Случались, конечно, накладки: то гастролер поохотится, то свой оголодает, но в целом Запрет выполнялся.
Ренджи почему-то злился на подобные хитрости. Говорил, мол, подвергать опасности их величеств, чтобы самим спастись, — это низко. Ута не спорил. В официальной человеческой морали его друг был большим специалистом.
Что до Уты, Ута учился.
Величайшим достижением парня стали полдня в компании мотоциклистов. Раскусили гуля только к вечеру, когда парни предложили сделать своему новому другу татуировку. Уте тату понравились, он загорелся идеей. Вот только для нанесения рисунка на кожу требовалась игла.
А какая игла способна пробить кожу гуля? Да никакая.
К счастью, мудрый Ута экспериментировал вдали от дома, так что печальных последствий удалось избежать. А излишки человечины он сдал Ренджи, нехай его пацифисты свежатиной побалуются.
Йомо же, скотина такая, под зорким глазом Шефа заморозил подарок, чтоб, мол, сохранилось на будущее.
Каждому свое.
Зато Шеф не ругался, что Ута крадет Ренджи на разведку. Посмеивался только, но парень уже привык.
Вот к чему Ута не привык — так это сдаваться.
Пусть путь в квартал Ведьмы ему был заказан, бродить вокруг никто не запрещал!
Вариантов у гуля было немного, но он пользовался тем, что есть. Студентов опросить, жителей квартала подергать. Ута был упрям. И даже если кто-то этого не знал, теперь — узнал.
Например, эксперименты показали, что на территорию Ведьмы из сородичей мог пройти только Киришима.
Повезло же придурку!
При этом гули не были одни лишены доступа. Ведьма, очевидно, обустроила там себе берлогу. Хорошее, качественное логово.
Например, пойманный Утой маньяк при броске на барьер врезался в него, словно в гладкую мокрую стену, и стек на землю. Туда же отправился вор и пойманный на другом конце Токио следователь по гулям.
Ута охренел.
Ведьма-то и Киришиму защитила, не только себя.
Босса 4-го района все сильней жгла зависть.
От попытки ещё разок напасть на Падальщика останавливали только два факта. Во-первых, тот был зятем Ренджи, которого Ута в последнее время волоком тащил на свою разведку. Во-вторых, первая драка, односторонняя и проигранная, была хорошим уроком.
Ута много, много думал.
А пока думал — собирал данные.
Там, где гули пройти не могли, запросто сновали люди. А уже людей можно и расспросить. При должном умении иные особи могли не то, что свой адрес назвать, так ещё и рост, вес и размер трусов.
Не Уте, нет. Парень такие данные был способен только угрозами вытрясти.
Но вот для Ренджи студентки и иные студенты могли расстараться и не только рассказать, но и показать. Ута лишь сидел рядом, загадочно молчал и не отсвечивал.
Все, что он хотел узнать, он узнал.
Дом, у которого он видел Ведьму, был достроен. Не слишком длинный, не слишком высокий, он быстро стал общежитием при университете словесности и права Камии-но-камидзи.
Ута тщательно запоминал. То, что ни один из его миньонов узнать не мог, студенты университета Камии разложили по полочкам сверх-подробно за один лишь гамбургер в кафе.
Ну, а также кучу слов и пару теплых улыбок в исполнении Йомо.
Тут любой бы растаял.
Гулям в шесть заходов притащили карту квартала, план искомого здания, фасады и схему вентиляции. А также много-много фотографий.
Ута, напрягая ослабшее при свете дня зрение, вглядывался в фото. Вид каждой картинки портил Падальщик, но информация есть информация.
Йомо благодарил, разливаясь соловьем, парой-тройкой фраз выдавая трагические истории, почему именно ему так необходимы такие вещи. И ему верили! И хотели помочь! И помогали!
Талант.
Если бы Ута не знал, кого сюда привел, тоже бы поверил каждому слову. Ренджи словно змей зачаровывал. То повернется, то сгорбится чуть-чуть, отведет глаза, наоборот посмотрит прямо. По чуть-чуть, не прекращая быть старым, знакомым, монотонным занудой.
