Она прошла внутрь. Маленькая изящная комната с картиной на стене и удобной скамеечкой для сидения. Двери мягко закрылись, но Рене не знала, как управлять лифтом, потому что панели управления видно не было. Она решила попробовать аудиальное управление:

— Нулевой отсек.

Лифт не двигался. Рене попробовала вспомнить слова, которыми пользовался Аалеки, доставляя ее в лабораторию. Нет... не могла. Кажется... боже мой, сейчас ее поймают! Не паниковать. Спокойнее. Он не говорил ничего особенного...

— Нулевой отсек!... Пожалуйста.

Лифт начал почти незаметное движение, но Рене даже не успела вздохнуть с облегчением, как движение остановилось. Двери открылись, и в лифт зашли двое коллег Аалеки.

— Отсек ' Зал Открытий'. Пожалуйста.

Лифт тронулся, а они развернулись лицом к застывшей от ужаса Рене. Холодные глаза равнодушно скользили по ней, как по предмету мебели. Они разглядывали ее со скучающими лицами, с ног до головы.

Один из них, высокий и худой, был моложе, на его бледном лице выделялись небольшие но сильно накрашенные глаза. Он ловко на ходу затачивал свои ухоженные ногти пилкой. Второй был тяжелее, приземистее и менее опрятен. Лицо обрюзгшее, отечное и злое. От него несло кровью и едким запахом смерти. Оба они, были в рабочих комбинезонах.

— Хорошая мысль, воспользоваться лифтом Аалеки, коллега! — промолвил тот, что моложе, — Мы непременно бы застряли в пробке на тридцать втором, если бы сели в один из наших лифтов.

— Перед собранием там всегда пробка. Я уже не раз говорил этим придуркам из Совета, что с системой передвижения нужно что-то делать. С тех пор, как наше число перевалило за семьдесят, чертовые лифты теперь постоянно застревают. Надо либо менять эту хреновую систему передвижения, либо сокращать количество хреновых лифтов. Такие говнюки, как например, хозяин этого лифта, сами могут добраться. По лестнице.

— Верно! — молодой хихикнул. Ему понравилось, как его коллега отозвался об Аалеки, — Я тоже так думаю. Но вот глава Совета, думает иначе. Вы же знаете, коллега, кого считают у нас гением?!... Говорят, он сделал его любимчиком не так просто...Говорят, Аалеки из меченой пробирки!

— Не удивлюсь, коллега! Свиньи и то не так похожи!

Молодого, видимо, немало шокировал столь грубый намек на Главу Совета, и он попытался перевести разговор на более безопасную и приятную тему.

— Вы только подумайте!... Этот напыщенный болван Аалеки делает из вполне пригодных для работы объектов роботов! Куда только смотрит Совет?

— Черт бы его разодрал на части! Да на этой твари, еще можно не один десяток опытов поставить, и каких!... Взгляни, да на нем еще все мышцы целы! И наверняка вся кожа сохранена!.. У меня же в лаборатории ни у одного объекта нет старой кожи, поскольку во время опытов она клочьями с них летит! Этот на ногах стоит прямо, а у меня они едва ползают... Но я работаю на них еще несколько месяцев, пока они дышат!.. А этот свинорыл из здоровых делает роботов! Это когда весь город переживает острую нехватку объектов! Вот ведь черт!— раздраженно прорычал второй.

— Совет прислушивается только к мнению Главы, а тот души не чает в этом наглом самоуверенном мальчишке!

— Наглом гадоплюе!

Молодой хихикнул:

— Я тоже это заметил! Ведь что в нем хорошего?

— Скотина, как и все!

— Ну, скажите, что он собственно открыл? Что сделал для города такого уж уникального?

— Что? Что может сделать такой говнюк? Написал какую-то чушь о болевых реакциях, о долбаных эмоциях, и глупейшей связи между ними. И Совет безоговорочно признал эту хрень одним из самых больших идиотических достижений Эгорегоза!

