Плакальщик

Да. Лишь оно могло иметь такой, столь невероятный и трудноописуемый голос. Не смотря на статус "собеседника" ни какого благоговения перед этой полу божественной сущностью я не ощущал. Скорее даже наоборот, во мне делили место усталость и легкое раздражение.

— Ну не молчи, раз начало говорить — удивляясь собственной наглости, потребовал я у окружающего меня пространства, при этом ни на миг не сомневаясь, что непременно буду услышан. — Раз ты такое мудрое и всеведущее, то подскажи мне что делать. Объясни, почему нельзя одним ударом покончить со всеми проблемами. К чему все эти сложности? — требовал я, все сильнее распаляясь и выплескивая свое накопившееся раздражение — Скажи почему?! Что мне делать дальше!? — последние слова я практически прокричал, запрокидывая голову и на этот раз уже адресуя свои требования небесам. Даже удивительно, что в меня во время произнесения этой "речи" не ударила молния. Если честно я бы понял подобный исход дела лучше, чем банальное молчание грозившее затянуться на неопределенный срок.

Выждав целую минуту и не дождавшись ни какой реакции, я мысленно сплюнул, после чего вновь схватился за рукоять синая, с твердым намерением закончить это затянувшееся практическое занятие, более не отвлекаясь на разнообразные "спецэффекты".

"— Ты хочешь пойти самым простым путем. Увы, но иногда этот путь не является верным" — вновь раздался хор одного голоса в голове, когда мое оружие уже было готово обрушиться на тончайшую нить детской души.

— Иногда лучше не путать людей шарадами, а говорить прямо в лоб в чем он неправ — выдал я тут же встречную претензию, при этом наблюдая за тем как голубое пламя занесенного для удара синая вспыхивает и опадает в такт моей ярости. Я был готов пустить его в ход в любой момент, более не собираясь долго выжидать разъяснений мироздания. Которое, к моему несказанному удивлению, все же решило прислушаться к такому ничтожному человечку как я.

"— Молодой. Горячий. Свежая кровь в этом сборище замшелого старичья. Не желаю терять такого помощника для Тени как ты. Поэтому дам тебе совет" — проявил свою милость мировой разум. Поняв, что наконец-то получу хоть какие-то разъяснения, я наконец-то опустил руку с занесенным для удара синаем и приготовился внимательно слушать откровения мироздания.

"— Сострадание — великая доблесть. Если ты откажешься от нее, то станешь обычным убийцей как и те воины что шли этим путем до тебя. Я точно знаю, что ты не таков. Я наблюдал за тобой. Я видел. Ты человек с огромным сердцем. Чужая боль не в малой степени становится и твоей. Именно это и именуется состраданием." — начало объяснений меня лишь еще больше озадачило, прибавив к списку вопросов еще парочку. Но лезть с ними я конечно же не стал, надеясь на продолжение рассказа — "— Я хочу что бы ты не отворачивался от несчастных, что стоят вокруг. Я хочу чтобы ты принял и разделил в месте с ними ту боль, что терзает их. Сними с плеч этих людей хотя бы часть их тяжелого груза. Помоги им выбраться из пучины беспросветного горя. Подобную утрату забыть невозможно, но пусть хотя бы воспоминания о юной паре, ушедшей из мира раньше своего срока, приносят не боль, а лишь светлую, теплую грусть."

Высказало свою просьбу мироздание, вот только... Я не горел желанием лезть в этот бурлящий котел чужих терзаний. Хватило и прошлого раза. Ощущение такое, словно бы мой мозг пропустили через мясорубку, а потом зачем то еще и прожевали. Малоприятная процедура, повторения которой я точно не желал. Что уж там говорить. Я даже сейчас, не глядя в лица людей, чувствовал немалое давление с их стороны.

— В желании броситься в заведомо проигрышный бой мало доблести. Пока что я не вижу ни единого шанса на мою победу — озвучил свои мысли мирозданию, при этом надеясь получить хотя бы еще один совет.

