Эти объекты были уже на порядок мельче первых и стояли они в узорчатых нишах, спиралеобразного, похожего на толстую змею постамента, что открылся после разрушения конуса; и каждая из ниш была подсвечена особым образом, будто специально заманивала к себе.
Ну и мы не устояли.
Всего мы насчитали опять двенадцать объектов, такое же количество, как и больших. Новые объекты были размером с футбольный мяч. Но, несмотря на свои малые размеры, они ничуть не уступали по красоте своим предшественникам.
У меня снова не поворачивается язык, чтобы описать их. Моё воображение и так было уже воспалено, а тут новое невообразимое сочетание форм, в которые и поверить-то сложно, не-то что вообразить.
С виду новые объекты напоминали нагромождение геометрических фигур, с множеством лепестков и отростков, совершенно различных формаций. И почему-то мне это сразу напомнило головоломку. Не знаю даже почему. Но что-то заставило меня именно так подумать. Как бы это поточней выразиться?
Там, в форме этих объектов, не было какой-то завершённости что ли. В них не было, несмотря на всю дикость форм, симметрии что ли. И в то же время каждая частица объекта, каждый его отросток, лепесток, кубик или шарик, будто бы являлся дополнением другого, но они, как и в головоломке, находились не на своих местах. Но если повнимательней присмотреться, от каждого фрагмента можно было провести аналогию к другому. В итоге же из этих всех фрагментов, так мне вначале показалось, должен был создаться единый завершённый узор, что по своей красоте не должен был уступать диковинным узорам больших объектов.
По какой-то непонятной нам причине, ниши помоста располагали на разных уровнях по спирали. Самый первый объект был на уровне наших колен, а самый верхний находился над нашими головами, на высоте трёх метров, мы даже до него дотянуться не могли.
С собой мы взяли тот, который был на уровне груди, тот, что удобней всего было брать, и, погрузившись в шатл с двумя артефактами, отбыли обратно на планету.
По возвращению, нас встретила целая толпа любопытных. Все хотели видеть инопланетные артефакты неземной красоты, с необычайными свойствами материала из которого они были сделаны. Мы, как истинные кладоискатели — охотники за сокровищами, с гордостью вынесли из шатла свою находку и водрузили её на специально приготовленный постамент. И хотя, практически все окружающие нас люди наблюдали за ходом экспедиции и уже видели, в общем-то, артефакты, никто из них всё равно не смог сдержать своего восхищения и остаться равнодушным. А посмотреть было на что...
Попав на планету и согревшись, непонятные объекты ещё более стали прозрачны и заискрились на солнце изнутри, таким холодным, но белым и чистым цветом, что от них просто невозможно стало отвести взгляд. Как они были удивительны и загадочны одновременно...
Но если бы я только знал тогда, что нам принесёт эта находка, что в них по-настоящему храниться, я бы их прямо там, на месте уничтожил!
Но я ещё ничего не знал и даже ни о чём не догадывался...
А люди всё подходили к объектам и жадными глазами разглядывали их, сначала с опаской, а потом всё смелей и смелей, дотрагиваясь руками и с замирающим сердцем наблюдая воочию, как поверхность артефакта проминается под их руками.
Карантинная служба не позволила внести артефакты на корабль, пока не будут сконструированы специальные защитные боксы, и находку на время пришлось оставить под открытым небом, в окружении следящих систем, прикрепив совет: не приближаться.
Но люди есть люди. Никто не хотел упускать шанса изучить творения иных цивилизаций, и тем более откладывать это на потом. Вокруг артефактов, несмотря на карантин, постоянно крутилась целая толпа учёных-энтузиастов и просто зевак, выкроивших свободную минуту из своего рабочего графика. Они всё высматривали, ходили вокруг да около, как дети малые, трогали объекты, потом высказывали свои предположения, догадки, а когда их не принимали всерьёз, просто любовались и постоянно восторгались чуждыми нашему разуму предметами, даже не представляя, для чего они созданы. В чём их суть? Но уже совсем скоро все узнали.
Как это произошло?..
Никто так толком и не понял, всё произошло слишком быстро и непонятно. Зато мы впервые убедились, насколько опасными могут быть эксперименты, я бы даже сказал игры, с непонятными нашему разуму вещами.
Это случилось на пятый день пребывания артефактов на планете:
Антон Стеглов, так кажется, звали того парня, что собственными руками раскрыл их секрет. Если честно не помню, столько потом всего случилось, на две, а то и три жизни хватит.
Молодой парень, лет двадцати пять, полный сил и куража, немного самовлюблённый и в то же время наивный. Способный, в некотором образе даже талантливый мальчик, но уж очень заносчивый. Считал себя умнее всех и постоянно стремился это всем доказать. Он работал лаборантом под началом нашего светила науки — минералога и геофизика Имануила Лебедянского и его зама Джерома Стивенсона. Изучал минеральный состав исторических пластов планеты. Часто проводил собственные эксперименты — мечтал открыть новую структуру материи, взаимный переход из твёрдого состояния в жидкое, без потерь в энергии, оставаясь целостным объектом. И тут такая удача. Поверхность артефакта имела именно такую структуру.
