Пока мы шагали через парк у меня из головы не выходило кровавое зрелище, что мы видели на площади. Зачем? Обычно такое делают для устрашения других, но тут в пустом городе, кого тут запугивать? Судя по нашему путешествию, когда за полдня мы не встретили ни одной живой души, людей здесь совсем мало. Тех, что мы видели утром — Коммунистов и наших преследователей, в расчет можно не брать — одни появились только потому, что там есть где набрать воду, ну а бойцы двух отрядов, те, как и мы пришлые.
— Слышь, — я догнал Ромку. — А ты не в курсе, что это сейчас было? Зачем Ведьмы это делают?
— Потому что твари! — коротко ответил он. Я прикусил язык, ведь знал же, нет, все равно полез к парню.
Парк кончился. Уже выходя за ограду, я оглянулся, мне показалось в кустах кто-то есть. Я сразу остановился и выдернул из кобуры пистолет. Вскинув Стечкин двумя руками, я вглядывался в стену кустов, однако больше ни один из них не дернулся. Ко мне подбежала Ольга.
— Что там?
— Вроде был кто-то. Наверное, показалось.
— Пошли! Не тяни время.
Ольга становилась все более раздражительной. Похоже, мы действительно приближаемся к 'месту'.
* * *
Человек, больше похожий на тварь, вжался в землю, он терпеливо ждал, когда пришельцы уйдут подальше. Тот мужчина с рюкзаком и пистолетом все-таки заметил его. При воспоминании об этом человека опять охватил страх, но он справился. Пролежав до тех пор, пока даже самый легкий звук от шагов чужаков исчез, и стало слышно, как дерутся в развалинах крысы, человек приподнялся и огляделся. Можно уходить. Надо очень быстро бежать к сестрам — за такую новость они обязательно дадут много вкусной еды, и может быть опять отведут его к женщине. Страшное, исковерканное наколками, лицо расплылось в плотоядной улыбке, и он даже хихикнул. Потом вскочил и сверкая голым, масляно блестевшим торсом и лысой головой, помчался в сторону обратную той, куда ушли чужие.
* * *
Все-таки хорошо, что мы взяли Ромку. Пройти город, ориентируясь по сторонам света и Ольгиному чувству направления, мы могли бы и сами. Но мы были неопытными чужаками во всем, что касалось сегодняшней жизни в этом аду. Для него же все окружающее было обыденностью.
Если бы не он, то мы, скорей всего, не дошли бы и до половины пути. Парень вовремя подсказывал, где надо быть осторожным, а где можно расслабиться. И ему можно было доверять — он доказал это тем, что еще до сих пор жив.
Не будь Ромки, мы бы наверняка, не стали брести по заваленным параллельным улочкам, а сразу пошли по центральному широкому проспекту. Хотя на проезжей части проспекта, было много разбитых машин, идти по нему все равно было легче, чем перелазить через завалы в узких старых улочках. Однако Ромка, загодя предупредил, что легкость, с которой можно идти по почти чистой дороге, не стоит возможности потерять свою жизнь. Здесь, на проспекте, множество мест, где устраивают засады местные банды. Кроме того, вот по таким улицам, где есть возможность проехать, чаще всего и гоняют на своих мотоциклах Ведьмы. А попадаться в руки к этим больным стервам мы уже не хотели ни в коем разе. Рассказ Ромки об отце, реалистично проиллюстрировал то, что мы увидели на площади Пушкина.
Кроме этого, он был полезен и по-другому, местный житель все-таки. Так с его наводки мы раздобыли кое-какой запас еды. Наше мясо и лепешки были уже на исходе, и проблема еды, снова выходила на первый план.
Когда мы, чертыхаясь, перебирались через завалы — особенно трудно было Илье, оказывается, тело твари не очень приспособлено лазить по таким баррикадам — в одном месте он увидел торчавший из мусора край вывески. Парень остановил меня и показал на синюю эмалированную железку.
— Здесь магазин. И видишь, завалы не тронутые. Там могут быть консервы.
