Омегаверс: Небесный дом

— Просто кое-кто должен придти.

— И кто?

Вместо ответа Рэдд зарумянился и умолк надолго. Так же молча он жевал принесённые лакомства и продолжал кого-то высматривать.

Тайна раскрылась очень быстро — когда к дереву, придерживая под мышкой коричневую папку с листами бумаги, подошёл юный омега в больничной одежде, при виде которого Рэдд тут же оживился и стал больше похож на себя прежнего.

— Кимми! Ты пришёл!

— Конечно, я же обещал. И я дорисовал. Хочешь посмотреть?

— Конечно. Кстати, знакомься, это моя мама. А это Тейлз, его оми и дедушка. Мама, это Кимберли Блейн, он сын художника. Кимми тоже очень хорошо рисует.

Красавцем Кимберли сейчас назвать было трудно — щуплый, узкобёдрый, курносый, светлые волосы больше похожи на солому, глаза блеклые, лицо сбрызнуто частой, но мелкой россыпью веснушек, но было в нём что-то, что делало юношу очень симпатичным. Может, умный взгляд, а, может, тёплая улыбка. Пахло от Кимберли очень вкусно и легко — запах сразу говорил, что это очень добрый и искренний омега. А то, как на него смотрел Рэдд... В жёлтых глазах человека-пса сияло самое настоящее восхищение. Да и сам Кимберли смотрел на него не менее сияющим взглядом. Неужели они нашли друг друга?

Рэдд усадил Кимберли рядом с собой и начал угощать вкусностями, что для него принесли матушка и Мик. Кимберли раскрыл свою папку, и Тейлз увидел на большом листе бумаги сверху портрет Рэдда. Он был похож на рисунки из историй в картинках, однако человек-пёс узнавался с первого взгляда — такой, каким всегда был. Показал юный художник и другие свои рисунки. У Кимберли однозначно был талант к рисованию. Он очень всем понравился, и даже госпожа Ребекка ласково погладила юношу по голове, пригласив при случае в гости.

Выяснилось, что Кимберли сын того самого художника, что рисовал портрет отца Тейлза с изображения из Академии. Они приехали в Гиз всего около года назад — до того, как Хаул провёл Тейлза через Врата. Кимберли тогда был серьёзно болен, почти сразу попал в эту больницу и только после Нового Года начал поправляться. Не так давно ему разрешили подолгу гулять в парке, и как раз вчера они с Рэддом познакомились. То, как Рэдд пытается неуклюже ухаживать за омегой — не сразу, но вручил сорванный цветок, говорил какие-то комплименты, осторожно касался руки — наводило на мысли о том, как бы было здорово, если у них что-то получится. Тейлз чуял, что Рэдд и Кимберли неплохо друг другу подходят, и потому мысленно попросил Деймоса не мешать ребятам.

Визит прошёл весело, и, прощаясь с другом, Тейлз шепнул Рэдду на ухо:

— Ты ему нравишься.

— Правда?

— Правда. И я очень рад за вас. Удачи.

Хаул так долго смотрел на подстриженного жениха, что Тейлз не на шутку забеспокоился.

— Тебе... не нравится?

— Нравится... но косу твою всё-таки жалко, — вздохнул Страж и привлёк его к себе, перебирая укороченные пряди. — Пообещай, что отрастишь, как было.

— Ладно, отращу. Хотя мне так больше нравится — удобно и голову мыть долго не надо.

— Как там наш "пёсик"?

— Хорошо. И, знаешь, кажется, он себе кого-то нашёл.

— В больнице???

— Да. Его зовут Кимберли, и он художник. Кстати, его отец копировал папин портрет...

Тейлз начал рассказывать, а Хаул помогать разбирать корзинку с покупками. Увидев новые журналы, Двуликий широко улыбнулся, и Тейлз тут же выхватил любимое чтиво из-под его рук. Хаул всегда подшучивал по поводу этих историй, и, как бы Тейлз его не любил, слышать это было немного обидно. Вот чего смеётся?! В закрытом мире только лубки продаются, да и то они не такие красивые. А тут во!

