— Как же быть? — с тоской спрашиваю его, отхлёбываю из стакана, зубы предательски звякнули о стекло.
— С генералом необходимо покончить раз и навсегда, но прежде выкрасть камень и доставить в заброшенное метро, там имеется подготовленный участок, где нейтрализуются все силы Чёрных Драконов. Кстати, напоминаю, это главная цель командировки. Там и ваши камни ... э-э-э ... дезактивируем и после этого вы станете настоящими Ассенизаторами, а мир спасётся от дисбаланса. Вы со мною согласны? — шеф в ожидании склонил голову.
В душе, как гребень гигантской волны появляется отрицание, но Катя с одобрением кивает: — Это понятно, Леонид Фёдорович, всё сделаем в лучшем виде.
— Всегда знал, что ты девочка боевая, — с отцовской любовью глянул на неё шеф. — К сожалению времени на раскачку у нас нет, сержантов Ли и Мишу Филатова перевожу служить в Особый отдел, чтоб лишних вопросов не возникало и ... за вами метро, и генерал ... с его камнем. Дай бог, что б у нас всё получилось, — вздыхает он как человек, взваливший на свои плечи неподъёмную тяжесть, но который её несёт невзирая, ни на что. — И вот что самое главное, в метро вам необходимо спуститься от станции Кунцевская, там имеется прямой, и полностью безопасный для передвижения тоннель, он ведёт прямо к нейтрализующей камере. Вот карта, изучите как таблицу умножения, и никакой самодеятельности, выйдете в эту точку, там вагонетка, — он ткнул пальцем в пересечение линий, — садитесь, и она вынесет прямёхенько куда нужно ... вы даже почувствовать ничего не успеете.
После разговора с Беловым Леонидом Фёдоровичем, долго не могу прийти в себя, в отличие от Риты, которая в восторге от шефа, называет его не иначе как: "Великий стратег".
Сидим в кафе, хочется выпить, но с утра — верх безрассудства. Что-то идёт не так, что именно, не знаю. Стереотипы сознания беспощадно ломаются. Хоть бы одна зацепка! Вроде всё правильно, Судьба определила нам стать Воинами, с врагами церемониться нельзя. Но где, эти враги? Вампир Вита-с? Но они были всегда, мир не сорвался в штопор из-за их присутствия. Генерал Щитов ... как он не похож на врага. А Стела?
— Сто грамм водки, — окликаю я проходящую официантку.
— Мне тоже! — неожиданно рядом призывно пищит Катя.
— Подрасти сначала, — фыркает официантка.
— А девочке компот, — хохотнул я.
Катя едва не шипит от ярости, а мне неожиданно становится весело, чужая душа потёмки, я даже не мог подозревать, какой шторм бушует в душе моей напарницы. Она стала мне такой родной, как младшая сестра, не удерживаюсь и целую в макушку. Рита благоразумно делает вид, что не заметила моего порыва, Эдик осклабился: — Как вы похожи друг на друга, словно брат с сестрой, — в его глазах нет даже поползновения на ревность.
— Вот скажи, Эдик, мы пыжимся, пыжимся, корчим умные рожи, а как были пешками, так ими и остались. Вот и вектора твои не помогли, шеф нас мигом раскусил.
Эдик смотрит на меня долго, в глазах разливается сочувствие, затем, откровенно ухмыляется: — Как я задумал, так всё и получилось, девяносто процентов правды и десять лжи. Сработало. Не хрена твой шеф не понял.
Гл.21.
Погода как с цепи сорвалась, снег валит, словно сейчас крутой январь. В полку объявлена тревога, снегоуборочная техника не справляется, в бой бросают солдат. Это даёт немедленный результат, взлётные полосы очищаются и военные аэродромы начинают принимать первые гражданские самолёты, которые не смогли сесть в Домодедово и Внуково.
Хотя мы готовы к походу в метро: оружия в избытке, у всех автоматы со смертоносными для нечисти пулями, из-за непогоды приходится выжидать. Все подступы к метро завалены снегом, ни пройти, ни проехать, словно не пускает нас кто.
Бездельничаем. В роте не появляюсь, не хочу, а меня никто и не дёргает. Миша и Ли при Особом отделе, замполиту теперь к ним не подступиться.
