Принцесса в Академии. Том 1

На улице я заморгала: уже рассвело, а глаза успели отвыкнуть от яркого света.

Серый флаг убрали с дворцовой башни, вернув на его место обычный. Город был настороженным и притихшим, поэтому моё внимание сразу привлекла галдящая толпа через дорогу. Там уже начинался район 'Голдики'.

Возле помпезного здания с гранитными львами, держащими в зубах по розе, собралось с полсотни жителей Потерии. Они плотно облепили большую витрину, полностью скрыв её от нас, и что-то бурно обсуждали. Те, кому не удалось к ней пробиться, заглядывали в окна на первом этаже и прижимали носы к ромбовидным стеклам в двери. Надпись на портике над входом гласила: 'Цветолюкс'.

Я ещё ни разу не бывала в этой части переулка, поэтому магазин господина Жмутса тоже видела впервые. И он произвел на меня ровно такое впечатление, как и описывала Эмилия: холодный и бездушный. Но суматоха меня удивила. Эльфы, гномы, огры, тролли, люди с трудом сдерживали возбуждение. Я поймала пробегавшего мимо мальчишку.

— Эй, погоди, что там происходит?

Но ответ не понадобился, потому что в этот момент спины чуть раздвинулись, приоткрыв содержимое витрины. В самом её центре стоял оформленный с особой торжественностью букет. Над ним мигала и переливалась надпись: 'Мечтирисы! Вдохни счастье!'.

— Что?!

Я помчалась вперед, не помня себя от ярости. Озриэль бежал следом.

— Ты куда, Ливи? Что случилось?

Я ввинтилась в толпу и начала пробираться к двери, не обращая внимания на недовольные возгласы со всех сторон:

— Туда нельзя...

— Сказали подождать.

— Там ещё закрыто!

Рванув обе створки, я вбежала в огромный облицованный мрамором вестибюль и сразу же почувствовала себя пешкой на шахматной доске: пол был выложен большими черно-белыми ромбами. В нишах у стен стояли букеты — каждый за отдельным стеклом.

Наверх вела широкая лестница. У её подножия стояла мадам Гортензия, одна, без Робина — видимо, узнала про букет уже после его ухода, а на верхней площадке замер господин Жмутс. Было ясно, что разговор только что завершился, причем в пользу хозяина 'Цветолюкса': он самодовольно скалился, как обычно, одной стороной рта, а мадам стояла сгорбленная и совершенно сломленная.

Она обернулась на звук, но ничего не произнесла и с безразличным видом наблюдала за моим приближением.

— Вы вор и негодяй! — выкрикнула я, подбегая к лестнице. — Вы украли идею букета у мадам!

— Ты, наверное, имеешь в виду моё последнее пополнение, жемчужину моего магазина — Мечти-и-и-рисы? — Он произнес это нараспев и демонстративно втянул воздух, словно вдыхая аромат. — Так вот, они целиком и полностью моё детище. Результат моего гения.

— Никакие они не ваши, это мадам их придумала, а вы украли!

— Осторожнее, девочка, не стоит бросаться такими обвинениями! И что за глупые бредни? Спроси любого в Потерии, и он тебе скажет, что хозяйка 'Эксклюзив-нюх' давно выдохлась и теперь даже не в состоянии научить свои цветы элементарному приветствию. Где уж ей до такого букета! Время её занюханной лавочки прошло, настала эра 'Цветолюкса'!

Он торжествующе выпрямился, сверкнув моноклем.

— Мадам, ну что же вы стоите, скажите ему!

Мне на плечи легли руки Озриэля, но я повела плечами, скидывая их. Я не желала успокаиваться!

Гномка наконец разомкнула губы.

— Сказать о чем? — бесцветно спросила она. — Что меня предали под моей собственной крышей?

В этот момент на рукав господина Жмутса вскарабкалось яркое пятнышко. Я вгляделась и с трудом узнала Лизоблюдку: синие лепестки покрыты уродливыми малиновыми завитушками и усеяны пятнышками, похожими на лишай. Даже на таком порядочном расстоянии я почувствовала запах грязных носков. Так вот кто побывал в моей комнате и рылся в вещах! Это Лизоблюдка украл кровеит. Значит, он снова туда наведался в моё отсутствие, и зелье Озриэля сработало, покрыв его несмываемыми пятнами. Получается, бутончик шпионил и за мной, и за мадам и доносил обо всем Жмутсу!

