— Суфлер-главный, проверка. — прижал тангенту связи лежавший за рюкзаком с винтовкой человек.
— Суфлер-два, чисто.
— Суфлер-три, чисто.
...
— Суфлер-шесть, чисто.
— Вот и ладненько. — пробормотал Борис, закончив перекличку своего отряда.
Хоть и обещали "сверхи", что до "гостей" еще полчаса, чтобы основная масса мирняка свалила, а лишняя проверка лишней не бывает. Черт их знает, как с их играми, а вот нохча, к примеру, очень любили сажать умников из разведки в лужу. А ребят, не ожидавших гостей из "зеленки", соответственно, в чего похуже.
— Бен, повтори маркеры. — шепнул снайпер своему корректировщику.
— Маркер-раз — купол. — так же шепотом ответил напарник, прижав к глазам бинокль с ПНВ. — Маркер-два — антенна, маркер-три — вывеска, маркер-четыре — рыдван, маркер-пять — угол.
Борис скользнул прицелом по маркерам, покачал стволом, удовлетворенно кивнул. Винтовка шла хорошо по обеим осям, прицелу ничего не мешало, "мертвые зоны" должны были перекрыть остальные пары. Зря они, что ли два часа тут лазили, позиции выбирали? Борис хмыкнул, вспомнив "четверку". Два индейца ухитрились выбрать позицию в трубе котельной, воткнув туда распорку из досок и кинув сверху ворованный канализационный люк. Обзор оттуда был что надо, но и дуло порядком. Впрочем, Томас сказал, что ему холод не помешает. Борис своим людям верил.
Снайпер еще раз прогнал в памяти план. Главными действующими лицами сегодня были "сверхи", но если дело пойдет не так — транквилизаторные винтовки были наготове. А если совсем не так, у каждой пары имелась пристреляная полуавтомат под "девятку" бывшего стандарта НАТО.
"Эх, аж ностальгия берет", — хмыкнул про себя Борис, снова пробегая прицелом по маркерам. Привычные действия успокаивали нервозность, сохранявшуюся даже после стольких лет и стольких засад. "В Элитной тоже любили устраивать представления "наша власть нас бережет". Впрочем, именно для показухи ее ведь и создавали". Борис мысленно хохотнул, вспомнив Виктора, воспринимавшего командировки в Элитную исключительно как наказание. А уж каких слухов про родину снайпер наслушался в Штатах... Не, эти комиксами по голове ушибленные реально считали, что русские "сверхи" носятся в дурацких костюмах с дурацкими прозвищами? Вменяемых "сверхов" быстро приставляли к делу, невменяемым мозги или вправляли, или вышибали напрочь. И разумеется, всякими глупостями заниматься просто не было времени. Вот только после Бегемота огромная часть "сверхов", основа, КОСТЯК сыграла в ящик. Инструктора, ученики, ветераны и новички. Начала поднимать голову недодавленная шваль, из-за границ потянулись загребущие лапы. И тогда было принято решение устроить величайшую на планете мистификацию. Самый страшный секрет Элитной Армии никто так и не узнал. Никакой разбитой на четыре конкурирующих части Элитной Армии, с пафосными позами, пафосными именами и пафосными костюмами НЕ БЫЛО. Было одно огромное надувательство, прикрытие настоящих слабых мест выдуманными. Так же, как и "реформы", показательно проводимые для успокоения соседей.
И "соседи" купились! Принялись радостно интриговать, "помогая" одной части Элитной против другой. Ведь чем надрываться, пытаясь опрокинуть махину России целиком, не проще ли расколоть ее изнутри? Тем более, у них самих так замечательно получается! Прид*рки, хоть бы подумали, почему в условиях такого песца так мало "сверхов"! А потому, что "сверхи" шли в армию и Контору! Ну, и родному Управлению доставалось. Да, конечно, конторы конкурировали со страшной силой, но главная цель — удержать страну на краю пропасти, не дать рассыпаться на куски после уничтожения центра, оставалась общей и неизменной. Если бы Бориса попросили аллегоричеки описать родимые спецслужбы, он бы представил их в виде драконов с компьютерами в башке. И пусть после Бегемота и зубы частью выбило, и чешуя пообсыпалась, и лапы хромают, но драконы живы, и компьютеры в башках по прежнему щелкают. Под прикрытием информационной завесы велся тяжелый, неблагодарный труд. А все, что прорывалось наружу, списывалось на "козла отпущения", большой страшный жупел — Элитную Армию, магнитом притягивавшую взгляды и интересы. И отводившую их от ДЕЙСТВИТЕЛЬНО важных дел.
