Земля шевельнулась и пошла буграми; словно мы стояли на спине гигантского чудовища, которому вздумалось поменять положение. Равномерный грохот Тогтогшох зачастил и зазвучал громче, но со стороны Улриш уже поднималась пыльная взвесь, облачной бурей устремляясь за жалкой подачкой.
Как же они оголодали, бедные.
Психические поля двух инкубаторов столкнулись по ровной границе. Небо и землю соединили синие молнии; столп света ударил совсем рядом, оставив окошко из расплавленного песка, и воздух начал потрескивать от статического электричества, окружая машины огнями. Намек, что пора убираться, был вполне ясен.
Матиас издал высокое уханье, едва ли напоминающее смех, и запрыгнул в кабину:
— Они сцепились! Этот день длится слишком долго, и корни Тогтогшох и Улриш начали перекрывать друг друга. Лорды будут долго их разнимать. Нэа так нужен перезапуск, так нужен.
Печально осознавать, что человечество выживает не благодаря силе и сплоченности, а исключительно потому, что враг организован еще хуже.
Инкубаторы прорыва должны были располагаться недалеко от врат, и мы увидели их, когда в сопровождении хвоста из шаровых молний вылетели из зоны поражения на покрытую разводами изморози равнину. Врата были прямо перед нами, а между нами и вратами был Четвертый Лорд.
Я слышал его — потрескивание и слабый свист, и чувствовал запах смолы, железа и дыма. Размытое пятно, пылевое облако, грязное стекло, опущенное между нами и вратами; стекло, в котором, если напрячь зрение, различалось переплетение прозрачных трубок. Не человеческое, не животное, а нечто растительное. Клубок волос, огромный проросший клубень со множеством черных глазков, которые открывались и закрывались, вытягивая тепло из внешнего мира.
Еще один вопль боли расколол мир, покрыв его трещинами. Я сполз по сиденью, глубоко дыша. Психическое воздействие Лорда было поражающим. Размером Четвертый был с небольшой остров, и видели мы только надводную часть.
— С нами воюет картошка. Как теперь жить? — опустошенно произнес Миль.
— Я не знаю, — внезапно поддержал его Матиас, — что это, но ты чувствуешь, насколько древним непознаваемым злом пропитано это наименование, человек?
Врата искажали реальность, соединяя миры. Иногда мне казалось, что я вижу кипящую за ними битву — разбросанные у подножия Лорда тела, вспышки заклятий со знакомым эмпатическим эхом. В своем постоянно меняющемся рисунке атак северные действовали точно так же, как с Вихрем: изобретательно, упорно, безрезультатно.
— Какой пропадает материал, — Шеннейр тоже внимательно следил за сражением. — И почему у нас до сих пор не придумали толковых подчиняющих заклятий. Сплошная досада, Кэрэа Рейни.
Лоэрин придумал, но я никому не расскажу об этом.
Наблюдать за гибелью вражеской армии в некотором роде было приятно. Когда в свое время Ньен выслала к берегам Аринди армаду кораблей, светлые перенаправили на нее тайфун. Традиции наша основа, я следую традициям.
Я даже видел магов Джезгелен в ритуальном круге. Те, кто в центре, темные, готовили атакующее проклятие, те, кто стоял по краям, прикрывали их щитами, но разъяренный Лорд готовился размазать и тех и других. И люди видели нас — изумление на их лицах вполне соответствовало прохлаждающейся по ту сторону врат человеческой технике. Я распахнул дверь и высунулся наружу, приветственно взмахивая рукой, запустил в Лорда светлое заклинание. Уже не такое слабое, как раньше.
Выпущенный из-под контроля рунный круг исчез, и вся тяжесть внимания иномирной твари обрушилась на меня. На эмпатический оклик Лорд не ответил.
Все его старания бессмысленны, и я знал это. Он умрет, сгниет и рассыплется в пропасти красным песком. Его мир угаснет, и наш тоже, но пока — мы проживаем этот миг, и это забавно... или нет. Не имеет значения.