То, что здесь никто не рылся с самого апокалипсиса, я определил и сам, но вот, что тут именно магазин, я не очень верил. Наружу торчал только кусок вывески, и на нем не было никакой надписи.
— Откуда ты знаешь? Может, там почта была? По цвету походит.
— Нет, я точно знаю — это магазин для бедных. Тут все дешевое продавали. 'Заходи' назывались. Их много в городе было, у всех вывеска одинаковая. Меня отец учил все такие места находить, не только вот эти магазины, но и всякие другие. Мы один раз тоже на нетронутый натолкнулись, но забрать не успели, нас бандиты опередили.
Я вспомнил, что в последние годы перед войной и в нашем городе было засилье таких магазинов. Назывались они по-разному, но суть была одна — они торговали всякой всячиной, от продуктов до лампочек, и при этом по очень низким ценам. Помню, я еще тогда удивлялся, как они умудряются получать прибыль, продавая товар по таким ценам.
Я позвал Ольгу посоветоваться — она торопилась больше всех нас и мне не хотелось ругаться с ней. Я знал, что она не виновата, это была не её война, кто-то вложил ей в голову цель и теперь гнал её вперед. Илья тоже брел недалеко впереди, я крикнул ему, чтобы еще отошел и притормозил. Пусть приглядит за обстановкой, хотя сейчас никого не видно и не слышно, все может измениться в любую секунду.
Ольга задумалась.
— Ладно, давай попробуем, если будет получаться недолго, тогда роем. Если начнем возиться, тогда бросаем и идем.
— Согласен, — я осторожно снял рюкзак, приоткрыл карман и улыбнулся маленькому Будде — Ивану. 'Вот взял бы и научил нас не есть, как сам'. Он, как всегда, молчал и только черные бусинки смотрели на меня внимательно и спокойно.
— Оля, возьми, посиди с ним.
— Нет, — быстро отказалась она. — Я буду рыть вместе с тобой, пусть Роман посидит.
— Давайте, — с удовольствием согласился тот. Похоже, Ванька ему нравился. Я знал — этот жук, когда хотел, мог быть милым младенцем. Только вот меня он почему-то не стал вводить в заблуждение, словно, мы с ним были из одной команды.
То, как Ольга быстро отказалась сидеть с 'дитем' я отнес к тому, что у нее все сильнее расхождение между тем, что она видит и осязает, и тем, что у нее в мозгу. Хотя может, это и не так — мысли я читать еще не научился.
Нам повезло — как только мы раскидали верхний слой мусора, нанесенный ветром, показался обломок бетонной стенной панели, на вид он был неподъемный, но как только мы с Ольгой начали шевелить его, плита рухнула вниз, в какую-то естественную полость. Открылась верхняя часть двери, сантиметров сорок. Дверь была из алюминия и стекла и, к нашему удивлению, она оказалась целой. Похоже, при взрыве обломок плиты сразу прикрыл её и превратился в естественный 'волнолом', предохранявший её от следующих обломков.
Копать дальше мы не стали, я нашел кусок арматуры и в несколько ударов выкрошил стекло. Потом нагнулся и заглянул в образовавшийся лаз. После яркого солнечного дня, там было темно, и я ничего не разглядел.
— Ладно, пойду, не думаю, что там до сих пор сидят охранники, — пошутил я.
Перевернулся и стал спускаться ногами вниз, потом повис на руках и нащупал ногой твердую опору.
Постоял пока глаза привыкали к полумраку, и шагнул вперед. Под ногами оказалось что-то вроде бревна, я наклонился, чтобы разглядеть что это и чуть не заорал. Это был продавец. Женщина. Похоже, она так и умерла здесь, возле двери. Крысы порядком попортили тело, а то, что еще осталось, высохло и закаменело. Длинные волосы, клочьями выпавшие с черепа, лежали рядом. Всю одежду тоже порвали крысы, но все равно можно было узнать фирменную накидку продавца.
