Плакальщик

"Плакальщик"

ГЛАВА 1

Крупные капли дождя падают на стекло, оставляя на нем размашистые мокрые кляксы. Мрачное небо задолго до назначенного срока объявило наступление ночи закрыв серой массой туч и без того не очень яркое солнце. Мелкая морось по началу, вскоре переросла в мощнейший ливень, обрушившийся на суетливый мегаполис, застав его жителей врасплох.

Я сидел, забравшись с ногами на подоконник и смотрел вниз с высоты пятнадцатого этажа. Смотрел на суетливые, размытые дождем пятна разноцветных зонтов, на перемигивающиеся яркими неоновыми вспышками рекламные вывески, затмевающие включенные раньше положенного времени уличные фонари и потоки машин, тянущихся нескончаемым потоком из неоткуда в никуда. Взор непрестанно перескакивает, не желая задержаться на чем-то одном и кажется что ни какое ненастье не сможет остановить эту наполненную энергией жизни городскую суету.

Плечо сквозь рубашку чувствует легкую прохладу стекла. Это даже в какой-то степени приятно, поэтому прижавшись к нему и виском, продолжаю наблюдать за суетой внизу. Небо швыряет мне в лицо, в бессильной злобе, пригоршни дождя, но конечно же все тщетно. Капли стучат по стеклу и я, кажется, даже чувствую кожей едва ощутимую вибрацию от их ударов. Конечно, это всего лишь моя фантазия, ведь это окно вряд ли почувствует и удар молотком. Но если честно, я не особо и обиделся бы, если этой столь прочной преграды не было вовсе. Люблю дождливую погоду, как бы это и не странно звучало. Внятно объяснить подобную страсть не могу, да и не буду пытаться. Мне нравится дождь, без каких-либо причин. Многим по душе зима, ну а моим любимым временем года, всегда была и остается, осень. Я просто обожаю бродить по улочкам родного города в пасмурную и слегка прохладную погоду, когда некрупный, моросящий дождь летит в лицо, охлаждая разгоряченную кожу. Я очень редко пользуюсь зонтом, предпочитая вымокнуть до нитки и насладиться этим в полной мере. Сколь ко же раз, из-за этой привычки, мне приходилось болеть. А сколько раз приходилось выслушивать причитания родителей и нотации любимой девушки? Не счесть. Но к их разочарованию, зонт который в такие дни все же приходится брать, видится мне лишь бесполезной ношей.

Остается лишь надеяться, что в мире я такой ни единственный и утешать себя тем, что у других людей заскоки бывают и почуднее. Как же хочется сейчас спуститься вниз с этой верхотуры и слиться с мельтешащей пестрой толпой, но увы, не могу. Это не мой родной Владивосток и даже не Россия, поэтому прогулка под дождем это не очень удачная идея. В данный момент я нахожусь в многоэтажном отеле (названием которого даже не удосужился поинтересоваться) города Киото. Приехал сюда на открытый международный чемпионат по Кендо со своей командой и девушкой. Кстати, именно последняя и уговорила меня поселиться отдельно, а ни как все, в специальной гостинице вблизи от спорткомплекса, за что я себя корю уже несколько часов. Сижу в четырех стенах и страдаю от безделья. Хоть одна радость — начался этот дождь и у меня появилась возможность расслабиться не только телом, но и разумом.

Вот я и забрался от скуки на подоконник и теперь смотрю с высоты на город, крепко сжимая в руках свой новый синай. Купил его по случаю чуть больше месяца назад в Германии. Тогда мы всей командой летали на дружественную встречу с немецкими кендоистами. В принципе ни чего серьезного там не было. Провели пару спаррингов, так сказать для обмена опытом, да и пошли гулять по Мюнхену. У меня тогда, как раз, предыдущий карбоновый синай из строя вышел, за полтора года из крепкого в меру гибкого меча превратившись в какую-то гнутую резиновую плетку. Попросил немецких коллег показать местных мастеров. Они с радостью согласились и отвели меня туда где закупаются сами. Хоть все синаи для взрослых и одинаковые размером, выбирал я крайне придирчиво и даже успел достать продавца своей переборчивостью.

Чемпионат на который мы приехали на этот раз, тоже не очень важный и отправились мы на него лишь из-за того, что от Владивостока до Японии нам рукой подать. Ну а мне еще хотелось проверить свое новое оружие в соревновательной обстановке и заодно подготовиться к новым, более важным стартам, которые должны пройти через пару месяцев в Токио. Хотя... Если честно, это не было самой главной причиной. Как и в случае с гостиницей я здесь из-за моей любимой девушки.

О! Кстати вот и она. В тихой комнате уличный шум практически не был слышен, поэтому щелчок отпираемого замка оказался едва ли не оглушающим. Через мгновение дверь распахнулась и в нее вошла она. Небольшой рост, каштановые волосы, голубые раскосые глаза, губы украшает легкая улыбка. Да да, это именно она и ни кто иная. Моя любимая, ненаглядная, милая Хикари. Стоило ей лишь зайти, как все недовольство мигом улетучились и мне сразу захотелось взять эту миниатюрную красавицу на руки и больше ни когда не выпускать.

Мы с ней уже более трех лет, но эта бесшабашная, по юношески наивная страсть и не собирается утихать. Она местная, то есть Японка, но познакомились мы с ней во Владивостоке. Хикари тогда училась в институте международных отношений на факультете международных отношений Азиатско-Тихоокеанского региона на втором курсе, ну а я в экономическом институте на третьем. Пересеклись наши дорожки по чистой случайности, на каком-то творческом студенческом мероприятии и с тех пор мы идем по жизни нога в ногу. Ни когда не верил в искреннюю любовь с первого взгляда, но тогда мне экстренно пришлось пересмотреть свои взгляды и убеждения. Я оказался пленен японской красавицей и был готов на все что бы добиться ее благосклонности. Правда это "Все" и не понадобилось. Видимо я тоже приглянулся Хикари, так как она без особых сопротивлений приняла мои ухаживания, но вот спешное предложение женитьбы, девушка отвергла моментально. В принципе она по большому счету была и не против, но к сожалению учеба в тот момент для нее была куда важнее, да и родители ее были против преждевременной свадьбы.

"— Отпустили родную дочку в чужую страну учиться, да еще к ней кто-то там сватается. Нет уж молодежь, повремените" — примерно так они отзывались о моем предложении. Встречаться правда с ними мне не приходилось, хоть я и ни раз ездил на соревнования в Японию, но вот уважать их мнение был обязан. Пришлось ждать долгие три года, при этом особо не страдая от отсутствия штампа в паспорте. Последние два года живем вместе, снимая небольшую квартирку на окраине Владивостока. По современным расценкам выходит не очень дорого. Я год назад закончил институт и сейчас подрабатываю помощником старшего бухгалтера, на небольшой фабрике по производству рыбных консервов, принадлежащей моему отцу. Он правда ни каких родственных поблажек не дает, делая скидки лишь на мое увлечение Кендо и даже иногда спонсируя некоторые поездки нашего клуба. Ну а Хикари сейчас готовится к скорым выпускным экзаменам.

В общем все у нас отлично. Кажется, река жизни нашла свое счастливое русло и это несказанно радует. Остается лишь дождаться благосклонного ответа от непреклонных родителей девушки и тогда, думаю, счастье наше станет еще более полным и всеобъемлющим.

— Дождь идет — как это грустно! — на чистом русском, без малейшего намека на акцент, произнесла моя красавица, при этом смешно морща носик — Сереж, ты как всегда в своем репертуаре. Сидишь и пялишься в небо. Человек непогоды, блин! — совсем иностранка обрусела, даже ругается по нашенски. Пока в паспорт не заглянешь, от какой ни будь бурятки и не отличишь.

— Здравствуй солнышко! Я тоже тебя очень люблю! — ответил ей с улыбкой. Хикари порывалась еще что-то сказать, но потом все же махнула рукой и обрушилась в кресло. По ее ехидной улыбке было понятно, что следует ждать какую-нибудь подначку. С чем девушка не заставила себя ждать.

— Чего грустишь? Неужели волнуешься перед соревнованиями?

— Конечно же нет, там и не о чем беспокоиться. Сходил с парнями в спорткомплекс, зарегистрировался, пообщался со знакомыми, провел небольшую тренировку для разогрева, а теперь вот отдыхаю. Тебя жду — мы оба понимали к чему она ведет, но я решил прикинуться веником и свести все к простой подготовке к завтрашнему дню. К сожалению для меня, Хикари не позволила увести разговор в сторону и спросила едва ли не в лоб.

— Да, ты прав. Мне не стоило сомневаться в тебе. Но... Я вижу что ты чем-то озабочен. И если это не из-за соревнований, то... Может ты просто боишься встречаться с моими родителями? — этим вопросом она сразила меня наповал. Возражать и что-то доказывать не было смысла, так как любое отрицание озвученного факта оказалось бы ложью. Да, я и правда побаивался встречи с ее родными, при этом совершенно не видя причин для этих страхов. Вероятно, тоже самое чувствует каждый мужчина попадавший в подобную ситуацию, но мне отчего-то мерещилось что мой случай самый страшный. Я очень люблю Хикари и страх того что ее родители дадут мне отворот поворот просто приводит в ужас. Конечно, если так все и произойдет, это вряд ли что-то в моей жизни изменит, но в любом случае будет неприятно. Многолетняя отсрочка процедуры знакомства лишь усилила этот необоримый страх, видимо превратив ее в некий подвид фобии. И мне, в очень скором времени, предстояло столкнуться лицом к лицу со своим страхом.

Не в силах или просто не желая ни чего отвечать, я поднял руки подтверждая свое поражение. Только вот радости Хикари подобная победа не принесла ничуть. Насмешливая и чуть ироничная улыбка медленно сползла с лица, а на ее место пришла искренняя озабоченность.

— Что? Все так плохо? Мои родители тебя так сильно пугают?

— Да ни чего меня не пугает! — немного резковато ответил я Хикари — Это меня просто тревожит и все — хотелось хоть как-то оправдаться перед своей девушкой. Мало приятного в том, что бы становиться в ее глазах трусом.

— Врешь. Я знаю тебя, наверное, даже лучше чем ты сам... и чувствую твой страх. Это может плохо отразиться на завтрашних поединках. Поэтому... может повременим с визитом ко мне домой. Давай приедем в другой раз, когда не будет ни каких соревнований. Ну, например, после моих экзаменов. Возьмешь отпуск и сделаешь еще одну попытку. Как тебе такая идея? — Хикари смотрела на меня, а в глазах ее плескалась тревога. Она очень сильно волновалась... А вот лично меня злила собственная слабость. "Боюсь какой-то встречи! Что за глупость!". Наверное надо было отказаться от участия в соревнованиях, поддаться на уговоры Хикари и отложить встречу с ее родителями, но внезапно взыгравшее чувство противоречия не позволило этого сделать.

— Ни говори так любимая. Ведь сама же знаешь, чего мне стоило организовать эту поездку — когда я узнал что соревнования проводятся в ее родном городе, то решил во что бы то ни стало на них поехать. Мне хотелось поскорее разрешить вопрос с нашей свадьбой. Только вот, по какой-то необъяснимой причине, вся эта затея с самого начала пошла по швам.

Хикари, ради этой поездки, была вынуждена сдавать некоторые зачеты и мелкие экзамены раньше времени, из-за чего ей пришлось очень сильно постараться во время подготовки к ним. Соревнования эти имели слишком малое значение для Кендо. Простой тренировочный старт, который отец, увы, почему-то отказался спонсировать. Ребята из клуба тоже не горели желанием лететь на это первенство песочницы, тем более за свой счет. Я согласился оплатить поездку из своего кармана, но даже так лететь на эти соревнования, помимо меня, согласились лишь трое, да и те из неопытного молодняка. В общем, сплошная полоса неприятностей. К сожалению и это оказалось не все.

— Нет уж Хикари. Я обязательно доведу это дело до конца. Постараюсь победить в этих соревнованиях, а потом и с твоими родителями встречусь. Не волнуйся за меня, я обязательно со всем справлюсь. Только... Мне для этого понадобится твоя помощь. Солнышко. Пожалуйста! Не приходи завтра на соревнования — предвидя взрыв негодования со стороны Хикари, я поднял руку в останавливающем жесте, но оказалось что это лишнее. Девушка слушала меня, дожидаясь пояснений — Я обязательно буду искать тебя взглядом и бояться увидеть рядом с тобой твоего отца. Мне ни к чему завтра днем эти тревоги, поэтому пожалуйста, пообещай мне что не придешь смотреть эти соревнования. Я тебя очень прошу.

— Хорошо — грустно улыбнувшись, согласилась Хикари — Тогда я приеду ближе к награждению и подожду тебя у входа в спорткомплекс — пообещала моя красавица и я сразу поверил что она не придет, а Хикари в свою очередь просто верила в меня и в мои силы. Безоговорочно и преданно. И глядя на нее я просто не мог предать ее веру поражением. Я был просто обязан завтра выиграть. Победить ради того что бы вновь увидеть проблеск гордости в этих прекрасных глазах. А сейчас... я мог лишь смотреть на Хикари и молча ею любоваться.

— А знаешь Хикари... — спустя долгие полминуты тишины, неожиданно даже для самого себя, проговорил я — Ты поистине идеальная жена и я ни когда не устану говорить, что безумно люблю тебя. Ты мой прекрасный лучик света. Ты одна смогла пробить путь к моему сердцу сквозь плотные дождевые тучи. Я безумно рад что ты рядом со мной. И надеюсь что так будет всегда — наконец отбросив глупую рефлексию, в купе с ненужными мыслями я с нежностью посмотрел на свою девушку.

Убрав с лица излишнюю серьезность и вернув на него свою бесшабашно веселую и слегка ироничную улыбку, она вновь стала прежней собой. Той самой девчонкой, при виде которой я вновь и вновь схожу с ума от счастья, которое просто не может вместить мой разум.

— Во-первых, я пока еще не жена и тебе за меня придется вступить в нелегкую схватку с моим отцом — с усмешкой предупредила она меня — Во-вторых. Перестань коверкать мое имя. Хикари переводится как "свет" а ни лучик света. Ну а в-третьих — я тебя тоже безумно люблю. И еще. Пошли скорее спать. Тебе завтра очень рано вставать. Не забывай что являешься на данный момент капитаном команды малолетних "кендок". Искренне надеюсь на то, что они там еще не успели ни чего натворить. Так что не засиживайся, тем более дождь уже кончается — в последних словах я почувствовал легкую насмешку в свой адрес но не стал ни чего возражать, а просто согласился.

— Хорошо, хорошо. Все понял и осознал. Отца твоего заранее боюсь, но к схватке с ним постараюсь подготовиться. Скоро подойду к тебе, а ты, как будущая верная жена, пока согрей нашу постель. Я еще немного посижу и приду. Люблю смотреть на окончание непогоды. Заранее желаю тебе спокойной ночи милая и... Спасибо за все!

* * *

Если предыдущий день закончился хорошо, это не значит, что утро нового дня будет столь же прекрасным. Полоса неудач так и тянулась за мной шлейфом и невидно было ни конца ее, ни края. Проблемы начались тогда, когда я даже еще не успел открыть глаза. Хикари растолкала меня и обрадовала известием о том, что мы проспали. Ни так что бы уж критично, но на полчаса как минимум. Пришлось суетливо собирать все вещи и в бешеном темпе выметаться из гостиницы. По счастью, возвращаться в эту унылую обитель мы не собирались, ну а следующим местом нашей остановки, к несчастью, должен был стать отчий дом моей любимой Хикари. Вспоминать об этом было не очень приятно, но и избежать этого было нельзя. Я уже смирился с этой неизбежностью, но вот энтузиазма так и не набрался. Всю дорогу до спорткомплекса мысли мои то и дело возвращались к тревожащей меня теме.

Навалившаяся по прибытии организационная суета помогла отвлечься. Нужно было помочь собраться малолетним кендокам, проверить их экипировку, поднять боевой дух правильными словами, настраивая на победу. Потом пришлось согласовать организационные вопросы с устроителями турнира. Я поинтересовался регламентом соревнований, разузнал о параде открытия и перерыве на обед. Поинтересовался, какие команды зарегистрировались, сколько всего участников, кто будет судить схватки — в общем, забот у капитана команды много. Мне даже в какой-то момент показалось, что на себя времени не хватит, не то что на какое-то там волнение. По этому, когда вся официальная часть подошла к концу и начались собственно сами схватки, я наконец-то вздохнул с облегчением.

Организаторы турнира по здравому размышлению решили разделить участников по возрастным категориям. Так как эти соревнования в большей мере были ориентированы на молодежь, взрослых и опытных кендок приехало мало. Поэтому было решено их поединки перенести на послеобеденную часть соревнований и представить это зрителям, которых собралось очень даже не мало, как показательные выступления мастеров. Мало кто воспринимал все это мероприятие всерьез, поэтому ни каких возражений против таких корректив не последовало. Ну а я тем более не был против, так как появилась возможность не спеша просмотреть вывешенный список своих соперников. А после понаблюдать за действиями своих подопечных, что бы понять, кто из них чего стоит в соревновательной обстановке, приметить ошибки, ну и конечно помочь, если это будет нужно.

С первой задачей справился быстро и без особых проблем. Просмотрев список участников понял, что особо серьезных противников у меня не будет. Практически всех я знал и не раз сходился с ними в поединке, ну а о тех о ком не знал, поспрашивал знакомых. Оказалось, что из всего списка лишь только двое могли составить мне хоть какую-то конкуренцию. Первым оказался "непонятно как тут очутившийся" поляк. С ним приходилось встречаться дважды и в обоих случаях победа доставалась мне, но вот легкими их было назвать нельзя. Ну а второй кендока был местным, ну а если быть точнее приехал сюда из Токио. С ним все было куда сложнее. Всего четыре боя и счет по итогам этих встреч был равным — два-два. В общем, соперники крайне опасные и достойные уважения. Остальных тоже недооценивать нельзя, но эти двое, здесь и сейчас для меня являлись самыми опасными.

Разобравшись со своим списком, все-таки решил перестать манкировать обязанностями капитана команды и сосредоточить внимание на подопечных. Схватки велись на трех сиайдзе, поэтому соревнования продвигались довольно быстро. Оттого и результаты у нашего клуба появились уже скоро и они были, увы, не утешительны. Двое проиграли в первом же поединке, ну а третий победил с минимальным преимуществом в дополнительном периоде. Второй круг окончательно отнял у молодежной команды из Владивостока какие-либо шансы. Ну что ж тут поделаешь. Совсем еще парни молодые, меньше года занимаются. Глупо было ждать от них высоких результатов. Тем более в родной стране Кендо, где этот вид спорта даже является факультативным предметом в некоторых школах со спортивным уклоном.

— Ну ни чего ребята, я за вас отомщу. Покажу этим японцам где раки зимуют. Не вешайте нос и стремитесь к новым высотам. Это ваш первый международный турнир и надеюсь не последний. Верьте в себя, тренируйтесь усерднее и тогда точно догоните этих зазнаек. А сейчас марш обедать. Скоро в бой ступят ребята постарше и уж поверьте, вам будет чему у них поучиться — речи я толкать не обучен, поэтому приободрил пацанов как смог и вместе с ними направился обедать в отель при спорт комплексе. Правда, на выходе все же задержался, невольно оглядываясь и ища в толпе миниатюрную фигурку Хикари, при этом точно зная что ее здесь нет. Она сказала, что побудет с родителями и приедет лишь к награждению, "— Чтобы встретить своего любимого победителя на пороге додзе" — после чего целомудренно чмокнула меня в щечку и сбежала, оставив после себя лишь аромат яблочного шампуня для волос.

Видимо, по моей умильной рожице, подопечные поняли что я в данный момент не с ними, а летаю в каких-то грезах и решили пойти обедать без меня. Мелкие предатели.

"— Ну и шут с ними. Деньги есть, голова на плечах тоже имеется, с голоду точно не помрут. Нечего за них беспокоиться" — решил я и направился в ближайшее кафе, логично предположив, что там кормят лучше чем в столовке при спорт отеле. А уже через двадцать минут мне удалось насладиться вкуснейшим обедом в японском стиле. Ну а еще через десять, я блаженно сидел, попивая травяной чай и смотрел на стремительно мрачнеющее небо.

Скоро наверняка ливанет, только вот сейчас не самое лучшее время для прогулок под дождем. Ну а вот после победы как раз и загляну к Хикари домой, на огонек. Так сказать, погреться и обсушиться. Остается лишь надеяться, что ее родители сжалятся над промокшим до нитки воином и пустят его в дом. Обсушусь, выдержу процедуру знакомства с будущим тестем и тещей, а потом поскорее сбегу, пока не начали хвататься за оружие и швырять в меня тяжелыми но крайне хрупкими предметами, на вроде ваз или тарелок.

Представив себе подобную картину я даже слегка улыбнулся, но вот легче на душе увы не стало. Мне по чему-то казалось, что что-то обязательно пойдет не так. Обязательно случится что-то нехорошее.

— Все будет нормально. Зачем только себя накручиваю — яростно мотнув головой, я постарался выкинуть из головы всякие глупости. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Ведь обещал Хикари что до окончания турнира не буду думать об этой проблеме.

Остатки уже остывшего травяного напитка ухнули в глотку ни оставив после себя ни какого вкуса. Я порывисто встал, кинул на стол деньги за обед и быстрым шагом направился обратно к спорткомплексу. Темные тучи провожали меня тихим, но грозным ропотом, предвещая скорое затяжное ненастье. Только вот на этот раз, я не был этому рад. Главным моим желанием было возвращение обратно домой, в родной Владивосток. Но еще сильнее я хотел вернуться туда не в одиночку, а вместе со своей любимой девушкой. Со своим ненаглядным лучиком света. Со своей любимой Хикари.

* * *

Послеобеденная часть турнира шла по предсказанному мною сценарию. Я, как и ожидалось, двигался от схватки к схватке, не встречая особого сопротивления со стороны соперников. На пути к финалу пришлось выложиться на полную лишь однажды. Польский спортсмен горел желанием поквитаться со мной за прошлые поражения и показал высочайший уровень мастерства. Наш бой скорее походил на танец синаев, чем на схватку. Каждый из нас вышел на центр сиайдзе чтобы к концу поединка уйти с него победителем. К разочарованию поляка и моей несказанной радости более сильным (или скорее удачливым) бойцом в очередной раз оказался я. Правда победу безоговорочной назвать было крайне трудно. Лишь один из семи моих ударов был зафиксирован судьями. Удар, единственный и победный.

Разрыв между нами таял прямо на глазах. С прошлой моей встречи данный спортсмен заметно вырос духовно и окреп физически. Думаю, это для него не предел и вскоре он будет сражаться со мной на равных. И если честно, эта новость меня лишь радовала. Чем больше появляется достойных соперников, тем сложнее и в то же время интереснее становится с ними конкурировать. Тем больше появляется стимулов двигаться дальше в своем развитии, стремясь к недостижимому идеалу. В общем, схваткой я был вполне доволен и надеялся, что и поляк найдет в этом поражении свои плюсы.

Приняв поздравления, провожаемый восхищенными взглядами подопечных я удалился из зала, чтобы перевести дух. Бои за выход в финал уже завершились и мой будущий соперник уже известен. Конечно же им оказался мой главный соперник — Японец. Видимо он тоже, пока мы не виделись, поднабрал силенок, поэтому меня ожидал крайне напряженный поединок. Устроители турнира тоже ждали от нас чего-то невероятного, так как наша схватка была спешно перенесена на самый конец турнира. Видимо ее хотели сделать настоящим украшением всего дня соревнований. И если честно, я был не против.

Перевести дух, после мощного польского натиска, мне и впрямь было просто необходимо. Бои за третье место будут длиться примерно около получаса и этого времени мне с лихвой должно было хватить для восстановления сил. Погруженный в раздумья я даже не заметил как вышел не только из соревновательного зала но даже почти из самого спорт комплекса. Остановился лишь у пластиковых, прозрачных дверей выхода. На улице, как и ожидалось, лил дождь и царил полумрак, прорезаемый лишь редкими вспышками молний. Уличные фонари были не в силах справиться со столь мощным натиском стихии. Я заворожено смотрел на происходящее. На эти неистовые, бьющие по земле плети дождя, на этот непредсказуемый, постоянно меняющий направление ветер, раздергивающий зонты у редких неосторожных прохожих. Смотрел и просто наслаждался. На душе стало легко-легко и даже захотелось просто рассмеяться. И даже встреча с родителями Хикари отошла для меня на второй план. И это было просто отлично, ведь нельзя тащить свои проблемы на сиайдзе, тем более в финальном поединке. Такой весомый "утяжелитель", мог бы стать для меня серьезной помехой.

* * *

У выхода из спорт комплекса, из-за дождя, было довольно зябко из-за чего мне, в ожидании финальной схватки, приходилось усердно растирать мышцы, стараясь разогреть их и вернуть пластичность. А когда я понял, что полуфиналы и финальные поединки закончатся куда быстрее чем я предполагал, пришлось еще и поспешно одевать всю сбрую, стараясь поспеть к моменту объявления нашего выхода.

Из-за всей этой глупой суеты вновь появилась легкая нервозность, преследовавшая меня на протяжении последних двух дней, а на тело навалилась ненужная скованность в движениях. А хуже этого оказалось то, что соперник был лишен подобных проблем и при выходе на сиаедзе, я встретился со слегка расслабленным и абсолютно уверенным в своих силах бойцом. За защитной маской было мало что видно, но мне отчего-то казалось, что на его лице сейчас играет насмешливая ухмылка... образ которой пришлось спешно выкинуть из головы, а затем вновь постараться сосредоточиться на грядущем поединке.

"— Зря мы приехали на этот турнир" — подумалось мне и хорошо что ни кто не мог услышать эти малодушные мысли. Я знал что в данный момент очень слаб. Знал но вот принять это знание ну ни как не мог. Из-за чего мне оставалось лишь распалять в себе боевую злость. Злость на себя, на все это мероприятие в целом, а в особенности на этого, шибко улыбчивого японца.

— Не надейся на легкую победу, гад — одними губами, чтобы не услышал судья, прошептал я. Но судя по всему противник уловил изменения в моем настрое и его руки крепче обхватили рукоять синая.

Вот мы наконец-то сходимся в центре сиай-чо, останавливаясь у очерченных линий. Быстрые поклоны судьям соревнований и главному судье площадки, лишь затем мы делаем поклон друг другу. После чего следуют команды "подготовиться" и "достать мечи".

— Сенке! — мы садимся на корточки, отводя несколько сакральных секунд на моральную подготовку и приведение мыслей в порядок. Поднявшись, принимаем базовую стойку и ждем главной команды судьи. Взгляд глаза в глаза сквозь защитную решетку мена, в попытке подавить решимость соперника и...

— Хадзиме! — кричит судья и схватка тут же начинается. Мы оба идем в атаку.

* * *

В начале схватки нас охватила лишь одна единственная цель — нанести результативный удар первым. Ни кто не желал переходить в защиту или думать о какой-либо тактике. В тот миг мы наверное были похожи на фехтовальщиков, чередой колющих ударов пытающихся пробиться сквозь защиту противника. К счастью этот взрывной обмен атаками продлился меньше десятка секунд, а когда мы отступились, так и не найдя брешей в обороне друг друга, пришло время для затяжного тактического противостояния.

Увы, но к моему недовольству, инициативу захватил Японец. Он действовал крайне осторожно, но при этом не опускаясь до пассивности. Почему-то соперник больше налегал на верхние атаки, нацеленные на левую сторону мена. При каждой подобной атаке он раскрывался, провоцируя меня на контратаку. Это была явная ловушка и вести схватку по его сценарию я не собирался, поэтому просто парировал удары и уходил в сторону, закручивая наше движение в правом направлении. Периодически атаковал и сам, но японец отлично контролировал мои движения и каждый раз успевал блокировать удар.

Складывалась патовая ситуация. Мы отлично чувствовали друг друга и легко предугадывали каждое движение и атаку соперника. Наши синаи, словно иглы мастера портного, вышивали полотно схватки, прекрасное и в свою очередь неповторимое. Мы связывали друг друга боем, не давая возможности для маневра. Когда же Японец вновь разрывал дистанцию, все начиналось сначала. Атака с верху, раскрылся, защититься, отойти, атака, стремительное столкновение в ближнем бою и вновь разрыв дистанции. Так по кругу много раз, до тех пор пока не прозвучал гонг завершивший первый период нашего поединка.

Счет не открыт. Объявляется краткий перерыв, после чего нас будет ждать продолжение схватки. Я поворачиваюсь в свой угол и только сейчас обращаю внимание на поднявшуюся в спортзале шумиху. Зрители просто бесновались, выражая столь бурное восхищение схваткой. По большей части трибуны были наполнены местными болельщиками, поэтому внимание к последнему бою было велико. Японци болели за своего героя, при этом выражая одобрение и моему мастерству. Япония являлась родиной Кендо, поэтому к данному виду спорта интерес здесь был очень высоким.

— Как-то мы слегка увлеклись — задумчиво пробормотал я, снимая мен и направляясь к своим переполненным энтузиазма секундантам. Обращать внимание на их восторги не хотелось, ведь мысли были заняты совершенно другим. Мне по чему-то казалось, что вся схватка шла по сценарию японца и он специально затягивал бой ради большей зрелищности. Я чувствовал, что он работает не в полную силу и практически сразу догадался о его намерение свести все к третьему, дополнительному периоду. Сегодня противник был явно сильнее меня, как физически, так и морально. Но даже так, его действия попахивали самонадеянностью и расчетом на удачу, ведь я не собирался отдавать ему эту победу без сопротивления.

Свисток.

И вот мне уже вновь пора выходить на центр сиайдзе. Пытаюсь просчитать возможные действия противника, но увы, ни чего не выходит. Как я могу строить какие-либо предположения, если даже сам не знаю что буду делать через несколько секунд.

"— Тогда уйду в защиту и буду ждать удобного момента для контратаки" — в конечном итоге решил я. Задумка конечно не ахти какая, но за неимением других придется пользоваться этой.

"— Хадзиме" — выкрикнул судья, сразу же отпрыгивая в сторону. Сделал он это вовремя. Если бы промешкал хоть мгновение, мог бы получить концом синая по голове. Я ждал от японца каких-либо неожиданных действий, но ни как не думал, что он вновь будет пытаться пробить меня ударом сверху. Он явно начал работать в полную силу и новая атака была куда сильнее и быстрее предыдущих, но отбил я ее все равно без особых трудностей. После чего привычно отступил назад и вправо. Правда на этот раз прощупывать противника на ближней дистанции не стал, а просто пошел по кругу, изредка напрягая оппонента редкими колющими ударами по рукам и предплечьям.

Тот, поняв что я не собираюсь сближаться, тоже решил немного охладить свой пыл. Японец следил за мной не оставляя без внимания ни единого движения, явно готовясь к новому броску. Мне казалось что он вновь будет упирать на верхние размашистые атаки, но теперь с куда большим напором и попытками сбить мой ритм движения.

Японец видимо передумал и решил окончить поединок без дополнительного раунда, вот только теперь время было не на его стороне. Если он в ближайшее время не атакует то предупреждение за пассивность дадут нам обоим, а это станется для него лишь дополнительной тратой драгоценного времени. Я продолжал двигаться по кругу вправо, пристально следя за соперником, а точнее за его движениями, в надежде предвидеть его очередную опасную атаку, в череде мелких отвлекающих выпадов и ударов. Я иду, а время идет вместе со мной. Интрига накаляется и да же с трибун уже не слышно ни единого выкрика, все словно затаили дыхание в ожидание чего-то невероятного. Ожидание затягивалось и японец понимал это.

Вот он на мгновение остановился, ставя удобнее ноги и я тут же понял что "СЕЙЧАС!". Его стремительный рывок вперед с высоко занесенным оружием был тут же встречен горизонтально выставленным над головою синаем. Я был готов скользящим движением уйти в сторону, уменьшая силу его удара, после чего моментально контратаковать, но мощный тычок в грудь в область сердца пустил прахом все мои планы. Боль была очень сильной. Если бы не дотай ребра бы точно раскрошились, а так наверное удалось отделаться лишь крупным синяком. Я отступил на шаг назад приложив свободную руку к груди, одновременно стараясь осознать произошедшее. В зале еще только-только стихали отзвуки атакующего выкрика японца, как трибуны просто взорвались разноголосым шквалом восторга. Народные овации оглушали, мешая разобраться в случившемся.

Хотя, если честно, все и так лежало на поверхности, я попал в банальную ловушку. Он специально, раз за разом обозначал удары сверху, вызывая у меня чувство защищенности и легкого недоумения. Когда же я полностью уверился в том, что все повторится еще раз, японец вновь обозначил удар сверху, а затем, резко подсел и перевел удар в сильный укол. Это было не банальная, но все же ожидаемая обманка, которую я, к сожалению, не смог предвидеть. И если честно, ни капли об этом не жалел. А скорее, даже наверное, был рад. Рад тому что у меня появился еще один столь достойный соперник. Соперник у которого мне было чему поучиться и самому!

* * *

Горячка схватки едва-едва успела схлынуть, как меня вновь закружила организационная суета. Устроители соревнований развели бурную деятельность, объясняя важные и не очень детали призерам и победителям, а заодно спешно подготавливая реквизит для грядущей церемонии награждения. День уже клонился к вечеру и видимо поэтому распорядители решили поспешить с торжественными церемониями, чтобы позволить участникам и зрителям отдохнуть от этого, наполненного напряжением и боевым азартом, чемпионата.

Я даже еще не успел толком отдышаться, как всех победителей уже попросили построиться вдоль сиайдзе, в одном месте начали собираться немногочисленные счастливчики, которым удалось, при помощи своего синая и упорства, пробить себе путь к пьедесталу. Всего двадцать один человек. Четыре возрастных категории у парней и три у девчонок. Знакомого поляка я шанса на победу лишил, но среди двух десятков призеров все же нашлись и другие иностранцы, помимо меня. Корейский парнишка взявший, как и я, второе место и девчонка из Китая, неожиданно для многих, одолевшая всех соперниц в самой младшей категории до двенадцати лет. Там конкуренция была самой высокой, поэтому это ей наверняка далось не так уж и просто. В общем, молодец мелкая.

Пока я рассматривал собравшихся призеров, награждение уже началось. Официальные лица города вручали призы победителям. Особо мудрствовать они не стали, а просто премировали молодых спорцменов N-ной денежной суммой, так сказать, для повышения стимула и дальнейшего роста. Нас, опытных бойцов, финансовые мотиваторы не ожидали. Да они нам, если честно, были и не нужны. Это в самом начале пути, нас манили победы и слава, а сейчас волнует лишь сам бой и опыт который можно после него получить. Опыт! Вот лучшая награда для мастеров кендо.

Вскоре очередь награждения дошла и до нашей троицы "старичков". Из ряда больших шишек города вышел один невысокий мужичек. Одет он был в идеально сидящий костюм тройку и в явно дорогие черные лакированные ботинки. Волосы не очень длинные, уложены так чтобы скрывать едва видные залысины. Лицо... Почему-то показалось, что мне уже приходилось где-то его видеть ранее. Возможно, мы с ним сталкивались на каких-то других соревнованиях проводимых в Японии. Или...

Когда он подошел к нам вплотную, тут же стало не до этого. Вот к невысокому мужичку подбежала девушка с подносом, на котором лежали медали и тот приступил, собственно, к награждению. Начал как принято с третьих мест, но когда бронзовая медаль нашла своего хозяина, награждающий почему-то перешел не ко мне, а сразу к победителю. Короткая поздравительная речь, крепкое рукопожатие, вручение золотой медали и наконец-то наступает моя очередь. Я посмотрел на мужчину и... взгляд глаза в глаза, пристальный, немигающий, тяжелый, обрушился на меня. Не без труда я выдержал это, после чего склонился, предоставляя странному награждающему возможность повесить медаль. Когда же лента была накинута на шею, меня вдруг потянуло вниз, заставляя склониться еще ниже. Неизвестный придвинулся практически в плотную и сказал нечто неожиданное, да еще и на чистейшем русском, от чего я едва не подавился воздухом.

— Ну здравствуй... зятек. Давненько хотел тебя увидеть, но ты не особо спешил со мной встречаться — в общем, сказал как отрезал. Я наверное еще долго бы стоял и ошарашено хлопал ртом, словно вытащенная на берег рыба, если бы мой потенциальный тесть не похлопал бы меня ладонью по щеке — Да расслабься ты. Не такой я уж и страшный. А сейчас сделай лицо попроще, на нас уже люди начинают коситься. И да. После награждения задержись, нужно поговорить — крепкая мужская ладонь сдавила руку, тем самым возвратив меня к реальности. Мужчина возвращался обратно, к группе официальных лиц, а я все продолжал смотреть ему в спину. При этом до конца не веря в реальность случившегося.

* * *

Попросив своих подопечных подождать меня, я остался в зале что бы переодеться и устроившись на нижнем ярусе трибун начал суетливо складывать в сумку свою экипировку. Перспектива скорой встречи не позволяла расслабиться, вещи так и сыпались из нетвердых рук.

— Да что ты все трясешься? — внезапно раздался рядом со мной, печально знакомый голос. — Говорил же уже, не такой я уж и страшный! Ни как не пойму, почему у тебя сложилось обо мне столь негативное представление — я медленно повернулся в сторону говорившего не особо спеша отвечать. Посмотрел на этого низкорослого мужичка. Заглянул в его бесшабашно веселые глаза, обрамленные лучиками морщин. После чего сказал то что точно не собирался говорить.

— Как же вы похожи на свою дочь господин Фукуи! — Отец Хикари от такого высказывания слегка смутился. Правда это длилось всего мгновение. Он сразу же опомнился и напустил на себя преувеличенно строгое выражение.

— Раньше мне такое частенько говорили, но вот за последние четыре года я это слышал всего несколько раз. Причем одной из причин столь вопиющей несправедливости ты как раз и являешься. Прибрал к рукам мою единственную, любимую, ненаглядную дочурку и отпускать на родину не желаешь. Надо бы на тебя разозлиться, но вот незадача, оказалось что она и сама не очень сильно торопилась домой. Говорит что счастлива быть рядом с тобой. Мешать ее счастью я не собираюсь ни в коем случае. Пусть делает то что велит ей сердце и живет так как ей хочется. Ругать тебя не буду, хотя, наверное стоило бы. Поэтому лишь попрошу. Сбереги ее! Сбереги любой ценой и... тоже будь счастлив. Кстати, можешь считать это моим официальным разрешением на брак. Только на радостях на свадьбу пригласить не забудь. Женишок — от подобного напора я даже немного опешил. Страх потихоньку отпускал свою хватку, позволяя пробиться на свет росткам счастья. На радостях я поклонился своему тестю, после чего выдал ответную речь.

— Спасибо вам господин Фукуи. Я непременно сберегу вашу дочь. Можете об этом не беспокоиться — немного справившись с нахлынувшими эмоциями, я продолжил — Приглашение на свадьбу вам, будет выслано в первую очередь. Только сильно не торопитесь. Сначала Хикари должна сдать выпускные экзамены в институте, а уж потом мы будем думать обо всем остальном. Скорее всего подадим заявление через пол года, не раньше. Так что времени для подготовки будет немало. А если захотите повстречаться со своей дочерью, можете приехать к нам и сами. Познакомлю вас со своим отцом. Думаю вы найдете с ним общий язык — не зная что бы еще такого сказать я замолчал и господин Фукуи не преминул воспользоваться возможностью вставить свое слово в мою сбивчивую речь.

— За приглашение в гости тебя конечно благодарю. Но почему ты меня все время по фамилии называешь. Мы же теперь чуть ли не родственники. Зови меня просто, по имени и без всяких там господинов.

— Хорошо гос... Акено — немного сбившись, ответил я.

— Ничего ничего, привыкай! Думаю еще не раз свидимся. Кстати. Я так и не услышал ответа на мой самый вопрос. Почему ты так сильно боялся встречи со мной? — Акено заинтересованно взглянул на меня, явно ожидая объяснений.

— Наверное это был "синдром зятя" — в полушутливой форме ответил я — Вспомните свою молодость и "соврите" что у вас все было не так — отец Хикари ненадолго задумался, видимо погружаясь в глубины своей памяти, после чего улыбнулся пустив по лицу трещинки морщин и изображая оскорбленную гордость ответил.

— Конечно же нет! В моей молодости все было совершенно подругому. Я подошел к отцу моей ненаглядной Ояме и сказал ему прямо в лоб, что беру его младшую дочь в жены. И пусть попробовал бы сказать хоть что ни будь поперек — его пантомима была на столько комична что я рассмеялся даже не дослушав до конца. Вскоре и Акено присоединился ко мне. По залу разнесся наш дружный хохот, привлекший внимание немногочисленных, задержавшихся здесь людей.

— Вы вроде бы хотели со мной о чем-то поговорить — наконец-то отсмеявшись уточнил я. На что будущий тесть, недолго подумав, лишь пожал плечами.

— Да вроде бы обо всем о чем хотел, уже сказал. Больше ни чего важного в голову не приходит. Ну а об остальном поговорим чуть позже у меня дома. Даю вам с Хикари пару часиков на то чтобы разобраться со всеми делами. Ну а ближе к ночи буду ждать на ужин. Моя Ояме еще со вчерашнего дня начала готовить. Стоило лишь дочке сказать, что она приехала не одна, как жена забаррикадировалась на кухне и стряпает без остановки. Так что изволь заглянуть вечерком. Не дай мне умереть от одинокого обжорства — мы вновь посмеялись на этот раз чуть сдержаннее, стараясь не привлекать особого внимания, после чего я клятвенно заверил Акено, в том что обязательно загляну на этот званый пир.

— Ну раз договорились и все обсудили, тогда до вечера — полу утвердительно полу вопросительно сказал он? Немного подумав, я все же решился разузнать кое-что еще.

— Подождите. Хотел бы кое-что спросить — и дождавшись разрешающего кивка продолжил — Мне известно что вы работаете начальником на судовой таможне города, но я даже не подозревал что так хорошо говорите по-русски. При этом, Хикари говорила, что к кендо вы не имеете ни малейшего отношения. Так как же вам удалось поучаствовать в награждении? — мне и правда это было очень интересно, по этому хотелось бы разузнать об этом по подробнее. Только вот истина оказалась куда прозаичнее.

— На счет языка все просто — отвечал Акено — Работаю на русском направлении нашей морской таможни, поэтому разговорной практики у меня хоть отбавляй. Даже если бы не хотел, то все равно научился. Ну а на счет награждения, все еще проще. Я подошел к местному начальнику и сказал правду. Мол "— Хочу самолично поздравить будущего мужа дочери". Те немного подумали, да и согласились. Турнир все равно небольшой. Особого значения для Кендо не имеет, поэтому небольшие вольности допускаются. В принципе вот и вся разгадка — Акено развел руками, таким образом говоря что ему больше сказать нечего — Ты еще что-то хотел узнать или это все? — спросил он — Нет? Ну тогда поспеши, а то Хикари тебя уже минут двадцать у входа ждет. Замерзнуть наверное успела, пока ты тут своим синаем размахивал.

* * *

Акено ушел забрав с собой мою сумку с экипировкой. "— Чтобы не мешалась, пока по городу катаетесь" — пояснил он, но после этих слов мне показалось, что за моей спиной захлопнулась дверь. Теперь нам волей неволей придется идти в логово этого улыбчивого дядечки с тяжелым взглядом, что бы забрать свое имущество. Устало вздохнув, я подобрал со скамьи свою куртку и наконец-то направился к выходу.

— Солнышко. У тебя не отец, а изверг какой-то. Заставил свою ненаглядную дочурку мерзнуть, лишних десять минут. Надо пожаловаться госпоже Ояме на такой произвол. Может хоть она сможет повлиять на своего бессердечного муженька! — обрушил я на Хикари словесный поток стоило лишь мне подойти к выходу из здание спорткомплекса. Она даже не успела пискнуть, как попала в мои крепкие объятья.

— Какая же ты мокрая. Где успела так намочиться? Надеюсь тебе хватило благоразумия не дожидаться меня на улице? Ээх. Если бы мог, то засунул бы тебя сейчас за пазуху и согрел своим теплом — стоящие поблизости одноклубники понимающе отошли в сторонку, давая нам помиловаться после краткой разлуки.

— Отпусти слоняра, синяки останутся — пропищала она, при этом не особо вырываясь из моих объятий — Промокла пока бежала от такси, до сих пор ни как не высохну — убирая со лба чуть влажную прядь, пояснила моя девушка, после чего поспешила перейти к более важному вопросу — Судя по всему, ты уже пообщался с моим отцом? И кажется даже без драки.

— В принципе можно и так сказать — не особо охотно ответил я — Он вполне мирно со мной поговорил. Великодушно благословил наш брак и заодно напросился на свадьбу. А в конце беседы отнял сумку и исчез, отрезав все пути к бегству — я немного помолчал, давая Хикари обдумать вышесказанное, после чего предложил.

— Раз уж поход в логово... в твое родное гнездышко неизбежен, давай просто насладимся оставшимся до званного ужина временем. Давай просто погуляем вдвоем этим вечером и устроим себе романтическую прогулку. Ты покажешь мне достопримечательности Киото — предложил я Хикари, при этом неотрывно глядя в ее прекрасные глаза — Как тебе подобная задумка?

— Слова про "логово" мне не понравились, но в целом... Просто великолепная идея! Только что бы воплотить все эти мечты в реальность нам для начала нужно поскорее избавиться от этих, смотрящих на нас исподтишка, спиногрызов. — после ее вполне логичных слов за моей спиной раздался возмущенный ропот трех малолетних кендок. Хотя если честно не так уж они были и против того, что бы поскорее оставить нашу сладкую парочку наедине.

— Скорей бы домой. Уже поднадоело слушать ваше сюсюкание — озвучил общее мнение один из них и вышел на улицу, предупредив что вызовет для нас такси. Мы с Хикари обменялись слегка смущенными взглядами, а затем, осознав всю комичность ситуации, радостно рассмеялись, выплескивая через веселье напряжение, накопившееся за минувшие сутки.

* * *

С отправлением на родину одноклубников проблем не возникло. Все нужные документы были у них на руках, поэтому билеты я им купил без особых вопросов. Пересадок не ожидалось, следовательно сопровождающие им не требовались, так что мы с Хикари, не став дожидаться начала посадки, (сами разберутся не маленькие) попрощались с парнями и тут же покинули аэропорт. До назначенного господином Акено часа оставалось еще немало времени, поэтому мы решили "к месту сбора" добираться своим ходом, тем самым не нарушая наших романтических замыслов.

Ливень на улице к этому времени уже стих, перейдя в фазу унылой мороси, но Хикари все равно извлекла из сумки, слегка потрепанный в битве со стихией зонт. Она попыталась, конечно же, накрыть им и меня, но я естественно отказался. Правда в дальнейшем пришлось признать его незаменимость, ведь за ним было так удобно скрываться во время поцелуев.

В общем, мы зря времени не теряли и просто наслаждались этим вечером. Изредка Хикари останавливалась и показывала мне какую-нибудь достопримечательность. Пару раз мы забегали в какие-то магазинчики: она что бы погреться, а я что бы подобрать парочку сувенирчиков. Один раз даже нарвались на какое-то косплейное шоу, где пофоткались с девчонкой в пиратском костюме и с бластером наперевес.

Мы веселились по полной, влившись в бурлящий вечерней жизнью людской поток. Только вот любая сказка когда-нибудь кончается. Увы кончилась и эта. Хикари, после очередного поцелуя, сказала мне на ушко что мы уже практически пришли к дому ее родителей. Новость, конечно, не самая приятная, но куда от нее деться. Рано или поздно это должно было случиться. Только вот мне больше нравился вариант в котором говорится про "Поздно". Хотя возможно это и к лучшему. Во-первых — не к чему оттягивать неизбежное. Ну а во вторых — поднялся неожиданно сильный для такого крупного города ветер, приведя за собой очередной ливень. И подобное, оказалось не по нраву даже мне, столь ярому любителю сырости. Зонт перестал давать даже маломальскую защиту от бьющих с небес водяных струй, по этому нам приходилось пробираться к своей цели перебегая от одного укрытия к другому.

Когда до родного дома моей девушки оставалось чуть более сотни метров, мы укрылись под козырьком у входа в какое-то семиэтажное здание. Необходимо было отдышаться перед очередным забегом на короткую дистанцию, ну а мне еще требовалось морально подготовиться, так как он должен был стать еще и финишным.

— Хикари — все-таки не сдержался и нарушил молчание — А ты знаешь что я проиграл в финале?

— Конечно знаю. Мне парни сразу рассказали — грустно улыбаясь, ответила мне она.

— Солнышко, прости меня...

— Не надо Сергей. Зачем ты вообще извиняешься передо мной? Тут скорее больше моей вины, ведь именно я предложила совместить эти соревнования и встречу с родителями. Это мне нужно извиняться перед тобой и... Пожалуйста не перебивай! Нельзя выходить на сиайдзе обремененным проблемами обычной жизни. Из-за меня... Ну пожалуйста не перебивай — вновь отмахнулась она от попыток прикрыть ей рот.

— Да потише ты — зашипел я — Что совсем что ли не слышишь? Прислушайся. Помоему кто-то зовет на помощь — это конечно не было новым способом прикрыть Хикари рот и остановить поток ее извинений. Мне и правда показалось, что где то рядом кто-то кричит. Причем кричит на английском.

"— Help! Help me! Please!" — вновь послышался приглушаемый шумом дождя крик, из проулка между домами. Притихшая Хикари тоже это услышала, стоило лишь ей замолчать — "— Help me please!" — продолжал кричать попавший в беду неизвестный.

— Ты прав. Кто-то кричит — подтвердила очевидный факт моя девушка — Нужно что-то делать. Нужно помочь — с истинно женской сострадательностью сказала она. А пока я еще соображал, что с этим делать, Хикари уже ухватила меня за рукав куртки и потащила за собой в проулок, ориентируясь на чужой голос.

"— Please! Please! Help me!" — надрывался кто-то поблизости и голос был явно мужским. Это я определил четко, не смотря на то, что он был очень писклявым и слегка осипшим. Сориентировавшись, я вырвался вперед Хикари и побежал прямо на голос. Хоть ливень и мешал обзору, мне было хорошо видно, что впереди ни кого нет. Голос доносился откуда-то слева. Я всматривался в монолитную стену здания, ища взглядом еще какой-нибудь крохотный переулок. Кстати а вот и он. Небольшой проход между двумя постройками показался впереди и я сразу ринулся туда, но женский вскрик, раздавшийся позади, заставил меня напрочь позабыть обо всем... Ведь на этот раз кричала уже Хикари. А быстро оглянувшись назад, я увидел ужасную картину. Моя любимая стояла не шевелясь в объятьях какого-то мужчины, а около ее горла маячило узкое лезвие раскладного ножа.

"— Откуда он взялся? Я же только что там пробегал" — всплыла в голове бессмысленная и бесполезная в этой ситуации мысль, а в следующую секунду уже вслух спросил, при этом, едва не срываясь на крик — Какого черта!? Что вообще здесь происходит? — вопрошал я, при этом злясь больше на себя и свою медлительность чем на этого ублюдка с ножом. Почему-то мне казалось, что с ним будет легко договориться, ведь с какой-то, непременно корыстной, целью он заманил нас сюда.

