Я положил наш арбалет на пол и отобрал у Эйка расписной. Пристроил его на обломках статуи, сбоку от левой жаровни, — так, чтобы арбалетик глядел вверх. Затем расстегнул плащ и набросил его на статую, скрыв каменные обломки. Расправил капюшон, вздыбив его, будто внутри была голова. Оставил торчать из-под плаща только дугу арбалета — с концом зажигалки, нацеленным на щит вверху.

Эйк, стиснув наш арбалет, нервно переводил взгляд с двери, где в замке медленно проворачивался ключ, на то, что делал я.

— Что...

— Сумку! — произнес я одними губами.

Ключ больше не двигался.

Зато дрогнула дверь.

Вцепившись в Эйка, я поволок его вбок, где колонны отгорожавали главный зал от боковых приделов.

Нырнув в темноту под арку, я прижался к камню. Эйк дышал мне в шею.

Дверь приоткрылась уже настолько, что можно было просунуть голову. Но никто не показывался. Лишь какое-то будто призрачное облачко струилось у двери... там опять туман?

Эйк вздрогул и вцепилася в меня. Я тоже увидел. Появилось не сбоку от двери, где я ждал — а над створкой. Там что-то мелькнуло и тут же скрылось.

Мелькнуло еще раз.

Скрип от щита теперь не прекращался ни на миг, будто по доскам там носились и прыгали.

А над дверью появилась красноватая ручка. Потом второя. Потом розовый затылок. Третья ручка. И, наконец, красное туловище показалось целиком...

Крупный выползень выбрался на стену над дверью. Его ноги были вывернуты, ступни хватались за камень, как еще одна пара ладоней, — словно шестилапый жук.

Свод над дверью круто уходил к куполу, выползень висел почти на потолке. Даже ему это давалось с трудом. Кончик хвоста, изогнувшись как скорпионье жало, подрагивал от напряжения. Очень осторожно выползень вывернул голову, задирая ее за спину — чтобы видеть весь зал внизу.

Тонкие губы дрогнули, когда он заметил возле жаровни спину моего плаща и арбалет, нацеленный в другую сторону. Осторожно, по одной переставляя лапы, он двинулся дальше.

Эйк над моим ухом гулко сглотнул. Схватил меня за локоть и пытался вложить мне в руку арбалет. Его пальцы дрожали.

Выползень забирался все выше по своду, он полз к месту над статуей, укутанной плащом. Вдруг замер.

Глумливая ухмылка увяла.

Нахмурившись, он внимательно вглядывался в плащ... затем его взгляд пополз в сторону — по черным жаровням, по белым обломкам статуй, по колоннам на той стороне храма...

Сжав арбалет, я выскочил из-под арки и бросился к ближайшему факелу на стене — а от дверей ударил истошный визг:

— И-и-имер!

Я успел заметить только маленькую красную голову, высунувшуюся из-за створки — она тут же убралась обратно.

— Имер! Имер! Имер!.. — уносилось на кладбище.

Выползень, повисший на своде, рванулся назад, с неимоверной скоростью перебирая всеми шестью лапами. Я успел только поджечь зажигалку в арбалете, эхо от визга еще прыгало между стен — а выползня уже не было.

Глядя поверх горящего болта, я держал дверь под прицелом.

Скрип сверху как отрезало. В наступившей тишине было слышно только потрескивание огня.

Эйк, не сводя глаз с приоткрытой створки, добрался до плаща и расписного арбалетика.

Мгновение уходило за мгновением, но ничего не происходило.

— Почему они не лезут? — хрипло прошептал Эйк.

Я поднял руку, чтобы он заткнулся. Кинув быстрый взгляд вверх, на щит — кажется, все в порядке? — я снова не сводил глаз с приоткрытой створки.

Прошла добрая минута, но никто не выглядывал.

Лишь дымка перед дверью сгущалась. Да, туман там должен быть знатный...

— Мастер... М-мастер... Может, мне показалось, но...

Я вскинул руку, чтобы он заткнулся — какой-то звук по ту сторону?

