— Ищите арбалеты и сулицы — прокричал я — готовимся к бою, раненых перевязать.
Мы были готовы ко всему, но больше нападений не было. Ранние лучики утреннего солнца показали нам врагов, где то в сотне метров от нас стояли восемь вражеских кораблей, вся поверхность моря была замусорена обломками деревянных обшивок и плавающими веслами. На воде держались пять наших островков из связанных кораблей, целых пять островков, мы не победили, враг не разгромлен, но мы и не проиграли, так как у врага сил атаковать уже нет, все патовая ситуация.
Я поднялся на скамейку и крикнул — эй, вы там, что дальше? Воевать будем или как?
В ответ бородатый дядька запрыгнул на скамейку и зычно крикнул — 'svennet tu Hund' — а потом повернулся спиной, наклонился и показывая мне жопу постучал по ней рукой.
— Это что за хрень? — спросил я переводчика.
— Он назвал тебя собакой и предложил поцеловать его задницу.
Про задницу то я понял, но вот слова его я не понял.
— Ну, Hund по ихнему это означает собака — как бы между прочим произнес толмач — а свенедами они нас называют.
— Эй ты сучонок, это ты меня собакой назвал? — крикнул я, показывая на себя пальцем, а потом, чисто чтобы выразить своё презрение к оппоненту (как и положено в демократическом и открытом европейском обществе 21-го века) показал врагам согнутую в локте руку, обозначая русский фак.
Как ни странно, но на мой оскорбительный жест враг не отреагировал, бородач сплюнул и спрыгнул со скамейки. А потом вражеский капитан, что стоял возле кормчего в хорошей кольчуге и полностью закрытом шлеме что-то сказал кормчему, и вражеское судно начало медленно отгребать южнее. Ну вот и все, как бы сказал Лавров: '.. переговоры прошли в дружеской и непринужденной обстановке, стороны выразили свою озабоченность, и оставаясь при своих позициях разошлись для консультаций. Плодотворный диалог двух соперничающих сторон окончен, но напряжение сохраняется, все находятся в ожидании осложнения военно-политической обстановки'.
Там на бортах вражеских кораблей стояли с десяток воинов наблюдавших за нами, видно командиры, а остальные воины копошились возле бортов, перевязывая раны и оказывая помощь своим умирающим товарищам. Периодически за борт вылетало тело и шло на дно, это очередной прото викинг отправлялся в вальгаллу.
Да, картина маслом, у нас тоже было куча убитых товарищей, и я не знал что с ними делать. Выбросить за борт, или закопать на шведском берегу, а может сжечь. Как отнесутся мои воины к тому, что я просто утоплю трупы их товарищей? А если обидятся? Нет, ну его нахрен, лучше подождем и со всеми почестями захороним на берегу, вместе с оружием и броней, по всем правилам воинской традиции, с траурными речами и тризной. Если получится, то можно даже парочку пленных зарезать у могил наших павших товарищей. А пленные были, вражеские раненые воины, что не смогли вернутся на свои суда были связаны и сейчас лежали на дне наших кораблей. Или все таки лучше сжечь как викинги своих павших сжигали в драккаре
Я осмотрел свои острова, мертвая тишина. Рассвет после кровавой ночи был слишком тихим и в этой тишине я насчитал семьдесят две фигурки копошащихся на наших островках людей. Всего семьдесят два боеспособных воина из двух сотен. Да слишком трудный бой, и что мне теперь делать, как только я пойду к берегу, эти прото викинги пойдут за мной, и теперь я уже не смогу отбиться, уж очень много раненных у нас. Но боевой дух врага тоже пострадал, нет больше тех криков и боевых кличей, враг тоже устал, устал и обескровлен как и я, при этом он тоже потерял не менее половины своих воинов и самое главно, что враг потерял лучших из лучших, погибли те, кто первыми кидался на нас. Но что же враг будет делать дальше?
