Дефект бабочки. Ученица

К счастью, на четвертый день отпустило сначала Туилин, затем меня, а после и Милуэль. Мы с большим аппетитом пообедали, и жизнь снова стала прекрасной и удивительной. Девицы принялись за вышивание, а я неожиданно стала рассказчиком. Да, я начала рассказывать сказки — все, что помнила. Братьев Гримм, Шарля Пьеро, Гофмана, мультфильмы и фильмы. Время от времени я создавала иллюзии для большего эффекта — кот в сапогах (очень колоритно смотрелся в костюме эльфийского лучника), страшный людоед (он у меня вышел занятным — один глаз посередине, второй съехал на затылок, из спины выросла третья рука — девочки решили, что он такой и должен быть, но на самом деле я просто не справилась с плетением) и прочих. Иллюзии, конечно, держались совсем недолго, но зато это совершенно безопасно. Спутницы были в восторге. Затем и сами начали рассказывать баллады и сказки эльфийского леса. А уж когда присоединилась Жэнет... Мы так смеялись, что на пятый день вечером князья поинтересовались — о чем это таком веселом мы беседуем на своей ладье? И сказки пришлось пересказывать по второму разу. Впрочем, никто не возражал, даже наоборот, суровые дядьки слушали как дети — вот что значит — недостаток впечатлений. Хотя — какой же у них может быть недостаток, с их-то жизнью? Или дело в том, что в сказках, в отличие от реальности, все всегда заканчивается хорошо?

На седьмой день, утром, мы покинули ладьи и, двигаясь, то шагом, то легкой рысью направились на северо-запад, и чуть позже полудня добрались до Иллетора.

Глава 20

Кавалькада под знаменами домов бабочки и лотосов въехала в город по южной дороге. Впереди — тройка князей — кронпринц посредине, справа посол, слева Даэлин. За ними наша троица — Милуэль посредине, я слева, Рениэль справа. Накануне никак не могли решить — как именно всех расставить. И нечего удивляться, этот вопрос только кажется пустой условностью, на деле же в зависимости от расстановки окружающие будут делать выводы о серьезности намерений нашего дома. То, что, посольство въезжает не окружными дорогами, а прямо и напоказ, уже многое говорит, а уж, нахождение посла рядом с ясным князем является показателем глубокого уважения. Положение Милуэль тоже не случайное — прямо за супругом. В общем — утритесь завистники и недоброжелатели, у нас любовь и дружба на века.

Спрашивается — а о чем тогда спор был? А спор был о безопасности. Уважение — это хорошо, но вот найдется фанатик или продажный тать, пустит стрелу каленую в посла или княгиню — и как, скажите, потом это все расхлебывать? Вовек же не отмоемся. Судили, рядили вечером долго, пока мне все это не надоело, и я не послала Туилин из нашего шатра в шатер князей с просьбой допустить меня на совет. И напоминанием, что у них, вообще-то маг имеется. Я, то есть. В соседнем шатре после такого заявления повисла тишина, затем ясный князь произнес:

— Действительно, послушаем, что скажет высокая княгиня.

Высокая княгиня им напомнила про уже известное Рениэлю и Даэлину заклинание, отводящее стрелы. По крайней мере, порядка сотни стрел оно отразит, этого с лихвой хватит. Все очень обрадовались, и было решено не скромничать. Поэтому в пригороде, в небольшой гостинице мы переоделись в парадные одеяния, нацепили украшения, какие только имелись и такой, в прямом смысле слова, блестящей процессией явились в столицу дома. Впереди ехали глашатаи и приказывали изумленному народу расступиться перед ясным князем, высоким князем и послом. Народ, конечно, расступался, но только перед всадниками, а вот по сторонам его становилось все больше и больше. На редкое событие сбежался чуть не весь город — понятное дело, никто же простой люд ни о чем не предупреждал. Так что перед самыми воротами в закрытую долину, где расположены замки семьи, мы продвигались со скоростью улитки.

