— Но это будет уже не Вовчик! Пойми ты, в конце концов! Это будет другой человек!
— А ты попробуй!
— И что? Я создам эту бездушную куклу, она будет среди нас тут гулять. А Вовчик как сидел в своём салате, так и будет киснуть там до скончания веку?
Игорь даже хохотнул:
— Ну, будет у нас два Вовчика!
— Не вижу ничего смешного, — фыркнул Пашка. — У тебя потом поднимется рука... гм-гм!.. Ну, это... убрать ненужного? У меня — нет.
— Ну почему? Это ж будет не Вовчик. Сам же сказал: "бездушная кукла"! С параметрами!
— Милка твоя вон тоже — с параметрами. А ты скажешь, что это кукла бездушная?
Игорь одарил его долгим взглядом, покряхтел, походил по комнате и вынес вердикт
— М-да-а... Навертели чудесов!.. Лопатой не разгребёшь...
Вот в этот самый момент относительно мирное и заунывное (для меня)течение беседы резко прервалось: я подвергся внезапной атаке с воздуха.
Сказать по совести, я просто расслабился. От обилия еды меня развезло, я был в благожелательном, хоть и критически настроенном окружении. Они медленно пережёвывали все аспекты возникшей проблемы, ещё медленнее рожали варианты спасения, и я даже как будто задремал. Всё происходило так тягуче, словно во сне, и было так мало совместимо с моими теперешними жизненными ритмами! Мне постоянно приходилось напрягать внимание, чтобы хоть как-то следить за вяло текущей дискуссией.
Именно этот фактор и определил ход дальнейших событий. Если по уму, то надо было как-то перестраховаться, обезопасить себя. Хоть салфеткой, что ли, накрыть место моего расположения? Ан нет! Все страхи, казалось, были позади, друзья — рядом, они, мол, защитят. Ну и поплатился.
В чувство меня привёл резкий, и довольно болезненный, толчок сразу с обоих боков. В рёбра впились какие-то острые предметы, меня сильно дёрнули, и я, открыв глаза, ощутил себя летящим с кошмарной скоростью! Ураганный ветер нёсся мне навстречу густым потоком. Над головой что-то натужно жужжало.
Щурясь от сильного потока воздуха, я поднял голову и онемел от страха. Мама дорогая! На меня смотрело кошмарное чудовище с огромными полушариями глаз! Зажав меня в гарпунообразных передних конечностях, больше похожих на какие-то экзотические рычаги, и вертя глазастой головой по сторонам, оно несло меня в неизвестном направлении!
Муха! Меня выкрала из салата обычная муха и несла теперь в качестве добычи! Может быть, та же самая, которую я тогда повстречал, путешествуя до дивана, а, может, и какая другая. Кто их разберёт? Они на морду, почитай, все одинаковы. И мне до этого не было никакого дела! Самое главное, что мною сейчас собирались полакомиться! А я этого в данный момент, почему-то, уже и не хотел.
От страха я заорал, что было сил! Уж и не помню, что именно я кричал своим заторможенным друзьям. Весь ужас был в том, что муха явно несла меня за пределы Тадж-Махальчика, направляясь к одной из множества ажурных ячеек в декоративной решётке, из которых были сложены стены моего жилища! А если это произойдёт, найти меня будет практически невозможно в тех джунглях, что окружали Тадж-Махальчик! Это была настоящая катастрофа! Я даже не так переживал по поводу, что меня сейчас будут есть. Больше беспокоила мысль, что я потеряюсь окончательно!
И Бог явил миру чудо! Наверное, он услышал молитвы вперемешку с матюками, которые в те секунды извергал мой практически неуправляемый рот.
Муха на всей скорости буквально вляпалась в паутину! Её предусмотрительно соорудил на нашем с мухой пути какой-то добрый паучок. Паутина мягко спружинила, сильно вытянулась в сторону полёта мухи и, не раздумывая, вернулась в исходное положение, несколько раз качнувшись вперёд-назад. Муха поначалу обалдела от такого неожиданного сюрприза, замерев на пару секунд, потом почувствовала, что её крылья напрочь прилипли к прозрачным капелькам, равномерно насаженным на несущие нити, и она начала свою предсмертную пляску, мощно, но тщетно раскачивая пленившую её ловчую сеть. В этот момент она совершенно позабыла обо мне, выпустив из своих кошмарных крючьев, какими оканчивались её "милые" лапки, и которыми она удерживала меня в полёте.
