Московский физико-технический

Вот оно, граница. Ее муж лейтенант пограничных войск где-то на Дальнем Востоке. Не может быть, нет, сейчас не 41 год, сейчас не гибнут в бою. Я бегу по коридору, влетаю к Люде Фиалковской и узнаю:

-Да, да, он действительно там, от него нет вестей, но и нет в списках погибших, она наверняка ничего не знает, просто боится, а кто бы на ее месте не боялся?

Через два дня я встречаю ее на кухне, она держит в руках письмо и читает его вслух, и плачет, плачет не стесняясь, слезы обильно текут по щекам и падают на бумагу в ее руках, и чернильные строчки на бумаге все расползлись, но это слезы радости и облегчения — он жив и даже не ранен, жив ее дорогой муж, и у нас у всех легко на сердце, и солнце светит нам, но вечером я всё думаю и думаю про нее — как такой девушке, умненькой, впечатлительной, красивой горожанке прожить жизнь женой военного, служащего в пограничных войсках, где кино раз в неделю, нет работы, никаких развлечений, кроме пальбы безумных китайцев?

В начале апреля я много времени проводила в Пущино. Однажды уехала на две недели, не приезжала на занятия в институте, мне надо было побыть вдали от Алешки, отсидеться и подумать, я очень уставала от его бесконечного "поедем ко мне в Подлипки", я вела растительный образ жизни и отдыхала в обществе Люды Фиалковской.

В общежитии я всё рисовала виды из окна, разные куски пейзажа, то березки на этом берегу Оки, то кусты и силосную башню на другом. Моя сумятица чувств сказалось на моем восприятии цвета — рисовать я вдруг стала очень прилично, одна акварель того периода уже много лет висит у меня на стенке.

Я перезнакомилась с аспирантками и студентками в Пущинском общежитии, были среди аспиранток и девушки-армянки из Бакинского университета. Одна из них — кудрявая, темноволосая, с фиолетовыми глазами, полная, рассудительная, Стелла — очень мне нравилась. Люда тоже была близка с ней, и как-то вечером меня позвали на пир — зарезали очередного кролика, нужна была для эксперимента его печень — печень использовали, а кролик достался препараторам — большой жирный бесплатный кролик, вкусный-превкусный, если его потушить с картошкой в собственном соку.

На базе нам читал лекции академик Спирин; его короткий, но очень интересный курс — про механизм синтеза белка — я слушала, открыв рот и восхищаясь, как тонко распорядилась природа, как всё красиво задумано, и еще параллельно я думала о том, что цивилизация вместе со своими двигателями внутреннего сгорания идет совершенно не по тому пути, надо учиться у природы и пытаться создавать другие, биологические источники энергии, а не просто сжигатьефть, газ и уголь, всё больше отравляя атмосферу. Солнце, вот что должно быть источником энергии, экологически чистым и надежным.

Еще Птицын, членкор, читал хороший курс про макромолекулы, но Спирин читал через неделю, и я на все его лекции попадала, Птицын же читал каждую неделю, а я ездила через раз, чаще просто физически было трудно, и лекции у меня были не все, и из-за этого я и погорела на экзамене.

Мои отсидки в Пущино подальше от Криминского ни к чему не привели, в апреле, в субботу вечером, я заехала к Алексею, так и кончились мои раздумья по поводу наших отношений, мы сразу перестали ссориться по пустякам, только я очень мучилась, проходя утром мимо любопытных глаз дежурной по этажу, а в воскресение мы пошли в Вахтанговский, на "Принцессу Турандот". Эта единственная постановка для детей, которая мне понравилась, правда, постановка была рассчитана на детей, а реплики между действиями — на взрослых, что и делало этот спектакль уникальным.

После спектакля Алешка проводил меня на Серпуховскую электричку с Курского. Я решила, что так лучше, чем тащиться в Серпухов рано утром, когда спать хочется. Еще был апрель, вечерело, и в Пущинском автобусе было мало народу. Я сидела, глядя в одну точку, усталая, без мыслей, и вдруг ко мне обратился немолодой мужчина с уже с проседью, сидящий напротив меня:

-Девушка, — спросил он, — у вас всё в порядке? Может быть, вам нужна помощь, у вас такой несчастный вид.