— Сумку, — одними губами шепнул я и махнул рукой, чтобы он двигал следом.

Бесшумно ступая, я скользнул ближе к двери, заходя по дуге — чтобы все время видеть щель между створок с расстояния. Потом резко пихнул створку ногой, сам тут же присев на колено и выставив арбалет.

Дверь распахнулась с протяжным скрипом.

Я застыл, не дыша, сжимая арбалет с горящим болтом на ложе, в другой руке факел — все готово к встрече!

Только встречать некого.

— Вот, опять! — прошипел Эйк.

— Что?

— Опять они... — он замялся. — Может, у меня звенит в ушах, но...

— Но?.. Да шевели языком же! — прошипел я.

От легкого сквозняка пламя на конце зажигалки подрагивало. А в распахнутые двери с кладбища тек густой туман.

— Когда этот у двери, второй, заметил вас, он... — Эйк снова замялся. — Он... Он как будто... Ну, был звук...

Я быстро оглянулся на мальчишку, и снова уставился на дверь.

Звук? Тот вопль был такой, что оглохнуть можно было! В чем тут можно сомневаться?

Или, может, я похож на глухого?! Или о чем он вообще?!

— Эйк... — прошипел я, с трудом сдерживаясь.

— И вот сейчас! — поспешно зашептал он. — Когда вы открыли дверь, там где-то... кто-то... кто-то снова назвал ваше имя, мастер! Вот! — решительно завершил он наконец. И тут же, весь смутившись, закусил губу. — Мне так показалось, мастер... — пробормотал он жалко, словно просил прощения.

Ах, вот он о чем...

— Тебе не показалось, Эйк.

Эйк, кравшийся к двери с другой стороны, замер. Уставился на меня.

— Они знают ваше имя?.. Но откуда?!

— Я думаю, от младших братишек.

Эйк вытаращился.

— От кого?..

— Я же тебе сказал, Эйк. Им здесь как маяк постоянный светит... Эти двое здесь не новенькие. Они cюда уже приходили. Это из вчерашней своры. Вернулись.

— Вчерашние?.. Так они...

Он нахмурился. Напрягся весь. Какие-то мысли мучительно ворочались внутри его головы, жернова и шестеренки, никак не желающие вставать на свои места.

— Они сбежали сейчас потому... что узнали вас?.. — Он вдруг выпрямился. Даже шептать забыл. — Демоны могут бояться людей?!

Он был бледен, как эльфийская простыня — но в глазах загорелся огонек.

И будь я проклят, если это не впервые с ним так — когда дело коснулось демонов?

— Не ори.

— Они... — прошептал он благоговейно, — они вас боятся, мастер?..

Последний раз я видел у него такой взгляд, когда он резал крысу, не замечая, что я его вижу... Рискнуть?

— Мастер?.. Они — вас?..

— Вчера я накрутил им хвосты. Сегодня можешь попробовать ты. Со мной?

Эйк сглотнул.

Он во все глза смотрел на меня. Потом кинул быстрый взгляд назад — и я без труда мог прочитать его мысли. Пять факелов не до конца разгоняли темноту храма, но хоть что-то. А впереди-то, за дверью...

— Тогда вытащи из замка ключ, — бросил я, пока рыбка снова не сорвалась с крючка.

Эйк, помедлив, все-таки шагнул к двери. Но рука застыла, не дойдя до ключа... Потом, гулко сглотнув, он схватил ключ и быстро выдернул, тут отскочив на шаг назад.

Стоял, замерев, не дыша. Напружиненный, как кот на охоте.

— Далеко не убирай, — приказал я.

Снаруж все было призрачно-молочное, насколько хватало света из дверей. Дальше — густая чернота.

Задрав факел над головой, я вынырнул из храма — и тут же прижался спиной к стене сбоку, мазнул арбалетом из стороны в сторону. Горящий болт был как еще один факел.

Никого. Только туман.

И сверху, со стены над дверью, тоже никто не собирался на меня прыгать.