Совершенно случайно я не повторил подвиг своего непрошенного "коня"! Едва ослабли "дружеские" объятия королевы помоек, я полетел вниз и наткнулся на следующую по высоте радиальную нить паучьей сети. Повторяю, совершенно случайно я не попал на одну из тысяч прозрачных капелек, что так заботливо развесил добрый паучок на своих упругих нитях. Иначе бы я сейчас не писал эти строки, а равномерно растекался по капиллярам того паучка в виде очень полезных ему питательных веществ.
Мёртвой хваткой я вцепился в безопасный участок прочной нити между двумя соседними капельками и, закрыв глаза, сосредоточился только на том, чтобы бесновавшаяся этажом выше муха не стряхнула меня с моего насеста.
Сама нить была толщиной с мою ногу и довольно тёплая на ощупь. Не скользкая, а даже немного шероховатая, так что удержаться на ней я мог довольно долго, не рискуя сползти задницей в дрожащую от безумной вибрации каплю, расположившуюся от меня в каких-то сантиметрах тридцати. Моих, естественно, сантиметрах. Я по привычке мерил всё мерками относительно своего тела.
Над головой у меня тоже трепетала капля клейкого вещества. Так что ходу мне не было ни вперёд, ни назад. Да я и не стремился куда-либо ползти, пока добрый дядя паучок не разделается с не в меру нервничавшей мухой.
И он не заставил себя ждать. Гудение сети, затмившее все звуки окружающего пространства (даже поднявшуюся после моего отлёта суету в гостиной), приятно дополнил дробный перестук спешащего на помощь "паучка". Я как увидел того "паучка", слегка приоткрыв один глаз, так сразу же его и закрыл, желая только одного: слиться с нитью и стать как можно незаметнее! На что уж мухин портрет не дышал благообразием, но его ещё как-то можно было переварить, то есть привыкнуть. Но взгляд в "лицо" прибывшего хозяина вот этого километрового сооружения поверг меня в совершеннейший ступор! Я находился от него буквально в двух шагах, когда он стал разделываться с мухой, и прекрасно рассмотрел его малосимпатичную физиономию. Он заботливо пеленал свою добычу в шикарные одежды из специально предназначенной для этого паутины. Выделялась она из необъятного брюха, тут же застывая на воздухе и принимая форму кокона, сплетаемого ужасающими лапищами "доброго дядечки".
И тут я вспомнил, что никакой это не "дядечка", а самая настоящая "тётечка". Где-то я читал, что паутину плетут лишь самки пауков. А самцы околачиваются где-то поблизости, перебиваясь подножным кормом и выжидая удобного момента для продолжения рода с суровой и довольно скорой на расправу супругой. Чуть что не так, и — полюбовничек использовался в качестве деликатеса!
Ну и ладно, "тётечка", так "тётечка". Мне оно без разницы. Я в любовники не набиваюсь. Рожей не вышел. Только пусть эта "тётечка" поскорее управляется со своей добычей и убирается восвояси. А то у меня от напряжения уже все руки-ноги затекли!
Проверив надёжность "костюмчика", изготовленного для всё ещё буянившей мухи, паучиха аккуратно сделала ей инъекцию. Пациентку пробрала мелкая дрожь и она сразу притихла. Вероятно, кайф словила. Процесс подготовки блюда вошёл в следующую стадию.
Зорко окинув свои владения кучей разнокалиберных глаз, поросших довольно густым мехом, на предмет неучтённого продукта питания, кошмарная "тётя" неспешно удалилась, ловко переступая по нитям мощными "лапками" с крючьями вместо пальцев и ни разу не попав ни на одну из липучих капель.
Учись, студент! Вот тебе образец, как надо правильно передвигаться по этому минному полю. Как только "тётя" погрузится в сладкую дрёму, так сразу же и приступай.