"— Стоп! НАС? ЗАМАНИЛ?" — в голове проносилось множество нехороших вариантов, а последняя мысль и вовсе заставила меня вновь развернуться и шагнув в сторону, прижаться к стене, ведь я наконец понял, что схвативший мою девушку урод был здесь не один. И кстати, крайне вовремя это сделал. Из узенького проулка вышли еще двое "бандитов". Ошибиться было крайне трудно, ведь все трое были одинаково одеты. Штаны из толстой черной кожи. Куртки из такого же материала. На голове капюшоны, а лица прикрыты черными повязками, на которых, единственным светлым пятном, выделялись искусно нарисованные белые зубы раскрытые в диком зверином оскале.

— Вы что ребятки? Вы что типа банда? Грабите под покровом ночи мирных путников? — немного растерянно, от того и по-русски, спросил я и видимо остался ни кем не понят. В ответ двое бандитов сделали лишь еще один шаг в мою сторону. После чего один из них соизволил хоть что-то сказать.

— Ну здравствуй РУС! А мы тебя тут уже давненько поджидаем — эти слова, произнесенные на английском языке с легким японским акцентом, принесли мне лишь еще большее недоумение и огромную порцию новых вопросов. Но главный вывод я все же сделал моментально.

"— Они меня точно знали и поджидали здесь неспроста" — что это означает я не знал, но сразу приготовился к самому худшему развитию событий. То есть к драке насмерть.

* * *

— Хей РУС, а где твой синай? Я-то надеялся, что нам с парнями сегодня удастся повеселиться. Ну а раз ты без оружия то все пройдет скучно и буднично. Хей РУС, ты меня разочаровываешь! — говоривший прибавил в голос побольше плаксивых интонаций изображая до крайности разочарованного человека.

— Хватит кривляться! — закричал я на английском — Кто вы такие? Что вам вообще от нас надо? Почему вы нас сюда заманили?

— Эй. Потише! Потише! Зачем кричишь РУС? — остановил мой поток вопросов, явный лидер этой бандитской троицы — Кричать не надо. Для твоей подружки подобные, неразумные действия могут выйти боком. Или ты ею все же не так сильно дорожишь? — издевательски удивленным тоном спросил этот гад.

— Отпусти Хикари! — все же не сдержавшись, выкрикнул я — Отпусти ее и делай со мной все что хочешь...

— Тихо! — рявкнул бандит, перебивая меня — Я же просил, не кричать. Во-первых, это невежливо. Во-вторых, мы и без особого дозволения можем с тобой сделать все что угодно. Проулок длинный, ближайшие окна на четвертом этаже, да и дождь играет не на вашей стороне. Даже если начнем резать тут вас на куски, тебя все равно ни кто не услышит. Ну а в-третьих... Люди мы нервные, поэтому у моего товарища от громких криков может дернуться рука. Ты хочешь чтобы он "случайно" проткнул твоей девчонке шею или щеку? — после этих слов меня наконец-то пробрало и я осознал всю серьезность и опасность этой ситуации. Понял что нас вряд ли выпустят из этого переулка живыми, поэтому... На свою жизнь можно наплевать, но вот Хикари мне нужно сберечь любой ценой. Взор метнулся в ее сторону, дабы проверить, все ли в порядке. Первое что я увидел, это размытое дождем пятно крови на лице моей любимой и лишь потом заглянул в ее наполненные болью и страхом, глаза.

— Ладно. Говорите чего хотите, только больше не трогайте ее. Больше не буду кричать. Обещаю! — с обреченностью в голосе ответил я.

— Молодец РУС. Наконец-то ты начал думать головой, а ни тем куском мяса, что так яростно колотится у тебя в груди — самодовольный громкий смех пошел гулять по проулку отражаясь от стен, но вскоре эхо утихло сбитое шелестом дождя. Они смеялись, а зубастые маски, вторя диким оскалом, веселились вместе со своими владельцами. Робкий свет восходящей луны делал это действо еще более кошмарным, чем оно есть на самом деле. Казалось будто три едва различимых в темноте черных монстра, глумятся над бездыханными телами своей добычи и лишь белые зубы, выделяющиеся ярким пятном в ночи, подрагивают в такт смеху.

— Что, страшно РУС? Это хорошо. Значит ты наконец-то осознал свое безрадостное положение — вывел меня из оцепенения чуть хрипловатый голос главаря бандитов — Ты хотел знать кто мы такие и что нам от вас нужно? Так я отвечу! — самодовольство и уверенность щедро наполняли каждое сказанное им слово — У вас в России таких как мы назвали бы "Бритые головы"! Ну как, тебе это название о чем ни будь говорит? — наигранно безразлично и спокойно спросил он, но меня от его слов пробрало до самой печенки.

"— Никогда не думал что и в Японии есть свои скинхеды" — промелькнула в голове быстрая, паническая мысль. — Эй ребята. Вы откуда выбрались? Вторая мировая закончилась больше полусотни лет назад и нацизм уже давно не в моде — робко попытался пошутить я, при этом не надеясь на положительную реакцию со стороны оппонентов.

— Хей РУС! Любовь к своей стране и нации всегда актуальна и ни когда не выйдет из моды. Подобные нам будут существовать до тех пор, пока в мире не останется лишь одна страна, в которой будет жить лишь один народ. Ну а до тех далеких пор, фашизм будет жить и изредка даже процветать. Так что не язви РУС. Твои шутки сейчас мало кому интересны — в голосе бандита не было ни капли иронии. Он верил в то что говорил. Верил искренне и непоколебимо. Узнавать что им от нас нужно сразу же расхотелось, но я все же спросил.

— Что вы хотите от меня, догадаться не трудно. "— Япония для Японцев" и "— Не потерпим чужаков на нашей земле". Это все понятно, но причем тут Хикари? Зачем вы вмешиваете в эти разборки своих соотечественников? Отпустите ее пожалуйста. Ну Зачем она ва...

— Хватит! — резко гаркнул главарь — Подбери сопли. Не унижай своего достоинства война. Будь мужиком, в конце-то концов! Что ты все за эту девчонку цепляешься. Не понимаю — говоривший даже руками всплеснул от негодования — Чтобы ты знал. Это из-за нее ты сюда попал! Главной целью для нас Хикари как раз и была. Она уже давно перестала быть Японкой. Еще с тех пор как уехала учиться в Россию. А когда она стала твоей подстилкой мы и вовсе перестали считать ее за человека. Теперь эта девчонка для нас, просто грязная тварь, которая ради своих низменных желаний предала свою страну и народ. Когда мы узнали, что она вернулась в Японию, то решили ее примерно наказать. Ты в данной ситуации лишь интересный довесок, который мы конечно не обойдем своим вниманием. У меня есть хорошие связи, поэтому узнать ее адрес и отследить вас нам удалось без труда. Кстати, поздравляю со вторым местом. Тот факт что ты проиграл нашему соотечественнику, радует меня несказанно. Это еще раз подчеркивает превосходство Японской нации и тешит мое самолюбие. Спасибо тебе РУС. Ты меня сегодня очень порадовал. Надеюсь и в дальнейшем не подведешь! — главарь наигранно восторженно поаплодировал мне, а затем, одновременно со своим молчаливым подручным, достал из-за спины короткий боккэн.

— Несмотря на все твои заслуги, эту грязную тварь мы безнаказанной не отпустим, да и с тобой просто так расставаться не хочется. Жаль что ты без меча. Так наш "Нечестный" бой и вовсе станет избиением. Хотя иногда минусы становятся плюсами. Пусть вид твоего унижения станет для этой девчонки еще одним этапом наказания — на этот раз смеялся над своей шуткой лишь главарь банды, остальные продолжали хранить молчание.

— Ну что, приступим? — спросил этот гад, резко оборвав веселье и крутанул в руке свой деревянный меч. Тот кто держал Хикари остался на месте, а остальные двое медленно двинулись ко мне обходя с двух сторон.

— Стойте! Пожалуйста, не бейте его. Я прошу вас, не...

— Хей Кенши! Заткни ей пасть! Она мешает нашему веселью — бросил своему подельнику нацик, даже не удосужившись перейти на японский. Зубастая маска кивнула в ответ, после чего острие ножа, с шеи моей любимой, переместилось к ее глазу.

— Если дернешься, то в частичной потере зрения будешь виновата лишь сама. Так что будь смирненькой девочкой и спокойно смотри как избивают твоего ненаглядного "самца" — голос говорившего был тихим, спокойным и даже в какой-то мере шипящим. Создавалось впечатление, будто бы за плечом Хикари стоял вовсе не человек, а какая-то ядовитая змея, для которой убийство людей это лишь скучное, рутинное занятие. А еще он говорил по-английски, желая чтобы я понял каждое его слово и осознал всю серьезность сложившейся ситуации.

— Молодчина Кенши! — отсалютовал боккэном главарь — Теперь больше ни кто не помешает нашему веселью. А ты тварь смотри! Смотри на своего любимого и на его унижения. А потом скажешь, понравилось ли тебе это зрелище или нет! — коротко хохотнув, он вновь вернул свое внимание на меня. — Ты сам виноват в том, что оставил свой боккэн непонятно где. Так что думай как теперь защищаться. Но пожалуйста, постарайся делать это как можно лучше, чтобы продлить наше веселье!

* * *

Бить в ответ я не мог, безумно боясь, что рука у этого хладнокровного ублюдка Кенши все же дрогнет. Поэтому мне оставалось лишь уворачиваться от взрезающих воздух деревянных мечей. Тот факт, что я стою спиной к стене перестал давать мне какие-либо преимущества и скорее лишь мешал маневрировать. По счастью, эти нацисты местного масштаба управлялись со своим оружием просто отвратительно. Они были скорее похожи на бандитов с дубьем, чем на благородных самураев.

Не без труда мне все же удалось отойти от стены и поднырнув под удар помощника главаря, зайти атакующим за спину, получив возможность свободно перемещаться по проулку. Правда, ценой столь рискованного шага стал пропущенный колющий удар под лопатку. На этот раз на мне никакой защиты не было, из-за чего это попадание оказалось для меня крайне неприятным. Поэтому, отступая еще на пару шагов вглубь проулка я тянул время, дабы перетерпеть пик боли.

После краткой передышки мне все же вновь пришлось вступить в схватку. Пока что я особо не волновался. Практически все в этом бою играло мне на руку. Эти фашисты криворукие вообще не умели обращаться с мечом, да еще и узость проулка не давала им широко размахнуться. Отчего они сильно мешали друг другу и порой даже толкались. Свободное пространство за спиной позволяло отступать без опаски. Единственный минус — Хикари удалялась от меня все сильнее и сильнее. Я четко понимал что дом не бесконечен и когда-нибудь мы должны будем выйти из проулка на улицу, а этого как раз и нельзя было допустить. Попытки позвать на помощь могли привести лишь к смерти моей девушки. Поэтому пришлось вновь прибегнуть к своим акробатическим умениям и на этот раз врагов я решил обойти с фланга. Резко отскочил назад, а затем столь же молниеносно рванул вперед-всторону, к правой стене. Не разобрав моих намерений, один из нацистов наотмашь рубанул своим боккэном, стараясь хоть как-то задеть меня. И к моему несчастью это у него получилось. Когда я изображая из себя "Принца Персии" оттолкнулся от стены, этот придурок своим мечем все же задел (наверняка случайно) мою левую ногу, угодив прямо под колено. Из-за этого приземление оказалось крайне болезненным и не устояв на одной ноге, я начал заваливаться вперед. Пришлось группироваться и переходить в кувырок, а делать его на голом асфальте ну очень неприятно. По спине словно наждачкой прошлись и даже тонкая куртка не смягчила удара. Когда я все же поднялся с земли, приняв вертикальное положение, то понял, что нога все еще болит. Этот гад попал мне по сухожилию, из-за чего она стала двигаться куда медленнее.

"— Плохо! Очень плохо!" — начал паниковать я. К счастью это состояние продлилось недолго. Гады в зубастых масках налетели на меня и все не относящиеся к бою мысли пришлось выбросить из головы. Думать о чем-то постороннем стало просто некогда. Скорость моих движений явно уменьшилась, поэтому уклоняться от ударов стало куда сложнее. А еще ко мне, медленно но верно, начала подкрадываться усталость. Конечно подобная напасть не миновала и бандитов, но на мне вся эта беготня отразилась куда сильнее. Я начал пропускать удар за ударом. По локтю, по бедру, вскользь по голове, тычок в живот и в плече... В общем досталось неслабо.

Еще через полминуты боя я уже плюнул на маневры и просто начал принимать удары руками, стараясь беречь лишь пальцы. Пропущенные удары в лопатку и под коленку меня уже не волновали, так как их перекрыла ужасная боль в плечах и предплечьях. Вероятно даже был перелом (и скорее всего не один), но я продолжал отходить назад и защищать голову.

"— Сюда бы мой синай" — промелькнула, после очередной вспышки боли, отстраненно безразличная мысль. Даже трое на одного, у них бы не было ни единого шанса. Да что уж там. Без оружия я их троих отделаю, так что мама не горюй. НО! Хикари! Моя любимая Хикари в руках этих подонков и из-за этого я связан по рукам и ногам, не в силах ответить на удар — отчаяние пуще физической усталости отнимало силы и волю к сражению. На ногах удерживало лишь одно желание. Желание отсрочить очередь грядущих мучений моей девушки.

"— Если нет возможности стать победителем в этом бою, то лучше его просто затянуть и тем самым хоть немного вымотать противника" — решил я, продолжая сдерживать сыплющиеся в с двух сторон удары, потихоньку отступая назад.

— Пожалуйста! Пожалуйста не надо! Не надо его бить! Ну пожалуйста! Ну не бейте его! — тихий шепот Хикари, в горячке боя я скорее почувствовал, чем услышал. Настолько ее голос был сиплым. Жгучая надежда в ее словах смешивалась с холодной безнадежностью. Она хотела верить в лучший исход, но при этом уже не могла поверить в этих людей

— Пожалуйста! Пожалуйста не бейте его! — шептали ее губы. Пресные капли дождя стекают по щекам Хикари, но она этого не замечала. Маленькие соленые капли слез срываясь с подбородка, падают на землю и их уже невозможно отличить от миллионов и миллиардов таких же слезинок падающих с неба. Я не оборачивался, для этого не было ни времени, ни необходимости. Мне это просто было известно. Я чувствовал!

— Не надо, не бейте его! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! — ее шепот становился ближе с каждым моим шагом. Я понимал, что скоро наткнусь спиной на третьего нациста, но уже ни чего не мог с этим поделать.

— Хей Кенши! — раздался внезапный голос главаря — Что-то наш Русский гость совсем выдохся. А ведь я надеялся, что он подольше попрыгает. Хей Кенши, я в нем немного разочаровался. Может ты как-нибудь подбодришь его? — в голосе бандита чувствовалось веселье. Он искренне наслаждался всем происходящим, упиваясь властью и безнаказанностью.

— Скажи как! Я это сделаю — ответил главарю с холодным безразличием Кенши.

— Ну даже не знаю. Если ты ткнешь ножом этого доходягу в спину, то он точно свалится. А я этого не хочу — подонок перестал осыпать меня ударами и встал на месте, сделав вид что задумался. Второй бандит тоже последовал его примеру тем самым давая мне немного времени на передышку. Расслабляю левую руку надеясь сбросить накопившееся напряжение. Правую опускать не требовалось, ведь она и так уже висела плетью и я не мог пошевелить даже пальцами.

"— Скорее всего перелом" — как-то отстраненно подумал я, при этом почему-то не чувствуя боли. Хотя это не так уж и важно. Главное что одна рука еще работает и я могу...

— Придумал! — прервав мои размышления, выкрикнул главарь нацистов — Хей Кенши! Я придумал как заставить этого воробья попрыгать еще немного. Он точно это оценит! — Зубастая маска смеялась вместе со своим хозяином и этот глумливый хохот не предвещал мне ни чего хорошего. Я заранее поднял руку готовясь к защите и ожидая самого худшего, но увы, того что случилось дальше предвидеть не смог.

— Хей Кенши! Убей эту тварь! Только не ножом, не оставляй тут лишних следов. Просто сверни ей шею, словно глупой курице. Думаю этого точно хватит, для того что бы расшевелить "петушка" защитника! Как считаешь РУС? Хватит ли? — издевательски поинтересовался он, но я не ответил. Просто не смог ответить. Остолбенел, не веря в то, что только что услышал. Не верил и надеялся, что все это лишь шутка. Метущийся разум просто не хотел верить, но вмиг заледеневшее сердце чувствовало что это все правда.

— Как скажете. Вы начальник вам и решать — послышался за спиной шипящий голос Кенши заставивший прейти меня в себя. Я понял что это вот-вот случится и попытался развернуться, желая хоть как-то предотвратить катастрофу. Попытался но... не успел. Тихий хруст, приглушенный шорохом дождя и вот тело моей возлюбленной безвольно падает на мокрый асфальт. Я смотрю широко раскрытыми от ужаса глазами. Смотрю, а в голове тихо шуршат ее слова "— Не бейте его. Пожалуйста! Не бейте его!" — увы последние в ее жизни слова!

ГЛАВА 2

Я стоял и смотрел на лежащее, на мокром асфальте, тело моей любимой Хикари, не желая верить в случившееся. В это просто невозможно было поверить.

"— Не может быть. Этого не может быть" — в отчаянии мысленно повторял я раз за разом, не в силах принять разумом столь огромную потерю. Только вот глаза, к сожалению, подтверждали обратное. Она мертва, окончательно и бесповоротно. Больше мне никогда не увидеть ее светлой, лучезарной улыбки, что в миг прогоняла дождливую хмарь из моей души. Больше никогда мне не суждено услышать ее ехидных, но при этом совершенно не обидных шуточек. Больше никогда... — Этого просто не может быть. Не верю!

— Хей РУС, а стоило бы поверить. Эта тварь точно мертва. Кенши свернул ей шею. Хруст услышал даже я, так что нечего здесь разводить драму. Теперь тебя ни что не сдерживает, так что попробуй нам отомстить. Если конечно сможешь — противный смех за спиной и столь неприятные слова, все же вынудили меня выйти из оцепенения. Ледяная, словно зимний дождь, скорбь начала очень быстро сменяться пламенно жгучей ненавистью. Жизнь казалась неважной и бессмысленной, а мир сузился в точку. Ну а если быть точнее, в три, очень близких, точки. Нацисты! Трое недолюдей, трое подонков возомнивших себя непонятно кем. Они решили, что в праве выбирать кому жить а кому умереть. Они смеются над чужими муками. Им очень весело когда страдают другие! Интересно придется ли по вкусу этим выродкам собственная боль.

— Хей РУС. Не разочаровывай меня. Мне начинает становиться скучно, глядя на тебя. Если ты не развлечешь меня продолжением драки, то вскоре ляжешь рядом со своей девчонкой. Так что постарайся продлить свою никчемную жизнь, порадуй меня видом своей бессильной ярости — на этот раз уже веселились все трое и даже Кенши разразился обрывистым шипящим смехом. Для меня это стало последней каплей. Я изгнал из себя гуманизм за ненадобностью, ведь он только мешался бы в этом переулке жестокости.

Здоровая рука потянулась к отсутствующей на поясе петле. К тому месту, где должна была бы быть рукоять моего верного синая. Я знал что его там нет, но рука все же продолжала медленно двигаться к своей цели. Мой меч сейчас должен лежать в сумке вместе с остальными вещами. Его здесь нет, но как хотелось чтобы он тут сейчас оказался. Как я хочу ощутить ладонью его гладкую рукоять.

— Ты прав, теперь меня ни что не сдерживает. Теперь я свободен и волен делать что пожелаю — бандиты прекратили смеяться и начали заинтересованно прислушиваться к моим словам, а пальцы левой руки наконец сомкнулись на том месте где должна была быть рукоять синая. Я точно знал, что мне суждено ухватить лишь воздух, но когда почувствовал легкое тепло дерева не особо и удивился — Теперь я свободен и это значит что могу отомстить. Могу убить вас. Только сомневаюсь что это станет равноценным обменом. Одна жизнь Хикари стоит сотни жизней ничтожеств подобных вам — нацисты внимательно прислушивающиеся к моим тихим словам, пряча улыбки под зубастыми масками, ожидали пока я закончу свою речь.

— Парень, да ты бредишь от боли. Руки еле шевелятся, а еще угрожаешь — видимо Кенши решил отыграться за свой простой и наверстать упущенное, в ближайшее время. Он вновь рассмеялся, но на этот раз это было скорее похоже на клекот чем на шипение.

— Думай как хочешь. Но не очень долго! — сказал я, быстро выхватывая свое оружие и не обращая ни малейшего внимания на боль в избитом теле. Этот гад еще продолжал радоваться своей удачной "лишь по его мнению" шутке, когда мелькнувший молнией синай вошел ему прямо в рот и не встретив ни малейшего сопротивления вышел из затылка. Это было конечно очень странно, но в данную минуту для меня не так уж и важно. Быстрый шаг назад, разворот на сто восемьдесят градусов и вот я уже стою практически в плотную к тем кто меня недавно избивал. Эти нелепые маски не могли скрыть от меня их чувств. Бандиты были в полной растерянности, а глаза выдавали явственный страх. Они испугались того что увидели за моей спиной. Звон упавшего на асфальт раскладного ножа, а вслед за этим послышался шорох оседающего тела. Оставшиеся нацисты наблюдали за этим! За тем как вполне здоровый человек, миг назад кичившийся своим превосходством и радующийся жизнью, разом превратился в безжизненный мешок с мясом. Они не могли понять, как же это избитое и искалеченное существо смогло убить их товарища. Они не понимали и это страшило их еще сильнее.

Я медленно поднял свое оружие, собирая на нем внимание всех присутствующих. А посмотреть если честно было на что. Мой синай, к которому я уже так привык, немного изменился. Он источал слабый темно-синий свет. Было неясно, что это такое, да и не хотелось особо знать. Сейчас главной целью являлась лишь месть, а все странное и непонятное, это лишь досадная помеха на моем пути.

— Вы следующие! — двое нацистов впечатленные увиденным не сразу поняли смысл только что произнесенных слов, но я, не став давать им время на раздумья, отвел левую руку для колющего удара. Заранее согнутые в коленях, напружиненные ноги, словно поршень толкают меня в направлении врагов. Синай выстреливает вперед пробивая грудь растерянного помощника главаря. Слишком легко проникающее сквозь чужую плоть оружие остановилось лишь у самой цубы. Рывок в сторону и синай без сопротивления проходит через всю грудь заканчивая свой путь рядом с левым плечом. Крови нет, да и страшных ран почему-то не видно, но при этом я точно уверен, что сердце моего врага больше не бьется. Миг и вот уже тело мертвого нациста падает на землю, застыв в неестественной позе. Бросаю короткий взгляд на поверженного врага, при этом не чувствуя радости от столь быстрой победы, а в следующее мгновение, реагируя на движение, отбиваю брошенный в меня боккэн.

— Для война ты поступил бесчестно, бросив свой меч в соперника — сказал я в спину убегающему бандиту — К счастью ты не воин, а простой убийца. По этому и мне нет смысла разводить тут с тобой церемонии — брошенный словно копье синай, пролетев около трех метров, пробил насквозь, не успевшего отойти далеко подонка.

И вновь ни какой радости от свершившейся мести. Опять этот холод на сердце и пустота в душе. Иду к упавшему ничком бандиту. Погруженный до середины клинка в его спину синай выходит легко, не чувствуя сопротивления плоти. Дождь размывает натекшую кровь по асфальту. Только вот она сочится из разбитого от удара о землю носа, а не из несуществующей сквозной раны в груди. Все это очень странно... И в то же время абсолютно не важно. Осознание утраты с легким запозданием нагнало меня и ледяные пальцы отчаяния начали проникать в мой разум, мешая здраво мыслить и адекватно осознавать происходящее.

* * *

— Лицо обращено к небесам, взор устремляется ввысь. Я бы хотел оказаться там, но реальность меня тянет вниз. Горькие слезы текут по щекам, говорю что это дождь. Клялся " — Ни кому не отдам!", но оказалось что все это ложь. Грела душу улыбкой своей, говорила — никогда не уйдешь. Замерзшее сердце на пару частей, оказалось что и это ложь. Мы клялись друг другу жизни не зная, веря в силу нашей любви. Ведь смерть по сути не злая, просто окончились наши дни! — подняв лицо я смотрел на тяжелые, мрачные дождевые тучи, безуспешно пытаясь упорядочить свои мысли. Всплывшие в сознании из неоткуда строки растревожили душу и уже было трудно определить чего на моем лице больше, воды или слез. Оборачиваться не хотелось. Я боялся вновь увидеть безмятежное, но увы и безжизненное лицо моей любимой. Поэтому просто стоял, глядя до боли в глазах в далекое небо и ждал неизвестно чего.

И ведь дождался.

— А знаешь? Стихи красивые! По крайней мере, мне очень понравилось — послышалась неожиданная похвала моего импровизированного творчества — Ну и на добром слове тоже спасибо конечно. Порадовал! — продолжал источать любезности неизвестный у меня за спиной — Только... Ты не хотел бы уже наконец-то начать хоть что-то делать для своей ненаглядной Хикари!? Могу конечно очень долго сдерживать напор времени, но тебе в любом случае лучше поторопиться. Пока я не разочаровался в тебе и не передумал помогать — пропустив мимо ушей большую часть сказанного я развернулся, чтобы увидеть говорившего. Только вот зрелище это меня не порадовало. Непонятный гад в черном балахоне сидел на корточках рядом с телом моей девушки и что-то делал. Ясное дело, мне это не понравилось. Меч вновь покинул свое пристанище и засветился не разгоняющим темноту светом. Я направил свое оружие в сторону неизвестного.

— Значит еще не все нацисты отправились в мир иной. Ну ничего и с тобой разберусь — вновь вспыхнувшая ярость затуманила разум, не давая мне ясно мыслить.

— Остынь парень. Ведь можешь и пожалеть об этом. Мне не нужна твоя девчонка и я не член той банды, а простой путник, решивший предложить помощь — его слова лишь отрывочно доходили до меня с трудом пробиваясь сквозь пелену ненависти — Дааа. Видимо сейчас с тобой говорить бесполезно, все равно не услышишь — незнакомец со вздохом разочарования встал и полным безразличия голосом тихо предложил — Ну тогда нападай. Придется вправить тебе мозги силой! — два раза меня просить не требовалось. Впереди враг, он достоин смерти и это в данный момент главное. Ну а на то, что человек в балахоне с накинутым на голову капюшоном безоружен, мне было плевать.

"— Сам виноват!" — зло подумал я и скользящим шагом двинулся к противнику. Шаг, еще шаг, быстрый рывок и вот уже мой синай в широком выпаде устремляется вперед, что бы проткнуть насквозь этого гада. Не оборачиваясь, он попытался уклониться от удара. Слишком медленно! Я отчетливо видел как мое оружие вонзилось в его спину, пройдя сквозь плоть словно сквозь воздух. Я все это видел, но... Произошло что-то непонятное! Мне пришлось моргнуть, а когда глаза через краткий миг открылись вновь, оказалось что противника на линии удара уже нет. Лишь горячий воздух, едва заметным в ночи, расплывчатым маревом колышется на том месте, где только что был враг.

— Ты промахнулся воин. Твои движения слишком медлительны, а состояние духа заставляет желать лучшего — голос незнакомца прозвучал откуда-то слева и я, даже не став оборачиваться, просто рубанул в том направлении. Размашистый удар, усиленный еще и поворотом корпуса, должен был гарантированно отправить этого насмешника в ад вслед за своими товарищами нацистами, но увы и на этот раз все оказалось напрасно. Мой синай будто бы погрузился в его плечо, а в ту же секунду его силуэт размылся, смещаясь куда-то вправо, а передо мной уже вновь колыхалось взбаламученное мечем марево.

Не став дожидаться новых издевательских комментариев я резко затормозил свое движение и толкнувшись ногой произвел молниеносный удар в обратном направление. На этот раз враг не успел развернуться спиной и стоял боком, только вот лица, скрытого капюшоном, мне так и не удалось увидеть. Видимо оппонент не ожидал от избитого и покалеченного соперника подобной прыти, но даже этот неожиданный удар не смог его зацепить. Противник, на этот раз не стал дожидаться прикосновения синая, начал уходить от удара заранее. Размазывая свой силуэт в воздухе, он на этот раз устремился влево, явно пытаясь зайти мне за спину. Крайне неудобный маневр, но даже так я, не став гасить инерцию своего тела, попытался совершить новый выпад. Закрутил себя на мокром асфальте, поднимая одну ногу и...

— Мне надоело — послышался раздраженный голос противника и мне тут же расхотелось продолжать бой. Вообще сложно драться, когда ударом кулака в грудь тебя прибивают к стене, а затем прижимают к горлу отточенную сталь. Чужое оружие холодило кожу и казалось, будто оно высасывает из меня тепло, капля по капле, медленно и неотвратимо. Столь острые и необъяснимые ощущения пугали. Впервые за сегодняшний день я боялся. Боялся за свою жизнь!

— Мне надоело играть с тобой — повторился незнакомец — Я пришел сюда по делу. Трачу свои силы, время и жду внятного диалога, а ни пляски с оружием — человек в балахоне негодовал, но мне, отчего-то, его возмущения казались какими-то неестественными, наигранными — Тем более ты еще слишком мал что бы тягаться со мной. Щенок спрячь свой оскал. Не след показывать свои молочные зубки "Вечности". Расслабься и не делай глупостей. Я уже говорил, что не являюсь членом той банды и нахожусь здесь в роли обычного прохожего. Мне сначала стало любопытно, а потом захотелось предложить тебе свою помощь — втолковывал он мне все это медленно и с расстановкой, словно несообразительному ребенку, пытаясь донести до затуманенного яростью мозга нужную информацию. Только вот разжевывать мне уже не требовалось, ледяная сталь действовала отрезвляюще.

— Чем же ты можешь мне помочь? Здесь уже ни чего не изменить — горько посетовал я, грустно опустив голову.

— А ты что, не хочешь спасти свою любимую? Хочешь разозлить Акено? Хочешь огорчить госпожу Ояме? А ведь она может и не перенести столь горькой вести — каждый вопрос давил мне на плечи, все сильнее и сильнее заставляя проседать под их общей тяжестью.

— Но откуда ты знаешь? — с трудом прошептал я, но незнакомец все же услышал.

— Мне многое известно и о еще большем я хотел бы не знать! А на твой вопрос могу ответить другим, наводящим вопросом — холод оружия пропал столь же неожиданно как и появился, а фигура в балахоне как-то незаметно отстранилась от меня на несколько метров и повела рукой, предлагая осмотреться.

— Сергей, ты вроде бы не совсем глупый парень. Оглядись вокруг и скажи, что с этим местом не так? — от его наводящего вопроса, кажется, все стало лишь еще сложнее, но я не роптал. Лишь попытался разглядеть во мраке капюшона лицо своего собеседника, но потерпев неудачу, все же решил не тратить время и последовать его странному совету.

— Вижу переулок. Дома. Тела лежащих на асфальте нацистов. Вижу... Хикари — мой голос в конце слегка дрогнул, но мне все же удалось обуздать эмоции и продолжить — Вижу странную фигуру в балахоне. Восходящую луну, звезды — что еще сказать я не знал, поэтому просто замолчал, пристально глядя на незнакомца и ожидая пояснений. Но странный человек ничего на это не ответил и лишь жестом предложил мне продолжить перечисление. Происходящее казалось мне полнейшим абсурдом и начинало нешуточно раздражать, но я все же сдержал себя от поспешных действий и решил немного повременить с новой попыткой атаковать странного незнакомца.

— Наступает ночь... Светит луна. Шумит ветер.

— Вот-Вот! Это уже ближе. Продолжай — подбодрил меня он.

— Где-то вдалеке гудит поезд. Становится холоднее. Идет дождь...

— Разве? — недослушав, перебил меня этот гад, а затем, не дав вывалить на себя целый поток ругательств, задал уточняющий вопрос — Присмотрись. Разве дождь все еще идет? — словно ни в чем не бывало, с ехидцей спросил он.

— Почему он должен не идти? — не сдержавшись, практически перешел я на крик — Этот ливень еще с обеда почти не прекращается. Он идет уже больше...!

— Что? Наконец-то заметил? Долго же до тебя доходило — насмешливо высказался собеседник, глядя на мое замершее в гримасе удивления лицо. А удивляться было чему. Оказалось что дождь и правда не шел. Нет, не кончился. Просто, он будто бы... остановился. Крупные капли небесной влаги недвижимо зависли в воздухе, вопреки закону гравитации, даже и не думая падать вниз.

— Но как!? Почему!? — просипел я, раздавленный подобным, лишенным логики, открытием.

— А если бы ты слушал меня с самого начала, то смысл изводить тебя глупыми вопросами отпал бы сам собой. Я же говорил, что не являюсь членом этой нацистской банды и пришел чтобы помочь. Ярость застила твои глаза и все мои уговоры стали простым сотрясанием воздуха. Поэтому и слова о остановке времени ты тоже пропустил мимо своих ушей. Какой нехороший мальчик. Не хочет слушать старших. Аяяяй! — издевательски просюсюкал этот гад, только вот мне было не до его насмешек. Я все еще переваривал невероятный факт остановки времени. Верить в это очень не хотелось, но зависшие в воздухе капли лишали меня возможности сомневаться.

— Но как? — отчаявшись хоть в чем-то разобраться, вновь спросил я — Да кто ты вообще такой? Почему можешь управлять временем? — непонимание просто сводило с ума, доставляя почти физические муки.

— Ну раз пришла пора познакомиться, я скажу тебе свое имя. И даже не одно — выдержав короткую паузу, он продолжил — Сам можешь не представляться, я о тебе и так знаю практически все. Ну а меня зовут по разному. Одни называют "Мрачным Жнецом" или "Дикой охотой", другие "Привратником", некоторые "Проводником душ" — странный человек в балахоне продолжал перечислять свои имена, но я уже не слушал, заворожено глядя на его правую руку, показавшуюся из под длинного рукава. В принципе ни чего в ней странного не было. Обычная кисть на которую надета столь же обычная кожаная перчатка. Только вот предмет, появившийся в этой руке, назвать обычным просто язык не поворачивался. Это была коса! Нет, правильнее сказать боевая КОСА. Сравнение столь величавого оружия с обычным сельскохозяйственным инструментом казалось просто кощунством. Прекрасный, словно свитый из десятка виноградных лоз, шест плавно и почти незаметно переходящий в длинное дугообразное лезвие. А еще коса светилась. Мягким не разгоняющим тьму, серым светом.

— ...ну а чаще всего меня в народе именуют... — пробивался на периферии сознания далекий голос.

— Смерть... — прошептал я онемевшими губами, глядя во мрак, скрывающий лицо говорившего.

— Правильно! Но для тебя я просто "Тень". Называй меня именно так. Это имя мне нравится куда больше.

* * *

— Приятно познакомиться Тень — как-то на автопилоте пролепетал я, еще не успев оправиться от столь ошеломляющего откровения.

— Взаимно — явно отдавая дань вежливости, ответил мой "необычный" собеседник, а затем, беря инициативу в свои руки, предложил перейти сразу к делу — Говорю прямо и в лоб. У меня есть возможность помочь твоей девушке, но как понимаешь, за это нужно будет заплатить. Принять эту помощь или нет, решать лишь тебе, так что подумай хорошенько, прежде чем соглашаться — он взмахнул свободной рукой, сбивая несколько зависших в воздухе капель — Но ответ мне нужен сейчас. В этот самый, растянутый до бесконечности, миг. Так что размышляй сколько угодно, времени ооочень много. И в то же время его у тебя нет совсем — еще один взмах рукой и вот в стене дождя появляется новая прореха. Я наблюдал за его нелепой игрой в "дворника" и ни как не мог поверить, что это существо и впрямь является самой "Смертью". Нет, сомнений в этом факте не было никаких, но все равно...

— Ну раз так... Можно ли мне отщипнуть от этой бесконечности небольшую щепоть и потратить ее на несколько вопросов? — обнаглев до крайности, поинтересовался я. Но Тень не обратив на это внимания, вяло махнул рукой, сбивая этим движением несколько десятков капель и в то же время давая свое разрешение.

— А, задавай. Может быть даже и отвечу — взмах. На этот раз косой и несколько капель разрезанных пополам, медленно, словно в невесомости разлетаются в стороны, сталкиваясь со своими целыми товарками. — Спрашивай, спрашивай, не стесняйся. Чего задумался? — я ждал очередного взмаха косы, но его не последовало. На моих глазах Прекрасное оружие Смерти начало стремительно уменьшаться, становясь все более похожим на серп. Миг и вот мой собеседник стоит и вовсе с пустыми руками. Куда делась коса было непонятно, да и неважно если честно. Я тоже решил последовать примеру Тени и убрал свой синай "в ножны". После чего все же задал первый, но на мой взгляд, самый главный вопрос.

— Хикари мертва и я не понимаю как ты, даже будучи самой смертью, сможешь вернуть ее к жизни. Я всегда считал что это невозможно, да и сейчас своего мнения не изменил. Хоть атеистом и не являюсь, но поверить в божий дар и воскрешение ну ни как не могу — скепсис и недоверие из меня так и сочились, грозя прорваться на волю настоящим фонтаном. Только вот, как оказалось, переубеждать Тень меня и не думал.

— А я и не собирался ее воскрешать, тем более это и не в моих силах — сказал как о чем-то само собой разумеющемся он — Сомневаюсь что даже бог, если бы он существовал на самом деле, смог бы сотворить подобное чудо, ведь чудеса иррациональны по своей природе. Мир, на мой взгляд, имеет свое собственное сознание и именно он высшая инстанция, которая создает свои законы бытия. Законы, которые невозможно нарушить... но при большом желании вполне можно обойти. Конечно, среди людей, способны на это единицы и если ты согласишься с моими условиями, то я дам тебе шанс стать одним из них. Шанс спасти свою Хикари. Для этого не нужно будет ждать три дня и три ночи, хватит и нескольких коротких секунд. Только вот для тебя они будут ну очень долгими. Но если все же согласишься, то необходимость молиться далекому всевышнему надеясь на его внимание, отпадет сама собой. Ты просто сможешь все сделать сам. Это очень заманчивое предложение, согласись. Ведь глупо надеяться на того, кто проявляет свою милость раз в пару тысяч лет. И еще глупее надеяться на то, что из всех богомольцев он снизойдет именно до твоей просьбы — от многословного ответа Тени все стало лишь еще запутаннее и непонятнее, но мне все же удалось удержаться от ругательств, собраться с мыслями и задать следующий вопрос.

— Ладно. Тогда объясни, как я это сделаю и что от меня потребуется в замен? — оставалось лишь надеяться что на этот раз он ответит куда более внятно.

— На счет первого тебе знать еще рано — сразу разрушил мои надежды этот гад — Ну а условия мои просты. Тебе всего лишь придется устроиться на работу и она будет как минимум необычной, ведь твоим работодателем буду я! — Тень поднял в верх указательный палец, чтобы таким образом подчеркнуть всю значимость подобного предложения. А после долгой многозначительной паузы, неожиданно перевел разговор на мое оружие.

— А знаешь ли ты почему у тебя появился этот синай? — с легкой насмешкой поинтересовался Жнец и я, не тратя время на лишние слова и предположения, просто помотал головой, показывая глубину своего невежества. Тень сгорбился, будто бы показывая что уже устал от моей глупости, после чего, видимо тоже решив не тянуть, наконец озарил меня светочем своей мудрости.

— Если говорить коротко, то ты призвал его, при помощи силы своего как бы "духа". Если интересно как у тебя это получилось... То поверь, мне тоже это любопытно. Ведь ты обычный человек! ОБЫЧНЫЙ! Простой пацан, который смог насытить свое оружие "силой духа". Это немыслимо, необъяснимо... И именно поэтому я здесь! Ты видел мою косу и должен был видеть свет, который она испускает. Он точно такой же как и у твоего меча. Разница лишь в цвете. Мой темно-серый. А у тебя он светится синим — Тень многозначительно замолчал, а я в свою очередь удивленно, словно в первый раз, посмотрел на свой синай, мирно висевший в петле, на поясе моих джинс. Теперь уже не источающий синее сияние, но все равно кажущийся чем-то инородным в связке с остальным моим нарядом.

— Это конечно интересно и занимательно, но вот от сути моей возможной будущей работы, крайне далеко. Нельзя ли как-то по конкретнее? — многословность собеседника перестала вызывать у меня раздражение. Это чувство с лихвой заменила безграничная усталость и идущее с нею рука об руку безразличие.

— Заимей немного терпения. Я конечно понимаю, что у тебя сейчас горе и стресс, но постарайся все же потерпеть и дослушать до конца. Обещаю что больше не буду изводить тебя наводящими вопросами и постараюсь изъясняться максимально коротко — Тень замолчал в ожидании моего ответа, не решаясь продолжить.

— Денек и правда выдался крайне насыщенным на события и я сейчас плохо осознаю ситуацию, но какой бы сильной не была бы моя усталость мне все равно придется терпеть твою болтовню до самого конца, ведь возможно именно от нее будет зависеть жизнь Хикари. И да, я заранее согласен на любое твое предложение, хоть мне все еще не до конца верится в эту возможность. Слишком это все... фантастично, нереально, непонятно. Да и поверить в твое существование, мне материалисту до мозга костей, крайне трудно. Так что постарайся быть более снисходительным — столь длинная речь отняла последние остатки сил, по этому мне пришлось присесть прямо на асфальт, чтобы с честью встретить очередной словесный поток этого мифического болтуна.

— Ну если все еще сомневаешься в моей материальности, могу еще раз пощекотать тебя своей косой. Хочешь? — с готовностью поинтересовался Тень, недвусмысленно поглаживая свое, непонятно откуда объявившееся оружие. На такой железный довод ответить было просто нечего, поэтому я в знак поражения поднял руки. А затем попросил его продолжить свой рассказ.

— Ну то-то же — с удовлетворением, сказала Смерть вновь убирая свой рабочий инструмент, на этот раз жестом фокусника растворяя его в воздухе — Как я уже говорил, твой синай — это оружие "духа". Что бы его призвать ты вложил в него частичку себя. Кроху своего сознания, немного мыслей, страхов, переживаний, боли, надежды... Ну в общем много чего еще. Этот меч, по сути своей, не является материальным. Он лишь проекция воспоминаний об оригинале. Ты создал образ своего оружия, после чего неосознанно влил в него частичку себя, тем самым овеществив его. Объяснить это понятнее сложно, но если не вдаваться в излишние детали все обстоит примерно так — Тень взял небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, после чего продолжил свои путанные объяснения — Ты уже наверное заметил, что твой синай не может нанести урон в физическом плане. На убитых бандитах нет ни ран, ни даже синяков. Они просто умерли, стоило лишь тебе их проткнуть. Что бы стало понятнее, объясню на примере своей косы. Ты помнишь ощущения от ее прикосновения? — услышав этот вопрос, я лишь поежился от вновь нахлынувших неприятных ощущений. Ни чего при этом не сказал, но смерть принял мою реакцию за полноценный ответ.

— Холод, страх, слабость, апатия — вот неполный перечень ощущений испытываемых жертвой при контакте с моим оружием. Но на этом все и ограничивается. Я не мог нанести тебе большего урона, чем просто отнять желание сражаться. "Но как то же погибли эти нацисты, от моих атак" — наверное сейчас думаешь ты. И правильно делаешь! Они и правда мертвы. И смерть их это бесспорно результат твоих стараний. Ранее я говорил, что не могу нанести вред живому человеку и это чистая правда. Таков закон мироздания. То что лишено жизни не может причинить вред живому, по своей воле. Как говорится, мертвые не кусаются. Ну а если все же кусаются, то только в фильмах. Я не мертв, но в тоже время и не жив. Я ни когда не умирал потому что ни когда и не рождался. Но вот ты другое дело. Эти бандиты обычные люди, убитые обычным человеком, при помощи необычного оружия. У этого меча, в отличие от моей косы, пока еще нет ограничения. Следовательно, любая атака синаем может отнять не только волю к победе, но и волю к жизни. Слабые духом люди — небрежный тычок пальцем в сторону неподвижно лежащих на асфальте бандитов — Умирают моментально. У этих подонков просто остановилось сердце от страха. Ну а еще по тому что ты так хотел — последние слова были произнесены многозначительным громким шепотом, дабы подчеркнуть немалую значимость.

— Оружие духа в руках обычного человека слишком опасная игрушка. И в случае твоего отказа от моего предложения мне придется забрать его — Тень быстро поднял ладонь, останавливая все мои возможные возражения или предложения — Если ты не захочешь мне его отдавать, то мне придется забрать его силой и за твою жизнь я не дам и самой малой монеты. Ну а если все же расстанешься со своим оружием добровольно, ничего хорошего тоже не случится. Потерянная часть духа будет стремиться к воссоединению с целым и наоборот. Не пройдет и года, как ты сам начнешь искать встречи со мной. Но в этом случае я уже тебя перестану считать своим собеседником или возможно даже помощником. Это будет лишь моя очередная работа и ни чего более. Так что выбор у тебя не очень велик! Быстрая смерть, медленная смерть или труд на благо мироздания!

* * *

— Не страшно. За сегодняшние сутки я слишком многое утратил, поэтому потери такой мелочи как жизнь просто напросто не замечу. Да и я говорил уже, что согласен на все, ради этого, пусть и призрачного, но все же шанса на спасение Хикари. Так что прекращай уже запугивать меня и переходи наконец к сути своего предложения — с несуществующей во мне твердостью, я взглянул в глубины тьмы что скрывали "Лик" смерти, при этом даже не представляя как это непонятное и скорее всего многотысячелетнее существо отреагирует на мои дерзкие речи. Но Тень молчал видимо поглощенный какими-то своими думами. Может он решал как бы по заковыристее наказать одну крайне наглую выскочку, а может и наоборот, размышлял о каких-нибудь глобальных проблемах мироздания. Кто его знает.

— Говоришь, что согласен на все? — как то задумчиво вопросил "небожитель" внезапно вынырнувший из дебрей своих мыслей — И даже готов ради нее умереть?

— Да! Обменять мою жизнь на ее, это вполне разумная сделка — с несвойственной мне горячностью воскликнул я, подтверждая предположение Тени.

— Похвальное самопожертвование, но... — выдержав небольшую паузу, Тень закончил недосказанное предложение — Но мне просто напросто не нужна твоя жизнь. "Но смерть, по сути, не злая. Просто кончились наши дни" — неожиданно и с какой-то неизбывной тоской процитировал он мои, сочиненные под гнетом горя утраты, строки — Не поверишь, но мне не нужна твоя жизнь. Более того, мне плевать не только на нее, но и жизни других людей — тоска в его голосе резко сменилось злостью и возможно даже обидой.

— Все вы когда-нибудь сдохните. Кто-то раньше — мощный пинок отправил главаря нацистов в короткий полет, окончившийся тихим ударом о стену дома — Кто-то позже — Тень быстрым, еле различимым движением скользнул ко мне и упер свой указательный палец в мою грудь — Все вы когда-нибудь помрете. Все! Но вот дальше отдуваться за вас придется мне. Я инструмент созданный мирозданием лишь с одной единственной целью — насильно отделять ту эфемерную субстанцию что люди называют "Душой", от бренных останков за которые вы все норовите уцепиться. Я инструмент и ни кто не интересуется моим мнением. И мне приходится этим заниматься еще со времен первого человека топтавшего землю этой маленькой голубой планеты. Нудно, скучно, противно и БЕСКОНЕЧНО! Из столетия в столетие, из поколения в поколение, из года в год... — последние слова он практически прошептал, словно обессиленный от тяжести нахлынувших воспоминаний. Видимо ему долго приходилось все это держать в себе и сейчас Тень прорвало, словно подточенную временем плотину.

— Ладно, хватит. Что-то я разоткровенничался. Будто тебе своих проблем мало. Нужно и правда уже переходить к сути. Об остальном у нас еще будет время поболтать и поплакаться друг другу в жилетку — смерть отступил от меня на шаг и вновь вернулся к своему, насмешливо всезнающему образу.

— О своей работе я уже проговорился и подробнее что-то объяснять нет смысла, все равно сам скоро все увидишь. Ну а на счет тебя немного поясню — небольшая заминка, словно тень подбирал слова попонятнее. Но в конечном итоге он все же махнул на это рукой, видимо решив говорить как есть.

— В общем, у тебя будет та же работа что и у меня, только в куда меньшем объеме. Ну а если быть точнее...! То у тебя появится нечто похожее на ареал и ты станешь проводником для определенного "Круга Душ". Под словом "круг" подразумеваются конкретные условия, которые будут определены после "посвящения" — Тень издал мученический вздох и как-то обреченно спросил.

— Ты из этого хоть что-то понял? — при этом в его голосе чувствовалась неприкрытая надежда на то что мне все же хватит совести промолчать. К сожалению, для него естественно, облегчать ему "Нежизнь" я не собирался.

— Понял практически все, но хотел бы уточнить на счет "посвящения". Что это вообще такое? — Тень вновь тяжко вздохнул, явно желая послать меня куда подальше, но все же сдержался и начал отвечать.

— Знать бы мне самому, что это такое. Прожил уже не один десяток тысяч лет, но так и не разобрался в этом вопросе. Могу лишь предполагать. Когда я только-только появился в этом мире, мне тоже пришлось пройти через эту процедуру. Увы, ареал достался не из маленьких. Ну а если быть точнее, всеобъемлющий. Я Тень и мой "круг душ" это все, что существует под тенью. Ну а если быть еще точнее, это означает, что в мой ареал входят все разумные живущие на планете, то есть все люди. Тень есть везде и всегда. Даже в кромешной темноте ночи или в жаркий полдень. Под водой и в закрытой комнате не пропускающей свет. ВЕЗДЕ! — Последнее слово он уже почти прокричал. Видимо ему и правда было очень тяжко — Вероятно это была шутка мироздания, но я почему-то оказался единственным в своем роде. Не знаю по чему все так получилось, да и наверное не хочу знать. Не зачем простой тени совать свой нос в замыслы мироздания!

— Посвящение — пришлось мне напомнить смерти суть вопроса.

— Ах да, что-то я вновь отвлекся. Посвящение — это как бы погружении в стихию. После чего ты сам становишься ею. По окончанию моего посвящения, я просто растворился в тени. Я повсюду, я везде. Мне известно все и обо всех. Я везде и всегда! Я тенью следую за каждым человеком. Я на земле, на домах, в кронах деревьев, на людях, на животных на... В общем везде! И в то же время нигде. Точнее объяснить не могу, это нужно почувствовать. Ну а на счет тебя могу предположить одно — Тень выдержав интригующую паузу, заставил меня невольно задержать дыхание в ожидание — Ты скорее всего будешь посвящен своему любимому дождю. Есть, видишь ли, к этому некоторые предпосылки — смерть загадочно помахал рукой, как бы говоря, "сам додумай".

— Это значит что в твой ареал будут входить люди погибшие во время дождя или ливня. Конечно, поначалу я не всех буду тебе отдавать, но вот когда наконец освоишься, работы прибавится. Так что можешь уже сейчас начинать привыкать к тому что выходных у тебя больше не будет, ведь дожди на нашей планете идут очень часто, а люди умирают и того чаще — видимо сочтя свою шутку крайне остроумной Тень громко рассмеялся, только вот мне стало совсем не весело. Слова о смерти всколыхнули не очень приятные воспоминания, а взгляд вопреки воле метнулся в сторону, туда где лежала... Я резко отвернулся, старательно гоня от себя этот болезненный образ, только вот получалось плохо. Из головы ни как не выходил лик моей любимой Хикари. Прекрасный, но в то же время такой бледный и безжизненный.

