— А что ты думаешь по поводу кареты на площади?
— А?
— Помнишь: чёрная, без окон и кресты со всех сторон.
— Катафалк.
— А что это?
— Трупы хоронить возят.
— Трупы либо в телегах возят, либо в гробах на плечах несут.
— А на что ты намекаешь?
— Если б ты была повнимательней, когда мы мимо площади проезжали, то заметила бы людей в рясах, вышедших из этой кареты.
— Я же говорю: приехали кого-то хоронить, а нафига мы сделали круг, пока эти люди куда-то уходили — я не знаю. Там ведь какие-то горожане толпились — можно было поговорить.
— Ну и кто из нас думко?пф?
— Узкие улицы ни как не связаны с тем, что сюда приперлись какие-то фанатики. К тому же здесь нет ни дворца, ни церквушки, ни рынков с трактирами, ни даже фонтана или хотя бы колодца — одни жилые дома. Так что пошли отсюда — здесь нам ничего не светит.
— А я так не думаю...
Кенх ещё раз огляделся, спешился и постучал в дверь одного из домов.
— Кто там? — спросил недоброжелательный голос из-за двери.
— Цианайтшиса тыхиасуракитаншиат! 55
Дверь приоткрылась, и Кенха за воротник втянуло внутрь. Ада попыталась зайти, но дверь захлопнули у неё перед носом. В доме что-то происходило. Ада прижалась ухом к двери.
— Ты что, совсем сбрендил, змей беззубый?!!! — шипел кто-то, но голос был явно женский. — Ты что это вытворяешь, уж песчаный?!!! Чтоб тебе линять пятьсот раз на дню, Наг недоделанный!!!
— С чего такая милость? — равнодушно спросил голос Кенха.
— С чего?! С того, что ты, недоумок самоуверенный, на Темных языках почем зря болтаешь!
— Ну и чего тут такого.
— Ну ладно уж на орчьих или хотя бы общетемных, но кто тебя надоумил на Древнетемный?!
— Я не понял, чего тут случилось?
— Тарантас на площади видел?
— Ну да.
— И?
— Ну приехали священники. Орден какого-то святого...
— Ага, Орден "Святого "Шизоида""!
— А? Что? Что ты имеешь в виду? Сколько живу — такого не слышал...
— А ты подумай.
— Святого такого нет...Что?! Аааааааааа! — в ужасе воскликнул Кенх. — Ин...инкв...инквиз...Мрхп...
— Молчи! Помянешь эльфа — а в тебя уже стрелы летят...Да и странноватая эта "И". Чует моё сердце, новая напасть объявилась.
— Пьфю! Прекрати мне своими лапами рот затыкать!
— Проехали...Ты как сюда добрался? Приехал?
— Ну не пешим же.
— А на чем?
— Вы меня сюда так быстро затащили, что, вероятно, я остался без транспорта.
— Я с тобой не собираюсь играть в загадки.
— А тебе ведь нравилось.
— Не сейчас.
— Лошади убегут — фиг их найдешь. Это же кровь ке'ха, а не плешивая кобыла, которой меня снабдили...
— А почему лошади? Ты что, не один приперся. Мне тут твоих "кар-каров" триста эр не надо.
— Они летать умеют — им кони, как транспорт, не нужны, а я по делу.
— К кому? Сколько тебя знаю — здесь у тебя дел не было, кроме...
— Кроме ночлега и пополнения припасов.
— И только!!! Я тебя щас!...
— И тебя...— поспешно добавил он.
— Хватит увиливать, кого ты притащил!?
— Сама у неё спроси.
— Так это ещё и она! Ну и паскуда же ты!
— В другой раз. Времени маловато. И сейчас мне только с тобой ругани и не хватало!...
— А?
— Бэ!
Раздался грохот, будто уронили железную бочку с десятого этажа. Что-то разбилось. Крики возмущения. Брань, свист, треск. Возня. Дверь резко открылась. Ада еле успела отскочить. На улицу вышел закутанный в плащ человек. Лицо его затенял капюшон.
