Здорово.
И что "младшенькому" плохо, то ему хорошо, а легионерам при них — сущее наказание.
* * *
Косогорье. Временная ставка Кесаря.
— Известие, триумфат, — заглянул в шатёр Кесаря командир пополнения, сменившего в Косогорье железный корпус.
Сам он был легионером, не ставшим по каким-то причинам гвардейцем, но зато лучшим среди равных себе в легионах Гвардии, дослужившись до почётного звания командира тех, из кого ему предстояло лепить легионеров. И таковых под началом у него несколько тысяч.
Приняв послание, Кесарь мгновенно изучил. Донесение с одной стороны обескуражило, а с иной — нечто подобное он предвидел заранее.
Атрий настаивал — в срочном порядке — вести в Северин по меньшей мере легион Гвардии. Морфов оказалась столько, что легендарный командор не надеялся больше свидеться когда-нибудь с ним.
Почему он намекнул на это ему — триумфату? Неужели из-за сестры?
К Неждане и направился Кесарь без караула — новички понятия не имели: обязаны сопровождать триумфата, где бы он ни находился, в том числе, если изъявит желание уединится в отхожем месте.
Кесарь слышал, как командир новобранцев распекает стражей, не думал останавливаться, а исключительно о той, с кем шёл попрощаться в свою очередь. Сегодня он покинет Косогорье на дракхе и вернётся в Земгор, откуда поведёт быстрым маршем легион численностью в десять тысяч легионеров в Северин.
Мешкать нельзя — легион, не корпус — на переход уйдёт три-четыре дня, если двигаться по суше, тогда как он затеял совершить иной манёвр.
— Неждана... — не ожидала она услышать, и тем более увидеть в столь поздний час Кесаря, оказалась неодета для подобной встречи.
— Ой... — вскрикнула она.
— Т-с-с... — попросил Кесарь тишины. — Ты разбудишь, Фебру.
А он не хотел этого — им ни разу не довелось побыть наедине, как впрочем, и сейчас по большому счёту. Он приблизился к её ложу и, схватив за плечи, притянул к себе, прижимая к груди.
— Ничего не говори и слушай!
— Ты уходишь, сир? Покидаешь меня?
— Да, но обещаю вернуться, как только, так сразу — и не один! Да что там — клянусь! Даю слово чести триумфата! А оно кое-что да значит в Гвардии!
— Зачем я вам, сир?
— Не называй меня так, мой нежданный подарок судьбы! Я возьму тебя в жёны! Слышишь! Только дай срок — небольшой! И как только я отобью север Окраин от морфов, и с победой из Пустоши вернётся Восточная Армия, мы сыграем с тобой свадьбу! А засвидетельствует наш союз: с моей стороны — Гвардия, а с твоей — брат!
— Ты сказал — брат?!
— Да, и ему потребна моя помочь! Я иду выручать его самого, и корпус при нём!
— Тогда поторопись, сир, — не хотела Неждана, чтобы он тратил на неё столь драгоценное время — и считала недостойным этого — его самого.
— Возьми, — Кесарь протянул ей перстень, принадлежащий его матери — Тиранэ, а взамен попросил всего лишь один поцелуй. — Ничего не бойся, Неждана! Всё плохое в твоей жизни — позади!
— Поспешай, триумфат, — ответила ему взаимностью девица. — Поспешай...
И одарила его тем, что ей в свою очередь досталось от собственной матери — тоже кольцом, но медным.
Кесарь без промедления надел подарок на палец.
— Ну вот, мы, вроде уже и обручились, Неждана, — последнее, что услышала она от Кесаря, прежде чем он покинул её с Феброй в шатре.
— Ох, девка, — прикидываясь спящей всё это время, целительница не удержалась. — Не скажу: повезло тебе.
Фебра предвидела смутное время. Ожесточились не только внешние враги, но и внутренние против Кесаря и Гвардии.
— Таперича токмо держись! А придётся набраться сил! Ну да ничего, ты девка справная, сдюжишь, а я пособлю! Даже не сумлевайся! Не каждый день знатный жених, тем паче голубых кровей, выбирает себе в жёны простолюдинку!
