Гляжу с братами на Велизара. Он — волхв, и должен знать: кто там пытается прорубиться к нам? Да мы не сомневаемся, но нам хочется верить: наши браты не сгинули. И это гремят они, но не для того, чтоб обрадоваться нам, а пожрать...
* * *
— Отдайте око, выродки! — метался злобный дух у башни, шипя вне себя от обуявшей его ярости. — И я клянусь: шибко всех угроблю! Иначе, пеняйте на себя — пощады не будет!..
Глава 19
"Ну и кто говорил, что мы не в их вкусе?!"
Грохот извне всё усиливается, отбиваясь каждым новым ударом в голове. Затыкаю уши, и не помогает — к нам отовсюду ломится нелюдь; сквозь стены слышно, как они вгрызаются клыками и шаркают когтями, стараясь продраться сквозь брёвна, выбивая из них щепу. Но прежде сумели вытолкнуть чурки из бойниц, да больше не сунули жадно конечности в них, стараясь достать нас.
Я уловил жуткий взгляд. Некая тварь из "лохов" уставилась на меня, поедая глазами. Недолго. Схватив кол, я обрушил его на неё, а заодно и саму с пробитым черепом наземь. И толку — на её месте показалась иная тварь, щёлкая клыками и рыча на меня.
Вот это да!
Нелюдь озадачила — "лох" сумел перекусить заострённый кол. Кто бы мог подумать, что нелюдь окажется способна на это. А на что ещё? И кажется на многое.
Тот, кто гремел топором у меня с братами над головой, был заодно с нелюдью, неистовствовал — удар следовал за ударом, словно работала нелюдь не топором, а отбойным молотком.
Треск всё усиливался, и был уже не столь глухим при новых ударах, как изначально. Ещё немного усилий со стороны вражины и "лохи" доберутся до нас. Выдавливая чурки из бойниц внутрь башни, нелюдь продолжала рычать и тянуться когтистыми конечностями к нам. Браты отбивались от них кольями, исчезающими с катастрофической скоростью в бойницах.
Скольких нелюдей мы сшибли с башни, пробивая им тела, а они всё лезли и лезли к нам, стараясь достать.
Вот уже и к нашим ногам отвалился один из братов, зажимая рваную рану на плече — из неё ручьём хлестала кровь.
Едва нелюдь почуяла запах крови, с ней начало твориться нечто невообразимое — башня заходила ходуном, словно они таранили, раскачивая её стенобитным механизмом.
Я сам не устоял на ногах — одна из тварей зацепила меня тем, чем я метил ей в полые глазницы, светящиеся злобными огоньками, и рассадила мне колом вскользь скулу. Схватившись за неё, я почувствовал резкую боль, и обнаружил на пальцах кровь, а собственную или того, кто зажимал рядом со мной плечо, не стал выяснять?
— Не сдаваться, браты, — подхватил я на ноги раненого, подав ему оброненный топор. — Сдюжим! Нам всего-то и надобно продержаться до утра, а там порождениям прорвы нас не достать!
Мой призыв подействовал, браты позабыли о ранах с усталостью, и колья подле нас стали исчезать с невероятной скоростью. Кто-то продолжал тыкать ими в бойницы, сшибая "лохов" со стены, а кто-то даже умудрился швырять их.
Я бы вряд ли сумел попасть колом в столь узкое и небольшое отверстие-щель, как бойница, снова вогнал его в то, из-за которого меня достал "лох", разбивший скулу — ну и ему досталось от меня.
То ли твари не понравилось, что я содеял, то ли "лохи" оказались не такими кретинами, как думал я с братами про них, но сами стали кидаться в нас всем, что попадалось им под руку.
Какая-то нелюдь первой догадалась швырнуть камнем в нас, и вслед за ней, на нас обрушился настоящий град, и нам снова пришлось забивать чурками бойничные проёмы.
— Ещё немного и не удивлюсь, если эти "лохи" сами подпалят нас в башне, — не сдержался я, уставившись на волхва, ожидая услышать от него мало-мальски значимой подсказки с тем, как нам тут быть, поскольку нелюдь грозилась вот-вот добраться нас.
Велизар не вмешивался в схватку с нелюдью, экономил силы. Уж очень мне хотелось верить, что так оно и есть, а не растратил их.