Видимо заметив мое состояние, тень осознал свою промашку и поспешил по скорее задать отвлекающий вопрос.

— Ну как тебе такая перспектива? Бесконечная работа без перерывов на сон, еду и отдых. Без надежды на выходной и тем более отпуск. Вдохновляет? — преувеличенно бодро поинтересовался он. Я хотел ему ответить как-то односложно, что-то вроде "Безумно рад", но сказал совершенно другое.

— Буду надеяться, что это поможет мне отвлечься от этой боли. Может бесконечная суета и заботы, смогут притушить эту мучительную, жгучую боль в груди — смерть от моих слов лишь хлопнул себя по лбу, ну или тому месту, где у него он должен быть.

— Романтики! Как же вы мне надоели! Я ни когда не был человеком и не знаю что такое любовь, но вот когда вижу, что она творит с людьми, появляется мысль что участь "вечного инструмента", на самом деле не так уж и страшна. Иногда даже хочется куда-нибудь спрятаться чтобы не видеть этот романтический бред, но увы, тень не имеет своей воли и всегда следует за тем кто ее отбрасывает — смерть досадливо махнул рукой, после чего сказал пару "веских" слов на каком-то совершенно не понятном мне языке.

— Ладно. Я постараюсь тебя отвлечь. Да и заскучать точно не дам. А пока не распускай сопли сверх меры, на улице и без тебя сыро. Да и ставить крест на твоей красавице пока рано, ведь шанс на ее спасение есть, причем немалый. Просто дослушай мой рассказ до конца — ведь сам же просил не отвлекаться. Тем более осталось еще совсем немного — бороться с нахлынувшей апатией стало очень сложно, но и правоту Тени нельзя было не признать. Поэтому пришлось, громадным усилием воли, брать себя в руки и переключаться на более важные в данный момент вещи. Как смог, приведя себя в порядок, я кивнул собеседнику, подтверждая свою готовность слушать его дальше.

— Рабочим инструментом в твоем скором, нелегком деле станет та деревяшка, которую в этой стране называют синаем. Как я уже говорил, этот меч создан из частички твоего "Я" и только лишь при помощи подобного оружия можно отделить "Дух" от бренного тела. Как уже наверное убедился, режет он отменно, но вот по настоящему разрезать может только душу. Есть вероятность, что в будущем синай изменится подстраиваясь под тебя и превратится в катану или еще какую ни будь японскую железяку. У меня, например, по началу вообще был нож, но когда людей на планете начало становиться больше, а войны начали приобретать все большую масштабность, возникла потребность в более подходящем инструменте. Ориентированном, в большей степени, на массу, а не на качество работы. Очень удобно мне стало бродить по полю брани, собирая свою "необычную" жатву — Тень в порыве ностальгии махнул левой рукой, сбив с пару дюжин крупных капель дождя — Эээх — протянул он — А сейчас приходится все больше серпом работать. Косой больно не размахнешься, хоть и смертей с тех старинных времен и не намного убавилось. Не знаю как пойдут дела у тебя, но думаю изменений минуть точно не удастся. Может станешь другим лишь внешне и отчасти, а возможно и вовсе станешь абсолютно другим человеком. Хотя нет. После посвящения человеком ты точно уже не будешь, а превратишься в еще один инструмент мироздания. Будешь таким же как и я — непонятным существом застывшим на пороге, между жизнью и смертью. Которому больше не будет дороги ни в ту, ни в другую сторону — Тень немного помедлил, после чего ехидно поинтересовался.

— Ну как, страшно?

— Если честно, то не очень. Я уже смирился с этой судьбой. Тем более у меня и нет особого выбора. Если верить твоим словам, жить мне в любом случае осталось недолго. Поэтому из трех вариантов собственной смерти, я выбираю самый странный и извращенный. Ну а так как к нему прилагается еще и шанс спасти Хикари... Ты должен понимать, что выбор мой очевиден.

— Ага. Кончина растянутая на века, да еще и работать заставляют — Тень произнес это так будто трудотерапия ему нравилась в куда меньшей степени, чем факт отсутствия жизни. Звучало это крайне неискренне и от этого очень комично. Только вот смеяться я конечно же не стал. Лишь изобразил вежливую улыбку, отдавая дань его попыткам отвлечь меня от душевных терзаний и тихо, но вполне четко повторил.

— Не пытайся меня отговаривать. Я уже принял решение, поэтому прекращай пугать меня своими байками. И давай уже приступим к подготовке к посвящению — Тень лишь досадливо отмахнулся, не став ни чего говорить о моей безрассудности.

— Ладно, уговорил. Но помни — я тебя предупреждал. А пока... — смерть скользящим, быстрым движением шагнул вперед и вот я, хлопая глазами, недоуменно смотрю на проклюнувшееся из моей груди лезвие косы — Ну а пока — вновь послышался над ухом его тихий шепот — Прошу проследовать на ваше рабочее место!

ГЛАВА 3

Боли не было. Лишь обжигающий холод, отнимающий силы и волю. Образ злосчастного переулка померк в моих глазах, а вскоре и вовсе исчез скрытый пеленой мрака.

"— Так вот что такое смерть. Всегда представлял ее как-то иначе — как-то отрешенно подумал я. Нет, страха не было, ведь его с лихвой заменила, непонятно от куда взявшаяся, по детски наивная обида. Я по чему-то считал, что меня очень жестоко обманули — "Прямо таки смертельно". Растерянность, непонимание, обида — всего этого хватало с избытком. Но вот страха я, отчего-то, не чувствовал. Только вот это не помешало мне истошно и громко закричать.

Я горланил, словно новорожденный ребенок, беспорядочно и бессмысленно, наверное, пытаясь таковым действием подтвердить факт своего существования, факт своей жизни. Не боялся, но кричал, безостановочно, выдавливая все возможности из своих тренированных легких.

— Хватит орать! — раздался громкий окрик Тени из-за спины — он явно был раздражен и не собирался сдерживаться в формулировках и выражениях. — Ты что орешь!? Я кому четверть часа назад объяснял, что моя коса не может нанести физического урона? Кому? Не знаешь? Разорался он тут — продолжал распаляться Тень. — А глаза можешь уже открывать, мы на месте. Давай, давай. Открой глаза и захлопни наконец свой рот, а то желудок застудишь — бурчание смерти мне казалось совершенно необидным и скорее даже комичным. Почему-то очень хотелось смеяться, но я все же смог сдержаться и наконец-то последовал совету Тени и открыл глаза. Только вот со вторым пунктом все пошло не так гладко — рот раскрылся лишь еще шире. Но на этот раз не от крика, а от удивления. Мы и правда приехали и тем мрачным, дождливым переулком здесь даже и не пахло.

— Где... — лишь смог просипеть я, но Тень все понял и без лишних слов.

— Как уже говорилось ранее — это наше, так сказать, рабочее место. Располагайся — повел он рукой, в широком жесте хозяина дома.

— Нет спасибо, постою — все еще оторопело отверг его предложение я. Тем более садиться тут было вообще не на что, ведь вокруг был сплошной камень. Мы оказались на вершине горного пика и вид отсюда открывался пугающе завораживающий. Куда ни кинь взгляд, везде виднеются острые и не очень вершины скал, пробивающиеся сквозь пелену облаков. От такого, столь величественного зрелища, я даже ненадолго забыл как дышать. Красота просто трудно представимая. Мне невольно вновь захотелось закричать, но на этот раз уже от неописуемого восторга, но я все же не дал волю этому душевному порыву и смог заставить себя вернуться к реальности.

— Где... — пересохшие от волнения губы еле шевелились. Пришлось их нервно облизнуть, после чего я уже более твердо повторил. — Где мы? И как тут оказались? — лица у Тени не было видно, но мне почему-то казалось, что он очень доволен произведенным на меня эффектом. Доволен и..., наверное горд.

— Это нечто на подобие междумирья. Хотя нет. Мы сейчас находимся не в пространстве между мирами, а скорее в отдельном кармане нашей планеты. Данный пласт реальности представляет из себя довольно крупный прямоугольник. Все что ты видишь, вплоть до горизонта, существует. Ну а дальше за облаками полнейшая пустота. Я иногда от скуки летаю туда, проверяю, не изменилось ли что, но увы. За все годы моего здесь присутствия размер ничуть не увеличился и тем более не уменьшился. Вобщем, очень странное загадочное местечко — пока Смерть пытался мне втолковать какие-то истины, в которых он и сам вероятно плохо разбирался, я не спеша осматривался. Первое, самое яркое впечатление прошло и взгляд мой стал более придирчивым и прагматичным. Конечно вид открывался и правда великолепный, но теперь он мне почему-то казался каким-то однообразным. Пики гор походили друг на друга, словно близнецы и отличались лишь высотой, или какими-нибудь очень мелкими и еле различимыми штрихами, а все окружающее казалось крайне шаблонным и... ненастоящим. Словно я смотрел не на живой мир, а на очень искусную картину. Красивую и доведенную до идеала, но при этом напрочь лишенную жизни, будто ее создатель попросту не знал что это такое! А еще, здесь не было ветра. Да и с запахами и звуками имелась та же беда. Их не было и от этого становилось как-то неуютно, а по спине, будто от холода, начинали бегать мурашки. Будто ко мне прикоснулась сама пустота картины. Пустота и... смерть.

Я с интересом посмотрел на Тень, думая, а не он ли это приложил свою, мозолистую от трудов, руку к данному шедевру. Он моего взгляда, кажется, не заметил, самозабвенно продолжая свой, порой крайне путанный и непонятный рассказ.

— Здесь все статично и никогда не меняется. Нет ни единого живого существа, не считая тебя конечно. Время суток одно и тоже, да его тут если честно и нет — этого самого времени. Оно не подвижно еще со времен творения. Все вокруг замерло между днем и ночью. Солнце нет вообще, но это вовсе не мешает свету, пусть и слабому, попадать сюда. Звезд и луны то же не видно, а за вот этой сероватой пеленой, что клубится у нас над головами и вовсе ни чего нет. Все та же непроглядная, бесконечная пустота — судя по голосу Тени, ему было грустно от осознания отсутствия над ним настоящего неба, но ни чего поделать он, видимо, с этим не мог.

— Ну ладно, что мы тут все стоим. Пошли к костру там и поговорим.

"— К какому костру?" — едва не спросил я, но все же вовремя отдернул себя. Прекрасная картина настолько меня заворожила, что осмотр места нашего фактического нахождение отошел в сторону, а затем и вовсе был позабыт. Хотя и тут ничего особо интересного не было. Мы стояли на одной из скал с обрезанной макушкой. Получилась вполне ровная, круглая и просторная площадка, диаметром не менее сорока метров. В какую сторону идти к этому костру я не знал, поэтому кивнул головой, соглашаясь с предложением Тени, а потом просто последовал за ним.

Оказалось, что наша цель расположилась почти у самого края скалы. Я думал, что увижу большой, как минимум мне по пояс, костер, но реальность оказалась куда более скромной. Примерно с десяток бледных огненных языков поднималось от земли, да и высотой этот костерок был едва ли выше двух десятков сантиметров. В общем зрелище не очень вдохновляющее. Правда была у этой горелки одна странность. Костру не требовалось топливо. Огонь горел сам по себе, будто бы отдельно от этого, странного мертвого мира.

Сколько я не вглядывался, так и не смог разглядеть под ним ни одной сухой веточки. Хотя что там веточки, под ним вообще ни чего не было. Мне даже показалось, что он и скалы вовсе не касается, горит себе в сантиметре над поверхностью и кушать не просит. В общем, крайне необычный костер из разряда "невероятно, но факт", только вот размеры подкачали, но это дело десятое.

Я наконец-то оторвал свой взгляд от этого чуда природы и поискал смерть. Оказалось, что тот отошел не далеко, всего на пару метров в сторону и расположился на краю скалы. Он сидел на небольшом выступе боком ко мне, свесив в пустоту ноги, одетые в высокие кожаные сапоги и самозабвенно, словно ребенок, болтал ими в воздухе. Я не стал привередничать и тоже, особо ни чинясь, уселся прямо там где и стоял, около костра. После чего не став дожидаться продолжения рассказа от Тени, заговорил сам.

— В принципе все относительно понятно. Место это крайне странное и находится оно непонятно где — задумчиво проговорил я, после чего, не дав Тени разразиться очередной речью, задал вытекающий из этого утверждения вопрос — Все это понятно, но я ни как не возьму в толк, как мы вообще попали в это самое "непонятно где", да еще так быстро. Тут попахивает чудесами в которых, кстати, сомневаешься даже ты сам. Можешь это как-то пояснить? — Жнец прекрасно слышал заданный вопрос, но при этом не особо торопился отвечать, все так же глядя куда-то в даль и самозабвенно покачивая ногой. Прошло не менее минуты, прежде чем он все же решил прекратить дурачиться. Смерть резко крутанулся на пятой точке, в опасной близости от края пропасти и наконец повернулся ко мне лицом.

— Да ни чего сверхъестественного в нашем перемещении не было — посмотрев на меня и видимо поняв, что я от него не отвяжусь, отмахнулся этот неживой долгожитель — Я же тебе уже рассказывал про возможности своего ареала, при чем вполне подробно. Поэтому за невнимательность тебе стоит винить только себя — он поднял в верх указательный палец дабы подчеркнуть всю важность данного высказывания, что бы устыдить меня. Только вот к разочарованию Тени я почему-то не устыдился и все также требовательно смотрел на него.

— Ну ладно, ладно — наконец-то сдался мой собеседник, принимая свое поражение в противостоянии взглядов — Как я уже говорил, тени есть везде, а там где есть тень, есть и я. Об этом я тебе уже говорил. Теперь посмотри на костер. Он мал и слаб, но при этом тоже не лишен своей тени — я перевел свой взгляд от кромешной тьмы под капюшоном, к упомянутому огненному недоразумению. Оказалось, что и правда, у костра есть своя тень, причем даже не одна, а как минимум с десяток. Странный эффект если честно, но от этого столь же странного местечка думаю можно ожидать чего угодно. Я еще несколько секунд смотрел на завораживающую пляску коротких теней вокруг бледно желтого костра, любуясь этой дикой красотой, после чего вновь перевел свое внимание на здешнего хозяина и коротким кивком предложил ему продолжать.

— Я нахожусь одновременно везде, словно разбитый на миллиарды частиц, но при этом меня нет ни где, так как ни одна из этих крохотных песчинок не является главной. Ну или является, но только лишь временно. Так что можешь свое перемещение не считать чем-то фантастическим. Я просто отменил главенство одной тени и передал его тени находящейся в этом, отрезанном от основного мира, пространстве. Ну и заодно прихватил тебя, так сказать за компанию.

— А пырять меня своим сельхоз инструментом было обязательно или это у тебя такой своеобразный способ приглашения в гости? — довольно грубо спросил я замолчавшего собеседника. Но тот не разозлился на это и лишь досадливо отмахнулся.

— Я же предупреждал, что будет тяжело. Ты согласился, поэтому не ной. Ну а на счет удара... Ты был до отвращения живым, поэтому, чтобы переместить нас обоих сюда, мне пришлось... тебя ненадолго убить. А после перемещения к теням у костра, сразу вылечить твое проткнутое косой сердце. Только не беспокойся по этому поводу и не истери, у меня все было пот полным контролем и с тобой в любом случае ничего бы не случилось. Поэтому...

— Проехали — поспешно сказал я, надеясь поскорее перевести тему. На языке крутилось множество ругательств адресованных Тени, но понимание того, что эти слова ничего не изменят, помогло мне сдержаться. Поэтому, не став тратить время, я задал новый вопрос.

— Если это так сложно, то зачем ты меня вообще сюда притащил. Просто хотел показать мне свою "квартирку" или была еще какая-то причина? — мне и правда было не ясно за чем мы приперлись в это красивое, но крайне унылое местечко.

— ХА! А ты что, предпочел бы проводить подготовку к посвящению прямо там? В том милом переулочке, где сейчас лежит твоя девушка и еще три тела — я выставил вперед руки, останавливая саркастический вопрос Смерти.

— Все! Все понял. Я снимаю свой вопрос и предлагаю перейти к какой-нибудь другой теме — я попытался быстро придумать о чем бы еще спросить своего собеседника, но как на зло в голову ни чего умного не приходило. Тень сидел молча, даже не собираясь помогать себя расспрашивать. Видимо ему вся эта болтовня надоела еще до ее начала.

— Нууууууу — протянул я, скорее медля чем пытаясь хоть что-то придумать — Нууууу, ладно. Расскажи хотя бы про эту подготовку. Коротко опиши, через что мне придется пройти в скором времени — окончательно отчаявшись хоть что-то придумать спросил я.

— Тут в принципе тоже все просто — с неожиданной готовностью начал отвечать Тень — Я покажу тебе несколько примеров из моей прошлой практики. Помогу немного попривыкнуть к этой работе. После чего позволю тебе попробовать самому, естественно под моим присмотром. Когда же станешь уверен, что в решающий момент рука не дрогнет, то сразу же проведем посвящение. О последнем я тебе пока что рассказывать подробнее не буду — Тень наклонился вперед ко мне и почти касаясь своим балахоном языков пламени костра, добавил — Чтобы ты не сбежал отсюда раньше времени — после чего громкий зловещий смех разнесся по всей территории маленького мирка. Всю картину смазало напрочь отсутствующее эхо. Правда, увидев полное отсутствие реакции на моем лице, смерть резко затих, будто бы подавившись своим смехом. После чего, словно ни в чем не бывало, простодушно развел руками.

— Увы. Попытка запугивания вновь провалилась. Да и ладно. Ну а на счет посвящения... — Тень, словно задумавшись, потер капюшон в том месте где должен был быть у него лоб, а потом вновь развел руками — Все равно ни чего не расскажу. Пока что и правда еще рано. Когда привыкнешь к новой работе и так сказать "набьешь руку", тогда и объясню. Все и сразу. А пока, ты слишком зелен и неопытен, лишнего лучше не знать. Чтобы не отвлекаться от основной задачи. Все понятно? — и не дождавшись какого-либо ответа с моей стороны, поднялся на ноги и хлопнул в ладоши.

— Ну раз тебе понятно, может уже перейдем к самому обучению? Зачем оттягивать неизбежное. Думаю время поговорить у нас еще будет — решив уровнять наше положение, я тоже встал и заглянув в отсутствующее лицо Смерти ответил.

— В принципе ты прав. Давай начнем. Надеюсь работа все же сможет отвлечь меня от боли утраты... Хотя бы на время — Тень явно собирался как-то прокомментировать мои слова, но я не дал ему этого сделать — Подожди! Ни чего не говори. Прежде чем мы все же приступим к обучению, я хотел бы задать еще один вопрос. Очень уж мне хочется кое о чем узнать — я еще что-то хотел добавить но на этот раз уже Жнец перебил меня. Он поднес указательный палец к мрачному провалу в капюшоне, после чего заговорил сам.

— Скорее всего мне известно, что тебя интересует. Это естественно и понятно. Наверное каждый человек в этом мире, из любопытства, хотел бы узнать, как выглядит смерть без своего балахона и ты явно не исключение. Но хочу предупредить заранее. Увиденное зрелище тебя явно разочарует, но я все же покажу — если честно стриптиз в исполнении Смерти меня не очень прельщал. Да и вопрос собственно хотелось задать совершенно другой. Но к сожалению, его уже нельзя было остановить. Ну а когда все свершилось и капюшон уже был откинут, возражать оказалось уже поздно. Я так и замер с открытым ртом, позабыв о том что хотел сказать до этого. Но не по тому что увиденное не понравилось, а скорее из-за того что я просто быт выбит из колеи увиденным.

Я знал что Тень не человек, да и он сам об этом ни единожды повторял, но что бы настолько "НЕ ЧЕЛОВЕК". Ожидал увидеть что-то странное и не обычное, но ни как не это. Оказалось что под капюшоном скрывалась... пустота. Буд-то бы передо мной стоял невидимка, балахон для которого был лишь инструментом, подтверждающим факт его существования.

Не веря своим глазам, я сделал шаг вперед. Зашипел задетый ногой костер, но мне было не до этого. Еще один шаг и вот я уже стою вплотную к Смерти, внимательно вглядываясь в то место, где у него должна была быть голова. Нет! Все-таки там что-то и было, но это "что-то" сливалось с серой хмарью неба, из-за чего становилось практически незаметным для моего глаза. Решаю обойти его сбоку, что бы посмотреть на Жнеца в анфас. Кажется что ни чего не поменялось. Или...

— Что, нравлюсь? Но нехорошо засматриваться на других, тем боле еще при относительно живой невесте — видимо так он хотел пошутить, но мне почему-то не было смешно. Вместо ненужных пикировок, я несколько резковато попросил его помолчать и отошел на полдюжины шагов, желая посмотреть на собеседника еще и с такого ракурса.

Медленно отступая назад и неотрывно глядя на Тень я как на зло повторно наступил на этот "недокостер". Повторилось негромкое шипение. Глаза невольно опустились в низ, на звук. Языки пламени выросли от прежнего в двое и словно растревоженный змеи, извивались и яростно шипели, на своего обидчика. Бледные, едва заметные на сером камне скалы, тени тоже явственно удлинились и вторили этому яростному танцу. Они то переплетались, создавая на земле причудливые, но при этом очень красивые узоры, то резко разлетались в стороны. Казалось что они живут своей жизнью и их движения ни как не связаны с движениями костра. Это были два, совершенно разных танца. Неистовство пламенных змей ни как не походило на равнодушно холодное плетение кружев теней. И на мой взгляд, серые танцоры с огромным превосходством выигрывали эту партию. Тени были просто прекрасны...

"— Тени?" — сбросив с себя наваждение, я вернулся к уже имеющейся загадке. Загадке "лика Смерти". Внезапная догадка заставила меня взглянуть на моего неожиданного работодателя совершенно иным взглядом. Я смотрел на него и видел...

— Ты тень! — последние слова были произнесены уже вслух. Хотя, нет. Не произнесены, а скорее выплеснуты на собеседника, в виде переполненного удивлением, громкого восклика — Ты тень — немного успокоившись, повторил я.

— Ну наконец-то до него дошло — всплеснув руками сказал он — А мне уже начинало казаться, что ты вокруг меня ямку протопчешь, мечась туда-сюда. Хотя и не мудрено — откинутый капюшон вновь вернулся на свое положенное место, скрыв пеленой тьмы, серую еле заметную дымку, заменяющую смерти лицо. — Нельзя было ожидать, что ты заметишь это сразу, ведь обычные люди, к которым ты пока еще относишься, "души" и вовсе не должны видеть. Но обладание оружием духа накладывает свой отпечаток, давая слабой человеческой оболочке, дополнительные возможности.

— Ты Тень? — еще не прейдя в себя от столь неожиданной догадки, как-то заторможено вопросил я.

— Ну да. Сколько же тебе повторять? Да я тень. И прозвище себе такое взял не случайно. Ни когда не был "Смертью". Это имя придумали мне вы, люди. А я всегда был и остаюсь тенью. А если быть точнее: Духом, душой, сознанием, а главное разумом первого человека жившего на этой маленькой планете. Он был очень силен, ты со своим бамбуковым мечем ему нечета. Я не помню кем он был. Ни как не могу вспомнить, но точно знаю, что у него был нож. Именно тот нож, который перешел ко мне и впоследствии стал косой, а заодно и первым оружием духа. Я использовал его, что бы после смерти человека отделить себя, свой разум и душу, от бренного тела. Мне было суждено стать первой душой этого мира и основой для этого мироздания. Не могу сказать, что было после отделения. Сплошные провалы в памяти. Помню лишь посвящение, а то что было ранее покрыто туманом забвения.

Сколько прошло времени с момента смерти "человека с ножом" мне тоже не известно. Может один миг, а возможно десятки миллионов лет. Не знаю. Да и не очень хочу знать, если честно. Главное что есть мы и есть этот, хоть и крайне противоречивый и зачастую несправедливый, но все равно прекрасный мир. А об остальном, я думаю, позаботится Мироздание. Так же как оно заботилось о нас до этого момента.

ГЛАВА 4

Если Смерть говорил правду, а лгать ему думаю не было ни какого смысла, то сказанное только что им просто рушило все имеющиеся теории о зарождение жизни на земле. Пока что мне не все ясно, но я обязательно постараюсь вытянуть из Тени как можно больше подробностей по этой теме. Мне хотелось порасспросить Жнеца о том как умер тот человек и о том откуда у него появился нож. Не собираясь откладывать данное дело в долгий ящик, я решил заняться этим прямо сейчас. Выйдя из глубин своих мыслей, перевел еще не до конца сфокусированный взгляд на своего единственного в данный момент собеседника и... К сожалению все вертящиеся на языке вопросы так и остались не заданными. Смерть в очередной раз привел мой разум в смятение. Почему-то это у него получалось даже слишком легко.

Я стоял и смотрел думая что все еще нахожусь в своих фантазиях. Смотрел на то как Смерть, стоящий в паре шагов от меня в развязно-расслабленной позе, медленно и лениво перекидывает из руки в руку серый, полупрозрачный и еле заметный шарик.

— О наконец-то ты вернулся! — нарочито весело воскликнул не преставая "жонглировать" странным шариком — А то я уже начал беспокоиться. Думал что совсем, своими откровениями, бедному парнишке голову заморочил.

— Не без того. Мысли до сих пор путаются — поддержал его шутку я — Но не отказался бы и от повторной встряски. Очень уж это освежает взгляд на мир и дает немало пищи для размышлений. Так что если хочешь, то можешь продолжать резать правду матку, не обижусь — я негромко рассмеялся над собственной шуткой, при этом не сразу заметив, что одинок в этом радостном порыве. Ну а когда все же понял то резко оборвал себя и удивленно посмотрел на Смерть.

— Пустой треп о тайнах мироздания может тянуться очень долго, а времени у нас куда меньше бесконечности. Запомни это и постарайся больше не отвлекаться по пустякам. Ну а если все же возникнут неотложные вопросы, задашь их во время кратких перерывов между "уроками". Если же все понял то побудь хорошим мальчиком и послушай меня — как бы не пытался Тень изобразить строгость, у него это получалось не очень убедительно. Только вот мне и этого хватило с лихвой. Боль утраты вновь вернулась ко мне и начала терзать душу с удвоенной силой.

— Все понял — в голосе тоска и обреченность, а на сердце леденящая вьюга — Все Понял. Давай уже, приступай к своему первому уроку. Я готов — безотрывно смотрю в темноту капюшона, ожидая реакции. Которая, к счастью, последовала незамедлительно.

— Ну раз готов, тогда лови первую задачку с одной переменной — Тень еще продолжал что-то говорить, а "шарик" который он минуту назад лениво перебрасывал из ладони в ладонь, уже летел прямиком мне в лицо. Рефлексы сработали куда быстрее разума. Синай о котором я уже, если честно, совсем позабыл появился в правой руке из неоткуда, стоило мне лишь подумать о защите. Круглый серый сгусток двигался не очень быстро, но при этом крайне целеустремленно. Резкий удар наискось сделал свое дело разрубив странный инородный объект на две равные половинки. Только вот порадоваться победе я не успел. Еще миг и шарик вновь стал одним целым и продолжил упорно лететь ко мне. Осознавая тщетность своих телодвижений, я все же попытался повторить удар, но на этот раз промахнулся. Серый шар, размером с апельсин, словно живой ускользнул от колющего выпада и не дав возможности отступить молниеносно ударил мне в лицо, отправляя в туманное, липкое забытье.

ИНТЕРЛЮДИЯ ӏ

Ночь. Крохотная кухонька обычного советского общежития погружена в тягостную, давящую тишину и полумрак, разгоняемый слабым светом свечи. Лишь негромкие девичьи всхлипы, да стук глупого мотылька об оконное стекло, не давали этому безмолвию стать абсолютным. Через открытую форточку в небольшое помещение сквозит, пусть и ночной но все равно не по-летнему холодный ветер. Пасмурный в этом году выдался август. Пасмурный и крайне безрадостный, ведь когда в твой любимый город и столь же любимую страну приходит война, счастью в домах людей уже не находится места. Лишь черный беспросветный шлейф скорби тянется за погрязшими в сражениях народами и ни конца ему не видно ни края.

— Ну хватит Нинка тоску наводить — все таки решилась нарушить затянувшееся молчание одна из сидящих за столом женщин. — И так в последнее время жизнь не сахар, люди вокруг гибнут один за одним, а тут еще ты с плохими новостями. Хотя, других ожидать и не стоило — вновь скорбная пауза повисла в помещение. Видимо каждая из, трех сидящих на кухне женщин думала о какой-то своей утрате постигшей ее за последнее время.

— Да ладно Свет. Пусть уж рассказывает, раз уж начала. Все равно нам от этого никуда не деться. А так хоть молодость вспомним, страшные истории перед сном послушаем. Только Нинка, постарайся покороче, нам всем завтра рано вставать — плачущая женщина, утерев слезы постаралась перестать всхлипывать. Только вот у нее это плохо получилось, по этому дальнейшее повествование грозило стать через чур эмоциональным.

— Ох, чувствую будем завтра на работе зевать — не очень довольно высказалась Света, но при этом сама с места не сдвинулась, а лишь отвернулась к окну и стала наблюдать за бесплодными потугами мотылька пробиться сквозь преграду, в ожидание того момента когда Нина наконец-то успокоится. Огонек свечи колыхался под напором неуемного сквозняка, от чего тени на кухне заходились в каком-то непристойном подобие танца. Пугающем и одновременно притягательном своей необычностью.

— Вы же знаете где я была последние месяцы — робко начала, практически полностью успокоившаяся Нина. Хоть этого и не требовалось, ее подруги все же кивнули, отвечая на ее вопрос, после чего она начала свой рассказ — Работы у нас там было много. Солдаты делали доты и подвозили противотанковые ежи, готовясь встречать немецкую заразу. Ну а мы, ленинградцы и местные из Луги, в основном занимались рытьем рвов. Стягивающиеся к тем местам враги даже и не пытались нам мешать, а лишь посмеивались и засыпали нас листовками с пропагандой. Они готовились к масштабному наступлению и видели в наших потугах лишь отчаяние обреченных. Не знаю. Возможно все так и было, но мы все равно не останавливали работы ни на миг — Нина притихла видимо вспомнив что-то очень печальное. Из заплаканных глаз пролилось лишь несколько слезинок, которые она порывисто стряхнула с лица, изборожденной порезами и мозолями, ладонью.

— Когда никогда, но это должно было случиться. Немцы все же пошли в наступление, решив не ждать подхода своих главных сил. И как оказалось, не такими уж и бесполезными оказались наши труды. Мы увидели как потрепанный враг бежит с поля боя, а затем, воодушевленные этой победой взялись за работу с удвоенной силой. Почти две недели немчура нас не беспокоила и кто-то даже начал думать что враг повернет назад. Мы расслабились... И пожалели об этом, когда очередной самолет, вместо листовок, осыпал людей дождем из пуль. Мне в тот день очень повезло оказаться в другой смене. Я отдыхала когда... — Нина вновь начала всхлипывать, не в силах без слез вспоминать произошедшее.

— Там работали обычные люди, в основном не пригодные для строевой службы — старики, женщины и даже дети. Я видела... — говорившая захлебнулась слезами и закашлялась, а затем, лежащий на столе и без того не слишком сухой платок, принял на себя очередной поток рыданий — Я видела. Видела как они падали бездыханные пробитые насквозь тяжелыми пулеметными пулями. Безоружные, беззащитные, лишь с лопатами в руках, они ничего не могли поделать. Крики боли были даже громче чем рев боевого самолета несущего смерть. Я видела... — на этот раз пауза грозила затянуться надолго. Нина рыдала, а искривленные губы еще пытались что-то шептать. Взволнованные женщины повыскакивали со своих мест наперебой говоря что-то утешительное, пытаясь успокоить свою подругу.

— Ну ладно, не плачь. Все будет хорошо. Все еще наладится. Вот увидишь, мы еще дадим по сусалам этим поганым немцам. Все образуется. Все скоро образуется. Только не плачь. Тебе сейчас нельзя волноваться. Подумай о ребенке. Кстати, какой срок? — простые уговоры не помогали, поэтому Света решила попробовать отвлечь Нину вопросами и это оказалось верным шагом. Девушка не смогла не ответить на прямо заданный вопрос, поэтому ей пришлось вынырнуть из потока горестных воспоминаний, и погрузиться в подсчеты.

— Два с половиной месяца — все-таки выдала она результат.

— А твой-то знает об этой радости. Говорила Володьке или вы еще не встречались с тех пор? — подкинула очередной отвлекающий вопрос Светлана, хотя и так знала ответ.

— Нет. Как ушел, чуть больше двух месяцев назад по призыву, так больше и не виделись. Но о ребенке он знает, я говорила ему об этом в письме. Он ответил что очень рад и возможно скоро приедет ненадолго в Ленинград. И все было бы хорошо... Только вот время для радости не очень подходящее — мысли о грядущем волновали сейчас всех. А будущая мать волновалась о нем вдвойне, за себя и за еще не рожденного ребенка.

— Что-то вы и впрямь не вовремя сподобились. Ему тридцать пять, тебе тридцать три. Вот и спрашивается, чего же раньше-то ждали? — высказала свое мнение Света. Лида же в свою очередь грустно опустила голову, глядя на колышущийся огонек свечи.

— А знаете девоньки — тихо и задумчиво начала она — Возможно сейчас как раз и самое время. Когда вокруг лишь смерть, хоть изредка должна появляться и новая жизнь. Пока мужики защищают нашу страну, мы должны обеспечивать им надежный тыл и воспитывать достойное пополнение, как бы грустно это не звучало. Так что не ругай ее, ведь сама скоро отправишь своего Владика на фронт, еще год остался. Или ты надеешься, что война к этому времени уже закончится? Мне почему-то кажется что она не будет короткой и это лишь начало, а главный печали ждут нас впереди. И возможно, то что происходит сейчас просто...

— А ну прекращай на нас беды кликать! — потребовала у подруги Света — Тут и без этого страшно, а ты... Ладно. Давайте лучше пойдем спать, а то боюсь, если послушаем еще полчаса эти страшилки, то уже не уснем.

— Согласна. Нам всем нужно выспаться, а особенно тебе Нинка. Первый день на новой работе и будет нехорошо если ты пойдешь на нее сонной — согласилась с предложением Лида. — Только до расскажи нам, что там было после обстрела — вновь вернувшиеся воспоминания принесли с собой и боль. Еще не до конца высохшее лицо грозило опять стать мокрым от слез.

— Ну зачем? — обреченно спросила Светлана — Ведь только-только успокоили...

— Ничего, все хорошо — оборвала грозящий пролиться поток упреков Нина — Не волнуйтесь за меня, я расскажу. Хотя, если честно там и нечего говорить — сделав несколько глубоких вдохов и немного успокоившись она продолжила — После обстрела, всех выживших и раненных рабочих начали эвакуировать, а наши солдаты попытались отбить атаку пехоты и танков. Насколько я знаю, ничего у них не вышло и через день немецкая армия прорвала оборону Луги. Наши войска отступили, ну а мы, работники, вернулись обратно в Ленинград — не обнадеживающее известие было решено отметить минутой молчания, дабы почтить память всех павших в этом жестоком бою. Увы. Тишина была нарушена, но ни кто из женщин не был этому виной. Тихое шипение привлекло внимание и три пары глаз посмотрели на догоревшую почти до основания свечу, рядом с которою лежал глупый мотылек, все-таки нашедший встречи с огнем!

* * *

Маленькая комната полнится жаром от пылавших недавно страстей. В спальне нет ни единого источника света и лишь громкое усталое дыхание говорит о том что кто-то здесь все-таки есть. Миг и вот мрак стремительно отступает, вырисовывая контуры новой картины. Двое. Он и она. Лежат на кровати, крепко обнявшись, словно боясь потерять друг друга. Два человека. Два любящих человека, разделенных на долгий срок беспощадной волей войны. Они наслаждаются близостью и наверное мечтают о том что бы этот миг длился вечно, но увы суровая реальность ломала крылья и куда более возвышенным душевным порывам чем эта. Их радость от воссоединения не имела границ и они на время забыли о пришедших в их дом невзгодах. Понятно, что подобное "любовное" беспамятство долго длиться не могло и каждый из них мыслями то и дело возвращается к своим насущным проблемам.

— А ты когда уезжаешь? — она первой решилась задать свой, видимо самый важный, вопрос — Надолго сюда или у нас еще будет время побыть вместе?

— К сожалению всего на два дня, а точнее уже на один. Послезавтра утром, я должен буду вернуться обратно. Так что Нинка, недолго мы побудем вместе. И ни чего тут не поделаешь. Нынче каждый солдат на счету. Да и эту побывку я вырвал у командира едва ли не с боем. Даже пришлось немного приврать. Сказал ему, что ты почти на сносях, чтобы отпустил — с усмешкой сказал Володя, а потом попросил ее рассказать о новой работе и о новостях города. Увы, но фальшивая бодрость в голосе и напускная веселость очень плохо скрывали безграничную усталость, этого с виду крепкого, мужчины. Он явно желал услышать в ответ что-нибудь хорошее, но увы, сказать Нине было нечего. Она молчала несколько минут и так ни чего и не придумав, слабо помотала головой.

— От грустного нынче ни куда не деться и ты об этом знаешь куда лучше меня. В городе? Немцы взорвали все железные дороги, из-за чего голодное лето незаметно перешло в еще более голодную и очень холодную осень. Есть хочется постоянно и даже надбавки за тяжелую работу не помогают. Очередное сокращение пищевых пайков стало смертельным приговором для многих ленинградцев. Даже надбавки за работу уже не спасают. Если военные не наладят нормальные поставки еды, то боюсь зимой будет очень тяжело. На работе? Ну там тоже ни чего хорошего. Как я уже тебе писала, из Луги нас эвакуировали и теперь я, по настоянию Светки Маховой, устроилась в "Электроаппарат". Там до войны электростанций делали, ну а теперь мы с девчатами там противотанковые мины собираем. Работа не хитрая, но тяжелая, ведь каждая такая болванка килограммов двадцать, наверное, весит. За день бывает натаскаешься... Эээхх. Пока все хорошо, но боюсь как бы эта работа не сказалась на ребенке — шершавые мужские руки с невероятной нежностью погладили, пока еще практически не изменившийся, живот.

— А может через пару месяцев уйдешь оттуда? — с надеждой в голосе спросил он — Мне тоже кажется, что тебе лучше не перенапрягаться. На счет еды не беспокойся. Я иногда буду присылать сухие армейские пайки. Да и Светка с Лидой, думаю, тебе тоже подсобят если что. Подумай! Ведь и тебе от этого легче станет, да и для меня, в бою, лишний повод для волнений — мужчина притянул женщину к себе и обнял словно пытаясь защитить ее от всех невзгод этого мира. И так, через несколько минут и заснул, забывшись тревожным рваным сном. А по-другому спать он уже и отвык.

* * *

Нинка! Да что ж ты такая упрямая. Пятый месяц уже. Скоро живот мешать ходить будет, а все рвешься ворочать эти тяжеленные железяки. Не жалеешь себя, тогда подумай хотя бы о ребенке, ведь он то ни в чем не виноват — громко разорялась возмущенная Светлана не обращая внимание на бредущих, после тяжелого трудового дня, вечерних прохожих. Упомянутая Нинка не мешала подруге высказывать свое мнение. Она молча шла рядом изредка останавливаясь и подбирая с земли и складывая в карман фашистские листовки с очередным предложением о сдаче. Шагающая третьей Лида на этот раз была очень задумчива и видимо не собиралась поддерживать ни одну из сторон.

— Раз не хочешь возражать, так хотя бы объясни почему упрямишься? Может я просто чего-то не знаю? — в очередной уже раз спросила у Нины подруга, но та на это лишь пожала плечами, не видя причины для такого сильного беспокойства.

— Да что ж ты взбеленилась Светка. Уйду я, уйду. Поработаю еще с месяц, на благо родины, а потом и о ребенке настанет пора позаботиться. Да и Володьку волновать лишний раз не хочется. Ему на передовой и так нелегко приходится, так что нечего ему на шею еще и свои проблемы вешать. Так что не волнуйтесь так за меня девчонки. Скоро я уйду с этой работы, обещаю — закончив говорить она присела на корточки подбирая с земли очередной плод труда немецких пропагандистов, и не замечая исказившегося от бури эмоций, лица своей подруги. Та явно была готова высказать Нине что-то крайне нелицеприятное, но ценой огромных усилий она все-таки смогла удержаться.

— Ты уже третью неделю то же самое говоришь, так что и новому твоему обещанию веры нет. Не знаю что будет дальше, но мне по чему-то кажется, что это ни чем хорошим не кончится. Но думать об этом страшно, а вдруг сбудется — шумная женщина наконец-то выдохлась. Плечи ее устало поникли и еще одним угрюмым и усталым лицом на улице стало больше.

— А знаешь — печально вздохнув сказала, после нескольких минут молчания, Света — За тебя волнуется не только Володька. Мы с Лидкой тоже себе места не находим от переживаний. Поэтому, рас себя решила не беречь "за ради отечества" и ребенка тоже не жалеешь, так хоть над нами, подругами своими сжалься. Ведь сердце кровью обливается, глядя на твои мучения. Сухие пайки Володька тебе присылал, так что еда есть, ну а если хватать не будет, то мы поделимся. Враг конечно наступает, но труд одной беременной бабы точно не станет большим подспорьем в обороне города. Мне кажется от твоего ухода всем станет лишь легче. Тем более, все равно последнее время от тебя на заводе все меньше и меньше проку — видимо этот аргумент у Светланы был самым веским, но в то же время и последним, по этому она, последовав примеру Лиды тоже угрюмо и задумчиво опустила голову, устав что-то доказывать этой упрямице.

Закатное осеннее солнце своим тусклым светом возвещало об окончание этого длинного и крайне тяжелого трудового дня. Три уставших, понуривших головы женщины молча брели по улочкам Ленинграда в направлении своего родного общежития. Откуда-то из далека доносились приглушенные расстоянием звуки боя. Это уже было вполне привычным аккомпанементом, ленивому шуму, клонящегося ко сну города. Редко кто обращал на этот далекий шум внимание, ведь все уже просто привыкли и устали бояться и их скорее испугает полная тишина, чем очередной далекий раскат артиллерийского удара. Они шли не спеша и каждая думала о чем-то своем. И лишь неожиданное затишье после долгой канонады заставило вернуться их к реальности. Первой видимо пришла в себя Лида. Она уже привычно чуть приостановилась, ожидая пока Нина присядет и подберет очередную бумажку.

— А зачем ты собираешь листовки? — все-таки не выдержала и полюбопытствовала она — Зачем тебе нужна эта бесполезная макулатура? Все равно от нее ни какого проку.

— Ни скажи — возразила на этот упрек Нина. — Немецкие "речуги" — она потрясла вытащенной из кармана пачкой листов — Отлично разжигают не только патриотический огонь в арийских сердцах, но и в обычном костре неплохо себя показывают. Судя по холодному лету и промозглой осени, зима от них вряд ли отстанет и будет очень лютой. И как я понимаю, отопление в городе работать то же не будет. Так что нам придется из закромов доставать старые буржуйки и топить их дровами. Поэтому тем что может хорошо гореть лучше начинать разживаться уже сейчас, так как зимой, скорее всего, будет не до этого. Так что, вместо того чтобы ругать, могли бы мне и помочь — пачка листовок вновь отправилась в карман а вслед за ними направилась еще парочка только что подобранных бумажек. Устыженные подобной отповедью, подруги вновь потупили взоры, осознавая всю очевидность Нининых слов. Они корили себя за подобную недальновидность, ведь не хуже Нины знали что немецкая авиация еще пару месяцев назад разбомбила главную Ленинградскую котельную. Они знали об этом, но даже и не подумали о будущей проблеме. Но самым обидным для подруг было то, что об этом им напомнила та, кого они считали самой непутевой из своей троицы. Ни о какой обиде конечно не шло и речи. Нину в пору было похвалить, за такую предусмотрительность.

Хоть на дворе и была середина осени, холодные ветра с севера уже медленно но верно начинали подбираться к городу. Так что время для подготовки и впрямь требовалось. Да и идея женщины на счет листовок тоже была не лишена логики. Всем уже опротивевшие бумажки, беспорядочно валяющиеся по улицам и впрямь могли отлично сгодиться для растопки. Только вот помочь в сборе "Макулатуры" подруги не успели. Увлеченные спорами женщины не заметили как пришли к общежитию.

Из далека уже виднелась лестница парадного входа, к которой залихватски подкатил мотоцикл. С него спрыгнул молоденький паренек с нашивками лейтенанта. Он поначалу порывался рвануть вверх по ступенькам, но увидев приближающуюся к нему троицу, резко остановился. Дождавшись когда они к нему подойдут, солдатик лучезарно улыбнулся, слегка склонил голову в приветствии и только после этого заговорил.

— Здравствуйте дамы! Вы проживаете в этом доме? — полюбопытствовал он.

— Да — первой успела ответить бойкая Светлана. — А зачем спрашиваете?

— О! Отлично! — словно не заметив последних слов девушки воскликнул парень — Значит вы скорее всего знакомы с некой Ниной Котовой, в девичестве Давыдовой — скорее утвердительно чем вопросительно сказал молодой человек.

— Это я — подалась вперед вышеозначенная женщина — Вы что-то хотели? — реакция парня на эти слова оказалась довольно странной. Его лучезарная улыбка мигом слетела с лица и выражение радушия сменилось на скорбную маску. Видимо Нина уже догадалась, что услышит дальше. Это было видно по тому, как она резко побледнела и задержала дыхание. Рука девушки метнулась вверх, дабы прикрыть искаженный в гримасе ужаса рот. Она ждала этих роковых слов, с замиранием сердца, со страхом в широко распахнутых глазах, но солдат медлил. Он потянулся к висевшей на боку сумке и не глядя достал из нее большой туго набитый чем-то конверт. И прежде чем вручить его Нине торжественным тоном произнес речь.

— За заслуги перед отечеством и доблесть проявленную во время защиты нашего славного города, Ленинград. Лейтенант пехоты Владимир Котов награждается внеочередным званием капитана — тишина вокруг стояла гробовая и даже грохот боев вдали стал не заметен в данную секунду. Все ждали! Ждали последнего слова, недосказанного этим скорбным гонцом. Все ждали и вот он его произнес — Награждается посмертно — непослушные трясущиеся пальцы вцепились в конверт, словно в последнюю надежду. А вдруг там будет написано, что Володька жив, а это все лишь злая шутка молодого солдатика. А вдруг это все неправда. Может этот парень, что сейчас спешно уезжает вдаль на своем новеньком мотоцикле, соврал. Может... Ноги Нины подкосились и она убитая горем, тихо осела на землю. Руки комкали конверт, постоянно натыкаясь на что-то железное и порою острое. Слезы катились по лицу неостановимым потоком, а глаза невидяще смотрели куда-то в даль. Ошарашенные подобным известием подруги не сразу опомнились, ну а когда все же пришли в себя, то сразу же начали тормошить и окликать свою подругу. На крыльце на это зрелище, словно стервятники, начали слетаться любопытствующие. Слышались вопросы "— Да что? Да как?", но Света с Лидой на них не реагировали. Они пытались докричаться, сквозь людской гомон и пелену забытья, до далекого сознания сидящей на выщербленном бетоне женщины. Увы, но этим они ничего не добились и лишь спустя несколько минут после того как вдали затерялся шум мотоцикла, Нина моргнула наконец-то приходя в себя. Она Молча, ни говоря ни слова, поднялась с земли и медленно побрела вперед, вверх по лестнице. Ни чего не понимающие люди расступались перед ней, недоуменно глядя в след. Столь же ошарашенные подруги тоже решили не задерживаться здесь и решительно последовали за Ниной почти до ее комнаты. Не доходя до своей двери нескольких метров она все же остановилась и опустив голову, глядя куда-то в пол, едва слышно заговорила.

— Извините девчонки! Я вновь и вновь заставляю вас за себя волноваться! — резко поднятая ладонь остановила попытавшуюся возразить Свету — Извините дорогие мои. Но вам придется еще немного потерпеть. Ребенок сейчас важнее всего, поэтому я не уйду с завода и поработаю еще некоторое время — ни чего не понимающие женщины молча и не зная, что сказать смотрели на свою подругу. — Еще немного придется поработать — с понятной печалью на лице повторила Нина, после чего она резко развернулась и быстро влетела в свою комнату, скрывая начавшие литься из глаз слезы. Ей хотелось побыть одной.

* * *

— Последнее время Нинка была сама не своя. Хотя, не мудрено. После такого то известия — молчаливая Лида лишь печально покачала головой, соглашаясь со своей подругой. То роковое письмо наделало немало шума по всему общежитию. Теперь на бедную девушку нет-нет да и бросают сочувственные взгляды.

— Кстати! — вспомнила Света — Я так и не узнала что было в том злосчастном конверте, ведь она с ним почти и не расставалась с тех пор — конечно обсуждать подругу за глаза было не очень хорошо, но любопытство ее все равно сильнее, поэтому она решила расспросить об этом подругу. Лида же, в свою очередь, отвечать на эти расспросы не спешила и продолжала быстро идти в направлении общежития. Закончился очередной, тяжелый трудовой день и видимо она хотела поскорее очутиться в относительном тепле своей квартирки.

— Ну чего молчишь? — все-таки не вытерпела ожидания Света — Если ни чего не знаешь так и сказала бы, а не играла в молчанку!

— Не хочу сплетничать за ее спиной. Ну а если и впрямь любопытство заело, могла бы спросить об этом у самой Нины напрямую, как это сделала я — спокойно ответила Лида, не обращая внимание на негодование Светы и не дав подруге возможности разразиться возмущенной речью или очередным потоком вопросов, продолжила словно ни в чем не бывало — Если бы так и сделала, то узнала, что в том послании было всего несколько вещей. Письмо-оповещение, в котором говорилось, что Володька погиб в бою и был похоронен в одной из спешно организованных братских могил. Еще там указаны примерные координаты захоронения. Ну а в конце несколько слов соболезнования. Там лежала медаль, приказ о награждении и возведении во внеочередное звание посмертно. А еще в конверте было... Володькино обручальное кольцо — закончив перечисление Лида зачем-то пожала плечами, словно сомневаясь в надежности своей памяти.

— Ну вроде бы и все. По крайней мере, я ни чего больше не могу припомнить. Ну а если я все-таки не удовлетворила твое любопытство, сходи сама к Нинке да и спроси у нее на прямую. Думаю она не откажет тебе.

— А вот возьму и спрошу! Ты змеюка корыстная могла и утаить что-нибудь важное. А с моим любопытством лучше шутки не шутить, не ровен час обидится. Кто его знает, что тогда будет — отшутилась Нина и вот уже по одной из угрюмых Ленинградских улиц разносится, непривычный в последнее время, заливистый женский смех.

— Да. И правда нужно проведать нашу злостную тунеядку. Ведь второй день уже как безработная. Она просто обязана поделиться своими ощущениями — продолжала веселиться неугомонная Светлана. Только вот холодный голос вернувшейся к своему обычному состоянию Лиды сбил всю радость, словно ушат ледяной воды на голову.

