— На козе — ошметки магии. Только магии, без зубов и клыков, — закончил мою мысль мужчина. — Понятно... Когда идем?
— Когда идем? — вскинула я на него глаза. — На закате нас в условленном месте будет ждать Нилда. Она — наша проводница.
— Проводница? — переспросил Ветран.
— Ну да. А ты что, против?
— Да нет, — пожал он плечами и встал из-за стола. — Спасибо за обед. Груша, за чай — отдельное. И... я... мне нужно подготовиться, — подхватив с вешалки куртку, вышел в садовую дверь.
— Стася, я, знаешь, что хотел сказать, ты...
— Лучше помолчи, — развернулась я в сторону, открывшего пасть кота. — Я сама все знаю. А вот за облака тоже тебе отдельное спасибо, — и подхватила со стола грязные тарелки...
Ветер, сменив свое направление, стал заметно сильнее и к моей внутренней тревоге прибавился еще и вполне ощутимый озноб. Вещь, для мага огня недопустимая, но мне сегодня было на то плевать. Лишь угрюмо запахнув на себе кофточку, я продолжала сидеть на садовом крыльце. Нетронутая кружка с горячим чаем медленно остывала рядом, пуская в воздух струйки пара, которые упрямо прибивало к доскам. Ветран, в отличие от меня, не мерз. Он был сейчас занят делом — метал ножи и свой новый, правда, не серебряный стилет в приткнутую к дому доску. Вот мужчина в очередной раз поймал на себе мой взгляд, но, как и прежде, остался сосредоточенно отстраненным. И как у него получается? Вроде бы и здесь, рядом, а нет его. Витает неизвестно где и неизвестно с какими мыслями в голове.
— Замерзла? — долгожданно упала на меня широкая тень. — Давай, куртку наброшу?
— Такие предложения для мага огня оскорбительны, — криво усмехнулась я, вновь ухватившись за полы кофты. — Ой.
— Что, 'ой'? — хлопнулся рядом Ветран.
— В кармане кольнуло... А я про него совсем забыла, — и тут же вытянула из вязаных закромов костяной гребень.
— Русалочья радость, — глядя на украшение, покачал головой мужчина. — Можно посмотреть?
— Да конечно. Хоть на зуб пробуй. Он безобиден.
Речные жемчужинки в руках Ветрана казались гораздо мельче и от этого выглядели еще нежнее. Мужчина осторожно провел по ним пальцем, потом спустился к зубцам и, наконец, вскинул гребень на просвет, будто стараясь сквозь него увидеть солнце:
— Нет. Неправда, — через несколько секунд, с прищуром сообщил он.
— Что, 'неправда'?
— Есть поверье, якобы кости дракона испещрены древними рунами и по ним можно прочитать свою судьбу.
— Судьбу?.. Разве судьба воина духа не очевидна? — хмуро изрекла я.
— Мой наставник был самым известным охотником на драконов в стране, — будто не заметив моего замечания, продолжил мужчина. — Он, за пять лет до своей кончины, убил последнего, опустошившего несколько селений на юге. Этим и заслужил канонизацию... И этим тоже... Анастэйс, ты почему такая пасмурная сегодня?
— Пасмурная? — удивленно переспросила я. — А это еще одно оскорбление для мага огня.
— И все же?
— Да потому что я за тебя тоже переживаю. Поэтому и разозлилась на ваш... поход в Либряну.
— Только поэтому?
— Ветран, ну что ты ко мне пристал? Разве для тебя данный факт — новость? А как же тогда: 'Это же абсурд какой-то получается', — басом процитировала я его же прочувствованное восклицание по аналогичному поводу.
— Нет, не новость, — в ответ, вдруг, рассмеялся мужчина. — Только не говори мне, что ты и на меня, как на Зигмунда, навесила свой охранный знак.
— Охранный знак? — прищурилась я, словно, примеряясь. — А что, хорошая идея.
— И даже не думай! Нет, ты точно замерзла. Поэтому и мысли не туда несутся. Давай, я... — передвинувшись ближе, обнял меня Ветран за плечи. — Так как-то надежнее.
