История Линзы повторилась, но здесь поле вероятностной защиты оказалось столь мощным, что проникнуть в Р`Лайх сквозь не-пространство не могло ничто.
Анмай знал, что никакая внешняя сила не способна помешать входу корабля в не-пространство, — а вот выход являлся столь тонким процессом, что даже самое малое изменение его вероятности заставит их просто пролететь мимо цели... в самом лучшем случае.
Они разработали множество вариантов дальнейших действий, но все они оказались не нужны. Этим утром телескопы "Укавэйры" заметили на северной "полярной шапке" Р`Лайх то, чего не было раньше — темное отверстие ведущего внутрь туннеля.
Их приглашали.
........................................................................................
Анмай молча смотрел на экран. Казалось, что он смотрит в жерло печи, — в сияние, вокруг которого бурлит похожий на жидкое стекло воздух. Туннель был едва виден, — темная точка, воронка, устье трубы, где бешеное вращение плазмы и магнитное поле удерживали многомильной ширины проход в глубь огневого моря.
— Я не пойду туда, Анмай, — говорила "Укавэйра". — К одной цели ведет множество путей, а этот слишком опасен. Там мы будем в полной их власти.
Он кивнул. Сейчас их флот насчитывал больше двух тысяч автоматических крейсеров, бывших транспортов, и пятьдесят Защитников — Ир-Ими, но здесь все они были бесполезны и бессильны. Эти машины, сейчас затерянные где-то в безднах космоса, могли в любой миг прийти им на помощь, — но это ничего не изменило бы. Они, конечно, уже и так были в полной власти золотых айа. Но те ничем себя не проявляли.
— Тогда мы полетим одни, на "Товии", — сказал Анмай. Он ожидал, что машина начнет возражать, но она согласилась.
— Хорошо. У каждого своя судьба. Мы изменим "Товию" так, чтобы сделать её неуязвимой для внешнего интеллектронного вторжения, и дать ей возможность сразу уйти в не-пространство в случае опасности.
— Благодарю, — сказал Анмай. — Но остается ещё одно. С кем пойдешь ты? — он повернулся к стоявшей рядом Хьютай.
Та пожала плечами.
— С тобой, конечно.
........................................................................................
Пятью часами позже, когда корпус "Товии" содрогнулся под напором излучения ядра, и "Укавэйра" мгновенно пропала в его огненном мареве, пару вдруг охватил страх. Она была последним, что связывало их с родиной, нет, больше, — последним, что осталось от неё. Пусть и чужая, она оставалась единственным близким им... местом? миром? — во всей Вселенной. А сейчас их пути расходятся, — и может статься, что навсегда...
Пока они ещё поддерживали связь, — но будет ли это возможно в том невероятном мире, в который они направлялись? Они не были уверены. Смогут ли они вообще вернуться, или беспредельное многообразие Р`Лайх станет их вечной судьбой?
Анмай усмехнулся. В любом случае, смена обстановки после столь долгого пребывания в недрах "Укавэйры" ему не повредит.
........................................................................................
"Товия" изменила орбиту, но даже на своей полусветовой скорости смогла достичь Р`Лайх лишь через восемь дней. Всё это время Анмай, "Товия", и сама "Укавэйра" пытались связаться с золотыми айа. Те не отвечали.
Спуск в их обитель оказался нелегким, — несмотря на двадцать миллионов тонн своей массы, "Товия" вздрагивала и качалась в яростных вихрях плазмы, пробивая навылет гигантские протуберанцы. Иногда они становились столь плотными, что "Товия" пускала в ход Йалис, начисто аннигилируя всю материю по курсу. Иначе её просто расплющило бы о монолитную стену спрессованного её скоростью газа.
Когда силовое поле прижималось к броне, удивленная пара слышала гул, треск, многоголосый хор взрывов, вихрей, смерчей, — хромосфера Р`Лайх была уже достаточно плотной, чтобы проводить звук. Ниже, там, где плазма уплотнялась, звук мог разрушить целую планету, — столь велика была его мощность.