— Вот, вот! Когда я написал работу о влиянии страха на скорость усвоения пищи, никто и внимания не обратил на мои открытия, а они этого стоили! А как она мне далась? Ведь мне приходилось лично кормить этих тварей, удерживать их в тисках, потому что еда вызывала у них отвращение после первой же серии опытов!.. Вы не представляете, какого это — пачкаться в рвоте и испражнениях каждый день!... И после всего этого ужаса, Совет ни словом не обмолвился о моих достижениях! Я думаю, коллега, Глава просто неравнодушен к Аалеки! Иначе, никто бы и не заметил его пустяшную работу!

. — Уроды! Где, черт побери, им понять!

Тут двери раскрылись, и монстры вышли в большой зал, в котором уже собрались подобные им. В Зале Открытий, где на стенах в обрамлении символических узоров, чеканными барельефами выложены были сцены развития цивилизации Эгорегоз, где от пола исходил мерцающий свет, потому что поверхность его составляли миллиарды крупных камней, считавшихся во всей Познанной Вселенной драгоценными, а потолок был расписан под звездное небо, сегодня было оживленно. Очевидно, намечалось собрание, поэтому сейчас здесь присутствовали почти все граждане Эгорегоза.

Зоонтенген тоже был там. К нему подошли двое и спросили его об Аалеки. Рене вздрогнула, услышав его имя.

— Думаю, он уже не появится сегодня. Им разработана новая серия опытов. Сейчас он готовит объекта, которого вернул после побега, я полагаю, вы слышали. Функции не стабильны, и все же надежда на завершение исследований есть. Гипотеза, выдвигаемая Аалеки, очень интересна — он предполагает доказать влияние чувств на физическое и психическое состояние объекта после длительного травмирующего воздействия. Словом, как вы понимаете, весьма ново для наших исследований, поскольку после целой серии опытов, еще ни один объект не восстанавливался полностью да с новообразованиями, как после кризиса. Видимо, он уже начал работать, и вы же знаете, в работе он неудержим. Я не встречал более увлеченного человека.

Человека!.. Они считают себя людьми!

Увидев, как мирно, вежливо они беседуют с друг другом, неспешно прогуливаясь по залу, или сидя в креслах, обсуждают свою научную работу и новинки в различных областях знаний, Рене невольно ухватилась за стену лифта. Вот. Опять ее мир чуть не перевернулся. Господи, что же это? Кто из них человек? Эти монстры, открывая передовые технологии при помощи боли и мук живых и в чем-то им подобных существ, или те существа, терпящие муки и по-зверинному ненавидящие своих ученых мучителей, несмотря на все их достижения?... Нет, так нельзя! Пусть они избрали самый прямой путь к открытиям, но средства и методы изучения перечеркивают всю пользу от этого. Может, они и достигли много, но лишились еще большего. Теперь на месте их души — пустота, глухая и темная, и никакие научные открытия Аалеки, как бы высоко они не оценивались, не наделят их чувствами, не заполнят то место, которое предназначено природой для сочувствия и гуманности. Возможно, сама судьба, послав ее сюда на муки, обрекла их тем самым на смерть. Они не должны существовать. И если она сейчас права, ей удастся уничтожить Эгорегоз.

Ей нужно было спешить. Она отступила поглубже внутрь, произнесла название отсека и лифт поехал по неведомым шахтам в заданном направлении.

Он остановился, казалось, на другой планете. Когда двери раскрылись она не поверила своим глазам: перед ней был сад, сад, под открытым нежно розовым небом. Пели птицы, в зарослях довольно близко журчал ручей, над кустами порхали насекомые. Но Рене быстро поняла, что это все лишь иллюзия, перед ней был зимний сад на самом верхнем уровне пирамиды, а стены вокруг лишь искусно имитировали небо.

Когда она решилась выйти, ужас пронизал ее. Все пространство сада, засаженное кустарниками и растениями, благоухало цветами. И все цветы, и на кустарниках, и те что росли сами по себе, были желтыми. Аалеки не зря ехидно улыбался. Он знал, что так просто систему самоуничтожения Эгорегоза не найти.