Как? Ну вот как?!
Ута сидел, слушал, молчал в тряпочку. У него было отработано восемь гримас, которые он применял по щелчку.
Что поделать? Каждый крутится, как может. Йомо то и дело кивал сторону Уты, приплетая к своему вранью. Видимо, для достоверности. И коротко стучал по столешнице условные сигналы.
Ну что ж, что тут к чему они в итоге разобрались.
Дом был добротным, с хорошей отделкой и великолепными стенами, через которые ничего не слышно, как в самых дорогих отелях. При этом из шести этажей пять верхних были одинаковыми, состояли из множества крохотных студий. Студии — маленькие шкафчики на как раз для бедных студентов. И им по средствам, и по потребностям.
Честно, Ута бы в такой щели жить не смог. Он всегда выбирал себе просторные берлоги. Холод, грязь, вода — что угодно, но не конура размером с собаку.
Вот первый этаж дома, где поселился Падальщик, был куда интересней. Там располагался круглосуточный магазинчик и три большие квартиры, мощно огороженные от остальных халуп. Студенты вздыхали, мечтая однажды жить в таких же.
Новость о квартирах "для богатеньких" привела гуля в ярость.
По рассказам студентов выходило, что одну занял какой-то профессор с семьей ("строгий, сдать ему культурологию почти невозможно"), другую — Ведьма с сыном ("похожа на иностранку, младше 30, постоянно ездит на чёрных машинах с водителями") а в третьей жил Падальщик ("та-а-акой мужчина; одна беда — он отец-одиночка").
Ута завидовал.
До этого он как-то не интересовался удобством или благосостоянием. Ему нравились большие помещения, да. Но при его социальных навыках долго жить на одном месте было нереально. Как и снять квартиру в респектабельном районе того же Синдзюку. Приходилось жить в подвалах и на чердаках, на заброшенных стройках и даже в землянках.
Ута и в коробке жил, было дело.
Нужно сказать, что большинство гулей делились на два типа: очень бедных и очень богатых.
Первые либо совсем не смогли вписаться в человеческое общество, либо перебивались низкими зарплатами там, где никто активно не проверял поддельные документы и отсутствие в электронных базах.
Их уделом был редкий, неквалифицированный труд.
Тех, у кого имелись настоящие паспорта и гражданство, было не так уж много. И они либо быстро теряли и то, и другое, либо поднимались наверх, туда, где деньги.
Второй тип — очень богатые гули — жили словно в другом мире. Они катались как сыр в масле и спускали баснословные суммы на людей-рабов, которых добывали обыкновенные ребята с улиц, вроде Уты и его банды.
Так и жили в Токио две касты гулей. Одни — наемники, другие — наниматели. Первые различали друг друга по личной силе, вторые — по средствам своих корпораций.
Это простого гуля Уту завтра засекут, отправят пару-тройку сильных следователей (а среди голубей есть настоящие машины смерти!), и его не станет.
Чтобы сковырнуть, например, клан Тсукияма, пары следователей будет мало. Что вы, это же международная корпорация, политики и чиновники! Разразится такой скандал!
Тьфу.
Переход из одной касты в другую был возможен в теории, но на практике мог произойти только по протекции какого-нибудь клана. Прогнешься, например, перед наследничком Тсукиямой, он скажет слово, и вот ты устроен, прописан и состоишь на службе. И вроде ты теперь член человеческого общества.
Так, да не так.
По-настоящему защищены лишь сами богатеи. Чтобы стать одним из них, документов и денег — мало. Для этого нужно иметь за спиной армию наемников, армию политиков и чиновников, и до кучи, желательно — иностранцев.
Так что вроде никаких запретов, а большинство гулей бедны, как церковные крысы.
На этом фоне те, у кого получается спокойно жить по-человечески, в обыкновенном доме, не в подвале, не в трущобах — уже хорошо устроились.
