Тени потерянного будущего. Общий файл

— Покушение может свершиться каждый день. Нужно быть готовым к этому, передать дела приемнику. Так мы и смогли выжить за долгое время.

— Не у всех из нас есть бессмертие, — напомнил Ульрих, от чего босс искренне засмеялся.

— Ты прав. Но я не бессмертен, Джеймс. Я обычный человек, который всего лишь имеет хорошую регенерацию. Это позволяет мне жить долго, что накладывает свои трудности.

— Трудности? — не понял Ульрих.

— О моих... модификациях никто не должен был знать. Это был сюрприз даже для Локи. Мне пришлось приберечь это, как самый последний козырь. Не должна была знать об этом Синовац, я играл перед ней лидера среднего звена, — лаборатория оказалась гораздо больше, чем ожидалось, поэтому Фриман говорил не спеша.

Ульрих не знал, что тот хочет ему показать, но его любопытство невозможно было утолить лишь краткими объяснениями.

— Начнем с начала. Кто такая Локи? Ее слова... показались мне странными. Но что взять с сумасшедшей? И что это за способность...

До сих пор голова раскалывалась, несмотря на то, что системы вводили обезболивающее. Но эта боль была вне его тела, это было что-то другое. Но Фриман сказал, что все будет в порядке, и не было повода ему не верить.

— Об этом мы поговорим чуточку позже, — настоял босс. — Прежде, я должен извиниться.

— За что? — остолбенел Ульрих.

Но потом понял, что есть за что. Хотя бы за то, что не посвятил в детали своего покушения, заставил идти вслепую.

Впрочем, как оказалось, за это бы Фриман никогда не извинился.

— Мои люди покопались в твоих системах. Сделали невозможным переселение Локи в твое тело. А также добавили программный код, который... должен был в определенный момент взять твое тело под контроль, если что-то пойдет не так. Это было недостойно, но я не мог полагаться на волю случая.

— Весь твой план — это воля случая, — Ульрих, впрочем, не стал злиться.

В его теле копались столько, что уже не было смысла считать себя человеком.

— Не совсем. Были и запасные варианты. Но основной план родился, когда я узнал, что Синовац предела нас. У нее были свои заскоки, но она была хорошим исполнителем. А потом... она пошла на сделку с дьяволом. Такое уже бывало, но не с лидером такого уровня. Об этом мне сказал Арина, которую я считал мертвой. И которую был бы не прочь умертвить еще раз.

Если Фриман так говорил, можно было не сомневаться, что до этого когда-нибудь дойдет.

— Что же могла предложить Локи? — спросил Джеймс.

— Я долго над этим думал, но все оказалось куда проще. Ты заметил, как изменился климат. Холода постепенно наступают. Локи удалось собрать машину, пока неизвестно еще какого свойства. Но, похоже, Синовац и вправду поверила, что Локи может все исправить. Впрочем, не буду умалять ее способностей. Исправить, может, и исправила бы. Только вот не уверен, что у нее было бы такое желание. — Фриман усмехнулся. — А, может, у Синовац еще и было достаточно гордыни, чтобы взять власть в свои руки, и устранить саму Локи. Сидя в Неваде, она держала ее за жабры.

— Почему же ты не держал ее за жабры, когда нашел тот бункер?

— Так и было. Вот только Локи прекрасно знала, что я его не уничтожу. Я имел неосмотрительность показать свои намерения. Ни один человек не пойдет на сознательное уничтожение части мира. Только в расчете на то, что он может приобрести гораздо больше.

— Значит, это правда... — остановился Ульрих, пронзив спину босса взглядом. — Арина просто выполняла твой приказ...

— Да. Но она решила сыграть так, чтобы остаться одной при власти. У нее не вышло, я остался жив. Но эта змея продолжала играть на две стороны, даже когда приползла ко мне на коленях с важными сведениями. После моей 'смерти' она попыталась убить тебя с помощью Оскара, которого знала давным-давно.

