— Жуткая картина, — произнёс поп, оглядывая пустые улицы, примыкающие к набережной. — Такое ощущение...
— И не говори, — светловолосый волшебник, прячущий руки в широких рукавах, передёрнул плечами и перевёл внимание на поверхность реки. — Если бы не артефакты, я бы уже отсюда сбежал. А так... хотя бы знаю, что люди в домах попрятались. А ещё говорят, что у маглов чувствительность плохая.
— Зелье, конечно, безвкусное и запаха не имеет, но простые люди не глупее своих домашних зверей, — поп укоризненно посмотрел на своего спутника. — Я слышал, что во время работы на шахте используют птиц, чтобы обнаруживать наличие опасного газа.
— Ты только что сравнил маглов с домашними питомцами, — чародей усмехнулся. — После этого все слова, что я отношусь к ним предвзято, будут звучать для меня будто хорошая шутка.
— Вечно бы тебе, ироду, вывернуть всё наизнанку, — проворчал церковник. — Знаешь же, что я хотел сказать, что когда все животные начинают пытаться спрятаться, их хозяева, тоже чувствующие беспокойство, не будут стоять на улице и ждать, что же произойдёт.
— Передо мной можешь не оправдываться, — разрешил собеседник, тонко усмехаясь. — Скажи лучше, что ваши говорят о новой инициативе императора?
— Что-что... Плюются ядом, аки змеи, — поп хмуро зыркнул в сторону одного из переулков, будто ожидал, что оттуда кто-нибудь выйдет. — "Каждый подданный, вставший на защиту отечества с оружием в руках, право имеет...". Где такое видано, чтобы нелюди давали равные права со свободными людьми? И ведь единственное, к чему их обязали — зарегистрироваться, иметь человеческий облик, уплатить налоги.
— Ты на царя-батюшку не наговаривай, — шутливо пригрозил попу волшебник. — Он не дурак, как бы о нём ни говорили злоязыкие "друзья". Загвоздка в этом указе в том, что документ получат только те, кто сражались... а не их дети-внуки-жёны. И уж тем более не те, кто всё это время в лесах отсиживались. Им, если они захотят "равных" прав, придётся сильно постараться и доказать свою полезность. Ну и во-вторых, получение документа станет тем, что позволит пересчитать магиков, привязать их к земле, получить новые доходы. Самое же главное — они уж точно не пойдут к революционерам.
— И ты в это веришь? — церковник всем видом выражал свой скепсис, на что чародей тихо рассмеялся.
— Нет, конечно: если "Корень" решит, что им выгоднее с очередными борцами за всё хорошее и против плохого, то никакие посулы магиков не удержат, — работник Министерства Магии поёжился, будто от холода. — Но попытка, как мне кажется, стоящая.
— Стоящая поддержки церкви? — уточнил поп, особенно сильно пристукнув пяткой посоха по камням набережной.
— Я что-то не слышал, чтобы патриарх грозился кого-либо отлучить от церкви, после выхода этого указа, — ответил собеседник. — Недовольных, разумеется, будет много: даже среди аристократии Магической Руси много тех, кто так просто с этим не смирятся. Но лично я это решение понять могу: "Корень" показал немалую силу и готовность тратить огромные средства. Было бы глупо не попытаться связать его благополучие с короной, тем самым увеличив численность собственных сторонников... коих после выходок вампиров стало несколько меньше.
— Их станет ещё меньше, ежели так дело пойдёт, — пробурчал церковник, который и сам понимал всю ситуацию.
— Ваш патриарх не будет делать резких движений, так как перед ним снова встала угроза Святого Престола, — пожав плечами, чародей насладился реакцией собеседника и продолжил: — Дворянские рода тоже не станут рвать договорённости, так как если они останутся одни — их самих разорвут, но уже волшебники из числа простолюдинов. Им даже переметнуться не получится: все самые тёплые места давно заняты. Они, конечно, могут откупиться... но наверх в новой организации их не пустят, оставив на уровне инвесторов.
