Судорожно отдёрнувшись, Кривочук отлетел к стене но, отскочив, врезался щекой прямо в то, чего так старался избежать. Шар мокро шлёпнулся о кожу, разлетелся на мелкие брызги, попал в нос и на губы. Ухватившись за стенной упор, доктор стал вытирать лицо, изо всех сил стараясь унять накатившую тошноту: страшно представить, что будет в этом тесном отсеке, если его сейчас вырвет!
Почему они заперли его, разве он дал для этого повод? Разве его вина, что Беркутов оказался таким... подготовленным?
Кривочук несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул — тошнота отступила, во рту стало сухо и горько. Мучительно захотелось пить, но воды тут не было. В голове проносились обрывки воспоминаний о потасовке на мостике и, конвульсивно сглотнув, Кривочук уцепился за них, чтобы прогнать мысли о жажде.
Полковник напал на Лихарева, стоило им только войти, потом, вырубив киберлога, стал драться с подоспевшими на помощь парнями. ЧДФ не дали зомби оружия — перестрелки внутри корабля были слишком опасны: тварям надо было сохранить "Зубр" да и тратить человеческие ресурсы попусту они теперь тоже не хотели: считали, что их подопечные и так справятся с командой, хотя бы тупо задавив количеством, но с Беркутовым номер не прошёл. В отсутствии гравитации люди кувыркались в узком помещении, как безумные акробаты, ударяясь о переборки и друг о друга, и только полковник умудрялся оставаться в нужном ему положении, лихо отражая атаки нападавших и выталкивая уже обездвиженных зомби в коридор. Воздух был заполнен отвратительной взвесью из крови и пота...
Распластавшись возле пола, Кривочук послал сигнал тревоги, и тут его зацепило, увлекло в эту безумную круговерть. Во время своего неуправляемого полёта доктор успел заметить, что Зет, выполнив настройку Самсонова, отлепился от головы генерала и прыгнул на полковника, а потом Кривочука перевернуло, и он врезался в появившегося на мостике ЧДФ. Огромная ручища обхватила шею доктора и мир померк.
Дальше Кривочук ничего не помнил вплоть до момента, как очнулся здесь, в одном из грузовых отсеков трюма, запертый вместе с избитым Беркутовым.
Можно было бы как-то сигнализировать ЧДФ, чтобы пришли сюда, и попытаться выяснить, почему его заперли, но камера в отсеке была разбита — наверняка, дело рук полковника — Кривочук не сомневался, что запихать Беркутова в силовичку стоило большого труда.
Хорошо, что доктора туда не закрыли. Хоть и невидимая, а всё равно клетка... словно ты зверь... Интересно, для чего на транспортном корабле установлено такое оборудование? Чуждаря перевозить? Или человека какого-нибудь опасного?.. Вот такого, как Беркутов. Справиться с полковником смогли лишь сами ЧДФ, зомби оказались бессильны, и, кстати сказать, Кривочук это сразу понял, о чём и послал сигнал предводителю. Так за что же тогда они его изолировали? Да ещё вместе с полковником, который, наверняка, сообразит, на чьей Кривочук был стороне... Чёрт... а может, твари считают, что он должен был драться?! Но он ведь доктор, а не солдат, и драться не умеет, тем более в невесомости! Зато как учёный — сделал для них всё что мог!
Пусть ЧДФ сколько угодно кичатся своим объединённым интеллектом, но на самом деле идея управления сознанием принадлежит Кривочуку, хоть они никогда этого и не признают. Но он-то помнит! Помнит, как эта идея посетила его, когда Лихарева принесли с просверленным черепом, и как в отчаянии предложил её ЧДФ, когда его самого поволокли знания выкачивать... от адского страха всё тело так тряслось, что тварям пришлось использовать дополнительные крепления для фиксации его в кресле, а Кривочук в это время говорил, говорил, говорил! Предлагал всё, что приходило в голову, лишь бы выторговать себе право не биться, истекая кровью, в эпилептическом припадке, как брошенный тварями прямо на пол, покалеченный киберлог, лишь бы остаться с целым черепом хотя бы ещё на день, на час, да пусть даже всего на пять минут!