Неистовство излучения за бортом достигло предела. Со всех сторон был огонь, — призрачный огненный ураган над бурлящим морем расплавленной стали. Именно так выглядела на экранах "Товии" поверхность Р`Лайх. Там вздымались и опадали сияющие купола, крутились вихри, вздымались столбы огня. Туннель терялся в этом кипении, непонятно было, как он вообще может тут существовать, — но породившие его силы правили здесь всем.
Глядя на приближавшуюся воронку, Анмай бессознательно обмахивался ладонью, — в каюте было градусов сорок. Впрочем, когда наружная температура перевалила за миллион градусов, это можно стерпеть, — лучистая энергия не задерживалась силовым полем, а броня "Товии", хотя и подвергнутая субатомному сжатию, была ничтожно слабой по сравнению с броней "Укавэйры". И колоссальный поток исторгающейся из Ворот материи был уже слишком близко, — невидимый, но даже редкие его частицы, рассеиваясь в здешней разреженной среде, представляли опасность, — не все они задерживались силовым полем, — и немалый интерес, ибо говорили многое о природе своего источника. Но, попади "Товия" в их бешеный поток, — она бы вспыхнула как спичка, несмотря на всю свою защиту.
Анмай прикинул, что произойдет, когда эта энергия пойдет на изменение физики, — и поёжился. Симайа поднялись слишком высоко над тем уровнем, который он мог, — или хотел, — понять.
— Входим в туннель, — сказала Хьютай. Она стояла рядом, крепко держась за раму экрана, — несмотря на внутренние демпферы, пол под ними вздрагивал и качался в такт броскам огненного хаоса снаружи.
— Да. Всего через несколько часов мы встретимся с самой могущественной расой в нашей Вселенной. Тебе не страшно?
Хьютай пожала плечами.
— Они знают, что без нас не появились бы на свет. Не станут же они жарить нас на ужин?
— Да? Разница между нами и ними примерно такая же, как между нами и панцирными рыбами, от которых мы произошли. Испытываешь ли ты хотя бы внешнюю благодарность к этим рыбам, не говоря уже о сострадании?
Хьютай вновь пожала плечами.
— Что толку умничать? Скоро мы сами всё узнаем. Ты сам всё время это мне говоришь!
Анмай улыбнулся.
— Да. Держись!
Воронка входа выросла, заполняя полнеба. Издали она казалась темной, но вблизи её плазма расплывалась в ослепительном сиянии. "Товия" качнулась, когда её силовой щит задел край плазменного вала, спрессованного магнитным давлением в монолит. Анмай еле удержался на ногах, ударившись с Хьютай плечами.
Индикаторы интенсивности излучения и температуры пошли вниз, магнитного поля — вверх. Сам туннель не впечатлил их, — вихрящаяся труба из полос светлого и темного пламени, расплывчатых и смутных. "Товия" летела в нем очень быстро, — сто тысяч миль в секунду, иначе её живой груз был бы раздавлен в попытке противостоять чудовищной гравитации Р`Лайх.
У Вэру закружилась голова. Ему казалось, что они поднимаются вверх, хотя на самом деле они спускались по направлению искусственного поля тяжести "Товии", и падали вниз в гравитационном поле самой не-планеты. Он знал, что пока они не минуют обращающий слой, и не попадут в зону, где его масса компенсирует непомерную гравитацию, затормозить будет невозможно, даже перед неожиданным препятствием.
Глядя на индикаторы, он начал представлять толщину и устройство наружной оболочки Р`Лайх. Сооружения такого размера не могли состоять из обычного твердого вещества, даже из нейтрида. Основным строительным материалом здесь служили магнитные поля, создаваемые плазмой. И сохранить гравитационное равновесие такой массы тоже было очень непросто, особенно если учесть, что даже свет пересекал её за добрую пару часов.