— Говоришь как заморский торгаш, — поморщился поп, задумчиво глядя в клубящийся туман. — Сам ведь говорил, что волшебникам золото не нужно.
— Волшебникам — не нужно, — согласился чародей. — Зато другие люди, по какой-то странной причине, от него в полном восторге. А если серьёзно, то инвестировать в "общее дело" можно не только деньги, но и знания... или вовсе — членов рода на роль специалистов.
На некоторое время разговор прервался, но спустя десяток пройденных метров снова продолжился:
— Я слышал разговоры, что Патриарх хочет создать более крепкие связи с Министерством Магии Руси, — церковник скосил взгляд на собеседника. — Что на это скажешь?
— В министерстве поговаривают, что нам нужно укрепить связи с церковниками, чтобы вместе противостоять Министерству Магиков, — волшебник дёрнул уголком рта. — Удивительное единодушие для тех, кто сотнями лет друг друга терпеть не могли. В Европе за это в лучшем случае высмеяли бы... а у нас всерьёз рассматривают возможность альянса против третьей силы. Причём этот альянс планируется не временным, а постоянным... По крайней мере настолько постоянным, насколько хватит магиков, чтобы выступать общей угрозой.
— Тёмные времена, — проворчал церковник, вызвав у своего спутника новую вспышку тихого смеха.
В это самое время прозвучал долгий раскат грома, прокатившийся из одного края неба в другой, а затем хлынул дождь, струи коего пронзали туман, разрезая его на отдельные клочки, которые прибивались к земле и таяли буквально на глазах. Город очищался...
Комментарий к Отступление 6
Всем добра и здоровья.
========== Глава 36 ==========
Атака началась ранним утром, примерно за час до рассвета: диверсанты, одетые в чёрные облегающие костюмы, при помощи надувных баллонов подплыли к берегу, выбрались на причалы и начали вырезать охрану. К моменту, когда серое небо окрасилось первыми лучами рассвета, а на горизонте показались корабли авангарда, плацдарм уже был создан и тревожный сигнал не зазвучал над портовым городом.
...Стоя под чарами отвода глаз на вершине церковной башни, будучи одетым в свободные серые одежды и шляпу с широкими полями, он смотрел на то, как по трапам сбегают мужчины в одинаковой форме, скапливающиеся в отряды, тут же отправляющиеся на захват тех или иных объектов инфраструктуры. Солдаты напавшей стороны действовали стремительно, слаженно, решительно и беспощадно: они не позволяли разгореться панике среди людей, только-только вышедших на улицы, радикально подавляли очаги вялого сопротивления, а также блокировали все возможные средства оповещения, чтобы выиграть дополнительное время на укрепление позиций.
Телеграф, почта, железнодорожный вокзал — всё это уже находилось под контролем диверсантов второй волны, подошедших на вёсельных лодках вслед за первыми пловцами. Вскоре на главную площадь были вытащены главы города-порта, тут же поставленные на колени перед перепуганной, растерянной толпой, после чего офицер в особенно пёстрых одеждах, произнося речь на ломанном русском языке, именем императора своего государства приговорил их к смерти. Находящиеся тут же мужчины, при виде многочисленных воинов с оружием, лишь виновато отводили глаза, женщины плакали и прижимали к себе детей... а стариков и вовсе видно не было.
В свете пасмурного неба сверкнула сталь необычного меча, лезвие коего было наклонено относительно рукояти, но при этом оставалось прямым, а затем клинок опустился на шею стоящего на коленях грузного мужчины, так и не проронившего ни единого слова. В толпе раздались вскрики, на камни площади хлынула кровь, откатившаяся голова остановилась у ног офицера, который с брезгливостью на неё посмотрел, а затем приказал насадить её на пику и выставить перед зданием администрации.
