| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На дальнем краю развалин, уже у самой внутренней кромки кратера, возвышался здоровенный прямоугольный пьедестал, на котором, похоже, когда-то стояла статуя человекообразного существа метров десяти в высоту. Сохранилась она только по пояс, да и то, что осталось, было изрядно попорчено.
Впрочем, конкретно для моих целей эти развалины подходили идеально. Я даже сходу прикинул маршрут, начинающийся от ближнего к озеру края и заканчивающийся у пьедестала с огрызком статуи. Пробежался по нему разок, перепрыгивая с плиты на плиту и лавируя между обломков. Потом собрал остальных и долго объяснял, что мне от них понадобится. Особенно от Дока. И только потом нехотя вернулся обратно к озеру. Что-то мне подсказывало, что шаманы Шепчущего дуба готовят нечто, что мне и правда не понравится.
Вернулся я как раз вовремя. Все трое шаманов были в сборе. Причем Кхаом сжимал в лапах толстенный стебель бамбука длиной метра два, заостренный с обеих сторон, а у ног Мтобмы валялось с полдюжины вяло трепыхающихся туш некрупных инканьямб. Нгала же перебирал в пальцах обрывки прочных лиан, связывая их в одну длиннющую веревку.
— Ну, и чего вы тут удумали? — спросил я.
— Есть множество легенд о подвигах царя обезьян, — не отрываясь от своего занятия, ответил Нгала. — Одна из них рассказывает о том, как Хануман получил титул Обхитривший Того, кто останавливает течение рек.
— Да, эта легенда была одной из моих самых любимых в детстве, — усмехнулся Кхаом.
— Ну, расскажите и мне, чего уж там.
— О, она длинная, и начинается с того, как Хануман поссорился с Девятиглавым, — отмахнулся Нгала. — Не зная других легенд и героев Уобо, тебе ее сложно будет понять. Но в ней был эпизод про то, как Хануман решил добыть немного чешуи с боков Мокеле-Мбебе. Он был нетерпелив, так что не хотел ждать, пока огромный светящийся зверь сам соизволит подняться из глубин.
— Но он знал, что Мокеле обожает свежее мясо инканьямб, — подхватил Мтобма. — Эти рыбины не водятся в Озере жизни, так что для Мокеле они — редкое лакомство и лучшее подношение. И тогда он измазался в крови инканьямб и нырнул в озеро.
— Привлеченный сладким запахом добычи, Мокеле приплыл к Хануману, — продолжил Кхаом. — И попытался проглотить его!
Он сделал жест руками, изображая огромный "кусь".
— Но Хануман сунул свой посох ему в пасть так, чтобы тот не мог захлопнуть её. И огромный зверь оказался беспомощен. Царь обезьян ободрал с его шкуры столько чешуи, что с тех пор у того на одном боку осталось темное пятно. А когда он забрал свой посох, Мокеле-Мбебе, пристыженный, скрылся в глубинах и не показывался оттуда целых тридцать лун.
На этом легенда, похоже, заканчивалась, поскольку шаманы воззрились на меня с довольными мордами. Я же таращился на них выпученными глазами.
— И что, вы реально думаете, что эта хрень сработает? — спросил я, стараясь, чтобы это прозвучало без особого наезда. Дерзить вспыльчивым гориллам, у которых кулаки больше твоей головы — так себе идея.
— Может быть, — уклончиво ответил Нгала. — Это ведь всего лишь легенда. И, надо сказать, что Хануман часто... приукрашивает свои деяния...
Ну, зашибись! Из меня предлагают сделать наживку и забросить в озеро к монстру размером с железнодорожный вагон. И при этом даже не уверены, что этот план сработает.
— А может, есть еще какие-то варианты? — спросил я. Впрочем, без особой надежды.
Шаманы помотали головами.
— Ты можешь, конечно, подождать, пока Мокеле вынырнет сам. Но, в любом случае, тебе нужно будет приблизиться к нему, чтобы добыть его свет.
— Кстати, что получается — мне нужно содрать с него чешую? А она крепкая?
— Чешуя не понадобится. Светится он потому, что покрыт особой слизью. Она тебе и нужна. Просто проведи руками по его бокам — и она останется на твоих ладонях.