И еще, наверняка он надеялся, что запаниковав, она опрометчиво побежит искать среди всей этой желтизны нечто особенное, чтобы хоть с чего-то начать, и забудет о системе безопасности. Эгорегоз не мог не продумать все. Где же датчики системы безопасности? Где тесты? На стенах? ... Аалеки сказал — 'ступай'... Нет, прежде всего, нужно вглядеться в пол.

Пол был выложен из неброской обыкновенной плитки. Каждая плита была примерно в размер ступни сорокового размера... как раз рассчитана на мужчин Эгорегоза, ноги у них не очень большие, ведь двигаются здесь мало, а у Аалеки вообще размер ноги тридцать шестой или тридцать седьмой, не больше. Значит, нужно ставить ноги точно на клетку. Но на какую? Их здесь три вида — желтые, красные и красные с желтыми цветами... На желтые?! Или на красные с желтыми цветами?.. Нет, следует построить свои размышления от противного. Кого они опасались? Кто мог включить систему ликвидации без разрешения совета, или его главы?.. Нет, на лабораторных объектов систему безопасности они не рассчитывали, ведь из лаборатории побег почти невозможен. Значит, они прятали ее от своих коллег, вышедших из-под контроля в результате какого-либо помешательства или нервного срыва. Аалеки когда-то ей говорил как раз о таком случае. Ну, да, кто-то пытался... Он был возмущен, когда рассказывал и, вероятно, немало испуган тем, что могло произойти, а она потом долго мечтала, чтобы это все же произошло... Помешательство, срыв... Значит, он будет избегать желтый цвет, он является раздражающим для таких больных ... Они скорее пойдут по красным... А это означает, что по ним ей идти никак нельзя.

По желтым! ..

Она решилась. Ступила на первую и замерла, ожидая расплаты за ошибку. Но ничего не случилось. Может, они просто установили под плитками датчики, и через какое-то время ее поймают?.. Нет. Они вряд ли стали бы усложнять. Аалеки говорил, что у эгорегозцев нет времени на охрану, суд, наказание, все это они поручали технике. Чтож, тогда вперед. Спокойней.

Заволновавшись, она чуть не оступилась. Метров через пять узор ломался, и желтые плитки дальше шли в разброс. Приходилось сосредоточиться, чтобы не оступиться. Рене порадовалась этому, как еще одному подтверждению, что ее выбор был правилен. Это было похоже на следующий уровень теста, включавшего проверку координации движений. Ведь известно, что человек в состоянии нервного срыва не способен так управлять своими движениями, как человек, пребывающий в спокойном состоянии.

Дорожка вывела ее на центр уровня. В окружении кустарников и высоких экзотических растений находилась обычная круглая клумба. На ней тоже росли желтые цветы. И больше ничего. Никаких зацепок. Может быть, какой-то цветок символичен для Эгорегоза? Она попыталась припомнить символику и узоры изображенные на стенах в зале открытий. Нет. Она не запомнила там цветы, если они и были. Скорее, не были. Она не помнила этого!..

Рене обошла клумбу по желтым плиткам еще раз. Ничего примечательного, кроме маленькой желтой леечки стоящей на полу, рядом с клумбой. Ничего. Аалеки был прав, ей не догадаться!.. И все же что-то удивило ее, какая-то мысль прозвучала, как сигнал обратить внимание, когда она оглядела клумбу еще раз, воспрянув духом... Что-то было не так. Что?

Лейка!.. Обычная лейка в Эгорегозе, гордящимся своими технологиями. Что это могло означать? То, что Глава Совета, чьи замыслы и были воплощены на этом уровне, любит иногда сам поухаживать за растениями, не смотря на то, что система ухода полностью автоматизирована? Но, такое обилие растений на клумбе и такая маленькая лейка.... Может быть, не все растения требуют ручной поливки, а только какое-нибудь одно, очень редкое, и пользующееся особым расположением у Главы? Такое может быть. Аалеки при всей своей занятости тоже имел некоторые пристрастия. Например, занятия живописью, музыкой. Ему нравилось изучать историю Эгорегоза. И еще... ее. Глава Совета, конечно, тоже мог увлекаться садоводством. Странно, что оставлены не все инструменты, которыми пользуются садоводы, а только маленькая лейка. Неужели, случайно?! В Эгорегозе не бывает случайностей.