— Опять смеёшься?!

— Вовсе нет! Просто ты так с этими журналами носишься...

— Если и дальше будешь смеяться, то я тебе не скажу, где папины дневники лежат, — буркнул Тейлз, убирая свои журналы в книжный шкаф, где на полке уже скопилась изрядная стопка. Тейлз следил не только за Оззи — не так давно начала выходить ещё одна не менее интересная и весьма познавательная история про чудаковатого мастера-механика.

Хаул едва не рассыпал сахар.

— Что??? Откуда ты это знаешь???

— Предположил ещё тогда, когда ты про серебряный медальон от ювелира рассказал. Только я тогда не решился сказать — вдруг это бы разрушило какие-то папины планы? А потом не горело, и я решил проверить именно сегодня.

— И где он??? — Хаул с горящими от азарта глазами вцепился в жениха.

— Не будешь больше смеяться над моими журналами? — упёрся Тейлз.

— Не буду, не буду! Так где?

— В твоём сундуке, в "чёрном" отделении. Ты его даже не заметил, когда Рэдду жетон возвращал. Я ещё подумал, что на нём, возможно, отводящие чары лежат. Но почему на меня они не подействовали? Я ведь эту вещь ещё в первый день здесь нашёл и не забыл. И Морран не забрал — я проверял...

Хаул тут же полез в сундук, откинул крышку и растерянно уставился, силясь что-то разглядеть. Неужели чары настолько сильные? Ведь вот же он! Тейлз сам достал медальон, и только тогда Страж его увидел.

— Это... он? Ну и ну! Дай-ка мне... — Едва медальон оказался в его руках, Хаул начал хмуриться. — Сильные чары! Если бы я точно не знал, что держу его в руках, то ничего бы не увидел и не почувствовал.

— Но ты его видишь?

— Вижу, хотя магия и пытается меня убедить в обратном. Почти успешно. Похоже, что дядя Рольф не только пылью всё обработал, но и усовершенствовал сами чары. Обычно опытному магу ничего не стоит снять это колдовство, как только оно хоть чуточку утрачивает над ним силу, а тут... И, похоже, что медальон заклят на его кровь, раз в твоих руках он становится вполне видимым для меня. Ты же его сын.

— Значит, папа всё-таки рассчитывал вернуться, а если бы он не предусмотрел подобное, то не смог бы забрать собственную вещь, — понял Тейлз. — Потому и я не забыл про медальон.

— Ага. А что внутри?

Увидев оба портрета, Хаул замер, и в его зелёных глазах блеснуло. Дрожащая рука омеги коснулась нарисованных лиц.

— Наверняка, дядя Рольф писал эти портреты сам, — чуть слышно сказал Хаул. — Он всё-таки надеялся, что мои родители не пострадают? — Двуликий утёрся и рвано вздохнул. — Ладно... об этом потом.

— А откуда у вас этот сундук? — поинтересовался Тейлз. Прежде ему не приходило в голову задать этот вопрос — он считал сундук обычным бытовым служебным артефактом. А сейчас вдруг вспомнилось, что Френстоны владели им и после гибели главы семьи. И если это так, то сундук был в Матоаке, когда его отец навещал друзей и крестника в последний раз.

— Это что-то вроде семейной реликвии. Сундук сделал мой прадед по омежьей линии, когда только закончил Академию и начинал работать самостоятельно. Его семья тогда была не слишком обеспеченной, комната, которую они снимали, была тесная, и прадедушка сделал этот сундук, чтобы было где хранить вещи. В этом отделении хранились запасы на чёрный день, почему и стоит на ручке чёрная метка. Потом он стал прилично зарабатывать, но сундук так и остался в семье — его берегли как память. Так, и как нам распечатать артефакт?

Они начали крутить медальон то так то эдак, и вдруг на одной из задних стенок проступила выгравированная надпись "Чего я жду?".

— И что это значит? — удивился Тейлз.

— Это вопрос-ключ. Нужно сказать правильный ответ, и тогда артефакт будет распечатан. Обычное дело для артефактов-хранилищ — без пароля их не вскроешь. Мера предосторожности. Артефактные сейфы в банках работают по тому же принципу, причём там вопрос-ключи регулярно меняют, а со штатных магов спрос особый.

