Рональд Уизли И Бремя Предков

— Пришли изучать трансфигурацию?

Странный на первый взгляд вопрос, даже глупый, но она задала его не просто так.

— Для этого я здесь, — подтвердил Уизли, не меняя выражения лица.

— Тогда не теряйте времени, — Минерва взмахнула палочкой, призывая некоторый инвентарь, несколько кубков, иголок и пуговиц, все из разных материалов, — если я попрошу вас превратить один из этих предметов в птицу, какой вы выберете?

Рональд с едва заметной насмешкой улыбнулся:

— Железную иглу, профессор.

Что же. Либо он кое-что знает, либо просто угадал.

— В змею?

Уизли чуть пожал плечами:

— Не имеет значения, но змей проще призывать.

— Может быть вы мне даже скажете, почему?

Уизли кивнул:

— Для всех млекопитающих лучше использовать кость как материал, желательно максимально близкого объема с объектом превращения. Для птиц железо, и здесь предпочтение нужно отдавать форме, наиболее удобной для полета. Для почти всех водоплавающих идеальным материалом являются песок и стекло. Змей легче призвать, чем трансфигурировать.

Минерва кивнула:

— Учебник вы читали внимательно, но вы изъявили желание постигать углублённый курс, а это уже другой уровень. Выбор материала не только может облегчить выполнение заклинания, но и повлиять на свойства трансфигурированного предмета. Серебро усложняет отмену изменений, алхимическая сталь, цизиум, наделяет неживой предмет свойством термоинтруса, при котором материал имеет температуру, на несколько градусов превышающую температуру окружающей среды. Цизиум, при использовании его для создания живого трансфигурированного существа, делает его медлительным и неагрессивным.

Новый взмах палочкой, и на стол ложится относительно небольшая книга.

— К концу следующего месяца жду от вас эссе на тему самых распространенных свойств, получаемых при трансфигурации.

Размытое задание, которое, тем не менее, продемонстрирует стремление Уизли к знаниям. Чем больше распространенных свойств он охватит, тем лучше. Ученик никакого протеста не выказал, лишь с любопытством покосился на книгу и вернул все внимание на нее.

— Сейчас же займёмся практикой. В трансфигурации более, чем в чарах, важна практика. Поэтому разложите иголки перед собой и поочередно превращайте их, сначала в шнурки, затем, отменив превращение, в спички, а потом в пуговицы. Повторяйте упражнение, пока я вас не остановлю.

Минерва наблюдала за реакцией мальчика, ожидая негатив в любой форме. Однако Рональд с готовностью и даже с видимым оживлением приступил к выполнению упражнения. Что же, он действительно был достаточно прилежным, пусть несколько избирательно, порой практически игнорируя выполнение некоторых упражнений. Такое Минерва также видела много раз — талантливый юный маг, скучающий от слишком медленного темпа прочих учеников. Сейчас ей оставалось только следить, чтобы он не переусердствовал и не получил перенапряжения. Все же всего лишь второй курс.

И через некоторое время Минерву укололо сожаление о том, что Уизли попал не на ее факультет. Мальчик уверенно и легко творил заклинания, не исполняя движения палочкой в полном соответствии с требованиями. Однако это не было ошибкой, просто у него формировался индивидуальный стиль, который обычно появляется к концу третьего, началу четвертого курса. Нечто подобное она пока видела только у двух других фаворитов из второкурсников — Поттера и Малфоя. Грейнджер, несмотря на все усилия, пока с большим трудом осваивала предмет Минервы. Второй малозаметный момент — Уизли проводил одну отмену разом на все предметы. Большинству второкурсников повторить такое не удалось бы.

Наблюдая за выполнением упражнения, Минерва размышляла об использовании Уизли для стимулирования другой своей ученицы, Грейнджер, которая тоже должна была прийти на дополнительные занятия в ближайшее время. Не то чтобы девочке не хватало стимула или упорства... Скорее, конкурента, с которым можно соревноваться. А главное — наглядного примера более простого и практичного подхода.

