Я не нашел.
После того, как тридцать минут превратились в час, и каждый новый коридор казался менее знакомым, чем предыдущий, я начал паниковать. На стенах не было никаких обозначений, никаких навигационных консолей или стрелок, согласованных по цвету. Темная архитектура корабля, казалось, перестраивалась, когда я проходил мимо, мешая моим попыткам сориентироваться. Моя паника сменилась ужасом, когда я задумался о своем положении. Я мог умереть с голоду, прежде чем найду дорогу обратно в ту часть корабля, которую знал. "Железная леди" была огромной, а ее команда — крошечной. Если бы у них не было особых причин посещать эти коридоры, прошли бы годы, прежде чем они нашли бы мой труп.
Я повернул за другой угол, скорее в отчаянии, чем с надеждой, и оказался перед еще одним незнакомым коридором. Но в конце его кто-то стоял. Резкий верхний свет освещал только лицо и плечи, остальная часть тела терялась в тени. Судя по воротнику, на ней был такой же комбинезон, как и на других лоботах. Я также заметил, что она была довольно симпатичной. Лоботы обычно были выбриты наголо, чтобы облегчить жизнь, когда им приходилось вскрывать головы. У этой была копна волос на голове. Они отросли неровными и засаленными, спутанными, как ветви старого дерева, но все же это были волосы. Под ними виднелось бледное миндалевидное лицо, наполовину скрытое в тени.
Она отшатнулась от меня, исчезла в густой тени, а затем за поворотом в своем конце коридора.
— Подожди! — позвал я. — Я заблудился! Мне нужно, чтобы кто-нибудь показал мне, как отсюда выбраться!
Лоботы никогда не говорили, но понимали устные инструкции. Девушка должна была немедленно повиноваться мне. Вместо этого она бросилась бежать, шаркая ногами. Я услышал, как ее туфли шаркают по настилу палубы.
Я погнался за ней и легко догнал ее, прежде чем она добежала до конца следующего коридора. Схватил ее за левую руку и заставил посмотреть на меня.
— Тебе не следовало убегать. Мне просто нужно знать, как отсюда выбраться. Я заблудился.
Она посмотрела на меня из-под жесткой копны волос, собранных в узел. — Кто вы? — спросила она.
— Питер Вандри, помощник хирурга, — машинально ответил я, прежде чем нахмуриться. — Ты говоришь. Тебе не положено разговаривать.
Она подняла правую руку, рукав ее комбинезона соскользнул вниз, обнажив грубый механический заменитель кисти. Этот когтеподобный отросток был прикреплен к ее предплечью и удерживался на месте плотной черной манжетой. На мгновение я подумал, что она хочет меня ударить, но потом понял, что это всего лишь обычный человеческий жест, прикосновение кончика ее механической руки к виску.
— Я... говорю. Еще... что-то осталось.
Я кивнул, запоздало все понимая. Очевидно, что некоторым из лоботов было позволено сохранить больше умственных способностей, чем другим. Предположительно, это были лоботы, которым требовалось выполнять более сложные задачи, требующие определенной степени взаимного общения.
Но почему я никогда не видел ее раньше?
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Я... ухаживаю. — Она поморщилась. Даже это урезанное приближение к нормальной речи стоило ей огромных усилий. — За ними. Поддерживаю их... в рабочем состоянии.
— Что ты имеешь в виду, "их"?
Она кивнула головой в сторону обшивки стены за нашими спинами. — Их.
— Системы двигателя? — спросил я.
— Ты... сейчас уходи. — Она кивнула в ответ туда, откуда я гнался за ней. — Второй... левый. Третий поворот направо. Потом ты... знаешь.
Я отпустил ее, осознав, что слишком крепко держал за левую руку. И тут я увидел, что обе ее кисти заменены механическими заменителями. С содроганием я мысленно вернулся к хирургическому аппарату в операционной Зила, тому самому, с женскими руками.
— Спасибо, — тихо сказал я.
