— Все, иди, рассвет близок.
"Я же лекарь... Я умею и слушать, и слышать... Даже то, что вслух не говорится. Язык касаний, взглядов, настроений... Не обманешь меня, даже и не пытайся."
Микаэль задумчиво посмотрел на Паоло, чуть хмурясь. А потом улыбнулся, совсем легонько, едва заметно в полумраке комнаты.
— Я не знаю, какие бесы приходили по твою душу пока я спал, но Господь милостив к тем, кто верует. А я верую... И вера моя сильна. Ты... подумай... Вдруг передумаешь опять.
Травник наклонился, касаясь губ инквизитора своими, отстранился и вновь поцеловал — в висок, быстро, летяще, прощаясь. Сжал в руке свернутую грамоту и вышел, даже не оглянувшись. А уже по ту сторону двери, остановился и прислонился к холодной каменной стене лбом.
Паоло с облегчением выдохнул, но еще несколько минут стоял возле окна, беспокойно прислушиваясь, ни происходит ли какой шумихи в коридоре.
— Ну что же это делается, а?! — инквизитор помотал головой, пытаясь отогнать наваждение. Но было поздно — глупости уже все он совершил на сегодняшний день, и пора было как-то это расхлебывать. Фратори достал пузырек с жидкостью, которую он давал тем, кто заслужил облегчение после допроса, и, сделав глоток, отправился обратно в постель.
Рауль с Христофором в сопровождении гвардейцев явились на рассвете, но на стук в дверь спальни в апартаментах Фратори никто не отозвался. И на более громкий шум — тоже. В комнате словно ниоткуда нарисовался Ксавье, отодвигая инквизиторов от двери. Но пользоваться отмычками не пришлось, спальня оказалась не заперта — то ли Паоло не закрыл ее после разговора с агентом, либо ее открыли изнутри. Ксавье шагнул внутрь, уже предчувствуя провал. Фратори спал в постели один. Рауль пытался разбудить его, но тот лишь что-то невразумительно мычал, не приходя в сознание. Христофор сунул ему под нос пузырек с резко пахнущим раствором — он всегда носил это средство с собой, слишком часто при инквизиторском лекаре лишались сознания. Паоло дернулся и с трудом разлепил веки, оглядывая присутствующих мутным взглядом.
— Его опоили, это очевидно, — покачал головой Христофор. — Надо найти этого травника. Немедленно!
27
Луис проводил короля недобрым взглядом и сел на кровать. Он сидел так довольно долго, глядя в окно. Очень хотелось пить. Жажда мучила герцога, но он терпел. Поглядывал на гвардейца и раздумывал над тем, что ждет впереди. Король настроен решительно. Его не уговорить и не растормошить.
Юноша поднялся, направился к столу, расчесал волосы и начал заплетать в косу, чтобы не мешали, затем стал ходить по комнате из стороны в сторону. Жажда не давала покоя и, видимо, то, что король унес кувшин, являлось еще одним ужасным наказанием. Потому что пить хотелось отчаянно. Что же, если так угодно мучителю, пусть... пусть... Обезвоживание будет еще одной наградой за последний безумный день. В животе скручивались жгуты. Заболел живот. Час или два Луис скрывал его, пока не довел себя до того, чтобы упасть на пол и не начать кататься. Больше не сдерживаясь от боли. Язык распух... Сдохнуть... Поскорее сдохнуть. От головной боли, от спазмов...
— Луис, — звал ласковый мужской голос. В рот юноши лилась вода со сладковатым привкусом. Тяжелая рука чуть-чуть массировала его горло, заставляя глотать эту странную воду. — Как думаешь, мне тебя похвалить за наказание, которое ты назначил себе, или наоборот? Ты выдержал достаточно долго, мальчик мой, — еле слышный смешок в темноте.
Вода продолжала литься так, чтобы можно было глотать небольшими глоточками, рука продолжала контролировать, что Луис пьет.
Фернандо оценивающе посмотрел на мальчика, лежащего на кровати. Пожалуй, хватит. Все неприятные ощущения от взбадривающего состава, который придумал его личный лекарь, должны были пройти. Скоро начнется эйфория. Интересно, что запоет эта нежная птичка?