Риту стараюсь избегать. Она начинает понимать, в чём дело, невероятно страдает, а по ночам исчезает, бродит в образе кошмарного питбуля по пустынным заснеженным улицам. Я молю бога, что б на её пути не попался какой-нибудь бедолага.
Не хочу видеть и Стелу, боюсь, разорвётся сердце при её виде. А ещё, ощущаю себя предателем, ведь нам приказано убить Чёрного Дракона, а это её отец. Но в душе понимаю, не поднимется у меня рука против него, и Кате не разрешу. Состояние полной безысходности, вроде надо спасать мир ... стоп, как пошло, это американцы всегда "спасают" мир, но только после их "благородных" действий нестерпимо воняет трупами, как бы нам не скатиться до их уровня. Нет, что-то здесь не так, я вспоминаю холодные глаза полковника Белова, острый клык под верхней губой, а за того ли он себя выдаёт? Но за ним стоит целая армия Ассенизаторов, они вычищают города от нечисти, это благое дело ... но всё это как-то на грани фола. Похоже, пришло время говорить с Катей на чистоту, поделиться своими сомнениями. А вдруг она всё примет в штыки, и я сделаю только хуже? Это в человеческом теле девушка с виду хрупкая и нежная, а в шкуре дракона страшный и беспощадный зверь. Да, но я той же природы, неужели мы не договоримся друг с другом! Как это плохо не владеть всей информацией, основывать умозаключения лишь на интуиции и на предположениях. Одно думаю правильно, не стоит пороть горячку, генерала трогать нельзя и камень оставить при нём, сходим в метро, разведаем, что к чему, а там будем действовать по ситуации. Я прекрасно понимаю, план дилетанта, но в моём уравнении все неизвестные, хотя бы один параметр, чтобы зацепиться и найти решение. А ведь он есть! От возбуждения я задрожал. Стела! Не может Чёрный Дракон иметь такую чудесную дочь: не одного изъяна, добрая, умная, невероятно красивая, нежная ... как хочу её встретить! А если Катя меня не поддержит? Я едва не зарычал, стиснул камень, и под левой грудью пронзило болью, от неожиданности выронил. Боже мой, как он напоминает сердце!
В дверь тихо постучали, быстро прячу камень, открываю замок, на пороге стоит Катя, она без линз и её глаза светятся изумрудной зеленью. Она приветливо улыбнулась: — Чего уставился, нравлюсь? — она демонстративно поправила свои груди.
— А ты язва, — буркнул я. — Ты по делу или как?
— Фу, как грубо! Кирилл, я вроде твоя начальница ...
— Иди ты в жо ... — я пропускаю её в комнату.
Она хмыкнула, по-деловому зашла, уселась на диван: — Может, угостишь даму коньяком?
— Ты меня хочешь соблазнить? — с раздражением произношу я.
— Много чести, хочу заметить, ты не в моём вкусе, — равнодушно заявляет она, — но ... как брат, — огорошивает она меня.
— Тогда зачем коньяк? — глупо моргнул я.
— Дурак, ты, Кирюха. Надоело в кафе пить один лишь компот.
Достаю початую бутылку, плеснул в фужеры, Катя делает глоток, облизывает губы: — Тебе можно доверять? — неожиданно спрашивает она.
Я поперхнулся, в удивлении округляю глаза: — Что за странный вопрос? А ты сама как считаешь?
— Ты готов за меня отдать жизнь?
— Что? — я и вовсе растерялся.
— Чего глаза таращишь, ответь на простой вопрос.
— А зачем?
— Ты прикидываешься или издеваешься?
Неожиданно я понимаю, что Катя говорит серьёзно, её почему-то мучает именно этот вопрос. Я делаю большой глоток из фужера, успокаиваю мысли и смотрю на себя словно со стороны. А ведь, правда, мог бы я отдать за неё жизнь? И внезапно понимаю — да. Мы одной крови, нас связывает нечто очень сильное и древнее, в душе я смертельно боюсь за неё и переживаю, но странно, как женщину абсолютно не люблю, в то же время она мне дороже жизни.
