Прис деликатно проводили до белой двери — через длинный белый коридор, мягкие светлые ковры на полу и абсолютную тишину. Перед дверью деликатно же остановились, вместе с женщиной в комнату не зашли. Дверь тихо шепнула петлями и приоткрылась.
Прис замерла на пороге.
Глава 5.
Все понемножку.
Июнь-август 2026.
"Лозунги" Леха Волоша.
...Роковая Клановая война 1995 -1999 годов повергла Нижнее Пламя — всех нас, друзья мои! — в нищету, бесславие и унижение!
Почти тридцать лет нас втаптывали в грязь, нас смешивали с дерьмом, нам затыкали глотки и перекрывали кислород господа из Верхнего Сияния!
Почти тридцать лет мы заглядывали Координаторам в их лживые рты!
Почти тридцать лет мы униженно клянчили крохи с их стола!
Почти тридцать лет мы смирялись и соглашались с любыми навязываемыми нам условиями! Мы подписывали договоры, из-за которых вынуждены были ограничивать себя и своих детей в самом естественном праве — праве на использование своих Способностей!
И теперь я спрашиваю вас — сколько еще это может продолжаться?!
Сколько еще мы должны... сколько еще мы позволим себе терпеть?!
Но нет!
Я говорю себе — достаточно!
И я говорю вам, друзья мои — достаточно! Хватит!
Я говорю вам — даешь объединение всех темных магов вне зависимости от клановой принадлежности! Вместе мы несокрушимы!
Я говорю вам — долой всякую дискриминацию по клановому и расовому признаку! Нам нужен каждый темный маг, нам нужна каждая искра Силы!
Я говорю вам — мы не должны просить равенства, мы должны его взять! Сами! Мы заслужили свободы и равенства!
Я говорю вам — мы не должны просить возвращения отнятых территорий, мы должны их взять!
Я говорю вам — если правительство не готово позаботиться о наших интересах, долой такое правительство!
Я говорю вам — Нижний Сейм превратился в сборище базарных торговок, он способен только горланить, но не действовать! Он не знает, что это за слово — действовать!
Я — знаю! И я обещаю — я принесу вам порядок! Я позабочусь о ваших правах и интересах. Я добьюсь для вас прав не ниже прав Светлых! Я услышу каждый голос! Я защищу каждого! Я дам каждому по потребностям!
Я дам Польской Подземке то, чего она заслуживает!
Я приведу вас всех к победе!
Так вперед, за наше будущее!...
Из выступления императора Адо I Горецки в августе 2026 года в Кополице.
Экзамены.
Ян.
Утро 3 июня 2026 года.
Зеленая женщина с русалочьим хвостом и голой синюшной грудью утопленницы махнула тяжелой гривастой головой и ушла на глубину. Глубина плеснула густым и иссиня-черным, подернулась маслянистой рябью. Через рябь видны еще были водоросли русалочьих волос, но вскоре замазались маслом...
Тикали часы.
Очень громко тикали, старые уже совсем. От этого надсадного старческого тиканья Ян и проснулся, выдрался из сна и, только посидев чуток, тупо глядя в белеющую стену, понял, что сон был чужой. Самому Яну такое присниться просто не могло — фантазии не хватит такое выдумать. Ей-Богу, наркотические какие-то грезы. Ян вздохнул и постучал кулаком по стене, одновременно раздраженно долбая по "нитке". Из соседней комнаты донеслось глухое ругательство, от которого у нормального светлого мага должны были завернуться в трубочку уши. Значит, у Леха опять его припадок волчий. И значит, спать дальше не имеет смысла. Опять будут русалки-утопленницы или зубастые подсолнухи, как в прошлый раз.
Грустно.