"— Шансы? Один у тебя точно есть и ты сейчас держишь его в своей в правой руке. Всегда помни о своем оружие и рассчитывай на его помощь, ведь вместе вы способны на многое. Раздели с ним свои трудности и тогда натиск чужого горя станет для вас лишь легким испытанием. Не более" — заверило меня мироздание и я, уже с куда большим интересом взглянул на свое оружие. После этих слов впервые голубое сияние синая не только порадовало мой взор, но еще и вселило уверенность в собственных силах, приятным теплом растекшуюся по моему телу и мыслям.

Вот только этими словами поддержка мироздания не окончилась. Видимо прочувствовав мою возросшую уверенность, оно решило добавить мне еще одну опору на моем дальнейшем, бесконечно долгом пути

"— Если ты сделаешь так как я тебя прошу... То мне просто придется закрыть глаза на ваши с Тенью планы по спасению одной небезразличной тебе девы. А возможно я даже чем-нибудь подсоблю вам в этом деле" — с едва различимой хитринкой в голосе заявило Мироздание, после чего, не прощаясь, покинуло пределы моего сознания.

"Шах и Мат" — это было первой моей мыслью, после того как я наконец-то пришел в себя от услышанного. Да это же неприкрытый шантаж! Хотя, наверное могло бы и просто приказать. Я бы все равно не посмел бы ослушаться. Но теперь мне стали понятны волнения Тени. Шалить под надзором подобной няньки — экстрим в чистом виде. Даже страшно представить, что это всемогущее и всеведущее "нечто" могло бы сотворить с нами за настоящую провинность. От превращения в бессмысленную амебу, до... абсолютного затирания памяти — возникшая внезапно в голове догадка была тут же изгнана как паникерская, а мысль возвращена на прежний маршрут.

"Все наши копошения для мироздания, словно игра слюнявых детишек в песочнице. Поэтому лучше не злить грозную няньку и выполнять ее требования, наплевав на страх и любые риски. Свою шкуру я волен загубить в любой момент, но вот рисковать жизнью Хикари просто не имею права" — мысленно придя к такому выводу, я лишь крепче сжал рукоять своего верного синая. Мысленная просьба о помощи тут же встретила моментальный отклик. Тепло, ранее мягко ласкавшее мою руку, начало растекаться по всему телу, вытесняя неуверенность и страх.

— Да! Теперь я чувствую что мы одно целое. Мы готовы сражаться! Жди меня Хикари! — после этих слов я уже был готов встретиться лицом к лицу с любым горем. И не было больше страха! И не было больше преград!

* * *

Даааа. Первый удар был силен. Стоило лишь мне обернуться, как ищущее выхода людское горе, словно обезумевший зверь, накинулось на меня и вцепилось своими могучими челюстями в настроенный на легкую схватку разум. Я даже отшатнулся от столь неистового напора, прежде чем понял... что у этого "звереныша" попросту нет зубов и ему остается лишь бессильно пачкать меня слюнями. Сила моего оружия духа оказалась настолько велика, что просто не давала концентрированному негативу пробиться вглубь моего сознания. Я чувствовал, осязал, осознавал эту боль, но в то же время точно знал что она чужая.. Такая близкая... но все равно не моя.

Немного отойдя от первого удара, я задумался о дальнейших своих действиях. Мироздание не соизволило дать мне хоть какие-то пояснения. Да я и сам ранее не сильно задумывался над такой ерундой как план. Мне почему-то казалось, что мироздание вряд ли ждет от меня банальной выдержки и терпения. А это значит... Что мне нужно было что-то делать. Вот только что? Мне отчего-то казалось, что ни подсказок свыше, ни собственных архи гениальных идей можно было не ждать. Поэтому, подумав еще некоторое время, я решил плюнуть на всю эту ерунду и просто начал импровизировать, в надежде на то что мироздание меня остановит если я все же буду делать что-то не так.

