Колонна бронетехники устремилась спешно за пределы горного селения. Отход напоминал бегство. Боевики дорогой не тревожили их, зализывая раны, понеся ощутимые потери в живой силе, но всё же остались довольны вылазкой. У них в плену оказался майор.
— Комбат, — заявил наёмник с большими полномочиями. — Он жив?
— Будет жить, — заверил тот боевик, который присматривал за ним — бывший студент мединститута.
— Смотри, если с ним что-нибудь случиться, тебе несдобровать!
У него были свои планы на его счёт. Он мечтал свести счёты кое с кем из "федералов" и через двойного — подставного — агента "слил" информацию о пленном офицере.
— Я так и знал! — не сдержался в выражении эмоций полковник.
На его крики явился особист в звании подполковника.
— Что такое, полковник? Чего кричишь на весь лагерь посреди ночи?
— Работа есть!
— Для кого?
— Угадай с трёх раз.
— В ночное время?
— Да.
— Для изгоя?
— Нашёлся комбат. Он в плену у чеченцев.
— Где?
— Вот в этом районе, — ткнул полковник пальцем в карту, расположенную на столе на манер скатерти, — между базой и местом последней стычки.
— А почему бы тебе самому не нагрянуть рано поутру в данный горный аул?
— И дальше чё? Кричать на всю Чечню — ау! Где вы, боевики? Я пришёл забрать у вас своего подопечного! Чтобы они устроили мне там ловушку, как майору? Этого хочешь — море крови и трупов, особист?!
— Я не хочу рисковать понапрасну своим агентом! Информация проверена? Достоверная?
— Да-а-а... — сорвался полковник в очередной раз на крик. — Источник ещё ни разу не подводил!
— Двойной агент сообщил?
— А может и тройной, как одеколон! Кто ж его знает!
— Ясно. Ловушка! И для изгоя! Я не пущу его туда!
— Тогда знай, полпод: когда сам окажешься в плену, не жди, что выручу! Я запомню твои слова, предатель!
— А я — твои, полкан! Мне следует доложить в "центр" для получения разрешения на проведение спецоперации. Агенту потребуется прикрытие!
— Я дам его! Всё, что хочешь! Даже вертолёт!
— Никто не согласиться управлять вертушкой в ночное время по одним приборам! Ни один псих!
— Неужели? А если я найду такого? — вспомнил полковник про гостя — отставного майора авиации.
— Вот когда найдёшь, тогда и поговорим!
— Уже! — приказал командир полка кликнуть психа. — Справишься с поставленной задачей, ас?
— А вылет боевой?
— А то!
— И пострелять дадите?
— Конечно! Боекомплект будет до упора!
— Тогда я готов!
— Дурдом! — заявил подполковник. — Ты уверен, полкан, что этот псих — не псих — правду говорит? Ведь одно дело угробить вертолёт, и совсем иное — агента! На кону жизнь изгоя! Даёшь себе отчёт?
— Я — ас! — выдал псих, оголив левое плечо, а затем правое, демонстрируя наколки, красноречиво свидетельствующие для сведущих военных то, чего он стоит — где побывал и чего пережил.
— Ну, точно — псих!
— Значит, договорились, особист.
— Гляди, полковник: если что — вина твоя — и ляжет на тебя! Уж я тогда постараюсь!
— Только не очень! А то ещё надорвёшься!
22. ЗАЛОЖНИК.
Псих заглянул в палатку к прежним своим подопечным.
— Чего не спишь? — отреагировал Серафим.
— А сам? Бессонница замучила?
— Нет, один и тот же кошмар.
— Ясно. Бывает, — торопился псих. — У меня аналогичная история приключилась здесь.
— Ты куда, Гаврила?
— Т-с-с. На задание!
— Возьми меня с собой, а?
— Нет, Серафим. Ты лучше за девчонками присмотри, чтобы ничего не случилось. А я мигом! Утром расскажу обо всём, если жив останусь.
— Улетаешь?
— Ага. И такой шанс выпадает в жизни нечасто, а в моём случае и того реже — всего раз! И я не прощу себе, если не воспользуюсь им!
