| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вот вы достоверно знаете, что на земле есть многоголовые огнедышащие летающие драконы. Змеи-горынычи. Явление природы. Нечастое, но вполне известное, в книгах описано, сведущие люди сказывали. Да сам Святой Георгий лично — с ними воевал! И — победил! Правда — не всех. Впереди, по маршруту следования — целое гнездо.
* * *
" — Товарищи космонавты! Верите ли вы в инопланетян?
— Никак нет! Не верим! Но они очень мешают работать".
* * *
Конечно, если ты — бродячий богатырь, то можно очертить голову, помолиться Силам Небесным и, с отеческим благословением, пойти и срубить горынычам бОшки. Ну, или самому костьми лечь.
Но ежели вы человек серьёзный, торговый, то... надо же оценивать риски!
— Дык... эта вот... и где ж нам теперя торг вести? Ты, мил человек, видать, в здешних делах собаку съел. Большую и бешеную. Не в обиду будь сказано. Подсказал бы чего.
— Хорош у вас медок, люди добрые. За... забор... заборисистый. И-ик. Насчёт торга... дело, конечно, ваше... только... Про Булгар — забыть. Идти вам в... ик... в Ярославль, славный город. Там власть Суждальская. Там Зверь Лютый сильно-то... не забалуется. Князь Андрея-то поопасается. Приказчикам Всеволжским — там подворье должно быть поставлено. Может, чего из ваших товаров... ик... купят. И своего продадут.
— А Булгар?
— А в ж... его! Ик.
После чего Беня, старательно держа "умное" лицо, поддерживаемый сопровождающими, ибо ноги его, как часто бывает после медовухи, вовсе не ходили, удалился. Вскоре Всеволжский караван вывалился в Волгу и пошёл вверх. А гонец на ботнике — резво побежал вниз, ко мне.
"Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке".
Эту давнюю русскую мудрость новгородцы повторяли друг другу неоднократно. Допивая медовуху и выкладывая своими языками разные собственные правды. Которые у каждого — "на уме".
Были вспомнены и другие известные истины.
"Не зная броду — не суйся в воду", "Пошло поле не по двору, так катись оно под гору", "Таков наш рок, что вилами в бок". Вспомнили и про сову с галкой и палкой.
Новогородцев я так и не дождался — Беня оказался убедителен. Впрочем, это общее свойство удачливых купцов: кто не мог убедить своих контрагентов — потомства не оставил.
Поторговав ещё три дня на Унже, купцы двинулись обратно. Удачно получилось — к этому времени Беня, размахивая грамоткой от Боголюбского, уже выбил из Ярославского посадника подворье для фактории.
Тоже — с приключениями.
Глава 484
У Бени в руках каблограмма. Получить из Боголюбова нормальную княжескую грамоту с вислыми печатями мы не успевали по срокам. Поэтому я сразу просил Боголюбского послать гонца в Ярославль.
— Господин посадник! Изволь видеть слова князя твоего Андрея Юрьевича. Велено дать нам место, самое высокое в детинце. Для построения вышки сигнальной и обустройства усадьбы торговой.
— Чего? Слова? А печати где? Грамотки княжеской нет? — Иди. Ну! Пшёлты!
Беня пришёл к ушкуям довольный.
— Чему радуешься? Тебя ж выгнали!
— Э, ерунда. Грамотка от князя у посадника есть. Иначе бы меня не словами, а батогами со двора гнали. Это он мзду вымогает. Я с его стольником перекинулся словечком. Посадник хочет двести, стольник полста.
— Многовато хотят. И как же?
— А с удовольствием. Обоим. Двумя дурнями меньше будет.
— Это как?
— А так. Они привыкли купчиков доить. Что купчишка сделать может? — Челобитную князю подать. Всё. А тут-то караван казённый. Имение — Зверя Лютого. Тут Бешеный Китай и голову оторвать может. Сейчас мзду отнесу и — заселяемся. Только тех моих... сопровождающих — чтобы со мной. А то — тащить много. И свидетели — чтобы были.