"Ну и что же это такое?" — подумала Ада, изучающе глядя на него. — "Росту в нем метра два с половиной, не меньше, и телосложение довольно крепкое...Что-то мне это напоминает...".
Он огляделся, сделал ещё несколько шагов вперед, ещё раз огляделся, взял коней за поводья и завел их в дом. Дверь опять захлопнулась.
"Пожалуй, двигается слишком быстро и легко в общем, для его комплекции. И запах...Чего-то не человеческий, но знакомый, ну так и вертится что-то в голове...".
Немного подождав, она постучала в дверь.
— Кого там ещё!? — прошипели из-за двери. Это шипение больше походило на шепот.
— Можно Вас на пару минут? — спросила Ада.
Дверь открылась. Всё тот же субъект вышел на улицу.
— Чего те надо!? — раздраженно прошептал он.
— Можно войти?
— Нет.
— Почему?
— Вали отсюда!
— Почему?
— Сгинь! Пошла прочь! Чего непонятного?
— Почему?
— Слушай — он наклонился к ней. Под капюшоном будто вспыхнули два желтых фонаря, и тут же погасли, — если сейчас же не уйдешь — я за себя не ручаюсь...
— Почему? — в глубине души Ада смеялась над этой ситуацией, но сейчас её обидел тот факт, что её гонят, и она решила довести до его белого каления.
— Потому!
— Почему?
— Уйди, предупреждаю.
— Почему?
— Побирушка драная, ты напрашиваешься...
— Почему?
Она еле успела уклониться от удара кулаком, слегка растеряна — субъект оказался неожиданно ловким. Ещё раз, теперь её врасплох не застать. Подпрыгнула, избегая подсечки. Противник, каким-то образом, оказался у неё за спиной. Ада отпрыгнула в сторону и юркнула за угол соседнего дома. Вслед ей погрозили кулаком и неразборчиво прошипели что-то ругательное. Громко хлопнула дверь. Чья-то рука легла на плечо Аде.
— Девушка, что Вы тут делаете? — шёлковым голосом спросил какой-то мужчина.
— Гуляю, — ответила Ада, поворачиваясь.
Сзади стояли несколько мужчин в чёрных балахонах. Видок у них был своеобразный...У каждого выбрит аккуратный круг на макушке, и деревянный крест на цепочке висит на поясе. Пол балахонами явно было ещё что-то, воротник чего закрывал их шеи.
— Соизвольте пройти с нами.
— Зачем?
— За тем.
Её взяли под локти и потащили. Ада не упиралась, но и не шла, переложив все свои тридцать с лишним кило веса на мужские силы.
"Лучше я не буду протестовать..." — подумала Ада. — "Мало ли что им взбредет тогда в голову...В любом случае, если возникнет опасность, я могу постоять за себя...".
Кажется, я попала. И как теперь я отсюда вылезу?
Пока её тащили, Ада осознала, что не ела уже дня три. Что того, что она в последний раз ела — было недостаточно, для насыщения. И что она действительно очень хочет есть! Какая-то сила крутилась совсем рядом...И пусть эта сила была не особенно велика и имела поганенький и отдаленно знакомый привкус, от которого мог прошибить пот, Ада знавала вкусы значительно более противные и это уж точно было лучше, чем пироги с сельдью, которыми так щедро запасся Кенх. И это так манило Аду...Вскоре Мужчины начали зевать, клевать носом. Аду затолкали в какой-то подвал. Скрипнул засов.
"Что называется, "прокатили на халяву"" — подумала Ада, оглядываясь. — "Холодно, сыро и грязно, как в дневалище" — констатировала она. — "Но посветлее, и воздуха значительно больше. Дверь вся в щелочку. За дверью кто-то стоит...На полу груда соломы. И на том пасибо. В общем, называется: "чувствуйте себя как дома". Ну и чёрт с ними...".
Она потянулась, зевнула. Из рукава выполз Факел. Спрыгнул на пол, повертелся, чихнул, фыркнул и залез Аде на плечо.
"Ну, этого ты добивался, сумочка в потенциале?".
"По крайней мере, мы поели".
"Что значит "мы", и что за "поели"?".