— Ох, Катюха, нелёгкий ты задала мне вопрос ... но у меня есть на него ответ, — я невесело улыбнулся.
— И что ты скажешь? — напряглась Катерина.
— Отдал бы, — как факт произношу я.
— Здорово! — она мне сразу верит. — А ты знаешь, и я, если понадобится ... не задумаюсь ... но странное дело, как мужчину, я тебя абсолютно не люблю ...
— Какой ужас! — притворно восклицаю я.
— Нас другое связывает, — нахмурилась Катя.
— Да это понятно, — я становлюсь серьёзным, — мы с тобой одной крови.
— Значит, тебе можно доверять?
— Вполне, — я плеснул ещё коньяка.
Катерина смотрит, не мигая, чёрные зрачки растянулись в тонкие линии, а на её коже я различаю призрачные чешуйки, они едва-едва обозначились, но как это эффектно!
— Кирилл, я не смогу убить генерала, нас очень мало осталось, и я сомневаюсь, что он Чёрный Дракон, мне кажется, шеф серьёзно заблуждается, — делая над собой невероятное усилие, произносит она.
Сердце забилось от радости, я плюхнулся на диван рядом с Катей, погладил её роскошные золотистые пряди, неожиданно поцеловал в самую макушку.
— Ты чего? — отпрянула она, поправляя кофточку.
— Катюша, ты для меня не начальница, и не напарница, ты самый настоящий друг!
— Фу, — с облегчением выдохнула девушка, — а я подумала у тебя "крышу снесло"! Конечно друг ... но не более того. Не дай бог Ритка увидит, что ты меня целуешь ...
— Я Стелу люблю, — неожиданно признаюсь я, — она дочь генерала.
— Дочку Щитова? Когда успел? А что ты скажешь Рите? Ну ты даёшь, напарник, да ты настоящий бабник!! Теперь понятно, почему девочка такая грустная, и псиной от неё часто несёт, каждую ночь в питбуля перевоплощается, она чувствует, что ты её не любишь, оборотни вообще весьма чувствительные.
— Да не пахнет от неё ничем ... чуть-чуть духами и свежестью! — возмутился я.
— М-да, тяжёлый случай, — странно глянула на меня Катерина.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся я.
— Ничего. Просто удивляюсь, как это получилось, что я пригрела под своим боком такого бабника!
— Ты это серьёзно? — я пытаюсь найти в её словах некий подвох.
Катя неожиданно рассмеялась: — А мне то что ... вот только Ритку жалко.
— Я сам себя проклинаю, — мне становится ужасно стыдно.
— Не в моих правилах вмешиваться в любовные отношения, но тебе надо быстрее разобраться со своими девочками ... хотя, — Катя задумалась, — нам скоро спускаться в заброшенное метро. Если Ритуля узнает, что у тебя кроме неё кто-то есть, боюсь, может "сорваться с цепи". Повремени пока. Эх, Кирюха, а с виду ты такой положительный! — с осуждением говорит напарница и с некоторым удивлением произносит: — И зачем тебе какая-та Стела, Ритка с каждым днём всё лучше становится. Ладно, это твои дела, — сообразив, что мне очень неприятен этот разговор, соглашается Катя. — Сейчас надо подумать как нам вести дальше. Белов Леонид Фёдорович, так или иначе, узнает, что мы не собираемся выполнять его задание, и я не знаю, как это отразится на наших отношениях. Я предлагаю тихо исследовать метро, понять, что в нём происходит, причём пойти не в то место, где нам указал шеф по своей карте, а со стороны посёлка. Там ход заварен, но местные утверждают, что видели, как из него выбирался огромный волк, а затем сделать определённые выводы и, я бы не хотела, чтобы шеф был прав на счёт генерала, — посуровела Катерина.
— Надеюсь, он вообще не прав! — вырывается у меня.
— Не надо делать поспешных выводов, — обожгла меня взглядом Катя. — Я с Леонидом Фёдоровичем давно знакома, он странен, бывает, ужасен, но всегда справедлив и его Ассенизаторы выполняют очень полезную работу. За последние годы мы столько мерзавцев уничтожили.
— И тебе нравилось это делать? — осторожно спрашиваю я.