Что, несомненно, должно было стать большим потрясением для Великой Империи. Кесарь, таким образом, отказывался от Трона с Короной в пользу иных претендентов. Так что дуэль Иерарху Ордена предстояла с обладателем Северной Армии в лице "младшенького". И за ним — Иб-ба-Рихом — скорее всего, пойдёт Армада, тогда как за Ир-ра-Рихом — Орден да халдеи с наёмниками.
Силы заведомо неравны и несопоставимы, поэтому Гвардию при любом раскладе не оставят в покое обе противоборствующие в будущем стороны, и Кесарь не останется безучастным, ему придётся сделать выбор в чью-то пользу — одного из братьев — станет главным оружием в борьбе за Трон с Короной после кончины Тирана, а здравствовал поныне и пока не собирался подыхать.
* * *
Горы. Ущелье близ заставы.
Заряжаю огнестрел, чтобы оружие не простаивало без дела, и сам, хотя мне не стоит светиться лишний раз. Но на мне, помнится, шкура дракона. И арсенал неплохой — куча ядер от бомбард, в которые я затолкал фитили. С Желанной да заморышем, можем такого тут натворить при желании — а бьёт у меня через край.
Ну не могу я смотреть на то, как вот-вот начнут вновь умирать те, к кому я уже привык, и терять не хочу, да и не имею права. Уж лучше я "потеряю" пару бомб и несколько бочонков пороха.
Лавину устраивать в ущелье не собираюсь — морфам хватило и прошлого раза. Поэтому обойдёмся нынче камнепадом с обвалами.
Вжих мечется с бочонками меж скал — один установил, второй вот-вот поставит там, куда я указал ему — а как раз на флангах, где показались грозные морфы.
Целюсь в один из бочонков с порохом — промахнуться не боюсь, скорее промедлить со вторым выстрелом, поскольку мне предстоит перезарядить огнестрел и снова повторить выстрел со снайперской точностью по иному бочонку, который со слов Желанны, наблюдающей сейчас за Вжихом, и установил прыткий заморыш.
Подпускаю "джигитов" поближе к скале, и как только они поравнялись с ней, стреляю. Огнестрел исторгает клубы сизого дыма, застилающие мне видимость, но смотреть туда мне нет никакого смысла, я чётко уловил на слух взрыв. Бочонок рванул, обрушивая скалу на головы грозных и злобных йети.
Поворачиваюсь, вычищая на ходу огнестрел и заряжая вновь, снова припадаю к подзорной трубе, как оптическому прицелу, и целюсь.
Чуть опоздал, завалив новым взрывом скалу на хвост, прорвавшийся кодлы морфов моим в тыл. Но это ничего — они у меня с Желанной под боком — мы с ней в центре четырёх стрелковых позиций бродяг при нас; прикрываем тем, что имеется под рукой. Разом прикуриваем с ней от зажигалки фитили к бомбам и вручную метаем их вниз, подальше от собственной скалы.
Грохнуло внизу звучно, впрочем, и эти кровожадные йети там заревели подстать, отреагировав на нас. Да нам это и требовалось изначально.
А тут ещё Вжих показал им тропу, вернувшись к нам на вершину скалы. Журить заморыша не собираюсь: во-первых, некогда, а во-вторых, на то и нелюдь из числа всё тех же йети, что лезут за ним уже к нам.
Толкаю бочонок с порохом вниз — он катиться, подпрыгивая на неровностях тропинки, и как только в очередной раз подскакивает высоко, стреляю в него.
В воздухе вспыхивает огненное облако. Угодив под вспышку, джигиты дрогнули, представляя собой бегающие внизу у подножия скалы огоньки — перепугали тех, кто шёл за ними.
Мы рассеяли их. Дело осталось за малым — перестрелять их иным бродягам со своих позиций. Да где там — они увлеклись. И нам с Желанной снова приходиться дать прикурить врагам — метаем в них ещё пару ядер.
Кажется, отбились. Но ненадолго — вслед за двумя кодлами с флангов уже идут, сюда к нам, две оравы. А вот это уже серьёзно. Придётся повоевать — и неслабо.
Я снова отсылаю Вжиха с донесением к ближайшему расположению стрелков. Оттуда в нашу сторону направляется десяток, за ним ещё один от иной, и прочих два.
