— Согласно древнему закону, требующему отмщения моей сестры, я приговариваю тебя к изгнанию из мира живых через мучительный обряд кхиери. Прости меня, Нергала.

Агориш схватил Нергалу и двинулся к заготовленному ранее алтарю. Делал он это удивительно уверенно для того, кто еще полчаса назад едва ли не падал в обморок при одной мысли о том, что ему предстоит сделать.

— Лучше отвернись, Эвия.

— Я же выпускница школы смерти, забыл?

— Некоторые ритуалы нашего племени будут мучить кошмарами даже тебя. Неважно, кто ты. Кхиери — это один из них.

Несмотря на свою браваду Эвия вскоре все же отвернулась. Даже она не вынесла того, что последовало дальше. А вот Янтарная, все еще висящая бесплотным призраком рядом, была обречена видеть весь процесс от начала и до конца, не в силах ни отвернуться, ни закрыть глаза, ни проснуться. Ей пришлось смотреть как Агориш, бледный, но, тем не менее, уверенный в своих силах прибивает жертву к алтарю черными ритуальными гвоздями. Как уверенно орудует кинжалом, под монотонную речь на жреческом диалекте оставляя на теле длинные разрезы, засыпая в раны какие-то ведомые лишь ему порошки.

Нергала извививается на алтаре от невыносимой боли, не в силах даже закричать они лишь хрипит. Наконец, спустя долгие минуты от тела отделяется огромный сгусток чернейшего дыма и повисает над еще живой жертвой, формируясь в человекоподобную фигуру.

Агориш наклоняется к телу девушки и громко произносит ей прямо в ухо.

— Эвинклер, называющий себя Фрикрих.

От этих слов дым, уже принявший человекоподобную форму Кхиери, дергается с места и улетает куда-то вдаль, в сторону города. Агориш же устало садится на траву и закрывает лицо руками, стараясь не смотреть на алтарь, где еще дергается Нергала.

— Ты как? — спустя долгих несколько минут спрашивает Эвия, садясь рядом.

— Усталость, опустошенность... Я... должен был злиться и ненавидеть ее. Но... мне было ее жалко. Она... в конце концов, просто влюбленная избалованная дурочка, излишне эгоистичная, заносчивая... С силами, которым не место в ее руках.

— Нам скоро надо будет уходить. По следу кхиери сюда скоро заявятся гости.

— Будем пробиваться через леса на запад, к месту встречи?

— Нет, покачала головой Эвия. Нам лучше умереть для остальных и в королевстве не появляться уже никогда.

— Почему? — Агориш уставился на Эвию, не понимая, что происходит.

— Я хочу жить, в идеале провести остаток дней с тобой. От части, я благодарна этому проклятию... Иначе ты бы ходил вокруг да около годами, не решаясь признаться мне в том, что любишь... В королевстве же нам долго не протянуть. Еще не догадался почему?

— Нет.

— Мы знаем, кто на самом деле этот Фрикрих. Знаем, как он получил силы, и мы одни из тех, кто прочитал и помнит содержимое книги теней. Хранительница распорядилась убрать все упоминания о Хар-Тарлуне из хроник, а саму книгу теней уничтожить, что мы и сделали. А потом внезапно исчезли все библиотекари, которые нам помогали.

— Им поменяли имена?

— Нет. Череда несчастных случаев. Один подавился крошкой за обедом, другого пырнули ножом в трущебах, на третьего упал шкаф, когда он брал книгу...

— Подстроено? Быть может агенты окторана?

— Те предпочитают проклятия. Нет, это были именно случайности, не вызывающие сомнений в том, что это просто самый невероятный случай. А если слишком много в жизни удачных случайностей...

— ...То ищи тень хранительницы...

— Именно. Кое-кто подстраховывается и убирает лишних людей. Почему-то, я не удивлюсь, если там никто не выж... Милостивая Иллюна, Агориш!

