Перед ним стоял невысокий парнишка, лет пятнадцати. (Никак не меньше, — пятнадцать лет, минимальный возраст с которого можно вступить в Армию). Довольно худой, с узкими плечами, но гладким и сытым лицом, а также чрезвычайно ухоженными волосами и ногтями.
Одет он был в простые, без изысков коричневые штаны и куртку, а также рубаху, тоже коричневую, только более светлого оттенка, на ногах сандалии в цвет рубахи. На поясе широкий "дорожный" ремень со множеством карманчиков, и колечек для подвески кинжала, кошелька и прочей мелочи. Серебряная пряжка в виде дракона, была единственным украшением этого простого наряда. Однако Укар, имевший дело со знатными стажерами, сразу определил стоимость этого "простого" наряда, так же сумев оценить подобранную гамму. Еще раньше он оценил простую рукоятку кинжала, подвешенного на пояс, и разглядел на ней клеймо, пожалуй самого известного колопского мастера. Стоил подобный кинжал больше, чем жалование Укара за полгода. Но не это раздражало Укара. Иметь дело с отпрысками богатых и благородных семейств он уже привык. Но было в этом парнишке что-то...., какое-то несоответствие, из-за которого в голове Командующего Укара, словно бы десяток полковых сигнальщиков трубил сигнал "К оружию!!!!".
....Его лицо пожалуй нельзя было бы назвать красивым, скорее оно было, что называется "располагающим", и даже "искренним". И девяносто девять из ста человек, наверное в эту "искренность" бы поверили. Но Укар сам был старым лисом, и ему хватило одного взгляда в глубину этих пронзительно синих глаз, чтобы разглядеть там какую-то закрытость. Нет, не фальшь, а именно закрытость. Эти глаза не лгали. Они просто не говорили правды. И скрывали они куда больше, чем допустимо для честного человека.
А еще в этом лице, читалась какая-то абсолютно несоответствующая возрасту опытность, которую Укар, поначалу счел признаком порочного образа жизни. (А где еще этот сопляк, мог понабраться такого "опыта"?).
Да и тело.... Да. Именно тело. Вот что сразу насторожило Укара. Это тело лгало так неприкрыто, что это не могло не насторожить старого вояку.
Двигался мальчишка с какой-то ленцой и расхлябанностью, в общем-то обычной для молодых людей его круга. Но опытный боец Укар, сразу увидел что эти лень и расхлябанность фальшивые. — А с какой стати новобранцу, представшему "пред очи" своего начальника, вести себя подобным образом? Все новобранцы, которых раньше доводилось видеть Укару в своем учебном лагере, наоборот, изо всех сил пытались демонстрировать свою удаль, силу и ловкость. Которых, чаще всего не имели. А этот зачем-то пытается прикинуться рохлей и слабаком.... Словно волк, пытающийся изображать овцу.... Да. — подозрительный персонаж.
— Интересное дело. — Продолжил свою речь командующий учебным лагерем Укар, — У меня тут в прошлом месяце на стажировку поступило четверо детей Сенаторов, и не к одному "особого" отношения не требовалось. А ты сопляк, чем такой особенный?
— Думаю лишь тем, что для меня уже поставлена задача, которую я должен выполнить. Так что пребывание в вашем лагере, это лишь формальность, которую......
— Молчать!!!!!!!!!!! Ты — "думаешь"? Ты безмозглый сопляк, осмеливаешься "думать", в присутствии своего командира?!??!?!
В той сраной бумажке, которую для тебя намалевали в Генеральном Штабе написано, что твое обучение должно продолжаться не больше двух недель, и что во время этого обучения, ты не должен умереть, или хотя бы получить серьезную травму....
С первым я соглашусь. Если ты хочешь пройти трехмесячное обучение за две недели, — ты эту радость получишь.
Но вот останешься ли ты при этом жив? Гарантию давать не буду. Потому что лучше пусть меня отправят в отставку, или разжалуют рядовым в обозную команду, чем из ворот моего лагеря выйдет неподготовленный курсант. Так что иди щенок, получай форму, и готовься сдохнуть.....