— Какие у нее еще могут быть ощущения, кроме плохих. Вспомни только, как долго мы ее пытались вытолкать взашей с этой работы. Больше месяца! И что-то я сомневаюсь, что это был обычный каприз беременной женщины. Сдается мне что она пыталась просто забыться в работе. Старалась не оставлять себе ни единой свободной минуты на переживания. Да ведь она даже после увольнения не сидит на месте, бегает туда сюда, суетится, что-то пытается делать. Мы ее даже вчера вечером не застали, вновь куда-то усвистала и даже записки не оставила — Света на некоторое время замолчала словно что-то обдумывая. Потом горько вздохнула и все же продолжила.

— Нет, без работы ей ничуть не сладко. Своими упреками мы заставили Нину остаться наедине со своим горем. Нам было не досуг думать о ее чувствах. Мы словно куры-наседки пеклись лишь о ребенке и совсем позабыли о ней самой, всей этой суетой медленно но верно загоняя ее в могилу. Не знаю что у нее сейчас творится в голове, но мне кажется что ни чего хорошего. Столько потрясений разом мало кто сможет выдержать без последствий и я сильно сомневаюсь в стойкости нашей Нинки.

— Подожди, подожди — потребовала до сих пор молчавшая Лида. — Опять ты беду кличешь. Да от твоих слов пользы даже меньше чем от твоего же любопытства. Может толком скажешь, что нам с этим делать? Мол "Так вот и так. Чтобы помочь нашей Ниночке нужно то-то и то-то". Объясни что делать, а не морочь мне голову всякими мрачными глупостями — возмущенная женщина заступила своей подруге дорогу, всем своим видом давая понять, что ни сойдет с этого места, пока не услышит от нее хоть какой-то ответ. Свете волей-неволей пришлось остановиться и посмотреть на разозлившуюся Лиду, но взглянув в ее возмущенно прищуренные глаза тут же отвернулась, не выдержав этого упрямого и тяжелого взгляда.

— Если откроешь глаза, то поймешь что это не глупости, а печальная правда. Ну а на счет Нины... Могу сказать лишь одно. Наедине со своим горем ее оставлять точно нельзя. Нужно как можно больше времени проводить с нею. И это, на мой взгляд, куда лучше чем стоять на пороге дома и без причины собачиться друг с другом — на этот раз пришлось пристыжено отвернуться уже Лиде. Правда длилось это неловкое молчание не очень долго. Прошло не более десятка секунд, как она вновь вскинулась оглядываясь по сторонам. В горячке спора женщина не заметила как и впрямь оказалась около общежития.

— Да, тут ты права. Оставлять Нину надолго одну точно нельзя. Так что давай поспешим, пока она опять куда-нибудь не убежала — с этим они обе согласились, после чего, отбросив прошлые разногласия и раздражение, будто маленькие девчонки, наперегонки побежали вверх по мраморным ступеням общежития. Они обе давно устали бояться и эти мгновения бесшабашного детского веселья были для них лучше любых правильных слов или лекарств.

* * *

К сожалению, как бы они не спешили, застать Нину дома у них не получилось. Ни на их этаже, ни в своей комнате ее увы не оказалась. Находясь в некотором замешательстве, девушки сразу даже и не сообразили, что делать дальше. Так и стояли недвижимо на общей кухне, не решаясь нарушить повисшую тишину.

— Хмм... — как-то нерешительно прочистила горло Света. — Может у кого-нибудь спросим, куда она могла пропасть. Людей ходит много, авось кто и слышал краем уха, куда собиралась уходить наша "мамаша" — интонация в этом предложении была скорее вопросительная чем утвердительная, а легкая дрожь в голосе намекала на стремительно нарастающее беспокойство.

— Хорошая идея, пошли поспрашиваем — поспешила согласиться Лида, напустив в голос побольше бодрости чтобы успокоить свою подругу — А вон кстати и первый кандидат для нашего допроса. Сама к нам идет, может после нее даже искать никого не придется — по знакомым шаркающим шагам доносившимся из коридора, можно было и впрямь понять что на кухню идет их соседка. Несколько секунд ожидания и вот в помещении появляется новое действующее лицо. Точнее потрепанная годами и побитая жизнью старушка. Температура в здании не многим отличалась от уличной, но даже с учетом этого, она была одета крайне добротно. Тяжелая шуба пригибает под своей тяжестью и от этого она кажется слегка сгорбленной. Шерстяной платок укутал голову скрыв в придачу и большую часть лица. Из под него выглядывают лишь, длинный, тонкий нос и глаза. Глаза явственно выбивающиеся из остального образа старой и немощной старушки. Они были... живыми, цепкими и очень любопытными.

— Здравствуйте Инна Эдуардовна — первой сориентировалась Лида — Давно не виделись, почитай уж с прошлой недели. Прошла спина? Прогуляться немного решили? — завела подобие приличной беседы она.

— И тебе не хворать Лидочка — краткий молчаливый кивок-приветствие Свете — Выздоровела уже давно. Ну а не виделись мы по тому что это вы молодые все куда-то бежите, торопитесь, ну а я хожу медленно по этому наши пути и пересекаются не часто. Вот сейчас остановились, задумались о каких-то своих делах, тут-то я вас и нагнала. Стоите небось гадаете куда ускакала ваша подружка, да только вряд ли что-то дельное надумаете — слишком правильно Инна Эдуардовна описала ситуацию, оттого и не было смысла возражать или пытаться что-то доказывать.

— Да, вы как всегда правы. Дома мы Нину не нашли, вот и решили поспрашивать у соседей, где она может быть.

— Здравая идея — покивала старушка — Спрашивайте. Отвечу как на духу — подобный поворот немного озадачил обеих подруг, но удивляться было некогда.

— Вы знаете где сейчас Нина? — слегка робея перед этой немолодой женщиной, задала вопрос Света.

— Не имею ни малейшего понятия — категоричность ответа не очень обнадежила, хотя продолжение оказалось куда интереснее — Убегая во второй раз она не ответила мне куда направляется! Сначала она бегала на рынок, к этим чертовым кровососам-спекулянтам — по грозному тону Старушки можно было предположить, что поступок Нины ей очень не понравился. Об этом можно было судить по тому, как она нахмурила брови — Я случайно перехватила эту дуреху когда она направлялась к выходу из общежития. Очень напряженная и в то же время решительная. Столь странное сочетание привлекло мое внимание и я сразу решила ее порасспросить... — последнее слово прозвучало скорее как "допрос" и девушки почему-то подумали что Инна Эдуардовна далеко не понаслышке знает что это такое.

— Оказалось что она решила продать некоторые вещи на рынке, а точнее обменять их на еду. В принципе здесь нет ни чего плохого. Времена наступили тяжелые поэтому все выживают как могут. Но вот когда я узнала что именно она собиралась продать, то очень сильно разозлилась — нахмуренные брови, зло прищуренные глаза, крепко сжатый сухой кулачок — все это выдавало сильнейшее негодование и злость старушки — Одной, да еще и с животом, ей теперь конечно трудно... Вот только все это не дает ей права глумиться над смертью и памятью Владимира. Эта дура собралась продать обручальные кольца и мужнюю медаль. Ту самую медаль, которую Владимир получил, с честью защищая наш город. И это та самая медаль за обладание которой он честно, в бою, отдал свою жизнь — голос женщины вибрировал от едва сдерживаемой и ищущей выхода злости. Только далеко она ходить не стала и ударила кулаком по ближайшему столу. Кулачек ее был сухим и маленьким, оттого и шума особого от этого не случилось. Скорее всего она отбила руку, вот только, ни чем не показав этого, старушка продолжила высказывать подругам свое негодование.

— Я пыталась отнять у нее медаль, но ни чего не вышло — Как ни в чем небывало продолжила Инна Эдуардовна пряча руку обратно в складки тяжелой шубы — Я пыталась ее устыдить, но и это не помогло. Решимости, а может и просто упрямства, вашей Нинке было не занимать. Так и убежала, глупая, даже меня не дослушав — грустный короткий смешок послышался откуда-то из глубин платка, после чего женщина печально добавила — Надеюсь лишь на то, что она делает это все лишь ради ребенка. Только вот... мне в это, почему-то, уже и не верится — и без того сгорбленная старушка согнулась под тяжестью печали лишь еще сильнее. В каждом движение, в каждом вздохе, в каждой черточке лица, явственно читалась печаль.

— Но почему?! — все-таки не выдержав, с негодованием воскликнула вспыльчивая Светлана — Почему вы так думаете? Нинка конечно непутевая, но я думаю что матерью она будет хорошей — девушка и впрямь верила в это. Только вот простыми заверениями Инну Эдуардовну было не переубедить. Видимо ее немалый жизненный опыт говорил совсем о другом.

— Она вернулась обратно без колец и с пустыми руками. А самое плохое что Нина была этим довольна — увы на это подругам ответить было нечем. Конечно еще была слабая надежда на то что она сходит за покупками позже или ей их принесут прямо домой, но только верилось в это с превеликим трудом — Я попыталась ее перехватить и опять поговорить, но так у меня ничего и не вышло. Не догнала. Перекрикиваться через дверь я не стала и решила подождать ее выхода или вас. Вот только пока ждала несколько раз отходила погреться, ну и пока ходила, опять упустила эту стрекозу. Так спешила, что даже дверь за собой не закрыла и вот... записку вам еще у порога оставила.

"Письмо в нашем тайнике. Света должна помнить" — прочитали девушки написанное карандашом, поперек немецкой листовки. А когда Света сказала что поняла о чем идет речь, Инна Эдуардовна сразу потребовала показать ей письмо. И ни кто из них двоих даже и не подумал, что ей можно отказать, так как тон ее просьбы был скорее похож на приказной.

Найти тайник не составило особого труда. Как могут две женщины забыть где находится то место где они раньше изредка прятали деньги от своих мужей. Две пары внимательных глаз следили за тем как Света, нервно дрожа, достает из одной из трубок каретки старой железной кровати, туго свернутый лист бумаги. И опять же, это была немецкая листовка, только вот почерк на этот раз был более убористым и ровным. Хотя написано там было не очень много, всего несколько коротких строк.

"Лида, Света. Пожалуйста не волнуйтесь. Вы были правы, когда говорили что ребенок это самое важное что есть в моей жизни и что о нем нужно позаботиться. Поэтому я ухожу. Но вы не беспокойтесь. Со мной все точно будет в порядке! Прощайте! И не судите строго!" Нина.

Ни кому не нужно было разъяснять смысл написанных слов. Все все поняли и так.

— Продажная тварь! — прошипела грозная старушка — Решила стать немецкой подстилкой! Коли бы знала куда она собирается, то сама, взяла бы страшный грех на душу и придушила эту изменницу — громкий хлопок дверью и ставшие приглушенными ругательства, ознаменовали уход Инны Эдуардовны, после чего в маленькой, холодной комнатке общежития остались лишь двое.

Света лежала на кровати свернувшись клубочком и тихо плакала, притянув колени к лицу. Редкий металлический скрип пружин перемежался со всхлипами девушки, наполняя комнату скорбью. Ну а Лида как всегда была молчалива и задумчива. Она стояла у окна и всматривалась куда-то вдаль, но на вряд ли она что-то видела, полностью поглощенная какими-то мыслями. Прошло не менее десяти минут, прежде чем она смогла вернуть свое блуждающее сознание обратно в общежитие. И еще столько же понадобилось, на то что бы решиться нарушить затянувшуюся паузу.

— Я думаю... что Ленинград сейчас не самое лучшее место для жизни молодой матери с грудным ребенком на руках. Ну а если в ближайшее время положение не выправится, то этот город станет плохим местом для жизни всех людей, без исключения. Ждать помощи из Москвы бессмысленно, там положение немногим лучше нашего. Да и в чудо скорой победы над фашизмом верить нет смысла. Все чудеса исчезли еще в начале войны, погибли вместе с теми, кто мог в них верить — Лида сделала глубокий вздох словно перед прыжком в воду. Света наоборот кажется и вовсе перестала дышать — Как это не грустно говорить, но уйдя от нас, Нина скорее всего спасла жизнь себе и своему ребенку — Высказав эту, наверняка крамольную мысль, Лида вновь притихла, на этот раз видимо окончательно. Она высказала свое мнение, после чего развернулась и спешно вышла из растерявшей своих хозяев, комнаты. Лена же продолжала неподвижно лежать на кровати, а глаза ее смотрели на то место, где только что стояла ее подруга.

— Это была единственная возможность спасти ребенка и себя — тихо повторила слова подруги девушка, скорее пытаясь убедить себя, чем утверждая это с полной уверенностью — Единственная возможность...

* * *

Той ночью многие солдаты смогли видеть из далека медленно бредущую через поля, хрупкую девушку в белых одеждах. Некоторые наверное подумали, что это сама смерть снизошла на обагренную кровью землю, чтобы собрать свою немалую жатву. Кто-то решил что это шалит нечисть, смущая умы обычных советских солдат. Ну а большинство вообще ни о чем не думали, просто отворачивались и пытались забыться нервным, рваным, сном.

О чем думала в тот момент сама Нина, не было неизвестно ни кому. Она брела вперед не обращая внимания ни на сильный холод ни на пронизывающий ветер. И даже то что ее одежда не совсем подходила погоде, девушку то же не очень заботило. Она поставила перед собой цель, которой стремилась достичь всеми силами, а остальное для нее было уже не важно. Одну руку Нина прижимала к своему, изрядно увеличившемуся, животу, а в другой крепко, до боли в замерзших пальцах, сжимала немецкую листовку, плод творения канцелярии пропаганды великого рейха.

Она шла вперед не меняя направления, руководствуясь указаниями полученными от одного скользкого мужичка в обмен на медаль мужа и глядя вдаль, в ту сторону где должна была располагаться одна из частей армии Германии. Иногда девушка замедляла шаг и опускала правую руку чуть ниже живота, дабы коснуться одной из завязок на поясе юбки, словно проверяя ее наличие, после чего вновь возвращаясь к своей привычной скорости. Ей предстоял довольно долгий путь, но она собиралась уже к восходу добраться до захваченной немецкой армией территории.

Цель толкала Нину вперед, подгоняя и порой даже заставляя переходить девушку на легкий бег. Ну а холодный ветер не препятствовал ей, скорее наоборот подталкивал в спину, будто бы помогая беглянке.

* * *

— Гер Гауптман! Рад вас приветствовать. Как я вижу вы уже проснулись?

— О! Франц, здравствуй. Да, я как раз умывался — произнес раздетый до пояса довольно пожилой сухощавый мужчина, обернувшись — Но ты что-то сегодня рано. Не могу припомнить, чтобы на сегодня было запланировано что-то важное — названный гауптманом, потер в задумчивости выбритый до синевы подбородок, пытаясь что-то припомнить — Нет на сегодня точно ни чего не запланировано — все-таки сделал вывод он — В чем же тогда дело Франц. случилось что-то серьезное? Или может русские решились на очередной контрудар?

— Нет, нет — поспешил заверить своего командира вошедший — Все Спокойно. Ни каких происшествий за последнюю ночь не отмечено. Враги не проявляли активности на этом направлении. Последние бои вымотали обе стороны и поэтому не стоит ждать от них каких-либо неожиданностей.

— Ну рас все так, то хорошо — перебил своего помощника Гауптман — Но все же, зачем ты пришел ко мне в такую рань. Думается мне, что все же что-то случилось. Давай Франц, рассказывай! — с явственным нетерпением в голосе попросил командир.

— Докладываю гер Штайберг. На территорию, занимаемую вашим подразделением, проникло постороннее лицо. Это была Русская женщина. При ней имелась листовка с пропагандой. Она шла не скрываясь, но при этом ее не смог отметить ни один из снайперских дозоров. Женщина появилась из неоткуда и направлялась точно в направление наших основных сил. Сопротивления при захвате оказано не было. Да она бы и не смогла что-то сделать. Измотанная долгой дорогой, хромая на одну ногу, видимо подвернула в пути, замерзшая до костей, да еще и беременная — последнее слово видимо переполнило чашу терпения Гауптмана, от чего он прошипел, словно змея которой отдавили хъвост.

— Что? Да как такое вообще возможно? — распалялся командир — Ты хочешь сказать, что хромая беременная баба, смогла обвести вокруг пальца наши дозоры и проникнуть на охраняемую территорию незамеченной? Ты это имеешь в виду? Да я же этих слепых шакалов под трибунал подведу. Да за такое их расстреляют без суда и следствия. Немыслимо! А если бы это был шпион или еще хуже — диверсант. Немыслимо! — по слогам повторил изумленный и одновременно взбешенный Гауптман — Так, ладно — постарался успокоиться он — Вы хотя бы попытались узнать как она это сделала, что бы заткнуть дыры в нашей обороне?

— Никак нет! Мне доложили, что пленница не понимала ни слова и лишь мотала головой. Среди конвоиров тоже не имелось переводчика, поэтому ее пришлось везти сразу же сюда, чтобы по скорее провести допрос.

— Ну и что удалось вызнать? — полюбопытствовал уже почти успокоившийся командир.

— Если честно, то ни чего. По приказу гер Криминальинспектора Унтерштурмфюрера Ивальго ее допрос был перенесен на более позднее время и будет оно проходить в его палатке, примерно через двадцать минут. Я собственно и зашел к вам, чтобы пригласить по присутствовать на этом мероприятие — услышав подобное, Гауптман сразу же забыл о прошлом негодование и столь же яростно переключился на новый объект. По палатке разнеслось громкое шипение. Франц даже немного попятился при виде того как его начальник, зло смотрит по сторонам в поиске объекта вымещения злости.

— Как же я ненавижу этого выскочку. Вылизал кому-то ботинки и умудрился вылезти в офицеры. Щенок! Теперь считает себя здесь самым главным и лезет со своим мнением в каждую "щель". ОХ, кто бы знал, как я его ненавижу. Всего два месяца с нами, но выпил из меня столько крови, сколько не под силу даже тысяче безмозглых комаров — маленький складной столик, бывший единственным элементом спартанского интерьера, пролетел около метра, прежде чем ударился о прочную брезентовую стенку палатки. Стоящий по близости графин к счастью не пострадал от вспышки ярости хозяина помещения. Видимо обозрев дело рук своих, Гауптман, осознал неприемлемость своего поступка, тем более совершенного в присутствие подчиненного. Обер-лейтенант дернулся вновь по направлению выхода, когда его командир подхватил с земли и графин, но с облегчением выдохнул когда содержимое сосуда выплеснулось на голову Гауптмана. Приняв столь необычный холодный душ, он наконец-то вернул трезвость своему усталому разуму.

— Ладно! Можешь считать, что выполнил приказ. Я скоро прибуду. Только оденусь, приведу себя в порядок и сразу же приду на этот допрос. Не начинайте без меня.

* * *

Когда гер Гауптман вошел в палатку к господину Ивальго, допрос уже шел полным ходом. Видимо молодому Криминальинспектору очень не терпелось применить полученные в академии знания на практике. И взялся он за свое дело очень рьяно. На лице довольно привлекательной молодой женщины уже красовалось несколько красных пятен от недавних побоев. Он так сильно увлекся экзекуцией, что даже не заметил как в помещении появилось еще одно действующее лицо. Причем действующее крайне оперативно. Пошедшая на новый замах рука Унтерштурмфюрера была перехвачена на излете, почти у самого лица девушки.

— Вы что себе позволяете гер Штайберг!? — прокричал гестаповец, видимо от неожиданности переходя на визг.

— А вы не пробовали спрашивать? — не обращая внимания на громкие возмущения, вопросил Гауптман — Порой люди идут на сотрудничество добровольно. Или вы об этом не знали из-за неопытности? — твердый и уверенный взгляд старого офицера скрестился со столь же непоколебимым и самоуверенным взором полицейского.

— Не следует учить, низкородной дворняге вроде вас, меня правилам ведения допроса — высокомерно, словно выплевывая слова, прошипел этот парень выдергивая руку из цепкого захвата Гауптмана.

— Порой старая, верная дворняга оказывается, куда полезнее для хозяина чем чистопородный кастрированный щенок — спокойно и задумчиво сказал военный офицер, делая вид что не заметил оскорбления. После чего повернулся к девушке, игнорируя фонтанирующего негодованием выскочку и обращаясь к девушке на относительно чистом, русском языке.

— Позвольте поинтересоваться вашим именем — реакция ее на подобное обращение была очень странной. Скорее всего, она просто не ожидала, что немецкий офицер будет разговаривать с ней на ее родном языке, игнорируя, присутствующего здесь, переводчика. В глазах женщины внезапный испуг сменился удивлением, а затем на его место пришла решимость.

— Нина Григорьевна Котова — четко словно делая доклад ответила она глядя лишь на господина Штайберга.

— Что вы делаете на подконтрольной Германии территории — решив что диалог завязался продолжил спрашивать он. Только на этот раз странная женщина не ответила, а просто ткнула в бумажку, которую держал в левой руке конвоирующий ее солдат. Не требовалось особого ума, что бы понять, что эта та самая листовка, которая была у женщины во время ее задержания. Но Гауптман все же не поленился, выхватил у рядового "пропуск для дезертиров" и проштудировал его словно ища какой-то подвох. В принципе там не было ни чего особо важного. Очередная противосталинская пропаганда, призывающая к сдаче и обещающая перебежчикам нормальный прием и достойную работу в будущем.

— Вы шли сюда с целью перехода на нашу сторону? — в ответ лишь безразличное пожатие плечами. Но немного подумав, она все же заговорила.

— Мне неизвестно, победите вы в этой войне или нет, но думаю, что у вас мне с ребенком будет куда безопаснее. Труднее конечно, но все таки безопаснее.

— Довольно прямолинейно — удивленно сказал спрашивающий, невольно переходя на немецкий — Это откровение достойно уважения, как минимум за смелость и ...

— Ах ты тварь!!! — раздался из-за спины, вновь взлетевшей до визга, голос Унтерштурмфюрера — Да как ты смеешь сомневаться в победе великой Германии. Непростительно!

— Молчать! — внезапно гаркнул Гауптман заставив вздрогнуть всех находящихся в палатке людей и возможно даже тех кто находился рядом с нею — Соблюдайте субординацию господин Ивальго. Пока что здесь я старший по званию, так что проявите уважение и постарайтесь не перебивать меня, своими бессмысленными и вредящими делу высказываниями — голос военного офицера был арктически холоден и интонациями выражал все испытываемое презрение к своему оппоненту. Хотя, особого трепета или страха этот взбалмошный выскочка, увы не испытал.

— Да, это точно... Пока что вы здесь старший офицер. Радуйтесь. Но при этом ни на секунду не забывайте, что тайная полиция ни когда ни подчинялась армии. А вот обратное подчинение вполне возможно. Так что не мешайтесь и предоставьте мне возможность вести допрос. Моими методами — встретил нападки Гауптмана столь же качественным отпором молодой Унтерштурмфюрер. Он уже было шагнул вперед, пытаясь обойти, сверлящего его пристальным взглядом, господина Штайберга, но тот вновь преградил ему путь.

— Ладно. Я буду выполнять ваши приказы — подобное откровение потрясло всех и даже наверное саму причину спора, пусть даже она ни слова не понимала из разгоревшейся в палатке пикировки. Только вот шок быстро схлынул, когда Гауптман все же продолжил свое неоконченное высказывание — ... Буду подчиняться приказам, но только тогда когда вы станете равным мне по званию. Только вот я думаю, что это случится довольно нескоро. Какие бы у вас не были связи в высших кругах нашей империи, получить очередное звание без довольно длительного стажа работы не удастся ни как. Помните, что подчинение, лично Фюреру, дает ни только огромные привилегии, но и накладывает немалую ответственность и многие ограничения, игнорировать которые ни кому не позволено. Ну а пока на ваших плечах не появятся знаки отличия Гауптштурмфюрера — нарочито демонстративный, презрительный взгляд на погоны наглеца — Диктовать свои условия не смейте. И вмешиваться в мои служебные дела не пытайтесь, а лишь смотрите и набирайтесь опыта — по окончанию данного монолога об лицо гера Ивальго можно было наверное обжечься, на столько сильным был пыл его ярости. Только вот выплеснуть свою ненависть он не мог, так как осознавал правоту прозвучавших здесь слов. Поэтому Унтерштурмфюреру оставалось лишь отступить на время и начать обдумывать свой план мести. Гаупман в свою очередь поняв что ему больше ни что не мешает, повернулся обратно к перебежчице чтобы продолжить их, столь бесцеремонно прерванный, разговор. В ясных глазах женщины не было страха от увиденного, ей скорее все происходящее показалось непонятным и возможно даже любопытным. Не заострив на столь странном ее поведении особого внимания, мало ли о чем она может думать от пережитого шока, гер Штайберг все-таки задал следующий, можно даже сказать, самый насущный вопрос.

— Нина Григорьевна. Скажите пожалуйста, как вам удалось пройти не замеченной в глубь, захваченной нашей армией, территории — и вновь женщина ответила не сразу. Нет, она точно не пыталась что-то скрывать. По крайне выразительному лицу с легкостью можно было прочесть все обуревающие ее эмоции. На нем четко читалось огромное удивление, смешенное с непониманием. И вновь реакция Нины Гауптману показалась странной. Военный офицер невольно усомнился в чистоте своего произношения, но краткие переговоры с переводчиком отмели сомнения в ошибке. Поэтому он просто повторил свой вопрос, ожидая хоть какой-то реакции от их "гостьи".

— А что? Вы и впрямь меня не заметили? — с невероятной наивностью во взоре поинтересовалась она. При виде этой, не выросшей из детского возраста женщины, где-то в далеких глубинах души старого служаки всколыхнулась давно забытое тепло, но он, словно испугавшись этого непривычного чувства, постарался затолкать его обратно.

— Да. Вы прошли мимо наших дальних дозоров незамеченной. И более того, двигались точно по направлению к этой временной базе, да так словно знали где она находится. Извините конечно, но все это выглядит крайне подозрительно — подняв указательный палец вверх и выдержав многозначительную паузу, Гауптман повторил свой вопрос уже в третий раз, только теперь в слегка переиначенной форме.

— Как можете объяснить подобную точность действий? Что-то я очень сомневаюсь что это обусловлено вашей безграничной удачей, ну а других вариантов мне на ум не приходит — Гер Штайберг изображая добродушие и словно извиняясь за свое скудоумие, развел руками.

— Нууу... — не уверенно протянула та, словно собираясь с мыслями — Полгода назад я работала тут. Копала окопы и... Мне хорошо известны эти места. Чтобы не замерзнуть по пути, старалась укрываться от ветра и идти самым коротким путем. Ну а почему ваши дозорные меня не заметили, я не знаю. Может они просто ни туда смотрели?

— А как вы все-таки узнали точное направление к нашему временному месту дислокации. Это, как бы, секретная информация! — Гауптман наверное ждал от девушки очередного, полного наивности ответа, но на этот раз перебежчица его озадачила.

— Секретная? Разве? — и вновь мимика этой женщины подтвердила искренность ее не понимания — А я то думала что это многим известно. Ну или только спекулянтам — Нина ненадолго задумалась, но практически сразу решила говорить как есть и принялась сбивчиво объяснять — Я купила это знание у торговца на рынке. Лица под капюшоном плаща так и не разглядела. Я отдала ему несколько очень дорогих мне вещей и он подробно объяснил мне куда идти. И даже карту мне показывал с какими-то пометками, но я почти ничего в ней не поняла. Объяснял он очень уверенно, поэтому пришлось поверить его словам — Нина говорила об этом как о чем-то обыденном и наблюдая за мимикой собеседницы гер Штайберг, по своему немалому опыту, понимал, что она не врет. Даже не смотря на то, что по большей степени ее пояснения были похожи на полнейший бред. Непонятный незнакомец, разбрасывающийся секретной информацией направо и налево — это звучало словно начало какой-то глупой байки.

— Кстати! — вдруг встрепенулась она, словно вспомнив что-то важное, но при этом совершенно позабытое в этой суете — На счет того человека. Он... — недоговорив Нина заколебалась в неуверенности — Он...

— Ну же. Смелее. Вдруг это и впрямь окажется чем-то важным — подбодрил ее господин Штайберг.

— Он... Этот человек говорил с акцентом! Я так и не поняла каким, слишком он был слабым и невыразительным, но все же... Мне показалось что акцент был немецким — девушка, словно сказав какую-то глупость, слегка стушевалась — Точно не уверена. Я могла и спутать язык. Но акцент точно был и... По-моему он был похож на ваш — не очень уверенно добавила девушка и вновь было сложно не поверить ее словам.

Таинственный незнакомец наконец-то начал обретать свой образ, но все же этого было мало. Множество догадок вертелось в голове у старого офицера, но увы, ни одна не претендовала на звание, хоть сколь ни будь правдоподобной. Американский шпион застрявший в осажденном городе, Германский шпион отправленный в Ленинград с какой-то важной и секретной миссией или и вовсе солдат рейха решивший переметнуться на сторону врага — идей было не мало, только вот вычленить из них что-то важное, увы, не было возможности. Странная личность ни как не давала покоя Гауптману, поэтому, что бы отвлечься, он решил задать Нине еще один вопрос. На этот раз не очень важный и требующийся лишь для того что бы потянуть время.

— А вы бы не могли поведать нам о причине, заставившей вас сменить сторону? Что конкретно побудило вас на подобный шаг? — поняв что ее скорее всего больше не будут бить, девушка расслабилась и стала куда охотнее отвечать на вопросы офицера.

— Как вы наверное уже поняли, большой живот у меня не от переедания. С пропитанием, вашими стараниями, у нас в городе теперь худо и каждый выкручивается как может. Поле боя не очень хорошее места для появления новой жизни. Я же, как и любая мать, желаю своему ребенку лишь счастья. Желаю дать ему шанс выжить, вырасти, получить образование, стать членом общества в конце концов. Думаю это понятное желание для матери. Да и для себя не мешало бы найти место в этой жизни. Надеюсь написанное в листовке о работе это правда? — Нина посмотрела на Гауптмана, в ожидании ответа.

"— Конечно правда. Обязательно найдем вам работу!" — хотел сказать ей Штайберг... но увы не успел. Временно всеми позабытый Унтерштурмфюрер, тихо выслушивающий в сторонке объяснения переводчика, внезапно начал действовать.

— Ах ты тварь! — прокричал он на немецком срываясь на визг — Да как ты смеешь — Гауптман попытался перехватить впавшего в неистовое бешенство гестаповца, но к сожалению промахнулся. Миг и вот твердый носок военной форменной обуви впечатался точно в основание живота бедной женщины. Короткий, но при этом пронзительно громкий вскрик, словно сигнал сирены оглушает всех в палатке. Нину откинуло назад, но плотно зафиксированная, брезентовая стена палатки смогла остановить полет, а за одно и смягчила падение, не дав умножиться ее мучениям.

— Тварь! Великому рейху не нужен тот выродок, которого ты носишь под сердцем. Он русский, а значит бунтарь по крови. Вашему поганому роду всегда не хватало дисциплинированности. Из этого гнилого семени не может вырасти ни чего достойного, а в нашей великой стране нет места для бесполезного сорняка. Ну а ты тварь, достойна лишь работы маркитантки. Ни чего иного тебе доверить нельзя. Таким нехитрым способом ты сможешь вдохновлять солдат великого рейха на новые свершения. Ну а на счет ребенка не беспокойся. Я быстро вытравлю его из тебя, что бы ты как можно быстрее смогла приступить к своей новой работе — злой смех заполнил палатку, вызывая лишь отвращение у большинства присутствующих. Не обрывая своего веселья, Ивальго сделал шаг вперед, к стонущей, сжавшейся на полу женщине и его нога тут же пошла на замах для нового удара, вновь нацеленного ей в живот. К счастью на этот раз Гауптман не медлил и среагировал вовремя, после чего немного полетать пришлось уже самому Криминальинспектору. Мощный удар в челюсть сбил его с ног, только вот увы сознания не лишил.

— Как вы посмели поднять руку на офицера личной тайной полиции Фюрера? Вам что эта смазливая тварь глаза застила? Как можно верить в ее бредовые рассказы? Это же полная чушь! Или вам стало жалко ребенка? Это вражеское семя, стремящееся паразитировать на теле нашей непобедимой страны. Вы что решили предать Германию. Вы что решили встать на защиту нашего врага?

— Заткнись критин! — прошипел разъяренный только что услышанным Гауптман — Где здесь враг? — широкий жест рукой окинул всю палатку. — Я его не вижу. Или называешь врагом эту беззащитную и более того, беременную женщину? Ставя ее себе в противники, ты лишь делаешь себя посмешищем для всей нации. Ничтожеством недостойным звания офицера. Ты...

— Постойте — тихий голос, практически шепот, еле слышно прошелестел по палатке, но и этого хватило что бы все здесь присутствующие замолчали и обратили внимание на его источник — Господин, не ругайтесь из-за меня. Не стоит тратить ваше драгоценное время на подобную ерунду — все смотрели на нее, минуту назад, мучившеюся от страшной боли женщину. Нина сидела на земле, прижавшись спиной к брезентовой стене. Одна ее рука прижата к животу, за то место куда пришелся удар безумного гестаповца. Другая нервно теребит завязки на поясе юбки — Не стоит за меня беспокоиться. Это все равно бессмысленно — продолжала тихо говорить Нина, заставляя всех невольно прислушиваться — Ваш "друг" все равно не даст мне покоя и изведет ребенка. Больше нет необходимости защищать ни меня, ни мою честь, поверьте. Я все равно не собираюсь тут больше оставаться — безучастное лицо перебежчицы не выражало ни каких эмоций. Она говорила, будто бы констатируя какой-то непреложный факт.

— Но куда? Вот черт! Но зачем? Ни чего не понимаю! — Гауптман сплюнул с досады. Непонимание ситуации его всегда выводило из себя. Ну а эта ему была ни просто не понятна, она приводила его в настоящее замешательство — Постарайтесь объясниться госпожа Котова! — строгим непререкаемым голосом вопросил Штайберг — Вам же так неистово хотелось дать шанс своему ребенку и тут вы почему-то передумали. Почему вы говорите что уходите? На мой взгляд это сейчас невозможно. Во-первых, вас ни кто не отпустит. Ну а во-вторых, ваше состояние вряд ли позволит воплотить это желание в жизнь — все благорасположение старого вояки к этой наивной девушке, словно ледяным ветром выдуло. Он перестал быть добрым дядюшкой и превратился в жесткого волевого офицера.

— Это была лишь моя глупая мечта. Я надеялась что на немецкой чужбине найдутся хорошие люди, но ваш товарищ убедил меня в том что я ошибалась. Оказалось, что и в Германии мне нет места. Ну а на счет моего ухода... Неужто в армии "великого рейха" кому-то под силу удержать человека от перехода в иной мир? — взгляд девушки, выдавал ее презрение в отношение к присутствующим здесь людям и сбивал их с толку.

— Вы что, умираете? — не до конца поняв ситуацию, спросил конвоирующий девушку оберлейтенант Франц.

— Да. И не только я. Весь мир смердит словно гниющий труп. Каждый день гибнет огромное множество людей и еще несколько смертей станут лишь каплей в море — и вновь в глазах женщины лишь обжигающая злость и презрение — Ох, знали бы вы как сильно это железное "яйцо" натерло мне бедро, пока я шла сюда. Наверное до самого мяса. Но думаю что все это не зря. Целых три офицера разом! — Нина смахнула с лица слезы и хрипло рассмеялась, глядя на не осознающих угрозы людей. Все стояли неподвижно не в силах уловить сути происходящего. Лишь один Гауптман понял все сразу, но его стремительный прыжок в сторону Нины катастрофически запоздал. Тонкие побелевшие от напряжения девичьи пальцы резко дернули за одну из трех завязок, на поясе платья. Миг и вот уже виден голубой колпачок крышки взрывателя, привязанного к короткой веревке. Все знали что это значит и ни кому не нужно было ни чего разъяснять.

— Четыре секунды — подумал гер Штайберг, прежде чем обрушился всем своим весом на хрупкое тело женщины.

* * *

Одному человеку все же удалось покинуть палатку за мгновение до взрыва и им оказался ни кто иной как Унтерштурмфюрер Ивальго. Он словно "крыса", еще даже не разобравшись до конца в ситуации, инстинктивно почувствовав угрозу, поспешил удалиться от его источника на как можно большее расстояние. Только вот, даже столь обостренный нюх на опасность не смог спасти его. Неописуемый грохот, словно рев труб апокалипсиса, разнесся по погрязшему в утренней суете лагерю. Не смотря на толстый брезент и тело Гауптмана, некоторое количество осколков все же смогло вырваться из палатки на свободу, выискивая на лету мягкие, податливые тела немцев. Стоны и крики раненых смешивались с медленно затихающим эхом взрыва, создавая ужасную для человеческого слуха, но при этом всем уже давно привычную, какофонию звуков.

Воздушная волна раскидала всех находящихся поблизости людей, но Молодому Криминальинспектору досталось все же куда сильнее. Мощнейший удар в спину отбросил его вперед, словно деревянную марионетку с оборванными нитями, которую старый кукловод выбросил за ненадобностью. Конечности гестаповца, по окончанию полета, как и у гуттаперчевой куклы, были изогнуты под неестественными углами, порой бесстыдно обнажая бело-красные осколки костей. Но самым удивительным было то, что гер Ивальго был еще жив и до сих пор оставался в сознании. Его единственная целая, незнамо как оставшаяся невредимой рука старалась утянуть своего хозяина по дальше от эпицентра взрыва. Окровавленные пальцы слепо шарили по земле, цепляясь за любую неровность каменистой мерзлой почвы.

— А ты и правда очень похож на крысу или на таракана. Второе наверное даже точнее. Ведь ты так же выживаешь за счет других людей и борешься за свою никчемную и бесполезную жизнь до последнего — голос появившегося из неоткуда незнакомца был уверенным и очень властным. Его ни кто раньше не замечал, но при этом создавалось впечатление, что он всегда был здесь, где-то рядом, очень-очень близко, возможно даже за спиной.

— Да когда ж ты сдохнешь? Не надоело еще сопротивляться? — интересовался он у медленно ползущего, к неизвестной цели, Криминальинспектора. При каждом слове незнакомца, из-за поднятого воротника немецкой шинели вырывалось небольшое облачко горячего пара — Каким ловким и хитрым бы ты ни был, всегда помни — бег от смерти в любом случае и при любом раскладе обязательно закончится поражением! — Говоривший явно обращался к Ивальго, но тот, кажется, его просто не слышал. Хотя говорившему возможно и вовсе не нужны были слушатели — Ты для меня лишь бесполезный кусок мяса — широкий жест незнакомца охватил весь лагерь. Лагерь недвижимый и погруженный в полнейшую тишину. Все солдаты почему-то замерли на месте не в силах пошевельнуться и даже редкие, падающие с небес снежинки, зависли в воздухе.

— Все вы для меня лишь куски мяса. Ну а арийское происхождение, которым ты так кичился... — легкий тычок форменного сапога под ребра, продолжающего куда-то упорно ползти, Унтерштурмфюрера — ...возможно и позволяет тебе возвыситься над другими людьми, но только лишь в роли "элитной", филейной вырезки все того же мяса — слова говорившего были едкими словно серная кислота, но при этом в его голосе не было ни единого намека на злость. Лишь полнейшее, ледяное безразличие, приправленное небольшой капелькой нетерпения. — Зачем ты борешься? Кому ты нужен в этом мире? Да ни кому! Просто расслабься и сдохни наконец уже! — видимо ожидание начинало надоедать незнакомцу. Он порывисто поправил чуть съехавшую на бок, большую не по размеру каску. После чего скинул висевшую на плече винтовку и перехватил ее словно копье. Крепление для штык ножа было пусто, но это явно его не волновало. Миг и вот дуло Маузера 98, венчает длинное слегка изогнутое лезвие. Создавалось впечатление, будто оружие, каким-то мистическим образом, превратилось в странную, сюрреалистического вида, косу.

— Ты настолько заносчив и самовлюблен, раз считаешь, что имеешь право заставлять ждать саму "Смерть"! Будто тебе единственному было предначертано умереть именно в эту роковую минуту. Моего прихода ждут тысячи людей по всему миру. Людей куда более достойных чем ты. Прими это во внимание, устыдись и умри побыстрее. Не заставляй меня ждать! — едва различимое движение рукой и вот острие странной косы воткнулось в спину уже переставшего куда-либо ползти гестаповца. Рывок и необычное оружие разрезает человека от поясницы до затылка. Точнее должно было разрезать, но ран почему-то не появилось.

— Не заставляй меня ждать — вновь повторил тот кто именовал себя, ни как иначе как "Смертью", после чего произвел еще один короткий режущий удар, на этот раз по ноге. И опять ни какого результата, если не считать реакции со стороны все еще живого гестаповца. Видимо почувствовав чье-то близкое присутствие, Унтерштурмфюрер из последних сил попытался приподнять голову. Ему это удалось, пусть для этого и пришлось перевалиться на спину, только вот сомневаюсь что результат его порадовал. Гримасса ужаса исказила и без того не очень приятное, измазанное в крови и грязи лицо. Он несколько секунд смотрел на Жнеца, а затем его веки опустились, а тело, перестав сопротивляться, наконец-то обмякло.

А в следующее мгновение, яркая но при этом очень короткая вспышка света ознаменовала угасание одной жизни и переход в иное состояние бытия. И вот уже над бездыханным телом гера Ивальго, извиваясь и непрерывно меняя форму, колышется "нечто". Что-то большое и серовато дымчатое. Это "нечто" походило на длинную бесформенную закатную тень, только вот она почему-то не стелилась по земле, а тянулась в высь, к небу.

— Ну вот! А мог бы и не тянуть! Тогда бы мне не пришлось применять оружие и вытягивать из тебя волю к жизни. Но вы люди почему-то так цепляетесь за эту слабую оболочку и не хотите с ней ни за что расставаться. Даже после смерти. Ну а теперь-то осталось лишь самое легкое. Передать разум этого никчемного человека мирозданию. Хоть я и не понимаю, зачем ему нужен этот бесполезный клочок знаний. Да это и не важно — легкий взмах косой, словно элегантный мазок кисти великого художника, обрезает "тень" Унтерштурмфюрера у самого тела. Серовато дымчатое нечто, тут же начинает тянуть вверх, не смотря на его слабое и откровенно бесполезное сопротивление. По мере вознесения цвет "тени" изменялся, с каждым мгновением становясь светлее и одновременно прозрачнее. Миг и новая вспышка, на этот раз не такая яркая, ознаменовала окончательную гибель молодого и не по годам заносчивого гестаповца. В небе от него остались только маленькие, едва заметные, серебренные искры. Но и те на долго не задержались и стремительно растворились в воздухе.

— Красиво — коротко высказался незнакомец, наконец-то отрывая взгляд от неба, где в мерцающих серебренных вспышках догорали последние частички "души" гера Ивальго, после чего быстрыми шагами направился к развалившейся от взрыва палатке. Не доходя пары шагов он остановился и приложил ладонь, затянутую в теплую варежку, на грудь, к тому месту где у человека по обыкновению располагается сердце. После чего церемонно заговорил, пристально глядя прямо перед собой, на огромную бесформенную серую массу колышущуюся в воздухе.

— Ну что ж прекрасная леди, к вам у меня разговор особый. Все высказывания про "куски мяса" тоже не нужно принимать на свой счет. Поверьте, я искренне восхищаюсь вашей доблестью и несгибаемой решимостью. Нина, пожалуйста не думайте, что мне радостно от того что вы умерли. Каждая смерть для меня это лишь новая и очень нудная работа. Но редкие случаи подобные этому, привносят яркие краски в мои серые "трудовые" будни. Я рукоплещу той чести, с которой вы покинули этот мир. Все считают Котову Ирину предательницей и от этого ваш самоотверженный поступок становится лишь ценнее в моих глазах. Снимаю шляпу в восхищении подобной силы духа и нижайше приклоняю голову — конечно вышеозначенного головного убора у него не было, но он не особо смущаясь, сорвал вновь съехавшую на бок каску и словно прирожденный дворцовый шаркун помахал ею в нескольких сантиметрах над землей. Ну а выпрямившись, вновь надевать не стал, просто отбросил в сторону этот необычный головной убор, тем самым давая возможность наконец-то увидеть свое лицо.

Хотя лицом "это" назвать было довольно трудно. Две сквозные дыры, видимо выполнявшие роль глаз на в сгустке мрака в котором с трудом угадывался абрис головы, безразлично и холодно наблюдали за катящейся и громыхающей по камням каске. Зев рта представлял собою неровную, рваную щель, на все той же чернильной пустоте, в виде перевернутого "рогами" вверх полумесяца. Вероятно это была такая необычная улыбка. Только вот веселиться, видя подобный оскал в бездне тьмы, вряд ли кто захотел бы. Создавалось впечатление, что рядом с палаткой застыла не смерть, а пугало, созданное безумным крестьянином, решившее выйти по гулять и поискать себе новых жертв, так как все вороны от страха на его поле уже давно не залетают и даже своим пра-пра-правнукам туда летать строго настрого запретили. В общем, личико у "Смерти" было не из приятных. Хотя возможно так и должно было быть. Так сказать — должность обязывает. Перестав наблюдать за укатившейся куда-то каской, жнец вновь вернул свое внимание к палатке и к витающим над ней "душам".

— Ну что ж. Раз церемониями покончено и все почести и порицания розданы, наступает пора прощаться и с вами. Нина. Я навсегда запомню вас и буду надеяться, что в следующей жизни вы станете столь же мужественным и ярким человеком — еще один поклон, на этот раз в виде обычного уважительного кивка, после чего Смерть наконец-то берется за свою работу. Его оружие вновь изменилось окончательно став похожим на косу. Не инструмент обычного селянина, а прекрасное оружие достойное самого "Мрачного жнеца".

— Прощай — отведенное назад для размашистого удара оружие воссияло мрачным сероватым светом. А еще коса начала стремительно увеличиваться в размерах. И без того не маленькое оружие стало ну просто огромным, за секунды увеличившись в несколько раз. При этом на весе подобная метаморфоза, кажется, не отразилась. По крайней мере "Смерть" держал косу столь же легко и непринужденно. Да и движения эта "оглобля" особо не стесняла.

Резкое молниеносное движение. Коса рассекает воздух, примерно в метре над землей разом срезая, словно сноп зрелых колосьев, все, беспорядочно извивающиеся и дергающиеся, длинные тени. Которые в то же мгновение беспощадно начинает тянуть к небесам. Вон тени двух солдат, что стояли близ палатки. Неподалеку от них летит бедолага переводчик, случайно попавший под жернова войны. А вон Гер Гауптман вместе со своим адъютантом Обер-Лейтенантом Францем. Ну и конечно же неподалеку ото всех летела и Нина. Ее тень одиноко скользила к небесному своду, немного опережая всех остальных. А рядом с нею, еле различимо "возносилась" маленькая светлая тень. Это был не познавший тяготы жизни, ее еще не рожденный ребенок. Которого Нина хотела назвать "Аней", в память о своей, рано ушедшей из этого мира матери. Жнец смотрел на дело рук своих, сверкая сквозной дырой ничего незначащей улыбки. Наблюдал неотрывно за салютами серебряных искр и явно наслаждался этим зрелищем.

— А знаешь Нина? — ни к кому не обращаясь, неожиданно заговорил "Смерть. — На счет гранаты ты все же была не права. Я за нее затребовал вполне справедливую цену. Да и с акцентом ты угадала. Он и правда был немецким.

Конец Интерлюдии ӏ

Не знаю, чего хотел добиться Тень, но видимо его туманный шарик дал осечку. Моя потеря сознания была крайне короткой, наверное даже меньше одной секунды. Я за это время даже не успел упасть. Просто пошатнулся, сделал шаг и для устойчивости припал на одно колено. Помутневшее сознание стремительно возвращалось к норме, но тело оклемалось куда быстрее. Выпестованные на тренировках до автоматизма рефлексы сработали куда оперативнее, все еще вялого мозга. Я выставил синай для защиты от рубящего удара сверху, в то же время совершая толчок ногой и уходя всем телом в сторону, в короткий перекат. Миг и вот я вновь на ногах в оборонительной стойке, ищу взглядом своего "врага". Сияющий мягким синим светом меч готов отразить любой выпад Тени. Только вот новая атака, увы, пришла не от него.

Моя голова неожиданно взрывается неудержимым потоком образов. Синай отлетает куда-то в сторону, а я, даже не заметив потери, хватаюсь за взбунтовавшуюся голову. Не устояв, падаю на колени и прижимаюсь лбом к каменному полу, в отчаянной попытке охладить закипающий мозг, атакуемый все новыми и новыми волнами информации. Короткие осколки образов, собирались воедино создавая великолепное по своей красоте "зеркало судьбы", в котором постоянно повторялись одни и те же лица. Нина, Света, Лида. Три подруги детства, чья жизнь неразрывно связана прочнейшей нитью. Нина, Света, Лида. Три женщины стремящиеся сообща выжить под гнетом обстоятельств. Нина, Света, Лида. Три просто хороших человека, старающихся не унывать не при каких обстоятельствах. Нина... и война. Разметавшая этих людей словно бисер, вздетый в ту самую объединяющую их нить. Маленькие разноцветные шарики скачут по полу и никому неизвестно где они окажутся в следующую секунду. Вон одна бисеринка закатилась под кровать, стремясь укрыться от горя. Другая покатилась вниз по ступенькам, желая просто убежать. Ну а третья и вовсе отличилась. Провалилась в одну из множества незаметных щелей в рассохшемся деревянном полу и теперь никому не известно встретятся ли они вновь. Прячутся по углам, стремясь остаться не раздавленными напором судьбы и надеясь на возвращение прежней, мирной жизни. Только вот не знают бисеринки, что разбитое счастье, даже если его собрать воедино, все равно никогда не станет прежним.

Бедные женщины. Я словно четвертый друг или спутник, постоянно следовал за ними и переживал все то, что им пришлось пережить. Я был рядом и в то мгновение, когда Нина шумно ушла из жизни. Видел это и наверное осуждал ее поступок. Нельзя было менять две драгоценных судьбы, на жизни полу десятка солдат. Видел это, но не мог ни чего сделать, так как был простым зрителем. Хотя нет, я был "Элитным зрителем" с билетом ни то что в первый ряд, а на саму сцену. Тем больнее было осознавать свою беспомощность. Безжалостные волны образов накатывали вновь и вновь, принося с каждым разом все больше подробностей. Заставляя тело корчиться, но не от боли физической, а скорее душевной.

Камень, в том месте где я прижался лбом, наверное покрылся солью от пота. И оставалось только надеяться, что лишь от пота. Возможно я даже что-то кричал. Не помню. Знаю только, что было мне очень плохо. И даже когда поток информации перестал терзать мозг, лучше не стало. Я продолжал с упорством мазохиста, раз за разом прокручивать последние "кадры", на которых память запечатлела, улетающий ввысь светлый полупрозрачный комок бывший душой еще не рожденного ребенка. Я болезненно наблюдал за тем, как этот нераспустившийся цветок жизни разлетается на тысячи маленьких серебряных искорок, после чего каждая с легкой едва заметной вспышкой растворяется в вышине.

— Что? Что это было? — лишь это смог я прошептать пересохшими губами, прежде чем вновь погрузился в темноту забвения. И на этот раз, сдается мне, надолго!

ГЛАВА 5

Пробуждение, мягко говоря, было не из приятных и что-то я сомневаюсь, что удар кирзового сапога по почкам в роли будильника, хоть кому-то пришелся бы по душе. Силы удара хватило не только чтобы вернуть меня в сознание, но и перевернуть на спину. После чего знакомый голос, без особого раскаяния, начал что-то нудно мне выговаривать. По началу не все было понятно, но вскоре я все же смог сконцентрировать свой расплывающийся рассудок на смысле слов.