А уж сколько полезных "сверхов" было объявлено "погибшими в результате внутренних разборок Элитной Армии"... Хотя иногда потерявших берега отморозков приходилось валить по-настоящему, невзирая на всю их полезность. Но свою роль Большого Шоу Элитная выполняла с блеском, при этом исполняя роль отстойника и фильтра для новых "сверхов". А настоящая работа велась глубже...
И пока "соседи" радостно ковырялись в услужливо подставленных "слабых местах", настоящие слабые места судорожно восстанавливались и закрывались. О чем на собственной шкуре узнал разинувший было пасть на Сибирь Китай. Разведка в кои-то веки не проспала, погранцов тихо усилили и встретили Янгбан как полагается, со всей широтой русской души. Бывший в группе зачистки Борис усмехнулся, вспоминая зрелище. Переехали ускоглазых как танк ящик стеклотары, с хрустом и звяканьем. Теперь желтопузые в сторону России смотреть боятся.Да, жить было тяжело... Но если корабль тонет, надо чинить корпус, а не каюты. Лучше плохо плыть, чем хорошо тонуть.
Вот только, похоже, кому-то идея стать самостоятельным царьком сильно пришлась по душе. Три года назад их группу встретила засада Дна. Многочисленная и отлично вооруженная. Бориса сочли мертвым, скинув под лед, но он выплыл и выжил. Сообщать о себе сперва не стал. Иногда считаться мертвым — лучший способ остаться живым. Вместо этого Борис пошел по цепочке, задавая вопросы. На полпути понял, что дело уж больно круто замешивается и связался со своим бывшим учителем и командиром. С помощью Службы дело пошло веселей. Урода из Перчатки, создавшего, обеспечивавшего и поддерживавшего уничтоженную Борисом группу Дна, снайпер достал аж в Штатах. Но домой возвращаться пока не стал. Вытрясенная из урода информация неопровержимо свилетельствовала — следы ведут в Контору. Кто-то возжелал стать владыкой самовластным.
Борис честно передал все нарытое, а в ответ получил рекомендацию где-нибудь залечь. На родине сыграли на упреждение. Бориса обвинили во всех грехах. Нарытая информация пойдет в дело, но ближайшие пять лет дома ему лучше не появляться. А потом куратора грохнули и едва не грохнули самого Бориса. Он ушел, но в итоге оказался в свободном плавании. Без денег, документов, с кучей трупов и охапкой нелегальных стволов на руках. Трупы, освобожденные от материальных ценностей, отправились улучшать экологию — рыбкам тоже нужно кушать. Стволы ушли в тайник, деньги были обменяны на документы. Но жить-то на что-то надо было?
А потом какая-то отчаявшаяся деваха, которую Борис стащил с перил моста, заливаясь слезами, рассказала о "сверхе"-насильнике. Борис рассудил, что раз этот "сверх" думает нижней головой, верхняя ему без надобности, и отминусовал урода. А потом мать девицы впихнула ему сумку с деньгами, и дала контакты людей, которые могли дать подобную работу. Это был его первый заказ на "сверха". Потом был второй, третий... Защита, "уроки", ликвидация. Набор собственной команды, которую он дрючил в лучших традициях ОМОГ Службы. Найм Вывертом. Визит Сплетницы, рассказавшей о нанимателе уйму интересного. Штурм базы, во время которого его команда помахала Выверту ручкой. Сам Борис пробежался до камеры, в которой содержали маленькую Дину, но Мисс Ополчение успела раньше. Вот уж кому снайпер завидовал по-черному — у нее же патроны НЕ КОНЧАЛИСЬ. Не сила, а мечта...