Я перешагнул через труп и прошел в сам магазин. Ура! В рядах стоек, между свернувшихся, истлевших тетрадей и пластиковой посуды я увидел бутылки с напитками. Значит, где-то есть и консервы.
Теперь мы были богаты — консервы тут были самых разных сортов, правда в той, довоенной жизни я никогда не стал бы есть такие. Мы брали только мясные, чтобы было больше калорий. И еще я подал наверх несколько банок сгущенки. Как я и ожидал, Ольга завизжала от радости. Я её понимал — мне и самому до смерти хотелось сладкого.
Хотя все что не было в металле, все кончили крысы, но в одном холодильнике с закрытой стеклянной дверью стояли ряды пластиковых бутылок, грызуны не смогли забраться в него. Правда, все бутылки с напитками вскрылись, не знаю почему — то ли из-за газа, то ли перемерзли. Но вот просто вода с синей этикеткой 'Акваминерале' оказалась целой. Я не думаю, что она не перемерзала, однако бутылки были без повреждений. Мы взяли столько, сколько могли нести и двигаться так, чтобы не ползти как муравей с травинкой. По банке тушенки мы съели тут же, как только я выбрался из магазина.
— А шоколада там не было? — с надеждой спросила Ольга, выбрасывая банку.
— Нет. Крысы тоже оказались сладкоежками, даже сахар в коробках сожрали.
— Тогда давай откроем одну сгущенку.
Я без разговоров пробил в двух банках дыры, одну протянул Ольге, вторую Ромке.
— Оставите мне понемногу.
Илья, как всегда, от консервов отказался, сказав, что он уже перекусил на ходу. Никто не стал спрашивать, что он умудрился съесть на этот раз.
Ромка никак не мог поверить, что мы сами бросаем этот Клондайк, но Ольга была неумолима — берем только то, что достали и не грамма больше.
Сытым идти оказалось гораздо веселей, и до того времени, как солнце покатилось к закату, мы так и не останавливались. Я несколько раз спрашивал Ромку, как он, может, отдохнем, но тот упрямо мотал головой — непонятно откуда брались силы в таком худеньком теле.
Лишь однажды он присел, но и то не от усталости, а со страху. Когда мы спускались с очередного завала, Ольга вдруг остановилась и махнула рукой нам — стойте. Лицо её застыло. Через секунду и я услышал — вдалеке за домами, противно выли моторы. Мотоциклы! Значит, Ромка не сочинял, когда говорил про наездниц. Еще через несколько секунд там же загремели очереди и одиночные выстрелы. Ромка повалился на камень и закрыл уши руками.
— Ведьмы, — расслышал я его шепот.
Мы тоже присели. Выстрелы звучали недолго, еще пару очередей и все. Моторы опять завыли и стали удаляться, через минуту их звук исчез. Что там произошло, можно было только гадать, но это эпизод пошел нам на пользу. Мы невольно расслабились, пройдя почти целый день и не встретив ни одного человека. Не считая, конечно, наших утренних гостей. Теперь опять были настороже, город оказался не настолько уж и пустой. И спасибо, Ромке, что мы не пошли по центральным улицам.
Прошло еще около двух часов, тени удлинились, и вокруг стало немного прохладнее. Неожиданно развалины кончились — впереди лежало поле с пересохшей пожелтевшей травой. Сразу было видно, что это бывшая пашня, хотя теперь, без полива, на нем хорошо выглядели только сорняки.
Сразу за полем открывалась фантастическая картина — километры изорванных, изогнутых труб самых разных диаметров, сотни вскрытых взрывами емкостей, почерневших от пожаров. Эстакады, эстакады и эстакады. И над всем застарелый запах соляры или чего-то подобного.
— Нефтезавод, — просто сказал Ромка. — За ним город кончается. Там уже деревни.
Потом немного помолчал и добавил:
— Были.