* * *
Напомню: вторжение монгол в Среднюю Азию, разгром Бухары, Самарканда... "Погибель земли Русской" — началось с того, что в Отраре разгромили торговый караван. В котором везли товары лично товарища Чингисхана.
Мздоимство чревато не только параличом властей, но и иноземным вторжением.
* * *
Серебра — отсыпали. Княжеская грамотка у посадника — нашлась. Кроме места в детинце, мои торговцы получили усадьбу в посаде. Куда и начали таскать товары.
Свидетели, под подтверждение попа, записали показания, скоро эти записи дошли до меня. А я, в телеграфной форме, поинтересовался у Боголюбского:
— Ты, княже, эту плесень боярскую на закваску для пива бережёшь? Или как?
Следующую фразу: "Или мне сумму мздятства из подати городецкой удержать?" — я вычеркнул. Нефиг эмоциями размахивать — он и сам всё понимает.
Андрей ответил... на всю глубину ярославской верхушки. Вплоть до отрубленных голов. Поскольку, при внимательном изучении вопроса исследователем типа Манохи, всплыли дела ещё Феодора Ростовского.
Жестокость, проявляемая Андреем по моим делам, вызывала шипение и злобствование вятших. И заставляла их вести себя аккуратнее. В отношении моих людей. А там, глядишь, эта манера распространялась и на отношение с местными податными, входила в "культурную традицию".
В городе Ярославле — свои купцы есть, есть пришедшие ростовские, тут и новогородские подвалили. Беня воспылал душой, преисполнился предвкушений и взялся реализовывать мои приёмы времён Усть-Ветлужской торговой сессии, коей он был самоличным свидетелем.
"Рябиновки" были успешно заявлены и применены.
Всё — по согласию:
— Мы берём и серебро. Но рябиновская гривна — вдвое тяжелее кунской.
— Как это?!
— А чё? Весовая и вовсе вчетверо. Тама вона — меняла наш сидит. Сходи — он те точно скажет. А я — не. Я по товару, не по серебрушкам.
Я уже объяснял: разделив оценки товаров и платёжного средства (серебра), мы существенно снизили квалификационные и инструментальные требования к нашим приказчикам. Аборигены имеют те же проблемы с неполным весом кун и гривен, с качеством их. Уловив, что мой меняла работает "без заносов" — его не "заносит" сильно при обмене ни в одну сторону, некоторые начали и в операциях между собой требовать рябиновок. Лучше отдать дольку меняле, чем нарваться на обман. Или ночами не спать от злости, подозревая, что тебя обманули.
С аукционом "по Гарварду"... пришлось воинам вмешиваться и растаскивать недовольных.
Очень эмоциональное мероприятие. Рубахи рвут, шапки кидают, морды бьют. Очень много и громко говорят. Безусловно — не хотят платить. Позвали местного воеводу. Тоже... с мздением.
Вывод: такую форму применять только при достаточной войсковой поддержке.
Из новенького — фьючерсы. Точнее — форвардные контракты.
* * *
Фьючерсы стандартизированы для бирж, здесь бирж нет. А вот форварды довольно распространены в "Святой Руси". Правда, не сколько для торговли, сколько для производства.
Ремесленник, обязуясь поставить заказчику товар, заключает срочный контракт и получает частичную предоплату — задаток. Большинство мастеров работают "на заказ" — не "на рынок". А вот купцы функционируют по другой схеме: товар против денег.
Для нас "форвард" был обязательным инструментом: мы выбрасывали на рынок большое разнообразие новых товаров и не могли изначально просчитать объёмы сбыта. Поэтому очень много "рекламных образцов".
* * *
— Эт у тя... чего?
— Черепичка глиняная. Не горит, не гниёт. Покроешь дом — сам помрёшь, а оно всё стоять будет.
— Я б взял... сотен пять... а то — десять.
— У меня тут только пяток. На показ. Составим ряд. До ледохода привезём. Тогда — твоя оплата. Нынче — задаток.