Мужчина поморщился от запаха, щелчком скинул цветок и вытер это место платком:

— Не смей так больше делать.

Лизоблюдка поголубел от унижения и подобострастно подполз к его ботинкам.

— Предатель! — вскричала я, указывая на него. — Это он рассказал про букет.

— Да, меня окружают одни предатели, — глухо сказала гномка, отвернулась и направилась к выходу.

Проходя мимо нас с Озриэлем, она не глядя сунула мне что-то в руки:

— Чтобы к вечеру тебя не было в моей лавке, — сказала она и вышла за дверь.

Я раскрыла ладони и узнала подаренный Рудольфо кровеит. Значит, Лизоблюдка выбрал именно этот день и этот момент, чтобы отдать его ей и, судя по всему, сопроводил всё лживым рассказом с участием меня и Рудольфо. Жмутс и его приспешник тщательно всё спланировали, чтобы поражение хозяйки 'Эксклюзив-нюх' было полным.

Тут на втором этаже застучали легкие шаги, и чистый детский голос произнес:

— Дядя, что за шум? Кто там?

Наверное, в тот миг я почувствовала себя примерно так же, как и мадам, потому что на лестницу вышел Кен. Прилежно причесанный, в чистом костюмчике. Он посмотрел вниз, увидел меня и побледнел.

— Значит, дядя?.. — выдохнула я.

Так вот откуда всё это: манеры, добротная одежда, умение вальсировать. Да он никогда и не был уличным мальчишкой!

— Ливи, я... — Он сделал шаг вперёд, но Жмутс положил руку ему на плечо, удерживая:

— Никто, Кракен, и эти никто уже уходят, — сказал он.

Мальчик растерянно смотрел на меня, а я в этот момент вспоминала утреннее чаепитие в лавке. Мы сами показали ему мечтирисы...я показала. И это я привела его в 'Эсклюзив-нюх'.

— Ну, здравствуй, Кракен Жмутс, — холодно сказала я. — Надеюсь, дядя не забыл похвалить тебя за то, что ты нас предал.

Лизоблюдка, Кен...мадам права: вокруг одни предатели.

Глаза мальчика гневно сверкнули.

— Я никогда вас не предавал!

Он сделал движение ко мне, но Жмутс крепче сжал его плечо.

— Идём, Ливи, — тихо сказал Озриэль, подталкивая меня к выходу, и на этот раз я не сопротивлялась.

* * *

Спустившись с крыльца, мы нос к носу столкнулись с Эмилией. Её глаза опухли от слез.

— Озриэль, Ливи, как хорошо, что я вас нашла!

— Значит, ты уже знаешь про букет? Не плачь, Эмилия, мы всё как-нибудь уладим.

— Нет, я не из-за этого...

— Что случилось? — встревожилась я и отвела её чуть в сторону.

Она промокнула глаза и попыталась взять себя в руки:

— Когда мы вышли из Шаказавра, то встретили Уинни. Она сказала, что её подруга уже уехала, и теперь ей не на чем добраться домой. Мелков как раз хватало ещё на одного, поэтому мы согласились взять её с собой. Только немного задержались: пришлось снова вернуться в Шаказавр за мандолиной Индрика. Вы уже к тому времени ушли и...и...

Я приобняла её:

— Тише-тише, постарайся успокоиться. Что было дальше?

— Мы начертили круг, и сначала всё шло хорошо. А потом из-за перегрузки нас выкинуло раньше времени...

— Где это произошло?

Эмилия всхлипнула:

— На площади перед дворцом. И в этот момент там оказался Марсий...

Я почувствовала, что холодею.

— Он увидел Индрика рядом с Уинни, ужасно разозлился и...и... — Она судорожно вздохнула и продолжила, всхлипывая: — Он забрал Уинни с собой, а Индрик...Индрика он...

Озриэль схватил её за плечи и встряхнул:

— Эмилия, что? Что он сделал с Индриком?

— Марсий...превратил его в...статую... — Она всхлипнула в последний раз и разрыдалась.

