светлость, ваше величество... — В кафетерий вошел затянутый в парадную форму привратник. — К вам курьер из Диаллии.

— Наверное, результаты готовы. — подскочила Аннет. — Бежим скорее!

— А как же Иэн? — смущенно уточнил Герас.

— Прилетит, если захочет узнать. Сама виновата! Бежим!

* * *

Три месяца назад

— Ну, давайте побеседуем, — оскалился молодой король. — Заодно объясните мне, какой идиот придумал столь бестолковый план, собственными руками чуть не сведя нас всех в могилу!

— Предлагаю сначала познакомиться, — дипломатично выступила вперед золотоволосая девушка в широких шароварах. — Затем мы расскажем тебе свою версию событий. А ты решишь, как поступить дальше.

— Кажется, я не позволял нижестоящим по статусу обращаться ко мне на "ты", — заносчиво прицедил Йозеф. Король злился. Злился сильнее, чем когда-либо на родине. Там он управлял событиями, ему повиновались сотни людей, преданные дрегори выполняли любые просьбы. Там он был хозяином положения, а здесь... Даже темный дар, служащий владельцу вплоть до самой смерти, отзывался в стенах университета едва-едва. Пожалуй, впервые в жизни Йозеф чувствовал себя беспомощным. Оттого злость в адрес трех наглецов, заваривших эту кашу, разбухала все сильнее.

— Я потому и предлагаю познакомиться, дабы избежать недоразумений в будущем. Начну первая, — не прекращая улыбаться, продолжила говорить девушка и тут же изобразила элегантный поклон, прижав правую руку к сердцу. — Княжна Аннет Роэнийская, наследница страны болла, в будущем властительница небес. Скромный юноша справа — Герас Ларайет, племянник ректора и второй в очереди на его кресло. По-вашему, королевич получится. Мирра — государство-университет, так что не делайте такие удивленные глаза. И...

— Иэн Геллах, — перебила подругу уже знакомая королю девчонка, одарив того яростным взглядом. — Феникс-альбинос. Подданная Роэнии.

— Иэн! Почему... — княжна порывисто развернулась в ее сторону.

— Его наши внутренние проблемы не касаются, — отрезала девушка. Самообладание вернулось к ней, легкое чувство вины, возникшее при виде встрепанного после долгого сна мужчины, исчезло безвозвратно. Подумаешь, какие мы гордые! На "ты" к нему без спроса обратились! Да если бы не они, валялся бы он сейчас в канаве с горлом перерезанным! — Наш статус является достаточно высоким, чтобы дышать одним с вами воздухом, Ваше величество? Если нет, вы только дайте знать. Неугодные тотчас покинут это место.

— И оставят меня в одиночестве плутать по лабиринтам университета? — Насмешливо завершил фразу король, приподняв бровь. — Нет уж, спасибо. К вам я как-то уже притерпелся, леди, за время полета. Ваши друзья впечатление производят хорошее, несмотря на происхождение. — Рыжий чужак поднялся и отвесил присутствующим церемонный поклон. — Простите за этот глупый розыгрыш, уважаемые, но я должен был убедиться. Не люблю аристократов, готовых сунуть свой нос повсюду и живущих за счет родительских забот. Йозеф ден Поль, третий сын Мирека Завоевателя, король... Несостоявшийся, к сожалению, благодаря вашему вмешательству.

— Состоитесь еще, не переживайте, — фыркнула Аннет, несколько уязвленная его последними словами. — Видение четко указывает на благоприятный исход дела, если вы выживете этой весной. С нашей стороны приложены все усилия, чтобы вам помочь в этом нелегком деле. Постарайтесь уж не вывалиться из окна в ближайшее время. Других опасностей здесь нет.

— К слову о видении и времени... Да вы садитесь, садитесь. Какие церемонии могут быть, если я здесь на птичьих правах? — Йозеф подмигнул Иэн, дующейся в углу комнаты. — На какой срок вы меня похитили, господа?

— Эм... — Девушки перевели жалобный взгляд на Гераса. Тот вздохнул укоризненно, но ответил, внутренне готовясь к побоям. Характер у спасенного оказался не сахар, вопреки заверениям Иэн. — Срок вашего пребывания в Мирре зависит от действий других трех Хранителей.

— Других трех? Вы о чем? — непонимающе взглянул на студента Йозеф.

— Геллах! — по-змеиному зашипела княжна, сузив глаза. — Чем ты там занималась?! Ты что, даже не объяснила ему ничего?

— Ваша подруга была занята крайне важными делами, — вступился за нее, как поначалу посчитала растроганная Иэн, король. Следующие его слова оказались для девушки больнее удара кнутом. — Например, сводила с ума берегиню Лесного народа наведенными снами, привела к нам стрелка, чуть не угробив другого близкого мне человека. Изрядно повеселилась над ее израненным телом, залегла на дно еще на полгода, после переметнулась на сторону моих врагов... Леди, я все перечислил? Ах да, конечно! Обманом пробралась на смотрины невест как одна из кандидаток и выкрала меня накануне объявления результатов, подлым образом оглушив.

— Иэн... — Растерянно прошептала роэнийка, неверяще разглядывая подругу. — Неужели натура фениксов стала просыпаться? Что же ты не сказала! Мы бы ни за что не позволили тебе так рисковать!

— Да врет он все! — сорвалась на визг беловолосая, отступая к дверям комнаты отдыха. По щекам ее катились слезы. Мать Идиза, она и не представляла, что со стороны выглядит так... кошмарно в его глазах! — Я никого не сводила с ума и не предавала! И тем более не смеялась над раненной салхиной! Я монстр, по-вашему? Это все Кристиан подстроил, черт бы его побрал! Ненавижу!

— Стой! Иэн! — Княжна стрелой вылетела из комнаты следом за расстроенной девушкой.

Оставшиеся в помещении мужчины оторопело проводили ее взглядом, после чего Йозеф откашлялся и обратился напрямую к племяннику ректора.

— Буду крайне признателен, если ты объяснишь мне, что это было. Хоть один из вас должен быть нормальным?!

— Объясню, конечно. Вот на ужин сходим — и все объясню. Пошли, пока столовая не закрылась...

После простого, но довольно сытного ужина молодые люди устроились с горячим какао (другие горячительные напитки будущим провидцам не полагались) в отведенной чужому королю комнате с видом на море.

— С чего начать? — Герас присел на широкий подоконник, разглядывая открывающийся пейзаж.

— Будь добр, сначала, — вяло отозвался Йозеф, растянувшись поперек кровати и осоловело таращась в камин.

— Как пожелаешь. Иэн меня попробует убить за это, но я уверен, что ты обязан знать.

Рассказ племянника ректора занял без малого половину ночи. Как юноша и предсказывал, история начиналась с личности той, которую король знал в образе Лунной птицы.

— Вообще-то, она и есть Лунная птица. Технически. В нашей религии фениксы-альбиносы считаются вестниками воли богини-матери. Рождаются редко, всегда среди народов, имеющих второй облик. Именно по животной ипостаси их и вычисляют — сложно не заметить крупную белую птицу среди худосочных крылатых змеев или пятнистых тюленят. Воспитываются с раннего детства в закрытых храмовых школах, после поступают без экзаменов в Мирру. Лунными зовутся, во-первых, из-за окраса, во-вторых, за сильные способности к спонтанному предвидению, которые проявляются именно в лунные ночи. О детстве нашей птички рассказывать не буду (точно убьет), даже не проси.

— И не думал, — заверил говорливого студента Йозеф, мысленно потирая руки. Наконец-то ему представился шанс разобраться, что происходит в этом бесовом мире последние двадцать с лишним лет! — Меня интересует ваша роль в судьбе моей страны и странная реакция девушек.

— С девушками все просто, — выбрал наиболее легкий путь Герас. — Белые фениксы — хищники-одиночки, тяга к свежему мясу и разного рода бойням у них в крови, как ни удивительно при их "божественном" происхождении. Человеческая часть разума этих созданий из-за довольно ярких и частых видений нередко отказывает владельцу. Вспомни теперь, как ты обрисовал поведение Иэн на территории вашего материка — и поймешь, что вообразила себе Аннет.

— Она... посчитала, что Иэн сходит с ума?

— Именно так. Уверен, твои обвинения — нелепая ошибка, и пэрри Геллах сама все расскажет, как только успокоится. Подозреваю, не обошлось там без вашего младшего братца. — Молодой человек вдруг подошел к королю, бесцеремонно повертел ему голову туда-сюда и восхищенно присвистнул. — Слушай, Йозеф! Да вы с ним похожи — просто жуть! Перекрасить тебя в брюнета — и не отличить совсем!

Несомненно, печальная история беловолосой девушки, очаровавшей короля с первого взгляда, после этих слов отступила на задний план.

— Ты знаешь его? Кристиан учился здесь?

— Хо-хо! Знаю ли я Кристиана? Его тут каждая шавка знает. Прекрасный парень — умный, воспитанный, ответственный. Еще и отзывчивый, в помощи никогда и никому не отказывал.

— Мы точно одного Кристиана обсуждаем? — засомневался Йозеф. Мало ли, имя распространенное.

— Кристиан Полер, старший сын леди Полер, владелицы грязевых источников на границе с Горным кряжем. Говорили, что у него в роду затерялись предки чьих-то королей, посему матушка его вела себя в обществе несколько...вызывающе. Мы не верили. Пока тебя не увидели.

— Не сказал бы, что бастард, посягнувший на мой трон, такой уж замечательный человек. Лить кровь простых людей он, по крайней мере, не гнушается.

— Н-да... — Студент замялся, шевеля губами. Наконец, принял решение и присел на ковер лицом к королю. — Тут такая история... Ох, ну и болтун же я! Дядя просит держать ее в тайне, но... тебя-то она касается напрямую. В общем, Кристиан был хорошим человеком до тех пор, пока не столкнулся с Иэн. То ли влюбился, то ли просто сглупил или пари с кем заключил — зажал как-то нашу птичку в уголке, признаниями начал заваливать. А у нее видение нарисовалось — и не отвертишься. Стоит столбом, глаза закатила, шепчет ему на ухо что-то. Мы уж и врачам ее показывали — все равно не помогло. Так и не вспомнила, что наговорила. А парень с тех пор больше в Университете не появлялся. Маман его за документами прикатила как-то, скандал закатила ректору, мол, довели ребенка. И все. А потом через месяц нас накрыло общее видение на лекции.

— С Кристианом разберусь позже. Давай о пророчестве. Суть мне уже рассказали. Напомни, когда вас посетило видение? — Разгадку странного поведения бастарда Йозеф решил искать самостоятельно. — И как вам в голову такой план пришел, не понимаю?

— Два с половиной года назад. — Признался, опустив очи долу, студент. — Иэн, все дело в ней. Видения не посещают фениксов просто так. Мы были с самого начала обречены — никто в своем уме не станет противиться воле Идиз. А они высказались довольно четко. Преподаватель нас даже в журнал заносить не стал, заявил, что такого бреда он в жизни не слышал. Идти к кому-то другому тогда мы побоялись, а потом уж поздно было. Так что пришлось перелопатить библиотеку в поисках отчетов экспедиций на Новую землю. Там и нашли упоминание о пророчестве Лунной птицы. Дальше Иэн полетела к вам, а мы страховали ее здесь.

— Вы всерьез рассчитывали не допустить общемировую катастрофу, опираясь только на собственные силы? — Недоверчиво уточнил Йозеф, будто в первый раз разглядывая соседа. Волосы невнятного цвета — то ли русые, то ли каштановые — прикрывают мочки ушей. Крупный нос с горбинкой, по-девичьи полные губы, царапины на щеках и подбородке от торопливого, а потому неаккуратного бритья. Темные глаза, подернутые поволокой, скрыты за модными в этом сезоне очками в форме морских окуляров, плотно прилегающих к вискам. Щуплый, кожа желтоватого цвета, как у человека, редко бывающего на свежем воздухе. Одет небрежно, мантия помята, на манжетах рубашки пятна. На фоне изумительно приятных глазу девушек он смотрелся...несуразно. Этакий фанатичный заучка-мечтатель, не вызывающий доверия уже одним своим видом. Копия самого Йозефа, каким он был до первой коронации. Мужчина усмехнулся и неожиданно для себя спросил. — Герас, сколько тебе лет?

— Через месяц исполнится двадцать один, — сумрачно ответил парень. — Девчонкам столько же, мог прямо спросить, никто на такие вопросы не обижается. Не Иэн с Аннет точно.

— Получается, тогда вам было по восемнадцать лет. Со скольки же принимают в Университет?

— С пятнадцати-шестнадцати, в зависимости от проявленности дара. — Кисло пояснил студент и, хвастливо воздев палец, продолжил, незаметно для себя окончательно перейдя на "ты". — И, возвращаясь к разговору, мы вообще-то почти преуспели в воплощении того плана. Признаю, он был во многом сырым и недоработанным, но в итоге ты сейчас жив-здоров. Значит, у нас всех есть шанс выжить. Что еще ты хочешь знать, если суть видения тебе известна?

— Хранители и мое возвращение. О чем так и не удосужилась рассказать мне Иэн?

— С этим сложнее, — озадачено потер лоб Герас. — Эту часть видения лучше всех разглядела именно Геллах. По ее словам, выходит, что на вашем материке есть какая-то штука, поддерживающая энергетический баланс. Только, в отличие от наших накопителей, она природного происхождения. Каким-то образом для распределения сил и ресурсов по материку этот источник задействует живые организмы, превращая их в проводников. Иэн видела четверых таких существ, кажется, в подземной пещере. Система хрупкая, поскольку напрямую зависит от состояния хранителей. Помрет один раньше времени — и все, равновесие нарушено. Пока не родится новый, "обездоленный" край страдает от всяческих катаклизмов. Дядя считает, что ситуация вполне может дойти до новой катастрофы, как было раньше.

— Занятное объяснение нашим проблемам, — обескуражено выдавил Йозеф. Сказанное никак не желало укладываться в голове. Пресловутый Источник равновесия, с которого все и началось — не просто ручеек, в котором омывают тело преемника королевской власти, а нечто гораздо более значимое для всего Марейна? Насколько же сильно запущен процесс распада? Фэпо, Хранитель вод, считается погибшим давным-давно. Хранитель Равнины также сгинул, отказавшись от дара. С другой стороны, Степь и Лес пробудились уже после угасания Источника. Может, не все еще потеряно? Да и... — Ты сказал, что все зависит от встречи трех Хранителей. Я был уверен до сегодняшнего дня, что живы лишь двое. Вернее, две. Хранительницы.

— Кхе... — поперхнулся парень, пытавшийся допить какао. Опасливо покосился на чужеземца. — Как две? С чего ты взял? Она что, не сказала тебе, что один из мужчин вашего рода в каждом поколении становится Хранителем? Причем именно тот, кого избирают королем! Вы играете роль предохранителя всей системы, оттого твоя смерть была бы настолько гибельна для Марейна.

— А если погибает кто-то из других хранителей?

— Как я понял, опасно, но не смертельно. Круговорот замыкается вашей кровью. Иэн, будучи воспитанницей храма, объяснила бы лучше, как это работает. Я и пытаться не стану.

— Это что же, наш семейный дар — проявление силы Хранителя? — осознание грандиозности масштаба происходящего ударило по Йозефу, будто пыльный мешок в руках умелого вора. — А те, кто должен скоро встретиться — это Тайя, Веренка и... Людек?

— Если последний — твой брат, то нет. По закону равновесия, после окончательного признания тебя королем дар сосредоточится только в твоих руках. Их ждет кто-то, связанный с морем.

— Фэпо! — вскричал Йозеф, подпрыгивая на кровати. — Бесы его подери, неужели водник?!

— Так. — Герас медленно встал, сжав в ладонях кружку. — На сегодня достаточно. Похоже, перегруз у нас обоих. Я не понимаю, о ком ты говоришь. Ты запутался в наших реалиях. Предлагаю ложиться спать. А завтра дружно все обсудим. Четыре головы всяко лучше, чем две.

— Согласен, — кивнул придавленный грузом новостей король. — Передай мои извинения девушкам. Я... Наверное, все-таки был не прав.

— Завтра она все тебе объяснит, я уверен. — Покровительственным тоном успокоил подопечного студент и вышел, тихо прикрыв дверь.

Йозеф уснул, едва закрыв глаза. Молодой организм требовал передышки, дабы осмыслить новые грани реальности.

* * *

К сожалению, ожидания Гераса не оправдались. Иэн Геллах наотрез отказалась пояснять свои действия на Марейне. Между королем и Лунной птицей словно выросла крепкая, шипастая стена. За три месяца весны они изрядно вымотали своими спорами и издевками как ректора, так и друзей, вынужденных служить арбитрами в вечном противостоянии "неприятелей". Потому бурная реакция девушки на сегодняшнюю новость о скором отъезде ненавистного ей шеха оказалась, мягко говоря, внезапной.

— Ну, и что же сообщили тебе наши друзья с Архипелага?

Иэн снизошла (в прямом смысле слова) до разговора с Йозефом ближе к закату. Просто беззастенчиво заявилась к нему в комнату и потребовала рассказать о послании из Диаллии. Рыжий король спорить не стал, до того его вымотали за этот день бесконечными перечислениями научных теорий и религиозных обоснований. Определенно, садить за один стол посланницу фанатиков Тшелка и магистра наук от людского королевства не стоило.

— Корабль будет готов через двенадцать дней. Роэния и Диаллия отправят по взводу солдат в качестве сопровождения. Миротворческого. — Тут мужчина скривился. Определенно, помощь ему не помешает, вот только что потом делать с этими людьми и нелюдями?

— В переводе на человеческий это означает, что они останутся жить на вашем материке, — сжалилась над замордованным королем девушка и присела рядом с ним на диван. — Подумай во время пути, где именно ты их поселишь.

— Спасибо! — благодарно улыбнулся Птице страдалец. — А я-то все гадал, что они имели в виду, говоря про помощь в обустройстве.

— И что ждет тебя там? Почему ты так торопишься вернуться?

— Странный вопрос. Будто сама не знаешь. Битва за королевство, наведение порядка в стране, коронация, в конце концов... Потом надо помочь Тайке вернуться к своим. Как я понял, вне Степи ей будет не очень хорошо.

— Титанический труд вас ожидает, Ваше величество, — с грустью констатировала девушка, отворачиваясь в другую сторону. Выходит, об оставшейся на материке девице он так и не забыл. Обидно. — А коронация подразумевает, насколько я помню, свадьбу с какой-то полезной красоткой.

— Иэн... — насмешливо сузил глаза король, разглядывая изящный профиль. На щеках румянец, пальцы дрожат. Волнуется? С чего бы это...

— Что? — показательно-равнодушно спросила девчонка. — Я не права? Ты же король. Короли не женятся по любви. Если им вообще ведомо это чувство.

Если бы власть имущие могли позволить себе выбирать спутников жизни не по расчету, тут же напомнила себе студентка, ее ненаглядный король давным-давно женился бы на той противной степнячке. О, насколько жгучей оказалась ревность для феникса, выросшей в монашеском спокойствии и безразличии к метаниям души! С какой бессильной злобой она неотрывно следила за попытками ее (ЕЁ!) мужчины очаровать другую! И проклинала правила Храма, не позволяющие открывать свое инкогнито, будучи на задании. Уж она бы этой дикарке желтоглазой все космы повыдергала! Сначала за то, что привлекла внимание Йозефа, а потом уже — за то, что осмелилась его отвергнуть, причинив тем самым боль. Влюбленные женщины редко бывают логичны.

— Вообще-то, дорогая моя Иэн, если бы не твой демарш с похищением, я был бы уже три месяца как женат. — Попенял он виновнице своей сорвавшейся коронации. — И счастлив в браке, кстати говоря.

Лунная птица долгое мгновение смотрела в зеленые глаза напротив. Когда же она умудрилась так сильно его полюбить? В момент первой встречи в коридоре дворца, где она прикинулась одной из сонма служанок? Потом, увидев его на злополучной поляне — яростного, упрямого, сильного? Или еще три года назад, следя за будущим рыжего юноши сквозь призму видения? Когда он успел так прочно обосноваться в ее сердце?

— Прости, что испортила тебе жизнь. Добрыми намерениями, как говорится... — Студентка вскочила, будто обжегшись, быстро побежала к двери. Уже потянув на себя ручку, обернулась к сидящему на диване. — Кто-то из конкурсанток все-таки привлек твое внимание?

— Да. — Лаконично ответили ей.