Его слова просто испугали меня, я совсем не чувствовала себя несчастной, просто усталой и даже вполне спокойной и счастливой, может быть впервые за последние 4 года.

Я насторожилась: если после одной ночи с Криминским я так выгляжу, что мне предлагают помощь незнакомые люди, то что же будет со мной, если я выйду за него замуж?

В январе или феврале Люся Никитина, а теперь уже Юноша, вернулась в общежитие, они с Сашкой решили накопить деньги на лето, чтобы пойти в поход по Кавказу, а, снимая квартиру, это было невозможно. Люся вернулась всё в ту же 65-ую комнату и стала жить там вместе с Иркой Благовидовой, которая в тот момент была уже замужем и редко появлялась в комнате, и Катей, молоденькой 17 летней девушкой с первого курса, кудрявой, черноглазой и очень миленькой, а по характеру — настоящий холерик.

Эмоции у нее так и выплескивались наружу по поводу и без повода, и я вообще не представляла, как такое существо, которое на месте усидеть не может, учится на физтехе.

А Томчу отчислили, и она исчезла с нашего горизонта, один раз появилась, но какая-то чужая, она училась в Краснодаре, и на ней уже было видно влияние той, другой среды. Она была занята мыслями о том, чтобы подцепить кавалера, всё вспоминала, каким большим успехом она пользовалась у физтеховских ребят на вечеринках, а когда она жила с нами, такого не было, тогда она была занята учебой и не переоценивала себя, как сейчас.

В конце апреля, когда Ирина вообще перестала появляться в общаге, я почти совсем переселилась к Люське — к тому времени они разошлись с Шак, и это способствовало возобновлению старой дружбы со мной, мы вновь сблизились.

Девочки из 121-ой комнаты не очень возражали — втроем жить легче, чем вчетвером.

В конце апреля, когда я уже жила у Люси, я как-то уехала с Алешкой в Москву и не вернулась — мы опять уехали в Подлипки.

На другой день утром, Алексей пошел на работу, а я поехала в общежитие, где меня встретили молчанием — Люся понимающим, а Катенька настороженным.

-Ты только не бери с меня пример, — сказала я Катерине, решив сразу прояснить ситуацию. — Я взрослая, на пять лет старше тебя и знаю, что делаю, а ты еще маленькая, тебе еще рано.

Катя промолчала.

За ней в тот момент ухаживал Сашка Бугаев, который мне нравился, но он всегда такой расчетливый и мало эмоциональный не тянул, на мой взгляд, на такую взбалмошную красивую девушку как Катя.

Спустя дня два, я объявила Кате и Люсе:

-Алексей звонил. Завтра он освободится пораньше и заедет к нам.

Катя, которая никогда Лешу не видела, так и встрепенулась:

-Завтра к тебе приедет твой друг, а ты даже не убралась в комнате.

Я оглянулась вокруг.

-Да ничего, покидаем завтра вещи в шкаф, и нормально будет.

Но наша малышка всполошилась и занялась уборкой.

-Завтра к нам приезжает Зойкин жених, — сказала она вошедшей однокурснице, — мы делаем уборку (она вытирала пыль, а я валялась на кровати), чтобы всё было, как надо. Он был очень буйный, но Зоя его усмирила.

Эпитет буйный так не подходил к Лешке, что я засмеялась.

Когда Леша приехал, он держался очень скромно, тихо пил чай и слушал наши шутки и разговоры, а Катя не сводила с него очарованных глаз.

Когда я проводила Криминского и вернулась в комнату, Катя сказала:

-Мне очень понравился твой жених. Вы, правда, скоро поженитесь?

-Да, похоже, всё к тому идет, — сказала я. Правда, нам жить негде, и мне еще два года учиться, и эту сессию надо как-то сдать.

Люся стала с той поры называть Алексея моим мужем.

-Зоя, скорей, муж звонит, — кричала она мне, заходя в забойку, и я покрывалась красными пятнами стеснения.