— Следи за тем, что творят йети у заставы, — оставляю я Желанну вместо себя на вершине скалы, послужившей мне, как главарю-вожаку, наблюдательным пунктом, а сам, придав ей парочку стрелков, отправляюсь с остальными четырьмя десятками туда, где вскоре должны соединиться в момент прорыва йети, скопившихся орав у нас на флангах. Нелюди ведь тоже не дураки и быстро засекли все наши стрелковые позиции — решили выбивать по одной. Вот там, мы и встретим их, устроив засаду.
— Действуем по-старинке, — обрадовал я Ёр-Унна. — Стрельба ведётся десятками попеременно.
— То есть безостановочно, — соглашается гном со мной.
— Всё верно, атаман, — подмигиваю я по привычке тому, с кем прошёл воду, если вспомнить реку, из которой он выудил меня с варваром, а нынче и огонь — огненные реки, растекающиеся позади нас в тылу, оттеснив к заставе.
По той же причине и сами, в свою очередь, тесним этих йети тут, поскольку деваться особо-то и некуда. Лишь бы на шакалов не нарваться. Да мы, как нагнали одну из стай гончих и всю положили, больше не сталкивались с ними.
Будем надеяться на лучшее, не забывая о худшем. А сами загнали себя в угол.
Морфы появились быстро и неожиданно.
— Орава! — закричал Ёр-Унн.
— Тихо ты! — шикнул я на него. — Чего шумишь?
Да нас всё одно никто кроме самих и не слышал, из-за грохота устроенного бродягами с огнестрелами в руках, ну и гномами при громобоях.
— Слушай мою команду, бродяги: залечь всем и ничем не выдавать себя!
Я с Ёр-Унном выдал каждому из них по последнему заряду шашки, и мы залегли.
— Подпустим врага поближе, на расстояние броска, и начинаем валить — сначала "шашками" наголо, затем из огнестрелов, и если что, а пойдёт не так — сами пойдём на них врукопашную!
К нам прорвалось около шести кодл, одну положили стрелки слева от нас, а ещё три кодлы повернули вспять, отвлекая их внимание на себя.
— Как знал, — зашептал я про себя, затаив дыхание, понимая: шестьсот морфов против сорока бродяг при мне, даже с "динамитом" и огнестрелами — сила немалая, а мы против них даже с нашим оружием — ерунда.
Однако этой самой ерундой, мы сбили наступательный порыв шести кодл, положив шашками при метании в них разом две кодлы, из которых только половина была убита, а иная получила раны различной степени тяжести.
Оставалось ещё четыре, и залпы огнестрелов по десятку за раз большого успеха нам не принесли, мы сумели уменьшить численность прорвавшегося врага ровно наполовину, зато иная — остервенело ринулась на нас.
Мы отступили в узкую часть ущелья, встав в отроге плечом к плечу. Я естественно с Ёр-Унном на переднем краю, и мы выиграли немного времени, но его хватило на то, чтобы вновь произвести стрельбы попеременно. На этом всё, запал у нас, как у стрелков, иссяк, и злейшие враги настигли нас.
Состоялась рукопашная сшибка, больше подобная на бойню, нежели побоище.
Вот и всё, Чудак, не быть тебе полководцем в этом мире — твои дни сочтены, а грехи подсчитаны (все какие совершил) и вот-вот предстанешь перед Высшим Судом.
Йети бы раздавили нас, не появись Желанна, устроив с заморышем и двумя стрелками при ней, завал, обрушивая на головы врага огромную глыбу.
Чуть промедли или промахнись, рухнула бы прямо на нас с Ёр-Унном, а так приземлилась точно на расстоянии вытянутой руки.
Я даже потрогал её, отказываясь поверить собственным глазам. Но нет, глыба оказалась реальной, послужив врагам естественным препятствием.
Мы отскочили немного назад, разрывая дистанцию с йети. При мне осталось два десятка бродяг, успевших зарядить огнестрелы. Вот она выучка со смекалкой — у нас даже свободные огнестрелы не оказались лишними, и также зарядили их в момент передышки — пальнули в две руки.