Я вздохнул. Ну, что ж, другого пути нет. К тому же, если задуматься, то это даже не самое безумное из того, что мне доводилось совершать в жизни.
Обмазывать меня кровью инканьямб не стали — решили, что она слишком быстро смоется. Так что буквально обвешали меня их тушками, прицепив их мордами к моему поясу. Эдакая рыбная юбка в пол получилась. Обвязали меня веревкой вокруг туловища, еще и пару петель прокинули под мышками. Получилось вроде надежно.
— Запомните только: дерну два раза — тяните чуток наверх. Три раза — вытаскивайте меня полностью.
Шаманы дружно покивали и начали настойчиво подталкивать меня к воде. К этому времени и большая часть отряда уже вернулась из руин и тоже наблюдали за моими злоключениями. Эти в основном подбадривали, но Стинг, как обычно, отпускал по поводу происходящего скабрезные шуточки. Надо будет дать ему под дых, когда вернусь.
Всю броню в слотах снаряжения я дезактивировал — все равно против зубищ такой громадины она мне не поможет. Так что входил я в озеро в одной холщовой рубахе и просторных штанах, а уж чувствовал себя и вовсе, будто суюсь в клетку к тигру, в чем мать родила. Вода была теплой и вроде как слишком густой — настолько, что казалась маслянистой. Водное дыхание я врубил сразу, как только меня накрыло с головой. И поплыл.
Дно озера буквально в нескольких метрах от берега резко уходило вниз, и дальше шли почти отвесные стенки, будто у колодца. Свет с трудом пробивался через толщу воды — солнце над собой я едва различал. Подо мной вскоре ничего не осталось, кроме пугающе темной глубины.
Еще немного, и я почти перестал загребать руками и отдался воле подводных течений. Они были неспешными, но могучими, и неумолимо потянули меня от берега. Заодно я погружался все глубже. Но насколько глубже — сложно было понять. Поверхность воды я перестал видеть, а в сомкнувшемся вокруг меня синем тяжелом полумраке ощущение пространства терялось. Звуки тоже стихли, я слышал только приглушенное бульканье и шипение воды, когда поворачивал голову и когда от моего рта вверх поднимались облачка разнокалиберных пузырьков.
Дышалось при этом, как обычно, только грудь будто немного сдавливало. Брюха инканьямб были вспороты по всей длине, так что в ходе погружения их кровь и частички потрохов окутывали меня темным облаком. Так себе ощущение, скажу я вам. Но Мокеле должно понравиться.
Еще немного — и я будто завис, достигнув некоей точки равновесия между силой тяжести и силой, с которой вода выталкивала меня обратно. Чтобы погружаться дальше, мне пришлось бы уже прилагать усилия, но не особо-то хотелось. К тому же веревка — та хлипкая пуповина, что связывала меня с берегом — подозрительно натянулась. Похоже, выбрали уже полную длину.
Ну, что ж, наживка заброшена. Осталось дождаться поклевки.
Ждать пришлось куда дольше, чем я думал. Я медленно дрейфовал в водяной толще, и на меня вдруг нахлынуло чувство абсолютного покоя, умиротворения, отрешенности от всех тягот и суеты жизни. Такое можно прочувствовать, наверное, только здесь, отгородившись от всего мира глубоко под водой.
В итоге я так замечтался, что прозевал появление Мокеле-Мбебе. Опомнился, только увидев обширное светящееся пятно прямо у себя под ногами. Оно было уже совсем близко, и быстро увеличивалось в размерах. Чувства меня при виде его одолевали противоречивые. С одной стороны — вроде все хорошо, план сработал. Но в глубине души я, наверное, все-таки надеялся, что эта хрень не появится.
Все-таки, когда к тебе приближается такая живая громадина, да еще и в чуждой для тебя среде — срабатывает какой-то животный инстинкт. Сложно совладать со страхом. Я едва свою бамбуковую жердь не выронил. Но потом, наоборот, вцепился в нее так, что пальцы мои можно было разжать, только подрезав сухожилия. Развернул ее параллельно дну, а сам пару раз дернул за веревку, давая знак подтягивать меня повыше.
