— Приветствую тебя, брат, — в приветствии я осенил знаком Богини Ее слугу. Он благосклонно проделал то же действие. — Меня зовут Карсефиан Ралий, я прибыл издалека, чтобы присутствовать на Великом событии, дабы почтить Его Светлость и Пресветлую. Не откажите ли вы мне в милости и не укажите ли путь, который проведет меня к брату Валерию. Он писал, что сможет показать мне Ее Величественный храм.
— Вот так сюрприз, — усмехнулся мужчина. Я непонимающе нахмурил брови. Какая необычная реакция на мои слова. Неужели я что-то перепутал и произнес заученную реплику неправильно? — Все-таки неисповедимы пути Богини...
— Жрец Валерий? — наугад спросил я. Не могло же мне так сразу и повезти?
— Я ждал тебя, сын мой, — он улыбнулся и пригласил меня пройтись. Оказывается это не везение, а просто хорошо запланированная встреча. Интересно, а он долго меня ждал? — Зал прихожан полон лишних ушей.
Я, коротко кивнув и осмотревшись, поймав на себе несколько любопытных взглядов горожан, пошел с Валерием к выходу из зала.
Мы двинулись в ту часть храма, в которую можно было заходить лишь священнослужителям.
Как я уже говорил ранее, у жрецов существует четкая иерархия, состоящая из четырех священных дланей, священства и Преосвященства. Как ты по кусочкам собираешь пазл, так и отличительные символы Преосвященства собираются, начиная с четвертой длани. Послушники, пройдя испытания и дав обеты жрецов, становятся на четвертую ступеньку к титулу Священства, им разрешается носить черную робу жреца и длинные волосы. Священнослужители третьей длани носят темно-синюю робу, длинные волосы и подводят глаза, как бы показывая всем свой ясный взор. Вторая длань — к образу добавляется бирюзовая роба и короткие сужающиеся к щекам алые полосы ниже уголков глаз, говорящие, что жрец умеет сострадать народу, проливая за него кровавые слезы. Первая длань — у жреца появляется над переносицей небольшого диаметра алый круг, и он надевает на себя голубую робу. Со значением и этого знака у слуг Богини не все так просто. Считается, что чем больше алых кругов на лбу, тем четче жрецу слышен глас Богини и тем лучше он сможет донести Ее волю до простых людей. У Священства на лбу уже красуются выше переносицы два концентрических круга, и он надевает светло-Серую робу. А Преосвященство всегда носит поСередине лба вообще три небольших алых круга, как бы образующие высоты равнобедренного треугольника, его одеяние теперь белого цвета, означающее, что он кристально чист перед Богиней.
Все у жрецов не как у нормальных людей, ладно бы они просто меняли цвет роб, но расписывать лицо красной краской? А их робы! Их даже робами трудно назвать — это настоящие, длиной до пола, халаты с широкими поясами, и с длинными расширяющимися книзу рукавами. Как им не стыдно ходить в такой одежде по городу, особенно летом? Ладно, как сейчас зимой — можно снизу надеть штаны, теплый свитер и накинуть сверху меховой плащ, но в теплую погоду, когда тебя снизу обдувает весенний или летний ветерок?
Жрец Валерий был первой священной длани — на его лбу красовалась жирная красная точка, ниже глаз были нарисованы острые алые линии, черная подводка делала почти прозрачными его и без того светлые голубые глаза, а длинные смоляные волосы доходили ему почти до копчика. От Валерия ощутимо веяло спокойной, свежей, как глоток горного воздуха, аурой — ему даже не нужно было носить метки Богини, чтобы показать свой ранг в иерархии жрецов
Мы молчали всю дорогу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания проходящих мимо жрецов. Наша операция была очень опасным предприятием, тем более, я находился на вражеской территории и сейчас старался запомнить в многочисленных коридорах, что мы проходили, хоть какие-нибудь отличительные черты, чтобы иметь возможность в случае чего сбежать. Хорошо, что у меня была отличная память, и я сегодня всю ночь провел за изучением посланных мне Валерием инструкций. Риэл ночью так на меня шипел, сопя на полу, критикуя "этот чертов свет", что мне пришлось применить заклинание ночного зрения, нарушив обещание, данное Петре, не использовать магию.