— Я...ее видела? — Не удержалась от вопроса гостья.

— Конечно, — подтвердил со смешком Йозеф и медленной, вальяжной походкой направился к ней. Помнишь, была среди того жуткого курятника одна девушка с белыми волосами? Язвительная, происхождение доверия не вызывает, однако умная не по-женски и красивая... — Дверь захлопнулась перед носом у смутившейся беглянки. Фыркнув в ответ на гневный взгляд, мужчина обнял ее за талию и притянул к себе, продолжив говорить проникновенно-тихим голосом. — Нечеловечески красивая и такая загадочная... Даже не представляю, как такое сокровище не успели присвоить себе ваши лорды, или как тут зовутся аристократы.

— Наверное, сейчас ты рад, что все так обернулось. А то проснулся бы наутро после свадьбы — а вместо молодой жены — взъерошенная курица в постели. — Невесело пошутила Иэн, даже не пытаясь вырваться из крепких объятий. Ей хотелось урвать у судьбы хотя бы малюсенький кусочек счастья. И пусть сейчас он скажет, что видеть ее не желает на своем берегу, но этот момент, такой теплый и волнительный, останется с ней навсегда. В конце концов, сама виновата, вела себя всю весну, как полоумная дура... — Красотка оказалась не той, за кого себя выдавала.

— Рад. — Подтвердил ее догадки король и тут же мягко придержал за подбородок, не дав отвернуться и спрятать взгляд. — Я рад, что смог узнать тебя настоящую. Пожить три месяца, как обычный человек. Завести друзей, больше похожих на банду благородных разбойников университетского пошиба. Я благодарен тебе, Иэн. И... я люблю тебя, моя луна. Потому и только потому прошу — не улетай за мной. Дождись здесь. Я не хочу потерять тебя.

Ну почему он такой упрямый?! Ребенку малолетнему известно, что с провидцами, особенно с "валькириями", не спорят! А теперь ей придется снова...

— Прости, — прошептала девушка, насилу сдерживающая гремучую смесь смущения, ликования, паники и нежности, охватившую ее с головой после его слов. Если она сейчас сделает это, он никогда ее не простит... Ну и пусть, зато жив останется! Она обвила руками его за шею, приподнялась на носочки, став почти одного роста с шехом. — Я уже сейчас вижу, что должна быть рядом.

Иэн зажмурилась, ласково провела пальчиками по щеке короля... Точно не простит. Но другого выхода нет. Игла со снотворным бесшумно выдвинулась из ее кольца-печатки с храмовым знаком.

— Ну, раз видишь, то кто я такой, чтобы спорить с посланницей богини, — вздохнув, неожиданно согласился с ней Йозеф. С грустью встретил виноватый взгляд темно-вишневых глаз. — Один вопрос не дает мне покоя, Иэн. — Не мог, никак не мог он понять ее мотивы. А потому и доверять целиком не мог. — Зачем ты пыталась убить моих друзей? Тайю, берегиню... Они ничего плохого не сделали. Напротив, изо всех сил помогали мне выбраться из беды.

— Я...— девушка откашлялась и постаралась сосредоточиться. Наверное, стоило раньше ему объяснить, но... Иэн сильно злилась на Йозефа, что тот своим рассказом невольно выставил ее перед друзьями свихнувшейся злыдней. Конечно, ему-то ничего не известно о безумии белых фениксов! И о бедах, которые они несут. Чего стоило девушке убедить княжну, а заодно и ректора с наставником из Храма, что она в полном порядке — не описать. После этого возвращаться к теме ее "бесчинств" на другом материке совершенно не хотелось. Возможно, напрасно. — Я не собиралась их убивать. Напротив, я старалась их спасти. Молоденькая берегиня, не вмешайся я вовремя, окончательно сошла бы с ума, поглощенная не имеющей выхода силой Хранительницы. Ты же в курсе, что Князья леса признали ее только после визита Тахизы. А тот стрелок... Его послал Кристиан. Я не могла открыто помешать ему. Все, что мне дозволено правилами — создать условия для промаха. Если бы тот наемник стоял хоть на шаг правее, салхина бы не выжила. И никакая сила ветра ее бы не спасла.

— Я благодарен тебе за их жизнь, — Йозеф склонился в поклоне перед удивленной девушкой. А затем, ухмыльнувшись, схватил ее в охапку и усадил к себе на колени. — Довольно на сегодня о грустных воспоминаниях.

И, лукаво подмигнув, поцеловал. Счастливая Иэн ничего не имела против.

Глава 31. Секрет Лунной птицы Меня учили, что, рано или поздно, расплата настигнет солгавшего. Неважно, во имя чего случилась та ложь — в защиту ли чью или со злым умыслом. Тот, кто осмелился исказить правду, посягнул на естественный ход вещей. Попытался изменить его в угоду своим интересам, невзирая на проложенные в пустыне судеб дороги. Такое не прощается. Ни богами, ни природой, ни людьми, даже когда последние утверждают обратное.

Если путь от Борнега до острова тшелка занял всю ночь, то горные пики, защищавшие страну крылатых змеев, показались на горизонте всего через два с половиной часа после отплытия. На чуждый берег мы ступили в сумерках. Сопровождавшие нас тюлени в тот же миг развернулись и умчались обратно, бросив остроносую лодку с нашими пожитками на произвол судьбы. Роэния — заповедный край, где не стихают ветра — встретила нас неласково. Легкое суденышко унесло от причала неожиданно сильным течением, Людек еле успел выхватить сумки с припасами и посланием к местному правителю. Мелкий белый песок, сменивший доски причального настила, затягивал, будто трясина болотная. Холодный ветер резко бил в лицо, швырял в глаза пыль, какую-то труху и прочий мусор. Ни тропинки, ни указателей, где искать живых на этом пустынном пляже. С одной стороны — море, с другой — высокие утесы, изрешеченные птичьими ходами-гнездами. И ни одного встречающего против обещанного Старшей жрицей. Приятное волнение перед грядущей встречей с отцом, будоражащее меня после разговора с главой оборотней, таяло, уступая место тревоге. Могла ли она ошибиться или нарочно умолчать о деталях встречи? Или же...

— Не отходите далеко друг от друга. Тут кто-то есть, — Верена уверенно свернула на восток и пошла вперед, не останавливаясь, словно знала, куда нам нужно попасть. В пальцах она сжимала невесть когда подобранную травинку. Где нашла только!

Королевич сосредоточенно осматривался кругом, поглаживая притороченный к поясу кинжал, выпрошенный напоследок у островитян. Я последовала его примеру, тихо шипя от злости на путающийся под ногами подол. Перед отплытием нас заставили переодеться в бесформенные одежки оборотней, мол, для соблюдения приличий и "чтобы сразу не пристрелили". Каких трудов стоило мне отбить право носить под этой хламидой штаны, подобно мужчинам тшелка! А берегине все нипочем, ничто ее не смущает. Еще бы, Михиль-то это позорище на ней не увидит, а до других Лесной и дела нет.

Невидимые стражи "вели" нас вплоть до подножия ближайшего утеса.

— Тупик? — вопросительно посмотрел на берегиню Людек, когда девушка невозмутимо принялась колупать ноготочком отвесную стену, возвышающуюся перед нами.

Берегиня невнятно махнула рукой и продолжила свое занятие. Мужчина сокрушенно покосился на меня, мол, может ты понимаешь хоть что-то? Я не понимала, к вящему сожалению королевича. А подруженька не торопилась расшифровывать свои действия.

— Ох, и намается князь Велданский с тобой! — рассерженно сплюнул Людек и потянул из ножен кинжал.

Как только он коснулся камня кончиком лезвия, воздух перед нами сгустился, задрожал, подернулся серебристым маревом и... схлынул, открыв вырубленную в теле горы лестницу, ведущую наверх. А также чуднО одетого мужчину средних лет, перегораживающего проход. Еще пятеро его товарищей обнаружились стоящими в припрятанных под песком укрытиях по бокам и сзади нас, все с взведенными арбалетами в руках.

— Кто вы, и что привело вас в запретную бухту? — свысока глядя на наши оторопевшие лица, заговорил хриплым голосом тот, кто стоял на лестнице. — Старшая совсем не следит за юнцами? Мирное соглашение не распространяется на эти воды.

— Так может, без вопросов им рост на голову укоротить, а, Гийом? — хохотнул кто-то сзади. — Заодно проверим, могут ли тюлени башку назад прирастить так же легко, как лапу или хвост.

Людек смерил названного Гийомом презрительным взглядом — так высший смотрит на того, кто ошибочно полагает себя равным. Вытряхнул из тубуса письмо, развернул, на вытянутой руке показал привратнику, так и не отдав в протянутую ладонь. Мужчина сердито дернулся, по телу пробежала странная рябь — и тут же схлынула.

— Я провожу вас. Старуха не дает таких бумаг кому попало. — Удрученный таким поворотом дела, главный роэниец повернулся к нам спиной и зашагал вверх по ступеням, на ходу отдавая приказ своим подчиненным. — Парис, закроешь проход. Лихан, ты за старшего. Пришлые, шевелите ногами!

Полный брезгливости и неприятного удивления взгляд хлестнул наотмашь. Мол, с чего бы это я — и прислуживаю оборванцам! В свете зажигающихся, будто по волшебству, факелов в нишах коридора я смогла, наконец, рассмотреть представителя того народа, который тшелка называют предками джелаиров. На вид — человек человеком. Лет сорок с лишним на вид, серебряные волосы густым ежиком — то ли ранняя седина так выбелила, то ли от рождения. Высокие скулы, загорелая дочерна кожа, уши с вытянутыми вверх острыми кончиками. Черный костюм, облегающий тело, подобно змеиной чешуе. Воротник, скрывающий горло. Пустые ножны на поясе. Походка диковатая, вихляющая какая-то... Мать всех ветров, да он же хромой, причем на обе ноги!

— Ты заметила? — наклонилась ко мне Веренка, пока проводник не обращал на нас внимания, колдуя над очередным замком. Лестница в небо, как ее окрестил королевич, оказалась настолько узкой, что идти можно было только дыша друг другу в затылок. Более того, каждые пятнадцать-двадцать метров ступени перегораживала исполинской высоты дверь из непонятного материала.

— Он хромой! Обе ноги ниже колен перебиты были, — я тут же поделилась своим открытием с подругой. Та хмыкнула и головой покачала.

— Да нет же! Глаза его ты рассмотрела?

— Делать мне нечего, в сумерках глаза чьи-то рассматривать, — проворчала я, механически перешагивая ступени, будто по одному образцу вырубленные.

— Зря ты так, Тай... Тахиза, — вдруг поправилась берегиня и украдкой посмотрела на Людека. — Глаза-то у мужичка желтые, как луна в полной силе. Совсем как твои.

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Из-под моей ноги выскользнул камешек, заставив меня пошатнуться и вскрикнуть от неожиданности. От неловкого движения слетел капюшон (хоть какая-то польза была от тюленьих одежек!), выставив лицо всем на обозрение. Людек подхватил меня на руки, не дав скатиться вниз по лестнице. Гийом обернулся на звук, гневно сведя брови...

— Карима? — прошептал он, неверяще глядя мне в глаза. Встряхнул головой, отгоняя наваждение...

— Тахиза. Тахиза Унег, дочь изгнанной с Северного берега Каримы и посланника Богов из-за моря. Вы же так называли членов экспедиции, считая, что аборигены отнесутся к воле богов спокойнее, чем к истине. — Откуда-то сбоку выплыла Верена, как будто повзрослевшая лет на десять, не меньше.

— Поговорим об этом наверху, — Под ее осуждающим взглядом мужчина опустил голову. Потом и вовсе отвернулся, продолжив путь. Разве что хромать стал сильнее.

— Откуда ты знаешь, как звали мою маму? — Честно говоря, осведомленность берегини меня...покоробила. Получается, она знала о моем происхождении больше, чем я сама! И ни разу — ни разу! — не намекнула! Не поделилась даже! Видела, как для меня это важно — и смолчала! Чем такое тихушничество можно объяснить?

— Не сердись, Тайка, — виновато улыбнулась Лесная, обогнав меня на лестнице. Какое-то время она шла спиной вперед. — Я не сразу смогла понять, что кусочки истории, которую показала мне память предшественниц, связаны с тобой. Помнишь, я рассказывала, что Птица мне сны посылала? Я после проверяла — не сказки то были, реальность, много лет назад случившаяся. А где-то и будущего нашего касалась. История твоей матушки до того, как она добралась к степнякам, тоже ночью привиделась. Знаешь, вы с ней... очень похожи. Не в отца у тебя волосы такие, в мать.

— Выходит, и тут толгои мне солгали. — Кажется, мое терпение по отношению к людям, приютившим "сиротку", исчерпалось. То, как они поступили с мамой, со мной, со всеми нами... На что надеялись, начав плести паутину лжи?

— Выходит, что так. Не расстраивайся. С тобой в Степь придет новая жизнь. Настоящая.

— Это ты меня так утешаешь? Или привиделось как-то? — Во мне шевельнулось угасшее было любопытство.

— Пришли. — Негромко объявил...мой отец, прервав нашу беседу, и распахнул последнюю, тринадцатую дверь.

* * *

Роэния... Бесконечно высокое небо над головой, мириады полузнакомых созвездий, сверкающие в лунном свете горные реки. И причудливо переливающиеся в темноте шпили домов, то тут, то там тянущиеся ввысь. Коридор вывел нас на небольшое плато, позволяющее окинуть взглядом скрытый горным хребтом город. Он был... прекрасен. Аж дух захватывало.

— Чем-то похоже на вашу архитектуру, не находишь? — Людек накрыл мне плечи шерстяным одеялом, добытым у караульных, и присел рядом.

Отец поспешно завел нас в небольшой домик у восточного края плато, провел быструю экскурсию и сбежал, напоследок пообещав решить вопрос с дальнейшим путем до местного князя. Парочка безусых стражей в таком же облепляющем фигуру черном наряде, что и папенька, недовольно кривясь, принесли нам миску сухарей и мешок сиреневых кожистых фруктов, по вкусу похожих на обычные яблоки.

— Извиняйте, на лишние рты паек не рассчитан, — пробухтел, пряча глаза, тот, что выглядел младше. Тут же огреб подзатыльник от товарища и, зыркнув на нас, ретировался. Кажется, рассвет нам предстояло встречать исключительно своим кругом. Вот и отлично!

Отец вернулся спустя восемь часов, не меньше. Прихрамывая, прошелся по домику, будто не заметив нашего присутствия, жадно припал к оставленному на подоконнике графину с водой, опустошив его в считанные мгновения. Устало растянулся прямо там на полу и закрыл глаза.

— И...что дальше? — Застенчиво теребила мой рукав Веренка, поглядывая из-за плеча на роэнийца. — Он уснул, да? Будить станем или пусть отдохнет маленечко? Бледный-то какой, страсть...

— Княжеская карета прибудет за вами через половину часа, — просипел отец, не меняя позы. — Советую принять душ и сменить одежду. Поищите в мешках у входа. Я хочу поговорить с дочерью.

Опомнился, песка ему в печень, через двадцать с лишним лет! С дочерью, видите ли, говорить он захотел! Наедине! Я собралась потребовать присутствия друзей при разговоре, но... Ребята решили побыть для разнообразия тактичными и уважить просьбу старшего.

— Я могу понять, что ты думаешь о таком отце, — невесело усмехнулся роэниец и, кряхтя, принял сидячее положение. — Дескать, сделал дело и сбежал, однако все совсем не так. Буду благодарен, если ты согласишься меня выслушать.

— Отчего ж не послушать? Я сказки люблю.

— Сказки, говоришь.... Ну да.

История оказалась незамысловатой и местами точь-в-точь совпадающей со словами борнегской Видящей. Разве что началась она несколько в другом месте, за дневной переход от Борнега. Гийом Шедар, один из охранников Четвертой экспедиции на Марейн (и мой будущий папа по совместительству), как-то раз приметил среди девиц, вечно толкущихся около лагеря чужаков, юную Кариму. Как говорится, встретился взглядом и пропал. Порядков местных он в ту пору еще не знал, а потому, как воспитанный молодой человек, лезть напролом не стал. Целомудренные встречи и прогулки под луной, диковинные подарки, коими одаривал девушку заморский ухажер, сам он, овеянный ореолом тайны, его учтивость в разговорах что с ней, что с ее родней... Крепость пала довольно быстро под молчаливое неодобрение семьи. Это в дремучем Бор-Унеге, где даже школ не было, чужаков почитали чуть ли не за детей богов. Более цивилизованным и образованным соседям иноземцы внушали только лишь тревогу.

Красавица Карима, которой в то время как раз стукнуло девятнадцать, и Гийом поженились с благословения руководителя экспедиции. Напарники помогли выстроить дом поближе к лагерю, аборигены, скрепя сердце, подсобили с хозяйством — птица, овцы, саженцы... Как-никак, в отличие от других парней, светловолосый охранник все честь по чести сделал, девчонку одну не оставил в интересном положении. Четыре месяца жила молодая семья, наслаждаясь обретенным счастьем. А потом на север пришли каратели.

Тот, подземный Борнег, который я видела, принять беженцев-аборигенов согласился не сразу. А когда согласился, поставил настолько дикие условия, что... В общем, вернусь — мало им не покажется. Члены экспедиции пришли следом, постаравшись, чтобы другие отряды врага по их следам не сумели ничего прочесть. Заморские гости спокойно переместились в Лисью нору, созданную их же коллегами пару лет назад. Семью Шедаров, ожидающую пополнение, поселили вместе с чужаками. Гийом, как и пристало блюдущему контракт воину, ежедневно поднимался на поверхность, выполняя свои обязанности, мама ждала его в отведенной пещерке, стараясь придать ей хоть немного уюта. В одной из таких рабочих вылазок гости из Фортейна столкнулись с рыщущими по лесу карателями. По числу стороны оказались неравны, но... Чужаков спасли роэнийцы-ученые, дружно принявшие второй облик, пока первые ряды охраны бились на мечах. Вид двух-трехметрового ловкого ящера с ярким гребнем, сочащимися ядовитой слюной клыками и пылающими, как костер, глазами, противника напугал не на шутку. Подчиненные безумного короля, отца Людека и Йозефа, в панике разбежались.

— Я не помню, как очутился в Роэнии. По шрамам могу сказать, что посекли меня знатно. Горло и правое плечо задели мечом, ноги перебило булавой — и таким оружием злодеи не брезговали. — Отец сморщился, машинально потирая шею под высоким воротником. — Лечение затянулось почти что на год, пока я не начал мало-мальски ходить сам. После я сразу же прибился к очередной экспедиции, объяснив свою ситуацию. Хотел забрать Кариму с дочкой сюда и больше не сходить на берег вашего дурного материка. Думал, что соплеменники позаботятся о моей жене, пока меня нет рядом...Я ошибся. И хуже того — катастрофически опоздал.

Как только полумертвого мужа Каримы отправили с тюленями к роэнийским лекарям, молодуху взяли в оборот борнегские упыри. Дескать, отрабатывай проживание, раз кормилец сплыл, или проваливай. У кого мысль пришла предложить беременной работу в подземных садах, куда брали только здоровых баб да мужиков, никто так и не вспомнил. Был и второй вариант — отправиться в младшие жены к старейшине. Мама отказалась от обоих. Терять меня она не хотела. Изменять любимому мужчине, которого мечтала увидеть живым, не собиралась. На следующий день она покинула подземелья. Никто из родственников даже не пытался ее защитить. В назидание младшим, видимо, ибо Карима пошла наперекор отцовской воле, выбрав роэнийца в мужья.

— Я пять лет мотался на тот проклятый берег. Искал малейшую зацепку, чтобы найти вас. Моя милая девочка... Как она сумела пройти через всю равнину — не представляю. Она была такой хрупкой, ранимой... — Желтые глаза смотрят на меня, не мигая. Смотрят — и видят другую, исчезнувшую почти двадцать лет назад по воле или же вине степных толгоев. — Ее след терялся на границе с Лесом, у южного моря. Доходил до деревьев — и обрывался. Лесной князь, вышедший на мои крики, сказал, что по их тропе дано не ходили люди. И что мою жену наверняка стоит искать в приморских деревушках. Я поверил, я очень хотел ему верить, потому потратил на поиски в Приморье еще пять лет, пока князь Дорэй лично не запретил выпускать меня из Роэнии. Через месяц после его приказа ко мне пришла незнакомая мойра, провидица, по-вашему. И сказала, что та, кого я ищу, идет путем вечных. Я смирился, ибо мойры никогда не врут. Вскоре попал стражем в запретную бухту, из которой отправлялись экспедиции к вам.