— Почему тогда ты не избавился от Оскара? — Ульрих все еще не мог прийти в себя от осознания факта, что его организация, которая спасала мир, сама подвела его на грань уничтожения.

Локи была ни причем. Была лишь причиной. Тяжело было с этим смириться.

— Он первый выступил за то, чтобы наказать предательницу. И долго выслеживал ее, пока не добился ее первой фиктивной смерти. И проводил долгое расследование ее второй смерти с таким рвением, которому даже я бы позавидовал. Но так до конца и не успокоился. У меня не было повода ему не верить, он долгие годы оставался верен. Но все же я намекнул да Сильве следить за вами обоими.

— Что, если бы я не справился? — Ульрих покачал головой и медленно пошел следом. — Эта позиция не для меня. Я не смог бы, да и не смогу сделать вещи, которые действительно необходимы.

— Уверен, ты был бы готов устранить Синовац, выпади такая возможность, — Фриман обернулся на мгновение. — Но с ней мы разберемся позже. Главное, что мы навсегда избавились от угрозы Локи, ты добыл нужные коды. Все складывается, как нельзя лучше.

— Я нашел код случайно...

— Так оно и должно было быть. Я не учел, как все же сложен человеческий мозг, и какие тайны он до сих пор скрывает. Я успел прочитать подробный отчет. Никогда бы не подумал на девчонку... как видишь, все мы совершаем ошибки, — вздохнул Фриман. — Но дальнейшие действие были прописаны на годы вперед, пока я проходил процедуру восстановления. Возможно, мне бы пришлось пробыть в капсуле дольше, если бы того требовала ситуация.

— Кто же принимал такое решение? Кто послал мне сигнал? Разве не ты? — Ульрих через мгновение понял, что это невозможно.

Должен был быть кто-то еще, но на базе были мертвы все, кроме преображенных солдат.

В одном из ответвлений лаборатории Джеймс увидел, как к какой-то процедуре готовят еще живое тело, послужившее предсмертной клеткой для Локи. Хотя бы перед смертью этот Кирилл смог искупить вину перед организацией, в которой, как оказалось, когда-то состоял. Только вот не похоже, что Ахметов смог оценить это по достоинству.

— Нет. Помнишь того человека в закрытой капсуле? Он выжил. Его сопротивление почти исчезло, когда мы подключили его к нашим системам, — не похоже, что Фриман гордился этим поступком, было похоже, что он знает человека из барокамеры. — Он позволил Локи проникнуть в системы, перебить людей, а потом забрал контроль над базой в нужный момент. Он также вошел с тобой в контакт.

— План все равно натянутый. Ахметов мог не быть со мной, и полететь сам. Я мог остаться снаружи, прежде чем закрылась дверь. Локи выбралась бы, — возразил Джеймс.

— Не думаю, что ей это было нужно. Знаешь, почему она взяла с собой Кирилла? Чтобы инсценировать свое переселение в его тело. У нее были свои догадки о проекте, что мы начали здесь. Новое поколение солдат. Она хотела внедриться в одного из них. Рано или поздно ей бы удалось подобраться к порталу. Рискованно. К тому же, портал в Неваде мог быть легко уничтожен... много рисков. Но оно того стоило, так или иначе. Без этого войну против такого врага не выиграть.

— Какого врага? И что это за портал? — Ульрих решил, что об осталось знает достаточно.

— Идем, нам немного осталось.

Немного — это десять минут в ближайшем лифте. А потом еще пять на другом. Они словно спускались в центр земли.

Дышать стало ощутимо тяжелее. Неизвестно, как держался Фриман, но системы Ульриха включились сами, насыщая искусственные легкие очищенным кислородом.

За это время удалось обдумать все, что произошло. Некоторых элементов мозаики еще не хватало... но появилось ощущение, что правда может быть еще более страшной и неприятной, чем все сказанное раньше.