Ладно Ута, его способность общаться с людьми смехотворна. Но тот же Ренджи обустроил себе жилище в контейнере на заброшенном складе. Итори гостит по людям-любовникам. Вся банда Уты, как один, перебираются с места на место по трущобам.
У Совы — там красота. Пацифистам легче сойти за человека, да. Они хотят ходить в школу, на работу, жрать поганую человеческую еду, потом выплевывать её обратно в туалете, время от времени — попадаться пробегающим мимо голубям.
Все равно большинство гулей живет на чемоданах, готовые в любой момент бежать под самое крылышко Совы. Конечно, Шеф не принимает надолго никого меньше S-ранга, но переждать охоту у него можно и последнему слабосилку.
Каждый выживает, как может.
И тут какой-то Падальщик заполз в ВИП-зону и там окопался.
Причем на его территорию даже зайти не получается. Не то, что в дом, в ближайшие кварталы!
Ута переглянулся с Ренджи.
Кажется, задумался не он один. И если у Уты вопросы были по Ведьме, то у Ренджи интерес более шкурный: насколько хорошо защищены его племянники?
...
— Сиди тут, — внезапно сказал Йомо, вставая из-за столика кафе. Разведчик-студент уже ушел, и два гуля с летней веранды наблюдали за "непроходимым" кварталом, размышляя каждый о своем.
Ута встрепенулся.
На другом конце улицы показался объект их интереса — Падальщик Киришима. Он медленно брел в сторону своего дома. В руках у гуля был полный пакет человеческой еды: зелени, каких-то круп и банок. На дне пакета Ута учуял пару шматков мяса. Одно — несъедобное мясо свиньи, второе — вполне свежая человечина.
— Сижу, — Ута подобрался. Понятное дело, что драки не будет, он же с Ренджи. Но злость-то никуда не делась.
Здраво оценив состояние друга, Ренджи решил встретить родственника подальше от их веранды.
Ута сосредоточенно наблюдал. Вот его приятель подошел к Падальщику. Отсюда лиц было не разглядеть, но разговор слышно прекрасно.
— Арата-сан? Здравствуйте, — приветственный поклон, все как у людей.
Киришима поклонился в ответ.
— Добрый день, Ренджи-сан. Рад вас видеть. Чем могу быть полезен? Вы к нам в гости? Или... что-то потребовалось Йошимуре-сама?
Бла-бла-бла.
Киришима — это тот SS-придурок, под присмотром которого сдохла сестра Ренджи. И теперь один из сильнейших голубей рассекает по Токио с чемоданчиком, в котором запакован её кагуне.
Ута — прибил бы.
Ренджи лишь навещал племянников, почти не общаясь с самим Киришимой.
Тот тоже, пусть и жил на территории Совы, обретался по отдельности от прочих задохликов.
Там, где Сова отправляет миньонов собирать трупы людей-самоубийц и раздает их по кусочкам своим пацифистам, Падальщик ходит на дело сам. Причем жрёт отборную гулятину, да и детям своим таскает только свежее мясо.
Живет тихо, не охотится сам, ест мало. Опять же, имеет родственника при Сове. В итоге Шефу он до лампочки.
Но Йомо выслушает внимательно. И как брата покойной, и как официанта Совиного кафе "Антейку".
— Я хотел поговорить с вами, Арата-сан, по другому поводу.
— Слушаю, — удивился Киришима.
— Здесь я нахожусь в качестве друга и представителя Безликого, главы 4-го района.
Неловко дернувшись, Ута чуть не проломил стол кафе.
Чего-чего?
Падальщик огляделся, заметил Уту, помялся и настороженно уставился на своего шурина.
— Если речь идет о недавней стычке... — протянул он, не закончив фразу.
И чего хотел сказать?
Плевать. Йомо поймет. Слушаем дальше.
— Да, именно о ней, — кивнул Ренджи, — Я бы хотел принести извинения за произошедшее от лица Безликого. Это было недоразумение.