— Ну сколько же от тебя мороки — занудно бубнил Тень" где-то над ухом — Знал бы, что таким непутевым окажешься, то не полез бы тебе на помощь, а пустил все на самотек. Нееет. Теперь няньчайся с этим горе воителем, болячки его лечи — я сначала не понял о каких болячках идет речь, но удар затянутой в кожаную перчатку ладонью по лбу, моментально раскрыл мне глаза. Причем не только в переносном, но и в прямом смысле.

— Наконец-то вернулся — без особой радости констатировал мой учитель — Если еще раз захочешь почесаться лицом обо что-нибудь твердое, то постарайся подложить хотя бы свою "зубочистку". Может отделаешься только занозами и мне не придется тебя лечить.

— Откуда в бамбуке или карбоне занозы? — перебил я жнеца вырвавшимся из меня вопросом — Да и лечишь ты как-то своеобразно, словно Айбалит с приступами не мотивированной агрессии. Сначала искалечишь, после чего приходишь в себя и начинаешь лечить, причем даже без намека на согласие пациента. Вот скажи мне пожалуйста, что, другого способа привести меня в чувства не нашлось? Или ты все же специально? — теперь уже я высказал все свои претензии этому "эскулапу" доморощенному. Только вот эффект от моих слов к сожалению был нулевой. Тень и не думал раскаиваться в содеянном.

— Второе. Мне просто захотелось пнуть тебя под ребра и я не стал себя сдерживать — прояснил свои "веские" мотивы Тень после чего резко поднялся и скомандовал — Так, хватит разлеживаться! Бесконечность не бесконечна, поэтому давай, поднимайся уже. Нечего начинать ныть сразу после первого урока. Это было лишь начало довольно затяжного обучения. Поэтому давай, вставай и начинай вываливать на меня свои вопросы. Не сомневаюсь что они у тебя имеются — не став больше подбадривать меня оскорблениями, Тень отвернулся и молча побрел в сторону близкого костра.

Решив от него не отставать я, быстро ощупав уже вполне целый лоб и не найдя ни единой ссадины, резво вскочил на ноги и побежал следом. И лишь вновь устроившись у костра наконец понял, что все последствия драки в переулке тоже бесследно исчезли. Ну прямо мистика какая-то.

— Лечение наложением рук! А говорил, что чудес не бывает! Что, наврал? — с немалым сарказмом в голосе высказался я, на что Жнец лишь пренебрежительно отмахнулся.

— Это мое личное пространство. Могу делать в нем все, что только захочу. Вот сейчас возьму и залеплю тебе рот, до самого посвящения. Может тогда ты научишься выбирать более умные и важные вопросы. Конечно хорошо было бы если их и вовсе не осталось, но мне кажется что это просто невозможно. Так что спрашивай меня только по делу. А то я тебе уууу... — карикатурно погрозил мне пальцем Тень. Так иногда воспитательница в детском саду грозит стоянием в углу непоседливому ребенку, что бы тот хоть не много успокоился. Сравнение это было для меня не слишком приятным, но я, на всякий случай, все же решил последовать его совету. В голове уже крутился один вопрос, но у меня не было желания как-то его конкретизировать. Поэтому я вывалил его на Жнеца как есть. Не своим, оформленным в слова интересом, а скорее криком души

— Что это было? — к счастью разъяснять ни чего не пришлось, Тень и без каких-либо уточнений прекрасно все понял. Только вот ответ его оказался столь же коротким и емким.

— Это мои воспоминания — четко, едва ли не по слогам сказал он и было не понятно, толи он издевается, толи и правда считает, что этого должно хватить мне с лихвой.

— Как ты в своих воспоминаниях мог видеть самого себя? — раз он не хочет объяснять подробнее, придется уморить его кучей наводящих вопросов.

— Как я уже говорил ранее — мой ареал это тень. Каждая, даже самая малая тень — это я. Весь мир находится под наблюдением, и следовательно все увиденное является частью моей "бездонной" памяти — На этот раз его ответ был куда более развернутым, но все таким же малоинформативным. Как он верно подметил, все это он уже говорил и по-моему даже ни единожды.

— По чему я понимал немецкий язык и так четко увидел твое лицо?

— На сколько же ты глуп, раз спрашиваешь подобную ерунду — видимо я и правда что-то не то сморозил, Так как в голосе Тени на этот раз слышалось явственное и неподдельное негодование. — Твой никчемный мозг не принимал ни какой зрительной или иной информации, ведь все что ты видел, является частью моей памяти. То есть, было увидено и услышано МОИМИ глазами и ушами — подчеркнув последние слова, объяснил он, словно малому ребенку. Только вот на этот раз, возмущаться по этому поводу не хотелось. Я и впрямь чувствовал себя глупым, маленьким детсадовцем, который не может понять самых элементарных вещей, причем даже после нескольких попыток растолковать их. В общем, стыдно было, до безобразия и в оправдание свое ни чего говорить не хотелось.

— Слушай — привлек внимание он — Оплакивать низкий уровень своего IQ будешь потом. В идеале, после посвящения, так как времени у тебя после этого будет много. Ну а пока, давай поскорее придумай еще один вопрос. Иначе я, не взирая на возражения, просто перейду ко второму уроку. Может очередная порция воспоминаний подстегнет мыслительные процессы в твоей дубовой голове — обижаться на слова этого наглого индивида не хотелось. Просто не было смысла. Поэтому я решил последовать его совету и начал спешно думать, что бы такое спросить. Очень уж хотелось отсрочить момент нового информационного удара.

"— Кстати! Вот и вопрос" — возликовал я, после чего поспешил озвучить пришедшую на ум мысль — Объясни. Почему было так больно и что это за серый шарик прилетел мне в голову?

— Ааааа! Ну это легко — словно от чего того-то незначительного отмахнулся Тень — Мог бы и сам догадаться. То что ты назвал "шариком" является накопителем данных. Некая флешка, созданная из моей тени и хранящая отрывки моих же воспоминаний. Из-за большого объема передаваемой информации и слишком быстрой ее "распаковки" как раз и возник столь сильный диссонанс. Твой разум был просто не в силах принять такой крупный пласт знаний за столь краткий срок. Ну а если говорить все тем же компьютерным языком — принимающее устройство имеет слишком малую пропускную способность. Если бы я не отбирал самые важные отрезки памяти, а кинул знание о тех днях целиком, то твой мозг бы, с огромной долей вероятности, расплавился, словно дешевая китайская микросхема. Так что особо не возмущайся по этому поводу. Я отлично знаю твой предел и ни в коем случае не превышу его. И нет, это был не предел. Так что не скули словно щенок и лучше готовься к худшему. Не надейся что сможешь спасти свою мертвую девку без каких-либо на то усилий — Тень рассмеялся над собственными словами, будто бы рассказав забористый анекдот ниже пояса. Смотреть на его веселье было не приятно, но я все же сдержал свое недовольство и промолчал. А затем пожелал чтобы в руке появился синай и почувствовав на ладони слабый холодок, тут же атаковал насмешника, вкладывая всю свою силу и скорость в секущий удар снизу вверх. Надеясь застать Тень врасплох.

Свист разрезаемого воздуха, прерывается глухим деревянным ударом. Материализовавшаяся из воздуха коса, заблокировала, в стыке лезвия и древка, мое оружие, остановив его у цели всего в паре сантиметров. Неприятно, но при этом не фатально. Не медля ни мгновения, я тут же сделал еще один короткий шаг, направляя следующий удар уже в низ. Оружие стремительно скользит по древку косы, высекая россыпи серо-голубых искр, выбрав на этот раз своей целью левую ногу соперника. Кожаный наконечник сакигава стремится к беззащитной икре, но увы, практически у самой цели вновь встречает препятствие в виде изогнутого лезвия. Шагаю в сторону, при этом тратя доли мгновения на любопытство и заметив что у оружия смерти уже два режущих полотна... ловлю грудью мощный удар ноги и отправляюсь в короткий полет. Ну а довершающим аккордом этого, предельно короткого боя стала воткнувшаяся в грудь коса. Я еще не успел приземлиться на жесткие камни скалы, а она уже вошла в меня едва ли не до середины лезвия, да так стремительно, что я даже охнуть не успел. Мне оставалось лишь лежать, не имея возможности пошевелиться, словно пришпиленной бабочке, сжимая до боли зубы и ощущая как из тела медленно, капля по капле вытекают силы и воля к сопротивлению.

— Как ты, со своей деревяшкой, меня достал. Видимо частенько в спаррингах получал этой палкой по голове, вот теперь и кидаешься на всех от скудоумия. Горе воин — ехидничал Тень выдергивая из меня косу и развеивая ее в воздухе серой дымкой.

— Ну а ты, видимо, строить свою речь без оскорблений совсем не можешь? Просто существования своего без этого не видишь? Совсем от одиночества одичал или может тебе от прошлой жизни такой скверный характер достался? Больше похож на какого-то мелкого пакостника, чем на бессмертное оружие мироздания — с трудом ворочая языком от слабости, выдал я ответный упрек и кажется попал своей импровизированной речью прямо в цель. Тень замер недвижимо, словно мрачная готическая скульптура посреди кладбища и стоял, наверное, целую минуту, видимо дожидаясь пока у меня появятся силы подняться с земли.

— Извини — послышалось из под капюшона максимально неожиданное слово — Мне не стоило называть Хикари "мертвой девкой" и лишний раз провоцировать тебя. И ты прав. У меня и впрямь очень мало опыта общения с тебе подобными — Тень помедлил пару секунд, после чего продолжил покаянную речь — Еще раз извини... Я видел как ты относишься к своей девушке. Это редкий, в последнее время, пример искренней любви. Поэтому мне не сложно понять, почему ты накинулся на меня. Как-то еще оправдываться не стану и лишь попрошу тебя не принимать все колкости, которые будут сказаны в будущем, так близко к сердцу. Я наверняка не смогу в дальнейшем постоянно сдерживать свой ядовитый язык, и свои "могильные" шуточки. Из-за чего заранее прошу прощения.

— Да ни чего. Оба перегнули палку — придя в себя после ошеломительных слов Смерти промямлил я — И мы оба должны закрыть глаза на некоторые недостатки друг друга, ну или по крайней мере стать к ним чуть более терпимыми. Ты к моим бесконечным вопросам, ну а я к твоему черному юмору и злословию. Мне отчего-то кажется что друзьями нам точно не стать, но почему бы не попробовать побыть хотя бы временными союзниками. Постараемся потерпеть друг друга ради общей цели — выслушав меня, Тень не проронил ни звука. Лишь слегка качнул капюшоном соглашаясь с моим предложением. Я же, не став тянуть, поспешил дополнить свое предложение одной интересной придумкой — Может иногда, в качестве эмоциональной разгрузки, стоит проводить короткие спарринги? Много времени они не займут, да и помешают вряд ли. Ну а возможность выпустить пар, думаю, будет полезна нам обоим — высказав все что хотел я кивнул головой, предлагая Смерти обдумать эту идею. Вот только теперь и он решил взять паузу в разговоре, видимо желая переварить услышанное. Мне от его затянувшегося молчания даже стало как то не по себе. Казалось, будто он сейчас думает как бы по вежливее послать меня куда подальше. И мне оставалось лишь надеяться на то, что "направление посыла" будет не таким уж и далеким.

— Чего затих? Раздумываешь как бы ответить на мое "щедрое" предложение? — не вытерпев давящего ожидания, поддел я Тень.

— Да нет. Стою вот и думаю, какой бы урок провести следующим. Выбор такой большой, что остановиться на чем-то одном довольно затруднительно — толи стараясь отшутиться, толи просто издеваясь, небрежно бросил в ответ он.

— Ты что, меня совсем не слушал? — не до конца веря своим подозрением, поинтересовался я, надеясь на его благоразумие. К счастью надежды мои оправдались.

— Да слууушал. Ты тут много чего наговорил и если говорить коротко... То я согласен по всем пунктам и принимаю твое предложение о спарринге. А ты что, наивно думал что я откажусь от столь заманчивой возможности побить тебя, при чем с твоего же полного и главное, добровольного согласия? Наааиивный!

* * *

— Но почему именно вторая мировая? — все-таки не удержавшись, полюбопытствовал я.

— Оооо. Тут целая масса причин — он продемонстрировал свою раскрытую ладонь, после чего медленно начал загибать пальцы, в то же время четко и громко проговаривая. — Это! Был! Мой! Случайный! Выбор! — Сказано всего пять слов, но уже точно ясно, что ни продолжения, ни каких-либо пояснений больше не будет. Хотя они и впрямь особо не нужны, ведь и без них все предельно ясно. Смерть, словно пальцем в небо, ткнул в колодец своей бездонной памяти и случайно попал именно в этот эпизод. Просить подтверждения своих рассуждений конечно же не стал, тем более все равно это бесполезно, а просто перевел разговор в иное русло.

— Ладно, ладно. Считай что легкие вопросы пока что кончились, так что уже перехожу на тяжелую артиллерию. Конечно хотелось бы узнать, на кой черт ты вырядился в немецкую форму или по любопытствовать, откуда у тебя взялась граната. Но... не стану. Хотя очень хочется, если честно — я глубоко и как-то тягостно вздохнул. Нарезка чужих воспоминаний волчком крутилась у меня в голове. Яркие, наполненные жизнью кадры мелькали перед глазами. Редко какие ячейки, этого безостановочного калейдоскопа, выбивались из общего, многоцветного потока. Ну а те, у кого это все же получалось, заставляли сердце переходить в безудержный галоп. Изредка причиной тому становился радостный миг чужой жизни. Но куда чаще это была горечь и боль.

— Я хочу понять — голос тихий, охрипший. Каждое слово, словно наждачная бумага, дерет горло — Хотя нет! Понять точно не получится. Мне хотя бы узнать.. Почему!? Почему ты вообще вмешался? Почему ты продал ей ту клятую гранату? Зачем ты вообще сказал ей, куда идти? — Последний вопрос мало чем походил на человеческую речь, а скорее был похож на негодующее клокотание какого-то, дикого и безусловно опасного, зверя. Только вот Смерть, просто отмахнулся от моей ярости, видимо не посчитав ее сколь-нибудь стоящей своего внимания. Он лишь расположился по удобнее, подложив себе под локоть, непонятно откуда взявшийся камень, после чего, все же соизволил ответить.

— Остынь — резко сказал, словно отрубил Тень — Возможно тебе мои действия кажутся жестокими и бесчеловечными. Скорее всего, ты меня сейчас считаешь бездушной тварью, но при этом постоянно кое-что забываешь. Я ни в коем случае не человек! А то что вы люди называете душой, для меня является лишь пустым сочетанием букв и слогов.

— Не пытайся строить из себя большего монстра, чем ты есть на самом деле — резко перебил я Смерть не дав договорить — Не надевай на себя эту идеальную и все объясняющую маску кровожадного пугала. Ведь я видел тебя другим: Благодарным, сострадающим, раскаивающимся, радостным. И не говори мне что все это было лицемерием — не поверю! — я негодующе и возмущенно смотрел на этого "недо бога", но увы. Ни слова, ни взгляды не смогли произвести на него впечатления.

— А я ни когда и не говорил, что полностью лишен чувств... — небрежно отмел он от моих претензий — ...и могу испытывать все вышеперечисленные эмоции. Различие между нами не в отсутствие или присутствии чего-либо, а в том что мы просто разные. Словно существа-представители, двух, отличных друг от друга, рас. Отсюда и вытекает "конфликт понятий". Ты считаешь гибель тела полным и бесповоротным концом всему. Ну а я в свою очередь утверждаю, что все та же смерть — это лишь начало, бесконечно долгого пути. После посвящения ты более полно прочувствуешь мою правоту. Ну а пока просто поверь! Я ни в коей мере не рад смерти Нины. Та "небольшая помощь" — давала женщине зримый шанс уйти из этого мира с честью. Ну а воспользоваться им или и впрямь остаться жить под Германским "Орлом", решать предстояло ей самой. Так что я не подталкивал и не уговаривал Нину дернуть ее за ту веревку. Она и сама неплохо с этим справилась. Ну а если тебе и этих аргументов мало и ты до сих пор считаешь меня кровавым монстром с безумной улыбкой, то лови еще один небезынтересный факт — Тень специально затянул паузу, при виде моего заинтригованного выражения лица — Котовой Нине суждено было умереть этой зимой. Она бы просто не дожила до рождения своего ребенка и погибла еще до нового года. Такова была ее судьба и ни кому не под силу было этого изменить. Именно мироздание ставит подобные условия и ни мне "Инструменту" с этим спорить. И ни тебе тем более. Так что не чего попусту спорить, кто прав а кто виноват. Нужно просто делать свое дело и идти вперед, а мироздание все решит за нас. И кстати, могу сообщить тебе две новости. Одна из них хорошая, а другая "никакая". С которой начать? — Столь неожиданный переход от одной темы к другой немного сбил меня с толку, но я не растерялся и практически сразу же ответил.

— "С никакой"! Сладкое предпочту оставить на потом — Тень безразлично пожал плечами, хотя казалось бы, в данном полулежащем положении это попросту невозможно, после чего казенным голосом, словно констатируя факт начал вещать.

— Как только вы вошли в тот переулок, на тебе тоже появилась метка скорой смерти. Поэтому мои слова о том, что ты погибнешь через полгода-год, не были запугиванием. Это была сухая констатация фактов — будто ни в чем не бывало, озвучил он крайне "радостную" весть.

— Но ты же только что говорил что не можешь оспаривать решения мироздания. Как же тогда расценивать мое принятие к тебе в ученики, если я в ближайшее время должен был умереть?

— А ты что собирался жить вечно? — вопросом на вопрос ответил этот гад, но по счастью все же пояснил свои слова — Да, ты пока жив. Но посвящение изменит твою суть и ты, в какой-то степени, перестанешь быть человеком. Думаю подобную метаморфозу вполне можно будет засчитать за смерть.

— Надеюсь я не стану похожим на тебя, а то мне что-то не очень хочется превращаться в черное дымящееся пугало в балахоне.

— Да не трясись об этом раньше времени. Мой внешний облик является элитным и эксклюзивным, поэтому тебе таким точно не стать. Не считая мелких гомеопатических изменений ты, скорее всего, внешне останешься таким же как и сейчас. Ну а о внутренних, я тебе рассказывать не буду. Сам в этом мало что понимаю — Тень, словно извиняясь, развел руками, видимо не зная что еще добавить сверх уже сказанного.

— Ну что ж ладно! Считай что я тебе поверил и давай уже, перейдем к хорошей новости — я очень хотел получить хоть немного разнообразия и красок в этой серости скал, по этому на следующее откровение Тени возлагал немалые ожидания. И к счастью они меня не разочаровали.

— Могу обрадовать тебя Сергей — на вполне позитивной ноте начал Тень — На Хикари я не видел подобной метки. Поэтому шансы на ее спасение довольно велики. Но все-таки советую не расслабляться. Факт того что мироздание не призвало твою невесту в свое "лоно" не дает повода думать что она не умрет сегодня. А означает это лишь то, что ей пока еще рано покидать этот мир и нападение в переулке на вас является следствием череды роковых случайностей. Это можно приравнять к несчастному случаю, ведь шанс того что эти доморощенные нацисты заметят именно тебя в аэропорту, был примерно равен, падению метеорита точно на макушку статуи свободы. Вероятность этого конечно была, но она настолько мала, что стремится к нулю. В той толчее заметить вашу небольшую группку, не ища специально, было практически не возможно. По этому можешь считать себя "беспрецедентным" неудачником — Тень откинулся на камне и залился безудержным смехом, не обращая внимание на мою кислую физиономию.

— Даааа — невесело протянул я — Умеешь же ты подбодрить. Даже самую светлую весть, смог свести к банальной игре вероятностей. И даже дежурно унизить не забыл. Какой же ты молодец!

* * *

— Запомни! Мои дела это только мои проблемы и во что вмешиваться а во что нет решаю лишь я. Твое мнение меня не особо интересует. Просто смотри и учись. Ни чего большего от тебя, на этом этапе, не требуется. Привыкай к своей будущей работе и учись сдерживать эмоции. Мироздание не потерпит вмешательства и просто напросто сотрет с картины мира, словно неугодный элемент пейзажа, если ты посмеешь пойти против его воли. Этой женщине было суждено умереть, а я лишь выполнил свою работу, постаравшись подойти к ней творчески. Так что хватит сыпать на меня претензиями и просто переходи к следующему вопросу. Иначе я не сдержусь и решу объявить спарринг прямо сейчас — угроза была конечно значительной, но последовать его совету я решил все же не по этому. Если говорить по чести, мне и самому надоела эта тема и очень уж хотелось перейти на какую-нибудь другую. Благо вопросов в голове вертелось еще не мало.

— Выбирай только самые важные — вновь напомнил Тень, словно прочитав мои мысли — Время на лишнюю болтовню закончилось, поэтому спрашивай лишь о самом важном или сразу переходи к следующему уроку. Правда на последнее, отчего-то, у меня надежды нет — усталым голосом мученика, проговорил этот лихоимец.

— И правильно что не надеешься — мрачно отшутился я в ответ прежде чем перешел, к выбору вопроса — Если подумать... Самое важное о чем хотелось бы узнать, это то странное серое марево, которое ты отсекал. Можно ли это называть "Душой"? А еще... Что это за яркая вспышка была, после смерти гестаповца? — на миг задумавшись я постарался припомнить еще что-нибудь странное и при этом столь же важное, но увы потерпел фиаско. Было много мелких вопросов, но они и впрямь могли потерпеть — Если подробно мне все расскажешь, что бы мне не пришлось изводить тебя сонмом уточняющих вопросов, то сразу же перейдем к следующему уроку — дополнил я свои вопросы просьбой и спросил у Жнеца — Ты рад?

— Скорее сбит с толку, чем рад. Просто не могу понять, от чего такой резкий переход. То тебе ответы на все вопросы мира, приправленные мелочным и ерундовым любопытством подавай, то теперь решил маленькой черствой горбушкой знаний обойтись. Пусть даже корочка сдобрена сверху крайне аппетитными и очень калорийными подробностями. Только все равно, на мой взгляд, бутерброд получается каким-то хилым. Это выглядит крайне подозрительно. Не соизволишь ли прояснить причину такой, столь неожиданной диеты? — как-то излишне витиевато и со странным уклоном в кулинарию поинтересовался Тень.

— А что, вариант "Объелся", не выдержит строгой критики жури? — решив не менять пищевой направленности осведомился я, не особо если честно ожидая положительного ответа.

— Не пройдет! — ожидаемо подтвердил мои подозрения он — Жури скорее отравится от такого ужасного варева.

— Ну тогда в ресторан иди, там блюда просто "сказочные". А ко мне со своими глупостями не лезь. Не умею я красивые байки сочинять. И вообще хватит о еде. Что-то я сомневаюсь, что в этой горной долине можно где-нибудь купить комплексный обед, а камнями и облаками сыт не будешь — попытался я ненавязчиво уйти от темы. Но увы ни чего не вышло. Тень был неумолим.

— Считай что я остановил время и внутри тебя, поэтому ты тут точно не проголодаешься. Ну а так как эта проблема исчерпала себя... Прекрати заговаривать мне зубы и объясни, почему передумал засыпать меня вопросами.

— А еще кто-то говорил о "моем" безграничном любопытстве — недовольно проворчал я, ощущая некую бредовость происходящего. Толи Тень и правда углядел какой-то подвох в моей резкой смене интересов, толи... Толи он просто ушибся своей теневой головой и чудит, запутавшись в моих отсутствующих мотивах из-за малого опыта общения с живыми людьми.

— Поверь, мне просто и самому надоела вся эта болтовня — честно ответил я — А еще мне хочется как можно скорее спасти Хикари и думаю что это вполне понятное желание. Пора прекратить топтаться на месте, нужно скорее двигаться дальше в своем обучении. Ну а так как без теории, практика бесполезна, я прошу подробно рассказать о самых, на мой взгляд, важных вещах. О том что точно важно для моей будущей работы — высказав все это, я наконец смог отвести свой взгляд от лика Смерти, стремительно теряя желание быть с ним более откровенным. Ощущения ужасные, словно у свеже пойманной и незамедлительно выпотрошенной рыбы. Неспособность сопротивляться воле Тени сильно меня угнетала и даже немного злила.

— Узнал что хотел? Доволен? — не сдержавшись зло бросил я.

— Если честно. Не очень! — с явным разочарованием в голосе тут же ответил он — Самому даже не приятно, от того что пришлось прибегнуть к принуждению. Честно признаюсь, усилия того не стояли — он говорил об этой неудаче словно шахтер весь день убивший на поиск драгоценных камней, а нашедший лишь пару кусков бесполезного угля.

— Ну а кто же знал, что за своими загадочными недомолвками ты прячешь обычное нежелание признавать чужую правоту. Ну прямо как ребенок, честное слово.

— Ух ты! Теперь я виноват и в твоем безудержном, граничащем с безумием, порыве любопытства. Слушай. В следующий раз если... Аааааа! Плевать! Спорить еще с тобой. Давай уже, начинай свой рассказ. Надоела эта болтология!

* * *

— Так. Пожалуй объяснять буду все по порядку. Думаю, так будет куда удобнее, а главное понятнее — приступил наконец-то к своему рассказу Тень. Я возлагал на этот разговор большие надежды, поэтому был готов внимательно и терпеливо его слушать. Даже придвинулся поближе к костру, но этот скупец не дал мне ни грана тепла, лишь раздраженно сыпанул в мою сторону мелкими искрами и продолжил свой бесконечный танец огня.

— Первым делом объясню, что такое вспышка. По сути, тот яркий свет последовавший за смертью гера Ивальго является всплеском жизненных сил, накопленных им за свою жизнь. Объяснить подробнее не могу так как сам мало что знаю об этом феномене. Поэтому тебе для пояснения могу предоставить лишь свои догадки, сформировавшиеся за долгие годы наблюдений — Тень замялся, сам еще до конца не уверенный в своих умозаключениях, но потом, видимо наплевав на все сомнения, наконец-то продолжил.

— По моему мнению... — начал он не очень уверенно. — Так называемые "Жизненные силы" человека, являются ничем иным, как неизвестным видом энергии. Я считаю, что именно она требуется для полноценного функционирования и развития мироздания. Откуда эта энергия берется, мне неизвестно. Вероятно, заносится сюда из "Иных, параллельных пространств" или и вовсе из космоса, от других мирозданий. В общем, сплошные догадки. Но вот предположить как она "культивируется", могу практически с полной уверенностью — Тень даже поднял указательный палец, видимо желая подчеркнуть всю важность долженствующих прозвучать слов — Выглядит это примерно так... Маленькие клочки энергии, словно семена, помещаются в зародыш, будь то человека, животного или даже растения, давая ему толчок для начального развития. Повторное вливание дает силы для новых свершений. Трава получает возможность пробиться к свету. Звери в утробе матери, перенимают ее инстинкты и некоторые рефлексы. Ну а человек в свою очередь получает "разум". Точнее его крохотные зачатки. С каждым новым "клочком энергии" наступает период для очередного рывка в росте и развитии. Так все продолжается до момента достижения существом или растением предела своего роста. После чего наступает период стагнации и увядания. Деревья высыхают, животные и люди гибнут, а после их смерти происходит как раз тот самый всплеск, которому ты и был свидетелем. Скопившаяся сила выплескивается, словно из разбитого сосуда и растекается по округе, скорее всего заполняя какие-то прорехи и лакуны, а заодно давая возможность для зарождения жизни в ближайшем будущем! Давая целую россыпь искр и шанс для появления новых растений, животных и конечно же людей. Такой вот круговорот получается, каждая смерть в котором это лишь новая ступенька в развитии, дающая мирозданию возможность идти к процветанию и в идеале к совершенству. Рост население заметен невооруженным взглядом. По сравнению со средними веками количество людей увеличилось многократно. Теперь города миллионники это уже не миф, а обыденность. Некоторые животные вымирают, но зато других становится все больше и больше. Мироздание приспосабливается, стараясь сделать все как можно лучше. Но все же осознать его конечную цель не дано ни кому и остается лишь тонуть в догадках и сомнениях. Как говорите вы, люди — неисповедимы пути господни — подвел своеобразную черту Тень. В то же время его пальцы, не очень сильно толкнули меня в лоб, не давая позорно свалиться в костер.

"— Вот гадство! Заслушался" — от неожиданности, мысленно выругался я, злясь на себя за неуклюжесть. Смерть терпеливо дождался того момента, когда мне все же удастся принять относительно нормальное положение, после чего издевательски и участливо спросил.

— Что дружище, слишком много за сегодня узнал? Переполненная знаниями голова тянет к земле? Бедняга — глумился над моим очередным промахом Тень. Его веселье было очень раздражающим, но к счастью не продолжительным. Видимо поняв, что какой-либо реакции от меня не последует, он сразу прервал свое веселье и словно ни в чем не бывало, уточнил все ли, из выше сказанного, мною понято. На что я лишь утверждающе покивал головой и попросил его поскорее продолжить свой рассказ.

— Ну что ж. По многочисленным просьбам наших слушателей, я перехожу к следующему вопросу. И теперь мы по говорим о вечном — о душе — голосом советского радио ведущего начал вещать Жнец — Этот давний спор тянется еще от начала этой эры и пока люди не пришли к какому-то единому мнению. Хм... Ладно. Хватит лирики — Видимо устав дурачиться, он быстро вернулся к своей обычной манере речи и продолжил уже нормально — Для большей части человечества это очень важный вопрос, но для меня он не интересен и скучен. Ведь я знаю точный ответ на него — Смерть выдержал короткую театральную паузу нагнетая обстановку и заставляя мое любопытство изводиться в нетерпение и...

— Я начну из далека. С самого начала человечества — явно издеваясь, заявил этот бессмертный паяц, но не сведя все это в очередную глупую шутку, продолжил на полном серьезе — С тех пор когда еще не было ни какой религии, а люди поклонялись молниям и огню. В те времена ни кто еще даже и не думал о душе. Люди жили и были вполне довольны своей жизнью. Создавались города, рушились империи, гремели войны, возводились пирамиды, исчезали страны, на их месте появлялись новые и ни кто... НИ КТО в те времена не думал о душе. Сотни религий, тысячи культов, сотни тысяч верований — я видел все это и где-то даже случайно становился божеством, но ни где не встречал ни единого упоминания о душе. Да даже сейчас, в нашем, переполненном доступной информацией мире множеством религий, до сих пор многие даже не слышали об этом термине. Ты и без меня знаешь все это. Знаешь, но все равно веришь в бессмертную душу. И даже сейчас слушая меня, все равно сомневаешься. Сомневаешься... — тень сидевший все это время передо мной резко подался вперед и приблизив свое невидимое лицо практически вплотную к моему, громким шепотом сказал.

— И правильно делаешь парень — послышались тихие слова из мглы капюшона, после чего он вновь отстранился, оставив меня наедине со своим недоумением.

"— И как это понимать? Что он этим хотел сказать?" — метались в голове, вспугнутые странными речами, вопросы. Метались в поисках выхода и не находя его в паутине слов. Вот только Тень не остановился даже на этом и без малейшей жалости напустил еще немного туману.

— Ты наверное не поверишь и удивишься, но я атеист! — как-то буднично поведал он запутав все лишь еще сильнее — Я атеист по тому что не верю в богов, лишь на одно мироздание уповая. Богов нет и не было... но вот душа есть и будет! И от этого ни куда не отвертеться — не знаю почему, но мне захотелось ударить этого болтуна. Причем не мечем, а по-простецки кулаком. Точно знаю, что больно ему не будет, но я вполне удовлетворился бы и сорванным капюшоном. Видимо почувствовав мой кровожадный настрой и приметив оценивающий взгляд, Тень тут же поспешил меня урезонить.

— Остынь парень. Сам же не хотел попусту тратить время. Или тебе так не терпится поскорее перейти к спаррингу? — на это я лишь отрицательно помотал головой и правда не желая затягивать этот глупый фарс — Тогда не закипай по пустякам и слушай дальше — несколько мгновений Жнец тратит на то чтобы вернуться мыслями к обсуждаемой теме, после чего наконец продолжает объяснять.

— Ты спрашивал, можно ли назвать ту серую дымку, что вырывается из человека после его гибели, душою? Я отвечаю "— Можно". Но! — Тень выдержал многозначительную паузу, нагнетая обстановку — Но это будет не очень правильно. Тут ситуация схожа с круговоротом энергии. Субстанция, именуемая людьми душой, по сути своей, является ни чем иным как огромным массивом данных. Это те знания, которые человек накапливает и сохраняет на протяжении всей своей жизни. А еще это можно назвать разумом. Той самой крупицей самосознания, что отличает обычное животное от человека. Только люди способны накапливать знания и преумножать их. Звери не делают выводов, они лишь вырабатывают новые рефлексы, в идеале доводя их до уровня инстинкта. Для них это предел — Тень слегка подался вперед и громко "прошептал" — Лишь один вид смог преодолеть этот предел. Человек! Лишь он смог, в процессе долгой эволюции, получить способность "помнить" и свободно пользоваться своей памятью. Только после этого животное, именуемое "Человеком", получило возможность носить гордую приписку "Разумный" — на очень пафосной ноте завершил свою речь мой "не мертвый" учитель. После чего, дав мне целых полминуты на осмысление услышанного, продолжил свой урок.

— Когда я, при помощи оружия духа, отделяю душу от телесной оболочки, она начинает стремительное движение к небесам. Но увы не к тем не бесам, что люди называют "Раем". Разум стремится ввысь к самым плотным слоям информационного поля планеты. К тому месту где скапливаются и объединяются знания всех людей живших до сегодняшнего дня. Это, по сути, и есть "мироздание". Гигантский разум, вобравший в себя огромный массив информации, единственной целью которого является общее развитие и процветание нашей планеты. Как тебе такие масштабы? — с каким-то непонятным самодовольством, спросил меня Тень. Хотя почему непонятным, ему и впрямь есть чем гордиться. Ведь, по большому счету, это он, самолично, своими собственными руками, собрал по "крупицам душ" весь этот массив знаний.

— Даааа. Это и впрямь впечатляет — искренне протянул я, зачем-то глядя в небеса, словно пытаясь сквозь нагромождение облаков, разглядеть тот самый пресловутый высший разум — Кстати! — пришла ко мне неожиданная и довольно странная мысль — Если все же дать шанс на существование термину "душа", то можно ли называть то самое место их скопления душой мира? — видимо мои странные выводы удивили даже Тень. Он задумчиво что-то проговорил, помедлил немного, переваривая сказанное и лишь после этого все же дал свой ответ.

— Хм. Хмм... Если подумать.., то наверное все же можно. Только лучше будет называть это не "душой мира", а скорее душой мироздания. Да, так наверное будет правильнее — Тень говорил медленно, задумчиво, скорее заверяя в этом себя, а не своего собеседника. Наконец, видимо что-то для себя решив, он вернул свое внимание ко мне — Так, что-то я отвлекся. Мы остановились... на вознесении души к небесам. В принципе можно на этом и закончить. Теперь нужно пояснить тебе на счет тех странных фейерверков и серебреных искр. Выглядит очень красиво. Бесконечное множество раз лицезрел данную феерию, но все равно каждый раз наслаждаюсь ею. Очень зрелищно на вид, но увы, крайне грустно по сути. Ведь именно этот взрыв можно считать переходом, сформировавшейся за годы жизни, целостной души в состояние бесформенного набора информации. Сознание человека дробится на множество мелких частичек, очищается от "грязи" и эмоций, а затем беспорядочно смешивается с общей массой информационного поля планеты. Каждая из этих серебренных искорок в будущем, по прошествии неопределенного периода времени становится основой для разума нового человека. Они объединяются создавая неповторимую композицию, после чего "Искра разума" помещается в ребенка, находящегося в утробе матери, формируя тем самым душу и основу для будущей личности — тень вздохнул, видимо устав ото всей этой болтовни, но все же взяв себя в руки, продолжил.

— Понимаю, звучит сложно. И ты, наверное, задаешься вопросом — "Для чего нужны такие сложности? Не проще ли помещать в новое тело уже готовую, но избавленную от лишней информации личность?". Если честно, мне тоже кажется, что вся эта цепочка излишне длинна и через чур запутанна. Но у мироздания свое мнение по этому поводу и наши мысли его не интересуют. Оно хочет чтобы любое сочетание искр было необычным и нестандартным, а каждая новая личность неповторимой и самодостаточной. А может мироздание и вовсе, по какой-то причине, просто избегает реинкорнации. Может боится "износа" души! Может разум от частого использования теряет свою пластичности и остроту. Сам же видел какого они цвета. Сравни, серые души взрослых людей, словно пыльная тряпка, покрытая налетом воспоминаний и чистый, кипельно белый дух не рожденного ребенка. Различия явные и неоспоримые. Только вот что они означают в действительности? Лично я не знаю. Да и гадать не собираюсь. А тебе тем более не советую. По крайней мере пока. В будущем, в свободное время, можешь и поразмышлять на эту тему, если появится такое желание. Ну а сейчас давай лучше продолжим обучение — Тень зачем-то посмотрел на небо, словно пытаясь отыскать там ответы на какие-то очень важные вопросы. Мешать ему и еще о чем-либо спрашивать я не стал, тем более недавно обещал ограничить свое любопытство и удовлетвориться уже имеющимся. Поэтому мне пришлось просто сидеть и ждать того момента, когда этот скорбный "постамент" вновь проявит хоть какие ни будь признаки жизни. Ну а пока "небожитель" думал, я тоже время зря не терял и с удовольствием наблюдал за игрой язычков пламени в костре.

— Мне тоже нравится наблюдать за ними. Всегда в движении, всегда полны энергии и оптимизма — внезапно напомнил о своем существовании Тень, вернув мое внимание к своей персоне — А знаешь? Когда я только появился в этом закрытом пространстве, здесь не было ни чего. Просто холодная, космическая пустота, без направлений и ориентиров. И лишь этот костер, сверкающий в кромешной темноте, стал для меня, новорожденного инструмента мироздания, путеводной звездой. Он помог, не потеряться здесь и не позволил сойти с ума от одиночества. Огонь, который не обжигает плоть, но греет душу. Он не дал замерзнуть, растерянной заблудившейся в себе тени. Первой тени, на этой мертвой безжизненной планете на которую, сквозь газовые скопления, с трудом пробивались редкие лучи солнечного света — видимо на Жнеца накатила волна печальной ностальгии по далекому прошлому. Только вот я, увы, мало что понимал из его сбивчивого и порой не очень логичного рассказа. Требовать объяснений не стал. Пусть выговорится хоть раз за свои несколько сотен тысяч лет "нежизни". Ну а для вопросов время еще будет. Думаю меня ждут целые века общения с этим несдержанным на язык индивидуумом.

— Мироздание отлично потрудилось, слепив из пустого шарообразного куска камня полнокровную цветущую планету. Я видел почти все этапы преобразования. Я наблюдал за ними отсюда, из этого пустынного и слабо пригодного для жизни пространства. Сидел у костра и ждал. Ждал, того момента, когда на этой планете появится первая и надеюсь не единственная искорка разума. С нетерпением ждал возможности покинуть это унылое место, желая поскорее приступить к своей работе — Тень протянул руки к костру, словно обычный человек, у которого слегка замерзли пальцы. Он сжимал и разжимал кулаки, будто пытаясь вернуть подвижность суставам. Язычки пламени раз за разом выпрыгивали из костра, ластясь к своему хозяину. Нежно касались его рук, а потом вновь возвращались к своему прерванному танцу.

— Так было раньше. Но сейчас, увы, все совершенно по-другому. Люди гибнут тысячами каждую секунду и нет конца этому и ни края. Долгожданная работа, давно уже превратилась в рутину. Скучную и однообразную рутину, от которой нельзя ни сбежать, ни скрыться. Теперь, в редкие визиты в закрытое пространство, я просто отдыхаю душой и мыслями, глядя на мерный танец лепестков, воистину, вечного огня — Тень отнял от костра руки, выпрямился и обратил тьму своего капюшона на меня. Жнец молча смотрел на меня на протяжении долгой полуминуты, а затем неожиданно признался.

— Я устал. Смертельно устал и предпочел бы за благо, в один прекрасный момент взмыть в небеса, вслед за одним из своих "клиентов", что бы распасться на множество маленьких серебряных искорок, смешаться с общим потоком мыслей и образов, чтобы в будущем возродиться в разумах десятков и сотен обычных и главное смертных людей. Надежда эта призрачна и едва заметна, так как шанс на подобный поворот событий минимален, но... Он все же существует — глаз у тени не было, но я все равно ощущал его тяжелый пристальный взгляд — Да! Мироздание все же дало мне шанс на отставку. И ты являешься одной из ступенек на пути к этой мечте!

ГЛАВА 6

После подобного откровения, должен был закономерно последовать вопрос с моей стороны, но Смерть ответил на него раньше чем я его додумал, видимо не желая утруждать меня подбором относительно деликатных выражений.

— Если получится найти себе достойную замену, то потребность в моих услугах попросту отпадет и я со спокойной душой смогу уйти на следующее перерождение. Только вот одним человеком или даже несколькими, отделаться не получится. Да и у тебя слишком узкая специализация "дождь". Поэтому, чтобы удовлетворить потребности мироздания, мне нужно найти как минимум несколько десятков учеников, что бы те работали каждый в своей области, но при этом, не пропуская мимо своего взора ни одной, даже самой захудалой души — Тень поник плечами явно расстроенный малыми шансами выхода на заслуженную пенсию — Страшно представить, сколько еще тысяч лет мне придется потратить на эти поиски, но могу точно сказать что не мало — столь мрачные перспективы своей тяжестью заставили склониться, казалось бы несгибаемую, Смерть. Захотелось как-то подбодрить его, а лучше и вовсе отвлечь от подобных мыслей, но вместо этого я, неожиданно даже для самого себя, потребовал чтобы он прекращал ныть и переходил к следующему уроку.

— Ну раз ты просишь — быстро вернув себе прежнее мрачно-ироничное настроение, проговорил Жнец. При этом он еще и принялся демонстративно разминать свои несуществующие пальцы, видимо таким образом готовясь бросить в меня очередным серым шариком. Видя это, я тоже решил не сидеть просто так, и тоже поспешил подготовиться. А если точнее, просто лечь на спину, чтобы не упасть ненароком от нового наплыва воспоминаний. Смерть, подметив мои телодвижения, лишь усмехнулся.

— Ну раз уж ты приготовился, тогда и мне пора приступить к обязанностям учителя — насмешливо проговорил он, демонстративно перекинув, неизвестно когда возникший серый шарик, из одной руки в другую — Ну что же. Поехали!

Интерлюдия ӏӏ

Лучи восходящего солнца, вдалеке, изредка пробивающиеся сквозь пелену серых туч, падая на бесконечную водную гладь. Вот только расстояние до границы разыгравшейся непогоды казалось непреодолимым. К их счастью, путь корабля лежал именно в том направлении, все сильнее приближая людей к манящим просветам спокойствия и отдыха.

Подлое ночное нападение шквалистого ветра, объединившего свои усилия с ледяным осенним ливнем, сталось довольно тяжелым испытанием для небольшого судна. Хотя, особых повреждений посудина не получила. Основной удар стихии пришелся по ее команде, в данный момент лежащей на палубе после долгих часов борьбы за их жизни. Шторм хоть и не очень сильный, но все же напористый, до предела измотал своими нападками людей, казалось бы уже давно привыкших к подобным поворотам судьбы. Они с честью выдержали эту схватку и сейчас вполне законно получили время на передышку.

Все лежали не в силах даже пошевелиться и только натужное, с присвистом, дыхание и редкие ругательства, не позволяли посчитать их мертвыми. Все лежали без сил... кроме одного. Нет. Он конечно тоже принимал участие в этом противостоянии и тоже, как и все, очень устал. Этот человек не был самым выносливым или самым сильным. Все куда прозаичнее. Он просто на просто был самым неудачливым. Из полутора десятка человек команды, именно его капитан назначил впередсмотрящим и отвертеться от подобной "чести" у него не было ни какой возможности. Так что приходилось ему стоять на носу судна, из последних сил сдерживая приступы слабости и до рези в глазах всматриваясь в даль, по курсу следования, ища взглядом рифы или чужие корабли. Следить за другими направлениями у него просто-напросто не было сил. Хотя, если честно, опасаться в данный момент было нечего. Ушедшая "с поля боя" буря оставила после себя лишь сырость в воздухе и стремительно слабеющий ветер. Ветерок который вряд ли смог бы наполнить сложенные перед штормом паруса.

Время шло. Солнце наконец вырвалось из сетей небесной хмари и светило в полную силу, напоминая людям, что осень вступила в свои права ни так уж и давно. Яркий свет проникал сквозь веки, заставляя людей щуриться и не давая им возможности уснуть. Окончательно обессилевший впередсмотрящий просто обвис на фальшборте и лишь изредка бросал взгляд в нужном направлении, при чем не ради безопасности, а скорее из-за чистого упрямства. Дыхание людей успокоилось и тишина стала практически полной и лишь слабый плеск за бортом и редкий писк крыс в трюме не позволял ей перейти в разряд абсолютной.

— Эй Гренсти! Не спи, "песья ты отрыжка!" "Какого

* * *

** повис словно драные портки на рее! Краба

* * *

тебе в ухо! Осмотрись и скажи что видишь! — внезапно громогласно заорал один из лежащих. Судя по громкости и сочным эпитетам, которыми он одаривал матроса — это был капитан данной посудины — Какого

* * *

ты молчишь?!

— Да ни черта там нет! — соизволил неохотно ответить страдалец — Да что там может быть? Сидим, после этой

* * *

* бури, словно блоха на лысине монаха. Море успокоилось и того гляди придет полный штиль. По близости никого не вижу. Да и какой

* * *

* * *

недоумок, в пору ливней, решится пойти по открытой воде. Кроме нас

* * *

* — столь же цветисто и образно "отрапортовал" капитану Гренсти, только после чего удосужился поднять голову, для беглого осмотра.

— Ка-каапитан Вааальх-хорн. Каапитан.. — почему-то заикаясь вдруг заорал неудачливый моряк, привлекая общее внимание — Каа-ка...

— Ты чего блажишь

* * *

**?! Тебе там что, солнце голову уже напекло? Докладывай нормально и не мямли — немного встревожено, но все же не поднимаясь с палубы, осведомился капитан.

— Ка-ка... Ка-карабль капитан — наконец-то смог вытолкнуть из себя слова Гренсти — Корабль! Прямо по курсу! Далеко! — наконец-то вернув себе самообладание, закричал впередсмотрящий — Не понимаю откуда взялся. Паруса почему-то подняты. Как и мы, практически стоит на месте. Чей непонятно, с такого расстояния не разобрать — выдал более конкретную информацию он, после чего замолчал, видимо ожидая реакции капитана. Которая кстати последовала незамедлительно.

— Подьдьееееем!

* * *

** облезлые! Хватит спать! Вставайте, а то не дай бог свою смерть проспите — рьяно взялся "строить" команду Вальхорн. Правда не забывая, меж ругательств, вставлять и указания. — Ты! Ищи дыры на нашем корыте! Вы двое! Проверьте и поставьте парус! Остальные готовьте весла! Если те конечно, к морскому дьяволу, за борт не унесло. Греньсти! Скотина плешивая. Убирайся в трюм и спрячься там так, что бы я тебя доооолго не мог найти. ВЫПОЛНЯТЬ! Быстрее, коровы

* * *

* * *

*. Быстрее! — отдав все нужные приказы, капитан занял освободившееся место впередсмотрящего и уже куда тише добавил — А я пока посмотрю, что за гости у нас там объявились.

Вальхорну не пришлось сильно вглядываться чтобы заметить далекое судно, принадлежность которого было пока невозможно определить. Глубоко задумавшись по поводу сложившейся ситуации, он машинально начал покусывать свои шикарные усы. Потом обернулся, быстрым опытным взглядом окинул свое небольшое восьмивесельное судно, оценивая его готовность и довольно покивал, видимо оставшись довольным от увиденного.

— Эй! Мокрицы навозные. Прекратить копошение и слушаем мою команду. Восемь человек на весла и полным ходом идем на сближение. Остальные лезут в трюм, вооружаются. Возможно нас скоро ожидает морская охота — недавно валяющиеся пластом моряки, возбужденно и явно одобрительно загомонили. Видимо слова капитана пришлись им по душе.

— Тихо! Обезьяны

* * *

* * *

* * *

! — вновь возвращая внимание к своей персоне завопил Вальхорн. — Отставить веселье. Радоваться будете после, а пока засуньте свои поганые языки

* * *

* * *

и слушайте! — матросы не проявив на поношения ни какой реакции, повернулись и выжидательно смотрели на своего капитана — Вооружившиеся сменяют гребцов, что бы те тоже могли собраться. Райвер! Берешь свое барахло и встаешь на мое место. Ты из нас самый зоркий, так что будешь следить за чужим кораблем. Только смотри не усни, как Гренсти, а то сброшу тебя, шакала плешивого, за борт. Поплывешь своим ходом прямиком до самого Лондона — Вальхорн замолчал и еще раз пристально осмотрел свою команду. После чего довольно хмыкнул и наконец выкрикнул "— Выполнять!". Только после этого на корабле обозначилось движение. Часть людей метнулась в трюм за снаряжением, а остальные взялись за весла. Слаженные и практически синхронные движения гребцов говорили о высокой слаженности экипажа и их опыте. Корабль рывком сдвинулся с места, после чего начал уверенно ускоряться.

Когда капитан поднялся на палубу, почти четверть пути до цели была преодолена. Зоркий Райвер уже стоял на носу корабля и пытался как можно подробнее рассмотреть чужое судно. Он рискованно перевесился через фальшборт, в азарте погони и предвкушении хорошей драки, позабыв о собственной безопасности. Хотя вероятность его выпадения была минимальна. На море сохранялась безветренная солнечная погода и единственной угрозой для его равновесия были лишь равномерные ритмичные гребки его товарищей.

— Впередсмотрящий! Докладывай! — громогласно осведомился капитан Вальхорн, подменивший одного из своих морячков и сейчас самолично тягающий весло. Рейвер же, в свою очередь, не соизволил обернуться к капитану и начал свой доклад не выходя из своей странной позы, глядя в даль, на приближающееся судно.

— Судя по виду это неф — начал рассказывать зоркий матрос — Цвета флага отсюда не различить, но скорее всего это французский корабль. Движения не заметил. Дрейфует как

* * *

* в отхожем месте. Веслами ни кто не машет, видно не чем больше махать. Паруса подняты, но изодраны в лохмотья. Судно явно потрепано сильнее нашего, скорее всего попало аккурат в середину всей этой пляски непогоды. Суеты на палубе не вижу, видимо всех матросов смыло за борт. Судно скорее всего торговое. Наверное рискнули по быстрому проскочить Английский канал, но удача оказалась не на их стороне.

— А на нашей! — внезапно перебил своего зоркого помощника капитан — Раненая французская лань, это просто отличная добыча для английских морских волков. Давайте посмотрим сколько жирка она нагуляла за это лето! — сравнение командира явно понравилось морякам, что они подтвердили дружным одобрительным ревом — Мы везучие

* * *

**, ведь море само выбросило нас к свернувшей себе шею животине. Радуйтесь парни! Сегодня удача точно на нашей стороне!

"— Так им и надо!", "Так этим

* * *

* * *

французским!", "Удача с нами!" — выкрикивали матросы и поддерживали друг друга согласным радостным гулом. Который моментально затих стоило лишь Вальхорну поднять руку.