Я ждал, ждал всего чего угодно, от вызова на поединок, до банально последнего штурма, но ни того, ни другого не происходило, шнек их морского главнокомандующего в страшном шлеме, больше напоминавшем рожу ящера или дракона, стоял в паре сотен шагов от нас, а остальные вражеские корабли медленно подходили к кораблю своего командующего.
Может так и должны заканчиваться древние войны, все устали и разошлись по домам? Вряд ли, это было бы слишком просто. На трех моих кораблях, что сейчас представляли один плавающий остров на ногах осталось меньше половины воинов, многие лежали ранеными, многие уже и остыли, это были те кто погиб еще ночью. На остальных островках дело обстояло не лучше. Я осмотрел детально все три корабля и пришел к выводу, что моя чайка и сосед слева по борту более менее боеспособные корабли, а вот крайний левый кораблик гниловат.
— Стаскивайте наших убитых на левую чайку — скомандовал я и взяв бочонок понес его на тот корабль — Все ценное переносите на наши корабли, убитых воинов проводим в царство богов на этой ладье — я показал на последнюю пристань мертвецов, они были уложены вдоль бортов в броне и с оружием, не стоит обдирать мертвых собратьев по оружию, пусть уходят как воины.
Облив судно смолой мы отвязали кораблик, оттолкнули его веслами и бросив в корабль горящий факел стали провожать взглядом последний поход морской дружины болотного князя Чеслава. Сколько их еще будет, воинов ушедших в последний поход, сколько трупов выложат мне дорогу к царству попаданца, а вот именно этих жалко, как то по особому жалко, ведь они умерли в море. Люди из болот погибли в морской битве, в первой серьезной морской битве. И эту битву мы уже выиграли, враг сломлен, враг запуган, враг не решается нападать, а значит мы должны показать все свое презрение к этим трусам.
— Подготовиться к походу — заорал я — развязывай канаты, раненых распределить поровну по всем чайкам.
Застучали топоры, разрубая канаты, связывающие суда закопошились люди, перетаскивая раненых, мы работали, а противник просто стоял и наблюдал.
Почему, почему они там стоят? Молча стоят, может потому, что мы новый враг, всех местных они знают, а вот меня они видят впервые. А может они приняли нас за руянцев, варанги-ругии враг для ютландцев знакомый, они воевали веками, а язык у меня по всем меркам либо ободритский, либо руянский, вот враги и испугались. Хотя нет, это было бы слишком просто, они скорее всего нас вообще не идентифицировали, как древние руссы смотрели на татарские отряды, молча с затаенным страхом, так и эти сконцы-гёты смотрели на нас. Просто неизвестный и сильный враг, появился ниоткуда и сейчас уйдет в никуда. И мы уходили, оставив за собой очередной горящий как факел кораблик, на котором в последний путь к богам отправились наши воины, а наш караван тонкой ниточкой уходил на север вдоль шведского побережья.
Мы так и ушли. Мы на север, а враги на юг, мы просто разошлись как в море корабли, и только в конце нашей встречи все тот же бородатый прото датчанин вскочил на скамейку и что есть духу заорал — 'svennet tu Hund'.
Я орать не стал, просто встал повыше и показал ему согнутый локоть, я мать вашу еще научу вас русскому факку.
Но вражеский капитан в рогатом шлеме, напоминавшем морду дракона даже не смотрел на меня, он стоял возле кормчего своего корабля и смотрел вдаль, туда, где вдалеке находился датский пролив. Я даже понимал то о чем думал мой враг, он сейчас думал о том, а сможет ли он теперь удержать этот пролив. А самое главное, сможет ли он быстро захватить селения неудачников ,что остались на острове. Я по любому думаю, что у врагов было несколько отрядов. То есть те, кто потеряли свои корабли на Готланде и сейчас бегают по берегу, это воины от другого рода, чем те, кто погнался за мной в море. Выходит, что сейчас сконцы и ютунги разделились, одни остались на Готланде, а вторые уходят домой, в сторону датских проливов.