Советы давать — оно, конечно, легче, нежели выполнять их. Мне бы те крючья... Ну, да ладно... И своими корявками обойдёмся...
И вот, в течение следующего часа, а то и двух (во всяком случае, мне так показалось), я медленно, стараясь даже не дышать, перемещался вниз по радиальной нити. На моё счастье дура муха вклинилась в паутину в нижней её части, а не где-то сбоку, или того хуже — наверху. Так что отрезок предстоящего пути, исходя из этого соображения, мне был сильно сокращён. И надо отметить ещё один момент везения: липкие капельки паучиха нанизала только на круговых нитях. А радиальные, шедшие из центра к краям, по одной из которых я сползал постепенно вниз, этого удовольствия были лишены. Но мне ещё предстояло перемещение по одной, самой крайней, круговой нити, переступая через липкие капли. Надо будет добраться до осевой толстой паутины, что крепится к стене и на которой держится вся паучья конструкция. Вот где начнётся настоящий экстрим!
Несколько раз "тётенька" высовывала нос, недовольно прислушиваясь к производимым мною колебаниям. Но, сочтя их за глюки, убиралась в своё укрытие где-то на самом верху километровой сети. В эти моменты я, проклиная себя за неуклюжесть, замирал в самой неудобной позе, дожидаясь отмены тревоги, и потом вновь потихоньку продолжал бесконечный спуск.
И, конечно же, друзья мои не остались безучастными зрителями. Как я уже упоминал, после моего внезапного исчезновения с экрана, в гостиной поднялся страшный шум, ещё и подстёгиваемый моим дурным воплем и в звуковом и в ментальном пространстве. Все наперебой спрашивали друг у друга, что случилось, а когда суть произошедшего ЧП была уяснена (кажется, Игорь заметил воровку), то меня стали вызывать и в звуковом, так сказать, диапазоне, и в телепатическом. Наши браслетоносцы на пару обратились в слух, чтобы засечь моё местонахождение.
Но, то ли от пережитого страха, то ли ещё по какой причине, я потерял настрой и, затаившись на своём месте, пока паучиха пеленала муху, не мог ответить на призывы. Крики-то, сравнимые с мычанием стада коров, я слышал, а вот ответить не мог. Расслабляться было нельзя. Ведь чтобы войти в телепатический сонастрой, мне надо было хотя бы сосредоточиться. Но куда там! До того ль мне было в тот момент? Причину вы уже знаете.
И только достигнув нижних уровней паутины, я решил передохнуть и выйти на связь.
Боже! Что тут началось! К этому времени сбежались все обитатели Тадж-Махальчика. И многие уже отчаялись найти меня.
Надо отдать должное моей Настасье. Она всех уверяла, что "Вовка жив", и ничего со мной не случилось. Мол, она это чувствует.
Ну, и ещё Помогай согласно кивал головой и то и дело повторял нечто странное:
— Браслета говорит: ноль-ноль-три.
В конце концов, Пашка взорвался:
— Чего ты несёшь?! Что? От Вовчика только три сотых осталось?!
Но тот, не умея объяснить, только мотал своей зелёной головой и говорил:
— Нет. Она живая!
— И на том спасибо! — фыркнул Пашка. — А вот моя браслета ничего не говорит!
— Поломалась? — участливо подсунулся Помогай.
— Типун тебе на язык! — отбрил его тот и даже не потрудился пояснить значение поговорки, оставив нашего зелёного друга в полном смущении.
А когда я себя обнаружил, остальное было делом техники. Пашка свечой взмыл под потолок, сказал Сезаму: "Фас!" и, обнаружив блестящую соринку, застрявшую в паутине, просто поддел её пальцем и вместе со мной опустился на пол под бурные аплодисменты благодарных зрителей.
— Чему вы радуетесь? — охладил восторги недовольный Игорь. — Проблема-то не решена! Мы что, так и будем из-за каждой мухи МЧС вызывать?
Все притихли.
— Ну и что ты предлагаешь? — Пашка так и стоял, держа перед собой указательный палец со мною и с куском паутины.
— Что я предлагаю? Да всё то же самое!
— Клонировать Вовчика, что ли?