Мы пришли в укромный, скрытый от посторонних глаз пустой дворик, где примостилось засохшее изогнутое дерево, пара рассыпающихся каменных скамеек и исщербленное трещинами, печальное изваяние Богини, покрытое снизу мхом. Было так необычно найти в роскошном, величественном комплексе зданий храма такой уголок старины, что я в удивлении замер, рассматривая маленькую травку, пробивающуюся через потускневшие со временем плитки мрамора, засохший плющ, окутывающий стены небольшого садика...
Мое раздумье прервал Валерий, он, глубоко вздохнув, проговорил, ласково обведя сад взглядом:
— Это мое любимое место. Тихое, укромное, не оскверненное ненужной роскошью и богатством храма... все такое настоящее, что этот пейзаж каждый раз радует мой глаз.
— Да? — я не мог поверить, что нашелся жрец который был против того ненужного богатства, которым себя каждый день окружали высокопоставленные жрецы. Кажется, я еще больше начинаю уважать этого священнослужителя.
— Тоже самое я могу сказать и Вам, магистр, — легонько улыбнулся Валерий, правильно растолковав мое удивление. — Я был крайне озадачен, когда узнал, что простому священнослужителю решает помочь маг... и не просто маг, а сам Некириал Ленге. — я пораженно замер, а жрец, предугадывая мой вопрос, продолжил, спокойно садясь на скамейку. — Да. Я знаю кто ты... У храма есть связи в Совете магов, с моим положением я смог с легкостью достать интересующую меня информацию.
— Вот как... — Что-то меня не радует тот факт, что какому-то жрецу подозрительно много известно обо мне.
— Я должен был убедиться, что моему верному другу поможет достойный человек.
— И как, я достоин? — усмехнулся я, осторожно присаживаясь вслед за жрецом.
— Если бы это было бы не так — мы бы не разговаривали. Я все же Ее слуга и согласился на эту авантюру лишь по одной причине — я не могу позволить, чтобы в Священной яме Неверующих погиб невиновный. Это будет богомерзкое жертвоприношение, а не божий суд.
— Вот, значит как. А что тогда Петра?
— Сие молодое дитя не ведает что творит, — вздохнул Валерий. — У нее доброе Сердце и, несмотря на то, что в ее жилах течет демони... простите, я забылся... несмотря на то, что она маг, ее душа чиста и невинна. Эта девушка искреннее, милое дитя, которому еще многое предстоит познать в жизни. Я бы не смог приговорить ее к такому жестокому наказанию, обречь ее душу на уничтожение в Яме Неверующих... Всем свойственно ошибаться, главное нужно осознать и искупить свой грех...
— Вы необычный жрец. — Я еще никогда не встречал слуг Богини с такой же философией как у Валерия. Обычно все люто ненавидели магов, а этот, похоже, относился к нашей братии вполне терпимо. С каждым мгновением мужчина удивляет меня еще больше.
— Никериал, у вас Божественный дар Ее Милости — Вы Полный целитель, один из немногих у кого есть такие ценные способности. И все же вы не используете свой дар, не спасаете жизни невинных... Может, пора забыть свои прошлые обиды?
Я был в недоумении. Он будет учить меня как жить? Это было необычно — я что, на исповеди? А как же его бесценный друг? Ну ладно, давай поиграем в твою игру, только чур, потом не обижаться.
— Я ни на кого не Сержусь, это они, — я махнул в сторону рукой, — меня ненавидят! Каждый раз, когда я пытаюсь помочь, на меня с презрением плюют все кому не лень! Знаете, — я глубоко вздохнул, находясь под пристальным взором жреца, — когда на тебя устраивают настоящую травлю — желание помогать как-то само пропадает...
— Но все же вы здесь... — улыбнулся Валерий, даря мне благословление, озарив жестом Богини. — Вы решили помочь, и я вам за это искренне благодарен.