— И каким должен быть ответ?

Думал Хаул недолго.

— "Я", скорее всего, относится к медальону. А ждёт он возвращения хозяина...

Едва Хаул это сказал, как надпись сменилась на "С возвращением, хозяин!", и только тогда Хаул смог уверенно взять артефакт в руки — магия отводящих чар перестала его морочить.

— Ответ ещё и снимает отводящие чары!

— Конечно, ведь в них больше нет нужды. Ну что, открываем?

— Давай лучше на стол положим? — предложил Тейлз.

— И то верно!

Хаул положил медальон на стол и раскрыл его. Через несколько секунд медальон с портретами начал преображаться в толстую потрёпанную книгу в кожаном переплёте, страницы которой были исписаны мелким почерком, а среди строчек и отдельных слов попадались различные рисунки — бордюры, нарядно оформленные уголки, хитро выведенные буквицы. Книга уже была раскрыта на середине, на которой лежал красный шнурок-закладка.

— И это вс... — разочарованно начал Хаул, как вдруг случилось нечто совершенно невероятное — книга резко выстрелила в потолок струёй из отдельных бумажных страниц!!! Эти страницы начали разлетаться по всей комнате, и Хаул, боясь, что хоть одна вылетит в окно, поспешил прикрыть створки. Даже крючок набросил.

Листы продолжали и продолжали фонтанировать из книги. Их было удивительно много! Они тоже были исписаны тем же почерком, на каких-то были рисунки, символы, столбики математических расчётов...

— Рослин и Рафаэль! Это же вся его работа!!! Нашли!!! Нашли!!!

Омеги радостно обнялись и принялись собирать рассыпанные листы, попутно разглядывая, что на них.

— Они все пронумерованы!

— Ага! Теперь точно не запутаемся!

— Боги, как же много!!!

Наконец бумажный фонтан иссяк. Им была засыпана вся комната, обе кровати, стол, часть очага... И как только получилось запихнуть это всё в один артефакт?!

Собирая листы бумаги, Тейлз вдруг увидел на одном чей-то портрет, который показался знакомым. Вгляделся и глазам своим не поверил — это был рисунок, изображавший его оми... в детстве. Лет десять, не больше. Рисунок был похож на манеру Кимберли... И Рой на этом рисунке казался очень печальным.

— Хаул... смотри... Похоже, что мы с тобой опять угадали.

— С чем? — обернулся Хаул, держа в руках пачку бумажных листов.

— Папа разгадал Око и смог с его помощью заглянуть в закрытый мир. Он видел оми и нарисовал его.

Хаул смотрел на детский портрет Роя очень долго, а потом повернулся к лежащей на столе книге.

— Так... Как только соберём все листы, пролистаем книгу. Там, как я понял, личный дневник дяди Рольфа, а эти бумаги — рабочие записи. Уверен, там есть все ответы, которых нам так не хватает.

— Что случилось? — спросил Магистр Юстас, садясь за стол. Он очень удивился, увидев, что у Стражей собралась внушительная компания. В комнате уже сидели Уоррингтоны, Говард, Рой, Мик, Себастьян и Рэдд, которого отпустили ненадолго домой. Причём человек-пёс пришёл не один, а с новым другом — Кимберли с любопытством оглядывался по сторонам. Заглянули Марк Хенриксен, господин Рутгер с мужем, и даже пришёл Архимагистр Рейнхард, у которого получилось выкроить немного времени — омега был загружен выше головы.

— Мы нашли дневники дяди Рольфа, — с довольным видом сообщил Хаул.

— Так быстро? — удивился Архимагистр. Тейлз налил и ему чаю. — Но как? Морран перерыл весь Гиз, но не нашёл и клочка бумаги, а вы...

— Папа подстраховался, — объяснил Тейлз. — Он наложил на артефакт-хранилище очень сильные отводящие чары, и поэтому Морран, когда обыскивал сундук, даже не заметил его.