Сундук тоже был на месте и никуда не делся, да и мы вместе с ним — сидим взаперти, дожидаясь, когда к нам в гости пожалуют "лохи".
Мгновенная заминка, и снова в бой. Дверца в потолке с характерным треском оказалась пробита топором и сверху мне на голову посыпалась щепа.
— К оружию! — сообразил Угрюм первым из братов сунуть рогатину в образовавшееся отверстие на месте исчезнувшего топора.
Снаружи башни некто взвыл, пронзённый им. Я понадеялся: вояр достал "дровосека". Возможно, и ошибся, а возможно и нет, но нелюдь вновь обрушила топор, стараясь расширить отверстие в потолке.
Удар. Ещё удар. И новый град щепы летит на мою голову с братами. "Лохи" всё же добрались до нас — почти — им осталось сделать небольшое усилие, и сами посыплются к нам вместо щепы на головы, тогда только держись.
Мы держимся, из последних сил, деваться всё одно некуда.
— Велизар! — я с нетерпением жду от волхва магического действа.
Стоит и ждёт чего-то.
— А... — отмахнулся я от него. — Браты, за мной!
Сам опускаю топор, перерубая запор с дверцы на полу под ногами, и лечу уже привычным маршрутом, падая сверху в хижину Нюши.
"Лохов" не вижу, и не по тому, что темно. Отсутствуют напрочь. Под ногами земля — ощупываю её руками, и тут же вонзаю лопатку — делаю подкоп, не обращая внимания на то, что твориться наверху.
Рядом грохнуло — неслабо так. Кто-то из братов скинул мне сундук. Вслед за ним возникает Ярила и Хорс. Браты помогают мне, взрыхляя землю — один рогатиной-копьём, иной обоюдоострым клинком. Соответственно Угрюм с Велизаром остались наверху и иными братами-воярами — отвлекают нелюдь на себя.
Я знаю, куда бежать, и от башенки до "колодца" недалеко — почти рукой подать. Важно только, чтоб у нас на пути до лаза не встали полчища "лохов". Втроём с сундуком на плечах сквозь нелюдей ни за что не пробиться, мы сами в крови, так что нам не сбежать от них — почуют и бросятся сломя голову в погоню. Да помнится: не такие уж быстрые и прыткие, как мы. А ведь у страха глаза велики.
Про усталость забыл, ничего не чувствую, боли в том числе. И вдруг под бревенчатой стеной в образовавшемся подкопе осыпалась земля.
Неужто "лохи" почуяли нас?
Хорс приготовился, держа копьё наготове, я тем временем расширяю яму, чтоб могли пролезть браты и протолкнуть сундук, а сам уже бы протиснулся тут, но бросить их не могу.
Чёрт, чья-то косматая конечность цепляет лопатку, шаркнув по ней когтями. Мгновенное замешательство и... Я не позволяю братам обрушиться с оружием на того, кто ведёт подкоп к нам с иной стороны башни — заслоняю от них длака.
Вот так удача! А попала, тварь, под раздачу, аки мы!
Однако длак не спешит протискиваться к нам.
Неужели помогала, тварь? Или я чего-то недопонимаю? На что у неё расчёт?
Да некогда мне забивать голову ненужными мыслями — протискиваюсь наружу, высунув голову. Тварь такая, облизывает меня. Знать кровь мою учуяла, как "лохи" — полакомилась. И уж лучше она, чем нелюдь.
— Шибче, — шепчу я братам.
Они толкают вперёд сундук, и сами лезут за ним.
Только бы не привлечь внимания "лохов", — я всё ещё надеюсь проскочить мимо шатающейся повсеместно нелюди, и среди неё в основной своей массе та, которой досталось от нас.
Вон, у одного "лоха" торчит кол в голове, а ему хоть бы хны — цепляет им иных таких же "лохов", как и сам, пытаясь ориентироваться не столько на зрение, сколько полагаясь на нюх или слух.
Уж лучше на слух! Но если на нюх...
Учуяла погань запах крови — повернулась к нам.
Выдёргиваю из-под башни Ярилу. На Хорса времени уже нет, сам выберется, варвар.
— Туда, — рванул я с низкого старта к "колодцу", указывая вожаку направление движения.
Длак рядом со мной, не отстаёт тварь, мчится впереди, чтоб я не сбился с намеченного пути, да как всегда не вовремя зацепился за что-то и рухнул, чуток не добежав до спасительного лаза. Меня зацепил "лох".