— Мне тоже не нравится это гнилое племя. Сколько проблем из-за их морских набегов свалилось на наши головы. Именно из-за их налета, в прошлом месяце, нам пришлось выходить на "промысел" по осени. Остается лишь надеяться что их отступные... — капитан взмахом руки указал на стремительно приближающийся и увеличивающийся в размерах корабль — .... уместятся в наших трюмах. Готовьтесь ребята, нас ждут лучшие кабаки Англии. Думаю, этого жирного подранка, нам хватит на зиму с лихвой! — воодушевленные матросы потрясали обнаженными саблями, и выкрикивали что-то воинственное и в тоже время радостное. Даже сидящие на веслах не преминули выразить свое одобрение. Только капитан Вальхорн не позволил им долго веселиться.

— Молчать

* * *

* * *

* смрадные — грозно рявкнул он, после чего уже куда более тише и сдержаннее продолжил свое внушение — Не расслабляйтесь и не радуйтесь раньше времени! Прежде чем праздновать, вам нужно сперва победить — капитан похлопал по свернутой, висевшей на бедре, крепкой веревке с абордажным крюком на конце — Мы идем на сближение, поэтому готовьтесь к абордажу и, еще раз повторяю, не расслабляйтесь — видимо у капитана было какое-то нехорошее предчувствие на счет этой, через чур легкой, добычи. Но все же жажда наживы не позволяла ему бросить на растерзание стихии столь лакомый кусок. Вальхорн чувствовал во всем этом что-то неправильное, но как-то выразить свое беспокойство не мог. От чего начинал волноваться еще сильнее. Из его речи даже начали пропадать ругательства. И возможно из-за этого, беспокойство капитана докатилось и до матросов. Радость с их лиц, словно высокой волной смыло. На них теперь все больше просматривалась настороженность и непонимание. Они знали, что предчувствию своего командира можно доверять, но ни кто не мог понять, откуда нужно ждать опасности. От французского "недобитка", ни какой угрозы они точно не ждали.

— Ну что раскисли

* * *

* * *

* * *

криворожие!? В штаны обделались? Ну ка быстро вернули себе боевой вид, а то выглядите словно куры перепуганные. Я не пророчил нам неудачу, а просто хотел напомнить об осторожности. Так что возьмите уже себя в руки недоноски и не тряситесь понапрасну. А то я решу что вы уже не хотите отпилить кусочек от этого манящего, сладкого франкского пирога и возьму его весь себе, чтобы промотать его в одиночку. Не уж-то бравые английские морские волки испугались призраков. Не надо не оправдывайтесь. Я чувствую ваш страх и как мне думается, некоторым из вас требуется незамедлительная постирушка портков. Если все же увидите хотя бы одного призрака, когда будете набивать карманы французским добром, то просто плюньте ему в лицо и скажите, что не собираетесь делиться со всякими проходимцами — дружный и в какой-то мере облегченный гогот разнесся окрест, по бескрайней морской глади. К матросам возвращалась уверенность в собственных силах и это радовало их. А еще это радовало капитана, ведь ему самому сейчас этой самой уверенности как раз и не хватало.

Дальнейшее продвижение к цели проходило куда осторожнее. Хоть моряки и не потеряли своего боевого духа, настороженность словами Вальхорна все же проскальзывала в их действиях. Гребцы менялись практически каждые пять минут, чтобы не растрачивать силы перед возможным боем. Командир не отставал от своих подчиненных и то же махал веслом. Остальные, в свободное от гребли время, старались не забивать голову всякими странностями и занимались проверкой и перепроверкой своей амуниции.

Лишь один человек на борту все это время ни чего не делал и кажется был и вовсе недвижим. Впередсмотрящий Рейвен, неотрывно наблюдая за чужим и уже без сомнения французским кораблем, периодически докладывал об изменениях. Каковых, кстати, не было вовсе. Он пытался подметить хоть какое ни будь движение на палубе, но пока не увидел даже мельтешения вездесущих крыс. С каждым подобным докладом, неуверенность Вальхорна лишь росла, но он старался не показывать своего беспокойства команде.

— Приближаемся! — без особой на то надобности предупредил Рейвен, ведь все и так это уже видели. До чужого судна оставалось не более трех сотен метров и морским волкам теперь были отчетливо видны все его повреждения. Огрызок второй мачты показывал всю мощь удара стихии, обрушившейся на маленький торговый Неф. То что из далека Рейвен принял за паруса, на деле оказалось остатками такелажа, на котором запутались большие обрывки парусины. Пролом в кормовом настиле палубы и местами сломанный фальшборт. В общем, вид у корабля был откровенно жалкий.

— Ну что ребята!? Готовы покопаться во Французских закромах? — громко спросил Вальхорн и надеяться на то, что ответ будет отрицательным не было смысла. Пираты ликовали в предвкушении немалой добычи и капитан был доволен их реакцией — Тогда готовьтесь! Корабль сильно осел, так что перетаскивать добро нам придется очень долго — командир коротко хохотнул, после чего вновь стал серьезным.

— Правый борт суши весла! — наконец отдал долгожданный приказ Вальхорн — Левый, поднять весла и ждем! Корабль, свободный ход на сближение — набравшее довольно большую скорость, пиратское судно, продолжало скользить по инерции, постепенно замедляя ход. — Левый борт! Греби! — прокричал Вальхорн когда до Нефа оставалось всего пару десятков метров. Теряющий ход корабль вновь пришел в движение, на этот раз поворачиваясь к чужому судну боком и уходя от лобового столкновения.

— Сушите весла! Команда, приготовиться к броску! — последнего можно наверное было и не говорить. Свободная десятка матросов уже приготовила "снасти" и лишь дожидалась приказа капитана. Который практически тут же и последовал — На абордаж!!! — во всю мощь своих тренированных легких скомандовал Вальхорн и в то же время крюки отправились в полет, оставляя за собой вьющиеся канатные хвосты. Они цеплялись за любые выступы, накрепко сцепляя корабли и показывая немалый опыт команды. Поднявшие на палубу весла матросы незамедлительно присоединились к своим товарищам, помогая стягивать корабли друг к другу. Спокойное море не чинило помех дерзким захватчикам.

Все это действо не заняло много времени и вот уже через несколько минут, с деревянным шорохом, крепко связанные корабли терлись друг о друга бортами. Несколько излишне расторопных матросов попытались с ходу перебраться на чужой корабль, но властный, жесткий голос мигом охладил их пыл.

— А ну стоять

* * *

* * *

** кривоногие! Куда лезете? Я кого предупреждал об осторожности, пьянь портовая. Ни куда от вас теперь этот французишка не убежит, так что можете не торопиться. Успеете еще тут все щели осмотреть — капитан неторопливо привязал свой канат, после чего вытянул саблю из ножен. Те кто не сделал этого раньше последовали его примеру. Вальхорн поманил к себе "зоркого" Рейвена. после чего жестом приказал следовать за собой. Тот, единственный вооруженный не саблей или мечем, а метательными ножами попарно прикрепленными к предплечьям, последовал за своим командиром не переспрашивая и не задавая лишних вопросов. Капитан лихо перепрыгнул через борт и незамедлительно приступил к осмотру. Следом за ним на Неф перебрался и Рейвен, тоже последовавший его примеру и практически сразу высказавший свое мнение.

— Мертвый корабль — на палубе не было видно ни единой живой души. вокруг стояла полнейшая тишина и лишь нетерпеливые матросы позади шуршали и брякали амуницией, видимо тоже желая присоединиться к осмотру — Стихия постаралась на славу. Смыла за борт даже запахи. Но... — Вальхорн сделал короткий шаг в сторону и присел на корточки. Его явно заинтересовало большое, уже впитавшееся в доски палубы пятно крови.

— Старая. Пролита уже больше двух-трех дней назад. И эта лужа не единственная, поэтому... Можно сказать, что на это корыто мы наткнулись не первыми — озвучил свои выводы капитан, разочаровывая этой новостью команду. Видя уныние на лицах мужиков он все-таки добавил — Но не обыскать Неф мы не можем, вдруг что-то хорошее и найдем. Рейвен! Возьми четверых людей и осмотри трюм — короткий жест в сторону небольшой палубной надстройки, явно являющейся входом на нижний уровень судна — Но только осторожно. Возможно там до сих пор прячутся от непогоды люди, боятся высунуть нос наружу. Постарайтесь не нарваться на стрелу — закончил давать указания командир. Помощник лишь кивнул в ответ, после чего приступил к выполнению приказа.

— Ну а мы осмотрим палубу и поищем здесь еще что ни будь интересное — обратился Вальхорн к оставшемуся десятку — Может у нас получится понять что тут случилось — он неторопливо развернулся, дожидаясь пока остальные переберутся на чужой корабль, шагнул вперед и... дернулся от неожиданности, при этом выставляя перед собою саблю.

— Кто... Кха-Кха...Кто здесь? Кха-Кха-Кха — едва слышный хриплый голос из неоткуда, заставил капитана выбросить все невместные в данный момент мысли из головы, ну а на их место пришло воспоминание о недавней шутке про французского призрака. Вальхорн в испуге замер, наверное впервые в жизни, не зная что ему делать, в данный момент. Он медленно поворачивал голову в надежде отыскать источник этого близкого, хриплого голоса. Очень уж не хотелось верить опытному морскому волку в существование привидений. А его, отпрянувшая назад команда и подавно не желала в это верить, но увы, страх перед неизведанным и потусторонним, был куда сильнее бывалых рубак.

— Кха-кха-кха Кто вы?

— Кто тут? — кашель и хриплые слова звучали где-то по близости, но метающийся нервный взгляд ни как не мог выцепить его источник — "Не уж-то и правда призрак шалит?" — не очень в это веря, спросил у самого себя капитан, тщетно высматривая на старательно выметенной волнами, пустой палубе, что-либо, хотя бы самой малостью схожее с человеком.

— Кха— КХа-КХАА. КХААА — надрывный, захлебывающийся, громкий кашель помог определиться с направлением поиска. Взгляд моментально прикипел к чуть надломленной мачте, которую, словно водоросли, облепили куски грязной парусины. Цепкий капитанский взор пробежался по палубе, выискивая иные источники возможной опасности. И лишь убедившись, что ничего подозрительного впереди больше нет, Вальхорн осторожно двинулся вперед, забирая при этом чуть левее и держа наготове свою саблю.

Опустившуюся на корабль настороженную тишину и нарушали лишь негромкие ругательства и шорохи тройки Рейвена, не очень удачно пытающейся вскрыть покореженную ударом стихии дверь ведущую в трюм. Но ни кто не обращал на их возню ни какого внимания. Все пристально следили за своим отважным капитаном, не побоявшимся пойти в одиночку на зловредного и более того невидимого призрака. Правда сам капитан уже выбросил из головы все эти мистические бредни. Он уже заметил выглядывающие из-за мачты куски изодранного плаща и понимал, что призраку такая одежка принадлежать не может. Несколько шагов вперед и в сторону и вот уже он может видеть скрывавшегося за мачтой человека. Обычного, не призрачного человека, одетого, в великоватый шерстяной плащ, висевший на нем словно мешок. Хотя и сам неизвестный прятался тут не от лучшей жизни. Он был привязан к мачте. Крепкая веревка стягивала его грудь и еще одна удерживала ноги, так чтобы стопы не касались палубы. Лица бедняги капитан ни как не мог рассмотреть, так как его закрывал капюшон.

— Кто здесь? Кхаа-кха — не очень приятный надрывный кашель, смешивался со столь же неприятным сиплым свистящим голосом. Человек явно держался в этом мире на грани своих возможностей

— Сначала ответь кто ты!? — непреклонно потребовал Вальхорн. Вид уверенно говорящего с неизвестным "существом" командира, позволил команде английского пиратского судна расслабиться и вновь двинуться вперед — Кто ты? Отвечай! — грозный рык капитана совпал с падением все же сорванной с петель двери надстройки, что придало его требованию весомости.

— Кха-КХА! Я капитан этого торгового судна. Меня зовут Глен Хейвер. Кха-кха-КХА! — речь бедняге давалась с явным трудом, но Вальхорн и не испытывал к нему даже капли жалости.

— Почему тебя подвесили? — твердо потребовал ответа он.

— Я сам приказал себя сюда повесить. Кха-Кха. Это случилось еще до бури. Моей команде нужна помощь. Кха-Кха-КХаКх. Я пытался высмотреть корабль, что бы позвать их на помощь, но сил уже не было. Кха-Кха. Пришлось приказать оставшимся в живых привязать меня — голос говорящего на хорошем английском француза то поднимался, то падал до едва слышного сипа, но капитан выцепил из его бессвязных слов главное.

— На судне есть еще люди? Где они? Они в трюме? — беспокоясь за судьбу своего помощника, спросил он.

— Да. Они там. Они устали и ушли в трюм, а меня оставили ждать помощи. Да, нам нужно помощь. Нам нужна помощь. Кха-кха-КХАКХААХА — выворачивающий легкие кашель сотряс небольшое, иссохшее тело французского капитана. Из под капюшона плаща на доски палубы, с громким шлепком, выпал крупный сгусток кровавой пузырящейся пены — Кха-КХА-КХАА — ни как не успокаивающийся кашель заставлял нитку красной от крови слюны содрогаться ему в такт. Страшная догадка пришедшая на ум Вальхорну, пробежалась холодным ветерком по позвоночнику. Он наконец-то начал осознавать суть того что произошло на этом корабле и...

— Капитан! Капитан! — на палубу из трюма выбежал, явно испуганный и запыхавшийся Рейвен — Капитан! Трюм полон мертвецов. Капитан там очень много мертвых! — прибежавшие следом за помощником матросы, тоже были заметно не в восторге от увиденного. Видевшие за свою жизнь сотни трупов и сами не раз пускавшие оружие в дело, по прямому его назначению, матросы сейчас были бледными и перепуганными до дрожи — Капитан они умерли от...

— Не надо! Я и без тебя уже знаю от чего они умерли — перебил Рейвена Вальхорн и для прояснения указал подбородком на еще заходящегося кашлем капитана этого торгового судна.

— Нам нужна помощь — с трудом выдавил из себя привязанный к мачте мужик — Помогите нам! Помогите! — немощный человек потянулся в сторону Вальхорна и попытался приподнять голову. Большой капюшон, видимо зацепившись за щепку потрескавшейся мачты, от слабого движения немного сполз, открывая взору капитана испещренное язвами, худое лицо — Помогите!!! — требовали его бескровные белые губы — Помогите нам! — повторял мужчина вновь и вновь, не зная о том, что вся его команда уже давно мертва и что он последний живой человек на этом корабле-призраке.

— Я помогу тебе! — тихо прошептал Вальхорн, стремительным выпадом пронзая сердце страдальца — Я тебе помогу — повторил он, вырывая окровавленную саблю из обмякшего тела и выбрасывая ее за борт. Капитан был обычным человеком и следовательно не мог увидеть последовавшую после его точного удара, ослепительно яркую вспышку. Он просто отвернулся от безвольно обмякшего в путах тела, над которым уже витал, словно рваный серый флаг, дух погибшего капитана и твердым уверенным голосом обратился к своему помощнику — Уводи команду. Мы уходим! — Рейвен понял своего командира без объяснений. Несколькими приказами он отправил всех матросов обратно на корабль, а сам, подойдя к Вальхорну, протянул тому прихваченную в трюме масленую лампу.

Не прошло и пяти минут, а английское судно уже спешно отплывало от стремительно разгорающегося Нефа. С каждой сотней метров набранного расстояние, пламя все сильнее и сильнее охватывало чужой корабль, окончательно превращая его в пылающий призрак. Гребцы трудились подгоняемые неугомонным Рейвеном, а Вальхорн стоял на корме и все продолжал неотрывно наблюдать за огромным факелом французского судна.

— Что будем делать Капитан? — не выдержав все-таки полюбопытствовал его первый помощник. Но командир ответил не сразу, видимо тоже размышляя над этим вопросом.

— Черная смерть. Опустошив половину Франции, она все же добралась и до нас — спустя несколько долгих минут, наконец заговорил Вальхорн — Нам нужно скорее вернуться обратно в Англию и предупредить власти о надвигающейся опасности — видимо он, посчитав ответ исчерпывающим, отвернулся от своего помощника и продолжил созерцать, цветок пожарища расцветающий на морской глади. Только вот Рейвен не удовлетворился этим ответом и уточнил у капитана, какой курс ему брать.

— Судя по солнцу, буря не сильно сбила нас с пути и мы скорее всего сейчас болтаемся неподалеку от наших берегов. В Лондоне нам делать нечего, да и слишком далеко туда плыть. С нас хватит и того что мы расскажем о чуме в ближайшем городе. Ну а там пускай сами думают, что делать с этой вестью — капитан наконец-то отвернулся от тонущего, пышущего искрами корабля и взглянул в глаза своего помощника — Если мне не изменяет память, ближайшее к нам портовое поселение это Мельком Регис? — и не дожидаясь подтверждения от Рейвена повторил — Да. Мы направляемся прямиком в Мельком Регис!

Когда же корабль отплыл на довольно приличное расстояние, а от тонущего Нефа остался виден лишь самый кончик мачты, в небо взлетела серая стрела. У самых облаков она взорвалась, раскидав в стороны тучи мелких, блестящих серебряных искорок. Те медленно таяли, исчезая из виду, теряясь в голубой дали небес.

Так французский капитан воссоединился со своей, уже почившей командой и возможно для него это было самым лучшим исходом.

* * *

— Когда мор приходит в родную страну, жить по-старому становится не возможно. Пелена ужаса окутывает целые народы и главным устремлением людей становится поиск путей к выживанию. Боль утраты близких и боль телесная лишь закаляют и укрепляют дух человеческий. Страшная кара обрушилась на нас, за то что позволили мы проникнуть в сердца и умы свои дьявольским посулам. Бог все видит, но не считает нужным вмешиваться. Он желает чтобы погрязшие в грехе люди прошли это испытание, тем самым давая им шанс очистить свою душу от скверны, на этом трудном и тернистом пути жизни. Те кто смогут разжечь в сердце огонь истинной веры и покаются в своих грехах будут спасены от этой напасти. Ну а те кто будут не искренни в раскаяние и не крепки в своей вере в господа нашего единого, погибнут неминуемо. Поэтому молите всевышнего о снисхождении и возможно чертоги адовы минуют вас! — низенький пухлый монах в длинной и явно узкой в животе сутане, видимо устав ораторствовать, протер не очень чистой тряпкой свой вспотевшей лоб. Сидящие за довольно большим столом люди не спешили вставлять свое слово, видимо ожидая продолжения его речи.

— Я тоже буду молиться за вас и за это поселение. Надеюсь господь не оставит его без своего покровительства — видимо не зная что еще добавить, святой отец встал и широкими жестами перекрестил всех присутствующих разом. — Что же. Надеюсь, я был услышан вами и мои речи были не напрасны. Остальное в руках всевышнего — тучный монах поправил сморщенную на животе сутану и вновь промокнул тряпкой лоб. После чего еще раз перекрестил всех и не прощаясь покинул помещение. Сидевшие до этого с постными благочестивыми лицами люди наконец-то смогли расслабиться и вздохнуть свободно. Видимо их очень тяготило присутствие священнослужителя.

— Наконец эта крыса в рясе ушла — громко порадовался бородатый, рыжий мужик, сидевший во главе стола и ни сколько не заботящийся о том что его могут услышать за пределами просторного помещения. Здоровенный, размером с голову ребенка, кулак грохнул по столу выражая негодование мужчины — Видимо и правда мы много грешили, что нам, как испытание, из столицы прислали этого серорясого. Ходит, вынюхивает, народ своими речами баламутит. Вместо того что бы людей в вере укреплять, роет землю носом, словно крот слепой, в поисках скверны. И ведь находит! За месяц с его прихода, уже трое отдали богу душу. Он сжег их, на радость доверчивым бабам, с открытым ртом слушающим его бредни.

— Эй Грай! Ты заговариваешься. Остынь! — внезапно вклинился в громогласные ругательства, сидящий по правую руку от "здоровяка" довольно молодой худощавый мужчина лет тридцати.

— Вил? Ты что, решился выгораживать этого выродка? — с неподдельным удивлением в голосе спросил названный Граем бородач.

— Этого столичного богомольца я ненавижу не меньше твоего. Еще не забыл как, обвиненного в богохульстве, старика Хима вели на костер. Он и впрямь был несдержан на язык, но мы все выросли на сказках и байках этого болтуна. Мы любили его — парень грустно вздохнул видимо припомнив что-то из прошлого. На лицах остальных тоже радости не наблюдалось — Эээх, ладно. Прошлое нужно оставить в прошлом, а нам пора вернуться к настоящему. Грай, ты уже забыл для чего мы тут собрались? Святой отец Виланто конечно та еще тварь, но у нас, помнится, есть проблема и посерьезнее, чем козни этого жирного столичного богомольца. На английскую землю пришел мор и это хуже любых напастей — под подобным напором Грая бородач смешался, устыдившись своей несдержанностью, но быстро взял себя в руки и поспешил вновь перехватить инициативу. Очередной удар кулаком по многострадальному столу, оборвал молодого мужчину, открывшего рот и видимо желающего еще что-то добавить.

— Да! Малыш Вил прав. Я второй год как являюсь старостой этого поселения. Мил-Ренк это то место где мы все родились и выросли, но вот умирать здесь в ближайшее время мне не очень хочется. А еще больше я не хочу становиться старостой, под чьим управлением наше поселение прекратило свое существование. Мор уже в Англии и сгнивший за пару седмиц Мельком Регис не позволяет в этом усомниться. В том небольшом портовом городке погибли все. Черная смерть, превратила пышущее жизнью поселение в одно огромное смрадное кладбище. Люди бегут из тех мест, принося с собой плохие вести. Мор уже уничтожил несколько деревень находящихся поблизости от Мельком Регис и сейчас движется в нашем направлении. Бегущие из тех мест люди говорят, что болезнь уже добралась до Весторма. А тот находится всего в одном дневном конном переходе от нас. Если так продолжится, то уже через два-три дня эта зараза доберется и до нас. Сидеть и просто ждать неизбежного нельзя. Нужно думать как защитить наше поселение и именно для этого я вас тут и собрал. Конечно многое уже сделано, но думается мне что этого все равно будет мало. Мор это не тот враг, которого можно недооценивать. Нам нужно готовиться к худшему и укреплять защиту города — речь старосты была непривычно длинной, но положение и впрямь было крайне серьезным, от чего все слушали его с предельным вниманием. Грай, обретя столь благодарных слушателей, видимо не собирался умолкать и переведя немного дух, продолжил говорить.

— Мы закрыли все выходы из поселения и не позволяем ни кому ни входить ни выходить из него. Конечно подобное положение не радует торговую братию,... — короткий кивок в сторону длинновязого мужика, видимо представлявшего на совете купеческое сословие — ...но они поскрипев зубами все же признали мою правоту. Как не крути, своя шкура для них куда ценнее денег. Крестьяне тоже поначалу роптали, из-за запрета на выпас скота, но к счастью и они смирились. Правда теперь кормить скот придется тем что мы успели запасти с лета и начала осени. Запасы небольшие, но думаю что сена на зиму нам должно хватить — Грай нахмурился от чего его широкий лоб избороздили морщины. Этот здоровяк искренне беспокоился за Мил-Ренк и пытался охватить своим вниманием каждую мелочь, но из-за наплыва проблем он не редко забывал о самом важном. Но к счастью рядом с ним были те кто не боялись напомнить ему о промахах и говорили о них ему прямо в лицо.

— Грай! — окликнул погрузившегося в тягостные думы старосту Вил — Оборона поселения и его жителей — вот что сейчас тебя должно заботить в первую очередь. Поэтому не отвлекайся на всякие глупости и говори по делу.

— Скот это не глупости. Это... — попытался было возражать Грай, но резко оборвал себя на полуслове и махнул рукой, видимо смиряясь с чужой недальновидностью — Ладно. Тогда будем говорить о защите людей. Но тут и вам придется подумать, как бы нам защититься от этой напасти и не дать ей пробраться в Мил-Ренк. Беженцев из зараженных земель мы конечно к стенам не подпускаем, держа их на расстоянии полета стрелы. Охранные дозоры из ополчения стоят даже ночью, словно при осаде, и стреляют во все что движется — Грай обвел тяжелым взглядом всех присутствующих — Только кажется мне, что даже всего этого для полной безопасности будет мало. Возможно я и преувеличиваю, но лучше быть немного неуверенным и живым, чем через чур самоуверенным и мертвым! Поэтому подумайте сами, может у вас найдутся какие-то дельные предложения. Канто! — палец старосты указал на представителя купеческой братии — Тебе есть что сказать? — сидевший с невозмутимым лицом торговец, даже после прямого вопроса не соизволил сбросить с лица маску безразличия. Лишь слегка приподнялась бровь, видимо таким образом говоря, что слова собеседника им все же услышаны. Его даже не волновало всеобщее внимание обрушившееся на него с легкой подачи Грая. Он просто продолжал неподвижно сидеть, но когда окружающие решили что добиться от этого сноба ни чего не получится, все же подал голос.

— Предложить ничего не могу, но вот на пару упущений укажу. Я человек торговый, поэтому мне приходилось иметь дела с французами, от которых к нам и перебросилась эта напасть — Купец Канто поморщился, видимо вспомнив что-то не очень приятное, после чего все же продолжил — От них я узнал что мор убивает не только людей, но и животных. Это значит, что Черная смерть может прейти к нам не только от беженцев, но и от бегущего от опасности зверья. Некоторые животных мор настигает, но по какой-то причине убить не может. Таковыми являются крысы и некоторые другие грызуны. От чего, в нашем случае, угроза из внешней может неожиданно стать внутренней — Канто слегка пожал плечами, словно сказав что-то незначительное, только вот остальных эта новость не очень обрадовала и скорее даже напугала — И еще. Почти все птицы на чуму не обращают ни какого внимания. Видимо их, парящих в облаках, наши земные проблемы не касаются. Наши пути редко пересекаются, но...! Это значит что мы можем без опаски пользоваться голубиной почтой, о которой вы, в суете последних дней, совсем позабыли — озвучив последнее упущение, купеческий старшина поднялся со своего места, едва ли не уперевшись головой в потолок.

— Все что знал, я уже сказал и теперь сами думайте что делать с этими знаниями. Ну а я пошел. Меня ждут дела — ни кто останавливать Канто не стал, да и вряд ли бы он кого послушал. Поэтому уже через несколько секунд долговязая фигура купца скрылась за дверью, оставив совет мучиться в тягостных раздумьях. Правда долго похоронное настроение не продержалось. В ситуацию вновь вмешался Вил.

— Ну что притихли? — бесшабашно обратился он ко всем присутствующим. — Денежный мешок ткнул нас лицом в..., в наши ошибки. Да, неприятно. Но и рыть себе могилу пока еще рано. Не поддавайтесь страху без повода и начинайте думать, как закрыть бреши в нашей обороне — слова его были верными и ровно легли на разумы людей, вот только добавить им решимости или полезных мыслей так и не смогли. Поэтому Граю вновь пришлось брать слово, чтобы не позволить молчанию на долго задержаться в помещении.

— Да. Знатно торгаш Канто нас осадил. Но злиться на его слова нет ни какого смысла. Он высказался по делу и нам всем нужно подумать как воспользоваться его советами. Только давайте сперва отпустим домой старшину наших плотников. Все равно он сегодня нам не помощник — старик Вако храпел еще с самого начала совета, постоянно отвлекая Грая и мешая ему думать. Мастером плотник был отличным, да и молодых в своем деле мог хорошо натаскать. Но вот его немалый возраст все чаще напоминал о себе, заставляя Грая подумывать о смене старшины плотников к следующей весне. Если конечно эта весна для них наступит.

— Арвил! — сбрасывая с себя вновь навалившуюся печаль, обратился староста к главе ополченцев — Берешь сейчас Вако и ведешь его домой. По дороге сними нескольких ребят со стен, пусть они тоже идут с тобой на плотницкое подворье. Им нужно будет набрать как можно больше деревянных обрезков и принести их на стены. А завтра утром пристрой к этому делу еще с десяток человек.

— Грай? — непонимающе отозвался здоровенный детина под стать самому старосте, только куда моложе и без такой густой бороды — Я не понимаю. Зачем ополченцам таскать эти дрова на стены. Это же опасно! Стена деревянная и если, не дай бог загорятся опилки, мы тогда останемся совсем без защиты. Да и ребят у меня не так уж и много, что бы снимать их... — поднятая старостой рука мгновенно оборвала поток вопросов со стороны командира ополчения.

— Мог бы и не перебивать меня и дослушать до конца — строго осадил молодого командира Грай — Опилки тащить на стену я тебя не просил. Нужно подтащить туда лишь деревянные обрезки. И это не моя блаж, а важное дело необходимое для защиты города, мой дорогой Арвил. Твои "великие" войны, днем со своей задачей справляются, но вот ночью...! Факелы на стенах конечно горят, но вот толку от них почти что и нет. Они лишь слепят лучников и мешают заметить движение. Что, после рассказа купеческого старшины приобретает еще большую важность. Теперь нам нужно защищаться не только от беженцев людей, но и от бегущего следом зверья — староста медленно обвел всех взглядом и вновь остановился на командире ополчения — Вот тут эти бесполезные деревяшки как раз и пригодятся. Почти вся дикая и домашняя живность боится огня и дыма. Поэтому твоим воинам нужно будет лишь поджечь эти ненужные обрезки и побросать их за стену. Для лучшего прогорания их конечно хорошо было бы облить маслом, но это дело уже завтрашнего дня, а пока пусть швыряют так. Огня конечно будет мало, но зато надымим знатно — Грай ненадолго замолчал, давая всем время обдумать его задумку. Правда долго молчание не продлилось. Неугомонный староста начал подгонять "командира", требуя заняться этим делом до начала ночи.

Когда же дверь за Арвилом и старым плотником закрылась, в комнате осталось всего три человека. Помимо двух мужчин среди них была и женщина, весь совет тихо и практически незаметно сидевшая рядом с Вилом. Неугомонным молодым парнем, который вновь первым решился нарушить тишину. Благо не без толку.

— Ну что? Как защититься от зверья, ты уже придумал, да еще как ловко. Да и я, как старшина охотников тоже тебе в этом помогу. Кому как не нам разбираться со зверьем. Скажу своим парням, чтобы беженцев не пугали, с этим-то люди Арвила должны справиться. Ну а наши охотники лучше пусть занимаются своим делом. Попрошу их отстреливать всю живность еще на подходе к Мил-Ренку. Думаю это им вполне по плечу. Ну а если получится сделать несколько больших костров под стенами, они смогут отстреливать шалую дичь даже ночью. Благо опыт ночной охоты почти у всех имеется. Так что лесную братию к городу мы не подпустим. Только... — Вил замялся, не решаясь что-то сказать.

— Ну давай, договаривай раз начал — нетерпеливо поторопил охотника Грай.

— С лесным зверьем мы справимся, но вот как уберечься от обычного, не знаю. Я не умею охотиться на крыс и полевых мышей — видимо Вила терзало его бессилие, от чего вечно неунывающий парень помрачнел от навалившегося беспокойства.

— Да ладно тебе малыш, не терзайся. Эта проблема не по твоим зубам... Поэтому лучше поручи ее своей жене, не зря же мы Сиону на совет звали. Все-таки она единственная лекарка на весь Мил-Ренк. Она хорошо разбирается в травах и может быть придумает, как вывести всю эту мелочь из города и от наших стен — и уже обращаясь напрямую к сидевшей тихо молодой женщине спросил — Ну как Сиона. Найдется в твоих запасах такая травка? — услышав вопрос та не поспешила отвечать и сперва посмотрела на мужа, видимо выспрашивая у него разрешение говорить. Дождавшись короткого кивка от Вила, она наконец повернулась к старосте и твердо взглянув в его глаза ответила.

— Конечно же "кое-какие" травки у меня имеются, как же не быть. И некоторые из них, когда сгорают, очень хорошо отпугивают грызунов. Конечно на весь город их не хватит, но это и не требуется. Чума это не испытание божье, как утверждал недавно отец Вилано и просто так, по велению свыше, она возникнуть не может. Я лекарка, и точно знаю, что чума это болезнь и передается она от больного к здоровому — девушка ненадолго притихла, давая возможность мужчинам поспеть за ее мыслью.

— Но при чем тут грызуны? — все же запутавшись в рассуждениях Сионы недоуменно вопросил Грай

— А при том. Городские крысы, как и люди, сидят в осаде. Выбираться за стены им нет резона, ведь тут куда больше еды чем в открытом поле. Это значит, что передать болезнь им ни кто не мог.

— ААА! Получается что городские грызуны полностью здоровы — наконец уловил ход мыслей супруги Вил.

— Значит что избавляться от городских мышей нет смысла. Трава твоя понадобится лишь только для того что бы отпугнуть вредителей желающих попасть в город — тоже понял смысл ее намеков староста, после чего облегченно и заразительно засмеялся. Охотник, не удержавшись, тоже заулыбался. И лишь его жена оставалась все это время невозмутимой и до предела серьезной. Вил заметив состояние супруги сразу же встревожился и уточнил.

— Что-то не так? — осторожно спросил он? отбросив в сторону всю веселость.

— Да нет, вы все правильно поняли. Травка очень пахучая, ее много не потребуется. С этим все хорошо. Только вот... У меня тоже есть несколько мыслей, как и у Канто и они тоже не очень приятны — женщина почтительно опустила голову, ожидая от Грая разрешения говорить.

— Да хватит тебе Сиона скромничать. Не зачем сейчас традиции соблюдать. Чужих здесь нет, да и времена наступили опасные, нечего время на всякую ерунду тратить. Говори, что по-твоему я еще пропустил? — в словах Грая слышалось явное беспокойство. Видимо он опять начал накручивать себя за недальновидность. Она это тоже заметила, но изменять себе не стала. Голова ее вновь склонилась, подтверждая что слова старосты услышаны и лишь после этого она наконец заговорила.

— Как я уже говорила ранее, чума это болезнь. Болезнь с которой люди борются уже много сотен лет, но никому еще не удавалось ее победить. И минует еще немало лет, прежде чем люди научатся сдерживать ее удары — по обескураженным лицам мужчин можно было с уверенностью сказать, что они ни черта не поняли.

— Хмм. Ты лекарка и тебе конечно виднее, Но только не мучай нас своими слишком умными словесами. Снизойди до нас, убогих и объясни по человечески, что ты этим всем ты хотела сказать.

— Да, да — поддержал старосту Вил — Перестань болтать на своем непонятном языке и переходи поскорее на родной английский — строгим голосом, скорее приказал чем попросил женщину супруг. Та на его злость мало обратила внимания. Она вновь склонила голову, а выпрямившись, твердо и уверенно взглянула в глаза Грая.

— Хотела я этим сказать лишь одно. Чума сильнее человека и все наши потуги по защите города, это простая трата времени. Черная смерть не прекратит свое шествие, и будет идти вперед сметая все на своем пути. И так до тех пор пока не закончатся силы для дальнейшего движения и болезнь не угаснет сама собой. Я не пророчу гибель а говорю как есть. Наше поселение находится всего в трех дневных, конных переходах от Мельком Регис. Мы слишком близко и это значит что прихода болезни нам не избежать. Чума будет здесь со дня на день и стены, тем более деревянные, от нее не защитят. Более того, нам неведомо когда все это прекратится. Во Франции мор свирепствует уже около пяти лет и пока не собирается уходить. Кто знает, сколько придется ждать нам. Долгую "осаду" мы точно не выдержим и голод когда-нибудь заставит нас открыть ворота — Прямолинейные слова Сионы жалили, словно иглы, в самые больные места. Но хуже всего было то что усомниться в них не было никакой возможности, ведь это была чистая правда. Только вот и соглашаться со словами молодой девчонки Граю очень уж не хотелось. Подобная неопределенность терзала разум старосты. Он искал выход из сложившейся ситуации и кажется нашел, при чем сам того даже не понимая.

— И что ты предлагаешь? — нарочито спокойно вопросил он, но было видно что внутри у Грая клокочет пробуждающийся вулкан. Только Сиона этого, увы, не заметила. А может просто не захотела замечать и продолжила говорить, словно ни в чем не бывало.

— Нам нужно уходить отсюда и как можно быстрее. Ведь скоро уже будет поздно, мор доберется до этих мест и тогда осадного положения нам уже будет не избежать. Чума движется не многим быстрее скорости пешего человека и мы еще можем успеть уйти если поторопимся — в словах Сионы крылась надежда, а в голосе явственно слышалась мольба. Она искренне переживала за жителей Мил-Ренка и хотела им помочь, но увы ей было не суждено достучаться до равнодушного сердца Грая.

— А я то думал что все лекари, работают лишь для того что бы помогать людям. Наверно ошибался. Ты открыла мне глаза на свою подлую и гнилую сущность. Эта девушка предложила обречь на гибель половину всего населения Мил Ренка. Ты решила превратить нас в скитальцев, которых не пустят ни в один город. Ты решила обречь на погибель всех детей и стариков, ведь они слабее и не смогут выдержать столь долгого пути. Ты не лекарка, а настоящая убийца. Убийца младенцев и стариков — громкие слова рыжебородого здоровяка звучали очень грозно и не подразумевали никаких возражений. Только Сиона не обратила на это ни малейшего внимания и попыталась оправдаться, что лишь ухудшило ее и без того не очень хорошее положение.

— Я лекарь и порой мне требуется мыслить холодно и расчетливо. Знай что иногда лучше отрезать пораженную болезнью часть тела, что бы из-за нее не умер сам человек и...

— Замолчи женщина! Я запрещаю тебе говорить в моем присутствие! — окончательно разъярился Грай, превращая свою речь в настоящий медвежий рев — Что? Ты и моих детей считаешь больной частью тела? Ты и их решила отрезать от тела нашего поселения? Да как ты смеешь, тварь, о подобном даже заикаться? Для начала оторвись от своих зловонных травок и сама роди ребенка, благо теперь есть от кого. И только после этого, три раза подумав, попробуй предложить подобное — громогласный рык заставлял девушку испуганно пригибаться под этим напором.

— Но я же лишь хотела помочь — тихо всхлипнула Сиона и к несчастью своему была услышана.

— Замолчи

* * *

* * *

! И больше не открывай своего

* * *

* * *

рта!

— Но... — вновь попыталась что-то возразить она.

— Замолчи! Вил, угомони свою жену, пока я не зашиб ее с горяча — яростны взор Грая перекинулся на молодого охотника, но как только его глаза пересеклись с холодным взглядом парня, староста тут же осекся.

— Успокойся. Не к лицу столь важному человеку ярость. Я забираю Сиону и уже ухожу. А ты пока что побудь один и постарайся прийти в себя. Ярость плохой советчик, тем более в нашем положении. Вспомни все что услышал во время совета, и хорошенько обдумай. Вдруг еще какая-нибудь хорошая идея придет в голову. Ну а если ничего не придумаешь, так хотя бы остынешь — уверенный ровный голос Вила словно гипнотизировал, не позволяя усомниться в правильности прозвучавших слов. Грай еще что-то порывался высказать, но каждый раз обрывал себя, стоило лишь ему взглянуть в холодные уверенные глаза охотника. В конце концов, староста все же сдался и уронил голову на сложенные перед собой руки.

— Идите — глухо еле слышно сказал Грай — Уходите. Мне и впрямь нужно побыть одному. Нужно подумать! — когда же Вил, прижимая к себе поникшую, хлюпающую носом жену, подошел к двери и уже собирался ее толкнуть, из-за спины послышался негромкий голос старосты.

— Я конечно погорячился и прошу у тебя за это прощения. Вот только Сиону простить не могу. Да и видеть ее ближайшие дни не желаю. Иди Вил, иди домой и постарайся вбить в свою непутевую жену хоть капельку почтения и понимания. Надеюсь, она при следующей нашей встрече не осрамит твое славное имя своими ядовитыми речами — молодой охотник даже не обернулся к старосте, но последнее слово он все же оставил за собой.

— Я услышал твой совет и постараюсь научит Сиону уважению. Только и ты Грай снизойди до черни вроде нас и попробуй прислушаться к словам этой женщины. Ведь в речах ее было не так уж и мало правильных слов. И еще. Небольшое предупреждение, на будущее. Чем хуже будешь относиться к единственной лекарке в поселении, тем меньше она захочет тебе помогать. Не забывай про свою жену, ведь ей рожать не сегодня, так завтра. Не уж-то сам за повитуху поработать желаешь? Это не топором в бою махать. Ведь здесь льется кровь родных для тебя людей, а не врагов безымянных и каждая капля будет куда ценнее рек что были пролиты за твою долгую жизнь — толстая дубовая дверь отворилась, выпуская наружу двух, прижавшихся друг к другу людей, а их место бесцеремонно занял холодный осенний ветер. Грай зябко поежился, после чего устало закрыл глаза.

— Второй год уже себя корю, за то что позволил усадить себя на место старосты. Я воин, а не мыслитель! — Грай грустно вздохнул, после чего просто махнул рукой — Что уж там! Теперь поздно роптать на свою судьбу, ведь от меня теперь зависят несколько сотен чужих жизней — короткий момент слабости сильного человека остался ни кем не замечен, но легче ему от этого, увы, не стало. Ведь его ждала очередная бессонная ночь наполненная тягостными размышлениями.

* * *

В эту ночь не спал не только староста Грай. Еще один человек в поселении решил поработать ночью. Под тусклым светом луны, скрытой за рваной занавесью туч, по узеньким улочкам Мил-Ренка, медленно двигался, а если быть точнее крался, прижимаясь к стенам домов, человек. Теплый шерстяной плащ с капюшоном не давал толком разглядеть ни фигуры, ни лица неизвестного. Лишь тонкая небольшая ручка, что держала, явно не пустое и довольно увесистое деревянное ведро, выдавала в своем обладателе женщину. Неизвестная шла с явной опаской, стараясь не шуметь, видимо не желая привлекать внимание дворовых псин. К тому же, итак без того не быстрое движение неизвестной, замедлялось еще и тяжелой ношей. Ей приходилось почти каждую минуту перекладывать ведро из руки в руку и у нее не всегда получалось сделать это бесшумно. Негромкие всплески, доносящиеся из деревянной емкости, заставляли девушку испуганно замереть на месте и казалось что в ночной тиши слышен стремительный галоп ее встревоженного сердца. Подобными темпами она могла и не поспеть к своей цели до рассвета, но путь к счастью оказался не так уж и велик. Вскоре, на перекрестье дорог показалась небольшая площадь, в центре которой виднелся выложенный камнем колодец. Девушка явно направлялась к нему. Других вариантов просто не было. Человек идущий с ведром к колодцу — вполне нормальная картина. Только вот в нее не укладывалось две вещи. Не очень урочное время выбрала неизвестная для похода за водой, ведь ночь на дворе. А еще странным было то, что она шла к колодцу с полным ведром. Редкий плеск слышимый из него, не давал в этом усомниться.

Вот девушка наконец-то приблизилась к своей цели. Путь ее выдался не из легких, но вымоталась она скорее морально чем физически. Опершись о край колодца, незнакомка переводила дух. Поднявшийся неожиданно ветер сыграл на руку странной девушке, заглушив своим гулом ее тяжелое дыхание и шорох поднимаемого ведра. Когда же она приподняла деревянную тару и вознамерилась ее опорожнить, он взвыл с удвоенной силой. Казалось будто стихия нарочно возжелала скрыть от ушей жителей Мил Ренка звук творимого непотребства. Журчание льющейся из ведра жидкости, отражаясь от стен колодца, усиливалось многократно, но старательный ветер рассеивал гулкое эхо, не давая ему удалиться от своего источника. Когда из ведра вытекли последние капли, у девушки появилась возможность вздохнуть с облегчением. К сожалению порадоваться своей удаче ей увы не дали. Оказалось что ветер в эту ночь помогал не только ей, но и еще кое-кому.

— ОТРАВИТЕЛЬНИЦА!!! — раздался за спиной девушки пронзительно громкий мужской крик, принадлежность которого можно было определить без труда. Грохот выпавшего из нетвердых рук ведра, готов был поспорить в громкости с недавними голосовыми упражнениями, святого отца Вилано. Ветер был не способен скрыть этот шум и уже через несколько секунд почти из каждого двора зазвучал заливистый лай разбуженных собак.

— Что ведьма? Не ожидала меня увидеть? — продолжал визгливо голосить священник, медленно приближаясь к своей добыче — Что, темное отродье? Испоганила своими нечестивыми ритуалами колодец и теперь радуешься? Решила принести эту дьявольскую болезнь и в Мил-Ренк? — толстяк в рясе коротко хохотнул и довольно шустро для своей комплекции прыгнул вперед. Перепуганная незнакомка отшатнулась, едва не свалившись в колодец, вслед за своим ведерком, но все же смогла устоять и тут же отпрыгнула в сторону.

— Не уйдешь, мерзкая ведьма! Не убежишь! — Вилано повел своей мясистой рукой указывая на уже всполошенные уличным шумом подворья — Тем более я оказался хитрее тебя, порождения порока. Мне известно кто ты, ведь я слежу за тобой уже несколько дней... Ведьма Сиона! — девушка, беспорядочно пятившаяся до этого, заслышав свое имя лишь испуганно пискнула, после чего резко развернулась и бросилась бежать. А если быть точнее попыталась. Не успела она сделать и двух шагов, как в затылок ей ударил, довольно увесистый камешек, метко брошенный расторопным святым отцом. Беглянка тут же повалилась без чувств, а по колодезной площади разнесся ликующий хохот Вилано. Он радостно прыгнул вперед, к растянувшейся на земле девушке и рывком за рукав балахона перевернул безвольное тело на спину. От столь бесцеремонного действия с головы девушки слетел капюшон, открывая на обозрение начинающим сходиться на шум людям знакомое лицо единственной в поселении Лекарки.

— Сиона!... Это... Это Сиона! — разнесся по собравшейся любопытствующей толпе громкий шепот.

— Да! Вы не ошиблись, дети мои. Это та самая Сиона — толстый палец указывал на лежащую без чувств молодую женщину — Это не дитя божье, а зловредный демон в теле девичьем. Эта ведьма поддалась уговорам нечистого и пустила в себя тьму. Она искала вашего доверия, выискивала слабину в чистых сердцах обычных крестьян. Она помогала вам лишь для того, чтобы одной темной ночью пустить в славное поселение Мил-Ренк Черную смерть. Да! Вы не ослышались! Это адское отродье возжелало предать вас всех в руки смерти. Она отравила ваш колодец. Увы мне не удалось воспрепятствовать этому ужасному деянию. Я поспел лишь к началу ведьмовского ритуала, к тому моменту, когда она уже опорожнила свой сосуд с ядом в ваш главный колодец. Ну а потом и ведро бросила вслед за своею отравой. Можете проверить, оно плавает там. Если конечно, пропитавшись ядом, еще не ушло на самое дно — оратором святой отец был прекрасным, ведь помимо способности складывать слова в цветистые речи он обладал еще и крайне громким голосом. Хочешь не хочешь, а в любой точке Мил-Ренка услышишь его обличающие скверну речи. Забитая до отказа людьми маленькая площадь буквально кипела. Не все из новоприбывших понимали что происходит, но им по доброте душевной все рассказывали пришедшие чуть раньше. Словно от брошенного в стоячую воду камня по Мил-Ренку начали разбегаться волны слухов и с трудом можно было представить в каком виде они приходили к окраинам поселения.

— Проверьте! То поганое ведро должно плавать в колодце — продолжал голосить Вилано распаляя жар в их сердцах, вот только люди не нуждались в его советах, так как самые шустрые мужики уже принялись сноровисто шарить баграми в колодце. В неровном факельном свете их лица с выражениями азарта, скорее походили на маски безумия, но ни кого это уже не пугало. Ведь началась охота! Загонная охота на ведьм.

Толстый монах визжит "ВИНОВНА". Забывшая добро толпа кричит "СОЖГИ" Брезгливость во взорах, ярость в речах. Вот кто-то пинает ее с гореча.

— Постойте люди! Не стоит марать своих рук. Другая кончина предназначена для дьявольских слуг. Мы сложим костер, пламя выжжет порок, после чего "Черная смерть" не переступит ваш порог. Но случится это в полдень, а пока расходитесь и дома, об очищенье заблудшей души помолитесь — учуявши кровь, толпа зароптала, но слову Вилано перечить не стала. Охота окончена, разбредается свора. Добыча повержена, "пузатый" над нею вьется ворон. Холодные взгляды скользят по девице. "Фениксом" стать суждено гордой птице!

* * *

— Вил! Не надо. Не стоит перечить церкви. Это может плохо кончиться, причем не только для тебя, но и для всего поселения. Не надо. Не иди к ней. Я тебя не как староста, а как друг прошу. Не нужно из-за этой дуры самому идти на верную смерть. Не стоит она того. Парень ты молодой, видный, поэтому без труда найдешь себе новую жену. Не ходи к ней, прошу, не ходи — Грай уже как пару минут отговаривал упрямого Вила от опрометчивого поступка, но тот лишь мотал головой и беспрестанно твердил, что хочет встретиться с Сионой.

— Ну не иди туда. Ведь ты обязательно не выдержишь и просто убьешь Вилано. После чего окажешься на соседнем костре, рядом со своею женой. Ну не иди к ней Вил. Не стоит тебе видеть ни ее саму, ни этого толстого падальщика.

— А я и не собираюсь с ним разговаривать. Мне просто хочется понять, что сделала Сиона и главное для чего. Не могу поверить в то, что она была ведьмой. Я сейчас пойду и спрошу у нее напрямик. Думаю мне она точно не соврет. Вдруг Вилано ошибся и ему это просто показалось. Я попрошу Сиону все объяснить и может тогда эта серая толстая крыса образумится и отпустит ее.

— Образумься сам, Вил! Приди в себя! Вилано не нужны ни какие объяснения. Он просто безумный убийца в церковной рясе. Если ты попытаешься перечить ему, он объявит тебя пособником зла или околдованным ведьмой. После чего еще одним человеком в Мил-Ренке станет меньше. Не глупи Вил, он только и ждет твоей ошибки. Поэтому тебе не стоит туда идти.

— Но и стоять на месте я тоже не могу. Нужно хоть что-то сделать — в порыве негодования молодой охотник ударил кулаком по входной двери дома, да так что доски жалобно скрипнули. После чего резко развернулся к Граю лицом, взглянул тому в глаза и опять повторил — Мне нужно встретиться с Сионой. Я пойду к ней! — Вил упрямо поджал губы и слегка прищурился. Его рука метнулась в перед и указательный палец бесцеремонно уперся в грудь Грая — А ты пойдешь со мной. Пойдешь ни как хороший друг и боевой товарищ моего отца, а как староста и глава поселения Мил-Ренк. Пойдешь и проследишь, чтобы я не свернул этому выродку шею. Если и впрямь сорвусь и попытаюсь наброситься на него, то останови меня. Ну а если все же удержусь, то именно ты стребуешь с Вилано разрешение на последний разговор. Ну а дальше..., будь что будет!

* * *

— Вил? Это ты? — неожиданно открывшаяся дверь впустила в запустелый церковный сарай, не по-осеннему яркие, лучи восходящего солнца. Лежащая на грязном земляном полу девушка невольно поморщилась, правда было не совсем понятно, от боли в избитом теле или все же от рези в привыкших к темноте глазах. Но даже ослепнув на время, Сиона все же смогла разглядеть визитера и с болью на сердце спросить у него.

— Вил... Почему пришел? Тебе не нужно было сюда идти. Это опасно.