Я опять, как и три дня назад иду искать Радомира, но теперь я тащу за собой маленький жиденький караван побитых судов, и мы уже не способны перепрыгнуть море, нам придётся идти на север вначале к берегу Финляндии, а потом по финскому заливу в Ладожское озеро, а дальше если повезет может поднимемся реками к селению Цветаны, что стоит у озера Ильмень. Вот и все, мой поход на остров Готланд окончен. Теперь уже мы точно не сможем взять этот островок. Сейчас гёты-сконцы вернутся к себе на родину и поведают, что остров Готланд ими захвачен, и там сидит сейчас не менее трех сотен воинов, воинов без кораблей. Враги соберут новые суда и новых бойцов и придут на Готланд.
Все, Алларат остался без царства, а жаль, хотя может ему царство и не понадобится, он получил приличный удар топором по голове и сейчас лежит раненный в своей чайке. В этом походе отряд готов Алларата понес самые серьезные потери. Их погибло больше 50%. Сейчас на веслах двух чаек сидели всего восемнадцать воинов, весь пол кораблей был завален ранеными, вот и все, что осталось от завоевателя Алларата. Воинская удача она такая, прошел человек две войны в отрядах царя царей славного Аттилы, а тут на конце известного людям мира попал под топор своего прото родственника, и вот сейчас умирает в предсмертном бреду.
То, что гёты и готы это однокоренные слова я уже догадался, подозреваю, что это извращенное слово юты. То есть готы, гёты и юты, это родственные слова, а значит возможно ютландцы и готы это родственные народы, то есть прото датчане, а вот свеев они не любят, выходит свеи другого рода-племени будут. А может это что то другое означает, например Алларат сказал что 'готтс' означает слово 'славный', ну типа крутой, может все эти гёто, юто, готы считают себя просто крутыми парнями, вот только мои готы не понимают язык этих юто-сконцев, это я уже понял. И еще меня зацепило оскорбление этого паршивого прото датчанина, ну не то чтобы я обиделся, назвать человека 20-го века собакой — это даже и не оскорбление. Я, при необходимости мог бы выдать такие трехэтажные маты, что переводчик бы завис на три дня. Но вот слово 'венетс' я услышал, то есть этот датчанин нас идентифицирует, то есть распознает нас как венетов, ну это понятно, венды и венеты тут типа как одно понятие.
А вот слово 'Hund', которое означает 'собака', мне сильно напоминает слово 'Хунны', или 'Гунны', возможно эти прото, мать их так, европейцы в своих писаниях просто так оскорбили Аттилу и его людей, просто назвав их 'Hund', то есть собаками, а историки уже чисто оскорбительное слово собака приняли как название народа? Ну как потом в 1941 эти гансы кричали 'русиш швайне'.
Ладно, думаю я все таки со всеми этими припарками рано или поздно разберусь.
Вот зайду в гости к свеям по дороге и поспрошаю их про местные расклады. Где то там впереди имеются аж целых три морских конунга страны тысячи скал, то есть будущих виков, и где то там есть корабли брата Радомира, там целый флот, а я тут один.
Шведский берег меня не обрадовал, мы гребли до самого вечера и только перед закатом я таки увидел приличный участок, где можно безопасно пристать. Мы выгрузились, нарубили толстых веток, наспех связали щиты и выставив их частоколом вокруг небольшого лагеря приступили к приготовлению пищи. Отправленные мною охотники достаточно быстро подстрелили из арбалета пару кабанчиков, а я уже не смог ни командовать, ни даже думать о собственной безопасности. Оказавшись на берегу я все больше и больше сдавал, устал как и все мои люди. Устал и хотел спать. Но просто так спать нельзя.
Я осмотрел всех людей, нашел более менее бодрых воинов и узнав одного из них позвал — Щукарь, подойди ко мне.