Впрочем, еще печальней — экзамен через четыре часа двадцать пять минут. По краю неба поползла уже розовая полоска, скоро растянется во всю ширь. И в преддверии экзамена сна ни в одном глазу, зато мандраж... Поэтому Ян взялся повторять. Добросовестно открыл учебник и принялся за раздел "Пси-эм-сопровождение переговоров". Интересный раздел, полезный... Жаль, что по общему правилу при ведении обычных переговоров пси-эм-вмешательства допускаются только до пятого уровня и не более... Впрочем, не повторялось... Хоть убей. Ощущение — в первый раз вижу и ничего не понимаю. Тихо, без паники. Решил, что больше пользы принесет на кухне. Кашу там сварить... бутерброды настряпать... Казимиру нужно еще начистить моркови, а то ведь опять сожрет грязную. И нужно еще выбросить мусор перед экзаменом, а то в отсутствие хозяина грустный пес, дабы развлечься, примется шарить в ведре и опять же нажрется какой-нибудь дряни. Необъяснимая ничем любовь к мусору...
Ушел на кухню и там принялся разгребать завалы — вчера Лех опять возвратился очень поздно и очень голодный, поел и завалился спать. Горы немытой посуды.
Казик тоже проснулся, недовольно поворчал — чего это хозяину не спится в такую рань, — но прибрел на кухню и там совался под руки, вертелся и скулил, пока Ян не сжалился и не бросил ему одну морковку.
В половине восьмого, когда пакетированная каша уже разбухла в кастрюле, а в коридоре босоного прошлепало (Лех побежал в душ) — в дверь позвонили. Удивившись, кого это несет в такую рань, Ян пошел открывать.
Субъект на пороге знаком Яну явно не был. Более того, субъект был настолько темен, что только отсутствие с его стороны резких выпадов и явно доброжелательное выражение лица удержали Яна от немедленного поднятия щита.
Ян просто стоял и ждал.
— Здравствуйте, — очень мягко и деликатно проговорил субъект. — Могу я увидеть господина Волоша?
— Господина Волоша? — недоуменно проговорил Ян. — Здесь такой не живет. Вы ошиблись.
Субъект уставился на Яна с таким изумлением и огорчением, что Ян испытал даже легкую вину и нервное желание извиняться за то, что некий господин Волош здесь не живет.
— Как? Пан Лех Волош... Я ошибся? Но как же...
— Вы ошиблись.
— Тогда прошу прощения.
За завтраком свежевыбритый, до смерти мрачный и злой на весь мир Лех буркнул:
— Кто там приходил?
— Не знаю. Спрашивали какого-то Волоша. Леха Волоша. Наверно, спутали.
— Да? Любопытно... — со слабым удивлением бормотнул Лех.
— Ты что, знаком с этим Волошем?
— Вроде того.
— А он кто? Твой друг?
— Какое тебе дело?
— Ну... Никакого... В общем...
— Ну и вот.
Да уж, "волчьи дни". Во избежание лучше помолчать. Не хочет говорить — его право.
Экзамен — через час. Еще нужно успеть выгулять на лицейском дворе Казю. А то он дома с ума сойдет.
Казя на лицейском стадионе — местная достопримечательность. И, надо сказать, он жуть как любит гулять на стадионе. Он по натуре пёс-"звезда" и откровенно наслаждается всеобщими поклонением и восторгом. Его первый неумелый полет заснимали на видеокамеры и кристаллы человек тридцать, его крылья измеряли и рассчитывали их "грузоподъемность" ребята из групп левитации и телекинеза, цветом его глаз и шерсти восхищаются все девчонки лицея, ему притаскивают морковь и капусту в промышленных объемах, а уши, ей-Богу, вытянутые не от природы, а оттого, что их треплют и дергают все подряд. Все любят крылатых собак. Из-за этого паразит Казик избалован хуже некуда. И, очевидно, именно поэтому вечно роется в мусорном ведре.
Но, во всяком случае, преклонение Казя принимает с достоинством наследного принца и никогда не позволяет себе ничего лишнего прилюдно.
Да, и все-таки странная история с этим темным и его Лехом Волошем... С которым в свою очередь знаком Лешка. Откуда Лешка может быть знаком с темными?
Впрочем, вскоре стало не до странностей. Билеты достались самые паршивые, а знания, как это часто с ними бывает на экзамене, выветрились из головы и возвращаться назад не спешили. Ян кусал губы, вспоминал мнемо-упражнения, но ничего с собой поделать не мог. Знания придут... за пять минут до момента, когда вызовут отвечать.