Но прежде чем я успел уйти, она вдруг протянула левую руку и прикоснулась металлом сбоку от моей головы, проведя пальцами по коже. — Мокроголовый, — произнесла она с каким-то восхищением. — Все еще.
— Да, — ответил я, стараясь не вздрагивать от холодного прикосновения. — Зил говорил о том, что в ближайшее время мне установят несколько имплантов, чтобы помогать с операциями... он говорит, что ничего необратимого... но он еще не сделал этого.
Почему я разговаривал с ней так откровенно? Потому что она была девушкой. Потому что прошло много времени с тех пор, как я видел кого-то, кто хотя бы отдаленно походил на человека, не говоря уже о симпатичном человеке.
— Не позволяй, — настойчиво сказала она. — Не позволяй. Скоро случится что-то плохое. Теперь ты в порядке. Оставайся таким.
— Не понимаю.
— У тебя мокрая голова. Оставайся мокроголовым и убирайся с корабля. Как можно скорее. Пока не случилось что-нибудь плохое.
— Как, по-твоему, я должен сойти с корабля? Мы в межзвездном пространстве!
— Это твоя проблема, — сказала она. — Не моя.
Затем она отвернулась, и рукава ее комбинезона опустились, скрывая руки.
— Подожди, — крикнул я ей вслед. — Кто ты? Что такое... как тебя звали?
Она остановилась, перестав шаркать ногами, и оглянулась на меня. — Мое имя... исчезло. — Затем ее глаза в темноте дико сверкнули. — Второй поворот налево. Третий поворот направо. Уходи сейчас же, Питер Вандри. Уходи сейчас же и убирайся с корабля.
Когда началась кутерьма, мы с Зилом были на полпути к выполнению еще одной незначительной процедуры. "Железная леди" затряслась, как от удара в колокол. — Боже правый! — воскликнул Зил, отбрасывая в сторону паяльник. — Что теперь?
Я взял утюг и протер его кончик наждачной бумагой, пока он снова не засиял. — Я думал, что к этому времени поля уже должны были выровняться.
— Мне это не показалось толчком поля. Больше походило на атаку. Передай мне утюг: мы зашьем это, пока не стало хуже.
— Атака? — спросил я.
Зил мрачно кивнул. — Вероятно, другой корабль. Они будут охотиться за нашим грузом.
— Вы имеете в виду пиратов?
— Да, сынок. Пираты. Если это действительно так.
Мы, как могли, привели пациента в порядок, в то время как корабль продолжал содрогаться. Зил подошел к интеркому, поднес трубку к губам и поговорил с остальной командой, прежде чем вернуться ко мне. — Это атака, — сказал он. — Как я и предполагал. Очевидно, мы пытались обогнать другой корабль в течение нескольких недель. Вот почему никто не догадался сказать мне об этом... — Он печально покачал головой, как будто не ожидал ничего лучшего.
Мы были далеко от корпуса, но удары все еще звучали так, словно они раздавались по соседству. Я содрогнулся при мысли о том, сколько энергии было брошено на и без того помятую броню "Железной леди". — Как долго мы сможем продержаться? — спросил я.
— Пойдем со мной, — сказал Зил, сдвигая очки на лоб. — Неподалеку отсюда есть защищенная смотровая площадка. Нечасто удается увидеть происходящее вблизи, так что воспользуйся этим по максимуму.
Что-то в тоне Зила удивило меня. Он был раздражен тем, что его хирургическую работу прервали, но, похоже, его не особенно встревожил тот факт, что по нам стрелял другой корабль.
Что знал Зил, и чего не знал я?
Когда он повел меня в наблюдательный пункт, я, наконец, набрался смелости задать вопрос, который собирался задать ему с тех пор, как встретил девушку в коридоре несколько недель назад. Предположив, что он не будет слишком долго задерживаться на моих вопросах, будучи отвлечен сражением.
— Мистер Зил... Тот лобот, над которым мы только что работали...
Он оглянулся на меня. — Что насчет него?