Кроу взглянул туда же, куда смотрела Эвия и замер. Из облаков уже накрывшей окторан грозы появилась махина столичного острова. Словно раненая птица остров накренился и летел навстречу земле. Отсюда можно было разглядеть черепицу крыш. Эвия невольно сжала руку Агориша.

— Ты была права...

— Иллюна помилуй... Этот остров успел стать моим домом за это время...

Огромная скала прошлась по земле, словно гигантский плуг, вспахивая ее и разбивая огромные каменные стены подобно карточным домикам. Сравняв почти весь город с землей, и обрушив дворец окторана, столичный остров перевернулся и раскололся. Большая часть его, где когда-то был дворец Икхама, откололась, упала и так и осталась лежать рядом.

В наступившей после долетевшего с внушительной задержкой грохота тишине, казалось, можно было услышать биение сердца.

— Пойдем скорее... — тихо произнесла Эвия, больше нам тут точно нечего делать... Тем более мне.

Агориш вздохнул и выбросил в траву ритуальный кинжал.

— Это же твоя семейная реликвия...

— Мой род кончился вместе со мной. Я не желаю больше иметь с этими ритуалами ничего общего. То, что я сегодня сделал... Будет меня преследовать долгие годы. И это последнее, что я сделал по правилам своего народа.

Агориш сдернул с шеи медальон с кровью сестры и бросил на алтарь.

— Пойдем скорее. Я чувствую, что все те смерти в окторане от падения того острова... Они привели в действие что-то нехорошее....

Эвия и Агориш внезапно дернулись и исчезли. Солнце, дернулось вместе с ними, склонившись еще ниже. Кто-то или что-то, что показывало Янтарной видение давно минувших дней, решило пропустить немного времени.

Солнце уже почти зашло, когда на холм взобрались двое в цветастых плащах.

— Это место. Чувствую запах смерти.

— Хороший у тебя нюх, алтарь с трупом в двух шагах, а ты только унюхал.

— Не язви, лучше посмотри кто на алтаре.

— Какая-то девка из школы жизни, судя по тому, что когда-то было одеждой. Не удивлюсь если эти поганцы ее и это... того.

— Ритуал кхиери делать "того" с жертвой запрещает, портит результат. Поди теперь разбери, кто это, все кровищей залито — брезгливо произнес маг, едва взглянув на труп на алтаре.

— Куда они пошли? Можешь определить?

— Да, след еще теплый... Нергала?

— Здравствуй, Тарос.

Нергала стояла целая и невредимая рядом с алтарем и с улыбкой смотрела на Тароса.

— Ты где была? Мы думали что тебя схватили! Не знаешь, кого они так? — мужчина дернул головой в сторону трупа, — на алтаре...

— Дурочку, которая, не имела своего мнения...

— Не суть важно. Жди здесь, как только мы их поймаем — вернемся за тобой, и у нас будет очень долгий разговор...

— Нет.

— Что?

— Вы никуда не пойдете, — голос Нергалы в момент изменился, в нем появились властные нотки, при этом он немного неестественно дрожал, словно порождая небольшое эхо.

— Девочка, не надо перечить старшим. Ты сделала свою работу, я даже готов простить твои огрехи, когда ты мне расскажешь подробно все, что там произошло... — от неожиданности маг взвизгнул — Мрак! Шерган, она же...

Лицо Нергалы изменилось. По коже пошли темные разводы, то и дело слетавшие клубами черного дыма.

— Вы никуда не пойдете отсюда. Хватит и того зла, что вы моими руками принесли Агоришу.

Тот, кто называл себя Шерган, не раздумывал. В Нергалу ударило пламя, вырвавшееся из его рук. Веселые язычки неестественного оранжевого огня без дыма легко прошли сквозь призрака, опалили дуб и рассеялись. Нергала же никак на них не отреагировала.

Торвас времени не терял, уже видя, что огонь не действует, он выхватил из сапога кинжал. Явно не совсем простая сталь, покрытая сложным узором, лишь бессильно прошла сквозь призрак Нергалы.