— А если не привезёшь?
— А я и не привезу. Меня тут не будет. Привезёт приказчик. Потому и ряд. На бумаге, со свидетелями. Тебе листок, и нам листок. Ежели что не так — чти вон внизу мелкими буквами. Ответственность наступит. По твоим помилкам — твоя, по нашим — наша.
У Мономаха в "Русской Правде" прописано обязательное письменное оформление кредитных сделок при сумме от 3 гривен. Введение порога понятно: заём стоимостью в 6 коров нужно оформлять не спеша, с чувством, со свидетелями, писцом, каллиграфией...
Здесь — суммы любые и сделки товарные.
Это было непривычно. Всё. Начиная с "жестяной" бумаги, с чернил. С личного автографа и чернильного отпечатка большого пальца. С печатного текста, имитирующего недавно вошедший в оборот полуустав. С формулировок того, что многие купцы вообще в письменном виде не видали. С "особых случаев", которые в обычном, устном торге не проговариваются до такой детальности.
Я уже писал о накопленной, традиционной сумме правил и ограничений. "Это ж все знают".
Не понимая, иногда — просто не зная традиции, я был вынужден забивать "особые случаи" в текст. А не отсылать к "обычному праву", "общепринятой практике", "как с дедов-прадедов...". Исчерпывающий список. После которого — обсуждать уже нечего. Да и сам список — не обсуждается: да — да, нет — нет.
Обсуждается вписываемые в типовой бланк товар, цена, количество, дата поставки. Всё. Объём переговоров — падает в разы.
— А про что баять? Вот бумага, там написано. Или — неграмотный? Так я мальчонку позову — прочтёт тебе.
"Покупатель может выбрать форд любого цвета. Если этот цвет — чёрный".
Беня, подобно множеству людей, стремящихся хорошо делать своё дело, лез "во все дырки затычкой". Его несколько раз пытались побить, но эскорт — нурманы и вадавасы — вытягивали свои железяки. А с ними не очень-то полаешься — "морды нерусские", человеческого языка не понимают.
Он сорвал голос, дёргал глазом, обзавёлся коллекцией синяков от пробежек между тюками, ящиками, бочками... Но вполне воспользовался редкой ситуацией: "здесь и сейчас" пошёл чрезвычайно, ненормально для Ярославля, большой торг. Не только ярославский, но и ростовский, и новгородский.
* * *
Совершенно сбитые с толку новгородцы...
Идти вниз по Волге... страшновато. Идти по Которосли... это другой рынок и другие товары. Возвращаться на Верхнюю Волгу и через тамошние волоки выходить на юг, к Десне, Днепру... Волоки проходить — другие деньги, сроки.
Главное: купцы ходят по накатанным, информационно, организационно, личностно... обеспеченным маршрутам. Перейти на другой... Рискованно. Причём не только в пути, но и по возвращению.
В Новгороде торговля — занятие боярское. Понятно, что сам "великий боярин" — глава рода, сидит себе в "совете золотых поясов", думу думает, репу чешет, слово мудрое молвит. А ушкуй ведёт какой-нибудь третий сын младшего брата. Но он тоже — в боярском роду. И все боярские роды — сегрегированы по направлениям. По морям: Белое, Балтийское, Чёрное, Каспийское. Это — разные языки, народы и государства, обычаи и законы, мели и перекаты... Это всё — надо знать. Точно, до мельчайших подробностей.
Прийти к местному начальнику в шапке — в христианском мире — оскорбление, в исламском — оскорбление наоборот. Снимут не только шапку, но и голову.
Это не десятая — миллионная часть того, что нужно знать купцу.
"Знать" — время, деньги, риски.
Торговцы в эти знания и умения — вложились. Деньгами, потерями, поколениями. Любой новый конкурент — вражина злокозненная. Влезть в чужой сегмент... разборки будут покруче криминальных.
Бандиты — мелочь, родовой чести не имеют, резать друг друга за обиды деду-прадеду нанесённые... Они про дедов своих хоть помнят?
