Как всегда, Нарьяна была нечитаема. То ли она сейчас бесилась, то ли, просто действовала холодно и расчётливо. Хотя Чезаре предполагал первый вариант.
— А вот тобой, Кирия, я крайне разочарована, — покачала головой директор, — Поэтому для тебя предусмотрено довольно суровое наказание.
Чезаре снова приобнял Марию за плечи и чуть прижал к себе. Чуть позже нужно будет поговорить с ней о том, что произошло. И почему он остановил ее. Но сначала покончить с этой ситуацией.
— Уф... — лаконично ответила Кирия.
— Я объявляю на тебя охоту. Сейчас же. Сию секунду. И Рейко будет запрещено лечить тебя.
Нарьяна отвела взгляд от студентки.
— Свободна.
Она переключила внимание на преподавателей.
— У кого-нибудь есть вопросы?
Что-то в ее голосе подсказывало, что вопросов лучше не задавать.
— Что ж, в таком случае, можете идти.
Выйдя из кабинета Нарьяны, кардинал остановился. Чезаре смутно припоминал, что дело, по которому он шел, было довольно-таки срочным... Но сейчас он был убежден, что у него было дело важнее. В этот раз опасность для Марии исходила не от внешней угрозы, а от нее самой. И он четко знал, что должен быть рядом с ней. Внешне, впрочем, казалось, что с Марией всё в порядке. Она выглядела так, словно никакой вспышки гнева и не было. Как будто поцелуй... попросту перезагрузил её, словно машину. Несложно догадаться, что ему не слишком-то понравилось такое сравнение. Он же не фетишист, в конце концов.
— Лили! — позвала она и помахала рукой девочке, что сидела на подоконнике, болтая ножками.
— Мася! — радостно откликнулась Лилит и кинулась ей на шею, — А где Аня?
— Нет больше Ани.
Чезаре не успел остановить ее, хотя понимал, что в данном случае говорить правду — не лучшая идея. Он бы на ее месте сказал ей, что Анну исключили... И, кажется, теперь Лилит придется убеждать, что Анна ей отнюдь не друг...
— Зачем?! Почему?! Она же хорошая!
— Стерва она хорошая, вот она кто, — ответила паладинка, — Ей просто весело стрелять и убивать. Она ничего кроме себя не видит.
— Мася? — не поняла Лилит и уставилась на Марию, глупо хлопая глазами.
— Нет в ней ничего хорошего. Если было бы хоть что-то, она бы сейчас была жива.
Чезаре понял, что в этот раз даже Марии не по силам переубедить Лилит в одиночку.
— Она притворялась хорошей, Лилит, — сказал он, — Задумайся: будь она хорошей, стала бы она втягивать тебя в эпицентр сражения? Мария чуть с ума не сошла, узнав, во что она тебя втянула — потому что со стороны всегда видно лучше.
— На неё сами все напали! — возмутилась драконица, — Сами! Сами все понабежали и стали стрелять!
Девочка подбежала к окну и указала в сторону сада.
— Смотрите! Она просто стояла там!
— Она убила ни в чем неповинного человека, — напомнил Чезаре, — И втянула тебя как соучастницу... Даже более того — как живой щит. Ты помнишь Герхарда фон Рейлиса? Разница лишь в том, что он действовал силой, а она обманом.
Подойдя ближе, шпион покровительственно потрепал Лилит за плечо.
— Я знаю, это тяжело. Но люди часто кажутся лучше, чем есть в действительности... И именно поэтому нужно держаться тех, чьи слова не расходятся с делами. Таких, как Мария.
— Он! Он! Он напал! С ножом! Первый!
Девочка задумчиво коснулась пальцем нижней губы.
— Вроде бы...
Мария не стала ничего говорить, она просто сгребла Лилит в охапку, прижав к груди, и зарылась щекой в её седую шевелюру. Чезаре вздохнул:
— Тебе хочется так думать. Так уж мы устроены, что всеми силами стараемся защитить себя от разочарований. Но реальность жестока, и не всегда человек, разговаривающий с тобой по-доброму, действительно так уж хорош. Это, пожалуй, главный урок жизни: между красивой речью и правильными поступками люди всегда выбирают первое. И это приводит их к разочарованиям.