Когда оцепенение от этой ужасной новости схлынуло, я схватила её за руку:

— Идём, мы прямо сейчас отправимся во дворец и потребуем встречи с Марсием.

Озриэль нас остановил:

— Нет, погодите. Это ничего не даст. Он велит вышвырнуть нас вон. Нужно обратиться к тому, кого он послушает.

Я подумала над его словами, и сердце подпрыгнуло от надежды.

— Ты о мадам Лилит?

* * *

Эмилия осталась ждать возле ворот академии, а мы с Озриэлем побежали внутрь. Я неслась, не видя ничего вокруг и, только заскочив в вестибюль, поняла, что за всё это время не встретила ни единой живой души: ни во дворе, ни на лестнице. На первом этаже тоже никого не было, кроме Августа, дежурившего на своём обычном посту. Наши шаги отдавались в тишине гулким эхом.

Мы бросились к колпаку. Привратник хотел поприветствовать нас, но я опередила вопросом:

— Август, где все?

На лице старичка промелькнуло облачко неудовольствия, но тут же сменилось привычным добродушием.

— Как где? Сегодня занятия отменили, в связи с небезызвестными событиями, — он сделал многозначительную паузу, — печальным и радостным.

Это он о кончине предыдущего правителя и предстоящей коронации Марсия.

— А кто-нибудь из руководства есть? — спросил Озриэль.

— Мадам Лилит у себя? — добавила я и взволнованно сглотнула.

— Нет, мадам Лилит здесь нет, и больше не будет.

— Как?

— Почему?!

Прежде чем ответить, Август вынул из кармана платочек и важно протер свой лорнет.

— Потому что сегодня утром мадам Лилит была назначена первым советником Его Величества. Теперь с ней можно встретиться лишь во дворце, заранее договорившись об аудиенции.

У меня земля ушла из-под ног. Надежда только что упорхнула: Марсий, несомненно, сделает всё, чтобы помешать нашей встрече!

— Но вы вполне можете переговорить по своему вопросу с новым ректором, как только завершится её встреча с важным гостем.

— И кто теперь вместо мадам Лилит? — спросила я без особого интереса.

Август торжественно выпрямился, словно выступал на общем собрании, и громко провозгласил:

— Этим утром четыреста двадцать первым ректором Академии Принсфорд, ранее именовавшейся Дворцом Знаний и основанной при поддержке первого короля, Утера Затейливого, была назначена мадам Черата.

Мы с Озриэлем застонали, узнав о столь нежеланном повышении профессора истории волшебного народа. Но тут привратник насторожился и вытянулся по струнке.

— Слушаю, мадам! — ответил он невидимому собеседнику. Потом перевёл взгляд на меня и добавил: — Да, она прямо здесь, передо мной. — Потом снова пауза и его уточнение: — То есть сейчас?

Видимо, собеседник выказал недовольство, потому что Август выпалил: 'Да-да, сию секунду', торопливо порылся в кармане, извлек оттуда свой серебряный рожок и приставил к стеклу.

— Ректор хочет поговорить с вами.

— Со мной? — удивилась я.

В рожке что-то покряхтело, а потом полились звуки: шуршание страниц, звяканье чайной ложечки о фарфор и извинения мадам Чераты (наверняка, перед тем самым важным гостем) за вынужденную задержку.

Потом в рожке раздался её резкий голос, прокатившийся по всему этажу и впившийся мне прямо в уши:

— Оливия Виктима Тринадцатая, немедленно зайдите в мой кабинет...

Я примерзла к месту.

— ...вас хочет видеть Якул Кроверус. — Потом лязг, как будто керамическую вазочку передвинули по столу, и снова неловкое бормотание новой ректорши: — Вот, господин Кроверус, пока вы ждёте, не угодно ли попробовать этот деликатес. Новинка, только на днях завезена в Затерянное королевство.

Ей ответил глубокий бархатный голос, в котором перекатывались металлические чешуйки. Голос, от которого у меня заслезились глаза, запершило в горле и защекотало под коленками. Он недовольно произнёс:

— Вы с ума сошли! Уберите эту гадость. У меня аллергия на фисташки.

КОНЕЦ 1-Й КНИГИ