Три темных заклятия и одно светлое развернулись надо мной, закрывая от удара. Я не стал отвлекаться на это. Я бы хотел увидеть гибель мира, все остальное — пустота и скука.
Эршенгаль без капли эмоций перегнулся через кресло, придерживая меня за плечо, а потом захлопнул дверь.
Миль даже не стал ждать, когда машины отъедут от Лорда на безопасное расстояние. Кажется, такое коварство по перемене планов поразило его до глубины души.
— Мы же натравливаем Лордов на Северную коалицию, Рейни! Запишите, если забыли!
А давайте кричать об этом еще громче.
— ...вы же человек, сопротивляйтесь своим светлым инстинктам!
— Добрые дела окупятся, — мудро ответил я и покинул машину прежде, чем она рассыпалась на куски от остаточной ударной волны.
Практически по всем вариантам технику приходилось бросать. Пробиться к вратам через Лорда мы все равно не могли. Смотреть на поверхности было уже нечего, а чтобы добраться до колонии, требовалось уйти под землю. Жалко, но, в конце концов, новую мы отберем у северян.
Нет. Светлому магистру не подобает такой взгляд на вещи. Северяне подарят нам новые машины. Вот теперь правильно.
Матиас посмотрел на уже проявившиеся серые линии на ладонях, жалобно оглянулся на меня и опустил голову.
Темные разобрали необходимые вещи, устроив вместе с приемом таблеток короткий перекус. Миль прошел мимо неровного строя, тыкая каждого пальцем в лоб, и притормозил только передо мной. Нервничал он не больше, чем обычно, и я одобрительно подумал, что для лабораторного работника, попавшего в боевую операцию, Миль держится с удивительным хладнокровием. Высшими темными случайные люди не становились.
От улыбки, призванной поддержать боевой настрой и убедить в надежности предприятия, Миль едва не выронил очередной клубок и принялся судорожно поправлять нити. Хорошие заклинатели умели править активированные печати, но Миль менял линии и узловые точки вслепую в свернутой схеме.
— Как вы собираетесь проникнуть внутрь? — его вопрос даже звучал нормально. Без вызова. Пусть он сказал "вы" а не "мы", Миль еще успеет проникнуться командным духом.
— Все предусмотрено, — я обратился к искусственной сети, что связывала отряд, и осторожно потянул ее за собой. В прошлый раз устроить погром в колонии Ирвина получилось на чистой наглости, и Лорд был бы весьма глупым Лордом, чтобы не учесть ошибок. Я был светлым магистром и совершенно не хотел пугать Миля. Почему-то мне казалось, что его забеспокоит вариант "попасть в плен".
И даже когда обычный хаос перехода сменился темнотой, я не волновался. Даже если мы проиграем, даже если враги отпразднуют триумф — в скрытом убежище, во мраке штолен и коридоров, работает инкубатор, который когда-то производил гельдов. Люди слишком слабы, чтобы обезглавить вражеский мир, лишив его правителей. Но мы можем сделать так, чтобы правителей стало слишком много. Дела Заарнея пошли наперекосяк после появления одного неучтенного Лорда Нормана; полсотни маленьких светлых Лордов разорвут Заарней на части.
Глава 8. Лучший из миров
— Скажите мне, Второй Лорд, а почему вы никогда не пытались заставить человечество вам поклоняться? Уничтожить мир можно разово. На поклонении — паразитировать тысячелетиями. Для начала нужно создать миф. О себе. И о том, что все пожранные вами люди отправляются в новый мир без горечи и забот. Такие вещи, кхм, сложно проверить. Так почему?
Песок здесь был смешан с крупными крупинками соли, а ветер свистел в выточенных в скалах отверстиях. С площадки, на которой я стоял, открывался отличный вид на всю округу, и я уверенно мог сказать, что в Заарнее стало веселее.