— Значит, мама умерла, когда... — я сглотнула ком в горле, зажмурилась. Почему, почему, почему они так поступили?! И клятые борнегцы, и толгои джелаиров! Кто дал им право отнимать ребенка у матери?! Кто дал им право влезать в чужие судьбы, кроить их, как вздумается? Да если бы не они, возможно, мама была бы жива!

— Тебе должно было исполниться десять с половиной или одиннадцать лет. Как ты можешь такое не помнить? — взревел мужчина и ударил кулаком по полу, раздробив пару половиц.

— Очень просто, — я огрызнулась, изо всех сил сдерживая слезы. — Меня воспитывали в другой семье. По указке толгоев и старухи Видящей. Так что я даже не знаю, как мама выглядела!

— Что?! Но... зачем?

— Самой бы знать. Там, где я выросла, сейчас...тревожно.

— Источник шалит, — усмехнулся отец и встал. Оправил одежду, подал мне руку. За окном что-то звонко грохнуло. — Карета прибыла. Князь вам объяснит все толком. А после и мы с тобой закончим.

* * *

От побережья до столицы Роэнии, славного города Киприса, всего сорок минут лёту. Сорок минут туда, сорок обратно... Достаточно времени, чтобы определиться с отношением к нагрянувшим чужакам. Князь Дорэй, могучий правитель змеев-болла, заворочался в троне-гнезде из сумеречного камня, устраивая тяжелую голову на скрученном в кольца теле.

Когда старина Август, ректорствующий в Мирре, в начале марта сообщил ему о дерзкой, немыслимой выходке его дочерей, князь поначалу рассмеялся. Хоть и девчонки родились, а все равно — кровь рода играет. Тянет наследницу с младшенькой на приключения, то в одну, то в другую историю влезают. Пусть их, молоды еще, ответил другу папаша двух змеек-безобразниц.

— Дорэй, ты, верно, не понял. — Нахмурившись, заговорил спустя пару мгновений Август Бурт, ерзая в своем кресле. — Они не просто безобразничают на Фортейне. Они влезли в судьбу отколотого материка! Пока твоя наследница прикрывала сестру здесь, Иэн моталась туда-сюда между Старой и Новой землей! И такого там наворотила! У меня, черт возьми, король! Ты понимаешь? КОРОЛЬ чужой страны сидит сейчас в приемной, которого белобрысая выкрала из дворца!

— Будет парню на будущее урок, — невозмутимо заметил князь, все еще не осознавая причин недовольства друга. — Это ж надо было так охрану распустить, что девчонка сопливая его похитить смогла!

— Дор, — вздохнул обреченно ректор. — Оставь свои шуточки. Дело серьезное. У сорванцов случилось общее видение. Три года назад еще случилось, представляешь? А что у нас было три года назад?

— Дай-ка подумать... Хм. Ничего, кроме скандала с семейкой Полар, не припомню.

— Лекарство попей, друже, — язвительно посоветовал ректор, — глядишь, память улучшится. Три года назад Кристиан Полар столкнулся с Иэн и получил от нее спонтанное предсказание, после чего все семейство спешно покинуло Роэнию, бросив дела на полпути. После юноша вместе с дядей отбыл в неизвестном направлении, оставив матушку в Диаллии в пансионате. В это же время, плюс-минус день, ребятам пришло видение. Я отправил тебе краткое содержание, изучи. Там подтверждение теории ваших ученых о природном происхождении энергетического равновесия на Марейне. В это же время к тебе заявилась некая леди Готта и потребовала выставить караул в Тюленьей бухте, которую после разрыва отношений с тшелка мы запечатали. Потребовала с двумя условиями — начальником караула поставить именно Шедара и прибывших по морю людей тут же принять у себя!

— Та-а-ак. — То, что всплыли засекреченные данные о источнике, уже нехорошо. Куда же Иэн с Аннет угораздило ввязаться на этот раз? — К чему ты клонишь? Мне ожидать в скором времени гостей?

— Да. Похоже, все серьезнее, чем мы думали. Точный срок не назову, сам знаешь, Марейн будто щитом от мойр закрыт. Как твоей птичке удалось пробиться — не понимаю.

— Ну, Фениксы всегда слыли любимцами Идиз. Хорошо, я тебя услышал. Король заморский у тебя останется? Или сюда отправишь?

— Пусть у меня побудет. Иэн говорит, ему нужно продержаться до конца весны, и лучше пусть это происходит у меня под присмотром. Кстати, кажется, между этими двумя что-то есть... По крайней мере, о своем высоком происхождении твоя вторая дочь так и не сообщила парню.

— Ну-ну, давно пора. — усмехнулся в усы князь. — Аннет пока еще соберется замуж... Я долго терпел измывательства Храма над дочерью. Обет безбрачия теперь на нее не распространяется. Как и на других фениксов. Держи меня в курсе.

С того разговора прошло, почитай, два с лишним месяца. За это время Князь успел познакомиться с возлюбленным Иэн (хотя последняя долго отпиралась, утверждая обратное), остался крайне доволен рассудительностью и каким-то благородством молодого человека, выделил парню в помощь ученых с результатами старых экспедиций и всерьез задумывался о предоставлении нескольких десятков воинов в поддержку, когда король отправится возвращать себе трон. В конце концов, скоро два материка сблизятся, стоит заранее побеспокоиться о будущем. Диаллия, прознав о бурлении вокруг темы природного источника, в стороне тоже не осталась. И вот теперь...

И вот теперь обещанные гости прибыли, как доложил Шедар. Более того, среди них объявилась чудом выжившая дочь искалеченного воина. Вдобавок... Крылатый змей перетек к окну и вздохнул. Вдобавок Старшая жрица тшелка передала с троицей сообщение, что двое из пришельцев — Хранители равновесия, живые элементы чрезвычайно сложной природной системы, берегущей соседний материк от затопления и прочих катаклизмов. И прибыли они на Фортейн не просто так, а с вполне определенной целью — забрать с собой племянника князя и освободить своего предательски, как им кажется, плененного короля, в данное время наслаждающегося студенческой жизнью в Мирре. Как бы так разговор с ними выстроить...

— Пресветлый князь... — В дверь зала просочился дворецкий. — Карета прибыла. Вести гостей сразу к вам или...

— Веди с-с-с-сразу, — прошелестел старый змей. В глазах его горело лукавство. Посмотрим, как они на истинный облик отреагируют. А там и выводы сделаем... — И приглас-с-с-с-си Оми, пус-с-с-сть поторопитс-с-с-ся.

* * *

Сорок минут, отделяющих нас от правителя Роэнии — достаточный срок, чтобы взять себя в руки и успокоиться после откровений отца. Я попросту загнала мысли о матери и ее судьбе глубоко-глубоко в сердце, решив поразмыслить над этим позже. Потом, когда прояснится участь Йозефа, а загадочный хранитель Вод найдется. Еще ночью, сидя в караульном домике, мы посчитали логичным, что именно о нем говорила Старшая жрица, а не о моем отце. Иначе бы не давала дополнительных советов.

Киприс — так звалась столица горной страны — очаровал меня с первого взгляда. Едва выйдя из кареты, я целиком и полностью признала, что предками джелаиров были крылатые змеи. Нет, их дома не порхали в воздухе, подобно степным. Просто... Кажется, моргнешь — и ажурные, искрящиеся радугой дома-башенки оторвутся от земли, настолько легкими и изящными они выглядели. Отблески рассвета играли в витражных стеклах зданий, легкий ветерок раскручивал смешные фигурки из металла на верхушках шпилей, а привычная с детства мелодия звенела хрустальными колокольчиками повсюду. Причудливые тени плясали по стенам, узкие улочки, мощеные брусчаткой, свивались круговым лабиринтом — с высоты рисунок, образованный ими, просматривался невероятно четко. Жаль, символ не понять. Редкие в столь ранний час прохожие спешили по своим делам. Большинство из них были кудрявы и темноволосы, практически все обладали бронзовой от загара кожей. Толстых или хилых среди увиденных роэнийцев я не заметила. Напротив, каждый из них прекрасен своей уникальной, индивидуальной красотой. Не идеальной, а настоящей, живой.

Дворец Князя укрылся в сердце огромного зеленого парка. Сложенный из камней черного и белого цвета, внутри которых пульсировали странные огоньки, дворец состоял из четырех этажей. Другие детали я рассмотреть не успела — карета вильнула и понеслась вниз. Летающие лошадки (дикая помесь лошади и летучей мыши!) приземлились на открытой террасе второго этажа, кучер учтиво раскрыл перед нами дверь, отец подал руку, помогая мне и Веренке спуститься, незнакомый мужчина сдвинул в сторону ширму, скрывающую вход внутрь...

Вид громадной (одна голова с меня размером!) угольной змеи, свернувшейся кольцом на каменном подобии трона в просторном зеленоватом зале с высоким потолком, оказался фатальным для моей выдержки. Я потеряла способность удивляться на какое-то время. А Веренка...

— Ой, какая прелесть! — взвизгнула Верена, бегом преодолела десяток метров, отделяющих ее от монстра, и... повисла на шее у обалдевшего(по глазам видно!) змея. Слуга, замерший с ширмой в руках, побледнел, папочка хмыкнул и поклонился.

— Я польщ-щ-щ-щ-щен, что с-с-с-с-столь юные девиц-с-с-сы по-прежнему не могут ус-с-с-стоять перед моим обаянием, но вс-с-с-се же...

Берегиня скептично посмотрела в серебряный глаз змеюки и фыркнула, отстраняясь. Тут же тварь зашелестела и плавно стекла с трона, будто растворяясь на ходу, явив нам человеческий облик Князя.

— Признаться, я до последнего надеялся, что провидица ошиблась, однако... — Широкоплечий статный мужчина с волосами медового цвета иронично оглядел наш затрапезный вид и развел руками, изображая раскаяние. — Деваться некуда, придется вам какое-то время побыть моими гостями. Дорэй Роэнийский, князь благословенной горной страны.

— Людек ден Поль, советник по безопасности Шехского королевства, — королевич первым сообразил, чего ждет крылатый змей.

— Верена, Хранительница Великого леса, — поклонилась берегиня, напоследок задорно подмигнув князю. Вот егоза!

— Тахиза Унег, Хранительница степи, — я завершила процедуру знакомства, по степному обычаю приложив сжатую в кулак правую руку к сердцу.

— Мне кажется, вам стоит привыкать к другой фамилии, Тахиза, — насмешливо пожурил меня Князь, стрельнув глазами в сторону помрачневшего отца. — Шедар вместо Унег вам пойдет гораздо больше.

Возражений, таких, чтобы можно было высказать при местном владыке, у меня не нашлось. Да и... Разве не предал меня многажды тот род, имя которого я ношу всю жизнь? И за меньшее отрекались от изменивших заветам Матери ветров. Я робко улыбнулась отцу и кивнула, соглашаясь со словами Дорэя Роэнийского. Тот просиял, вновь забрался в "гнездо", будто сложенное из ветвей огромного окаменевшего дерева, поджал под себя ноги.

— Располагайтесь, — махнул он рукой, указывая на тонкие желтые подушки, разложенные за нашими спинами вышколенными слугами.

Отец медленно встал на колени, затем опустился на разведенные врозь пятки и выжидающе посмотрел на нас. Делать нечего, пришлось повторить маневр. Широкие штаны, собранные вокруг щиколотки на резинку, легкие газовые рубашки схожего кроя и мягкие кожаные туфли на плоской подошве, которые выдал нам Гийом Шедар перед вылетом, подходили для сидения в подобной позе идеально.

— Часть истории мне уже знакома из письма Старшей, — Князь помахал в воздухе свитком, который вручила Людеку жрица тюленей. — Но я не откажусь услышать ее с самого начала из ваших уст. Оми, ты можешь входить. Тебя их рассказ касается напрямую.

По правую руку от "гнезда" открылась незаметная дверца, впустив стройного высокого мужчину. Он был, как и большая часть роэнийцев, крепок телом, смугл и черноволос — смоляные кудри его спадали по спине ниже лопаток. Только глаза оказались неожиданно синими. Как у тюленей с острова. Молодой человек лет примерно одного с Людеком возраста, облаченный в роскошный халат из бирюзового шелка, сжимал в руках листы бумаги и кисть с пузатой чернильницей.

— Рад встрече с вами, — мягким музыкальным голосом заговорил вошедший и склонил голову в знак приветствия. — Я Оми Фэппаро, сын Ириды Фэппаро.

Мы переглянулись. Фэппаро... Уж не хранитель ли вод, прозванный Фэпо, сейчас перед нами? Но как такое может быть, если по всем мыслимым и немыслимым правилам кровь могла пробудиться только в жителях Марейна?

— И отпрыск моего непутевого братца, — подвел итог церемониям Князь и перекинул племяннику подушку из числа тех, что устилали его трон. — Садись и слушай внимательно.

Рассказчиком в очередной раз выступил Людек. Во-первых, ему не впервой общаться с людьми, наделенными властью — он легко угадает и раскусит их тайные намерения, коли они появятся. Во-вторых, редко где женщины удостаиваются равного с мужами права слова. Вдруг и здесь так же? Отец на этот счет ничего не сообщил. В-третьих... В-третьих, я была не в состоянии вести светскую беседу, и друзья прекрасно это видели.

Королевич пересказал наши приключения, Князь и отец задавали уточняющие вопросы, Оми Фэппаро чертил какие-то каракули тонкой кистью на бумаге, Верена без устали вертела головой, подманивая к себе то один, то другой побег местных растений под настороженным взглядом единственного присутствующего слуги — на ее счастье, мы сидели близко к распахнутому окну. Несколько раз в зал заглядывали какие-то люди, но тотчас исчезали, стоило Князю перевести на них взгляд. Наконец, когда по моим ощущениям время давно перевалило за полдень, беседа иссякла. Дорэй Роэнийский поблагодарил Людека за подробный рассказ и дал обещание, что свою часть истории расскажет вечером, ибо сейчас ему требуется заняться делами государства.

— Оми составит вам компанию и укажет комнаты, — Затем Князь повернулся к племяннику и ехидно посоветовал, — Не забудь накормить гостей. Гийом, вас я попрошу связаться с Августом. Нужно прояснить кое-какие моменты.

* * *

Покинув тронный зал, Оми вывел нашу троицу на первый этаж, где располагались обеденная и сумрачный зал с фонтанами.

— Вы, наверное, заметили, что на нижних этажах в наших домах нет окон, только двери? Летом здесь пробуждаются подземные реки, — пояснил он, заметив наши удивленные взгляды. — Земля сильно нагревается, что идет на пользу местной растительности, но доставляет определенные неудобства обитателям нижних этажей, где часто устраивают магазинчики или мастерские. Фонтаны помогают охладить воздух.

— Фэппаро — это производное от Фэпо, да? — Берегиня, в отличии от погруженного в раздумья Людека, предпочла сразу прояснить главное для нас.

— Возможно, — неуверенно улыбнулся Оми. — Звучит схоже.

— Но...как так?! — Девушка даже топнула ножкой от негодования. Забавно наблюдать за ней, когда Веренка решает вспомнить о своем "календарном" возрасте. Королевич — и тот не сразу понял, что подобная наивность и вспыльчивость всего лишь искусный образ. Будь подруженька действительно такой недалекой девицей — не выжить ей среди Лесных. — Ты должен был родиться среди жителей Марейна! Как ты можешь быть хранителем вод, если тебя и близко нет у наших берегов!

— О, этот вопрос вам стоило бы задать моей бабушке. — Парень коротко рассмеялся, поигрывая кистью в воздухе. — Если коротко, на моих предков, живших на берегу вашего Южного моря, когда-то давно объявили охоту. Бабушка рассказывала, что единственная чудом ускользнула из ловушки, долго плутала по морским путям, пока не встретила тшелка. Ну, тюленей-оборотней. Так и осталась жить среди них, взяв другое фамильное имя. Ее дочь, моя матушка, родилась от воина тшелка. Моим отцом также должен был стать славный воин с Архипелага, как считали жрицы, но... Матушка встретила младшего брата Князя и решила связать судьбу с ним. Шестерка старух, разумеется, была против нарушения их воли, мать требовали вернуть на остров, а меня оставить до пяти лет на воспитание отцу, после чего тоже забрать и сделать низшим воином — в назидание, так сказать. Отец послал тюлениц к чертям, дядя его поддержал. Был большой скандал, после которого Роэния разорвала всяческие отношения с тшелка. Так что... Определенно, во мне есть кровь рожденных на Марейне.

— Какие у вас у всех семейные истории бурные! — восхитилась Веренка. — Что у тебя, что у Тайи с королевичем! Представляешь, наша салхина-то, оказывается, с рождения в такую интригу втянута! А уж Людек с Йозефом...

Берегиня непринужденно болтала с Оми, присев на бортик ближайшего фонтана. Мужчина устроился напротив нее, придвинув поближе стул от обеденного стола. А мы с Людеком, затаив дыхание, наблюдали, как вслед движениям кисти пляшут водяные плети фонтанов, выписывая полупрозрачные петли, спирали, круги и незнакомые нам символы. Последние сомнения развеялись — мы, наконец, нашли того, кто поможет восстановить мир на Марейне. Осталось выяснить, как это сделать.

— Так что, когда мы поедем обратно? Я страсть как по Михилю соскучилась... — Вздохнула Веренка, тут же погрустнев от нахлынувших воспоминаний. — Ты же поедешь с нами, правда? Разве тебе не интересно узнать, кто тот негодяй, который твою бабку заставил пересечь целое море?

— Я... — Оми замешкался, опустил кисть. Помолчал немного, буравя взглядом пол, после чего признался. — Все в воле Князя. Я слишком многим ему обязан, чтобы распоряжаться собственной судьбой по своему желанию.

— Разве ты слуга ему? Или раб? — вмешался в разговор Людек, внимательно следя за реакцией Хранителя.

— Нет, что вы! — воскликнул водник, поднимая лучистый взгляд на королевича. — Просто... Мать с отцом в отъезде, а без хотя бы одного из нашего рода летний сезон в Роэнии превратится обжигающий кошмар.

— Жили же они как-то без вас, — вздернула носик Веренка. — Проживут и теперь! Или, думаешь, матушка твоя с бабкой следом отправятся на родину?

— Они — нет. Ваша земля уже стала для них чужой.

— А для тебя? — вопрос так и вертелся на языке.

— А мне, и правда, интересно узнать, кто тот мерзавец, объявивший охоту на моих родных.

Оми, казавшийся мне мягким и спокойным, взявшим больше от отца-художника, чем от матери, презревший волю великих Жриц, показал свое второе лицо. Вода умеет быть жестокой. Она околдует, заморозит до судорог, опутает цепкими водорослями, придавит набежавшей волной — и ни следа не останется от посягнувшего на ее свободу. Так и мужчина, плавно и несколько безмятежно скользящий по жизни, на миг превратился в разъяренного берсеркера, в ярости своей заставив вскипеть воду в фонтанах.

— Вам стоит отдохнуть перед встречей с дядей, — он быстро взял себя в руки, успокаивая бурлящие чаши. И снова улыбался чуточку виноватой, стеснительной улыбкой. — Я покажу, где вас разместили.

* * *

Вторая беседа с Князем состоялась не в тот же вечер, как мы надеялись, а через день. Дорэй рассыпался в извинениях, ссылаясь на весенний аврал, выходки детей, обучающихся на другом краю материка, и подготовку новой экспедиции на Марейн. Королевич живо заинтересовался экспедицией, нам с Вереной стало любопытно, как выглядят дети Князя. Дорэй, как и всякий отец, пригласил нас в картинную галерею, по пути расхваливая собственных отпрысков. Тогда-то правда и вскрылась. Берегиня, разглядев, чей портер висит слева от княжеского, побледнела и схватилась за руку Оми, сопровождающего ее повсюду.

— К-кто это? — дрожащей рукой Верена указала на серьезную девушку с белоснежной косой и глазами цвета застывшей крови.

— Моя младшая дочь, Иэн. — Князь удивленно наблюдал за странной реакцией берегини. — К моему сожалению, девочка получила при рождении щедрый дар богини Идизы, став не просто крылатым змеем, а Белым фениксом. Такое случается редко.

— А где сейчас... эта девушка? — осторожно уточнила я, вопросительно глядя на Верену. Но та словно не замечала ничего вокруг, судорожно стиснув запястье Оми и не отводя глаз от портрета.