Спустя мгновение Шерган заорал. На его лице читался первобытный ужас и страх, когда Нергала прикоснулась к нему. Он стремительно старел, темные волосы растеряли весь свой цвет, стали в миг седыми. Агония длилась едва ли десяток секунд, а на землю упало уже тело старика.

— Нергала... Что с тобой стало?

— Агориш сделал из меня кхиери... А магия главы школы смерти Шаровиджа не дала мне просто так уйти навсегда, как видишь. Как и не даст умереть сегодня Шергану. И тебе.

— Задница Таори... Значит, этот безумный старикан все же смог перехитрить смерть... Что... что ты делаешь?

— То, что должна была сделать с самого начала.

— Ты просто так убьешь того, кого называла дядей, кто играл с тобой, когда ты была маленькая, и баловал сладостями?

С этими словами Тарос резво отскочил от Нергалы, готовый в любой момент вновь избежать ее смертельного прикосновения.

— Нет. Тот, кто моими собственными руками прикрываясь высшим благом разбил жизнь тому, кого я любила, не считаясь с моими чувствами не достоин этого.

— Подумай, что бы сказал отец... Агориш был врагом окторана...

— Патриотизм отца не помог ему. Когда его смерть смогла решить мелкую проблему Фрикриха — он был убит. Несмотря на богатство и патриотизм... Печально, что я не увидела этого тогда.

Нергала растворилась и проявилась за спиной Тароса, крепко схватив его за плечи. Он пытался вырваться, но призрак держал его мертвой хваткой.

— Мы не можем умереть на этих землях сегодня. Лишь остаться здесь тенями навеки. И ты останешься здесь тенью, которая будет помнить лишь эту боль. Я искупила свою вину собственной кровью и болью, когда дала Эвии себя поймать. Теперь этим мукам суждено растянуться на сотни лет. Очередь за тобой. Агориш и Эвия же будут счастливы, и вы этому уже не помешаете никогда... Пускай это будет последнее и единственное, что я смогу для него сделать. По крайней мере, они меня запомнят просто как больную влюбленную дурочку, а не хладнокровного предателя... Большего мне теперь и не надо.

После этих слов второе бездыханное тело упало на землю, и Нергала осталась одна. Она подошла к алтарю, и по взмаху ее руки изуродованное тело рассыпалось прахом — не осталось даже костей. В секунды истлела даже ткань одежды, не оставив и следа. Остались лежать лишь гвозди из проклятого металла, металлические пуговицы, да пара колец...

* * *

Сон подернулся дымкой, Янтарная поняла, что ее кто-то трясет за плечо.

— ...Янтарная... Проснись же, у нас гости... — Взволнованный шепот Артолина, трясущего ее за плечи пробился сквозь сон, который запомнился ей на удивление ярко. Перед глазами все еще стояли те жуткие моменты обряда.

— Артолин? Что такое?

— У нас гости... Оно... Появилось около десяти минут назад и просто стоит там... Я стал сразу тебя будить, но ты не просыпалась... Я...

Янтарная вскочила на ноги, и тут же увидела то, о чем ее предупреждал Артолин. Где-то на востоке брезжил рассвет, и в его лучах темные клубы дыма сплетались в причудливые очертания человеческой фигуры. Если приглядеться, то можно было среди клубов черного дыма увидеть и призрачную белую робу, в которую была одета перед самой своей смертью Нергала. Причудливая магия этого места сохранила в точности каждое пятнышко грязи, каждую складочку ныне призрачных одежд.

Янтарная вспомнила сон. Против кхиери ей сейчас и противопоставить нечего. Впрочем, зачем ей убивать их?

— Нергала? — окликнула гостью лисоухая.

— Да... — шелест, которым говорил призрак, заставлял кровь стынуть в жилах. В нем уже не оставалось ничего человеческого, лишь бесконечная боль. От этого шепота, казалось, можно сойти с ума — Если хотите живыми выбраться из земель окторана — следуйте по черной тропе...