Осторожно выглянул Эйк. Вдруг выкинул руку с арбалетом, на котором пылала зажигалка, и заорал:

— Вон он!

Он рванул мимо меня — пришлось бросить факел, я едва успел схватить мальчишку за шиворот.

— Мастер! — глаза у Эйка сверкали. — Вон же он! Только слез со стены!

Я тряхнул его, чтобы малость остудить охотничий азарт.

— Твое дело — сумка. Следом.

— Но они же убегают! Они же бо... — он осекся, вглядываясь в темноту. — Ч-что это?..

Он вдруг задергал арбалетом, рыская пылающим концом из стороны в сторону — прикрываясь огнем со всех сторон. Вжался в меня, пытаясь шагнуть назад.

— Ч-что это?..

Впереди сквозь туман проступала статуя. Я точно помнил, что вчера она была отбита выше плеч. Но сейчас на мраморной шее...

— Это... Мастер, это череп?..

— Значит, говоришь, они тебя испугались... Убегают без памяти, говоришь...

Я пихнул Эйка назад в храм.

— Сумка!

Стараясь держать взглядом все вокруг, я осторожно присел и подобрал факел.

Эйк, сопя, выскочил из храма — с сумкой на плече, с арбалетиком в одной руке, и с парой факелов в другой.

— Дверь. На ключ.

Когда он, лязгая ключом, наконец-то запер ее, я воткнул один факел между плит у самого порога.

Если кто-то, даже очень ловкий, захочет еще раз покопаться в замке без ключа, прежде ему придется выдернуть этот факел — или здорово опалит задницу.

Эйк, широко разведя руки — в одной пылающий факел, в другой расписной арбалетик, с горящей зажигалкой на конце, — осторожно приближался к статуе.

— Не подходи близко.

Эйк уже сам остановился. Сгорбился, пригнув факел к самой земле. Оглянулся на меня:

— Мастер?..

На каменных плитах лежала рука скелета. Все хрящи между костями давно истлели, но лежали кости так, будто все еще держались вместе. Словно пальцы были подогнуты под ладонь, а один указывал. Вправо.

— Это они что... выкладывали ее тут?.. По косточке?..

— Думаешь, это сложнее, чем открыть замок без ключа?

— Но... Они что, указывают нам путь?.. Куда они ушли?..

— Они играют. На твоем месте я бы лучше стоял спиной ко мне, чем к ним.

Эйк судорожно крутанулся назад к статуе, раскинув руки — прикрываясь огнем с обеих сторон.

— Но... Они же испугались? Мастер, они же так бежали от... Или они хотят сбить нас со следа? — он оглянулся на меня, всего на миг, и снова уставился в туман перед собой. Прошипел: — Если они хотят, чтобы мы шли туда, — он посмотрел вправо, куда указывала рука, — тогда нам надо идти наоборот! Влево!

— Они играют, и хотят нас обыграть. Слышал, что такое блеф?

— То есть... Они думают, что мы решим пойти наоброт? — Эйк снова кинул на меня быстрый взгляд, и опять уставился в туман, пытаясь разглядеть хоть что-то дальше за статуей. Потихоньку он сдавал назад, поближе ко мне. — Тогда нам надо идти, как эта рука указывает. Чтобы не попасться на их блеф. Да?

— А если это двойной блеф?

— То есть... Они думают, что мы подумаем, что это был обман, и поэтому не пойдем туда, куда рука не указывает?..

Он медленно пятился, пока не уперся в меня.

— И пойдем туда, куда рука и указывает, — сказал я. — Как ты и хотел сначала.

— Но... Если они так задумали... — Эйк помотал головой, совсем запутавшись. — Тогда нам надо опять наоборот? Опять надо идти туда, куда рука не указывает? Но тогда... Нет! — Эйк тряхнул голвой. — Нет. Подождите, мастер... А если это не двойной блеф, а просто блеф?

Он уставился на меня.

— Или тройной.

Эйк нахохлился. Его желваки заиграли.

— Тогда как же надо решить, куда идти, чтобы не попасться? Не понимаю!