— Вместе со старшей сестрой учится в Мирре. Кстати, именно она вынесла из Марена вашего короля. Сейчас они вместе посещают лекции, насколько мне известно.

Не передать словами, что мы чувствовали, узнав о том, кто на самом деле скрывался под обликом Лунной птицы. Что угодно могли мы предположить, но то, что зачинщица заговора — вовсе не мифическое проклятое создание, а самая настоящая вторая княжна Роэнии, наделенная благословением Богини...

— Вы говорите так, будто это подвиг, — старательно сдерживая себя, проронил Людек, теперь так же внимательно изучая портрет.

— Конечно! А как иначе? — изумлению князя не было границ. Казалось, он искренне не понимает причины нашего разгорающегося гнева. — Девочки в одиночку продумали такую сложную операцию! И это несмотря на возраст!

— Она почти свела меня с ума, — безликим, равнодушным голосом заговорила Верена. — Навела убийцу на Тайю. Смеялась, когда ту пронзило стрелой. Выступала на стороне мятежного бастарда, сея страх и ужас среди подданных Шехии. Возможно, как-то повлияла на степной народ, попытавшийся держать свою салхину в золотых оковах.

— Остановись. — Мягко, но непреклонно сказал Дорэй. Оглядел наши лица, хмыкнул собственным мыслям и направился прочь из галереи. — Идемте. Нам стоит многое обсудить. Кажется, вы ошиблись с выбором виноватого в своих бедах.

История, изложенная отцом Лунной птицы, перевернула наше представление о тех событиях с ног на голову. Он раскрыл нам все, что знал сам, по крайней мере, большую часть — от видения, посетившего его дочерей пару лет назад, до совместных выходок Йозефа и Иэн в университете. Выходило, что девушка-феникс не вредила, а напротив, пыталась помочь в меру своих сил! Провидицам Фортейна дана возможность заглядывать в будущее, чем Иэн пользовалась постоянно. И Йозефа она выкрала как раз вовремя — ту ночь король в собственных покоях не пережил бы. Но по чьим следам она шла, за кем исправляла ошибки? Из каких семян вырос заговор, опутавший королевство и перекинувшийся на Степь?

— Почему она прямо нам все не рассказала?! — бушевала Верена, больше всех пострадавшая от неумелого вмешательства Птицы. — Появилась бы и объяснила! Что мы, совсем дикари?! Неужто не послушали бы мудрого совета? Да и Йозефу куда как проще было бы сейчас!

— Брат наверняка извелся, гадая, как защитить избранницу от нападок лордов, — подтвердил слова Верены старший королевич. — Девушка ему дорога, это видно по вашему рассказу, от мысли о свадьбе, если таковая его посетила, он не откажется. Однако в свое время нашей матери сильно доставалось от придворных лизоблюдов за невысокое происхождение. Конечно, репутация Карателя сделает свое дело, но всегда найдутся те, кто решит унизить исподтишка.

— Иэн не любит говорить о своем происхождении, — пожал плечами Князь в ответ на наше недоумение. — Она выросла в Храме, домой выбираясь только на выходные раз в месяц. И считает, что ценить человека (и нечеловека) нужно, в первую очередь, за его характер и поступки. Ну а насчет прямого вмешательства...Не знаю, чему уж ее там учили, но девочке проще действовать самостоятельно, чем просить помощи. Да и есть правила какие-то, созданные еще во времена первых экспедиций. Думаю, именно из-за них Иэн выбрала такую стратегию.

— Раз Лунная птица — не наш враг, кто тогда стоит за всеми бедами Марейна? — кажется, я задала этот вопрос вслух, ибо присутствующие в кабинете Князя разом обернулись ко мне.

— Есть у меня подозрения, — постукивая пальцами по столу, признался Дорэй. — Зная о горячности молодости, вам я о них не скажу, пока не будет доказательств. Но расследование запущу. Давно пора узнать, кто мутит воду накануне сближения материков.

— А что делать нам? — поинтересовался Людек, взглядом успокаивая меня и Верену. Мол, потом, дома поговорим.

— Вам? Изучать, как восстановить Источник, конечно же. — Хитро подмигнул Князь и позвонил в колокольчик, висящий над столом. Дверь кабинета открылась, на пороге застыл слуга. — Доставьте молодым людям все доступные материалы из сектора "М" моей личной библиотеки.

Оми присвистнул и сочувственно посмотрел на нас.

— Племянничек, не расслабляйся. Я связался с твоим отцом, так что готовься к скорому путешествию на родину предков.

— Благодарю тебя, дядя, — церемонно поклонился парень и, белозубо улыбаясь, повернулся к нам, трепеща от нетерпения. — Книги доставят в течение получаса, так что предлагаю отправляться по комнатам, не мешкая. Встретимся в вашей гостиной?

Забегая далеко вперед, скажу, что вернуться на Марейн мы смогли только в первых числах июля. Оми, наплевав на мыслимые и немыслимые правила, донес нас до северного берега родного материка на специально вызванной волне, презрев выстроенный специально для этого путешествия корабль — тяжелый, обитый металлом, снаряженный огромным количеством пушек и других орудий. А до момента "отплыва" мы так и "гостили" в Роэнии. Спустя неделю после того разговора с князем мы переехали в специально снятый для нас дом неподалеку от дворца. Людек частенько пропадал в тронном зале, беседуя с Князем на разные темы, связанные с управлением государством и его защитой. Веренка тренировалась в управлении своей силой в глубине парка под чутким присмотром Оми. А я заново знакомилась с собственным отцом, разъезжая с ним по караульным зонам княжества. И поверьте, такое занятие меня устраивало гораздо больше, чем предложенные Дорэем альтернативы, принятые у местных женщин. По крайней мере, к концу моего пребывания в Роэнии в нашей неполной семье царили мир и взаимопонимание. О таком отце я раньше могла только мечтать.

Вечерами мы вчетвером изучали книги, составленные учеными еще до нашего рождения. Читали об истории Марейна, как это выглядело со стороны. Заново переживали собственное пробуждение силы Хранителей, наткнувшись на описание древнего обряда. По крупицам собирали информацию, могущую помочь нам в нелегком деле возвращения Равновесия на земли Марейна. А потом долго еще бродили по парку, напоенному ночной прохладой, случайно разбиваясь каждый раз на пары. Верена с Оми, смотрящим на берегиню как на младшую сестренку (собственно, так оно и было, если вспомнить о роднящей всех Хранителей крови древних). А я с королевичем... Не могу сказать, будто прогулки эти были мне или ему в тягость. Скорее, наоборот. Белесый окрас полностью сошел с волос Людека, превратив мужчину в объект восторга придворных дам Князя. Однако на знойных красавиц мой спутник не обращал никакого внимания, предпочитая бурным ночам и жарким объятиям тихие, спокойные и уютные беседы со мной. Это подкупало, радовало и заставляло сердце биться чаще в ожидании нового вечера.

Йозефа мы увидели лишь мельком, рыжий король изредка наведывался к Дорэю, вел пространные разговоры о будущем сотрудничестве и военной поддержке. Пообщаться Князь нам не позволил, сославшись на запутанные пророчества Видящих. Зато, видя нешуточную тревогу во всем облике Людека, предложил наблюдать за младшим братом издалека, в специальное устройство. Так мы узнали, что, во-первых, у Йозефа все в порядке — и со здоровьем, и с перспективами, а во-вторых, будущую королеву для себя ушлый братец все-таки нашел. Идеальную, на мой взгляд, после личного с ней знакомства.

Глава 32. На родном берегуПолуденное небо сегодня будто издевалось над копошащимися внизу людьми. Ни облачка, ни маленькой тучки — только бескрайняя синь да слепящий диск солнца над головой. И давящая тишина, словно сама природа поспешила укрыться от разошедшегося светила — стих привычный уху гомон, сложенный из пения птиц, жужжания плеч, блеяния овец, топота ног по мостовой. Шехран будто вымер в одночасье, побежденный невыносимым зноем. Духота стояла немилосердная — и так уже, почитай, второй месяц. Говорят, в южных режионах валом идут жуткие пожары, опустошающие доселе богатые земли за считанные дни. Добавим к этому пришедшую в королевство засуху, погубившую большую часть посевов. Вспомним о сбивающихся с ног лекарях, силящихся совладать с волной смертей — у стариков и тех, кто не следил особенно за здоровьем, отказывало сердце. Погребальные молебны в храмах Единого не смолкали, костры на краях городов палили без продыху, не делая больше различий между родовитыми покойниками и нищими. Не до того было шехам.

Те, кто не ведал истинного положения вещей, считали, что рыжий король стал сам не свой, начиная с весны. По столице ползли шепотки, будто младший сын не избежал участи отца и тронулся умом на почве последних событий. Женой ведь он так и не обзавелся — девицу, уже примерившую свадебный наряд, нашли заколотой ножом в дворцовой часовне. Других желающих занять ее место не нашлось — кто сам испугался, кого родичи от греха подальше спрятали. Говаривали, будто в последний день Смотрин во дворце чуть не случился переворот, затеянный старшим братом правителя. Опального королевича так и не отыскали, несмотря на посуленное королем вознаграждение невероятных размеров — словно сгинул где, проклятый. С тех пор-то молодой Каратель и взбесился.

Шехию накрыла мутная пелена панического страха. Каждый день находился кто-то, якобы причастный к заговору. Молчаливые стражи в черной форме королевской гвардии могли ворваться в любой дом без объяснений. На границы страны стягивались поднятые по тревоге полки — и неясно было, против какого такого врага обратится их оружие, если мирные соглашения никто из соседей не торопился разрывать. Лорды режионов по приказу короля без устали муштровали своих воинов, в столицу стекался всякий сброд, готовый за деньги убить хоть мать родную, на центральных площадях всех городов возводили виселицы и "позорные" помосты, где прилюдно секли провинившихся и несогласных с новым курсом правителя. Старые вояки, служившие еще отцу королевичей, вернулись из опалы, сызнова начав терроризировать королевство по указке нового правителя. За полгода налоги выросли втрое — растущая армия требовала нешуточных трат. Стихшие было гонения на "нелюдей" возобновились. Жрецы Единого успешно распаляли людской гнев, в проповедях своих обвиняя другие народы в бедах королевства. Народ соглашался, рвался вершить самосуд, найдя козла отпущения, стенал под гнетом непосильных поборов, но терпел.

Михиль ван де Велда пошевелил стянутыми за спиной руками и горько усмехнулся, глядя на окружившую помост толпу. Дикие, полубезумные люди, жадные до кровавых зрелищ. А ведь, казалось, время подобных развлечений безвозвратно ушло в прошлое после смерти старого короля. Клятому бастарду понадобилось всего несколько месяцев, чтобы вернуть былой ажиотаж виду чужой смерти!

Первыми творящимся беспределом возмутились, как всегда, аристократы, собственными руками приведшие Кристиана к власти. Наивные идиоты, они действительно верили в свою неприкосновенность! Лже-король казался им идеальной марионеткой, под прикрытием которой так легко будет творить интриги и обогащать свой карман! Как к себе домой, заявились во дворец главы режионов, поддержавших переворот, так и оставшийся в тайне для народа, потребовали ответа и... Девятнадцатилетний юноша, успешно сыгравший роль недалекого простачка, рвущегося к власти, чтобы отомстить презренным братьям за искалеченную судьбу матери, показал истинное лицо. Семерых лордов обезглавили прямо в тронном зале, ту же участь уготована была их семьям. Троих заковали в кандалы и бросили в темницу, конфисковав родовое имущество и состояние во благо короны. Десятку лордов-советников с семьями, что скрылись в подземельях с Михилем, объявили государственными преступниками. Оставшиеся лишились статуса главы рода и права присутствия на Большом совете королевства. Места отцов легко и непринужденно заняли наследники, околачивающиеся подле правителя еще со времени Смотрин. Задумка Йозефа прекрасно послужила интересам проклятого бастарда. Кристиан ден Поль оказался вовсе не таким управляемым и мягкотелым, как считали заговорщики.

Головы тех, кто осмелился прилюдно осуждать действия венценосного лицедея, "украшали" главную площадь Шехрана целую неделю. От них смердело, вокруг вилось воронье, жужжали мухи... Бедняки злорадствовали. До тех пор, пока озверевшие от крови и вседозволенности солдаты не выжгли целый квартал во втором круге города. Просто потому, что кто-то из его обитателей то ли недостаточно низко склонился перед мчащимся отрядом, то ли позволил себе неуместную шутку о верных псах Карателя.

Война началась с бунта в Рионе. Кучка отчаянных студентов совершила самосуд, повесив зарвавшегося жреца Единого, вздумавшего вдруг обвинить их сокурсницу в ведьмовстве. Устрашенный судьбой "коллег" лорд, знающий о странной приязни короля к Храму, тут же направил к стенам университета отряд стражи. Он забыл, что когда-то здание служило военным целям. Студентов, забаррикадировавшихся в альма матер, неожиданно поддержали горожане, вышедшие на защиту молодежи кто с чем. Стража отступила, чтобы утром вернуться в удесятеренном составе. Улицы Риона покрылись кровью — вопреки столичным стереотипам, жили там отнюдь не заморенные науками люди. Лорда, опротивевшего своим подданным, по-тихому удавил кто-то из слуг спустя сутки после начала резни. Власть перешла в руки "народа".

Винк, едва прознав о творящемся на северном берегу королевства, приложил все усилия, чтобы весть о бунте облетела Шехию. К слову, действовать парень начал еще раньше, вместе с "лисятами", как он ласково звал своих подопечных, распространяя слухи о том, что король-то — фальшивый. Смутьянов пытались вычислить, бастард объявил награду за поимку хотя бы одного вредителя, но воспитанник Людека хорошо тренировал юное "войско". К лету его сеть малолетних разведчиков-соглядатаев разрослась, затронув почти все ключевые режионы. Немало поспособствовала этому и малышка Майра, прекрасно помнившая о месяцах, проведенных в подвалах герцога-садиста. Такой судьбы она не желала никому. На ее призыв о помощи откликнулись Лесные. В подземелье, укрывшее верных настоящему королю людей, стали стекаться многочисленные родственники девочки. Укрывшиеся в Лабиринте люди вздохнули свободнее — обитатели Великого леса без труда пополнили пищевые запасы беглецов, оживили плодовый сад, разбитый на острове посреди подземного озера, приманили обратно ушедшую давным-давно рыбу.

После Риона восстали другие прибрежные режионы, за ними объявил о расторжении мирного соглашения Морской Альянс. Дескать, король нарушает условия своего же договора, удерживая наследников тринадцати приморских княжеств в качестве заложников. Бастард заявил в ответ, что он хозяин слову своему, а потому волен распоряжаться им, как пожелает. Вместе с дерзким ответом короля князья получили жуткий довесок в холщовом мешке — по отрубленному пальцу с родовой "детской" печаткой каждому. Совет Альянса тут же выдвинул войска к шехской столице. Полк, стоящий в приграничном районе Шехии, перешел на сторону приморцев, многим воинам не нравились решения правителя. По пути к солдатам прибивались ополченцы из королевства и просто жаждущие мести и справедливости люди. В режионах горожане строили баррикады и вели затяжные бои с королевскими солдатами, которые нехотя выполняли свои обязанности, а зачастую просто сдавались в плен, признавая короля недостойным трона. Прежде незыблемое государство начало распадаться на части. Кристиан продолжал зверствовать, тем самым отвращая от себя последних сторонников. Слухи о безумии молодого правителя расползлись далеко за пределы Шехрана.

Михиль успевал вести переговоры со всеми. С купцами, торговцами снедью и оружием, конюхами при дворцовых казармах, горничными, попавшими в опалу командирами полков и отпрысками обезглавленных дворянских родов, немало возмущенными тем, как обошелся с их родителями лже-Каратель. Слишком юный для столь важного занятия внешний вид, доставшийся двадцатисемилетнему князю "на память" о многолетнем пребывании в Великом лесу, в глазах недовольных "королем" непостижимым образом прибавлял приморцу доверия. Говорил он и с другими людьми, незнакомыми ему лично, но, по данным укрывшихся в подземелье лордов-министров, до сих пор хранящими верность династии ден Поль. Молодой князь, ставший для простого люда чуть ли не героем-освободителем, чувствовал, что времени осталось в обрез. И люто сожалел, что не может связаться с друзьями и любимой — они пропали в конце апреля. Даже заговоренные птицы Винка не сумели их отыскать.

Порой князю казалось, что стоит еще немного поднажать, раздуть пламя народного гнева и недоверия к занявшему трон самозванцу — и никакая армия не спасет бастарда. Но тут же одергивал себя, напоминая, что народный гнев сейчас направлен не на лживого ублюдка, а на его друга, чье место Кристиан занял. Не того ли добивается мерзавец? Старший королевич обвинен в попытке переворота, младший сошел с ума, князь Велданский претендовать на трон не может — это прописано в договоре о присоединении нового режиона. Когда, интересно, хитроумный юноша явит свой настоящий образ народу? И в каком образе он появится? Героем-освободителем? Борцом за справедливость? Ответа на этот вопрос у Михиля не было.

Двенадцать дней королевство полыхало в огне мятежа, восстав против "законного правителя". А тринадцатого июля непривычно грустная Майра сообщила ошеломляющую весть. Сородичи Тахизы, не появлявшиеся во внешних землях много лет, на рассвете пересекли границу с королевством. Закованная в гибкую броню, ощерившаяся иглами копий и лезвиями мечей, лавина степных конников хлынула на равнину. И неслась впереди них весть, будто бы возглавляет войско некий благородный юноша, фамильными чертами королевской семьи обладающий. Одураченный народ ликовал в ожидании "избавителей".

Вспоминать непрерывный кошмар последних трех дней Михиль не желал. Лесные, пришедшие на выручку, постарались вывести женщин и детей из столицы и городов, лежащих на пути степной конницы. Кому, как не мудрым обитателям Леса, была видна истинная сущность сидящего на троне! Скопленное в подземельях оружие раздавали всем, кто знал, с какой стороны ухватиться за меч. Письма-предупреждения разлетелись с птицами по всем мятежным режионам. Князь всеми силами пытался оградить людей, вверивших ему свои судьбы, от кровавой бани, которую готовил бунтарям бастард, невесть чем подкупивший гордых степняков.

Михиль попался совершено случайно. Сунулся на поверхность непроверенным тоннелем, желая вызнать обстановку во дворце. И угодил в расставленную западню. Был зверски избит, осмеян ублюдком на троне, взбешенным гуляющими по Шехии слухами. А затем прилюдно выпорот (если можно так деликатно назвать двадцать ударов хлыстом по распластанному на столбе нагому телу) и оставлен висеть привязанным на площади. Это случилось два дня назад. По ночам к нему пробиралась Майра, поила, кормила и обрабатывала раны. Лесную укрывала от чужих взглядов золотая тропа Привратника, сочувствующего избраннику берегини. Через нее князь передал указания для лорда-министра Кайро, требуя любыми средствами удержать горячие головы от поспешных действий. Не хватало еще выдать путь к убежищу соглядатаям бастарда, который землю носом рыл в поисках входа на жилой этаж Лабиринта. Неясное предчувствие подсказывало Михилю, коли попадет Кристиан в пещеру Источника, больше шансов на спасение и победу у них не будет.

Вчера рядом с ним на столбах подвесили мальчишку из ватаги Винка, ослушавшегося приказа старших, и оружейника, отдавшего мятежникам за бесценок лучшие доспехи и мечи. Сейчас кто-то из военных чинов, приближенных к трону, зачитывал пленникам длинный приговор. Кажется, ждет Михиля казнь через повешение, несмотря на титул. Мол, недостоин преступник, подобный ему, дворянской участи. Обвиняли их во всех грехах человеческих. Нелепо, многословно, пафосно и фальшиво, но... Толпа неразумна.

— Милостью Его величества Йозефа Карателя, великого короля всея Марейна, приговоренным предоставляется последний кубок. — Обвинитель завершил свою речь и кивнул застывшему у ступеней помоста старику в рясе служителя Единого.