Не успела Янтарная и сказать пару слов, как призрак сорвался с места и улетел с огромной скоростью куда-то на юг, оставляя за собой черную тропу из истлевшей травы.

— Спасибо, — запоздало произнесла Янтарная, когда призрак исчез. С ним исчезло и неприятное давящее ощущение, уступив место обычному утреннему сумбуру.

Янтарная устало опустилась на землю. Ей запоздало подурнело от того, что она увидела в своем сне.

Глава 11

Артолин брел по черной выжженной земле. Создавалось впечатление, что по земле прошелся пожар, выжегший степь аккуратной полосой в десять шагов шириной, при этом совершенно не тронув траву по краям этой тропы.

С момента их встречи с Нергалой прошло уже два дня. Этой тропы, которую создала для них Нергала боялось все живое, так что можно было не опасаться наступить на змею. Единственным минусом было разве то, что за два неполных дня пути путники измазались гарью так, словно вкалывали эти два дня на северных угольных копях глубоко в забое.

Оглядываясь на руины окторана, когда те еще были видны, Артолин никак не мог отделаться от ощущения, что они уплывали от них быстрее, чем путники физически могли двигаться.

Это утро можно было назвать почти добрым. Ночи не стали легче, после того, как они встретили Нергалу. Наоборот, чем дальше они отдалялись от Окторана, тем меньше было ярких снов и больше печали было поутру. Яркие сновидения, в которых явно прослеживались случайные фрагменты прошлого Окторана и пригорода уступали место бессвязным кошмарам. То ли это сказывались ночи, уже проведенные в землях слез, то ли сказывалось то, что они приближались к тому легендарному месту, где пролилось Иллюне одной ведомо сколько крови.

Одно было ясно — чем быстрее они покинут эти земли — тем лучше. Ни Янтарная, ни Артолин даже предполагать не могли, сколько они еще дней смогут тут находиться. Который раз, замечая утром мелкую дрожь в руках, Артолин ловил себя на мысли что морально уже готов к тому, что может просто сойти с ума. Как много еще его разум сможет вынести?

Дополняли нелицеприятную клиническую картину из тревожных симптомов и само поведение путников во время сна. Несколько раз Артолин просыпался в паре метров от места, где лег, извернувшись так, как, казалось, даже акробат странствующего цирка не вывернется. Хотя раньше лунатизма за собой он не наблюдал.

Хорошо еще погода была хорошая, потому как выползти ночью в дождь из-под небольшого навеса и промокнуть было не самой приятной перспективой. И без простуды им хватало проблем.

Янтарная не отставала, частенько разговаривая во сне в полный голос, споря с кем-то и ругаясь так, что Артолин, когда слышал, даже и не знал что ему делать — краснеть или записывать. При этом сама она богатой на эпитеты южной брани никогда не слышала, не знала... Но с интересом поинтересовалась, что эти слова значат.

Сегодня же утро началось по-особенному. Проснулись Артолин и Янтарная почти одновременно в объятиях друг друга. В какой именно момент и кто во сне первый нащупал соседа и обнял от страха покрепче — остается тайной. Так или иначе, эта неожиданность подействовала как ведро холодной воды поутру. Не считая обоюдного конфуза, вызванного таким пробуждением, Янтарная умудрилась отлежать Артолину руку.

Когда они одновременно попытались вскочить, Артолин попробовал упереться на ту самую отлежанную руку, и упал, увлекая за собой лисоухую (которая капитально запуталась в одеяле) за собой.

В итоге эта утренняя встряска оставила более яркое впечатление, чем все ночные кошмары, что уже можно было считать большим плюсом. Минусом же, с точки зрения Янтарной было то, что стеснительный по своей натуре Артолин полдня все пытался лишний раз перед ней извиниться. Вначале эта его черта ей была симпатична, теперь же начинала немного раздражать.