— Ага. Ты главное, руки изолируй, потому что я ими знаки накладываю, — с вызовом вытянула я свои.
— И изолирую, — мигом словил он своей пятерней обе мои ладони. — Какие они... холодные... Анастэйс.
— Да.
— Не надо думать о плохом. Мы сами своими мыслями создаем мир вокруг себя. А твой мир, он прекрасен, хоть и невелик.
— Ага, — согласно вздохнула я, уткнувшись лбом в его теплую грудь. — Давай поговорим о хорошем. О том, например, каким способом тебе сегодня удалось разговорить этого гнома. Мне, правда, интересно.
— Да очень просто удалось. У него такой флюгер выдающийся.
— Флюгер? — удивленно переспросила я.
— Угу... Понимаешь, в Бередне подобное украшение дома — привилегия немногих, я и там на них всегда засматривался. А здесь их огромное множество. И все такие разные. Есть целые произведения искусства.
— Вот бы никогда не подумала... Да я на них, честно говоря, и внимания никогда не обращала.
— Это потому что, привыкла, — перехватил меня еще крепче Ветран.
— А какой флюгер на том, гномьем доме?
— Там?.. Там, Анастэйс, дракон. Я такой вообще впервые увидел. Потому что дракон — это символ тайной власти, мудрости и могущества. У нас бы ни один удельный князь подобным украситься не посмел без угрозы обвинения в государственной измене.
— Так они что, еще и со смыслом все?
— Угу. А как же без него? Ведь флюгера издревле считаются частью гербовой символики. По крайней мере, у нас.
— Ну, хорошо. А какой тогда смысл у нашего скрипучего кошака?
— Ты, возможно, удивишься, хотя... Кошка на флюгере, ну, или, как тебе привычнее, кошак, означает борьбу с темными силами. А еще то, что в этом доме живет свободолюбивая личность.
— Ну, надо же! А я всегда думала, что наш кошак — символ проживающего в нем умника... Теперь понятно, в каких далях ты летаешь.
— В каких? — склонился ко мне Ветран.
— В ветреных, между флюгерами.
— На данный момент стараюсь по меньше... А вообще, я знаешь, что думаю по поводу твоих неудач в парении?
— Понятия не имею, — вмиг насторожилась я.
— Когда мой наставник это практиковал, он всегда был отстранен от реальности. И, как сам свое состояние объяснял, полностью очищал свой мозг от мирской суеты.
— Ты хочешь сказать, что мой мозг этой суетой забит?
— Ну, не то, чтобы забит, а... ты просто не умеешь от нее до конца абстрагироваться. Скажи, у тебя совсем ничего не выходит?
— Да почему же? Выходит... немножко. Только сил на это 'немножко' тратится очень много. Это тоже самое, как, например, лошади тащить телегу с полностью заклинившими колесами. Поэтому, я сильно и не упражняюсь...
— Понятно. Давай сейчас чуть-чуть для начала поупражняемся? Заодно и согреешься? — склонился он еще ниже, дыханием разметав мою челку.
— Поупражняемся в чем? — сама подняла я к нему лицо, подумав при этом, без всякого стыда, что с удовольствием бы сейчас 'поупражнялась' в совершенно другом. Да и согрелась бы тогда гораздо быстрее.
— Анастэйс, ты...
— Да...
— Ты меня... слышишь? — невольно опустил мужчина взгляд к моим губам, заставив тут же вспыхнуть румянцем щеки. — Анастэйс...
— Хозяйка! Ой-й! Прошу прощение.
— Что-о? — едва не застонала я, развернувшись на замершую в двери домовиху, которую чуть не опрокинул, вылетевший наружу кот.
— Полундра, Стася!
— Какая еще 'полундра'? — глухо произнес Ветран.
— Это значит, мать ее...
— Ибельмания?
— Да нет. Ее Берта зовут. И она уже идет к дому. Видно, на смотрины прибыла.
— На какие смотрины? — выдохнули мы теперь уже вместе с Ветраном.