Здесь, под водой, свечение Мокебе-Мбебе было особенно заметно. Зрелище было завораживающее. Огромная покатая туша двигалась в темной толще воды плавно и грациозно, едва двигая широкими плавниками. Башка ее вблизи была похожа на крокодилью — вытянутая, с узкой зубастой пастью. И пасть эта недвусмысленно нацелилась на меня, раскрываясь на ходу и являя мне бездонную черную глотку. Будто колодец под ногами разверзся.
Веревка натянулась, подтаскивая меня чуть выше и в сторону берега. Я вцепился обеими руками в шест, держа его на уровне бедер и потихоньку поворачивая его так, чтобы он встал в аккурат поперек раскрытой пасти, а его заостренные концы впились бы чудищу в язык и нёбо.
И ведь получилось! Мокеле, ускорившись, одним движением пасти попытался целиком заглотить меня, но вместо этого с влажным хрустом закусил бамбуковый ствол. Р-р-р-р, это же как зубочистку в небо загнать! Больно, наверное!
Протяжный утробный гул, разнесшийся по всему озеру, был тому подтверждением. От этого вскрика чудовища у меня все внутренности завибрировали, как возле низкочастотной колонки.
Не учли мы только одного — действие-то происходит в воде. Так что прущая с раскрытым хлебалом животина размером с плезиозавра создает нехилые водяные потоки. Меня едва сходу не засосало ему в глотку — я с трудом удержался, ухватившись за шест, и прокрутился на нем пару раз, как на турнике. Когда же выпустил его из рук, и попытался отплыть в сторону, что-то дернуло меня за пояс.
Твою мать! Веревка запуталась вокруг шеста! Я застрял!
И вот тут я испугался по-настоящему. Даже и не припомню за собой таких приступов паники. Впрочем, я и не припомню, чтобы меня раньше пыталась проглотить такая огромная тварь.
Отчаянно барахтаясь, я попытался ухватиться за веревку, но она вдруг хлестнула меня по лицу, натянувшись, как струна. Боль ослепила меня, а от крика из легких вырвалось целое облако из пузырьков воздуха, окончательно загораживая обзор.
Гигант мотал головой, пытаясь избавиться от засевшей в пасти занозы. Но эти дурики наверху еще и тянули ее за веревку. Так что он, пытаясь ослабить боль, вынужден был плыть к поверхности. Я же бестолково болтался в его пасти, то и дело натыкаясь на острые зубы. Наконец, удалось ухватиться за его верхнюю челюсть. Ноги мои при этом ощутимо тянуло вниз, затягивая в пасть потоком воды. Течение было мощным — похоже, зверь стремительно поднимался к поверхности.
Я выстрелил Жалом в упор, загоняя наконечник в верхнюю часть его морды. Второй рукой достал чакрам и попытался дотянуться им до натянутой веревки. Резанул в аккурат в тот момент, когда голова чудовища уже показалась из-под воды, взметая целый фонтан брызг. Меня отшвырнуло в сторону, и если бы не Жало, я бы плюхнулся в воду. Но я дернулся, как пойманная на крючок рыбешка, и впечатался всем телом в шею гиганта. Веревка Серебряного Жала начала разматываться, и я заскользил вниз по шее, больно царапясь о жесткую, как наждачка, чешую.
Мокеле, истошной воя, мотал головой, пытаясь избавиться от заостренного шеста. Я же чувствовал себя сумасшедшим ковбоем, который решил оседлать самого большого в мире быка. Еще и водоплавающего. Меня швыряло туда-сюда, било об шею монстра. Чтобы сократить амплитуду, можно было укоротить веревку Жала. Но тогда пришлось бы опять подтянуться вплотную к его морде. Так что нет, уж лучше я как-нибудь так.
Вдруг раздался громкий хруст. Бамбук переломился, как спичка, и пасть чудища, наконец, захлопнулась. Он тут же ухнул обратно под воду, увлекая и меня за собой. Я высвободил Жало, и остался барахтаться на поверхности. Водное дыхание у меня почему-то отключилось, так что я изрядно нахлебался воды, прежде чем сориентировался, где берег. Да и то, в первую очередь, по звукам — оттуда мне дружно орали Псы.