— Профессор МакГонагалл, я разобралась... — донеслось из-за двери ещё до того, как голова с копной каштановых волос попала на глаза Минерве. — Уизли!

Рональд, сначала вообще не отреагировавший на появление Гермионы, после ее обращения принял обречённо-смиренный вид, прошептав:

— Почему моя фамилия всегда звучит как оскорбление?

Минерва вспомнила близнецов и мысленно улыбнулась.

— Проходите, мисс Грейнджер, — тем не менее весь облик и интонации профессора остались бесстрастными, — присаживайтесь. Должна ли я предположить, что в вашем деле наметился прогресс?

Грейнджер, справившаяся с удивлением, кивнула и, переключившись на любимую тему, затараторила:

— Да, профессор. Если во время произнесения заклинания переводить взгляд с одного предмета на другой, то... ну, у меня один раз из четырёх получается трансформация...

— Трансфигурация, — привычно поправила МакГонагалл.

— ...двух предметов, иногда даже полная, — будто и не заметила замечания Гермиона, садясь за соседнюю с Уизли парту.

Профессор, подумав с секунду, перевела внимание на слизеринца.

— Мистер Уизли, сделайте паузу.

Рональд послушно остановился под любопытным взглядом Гермионы. Было заметно, что ей не терпелось похвастаться, что она этап, выполняемый сейчас Рональдом, уже преодолела, а ещё поделиться своим опытом, но прилежная девочка молчала. Жаль было ее разочаровывать, но маглорожденной следовало понимать, чем она отличается от потомственных волшебников. Конечно, прилежным трудом она может многого достичь, да и Уизли далеко не среднестатистический потомственный маг, но все же.

— Отмените трансфигурацию и примените ее снова, ко второй и четвертой иголке одновременно.

И вновь Гермиону уже подмывало дать подсказку, отчего она едва могла усидеть на месте. Но Рональд без малейшей заминки одним взмахом вернул предметы в изначальное состояние, а затем все тем же обычным, даже небрежным взмахом применил обычную трансфигурацю, и на глазах удивленной Грейнджер указанные иглы превратились в спички.

— Но это неправильно! — потеряв самообладание, воскликнула гриффиндорка, — Это делается не так!

В другой ситуации Минерва бы одернула девочку, но сейчас она добивалась именно этого результата. Уизли посмотрел на Грейнджер с лёгкой насмешкой:

— Что именно?

— Ты применил обычное общее заклинание! А для этого задания существует специальное!

— С чего ты взяла?

— Но профессор! — обратилась гриффиндорка к Минерве в поисках поддержки от авторитета.

Однако профессор не оправдала ее надежд:

— Заклинание, которое я вам показала, мисс Грейнджер, учебное. Оно необходимо для тренировки, чтобы впоследствии научиться обходиться без него, прямой трансфигурацией, как это продемонстрировал мистер Уизли.

Гермиона обвиняющие посмотрела на слизеринца:

— Так ты уже тренировался с этой магией!

Тот пожал плечами:

— Без понятия, о каком заклинании идёт речь. Это все та же трансфигурация, просто берешь и делаешь. Контроль чуть сложнее, не более.

— Но... Но это же невозможно!

На короткий миг лицо Уизли отразило снисхождение, но лишь на миг, так что заметила только Минерва, ответив своей ученице:

— Мы говорим о магии, мисс Грейнджер.

— Нет ничего невозможного, — тихо добавил Рональд со снисхождением.

Но его комментарий лишь раздразнил гриффиндорку.

— Не может такого быть! Есть правила! Тем более в трансфигурации! Есть законы! Есть исключения Гэмпа! — полыхая праведным гневом, заговорила она.

Рон лишь пожал плечами, не собираясь спорить, но демонстрируя уверенность в своей правоте.

— Вам есть что ответить, мистер Уизли?