Конечно же, вручение подарков и верительных грамот в день приезда не полагалось. Но это не значило, что гостя можно принять как попало. И честь принимать его досталась нам с Даэлином. Благо мажордом был предупрежден заранее и приготовился к встрече. Так что, тепло попрощавшись с ясным князем и Рэниэлем мы за воротами свернули направо.

Слуги встретили нас у входа в замок, мажордом приветствовал дорогих хозяев и не менее дорогих гостей и мужчины направились в купальню, но перед этим мажордом отдал мне ключи от сокровищницы. Я отправила Мирабель в купальню, и вместе с ней Туилин и Жэнет — помогать. Сама же резвой ланью, в сопровождении фрейлин поскакала в гостевую башню, на ходу выслушивая поздравления с благополучным прибытием, и жалобы друг на друга. В покоях Ривелина велела сменить простыни на кровати — принести те, которые еще ни разу не использовали и такие в дальнейшем и стелить. На робкое возражение фрейлины Ласиланты, что новые предназначены в первую очередь для господ, заявила, что посол — гость и впредь исходить надо из этого. А кто не понимает таких простых вещей, может уйти к какой-нибудь другой княгине. Жестоко? Жестоко. А что делать — ее род жил на южной границе и в результате не осталось никого из мужчин. Но не позволять же теперь делать мелкие пакости Ривелину. Хорошо если мелкие...

— Иолата, принеси из моей спальни статуэтку кошки.

— Бронзовую?

— Да. Пусть будет здесь для красоты. И распорядись прямо сейчас повесить один из тех, новых гобеленов от дома поющего камыша.

Затем зашла в сокровищницу — по сути, в маленькую комнату без окон, рядом с хозяйскими покоями и выбрала золотую посуду на праздничный стол. Спустилась на кухню и узнала — что будут подавать к ужину. В отличие от фрейлин повар меня не подвел — на ужин ожидался кабан в яблоках на основное блюдо и множество другой снеди. Вместе с ним мы спустились в погреба и выбрали несколько бочек медовухи. Лишь затем я добралась до купальни. В купальне долго не задержалась — некогда, быстро вымывшись и высушив магией волосы себе и остальным девицам отправилась с ними в свои покои — готовиться к праздничному ужину. Ужин не разочаровал — видимо потому, что одна половина присутствующих устала от долгого путешествия и радовалась ее окончанию, а другая половина получила прекрасную возможность первыми рассмотреть посла, чтобы потом поделиться наблюдениями с друзьями и знакомыми. Поэтому за столом царило всеобщее оживление. Ну и кабан, конечно. Без кабана и медовухи ничего бы не получилось. Из-за стола все встали, когда луна поднялась уже высоко и освещала ночной сад как десяток фонарей разом. Проводили Ривелина в его покои, затем Милуэль (оставили с ней Туилин и Жэнет) и, наконец, направились к себе.

— Вам помочь, госпожа? — спросила Иолата.

— Не нужно, ступай. Дамы, завтра я поговорю с каждой, а сейчас спокойной ночи.

Фрейлины вышли, и мы остались вдвоем с Даэлином.

Я зачем-то прошлась по комнате, потерла пальцем подоконник — нет ли пыли... Будто это было так важно — поздно ночью, после трудного дня.

— Вы устали?

Хороший вопрос. Можно ответить �да� и это будет абсолютной правдой. Только если я сейчас так отвечу, и мы просто ляжем спать (кстати, а куда он ляжет, на кровать или на сундуки, стоящие вдоль стены?) я просто не представляю, как мы будем дальше жить. Ведь его интересует совсем другое. Я повернулась к нему и спросила:

— Мы так и будем говорить друг другу �вы�?

Даэлин сел на кресло у окна, положил руки на столик, где лежали книги и писчие принадлежности, и устало усмехнулся.

— Не я это начал.

— Спорное утверждение. Как посмотреть.

Я села напротив и добавила:

— Но сейчас, не об этом. Я хочу понять — как мы вообще будем жить с тобой?

— Три года еще не прошло, Ира.

— А нужно ли ждать три года? Может все уже понятно...

Он тяжело вздохнул и предложил:

— Давай поговорим серьезно.