— Тогда удачи! С Богом! — благословил Серафим напарника на ратный подвиг.
И тот вышел из палатки, вскоре занял место пилота в вертолёте, прошёл окончательный инструктаж перед боевым вылетом.
Аса провожал лично полковник, в то время как подполковник посредством спутниковой связи вышел на агента, передав информацию о новом задании.
— У тебя ночь на всё про всё, а утром подберёт вертушка.
В ответ в эфире тишина, как немой знак согласия, и обрыв связи.
Подполковник повторил "звонок".
— Осторожно, бродяга! Это ловушка! Западня! На тебя идёт охота!
И вновь та же история с обрывом связи.
— И что ты будешь делать с ним! Он становится неконтролируемым! А, будь, что будет! Это его проблемы! Совсем одичал в горах! На люди перестал показываться. Одно слово — изгой! Ему там самое место!
Подполковник не услышал рокота вертолёта, притом, что на его палатку налетел вихрь.
— Только ветра не хватала, — посчитал он: разыгралась непогода.
В палатку заглянул полковник.
— Чего скажешь, полкаша?
— Улетел псих.
— Это ты верно подметил. Они с изгоем стоят один другого. Так что мы с тобой ничего не теряем, а повезёт — даже приобретём. Если дело выгорит, считай: орден у тебя и у меня имеется, а может и очередное звание. Ведь изгой так просто этого не оставит. Обязательно поквитается с боевиками. Это правило, чем исключение!
— Вот этого, полпоша, — я больше всего и опасаюсь, что и псих устроит с ним на пару в горах войну.
— Только не говори мне: вихрь — ничто иное, как был взлёт "аллигатора"? Неужели ты доверил ему управлять КА-52?
Полковник промолчал.
— Ты сошёл с ума! Эта техника стоит миллионы! И самое дорогое, что есть у нас в расположении части!
— Техника — металл, а вот люди — не материал, и не пушечное мясо! Должен же был я как-то поквитаться с боевиками за уничтожение колонны с продовольствием. Мы остались на неделю без еды! Теперь хоть самому иди и грабь близлежащие поселения с мирными жителями!
— Ой, дурак! Ну, дурак! Вот где дурак! Одно слово — псих! Кому вертолёт доверил, и какой! Ой-ой-ой...
— Не вой, а то накличешь беду!
— Сам шакал!
Пока офицеры высшего командного состава полка спорили, обвиняя один другого, их подопечные занялись делом.
У заброшенного поселения конца 12-го начала 13-го веков, что представляло собой каменные развалины — у сторожевой башни — мелькнула тень. Шагов не было слышно. И часовому у костра показалось: она привиделась ему. Он махнул себе на лицо воду из горного ручья и испачкал грязью. Кто-то поднял муть.
Боевик не успел опомниться и обернуться, как тень мелькнула позади него, и он, не издав ни звука, опустился всем телом в воду.
Тень изъяла у него автомат, и забрала рожок с патронами, спрятав под камень.
Ей предстояло разобраться с ещё одним часовым на башне. Она быстро вскарабкалась по отвесной стене, и толкнула охранника в бок. Тот очнулся, решив: смена караула, впору самому было бить тревогу и кричать: "караул".
Перед ним находился призрак с указательным пальцем у лица на устах.
— Т-с-с...
— Вах шайтан! — махнул рукой боевик, приняв его за видение.
Мираж не рассеялся.
— Изг-Ой... — пытался закричать боевик.
Тот накинулся на него. В ответ раздался хрип.
— Я говорю — задаю вопрос, а ты, если хочешь жить — спасти свою трижды проклятую жизнь — отвечаешь мне коротко и ясно! И не дай Бог тебе обмануть меня! Окажешься рядом с напарником в водоёме у подножия башни! Понял меня? Если да — кивни!
Боевик дрожал.
— С тобой всё ясно, — ослабил удушающую хватку изгой. И отпустил. Боевик поспешно схватился за автомат — нажал спусковой курок. Последовал щелчок и больше ничего. Рожок оказался в руке у ночного призрака.