Жрец степенно поднялся по скрипящей лестнице, по очереди обнес приговоренных чашей с храмовым вином, дозволяя каждому сделать глоток. Михиль отказался. Как владетель режиона, он прекрасно знал, что в напиток подмешивают ослабляющий волю и внимание наркотик — мало ли, насколько буйным окажется заключенный. Жрец понимающе кивнул и, напоследок с жалостью оглядев молодого еще мужчину, покинул страшное возвышение. Князь невесело усмехнулся. Душа все никак не желала верить, что сейчас все закончится. Не дождаться ему встречи с милой Вереной, не присягнуть повторно на верность Йозефу, не порадовать мать внуками. По крайней мере, он сделал за эти четыре с половиной месяца все, что было в его силах. Персоны, внесенные Йозефом в список, останутся живы и дальше, если не натворят глупостей. Власть бастарда пошатнулась, более не сидеть ему крепко на троне. Кто-нибудь да дотянется, сняв венценосную голову с плеч. И поделом будет.

Купца вздернули первым. Он натужно хрипел и сучил ногами под яростные крики зрителей, пока не замер навеки с выкаченными глазами на побагровевшем лице. Мальчишка шел вторым в очереди за смертью. Хлебнувший изрядную порцию храмового вина, он вдруг тихо осел на доски, закатив глаза. Привычный ко всякому палач, хмыкнув, присел над мальцом, прижал грубые пальцы к тонкой шее и выругался сквозь зубы. Ребенок был мертв. Толпа разочарованно застонала, когда тело прямо так скинули в повозку гробовщика. Михиль нашел взглядом жреца, стоящего, как и положено храмовникам, в первом ряду, и улыбнулся. Милосердие служителей бога оказалось к месту. Князь так и не перестал улыбаться, когда пеньковую петлю накинули уже ему на шею. Просто повыше поднял голову, желая в последний миг видеть ясное небо, а не искаженные нездоровым пылом лица людей. И в потрясении раскрыл рот, уже не отводя взгляд. Присутствующие на площади, повинуясь стадному инстинкту, повторили движение приговоренного. Толпа зашевелилась, попятилась, захлебнулась криком, тыча пальцами в небо. Палач, видя столь странную реакцию, отвлекся от своего занятия. Он сбежал первым, плюнув на недоделанную работу и грядущее наказание от короля.

Безмятежную синь взрезали темные росчерки крылатых тварей, мчащихся к площади. Михиль прикрыл глаза и малодушно подумал, что, возможно, лучше было погибнуть от яда храмовников, чем от клыков неведомого чудища. А потом веревка, натирающая кожу, тренькнула и ударила мужчину по спине, срезанная зеленой лианой с длинным золотым шипом на конце.

— Вернулись, — еще не веря до конца, прошептал князь Велданский и, оценив творящееся вокруг помоста безобразие, поманил воинственное растение за собой. Он может дождаться свою спасительницу и здесь. А пока стоит заняться телом доблестного оружейника, выручившего мятежников ценой собственной жизни.

* * *

Десятого июля мы, промокшие насквозь и продрогшие до костей, ступили на берег Марейна. Оми, несколько часов на дикой скорости гнавший какую-то жутко зубастую морскую тварь, что послужила нам "кораблем", теперь виновато суетился вокруг.

— Простите, я не подумал, что вам потребуется защита. Мне казалось, Хранительница степи сможет оградить вас от брызг и холода, — оправдывался мужчина, разводя костер. С пятой попытки ему удалось это сделать.

Возражать и спорить с Фэппаро я не стала. Иначе придется объяснять, что я так и не подчинила силу ветров до конца. Нет, я научилась вызывать стихию по своему желанию, подниматься в небо на небольшом серебряном смерче. Могла ударить невидимой глазу волной, охладить или нагреть воздух вокруг себя. Но растянуть действие самого простенького щита хотя бы еще на одного человека, стоящего рядом, у меня никак не получалось. Пришлось с гордым видом мерзнуть и отмалчиваться. А потом всем стало не до обсуждения моих промахов, ибо на облюбованный нами берег вышел Йозеф. Из-за его спины выглядывали две знакомые по портретам мордашки.

— Ну наконец-то! Мы с рассвета вас ждем! — заявило рыжее величество, торопливо приближаясь к нам.

Пока братья обнимались, хлопали друг друга по плечам, попутно выясняя какие-то свои вопросы в стороне от стоянки, мы рассматривали спутников Йозефа. Две княжны Роэнии и невзрачный юноша также впились в нас взглядом, пока старшая из них не сообразила представиться.

— Аннет Роэнийская, — кивнула нам стройная девица с золотой косой, затянутая в блестящий чешуйчатый доспех. — А это мои друзья, Иэн Геллах и Герас Ларайет. Мы рады, наконец, увидеть вас вживую.

— Мы тоже рады... — скривила в недоброй усмешке губы Веренка, — увидеть Лунную птицу в человечьем облике.

Оми помахал рукой кузинам, кивнул Герасу и благоразумно вернулся к костру. О непростых отношениях между нами и беловолосой Птицей ему было известно. Наследная княжна змеев попыталась загородить младшую сестру спиной, но та раздраженно рыкнула и подошла к нам на расстояние вытянутой руки. Постояла, внимательно изучая наши лица.

— Прошу прощения за доставленные неприятности. Йозеф рассказал, как смотрелись мои потуги помочь вам со стороны. Поверьте, я не желала причинить вред.

— МЫ не желали причинить вред, — надавила на первое слово златоволосая, подходя ближе. Юноша последовал ее примеру. — Но и пустить все на самотек после общего видения, сами понимаете, тоже были не в силах. Полагаю, отец поведал вам о его содержании. Вряд ли на нашем месте вы поступили бы иначе.

Троица застыла, напряженно ожидая нашей реакции. Смешно. Ведь нас самих унесло из родного края вихрем событий, рожденных найденным Пророчеством. Я вспомнила, как, несмотря на острейшее нежелание куда-то двигаться, все-таки присоединилась к Людеку в его поисках. Просто не могла остаться в стороне, когда поняла, сколь многое зависит от моего решения. Сложно оставаться эгоистом, когда на плечи давит долг перед тысячами живых существ.

— Раз Йозеф взял вас с собой, значит, вы не врете, — пожала плечиком берегиня и улыбнулась по-доброму. — Но учтите, так легко не отделаетесь.

— Согласна. Невесть кого наш король сюда бы не привел. — Я, недолго думая, протянула руку Иэн. В конце концов, мы явились с одной и той же целью. Без Белого феникса вернуть утраченное равновесие в любом случае не выйдет. Да и не было больше в сердце той неприязни к птице-оборотнице. — Представлюсь все-таки, хоть вы и знаете наши имена. Тахиза Шедар.

— А я Верена, — поддержала мой порыв подруга, тряся ладонь ошеломленного Гераса. Добро пожаловать на Марейн! И... — тут берегиня резко посерьезнела, перестав дурачиться. — Спасибо, что не оставили нас в беде.

Всего с рыжим королем прибыло около сотни воинов из Роэнии и еще пять десятков солдат-людей. Мощный корабль, окутанный паром, мягко покачивался на волнах около пристаней графской верфи. Бор-Унегский причал было решено оставить в стороне — доверия к людям, живущим в норах, не испытывал никто из нас.

— Вижу, вы уже познакомились, — радостно оскалился подошедший король. За его плечом стоял буквально светящийся от радости Людек. Еще бы, брат жив, здоров, еще и подмогу привел. — Скорее, хватайте вещи, времени мало. Я открою портал в поместье Лероя де Валка.

— К тебе вернулись силы? — недоверчиво уточнил старший королевич. О том, что и брат, и бастард на время некоего испытания лишатся Темного дара, он помнил и переживал не на шутку. Все-таки воин из бывшего книгочея был тот еще.

— Да, чему я крайне рад, — довольно сверкнул зубами Йозеф, покосившись на Иэн.

— Кристиан провалил испытание, — пояснила девушка, поморщившись. — Дар начал возвращаться еще в Мирре, хотя некоторые личности этого не замечали.

— Ох, ну прости меня! — закатив глаза, начал извиняться король под сдавленные смешки Аннет и Гераса. Видно было, что этот разговор ведется уже не в первый раз. — Между прочим, тот старикан сам виноват! Нечего было при мне повышать на тебя голос... И вообще, как его с таким уровнем знаний вообще в университете держат! Давно надо...

Дожидаться развязки мы не стали, по очереди шагнув в сотворенный Йозефом коридор. В поместье, где несколько месяцев назад мы оставили большую часть своих вещей, надеясь вернуться из леса к ужину, уже ждали гостей. Граф де Валк собственной персоной встречал нас в холле, окруженный вооруженными до зубов слугами.

— Ваше высочество! Как я рад, как я рад, что вы живы... — суетился мужчина, взмахом руки распуская слуг. — Леди, вы прекрасны... О... Единый милостив ко мне! Давненько в наших краях не бывали дамы столь блистательные и отважные!

Это он про спутниц Йозефа. Впрочем, восторги графа поумерились, когда ему назвали титулы прибывших дам. Наверное, столько высоких гостей дальнее поместье не видывало даже во времена своего расцвета.

— Граф, вам удалось выяснить то, что я спросил? — Йозеф появился последним. Черный вихрь песчинок, сквозь который виднелся пустынный пляж, растворился в воздухе за его спиной.

— Да-да, ваше величество. Прошу, следуйте за мной. Я взял на себя смелость распорядиться об ужине и комнатах для ваших людей...

К сожалению, новости оказались на редкость дрянными. Я даже не ожидала, что можно НАСТОЛЬКО испоганить добрые начинания другого человека. Счастье, что темного дара бастард был лишен.

— Большой совет лордов обновлен целиком, сейчас там заседают юнцы, готовые в рот смотреть лицедею. Ваш брат и лорды-министры до сих пор значатся в розыске...

— Нет, он так и не женился. По моим данным, еще троих кандидаток в королевы убили сразу после помолвок. Других попыток бастард не предпринимал...

— Руководящие чины в королевской армии заменены на верных бастарду людей. Боюсь, что здесь мы не сможем повлиять...

— Армия Морского Альянса с присоединившимися к ним шехскими полками и народным ополчение движется напрямую к столице. При такой засухе они доберутся к Шехрану уже через десять с половиной дней...

— На границе со Степью странное шевеление. Мы проверяли — Стена, отделяющая королевство от варваров, исчезла...

— Михиль ван де Велда — прекрасный юноша, скажу я вам! — сообщил, что действиями Кристиана управляет кто-то неизвестный. Подобраться ближе не удалось...

— Северное побережье оцеплено королевскими прихвостнями. Без боя не пройти...

— Народ волнуется. Считают, что болезнь отца перекинулась и на вас. Без доказательств подмены короля придется туго, бунт задел уже тринадцать режионов...

— Засуха... Голод... Вспышка чумы на юге...

Единственной хорошей новостью оказалось только то, что до Михиля и скрывшихся в Лабиринте людей бастард так и не добрался. В остальном же... Мы с Вереной обменялись тревожными взглядами. Положение Марейна ухудшалось с каждым днем. Пошатнувшееся равновесие никак не желало восстанавливаться.

— Нужно как можно скорее провести ритуал возрождения, — шепнула мне Иэн, сосредоточенно уставившись в хрустальный шар. Студенты-провидцы раз за разом пробовали заглянуть в будущее, но терпели поражение.

Остаток ночи мужчины решали, как поступить. Граф ратовал за присоединение к армии юга — дескать, их много, они хорошо вооружены, настоящего короля князья поддержат. Людек высказался резко против.

— Боюсь, они не в силах рассуждать логически, граф. На данный момент князьями движет беспокойство о детях. Король, настоящий или подставной, вызовет лишь агрессию. Мы просто не успеем объяснить им, что произошло на самом деле. Расстреляют на месте, потом будут разбираться.

Вариант с тихим устранением лже-короля, который предложил начальник роэнийского отряда, также был отвергнут. Требовалось доказать людям, что в бедах Шехии виноват вовсе не Йозеф, а тот, кто прикрылся его личиной. Нужен был поединок, который увидят как можно больше свидетелей.

— И где мне с ним драться? — недоумевал Йозеф. — На крыше дворца? На главной площади? Кристиан хитер, к тому же мы достоверно знаем, что у него есть покровитель. Нужно в первую очередь обезвредить его!

После многочасовых дебатов решение все-таки нашлось. Не идеальное, но устраивающее всех. Две сотни воинов (к нам прибились еще шесть десятков ополченцев севера) прорывались через кольцо, снимая осаду с побережья, после чего величественно двигались к Шехрану. Йозеф, Герас и Людек должны были ехать в авангарде, окруженные дрегори. Их целью стало посещение мятежных режионов, куда добрались заботливо подготовленные Михилем сплетни о лже-короле, занявшем трон. Демонстрация фамильного дара как нельзя лучше подходила, чтобы убедить подданных, кто истинный правитель Шехии. По слухам, призвать хотя бы одного воина в маске бастард, занявший трон, так и не сумел. Ну а я, Верена, Оми и две княжны с десятком бравых роэнийцев должны были быстро добраться до тех, кто все еще скрывался в подземелье и подготовить все для ритуала. Таким образом наши мужчины собирались уберечь своих не в меру воинственных подруг.

* * *

Йозеф смотрел вслед небольшому отряду, стремительно удаляющемуся от поместья верхом на обратившихся змеях. Пять роэнийцев, оставшихся без седоков, заняли места впереди и позади "всадников".

— Ты доверяешь им? — За плечом встал Людек, напряженно высматривающий лихо маневрирующую фигурку, поднявшуюся выше остальных. Как он и ожидал, Тахиза не удержалась от соблазна поиграть с ветром.

— Кому? Девушкам? — обернулся король, пытаясь понять, что послужило причиной недовольству брата.

— Да нет же, — поморщился он, досадуя, что вообще задал этот вопрос. Зная ехидный характер младшего... — Я про солдат. Ты провел с ними несколько дней в пути, заменил нескольких из тех, кто рвался отправиться сегодня с княжной. Кстати, никогда бы не подумал, что старшая дочь Дорэя обучается военному делу.

— Так она же наследная княжна, — хмыкнул Йозеф, вспоминая собственную реакцию во время выездных учений в Горном кряже, куда ректор настоятельно советовал ему съездить. Облаченная в доспехи красавица, звонким голосом отдающая команды почти полутысячному войску, выглядела... внушительно. — Солдаты слушают ее беспрекословно. В самоволку не пойдут, если ты об этом.

— А за сохранность своей девицы не боишься? Так в ней уверен? Парни-то все, как на подбор. — Людек безуспешно пытался изобразить заботу об интересах брата, но провалился. Йозеф был не только ехидным, но и проницательным.

— Ах, вот оно что... — с предвкушением в голосе воскликнул рыжий. — То-то я смотрю, ты все время рядышком с Тайей держишься! Еще подумал было, что чудится — вы терпеть друг друга не могли, как я помню. Все спорили да ругались. Неужто мой брат тоже не устоял против чар маленькой салхины?

Людек прищурился, явно обдумывая какую-то колкость, но потом вдруг фыркнул и тряхнул головой.

— Ты прав, брат. Попался. Сам не заметил, как так вышло.

— А как же ее низкое происхождение? Ты, королевский сын, глава службы безопасности целого государства — и немытая степнячка, дикарка. Мезальянс, не находишь?

Старший королевич скрипнул зубами. Йозеф повторял практически слово в слово его собственные измышления, которыми он зимой пытался образумить младшего родственника. Как же стыдно ему было сейчас за свою слепоту!

— Думаю, после того, как ты вернешь себе трон, найдется другой советник по безопасности. — Буднично сообщил он оторопевшему брату.

Мысль о том, чтобы покинуть королевскую службу, посещала его в Роэнии не раз. Особенно когда выяснилось, что жить вдали от Степи Тахиза, ставшая вдруг для него необходимой, как воздух, не сможет. Хранители редко покидают врученные им самим Марейном земли. А уж как эта новость расстроила вновь обретенного отца девушки — не передать. Впрочем, с позволения князя Гийом Шедар должен был в скором времени прибыть на Новую землю вместе с учеными, которые собирались осесть на чужом материке, основав первое постоянное поселение крылатых змеев. Выбираться ненадолго в гости девушка сможет без особых проблем.

— Ты хорошо подумал, Людек? — с сомнением в голосе уточнил молодой король. — Уверен, что твои чувства...взаимны? Особой теплоты между вами я не заметил.

— Знаешь ли, дорогой брат, между тобой и Белым фениксом тоже гармонии пока не видно, — язвительно отозвался бывший Ледяной регент, живо припомнив брату его нескончаемые споры с невестой. А что будет, когда Йозеф узнает о ее настоящем статусе... Людек усмехнулся и покачал головой. Определенно, лучше находиться в этот момент подальше от неугомонной пары "голубков". Чтобы не задело ненароком ударной волной.

— Ну, дело твое, — после недолгой паузы вновь заговорил король. В конце концов, раз старший брат считает, что его счастье ходит под руку с Хранительницей степи... — Если ты настроен серьезно, и Тайка примет твое предложение — препятствовать не буду. Мне как раз нужен проверенный человек для руководства дипломатической миссией в тех краях. Но учти, коли ты решил просто поиграться с ней — не посмотрю, что брат старший, отправлю каменоломни чистить! Она мне, как-никак, сестра по крови, от древних доставшейся.

— Договорились, — усмехнулся Людек и, хлопнув брата по плечу, отправился в поместье. Королевич был безмерно рад, что Темный дар покинул его, целиком и полностью уйдя к младшенькому. Став обычным человеком, теперь он мог задумываться об общем будущем с неугомонной девчонкой, говорящей с ветрами.

* * *

Путь до Шехрана отнял у нас четверо суток. Крылатые змеи спешили изо всех сил, но... Равнина велика, а человеческие тела хрупки. У памятного лесного входа в Лабиринт мы чуть не попали в засаду. Счастье, что сумерки не страшны роэнийцам, они и в темноте видят, будто ясным днем. А притаившиеся солдаты ждали нападения из-под земли, никак не с небес.

Схватка была короткой. Деревья, вплотную обступившие тайный лаз, по велению берегини спрятали бездыханные тела под дерном.

— Будьте начеку, — приказала подданным Аннет, ступая след в след за Вереной. Лесная дева лучше всех чувствовала расставленные на пути ловушки.

В пещере царили хаос и отчаяние. Совсем не так выглядело укрытие первого короля в мой предыдущий визит. Неубранный мусор под ногами, обрывки окровавленных бинтов, какие-то тряпки, запах нечистот, бьющий в нос. Тут и там слышались истеричные всхлипы и завывания о погубленной молодости, хмурые мальчишки — явно подопечные Винка! — сбились в кучу, волком глядя на предающихся унынию аристократов, несколько раз какие-то оборванцы пытались броситься на нас с мечами, но неизменно оказывались побиты воинами-болла.

— Что здесь происходит? — Верена растерянно крутила головой из стороны в сторону, выискивая в толпе хоть одно знакомое лицо. Таковое нашлось на берегу озера.

— Почтенный Марек! — бросились мы к старому лекарю. Тот вздрогнул, сощурил потускневшие глаза и тяжело вздохнул.

— А, вернулись наконец-то. Удалось вам найти молодого короля?

— Да! — гордо подтвердила Веренка. — И подмогу с собой привели! И столько всего узнали... Почтенный Марек, а где Михиль? У нас новостей — целый воз!

— Михиль... — старик снова вздохнул и понурил голову, отворачиваясь от нас. — А нет Михиля. Попался-таки твой соколик в лапы извергу. Вчера еще схватили.

— Он... — Верена побледнела, не решаясь задать вопрос. Но лекарь понял.

— Жив еще. Завтра казнь на главной площади случится.

— Так что же вы сидите! — взвилась она, в ярости крича на мужчину. — Надо его спасать! Пока не поздно!

— Уймись! Думаешь, мы не пытались? — рявкнул лекарь. — Дважды пробовали. Винк до сих пор оклематься не может, как ежа, ножами парня истыкали! Да еще и выученика его словили, вот и сторожат нас со всех сторон солдаты королевские! Как крыс, в нору загнали! Того и гляди, выкуривать начнут!

— Трусы! Да вы просто...жалкие трусы! — звенел голос берегини под сводами пещеры, заставляя присутствующих умолкнуть на полуслове. — Он ради вас жизнью своей рисковал, заботился, проблемы ваши решал, сейчас пытки, небось, терпит, а вы мечи в руки взять боитесь!

— Веренка... — прохрипел кто-то сзади. Девушка резко развернулась. Замотанный грязными бинтами Винк бледно улыбнулся. — Охолонись. С возращением, Хранительницы.

— Винк, — прошептала, глядя на него, берегиня. — Он не может умереть! Не может! Так не честно!

— Тс-с-с-с, — прижал он палец к губам. — Идите за мной. Не надо народ волновать сверх меры.