Приняв столь неоднозначное решение сразу же приступил к его выполнению, решив начать "дело" с обычного осмотра. На скорбную людскую массу в целом я уже насмотрелся вдосталь, поэтому, желая разнообразия начал вглядываться в каждое лицо по отдельности. Стараясь заглянуть в глаза каждому. Желая прочувствовать их боль на своей шкуре. И просто пытаясь их понять...

Довольно статная, рослая женщина, так и пышущая энергией и здоровьем, но это было несколько дней назад. Сейчас она была похожа на призрак самой себя. Несколько бессонных ночей и море пролитых слез оставили после себя заметные отметины в виде толстых серых кругов под глазами. Лицо искажено от горя и рыданий. Не сложно понять, что это мать кого-то из погибших.

— Не плачь. Прошу тебя не плачь — губы сами шептали это. Боль, которую было просто невозможно описать при помощи слов, крывшаяся в глубине глаз женщины, все-таки смогла пробить мою прочнейшую защиту. Я почувствовал ее горе всем сердцем, всей душой. Горе утраты любимого и единственного ребенка. Рука протянулась вперед и коснулась ее мокрой от слез и дождя щеки — Не надо. Прошу тебя не плач. Будь сильной и не сдавайся. Ни за что и ни когда. Пожалуйста, держись — банальные фразы были бессильны здесь хоть как-то помочь, но я все продолжал что-то говорить, просить, упрашивать, требовать. Еще раз заглянув в глаза матери Егора... отвернулся, не выдержав напора безысходности и боли утраты. Вновь потерпев поражение в этой короткой "схватке". Почувствовав слабину "горе" усилило натиск, но эти потуги лишь расплескались по мгновенно восстановившемуся щиту воли. Синай синим сиянием продолжал наполнять меня уверенностью и силой. И казалось что пока он в моей руке, ни какая напасть мне не страшна.

Повернув голову я посмотрел на стоящего рядом мужчину, на этот раз, скорее всего, отца Егора. Могучее тело напряжено, а лицо застыло, словно каменная маска. Сила и мощь переполняют его вселяя в меня надежду на лучшее, но короткий взгляд в глаза мужчины моментально расставляет все по своим местам. Я, будто бы получив мощную оплеуху отшатнулся, отводя глаза от этих двух колодцев мрака и боли.

— Пожалуйста! Не нужно изводить себя. В этом нет вашей вины — горячо шептал я, даже не замечая слез. Собственных... непрошенных... слез! — смахнув тыльной ладонью непонятную пелену с глаз, я все-таки отвернулся от мужчины и вновь посмотрел на две серых детских души.

— Вот вы кашу заварили ребята. Тяжело будет ее расхлебывать... Но я все равно попытаюсь что ни будь сделать. Попробую помочь вашим родным, чем смогу. Не волнуйтесь детишки и спите себе спокойно. А я непременно помогу этим глупым взрослым — моя прощальная речь была наполнена теплом и светлой грустью. Я хотел, что бы в последние минуты своего существования Егор и Настя могли почувствовать хоть что-то хорошее. Хотел что бы хотя бы один лучик света озарил это царство мрака и скорби. Почему-то я был уверен, что разум человеческий в таком эфемерном состоянии все же может слышать, видеть... чувствовать. И их вряд ли бы порадовало столь плачевное состояние близких людей. По этому... — Пожалуйста, не беспокойтесь. Я обязательно помогу им. Я обязательно им помогу — продолжали шептать губы — Прошу вас не беспокойтесь. Идите с миром! Хотя, прощаться не буду. Лучше я просто скажу вам... до свидания!

Стоило лишь отзвучать последним словам, как я, нарушая обещание данное мирозданию, нанес свой первый в карьере "война духа" удар. Всего один, но его с лихвой хватило чтобы оборвать две тончайшие нити, которые, словно цепи, удерживали детские души в земном плену. Два больших серых облака, сливаясь друг с другом словно в танце, устремились ввысь. Фантазия рисовала расплывчатые фигурки прильнувшие друг другу в бесконечном, крепком объятии. А в конце их вознесения, на самой грани чернильных облаков, взорвался огромный серебристый фейерверк, на несколько долгих, очень долгих мгновений сделав небо чуточку светлее.