Рене подошла к ней и осмотрела ее поближе. С виду она была довольно обычной.

Она осторожно подняла ее. Внутри еще находилась какая-то жидкость, предназначенная, очевидно, для полива. Сама лейка была из легкого материла, удобная. И тут взгляд ее упал то место, где лейка стояла: на желтой плитке был изображен желтый цветок. Он немного отличался по размеру от тех, что были нарисованы на других плитках с цветами, да и само изображение было как-то четче... Рене наклонилась, чтобы изучить плитку. На ощупь она была такой же, как и другие, но приглядевшись, она обнаружила желобок ведущий к ней между другими плитками пола. За чем он? Идти дальше по желобку? Ни почему именно желоб? Рене качнула лейку и небольшое количество жидкости вытекло на плитку, омыв цветок. Краска тотчас растворилась в прозрачной воде, сделав ее ярко желтой. А потом по желобку желтая вода потекла как стрелка-указатель. Рене поспешила последовать за ней, ступая, по-прежнему, только на желтые плитки. Это было не легко, потому что скорость течения была довольно высокой, а ей пришлось ступать точно на желтые плитки, разбросанные по разные стороны дорожки. И все же Рене удалось увидеть, куда юркнет ручеек, прежде чем исчезнуть под клумбой. Это был большой куст желтых цветов, похожих на гигантские одуванчики с колючими стеблями и листьями. Здесь! Не долго думая, она подула на пушистые соцветия. Они тотчас упали ей прямо под ноги. Рене осторожно потянула цветок за пестик, потому что колючки, скорее всего, были ядовитыми, она потянула сильнее, и куст целиком выдернулся, прямо с землей, на которой рос, обнажая под собой обычную плитку пола. Рене дотронулась до нее рукой и плитка сама отъехала в сторону! Под ней находилось устройство. Плита скрывала сенсорный монитор, экран которого был поделен на две части. Слева изображалась кнопка с надписью на вселенском: 'доступ', а справа на мониторе мелькали цвета, быстро сменяя друг друга. И Рене поняла, что Аалеки имел ввиду: это был очередной тест. Очевидно, он заключался в том, чтобы нажать кнопку 'доступ', когда соседнем экране будет определенный цвет. Какой же? Снова желтый? Нет. Не так просто. Рене присмотрелась. Цветов было много, особенно оттеков. Желтый и красный нет. И их оттенки тоже исключаются. После пройденных тестов, это было бы примитивно. Что они хотят выяснить этим тестом? Лишний раз убедится в разумности решения? Тогда зеленый. Он гармоничен и позитивен. Слишком позитивен, для подобного решения. Тогда нет. Синий? Нет, слишком пессимистичен, его не любят в Эгорегозе. Он заставляет видеть то, что здесь видеть не принято. Тогда — голубой. Этот цвет обычно воспринимается, как разумный, спокойный, уравновешенный и тоже позитивный. У них голубая униформа. Голубой цвет в операционных... Зал Открытий освещается голубыми лампами... Надо попробовать. Как будто у нее есть выбор!.. Она приготовилась нажать. Но как решиться!... Цвет очень быстро сменялся, и у нее будет всего одна попытка коснуться изображения кнопки доступа. Если не получиться, включиться механизм защиты, и ее уничтожат. Что ж... по-крайней мере, она попыталась. Пора. Ее могут хватиться. Надо действовать, ведь если получиться, ей надо успеть к Тоно. Тоно!.. Нет, сейчас о нем думать нельзя, это приведет ее в отчаянье. Спокойнее. Она просто попытается. Просто попробует... Наконец, она решилась и нажала. Все произошло так быстро, что она не поняла толком, успела ли.