С трудом преодолев себя, Ульрих поспешил выйти из лифта. Вокруг было нечто вроде усыпальницы, в которой хоронили фараонов или королей прошлого. Посреди стоял саркофаг из темного мрамора, искусственное освещение создавало странную атмосферу полумрака.

Фриман медленно опустился на темную скамью неподалеку и медленно протянул руку, касаясь саркофага. Словно хотела зарядиться от него энергией...

Наблюдая за странный ритуалом, Ульрих молчал. Никогда не приходилось видеть Фримана таким. Но это было не театральный спектакль. Да и Джеймс был совсем не той публикой.

— Он прибыл к нам в пятидесятых, во время правления Рузвельта.

— Роуэльский инцидент? — осторожно спросил Ульрих.

— Нет, раньше. Он прибыл без лишнего шума. И сам вошел в контакт с нами. Убедил лидеров мировых держав, что прибыл с миром. В отличие от своей расы. Да, он был пришельцем из другого мира. Его разум превосходил наш, технологии, что он показал нам, были потрясающими. Мы звали его Милькеадесом, — Фриман медленно выпрямился. — В те годы и была создана наша организация. Но я вступил в нее гораздо позже. Я был один из двух сотен отобранных кандидатов на усовершенствование.

— Для войны?

— Нет, — покачал головой собеседник и усмехнулся. — Милькеадес был идеалистом. Дело в том, что его мир давно умер. Осталось несколько сотен представителей его расы. У них нет ничего, даже возможности улететь к звездам. Жалкие остатки некогда великой империи. Все, что у них было, это портал сюда, на Землю. Еще до крушения они искали будущие колонии. Они могут жить в самых невыносимых для человека условиях. Но любой предпочел бы жить в комфорте...

Ульрих понял, что все дело не только в капризе. Они не могут построить звездолет, который поможет перебраться на ближайшую пригодную планету. Видимо, нет топлива или других ресурсов.

— Прошло почти сто лет по нашему летоисчислению. Если у них время течет также, их уже должно быть больше, чем несколько сотен, не так ли? — предположил Джеймс.

— Милькеадес рассказал, что у его народа запрет на размножения в условиях их уничтоженной планеты. Некоторые пытались. Умирали еще до родов. Условия там сейчас ужасные даже по их меркам, там физически не может родиться ничего здорового. Им нужна Земля. Это их единственный шанс. Милькеадес верил, что улучшив человечество, он сможет интегрировать свой народ в новое общество без проблем. И не только. Их психология ненамного отличается от нашей. Милькеадес считал, что мы, человечество, их давние потомки или эксперимент. Ты видишь, Ульрих, как мы уничтожаем себя. Они сделали тоже самое со своей империей, со своими планетами. Он сказал, что война с внешним захватчиком не была главной причиной, почему все было потеряно.

Ульрих теперь понимал, как много значил этот пришелец для Фримана. Насколько они были близки, если тот сделал его наследником своей философии? Или же он настолько предан ему, что достиг всего сам? Объявил себя продолжателем его дела?

Но тогда Фриман не смог достичь больших успехов. Потому что всего лишь человек.

— Мы должны были войти в симбиоз, изучить ошибки наших цивилизаций. И построить новое будущее. Процесс шел медленно, — продолжал собеседник. — Мы разрабатывали технологии, внедряли их у себя, но не более. Делились в государствами, когда нужно ускорить прогресс. Без войн было нельзя. Моральное воспитание же шло крайне медленно. Нужно было избавить человека от животного начала. От ненависти. А это непросто. Это в нас глубоко. Даже во мне. И в тебе. Нам сложно идти против природы. План был несовершенен. Милькеадес был умен, но он был ученым, а не социологом. Но потом все пошло к черту...

Фриман отвел взгляд и замолчал. В другой момент Ульрих бы не поверил во всю эту историю. Подумал бы, что организация выдумала культ для достижения своих целей. Но после того, как он сам почувствовал нечеловеческое вторжение в свое сознание, пришлось принять правду. Хоть и было тяжело...

