— Так ты не хвастался, когда про свои скачки с Салли рассказывал?
— Если и преувеличил, то самую малость, — ничуть не смутился Дон. Салли покраснел и смущённо поскрёб кончик носа. — Он мне ещё со школы нравился, только я тогда балбесом был непроходимым. Чтобы поумнеть, мне пять лет понадобилось.
— А ты, Денз, что скажешь? Как тебе спится с Салли?
— Лучше не бывает, — тоже смутился альфа, и машинально взятый с блюдца кубик сахара в его пальцах начал крошиться. — Мне нравится, когда он рядом со мной... и хочется, чтобы и ему было так же хорошо.
— Смотри, не влюбись на самом деле, — посоветовал Скиперич, вставая и ставя пустую кружку на стол, — а то наши тебя со свету сживут насмешками.
— А мне плевать, что они там говорят, — решительно вскинул голову штурмовик. — Моя личная жизнь их совершенно не касается. — "Да и поздно уже такие советы давать", мысленно добавил он.
— Ладно, спасибо за чай да пойду я. На дворе, пока все дрыхли, опять снегу навалило, и всех омег с лопатами его убирать погнали. Хоть помогу им, а то Винсенту сейчас лучше не перенапрягаться.
— И я с тобой. — Дензел решительно встал, стряхивая крупинки сахара с ладоней. — Так будет быстрее.
— Тогда уж вместе пойдём. — Дон со вздохом встал со стула. — Раз всех пробило на благотворительность, то и я в стороне не останусь.
При поддержке двух бет и альфы работа по расчистке территории продвигалась вполне успешно. Скиперич с большим энтузиазмом работал наравне со всеми, стараясь держаться поближе к Гиллу, который весьма охотно поддерживал мимоходный разговор. Всё было нормально... вот только на Винсента все поглядывали со всё возрастающим беспокойством. Кладовщик, который выглядел ужасно до сих пор, изо всех сил старался не показывать, насколько ему плохо, идти в медпункт отказывался и всё чаще останавливался, чтобы отдышаться и переждать новый приступ боли. Он не жаловался. В конце концов омега пошатнулся, выронил лопату и рухнул в снег.
— Винсент!!! — вскричало сразу несколько голосов. Салли, Дензел и Гилл бросились к бедняге.
Винсент был без сознания. Гилл осторожно потряс друга за плечо, похлопал по лицу...
— Говорил же я ему! — в отчаянии бормотал он. — Говорил — идём к Оливье! Вдруг там что-то серьёзное? А он упёрся — отлежусь...
— Скип, беги к Оливье, — велел Дон, поняв с первого взгляда, что всё очень плохо, — а мы отнесём его в лазарет. Стеф, у тебя ключ с собой?
Дензел бережно поднял бесчувственного кладовщика на руки и понёс к лазарету, чему-то хмурясь. Ноздри альфы подёргивались, принюхиваясь к Винсенту, и это почему-то его беспокоило не меньше, чем состояние кладовщика.
Когда в смотровую, на ходу набрасывая халат, ворвался лейтенант медицинской службы, с Винсента уже сняли куртку, обувь и с грехом пополам сумели привести в чувство. Бедный омега глухо стонал сквозь стиснутые зубы и кривился от боли. Он еле слышно что-то бормотал о сыне, прижимая обе ладони к животу. Бегло осмотрев пациента, попутно принюхиваясь, Оливье помрачнел, поправляя очки.
— Похоже, что ему досталось гораздо серьёзнее, чем вы считали, — сказал он, выпрямляясь.
— Насколько серьёзно? — испугался Салли.
— Признаки внутреннего кровотечения налицо. Дон, звони в "скорую". Салли, раздень-ка его осторожно да я кровь на анализ возьму, — деловито начал распоряжаться медик. — Кто-нибудь из вас умеет уколы ставить?
— Я умею, — выдвинулся вперёд Сирил.
— Сейчас заправлю шприц — вколешь ему обезболивающее. Потом перенесём в палату. Пусть кто-нибудь сообщит полковнику Бейли. Остальные — марш в коридор. Не путайтесь под ногами.
В коридоре Гилл тяжело опустился на жёсткий низкий диванчик.
— Ну почему я не потащил его к Оливье силком?! — продолжал корить себя вахтёр техотдела. — Ну и что, что у начальства своя гулянка! Они же не полные идиоты!
— А если Винс умрёт? — в ужасе пролепетал Роланд. — Что будет с Сандро? Его же в приют заберут...