Поправив сбившиеся волосы юноши, Фернандо не отказал себе в удовольствии провести рукой по уже почти поджившим ссадинам на лице юноши. Лицо мужчины исказила усмешка — хорош негодник!
Пересев в кресло, стоявшее там же, где и пару часов назад, король таким же спокойным тоном продолжил:
— Ну, так что? Похвалить тебя?
— Похвалить? — спазмы уходили очень быстро, сменяясь сладкой истомой, прокатывающейся по телу. Луис еле ворочал языком, но, кажется, и жажда теперь отступила, зато сладость растекалась по животу и ногам, томительная и нежная, словно окунули в теплое парное молоко. Герцог боялся шевельнуться, чтобы не показать, что происходит с ним теперь. Сладкая тягучая жажда внизу живота стала жарче и заставила согнуть ноги в коленях.
Фернандо продолжал внешне спокойно рассматривать мальчика. Быстро реагирует. Ой, как о многом это ему говорило. Он и раньше не собирался отпускать мальчишку, а уж теперь... Зато и привязать его будет легче, чем думалось, только контроль нужно усилить.
— Луис, — спросил король скучающим голосом, — что ты делал в подземелье?
А чудовище внутри сладостно облизывалось, глядя на разворачивающееся представление.
— Спал, — отозвался герцог, прикрыв глаза. Слишком хорошо. Что-то ему подмешали. Что-то в питье. — Ударил по голове гвардейца и ушел через ход в лабиринт. — истома ласкала ноги, разливалась мягкими волнами по ступням и щиколоткам, поднималась к бедрам, окатывая нежностью. Это лучше, чем боль, но не при Фернандо. Луис пытался сосредоточиться на разговоре, тогда как дыхание то и дело пыталось сбиться.
— Браво, браво, — король несколько раз лениво хлопнул в ладоши, обозначая аплодисменты, — ответ, достойный истинного дипломата.
Он еще раз оглядел мальчишку — славно, славно. Дьявол изнутри тихонько царапался, прося выпустить его наружу.
— Начнем с простого вопроса — откуда у тебя ряса монаха Валасского монастыря?
— Нашел внизу, — юношу изогнуло в неконтролируемом экстазе. Небеса, только не это... Юноша повернулся на бок и прижал колени к груди. Его продолжало изгибать. — Она лежала там, внизу... я замерз... и надел на себя... Ваше величество, прошу вас... Я хочу остаться один.
— Изумительно как... Ряса лежала в подземелье, такая вся почти чистенькая. Дожидалась нашего блудного герцога... — голос мужчины тек однотонным потоком, глаза алчно изучали реакции молодого тела. — Сколько же она могла там пролежать? Не отсыреть... Не быть погрызенной мышами? — задумчивым тоном продолжил король. — Это тебе травник дал? — не изменяя тона, спросил он.
— Нет. Не знаю, чья эта ряса. — герцог облизал губы. Сердце стало стучать чаще, а к члену начала приливать кровь. — Оставьте меня... Я ничего не знаю. Кто-то забыл. Может, недавно. Прошу... — по щекам разливался нежный румянец, пальцы ухватились за простыню.
Фернандо как можно незаметнее передернул плечами, чуть-чуть сбрасывая напряжение. Мальчик был прелестен. И с тем, кто не дал ему насладиться невинностью этого белокурого чуда, кто не дал постепенно приучить его к рукам, кто посмел тронуть принадлежащее ему, он расплатится. Расплатится так, что кровавые слезы покажутся просто детской шалостью. Да, расплатится... Дьявол в груди начал восставать, растворяясь в теле желанием крови.
— Луис, ты опять выбираешь себе наказание? — спокойно продолжил король. — Давай тогда перейдем к вопросам посложнее, а этот оставим на потом. Как ты открыл потайную дверь?
Луис понимал, что на этот вопрос у него нет ответа. Дверь в тайный вход была закрыта теперь, и монах поворачивал замок изнутри. "Ты попался, Луис! Ты попался", — повторило сознание. Он знает, что ты оказался там не один, что видел того, кто пробрался в комнату. Обещал не выдавать, но в темных глазах короля написано все. И он назвал не кого-то другого, а именно травника.