— Прежде чем мы поняли, что открылся второй портал в середине восьмидесятых, все было уже поздно. Он был также спрятан, только в джунглях Амазонки. Милькеадес мог справиться с любым убийцей, да и мало кто о нем знал. Но вот против убийцы из своего народа у него не было шансов...

— Почему Локи сделала это? Неужели его цель не была благородной? — впрочем, Ульрих понимал, что ему вряд ли удастся постичь все тонкости инопланетных мотивов.

— Прежде чем прийти к нам, Милькеадес запер портал за собой. Его можно открыть только с нашей стороны, иначе... последствия будут необратимы. Он знал, что станет предателем своего народа. Их совет... после первой экспедиции вынес приговор человечеству. Они считают нас бесполезными обезьянами, и во многом правы. Вот только Милькеадес был одним из немногих, кто решил дать нам шанс. Теперь ты знаешь все, Ульрих. Все, от начала и до конца. Никто больше не знает чертову правду, даже Синовац или Арина. Они знают лишь в общих чертах. Что есть внешний враг, и что за порталом наше спасение.

Ульрих медленно сел на скамью напротив, с другой стороны саркофага. Он хотел провести по лицу рукой, но потом вспомнил, что на ней нет пальцев. Голова кружилась. Хотелось вернуться обратно, в свой тесный мирок в Скандинавском Союзе.

— Зачем скрывать? Синовац могла бы понять... она достаточно умна, — но Фриман на эти слова покачал головой.

— Дело не в том, кто умен, а кто нет. Дело в страхе. Мы далеко не сразу осознали, что Локи умеет менять тела. Милькеадес ничего об этом не говорил, он скрывал все сюрпризы, не хотел вредить своему народу в случае, если что-то пойдет не так. Он лишь успел передать, что к нам прибыл оборотень... но это можно трактовать, как угодно. Если бы Милькеадес больше изучал наш лексикон или будь у него больше времени, пострадало бы меньше людей... А теперь представь, сохранилась бы организация, если все знали, что их соратник может оказаться врагом? Повадки, привычки, психология, навыки... все нам тоже уровне. Но внутри — враг, который может убить в мгновение ока. Это означало бы конец. Поэтому секретность стала беспрецедентной. Мы сражались против опасного врага. Но Милькеадес успел сказать, что она такая одна осталась, кто может превращать свою сущность в чистую энергию. Такие были убийцами в их империи. Лучшими. Теперь ты понимаешь, с каким врагом мы сражались? После убийства Милькеадеса она исчезла на несколько десятков лет. А потом появился вирус, вычистивший всю Юго-Восточную Азию. А потом разразились конфликты... мы должны были погасить их в зародыше, пока ядерные бомбы не уничтожили Землю до конца. Войну можно было прекратить, уничтожив основные силы воюющих сторон. Это было решение Синовац, и я посчитал его единственно верным. Ведь если, благодаря Милькеадесу, мы научились вскоре быстро перебарывать любой вирус, даже Бактерию, у Локи было не так много вариантов, чтобы уничтожить нас. Мы могли нейтрализовать химическое оружие, останавливали ядерные ракеты еще на взлете, могли влиять и управлять государствами, взяв над ними еще больший контроль через своих людей. А потом дали технологии, сделав их государства зависимыми от нас. И вот последний удар, на который решилась пойти Локи. Климат. Мы уходим с нашей орбиты. Медленно, но верно. Дальше будет только холоднее... человек из капсулы дал почти правильный прогноз. У нас не больше семи лет, прежде чем последствия будут необратимы.

Ульриху не было так страшно, как сейчас. Ни в момент взрыва. Ни в первом бою. Нет, их врагом было само время, против которого почти невозможно сражаться. Его нельзя убить, с ним нельзя договориться. Это было жутко...