— Грай говорил мне о том же самом, но делал он это куда более громко и многословно.

— Наш староста прожил долгую, яркую жизнь и наверняка научился разбираться в людях. Он точно знает чего можно ожидать от Святого отца Вилано и понимает, что тебе сейчас с ним лучше не встречаться. Это может закончиться чьей-то смертью — Сиона наконец перевалилась на другой бок, так чтобы свет солнца не мешал ей смотреть на своего мужа, после чего словно ни в чем не бывало, продолжила "беседу".

— Кстати! А как ты сюда попал? Я думала, что святой отец, словно греческий цербер, встанет в дверях сарая и не пропустит ко мне ни кого. Ну а тебя тем более — девушка подозрительно покосилась на Вила и осторожно поинтересовалась — А не бил ли ты его часом. Я не слышу его мерзких криков... и это меня тревожит — в голосе девушки чувствовалось опаска и неверие. Она была умной женщиной и понимала к чему может привести смерть святого отца. К облегчению Сионы Вил не подтвердил ее опасений. Он лишь грустно вздохнул и отрицательно помотал головой.

— Я знаю, что его нельзя убивать. Грай объяснил мне это, причем ни единожды. Эта гончая господня имеет нескольких голубей и весть о том что он тебя поймал отправилась в Лондон уже на рассвете. Так он защищает себя и если через несколько дней в столицу не отправится еще одна птица... То тогда кострами запылает весь Мил-Ренке и очищающее пламя убьет не мало простых людей. Поэтому я не стал испытывать свою выдержку и чтобы увидеться с тобой позвал с собою Грая. Вилано не хотел меня к тебе пропускать, но наш староста надавил на него своим авторитетом и непреклонно стребовал с него право на последний разговор. Правда с одним условием... — Вил отвернулся, не желая смотреть в наполненные тревогой глаза Сионы. Затем тихо, едва слышно закончил — Если попытаюсь спасти тебя силой, то Грай убьет меня собственноручно — и помолчав несколько секунд, все же нехотя добавил — Это предложил я, что бы успокоить эту визгливую тварь.

— Вил! Надеюсь ты не собираешься меня спасать. Прошу тебя, не делай этого. Не глупи! — парень резко повернулся, яростно посмотрел на исполненную мольбой Сиону и зло процедил сквозь зубы.

— А что? Ты мне предлагаешь, смотреть как тебя сжигают заживо. Предлагаешь слушать твои крики? — молодая женщина не ожидала от своего мужа подобной реакции и даже слегка отшатнулась. Вил же не замечая ничего, продолжил свой яростный монолог, нависая над бедняжкой — Что ты мне предлагаешь делать!? Я точно не сдержусь. Наброшусь на эту толпу. Попытаюсь вырвать тебя из пламени. Ты этого хочешь? Ты же знаешь что я не удержусь — подошедший практически вплотную Вил, сделал еще один короткий шаг вперед и резко присел, заключая жену в свои крепкие объятья. Сиона пискнула от боли, настолько сильно он прижимал ее к себе, а может быть и от страха, ведь ей еще не приходилось видеть мужа в подобном бешенстве — Ты знаешь что я не сдержусь..... По тому что я люблю тебя — стоило лишь прозвучать этим словам, как страх моментально ушел и теперь Сиона чувствовала лишь тепло. Тепло его тела и жар дыхания. Шепот щекочущий ухо и силу прижимающих рук. Когда же Вил отстранился, она невольно потянулась следом стремясь не расставаться с этим дорогим теплом, но увы не вышло. Вил держал Сиону за плечи и казалось, что лицо его теперь недостижимо далеко. Наткнувшись на полные грусти и боли взгляд ей помимо воли пришлось вернуться к жестокой реальности, после чего она наконец-то смогла осознать смысл прозвучавших слов.

— Я не верю. Я не верю в то что ты ведьма. Вилано тебя оклеветал. Объясни мне, почему ты пришла к колодцу. Скажи правду и тогда тебя отпустят. Грай не даст погибнуть невиновной. Мы вдвоем сможем переубедить эту столичную крысу. Пожалуйста, скажи Сиона! Объясни и тогда все образуется. Я не верю что ты виновна, не могу поверить. Я знаю что ты не виновата — с надеждой шептал Вил. Горячно, убежденно и не желая слышать возражений — Я не верю... Ты ни в чем не виновата — раз за разом повторялся он — Ты не виновата! Ты не виновата — повторял много, много раз, но наконец-то замолчал, пока Сиона, мокрой от слез ладонью не накрыла его рот, заставляя беспрестанно шепчущего мужа замолчать.

— Не надо Вил. Не надо! Я не ведьма, но все равно виновна. Виновна не в отравлении колодца, а в своей глупости и любви к людям. В том ведре был не яд, а обычный лекарственный настой — девушка отняла руку от губ Вила и провела тыльной стороной ладони по своему лицу, в попытке стереть с него соленую влагу. Из-за связанных рук получилось у нее это плохо, поэтому она просто встряхнула головой, разбросав в разные стороны блестящие на солнце бусинки слез. После чего резко выпрямилась. На мокром лице Сионы читалась непреклонная решимость, а из взора исчезла грусть и досада. Минута слабости прошла и ее голос вновь начал звучать уверенно.

— После совета я очень расстроилась. Грай не принял мои слова всерьез. Он и слышать не хотел об уходе из Мил-Ренка, ведь для него это равносильно нарушению данного слова. Ему доверились люди. Теперь Грай точно не бросит их. Он будет словно сторожевой пес, до последней капли крови защищать свое родное поселение и всех живущих в нем. Когда я это увидела, то сразу же поняла, что никакие слова не смогут его переубедить. Грай оказался глух к моим словам, но я все равно не могла молчать. Черная смерть идет по Англии и со дня на день уже придет к нам. Всем людям в поселении грозит большая опасность и ни какая стена не сможет удержать этого врага. Малая брешь найдется всегда. Если не сейчас, то через несколько недель так уж точно — девушка досадливо мотнула головой отбрасывая, упавшую на глаза, прядь волос. После чего прижалась лицом к лежащей на плече руке.

— Разум говорил мне "Беги", но вот гордость лекаря требовала не сидеть без дела и как-то помочь людям — Губы Сионы растянулись в саркастической улыбке — Как ты уже понял, гордость победила. И я, как последняя дура, побежала спасать тех кто в спасении не нуждался. Лекарство от чумы еще ни кто не нашел поэтому вылечить эту заразу я не могу, но вот дать человеку силу на борьбу с болезнью... Моя "отрава" может дать лишь крепость нутру и бодрость телу. "Черную смерть" этим не остановить, но уменьшить количество больных скорее всего можно. Поэтому я пошла к главному колодцу и... Об остальном ты уже наверняка знаешь.

— Значит ты невиновна! Нужно рассказать об этом Вилано — радостно воскликнул старшина охотников. Вот только Сиона, услышав подобное, поспешила развеять заблуждения мужа.

— Вил... Ты наивен словно младенец. Неужели Грай тебе не говорил, что спорить с этим длиннорясым нет ни какого смысла. Ведь он само воплощение лжи. Все сказанное ему, тут же меняет смысл и ложится новыми обвинениями на того кто пытается оправдаться — узница грустно улыбнулась и проведя пальцами по его лицу вновь повторила — Вил, ты и правда очень наивен и прямолинеен... Но наверное за это я тебя и полюбила — поняв что опять может расплакаться, Сиона резко тряхнула головой отбрасывая все ненужные мысли, а заодно и руку мужа.

— Я все рассказала Вилано — вернув себе самообладание, продолжила девушка — Но он объявил это ложью во спасение. И сказал, что я опасная тварь способная своими лживыми речами переманивать умы простых людей на свою сторону. Теперь мне ни кто не верит, а кто все-таки попытается возражать, того объявят околдованным коварной ведьмой и тогда еще одним костром станет больше. Жители Мил-Ренка теперь ловят каждое слово своего спасителя и любой кто пойдет против Вилано станет их врагом. Да даже Грай, не смотря на свое влияние, может сейчас пострадать если решится вступиться за меня. И именно поэтому Вил, лучше оставить все как есть. Правда сейчас ни кому не нужна, от нее будет лишь только хуже. Ну а я... Ну а что я? — Сиона грустно улыбнулась и пожала плечами — За глупость когда-нибудь придется расплачиваться всем. К несчастью, для меня этот срок уже близок и плата будет очень высокой — конечно у Вила было свое мнение по этому поводу и он собирался его непременно высказать. Только вот ему этого не позволили сделать. Маленькая ладонь Сионы, с неожиданной силой, накрыла его рот, не давая высказать ни слова. Парень в возмущении попытался отстраниться от жены, чтобы та не мешала его праведному негодованию, вот только девушка вновь его остановила, шепотом предупредив о том что к сараю кто-то идет. Вот только, вопреки ожиданиям, к ним пришел не церковник, а переживающий за друга Грай. Он осторожно постучал в дверь и прислушавшись уточнил, не открывая двери.

— Вы там еще долго? Поторопитесь. Мне уже с трудом удается сдерживать нашего святого отца. Он хочет проверить, не сбежали ли вы. Отзовитесь, чтобы ему немного полегчало — в словах Грая слышалось раздражение и явная усталость. Видимо Вилано и впрямь замучил здоровяка своими требованиями.

— Ты там, отравительница? — наконец-то вступил в черездверный диалог подоспевший святой отец — Отзовись Ведьма!

— Да тут мы, тут. Дайте же нам спокойно поговорить напоследок. Не нужно у двери стоять и следить. Лучше идите свое брюхо посторожите, а то растрясется ненароком, в суете — не удержалась девушка от выпада в сторону своего палача и реакция была вполне ожидаемой.

— Молчать!!! — взвизгнул Вилано — Замолчи темная тварь. Язык у тебя поганый, словно змеиный, а слова так и полнятся ядом, что развращает благочестивые умы людей — он вещал словно на проповеди и кажется эта речь грозила затянуться на очень долгий срок, но Сиона спасла всех от подобной участи и перебила его вновь.

— Согласна! Правду порой очень больно слышать и многим она отравляет жизнь. Ну а на счет благочестия... — женщина замолчала, словно задумавшись, а потом наигранно наивно уточнила — Извините святой отец. Может я что-то и путаю, но по-моему обжорство это тоже грех. Хотя для столь достойного человека как вы, "переполненного" благочестием и святостью, господь точно сделает исключение. Я в этом просто не сомневаюсь — очередной взвизг и поток не очень понятных ругательств, явился ответом на явное оскорбление — Но вот богохульство вам вряд ли будет прощено, отец Вилано — решила не останавливаться на достигнутом Сиона и давить до последнего. Поток ругательств тут же стих и на его место пришел звук удаляющихся шагов, неразборчивое шипение и еще какое-то непонятное бульканье. Стоило лишь святому отцу отойти подальше, как это самое "бульканье" тут же переросло в здоровый мужской хохот.

— Да Вил! — пытаясь продышаться от долгого смеха заговорил Грай — Теперь я не жалею что все же пошел с тобой. Вид скривившейся рожи этой серой крысы окупил разом все мои страдания — неожиданно и как то резко из голоса старосты исчезло все веселье и он заговорил вполне привычным тоном — Только вам сейчас не до шуток. Полдень близится и времени у вас осталось очень мало. Вилано ушел не просто так. Скорее всего он решил поторопить мужиков с костром. Так что этими шутками ты, дорогая Сиона, лишь приблизила миг своей смерти.

— Не волнуйтесь Грай. Так наверное даже и лучше. Не зачем оттягивать неизбежное и лить лишние слезы. Много слов уже прозвучало, поэтому осталось сказать лишь о самом главном. Ну а на это думаю времени у нас хватит — девушка говорила это уверенно и даже как-то радостно и не было в голосе ни малейшего намека на страх.

— Ну тогда не буду вам мешать. Общайтесь — старосте тоже это заявление пришлось по душе. Скорее всего он был счастлив из-за того, что вся эта странная ситуация не пошла в разнос и ему не пришлось вмешиваться и возможно даже убивать сына своего боевого товарища. Грай не знал смог бы он поднять руку на мальчишку, ставшему ему едва ли не сыном. А проверять на деле этого ему очень уж не хотелось.

Дождавшись когда от двери сарая отойдет и староста, Сиона вновь повернулась к Вилу и уверенно взглянула в его глаза.

— А теперь слушай и не перебивай — сказано это было таким твердым и непреклонным голосом, что у парня даже и мысли не возникло возражать — Времени на споры у нас нет. Прошу тебя, смирись уже с тем что это наш последний разговор и... Не спорь! — потребовала она у было открывшего рот Вила — Я скоро умру, но тебе следом пойти не позволю. Поэтому не пытайся меня спасать. Я прошу, я умоляю... Я приказываю тебе! Не смей даже думать о моем спасении! — Вилу наверняка не приходилось видеть свою скромную, домашнюю женушку, в образе властной и не терпящей чужих возражений девы — От рук этого монстра в сутане, сегодня суждено погибнуть лишь мне, а ты... А ты должен будешь исполнить несколько моих последних желаний. Надеюсь не откажешь мне в этой малости? — требовательно спросила травница и даже не став дожидаться ответа продолжила высказывать свои требования.

— Не волнуйся. Ни чего невозможного я не попрошу. И первое мое желание... — не тратя времени на лишние слова, тут же перешла к сути девушка и после короткой паузы обрушила первое свое требование на голову своего благоверного — Ты должен уйти из Мил Ренка! Сегодня же! Собери все деньги в доме, подбери нужные в предстоящем пути вещи и тут же уходи прочь из города. Уходи лесами. Иди как можно дальше отсюда, вглубь страны и постарайся к городам в ближайшие месяцы. Чем больше людей собирается в одном месте, тем выше шанс заболеть. Мне даже страшно представить что будет твориться в Лондоне — городе в котором проживает почти четверть населения всей Англии. Думаю наша прекрасная столица в скором времени превратится в одну огромную гниющую выгребную яму, в которой даже воздух будет пропитан ядом. Хоть туда Черная смерть еще и не добралась и придет думаю не скоро, я уверена что избежать этой участи, столице точно не удастся. Поэтому держись от Лондона как можно дальше. Чума двигается со скоростью пешего человека, так что поторопись. У тебя очень мало времени. Наше поселение рано или поздно падет под напором чумы, по этому ты должен покинуть Мил Ренк раньше чем начнется "осада". Пожалуйста выживи! Если хотя бы один человек из поселения спасется, это будет означать, что моя смерть была не напрасной. Это будет означать, что мои предупреждения были хоть кем-то услышаны! — все это было произнесено с такой горячностью и напором, что какие-либо возражения показались бы в тот момент кощунством. Поэтому Вил просто молчал, выжидающе глядя на свою жену. Сиона же не стала затягивать с очередным своим желанием. Лишь слегка перевела дух, прежде чем вновь взяла слово.

— Я знаю, что тебе лучше бы не смотреть на мою "казнь", поэтому заранее прошу простить меня и побыть на ней хотя бы в начале — девушка ненадолго задумалась, видимо подбирая самые правильные слова. Она не знала как правильно высказать свою просьбу, но заслышав какой-то далекий шум, тут же отбросила сомнения. Во взгляд женщине вновь вернулась уверенность, а в голос жесткость.

— Огонь беспощаден ко всему. Он ужасен и я... Я боюсь! Я боюсь боли, что придется мне почувствовать вскоре — уверенный твердый взор ни как не сочетался с ее словами. И лишь следующие слова Сионы поставили все на свои места, избавив Вила от растерянности — Сгореть заживо очень страшно и наверняка больно. Поэтому я прошу тебя. Требую. Желаю. Молю тебя. Вил. Убей меня! Убей своими руками. Прямо во время казни. Убей так что бы ни кто не заметил этого. Ты отличный лучник. Для тебя это не составит никакого труда. Точный выстрел в сердце оборвет мою агонию, растянутую в пламенную вечность. Всего один выстрел. После чего ты должен будешь быстро и главное незаметно покинуть поселение. Вил, пожалуйста, избавь меня от мучений. Это мое последнее желание и последнее слово — ни как не ожидавший подобного откровения мужчина конечно же попытался что-то возразить, но Сиона вновь не дала ему времени на сомнения. Губы девушки запечатали ему рот долгим горьким поцелуем. Горьким от крови. Горьким от слез. Горьким от расставания и утраты.

— Вил! Я люблю тебя и.... Прощай! — Сладкие слова не смогли смягчить всю горечь поцелуя, а сильный толчок в грудь поставил точку в этом разговоре. Вил потерявший равновесие вынужден был резко выпрямиться и сделать несколько шагов назад, пока его спина не уперлась в дверь сарая. Сотни слов вертелись на языке но появиться на свет смогло лишь одно, в данной непростой ситуации самое правильное.

— Прощай! — негромко сказал он и наконец покинул маленькое помещение, оставив сидящую на земляном полу Сиону наедине со своим мрачным будущим.

* * *

Сборы надолго не затянулись. Вил боялся опоздать к началу аутодафе, боялся услышать крики Сионы, да и просто боялся неизвестности, из-за чего очень торопился. Хотя особо много ему собирать было не нужно. Разные походные мелочи, вроде огнива, веревки, ножа, соли и наконечников для стрел, уже лежали в сумке с которой он ходил на охоту. Из еды взял только хлеб и воду, а остальным он планировал разжиться в лесу, благо птицы в этот сезон должно было быть много. Быстро выгреб все деньги в доме и даже, не особо церемонясь со своим имуществом, выломал несколько половых досок, что бы достать из тайника небольшой кусок золота. После чего, не утруждая себя ремонтом, пошел собирать теплую одежду. Брал лишь самое необходимое, чтобы не обременять себя лишним весом, но все равно к концу сборов сумка набрала довольно приличный вес, заметно оттягивающий плече Вила. Ну и наконец пришло время и для самого главного — оружия! Свое законное место на поясе занял большой нож для свежевания дичи, а рядом с ним был прикреплен колчан со стрелами. Ну и главное это конечно же лук, который охотник решил не убирать за спину и оставил в руках. Вытащенную из небольшой деревянной коробочки тетиву Вил прицепил сразу же. Ну а две запасных отправились в сумку, в дополнение к куче остальных вещей. Окинув быстрым взглядом помещение и не найдя более ни чего важного, он наконец толкнул входную дверь и покинул в раз осиротевший дом.

Если бы Вил не знал, где будет проходить казнь, он все равно нашел бы нужное место по нарастающему гулу толпы. Казнь еще не должна была начаться, но парень все равно ускорял и ускорял шаг, изредка даже переходя на бег. Он боялся не успеть. Боялся услышать женский крик перекрывающий ропот, жадных до зрелища и крови, людей. Вил шел по пустынным улочкам Мил-Ренка, не скрываясь и даже не убирая оружия. Не нужно было опасаться чужого внимания, ведь практически все взрослые и даже некоторые дети, пошли посмотреть на то как сжигают "злокозненную ведьму". Гул становился громче по мере приближения Вила к его источнику и уже можно было различить смысл некоторых выкриков. Хотя, главным солистом в этом безумном хоре все же был святой отец Вилано. Его визгливые речи были слышны наверное и за пределами поселения.

— Скорее привяжите эту тварь и вставьте ей в рот новый кляп. Мне уже надоело выслушивать богохульства, что слетают с ее лживого, поганого языка — видимо Сиона, почувствовав безнаказанность, решила высказаться на последок и всласть поиздеваться над толстой серой крысой. Но самым главным было то, что над ее шутками все-таки смеялись, а когда женщине наконец-то заткнули рот, по толпе пронесся явственный шум недовольства, от окончания бесплатного выступления. Вилано это очень не понравилось и он опять начал поторапливать своих помощников.

— Быстрее! Поторопитесь. Это дитя тьмы уже заждались в адских чертогах. Прошу вас поторопитесь и привяжите, наконец, одержимую к столбу — святой отец видимо был обеспокоен столь резким падением уважения к его персоне, по этому торопился, как можно скорее избавиться от смутьянки, от чего даже позабыл о положенных к подобному случаю молитвах и лишь изрекал заковыристые ругательства в адрес Сионы. Вил слышал все это но порадоваться за несломленную духом жену увы не мог. Сейчас его волновало лишь последнее желание жены. Ни какие, даже самые логичные и правильные доводы были не способны обосновать необходимость убийства любимого и самого дорогого человека. Он осознавал правильность слов Сионы разумом, но вот сердце бунтовало, даже не желая слушать оправдания. Эта внутренняя битва сводила Вила с ума, доставляя ему почти физические мучение. Голова раскалывалась от сотен мелькающих в ней мыслей и не было понятно когда этому придет конец. Но стоило лишь только Парню выйти на нужную площадь, как все сомнения отпали сами собой. Вид занявшейся дымом соломы помог доводам разума одержать победу. Глупое сердце конечно же не сдавалось без боя, стараясь заставить парня броситься на спасение Сионы, но его попытки увы были бесплодны. Холодный разум охотника требовал отойти назад и укрыться за углом ближайшего дома. Что Вил собственно и проделал — быстро, четко, без суеты. В каждом движении виден огромный опыт, а во взгляде стоит решимость. Все сомнения отброшены проч. Здесь и сейчас есть лишь стрела и жизнь, которую она вскоре оборвет. Один точный выстрел должен будет вырвать добычу из хищных зубов пламени. Расстояние невелико — чуть более сотни шагов. Легкая задача для столь опытного охотника.

Время будто замерло, ожидание невыносимо, но Вил терпит и ждет. Выглядывать за угол нет необходимости, можно легко ориентироваться на слух. Толпа притихла — значит наконец-то смогли разжечь костер и все ждут когда пламя начнет набирать силу. Вил выжидал. Спиной прижавшись к бревенчатой стене он стоял неподвижно, словно изваяние, весь обращенный в слух и лишь капельки пота на лбу и едва заметно вздымающаяся грудь, говорили о том что он все таки жив.

— Гори ведьма! Пылай нечестивый сосуд и пусть тебе сполна воздастся за все грехи. Гори тварь и пусть вместе с тобой из этого поселения уйдут все хвори и невзгоды. Реви пламя и очисть Мил-Ренк от вездесущей тьмы, что подкрадывается к чистым сердцам людей — ликующие выкрики Отца Вилано изредка прерывались его полубезумным смехом. Он явно наслаждался происходящим и даже не собирался скрывать этого.

Хотя вряд ли хоть кто-нибудь сейчас обращал внимание на безумного монаха. Толпа ликовала. Слабое и чахлое пламя, медленно но верно разрасталось, каждую секунду пожирая почти что снопами набросанную меж поленьев солому. Толпа предчувствовала зрелище и жаждала увидеть агонию "жертвы". Толпа бесновалась, но Вил все так же продолжал стоять, молчаливо и неподвижно. Левая рука крепко сжимает лук. Правая безвольно обвисла, а зажатая, меж указательным и средним пальцем стрела выглядела ее столь же безжизненным продолжением. Казалось что парень может так стоять очень долгое время, но то что он выжидал наконец-то произошло. Крик боли заглушил гомон толпы и разнесся по всему Мил-Ренку. Вил дернулся несколько раз, словно приняв малую толику этих мучений на себя, но все же смог удержать себя на месте.

— Еще рано! — громко шипел он сквозь сжатые от злобы зубы — Потерпи Сиона. Потерпи моя дорогая. Еще не долго осталось. Еще совсем чуть-чуть — это скорее выглядело мольбой, чем просьбой, но тогда Вилу было на это плевать. Он повторял раз за разом, одно и то же. Он лишь просил ее потерпеть. Истошные крики рвали его душу и терзали разум. Он конвульсивно вздрагивал всем телом, почти физически ощущая ее боль — Потерпи. Потерпи моя дорогая! Еще немного — он понимал что ей сейчас куда больнее, но все же продолжал стоять твердо держа в руках свое оружие, выжидая неизвестно чего. Когда же крик уже перешел на визг на пределе возможностей легких, парень все же не выдержал. Одним плавным, но невероятно быстрым движением он вышел из своего укрытия уже готовый к выстрелу. Стрела лежала на своем месте, а тетива натянута до предела. Глаза цепко осматривают импровизированную площадь для казни. Вон бесноватый Вилано кричит что-то непонятное в бесплодной попытке донести "истину" до своей паствы. Как жаль, но сегодня ни его день. Вил с явственным трудом отвел от этой широкой мишени свой лук прямиком на дымный костер.

— Не зря я плеснул на дрова воды — с явным удовлетворением в голосе прошептал парень, в то же время выцеливая среди всполохов пламени и клубов дыма тоненькую фигурку девушки. Хотя много у него времени это не заняло — хватило и пары ударов сердца.

— Прощай Сиона — почти одними губами произнес он, после чего отпустил тетиву. Извивающаяся словно змея стрела сорвалась с места и отправилась в полет одновременно с одинокой, скупой, мужской слезой. — Прощай! — вновь повторил Вил, уже разворачиваясь спиной к костру и подхватывая лежащую у ног сумку. Проверять, попал или нет, он не стал, так как был уверен в своей меткости. Ну а если честно, то ему просто не хотелось смотреть в ту сторону, ведь он все еще боялся сорваться и прикончить эту церковную крысу, так походя разрушившую его, относительно спокойную жизнь.

— Думаю, двух остывших сердец на сегодня будет вполне достаточно. Так что живи Вилано и моли своего бога, что бы он избавил тебя от ночных кошмаров.

* * *

Мелькнувшая в воздухе "оперенная смерть" осталась незамеченной для распаленной зрелищем толпы и лишь резко оборвавшийся крик девушки сказал им о ее преждевременной кончине. Протяжный разочарованный вздох и недовольный ропот собравшихся людей, стал реакцией на столь поспешный уход "злокозненной ведьмы" из жизни. Теперь уже мало кто сомневался в ее виновности, ведь только поистине адское создание, фактом своей гибели способно насолить нескольким сотням людей разом. Святой отец Вилано что-то выкрикивал со своего спешно сколоченного помоста, стараясь удержать на месте медленно разбредающуюся по своим делам, потерявшую интерес толпу. Увы, но у него мало, что получалось. Место казни неуклонно пустело. Остались лишь те кто должен был очистить "площадь" от остатков уже практически догоревшего костра.

Шло время и вот уже силуэт последнего обывателя затерялся средь извилистых улочек Мил-Ренка. Даже склочный и крикливый Вилано, поняв что внимания к его персоне здесь больше не найти, поспешил покинуть место судилища. Поэтому ни кто не смог увидеть новое действующее лицо, неторопливо и степенно шедшее к черному пятну копоти, что осталось на земле от полностью выгоревшего костра. То был мужчина — статный и рослый. А по одежде в нем можно было узнать коллегу святого отца Вилано. Темно-серая ряса, явно бывшая когда-то черной, почему-то была без рукавов. Хотя их с лихвой заменяла кольчуга закрывавшая могучие руки по самые запястья. Откинутый на плечи капюшон позволял хорошо разглядеть лицо незнакомца. Грубые словно выточенные из камня черты, широкий подбородок, брови выдаются вперед костяными наростами, скрывая под своей тенью взгляд серых и довольно неглупых глаз. Серые волосы, вероятно выцветшие под светом яркого солнца, давно немытыми патлами спадали на плечи. Завершало колоритную картину, монаха-война, оружие. Это был молот довольно необычной формы. Ну а если присмотреться по пристальнее, то в нем угадывались черты католического креста, к которому по какой-то непонятной причине прикрепили рукоять. Весило это "чудо оружие" наверняка немало, но боевой монах нес его на плече, не особо и напрягаясь при этом. А еще один крест у мужчины был, белыми нитями вышит на груди.

Неизвестный шел не спеша, словно наслаждаясь моментом триумфа, но при этом лицо его не выражало ни каких эмоций. Скрытая под рясой кольчужная броня не издавала при этом ни единого звука, будто бы боясь нарушить торжественность момента. Вот он наконец приблизился к своей цели встав в метре от черной подпалины на земле. Перед единственной памятью, оставшейся о погибшем здесь недавно человеке. Встал и поднял голову, вглядываясь в пустоту перед собой, коей она являлась лишь для обычных людей. Стоявший же перед давно погасшим костром незнакомец мог видеть витающий пред ним "дух" бедной лекарки, ставшей жертвой людской неблагодарности. Он пристально всматривался, в серый бесформенный сгусток, зависший в метре над землей, словно пытаясь увидеть все грехи Сионы и обдумывая их тяжесть.

— Меня зовут Ирван Сианоло — видимо устав от созерцания, непонятно для чего представился монах. После чего, не отводя взора, продолжил свою речь — Я рыцарь ордена Госпитальеров, несущий свет истинной веры в далекие страны, что кишат еретиками и язычниками. За верную службу мне суждено было, волей господа нашего единого, стать помощником ему и опорой. Теперь я судья, что оглашает приговор погрязшим во грехе людям. И в этот день мне суждено было встретиться с тобой — нечестивой ведьмой, что ритуалами своими решила погубить сотни обычных людей. Нет тебе оправдания и нет снисхождения. По доброй воле пошла ты на сговор с нечистым и без его указки решила погубить души благочестивых крестьян и ремесленников, живущих в этом небольшом и славном городке. Нет тебе оправдания и нет прощения... Но знай, господь наш всемилостивый не отворачивается даже от таких темных душ как твоя! И я, Ирван Сианоло, волей его, отпускаю твои грехи дева. Да очистится твоя душа от скверны и вознесется в чертоги небесные — Молотоподобный крест бесшумно соскользнул с плеча и верхним концом ударился в землю, разбросав в стороны мелкие камушки и песок. Освободившейся правой рукой Ирван прикоснулся к левой стороне груди и вновь заговорил, обратив свой лик к далеким небесам.

— Всевышний! Я благодарен за доверие что ты мне оказал. Позволь мне привести приговор в исполнение. Благослови сына своего недостойного. Наполни оружие мое светом благодатным. Дай силу рукам моим дабы я мог вершить суд справедливый — в каждом слове монаха чувствовалась непоколебимая уверенность и главное ВЕРА. Вера в то что всевышний не оставит его просьбу без внимания и обратит свой ясный взор на Мил-Ренк. Хотя от столь пылкой просьбы и впрямь трудно отмахнуться и нет ни чего странного в том, что на нее все же отозвались. Яркий, но при этом ни в малейшей степени не слепящий белый свет охватил "молот" своим сиянием. Поначалу слабый, с каждой секундой он набирал силу. Когда же Ирван поднял с земли свое оружие, не приложив для этого ни малейшего усилия, крест светил словно маленькое солнце. Монах непринужденно, играючи взмахнул несколько раз молотом, будто привыкая к его внезапно изменившемуся весу. Затем поудобнее перехватил его за рукоять и вновь перевел свой взор на зависший над землей бесформенный серый сгусток.

— Ну что ведьма, возрадуйся? Знак свыше получен и это значит, что мое решение верно и господь с ним полностью согласен. Ты заслуживаешь снисхождения и достойна лучшей участи, чем гореть в Гиене огненной до скончания веков. Познай милость господа нашего и с благодарностью прими его последний дар — молниеносный взмах сияющего молота разрывает тонкую нить жизни. Последнюю нить что связывала душу Сионы с этим миром. Теперь у нее ни осталось ни чего: Ни любви, ни дружбы, ни сострадания. Даже тело обратилось в пепел, что ветер разносит по всей Англии. Нить оборвалась и серая тень начинает медленно подниматься ввысь. Груз скопившихся воспоминаний не дает ей делать этого быстрее. Дух сопротивляется, цепляясь за каждый образ, каждый звук, каждое ощущение, не желая так быстро расставаться с бренным миром. Но все усилия тщетны. Безжалостная воля тянула душу девушку ввысь к небесам, где ей суждено было слиться с бесконечной рекой памяти и стать крохотной искрой разума. Маленькой частичкой всеобъемлющего и бесконечного разума мироздания.

Ирван Сианоло неотрывно и молча наблюдал за вознесением. Во взгляде его не было ни радости, ни сострадания. Лишь пустое и холодное безразличие, ртутью перекатывающееся в его серых глазах. Ему было плевать на жизнь молодой лекарки, как и на жизни тысяч и тысяч других людей, нити которых пришлось оборвать до этого дня. Он просто делал свое дело и считал его правым.

Последняя искра растворилась в толчее осенних туч. Последний взгляд брошен в небеса и вот наконец-то сиянье "креста" померкло. Ирван, даже не обратив на это внимания, привычным движением закинул свое странное оружие на плечо, после чего повернулся спиной к тому месту где, меньше чем минуту назад, витал дух Сионы. Он отвернулся и... просто исчез. Теперь место судилища пришло в окончательное запустение и наконец-то можно было с уверенностью сказать, что здесь больше нет "ни единой души"!

Конец Интерлюдии ӏӏ

— ЧТО ЭТО БЫЛО!? — прокричал я в пространство, стоило лишь мне пережить бурю образов и эмоций атакующих мой бедный мозг. Правда на этот раз все прошло намного легче, а главное, менее болезненно. Злоключения деревенской знахарки тронули меня куда слабее, чем драма сорок первого года. Я не понимал почему, но очень надеялся на то что данная тенденция сохранится и в конечном итоге погружение станет для меня обыденностью. Ну а пока следовало разобраться в вопросах насущных, что жгли мне язык в данную минуту.

— Что это было? — уже куда более спокойно спросил я, на этот раз обращаясь конкретно к Тени. Только тот особо не торопился отвечать, вновь затеяв свою любимую игру "Догадайся сам".

— Банальный вопрос. Я уже от тебя его слышал. Поэтому хорошенько подумай и выдай что-нибудь поумнее — в привычной лениво-насмешливой манере, Смерть отказал в моих притязаниях на объяснение. Злиться и ругаться не было смысла, этого многотысячелетнего ребенка, увы, уже не исправить. Поэтому я просто расслабился и постарался переформулировать свой вопрос.

— Кто это был? Я не узнал тебя в гриме? — столь же насмешливо и невинно поинтересовался я у Тени. После чего на всякий случай уточнил, по душе ли ему такая постановка вопроса. На что собеседник ответил лишь взрывом раскатистого смеха.

— Уел! — наконец вернув себе способность членораздельно изъясняться, сказал Тень — Хотя гнусные подозрения про грим ты брось. Я бы и не смог изменить так виртуозно свое лицо, так как попросту этого лица и не имею. Ну а тот здоровенный монах в боевом облачении, твой будущий коллега и в то же время мой помощник. "Позывной" после посвящения "Выжигающий скверну". Хотя, как по мне, так "Геморрой жгучий воплоти". Его ареал — это те кто погибли в огне... — Тень резко оборвал себя и наклонился ко мне поближе, после чего с явным подозрением в голосе полюбопытствовал — Неужели ты думал, что являешься единственным и уникальным? — подтверждать его подозрения очень уж не хотелось, но и что-то возразить по этому поводу я не мог. Поэтому мне оставалось лишь промолчать, при этом усердно шевеля извилинами и думая, что бы такого ему ответить. Хотя додумать что-либо я не успел, так как Тень понял меня и без слов, видимо прочитав все на моем лице. После чего неудержимый хохот потряс серый пустынный мирок. Этот "юморист" не имея легких даже не утруждал себя имитацией дыхания, от чего и смеялся беспрерывно долго и заливисто. Ну а мне оставалось лишь смотреть на этого гада в балахоне и невольно краснеть от легкого стыда.

— А что? Не мог сказать об этом раньше? — в легком раздражении от смущения бросил я.

— Хаа-ха. Ох. ХаХа. Конечно нельзя. Ох. ХаХа. Ведь так бы было куда скучнее! Ха-Ха-Ха — с превеликим трудом проговорил Тень.

— Так ты что, специально об этом не сказал, что бы потом появился повод для веселья? — чувствуя как раздражение вновь перерастает в злость, поинтересовался я у этого насмешника. Только Смерть не обратил на это внимания и продолжил веселиться, лишь булькнув что-то утвердительное мне в ответ.

Мне же оставалось лишь надеяться что затянется это не на долго и что уже скоро мы вернемся к нормальной обстоятельной беседе.

ГЛАВА 7

— Личность это довольно незаурядная, хоть и не без тараканов в голове. Родился Ирван Сианоло в Италии, в середине одиннадцатого века и как ты уже наверное понял, когда повзрослел, решил пойти по пути богословия. Хорошо закончив свое обучение, был направлен в Ватикан и приставлен мелким служкой к самому Папе Николаю второму.

Правда на этой работе он пробыл недолго и когда Папой Римским стал Александр второй, молодого парня под благовидным предлогом отправили обратно в Италию. Он конечно немного опечалился по этому поводу и не желая задерживаться в родных краях, решил послужить делу истинной веры в далеких землях варваров и язычников. Вступил в армию капелланом... и попал в самое пекло. Десятки сражений в которых ему, помимо святого распятия приходилось браться и за меч, сильно изменили его и из ничтожного служки превратили в могучего воина господня. Вместе с армиями он прошел карающим скверну маршем через всю ближнюю Африку, от Туниса и до самой Александрии.

Впоследствии, дойдя почти до Иерусалима и неся за собой громкую славу, он удостоился чести стать не самым последним человеком в только-только формирующемся ордене Госпитальеров. Как по мне, это просто головокружительная карьера, из мелкого церковника до одного из командиров ордена при самом великом магистре Джерарде Благословенном. Правда порадоваться вступлению в ряды госпитальеров он даже не успел. Уже вступивший на святой престол Папа Урбан второй решил, во имя господа, принести хаос и разрушение на ближний восток. Именно тогда начался первый крестовый поход, целью которого была защита Анатолии от орд сельджуков и полный захват Иерусалима. Папа Римский просто хотел слегка потеснить мусульман, но эта идея быстро захватила все христианские страны Западной Европы и превратила небольшую войну в один из самых масштабных походов в истории человечества. Огромное войско огнем и мечем прошло через территории всей нынешней Турции, Сирии, Ливана и Израиля.

Конечно Госпитальеры никак не могли пропустить подобный "флешмоб" и тоже решили поучаствовать в этой масштабной резне. Именно в те годы, изрядно постаревший, но не потерявший силы Ирван из вполне умного и рассудительного человека, превратился в бездумного фанатика, мыслящего только категориями веры и опирающегося лишь на строки из библии. Война очень изменила его, сделав из него безумную машину для убийства. На поле боя он убивал врагов сотнями, идя в первых рядах атакующей армии. С молитвой на устах и фанатичным блеском в глазах он врубался во вражеские ряды, с невероятной скоростью махая своим огромным молотом. За годы сражений он ни разу не был серьезно ранен и многим казалось, что сам господь отводит от него беду. Даже стрелы и копья были бессильны, не говоря уже о другом оружие. Ирван просто не давал ни кому вступить с собой в ближний бой, держа всех на расстоянии ударами молота. Враги боялись его... Хотя не только они. Даже братья по оружию опасались этого безумного монаха. Ни кто просто не знал чего от него ожидать, отсюда и возникал страх. Некоторые считали его карающей дланью господа, ну а кто-то напротив дьявольским исчадьем скрывающимся за рясой служителя церкви. А когда он начал искать крамолу против церкви и среди своих... Число его сторонников сильно поубавилось. Его пытались зарезать ночью, отравить днем, придерживали шаг, пуская вперед во время сражений, но он каждый раз выживал, превращая в прах все потуги врагов и "друзей". Он словно заговоренный избегал встречи со смертоносной сталью... но однажды его везение все же закончилось — Тень замолчал, по-видимому погрузившись в свои воспоминания. Мне лишь оставалось молчать и ждать продолжения столь необычного рассказа.

— Чем больше смертей, тем больше у меня появляется работы. Ну а поле боя, это один сплошной могильник который я обязан зачистить в кратчайшие сроки. Но порой, в разгар особо кровопролитных битв, даже со способностью к остановке времени мне приходится "попотеть". Отчего я вынужден внимательно наблюдать за подобным местом, дабы в сумятице не пропустить ни единой души. Так было и в тот день. Я метался по полю боя пытаясь поспеть везде и всюду, но при этом стараясь не выпускать из виду полную картину событий.

Смешенное войско крестоносцев настигло и вынудила принять бой довольно крупный отряд Сельджуков. Силы были явно не равны, поэтому загнанный в угол воины Аллаха решили биться до конца и забрать с собой как можно больше христиан. В общем-то ни чего интересного. Обычный, ни чем непримечательный бой, двух относительно некрупных армий. Отряды сближаются и как принято обстреливают друг друга, после чего продолжают встречное движение. Ну и апогеем средневековой тактики становится банальная сшибка, ну а дальше уже не до военных хитростей.

Ирван Сионоло в том бою естественно стоял в первых рядах. Его рослая, могучая фигура словно острие клина надвигалось на врага. Металлический дождь барабанил по его броне но по какому-то невероятному стечению обстоятельств ни единая стрела не находила пути к мягкой плоти монаха-госпитальера. Он словно заговоренный бежал вперед ни на что не обращая внимания. Как уже было ни раз, его соратники слегка поотстали от него, в то же время не забывая работать луками. Видевшие это Сельджуки решили избавить рвущегося вперед безумца от мучений и тут же поплатились за самонадеянность. Мелькающий с невероятной скоростью молот разбрасывал людей словно рваные тряпки.

Я был рядом и замедляя время, мог видеть все в мельчайших подробностях. Удары легких сабель, соскальзывающих с его тяжелой кольчужной защиты, выпады копий от которых он как-то успевал уклоняться и даже стрелы союзников отскакивающие от шлема и прикрепленного к спине щита — его было просто невозможно ранить. Он, словно какой-то мифический монстр, сражался в одиночку целых пол минуты, пока к нему не подоспели оставшиеся союзники и пешие крестоносцы не сошлись с врагом в беспорядочной сече. И все наверное закончилось очередной победой под предводительством Сианоло... Если бы некоторые лучники, обеих сторон, не стали бы, в испуге, выцеливать высокую фигуру не убиваемого госпитальера. Не жалея товарищей, стрелы летели в общую мешанину людей, надеясь хоть как-то зацепить этого монстра. И ведь у какого-то счастливчика это все-таки получилось. Одна стрела, наконец-то пробив кольчугу, вошла в плечо воина, заставляя его замереть от боли на мгновение... и тут же пропустить атаку в ближнем бою.

Короткое копье с четырехгранным наконечником, прилетевшее откуда-то сбоку, кольчужная броня остановить не смогла. Беспощадный метал не заметив кожи прорвал мышцы пресса и вошел в брюшину, прямо в кишечник. Несколькими взмахами молота он раскидал ринувшихся к нему врагов, ударом кулака раскроил голову подобравшемуся сбоку сельджуку и... припал на одно колено, стремительно теряя кровь через колотую рану на животе. Он попытался встать, но не нашел в себе сил даже чтобы поднять свой молот. Почувствовав слабину, враги и некоторые союзники скопом ринулись к раненному монаху, чтобы его поскорее добить, но оказалось что бегут они прямиком к своей гибели.

Яркий белый свет вспыхнул внезапно, заставив окружающих испуганно отшатнуться. Звуки боя стихали, а недавно враждующие стороны растерянно смотрели на источник не слепящего их света. Те же кто были ближе к странной аномалии замерли от ужаса не в силах что-либо предпринять, глядя на поднимающегося на ноги Ирвана в руках которого было "солнце" — молот источающий странный ярко белый свет.

"— Господь. Я благодарен за то что ты услышал мои молитвы. Это оружие будет верно служить мне и нести погибель всем еретикам и язычникам" — негромко, явно через силу шептал монах. Свободная его рука зажимала страшную рану на животе из которой уже было вырвано копье, ну а в другой он легко, будто пушинку, удерживая свой сияющий вознесенный к небесам молот — "— Я погибель ваша, нечестивцы" — с трудом выдавил из себя Ирван после чего стремительно взмахнул оружием которое, потеряв свою материальность, прошло сквозь тела троих Сельджуков. Миг и вот они, лишенные жизни, уже оседают на землю. В толпе раздаются испуганные крики, ужас идет по полю боя не разбирая, кто у него на пути, не взирая на веру и национальность. Страшно было всем, но при этом ни кто ни чего не мог с этим поделать.

Еще один взмах и лишились жизни еще трое. Взмах и вот на землю падает пытавшийся сбежать молодой крестоносец. Только Ирвана это уже не беспокоит. Взмах и рядом с ним ложатся двое Сельджуков... И тут наконец вмешиваюсь я, встречным ударом косы останавливая этот удар. После чего пронзаю этому здоровяку сердце, делая его ненадолго еще чуть более мертвым и сразу перенося сюда, к этому костерку.

Времени разбираться с этой проблемой не было, поэтому мне пришлось, спешно вылечив и тут же бросив его, поскорее вернуться на поле боя. Так как меня там ждало еще слишком много дел. Когда же я, разобравшись с делами, вновь вернулся сюда, этот буйный тип уже немного поостыл и был готов к относительно конструктивному диалогу. Ох, знал бы ты, как сложно разговаривать с фанатиками. Словами это трудно передать. Да я и не буду. Нет желания мучить ни тебя, ни себя ерундой, поэтому обрисую все лишь в общих чертах — если честно мне и самому не хотелось выслушивать дословный пересказ диалога, этих "не очень обычных" существ, поэтому я лишь слегка кивнул головой, подтверждая что согласен с его доводами. Хотя Тени соглашение и не требовалось. Он просто продолжил вываливать на меня поток воспоминаний, скорее всего даже не обратив внимания на мое телодвижение.

— Ирван по началу "сопротивлялся". Обзывал меня всякими нехорошими словами, называл адским исчадьем — в общем шуму было много, но в отличие от тебя он был более благоразумен и с оружием на такого хорошего меня не бросался. Ну а когда, наш горячий итальянский "мачо" наконец-то выдохся, пришло время перейти к вопросам более насущным. Когда же я прояснил ему весь расклад и предложил работу, этот странный монах мне в ноги бухнулся и начал поклоны отбивать. Оказалось что этот "великий мыслитель", выслушав короткий рассказ о душах, проникся еще большей верой и резко изменил отношение к моей персоне. Теперь я для него словно ангел что стоит у райских врат и ведет отсев истинных праведников от грешников нечестивых. Причем, мой "слегка необычный" внешний вид и коса, бывшая на всякий случай на виду, ничуть не смутили его. Все возражения он отмел словно заправский дворник. На его взгляд я был просто слугой божиим, выполняющий тяжкую но крайне полезную работу. Ну а на счет необычного вида, он сказал, что господь судит людей не по внешности, а по деяниям нашим. Поэтому упрашивать устроиться на эту "работенку" его долго не пришлось и в отличие от тебя, он много вопросов не задавал. Ему было плевать на все, он просто хотел поскорее приступить к своему новому делу. От обучения отказался и предложил перейти прямиком к практике, причем совмещенной с посвящением. Я не особо и возражал, помощь в работе для меня ни когда не бывает лишней. Один раз показал ему как это делается, а затем пустил в свободное плавание. Посвящение прошло гладко и без каких-либо осложнений, после чего Ирван слегка изменившись внешне, пошел нести свет истинной веры душам "погорельцев". И мне как-то без разницы, какие слова он говорит перед тем как начинает махать молотом воссоединяя разумы людей с мирозданием. Главное что делает свою работу, а остальное не так уж и важно — Тень тяжко вздохнул, видимо припоминая особо жаркие его речи и погружаясь в какие-то далекие воспоминания. Поэтому мне пришлось поторопиться и вклиниться в поток его мыслей с парой важных, назревших за время рассказа вопросов.

— А сколько всего у тебя таких помощников? И кстати, почему ни кого из них нет здесь? — я повел рукой, указывая на окружающую нас долину гор, при этом поглядывая вдаль и пытаясь разглядеть хоть кого-то на соседних скалах.

— Не верти головой. Нет здесь ни кого кроме нас — резко отдернул меня Тень, после чего все же соизволил пояснить — У них своя "жилплощадь", свое закрытое пространство. Ну а сюда они не заходят, хоть и имеют возможность, из-за работы. Это я могу своими тенями находиться сразу в нескольких местах разом и видеть через них практически все что происходит на Земле. Мои ученики, такой возможности не имеют, по этому, даже в рамках своего крохотного ареала, они работают практически безостановочно. Я конечно забегаю их изредка проведать, примерно раз в несколько десятков лет, но особого радушия при этом не наблюдаю. Не до меня им, не до меня — тень грустно вздохнул и поник. Видимо его подобное положение дел очень тяготило.

— Смотрю тебе это не очень и нравится. Все-таки "Одинокой смерти" не хватает общения?

— Ха! А ты попробуй пару тысяч лет в одиночестве просидеть на одном месте, не имея ни чего кроме малого клочка пространства, да надоевшей до тошноты работы. Волей неволей начнешь искать собеседника и любые другие способы себя развлечь. Только представь как я радовался, когда объявился первый обладатель оружия духа. Тут же начал его обучать, при этом надеясь не на помощь в работе, а скорее на появление собеседника — Тень раздраженно швырнул камушек вдаль, после чего, даже не посмотрев куда он полетел, вновь повернулся ко мне.

— Видимо мироздание еще раз решило подшутить над бедным своим слугой. Так думал я, когда узнал что у новичка тоже есть свои апартаменты для долговременного проживания. Это сталось для меня ударом ниже пояса. Крайне неприятным и болезненным ударом. Но ни чего с этим нельзя было поделать и оставалось лишь радоваться незначительно малому уменьшению количества работы. Но главным для меня тогда стало иное. Я наконец-то получил... надежду. Надежду на то что он будет не последним и что когда-нибудь... мои услуги более не пригодятся мирозданию. Тогда когда я найду себе полноценную замену и стану для новичков лишь обузой. Надеюсь..., что мироздание соизволит принять в свое лоно одну усталую, измученную многотысячелетним ожиданием душу.

— Ну и как сильно ты с тех пор приблизился к своей мечте? — поспешил я отвлечь небожителя от мрачной меланхолии новым вопросом. Только, не зная того, вновь наступив на его больную мозоль.

— У меня, на данный момент двенадцать помощников и складывая их "ареалы"... Если быть оптимистом, то можно сказать что объем работы у меня уменьшился процентов на двадцать — в голосе смерти ирония смешалась с горечью и усталым безразличием, создав тем самым довольно противный на вкус коктейль. Только тут я ни чем ему помочь не мог. Это была его ноша, которую он протащил сквозь века и мое вмешательство лишь ухудшило бы положение. Поэтому я сидел напротив него и просто слушал. Зная что в данный момент, в моих силах помочь ему лишь подобной малостью. Ведь и богам порою нужно выплакаться кому-нибудь в жилетку и я не против стать ею на время.

На очень короткое время.

ГЛАВА 8

— Слушай! Может хватит хандрить и займемся наконец-то делом? — устав от затянувшегося молчания, обратился я наконец к смерти — Давай уже свой новый урок, пока я от твоих причитаний и жалоб на мироздание со скуки не протух! — особо церемониться с этим обиженным на весь свет стариком я не собирался. Выслушать выслушаю, но вот сопли вытирать и нянчиться с ним — увольте.

— Слушай... — наконец-то, после довольно продолжительного молчания, все же спросил он — У вас в России все такие наглые или только ты там такой, синаем отбитый? — поинтересовался Тень слегка озадачив мою персону подобной постановкой вопроса.

— Знаешь — проговорил я, задумчиво потирая подбородок — Наверное все же оба варианта. Да и время сейчас такое, жить без наглости ни как нельзя — соглашаться со мной или как-то возражать Жнец не стал. Лишь безразлично пожал плечами и после короткой паузы уточнил, правда ли мне хочется так сразу перейти к следующему уроку.

— Я просто устал от твоего нытья. Лучше уж смотреть на очередной урок, чем на твои моральные терзания.