Тут и там среди солдат армии вторжения мелькали силуэты в чёрном, а также прохаживались люди в белых одеждах "вооружённые" чётками. Ни на первых, ни на вторых обычные рядовые воины не обращали внимания, а вот офицеры, если встречали и видели кого-то из этих групп, всячески выражали своё уважение и почтение. Впрочем, самим шиноби и оммёдзи это было не так уж и нужно: слишком много работы требовалось завершить, прежде чем информация об атаке дойдёт до их прямых противников, чтобы тратить время на пустые сотрясания воздуха.
Пока с кораблей, подходящих к причалам соблюдая строгую очерёдность разгружали тяжёлые ящики, спускали пушки и переносили иные вещи, город-порт укреплялся тысячами свитков с причудливыми символами, нанесёнными красками с примесью крови магических существ. Сигнальные барьеры, блокирующие пространственную магию купола, зоны скрытого пространства и разнообразные щиты накладывались друг на друга, в энергетическом восприятии превращаясь в радужные разводы в воздухе. Кроме того, в казалось бы произвольных местах расставлялись идолы чужих богов, распространяющие вокруг себя густую силу, которая должна была сделать слабее местных церковников и их паству.
— Заметили всё же, — хмыкнул Геллерт, смотря на пятёрку шиноби, которые словно генины из прошлой жизни взбежали по стенам, окружая своего незадачливого противника (они полагали, что появились незаметно, но для обладателя огромного опыта и особого дара все их потуги в скрытности казались баловством). — Нападайте.
Предложение Грин-де-Вальда, уже находящегося в зоне заблокированного пространства, которое даже домовому эльфу покинуть было невозможно, заставило пятёрку явно опытных бойцов замедлиться. Они чувствовали уверенность волшебника, который определённо понимал своё незавидное положение, а потому не желали рисковать и нарваться на какой-нибудь неприятный сюрприз (в конце концов, эти убийцы делали ставку на незаметность и скорость, а не столкновения лоб в лоб).
— Хм, — прикоснувшись к артефакту в форме песочных часов, который висел на груди под одеждой, Данзо подал импульс магии и мир для него замедлился десятикратно. — Тогда я начну сам.
Пять ножей, вылетевших из рукавов устремились к шиноби, один из коих успел подставить клинок меча, двое уклонились, а двое упали на крышу храма с пробитыми головами, чтобы затем скатиться вниз и упасть на землю. Тут же сам глава "Корня", используя рунную цепочку на обуви своих сапог, рывком приблизился к одному из наиболее вёртких противников, перехватил его руку за запястье и дёрнул, подставляя под метательное оружие напарников.
— Отвратительно, — пинком отправив пронзённое тело навстречу четвёртому врагу, успевшему уклониться от импровизированного снаряда, но только для того, чтобы получить ещё один нож прямо в глаз. — Вы учились сражаться только с простыми людьми?
Пятый шиноби, вооружённый мечом, медленно отступил к краю крыши и, простояв ещё миг, упал спиной вниз, дабы перевернувшись в воздухе приземлиться на ноги. Несмотря на то, что никаких особых приёмов он не показал, молодой чародей пришёл к выводу, что это был наиболее опытный и умелый из всей пятёрки. В конце концов, когда дело касается не "честной" схватки один на один, гораздо ценнее бывает донести информацию до командования и напарников, нежели ценой своей жизни остановить одного-единственного воина.
"Генины под командованием чунина?", — стараясь провести параллели между местными шиноби и теми, кого так называли в его прежнем мире, Геллерт был вынужден признать бесперспективность такого занятия.
Навыки скрытности этих людей были достаточно высоки, а с учётом используемых артефактов и физической формы, им вполне можно было присвоить звание генинов (не тех, которых выпускали из академии, а тех, кто уже пережили год-два на операциях за пределами безопасного селения). Однако же в остальном... они совершенно не впечатляли, не показав ни силы, ни техники, ни заклинаний... Впрочем, последнего от сквибов ожидать и не приходилось.