С одной стороны намертво сцепились Тогтогшох и Улриш, с другой вползал в межпространственные врата Четвертый Лорд. Внешняя форма Ирвин старался не морщиться и не обращать на них внимания. За время, прошедшее с нашей последней встречи, у него полностью отшибло желание шутить и общаться.
Ты исполняешь миссию мировой важности, и делаешь все из рук вон плохо. Я чувствовал со Вторым Лордом Ирвином некоторое внутреннее родство.
Насильственный обрыв перемещения всегда давал по мозгам. Я только успел ощутить, как искры спутников отдалились и замерли на самой границе восприятия, а потом мир вновь встал на место. Небо — вверху, песок — внизу, а Лорд Ирвин передо мной. Вокруг колыхались ловчие — изящные лиловые создания с перистыми ветвями, чьи ворсинки простирались в междумирье.
Матиас бросился на Лорда как только выпал в реальность. Ирвин не попытался защититься, увернуться, и даже не пошатнулся от удара. Только с недоумением опустил взгляд на глубокую рваную рану и на упавшего к его ногам противника.
— Это так... неправильно.
Матиас боролся с приказом, копошась на земле как раздавленное насекомое, но воля создателя оказалась много сильней.
— Это неправильно, — с укором повторил Лорд. — Ты — часть меня. Я поглощу тебя обратно.
Огромная сгорбленная тварь подцепила Матиаса крюком, протащив по земле, и кинула внутрь костяного шара. Так они и скрылись в пещере, вдвоем.
Кровь Ирвина не была красной. Она пахла солью и йодом, и там, где она лилась на иссушенную землю, из-под земли били чистые ключи. Мне представилось, что равнина, на которой мы стояли, когда-то была дном мелкого моря: с прозрачной водой над песчаным дном и волнами, накатывающими на низкий берег.
Лорд недовольно провел ладонью по ране, останавливая кровотечение. Я с трудом оторвал взгляд от воды, которую стремительно впитывал песок, и счастливо объявил:
— Я обещал, что мы встретимся, Лорд Ирвин! Спасибо, что достроили для меня врата. Но куда вы дели моих служителей? Неужели они не понравились вам в прошлый раз?
Я знал, что Шеннейр и остальные еще живы. Вряд ли им приходилось легко; хотя темным и не должно быть легко. Но Лорды меряли все по себе, а потому в их представлении значение имел только центр сети — а наша психическая сеть была заметна. Пока разумным считают только меня, а спутников — бесплатным приложением, темные в относительной безопасности.
— Мы... связаны в некотором роде, — я постучал по виску, и расстроенно вздохнул: — Бедняжки никуда без меня, но такие бесполезные. Все всегда приходится делать самому.
Кажется, Лорд Ирвин был со мной полностью солидарен.
Тварь, что держала меня, стояла почти вплотную. Я чувствовал шипы, что впивались в спину и затылок, и старался не оборачиваться и не делать резких движений. Сбоку к Лорду подползло существо, словно составленное из человеческих тел; оно опиралось на руки и ноги, восковые и оплывшие, прилепленные кое-как, а венчали конструкцию человеческие головы со спиленной черепной коробкой.
У меня создалось дурное впечатление, что в качестве жертв подбирали людей, похожих на островитян. Насколько заарны вообще умели различать людей между собой.
Во вскрытых черепах булькала насыщенно-фиолетовая жижа, пронизанная тонкими белыми нитями. Лорд Ирвин достал длинную трубочку и сунул в ближайший череп. Выражение лиц у голов осталось полностью умиротворенным.
Сегодня внешняя форма Лорда выглядела иначе. Эта внешняя форма была похожа на меня. Насколько может быть похоже существо, которое слепило свою внешность по воспоминаниям от единственной встречи, имея очень слабое представление о человеческом строении. Я смотрел на свое искаженное отражение с интересом. Лорд Ирвин хотел понять, забраться под кожу, примерить маску своего врага. Лорд Ирвин был человечнее всех Лордов, даже Нормана. И потому попадал в чисто человеческие ловушки.