Сладкие волны захватили все тело, требуя к себе внимания. Ласкали, нежили, заводили... "Он хочет, чтобы я теперь катался по кровати не от боли. — новая мысль. — Он тебя специально унижает".
— Я ее не открывал. И вы сами это знаете, — чуть прикусить губу, не касаясь ссадины. — Вам ни к чему мои ответы. Вы же уже нашли кто... и вычислили по рясе...
— Мне нужно от тебя подтверждение, Луис, письменное подтверждение. — Король рисовал какой-то узор пальцами на подлокотнике. Лицо? — И полный достоверный рассказ прямо сейчас, — чуть помолчав, мужчина продолжил. — Милый мой, зачем же ты себе наказание раз за разом выбираешь? Или тебе нравится?
Воистину прелестный мальчик. И так забавно сопротивляется. Нужно побыстрее заканчивать дела в монастыре и возвращаться. Будет... Да, будет очень забавно, как и юный герцог. Мужчина предвкушающее улыбнулся. Похоть разливалась не только в телах, но и воздухе. Интересно, как долго Луис продержится?
Мужчина потянулся всем телом, разминая мышцы, и опять откинулся в кресле.
— Итак?
— Я напишу. Я напишу все, что скажете. Позже, прошу, — пальцы еще сильнее сжали ткань, голос прерывался. — Я не собирался бежать. Этот сумасшедший затащил меня в темноту. И я от него сбежал. Больше ничего не знаю. Прошу, ваше величество. Мне было бы глупо бежать... Я даже не думал об этом.
— Даже и не думал? Врешь, "было бы глупо" и "даже не думал" не стыкуются. Мера наказания усиливается, — Фернандо облизал пересохшие губы, потом продолжил проникновенным голосом. — И еще, мальчик мой, тебе сейчас кого будет приятнее видеть в этой комнате — меня или Артура? Или кого-либо другого из моих гвардейцев? Ты же знаешь, одного я тебя сейчас не оставлю.
Комнату заполонила давящая тишина.
Луис сглотнул. В намеке слышалась прямая угроза. Юноша выдохнул, чтобы хоть как-то расслабить напряжение, но его мучитель явно не собирался отступать.
— За что вы меня наказываете теперь? — забормотал он, утыкаясь лицом в подушку. — Делайте так, как считаете нужным.
Фернандо пересел на кровать рядом с Луисом и нежно запустил пальцы в его волосы.
— За ложь, мой мальчик, за ложь. За отказ выполнить приказ ты уже сам наказал себя. Выпил бы тогда нормальной воды, ничего бы этого не было, — мужчина задумчиво перебирал рассыпанные по плечам волосы юного герцога. Коса ему не понравилась, и он распустил ее, пока Луис был без сознания. Повернув мальчика лицом к себе, он спросил, глядя в огромные, переполненные томлением глаза:
— Ну, так как? Кого выбираешь?
Фернандо сидел прямо, не приближаясь, не наклоняясь, только рука в волосах герцога. Не дать себе сорваться, не дать сделать то, о чем буквально молит тело мальчишки.
Намерения... Они читались сейчас в глазах короля. В его губах. В его мягких поглаживаниях. В его сдержанности. Герцог знал, что если выбрать гвардейца, его уничтожат. Его навсегда раздавят, как какую-нибудь мошку.
— Вас. Выбираю вас. — пробормотал, не смея отводить взгляда от мерзавца.
Страх, пока только страх. Но только пока. Фернандо продолжал нежно гладить затылок юноши. Чуть отпустить поводок или нет? Дьявол гнусно усмехался.
— Поощрение. Хочешь о чем-нибудь попросить? — мужчина вопросительно поднял бровь.
— Да, прекратите это, — герцог дотронулся до руки Фернандо. — Мне нехорошо.
— Луис, — холодно улыбнулся мужчина, — ты же сам знаешь, как это прекратить. Или ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Отвернитесь. Вы специально сделали это. Небо... — юноша сам перевернулся на другой бок. Плевать! Пусть смотрит... Раз ему доставляет это удовольствие. Рука через рубашку коснулась напряженного члена, чтобы достигнуть разрядки.