Сказать ему явно было что, но слизеринец пожал плечами:

— Нет, профессор. Разрешите продолжить упражнение?

Минерва кивнула:

— Продолжайте, мистер Уизли.

Слизеринец тут же вернулся к прерванному упражнению, продолжая терпеливо отрабатывать непростой навык.

— Но профессор! — с какой-то обидой взмолилась девочка, как делала всегда, когда по ее представлениям о мире наносили очередной серьезный удар.

Минерва уже не в первый раз пыталась донести до своей ученицы, что ее взгляд слишком узок, что теория для мага является лишь фундаментом для навыка и умения, и, видит Мерлин, не последний:

— Магия не подчиняется правилам, мисс Грейнджер, — терпеливо повторяла МакГонагалл, — это мы, волшебники, вынуждены создавать правила, чтобы как-то систематизировать и сформулировать свое понимание магии.

— Но как же законы трансфигурации?! — продолжала упорно защищать свою точку зрения гриффиндорка, как делала всегда в такие минуты.

Похвальное упорство, достойное Годрика Гриффиндора, по мнению Минервы, но в данном случае неуместное. Рональд своим хмыком выразил солидарность с мнением преподавателя.

— Мистер Уизли, что вы можете сказать о законах трансфигурации?

Слизеринец чуть поморщился, не слишком радуясь возможности проявить знания.

— Трансфигурация еды известна с двенадцатого века. Другой вопрос, что потребляя такую пищу, можно быстро получить Ливонскую Лихорадку или Серую Оспу, одно хуже другого и очень плохо излечивается. Однако известно как минимум о трёх волшебниках, точно умевших создавать безопасную пищу. Причем все трое не были учёными, во всех случаях имело место обычное чудо. Известны единичные случаи способностей создавать что-то из ничего. Расстояние в сто семьдесят футов вовсе не является ограничением для трансфигурации. Дайте профессору Дамблдору какой-нибудь хорошо сохранившийся посох, и он покажет, что этот закон вовсе не непреодолим. А твой друг Гарри, — Уизли открыто улыбнулся, — выжил после прямого попадания смертельного проклятия. Поэтому нет ничего невозможного. Мы называем невозможным то, что очень сложно, или пока неизвестно, как воплотить в жизнь.

Гермиона надулась и замолчала, а Рональд, вернувшись к своим спичкам, отменил изменения и взмахнул палочкой. Первая, третья и пятая игла стали спичками. Снова отмена и новый взмах — ничего не произошло. Минерва уже догадалась, что он пытается сделать, но ей самой стало любопытно, получится ли у него.

Уизли сосредоточился и взмахнул палочкой. Четыре, кроме средней, иглы стали спичками, а у мальчика пошла кровь от перенапряжения. И это было удивительно. Нет, не перенапряжение, а то, что парень достиг его обычным усилием воли. Он ещё мал, и его предел пока скромен, но если он каждый год будет начинать ее уроки с того, чтобы выходить за пределы своих возможностей...

Альбус считает, что дети Уизли не достигнут многого в магии, пусть у них есть таланты в других областях. Но ведь даже Альбус Дамблдор может ошибаться.

Глава 37

— Ещё слишком рано, Альбус, — отрицательно покачала головой профессор прорицаний. — Я не просто так ставлю свой открытый урок на конец года.

Трелони прикрыла глаза и отвернулась в сторону. Разговор, произошедший неделю назад, имел множество вариаций. А ее дар помогал не только иногда заглядывать в грядущее, но и возвращаться в прошлое, чтобы взглянуть на разные варианты произошедших событий. Она ещё с первого учебного дня знала, что открытый урок у второкурсников она проведет не в самом конце года, как ей это было привычно, а в его начале. Правда причина такого изменения оставалась для нее сокрытой до момента, как директор пригласил ее на разговор и выложил свою просьбу.

— Меня интересуют два ученика, Сивилла, — пояснял ей Дамблдор, — просто взгляни на них и расскажи, что увидишь.