* * *
Майор Горев давно понял, что потерял след троицы. И это было очень плохо, в лесу все-таки было можно опять отыскать их, а здесь, в городе это почти бесполезно. Это грозило провалом всей операции. Пока он просто гнал людей по направлению, в котором раньше шли эти трое — строго на Север. Майор надеялся, что не этот абсолютно разрушенный город, является главной целью троицы. Уже под вечер они услышали выстрелы и Горев приказал двигаться туда — появилась маленькая надежда, что это, те кого они ищут.
Рустам не ругался, он вообще, старался этого не делать — не пристало правоверному мусульманину поганить язык, вместо этого он лишь сверкал глазами и нехорошо улыбался. Все, кто долго его знал, знали, что это признак того, что он очень зол. Подчиненные старались не задавать ему вопросы, и, вообще, старались как можно меньше привлекать его внимание. Он выбрал другую тактику — его отряд, продвигаясь также на север, начал делать зигзаги, в надежде, что при пересечении следа, они сумеют заметить его. Схватка с собаками сбила его с толку, и теперь Рустам даже не догадывался, что они попросту обогнали преследуемых. Им тоже повезло, и никто до самого вечера не попытался напасть на отряд. Когда солнце уже явно начало уставать и покатилось на закат, Восточники вышли опять на широкую новую улицу. Они уже несколько раз пересекали её в течение дня, но так ничего и не нашли. В этот раз произошло неожиданное — только бойцы хотели выйти на расчищенную — машины, брошенные здесь, кто-то растолкал по сторонам дороги — проезжую часть, как Рустам диким возгласом остановил их. В следующий момент все тоже услышали то, из-за чего заорал командир. Сзади, оттуда, откуда они пришли, раздавался быстро нарастающий рев мотоциклов.
Рустам показал, чтобы все спрятались и сам нырнул за машину. Это было вовремя — через полминуты, отчаянно газуя, по улице пронеслись штук двадцать самых разных мотоциклов. Рустам разглядел мотоциклистов и от удивления даже открыл рот — на байках, где по двое, где в одиночестве неслись затянутые в кожу девки! Его глаза замаслились, он облизнулся — у него уже давно не было женщины, и он очень страдал от этого.
Может врезать по толпе из автоматов, а потом заняться с девками тем, чем положено? Но он не зря был командиром и в Дагестане, и здесь, быстро выкинул из головы всякую дурь и погрозил кулаком, оглядывавшимся на него бойцам. Похоже, им в головы пришли те же мысли, что и ему. Кроме того, он разглядел, что байкерши, были отнюдь не беззащитными — все поголовно были вооружены.
Когда они проехали, Восточники встали, однако через несколько секунд опять присели — там, куда унеслись мотоциклы, загремели очереди.
Только еще одни охотники — Борис и двое его подчиненных шли уверенно. Оба бойца не сомневались, что Волк прекрасно знает куда идти. Правда, откуда он это знает, они даже не представляли, да и не хотели ничего об этом знать. С некоторых пор их командир превратился для них в загадку — очень опасную и непредсказуемую. Так что лучше было просто верить и беспрекословно выполнять предсказания.
Они тоже слышали выстрелы и вой мотоциклов, но Борис лишь на мгновение прислушался и пошел дальше, кинув на подчиненных такой взгляд, что те быстрей него поползли на очередной завал, перегородивший улицу.
* * *
Похоже, пройдем мы это, только далеко за полночь, подумал я, оглядывая нагромождение железа, окружившее нас.
— Может, заночуем? — на всякий случай спросил я. Ромка наконец сдулся — он брел явно на автопилоте, часто спотыкаясь и невпопад отвечая на мои вопросы. Правда, спрашивал я только для того, чтобы он не уснул на ходу.
— Нет! — Ольга, похоже, решила сегодня вообще не останавливаться, мы приближались к концу путешествия — мифическому 'месту'.
Тогда я легонько толкнул её в плечо и, когда она обернулась, кивнул в сторону мальчишки. Она пару секунд смотрела, не соображая, о чем я, потом поняла и остановилась.
— Хорошо, привал. Но только полчаса.