— На жениховские, — оскалил в ответ пасть умник. — А вы как думали? Наверняка, господин Труш напел. Что, в такой живописной позе и будете ее встречать? Нет, мы то с Грундильдой не против. А вот... — глянули мы одновременно друг на друга и одновременно же подскочили с мест:
— Та-ак. Всем сделать умные лица. Иначе от мамы до заката точно не спастись. А оно нам надо? — резкое искривление физиономий в сторону осмысленности стало красноречивым ответом. — Ага. А теперь — все в дом...
___________________________________
1 — 'Ласкательное' название самогона, настоенного на цветах шафрана с добавлением ягод голубики и черники, отчего продукт приобретает золотисто-оранжевый цвет, незаменимые целебные качества и дарит душевную радость. Что же касается всего арсенала данного производителя, то в нем имеется множество вариантов расцветок, за что среди благодарных клиентов он и прозван 'Цветихой'. Но, это уже так... лирическое отступление.
2 — Она же, 'красильная трава'. Двухлетнее растение, сок которого особо популярен для окраски волос, хотя широко используется и в целительстве.
3 — Эльфийское государство, юго-западный сосед Ладмении. Славится своими ювелирами и косторезами.
4 — Курсантами учебного корпуса Прокурата.
5 — Деревенского бабника.
6 — Высший согласовательный орган по вопросам магии в Ладмении.
7 — Период вынашивания яиц драконьими особями женского пола. Длится (по мнению особо авторитетных селян) не менее двух лет.
Глава 9
'Полундра!' — традиционное в нашей маленькой семье 'бедственное предостережение', означающее лишь одно: внеурочный визит моих родителей(1). Точнее мамы. Потому что отец, в отличие от нее, 'экспромты' в принципе не любит. И не сказать, что я такому внезапному переполоху, случающемуся постоянно по причине моей взрослой во всех ее проявлениях жизни, была не рада. Рада, конечно, просто... предупреждать надо. А раз мама моя подобными мелочами себя никогда не обременяла, то моим домочадцам приходилось делать это за нее. Тоже, своего рода, выработанный годами рефлекс.
— Мама!..
— Настёна! Зигмунд! Грушенька и э-э-э...
— Ветран, мама. Ветран, это — госпожа Берта, моя... ну ты... Здравствуй, мама, — теперь можно и выдохнуть.
— Очень приятно, госпожа Берта, — тоже выдохнул воин духа, после приветственного лобызания руки.
— Берта, какими судьбами? Ой, а что это у тебя... там? — дипломатично влез умник, раздув ноздри на зажатый в ее руке бумажный пакет.
— А это гостинцы. Всем, кроме... Мне тоже весьма приятно, Ветран. Правда, если бы я знала заранее, то непременно бы прихватила что-нибудь и для вас. Что вы, например, любите? — тут же перешла она к допросу с пристрастием. Конечно, у нас с ней у каждой свои 'специализации'. И если я, обычно, изощряюсь в пытках, то моя мама — непревзойденный 'риторический(2)' мучитель.
— Мама!.. Может, чаю?
— Чаю?.. — оценивающе глянула на меня родительница, измеряя уровень 'самопожертвенности'. — Можно и чаю. Заодно поболтаем... о том, о сем. Кстати, вам всем большой привет от Бенджамина. Это отец Настёны, — в пол оборота, по дороге к столу. — Ага, спасибо, — уже усаживаясь, в ответ на манипуляции Ветрана со стулом (а вот интересно, смог бы он и маму, как меня, так же на нем раскачать?).
Вообще, мы с ней очень похожи. И, благодаря своей магической природе со стороны смотримся, скорее, как сестры. Только выглядит она, не в пример моего, гораздо элегантнее и 'скромнее'. Короче, 'куда селу до города, когда в репьях все бороды'.