— Ну что ж щенок, — сказал Командующий Укар, спустя две недели, глядя в изможденное лицо Аттия Бузмы. — Ты оказался чуть крепче, чем я о тебе думал. Ты прошел все испытания, которые полагается проходить соискателю на звание Стажера. Уж не знаю, кто учил тебя раньше, но учил он тебя хорошо.
Но солдатом, ты все равно еще не стал, и никогда не станешь, слишком уж от тебя воняет Ловчей Службой.
... И не делай такое удивленное лицо. Я впервые взял в руки меч, когда еще и твоих родителей в проекте не было, так что любую замашку отличаю сходу. Тебя владеть мечом, учила Ловчая Служба. Да и продвинуть купчишку к нам, в стажеры, способна только Она. Так что как только я увидел тебя на плацу, все твои странности сразу перестали быть таковыми.
— Значит Командующий Укар, ты больше не склонен видеть во мне врага?
— Не льсти себе сопляк. Не дорос ты еще до того, чтобы быть моим врагом.
Да и другом ты мне никогда не станешь. Потому как меня тошнит от крыс, которые вынюхивают крамолу среди своих же товарищей, делящих с ними свой паек, и прикрывающих их спины во время боя!
— Могу заверить тебя, что моей целью является не..........
— Заткнись. Кто поверит писку, попавшей в мышеловку крысы?
— Ладно. Можешь мне не верить. Единственное, я надеюсь, что слух о некоем Ловце, едущим инспектировать гарнизоны, не полетит впереди меня?
— Ты осмеливаешься учить меня соблюдать присягу ублюдок? Вон отсюда!!!!!!!!!
— Так, значит явился к месту службы? — Спросил нашего героя дюжий тысячник, которому тот доложился по прибытию в стоящую на границе с Горами крепость.
— Так точно, тысячник Оптим Кир, явился.
— Давай бумажки.....
Так-так, — вновь сказал тысячник, мельком прочитавший направление Штаба, и очень внимательно, — рекомендацию из Учебного лагеря. — Значит ты тот самый Аттий Бузма, которого мы ждет тут уже второй месяц. Не слишком-то ты торопился!
— Я-то торопился, тысячник Оптим Кир, да.....
— А вот скажи-ка мне Стажер Аттий Бузма, — словно бы и не обратив внимание на его попытки оправдаться, продолжил тысячник, — Что имел в виду командующий Укар, когда написал, что ты превосходный, полностью готовый к несению службы боец, но никудышный солдат? Это знаешь ли, самая странная характеристика, которую мне приходилось видеть.
.....— Думаю дело в том тысячник Оптим Кир, — после некоторого молчания сказал стажер Аттий Бузма. — Что я в общем-то не собираюсь становиться солдатом. Прошение об отставке, я подал одновременно с прошением о вступление в Армию, и потому......
— И чем тебя не устраивает служба в Армии?
— Ну..., я купец. Из старинного Торгового Дома, наследником которого я являюсь. Мой отец, деды, и прадеды были купцами. Быть купцом меня готовили с самого детства. Как я могу быть кем-то другим? — в голосе Аттия Бузмы, словно бы промелькнули нотки искреннего удивления при мысли о том, что можно не повторить жизненный путь прадедов.
— Это-то мне понятно, — сказал тысячник, бывший семнадцатым в поколении Миротворцев. — Тогда, какого Злыдня, ты вообще к нам записался?
— Но разве ты не знаешь этого тысячник Оптим Кир? — искренне удивился наш герой. — Ведь в направлении Штаба, это наверняка должно быть написано.
— Тут написано, что стажер Аттий Бузма направляется для службы в моем отряде, и все. А еще у меня есть предписание трехмесячной давности, об организации экспедиции для поиска Южного пути через Горы. А в ответ на мой запрос в Штаб Миротворцев, "об уточнении и конкретизации поставленной задачи", — мне написали, что для этих целей ко мне направят тебя. Так кто ты такой, Аттий Бузма умеющий находить пути в Горах? И как ты это делаешь?