— До-свидания ребята. Мы непременно увидимся в будущем, в следующей жизни, которая будет куда счастливее прежней — прошептал я, вновь ставшим мрачными небесам, после чего наконец-то опустил свой взор обратно на грешную землю. Глаза немилосердно щипало, поэтому пришлось протереть их рукавом своей многострадальной ветровки.

— Дождь. Ты опять вымочил мне все лицо. Хотя я все же благодарен, за то что капли твои были такими теплыми. Спасибо тебе дождь — наконец-то отняв чуть влажный рукав от лица, я вновь взглянул на мир широко распахнутыми глазами. Более не было серой пелены передо мной, лишь две могилы да два лежащих поодаль, одинаковых деревянных креста. Пару щедрых горстей тяжелой влажной земли я бросил в темные ямы, прощаясь с краткими прожитыми годами двух достойнейших людей. Протер рукавом фотографии с которых на меня смотрели, веселая непоседа Настя и счастливо улыбающийся Егор. Неспешно смахнул капельки грязи со свежевыструганного покрытого лаком креста. И лишь проделав все это, наконец-то развернулся, вновь сталкиваясь с мрачным напором людской массы.

— Ну что же, теперь пришла пора разобраться и с вами — пригрозил я скорбящим, при этом не чувствуя полной уверенности в собственных силах. Хотя это было не так уж и важно. Главное что сейчас, игнорируя остановленное Тенью время, с неба сыпет мелкий дождь и он наверняка сможет остудить разумы стоящих здесь людей. Он наверняка сможет размыть их боль.

* * *

Это было игрой в одни ворота. Всей нашей с синаем совместной мощи, увы, не хватало что бы выдержать напор "концентрированного" людского горя. В общей массе оно было не таким уж и страшным и я стоически выдерживал его нападки, но стоило лишь мне заглянуть в глаза практически любому стоящему человеку, как в моей прочнейшей броне воли тут же появлялась брешь. Долго выдерживать эту схватку взглядов было попросту невозможно, поэтому раз за разом приходилось отступать, принимая очередное по счету поражение. Понятно было что биться в эту стенку попросту бесполезно, но я, словно упрямый баран, не зная обходного пути, продолжал таранить ее без сколь либо заметного результата. Получив в очередной раз особо увесистую оплеуху от худощавой и на вид довольно молодой женщины являющейся матерью почившей Анастасии, мне пришлось все же признать свое бессилие.

"-Я хочу чтобы ты не отворачивался от горя этих несчастных" — в очередной уже раз прокрутил я в мыслях слова мироздания, старательно пытаясь уловить ускользающий от меня смысл — Не отворачивайся... Раздели их боль... Прими и раздели их боль...

Озарение, как ему и положено, было внезапным. Мне пришлось вцепиться ногтями в свою "скользкую добычу" в стремлении ее более не упустить. Осматривая появившуюся идею со всех сторон, я все сильнее убеждался в том, что ее воплощение будет, мягко говоря, рискованным. Хотя деваться было особо некуда, слишком многое стояло на кону. Новый план был наконец-то создан и мною же принят к исполнению.

"— Прими и раздели — это я могу. Но теперь бы самому не раствориться в этом ядреном концентрате горя" — с каким-то шальным весельем обреченного подумал я и наконец-то прекратив искать предлоги для позорного бегства, вновь шагнул вперед, практически вплотную к первому ряду скорбящей родни. В то же время, мой синай, не издав ни единого звука, вернулся на свое законное место на поясе.

"— Нельзя принять чужую боль, в то же время отбиваясь от нее всеми силами. Ну а что бы не потерять рассудок от этого полубезумного напора, мне должно хватить лишь знания о том, что мое оружие находится поблизости. Рядом со мной".