-Ну, чего ты так, — сердилась я, — какой он мне еще муж.

-Муж, муж, куда он денется, — смеялась Люся. — Он вообще ничего вокруг не видит, кроме тебя. Ну, просто глаз не сводит.

-Да, — протянула я, — глаз не сводит, а замуж не зовет. Пьяный всё время — давай поженимся, а трезвый молчит.

-Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Да ты и не жди, сама скажи, что хочешь за него замуж. Думаешь, Сашка делал мне предложение? Нет, я сама сказала, что надо пожениться, и он согласился.

И я, вдохновленная примером подруги, тоже сказала Алексею:

-Давай поженимся, что ли. А то ты мне на самом деле уже 4 раза предложение делал вечером, в сильном подпитии, а утром молчишь.

-Да ты же не говорила да.

-Еще чего, я ждала, когда трезвый позовешь, а вдруг ты ничего не помнишь?

-Нет, я всё помнил, — сказал Лешка, потом подумал и спросил несколько удивленно:

-А что, ты замуж за меня хочешь?

-А что же делать, раз ты так пристал, не просто же я с тобой развлекаюсь.

-Ладно, -сказал Алешка, -как хочешь, жениться так жениться.

И мы решили в сентябре, когда я вернусь с каникул, сыграть свадьбу.

На майские праздники Алексей уезжал в Лысьву, к матери, и я решила провести время в Пущино.

Свежий воздух Пущино подкреплял мои силы.

Я купила телятины на рынке, только не помню, в Пущино или в Долгопрудном, к тому времени я по весне стала покупать продукты на рынке, обычно овощи, молодую картошку, которую так любила, а вот тут купила и мясо. Ко мне собралась в гости Ирина — посмотреть, как я там живу с общаге и что за город Пущино. Я ждала ее и тушила телятину с сунели и картошкой.

Ирка прискакала, нашла меня и весело рассказывала за столом, как она добиралась.

При подходе к перрону Курского вокзала ее остановила цыганка и стала приставать:

-Давай, девушка, судьбу тебе скажу, погадаю по руке, могу на картах, как хочешь, девушка ты незамужняя, одинокая. Короля своего ищешь.

Ирина неосторожно слегка замедлила свой бег, и цыганка взяла ее за руку, стала гадать, а потом говорит:

— Позолоти ручку, — Ирка вытащила медные пятаки и подала, та взяла, стала что-то говорить ей про королей, и Ирина, как во сне, слушала.

-Позолоти еще ручку. Я тебе потом верну деньги, — и взяла у Ирки еще и рубль, покрутила его, скатала в трубочку, и вдруг рубль пропал.

Вот дела, думает Ирка, а как я поеду, у меня же больше денег-то нет.

И стоит в растерянности, а цыганка тихо, тихо и стала отходить. Так Сергеева и лишилась бы своего последнего рубля, но тут в ситуацию решительно вмешался какой-то прохожий, подскочил к ним откуда-то сбоку и спрашивает Ирку:

-Она у Вас деньги брала?

Ирина кивнула.

-А ну, паскуда, сейчас же верни девчонке деньги, — он взял цыганку за ворот и тряхнул:

-Отдавай деньги. А то я милицию позову, худо тебе придется.

Цыганка огрызалась, а Ирка, очнувшись, воскликнула:

-Последние деньги забрала!

Мужчина потряс незадачливую гадалку сильнее, и вдруг та вернула Ирине неизвестно откуда взявшийся рубль, только уже весь мятый.

-Это всё? — подозрительно спросил Иркин спаситель, — или нет? — И он на всякий случай еще раз тряханул цыганку, та запричитала:

-Клянусь детьми, всё, больше я у нее не брала.

-Да, всё, — протянула Ирина, счастливая, схватила свой рубль и, поблагодарив мужика, который так удачно оказался в нужный момент поблизости, побежала на Серпуховскую электричку.

-Такое впечатление у меня было, что она меня как бы загипнотизировала, — так оценила Ирка свое состояние и свои действия. -Ну, иначе, чего я вдруг, ни с того, ни с сего, стала ей деньги давать, когда за минуту до этого думала, что надо с ней поосторожней быть?