— Кажется забавным, что мы можем так много сделать с их мозгами... что-то вставить, что-то вынуть...
— Говори.
— Кажется забавным, что мы никогда не даем им языка. Я имею в виду, что они могут понимать нас... но разве не было бы проще, если бы они могли также разговаривать с нами? По крайней мере, так мы были бы уверены, что они поняли наши инструкции.
— Языковые модули стоят слишком дорого. У капитана есть такой, но это только потому, что лонжерон корпуса повредил его речевой центр.
— Я не говорю о кибермодулях.
Зил остановился и снова оглянулся на меня. Корабль вокруг нас раскачивался и ревел. Издалека доносились сигналы аварийной тревоги. Механический голос нараспев передавал предупреждающие сообщения. Я услышал скрежет разорванного воздушного трубопровода.
— Что дальше?
— Зачем нам вообще убирать речевой центр? Я имею в виду, почему бы просто не оставить его в целости и сохранности?
— Мы берем лоботов по мере их поступления, сынок. Если речевой центр уже убрали... не в нашей власти вернуть его на место.
Я оперся о переборку, когда пол под нами прогнулся. — Значит, они все такие?
— Если только ты не уверен в обратном. — Зил изучал меня с леденящим душу подозрением. — Подожди, — медленно произнес он. — Эта серия вопросов... это ведь не потому, что ты ее видел, не так ли?
— Ее, мистер Зил?
— Ты знаешь, кого я имею в виду. Другой лобот. Десятый. Ты ведь с ней встречался, не так ли?
— Я... — Зил взял надо мной верх. — Я заблудился. Наткнулся на нее где-то в задней части корабля.
Его губы изогнулись еще сильнее. — И что она сказала?
— Ничего, — поспешно ответил я. — Ничего. Просто... как мне найти дорогу обратно. Это все, о чем я ее спросил. Это все, что она сказала.
— Она вышла из-под контроля, — сказал он, скорее себе, чем мне. — Становится проблемой. С ней нужно что-то делать.
Я почувствовал, что дальнейшие вопросы были бы неразумными, и горько пожалел, что вообще поднял эту тему. По крайней мере, битва все еще продолжалась, и никаких признаков ослабления ее интенсивности не наблюдалось. Как бы трудно ни было рассматривать это как какое-либо положительное событие, по крайней мере, это могло бы заставить Зила переключиться на другие вопросы. Если у нас будет много жертв, он может забыть, что я вообще упоминал о девушке.
Какой-то шанс, подумал я.
Мы добрались до смотровой площадки, поначалу Зил был молчалив и задумчив. Он потянул рычаг, открывая железную заслонку. За стеклом, ближе, чем я ожидал, находился другой корабль. Он находился не более чем в двадцати-тридцати километрах от нас.
Это был еще один "прямоточник", формой более или менее напоминающий "Железную леди". Мы были так близко, что магнитные поля наших ковшей, должно быть, соприкасались, как снасти двух парусных кораблей, обменивающихся пушечным огнем. Ближе к носу другого корабля, там, где ковш сужался к узкому отверстию, я действительно мог видеть поле по слабым фиолетовым вспышкам возбужденного, врывающегося газа. Позади другого корабля виднелся горячий шип пламени его двигателя: конечный результат того, что весь этот межзвездный материал сначала был поглощен, затем уплотнен и сжат в его двигательной камере до давления в ядре звезды. Такое же пламя должно было полыхать на корме "Железной леди", удерживая нас рядом.
Другой корабль обстреливал нас, используя мощное энергетическое и метательное оружие.
— Должно быть, это пираты, — сказал я, собираясь с духом, когда корабль получил еще одно попадание. — Я слышал, что они существуют, но до сих пор по-настоящему в это не верил.
— Начинай верить, — проворчал Зил.
— Может ли этот корабль быть "Рыбой-дьяволом"?
— А что ты слышал о "Рыбе-дьяволе"?