— Ага. Вот ты думаешь, что он такой весь верующий кардинал, а на деле желтозадый японский шпион или руководитель проекта 'Кербер', — весело добавила Мария.
— Или гигантский краб! — оживилась драконица, взмахнув рукой, — Или китайский танк!
— Вот видишь... а твоя знакомая оказалась колумбийским танком, — кивнула аспирантка.
— Клумбийский? — Лилит выпутала из объятий голову и злобно... посмотрела на клумбу, — Маленькие вероломные клумбийцы!
— Кажется, крабы могут вздохнуть с облегчением, — негромко прокомментировал Чезаре, но разубеждать ее не стал. Пусть лучше винит клумбы...
Мария рассмеялась. Весело и заливисто, запрокинув голову назад. Честно говоря, такая реакция казалась чрезмерной... Но в конце концов, лучше когда она смеется, чем плачет.
— Интересно, перед кем нам придется отвечать за кремированные клумбы... — добавил макиавеллист.
— Не знаю... — немного отсмеявшись, ответила Мария, — Свалим всё на клумбийский танк...
Она отпустила Лилит, и та немедленно припала к земле, будто котенок, осторожно подкрадываясь к клумбе.
— Главное, чтобы она не решила, что клумбийцы объединились с крабами.
— Тройственный союз: клумбы, крабы, лампочки, — ухмыльнулся шпион.
Девушка сделала шаг к Чезаре и, не прекращая наблюдать за Лилит, положила голову ему на плечо. Сейчас она казалась... умиротворённой.
— Нет-нет-нет, лампочки тут не при чём. Ни в коем случае, пусть лучше будут крабы... а пока пусть пожжёт клумбы, завтра расскажу ей сказку о том, что все злые клумбийцы теперь мертвы.
— И все будет хорошо, — ответил он, гладя ее по голове. Недавнего холода не было и в помине, и это было с его точки зрения еще лучше.
— Мне кажется, я сейчас упаду, — капризно пробормотала Мария.
Чезаре лукаво улыбнулся, а затем... поднял ее на руки. Порванные мышцы руки и сломанное ребро отозвались болью на такое издевательство, но несмотря на это, он весело заявил:
— Так не упадешь.
— Кажется, это тело немного сходит с ума, — пробурчала девушка, прижимаясь головой к его плечу и закрывая веки, — Оно ведёт себя, как пьяное... боже... или это у меня с головой что-то не то...
Чезаре ничего не ответил, лишь тепло улыбнулся. Сходит с ума... Пожалуй, если бы он пару лет назад наблюдал за ними двоими со стороны, он бы подумал именно так, причем об обоих. Как знать, может, в каком-то смысле так и было.
— Чезаре... она там... сейчас ведь просто клумбы жжёт, верно? А то... она как-то опасно затихла, — пробормотала девушка.
Пользуясь преимуществами своего роста, он присмотрелся и ответил:
— Устроила засаду на клумбу.
— КОСТРАЦИЯ!!! — резко завопила Лилит и, подпрыгнув, махнула руками, будто что-то метнула в клумбу. В следующую секунду из земли вырвался огромный столб пламени... да-да, в две тысячи градусов, не иначе. Они оба не знали, какая зараза упомянула при ней термин 'кастрация', но тот факт, что драконица производила его от русского слова 'костер', был хорошо известен. Поэтому подозревали Светлану Сухарикову или Данилу Загребного.
— Слышу, — хохотнула Мария, не открывая глаз, — Она только что 'кострировала' клумбу.
— Хорошо, что именно кОстрировала, — хохотнул Чезаре, любуясь умиротворенным лицом девушки, — А то клумба, которую можно кАстрировать, это уже какой-то уникальный эксперимент... Причем не столько по ботанике, сколько по фармакологии.
— Как ты думаешь... — спросила она, — Ее сейчас можно оставить одну?
— Вроде, на какое-то время клумбы занимают ее полностью, — задумчиво ответил мужчина, — А две безбашенные девицы, втягивающие ее в авантюры, это уже слишком для одного дня.