В течении следующего получаса, наш герой добросовестно рассказывал и про Южный путь, и про свою роль в его "обнаружении", и про "обстоятельства", благодаря которым ему пришлось записаться в Миротворцы. Конечно это была адаптированная для "общего применения" версия, в которой правды было чуть меньше половины. Но и она произвела впечатление на его собеседника.
— Ну что ж, если ты сумел убедить Сенат, что этот Южный путь существует, — может и правда есть смысл его поискать. Но не надейся на то, что будешь в этом путешествии пассажиром. Мне насрать на то, кем ты там собираешься становиться. В моем Отряде служат только солдаты, и тебе тоже придется им стать.
Ты поступаешь под командование десятника Гроса. Советую постараться выполнять свои обязанности стажера как можно лучше, — десятник Грос сосунков не любит. Если у меня возникнут вопросы по организации экспедиции, — тебя вызовут. Вопросы есть? Нет! Бегом!
Если бы Миротворцам понадобился бы кто-то, кто должен отпугивать новобранцев от службы в Армии, — лучшей кандидатуры чем десятник Грос, было бы трудно найти.
При первом же взгляде на него, у Аттия Бузмы появилось ощущение, что кто-то разрубил на куски огромную обезьяну и средних размеров крокодила, а потом сшил из этих кусков некое чудовище, которое и назвал, — "десятником Гросом".
Он был огромен, длиннорук, а у него в пасти поместились все крокодильи и обезьяньи зубы одновременно. На его лице, и абсолютно лысом черепе, располагалась целая коллекция шрамов пересекающихся и плавно переходивших один в другой. К тому же, это лицо видно успело побывать в огне, так что ни единого волоска на нем не было. Так же отсутствовали на нем и какие-либо эмоции. Судя по всему, десятник Грос вообще был не способен двигать большинством лицевых мышц, и "выражение лица" ему заменяла страшная маска нарисованная шрамами.
Поскольку данный персонаж, еще долго будет украшать наше повествование, немного подробнее остановимся на его биографии.
Отцом Гроса был член Гильдии Убийц, а матерью, — портовая шлюха. Не известно по каким причинам, — но папа сынка признал, и с детства стал готовить к повторению своего жизненного пути.
Может оно бы так и получилось, но когда Гросу было семь годочков, его папаша купившись на посулы жертвы, взял деньги за не выполнение заказа.
Естественно это была поистине огромная сумма, но счастья она папаше Гроса не принесла. Гильдия Убийц, не стерпевшая подобного надругательства над своими основополагающими ценностями, — предателя уничтожила, потратив на его поиски целых три года.
И естественно, для сына предателя, путь в Гильдию был заказан. Грос стал помоешником, и был им лет до тринадцати. Потом его необыкновенный рост и сила, привлекли внимание Наставника Школы Гладиаторов. Тот подобрал Гроса с улицы, и постарался обучить своему ремеслу. Но Грос не пожелал драться на публике. Особенно после того, как поучаствовав в паре "представлений", понял почему он никогда не видел гладиаторов старше тридцати лет. (Мозги у парня были).
Он сбежал из Школы, был пойман, и осужден на каторжные работы. Сбежал с этапа, был пойман Ловцами, и осужден на смертную казнь. Которую ему заменили службой на Благо Империи.
В каждом легионе, была тысяча, составленная в основном из осужденных и проштрафившихся легионеров. Естественно, этой тысяче доставалась самая грязная и тяжелая работа, а также задания, из которых не возвращались.
Но Грос возвращался. Иногда не на своих ногах, однажды почти без лица, но он возвращался. И годочков через пять службы в "позорной" тысяче, был переведен в обычные войска.