Третье мая тоже выпадало в этом году на выходной, мне наскучило сидеть в Пущино, Ирка переночевала и уехала, и я решила вернуться в Долгопрудный. Добралась я до общаги где-то к 10 часам вечера и заявилась неожиданно для Натальи. Милка и Ленка были в разъездах, Толик и Наташка надеялись побыть одни, а тут я. Я почувствовала себя полной идиоткой, уйти не могла, они об этом не просили в открытую, и остаться третьим лишним было неловко, в общем, я попала в положение, из которого невозможно выкрутится с достоинством. Намекни Наталья мне хоть чуть-чуть, и я бы ушла ночевать к Инге и Любочке, те бы только похихикали под ситуацией, и больше ничего, даже зауважали бы Наталью, но нет, она ни тпру, ни ну, он тоже, и я, соблюдая правила игры, делала вид, что не понимаю, как я некстати. В результате Зуйкова и Бернштейн поцапались, и Наталья мне сказала утром:

-А мы с Толькой разругались, в конце концов.

-Из-за чего?

-Да так, из-за какой-то ерунды, мелочи, уже не помню, — и после паузы добавила:

-Ну, если б тебя не было, мы бы не поругались, конечно.

Я только вздохнула, подумав про себя, что вот принес меня черт в Долгопрудный, сидела бы в Пущино или поехала бы к маме и не мешалась людям.

В середине мая я заболела простудой. Сначала насморк, а потом меня стал бить сухой мерзкий кашель. Надо было учиться, сдавать зачеты, а я лежала разбитая и кашляла, кашляла, кашляла. Стояли жаркие для мая деньки, со всех сторон из раскрытых окон на меня неслись магнитофонные записи Высоцкого, на полную оглушительную мощность, с утра до середины ночи, моя голова наполнялась кашлем и ритмами песен, а мне хотелось только одного — тишины, прохладной голубой тишины. Я представляла, как я сижу в колодце, где сыро, прохладно и тянет сыростью и плесенью, и я смотрю со дна колодца в голубое небо, и мне спокойно и хорошо. Так я валялась на кровати и мечтала о колодце, как вдруг приехала мамочка, тут же поставила диагноз — фарингит — и помчалась в аптеку, купила горчичников, мукалтин от кашля, наставила мне горчичников, напоила теплым питьем, и прямо тут же мне стало полегче, а через день я уже помчалась в институт сдавать зачеты.

Мои заезды к Алексею в Подлипки не прошли бесследно — у меня вдруг нарушился цикл. На третий день задержки приехал Алешка, и я вся в слезах сообщила ему новость.

-Ну, и что будем делать? — спросил он.

-Ну, что тут сделаешь? Я уже прыгала и в теннис играла, — ответила я. — Надо подавать на всякий случай заявление в загс, чтобы поскорее расписаться, и сопряженный месяц был не очень очевиден.

-А что такое сопряженный месяц? — заинтересовался Алексей.

Термин сопряженный месяц я услышала от Вовчика. Он как-то сказал мне по поводу скоропалительной свадьбы одной девицы на аэромехе:

-От даты замужества отнимается три месяца — если невеста родит раньше, значит была беременной до брака.

Я никогда не ожидала такого от скромного Вовки и огорчилась просто тем фактом, что, оказывается, такие вот вещи с таким интересом выслеживаются и высчитываются.

Алешка вздохнул и сказал:

-Ну ладно, завтра поеду в зоопарк (под зоопарком с легкой руки Фроловой подразумевался ЗАГС) и узнаю, как дела.

На другой день я ценой героических усилий дозвонилась ему на работу в Подлипки.

Звонить в Подлипки было сущим адом. Были постоянно заняты не одна цифра, например, восьмерка, а пять цифр подряд, и, прорвавшись через одну, никто не был гарантирован, что дозвонится.

Тогда я и придумала этот успокаивающий способ дозвона:

Набираешь номер 25 раз подряд, и если не дозвонился, то значит, не судьба, нужно отложить хотя бы на час. Так и теперь я дозвонилась на 20-ый раз.