— Если ты начал думать, с какой стороны на них заходить, справа или слева, значит, они уже тебя обхитрили.

— Это еще почему?

— Потому что ты, не заметив, уже играешь по их правилам... Пока мы стоим тут и мучаемся, как наш Пенек между двумя кормушками с овсом, они заходят нам в тыл.

Эйк крутанулся назад.

Дрожа от напряжения, несколько мгновений он вглядывался в туман по бокам от входа, в стену над входом. С облегчением выдохнул.

— Например. А может, хотели получить передышку. Которая им для чего-то нужна...

Эйк сглотнул.

Я мог бы использовать кристалл, чтобы созерцать. Если выползни близко, я различу их ауры... Но и они — сразу же заметят, что я свечусь от маны. Поймут, что я созерцаю — и темнота и туман их больше не защищают. И даже статуи, за которыми они могут укрываться, не спрячут их от меня.

И что они сделают тогда?

Пока они думают, что преимущество на их стороне. Но когда поймут, что у меня полно кристаллов? И, возможно, кое-чего еще, что не понравится им еще больше...

Тревожила меня не та мелочь, которая пыталась влезть в храм и танцевала на куполе. А кое-кто другой. И вот его-то мне не хотелось бы спугнуть раньше времени.

Я пинком разбил сложенную из косточек руку. И, чуть повернув, двинулся дальше, выставив арбалет туда, где должна была быть вторая статуя. Утром, глядя с башни, я хорошо рассмотрел это кладбище.

Череп на первой статуе был знакомый...

— Держись справа от меня. Свети с той стороны.

Слева я прикрывался факелом, арбалет глядит вперед, — а вот справа прореха...

— Эйк!

Я быстро оглянулся.

Эйк, неподвижно замерев позади, кусал губы.

— Я сказал, справа.

— Я... Я не знаю, мастер... Зачем нам вообще туда идти? Если они и так убежали...

— Они отступили. На время! Пока мы здесь. Стоит нам уйти из храма...

— Ну и не надо уходить из него! Они же только в храм могут влезть! Вы сами говорили, что это только потому, что стена обожжена, и мха нет! А в других местах он есть! Там не смогут, не удержатся на стене!.. Просто запереть эту дверь на засов, и все! Засов-то они снаружи не откроют!

— А дыра в куполе?

— Можно вообще запереть весь храм! С той стороны, из коридора! Тогда даже если через дыру влезут...

— У меня еще есть дела в храме. И я совсем не хочу, чтобы в самый неподходящий момент какая-то тварь прыгнула мне на спину. — И скомандовал: — Справа, Эйк.

Он не шелохнулся.

— Эйк!

— Делайте свои дела, а я посторожу! Но там, внутри! Лучше запереть дверь, и встретить их там, если полезут! И мы будем не одни! Этих, — дернул он факелом назад, на угадывающуюся в темноте громаду замка, — можно еще позвать!

Я наконец-то различил в тумане вторую статую.

— Не одни будем... Думаешь, только мы будем не одни?

Я осторожно двигался к проступающему силуэту.

— Вы это о чем, мастер?..

— Если они выбрались сюда так скоро после заката, орочий амулет им здорово светит. На такой маяк сюда скоро сползутся и другие. Может быть, еще до полуночи.

Эйк сглотнул.

— Эйк, шевелись! А не то скоро здесь будет как на водопое!

Эйк не сдвинулся.

Все, порыв иссяк? Снова за старое?

А шпорами под живот?

— Ладно... — Я вздохнул и поскучнел. Больше не смотрел на него, лишь следил краешком глаза. — Если понял, что они тебе не зубам... Если уверен, что они настолько хитрее тебя...

— Хитрее?.. Это они-то?! — Эйк, дернув головой, ожег меня злым взглядом. Его желваки вздулись. — Меня-то?!

Он дернул плечом, чтобы поправить сползавшую на руку сумку, и шагнул ко мне. Выступил вперед. Но сделав всего пару шагов — вдруг шарахнулся, выставив перед собой и арбалет и факел, как меч с кинжалом.