Лех.
3 июля 2026 года, день.
— Сссссвет побери! И это я должен буду говорить?! Это?! Ты смеешься... — Лех с отчаянием глядел в листки, исписанные мелко и коряво. Уж ему-то смешно не было ни в коем разе. Ему было страшно. Потому что Дариуш сказал, что пора уже "выходить в люди". И дал вот эти вот листочки, с которыми Лех и должен, значит, "выходить".
— Почему же? Что именно тебя смущает? — рассеянно спросил Дариуш.
Дариуш был занят. Сидел у себя за столом и внимательно читал какие-то тетради. Наполовину он в кабинете отсутствовал, а присутствовал где-то в другом месте, и в этом месте, по всей видимости, ему было интересней, чем здесь с Лехом. И плевать он хотела на переживания своего подопечного.
— Это ж... Это ж... — Лех аж застонал от беспомощной невозможности выразить свое отношение к написанному мелким почерком на мятых листочках. — Это же плоско, глупо, шаблонно! Это же полная ерунда!
— Что конкретно? — так же рассеянно поинтересовался Темный.
— Да все! Всё... Во-первых, Верхнее никогда не угнетало Нижнее, им это просто не по силам! Ну, ограничивали, но не более. И только в соответствии с Хартией. Во-вторых, в большинство подземковских дел Верхнее вообще не вмешивается. Никто по вашим борделям не шляется, никто не изымает наркоту... В-третьих, я не собираюсь заботиться ни о чьих правах и интересах. Хочу уже просто пожить. Спокойно. Оставили бы меня уже в покое...
Дариуш наконец изволил оторваться от тетрадей. Оглядел со всем вниманием. Долго так оглядывал, жевал мясистую губу.
— Ты это серьезно? Насчет "в покое"? Ты имей ввиду, в покое тебя теперь точно не оставят. Не я, так другие. Тебя тут, говорят, искал глава клана Саокаюри...
— Какой? — слабо из глубины своих праведных переживаний заинтересовался Лех.
— Саокаюри. Клан маленький, всякая шушера. Но тем не менее. Хотел в верноподданнических чувствах расписаться. Не нашел он тебя, я так понимаю?
— Нет. Хотя... Тут кто-то приходил с утра... Но это не важно. Ты меня с мысли не сбивай! Я эту дрянь зачитывать отказываюсь.
— Ну, почему же дрянь... Это, другой мой, никакая не дрянь, а всего лишь озвученные коллективные ожидания и представления. Ты тут мало проводишь времени, ты просто не понимаешь местной специфики. Ты не понимаешь, чего стоило Подземке поражение в войне кланов и какие "терки" бывают с Верхним...
— Глупые, популистские лозунги.
— Для тебя глупые. Для меня — глупые. Для тех, к кому ты будешь обращаться — само то. Или думаешь, тебя умные придут слушать? Нет, друг мой, умные будут находиться совсем в других местах — в Сейме, у любовниц, на работе. Но ты не расстраивайся, умные нам и не нужны. Их не так много и они будут только путаться под ногами. Как господин Лискевич, понимаешь?
О да, Лех понимал. Пан Лискевич слишком умный. Был. Теперь уже он вполне себе ручной и послушный, но это потому, что мозгами он пользуется исключительно для того, чтобы ложку до рта доносить да делать, что скажут. Вчера вот он, например, очень хорошо выступил в Сейме. Пламенно так, с полной верой в каждое сказанное слово. А позавчера заверил Координатора Бой-Желеньского в том, что "все под контролем".
— Ну и вот. Разговаривать ты будешь с черноголовками, наемниками, ворами и прочей шушерой, у которой мозгов и силенок не хватило, чтобы выбраться в люди. И вот они, пьющие дрянную водку в дрянных забегаловках, снимающие дрянных девчонок, только и умеющие, что с ошибками написать свое имя и бросить пару заклинаний, будут тебя слушать. Что ты можешь им сказать? Что ты им скажешь, чтобы они поняли?
— Ну...