"Поесть — попытка насытится физически. Насыщение — удаление голода. Есть хочется не так сильно — значит поел. Нам с тобой — значит мы. Или у тебя голова не варит?".
"Шизофреник галлюциногенный...Ну и как ты предлагаешь нам отсюда выбираться, мистер "Я Знаю Всё о Всех и Вся и Здесь Решаю Всё Я"?".
"Подождать тех людей".
"Конечно можно, но у меня дурное предчувствие насчет них".
"А если мы отсюда уйдем — нас станут искать, и положение станет ещё хуже".
"А?".
"Бэ!" — ящерица юркнул за воротник.
Ада почувствовала трение на шее.
"ФАКЕЛ!!! Ты что это вытворяешь!?" — она тряхнула головой.
"Пожалуйста, сними этот кулончик...".
"Зачем?".
"Надо...".
"А не пошёл бы ты...".
"Взаимно" — ящер вскарабкался ей на голову и прыгнул на пол.
Что-то брякнуло. Ада посмотрела вниз. Шустрая рептилия удирал, волоча за собой кулон на шнурке! Она попыталась его поймать, но маленький дракон оказался значительно проворнее её. В конце концов, он забился в щель между камнями кладки, затащив за собой её вещь.
"Ну и сиди там!!!" — раздраженно подумала Ада, затыкая щель соломой. — "Посмотрим, как ты оттуда вылезешь...".
Дверь распахнулась. Монахи в чёрном...
Мы накормим голодающих речами, оденем голых обещаниями и защитим сирых наветами.
В центре площади был выстроен эшафот. Вокруг него собралась шумная толпа. Люди нервничали, ругались — они не понимали, в чем дело, и что тут происходит. Недавно в их город приехали "вершители правосудия от лица Божьего и по закону Божьему", и это ввело всех в панический страх. На эшафот взошёл священник.
— ДЕТИ МОИ! — Он воздел руки к небу.
Толпа смолкла.
— Настали трудные времена! Тьма не дремлет! Всюду шныряют демоны, маги, гоблины и прочая Темная мразь! Необходимо защититься!
В толпе возник тихонький шепот.
— Отряды ведьмаков не справляются с ордами нелюдей! И таким тварям, как маги и эльфы удается просочиться в наши тихие обиталища!
По толпе прошлась волна шепота.
— Господь Всемогущий!!! Не введи во искушение и направь нас! Необходима бдительность, бдительность и бдительность! Дьявол всюду! Может ему служат странники, называющие себя "знахарями", или ваши соседи, может даже ваши дети, те кого вы любите больше всего! — дальше следовала двухчасовая проповедь, о Зле ВСЮДУ и о постоянной борьбе с ним Добра.
Тем временем позади этого проповедника, другие монахи, поставили деревянный столб и обложили столб вязанками хвороста. По толпе прошлась волна недовольства.
— Доказательство того, — продолжал Святой Отец, — что Зло может быть где угодно — ведьма, пойманная нами на кануне! Да простит Господь её душу. Сегодня она очистится от Тьмы!
На площадь вошла ещё группа священников. Они что-то тянули. Когда на помост втолкали это что-то, по толпе прошла волна ужаса и удивления. Совсем молодая девушка! Даже ещё девочка! Одета, как маги Хаоса — длинные штаны, сверху длинное платье с массой разрезов, а поверх платья куртка. Вид у неё весьма потрепанный, а выражение лица, как у хафлинга, впервые в жизни увидевшего минотавра — такое удивление и непонимание, что панический страх, даже не посмел проскочить.
Публичная казнь — древнейшее реалити-шоу...Очень зрелищно и так же забавно.
В следующее мгновение, как показалось Аде, она оказалась посреди площади полной народа. Она решила, что опять куда-то переместилась, как это бывало раньше. Но, почему-то у неё всё болело. Какие-то люди её куда-то тащили, потом к чему-то привязали. В голове у неё было столько вопросов, что она не могла даже поразмыслить не над одним из них, а только с широко открытыми глазами глядела на людей и глупо моргала.
— Покайся в грехах и уйди с миром! — сказал один из людей, крутившихся рядом с Адой.