Да на, погань!
Удар лопаткой наотмашь, и так несколько раз подряд, пока не отсёк конечность, но по-прежнему не выпускает меня. По дороге сброшу, а вот если набросится иной "лох", да не один, тут уж возникнут настоящие проблемы.
Вниз с башни летит факел, и не один. Спасибо, браты, век вам не забуду вашей помощи! Хватаю один, с ним и отмахиваюсь от мертвецов, с которыми уже рубиться, отбиваясь копьём, Хорс.
Зову его к "колодцу".
— Ко мне! Сюда, брат!..
И не дождавшись, прыгаю вслед за Ярилой, прежде скинувшего сундук на дно лаза.
Длак воет, зазывая нас и дальше следовать за ним. А то я не знаю, куда тут идти, да и ход один.
— Хорс, — останавливает меня Ярила, обеспокоенный отсутствием родича.
— Ходу, вожак! Ходу! — напоминаю ему: в одиночку я не утащу сундук.
Да где там его удержишь — выскочил из "колодца" и снова рухнул, но не один — с Хорсом.
Брат-вояр хрипит. Досталось ему от "лохов". Ярила тащит его за мной одной рукой, иной вцепился в сундук, а я с другой стороны за него обеими руками. Мы бежим. Длак уже далеко воет от нас. Но вот затих.
— Хоронись, браты! — вспоминаю я про ловушку.
Пригнулся с ними, и бревно вышибло дверь из лаза. Снаружи тихо — нет ни одной живой души.
А что же мёртвецы? Где нелюдь? И та, что гремела ногами в дверь?
Ей и привалило его.
Спешим, убегая прочь от пожарища, пылающего за нашими спинами на погосте. Не удержался, оглянулся.
Ох, ты!
Башня горит, а с ней нелюдь и...
— Браты! Как же так, а?
Останавливаемся, делая необходимую передышку, заодно узнаем: гонятся ли "лохи" за нами по пятам? Да нелюди что-то не слыхать и не видать. Свет, исходящий от погоста, охваченного пожарищем, полыхает на всю округу, будь здоров как, освещая дебри.
Мы засели в зарослях, набираясь сил, хотя толку от передышки мало, и сделали тут её, надеясь: вдруг к нам ещё кто добавиться из братов?
Некто и впрямь валит в нашу сторону. Ну, ежели вражина, не сносить ей головы — порублю для длака на ужин, а заодно и завтраком накормлю.
Чтоб его — обезглавленного "лоха". Промахнулся я топором мимо него. Зато Ярила осадил нелюдь, подрубив обоюдоострым клинком ноги.
— У-у-у... — завыл длак издалека, призывая нас следовать и далее за ним.
Хм, странное дело, чтобы длак отказывался до халявы. Что-то не то с ним твориться, ох не то! Ладно, после разберёмся!
Подрываемся и дальше бежим, если так можно выразиться. Хорс по-прежнему не ходок — истекает кровью. Да и я тоже хорош — на мне сундук, и пусть держу его за одну ручку-кольцо, а Ярила за иную, но Хорс также на нём. Мы не бежим, и даже не идём, а бредём, продираясь сквозь заросли в дебрях, постоянно цепляемся за них. Но самое главное: нас никто не преследует.
Неужели вырвались — у Велизара с Угрюмом и прочими братами получилось отвлечь "лохов" на себя от нас?
Светлая им память, особенно волхву. Его огненную магию я никогда не забуду — гадом буду, а добуду аспида в прорве!
Ещё вернусь!
Останавливаемся в очередной раз, да мешкать нам тут нельзя, неровен час, "лохи" почуют кровавый след, тянущийся за Хорсом.
Ярила подчует брата-вояра "эликсиром силы", да что-то несильно помогает ему, насколько правильно я понимаю, как и то: с этими "лохами" не всё так просто. Жаль будет, если окажется: заработал заражение крови. Мы столько всего пережили с ним. А ну как загнётся? Ну не хочется мне, чтоб он обратился в одного из тех, кого я с подачи братов ошибочно обозвал "лохами". Не такие уж и примитивные эти мертвецы, коль Велизар не сдюжил с ними.