Потом ему предложили новый контракт, и он его принял. Ввалить бандитам Борис был согласен в любое время дня и ночи. К тому же операции были неплохо подготовлены, информационное обеспечение вообще шло на высшем уровне. И вообще, все происходящее напоминало дом. А Сплетница была за особиста. Пардон, Лиза, не ошибиться бы. Только "язык тела", те самые непроизвольные микродвижения, такая штука... Они не волосы, их не перекрасишь, не поменяешь. А в Службе их ОЧЕНЬ хорошо учили вскрывать маскировку. Так что личность нанимательницы Борис определил мгновенно.
И благополучно на это наплевал. Она помогала людям, это было главное. Ну хочется человеку дурью маяться, каждый имеет право на своих тараканов. Так что Борис с удовольствием работал с Лизой.
И сейчас сидел со своей группой в засаде и готовился прикрыть своим "сверхам" спину. Дело насквозь привычное.
А то, что Дно не родное, а штатовское... Бандит и отброс везде бандит и отброс.
— Суфлер-шесть, есть движение. — донеслось из наушника.
И, вынырнув из воспоминаний, мгновенно собравшись, бывший летенант ОМОГ ГРУ СССР, бывший капитан Элитной Армии, наемник-снайпер Борис приник к прицелу. Полный вдох, полувыдох... К работе готов.
То же место, то же время.
Мэдисон закончила забинтовывать запястье последнего бедолаги(вот каким надо быть неудачником, чтобы травмировать руку во время дружеского армрестлинга?) и устало смахнула со лба пот. Раздраженно фыркнула, почувствовав на лбу следы мази, стерла их запястьем. Стянула перчатки, с наслаждением размяла пальцы. Вытащила из кармана телефон.
— Ой! — огласил здание церкви испуганный возглас. — Мама меня убьет!
— А я ведь предлагал тебе идти домой. — раздался теплый, с легкой хрипотцей голос их куратора Генриха.
"Просто Генрих, без сэров и мистеров", всплыло в памяти Мэдисон воспоминание о первом знакомстве. Судя по шрамам на лице и шее, немолодой уже доктор многое повидал. И их группу волонтеров он учил серьезно, "недоучка хуже неуча, неуч хотя бы не лезет, где не просят". Другими любимыми фразами "просто Генриха" было "не можешь помочь — так хоть не мешай", и "шейте красное с красным, желтое с желтым и белое с белым. Тогда все будет хорошо". После последней он обычно несколько секунд глядел на собеседника, словно чего-то ожидая, но за прошедшие дни, похоже, так ни разу и не дождался.
К счастью, тяжелые случаи их миновали, все серьезные травмы терпели до настоящей больницы, Мэдисон не пришлось помогать оперировать человека в полевых условиях. Но Генрих учил и этому, проверял на стрессоустойчивость и вообще, был суровым, но замечательным учителем. Мэдисон не хотелось его подводить. Так она и сказала:
— Извини, Генрих, я видела, сколько сегодня народу. Не хотела оставлять тебя одного.
Куратор вздохнул:
— Остальные ребята уже разошлись, одна ты всегда остаешься до последнего. Не расскажешь, почему? Может, тебе нужна помощь?
— Нет, совсем нет. — замахала руками Мэдисон. — Просто... Я раньше так бездарно тратила свою жизнь, что сейчас хочу как можно лучше, полнее, использовать свое время. Хочу помочь как можно большему числу людей.
— Достойная цель, девочка, но послушай совет старого циника. Не надорвись. Рассчитывай свои силы. Иначе однажды у тебя не хватит сил помочь никому. Ты вроде говорила, что хочешь стать врачом?
— Да, сэр. — твердо кивнула Мэдисон.