Анмай прикинул, как в таких условиях можно обеспечить приемлемый уровень гравитации. Конечно, в полом шаре любой массы гравитационное поле равно нулю, но здесь есть огромная центральная масса, — Ворота, — да и сам шар Р`Лайх не полый, и он вращается, — так быстро, что время на периферии отстает от наружного в двадцать тысяч раз, а энергия массы, движущейся с такой скоростью, также создает дополнительную гравитационную силу — тоже в двадцать тысяч раз больше массы покоя.
Тут ему пришло в голову, что значительная часть массы Р`Лайх была попросту мнимой, но сам субсветовой пояс был относительно узким, и...
Анмай встряхнул волосами. Управлять здесь распределением масс так, чтобы их гравитационные поля гасили друг друга, наверняка было дьявольски сложно. Малейшая ошибка могла привести к катастрофическому гравитационному коллапсу. Окончательно запутавшись, он задал вопрос "Товии".
— С точки зрения небесной механики Р`Лайх, — сверхплотное скопление тел, а не единое тело, — ответила та. — По данным гравиметров, она состоит из массивной внешней оболочки, массивного ядра и бесчисленного множества малых ядер, находящихся с ними в гравитационном равновесии, — попросту, на стабильных орбитах. Между ними движутся струи, кольца релятивистских частиц, которые сами же порождают управляющие ими магнитные и силовые поля. Примерно такое же строение имеет наружная оболочка. Сейчас мы приближаемся к ней. Через секунду мы достигнем собственно внутренней структуры.
На экранах вспыхнул ослепительный свет — "Товия" вошла в открывшееся перед ней отверстие, заполненное силовым полем. Её силовое поле, аннигилируя, пробивало в нем проход. Индикаторы излучения и перегрева вновь прыгнули вверх, к опасной зоне. Скорость "Товии" всё ещё составляла четверть световой, и торможение оказалось столь сильно, что пару бросило на пол и со страшной силой вдавило в него. Дыхание прервалось, перед глазами поплыли черные пятна. Анмай понял, что ускорение перевалило за десятикратное. Долго его он бы не выдержал, но постепенно оно ослабло, вернулось к нормальному.
Анмай приподнял голову. На экране мелькали неразличимые цветные струи. Он вскочил, кинулся к нему, согнулся от неожиданной боли в груди, схватившись за раму, — и застыл. Через секунду к нему присоединилась Хьютай.
Они падали, мчались в беспредельном море света, среди странных, ни на что не похожих, но знакомых форм. Он уже видел это раньше! Видел так же ярко, как сейчас! В Линзе, во сне, десять тысяч лет назад!
Он попытался вспомнить, что было дальше, вздрогнул и решил оставить эту затею. Ощущение повторения, переживания уже пережитого раньше было успокаивающим, но не слишком приятным, да и рассмотреть проносившийся мимо на четверти световой скорости пейзаж он всё равно не мог. Потом он вспомнил, что системы обработки изображений "Товии" способны и на это, — и отдал мысленный приказ. Изображение изменилось, замедлившись в десять тысяч раз.
Они падали в пустоте, попав в мир света и сверкающих немыслимых переплетений. Сама пустота радужно переливалась, образуя очень красивые, но совершенно непонятные формы. Здесь совершалось движение, нечто столь сложное, что их сознания отказывались это понимать...
Ощущение уже пережитого усилилось, сделалось невыносимым. Именно этот неистовый полет среди сияющих радужных сплетений сильнее всего врезался в память Вэру в его видении. Ещё в ядре Цитадели, восемнадцатилетним юношей, он видел это, — но не понял тогда, что он видит. Не понимал и сейчас. Приборы уверяли, что светится нанометровая пыль, конденсат из экзотических элементарных частиц, — магнитных монополей, тяжелых кварков, аксионов. Эта пыль постоянно двигалась, излучая свет и все иные возможные волны, сплеталась в невообразимо сложные структуры. Через секунду они исчезали и возникали вновь, к тому же, ещё и расступались перед "Товией" так, что та летела в абсолютной, без единого атома пустоте.