Йети не побежали — деваться им было некуда, они изначально знали, на что шли, вот их со всех сторон нынче и отстреливали — решили прихватить нас с собой напоследок туда, куда мне было ещё рано — я не отбил у них заставу.
В моих руках снова блеснули клинки, а передо мной оружие йети. Меня зацепили по черепушке... дракона — неслабо так, но я устоял на ногах. Голова лишь просела в плечи, и позвонки не хрустнули, всего-то затрещали, а я заскрежетал зубами.
Мля, достали!..
И я достал того, кто чуть ранее меня, кроша на фарш.
— Э... главарь! Вожак! Мужик! Чудак...
Ёр-Унн с наёмниками едва оттащил меня от йети, которого я нашинковал клинками до неузнаваемости. Вот и мои бродяги не признали меня — прежнего. Да я и сам себя не узнавал — во мне что-то сломалось, и порой превращался в маньяка.
— А ну смотри на меня, — недомерок влепил мне звонкую пощёчину. — Глаза в глаза!
— Ну и... — уставился я на Ёр-Унна, — ...что дальше?
— Что у тебя с глазами?
— А что у меня с ними не так? — заинтриговал меня гном. — Кровью налились?
— Если бы, а то наполнились ей, но так, как у...
— Кого?
— ...дракона!
Сколь необычная, столь и неожиданная новость, заставила меня призадуматься: неужели это приключилось со мной из-за шкуры дракона? Надо будет выпытать о ней у Яр-Гонна, едва доберёмся до заставы и войдём туда победителями, сняв осаду йети.
Я по-прежнему жаждал их крови, и ничем не отличался от любого наёмника в лице бродяг при мне. Тем более что к нам сюда пробилась очередная орава с иного фланга, а отбиваться нам тут с моей ватагой было некем, пусть и было с чем. Да сами огнестрелы, без наличия стрелков, не стреляли.
Кому сказать — не поверят. То было плохо, когда у меня в отряде не хватало огнестрелов, а теперь их в избытке, зато из-за отсутствия стрелков мы снова в убытке.
Ну, ни чудно ли, а? И всё всегда не так, как надо мне, Чудаку!
Выручил Вжих. Кто бы мог подумать, что заморыш проявит инициативу. На его призыв откликнулись стрелки с удалённой позиции, послужив нам резервом. Хотя я и накричал на них — точнее на Кукумэ при них, чтобы она кумекала тем, чего обещал лишить её вперёд йети, если ещё раз поступит подобным образом без моего на то приказа. Но шпионка Кесаря уверяла: раз посыльный примчался к ним с дурным лицом, знать наше дело тут плохо — следует идти всей колонной на выручку.
— Да какое у морфа лицо, когда морда! Тем более у заморыша!
— На свою посмотри, Чудак, — озадачила Кукумэ.
Мне надо её благодарить, а не сношать при бродягах на словах. Грешным делом я ощупал языком рот на наличие клыков среди зубов. И вроде бы пока не прорезались там у меня, и скулы не вытянулись, хотя дышать стало тяжело, и мне было жарко.
Никак всё из-за шкуры дракона? Надо бы мне поскорей снять её с себя — избавиться от неё.
Я снова решил: сделаю это не раньше, чем окажусь на заставе, стараясь отсрочить то, что сделать нынче было бы разумнее всего — и впрямь сбросить с себя драконью шкуру. Но йети там, у заставы, не позволили нам тут в ущелье придти в себя — шли новыми оравами в лобовую атаку. И отступать нам также некуда — стена тёмного дыма надвигалась на нас вместе с огненными реками по ущельям и пропастям.
— Эх, — выдохнул я. — Пропадай твоя головушка, сэр Чудак! Идём в прорыв!
Если повезёт, а обычно тому, кто везёт — везёт по жизни — прорвёмся, сделав неожиданный ход с манёвром.
Я снимаю ещё один отряд стрелков, и мы выстраиваемся в ущелье меж двумя иными на скалах — они и прикроют нас в случае чего. Хотя, что такое полторы сотни против нескольких тысяч йети, идущих умирать в схватке с нами, уже убедились, а страшная сила. Схватка с ними давно превратилось в побоище, больше смахивающее на бойню до победного конца. И конец у нас всех один — погибель.