— Тогда я еще скажу: они никогда и ни за что не признают, что живут в дерьме исключительно по собственной тупости и лени. И порвут в клочья любого, кто им это скажет. Они обозлены. Они вообще очень злы от природы, как эти твари, некридии. Видел таких? Сейчас модно их держать в аквариумах. Родственные души, так сказать. Вот с такими некридиями ты и будешь разговаривать. Нисходя до уровня их маленьких мозгов без извилин. Простыми словами и очень громко. Скажешь, что ты избран самим Нижним Пламенем, чтобы привести их к свободе. И еще скажешь, что во всем виноваты Верхнее и Сейм, что сейчас самое время зажить хорошо. Нужно только избавиться от Сейма и взять власть в свои руки.
— Анархия...
— Нет, у них даже на анархию мозгов не достанет. Они тупо попрутся за тобой. Если ты сумеешь доказать, что ты тут самый умный и сильный. И что от тебя можно что-то поиметь. Они животные. Они подчиняются тому, у кого дубинка больше, и тому. Кто обещал покормить. А их самим очень много. Гораздо больше, чем умных.
— Зато умные непредсказуемы. Что мы будем делать с умными?
— Не волнуйся. У нас есть, что им предложить. В крайнем случае, передавим поодиночке. Это будет не сложней, чем с Лискевичем. Ты делал это много раз.
— Их все равно много. На меня одного.
— Положись на меня... Дивиде эд импера, слышал? Ну вот и не нервничай. Учи текст. Послезавтра он должен у тебя от зубов отскакивать. Готовься.
— Не успею. У меня завтра занятия у Лебовски.
— А ты постарайся успеть. Будущий император должен уметь успевать вовремя.
Ян.
Вечер 8 июня 2026 года.
Сдал.
Хвала Свету, сдал. Всё. Последний экзамен. Проходной балл — двадцать семь. Есть все тридцать. Можно считать, поступил. Из группы по баллам еще проходят Гражина, Энгер и Мила. Но Гражина хочет идти в психологи, работать с выгоревшими магами, Энгера пригласили в боевую пси-эмку, а Мила намерена стать социологом. Факультет психологии находится в Лодзи, боевиков учат в Козелках, Мила уедет в Ожишев. Остальные, кто по баллам не прошел, разъедутся по домам, станут связистами, переговорщиками, устроятся в отделения по борьбе с парапреступностью в качестве дознавателей. Пси-допрос и все такое. Так что все поразъедутся, группа распадется, а на факультет пси-теории Ян пойдет один. Опять новые люди, новые лица... Опять привыкать и приспосабливаться.
Ну, зато там будет интересно.
Даже Леху было интересно, пока его не забрали учиться Наверх.
Пришел домой со своими тридцатью баллами в кармане, а дома тихо и одиноко. Казик все-таки разворошил мусор и теперь где-то прячется. Стыдно ему. Нужно было, пожалуй, лечь спать и доспать положенное... Или стоило бы сходить прогуляться? Или нужно было остаться с ребятами и отметить удачную сдачу экзамена? Они собирались на Варту. Там сейчас жарко, песок на берегу оранжевый и легкий, как пыль... Возьмут ящик коктейлей — они все старше на год, им уже можно...
Нет, пожалуй, спать. Упали глухие шторы, обрезав заоконый летний вечер. Тихо зашумел кондиционер, остужая слишком теплый воздух. На мягких лапах проскользнул в спальню Казик — любит спать у хозяина в ногах, бессовестный. И Ян совсем уже было задремал, когда тренькнул со стола почтовик.
Письма к Яну приходили очень редко. Почти как праздник... Пришлось подыматься и смотреть. С незнакомого адреса с безликим заголовком: "Привет!". По всей видимости, спам. И все-таки открыл. Развернулся на панельке листик, исписанный милым округлым почерком. Старательный и аккуратный. И Ян знал только одного человека, который пишет письма не безлико-печатно, а от руки, старомодным стилом. Наверняка от старания склонив голову на бок и прикусив нижнюю губу. Ян еще помнил эту привычку, но не верил, что когда-нибудь еще сумеет поговорить с её обладателем. То есть, с обладательницей. Ему не нужно было искать подпись в конце длинного-предлинного, листов на десять, письма.