Ситуация, в которую угодили приверженцы Йозефа, действительно была сложной. Их ждали у всех изученных выходов из лабиринта. Все-таки не обошлось без предателей и здесь. Именно по вине хлипкого дворянчика, переметнувшегося на сторону врага, попался Михиль. Конечно, юные бойцы Винка потом нашли "крысу" и закололи, но толку-то? Освободить князя не удалось. Солдаты лже-короля после очередной попытки дежурили на площади, где висел на позорном столбе князь Велды, круглосуточно. Мышь не проскочит, не то что ватага спасателей.

— Пройти смогла только Майра, её Привратник закрывает от наблюдателей, — рассказывал Винк, без сил растянувшийся на каменной лежанке. У парня был сильный жар, часть ран снова кровила. — Но сегодня ее нет, малышка следит за степной конницей, пытается выяснить, кто их ведет — сам ли бастард или кто-то из помощников. Да, Тайя, наши с тобой соплеменники решили поквитаться с королевской семьей.

Пока Винк вводил нас в курс дела (все-таки правая рука Михиля), я хранила молчание. Слов цензурных не было. Клятый ублюдок короля-тирана продумал план до мелочей! Весь Марейн уверен, что борются они с озверевшим, обезумевшим представителем династии ден Поль!

— Пробраться к князю можно только по воздуху. Если ты, Веренка, сумеешь дозваться до Привратника, у вас будет шанс. Но площадь оцеплена лучниками...

— По воздуху, говоришь? — цыкнув, вдруг заговорила Иэн. Мы не стали лишний раз тревожить Винка, объясняя, кем на самом деле являются наши спутники. Пусть лучше Людек сам втолкует парню, что Лунная птица на нашей стороне. Бывшего наставника юноша не посмеет ослушаться, даже если поверит не сразу. — Есть у меня одна замечательная идея, как и князю жизнь спасти, и Йозефу помочь... Зовите привратника своего, а лучников мы с сестрой отвлечем. Во сколько казнь?

Так и вышло, что Иэн, Аннет и Верена с девятью крылатыми змеями отправились спасать Михиля. Фэппаро остался колдовать с водами озера — лучше него никто бы не справился с подготовкой к ритуалу. А меня провидицы послали навстречу джелаирам. В конце концов, кто, как не Хранительница Степи, сумеет их остановить? По крайней мере, так заявила мне на прощание Лунная птица.

Глава 33. РазоблачениеВьется темная колючая лента средь холмов да лесов, блестят на солнце чищенные горячим песком шлемы, развевает ветер выкрашенные алой краской бунчуки в руках закаленных боями воевод-данжинов. Степная конница неумолимо движется к цели, и открываются перед ней врата городов и крепостей королевских, где от страха за жизни свои, где от гнева на безумного короля. Собирают кровавую дань мечи да копья, лишь с прямым сопротивлением столкнувшись.

— И как ты их остановишь? — кудрявый воин скептично смотрел на бодро ползущую в нашу сторону армию. Террей, так его звали, вызвался слетать со мной на восточную границу равнины. Отец Террея бывал в летучих городах, когда приезжал на Марейн с экспедициями. Сыну ученого, выросшему на рассказах о моем народе, хотелось посмотреть на потомков тех роэнийцев, что выжили после катастрофы.

— Эффектно спущусь к ним с неба на крылатом змее и попробую уговорить вернуться в степь, — любезно просветила я своего спутника. Парень фыркнул, бормоча что-то о наглых девчонках, стремящихся сесть на шею, но в итоге согласился.

Не сказать, чтобы я была полностью уверена в осуществимости такого простенького плана. Все расчеты строились на незыблемости основ, дарованных джелаирам Матерью ветров, а также верности традициям, предписывающим не нападать сразу на того, кто пришел безоружным. Разумеется, Террею я о своих сомнениях не рассказала.

Примеченного мною места у подножия холма первые ряды конников достигли через полтора часа. Получалось, что движущимся следом воинам открывался прекрасный вид на происходящие в низине. Террей по моей команде обернулся змеем, я забралась ему на загривок, вцепилась в специально прилаженные поводья. Толчок, шорох раскрываемых крыльев — и вот мы уже летим, набирая высоту, поднимаясь высоко к облакам. Туда, откуда не ждут подвоха.

Три данжина вели неспешную беседу с наряженным в шехскую кольчугу юношей на тонконогом коне. Лучшие из лучших, воины, которым даргай Степи доверяет жизнь свою без сомнения, сейчас они по неясной мне причине следовали вперед, дабы помочь обманувшему их бастарду (или тому, кто сейчас играл его роль в этом затянувшемся спектакле) занять трон. За каждым из них шли трижды по три сотни воинов. Что же он им наплел, раз вождь оставил при себе только одну тысячу воинов? Я собралась с духом и стукнула Террея по шее условленным знаком. Снижаемся.

Огромный черный ящер приземлился аккурат в двух метрах от первой линии конницы. Величественно расправил крылья, рыкнул негромко, пугая лошадей — к встрече с такими тварями их не могли подготовить. Строй дрогнул, затрубили рога, командуя остановку. Шеха оттеснили вглубь войска, три воеводы с непроницаемыми лицами вскинули копья.

— С-с-с-мелые у тебя р-р-р-родственники, с-с-с-салхина, — насмешливо пророкотал Террей и опустил голову. Этот момент мы обсуждали отдельно. Долго, громко и почти что с кулаками. Я медленно спустилась по подставленной шее и спрыгнула на землю. Посмотрела на внимательно следящих за мной данжинов, кивнула им, как равным. Крайний справа стянул с голову шлем и шагнул мне навстречу.

— Чего хочет от нас та, что предала свой народ?

С детства знакомые глаза пронзали насквозь. Значит, сумел-таки подняться по службе ахлах Ивар, катавший когда-то нас с сестрой на лошади и баловавший сладостями двух "лисичек". Значит, шанс объясниться он мне выторгует. Хотя бы ради утоления собственного любопытства.

— Та, которую предал ее народ, несет волю Матери ветров.

— Матерь ветров не говорит устами нечестивых.

— Не потому ли лишились вы Видящей, а новой взамен не нашлось? — Майра успела поделиться новостями из степи перед тем, как отправить нас с Терреем навстречу войску.

Данжины переглянулись. Стоящий слева шагнул вперед. Лицо под шлемом было незнакомым.

— Детям ветра известно, что Видящая слегла, защищая сердце степи от чужаков, что пришли следом за предавшей нас.

— Дети ветра ошиблись. Видящая слегла, ибо обманом пыталась отнять дарованное мне Матерью ветров. Она покусилась на жизнь и свободу Говорящей с ветрами. Видящая и толгои сговорились использовать избранную богиней для собственного блага, лишив свободы и выбора.

— Ты лжешь! — повысил голос незнакомый мне данжин, сузив глаза. Как его, такого вспыльчивого, руководить воинами взяли? — Отцы народа знают правду! Отцы народа говорят, что приемная дочь рода Унег лишилась дара Матери ветров, снюхавшись с чужаками! Богиня отвергла тебя, выставив прочь из Степи!

Я удивленно смотрела на него. Что значит — богиня выставила прочь? Это что же.. Они считают, что не я сама сбежала из степи, а Мать всех ветров перенесла меня подальше от сородичей? Вот же...бред! Мне стало смешно.

— Отцы народа не умеют говорить с Матерью ветров, не так ли, славный данжин? Коли Видящая покинула вас, кто мог передать ее слова толгоям?

Нервный данжин дернулся вперед, выхватывая меч, но был остановлен рукой третьего, все еще не снявшего шлем.

— Докажи, что дар Матери ветров с тобой — и мы продолжим разговор. — веско уронил он в наступившей тишине.

Вполне ожидаемое требование. Небольшую демонстрацию устроить я могла — недаром столько времени потратила в Роэнии, стоя на краю обрыва и раз за разом призывая ветер. Я пожала плечами и вытянула руку вперед. Вдохнула поглубже, пробуждая дремлющую внутри силу, прикрыла глаза...

Я не боялась, что сказанное главным из тройки — уловка, дабы отвлечь мое внимание. Так заведено с давних пор. Тот, кто в бою не снимает шлем и убивает, скрывая лицо, считается трусом. Ибо прячется он от суда богини, что ждет каждого из нас в каменной пустыне судеб. И несмываемый позор ложится на род воина, нарушившего это правило. Так что, какой бы мерзкой не казалась я застывшей коннице, никто из джелаиров не стал бы пытаться меня убить. А потому...

Выпущенный откуда-то из первых рядов метательный нож ударился о закрутившийся вокруг меня смерч и упал в траву. Террей гневно взревел за моей спиной, стрелой поднялся в воздух и ринулся на оторопевших воинов, когтистой лапой выхватил неудачливого убийцу.

— Верите ли вы теперь моему слову, почтенные данжины?

Наверное, со стороны зрелище было впечатляющим. Черный ящер размером с двухэтажный дом, расправив роскошные кожистые крылья, прижимает к земле извивающегося и сыплющего проклятиями шеха. Над ними, окруженная серебристым смерчем, порхаю я. Глаза горят желтым огнем, волосы развеваются, руки раскинуты в стороны... И голос усилен так, что слышно самым последним рядам конницы.

Третий из данжинов стянул с головы шлем и опустился на колени. Остальные последовали его примеру.

— Чего ты хочешь от нас, Говорящая с ветрами?

— Правду. Я хочу, чтобы в Степи знали правду о творящемся на Марейне. И вы, почтенные данжины, донесете ее до ушей даргая, а воины ваши расскажут о ней в каждом доме.

Изложение той самой правды заняло часа полтора. Для нас поставили шатер на летучем ковре, подали свежезаваренный чай, девять сотников (по три для каждого данжина) выстроились за спинами своих воевод в качестве свидетелей. Террей с моего разрешения развлекался, пролетая туда-сюда над вставшей на привал армией. Я рассказала им о своих приключениях, начавшихся прошлой весной, о ранении и последующем заточении в домике Видящей, об отказе толгоев отпустить меня ради выполнения обещания, о побеге и пророчестве, которое хранил старик-наставник. Опуская лишние детали, поведала о путешествии в Бор-Унег, острове тюленей и стране змеев-оборотней. И, наконец, о Хранителях и угасшем Источнике, без которого Марейн ждет гибель. После чего мне поклялись в верности, вручили заботливо связанного пленника и убрались восвояси, разворачивать воинов. Все вышло гораздо легче, чем я ожидала.

— Почему ты не приказала им воевать за короля? — на обратном пути роэниец был более разговорчив. Захваченный нами парень висел поперек его спины, грозно мыча и вращая глазами. На более активное выражение протеста он не решился. Вдруг свалится еще с такой-то высоты! Определять, Кристиан это оказался или же некто иной, по его приказу ушедший в Степи, я не стала. Приедем, сдадим с рук на руки королевичам — сами пусть решают.

— Чтобы уберечь их самолюбие и лишний раз не ссорить людей и джелаиров. Когда вскроется, что поначалу они действовали по указке фальшивого правителя... К степнякам и так относятся предвзято, считая немытыми варварами. Зачем усугублять? К тому же я не знаю, как Йозеф собирается объяснять народу произошедшее в стране за эти полгода.

Да, меня предали те, кому я верила и на кого хотела стать похожей. Да, меня обманули и выставили перед всем народом злодейкой, каких еще поискать. Разлучили с матерью, пытались лишить свободы. Но все произошедшее — вина лишь горстки степняков, гнилых душой. Воевать из-за них со всем народом, не подозревающем о масштабах творящегося непотребства — увольте. Сделай я это, точно не смогу вернуться в Степь. Сама себя изведу. Ибо из-за одной паршивой овцы наказывать всю семью — жестокость и истинное предательство заветов Матери ветров. Сорный росток нужно прижечь, выдрать с корнем — но никак не спалить ради его уничтожения целое поле.

Когда мы вернулись в Лабиринт, братьев ден Поль еще не было. Их вместе с роэнийскими миротворцами ждали к следующему вечеру, как сказал мне изрядно повеселевший Винк. При всем могуществе Темного дара, Йозеф не мог перенести две с лишним сотни человек за один раз, приходилось делать привалы, чтобы пополнить силы. Зато в пещере присутствовали девушки, отправившиеся спасать князя, и сам князь — потрепанный, осунувшийся, но живой. Я нашла их на острове с плодовыми деревьями. Оми что-то чертил кистью на воде, Иэн с сестрой изучали прихваченные с собой книги, а Верена... Низкорослая хрупкая Верена орала на Михиля, схватив его за грудки и встряхивая через слово так, что у князя зубы клацали.

— Идиот! Балбес безответственный! Козлобород безрогий! Как ты мог?! Ты чем вообще думал, человеческое отродье?! Умирать собрался?! А я? А как же я?! Дурень! Почему не дал Майре забрать тебя с собой?! Князь леса помог бы, сотворил вместо тебя голема — никто бы не заметил! А ты! Ты-ы-ы-ы!!! Ненавижу! Я так за тебя переживала...

Михиль слушал ее, не перебивая. На лице князя светилась настолько счастливая улыбка... Мне стало неловко. Я подошла к княжнам и шепотом позвала их с собой.

— Иэн, ты сможешь точно сказать, кого мы добыли? Кристиан это или кто другой?

— Где он? В темнице? Если это чертов мальчишка, я его всегда узнаю.

Лунная птица резко поднялась, требовательно дернула за собой сестру и бегом понеслась по скользким плитам моста, наполовину притопленного водой. Помнится, Дорэй Роэнийский намекал, что между младшей его дочерью и бастардом ден Поль вышел какой-то конфликт. Интересно, какой... И сохранит ли парень разум после встречи с разъяренным фениксом?

* * *

Братья ден Поль, уставшие и вымотанные до предела, объявились у северного входа в Лабиринт на день позже ожидаемого срока. Йозеф, бледный до синевы, еле держался на ногах. Людек, по неведомой мне причине щеголяющий неожиданно короткой стрижкой, поддерживал брата за плечи, но и сам выглядел ненамного лучше. Гераса рядом с ними не оказалось.

— А где Ларайет? — встревожилась наследная княжна Роэнии, наспех оглядывая проходящих по коридору воинов. Ватага Винка вместе с подручными почтенного Марека уверенно делила толпу на несколько потоков — тех, кто был цел и невредим, провожали по комнатам, тех, кому требовалась помощь лекаря, уводили к специально поставленному палаточному лагерю на берегу озера.

Людек махнул рукой в сторону лекарей. Аннет побледнела и со всех ног побежала туда, лавируя между бредущими людьми.

— Что-то серьезное? — Иэн осматривала Йозефа, хмуря аккуратные брови.

— Царапина на ребрах и пара синяков, — охнув, ответил король. — Милая, не будь так жестока! Больно же!

— Терпите, ваше величество. Вам статусом положено пример людям подавать, — едко оборвала его причитания девушка и прижала к найденной ране на плече тряпицу, вымоченную в каком-то отваре. Йозеф заскрипел зубами, но сдержался. — Где это вас так?

— А, — с досадой махнул свободной рукой мужчина. — Оказалось, некоторым режионам действия нашего братца пришлись по душе.

— Это где же такие дикари живут, которым зверства Кристиана понравились? — к сидящей у моста на плодовый остров троице присоединились Верена с Михилем. Людек, принюхавшись, расчихался, вызвав у парочки смущенную и чуть виноватую улыбку. Почтенный Марек, осмотрев спасенного от виселицы князя, прописал тому ежедневные перевязки, сдобренные жутко пахучим кремом от мастеров Великого леса.

— Восемь центральных и три западных режиона, где находятся оружейные заводы и кузни, — сочувственно поглядывая на брата, ответил Йозеф. — Как узнали, кто к ним пожаловал, даже слушать не стали — накинулись.

— Ну еще бы, — растирая слезящиеся глаза, подключился к беседе Людек. — Вернешься ты на трон, отменишь все сделанные бастардом заказы — и они снова скатятся на прежний уровень. В мирное-то время заводы работают вполсилы.

— Мы им платим такие деньги, что на хорошую жизнь должно хватать! — возмутился Йозеф. — Запиши себе, что после нужно будет проверить дела управляющих заводами и доходы всех, кто причастен.

— Будет сделано, Ваше величество, — издевательски поклонился брату старший королевич и снова чихнул. — А где Тахиза и Оми?

— Оми на острове, все чертит и чертит что-то. А Тахиза, наверное, с Терреем где-то гуляет, — не преминула пожаловаться на подругу Верена. Наглый роэниец, увивающийся за салхиной, ей не нравился.

— Стало быть, останется в пещере сидеть, раз не интересуется дальнейшими планами! — недовольно проворчал Людек под смешки друзей. — Что?

— Ревнуешь, Ледяной регент? — подмигнула ему берегиня, нежась в объятиях Михиля.

— Не понимаю, о чем ты, — с деланным равнодушием ответил мужчина и пошел по камням на остров.

— Верена-Верена, и что ж у тебя язык-то за зубами не держится? — укорила девушку Иэн, качая головой.

— Ничего, брату полезно, — приобнял невесту за плечи рыжий король и, кряхтя, встал с валуна, служившего ему вместо кресла. — Пойдем и мы. Надо многое обсудить. Заодно расскажете, что за птичка попалась вам, пока нас не было.

— А вы откуда узнали?

— Винк сказал, что Тахиза привела ценного пленника. И посоветовал вас расспросить.

— Поганец! — рассердилась Иэн и дернула Йозефа за ухо. — Мы первые хотели вам сказать!

Вот так, шутя и хохоча, компания перебралась на остров. Вскоре к ним присоединился идущий на поправку Винк с рукой на перевязи. А затем и Тахиза появилась, спрыгнув со спины зависшего над островом Террея в змеином облике.

* * *

Мы пробрались во дворец на следующую ночь, воспользовавшись коридором, которого не было на карте Михиля. Йозеф просто нажал на несколько точек в барельефе, украшающем нишу в одной из многочисленных комнат убежища — и стены разошлись, открыв широкий проход без единой пылинки.

— Куда он приведет? — Михиль заглянул в темный коридор, не рискуя шагнуть вперед. Коварство здешних ловушек он прекрасно помнил.

— В зимний сад. Майра говорит, там только два стражника у входа.

К сожалению, пойманный мной мальчишка оказался не бастардом, а наследником одного из режионов, так неласково встретивших настоящего правителя. Иэн тогда сильно расстроилась, очень уж ей хотелось о чем-то поговорить с Кристианом. Зато от подменыша, следующего с конницей, удалось узнать ближайшие планы лже-короля, которые он не стеснялся обсуждать рядом с молодыми аристократами, ловящими каждое его слово. То, что сидящий на троне — всего лишь презренный бастард, подражающий старшим братьям, юношу ни капли не смутило — оказалось, что к этому выводу он давно пришел сам. Слишком сильно отличались повадки Кристиана от тех, что демонстрировал за время Смотрин Йозеф.

После долгих дебатов король решил, что лучше всего днем повторить в Шехране представление, ранее устроенное в дальних режионах. В компании брата и десятка верных дрегори он появлялся на коне в самых оживленных частях города, призывая жителей свергнуть подлеца, занявшего его место и правящего от его имени последние месяцы. Народ удивлялся, шептался, где-то требовал доказательств... Все сомнения утихали, стоило только Йозефу выпустить на волю темный дар. Черные туманные крылья и залитые тьмой глаза убеждали недоверчивых моментально, ведь за полгода лже-король ни разу не явил людям священную силу королевского рода. Шехран охватила волна беспорядков, усмирять которые пришлось воинам бастарда. А ночью братья ден Поль, Иэн, Верена и я отправились "в гости". Михиль, несмотря на возражения, вынужден был остаться в Лабиринте — раны на его спине, оставленные хлыстом палача в первый день на позорном помосте, еще не успели затянуться. Аннет с роэнийцами, получив карту с отмеченными на ней домами сторонников бастарда, должна была уйти через час после нас. Предателей собирались подвергнуть публичному суду, а затем казнить. Благо что сбежать из подземелий Лабиринта, не зная о расположении ловушек, было невозможно.

Дворец Шехских королей оказался подобен головке сыра — за внешне крепкой кладкой стен скрывались ветвистые коридоры тайных ходов, пронизывающие все здание с пристройками и парком. Потому мудрить с внешним видом мы не стали — облачились в костюмы роэнийской стражи из неведомого на Марейне материала, одновременно служащие и крепким доспехом, и удобной одеждой, годной на любую погоду. Проскользнули через увядший без должного ухода сад, сердитая Верена напустила ростки сон-травы на беспечных караульных. Оттащив спящих в укромный уголок коридора, бегом спустились по винтовой лестнице, зашли в тайный ход, что прятался в стене напротив... Не рискованная миссия, а прогулка какая-то!