— Наказать бы тебя за твоё поведение. А ещё горец! Разве так у вас принято испокон веку встречать гостей? Да твои предки, если б узнали, перевернулись в гробу! Я пришёл к вам с миром. И мне нужен ваш пленник. Кажется он майор. Где вы прячете его? И кто твой командир? Наёмник? Али? Говори!
Боевик схватился за кинжал.
— Не подходи, изгой! Зарэжу-у-у...
— Как страшно, — отреагировал он, метнув на опережение рожком от автомата — угодил бандиту в переносицу. И тот откинулся на спину.
Гость подобрал клинок и осмотрел.
— Булат. Дамасская сталь.
Клинок из неё являлся отличительной чертой тех боевиков, кто воевал с неверными ни в одном поколении и передавался по наследству. Его изгой изъял в качестве боевого трофея, и прыгнул вниз, совершив головокружительный прыжок. Не разбился, воспользовавшись страховочной верёвкой. И подался далее на поиски пленника.
Ему попались на глаза три спящих боевика во временном лагере боевиков наёмника Али Мамаду. Он живо определил: тут только охрана, сама банда ушла в горы за перевал. И опасаться особо было нечего.
Изгой сел у костра и согрелся. Боевики спали и никак не реагировали на него. Тогда он подкинул в огонь патрон. Последовал выбух подобный на выстрел. И все трое наёмников подскочили тотчас. Их взору предстал кошмар. Но и видеть разом один и тот же жуткий сон они не могли, посчитав его реальностью.
— Вах, шайтан-батыр! — схватились боевики за оружие без пользы дела.
Изгой продемонстрировал от них рожки у себя.
— Без паники, головорезы! — предупредил он. — Меня интересует всего один вопрос. Я задам его, и в зависимости от ответа решу: оставить вас в покое или пеняйте на себя!
Боевики выхватили кинжалы. История повторялась, только задача троекратно усложнялась.
— Вот балбесы, — махнул ногой изгой, разметав огонь — угодил в одного из боевиков, и тот объятый пламенем бросился к ручью.
— Сядьте! — приказал изгой двум иным боевикам. Один не послушался, споткнулся о ногу незваного гостя и упал, ударившись лбом о камни.
Третий не стал испытывать терпения изгоя. Тот продемонстрировал гранату.
— Вообще-то я не признаю насилия, как и оружием не пользуюсь, но когда-то вижу: придётся и мне воспользоваться им.
— Нет, не убивай меня, брат!
— И что ты говоришь, Обдул!
— Я не Обдул...
— А я что ли, по-твоему, штаны обдул?
Они оказались мокрыми у боевика.
— Короче! Ты мне за всех ответишь! — пошутил изгой сострив. — Где "борода"?
— Кто?
— Не прикидывайся! В курсе как мы называем наёмников из числа мусульман! Я про Али Мамаду! Видеть его хочу. Говорят: он устроил на меня охоту. Даже ловушку организовал. Так чего тебе смущаться? Говори, где он? И я из Мамаду сделаю какаду. А то в тебя кое-чем попаду!
Изгой подкинул гранату, и она упала на угли.
— У тебя пара секунд!
— В ау-у-уле...
— Каком? Конкретно!
— Там, где была разбита колонна сегодня днё-о-ом...
Изгой выбил ногой гранату из углей, и та угодила к ногам боевика, затушившего на себе возгорание в ручье. Тот не удержался, и воспользоваться подарком судьбы — схватил, и был тому не рад. Счастье обернулось для него несчастьем. Он обжёг руку и выронил гранату.
Угодив в ручей, она зашипела.
— Вот теперь держись! Ложи-и-ись! — последнее, что услышал боевик, прозванный изгоем — Обдул. Как прогремел взрыв, и он остался один. Вспомнил о переговорном устройстве.
Рация лежала на углях и сыпала искрами.
— Вах шайтан-батыр!
— Звал? — появился тот из тьмы точно призрак.
У боевика не нашлось слов. Дыхание заняло, и он схватился за сердце. Упал.