— Ушла б, да только меня не отпускают...— невыносимо сладким голосом сказала она, сама удивляясь своим словам.
— Сегодня ты очистишься от своих грехов в священном огне!
— А мне и грязной неплохо. Я что-то в баню не торопилась до вашего появления. И как же насчет той бурды, которую Вы меня заставили пить...Кажется, царская водка с рыбьим жиром солью и перцем...и такая крошечка чего-то дохлого...А почему Вы её за Эликсир Святости выдавали? Или ваш Бог говорит вам травить всех и вся этой смесью? Вы меня выпачкали, зачем-то угли в уши совали, крича как умирающий гоблин: "...ИЗЫДИ ДЬЯВОЛ!!!...". До сих пор пепел из ушей сыплется...А теперь чего вам надо? Спасибо, но в воду прыгать я не буду, ещё простыну...— эти её слова ещё больше её поразили. Откуда она это взяла!!!??? Она чётко чувствовала, что Это была не ЕЁ правда!!!
— Ты обвиняешься в пособничестве дьяволу, в занятии магией, в прелюбодеянии и убийстве многих тысяч людей!
В толпе послышались раздраженные выкрики.
— Скажем, колдовать я не умею, — она не понимала, что говорит. Она хотела замолчать, но её язык сам нес какую-то чушь. — Убила я только семьсот шестьдесят одно живое существо, да и то по принуждению. К тому же треть из них были крысы и голуби, иначе бы я была честной суккубкой а не Адой Бич, битой триста раз на дню своим начальством. И к тому же от поцелуя девственности ещё ни кто не терял, и от наготы — тоже, а Вы случайно не родственник Алифэна? По крайней мере, говорите почти как он, только Зло с Добром местами поменять...А уж я его наслушалась за те пять лет...— Ада обнаружила, что разрезает веревки, которыми связаны её руки.
Эшафот окружил треск. Что-то начало поблескивать в толпе.
— Молчи! Благодари Бога, что тебе не вырвали язык! Но Божье терпение не безгранично!...
— Допрос немых — удел телепатов. И ты с Богом не имеешь ни чего общего...Хрпмм-мм...— ей запихнули что-то в рот.
Раздались первые крики ужаса. Все горожане уставились на небо. Несколько минут царило мертвое молшание, в котором все сильнее нарастал давящий ужас, переходящий в панику. Затем горожане начали освуобождаться от ступора. Кто-то просто быстро ретировался, но большинство не совсем совладали с собой и, подымая суматоху еще большую, принялись бестолково метаться с истошными воплями. В поднявшемся гаме можно было понять только отдельные слова и обрывки фраз: "Они летят!", "По домам!", "Караул!" и "Кирши!!". Ада выплюнула кляп и принялась отплевываться. Наконец, она посмотрела в небо. Огромная чёрная туча ползла по небу. Она закрыла солнце и стала опускаться на город. Послышались хлопанье тысяч крыльев и громогласный рык. Священники переглянулись с непониманием в глазах. Встали в круг. В центре круга встал тот самый человек, что так нелестно отзывался о ней и принялся что-то бормотать. Его "соратники" упали на колени и, выписывая руками странный и совсем не похожий на крест символ, стали биться головами о доски эшафота. Его бормотание утонуло в донесшемся с неба шипении и писке. Ада наконец освободилась. Потянулась, разминая болящие мышцы. Всё стихло, Только шум крыльев. Улицы опустели. В небе какая-то пестрая масса, и она приближается. Несколько точек из этого "облака" кинулись вниз. Что-то схватило Аду за шиворот и потянуло вверх. Она попыталась высвободиться. Глухой удар по затылку.
Глава шестая.
То, чего нет.
В жизни каждого из нас происходят странные вещи, на которые мы не обращаем внимания, но ещё чаше любому снятся странные сны, которые очень легко забываются. Столь же часто наша жизнь бывает похожа на сон, как и сон на жизнь, но что есть что — понять невозможно, вдеть если ты спишь — где гарантия что тебе не приснится отрицание реальности, а в реальности вполне могут смолчать по поводу странных событий, в которых что-то случилось.