Вдруг их окружение изменилось. Пустоту пронзила светящаяся кристаллическая решетка, твердая на вид, и они летели в её ячейках, — от этого просто захватывало дух. Правда, не только от этого, — перегрузка вновь росла, подбираясь к двойной.
Бедра Вэру заныли, но он продолжал смотреть. Их скорость стремительно падала, — тяготение внешней сферы уже не разгоняло, а тормозило их, причем очень эффективно и неощутимо. Тем не менее, он спросил.
— Наша траектория проложена так, что тяготение всех встречных масс будет нас тормозить, — подтвердила "Товия". — Мы остановимся на глубине половины полярного радиуса Р`Лайх через восемь часов.
Анмай кивнул. Это казалось ему совершенно естественным. Знакомым. И это ощущение узнавания порождало в нем глубочайший страх. Он чувствовал, что всё виденное им не имеет к золотым айа никакого отношения, — всё это было здесь раньше, источник его страха и его надежды. Он встряхнул волосами и криво усмехнулся, — даже столь привычное движение при такой гравитации отозвалось болью в шее.
— У меня пятки болят, — сказала Хьютай. — Почему бы нам не плюхнуться в силовую подушку, а?
........................................................................................
Совет оказался кстати. "Товию" затрясло, ощущение спуска стало физически ощутимым. Окружающая среда заполнилась силовыми полями.
Анмай покосился на индикаторы. Температура снаружи мало подходила к ослепительной яркости сияния, — всего тысяча градусов. Светилась пыль, — кибернетическая, состоящая из тяжелых элементов и частиц. Решетка была из тончайших нитей нейтрида, — если бы они на неё налетели, она бы разрезала "Товию" пополам, вместе с силовым полем. Анмай ощутил озноб... страх! Несмотря на всё, он боялся окружившей его чужеродности. Но стоило его руке найти руку Хьютай, страх ослабел. Он криво улыбнулся, — это прикосновение успокаивало и её тоже...
— Приближаемся к окну в твердой поверхности, — сообщила "Товия". — Внимание!
Из квантовой дымки всплыл грозящий черный силуэт. В нем зияло ещё более темное отверстие прохода, — тень в тени. "Товия" погрузилась в неё, в ослепительной вспышке прорвав пленку силового поля.
Через секунду глаза Вэру удивленно расширились, — переход оказался слишком резким. Они вырвались из сияющей бездны, попав в синий полумрак, в котором вращались темные колонны бесконечной высоты. Анмай вздрогнул, — эти плавно извивавшиеся стальные смерчи тоже были в его видении...
Здесь тоже был вакуум, наполненный той же кибернетической пылью, но температура совершенно нормальная — двадцать четыре градуса тепла. Анмай вдруг понял, что все эти бездны и есть разумная Р`Лайх, — всё, созданное Тэйариин семь миллиардов лет назад, ещё жило здесь.
Скорость "Товии" всё уменьшалась, её сенсоры могли всё лучше изучать окружающее. Стальные колонны были диаметром в полмили, с ядрами из вырожденной материи. "Товия" даже приблизительно не могла определить их назначение и даже просто размер этого пространства. В стороны оно простиралось, минимум, на несколько тысяч миль. А в глубину...
Здесь царил ровный синий свет, исходивший неизвестно откуда. Они уже знали, что всё здесь, — не просто живое, но разумное, способное к любым изменениям. Но сейчас всё здесь охватывал сонный, ленивый покой...
На миг Вэру представилось, что безмерной силе довольно одного осознания своих возможностей. Осуществление их уже просто неинтересно. Потом он понял, что это не так, и испугался. Была ли это его мысль, или же она пришла снаружи? Как? Неужели непредставимо краткое мгновение он был здесь и там, — внутри и извне? Но даже если так, это была единственная робкая попытка, тут же отброшенная. А может, его мысли вновь начали жить сами по себе, — с ним бывало такое. На пике нервного напряжения он иногда воспринимал их, как исходящие со стороны, отстраненные... или это ему представилось сейчас?..