— Это просто старая вредная привычка, — усмехнулся я, — от которой уже поздно избавляться.
Жрец на мгновение улыбнулся, внимательно посмотрев мне в глаза. Я немного занервничал. Что он постоянно на меня так смотрит? Неужели у меня подводка смазалась? О, Богиня, что я несу!?
— Вы изумительный человек, — спокойно улыбнулся Валерий, излучая тонны божественной ауры. — Не желаете сменить свое призвание мага на служение Великой?
Я чуть не рассмеялся в полный голос. Я и жрец? В храме что, все поголовно мазохисты? На мгновение мне представился пылающий храм, визжащие, бегающие в панике жрецы, рвущие на себе волосы и я, одиноко стоящий на фоне огненного зарева с потушенным факелом в руках.
— Боюсь, тогда я нечаянно устрою здесь анархию, вакханалию и поедание пирожен нагишом в несметных количествах... Что вы так на меня странно смотрите? Я люблю пирожные, особенно шоколадные кексики покрытые ванильной глазурью... Кстати, заманчивая идея... Похоже, я с вашей помощью нашел свое призвание!
— Отличная шутка...
— Где? Я не шутил, — пару секунд понаблюдав за изумлением Валерия, я не выдержав, хихикнул в кулак. Похоже, все же моя сущность захватила бразды правления, свергнув "сладкий образ" пай-мальчика. Какой позор, я не смог продержаться в образе и суток. — Да не буду я делать из вашего святилища филиал Преисподней, у меня просто квалификации не хватит на такую масштабную реконструкцию.
А так — отличная была идея. Только, чутье мне подсказывает, что вот эти мои мысли не следует озвучивать в присутствии жреца. Боюсь, после он подвергнет меня анафеме и прилюдно сожжет на костре... Ой, я забыл, у них же тут есть яма — быстрая и сама дешевая доставка душ в Преисподнюю.
— А я уж было подумал... — нервно сглотнул жрец. Похоже, что он считал меня здравомыслящим, адекватным человеком. Жаль, теперь Валерий знает, что у магов своеобразное чувство юмора. Кстати, распознать шутку волшебника очень легко — он сначала превратит тебя в лягушку или спалит дом, а уж потом, радостно улыбаясь, сообщит, что просто пошутил. — Но служение Великой, самая благородная миссия в мире! Почему, вы не хотите стать на праведный путь? Может, есть какая-то особая причина?
Дайте-ка подумать... Я на дух не переношу жрецов, не верю в Богиню и, по ночам перечитывая в библиотеке Ее Проповеди, смеюсь до колик в животе над каждым абзацем. В храме мне некомфортно, я уже начинаю опасаться силенвильских горожанок, и меня выводит из себя даже упоминание слов "исповедь", "индульгенция" и "посвящение" в случайном разговоре. Нет, что вы — я идеальная кандидатура на роль нового Преосвященства.
— Ладно, я могу смириться с мыслью, что мне придется носить дурацкую робу и проводить никому ненужные исповеди, но каждый день красить глаза? Я вам что, девушка?
Валерий неловко отвел взгляд, мгновенно смутившись своему внешнему виду. В отличие от меня его лицо пострадало от никому не нужных традиций еще больше. Надеюсь, теперь он понял, почему я считаю священнослужителей, как бы помягче сказать.... шизоидными фанатичными неврастениками?
— Это... это дань Великой, — не очень уверено проговорил жрец, надеясь своим уверенным и фанатично-преданным Богине голосом убедить меня, что красить глаза — верх мужественности. Притворимся, что я проникся уважением и полностью поверил этому набору слов, по ошибке зовущемуся понятным объяснением.
— Но дело не в этом. Мы должны поговорить с вами, Никериал, о нашей проблеме, — ловко свернул разговор Валерий, так и не раскрыв мне "великую" тайну священнослужителей. Ну, наконец-то он перестал меня искушать как демон и избавил от необходимости его изгнать. Эти проповеди и исповеди мало того что навевают смертную скуку, они еще меня нервируют. — Я не могу должным образом помочь другу... Нижние уровни хорошо охраняются, а мне запрещено даже близко туда спускаться...