— Поощрение, — Фернандо поцеловал мальчика в плечо и отошел к окну, встав к нему спиной. На небе была полная луна, которая расчертила черно-белым двор и сад монастыря. Черное и белое. Дьяволы и ангелы. Ад и рай.
Луис расслабился, едва его тело достигло разрядки, и теперь просто лежал. Фернандо достаточно над ним поизмывался, чтобы теперь о чем-то говорить. Да, он сбежал. Да, у него есть право выбора. Вернее, была возможность, а теперь она исчерпана до самого дна отчаяния. Король так и сказал — ты подписал дарственную, и теперь ты никто. Никто. И он сделает, что взбредет в сумасшедшую голову.
Юноша вспомнил, как горячие губы целовали его в пустом зале, когда человек в маске прижал тело к дверям и требовал ответа. Требовал взаимности. Тогда тоже светила луна, ярко разливала свет в огромное стрельчатое окно. Руки проникали под пелиссон, касались тонкого льна рубашки... А в сердце закрадывался ужас, что отец отправил сына на закланье в качестве примирительного дара, глупого барашка, который может с помощью красоты высоко взлететь.
Или упасть, как теперь. Луис дышал, Луис пытался дышать и не слушать криков ночных птиц за окном. Не знать, что за его спиной — там, в темноте, стоит властитель, которому он посмел отказать. Хотя не имел на это никакого права.
Чуть слышный всхлип, раздавшийся с кровати, бешено завел мужчину. Паршивец. Щенок. Тявкает, возмущается... Но хорош, стоит того, чтобы потратить на него не одну ночь. Король любил видеть в своей постели не просто хорошеньких мальчиков, готовых лечь под него, стоит только щелкнуть пальцами. От таких он быстро избавлялся разными способами, в зависимости от уровня их наглости. Правда, в тюремные этажи давно уже никто не попадал, наученные горьким опытом предшественников. В любовниках Фернандо искал какую-нибудь изюминку, что-то, что могло его зацепить: что-то, что могло вызвать яркие эмоции, реакции — и для него было зачастую неважно, была ли это ярость, желание или что-то еще. Последний его мальчик, Фредерик, который продержался с ним уже больше года, изумительно умел вызывать в нем гнев, который очень искусно гасил потом собой. Но Фернандо чувствовал, что и Фредерик ему приедается. Луис же... Мужчина искоса взглянул на герцога. Да, Луис вызывал в нем массу противоречивых чувств, и это нравилось королю. Теперь нужно только чуточку его укротить, воспитать. Приручить. Не получится — ну что ж, будет жаль потерять такой отличный экземпляр.
Дойдя до двери, он потребовал письменные принадлежности. Опять усевшись на постель юноши, он бесцеремонно провел пальцами по рубашке, впитавшей в себя семя Луиса. Поднял холодные глаза на лицо герцога.
— Легче?
Луис чуть повернулся. Взгляд его вновь приобрел осмысленность и раздраженность. Король не удовлетворился одной местью. Он принес бумагу и перо. Юноша развернулся сел на кровати, выхватил бумагу из рук мужчины и потянул со стола библию, затем достал перо из чернильницы и начал быстро писать. Он ни слова не сказал о том, кто конкретно был в подземелье. Зато подробно расписал, что его без сознания снесли вниз, затем требовали отправиться к аббату Себастьяну за помощью, а еще расписал все свое путешествие. В рассказе была только правда. И выглядела она весьма объемно. Монах был описан как человек молодой, назвавшийся ярлом Северного Королевства, который утверждал, что заберет его в свои земли.
— Вот, держите, — герцог протянул королю свои показания. — Даже если вы примете сейчас за сумасшедшего, именно так и было.
Фернандо прочитал написанное. Занятно, занятно, падре Паоло будет это очень интересно прочитать.
— На отдельном листе опиши внешность человека, похитившего тебя. И Луис, — мужчина чуть-чуть улыбнулся, — я думаю, что ты помнишь, что тебя готовили на дипломата. Отделаться расплывчатыми фразами не удастся. Также советую тебе не забыть подробно описать, как он тебя лечил.