Опять кто-то ломиться в нашу сторону через заросли. И ведомо кто. Это всё — наш последний бой с нелюдью. Встаём плечом к плечу с Ярилой у сундука, а Хорс с копьём полулёжа-полусидя, опираясь на него, и ждём того, кто вот-вот закончит мои мучения в этом мире, лишая жизни.
— Браты! — раздаётся человечий глас.
— Велизар! Но как? Какими судьбами, брат-волхв? — недоумеваю я.
И не один — Угрюм рядом с ним, но также шатается, как Хорс подле нас, и еле стоит на ногах, придерживаемый волхвом.
Иные два брата остались на погосте. Оно и понятно почему. Век их не забуду!
Теперь только держись — нелюди бросятся за нами в погоню.
По-хорошему, нам бы следовало разделиться, да волхв не велит. Выходит, ещё способен на некий магический "фокус" — остались силы. Стараюсь понять это, глядя ему в глаза. Велизар не пытается отвечать мне, но с ним всё в порядке — не обращён. И то хорошо. Да и обречённым не выглядит.
Мы с Ярилой подняли сундук, и теперь на мне, как Хорс на вожаке, ещё и Угрюм. Велизар пожелал остаться один — ненадолго. Наверняка затеял устроить нелюди "светопреставление" — нагнал нас чуть погодя, и принял у меня Угрюма. Да по мне лучше тащить варвара на себе, нежели за одну ручку тяжеленный сундук.
Спустя небольшой промежуток времени, мы услышали приближающуюся за нами погоню. Там, где мы совершили последний привал, гулко грохнуло и полыхнуло, пожирая огнём нелюдь.
Вдогонку нам понеслись злобные выкрики:
— Не ждите пощады, выродки...
Ага, от таких же слышим! — мысленно отослал я "обратку".
Ну, Велизар! Честное слово — порадовал, волхв. Чтоб мы делали без тебя, а хрен бы попёрлись сюда! Всё ты!.. Хотя... чего это я? Ведь всё из-за меня, чужака!
И снова остановка — сиюминутная. Восстановили сбившееся дыхание, прислушиваясь: далеко ли преследователи? И вновь поспешили в направлении Быстрой воды.
До неё мы пока не добрались, но чем дальше идём, тем ближе река.
Взгляд на небо сквозь прореху над головой в густых кронах древ: там всё те же звёзды — будь они неладны. Пора бы им уже начать мерцать и исчезать. Да толку — покуда находимся посреди дебрей, опасность столкновения с "лохами" грозит нам тут даже днём.
Мы всё ещё идём-бредём. Сил моих нет, и давно уж покинули меня. Сам не понимаю, каким образом держусь на ногах, но плетусь, запинаясь ногой за ногу, да к тому же сундук волоку.
Преследователи всё ближе. Нет, не уйти нам от них. Не уйти. Нагонят, как пить дать! Где ж река, а?
— Бросьте нас, браты, — шепчет Угрюм.
Что-то он разговорился, варвар. То молчал, молчал, а тут вдруг на тебе — заговорил. И ведь сам не заткнётся, если его не заткнёшь.
— Ага, чтоб вы нагнали нас с нелюдью и превратили в неё же из-за сундука, — пояснил я причину, по которой мы не бросим их даже мёртвых. Хотя с мёртвыми куда проще, достаточно подпалить и — нет проблем.
А мёртвые и дальше стремятся за нами, чтоб создать нам проблемы. Ну и кто их создал такими, что за погань прорвы? Увидеть бы собственными глазами да разорвать, как "лохи" рвали до сего момента наших братов.
Зло копилось во мне, заставляя думать о мщении, подпитывало мои силы. И не только мои, а каждого из братов, кто прикасался к сундуку или находился в непосредственной близости от ока тьмы.
Мне всё меньше хочется блуждать впотьмах по дебрям, и всё больше умереть с оружием в руках, как вояру-родовиту.
Нет, так нельзя, брат!
Это кто сейчас обратился ко мне? Ты, брат Велизар? — скосился я на волхва.
От него подсказка пришла — от кого же ещё. А что-то пытается донести до меня, и не только, развивая свою мысль, дескать: умереть, не получится, ибо вблизи прорвы нереально, будет дан шанс на воскрешение, но вряд ли кто из нас обрадуется ему. А те, кто воспользовался им не по своей воле и преследует нас, следуя по пятам.