— Если отнестись к рассказам серьезно, то именно этот корабль, по слухам, совершает большую часть пиратских рейсов отсюда до порта Фролово. Полагаю, если пираты существуют, то велика вероятность, что и "Рыба-дьявол" тоже.
Корпус снова затрясся, но это была вибрация иного рода, чем раньше: более регулярная, похожая на мерный бой огромных часов.
— Это мы отстреливаемся, — сказал Зил. — Черт возьми, как раз вовремя.
Я видел, как наше оружие ударило по корпусу другого корабля, образуя цепочку взрывов. Мощные взрывы... но их было недостаточно, чтобы остановить волну ответного огня.
— Они перешли на тяжелые снаряды, — сказал Зил. — Мы это почувствуем.
Мы это почувствовали. Это было хуже всего, что мы испытывали раньше, как будто весь корабль сильно трясло в собачьей пасти. К этому времени шум сирен и предупреждающих голосов стал оглушительным. Через иллюминатор я видел, как мимо проносятся огромные куски металла.
— Обшивка корпуса, — сказал Зил. — Наша. Это потребует некоторой починки.
— Вы, кажется, не очень беспокоитесь.
— Я не беспокоюсь.
— Но нас здесь расстреливают на куски.
— Мы продержимся, — сказал он. — Достаточно долго.
— Достаточно долго для чего?
Я почувствовал, как у меня внутри все сжалось. — Это у нас запинается двигатель, — сообщил Зил, не выказывая ни малейшего беспокойства. — Капитан выключил наш ковш. Через минуту перейдем на резервное топливо.
И, конечно же, вернулась нормальная тяжесть. Два корабля по-прежнему стояли бок о бок.
— Зачем он это сделал? — спросил я, стараясь не выдать ужаса в своем голосе, не желая выказывать страх перед Зилом. — Мы не сможем долго обходиться резервным топливом, если не будем пополнять его...
— Ковш отключен по какой-то причине, сынок.
Я проследил за взглядом Зила, направленным на другой корабль. И снова я увидел, как горячие газы устремляются в жерло двигателя, мерцая фиолетовым. Но теперь в геометрии поля было что-то искаженное, как будто пламя свечи изгибалось на сквозняке. Искажение поля усилилось, а затем повернулось в другом направлении.
— Что происходит?
— Его инженер пытается компенсировать это, — сказал Зил. — Он довольно хорош, надо отдать ему должное.
Теперь поле ковша дико колебалось, оказавшись между двумя искаженными крайностями. Сжатый газ вспыхнул ярче — сине-белый цвет сменился фиолетовым.
— Что с ними происходит? Почему инженер не отключает поле, если он теряет контроль над ним?
— Слишком напуган, чтобы это сделать. Большинство кораблей не могут переключиться на резервное топливо так плавно, как мы.
— Я все еще не понимаю...
В этот момент нестабильность поля превысила критический предел. Сгустки горячего газа попали в поглощающую пасть. Мгновение спустя в брюхе другого корабля прогремел взрыв. Моментально погасли пламя двигателя и защитное поле.
Он начал падать позади нас.
Мы заглушили двигатели и выровняли скорость. Другой корабль потерпел крушение: в средней части была пробита огромная дыра, сквозь которую я видел светящиеся внутренности и падающие обломки, некоторые из них были ужасно похожи на людей.
— Теперь он мертв, — сказал я. — Мы должны уходить, убираться отсюда как можно быстрее. Что, если они починят корабль?
Зил посмотрел на меня и медленно покачал головой. — Ты не понимаешь, да? Они не были пиратами. Они просто пытались сбежать от нас.
— Но я думал, вы сказали...
— Я слегка повеселился. Это был запланированный перехват — так было всегда. Просто это произошло немного раньше, чем сказал мне капитан.
— Но тогда, если они не пираты...
— Правильно, парень. Пираты — это мы. И на самом деле это не "Железная леди". Это всего лишь название, которое она носит в порту. — Он постучал рукой по металлическому каркасу пузыря. — Ты на борту "Рыбы-дьявола", и поэтому ты один из нас.