— По крайней мере не испытывала ни малейшего сожаления, — нахмурилась Катя. — А для информации, я лично не участвовала в ликвидациях, под моим началом было несколько групп оборотней.
— А ошибок не было?
— Шеф никогда не ошибался, — жёстко отвечает напарница.
— Ты уверена?
— Кирилл, ты чего хочешь, что бы я разозлилась, и мы поссорились?
— Никоим образом, просто в последнее время в моей душе возникло столько сомнений. Если я тебя обидел, извини.
— Пожалуй, я у тебя засиделась, — Катя отставляет недопитый фужер.
— Значит, обиделась?
— Абсолютно нет, просто меня ждет Эдуард Арнольдович, мы в кафе собрались ... нет, я не обиделась, просто где-то в глубине души и меня грызёт сомнение. Надо во всём разобраться, готовься к спуску в метро.
Катя уходит, я в тягостных размышлениях не нахожу себе покоя. Затем принимаю душ, чисто бреюсь, сбрызгиваюсь одеколоном "Консул" и выхожу на улицу. И что дальше? Куда идти? Немного потоптавшись на одном месте, я побрёл по гарнизону. Ностальгия потянула меня в магазин, где я когда-то познакомился со Стелой. Испытывая внутренний трепет, открываю дверь и обомлел ... она в элегантной шубке, что-то покупает, вид счастливый и беззаботный. Моё сердце словно шваркнулось с высоты о грязный пол, я оцепенел, не в силах отвести от неё взгляд. Она что-то чувствует, медленно поворачивается, улыбка меркнет на губах, в глазах возникает удивление, радость и ... неприязнь.
— Привет, Стела, — язык словно путается во рту и прилипает к гортани, вмиг всё пересохло.
— Здравствуй. Какими судьбами? — равнодушно спрашивает она. Её взгляд обжигает.
— Так ... — умно изрекаю я.
— А, — кивает она, — тогда я пойду.
С весело тараторящими подругами идёт к выходу.
— Стела!!! — вырывается у меня крик.
Она резко останавливается, медленно поворачивается. В наполненных солёной влагой бездонных глазах недоумение и обида.
— Что тебе нужно? — с вызовом спрашивает она.
— Я ... — и больше сказать ничего не могу.
— Стела, ещё один ухажёр дар речи потерял! — хохочут её подруги.
— Это всё что хотел сказать? — она награждает меня презрительной насмешкой, но ... в глубине глаз вижу ожидание.
— Я тебя люблю, Стела, — и даже не понял, что это сказал я. — Давай купим торт и поговорим, — словно молю её.
— Любишь? — насмешливо смотрит она на меня.
— Больше жизни.
— Тогда зачем сбежал? — в недоумении раскрывает и без того огромные глаза.
— Он от тебя сбежал, Стела, да как такое может быть? — радостно заверещали её подруги.
— В себе не разобрался, — искренне говорю я.
— А сейчас что-то изменилось?
— Да, хочу бежать ...
— Что, опять?! — Стела весело хохочет.
— Да ну, тебя, — тушуюсь я, — хотел сказать, с тобой по жизни.
— Ага, большими скачками, — её взгляд теплеет, лёд стремительно тает. Она смотрит на прилавок. — Вот тот, с орехами. Помнишь, мы такой же покупали? — её лицо озаряет лукавое выражение, но в глубине глаз гнездится печаль.
Идём по заснеженной улице, как школьники, на расстоянии. Неожиданно она улыбается, резко берёт меня под руку: — А ты растёшь,— глубокомысленно говорит она.
— Вроде, нет. Каким был в десятом классе, таким и остался, — глупо моргнул я, испытывая блаженство от того, что она держится за мою руку.
Она пихает меня вбок: — Смеёшься?
— А, в смысле ещё одной звёздочки, — догадываюсь я. — Сам не пойму как это получилось.
— Папа говорил, вы бандитов у заброшенного метро положили.
— Действительно, так все говорят, — неопределённо отвечаю я.
— А что, по другому было? — заглядывает мне в глаза и я, вновь плыву.
— Не совсем ... в общем, совершенно не так. Один там бандит был, Миша его подстелил, но и тот ушёл, а других не было.