Щукарь обернулся, осмотрелся и поняв, что я его зову, встал и подошел ко мне.
— Щукарь, подбери десяток самых сильных воинов и разделитесь на тройки для ночного дежурства — я показал рукой на сопку чуть дальше нашей стоянки.
— Вон там по верху патруль пусть ходит, только не давай им останавливаться, иначе сядут и уснут. Ночь поделим поровну, до утра дежурьте, ты проверяешь патрули первую половину ночи, а во вторую половину ночи я тебя сменю, потом выспишься.
— Сделаю — махнул рукой Щукарь, было видно, что воин тоже устал, но вот важность задачи он осознавал и даже не возмущался.
А я как только солнце скрылось за горой и первый патруль ушел к сопке, тут же пошел к своей чайке. Я уже не смог бороться со сном, с трудом взобрался на борт, подтянул к себе несколько сулиц, проверил оружие на ремне и прислонившись к борту головой уснул. Вот такой я нестойкий командир оказался. Это наверное откат после боя, адреналин выветрился, унося все оставшиеся силы в невиданную даль.
Утро встретило нас звонким щебетом местных птичек и запахом костра, на котором готовилось в казане какое то мясное блюдо.
Вот же мать твою так, Щукарь не разбудил, а может и будил, да не получилось у него ничего. Я встал, сходил к морю умылся и проверил наш лагерь.
Люди отдыхали, а какой смысл сейчас куда то грести, слишком ослаблены раненые, да и не раненые люди очень устали, можно и подождать.
И мы дождались.
Двадцати весельные корабли Радомира я узнал сразу, как только они показались на горизонте. На третий день нашего пребывания на шведском берегу с юга появился флот брата, и этот флот шел с той стороны куда ушли гёты-сконцы, а по простому ютландцы. И Радомир вряд ли мог с ними разминутся.
Я отправил несколько охотников за дичью и приказал готовится к встрече, тут сейчас будет не протолкнутся от голодных и уставших людей.
Как высадился Радомир, мы долго обнимались со всеми бойцами, вот только сейчас я понял, что означает слово 'дружина'. Это не просто воины, это семья, воинское братство. Удача и поражение каждого тут же отражаются на общем настроении, а радоваться было за что. Отходящий и уставший отряд ютландцев все таки нарвался на Радомира. Боя даже и не было. Врагов расстреливали вначале баллистами и болтами, а потом несколько вражеских кораблей взяли быстрым абордажем. Некоторые уставшие воины противника не смогли оторваться от преследования, и геройски пали под натиском превосходящей мощи воинов Радомира и дружины ободритов. Из восьми кораблей враг увел только четыре. А потом допросив выживших Радомир узнал о том, что я ушел на полночь и он пошел за мной. Вот и хорошо, хорошо, что я не смог двигаться дальше, так бы мы и искали друг друга у этих неприветливых скал.
Дальше мы обедали до самого ужина, то есть просто объедались, воины спали вповалку, а вожди обсуждали дальнейшие планы. Мы не боялись нападения, тут в это время и в этом месте была слишком малая плотность населения. Люди жили в основном в уютных заливах, куда не доходили частые штормы, и где можно было в любое время года ловить жирную вкусную рыбу с малых лодок.
С утра следующего дня я пошел в кусты по большому делу и увидев кучу, встал как вкопанный. Там в кустах была кровавая куча жидкого дерьма. Еб-тить, это же дизентерия. Вот блин, у меня уже болезни в дружине начались. Так мы и без боя скоро все от желудочных болезней сдохнем, тут вот дизентерия уже началась. Я знаю, что дальше пойдет или брюшной тиф, или желтуха, или еще какая не будь массовая супер болезнь. Нет, хватит мне тут воевать, нужно срочно завершать военную кампанию и валить домой.
На совете, предлагалось много вариантов дальнейших действий.