Ута вскочил места. Какие ещё извинения? Какое, ku chyortu, недоразумение?!! Все было очень даже специально, только не выгорело!
Киришима оглянулся на другой конец улицы, в сторону кафе.
— Кажется, сам Безликий об этом не знает, — осторожно заметил он.
Ута, готовый уже бежать и бить морды обоим, оскалился в ответ.
— Знает, — с нажимом возразил Ренджи, кинув предупреждающий взгляд назад.
Ута тихо, но выразительно зарычал, однако после короткой борьбы с собой, рухнул обратно в кресло. Ладно, подождем.
Но как же погано!
Ренджи — осёл.
К счастью, Падальщик не стал ни артачиться, ни бахвалиться. Просто нервно улыбнулся, оглядываясь на кипящего Безликого вдалеке, и ещё раз поклонился.
— Я принимаю извинения, — осторожно ответил он. — И со своей стороны прошу прощения, что участвовал в этом недоразумении.
Ута медленно успокаивался. Может, Ренджи и правильно сделал, что извинился. Сам Ута гнуть спину бы не стал, но ответное "прошу" его чуть-чуть задобрило.
Расслабился и Падальщик. Быть может, подумал, что на этом все и закончится. А вот дудки!
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ренджи и продолжил, — Потому что, Арата-сан, и я, и Ута-кун хотели бы задать вам несколько вопросов.
Киришима ещё раз оглянулся на Уту. Ренджи тоже глянул на него.
Тихий двойной щелчок.
"Загадочная улыбка" и "медленный кивок".
Оскал пришлось задавить. Кивок вышел мучительно медленным, после чего на кукольное лицо Уты наползло прежнее неопределенное выражение.
— Конечно, — согласился Киришима после паузы.
И оба гуля пошли в сторону единственного занятого столика на летней веранде, сели и замолчали.
Ута разглядывал Падальщика, раз представилась возможность. Киришима был немногим ниже Ренджи, имел чёрные в синеву волосы и прозрачные голубые глаза — большая редкость в Японии. Сестрица Йомо наверняка повелась на внешность. Да и Ведьма тоже.
Потому что кроме внешности у Падальщика не было ничего. Даже свою силу он заработал, по-тихому собирая никому не нужную падаль. Если бы Ута сам с ним не подрался, то и не знал бы, на что способен этот придурок.
Придурок кивнул подошедшему официанту и сделал заказ.
— Капучино со льдом. А на десерт, пожалуйста, тирамису.
— Латте, — поддержал его Ренджи. — И сырные шарики.
— Черный. Покрепче, — улыбнулся Ута, наклонив голову, давая очкам поймать солнечный блик.
Официант поклонился, вякнул "да, господин" и отчалил. Йомо и Киришима степенно принялись обсуждать сорта риса и сакэ.
Ута смутно осознавал, что такое "рис" и что такое "сакэ". Ута молча допивал свой второй кофе.
Заказ вскоре принесли, прервав бессмысленный разговор.
Интересно, это будет не слишком мелочно — сбежать, не оплатив счет? Посмотрим.
Так и сидели три гуля в кафе.
Прохожие оглядывались на троицу. Ута не обращал на людей внимания. Йомо, если и замечал зевак, то строил морду кирпичом. Киришима же нервно улыбался и иногда кивал случайным знакомым. Обычно — молодым девушкам. Те прыскали и, хихикая, шли мимо побыстрее, время от времени оглядываясь.
Ута наблюдал за цирком, с вялым удовольствием отмечая, кто из двоих больше съел человеческой еды. Оба жителя 20-го района во всю показывали, как вкусно, смакуя кусочки несъедобных помоев.
Наконец, пришло время вопросов. Ута ждал не зря.
— Итак, Арата-сан, — начал Ренджи. — Я прав, вы сейчас проживаете в этом квартале, в доме 17-22?
— Да, — с сомнением оглядывая своих визави, согласился тот. — Вы уверены, Ренджи-сан, что не хотите в гости? Тоука-чан и Аято-кун будут рады вас видеть.