"...Просто перекачивая себе чужие знания, вы упускаете наработанный годами опыт, моторные навыки и память тела, а это весьма важные составляющие, способные заметно ускорить работу, да плюс у вас будут дополнительные рабочие единицы и полное исключение возможности саботажа! Да, подчинить сознание сложно, но можно, я участвовал в подобных разработках и добровольно сообщу вам всё, чего удалось нам достичь, предоставлю все нужные файлы из головы и станционной сети, а вы, с вашим могучим интеллектом, мгновенно разберётесь, что делать! Так получится быстрее, чем полная выкачка и последующий поиск нужного! Я буду вам полезен! хотя бы на первых порах, да и не только! Неподчинённый человек пригодится вам и потом! Как образец! Ведь вам же нужно будет сравнивать! Следить за полученным результатом и сравнивать его с исходным состоянием человеческого сознания, плюс это поможет разработать эффективную маскировку, чтобы военные не догадались, что перед ними люди с подчинённым вам сознанием!.."
Адреналиновая буря в крови разогнала его речь так, что слова вылетали со скоростью игл гаусс-пушки, доктор вспомнил, как тараторил и тараторил, боясь, что они не услышат, не согласятся, проигнорируют...
Но они не проигнорировали, и в какой-то момент Кривочук чуть не задохнулся от счастья, обнаружив, что ЧДФ перестали затягивать ремни на его теле.
Доктор разомкнул застёжку комбинезона, обнажая горло и грудь — от этих воспоминаний его прошиб пот и снова началась тахикардия. Спокойно! — урезонивал себя Кривочук, жадно хватая воздух ртом. Он закрыл глаза и стал массировать левую сторону груди, стараясь усмирить дыхание и побороть вдруг снова накативший страх. Сердцебиение потихоньку приходило в норму. Спокойно. Твари его не убили, только придушили на время, он не покалечен и даже не избит, пусть заперт, но голова цела и даже руки не связаны... хорошо... это очень хорошо, а сейчас надо просто успокоиться и продумать, что он скажет, когда сюда придут ЧДФ. Пока есть время!
— Эй, доктор!
Кривочук вздрогнул и посмотрел на полковника. Беркутов всё так же неподвижно висел в центре силовой клетки, но глаза его были открыты.
* * *
— До сеанса осталось десять минут, — сообщил Бортков.
Денис вздохнул, неохотно выбираясь из воспоминаний о свиданиях с Миа — они поразительно легко и до мельчайших подробностей восстанавливались в памяти, наверное, благодаря уже привившейся привычке дисциплинировать свою ментальную деятельность, а может, просто из-за того, что свиданий этих было так мало!
— Ты придумал, как именно будешь действовать?
— Да, — соврал Денис.
Он мог бы объяснить, что, когда действуешь в ментальном поле, сознание изменяется настолько, что опираться на заранее придуманный в другом состоянии рассудка план попросту невозможно, но разговаривать сейчас так не хотелось! Да и... если по-честному, то Денис пока не решил, будет ли вообще действовать, но об этом сообщать майору не хотелось ещё сильнее. Выйти из "норы" во время сеанса ГС и помешать управлению Самсоновым, чтобы на Земле увидели, что генерал невменяем, — да для этого надо и самому быть невменяемым... просто совсем на черепуху опрокинутым...
— Это шанс, которого больше не представится, — мягко напомнил майор.
"К совести взываешь? — Денис молча уставился в лицо Борткову. — Ага, легко взывать, коли не тебе на танк с кулаками кидаться! Сколько раз я успею ударить, пока меня размажут?"
— Эх, чёрт, как бы я хотел с тобой местами поменяться!
"Вот, баг-задораг, кто из нас телепат?"
— Действовать всегда легче, чем тупо ждать! — продолжал майор. — К тому же если у тебя ничего не выйдет, то... ну, ты же видел марионеток, — ни боли, ни страха, ни смерти ты уже не почувствуешь, ты будешь...