Только когда ноги мои коснулись твердого дна, я, наконец, сумел окончательно вынырнуть из-под воды и хватануть воздуха полной грудью. Навстречу мне, высоко задирая ноги и поднимая целые тучи брызг, неслись Данила и Терехов. Подхватили под руки, выволокли на берег, разложили на большом плоском камне пузом вверх.
— Э, ты как? Сильно ранен? Док! Мать твою, ты где ходишь?!
— Спокойно! Все нормально с ним. Видите — дышит?
— Так он в кровище весь!
— Царапин много. А, ну и вон, видимо, об зубы немного покорябался.
— Да лечи уже!
Я повернулся на бок и вдруг, сам того не ожидая, изверг из себя где-то полведра воды — прямо на сапоги некроманту. Тот укоризненно покачал головой,
— Из. вини, — выдохнул я.
Попытавшись вытереть рот, я с отвращением сплюнул. Все руки у меня были в какой-то вязкой плотной слизи, отвратительно горькой на вкус и воняющей рыбой. Да что там — я весь был в этой хрени, с головы до ног!
А еще эта слизь светилась — так ярко, что это было заметно даже при свете солнца.
Надо мной нависла огромная тень, и я взглянул наверх. Нгала. Верховный шаман Шепчущего дуба одобрительно покачал головой и аккуратно, двумя пальцами, провел по моему плечу, собирая немного слизи.
— У тебя получилось, Мангуст. Это свет Того, кто останавливает течение рек. Правда, необязательно было брать так много. Достаточно было даже этого...
Он растер слизь кончиками пальцев и показал мне светящуюся ладонь.
— Ну, я решил взять с запасом, — небрежно отозвался я, борясь с дрожью в голосе. Меня до сих пор здорово потрясывало от пережитого, и я надеялся, что это можно списать на озноб после ныряния.
— И правильно сделал! — воскликнул Док.
Подхватив с земли плоскую ракушку, он провел ею мне по руке, как скребком, собирая налипшую слизь.
— Ты чего делаешь? Отстань уже! Дай я просто смою с себя эту гадость.
— Ты чего, сдурел?! Это ж редчайший ингредиент! Надо все собрать до капельки. Мы озолотимся! Вон, рубаха у тебя вообще насквозь ей пропиталась. Снимай!
Он, не дожидаясь моего согласия, стянул с меня через голову мою холщовую блузу. Я был слишком обессилен и захвачен эмоциями от пережитого, чтобы сопротивляться.
— Ого, Мангуст! Неслабая у тебя татуировочка! — присвистнул вездесущий Стинг. Его возглас подхватило еще несколько голосов.
На шаманов же увиденное подействовало неожиданно.
— Черная черепаха? — сдавленно произнес Нгала, и морда его вытянулась от изумления.
— Она самая. А что тебя так удивляет? Или ты думал, я сюда шутки шутить пришел? — усмехнулся я и расправил плечи. — Однажды я надрал задницы Черным генералам. А сейчас погодите, немного отдохну — а потом давайте мне вашего Ханумана!
Но шаман оставался предельно серьезным и даже, кажется, немного испуганным.
— Когда ты сказал, что бросишь вызов Хануману — я думал, что это лишь способ выиграть для нас немного времени. Я не думал, что ты всерьез собираешься победить.
— Ты меня недооцениваешь.
— Возможно. Скажу лишь одно — если тебе удастся одолеть его, ты станешь еще одной легендой Уобо.
Я глубоко вздохнул, пряча усмешку. Обвел взглядом искрящуюся от солнечных лучей поверхность озера.
— Кстати, о легендах, Нгала. Уж не знаю, врал ваш царь обезьян или нет по поводу истории с Мокеле. Но, по-моему, на боку у чудища я точно видел темное пятно...
Глава 24. Один на один
В тени раскидистой кроны Вечного баньяна было прохладно и тихо. Щебетали птицы, порхали бабочки, ветер шелестел листвой. В общем, до полной идиллии не хватало только маленьких единорожков, какающих радугами. Но ступал я осторожно, крадучись, будто по минному полю. Нгала уверял меня, что Хануман не сможет напасть на меня здесь, тем более, когда я безоружен и держу в руках священные дары. Но на благоразумие царя обезьян и на то, что он будет придерживаться правил, я что-то особо не рассчитывал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