— Я могу убить тебя прямо сейчас, — сказал он, и я радостно улыбнулся.
— Убийство вашей внешней оболочки сильно вам повредит, Лорд? За моей спиной весь мир. Я — глашатай.
— И что ты делаешь здесь, форма?
Ментальное давление Ирвина напоминало железные тиски. Он вовсе не принимал меня за равного; единственной причиной, по которой Ирвин общался с такой ничтожной песчинкой, как я, было любопытство. Я устремил взор вдаль, обращаясь к мудрости светлых магистров: если нужно придать словам вес — скажи нечто непонятное, глубокомысленное и обращенное к истории.
— Это не так просто объяснить. Видите ли... появление Заарнея оказалось для человечества благом. Вы открыли врата в тот миг, когда наша цивилизация стояла на грани краха.
И нет, человечество не объединилось против общего врага. Получив новое смертоносное оружие, тогдашние темные перебили друг друга с такой скоростью, что остальные получили шанс выжить. Было весело, я уверен.
— Так что вы наши спасители.
Кажется, питательная жидкость пошла у Лорда не тем горлом.
— Вы угрожаете нас поглотить, — тем же леденящим тоном напомнил он, и я беззаботно кивнул:
— Конечно. Вы же появились здесь для нас! Почему нам не стать друзьями?
Крик боли вновь сотряс мир. Четвертый Лорд возвращался. Тяжело вползал во врата и простирался по равнине, наполняя воздух шорохом и зубодробительной мелкой дрожью. Он выглядел раненым; я чувствовал, что он ранен, и видел в его теле прорехи. Невежливо сравнивать правителя иного мира с полинялым ковром, но мне хотелось это сделать.
Воздух стал холодным и колким, и по камням поползли морозные разводы. Пространство в границах Четвертого становилось тусклым и черно-белым — он действительно высасывал последние крохи энергии из Заарнея. Мой план работал.
— ...ведь ваше вторжение идет так успешно.
Четвертый Лорд ранен, войска коалиции разбиты и рассеяны, наступление захлебнулось. Из моего обращения к прошлому Ирвин ничего не понял. Заарней веками использовали как оружие в наших внутренних разборках. И точно так же использовал его я.
Вокруг начало темнеть. Это было похоже на затмение, которое я когда-то видел на Островах — но все знают, что затмение происходит, когда Заарней открывает врата. Солнце оставалось в порядке, темнел сам воздух, будто все источники света теряли силу. Пыльные вихри поднялись над землей, скрыв ее сплошным шевелящимся ковром. Второй и Третий Лорды являли себя миру через ментальное присутствие. Четвертый потянулся к ним в поисках поддержки...
И Лорды подхватили его, поддержали его и разорвали напополам.
Водоворот энергии ослепил эмпатическое восприятие. Предсмертный крик прокатился над землей и погас, заботливо собранный до крошки. Лорды рвали своего собрата на части, пока не осталось ничего. Равнина. Врата с облезшей красной краской, которые стремительно заметало песком. И солнце, вновь зависшее над горизонтом.
Готов поклясться, Лорд Ирвин выглядел торжествующим.
Мда.
Неудача. Я почему-то решил, что Лордов всегда четыре, и это число неизменно. А они убрали слабое звено и усилили себя. Возможно, меня вытащили наверх именно затем, чтобы показать наивность моих предположений. Лорды не чужды тщеславия.
— Первый Лорд спит, — я чувствовал, как в голове запускается бесконечный перебор вариантов. Новые действия, новая тактика. Ненавижу менять планы на ходу. Импровизация ведет меня темными путями. — Почему не разорвать Первого Лорда? Он отнимает прорву энергии, которая нужна вам...
Ирвин закрыл глаза и вновь открыл, уставившись на меня тусклым, лишенным всякого выражения взглядом:
— Р'Нэа — это энергия во множестве форм. Форма неважна. И мы не заключаем союзов с едой.