— Кстати, он что-нибудь сказал? — полюбопытствовал Хаул.

— Куда бы он делся?! — вздохнул Архимагистр. — Спасибо, дорогой... Оказывается, Анхель был его отцом — нагулял в юности, а потом всеми силами скрывал факт их родства, что при наших реалиях не так-то просто. И это при живом-то муже и трёх официальных детях!.. Впрочем, брак был заключён явно по расчёту — он и Райан уже после рождения младшего по сути жили раздельно. Также Анхель снабжал Моррана артефактами, прикрывал, насколько мог... Столько лет водил нас за нос! За все эти годы он завербовал немало людей, в том числе и из службы Врат. Мы уже почти всех вычислили, на поиски сбежавших брошены все надёжные Следопыты, полиция тоже помогает. К тому же выяснилось, что Рольфа и не искали вовсе — уже было известно, что он убит, и Анхель со своими приспешниками создавал видимость поисков. Те, кого посылали в закрытый мир, просто отсиживались в доме или саду, а потом возвращались. Планы у заговорщиков были весьма масштабные, и в перспективе предполагалось возвести власть Ковена в высший приоритет по сравнению со светскими властями. Правда, как он собирался это делать не совсем понятно — сейчас времена не те, чтобы люди и звери так просто подчинились. Ясное дело, что сам всё сделать бы не успел, но его более молодые соратники были настроены очень решительно. Дневники Рольфа были им нужны, чтобы с помощью его знаний и открытий стать сильнее. Уж не знаю, насколько Рольф догадывался обо всём этом, но он очень вовремя припрятал свои записи, иначе бы переворот случился намного раньше.

— Папа догадывался, что дело нечисто, — кивнул Тейлз. — Когда он пользовался Оком, то решил полюбопытствовать и стал свидетелем конца беседы Анхеля с каким-то Магистром, и они обсуждали очень подозрительные планы. А когда папа готовился к выходу в закрытый мир, Анхель сам к нему приходил и настойчиво советовал не секретничать. Даже делал нехорошие намёки, и папа сделал артефакт-хранилище на время своего отсутствия. Но он рассчитывал вернуться и забрать его потом... но не смог.

— Так где дневники были всё это время? — спросил Говард.

— В нашем сундуке, — ответил Хаул, доставая медальон. — Наверно, дядя Рольф положил его туда, когда был у нас в последний раз. Отводящие чары настолько сильны, что даже я и мой отец ни разу не заметили эту вещь. Да и в то отделение мы заглядывали крайне редко. Похоже, что дядя Рольф надеялся уберечь нас, если кто-то попытается обыскать наш дом, но это не помогло. Здесь личный дневник, а рабочие на отдельных листах. — И Стражи начали доставать из сундука старательно перетянутые бечёвкой стопки бумаги. — Это только то, что в сундук поместилось — остальное на чердаке. Все листы пронумерованы, и мы потратили эту неделю, чтобы разобрать и сложить их по порядку. Думаю, нумерация была нужна, чтобы быстро собрать все листы с помощью магии, а не носиться по всей комнате туда-сюда... И мы нашли кое-что очень важное.

— Оми, дедушка... — Тейлз заметно волновался, держа в руках несколько листков, которые достал не из сундука, а из книжного шкафа. — Вы только сильно не волнуйтесь... Я понимаю, для вас это будет непросто... но папа отправился в закрытый мир не затем, чтобы испытывать артефакт. Точнее, главным образом не за этим — в результате он был почти уверен.

— А зачем? — Рой слегка побледнел.

— Он шёл за вами. Чтобы забрать сюда. В этом заключалась его цель.

И Тейлз выложил на стол листки с рисунками, на которых все присутствующие узнали обоих омег. Только Рою на них было от десяти до пятнадцати лет, а его родитель заметно моложе. Кимберли смотрел на эти рисунки с интересом настоящего художника.

— Господин Рольф был очень талантливым художником! — заметил омега. — Где он учился? Сам?

— Частью, — кивнул Магистр Юстас. — А частью брал уроки, когда ещё учился в обычной школе. Значит, он всё-таки разгадал последнюю тайну Ока.