Слова Роланда заставили вздрогнуть всех омег. Скиперич, который так и мялся рядом с Гиллом, не зная, что делать, собрался с духом, осторожно сел рядом с ним и неуверенно погладил по плечу.
— А, может, обойдётся? Может, вылечим?
— Не обойдётся, — замотал головой Гилл, глотая слёзы. — Он мне говорил... Это Крейг его так — уже был пьяный, как свинья! И кто только его из карцера выпустил?!
Скиперич побледнел, но взял себя в руки и осторожно приобнял парня за вздрагивающие от едва сдерживаемых рыданий плечи. Гилл всхлипнул и уткнулся в его грудь, вцепившись в куртку. Скиперич посмотрел на Дона, вопросительно вскинув брови, и тот кивнул.
Едва Оливье вышел в коридор, как по его лицу все поняли, что дела совсем плохи.
— Винсент на третьей луне беременности, — тихо сказал лейтенант, и все ахнули.
— Так я и знал! — скрипнул зубами Дензел. — Чуял, что Винсент как-то знакомо попахивать начал, но всё никак не мог вспомнить, где я это чуял. Только теперь вспомнил, что та же примесь появилась у моего отчима-омеги, когда он беременный был. Что с ребёнком?
— Признаков выкидыша нет, но... — Оливье судорожно сглотнул, пряча руки в карманах халата. — Судя по тому, что Винсенту всё хуже и хуже, до приезда "скорой" может и не дожить — на дорогах до сих пор не все заносы разгребли.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — Дон тиснул кулаки до белизны в костяшках.
— Здесь нет. У нас самая минимальная комплектация, нет нужного оборудования даже для того, чтобы сделать более точную диагностику.
— Винсент... он же беременный... — Лицо альфы перекосилось от гремучей смеси гнева и отчаяния. — Он сказал от кого?
— Насколько я знаю, во время последней течки его использовали двое — его хозяин и Крейг. Впрочем... это уже неважно.
В лазарет, принеся с собой мороз с улицы, ворвался запыхавшийся полковник Бейли. Его смуглое лицо было перекошено злостью и страхом. Все омеги сжались, почувствовав его силу, буквально рвущуюся на волю. Вслед за ним вошёл трясущийся бледный посудомойщик Ларри, который и помчался в офицерский корпус за полковником, который вернулся на базу буквально перед новогодней гулянкой.
— Что с Винсентом? Он жив? — с порога рыкнул Бейли.
— Пока да, сэр, но состояние крайне тяжёлое, — тихо отчитался Оливье, машинально вытягиваясь по стойке "смирно". — Боюсь, что до приезда "скорой" не доживёт. И он... на третьей луне беременности, сэр. Вы знали?
Полковник яростно выругался, упершись руками в стену. Было видно, что ему до смерти хочется врезать по ней кулаком.
— Знал, но... КТО??? — В голосе альфы прорезалось самое настоящее звериное рычание, и персонал втянул головы в плечи, а штурмовики поёжились — полковник был очень силён.
— Или его хозяин или Крейг Ломм, сэр... Хотите с ним поговорить?
— Да, — кивнул полковник, кое-как беря себя в руки. — Можно?
— Только не очень долго, сэр, ему очень плохо. Сейчас с ним сидят Салли и Сирил...
Полковник кивнул, сбросил куртку, накинул на свои могучие плечи поданный Оливье белый больничный халат и скрылся за дверью. Вскоре в коридор вышли Салли и Сирил. Оба бледные и со следами слёз на лицах. Салли тут же прижался к Дензелу, который крепко его обнял. Сирила приобнял Роланд.
О чём полковник говорил с Винсентом, так и осталось тайной. Когда полковник вернулся, он тяжело опустился на скрипнувший под тройным весом диванчик и тихо спросил:
— Что решим по поводу Сандро? Как только врач "скорой" констатирует смерть, он будет обязан сообщить в социальную службу, и мальчика тут же заберут в приют.
— Не заберут, — решительно выпалил Гилл, отрываясь от Скиперича. — Сандро останется со мной и Дикси. Я позабочусь о нём.
— Ты уверен, что справишься с двумя детьми? — совсем не удивился полковник.
— Справлюсь, сэр. — Гилл вытер слёзы. Его серые глаза горели крайней решительностью. — Сандро и мой мальчик примерно ровесники... Он не должен попасть в приют.