— Значит, я со своим рангом смогу туда с легкостью попасть?
— Нет... — усмехнулся Валерий, — на уровни разрешено спускаться только Святейшествам и то после получения разрешения Преосвященства. У нас отличная охрана.
Ну да. Какая же у жрецов хорошая охрана, если можно почти в открытую плести заговоры в маленьком дворике храма. Священнослужитель первой длани, заметив мой скептицизм, попытался оправдаться:
— В эту часть храма почти никто не заходит, и скоро настанет время двухчасовой молитвы...
— Плохо, что я не смогу попасть на нижние этажи... А может: подкоп, тайные коридоры, телепортация... — на каждое мое предложение мужчина печально качал головой. — А подкупить охрану?
— Апостолы непогрешимы! — патетично воскликнул жрец, через мгновение тихо пробурчав себе под нос. — Я пытался... золото, власть, чревоугодие... их даже абонемент на полгода в "Игривую крошку" не заинтересовал... А там такие красотки...
Я решил пропустить мимо ушей такую осведомленность Валерия на счет публичных домов. Мне даже не хочется знать, какими стараниями ему достался фактически пропуск в закрытый клуб для избранных. Откуда я об этом ведаю? Это все наш неугомонный вандал. Сегодня ночью, после того как я нечаянно его разбудил, он, чтобы заснуть, стал проговаривать в слух его любимые заведения Пурпурного квартала, их достоинства и недостатки. Главное достоинство этого "клуба" он считал в том, что там высококлассные путаны и высокие доходы владельца, которого он в последнее свое посещение заведения обокрал на кругленькую сумму.
— Я так понял, что не существует возможности освободить Шиона до начала казни?
— Увы, мое дитя... — искренне огорчился Валерий и, печально вздохнув, посмотрел на засохшее дерево. — Я так долго ломал голову пытаясь найти решение, но... Элисень отвернулась от своего слуги Шиона.
Мне искренне стало жаль Валерия, он так волновался за своего друга, что я стал ощущать его беспокойство. Ему сейчас приходится тяжелее всех — он разрывается между долгом слуги Богини и лучшим другом. Даже самым самоуверенным и эгоистичным людям нужно, чтобы их хоть раз пожалели, бескорыстно протянули руку помощи и ободрили в безвыходной ситуации. Я должен был хоть немного успокоить Валерия, найти решение — ведь этого он так сильно от меня и ждал. А я пока что-то выход не вижу... Тот план с поджогом и превращением в руины святилища Богини я пока отложу в сторону. Я уже перед собой вижу расСерженного Фила и весь Совет... Нет, лучше лишний раз не дразнить Председателя. У него напрочь отсутствует чувство юмора.
— Безвыходных ситуаций не существует, — я ободряюще хлопнул жреца по плечу. Перед глазами все еще стояло недовольное лицо друга, который грозил мне пальцем. — Мы что-нибудь придумаем. Но сначала я должен хорошенько осмотреться в храме.
Чутье мне подсказывает, что это может мне пригодится.
— А эти Апостолы... это вроде что-то вашей охраны?
— Это дитя мое, священнослужители, выбравшие особый путь — охранять тайны Великой. Не просто стража... говорят, что они владеют тайными знаниями и могут победить в бою даже мага... Шион был из Апостолов.
Я обреченно вздохнул. Да... мне везет как утопленнику. Оказывается, Шион не просто сумасшедший жрец, влюбившийся в мою племянницу, он элитный воин армии Богини! Все-таки как глупо это звучит со стороны. Я уже не удивлюсь, если узнаю, что Преосвященство плетет заговор с целью захвата мира и собирает армию из паломников для штурма столицы. Что на самом деле это просто секта, проповедующая оргии и жертвоприношения, а заповеди Элисень — манифест, в котором призывают к анархии и промывают доверчивым людям мозги. Интересно, сколько скелетов прячут на нижних уровнях священнослужители, и смогу ли я раскрыть пару грязных тайн этих "святых"?