Говорили, что Стеглов использовал лазерскальп, тайно пытаясь отрезать от артефакта кусочек, для дальнейших экспериментов, что было строго запрещено, но молодой человек наплевал на все запреты и поступил по-своему, за что и поплатился.
Я не видел, как всё в точности произошло, но, судя по рассказам очевидцев, артефакт неожиданно выплеснулся на Стеглова, заключая его в пузырь, после чего сразу же затвердел. Молодой человек стал похож на насекомое, что порой находят застывшими в кусочках янтаря. Никто не знал, жив ли он или сразу умер. Он не двигался, не кричал, не пускал пузыри, застыл, как скульптура и даже глазами не двигал.
Это было жуткое зрелище. У всех во взгляде кто был рядом в тот момент, застыл ужас. Никто не мог сдвинуться с места, никто не кричал и не бился в истерике. Все были просто в шоке. А потом вдруг разом прозрели, закричали, забегали, засуетились. Пересиливая страх, попытались вытащить несчастного из западни, но артефакт больше не поддавался под их руками, оставаясь твёрдым как скала. Тогда решили артефакт резать атомным резаком, но, как только принесли резак, было уже поздно...
Под истошный женский крик, наполненный неописуемой истерикой, тело Антона Стеглова внутри артефакта взорвалось, и то, что осталось от него стало медленно заволакивать инопланетный объект буро-красной субстанцией-кровью с кусочками плоти и костей, лишая артефакт той неземной прозрачности, что так завораживала вначале наш взор.
В неописуемом ужасе люди шарахнулись от артефактов, как от дьявольских вещей. И уже издали, борясь с отвращением и любопытством, наблюдали, как кровь с остатками плоти медленно, но верно, собираясь в облако, скапливалась в центре большого артефакта, постепенно впитываясь в неземной красоты узор-начинку.
После такого, ни у кого из увидевших этакую жуть, не осталось сомнений в том, что артефакты нужно уничтожить. Но разве люди когда-нибудь быстро договаривались между собой, особенно когда взгляд на одни и те же вещи у них разный?
И пока суть до дела, случилось ещё одна неожиданность — большой артефакт испарился.
Это я видел уже собственными глазами. И поверьте, я снова не нахожу слов. Артефакт просто испарился, и всё. Он не таял, не трескался, не кипел, перед тем как испариться, не взрывался. Он просто взял и весь вдруг превратился в туманное облако. Вот так: секунда, куда там, даже меньше — мгновение, смотришь на глыбу артефакта, мигаешь и перед тобой уже туманное облако. Никаких звуков, ни порывов ветра, ни земных толчков, как при взрыве — ничего. Абсолютно ничего. Тишина и колдовство какое-то.
Если честно я стоял столбом в тот момент и глупо таращился на туманное облако — всё что осталось от артефакта. Ещё один момент, который просто не укладывался в моём сознании. Но в своё оправдание могу сказать: не я один так себя повёл. Вокруг меня многие стояли столбом, а выражения их лиц были куда как глупее моего собственного.
А туманное облако меж тем, медленно разрасталось вширь и подхваченное слабым ветром разнеслось по округе.
Кто-то, было, сорвался брать пробу для исследований феномена, но капитан запретил это делать, благоразумно приказав всем скрыться внутри корабля, на тот случай если облако окажется ядовитым. И мы всей толпой, без лишних пререканий, не поддаваясь паники по мере своих душевных сил, бросились к переходным шлюзам.
Облако же, будучи тяжелее воздуха, до ночи рассеивалось по округе, покрыв, тончайшим слоем тумана, пять квадратных километров, после чего, на утро, пеленой осела на землю и окончательно, без остатка впиталось в почву.
Как знать, возможно мы вскоре благополучно забыли бы о случившимся, упрятав второй артефакт в защитный бокс, отбросив всякую мысль привезти ещё. Если бы последствия прискорбного случая не проявили себя во всей своей красе.
Вокруг корабля, ни с того ни с сего стали умирать растения. Мох, лишайники и кусты желтели, потом скрючивались и рассыпались в прах. Мы никак не могли взять в толк, что же происходить. Почему растения погибают? Что их может убивать?
Выставлялась гипотеза, что виной всему наше пребывание на планете. Мы сами каким-то образом внесли диссонанс в местную экосистему, нанеся непоправимый вред своей активностью.