— Тогда решено. Я и Мак будем ходатайствовать перед комиссией по усыновлению и опеке, и до самого конца оформления документов Сандро не покинет базу.
Скиперич смотрел на вахтёра техотдела с изумлением. Такого он явно не ожидал.
— Спасибо, сэр, — чуть слышно, но отчётливо поблагодарил Гилл.
До самого конца с умирающим омегой сидел Салли. "Скорая" опаздывала. Надежда угасала с каждой минутой. Пришли попрощаться Стив и Рэй. Когда на территории наконец взвизгнула знакомая сирена, Винсент открыл глаза, которые смотрели в никуда.
— Где я?
— В лазарете. — Салли осторожно сжал его холодеющую ладонь.
— Салли... это ты...
— Да, Винс, это я.
— Я... умираю?
— Да, — с усилием выдавил из себя Салли, из последних сил запрещая себе сейчас плакать.
— Сандро...
— За него не бойся. Гилл сказал, что заберёт его к себе, а полковник пообещал ходатайствовать перед комиссией. Сандро не попадёт в приют.
— Это... хорошо... Жаль... что Мирро... так и не... родится...
— Почему ты никому не сказал, что у тебя ребёнок будет? И как наши не учуяли?
— Крейг бы убил его... Я не мог... этого допустить... Я слышал... как можно прибить запах... да и каждый чует по-своему...
— А зачем ребёнка оставил? У Оливье же есть препарат для медикаментозного...
— Убить своего ребёнка? Нет... я не могу. Наверно, судьба... так пусть будет так. — Винсент повернул голову, и его начавший тускнеть взгляд упёрся в Салли. Слабая улыбка озарила бледное лицо. — Повезло тебе... с хозяевами — они так... любят тебя.
Глаза бедного омеги закрылись и больше не открывались. Его пальцы слабо пожали ладонь Салли и застыли. Только тогда Салли снова дал волю слезам.
За работой кое-как добравшейся до базы бригады "скорой" и разговором врачей с полковником он следил как-то отстранённо. Рядом стояли Дон и Дензел, и Салли чувствовал их близость и поддержку. Когда тело Винсента, накрытое белой простынёй, выносили наружу, он шагал рядом до самой машины, пока двери не захлопнулись перед самым его носом. Потом с ним осторожно пытался заговорить Оливье по поводу проигнорированного направления к омеговеду — срок действия пропуска заканчивался — но Салли его даже слушать не стал.
В корпус обслуги он пошёл вместе с Гиллом и Скиперичем — маленькому Сандро надо было как-то объяснить, что папа больше не придёт. Скиперич ни на шаг не отставал от Гилла, который почти бежал. Стоя в дверях комнаты и наблюдая, как Гилл бережно сажает к себе на колени трёхлетнего "совёнка" и что-то тихо говорит, Скиперич скрипнул зубами. Его лицо отражало крайнюю степень потрясения.
— Это и есть родительский инстинкт омег?
— Да, — кивнул Дон, догнавший их уже рядом с корпусом. — Родительский инстинкт. Дар Иво. Самая сильная их сторона и в то же время самое уязвимое место.
— Как Гилл собирается растить сразу двоих? У него же нет мужа, и он работает...
— Как-нибудь, — пожал плечами Дон. — Надо будет — наизнанку вывернется, но ребёнка не бросит. Вырастит как своего. И остальные тоже помогут.
— Но неужели у Винсента нет других родственников, чтобы забрать малыша?
— Есть, но ребёнка они не примут. Во-первых, Сандро — омега, а во-вторых, Винса из дома выгнали, едва узнали, что он забеременел. До самого рождения Сандро он по друзьям из школы мотался, а потом работать пошёл.
— Как это "выгнали"? — ошарашенно взглянул на бывшего соседа Скиперич.
— А вот так. Его отец-альфа — начальник охраны в какой-то частной конторе. Винсента изнасиловал один из его подчинённых, после чего сказал, что парень сам задницу подставил. Отец назвал Винса грязной шлюхой, вышвырнул за дверь и велел на глаза не показываться, чтобы не позорить его.
Тем временем Гилл начал собирать вещи Сандро и увязывать в узелок. Увидев, что вахтёр при этом не спускает ребёнка с рук, Скиперич бросился помогать.
— Куда это нести? — спросил он, берясь за узел и сгребая то, что не поместилось.
— В двенадцатую. — Гилл благодарно кивнул. — Спасибо... э-э...
— Скип. Просто Скип.
— Спасибо, Скип.