В Карфагене традиционно были две партии: торговцы и землевладельцы. Торговцы поддерживали род Барка, Гамилькара и его великого сына Ганибалла. Они строили империю, создавали колонии. А землевладельцы — не хотели платить налоги. Когда они победили в Народном собрании — Ганибалла отозвали из Италии:
"Уже без хитростей, уже открыто отзывают меня те, кто давно уже силился меня отсюда убрать, отказывая в деньгах и солдатах. Победил Ганнибала не римский народ, столько раз мною битый и обращенный в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью...".
Дело не в зависти, а в причине её возникновения: в "конфликте интересов" торговцев и землевладельцев. Хотя землёй владели все аристократы, но важность доходов с неё — была различна.
Новгородскую верхушку по такому критерию не расколоть: все владеют землёй, "вотчинами", все участвуют в дальней торговле, "снаряжают корабли". А вот направления торговли — у них разные. Остановив их торг по Волге, я, фактически, подрубаю один из "четырёх столбов", баланс "партий", на котором там всё держится.
"Экспорт в Булгар" остаётся в Новгороде, падает в цене. И все остальные "экспортёры" выигрывают при его скупке. "Булгарский импорт" не приходит, и все экспортёры проигрывают. Но затрагивает их это по разному. "Беломорцев" и "черноморцев" мало касается — они этими, "хазарскими" товарами — не торгуют. Византия восточные товары покупает напрямую на Востоке, самоедам притирания с благовониями — и даром не надо.
А вот "балтийцам"... придётся подумать.
Например, пустить меня на Новгородский торг.
Но это вряд ли. Потому что после Городца — я уже ученный, просто так приказчика под местную власть подставлять — не буду.
Экстерриториальность... Сперва надо выучить такое слово.
Фактически — расширенные нормы "Договора с Готским берегом". Который — с другого направления, в иной ситуации следующего столетия, из уже пост-Батыевских времён. Когда Волжская и Днепровская части путей "из варяг..." будут выжжены, отсечены нашествием.
* * *
Периодически среди новгородцев вспыхивала буза:
— А пошли они все на...! Все снесём, порвём, затопчем!
Более осторожные — эти всплески притормаживали. Демонстрируемые в Ярославле товары — подтверждали. Что — "дело не чисто". Рискнуть своей головой — желающих среди ушкуйников было множество. А вот своим или хозяйским товаром... лезть как коту в сапог...
— Эт у тя чё? Свечка? Ну ты и дурак! Свечи на Русь везти... что от ёлки шишку — в лес.
— А ты возьми в руку. Подержи. Не течёт? А вот мы её в подсвешничек...
— Что за хрень такая?
— Так — глиняный.
— Как это?! Белый?!
— Секрет наши знают. Ангел карающий с мечом пылающим. Вельми... православно. И крест такой на донышке. Видишь? Последний. Итак... щёлк...
— А это что?!
— Это — Воеводы Всеволжского огнезажигательная машинка. Цена на неё...! Ладно. Смотри — горит. Фиолетовый видишь? Признак святости по древнему византийскому благочестию. А как горит-то! Как светит-то! Не тает, не воняет, не мажется, не коптит. Во-от. А ты говоришь — "шишка еловая"... Тут понимать надо.
Моего оружия в товарах нет. Нет его и у воинов в караване. А на "вопросики с подходцами" тот же Харальд, лениво и безостановочно, как корова на выпасе, двигая челюстями, отвечает вопросами:
— Про епископскую кованную сотню слышал? Во-от. Была. Городецкую дружину боярина Радила, поди, и сам видывал? Была. Про тьму половцев на Земляничном ручье положенных...?
— Дык там же мордва билась!
— И чё? Там и литовцы бились, и ещё с племён пришли. Да я сам там с десяток положил! А Воевода тихонько на горушке сидел, со стороны смотрел. Пока мы поганых в куски секли. Во исполнение воли его.
И, старательно оценив взглядом габариты и атрибуты слушателей, продолжил:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