— Ещё чего! — взвилась моя Настасья. — Буду я с пугалом огородным!.. — Она не договорила, выразительно сверкнув глазами. И цвет их в данный момент не предвещал ничего хорошего.
Но об этом знал только я. Остальные — смутно догадывались.
— Пошли наверх! — Настя решительным жестом пригласила женскую половину за собой. — Задача, кстати, не снята, — многозначительно обернулась она к Пашке. — Решайте!
— А то ж мы сами не знаем! — не удержался тот, когда за женщинами закрылась дверь.
И непроизвольно покосился на свой палец.
29. Клон с изюминкой
— Есть компромиссный вариант, — сказал Санька с едва заметной усмешкой. — Чтоб и волки, как говорится, и овцы... Только давай сперва обезопасим нашего Потеряшку, — обратился он к Пашке, так и стоявшему посреди гостиной с вытянутым перед собой пальцем. — Изобрази чего-нибудь вроде спичечного коробка, что ли? Только стеклянного. Посадим туда Вовчика, чтоб никакая очередная беда не захватила нас врасплох.
— Ну да! — мотнул Пашка шевелюрой. — А если задохнётся?
— Что значит "если"? Ты у нас кто? Дежурный волшебник. Вот и сообрази что-нибудь этакое... — Санька неопределённо покрутил кистью руки. — Чтоб и светло было, и дышалось нормально, и чтоб обязательно стерильно. От всяких там...
— "Постарайся мне добыть..." — пробурчал Пашка со вздохом. И тут же, спохватившись, зажал себе рот свободной рукой, пристально вглядываясь в паутину на пальце. — Ты как там? Не сдуло?
— Держусь, — заверил я его, крепко вцепившись в остатки ловчей сети и чудом не вляпываясь в липкие капли на ней, пока меня терзал ветер. — Но сменить место обитания не помешало бы. Пока не прилип. А то и пинцет не поможет.
Минут пять ушло на утрясание дизайна моей новой "квартиры". Когда же все замечания были учтены, и я перекочевал с оплетённого паутиной Пашкиного пальца в пластиковый кубик размером со спичечный коробок, Санька вновь попросил внимания достопочтенного собрания.
— Суть моего предложения вот в чём. Кто смотрел фильм "Люди в чёрном"? — Он обвёл взглядом присутствующих. Те молча ждали пояснений. — Ну? Что? Никто не видел?
— Я смотрел, — отелился Пашка. — А при чём тут это?
— При том. А ты не видел, что ли? — толкнул Санька равнодушно позёвывавшего Игоря. Тот отрицательно мотнул головой. — Ясно... Ну, а нашего друга, — он подмигнул Помогаю, — и спрашивать не стоит. И так понятно.
— Да ты по делу давай, — фыркнул Игорь. — В люлю пора. Ночь на дворе.
— Я и так по делу, — усмехнулся Санька. — В том фильме есть момент один. Это когда голову инопланетянину вскрывают, а там сидит маленький, настоящий. Он управлял большим.
— Вон ты о чём! — хохотнул Пашка. — Я понял!
— Ну, а раз понял, так давай! Действуй!
— Чё? Прям щас?
— А чего тянуть? Заодно и обкатаем идею.
Я подал возмущённый голос:
— А меня посвятить в свои идеи не желаете? Уже действовать собираются, а я — ни сном, ни духом!
— Да и я ни черта не въехал, — хмыкнул Игорь. — В чём прикол?
Санька хитро переглянулся с Пашкой и снизошёл:
— Объясняю. Сегодня здесь столько копий поломали в потугах найти решение, но главного так никто и не сказал. Хотя все прекрасно понимают, что нам ничего другого не остаётся, как опять идти на поклон к Танзу-батюшке. Помоги, мол, спаси и помилуй. Я правильно излагаю? — И он с усмешкой оглядел всю честнУю компанию. — Правильно! — ответил он, видя наши унылые физиономии. — И никто с этим не спорит. Тут, как выражается наш уважаемый Пал Ксанч, и козе понятно. Только весь вопрос в том, когда это оно ещё случится — добраться туда. А жить-то нашему Вольдемару надо здесь и сейчас.