— Не сэр, просто Генрих. — ворчливо поправил доктор. — Я от этих "сэр" и "мистер" себя начинаю чувствовать таким старым, что хоть сейчас ложись и помирай. Так, о чем я. Врач должен уметь рассчитывать свои силы, запас лекарств, силы ассистентов... И увы, еще и сколько смогут протянуть его пациенты. Следует вычленять главное и сосредотачиваться на нем. А если стремиться помочь сразу всем, если разбрасываться по мелочам... Тебе может не хватить сил и ресурсов на действительно тяжелый случай. Поэтому отдыхать не менее важно, чем работать. Баланс, девочка, во всем нужен баланс. А потому в следующий раз не "еще несколько пациентов", а собралась и пошла домой. А увижу, что перенапрягаешься — воткну шприц со снотворным и в таком виде до дома доставлю. Ферштейн?
— Да, я поняла, Генрих. — не удержалась от улыбки Мэдисон. Куратор все-таки был по-своему очень обаятелен.
— Вот и отлично. Ладно, я запру наше барахло и довезу тебя до дома, сог...
Генрих осекся на полуслове, стремительно скользнул к дверям, осторожно приоткрыл створку. Захлопнул, повернулся к Мэдисон:
— Мэдисон, ты стрелять умеешь?
— Н-нет. — запнулась Мэдисон. Первый раз куратор назвал ее по имени!
— Плохо. Очень плохо.
— А что... — заикнулась Мэдисон.
— Бандиты. — мрачно бросил доктор. — А у нас тут химии на трех Эскобаров. И ты еще очень симпатична. Так, сейчас вызываем полицию, потом я отвлеку их на себя, а ты сваливаешь. Очень быстро и далеко, понятно?
— Я могу...
— Нет, не можешь. Быстро и далеко. — с нажимом повторил Генрих.
Мэдисон вспомнила давешний разговор. Вот сейчас бы ей пригодилась сила! Как же ее нащупать?!!!
Внезапно снаружи донеслись испуганные крики и рев пламени. Доктор снова выглянул за дверь:
— Вот это фаершоу... — слегка ошеломленно прошептал он.
Не выдержавшая натиска любопытства Мэдисон подобралась к проему и тоже выглянула наружу.
Там, на улице перед церковью отчаянно жалась друг к другу группа из десятка человек. Ободраные, грязные, некоторые в чем-то наподобие брони из нашитых на штаны и куртки железках и просто толстых кусков кожи. Все вооружены самодельным оружием: гнутые железяки, цепи, биты... А в их широко распахнутых, лихорадочно блестящих глазах отражалось пламя.
Пламя было везде. Огненное кольцо охватывало группу бандитов, предупреждающе взметываясь вверх при каждой попытке подойти. Огненные шары ярко освещали улицу. Длинные ленты огня то и дело вырывались из огненного барьера, уносясь в небо на несколько этажей и затем возвращаясь вниз, снова сливаясь с барьером, накрывая бандитов куполом из множества пересекающихся, постоянно сменяющих друг друга арок. Столько пламени... Даже в добром десятке метров Мэдисон ощутила повышение температуры. Насколько же жарко должно быть бандитам?
Это было очень страшно.
Это было потрясающе красиво.
— ... здесь за ... вообще ... ?!!! — в отчаянии заорал один из бандитов.
И неожиданно получил ответ:
— Ни один проступок не остается без последствий. Каждое действие создает противодействие. Каждое решение отзовется эхом в будущем. — насмешливый, презрительно-вежливый голос разнесся по улице.
Из переулка вышел изящный парень в темно-синем костюме, напоминающим мундир и ястребиной маске. Парень неторопливым шагом прошел к церкви, встал перед дверьми, словно беря и церковь, и тех кто в ней под свою защиту. Все так же издевательски-вежливо продолжил:
— И когда вы, неуважаемые, решили напасть на беззащитных людей, лишь бы найти дозу, на ваши преступные действия среагировали мы. Стражи Противодействия. И скоро вы все ответите перед законом за свои злодеяния!
— Ты, бл..., что еще за х*й? — отчаянно заорали из толпы.
— Ах да, я же не представился. — картинно огорчился парень. — Какое вопиющее нарушение этикета с моей стороны. Mea culpa, mea maxima culpa! Вы правы, приличия должны быть соблюдены.
Парень резко развел руки в стороны, звонко щелкнул пальцами в белых перчатках. За его спиной в небо ударил столб ревущего пламени. Тень героя скачком выросла, накрыла сжавшихся бандитов.