Площадь же отмирания с каждым днём всё разрасталась и разрасталась, постепенно расширяясь, покрыв уже коричневым пятном десять километров видимого пространства. И всё бы ничего, но та же самая напасть постигла и наши Земные посевы вместе с саженцами плодовых деревьев. С этого момента мы уже рисковали собственными жизнями и планами на будущее. Нет, с голоду бы мы не умерли, внутренние оранжереи, и фермы искусственной пищи, в достатке снабжали нас пропитанием. Но гибель посевов и невозможность их высаживать в будущем, ставили под угрозу вообще саму идею колонизации планеты. Наше сообщество просто-напросто не смогло бы увеличиваться в численности, оставаясь примерно на прежнем уровне.
Образцы почв показали присутствие инородных микроорганизмов — терраморфов — преобразователей. Сначала мы подумали, что это наши собственные бактерии, занесённые в почву для насыщения её азотом, мутировали и перестали выполнять свои функции. Но нет. Генетический анализ не выявил никаких аналогий с Земными бактериями. Инородный микроорганизм вообще оказался не с этой планеты. Для нас — это был шок.
И вот тогда мы все разом вспомнили об артефакте. Что же в нём на самом деле скрывалось? Что мы привезли с собой с астероида?
Но времени размышлять над этим вопросом у нас больше не оставалось. Поражённых участков земли становилось всё больше и больше. Коричневое пятно с каждым днём разрасталось вширь, как раковая опухоль. Уже всё обозримое пространство вокруг корабля было заражено. Нужно было срочно начинать борьбу с инородным захватчиком.
И что мы только не перепробовали: и жгли его огнём, и выжигали кислотами и щёлочью, и облучали почву, и подсаживали Земные микроорганизмы, скрещивая их с местными и даже с захватчиком. Ничего не помогало.
Мы пробовали снимать дёрн — не помогло. Пробовали изолировать здоровые участки земли, роя ямы по периметру и вкапывая плиты, пропуская затем по ним ток. Ничего.
Инородные микроорганизмы каким-то образом всюду просачивались. А их способность к воспроизводству была просто колоссальна, что позволяла им быть не восприимчивым к большинству наших жалких попыток одержать верх над ними.
Эти микроорганизмы образовывали между собой колонии, разрастаясь чёрной сетью с нервными узлами-ячейками, где их концентрация достигала поистине огромного количества. В процессе жизнедеятельности они наполняли почву кальцием и минеральными солями, уничтожая любые проявления органики специальными окислами.
Но в их вредоносной деятельности, как оказалось, была и маленькая польза. Инородные микроорганизмы входили в разряд так называемых групп хемосинтетиков, микробов способных выживать в самых экстремальных условиях, не нуждаясь: в солнечном свете, тепле и кислороде извне. Кислород они добывали сами, высвобождая его из оксидных минералов. Кое-что потребляли сами, но большую часть выбрасывали в атмосферу. Вот это было положительным фактором для нас, учитывая, что атмосфера "Надежды" изначально была довольно бедна на кислородную смесь. Но в остальном, они приносили нам лишь один вред и беды.
В течение полугода мы боролись с инородными захватчиками, но так и не победили их. Рок отчаяния навис над нами, пригнув к земле.
Но мы не сдались. Стараясь хоть что-то ещё успеть спасти, мы соорудили висячие платформы, насыпали на них незаражённую почву, и заново засеяли земные культуры, надеясь хоть таким образом всё-таки получить в скором времени первый большой урожай живых продуктов пропитания.
Впоследствии же нам вообще пришлось изолировать наши платформы, построив отдельно от корабля станцию гидропоники, где мы так же ещё разместили и скотоводческие фермы.
Что же касательно инородных захватчиков, то мы какое-то время не беспокоились на их счёт, рассудив, что спешить теперь нам не к чему, коль бой уже проигран. Но когда-нибудь мы обязательно их изведём. Дайте только время.
Но и этого нам не дали.
Вскоре, взамен микроорганизмам из земли проросли непонятные отростки чёрного цвета. На ощупь они напоминали камень, хотя были пока довольно хрупкими и с лёгкостью переламывались, крошась в руках чёрным острым песком. Эти отростки, как чёрные иглы-шипы, всюду торчали из земли, утыкав её словно ежа. Создавалось такое ощущение, что кто-то подле нас готовился к осаде, возведя вокруг острые ловушки. Ходить по такому ковру из острых игл было совершенно немыслимо без специальной обувки.
Мы по человеческой своей природе, конечно же, не смогли смириться с вопиющим вторжением в нашу жизнь опасных предметов, и в первый же день уничтожили практически все отростки, размолов их в пыль. Но на второй день они появились снова. И снова мы всё сравняли с землей, устлав почву мелким кристаллическим песком, от чего вокруг стало чёрно и неприветливо. Словно покрытая сажей и пеплом земля чернела у наших ног овеянная смертью. Кто же знал, что это было на самом деле началом новой жизни. Жизни удивительной и абсолютно чуждой нам.