— А вот и оммёдзи, — констатировал Грин-де-Вальд, увидев мужчину в белом, запрыгнувшего на крышу соседнего дома, рядом с коим словно тень материализовался ещё один шиноби. — Надеюсь, хоть ты меня не разочаруешь.
Последние слова были произнесены на японском, от чего глаза нового противника слегка расширились, но более он ничем не выдал своих эмоций. Его напарник же, красующийся чёрной маской на нижней половине лица, положил одну руку на рукоять меча, а вторую на ножны и приготовился к атаке. Меч имелся и у обладателя белых одежд, как и тубус на правом бедре, откуда выглядывали края свитков...
Долгого разговора с обменом колкостями не получилось: шиноби совершил один быстрый шаг, выхватывая из ножен клинок, чтобы единым движением совершить рассекающий воздух взмах. Лишь благодаря тому, что Данзо присел на корточки, просвистевший над его головой серп уплотнённого воздуха, напитанный магической силой, срубил возвышающийся над крышей крест, а не располовинил самого главу "Корня".
"Некое подобие самурайских техник?", — мысленно предположил молодой волшебник, в то время как японец в чёрном отступил за спину напарника в белом, успевшего разорвать свои чётки, чтобы швырнуть россыпь маленьких бусин вперёд.
Взмах волшебной палочкой, затанцевавшей между пальцами правой руки, создал стаю голубей, которые метнулись наперерез импровизированным снарядам, чтобы схватить их клювами или когтями, дабы унести как можно дальше. Следующим же движением Геллерт отправил в Оммёдзи луч взрывного проклятья, за коим последовала цепочка из ещё нескольких чар... что оказались встречены развёрнутым в воздухе свитком, попросту впитавшим магию без вреда для себя.
"Мастера печатей всегда были неприятными противниками", — констатировал Грин-де-Вальд, следующим заклинанием создавая у себя под ногами дыру, куда и провалился под действием силы тяжести, оказываясь в комнате под наклонной крышей.
В это же самое время бусины и наколдованные птицы наконец-то встретились, чтобы воздух прорезала череда хлопков, ознаменовавших появление группы ёкаев, распечатанных из свёрнутого пространства. Четверо тенгу, в обычном зрении выглядящих как мужчины с непропорционально большими носами, одетые в костюмы шиноби, а на деле являющиеся человекоподобными воронами с руками-крыльями, семь псов-инугами, одна двухвостая кицуне, иллюзиями маскирующаяся под молодую девушку с миловидными ушками и парой хвостиков, а на деле являющаяся хищным зверем с пылающими голодом глазами, некомата с украденным лицом юной японки — все они, появившись в воздухе, начали падать на землю вместо того, чтобы сразу вступить в бой.
Ещё раз применив временную трансфигурацию на досках перекрытия между этажами, глава "Корня" провалился в зал, где верующие собирались для молитв. Находиться здесь ему было не слишком уютно, да и для сотворения волшбы приходилось прилагать на порядок больше сил, но являясь человеком, он подвергался гораздо меньшему давлению нежели магики. Кроме того, без церковника, который взял бы управление защитой храма на себя, стены не имели и десятой части той прочности, что демонстрировалась во время противостояния вампирам.
"Расслабились, церковники", — промелькнула мысль на грани сознания Данзо, совершенно не собирающегося отсиживаться в безопасности, пусть и лишь относительной.
Скинув с себя верхнюю одежду, оставшись в облегающем комбинезоне, чародей трансфигурировал деревянную скамью в своё примерное подобие, дав время одеться. После этого двойник, вооружившийся муляжом волшебной палочки выбежал на улицу, тут же оказавшись атакован сразу тремя огромными псами, вцепившимися пастями в руки и шею. Однако же их торжество было кратким, ведь три последовательно запущенных заклинания, ударивших в неподвижные цели, оборвали жизни ёкаев прежде чем они осознали подставу.