— Я слышал отца, майор! — не дал ему договорить Денис. — Когда Майя атаковала, я его слышал... он прошептал мне что-то, кажется "Спасти!" или... неважно, главное, это точно был его голос, понимаешь?
— Хочешь сказать, я не прав и марионетки всё чувствуют?
— Вероятно, — пожал плечами Денис. — Раз личность отца не исчезла и пыталась прорваться в ментальное поле...
— Ну, так это же прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Бортков. — Если твой отец тут, значит, ты можешь до него достучаться! Достучаться и получить помощь!
— Знаешь, вот этот твой ничем не оправданный долбанный оптимизм...
— Две минуты, — перебил Дениса майор.
* * *
— Эй, доктор! — позвал полковник и растянул окровавленные губы в подобии улыбки. — Как самочувствие?
— Н-ннор-ммально, — заикаясь, промямлил Кривочук. Едва успокоившееся сердце вновь перешло на сумасшедший галоп. — А... вы... вы как?
— Х...во. Но не настолько... — Беркутов громыхнул цепью, после чего раздался мерзкий звук: то ли скрип, то ли хруст, от которого Кривочук передёрнулся, и полковник с натугой проговорил: — Не настолько, насколько ты.
— Ч-чч-то? — прочирикал доктор, с изумлением глядя на цепь с наручником, теперь извивавшуюся отдельно от запястья полковника.
— То, что задыхаешься и сосуды на шее пульсируют: сердце вот-вот откажет! — Беркутов обхватил освобождённую руку другой. — А медпомощи тут не жди... — вновь послышался тошнотворный звук смещающихся костей, полковник сцепил зубы, подавляя стон, потом протяжно выдохнул и продолжил: — Хочешь, шепну на какие точки нажать, чтобы полегчало?
Беркутов поднял правую кисть и, размяв пальцы, указательным поманил Кривочука к себе.
Вцепившись в стенной упор, доктор яростно замотал головой, словно ребёнок, которому пытаются засунуть в рот ложку ненавистной каши.
— Да не бойся ты! — усмехнулся полковник. — Я же в клетке.
Кривочук не ответил, покосившись сперва на пустой наручник, потом на разбитую камеру напротив.
— Эх ты, старый дуралей с лицом и наивностью подростка! — ласково, почти без издёвки, произнёс Беркутов. — Думал, спасёт тебя предательство? Не спасёт... только мозги выжрет... даже если будет казаться, будто ты о нём не думаешь.
— Вы!.. — вдруг взъерепенился Кривочук, с силой вцепившись в упор и тряся головой, как коротнулый киберпет-лошадь. — Н-не тычьте!.. Вы мне не тычьте!
— Оклемался, смотрю? — полковник задумчиво покивал. — Ну, ладно... доктор Кривочук, хотите на "вы", пусть будет на "вы", только сути дела это никак не меняет. Вы, док, теперь отработанный материал и уже никому не нужны: ни людям, ни тварям. Так и будете гов... шлаком болтаться, пока Земля "Зубр" не зачистит.
— С чего вы так уверены?
— С того, что их номер с Самсоновым вряд ли пройдёт, на Земле отличные спецы сидят, догадаются.
— Мозг генерала под полным контролем ЧДФ, память прочитана, а соответственно, вся инфа о том, как и что он должен говорить, у них в наличии.
— Что ж, возможно, и в этом случае ваше положение ещё хуже.
Кривочук недоверчиво хмыкнул.
— Подумайте сами, доктор, почему они бросили вас тут? — вкрадчиво спросил полковник и, не дожидаясь ответа, уверенно, с металлом в голосе, продолжил: — Потому что в качестве человека вы им больше не нужны, и они ещё не заборонили вам мозг только потому, что я Зета прикончил... Но вот оборудование на станции — оно пока цело.
— Думаете, нас повезут на Дзетту?
— Само собой. Они это сделают, как только пройдёт сеанс ГС, и уж тогда, доктор, трепанации черепа вам не избежать.
Кривочук открыл было рот, но так ничего и не возразил и, клацнув челюстью, резко отвернулся к стене. Беркутов довольно улыбнулся, глядя на мелко дрожащие локти и полыхавшие пунцовым цветом уши доктора.