Мария царственно и лениво взмахнула ручкой.
— Тогда унеси меня из этого коридора... куда-нибудь.
— Слушаюсь, моя принцесса! — улыбнулся Чезаре, после чего понес ее... Куда-нибудь. Куда глаза глядят. По-хорошему говоря, у него не было особых идей, куда ее нести: о том, чтобы идти по делам, не шло и речи, а над идеей нести ее в свою комнату он собирался задуматься после бала.
В итоге он остановился на том, чтобы отнести ее в ту часть сада, что осталась незатронута сражением. Там сейчас должно быть спокойно...
— Я иногда поражаюсь тому, насколько самоуверенными могут быть люди, — вдруг произнесла Мария, — Она ведь даже не подумала о том, что она что-то делает неправильно. Ладно даже об этом! Она не задумалась о том, что её могут убить!
Брови девушки сдвинулись к переносице.
— Существует лишь две бесконечные вещи, — процитировал преподаватель, — Вселенная и человеческая глупость. И то, насчет Вселенной я не уверен. Блестящая иллюстрация к этой идее, не правда ли?
— Это уж точно, — фыркнула девушка, возведя глаза к небу, — Хотя... мы ж с тобой те ещё два примера этой глупости.
— Может, и так, — улыбнулся он, — Но наши с тобой отношения — наше личное дело. Даже когда мы нагло занимаем комнату Нарьяны.
— Отмазки придумываешь? — усмехнулась Мария и оправила упавший на нос локон, — Кстати, у меня вроде бы перестала кружиться голова, и я снова могу сама ходить... но давай сделаем вид, что второй половины фразы ты не слышал.
— Ну, передвигаться таким образом можно не только по необходимости, но и для себя... — заметил Чезаре, — Так же, как и целовать тебя я могу не только по необходимости, но и для себя.
После чего поторопился делом подтвердить свои слова. На сей раз девушка ответила на поцелуй куда более живо. Не страстно, а мягко, нежно. Её рука, в прошлый раз бессильно висевшая вдоль тела вместе с пламенным мечом, оплавляющим пол, обняла Чезаре за шею.
Через какое-то время поцелуй прервался, и мужчина улыбнулся, глядя ей в глаза:
— Нужно же наверстывать упущенное за полгода.
Мария улыбнулась и ничего не сказала. Просто поцеловала его еще раз. Казалось, они оба выпали из потока времени безо всякого Хроноса: шпион как будто забыл, что и у него, и, скорее всего, у нее еще есть дела. Как будто на свете не существовало ничего, кроме них двоих.
Именно так, не прерывая поцелуй, они добрались до небольшой беседки со скамьями и небольшим столиком в глубине сада, огороженной от всего внешнего мира густым кустарником, который, впрочем, не мешал им видеть, если такое желание вообще возникнет, могучие столбы пламени от кострации клумб.
Наконец, девушка оторвалась от губ мужчины и просто посмотрела ему в глаза, не говоря ни слова, лишь чуть заметно улыбаясь.
— Я люблю тебя, — произнесла она.
Чезаре сел на скамью, усадив девушку к себе на колени и освободившейся рукой касаясь ее волос.
— А я тебя. Видишь, как все замечательно сложилось.
— Замечательно сложилось, что Лилит не угрохали в этом побоище... — Мария сделала небольшую паузу и сглотнула, — И что ты не дал мне сорваться.
— Я люблю тебя такой, какая ты есть, Мария. Я не хочу, чтобы ты становилась... Мной.
— Я вряд ли стану тобой, — улыбка девушки стала чуть шире, — Уж поверь. Я не склонна к многоходовым интригам там, где можно всё решить ударом меча.
— Пусть так, — пожал плечом Чезаре, — Но, тем не менее, оставь лучше жестокость и безжалостность для меня. Ты — все то светлое, чего нет во мне. И я не хочу, чтобы когда-нибудь сияние твоих глаз померкло.
— Если хочешь, чтобы девушка была ангелом, обеспечь ей Рай, — хихикнула в кулачок паладинка.