На втором этаже, выйдя в кабинете Йозефа, мы разделились. Иэн и Йозеф направились к покоям, которые выбрал для себя бастард, я с Людеком и Вереной — в другое крыло, занятое приближенными Кристиана. Плененный мальчишка выболтал, будто одного из советников, седого да морщинистого, молодой король слушает больше остальных, частенько наедине обсуждая с ним текущие дела. Жаль только, имя его парень запамятовал. Сказал только, что знак Единого старик носит, не снимая.

Мы обошли тридцать две комнаты за четыре с половиной часа. Я тихо вскрывала замок (этой науке меня обучал бывший ахлах Кивар, когда возвращался из Разъездов), Веренка запускала пыльцу сон-травы — в саду она вырастила из подобранного в Нормаре семечка целый куст и теперь несла его в сложенных ладонях. Затем минута ожидания, пока подействует пыльца, и в комнату входил Людек, метким ударом помогая заснуть тем, кто почему-то не поддался влиянию чудо-растения. Обнаруженных в комнатах людей мы связывали и передавали вызванным специально для этого дрегори, которые уносили их в подземелья Лабиринта. Только один раз нам не удалось сделать свое дело тихо — хозяин комнаты, несмотря на поздний час, оказался не внутри, где осматривались берегиня и Людек, а снаружи. Худощавый мужчина подкрался со спины и ударил рукоятью ножа по голове. Наверное, он собирался оглушить незваную гостью, застывшую у раскрытой двери в его покои, но... Сгустившийся воздух толкнул его под руку, направление удара странно сместилось, кончик лезвия задел кожу на шее, отмахнув прядь волос и оставив кровящую царапину. Я развернулась, выбросила кулак с зажатым набором отмычек ему в лицо, отскочила к дверям, увернувшись от нового взмаха лезвием, запнулась о высокий порожек и кубарем влетела в подсвеченную зеленоватыми огоньками комнату. На грохот выскочил Людек, окликнул склонившегося надо мной мужчину с занесенным ножом...

Хозяин покоев так и умер с недоверчиво раскрытыми глазами, пронзенный толстым побегом какого-то деревца с острым шипом на конце. Мода на живые цветы, украшающие все без исключения комнаты дворца, которую Йозеф принес из Приморья, спасла мне жизнь. Верена мельком глянула на тело в матово блестящей луже и перешагнула, выходя в коридор. Глаза берегини светились темно-зеленым огнем, что случалось только в минуты сильного гнева.

— Ты цела? — королевич протянул мне руку, помогая подняться.

Я кивнула, в душе коря себя за беспечность. Чтобы ко мне, лучшей из учениц торола Лис, подкрался со спины какой-то придворный хлыщ, да еще и ранить успел! Позорище!

— Заканчиваем и возвращаемся в кабинет, — внимательно осмотрев меня и успокоенно выдохнув, скомандовал Людек. После этого на страже у дверей оставалась Верена, меня же королевич брал с собой. Якобы помогать связывать приспешников бастарда. От такой небрежно завуалированной заботы (мог просто отчитать и велеть быть осмотрительнее!) становилось неловко и...тепло.

Йозеф ждал нас в кабинете один. В одной руке король покачивал венец, другой прижимал дурно пахнущую тряпицу с заживляющим кремом к правому боку.

— Успешно? — он поднял голову, услышав наши шаги.

— Сорок семь человек отправлено в темницы, один убит, — отчитался Людек. — У вас как?

— Неоднозначно. Да вы садитесь, Иэн просила дождаться здесь.

— Что-то пошло не так? — Я устроилась на ковре у растопленного Йозефом камина. Людек встал за спиной, облокотившись о резную колонну, украшающую стену.

— Как сказать... — Король бросил венец на стол и вздохнул.

* * *

В покои фальшивого короля они с Иэн пробрались незамеченными. То ли солдаты, стоящие на страже монаршего покоя, несли свою службу не очень старательно, то ли лазутчики оказались настолько искусны... Кристиан не спал. Он сидел одетый на застеленной кровати и с тоской смотрел в окно, откуда был виден подсвеченный фонарями город. Приход гостей его заставил обернуться.

— Явился? — На Йозефа словно смотрел его брат-близнец. Разве что волосы оказались длиннее да кудри почти разгладились. Иэн говорила, что от природы Кристиан обладал темными волосами, слабо вьющимися только в дождливую погоду.

— Давно ждешь? — поинтересовался король, рассматривая того, кто доставил ему только бед. И правда, сходство с членами семьи ден Поль поразительное. А уж с самим Йозефом...

— С вашей высадки на Северном берегу, — пожал плечами молодой человек и перевел взгляд на Иэн. На губах бастарда расцвела ласковая улыбка. — Рад видеть тебя снова, княжна. Жаль, что в такое непростое время. Впрочем, все так, как ты и говорила.

— Что ж ты не поверил мне? — Лунная птица грустно смотрела на бывшего студента. — Кому, как не тебе, знать, что "валькирии" не ошибаются?

— Не ошибаются, — согласно кивнул он и резко посмурнел. — Но истолковать ваши слова правильно с первого раза — сложно. Итак, вы встретились, вернулись обратно в королевство, живые и невредимые, спасли неугомонного князя Велданского, портившего мне всю игру. Наверняка мои сторонники сейчас или мертвы, или схвачены вашими воинами. Что дальше?

— Может, расскажешь, зачем все затеял? — принимая правила игры, предложил Йозеф и присел в стоящее напротив кровати кресло. Иэн предпочла слушать стоя.

— Как прикажете, Ваше величество, — ухмыльнулся Кристиан, даже не думая оказывать настоящему правителю принятые в обществе знаки внимания. — Мне уже надоела эта игра, давно пора было понять...

С самого рождения юноше прививали ненависть к правителям Шехии. Матушка, из-за нежданной беременности сменившая уютные апартаменты во дворце на небольшой дом в захудалом Приморье — именно туда сбежала фаворитка короля, узнав о своем положении. Родственники, по ее вине, как им казалось, попавшие в опалу — будто и не пытались до ее побега многочисленные дядюшки и тетушки выбить через девушку поблажки и местечко потеплее для себя и своих отпрысков. Об утраченном из-за появления Кристиана на свет мальчику напоминали все детство. А затем в Приморье пришла война — и причины ненавидеть королевскую семью теперь появились у каждого из окружающих его людей. Когда и как старший из маминых братьев встретился с тшелка, парень не знал. Просто в одну ночь его вместе с матерью погрузили в лодку и долго везли по морю. Дядя нашел их уже на острове. Израненный, весь в ожогах, с проплешинами на голове, мужчина выглядел настоящим монстром.

— Видишь, что сделали со мной солдаты твоего отца? — сказал он тогда Кристиану, демонстрируя длинный глубокий порез на руке — остальные раны уже усели закрыть повязками. — А ведь я всего-то хотел защитить свою семью! Нашу семью!

С его слов выходило, будто шехские солдаты ворвались в городок и начали поджигать все дома подряд, хохоча и убивая жителей направо и налево. Это уже потом, спустя много лет вернувшись обратно на Марейн, Кристиан ради интереса отыскал описание той бойни в отчетах службы безопасности. И был неприятно удивлен, узнав, что вырастивший его человек...ошибался. Или же нарочно очернил шехов, перетасовав события той ночи по своему желанию. Но об этом позже.

— Королева тюленей — знаю, они зовут ее Старшей, но на деле она и впрямь королева, — позволила нам остаться на острове, пока не заживут дядины раны. — Отвернувшись к окну, продолжал говорить бастард. — А после помогла переправиться на Старую землю, к границе между Роэнией и Диаллией. Мол, сами решайте, кто вам ближе — змеи или люди. Разумеется, мама выбрала людей. Она в те дни почти не разговаривала со мной, не замечала, только ругалась с дядей, когда думала, что я не слышу их. Говорила, что своими амбициями он сломал ей жизнь. Теперь-то мне ясно, что она имела в виду. Но тогда...

Тогда мать Кристиана и ее старший брат серьезно повздорили. Мужчина настаивал на переезде в горы, его влекло неизведанное. Бывшая любовница короля желала лишь покоя. И уважения, да. Тяжелые роды, нескончаемые упреки родни, побег, война — что-то сломалось в ней, превратив жизнерадостную девушку с сонмом планов в циничную бесчувственную тётку. Тут дороги родственников разошлись. Мальчик с матерью отправились на поклон к человеческому правителю, дядя — к крылатым змеям. Мать неожиданно обнаружила в себе талант дельца. Узнав, что на Фортейне при всей схожести минерального и растительного мира понятия не имеют о рецептах красоты, пользуемых среди фрейлин Шехии, она быстро высчитала собственную выгоду и открыла первую лавку. Знания, как приготовить крем от морщин, белила, помаду нужного оттенка или припарку, снимающую боли в ступнях после долгих танцев, высоко ценились промеж дам королевского двора Шехии. Неудивительно, что и в чужом краю они пришлись к месту. За первой лавкой потянулась вторая, затем третья, четвертая, через несколько лет — целая сеть по всему королевству... А затем лавки красоты госпожи де Марни (после переезда она взяла себе новую фамилию) соединились с грязевыми банями "Полар и сыновья" после успешного заключения брака между давними партнерами. Кристиану, из чьей памяти почти стерлись образы Марейна, уступив место новым реалиям, в ту пору исполнилось пятнадцать.

Через год юноша неожиданно для всех успешно прошел проверку на обладание даром и уехал в Мирру, где столкнулся с новым испытанием. Звалось оно "безответная любовь". Полгода он терзался, наблюдая издалека за очаровавшей его старшекурсницей, следил за проделками ее компании, переживал во время зимних испытаний. Затем рискнул анонимно прислать ей подарок на день рождения, после отсылал в честь частых весенних праздников цветы и небольшие сувениры из числа материнских изобретений. А перед началом летних каникул все-таки решился подойти, глотнув какой-то резко пахнувшей дряни из ящика соседа по комнате.

— Результат того разговора ты помнишь, — Кристиан наградил объект своих чувств долгим взглядом и фыркнул, заметив, как напрягся Йозеф. — Прелестная Феникс одарила меня не трепетным поцелуем, а жестоким предсказанием. Дескать, полетит жизнь моя по наклонной, потеряю и семью, и друзей, и голову с плеч, коли последую за своим даром.

— И поэтому ты бросил Университет?

— О, я зашел гораздо дальше! Твои слова настолько меня напугали, что я перевернул вверх дном библиотеки Диаллии и Мирры и отыскал, где и кто может заблокировать дар предвидения. Меня вполне устраивала жизнь на Фортейне — тихая, спокойная, без потрясений и унижений.

Йозеф с Иэн внимательно слушали. Молодой король примерно догадывался, в чем ошибся его невезучий брат. Однако до сего момента у любовниц королей никогда не рождались дети с темным даром. Кристиан был исключением из общего правила.

— Я отправился в Роэнию, разыскал дядю и уговорил его помочь. Мне казалось, что он сумеет понять меня, в отличие от матери, устроившей дикий скандал. Еще бы, отказаться добровольно от такого полезного в торговом деле дара! О том, что Иэн имела в виду совсем другое, матушка даже не подумала. И мне не сказала. А сам я в истории о волшебных способностях шехских королей не верил, считал выдумками.

Дядя встретил перепуганного племянника на границе. Выслушал, позволил остаться жить у себя, договорился насчет встречи с настоятелем храма Идиз, где воспитывали белых фениксов. Пока юноша приходил в себя после весьма болезненного обряда, заботился о нем, как о родном сыне: отпаивал целебными отварами, менял простыни, кормил с ложечки. Вероятно, в тот момент он и начал будить дар Единого в крови младшего родственника. Кристиан помнил, как поразился, однажды приманив черный песчаный вихрь. Просто так, задумавшись, повел рукой — и опешил, увидев, как в воздухе закручивается темная воронка. Потом в минуты сильных эмоций начали менять цвет глаза. После — по желанию бастарда открывались "окна" в места, расположенные за десятки километров от него. Дяде он открылся только тогда, когда обрушил купол тишины на рыночную площадь Тираса, города-форта на границе с Диаллией.

— Что ты знаешь о Хранителе равнины и появлении Единого бога, Йозеф? — обратился к старшему брату Кристиан.

— Один из хранителей в какой-то момент под видом жреца передал дар моему предку в обмен на постройку храмов якобы новому богу, Единому. — Король недоуменно повел плечом, вспоминая рассказанное Людеком. — С тех пор хранителями равнины стали мужчины рода ден Поль. Какое это имеет отношение к твоей истории?

— Прямое, — неприятно осклабился бастард. Глаза его горели в предвкушении. — Хоть дядя и скрывал от меня свой великолепный замысел, дозируя информацию, я смог разобраться, что к чему. До переезда на Фортейн меня звали Кристиан Хъянти. У того безумного хранителя, объявившего себя шехским богом, были дети. Угадаешь, кто является его прямым потомком?

— Быть не может! — Ахнула Иэн, неверяще глядя на Кристиана. Девушка не призналась, что смысл спонтанно выданного Кристиану пророчества от нее ускользнул. Она просто не запомнила его, отчего мучилась все эти годы, подозревая, что ключ к ее следующему видению скрыт именно в нем. — Но...

— Дослушай, Иэн. Я почти закончил, — перебил ее молодой человек. — Так вот, помимо довольно взрослых детей, знавших о великом предназначении своей семьи и не менее великом ее падении из-за глупой прихоти отца, отрекшийся Хранитель оставил еще и дневник. До своего сумасшествия он записывал в нем ритуалы, правила пользования, толкования изменений и прочие тонкости управления Источником равновесия. Вы же в курсе, что именно Равнина является замыкающим элементом.

Неважно, кому первому из потерявших недостижимую простым смертным власть над Марейном пришло в голову изменить установившийся порядок. Попытки вернуть дар обратно в руки потомков "Единого" предпринимались неоднократно. Были и жертвоприношения, и убийства, и договора, скрепленные кровью, и мольбы Идизам с требованием справедливости. Важно, что кто-то все-таки догадался пролистать потрепанную годами книжицу, валявшуюся в библиотеке семьи Хъянти. Разгадка оказалась проста — нужно было всего-то смешать кровь бывших Хранителей с нынешними. Девицы из позабытого всеми рода Хъянти наводнили дворец, пытаясь лечь под короля или его наследников. Однако первые попытки желаемого не принесли. Дети, рожденные целеустремленными любовницами, даром не владели. Тогда всплыло новое условие, выпущенное ранее из виду. Источник равновесия обладал неким подобием разума — если ему не нравился кандидат в Хранители, он мог по своему желанию выбрать другого из имеющих древнюю кровь. Потому и королями обычно становились в Шехии наследники не по старшинству, а по мощности Дара. Дело за малым — уничтожить других хранителей, дабы дар снова не ускользнул, а также скомпрометировать имеющихся наследников.

— Охоту начал еще мой прадед. Он обнаружил в приморской деревушке род, отвечающий за Воды. Фэпо исчезли с Марейна. Равновесие пошатнулось. Тогда Северное море покрылось льдом. Затем мои родственнички вырезали несколько семей, имевших детей от Лесных — просто так, во избежание. В Лес-то они пробраться не могли. После настал черед Степей, но джелаиры быстро вычислили виновных в убийствах своих женщин. Следы Говорящих с ветрами затерялись, чтобы всплыть в Бор-Унеге. Как дядя вышел на мать нынешней салхины, я не представляю.

— А потом... — Йозеф слушал и не верил своим ушам. Череда убийств, подлогов, предательств, заговоров и прочих проблем, окружающих королевскую семью многие годы, сводилась лишь к неутоленной мании величия захудалого рода с окраин страны!

— А потом он толкнул собственную сестру в постель короля. И родился я. После чего наступил черед ден Полей. Ему нужно было любой ценой убедить источник, богиню, сам Марейн — не знаю, кого! — в том, что королевская династия Шехии недостойна быть Хранителями. И он почти преуспел в этом.

— Получается, Источник иссяк сам по себе в день моей первой коронации?

— А ты думал, его могло остановить что-то иное? — насмешливо сверкнул глазами отпрыск рода Хъянти, перевел взгляд на Феникса. — Иэн, неужто вы не изучили результаты экспедиций, которые хранятся у твоего отца?

— Какая разница, что хранится у моего отца, — досадливо оборвала бывшего поклонника девушка и покосилась на Йозефа. Обратил ли внимание? Второй раз уже Кристиан упоминает ее происхождение, правда о котором шехскому короля пока так и не раскрыта. Кажется, не заметил.

— Лентяи, — попенял им бастард и растянулся на кровати. — В общем-то, почти все я рассказал. Когда есть деньги, расстояния не имеют значения. Будучи на Старой земле, дядя все равно нашел способ дотянуться до вашей семейки. Противники существующего режима всегда находятся. А неразумные поступки короля Мирека и тщательно подстроенное отравление вашего старшего брата окончательно отвернуло Источник. Добавь к этому похищения и истязания детей якши, которых вы зовете Лесными... Равновесие стремительно исчезало, в то время как у меня начал пробуждаться дар Хранителя. Дядя был счастлив. Он начал готовиться к возвращению на Марейн.

Чем старый интриган подкупил юношу, убедив того мчаться вместе с ним через море и свергать законного короля, еще и родственника по отцу, Кристиан так и не рассказал. Обмолвился только, что сейчас сожалеет о собственной доверчивости. Иэн подозревала, правда, что не в доверчивости было дело — добыть особые отвары, подавляющие волю, для человека, вхожего в Храм фениксов, не проблема. Не следуй юноша так безоговорочно советам и приказам дяди, большинства трагедий и жертв удалось бы избежать. Только недавно сумел он будто вынырнуть из дурмана, оценил трезвым взглядом то, что сотворил, сидя на чужом троне. И ужаснулся, однако повернуть время вспять не мог. Оставалось лишь надеяться, что истинный король все-таки сумеет вернуться. Ради этого Кристиан даже умудрился тайком от дяди заменить приказ оцепившим северный берег полкам. Прибывших "врагов" теперь было велено не убивать на месте, а пропустить внутрь страны, якобы заманивая в ловушку.

— То-то мне показалось, что рубились те солдаты словно понарошку. И где сейчас твой дядя? — Внешне спокойно поинтересовался Йозеф.

— Дядя? — легкомысленно играя с волосами, переспросил бастард. — Наверное, скрылся где-то. Он уже дней пять, как только передали весть о твоем прибытии, не радует меня своими советами. Не переживай, с Марейна он не выберется. Он слишком близко подобрался к цели, чтобы сейчас все бросить.

— И как он поступит дальше? Ты можешь это предсказать?

— Предсказать — нет, я же отказался от этого дара. Могу угадать. Он попробует пробраться к Источнику. Наверняка в прадедовском дневнике есть способы влиять на эту махину. Ну, все? Ко мне больше нет вопросов? — Юноша встал и, дождавшись кивка от короля, с наслаждением сдернул рыжий парик, открыв выбритую налысо голову. — О, как же долго я этого ждал! Ненавижу рыжих...

* * *

Йозеф давно закончил говорить, однако никто не осмелился нарушить повисшую в кабинете тишину. Потрясение было слишком велико. Потрясение и...лично у меня — нарастающее желание найти и растерзать того, кто повинен в смерти моей матери. В том, что случилось со мной, с Вереной, с бабушкой Оми, с королевичами... Со всеми, кто жил на Марейне! Это надо же, ради собственной гордыни обречь сотни, нет, тысячи живых существ на страдания! Исказить наш мир, лишить его природной защиты — все, чтобы вернуть добровольно подаренное другим! Как будто сила, полученная за счет обмана и предательства, будет покорна новому хозяину! Я помнила, как сложно давалось мне обуздание собственного ветра. Да этого старика разорвало бы на части, рискни он воспользоваться обретенным могуществом! Наверное, потому он и посадил на трон Кристиана, почти не задетого скверной обмана. Ведь юноша действительно верил, что принесет Марейну справедливость и свободу, заняв место старших братьев по отцу.

— Где этот...несчастный сейчас? — я все-таки осмелилась задать вопрос.

— Иэн увела его в темницу, — ответил мне Йозеф, пустым взглядом уставившись в стену. — Пусть пока там посидит, подумает, вдруг еще что вспомнит.