Выждав секунд тридцать, полковник ровно и немного устало произнёс:
— Да ладно... Не стоит так отчаиваться, доктор. Все мы боимся, все ошибаемся... но, знаете, из любого, самого скверного положения, можно найти выход. Я... я, вообще, понимаю, почему вы так поступили: вам было так страшно... жутко страшно, но... но в душе-то вы ж не хотели идти против людей, правда?
Дрогнув от неожиданного тепла в голосе полковника, Кривочук повернулся к Беркутову.
— Мне пришлось, — сдавленно произнёс он.
— Вам просто пришлось, — кивнул Беркутов. — Конечно. Что вы могли сделать? Вы же не разведчик! Вы — учёный, верно?
Кривочук всхлипнул и опустил голову.
— А знаете... всё ещё можно исправить, доктор, — мягко произнёс полковник и тут же, с нажимом, повторил: — Всё ещё можно исправить!
— Что вы имеете в виду? — Кривочук поднял голову, и Беркутов увидел, как в глазах его разгорается надежда.
— Вы знаете, кем и зачем здесь установлена эта силовая клетка? — полковник развёл руки в стороны.
Доктор помотал головой.
— А я вам скажу! Силовичка установлена мной для ЧДФ. Вы, доктор, лучше всех представляете, сколько стоит каждый выращенный вами объект, поэтому вряд ли удивитесь, узнав, что мне отдан приказ: одной из взбесившихся тварей во что бы то ни стало сохранить жизнь и привезти её на Землю.
— Ну, допустим. — Кривочук недоверчиво прищурился. — И что?
— А то, что мне известны тонкости работы этой клетки и я знаю способ, как обмануть силовой замок, но для этого мне нужна помощь ещё одного человека снаружи. Ваша помощь, доктор! Помогите мне выбраться, и я позабочусь, чтобы вы и ваш мозг остались целы.
Кривочук снова потупился и напряжённо засопел.
— Ну же, доктор! — позвал Беркутов, когда, спустя пару минут, сопение поутихло. — Всё в ваших руках, решайтесь!
— Нет, — тихо ответил Кривочук.
— Почему?
— Я вам не верю... Не верю!
— Слушайте, доктор, а чего вы сейчас-то боитесь? Что я вас убью или изувечу? Да бросьте! Перестаньте, наконец, трястись и включите котёл: зачем мне убивать не зомбированного человека, который мне помогает? Напротив, вы нужны мне живым, потому что вы хорошо знаете станцию и разбираетесь в тварях — вы ведь доктор наук, к тому же интеллектуально одарённый, — добавил полковник, уловив, как при словах "доктор наук", Кривочук, сам того не осознавая, выпрямил спину и поднял голову, — вы будете мне крайне полезны, когда мы окажемся на Дзетте.
— На Дзетте? Когда нас повезут обрабатывать?!
— Будете меня слушаться — не повезут! Вместо этого мы сами туда прилетим, причём гораздо раньше.
— Как прилетим? На чём?
— Угоним челнок.
— Вы спятили?! "Зубр" набит ЧДФ и марионетками, как мы в ангар проберёмся?
— Проберёмся, доктор, проберёмся! Положитесь на меня — вы же видели меня в деле, так что вряд ли сомневаетесь в моих способностях. Только нам надо поторапливаться! Приближается время сеанса с Землёй — лучшее время для побега — мозги тварей будут сильно заняты.
— А зачем нам на Дзетту?
— На станции есть система самоликвидации, я знаю пароль её запуска. Оставшиеся там ЧДФ, эмбрионы, ростовые мешки, энценор, всё, нахрен, взлетит на воздух! Подумайте: о вашем предательстве пока не знает никто кроме меня, и, даю слово офицера, что никому о нём не скажу, если вы мне поможете. Вы станете настоящим героем, когда мы уничтожим само логово тварей!
— А вдруг нас убьют?
— У нас есть шансы этого избежать, ну а нет, — так хотя бы умрём настоящими людьми! А будем здесь и дальше тупо сидеть — станем зомби, вы этого хотите?