Всю прошедшую неделю Трелони возвращалась к этому разговору, выставляла его так и эдак, но Альбус ничего не объяснил о своих мотивах, свыше своей особой заинтересованности в судьбах этих двух волшебников.

Время — удивительная вещь. Прорицательница, силой своего дара, может заглядывать в возможное, но не случившееся прошлое, но не может увидеть того, чего не могло произойти. Например, Альбус Дамблдор ничего ей не объяснил ни в одном из возможных вариантов их разговора. Будущее же, пока ещё не ставшее настоящим, не предопределенное, все равно не стремилось делиться секретами. Возможных вариаций было слишком много, чтобы кто-то сумел бы объять их все.

Сивилла открыла глаза, посмотрев на дверь, в которую через две минуты зайдет девочка с вороньего факультета. Или мальчик с барсучьего. Хотя все же девочка, она станет одной из ее учениц до седьмого курса. Это уже практически судьба.

Трелони снова прикрыла глаза. Она могла силой своей воли подавить свой дар, перестать чувствовать вероятности, закрыться, но не могла сейчас этого сделать. Просьба Дамблдора как раз касалась того, что она почувствует, глядя на интересовавших его юных волшебников. А значит ей необходимо сосредоточиться. К счастью, посмотреть, что ее дар говорит об учениках, можно будет потом, возвращаясь в этот момент.

Вот дети начинают втягиваться в класс. Сивилла сосредотачивается, чтобы не заглядываться ни на кого из них, пока рано, ей нужно сэкономить силы.

Она знала, как выглядит со стороны, могла вернуться в сегодняшнее утро в момент, когда смотрела в зеркало. Молодая, по-своему привлекательная, в меру экстравагантная волшебница, не более того. Она сама выбрала именно этот образ, облик. Ее дар и так выделял ее на фоне многих, поэтому к дополнительному вниманию она не стремилась.

— Ты знаешь, что я пришла в Хогвартс именно потому, что не хотела заглядывать в судьбы других, — сказала она директору практически во всех вариантах. — Сплетение чужих судеб ещё ни одной провидице не приносило счастья.

— Я помню, Сивилла, и потому прибегаю к твоей помощи так редко, как могу.

Трелони снова открыла глаза, рассматривая рассаживающихся учеников. Отмеченная ей девочка оказалась не той, не такой. Не судьба, что-то важное когда-то изменилось. Все же ее дар, сколь сильным бы он ни был, далеко не всегда давал правильные ответы.

— Здравствуйте, дети, — ведьма открыто улыбнулась второкурсникам.

Она уже нашла взглядом обоих интересовавших директора мальчишек, но пока не стремилась заглядывать в их судьбы. Для настоящего прорицания нужны были ритуалы, вспомогательные средства, мимолётным взглядом своего дара она могла увидеть лишь общие черты. Разве что судьба одного из них будет достаточно сильной, чтобы вплетать в себя чужие судьбы, подчинять своей воле других.

— К концу этого года все вы выберете себе дополнительные предметы на следующий год. Среди прочих вы можете выбрать и прорицания, однако же... — Трелони, пользуясь своим даром, начала вглядываться в второкурсников в поисках отклика. — Однако же лишь немногим из вас я посоветую свой предмет.

Несколько раз она почувствовала отклик, которого искала, но теперь этим девочкам предстояло самим сделать свой выбор, иначе это не их судьба.

— Сразу даю понять: бытовое прорицание доступно только волшебницам. Среди мужчин способностей к гаданию и предсказаниям не встречается... Если не считать Пророков. Но Пророк — крайне редкое явление. Мужчина, увидевший некий момент из будущего, тратит всю свою жизнь, чтобы разгадать значение своего пророчества, а разгадав... Пытается исполнить или предотвратить его. Пророк полностью зависим от своего пророчества, поверьте, это не та судьба, которой стоит себе желать.