— Как поступишь с ним, уже решил? — Людек все-таки заметил ранку на моей шее и сейчас недовольно шипел, осторожно смазывая ее все той же пахучей мазью, "аромат" которой неотрывно преследовал нас вот уже несколько дней.

— Не знаю, — король щелкнул языком, развернулся к нам всем корпусом. — Жалко мне его, брат. Неплохой парень, если судить по рассказам ректора и друзей Иэн. Стечение обстоятельств — мать, которой он был вовсе не нужен, умолчала о замысле родственников, про спящий в крови дар он не знал, с птичкой-провидицей столкнулся не вовремя. В итоге слова ее истолковал неверно, попал в расставленные старым фанатиком сети и увяз окончательно.

— Но в конце он все-таки попытался исправить ситуацию? Если, конечно, не соврал. — Я пересилила себя, стараясь мыслить здраво, а не под влиянием эмоций. Успокаивающие поглаживания Людека, так и оставшегося стоять рядом, здесь сыграли не последнюю роль.

— Не соврал, в этом я уверен. В общем, поживем-увидим. — Йозеф вздохнул, ожесточенно растер виски. Частое обращение к Темному дару обернулось сильными головными болями, унять которые могла только Иэн. — В живых я его точно оставлю. А там решим.

— Что нам делать дальше? — Верена шевельнулась в своем уголке, баюкая кустик сон-травы.

— Как и собирались, — тут молодой король ловко подкинул венец в воздух и водрузил его себе на голову. Обвел нас лукавым взглядом, подмигнул заговорщически. — Бить предателей, мириться с соседями, возрождать Источник, наводить порядок на своем материке. Дел хватит всем.

— Выходит, все... закончилось? — неуверенно уточнила берегиня. — Правда-правда закончилось? Мы победили? Иэн, ведь правда же, победили?

Лунная птица стояла в дверях, с усмешкой наблюдая за рыжим отпрыском рода ден Поль.

— Ну, полноценной победой это пока назвать сложно, однако... Кристиан больше препон чинить не станет, главного злодея рано или поздно мы найдем, доверие народа Йозеф уж сам как-нибудь вернет. По крайней мере, других бед видение мне не открывало, — подтвердила она надежды Веренки. Та облегченно выдохнула и прикрыла глаза, прошептав "Наконец-то!".

Под наши кривоватые улыбки Йозеф, насвистывая, приобнял роэнийку за тонкую талию. Обвел нас, вымотанных до предела, еще не верящих в собственную удачу, веселым взглядом и скомандовал:

— Вставайте, мои верные Хранители! Рассвет уже близко, пора выбираться отсюда. Нас ждут великие дела!

Говорят, все встречи и случайности в нашей жизни — лишь искусно выплетенный узор в руках Матери ветров. То, что мнится человеку стечением обстоятельств, есть задумка всезнающей богини, видящей события далеко наперед. В ее силах послать миру великие испытания и великие радости, потрясти основы или же вернуть утраченный покой. Потому как только ей ведомо, что нужно совершить, дабы привести мир в истинное равновесие, к которому вечно стремится все живое.

Конечно, впереди нас всех ожидало еще множество проблем, приключений и новых открытий. На Марейне появятся новые государства, сменятся династии, родятся военные и торговые союзы, о которых раньше никто и мечтать не мог. Оттает вечно ледяное Северное море, выйдут из подземных нор борнегские "лисы". Джелаиры откажут после вестей, принесенных конницей, в доверии даргаю и старикам-толгоям, презревшим заветы Матери ветров. Изберут они нового вождя, встанут во главе торолов новые толгои — и падет, наконец, стена между Шехией и Степью. Все это будет. Потом. Сейчас же, спускаясь рука об руку с Людеком в Лабиринт первого короля, я была уверена в одном. Сохранить равновесие — не значит жить так, как жили сотни лет назад. Хранить равновесие — значит, идти вперед вместе, избавляясь от предрассудков. Помогать друг другу, поддерживая и не боясь довериться. В конце концов, не поверь я той дождливой весной незнакомому рыжему юноше, искренне переживающему за свой народ, не рискни я заглянуть под многолетний покров вражды и отчуждения, разделивший Шехию и Степь... Одни боги ведают, что тогда случилось бы с этим миром. Боги — и Белый феникс, осмелившийся подтолкнуть нас навстречу друг другу.

ЭпилогИз летописей, посвященных осени 1202 года.

"Война против Кристиана Хъянти, прозванного Лицедеем, длилась с июня по середину сентября 1202 года. Его Величество Йозеф Каратель, вернувшийся на втором месяце лета из паломничества за море, привел следом внушительное подкрепление, состоящее из диковинных созданий, по желанию своему могущих обернуться могучими змеями крылатыми. Словом, мечом и огнем пройдясь от Борнега до Шехрана, истинный король вскоре расчистил земли королевства от заразы. Заговорщиков, которым удалось скрыться из столицы, выискивали и казнили совместными усилиями с подоспевшим войском Морского Альянса. Неожиданно для всех вышли из многолетней изоляции Лесные, избавив людей от неминуемого голода. Спустя месяц по просьбе своей Хранительницы в Шехию прибыли первые отряды Степи. Благодаря им удалось к наступлению зимы восстановить дороги и разрушенные в ходе боев дома. Затем новый правитель народа Степей, зовущийся даргаем, подписал, наконец, мирное соглашение с королевством, в котором неизменно отказывал на протяжении двадцати лет.

Свадьба Йозефа ден Поль, третьего сына короля Мирека Завоевателя, и Иэн Геллах, урожденной княжны Роэнии, что лежит за северным морем, поставила точку в сложном вопросе престолонаследия Шехии. Примечательно, что молодая королева, вопреки хрупкому телосложению и ангельской внешности, наравне с мужем сражалась с врагами во время смуты, сея ужас и панику в рядах противника песнью Белого феникса. Теперь королевская династия обладает двумя дарами богов, по причине чего в королевстве спешно возводятся храмы Идизы-заступницы, почитаемой народом болла.

Гершант Хъянти, виновный в гибели обоих родителей ныне правящего короля, а также старшего брата его и многих других живых существ, был схвачен во время свадебной церемонии при попытке отравить чашу с церемониальным вином. Преступник, скрывавшийся все это время под личиной жреца Единого в одном из храмов Шехрана, был прилюдно осужден, признан безумным и казнен. Кристиан Полар, урожденный Хъянти, отправлен на Старую землю как глава дипломатического корпуса Шехского королевства без права возвращения на Марейн. За должным исполнением обязанностей официальным представителем Марейна взялась следить лично Аннет Роэнийская, наследная княжна болла.

Первого октября, когда большая часть вопросов была разрешена, в подземельях Шехрана возродился благословенный Источник..."

— Подумать только, из-за этой лужи мы столько пережили!

— Лужа, к вашему сведению, поддерживает пригодные для жизни условия на этом материке!

— Оми, не занудствуй! Лучше говори скорее, как эта штука работает!

Мы вчетвером стояли по колено в воде и внимательно разглядывали поднявшийся на поверхность камень с дырой посередине. Иэн, Людек, Михиль, Аннет с Герасом и прочие участники недавних событий предпочли на всякий случай покинуть пещеру. Пусть Оми, Хранитель Вод, и убеждал нас, что в теории все должно пройти спокойно, но... Кто знает, как именно пробуждается Источник?

— Выходит, как только мы возродим этот фонтанчик, на Марейне тотчас наступит золотая пора? — Йозеф мечтательно разулыбался, прикрыв глаза. — Представьте только, крестьяне перестанут сетовать на голод и налоги, урожай будет вызревать по три раза в год даже на Севере, никаких засух...

— Не так скоро, как бы вам хотелось, но ситуация улучшится. — Оми вычерчивал последние символы на мелко рябящей глади. — Например, Северное море точно оттает в ближайшее десятилетие — оледенение, какое царит на вашем берегу, вообще-то нетипично. Оно искусственного происхождения. Степь станет пригодной для жизни по всей территории, а не только в зоне аномалии...

— В общем, мир придет в равновесие, ты хочешь сказать, да? — Верена нетерпеливо пританцовывала на месте, то и дело теребя вьющиеся от влаги локоны.

— Да, милое дитя. Именно так. Все, я закончил. Готовы?

Мы слаженно кивнули. По капле крови от каждого из нас упало в воду сквозь щель в камне. Йозеф под нашими пристальными взглядами произнес самую первую королевскую клятву, слова которой отыскались в древнем манускрипте. Скривился, пряча под насмешкой тревогу — вдруг ошиблись? Вдруг не сработает? Схватил меня за руку, подав пример все остальным. Круг замкнулся. Поверхность острова вдруг застыла, словно литое стекло, освещающие пещеру цветы погасли, погружая нас в сумрак. Давящая на плечи тишина...

Сила толкнулась в груди, заворочалась, запросилась на волю — и выпорхнула, зависнув перед глазами серебряной голубкой. Слева вынырнул из глубины дельфин, сотканный из дрожащих сапфировых капель. Поднялась в воздух тигровая лилия, вновь проросшая в волосах берегини. Взлетел под купол черный ворон, таившийся за плечом Йозефа. Диковинные создания заплясали в странном танце вокруг нас, а затем ринулись навстречу друг другу. Столкнулись, слились в один разноцветный, будто радуга, бутон, взлетели ввысь, пробив насквозь свод пещеры... И стрекочущей шаровой молнией рухнули вниз, утянув закапанный нашей кровью камень на дно.

Озеро вспенилось, потеплело, цветные блики запрыгали по стенам, окрашивая подземелье в сказочные цвета. По воде мелькнула смазанная тень, раздался хрустально чистый звон — это взмыл в небо Белый феникс, несущий волю богов.

На миг все стихло, заложив уши безмолвием... И взорвалось, окатив четверых Хранителей с головой, выпустив из-под воды бурлящий, ревущий поток, бьющий почти до самого свода. Радужные капли оседали на наших лицах, сверкали самоцветами в подставленных ладонях, дарили легкость и безудержное, детское веселье.

— Вот это да... — протянул рыжий король, с любопытством и восторгом оглядывая разбуженный гейзер. — Помнится, когда короновали отца, здесь всего-то по колено высотой ручеек бил.

— Ну, тогда в живых оставался лишь один хранитель. А сейчас нас четверо, — напомнила ему Верена. Оми кивнул, подтверждая ее слова.

— И так теперь будет всегда? Пока кто-нибудь из нас не умрет? — Я любовалась игрой света в бесконечных струях воды.

— В твоих интересах, Тайя, поскорее родить преемницу, — подмигнул мне Йозеф и увернулся от подзатыльника. — Уверен, Людек ждет-не дождется, пока ты согласишься.

— Уймись, надоеда! Не маленькие, сами разберутся! — Берегиня запустила в наглого Хранителя равнины комком водорослей, прыгнувшим ей в руку. Затем повернулась к посмеивающемуся Оми. Вокруг девушки распускались прямо в воздухе и опадали на воду белоснежные лилии с золотой сердцевиной. Мыслями она была далеко отсюда, где-то в глубине Великого леса. Там, у Первого дерева, через две недели будут праздновать ее свадьбу с князем ван де Велда. — Мы закончили? Михиль волнуется, наверное.

— Ох, и меня женушка заждалась, наверное, — воскликнул Йозеф и раскрыл черный провал коридора. И дня не проходило, чтобы молодожены не разбили что-нибудь во дворце. Отношения устанавливали. — Кому во дворец, прошу за мной!

— Бегите-бегите, — пробурчала я вслед исчезающим в темноте друзьям. Полюбовалась на радостно звенящий Источник еще некоторое время и побрела прочь из пещеры.

— Ты готова?

Людек ждал меня у выхода. Там, где мы когда-то впервые спустились в Лабиринт, играя роли жениха и невесты. Возможно, в скором времени игра обернется былью... Торопить события я не хотела, в душе все еще не веря, что мне не почудилось, и старший королевич действительно ко мне неравнодушен. Несколько дней назад он развеял мои сомнения самым решительным образом. Просто зашел после ужина в отведенную мне комнату во дворце, положил на столик у камина кольцо по шехскому обычаю и широкий узорчатый браслет — по обычаю степи. Молча постоял, пока я удивленно разглядывала принесенные "дары", да так и вышел из комнаты, не дождавшись ответа. Что поделать, я растерялась и...испугалась, за что ночью корила себя немилосердно. Оба подарка сейчас лежали в кошеле, привязанном к поясу платья.

Старший из братьев ден Поль сидел у костра и грел в руках шерстяную накидку. Рядом с ним исходил паром котелок с чаем, пряталась под вышитым полотенцем миска с чем-то ароматным.

— К чему? — я поежилась на ветру — ночи в октябре на равнине холодные и промозглые, а платье, сшитое по шехской моде (загостилась я во дворце, определенно!), промокло насквозь.

— Говорящей с ветрами место в степи. Я подумал, ты захочешь навестить родные края.

— Я-то захочу. А как же ты? Разве советнику по безопасности не место подле трона короля?

— Насколько я знаю, брат уже подыскал мне замену. Вот, держи. — Он хитро улыбнулся и вручил мне сухую одежду. Заметив мою растерянность (платье было сшито так, что без помощи постороннего человека снять его невозможно), зашел за спину, сноровисто расстегнул многочисленные крючочки и пуговки наряда. Замер на мгновение, проводя рукой вдоль спины... И отошел. — Переодевайся, не то застынешь.

— Спасибо. — Я быстро скинула опостылевшее платье и с тихим вздохом натянула на себя привычный с детства костюм. Штаны, длинная туника, накидка на меху, мягкие сапожки, лента с теплыми "ушками"... Все пришлось впору. И где только достал? Хотя, кажется, наряду чего-то не хватает.

Он вернулся, когда я уже успела поесть и убирала место стоянки.

— Благодарю тебя за заботу, — Я улыбнулась королевичу и без предупреждения бросила ему в руки высушенный ветром кошель. Мужчина непонимающе посмотрел на "подарок", запустил руку внутрь. Я прикусила губу, следя за его реакцией. Вот он вздрогнул, широко раскрыл глаза, нащупав тонкий ободок "женского" браслета, который невесты джелаиров вручали в знак согласия своим избранникам. С шальной улыбкой шагнул мне навстречу...

Ну, нет! Если уж следовать правилам моего народа, так до конца! Будущую жену еще догнать надо, доказав, что не оставишь без поддержки и защиты, что бы ни случилось! Я вскочила на спину тонконогой степной лошадки, пританцовывающей рядом со мной, и махнула Людеку рукой.

— Едем наперегонки! Кто последний, тот кашевар-тогоша!

Королевич тихо рассмеялся, схватил своего коня под уздцы, ловко запрыгнул в седло. Ветер ласково взъерошил отросшие с лета волосы...

Равновесие — это высшее проявление гармонии, какое только доступно миру. Это всегда несколько частей, соединенных друг с другом нерушимыми узами и только так существующих по-настоящему. Как озеро рождают бьющие из-под земли родники, как Лес появляется из сплетенных ветвями деревьев... Так и светлое будущее всего мира создается людьми, что населяют землю. И если они счастливы и живут в ладу со своим сердцем, то не будет у Матери ветров причины менять сложившийся рисунок песчинок в каменной пустыне Судеб. Пройдя множество испытаний, мы вернули равновесие Марейну. Думаю, теперь я могу, наконец, обрести равновесие в душе. С тем человеком, без которого не вижу смысла дальше идти по тропам жизни.

Конец

Август 2014 — Апрель 2015

Глоссарий Ахлах (степ.) — "старший воин". Управляет делами всех отрядов в своем Разъезде, имеет право судить и выносить приговор.

Берегиня — человеческий аналог "звания" Хранительницы Леса. Означает существо, управляющее потоками энергии Великого леса. Берегиня обеспечивает защиту лесного народа, охраняет их земли от незваных гостей, заботится о здоровье и благосостоянии всего живого на своей территории. Вошедшая в силу берегиня может управлять и рождаемостью. В случае внезапной гибели или болезни разума Хранительницы, Лес начинает вымирать, а его обитатели погружаются в спячку.

Болла — крылатые змеи-оборотни, обитающие в горах Фортейна. Страна, основанная болла, является княжеством, называется Роэния. На момент описанных в книге событий правит Князь Дорэй.

Валькирия — обозначение специфики провидческого таланта, принятое за основу обучения в Университете Идиз. Валькирии видят будущее, связанное с какими-либо военными действиями. Из-за того, что видения зачастую насыщены жестокими и трагическими событиями, юные провидцы часто сходят с ума либо отказываются от дара. В основном подобным "даром" обладают девушки, среди юношей данное направление встречается реже.

Видящая (степ.) — женщина, представляющая собой нечто среднее между жрицей, шаманкой и ясновидящей. Слово Видящей для джелаиров является настолько же уважаемым и правомочным, как и слово правителя. Обычно она селится в уединении, ближе к границе с Великим лесом. Раз в год Видящая появляется в городах Степи, раздает предсказания, сообщает волю Матери ветров и набирает по одной ученице от каждого рода. Прошедшие обучение девушки спустя двенадцать месяцев возвращаются домой, чтобы сменить своих родственниц в храмах богини.

Данжин (степ.) — "ведущий". Высший чин военачальника, существующий в Степи. Руководит тысячей воинов, разбитой для удобства на сотни. В мирное время при вожде постоянно присутствует только один данжин со своими воинами. В периоды обострения отношений с соседями — от двух до десяти. На момент описываемых в книге событий были призваны на службу четыре данжина.

Даргай (степ.) — в переводе с джелаирского "владыка". Правитель степного народа, выбирается из толгоев Степи. Род, который дал джелаирам нового даргая, выбирает себе другого "отца".

Джелаиры — самоназвание народа, обитающего в Степи Марейна.

Дрегори — личная сотня воинов, принадлежащая и подчиняющаяся мужчинам рода ден Поль. Дата образования неизвестна. Процедура посвящения в дрегори неизвестна. Полный перечень способностей, кроме быстрого перемещения в пространстве и умения определять ложь, неизвестен. Форма одежды — черный костюм, черный плащ, деревянная маска в красно-черную полоску. Как правило, в дрегори может попасть любой, проходящий воинскую службу, если его кандидатуру примет дар Короля.

Мать ветров — богиня, воплощение Идизы-Матери, принятое среди степняков на Марейне.

Норна — специальность, получаемая провидцами на общем факультете Университета Идиз. Означает, что у студента нет каких-либо проявленных особенностей дара. Норны "видят" бытовые ситуации, часто привлекаются в помощь стражам порядка.

Разъезд (степ.) — патруль границ Великой степи, право состоять в котором ежегодно отстаивают лучшие воины всех родов. Каждый род отправляет в разъезд двенадцать воинов и двух женщин — повариху-зельевара и целительницу. Общее число уходящих на границы делится на пять частей — по три с половиной дюжины человек на каждую сторону света и одна "чертова" дюжина — на охрану Видящей.

Салхина (степ.) — "Говорящая с ветрами". По легендам степного народа, дочь самой богини Степи и Восточного ветра. При должном обучении может управлять воздушными потоками. Существует примета, что появление салхины означает тяжкие годы для народа джелаиров. Однако примета искажена умышленно. Салхина является Хранителем Степи, гибель этого человека приводит к постепенному вымиранию Степи. К моменту "пробуждения" салхины Тахизы территории пригодной для жизни части степи, зовущейся "Сердцем", сократились вдвое.

Тогоша (степ.) — "чугунок". Женщина, отвечающая за готовку в отряде. Также занимается изготовлением зелий, ядов и разнообразных отваров.

Толгой (степ.) — "отец рода", управляет делами рода. Всего в Степи тринадцать толгоев, по числу существующих на момент рассказа родов.

Торол (степ.) — "община", "род". Обозначение сообщества джелаиров, так или иначе связанных кровными узами. В основе деления на торолы лежит утерянная степняками способность к обороту. Численность торола может колебаться от двадцати до нескольких сотен человек.

Тшелка — народ оборотней, принимающих по желанию облик тюленя. Обитают на архипелаге между Фортейном и Марейном. Фанатичные последователи культа Идизы-матери. Матриархат, кастовое устройство общества. Фактический правитель — Старшая жрица.

Эдге (степ.) — целительница. Профессия, обучение которой проходят только женщины. Тройка целительниц обязательно входит в состав каждого Разъезда.

Якши — самоназвание Лесного народа, переданное человеческим языком. Самый загадочный и закрытый народ из всех, населяющих Марейн. Фортейнские якши более открыты к внешним контактам.