— Какой-то нервный головорез попался, — переступил через него изгой, и устремился к ущелью, оккупированному боевиками, беспрепятственно минул дозорные посты. Те даже не заподозрили, что среди них находится тот, за чью голову Али назначил большую цену. За поимку изгоя он давал 100 тысяч долларов — мёртвого, а живого — в евро — и миллион! Тот доставлял ему — его банде, как и иным полевым командирам-наёмникам — не мало хлопот. И они не скупились, лишь бы избавиться от ночного кошмара, не позволяющего им спокойно спать. А тут уже дело было под утро, суля скорый рассвет.
Изгой видел по небу: выбивается из графика, вдруг уловил позывной. Он принадлежал асу, классифицировавшему себя странным образом как "псих".
— Это становится интересно, — улыбнулся изгой про себя. — И что "контора" придумала новенького для меня? Какой сюрприз? Или боевикам?
Он замер у горного селения, открывшегося перед ним как на ладони. Место было идеальным для снайпера. Изгой не ошибся, обнаружив в траве на земле стреляные гильзы. Подался на дерево.
Там сидел снайпер, и с замиранием сердца ждал приказа от командира.
— На кого окотимся, мужик? — услышал неожиданно боевик голос подле себя и отреагировал поворотом головы с оружием, держа у лица.
Помимо "оптики" на винтовке у снайпера имелась система ночного видения на глазах.
Мелькнула яркая вспышка света. Изгой применил зажигалку против боевика, и тот ослеп на время.
— Не кричи, — зажал он ему рот. — И не дёргайся — упадёшь! Ты же этого не хочешь — свернуть себе шею, дятел? Не сопротивляйся! Кому и сделаешь хуже — только себе!
Когда снайпер успокоился, изгой затеял разговор с ним.
Открыв глаза — прозрев, снайпер обнаружил: противник находится перед ним вниз головой. Боевик поначалу подумал: тот издевается над ним — дурачится, подражая обезьяне, сам оказался в данном незавидном положении — был связан по рукам и ногам, вися головой вниз.
— У тебя есть выбор? — махнул изгой клинком, едва коснувшись верёвки. — Говори или умри!
— Что ты хочешь услышать от меня, при-при-призрак?
— Где твой командир — борода? Она уже отросла у него после того, как я побрил его? — усмехнулся изгой.
— Ты — труп! Он убьёт тебя!
— Я это слышу всякий раз, когда встречаюсь с ним или его людьми. И ты не исключение из правил. Поэтому укажи на дом, где находится он!
— А почему ни пленник?
— Потому что я в курсе: вы устроили засаду — охоту — на меня?
Что-либо говорить ещё изгою не пришлось. Снайпер сдался на милость победителя, и тот покинул его, предварительно вставив кляп в рот, коим послужила рация.
— Не зевай, и рот особо не разевай, иначе не услышишь приказ от Али об открытии огня, когда вновь узришь меня, но уже в селении.
Боевик задёргался, принявшись раскачиваться. Ударился о ствол дерева и лишился сознания. Рация выпала и упала наземь, работая на приём.
Али не находил себе места и без конца терроризировал посты, связываясь с дозорными по рации. Всё было тихо. Данное обстоятельство и угнетало его. Он знал — был уверен на все 100%: изгой явится за пленным майором. Сам подался на улицу проверять посты.
Начинало светать, а от изгоя не было никаких вестей — известий, что его засекли.
Как вдруг Али сам засёк тень — сразу две: одну — от собственного тела, иную...
Резко обернулся и выстрелил.
— Ва-а-ах... — послышался крик.
Али зацепил личного телохранителя.
Поднялась суматоха. К командиру подались бойцы.
— Изгой! Изгой... — зашумели они.
— Где? — отреагировал Али. — Вы видели его?
— Нет, но убит твой телохранитель, хозяин?
— Сам виноват! Я принял его за изгоя-А-А...
Бойцы подались врассыпную, боясь: Али снова в кого-нибудь выстрелит. Обошлось.
Изгой не собирался менять тактику в отношении оружия — его применения даже против отъявленных головорезов, которых собой представляли подопечные Али. И тот уже не надеялся вновь встретиться с ним.