— Если что-то вдруг понадобится... — Бета чуть покраснел. — Ты обращайся... Ну там... посидеть с ребятишками... деньжат подкинуть... помочь чем...
— Спасибо. — Гилл улыбнулся и пожал ему руку, от чего Скиперич покраснел ещё больше. — Мы никогда этого не забудем.
Вернувшись к себе, Салли молча забрался на кровать, сел, обхватив колени руками и отвернулся от всего мира. Омеге было плохо. Сначала Ронни, теперь Винсент. Кто будет следующим? А сколько их таких за пределами базы?
Живя в провинциальном городке, а потом поступив в университет, Салли и не подозревал, насколько на самом деле тяжела жизнь омеги. Он был слишком сосредоточен на себе, своих проблемах и своей цели. Столкнувшись с глобальной несправедливостью по отношению к своему типу, он осознал, насколько был прежде эгоистичен и наивен. Работая по заданию руководства, Салли параллельно изучал статистику, искал статьи, и ему становилось всё страшнее. Он не мог не замечать тех закономерностей, о которых когда-то говорил Алекс. Следя вместе с друзьями за новостями, омега всё чаще отмечал излишний оптимизм дикторов и пафосность формулировок, из чего следовал только один вывод — ситуация начинает выходить из-под контроля властей. На прошлой неделе промелькнул краткий сюжет о массовых беспорядках в приграничном районе, в организации которых обвинили общественное движение "Дети подземелья", в которых Салли заподозрил соратников подполья. Поднять людей на митинг против очередной несправедливости со стороны властей было вполне логичным шагом, но в том, что повстанцы будут так откровенно громить улицы и вооружать людей, Салли сомневался. Те, кого показали в репортаже, слишком профессионально обращались с бутылками с зажигательной смесью, травматическими пистолетами и арматурой. И среди них не было ни одного омеги. Они совсем не были похожи на случайных прохожих, вышедших на улицу, чтобы поучаствовать в митинге — были как на подбор молоды, почти подростки, хорошо тренированы и организованы. Дон отметил ещё несколько деталей, которые выдавали наличие среди их наставников либо бывших либо действующих военных. Зато вид горящих машин, разбитых витрин и обливающихся кровью людей очень удачно создавали нужную властям картинку, благо представлено это всё было в виде рваного видеоряда с быстрой сменой кадров. Это было больше похоже на показательную бойню. "Дети подземелья" однозначно были невиновны — Салли ещё в университете читал одну из их листовок, и там было ясно сказано, что эти люди не приемлют путь насилия. Вывод напрашивался сам собой — спецслужбы хватаются за любой повод, чтобы очернить подпольщиков и их союзников.
За последние луны его "хозяева" дважды вылетали на рейды — к счастью, не одновременно — и возвращались мрачные подобно грозовым тучам. Дон после возвращения долго, смачно и красочно крыл самыми разными ругательстами власти и командование, снарядивших его отряд на этот выезд. Бойцам было заявлено, что будут штурмовать явочную квартиру подполья, вычисленную внутренней разведкой. Но когда бойцы ворвались внутрь, беря на прицел всех подряд и укладывая носом в пол, Дон едва сдержал рвущиеся с языка матюки. "Явочная квартира" оказалась банальным притоном наркоманов. Позже в новостях громогласно объявили об очередной удачной операции против уцелевших подпольщиков, показали отрывки оперативной съёмки... Дон сидел перед телевизором и откровенно плевался. Разговорить Дензела удалось только на следующий день — альфа вернулся вообще никакой. От него так несло перегаром, что стало ясно — после рейда забрёл в ближайший "бормотушник" и попытался залить увиденное, но не помогло. Выяснилось, что "подпольщики", захватившие супермаркет, оказались обычными жителями трущоб. Где-то раздобыли пару пистолетов и гранату, списанную с военного склада. Когда отряд Дензела ворвался внутрь, открыв огонь — попутно его сослуживцами были ранены несколько заложников — а сам он загнал одного из этих бедолаг в угол между стеллажами, то растерянно опустил винтовку, увидев покорно поднятые руки, в одной из которых была зажата злополучная граната, и услышал обречённое "Давай, стреляй. Лучше сдохнуть сразу, чем умирать долго.". Это был немолодой оборванный омега со следами частых запоев на лице. Дензел так и не выстрелил, а вот его напарник расстрелял беднягу в упор. Рассказывая об этом, альфа весь трясся от негодования.