Спустя пятнадцать лет службы, — десятника тяжелой пехоты Гроса, порекомендовали в Миротворцы. Там он опять стал рядовым, но через шесть лет службы вновь дослужился до десятника. И служил в этом качестве уже лет восемь. Теоретически, после двадцати пяти лет службы, он мог уволиться с неплохим пенсионом.... Но Грос уже давно не мыслил себя вне Армии.
Тут его ценили. Тут он был на своем месте. В меру жестокий, но справедливый, готовый без оговорок выполнить самый безумный приказ..., но сделать это не слепо, а хорошенько продумав каждый шаг. Умеющий поддерживать строгую дисциплину, одновременно не превращая жизнь своих подчиненных в каторгу, — он был идеальным младшим командиром. Он мог бы дослужиться и до полусотника, но слабая грамотность ставила крест на его карьере. Прочитать приказ, он еще худо-бедно был способен, но самостоятельно написать список погибших.......
Впервые увидев своего нового командира, Аттий Бузма почувствовал давно забытые чувства робости и неуверенности в себе. Однако он лихо отрапортовал о своем прибытии и стал ждать дальнейших указаний.
И они последовали незамедлительно. Для начала, строгой инспекции было подвергнуто все имеющееся у нового Стажера имущество. К счастью, оружие и доспехи наш герой держал в идеальном состоянии. То же самое относилось и к выданном ему в Учебном лагере обмундировании и походном скарбе. Единственное что вызвало неудовольствие десятника Гроса, — это приличных размеров сундучок с книгами и записями. Но на вопрос командира, — "Зачем ты приволок это дерьмо, Стажер", наш герой набрался храбрости и лихо отрапортовал, что все это необходимо ему для выполнения задания, о характере которого можно узнать у тысячника Оптима Кира.
Понять, как прореагировал десятник Грос, на подобную наглость, к сожалению было невозможно, ибо у него было только одно выражение лица.
Но зато, осмотр вверенного Стажеру боевого коня, был далеко не так безоблачен. Аттий Бузма получил выговор, за то что приехав в расположение части, привязал коня у общественной коновязи и отправился в штаб. Вместо того, чтобы расседлать его в конюшне миротворцев, вычистить, накрыть попоной, и задать корму, а вот только потом.... За этот проступок, Аттий Бузма должен будет чистить коней всего десятка в течении недели..... В свободное от службы время.
Свободное от службы время!?!? У стажеров, как уже знал Аттий Бузма, свободного от службы времени не бывает, в принципе. Особенно если ты единственный стажер, в десятке.
Несколько раньше, автор уже писал о некоторых традициях, связанных со статусом стажера. Если читатель про них забыл, я напомню. Во-первых, — стажеров загружали самой грязной и противной работой, а во-вторых, — делали объектом разных "веселых" шуток и розыгрышей. И наш герой нахлебался этой радости вдоволь.
И в отличии от его первого опыта стажерства, когда отряд в котором он числился, был на выполнении задания, — тут он столкнулся с ситуацией, когда его боевые товарищи изволили отдыхать. А значит, у них было куда больше свободного времени, которое они с радостью тратили на своего нового товарища.
Правда когда выяснилось, что почти ни в одной воинской дисциплине наш герой не уступает даже самым опытным бойцам десятка, а кое в чем их даже превосходит, — отношение к нему изменилось в лучшую сторону.
Но до тех пор, пока стажер не покажет себя в бою, равным его все равно не признают. Так что как бы ни был хорош Аттий Бузма в рубке на мечах, — портки и рубахи, после учебного боя, он по-прежнему стирал за всем десятком.
Примерно через неделю, Аттия Бузму вызвал к себе тысячник Оптим Кир.
— Ну, показывай, что там у тебя есть по твоему Южному Пути? — сходу, даже не ответив на обычное приветствие, спросил он у нашего героя.
..... Что это? — спросил он, удивленно глядя на поданные ему лист бумаги.
— Это все наиболее существенное, что я знаю о данном вопросе, тысячник Оптим Кир. Еще будучи в Городе, я выписал это на отдельный лист.