Чезаре негромко рассмеялся в ответ и снова поцеловал ее. В принципе, он мог бы в ответ на такое заявление зайти и несколько дальше поцелуев... Но что-то ему подсказывало, что со сломанными ребрами, надорванными мышцами и неизвестным спектром травм от взрыва пирогеля даже он проявит себя не с лучшей стороны.
— Пожалуй, тебе тоже стоит обзавестись боевым сигмафином, — негромко сказала Мария, когда поцелуй снова прервался, — А то обычному оружию недостает мощи.
В этом она, конечно, была полностью права. Но...
— Знаешь, достаточность огневой мощи — это последнее, о чем мне хочется думать, целуясь с тобой.
— Вот я и отвлекаю тебя, отче, чтобы ты не ввёл себя в грех... раньше времени, — девушка покраснела и шутливо стукнула Чезаре кулачком по плечу. Удар оказался чувствительным: всё же, боевая паладинка даже в мужских объятиях остаётся таковой. Впрочем, он не смог бы злиться на нее, даже будь этот удар нанесен ее огненным клинком.
— То я слишком тяну с признанием, то слишком тороплюсь с грехом... Эх, — Чезаре картинно вздохнул, после чего лукаво улыбнулся, — И вообще, хватит называть меня отче. А то получится, что я двух шагах от того, чтобы попробовать совершить инцест...
Мария рассмеялась.
— Но вы ведь всё-таки святой отец Чезаре Финелла, — проворковала она, — Разве нет?
Ответа она не дождалась, так как снова рассмеялась.
— Или вы японский шпион?
— Ну, вообще одно другому не мешает, — задумчиво протянул 'святой отец', — Но я уже давно не тот и не другой. Преподаватель политологии Чезаре Финелла... Сказал бы кто год назад — рассмеялся бы ему в лицо.
Старую присказку, что бывших агентов спецслужб не бывает, он решил не упоминать.
— А если бы он описал всю ситуацию тебе? — Мария ехидно прищурилась и чуть наморщила носик, — Во всех подробностях и деталях?
— Тогда я решил бы, — не задумываясь, ответил Чезаре, — Что ему самое место в том самом богоугодном заведении, где ты когда-то предлагала спрятать Лилит.
— Как жаль, что Хронос тогда не был запущен. Я бы не отказала себе в удовольствии вернуться в прошлое и рассказать тебе твоё будущее. Например, под видом странствующей цыганки-предсказательницы.
— Цыганки? — усмехнулся он, — Это уже какой-то Ноттр-Дам.
— Зато цыганкам-предсказательницам положено говорить загадочные вещи! — возразила девушка.
— Угу, 'будешь жить в Японии, взрывать мозг студентам трудами Макиавелли и домогаться послушницы'.
— Я уже паладин! — шутливо возмутилась Мария, — И вообще, я начала бы издалека... с чего-нибудь, что проще усваивается. Например, с того, какие ты будешь поручать ученикам практические задания, а не с того, что твоя возлюбленная как-то раз пару часов на дне морском с крабами общалась.
— Я бы ответил 'бедные дети', — усмехнулся Чезаре, — С чем, в общем-то, и сейчас не стал бы спорить.
— Ты будешь смеяться, но мой предмет взрывает им мозг куда надёжней, — хихикнула девушка, — Сначала самим фактом серьёзности, а затем — во время обучения. Всё же у нас школяры склонны к цинизму и прагматизму больше, чем к мышлению в различных сетках моральных координат.
— Охотно верю, — хохотнул макиавеллист, — Но кроме предмета важен также преподаватель... А студента, общающегося с тобой, я 'бедным' назвать никак не могу.
— Ты зато не воюешь с философом, хотя... — она задумчиво коснулась пальчиком нижней губы и посмотрела куда-то в небо, — Наверняка это потому, что наш джедай считает тебя ситхом более высокого порядка.
— Правильно считает, — ухмыльнулся Чезаре, — А тебя он, значит, считает ситхом равного порядка?
'Ситх высокого порядка' выразительно покосился на кольцо, из которого возникало алое лезвие огненного меча.
— Ага, — кивнула Мария, — Особенно весело, если какой студент ходит и на те, и на другие занятия. Это уже настоящая хохма.