Когда же на предложенную церемонию уселись все присутствующие, к чайнику тут же спохватилась я, бдя при этом краем глаза, как из заветного куля с клеймом самого лучшего в Либряне кондитерского магазина сначала был вынут миниатюрный круг деликатесного тинаррского сыра (теперь понятно, на что кот носом водил). Затем оттуда же изящным жестом руки была извлечена большая стеклянная пуговица, сегодня, в виде подсолнуха (домовиха радостно пискнула и с подарком в лапках, испарилась в пространстве). Последней порадовали меня — пятигранной коробкой любимых шоколадных конфет. Вот тут, наконец, подоспел и сам чай. А следом за ним вернувшаяся к столу Груша... в своем парадном платьице, украшенном в ряд аналогичными мамиными подарками различных сроков давности... И много ли крохе надо для счастья?.. К нашему же общему счастью, разговор вскоре (благодаря поднаторевшему за долгие годы Зигмунду), пошел по нейтральному курсу, лишь изредка обходя опасные берега:
— Так вы из Бередни, Ветран? Как интересно.
— О да. И на глобусе то не сразу найдешь. Я видел, Берта, в кабинете Бенджамина есть глобус Алантара. Как он, к слову сказать, поживает?
— Мой муж? Замечательно поживает. Представляете, допек-таки, либрянского главу — будут строить в городе часовую башню, и контракт на все вытекающие из этого... последствия уже подписан.
— Что? — оторвалась я от коробки. — Отцовская мастерская будет обслуживать башенные часы? Это же его мечта.
— Ну, да, — не очень мечтательно вздохнула умудренная родительница. — Мечта... И, кстати, некоторые части механизма заказали как раз на вашей родине, Ветран. Правда, Бенджамин переживает, что, хоть там и мастера знающие и по деньгам получается выгодно, будут трудности с доставкой. Ведь не все еще дипломатические пороги оббиты.
— Это да-а... — многозначительно покачал головой кот. — Не скоро притча... В общем, думаю, к будущему году все будет улажено.
— Откуда такая уверенность? — вскинул брови воин духа.
— Это он по своим каналам узнал, — тут же пояснила я, привычно скосив глаза к носу.
— Вот и газеты наши о тех же сроках пишут, — согласно закивала мама. — Правда, они еще и о том пишут, что не всем по вкусу такое расширение внешних контактов. Зигмунд, по твоим каналам данная информация проходила?
— Естественно... — важно зевнул умник. — И еще бы, такое было всем по вкусу? Скажу честно, мы ведь все здесь свои, обоюдная заинтересованность — огромная. Ладмения, человеческая ее часть, остро нуждается в технологиях, в которых бередняне поднаторели в долгой борьбе за выживание. А Бередня, как ни странно, да Ветран, в наших магических специалистах. Отсюда вывод... — скривил морду Зеня.
— Да-а... В наших газетах об этом точно не напишут, — уткнулась мама в свою кружку.
— О чем не напишут? — недоуменно я на нее уставилась. — Мама, о чем? В чем проблема то?
— В столкновении интересов, Анастэйс, — пояснил Ветран. — У вас в стране какой процент обычных людей?
— Восемьдесят три, по данным последней переписи, — хмыкнул кот.
— И всем им приходится жить без привычной тебе магии. А это значит, либо платить за нее, либо полагаться только на свои силы. А для второго нужно постоянно совершенствовать человеческие технологии, которые заметно облегчают жизнь.
— Значит, получается, что против могут быть маги и аланты? — пораженно выкатила я глаза.
— Точнее, маги. Потому что алантам, с их высот, на это, глубоко наплевать, — усмехнулся Зигмунд. — В крайнем случае, откроют себе другой мир и будут опять учиться на собственных ошибках. Ты думаешь, наша прародина у них первая?
— Я уже совсем ни о чем не хочу думать, — ошарашено посмотрела я на Ветрана. — Я только знаю, что, кто бы ты ни был — человек, гном или маг, всегда можно прожить лишь собственным честным трудом.
— Отцовское влияние, — добродушно скривилась мама и встала из-за стола. — Ну, мне пора. Очень рада была с вами всеми повидаться. Ветран, надеюсь... — глянула она на меня. — все у вас будет хорошо, где бы вы ни были — здесь или в каком-то другом месте... Настёна, проводи меня до калитки.
— Ага, — медленно отодвинула я стул, еще не веря в такой, практически 'бескровный' вариант общения.