— И что, вот так вот просто откажешься от крутящихся на языке вопросов? Готов пожертвовать своим любопытством? Неужели эта "самоотверженность" ради меня?

— Да нет конечно — проигнорировав иронию Смерти, отмахнулся от его предположения — Это ради Хикари. Просто хочется поскорее со всем этим закончить и наконец спасти ее. А тратить наше время на всякую ерунду и тем более на твое нытье, это самая глупая затея из всех возможных.

— Ну что ж. Раз ты так спешишь... — не дождавшись от меня какой-либо реакции, он начал формировать над правой ладонью небольшой шарик.

— Стой! — неожиданно даже для самого себя ворвался я в повисшее молчание — Подбери для следующего урока что-нибудь менее масштабное. А то, после двух предыдущих мне начинает казаться, что следующий будет и вовсе про какой-нибудь апокалипсис местного масштаба или гибель одной из рас древности. В общем, покажи мне что ни будь попроще. Надеюсь у тебя имеется что-то подобное в запасе? — подпустив капельку сомнения в голос, поинтересовался я.

— Да есть, как же не быть — ни секунды не раздумывая, ответил Тень — Каждая смерть — это история жизни, которую я видел сам и в некоторых даже поучаствовал. Так что выбор получается не малый — Коротким движением руки небожитель развеял уже имеющийся шарик с воспоминаниями, после чего начал формировать новый.

— Ну вот, как и заказывал — наконец-то закончив возиться со своей памятью, провозгласил "учитель". — Менее масштабная, но все столь же трагичная история любви — словно заправский глашатай провозгласил он.

— Стой! А почему именно любви...? — зацепившись за последнее слово удивленно вопросил я, но к сожалению было уже поздно. Серый шарик прилетел мне прямиком в лоб и мир перед глазами тут же померк. Для Тени всего на несколько минут, ну а для меня... на целую и наверняка чужую жизнь.

ИНТЕРЛЮДИЯ ӏӏӏ

Короткие штрихи карандаша задавали общие контуры будущей картины. Длинные линии дороги уносили образ неширокой улочки куда-то вдаль, к горизонту, прямиком в полукружие закатного солнца. Ровные, словно нарисованные по линейке прямоугольники, в перспективе должны были превратиться в однотипные коробки пятиэтажных домов, с редкими вкраплениями небольших магазинчиков или кафе. Небрежные кривые линии деревьев вносили некоторое разнообразие в рождающийся на глазах образ. Тонкая юношеская рука довольно уверенно вела его от краткого эскиза к готовому полноценному рисунку. Хоть и до завершения было еще далеко, но уже сейчас в нем вполне отчетливо угадывались черты будущего пейзажа.

Вот молодой художник оторвался от своего занятия, что бы еще разок окинуть своим цепким взглядом раскинувшийся перед ним город. Солнце в конце улицы скрылось за горизонтом почти на две трети и это было единственным существенным отличием от того что было изображено на рисунке. Время бежало быстро и парень даже не заметил как засиделся за своим занятием. Короткий взгляд брошенный на наручные часы моментально вывел его из созерцательного настроения. Увы, но новому рисунку не было суждено сегодня появиться на свет.

Парень поспешно вскочил с мраморных ступенек перед входом в здание бывшее, судя по табличке на стене, художественной академией города Нэшвиль, штата Теннеси. После чего захлопнул свой альбом и попытался не глядя всунуть его в переброшенную через плечо сумку, одновременно старательно отряхивая шорты от налипшей за время сидения пыли.

Еще один короткий взгляд брошенный на часы, заставил его сорваться с места и торопливо побежать по улице, на встречу такому близкому и в то же время, такому далекому солнцу.

* * *

Вечер — разделяющая черта между нудной дневной суетой и ночной феерией эмоций, что источает пышущая жизнью молодежь. Это тот момент когда хочется остановить стремительный бег времени и задуматься о том что уже случилось или о том что только еще должно случиться. Вечер это зыбкий островок тишины, что порой появляется не только в наших душах, но и на узеньких улочках небольших городков. Краткий момент затишья, нарушаемый лишь шелестом бесцеремонного ветра и негромким гулом редких автомобилей. Но увы не на всех очарование вечера действует столь умиротворяющее. Есть и те, для кого закатные блики это лишь сигнал, для начала чего-то нового. Ну а для некоторых это и вовсе очередная отметка на циферблате часов.

— Странно. Сегодня опаздывает — скорее с удивлением чем с недовольством прошептала молодая девушка, пристально глядя на строчку цифр, что виднелись в правом верхнем углу дисплея мобильного телефона. Смотрела не отводя глаз, словно пытаясь уличить бездушные цифры часов во лжи.

— Очень странно — вновь повторилась девушка, громко захлопывая раскладной телефон и убирая его в карман спортивных шорт — Стив Стенс, на тебя это не похоже — ни к кому не обращаясь, задумчиво проговорила она, после чего ускорила шаг. Небольшая спортивная сумка висевшая на плече девушки раскачивалась в такт ее широким шагам. Мерное перекаты мышц под гладкой кожей ног, выдавали в этой юной златовласой красавице спортсменку. Каждое ее движение было наполнено силой и в то же время грацией. Каждый новый шаг энергичен и уверен. Она стремительно идет по улице, не обращая внимания ни на косые лучи закатного солнца, ни на шум проезжающих мимо машин. Она шла и единственным источником ее тревоги в данный момент был телефон. Каждое случайное прикосновение к карману в котором он лежал, вызывало целую бурю разнообразных и в то же время противоречивых эмоций, отчетливо отражающихся на ее миленьком, не до конца растерявшем детских черт, личике. Обида, непонимание, разочарование, облегчение, радость, смущение, стыд, замешательство, удивление, грусть — и это еще не весь калейдоскоп чувств, охватывающих девушку в подобные моменты. Порой создавалось впечатление, будто она и сама не знала, как относиться к подобной своей реакции, от чего ее лицо ненадолго принимало довольно хмурый вид. Но с очередным касанием телефона ее внутренние терзания заходили на новый круг и так раз за разом. Еще через некоторое время ей это надоело и она наконец не выдержала и вытащила из кармана источник своих терзаний. Опять этот пристальный сверлящий взгляд, но и на этот раз часы телефона, ничуть не устыдившись, не соизволили отмотать свое время назад.

— Странно. Он почти ни когда не опаздывает. Опять наверное засиделся на своих художественных курсах допоздна — покровительственно снисходительная улыбка скользнула по ее лицу, правда задержавшись там не на долго и почти сразу сменившись беспокойством — А может заболел? — ну а следом тут же с негодованием и обидой — А может забыл или ему попросту надоело? — задала волнующий вопрос она уличному шуму, но у того не нашлось для нее ответов. Новый щелчок резко закрытого телефона и вот уже очередная порция разнообразных эмоций стремительно проносится по лицу девушки. Только на этот раз она поступила мудрее и не став засовывать мобильник в карман, просто подвесила его на палец за нитку брелка — маленького, фиолетового, стеклянного сердечка.

— Ну где ты Стенс? — все-таки не сдержав напора разнообразных чувств прошипела она сквозь плотно сжатые зубы, после чего бросила короткий взгляд по сторонам и... — Ну наконец-то! — выдохнула девушка увидев парня выбежавшего с одной из боковых улочек — Наверное опять пачкал свою бумагу и увлекся — прошептала она в пустоту наступивших сумерек, но на этот раз в ее голосе не было ни малейшего намека на раздражение. В тот момент девушкой овладел порыв нежности и облегчения. Молодая спортсменка даже остановилась на несколько секунд, разглядывая щуплую несуразную фигурку мальчишки переводящего дух на другой стороне дороги.

— Какой же ты хилый — хихикнула под нос она после чего, резко отвернувшись, продолжила путь не очень убедительно делая вид что ни чего не видела. Оставив надсадно дышавшего парнишку позади, девушка неспешно пошла вперед, но теперь на ее лице небыло ни малейшего намека на раздражение. На нем уже довольно прочно и основательно поселилась широкая счастливая улыбка.

* * *

Стив все-таки успел. Пришлось конечно пробежаться и сейчас парнишка пытался усмирить пожар в легких и горле, но в тот момент ему это казалось малой жертвой. Ведь он все же ее догнал.

— Ну что Синди Кольм? Не получилось тебе от меня убежать? — наконец-то отдышавшись, радостно констатировал он, глядя в спину довольно быстро удаляющейся девушке. В скорости с ней ему не было смысла тягаться, поэтому ему вновь пришлось ускорить шаг, теперь чтобы хотя бы не отставать.

С их огромной разницей в физической подготовке, задача эта для парня оказалась довольно трудновыполнимой. Изредка ему даже приходилось, наперекор собственным обещаниям, переходить на бег чтобы сократить дистанцию. К тому же Синди не особо спешила облегчать ему задачу, видимо отрываясь на бедняге за долгое ожидание. Только Стив и не собирался просить у нее пощады, он просто продолжал упорно брести вперед неотрывно наблюдая за грациозными движениями девушки, но при этом ни делая ни единой попытки перейти через дорогу на ее сторону. Из-за этого начинало казаться, что он не пытается ее нагнать, а лишь старается держаться от нее на одном и том же расстоянии. Конечно же эта мысль казалась полной ерундой и возможно все обстояло иначе, но то что случилось далее моментально отмело все сомнения.

Уверенные шаги девушки внезапно оборвались и она остановившись возле кондитерской лавки, начала вдумчиво разглядывать имеющийся на витрине ассортимент. Казалось бы, вот тот редкий шанс! Скорее Стив! Поторопись и догони ее, пока у тебя еще есть такая возможность. Только вот парень в данной ситуации повел себя довольно странно. Он не ускорил шаг. Нет! Как раз наоборот. Стив встал как вкопанный, при виде такого маневра девушки. Парень постоял несколько секунд раздумывая, а в следующий миг уже шагнул к стене ближайшего здания и присев принялся перезавязывать шнурки своих кросовок. При этом его взгляд практически ни на миг не отрывался от стройной фигурки девушки, неторопливо осматривающей витрину со сладостями.

— Зачем ты это делаешь? — с искренним недоумением спросил у себя Стив — Решила посмеяться надо мной? Я же знаю что ты не ешь сладкое — парень, наконец-то "справившись" с непослушными шнурками, начал вдумчиво и неторопливо оттирать испачкавшиеся в пыли коленки. Он бы мог перейти через дорогу и спросить у нее это лично, нооо... Их странная игра не предусматривает общения. Пять раз в неделю, в одно и то же время, на одной и той же улице, они встречались и делая вид что не замечают друг друга, неторопливо шли домой. И так уже на протяжении почти двух лет. Глупая случайность переросшая в столь же глупую традицию, но с течением времени эволюционировавшая во что-то иное, непонятное им обоим.

Странная пауза затягивалась и Стив, устав имитировать "чистоплотность", просто встал и демонстративно привалившись к стене, продолжил свое ожидание.

— Почему именно сегодня ты решила изменить свои же правила игры? Что, так сильно обиделась на мою задержку? Решила за это поиздеваться надо мной? Не выйдет! — придумав ответную пакость, парень широко улыбнулся, а затем просто помахал рукой своему далекому отражению в витрине кондитерского магазинчика.

Эта "игра" нужна не только Стиву. Синди тоже подпала под ее влияние и теперь каждый день без этой странной прогулки казался попросту потерянным. Каждый из них двоих получал от нее что-то свое. Она стала настоящим источником вдохновения и музой, дарящей одному недотепе-художнику силы для творческого саморазвития и желание становиться лучше. Ну а взамен Синди получала возможность хоть изредка чувствовать себя обыкновенной слабой девчонкой. Ведь даже самый великий чемпион порою хочет иметь хоть какую-то опору и поддержку в обычной жизни. Хрупкой девушкой, которая может полагаться не только на свои силы, но и на помощь близкого человека, который ни когда не подведет.

Они оба получали от этой "игры" немалую пользу и ни кто не желал нарушать ее условия. Вот только сегодня их совместная прогулка все сильнее и сильнее отходила от привычного плана.

* * *

Нет, Синди больше не злилась на парня за опоздание. Даже наоборот, когда он наконец объявился ее настроение тут же подскочило вверх. Именно поэтому она решилась немного пошалить, ну и заодно посмотреть на то как Стив будет выкручиваться из данной ситуации. Когда же она в отражении витрины увидела как парень банальнейшим образом развязывает ну а за тем завязывает шнурки своих легких кроссовок, она еле удержала себя от смеха. А когда он начал отряхивать коленки сбивая несуществующую пыль и со своих коленей, Синди и вовсе зажала себе рот стараясь приглушить свой смех, настолько это комично выглядело. Ну а дальше парню видимо надоело быть объектом для насмешек и Стив просто прислонился к стене, делая вид, что кого-то здесь ждет. Когда же отражение стоящего на той стороне человека помахало Синди ручкой, девушка поначалу возмутилась. Ей было непонятно, почему Стив решил так сильно нарушить правила своей же "игры", но практически сразу поняла, что сама в этом виновата и что не нужно было заставлять его так долго ждать. Сбросив с себя излишнюю веселость Синди наконец отстранилась от витрины с нелюбимыми ею сладостями.

— Что-то мы сегодня загулялись — негромко проговорила девушка возобновляя свой путь. Вспомнив о подвешенном на указательном пальце телефоне, она попыталась на ходу засунуть его в карман, но спохватившись решила сперва взглянуть на время. Свет дисплея осветил прекрасное лицо юной спортсменки и заставил засиять упавший ей на лицо золотистый локон. Явно не обрадованная увиденным, Синди быстрым привычным движением заправила "неслуха" обратно за ухо, после чего обеспокоенно посмотрела вперед, словно проверяя далеко ли ей еще осталось идти. Видимо задержка и впрямь оказала существенной и Синди еще предстоит поволноваться сегодня.

Телефон же, в беспокойной рассеянности, она так и не убрала в карман и вновь ускорив шаг продолжила идти вперед, держа в руке свою не закрытую раскладушку. Все остальное было позабыто и сейчас она могла думать лишь о том, как бы поскорее добраться до дома. Только вот окружающая действительность имела свое мнение о желаниях Синди и неожиданно напомнила ей о "спутнике". Короткий визг тормозов за спиной, вынудил девушку рефлекторно обернуться на звук.

— Что...? — вырвался у нее невольный вопрос, но увиденное тут же расставило все по своим местам. Удаляющаяся на огромной скорости легковая машина видимо подрезала тяжелый внедорожник, из-за чего последнему, чтобы избежать столкновения, пришлось, перескочив через бордюр, заехать на тротуар. Не пострадавший, но явно испуганный Стив стоял словно изваяние в паре метров от внедорожника. На его лице смешалась целая гамма чувств — от удивления и непонимания, до ужаса и откровенной паники. Выглядело его лицо конечно довольно забавно, но сейчас точно ни кому было не до смеха. Из-за каприза безвестного лихача могли пострадать люди. Но для Синди было главное, что одним из этих пострадавших мог бы быть и Стив. Сердце стучало с бешенной скоростью, а разум принялся терзать запоздалый страх. Страх потери человека, непонятно когда ставшего, таким дорогим и близким. Желание поскорее добраться домой, было позабыто, а вниманием девушки полностью завладела лишь одна персона. Синди неотрывно смотрела на Стива — такого слабого, беззащитного и испуганного. Девушка хотела уже бежать к нему, что бы успокоить и поддержать, но что-то в тот момент не дало ей этого сделать. Ну а если быть точнее "кто-то".

По началу Синди показалось, что ее сумка стала чуть тяжелее, но уже в следующее мгновение перетянувшая грудь лямка резанула болью, выдавливая из легких воздух и сильным рывком утягивая ее куда-то назад. Синди хотела закричать от страха и обернуться назад, но из горла вырвался лишь тихий сип, и в туже секунду широкая ладонь неизвестного накрыла лицо, закрывая рот и не позволяя вертеть головой. Вторая же рука обхватила девушку за пояс, после чего легкое девичье тело оказалось приподнятым над землей.

— Хватит пищать, мелкая

* * *

*! Прекращай дергаться пока я не свернул тебе шею — яростно зашипел ей на ухо неизвестный, обдавая лицо жаром своего дыхания.

— Не трепыхайся и тогда, может быть, останешься целой. Ну или почти целой — последние слова и короткий тихий смех, донесшийся откуда-то из-за спины, дал понять Синди что напавший на нее не одинок и что у него просто отвратительное чувство юмора. Но сказать шутнику она ничего не могла. Вид довольно быстро удаляющегося уличного фонаря и стремительно сгустившаяся вокруг тьма, сковала ужасом бедную красавицу, да так что она даже веком боялась пошевелить, не говоря уже о том чтобы дерзить напавшим. Когда же к горлу Синди прижалось ледяное лезвие ножа, девичий разум еще на один шаг приблизился к грани обморока. Только вот ей не дали покинуть "горячую компанию" и уйти в спасительное забытье. Левую ладонь неожиданно резануло болью. Один из неизвестных вырвал зажатый в руке телефон, не особо соизмеряя силу. От чего маленькое стеклянное сердечко-брелок, острым выступом вспороло кожу ладони. От сильной боли она дернулась всем телом, но кольнувшее шею острие ножа задавило готовый вырваться крик в зародыше.

— Не дергайся

* * *

**, а то сама себя зарежешь — скорее прорычал чем прошептал удерживающий ее бандит, еще сильнее сдавливая девушку в районе пояса. А затем бросил своему товарищу короткое "— Что там у тебя?"

— ООО! Тут все отлично. Богатенькая

* * *

* попалась. Очень дорогая мобила. Даже если продавать за треть цены, на три сотни баксов все равно потянет. Ну а если подсуетиться, так может и все четыре получится выторговать — удивленный свист раздался над ухом, заставив Синди невольно дернуться от неожиданности.

— А не слабым агрегатом засветила перед нами белая цыпочка. Не страшно было тебе с половиной куска зелени в кармане по улице ходить? — хриплый смех запустил по спине целую стаю ледяных мурашек принесших с собою новую порцию панического страха — Да ладно, не бойся ципа. Можешь считать, что твой телефон ушел в фонд помощи бедным голодающим африканским народам. И кстати, по нежном девичьим телам мы то же очень проголодались. Надеюсь ты не будешь возражать если мы и им воспользуемся? — не предвидя отказа поинтересовался "весельчак", после чего бедра девушки коснулась большая горячая рука.

— Остынь Лейри — практически скомандовал державший Синди мужчина — Лапать свою подругу будешь. А эту белую дуру не трож. Из-за простого ограбления нас даже искать не станут. Ну а если ее найдут изнасилованной то тогда легавые этот город перевернут вверх дном и в тюрьму ты сядешь лет примерно... на много. Так что не распускай руки — довольно жестко осадил молодого напарника старший и видимо более опытный бандит.

— Понял. Понял Джей — пошел на попятные "весельчак" — Портить ее не буду, но хоть дай мне ее обыскать. Вдруг у этой богатенькой белой

* * *

* еще что ни будь ценное найдется. Ну и заодно полапаю ее — с нескрываемым предвкушением попросил разрешения молодой грабитель. Джей на это лишь коротко хохотнул и дал свое разрешение.

— Только по мягче. Постарайся без синяков и не забывай искать. Может у нее и впрямь что-нибудь интересненькое по карманам завалялось — дал последние инструкции старший бандит после чего Лейри все же приступил к "досмотру". Большая, ели различимая во мраке узкого переулка, фигура вошла в поле зрения Синди. Только вот увиденное нагнало на девушку еще большей жути. Короткие оговорки вроде "белой дуры" и еще более красочные эпитеты которыми награждали бандиты бедную девушку, из-за неослабевающего страха были ею пропущены мимо ушей, от чего вид огромного мускулистого негра тянущего к ней свои похотливые руки стал для Синди довольно неприятной неожиданностью.

Она была послушной домашней девочкой, стремящейся засветло добраться до дома после тренировки и не желающей что бы родителей лишний раз беспокоились о ней. Невинное и чистое дитя, к которому тянутся грязные липкие лапы являющиеся воплощением корысти и порока. Большие, едва различимые во мраке переулка пальцы коснулись, бесцеремонно пробежались по ткани спортивных шорт. Правая рука бандита "весельчака" задержалась на выпуклости кармана и почуяв добычу решительно ринулась проверять его нутро. Левая же не обратив ни какого внимания на задержку своей "товарки" продолжила скользить вниз, по бедру и вот уже чужие горячие пальцы коснулись кожи нежных девичьих ножек.

— Нашел кошелек. Пол сотни баксов точно наберется — огласил итоги карманной инспекции Лейри, с нескрываемой радостью в голосе. Похотливая рука замерла на пару секунд, пока производился осмотр трофея, после чего, воодушевленно, вновь принялась за дело, но уже с удвоенным рвением. Синди лишь пискнула от боли когда грубые мужские руки сжали в своих тисках ее бедра. На что "весельчак отреагировал лишь новой порцией неприятного смеха. Чувствуя беспомощность жертвы, бандит вошел во вкус и уже более смело и нагло начал обшаривать тело жертвы. Руки Лейри скользнули вверх, но на пути к своей цели наткнулись на лямку позабытой спортивной сумки. Возиться и снимать он ее не стал. Просто зло резанул непонятно откуда взявшимся ножом по образовавшейся помехе, после чего сумка почти беззвучно опала на асфальт. Теперь ни каких преград не было и вот бандит вновь нетерпеливо тянет руки, к маленько еще почти детской груди девушки.

— Отвали от нее урод! — неожиданно для всех и вероятно даже для самого кричавшего, пронесся, эхом отражаясь от стен, громкий решительный голос. Синди уже успевшая впасть в пучину отчаяния и не ожидающая ни чего хорошего от ближайшего будущего, внезапно пришла в себя. Ведь она узнала этот голос. Голос который всего лишь несколько раз слышала в школе, но пока что еще ни разу за ее пределами. Голос принадлежащий хрупкому, неуклюжему, но очень дорогому человеку — Стиву Стенсу.

Она подняла мутные от тихих слез глаза в попытке разглядеть своего горе спасителя, но выпрямившаяся во весь рост фигура похотливого Лейри закрыла весь обзор. Девушка хотела сказать ему чтобы мальчишка убегал, но пересохший от волнения рот не смог исторгнуть из себя ни звука. Беспомощная, испуганная, она могла лишь неподвижно висеть в стальной хватке старшего бандита и смотреть на широкую спину ненавистного грабителя. Не имея возможности что-либо изменить. Не имея сил помочь человеку, который уже давно стал для Синди таким близким и таким дорогим.

* * *

Вместо того чтобы кричать и звать на помощь, Стив, обуянный какой-то безумной смелостью, бросился с кулаками на молодого грабителя. Для мускулистого высокого негра такой внезапный защитник не стал особой проблемой. Лейри даже не стал бить мальчишку кулаками. Стиву хватило и хлесткой оплеухи чтобы отлететь в сторону и удариться о стену переулка.

— Нужно валить отсюда, пока он не начал орать — проговорил Джей. Старшего бандита начало напрягать происходящее, поэтому он более не медля отстранил от себя начавшую дергаться девчонку и одним выверенным ударом в затылок выбил из нее сознание. Из-за этого, разом обмякшая в руках злодея Синди уже не смогла увидеть как ее друг по странной, длящейся уже несколько лет игре, упрямо поднялся на ноги и вновь яростно бросился на ближайшего бандита.

—

* * *

**! Ты больной

* * *

**! — на этот раз Лейри не собирался церемониться с обезумевшим от ярости парнем. Он схватил его за отворот рубашки и с хрустом ткани вздернул того над землей, а затем и вовсе швырнул легкого Стива в глубь темного, погрязшего в вечерних сумерках, переулка.

— Смотри не убей пацана. А то я тебя

* * *

**... — хотел пригрозить старший грабитель, но Лейри лишь отмахнулся от него и со злым "Сам разберусь" бросился к лежащему на земле и скулящему от боли парню. Удар кулака в живот выбил из Стива короткий вскрик вкупе с остатками воздуха, а тычок в подбородок заставил его резко закрыть рот, при этом до крови закусив кончик языка.

—

* * *

**! Если еще раз закричишь, То я порешу и тебя и ту девчонку. Ты понял меня? — Стив на это смог лишь слабо кивнуть, но грабитель не обратил на это внимания. Лейри спешно шарил по карманам мальчишки, при этом не глядя забирая с него практически все ценное. Тонкий кошелек, недорогой телефон, несколько найденных в кармане баксов железной мелочью, носовой платок...

— Бесполезный кусок

* * *

* * *

***! — зло высказался недовольный добычей грабитель. Деньги и телефон он сунул себе в карман, а не нужный платок запихал Стиву в рот, словно кляп. Парень, едва не подавившись тканью, пытался его выплюнуть... но в следующее мгновение закусил его, почувствовав сильнейшую боль от вонзившегося в ногу ножа.

— Ну теперь-то ты точно никуда не побежишь — зло высказался мстительный грабитель, отступая от истерзанного болью тела своей жертвы — Прощай

* * *

** голубки — донеслось до сознания Стива последнее слово Лейри, прежде чем сознание окончательно покинуло беднягу.

Теперь в узком переулке лежало уже два человека. Плечо Стива касалось головы уложенной рядом девушки. И наверное эту картину можно было назвать сонной или спокойной, если бы ни вид маленькой лужицы крови, растекшейся по асфальту возле левого бедра бессознательного парня. Небольшой лужици в которой уже отражался багровый лик взошедшей на вершину небосвода луны.

* * *

Пробуждение Синди было не из самых приятных. Головокружение, легкая тошнота и ноющая боль в затылке напоминала девушке о кошмарном окончание дня. Она боялась. Боялась открыть глаза и вновь увидеть стоящего перед нею негра, тянущего свои грубые похотливые руки к ее телу. Боялась вновь почувствовать жар чужого дыхания и ледяные прикосновения ножа. Боялась вновь услышать голос Стива, пришедшего ей на помощь. Ужасные воспоминания холодили душу, ну а ночной ветер, своими прохладными касаниями, заставлял заходиться дрожью тело. И лишь правая щека продолжало ощущать теплоту.

— Стив... — прошептали сухие, потрескавшиеся от ветра и переживаний губы — Стив! — заметались в голове всполошенной стаей мысли. "Почему он лежит рядом. Неужели...". Испуганная страшной догадкой, девушка открыла глаза и превозмогая боль в затылке и головокружение, приподнялась на локтях. Последующий перевод "организма" в сидячее положение приостановил мощнейший приступ тошноты, что бы справиться с которым Синди пришлось приложить немалые усилия.

— Ты очнулась? Наконец-то! А то я уже начал беспокоиться — донесся до нее такой знакомый и в то же время незнакомый голос. Хриплый, слабый, неуверенный, но неизменно близкий и очень дорогой голос. А главное — дающий надежду на лучшее.

— Ты как? Тебе плохо? Что с тобой? — выпалила на одном дыхание Синди, при этом слегка позабыв о своей слабости, попыталась повернуться на голос. Только вот недуг моментально напомнил девице о своем присутствие. Сильнейшее головокружение подкосило девушку и асфальт на который она опиралась поплыл словно мираж, рванулся из под ладоней, нещадно раздирая едва запекшуюся рану оставленную брелком. Синди успела лишь пискнуть от боли после чего повалилась на что-то мягкое и теплое.

— Сколько вопросов! — прошептал в темноте Стив практически ей на ухо — Даже не знаю на какой отвечать.

— Просто скажи как себя чувствуешь — перебила она парня, при этом даже не пытаясь вновь приподняться. В таком положении ей было тепло и очень уютно, к тому же приступ головокружения еще не прошел грозя остаться в компании девушки еще на неопределенное время.

— Как себя чувствую? — проговорил Стив, будто спрашивая у самого себя. И лишь после недолгих раздумий неуверенно ответил — Я очень сильно устал и почему-то замерз. Недавно мне было очень плохо и больно но сейчас..... Сейчас мне уже хорошо. Но если бы одна тяжелая девчонка слезла, стало бы наверное еще лучше — попытался перевести все в шутку Стив, но Синди почувствовала в его словах сильную слабость и обеспокоилась еще сильнее. Встревоженная девушка попыталась вновь приподняться чтобы посмотреть в лицо друга, вот только у нее вновь ничего не вышло. Левая рука соскользнула с живота парня при этом чувствительно ударившись об асфальт.

"— Хорошо что не ободранной правой" — подумала о своих болячках Синди... и лишь после этого до ее разума дошло понимание того что она прикасается к чему-то влажному — Что это — недоуменно спросила она, вот только ни кто на этот раз ей так и не ответил. Не желая ждать, девушка решила сама посмотреть во что вляпалась. Она, опершись правой о тело Стива, чуть сдвинулась в сторону, приподнялась и... увидела свое, едва различимое в свете убывающей луны отражение. Темное, скорее похожее на тень, искаженное отражение в луже натекшей крови.

— Что это? — в миг осипшим голосом спросила девушка, полным ужаса взглядом глядя на испачканную алой жидкостью ладонь — Что это? — с нарастающей паникой в голосе повторила она. Только как и в первый раз не получая ответа и срываясь от навалившегося страха на крик — Что это!?

Синди вновь попыталась приподняться на руках. Хоть головокружение уже покинуло девушку, но все равно задача эта оказалась не из легких. Окровавленная ладонь так и норовила соскользнуть с тела Стива, но она раз за разом повторяла попытку. Когда же ей все же удалось возвести свое тело во вполне устойчивое положение и нависнуть над парнем, она смогла увидеть.... Увидеть искаженное "гримасой" улыбки лицо Стива и его глаза. Глаза с недвижимым, поблекшим и лишенным присутствия жизни взглядом.

После чего по ночным улочкам города Нэшвиль разнесся леденящий душу вой, в котором с трудом можно было распознать девичьи рыдания.

* * *

Девушка ревела и слезы застилали ее глаза. Бессвязные причитания будоражили всю округу, заставляя мирных обывателей в ближних домах, ежеминутно вздрагивать от необъяснимого чувства страха. Окровавленные пальцы скребли асфальт, но боль не чувствовалась. Она была невероятно далеким и едва заметным осколком терзаний, на фоне огромного зеркала душевной боли. Разум отстранившийся от реальности не имел возможности уделить свое внимание окружающей действительности. Хотя, даже если бы она смогла вырвать себя из глубокого омута боли и осмотреться, ее взгляду предстал все тот же мрачный безлюдный проулок, единственным источником света которого являлась далекая и скупая луна. Обычные человеческие глаза были не в силах увидеть скрытое пеленою ночи и идущее к месту трагедии существо. "Оно" шло к своей цели степенно и неторопливо, можно даже сказать церемонно. Одеяние состоящее из лоскутов выделанной кожи разной длинны с вкраплениями какого-то мусора, камней и кажется даже небольших косточек, при каждом шаге незнакомца издавало шорох и глухое бряцание. Ну а ноги, видимо ни когда не знавшие обуви, по стариковски шаркали по асфальту.

В общем, новое действующее лицо было довольно колоритным и при этом крайне приметным. Только вот погрузившаяся в свое горе Синди, так и не обратила на него своего внимания. Хотя, это наверное и к лучшему. Ведь если бы она смогла увидеть тень витающую над телом ее "возлюбленного" и то что с нею должно было произойти в дальнейшем, то простым потрясением точно бы не отделалась.

— Новая жертва — это всегда хорошо! — проскрипело противным тихим голосом непонятное существо, в котором не без труда угадывались человеческие черты — Возрадуйся дитя! Я — АшиоХизаноТино принимаю твою смерть. Я принимаю твою кровь и плоть. Надеюсь "Безымянный" не побрезгует твоим разумом и духом — произнес непонятную, но явно торжественную речь, неизвестный. После чего не особо церемонясь присел рядом с телом Стива и макнул, в натекшую из его раны кровь, кончик своего пальца.

— Славная жертва! Молодая и здоровая. Такие редко попадаются в последнее время. "Он" точно будет доволен — прогнусавило существо пристально глядя на капли алой жидкости, неспешно стекающие по его черной от загара ладони, оставляя на ней едва заметные темные влажные полосы — Красиво! Как же это красиво — с нескрываемым восхищением прокомментировало "оно" это зрелище, затем, видимо устав от созерцания, просто облизнуло палец, при этом даже не пытаясь скрыть своего наслаждения. Его язык еще несколько раз ловил стремящиеся сбежать капельки крови. Выглядело данное зрелище крайне отвратительно и было не ясно... чего хорошего тут увидело это непонятное существо. Очистив свой палец "оно" выпрямилось и наконец-то обратило свое внимание на безутешную девушку.

— Рыдай дева! Изливай свою скорбь! Пусть насытится "Лишенный Имени" горем твоим и болью утраты. Плачь дева! Слезы — это прекрасная приправа для смерти. А потом возрадуйся! "Он" будет очень доволен. Это говорю тебе Я — главный жрец безымянного бога — хриплый смех исполненный самодовольством и издевкой слился с далеким воем полицейских сирен. На испачканном разноцветными разводами грязи лице проступила едва различимая гримаса недовольства. Существо, представлявшее собою стереотип "Шамана Обыкновенного" повернуло свою, полностью лишенную волос голову в сторону монотонных завываний и задумалось на несколько секунд. Затем, видимо отметив скорость приближения полицейских, он вновь поморщился и раздражено прошипел сквозь зубы.

— Опять эти стражники. С каждым столетием они становятся все быстрее и быстрее. Не дают мне спокойно делать свою работу — после чего последовало несколько слов сказанных на пределе слышимости. Полностью разобрать их не получилось, но можно было с уверенностью сказать что он ругает полицейских. Наконец-то закончив хаять стражников на вполне пристойной ноте, всего лишь сравнив их с гниющей отрыжкой мертвого шакала, "шаман" вновь повернулся к цели своего прихода.

— Ну что ж, нужно поторопиться! Иначе эти

* * *

* * *

вновь начнут мельтешить у меня под ногами и мешаться. Начнут перетаскивать жертву, или и вовсе увезут в "ледяной склеп". Как будто у меня без этого работы мало — зло и раздраженно пробубнил себе под нос АшиоХизаноТино, в то же время подходя практически вплотную к серому призраку витающему над телом Стива. Откуда-то из-под вороха кожаных лоскутков высвободилась и вторая рука, но на этот раз она была не пустой и крепко сжимала короткий костяной нож. В добавок к своей общей необычности, этот кусок глубокой древности, еще и светился. А если быть точнее источал яркий, но в тоже время ни чуть не слепящий, темно-алый свет.

— Жертву дарую я тебе. О Безымянный! Прими же плоть этого юного существа. Прими пролитую им кровь. Прими дух и разум его. Все это теперь принадлежит лишь тебе. О Владыка! — вскричал внезапно этот бесноватый запрокинув голову и обращаясь к небесам — "Лишенный Имени" прими эту жертву, снизойди к слуге своему. Ну а если придется не по нраву это подношение, то в наказание забери и мою жизнь — стоило лишь отзвучать последним словам как, ранее неуклюжая фигурка шамана сделала стремительный рывок вперед и алая полоса света беззвучно рассекла воздух, заодно отделяя душу Стива от оков плоти, удерживающих ее на земле. Светло серое пятно лишившись "якоря" тут же устремилось ввысь.

— Лишенный Имени! Ты принял эту жертву — неотрывно наблюдая за тем как тысячи серебряных искорок таят в чистых ночных небесах — И ты вновь ответил своему ничтожному слуге. Я безмерно рад этому — и без того сгорбленная фигура согнулась еще сильнее изображая подобострастный поклон и не разгибаясь попятилась прочь из проулка.

— В скором времени я отыщу для вас новую жертву, Владыка. Ждать осталось недолго. А пока что я удаляюсь. Эти назойливые стражники вновь помешали мне, в полной мере выразить "Вам" мое почтение. О Великий! — еще несколько шагов назад. Вой сирен уже доносится с соседней улицы. Скрип тормозов, мельтешение фонарей. Людской гомон перекликается с редким лаем собак. Проулок вновь наполняется жизнью, но к несчастью сделать то же самое с телом Стива увы нельзя. Ни что более не заполнит эту бездонную пустоту.

Ну а "Шаман".... Он просто исчез. Растворился в общей суматохе, ни кем не замеченный и не услышанный. Он ушел. Ему здесь уже попросту было не чего делать!

Конец Интерлюдии ӏӏӏ. Конец Главы 8

ГЛАВА 9

Синяя полоса моего синая устремилась к капюшону небожителя. Убить "его" я не боялся, да и само словосочетание "Убить смерть" казалось просто абсурдным. Возможно поэтому, в секущий удар я вкладываюсь всем своим весом. Ну а для пущей надежности еще и доворачиваю корпусом и плечом. Казалось бы что уйти или отбить подобный удар попросту не возможно, но Тень руша мой карточный домик заблуждений делает и то и другое. Возникший в левой руке, словно из неоткуда, второй серп, обратной стороной встречает мой синай, слегка меняя его траекторию и замедляя. Из-за мощи натиска "неучтенное" оружие покидает своего владельца и летит на камни пола, но к сожалению я понимаю что цель он свою выполнил и дал сопернику лишнюю долю секунды, которой он мастерски воспользовался. Тень все-таки успел отклониться назад и отвернуть голову, пропуская чужое оружие буквально в миллиметрах от своего призрачного лица. Хотя маленького успеха я все же добился. Мой меч, хоть и краешком, но все же задел капюшон Смерти. Ну а если быть честным с самим собой, то легонечко чиркнул, даже не пустив ряби по ткани. К сожалению везения, а точнее фактора неожиданности, хватило лишь на это и в дальнейшем соперник постарался больше не давать зарвавшемуся мастеру кендо поводов для гордости.

Еще не успела окончиться эта атака как Тень начал предпринимать ответные шаги. Оказалось что его отклонение было заранее продуманным шагом и основой для ответной хитрой комбинации. Правая нога соперника совершает круговое зашагивание назад, тем самым отводя корпус от нежелательного столкновения с моей разогнавшейся "тушкой". Я стал жертвой своей же скорости, а Тень, словно заправский тореадор, увернулся от могучего натиска разъяренного быка. Но к несчастью это оказалось лишь началом моего глубочайшего позора. Когда я попытался остановить свое бестолковое движение вперед, соперник серпом зацепил цубу синая и рванул изо всей своей силы, предавая тем самым дополнительное ускорение моему телу. Ну а изменив за краткий миг свое оружие до привычного состояния "Коса", он довершил избиение ударив пяткой "черенка", словно кием, бедному мне по затылку. После чего я наконец-то окончил свою атаку, очень болезненным, как минимум для самолюбия, падением.

Осознавая многотысячелетнее превосходство в опыте противника, я все же решил продолжить поединок. Быстрый перекат в сторону и столь же стремительный переход в положение стоя. Смерть расслабленно стоит в паре метров от меня, но теперь я уже не горю желанием переть на пролом. В голове имеется одна необычная идея, но ее как излишне самонадеянную и рискованную приходится оставить на потом. Ну а пока что я решаю прощупать оборону Тени серией колющих выпадов. Вновь оказаться на земле не очень хочется, поэтому я чересчур осторожен и пытаюсь делать выпады с максимально возможного расстояния, при этом из мастера кендо превратившись в довольно посредственного фехтовальщика. Посредственного, потому что коса оказалась куда длиннее моего синая.

Словно рапирой, совершаю три колющих выпада, но соперник с легкостью уходит от них. От двух просто уворачивается, делая едва заметные шаги в сторону. Ну а третий он легко отводит, после чего сам атакует. Свист рассекаемого воздуха и серая полоса проносится в паре сантиметров над головой. Точно понимаю, что Тень просто играется со мной, но эти игры "смертельно" серьезны. Поэтому хорошая реакция избавляет от возможности прочувствовать образование избыточной массы метала в моей пустой голове. Приходится отпрыгнуть назад, но уже через миг я вновь иду в атаку, без особых успехов прощупывая оборону соперника. Стремительное сближение и попытка укола из нижней стойки оканчивается ничем. Он опять без труда увернулся и на этот раз, до конца отыгрывая роль Прокруста, попытался вновь меня укоротить, но на этот раз уже на несколько сантиметров снизу. От его "упражнений косаря" мне пришлось уходить буквально в прыжке. Затем последовал новый разрыв дистанции и очередная попытка поиска уязвимых мест.

"— Ну что ж! Раз ни чего не помогает, пришло время удивлять" — крайне громко подумал я, подмечая при этом, что стойка Тени тоже изменилась и он избавился от своей расслабленности "— Атака снизу" — мысленно проговариваю я и делаю скользящий шаг вперед, на полусогнутых. После чего резко, словно пружины, распрямляю ноги, толкая свое тело вперед и вверх. Подобного шага от меня он конечно же не ожидал, но это не помешало ему среагировать и уйти от этой атаки. Я только начал свой полет, а Тень, руководствуясь инстинктами бойца, уже отступил в сторону видимо желая вновь проучить горячего бычка. Одновременно с этим он, до конца отыгрывая роль матадора, начинает разворот корпуса, заодно вскидывая свое оружие в желание вбить в спину буйной животины болезненный и обидный укол. Только вот к несчастью для Тени я тоже умел предвидеть действия соперника... и по-простецки ударил кулаком туда, где в следующую секунду должна была появиться голова Жнеца. Этот выпад оказался для Смерти неожиданным и не смотря на попытку увернуться, смял тряпицу капюшона, вбивая призрачную голову небожителя куда-то в плечи.

Казалось бы — можно ликовать, вот только мое, потерявшее равновесие от неудобной атаки, тело рухнуло плашмя на каменную поверхность пола, при этом довольно сильно рассаживая лоб и обдирая о скальные неровности нос.

Положение было не из приятных, да и разлеживаться особо не хотелось, поэтому я поспешил подняться на ноги. А когда наконец встал... Тень, словно ни в чем не бывало, стоял опираясь на свою косу, наблюдая за моими неуклюжими телодвижениями из под целого и даже ни чуть не помятого капюшона. Разумом я конечно понимал, что мой удар для него, это как по головке погладить, но все равно ожидал чего-то иного. Видя растерянность своего соперника, Тень коротко хохотнул. После чего, не прилагая буквально ни каких усилий, вскинул свое оружие и упер его мне прямо в лоб

— Хитрость в бою это важная вещь и без нее настоящий воин быстро превращается в мертвого воина. Поверь моему обширному опыту и намотай себе... в общем, куда сможешь намотать. Ты не воин и вряд ли когда-нибудь им станешь. Ну а все твои уловки и ужимки сгодятся лишь в дворовой драке или на сиайдзе. В настоящем сражении ты, со всеми своими навыками и гонором, не продержался бы и минуты. Ну а если "дитя прогресса" все-таки решилось обнажить оружие, то должно быть готовым биться до самого конца. Если бы ты вонзил мне в лицо спрятанный за спиной кинжал, а не погладил его кулаком, то я был бы первым кто назвал бы тебя настоящим мастером. Ну а пока что, ты есть и остаешься всего лишь спортсменом, с множеством своих, спортивных и не очень, уловок. Поэтому боевую хитрость советую оставить для настоящих воинов. А пока смотри как это делают взрослые "дяди". Смотри и учись.

Я конечно слушал Тень и даже по большей части согласился бы с его словами, вот только в тот момент мне было абсолютно не до этого. Все внимание было сосредоточена на колеблющейся перед лицом косе, а главное трансформациях что с нею происходили. Я и впрямь осознал кто из нас настоящий воин и мастер уловок, когда прямо на моих глазах из "обуха" косы проклюнулось и медленно начало расти второе лезвие. Медленно и величественно оно выплывало из неоткуда, с каждым новым сантиметром вбивая еще один гвоздь в "крышку" невежества одного, крайне самоуверенного парня. Ну а к концу его речи я и вовсе сник. Ледяной полумесяц "уже не косы, а непонятно чего" холодил лицо, при этом, словно вампир после тысячелетней спячки, до донышка иссушал мою решимость и желание драться.

— Вот это как раз и называется боевой хитростью. Заговорить зубы врагу при этом лишая его мотивации и главное воли к сражению — Слова Тени доносились до меня с явной задержкой и искажением. Туман! Туман в глазах и в мыслях. Холод! Холод в Теле и в душе. Разум теряет связи с реальностью и лишь слух, с явным трудом, продолжает принимать слабый поток информации.

— Ты слаб! Попробуй защититься. Не можешь? А все по тому что ты слаб — продолжал монотонно бубнить небожитель, втолковывая мне одну простую, можно даже сказать, прописную истину. — Ты слаб! Не можешь защитить даже себя. Ну а о любимой девушке и говорить нечего. Отдал ее на растерзание трем сумасшедшим фанатикам. Ты слаб! — усталый мозг отстраненно отметил, что лезвие "косы" перестало касаться лба, но вот о причине подобного послабления думать не хотелось. На мое счастье полностью отключаться он не стал, оставив за главного автопилот. Голые рефлексы сели за "баранку" моего тела. — Ты слабак. Ты просто на просто слабак. Защищайся! — видимо разум принял последний выкрик Тени за приказ и тело сработало само, уходя из под удара огромной косы. Резкий прыжок в сторону. Еще не до конца разогнавший туман мозг отстраненно отмечает медлительность движений. Взрыв айсберга в плече наглядно подтверждает данную мысль. Рука онемела, но вот оружия выпустить не посмела, подметил я, окончательно и бесповоротно приходя в себя. Мысли очнулись от зимней спячки и забегали в голове словно угорелые, в попытке оценить окружающую обстановку и степень угрозы. Синай переходит в левую руку, а я напротив, падаю на колени и пропуская над головой косу, делаю перекат в право. Ну а за тем еще один, тем самым наращивая дистанцию с противником. Мне нужно перевести дух и собраться с мыслями, но это явно не входит в планы Смерти.

— Защищайся! — разнесся по округе его громкий крик, стоило лишь мне подняться на ноги и вот я уже вновь уклоняюсь от его, явно подросшего, но при этом ни чуть не прибавившего в весе орудия труда — Защищайся а не убегай! — почти над ухом слышится голос моего мучителя и я, не раздумывая, ткнул синаем за спину одновременно пытаясь уйти от очередного удара чудовищной косы — Защищайся слабак. Так ты ни когда не найдешь в себе силы спасти свою Хикари — беснуется мой соперник явно пытаясь вывести меня из равновесия. Только вот я его не слушаю и продолжаю маневрировать в стиле "пьяного кузнечика", с нетерпением ожидая того момента когда чувствительность вернется в правую руку.

— Ты слабак и даже посвящение стихии ничего не изменит. Ты останешься все тем же слабаком, неспособным защитить ни себя, ни своих близких. Защищайся трус! Хватит убегать от своих страхов — слова небожителя без промаха бьют по самым моим больным местам. Горячий сгусток злости жжет горло и грудь. Злости ни столько на соперника, а по большей части на самого себя и на свою слабость. Тень может возрадоваться, он все же смог вывести меня из равновесия. Я все таки разозлился, но горячка боя не позволила этому чувству перейти в бесконтрольную ярость. Желания попасть под удар чудовищной косы не было, поэтому приходилось все же шевелить извилинами — Защищайся слабак! — новыми порциями оскорблений и ударами, щедро разбрасывается Смерть. Первые принимаю, лишь крепче стискивая зубы и глуша нарастающую ярость, ну а встречи со вторыми приходится избегать всеми силами.

Огромное лезвие, словно маятник вечности, грозит обрушиться на мою бестолковую голову. Отпрыгнуть назад или в сторону точно не успеваю, поэтому приходится рисковать. Шагаю вперед принимая древко косы на правое плечо, чувствуя при этом как ледяной "клюв" орудия смерти вонзается в спину. Ощущение не из приятных, поэтому очень хочется поскорее выйти из подобного положения. Еще не пришедшей в норму рукой блокирую косу, прижимая ее к своему плечу, в то же время делаю короткий шаг вперед и атакую сам. Целью синая становится рука Тени. Таким образом я надеюсь выбить оружие у соперника. Только вот, через мгновение оказывается что мои надежды были напрасны. Синай не встретив ни каких препятствий проходит сквозь его пальцы, при этом не нанося ни каких видимых повреждений.

— Ты до сих пор руководствуешься соображениями гуманности — с неподдельной грустью в голосе говорит Тень — Я же предупреждал что нужно бить на поражение. А ведь у тебя только что был такой шанс и ты им не воспользовался. Мне надоело играть с тобой. Я просто ненавижу играть в поддавки — на этот раз он не выкрикнул "защищайся", но я точно понял, что атака последует незамедлительно. Обжигающее плечо холодом, древко косы не сдвинулось ни на миллиметр, но при этом ощущение опасности взвыло сиреной. Не раздумывая ни секунды, я рухнул на землю, после чего постарался откатиться как можно дальше в сторону. При этом делая первый оборот, мне все же удалось заметить источник этой самой опасности. Оказалось что я совершенно позабыл о способности косы к изменению формы и если бы не столь оперативные действия, уменьшившееся до размера большого серпа, оружие смерти меня бы попросту разрезало.

— И вот опять ты бежишь. Ну сколько можно? — вновь завел свою шарманку Жнец — Может хватит? Прими наконец свое поражение. Махни рукой на эту девчонку. Все равно, в ожидающей тебя вечности для нее нет места. Забудь уже наконец о своей Хикари. Ты все равно не сможешь ее защитить. Ведь ты слабак! — коса принявшая свое привычное обличие устремляется к моим незащищенным ногам. Не в силах ни чего этому противопоставить делаю шаг назад выходя из зоны поражения.

— Беги! Спасайся! Убегай! — монотонно повторяет Тень при этом без особого труда нагоняя меня — Брось ее. Оставь эту девчонку мне. Я позабочусь о ней — коса устремляется к моей голове. Быстро подсаживаюсь и ухожу в лево стремясь ускользнуть за спину соперника — Оставь Хикари мне! Я буду нежен с ее душой. Могу даже получше наточить косу что бы все было быстро и безболезненно — Тень даже не оборачиваясь отмахивается от меня, словно от назойливого комара. Уйти не успеваю, поэтому приходится блокировать, благо он бил тыльной стороной оружия. Но все равно, удар оказывается слишком сильным и меня отбрасывает в сторону. На ногах удается удержаться чудом и я, пользуясь этой удачей, разрываю дистанцию.

— Не волнуйся за девчонку. Все с нею будет хорошо. Может даже сможешь увидеть ее в новом перерождении. А сейчас просто забудь о ней. Все равно ты не сможешь ее спасти. Попросту не сможешь вырвать ее из лап этих нацистов. Будешь лишь раз за разом смотреть как она умирает. Бессильный что-либо изменить. Будешь раз за разом слышать хруст ее позвонков и беситься от своего бессилия и слабости. Не мучай себя. Просто брось Хикари. Забудь о ней. Так будет проще. Так будет легче — слова Тени падали на меня словно гробовая плита, не оставляя ни единого лучика надежды — Забудь о ней. Тебе все равно ее не спасти. И все это потому что ты слаб — загнанное в угол самолюбие все же не сдержалось и решилось на ответные действия. Так долго и с таким трудом сдерживаемая злость превращается в неконтролируемую ярость. Весь прошлый бой выветрился из головы начисто. Появилось желание вбить лживые и несправедливые слова этого гада обратно ему в глотку. — Ты сла... — попытался продолжить свою речь Тень не заметив перемены в сопернике, но впервые за всю схватку был перебит.

— Я спасу ее и ты не помешаешь мне этого сделать — голос звучал словно рык, но мне в тот момент было на это плевать. Напротив стоял враг и я ждал лишь повода что бы напасть на него.

— Ха. Ха. И еще раз Ха! — театрально рассмеялся небожитель, после чего, словно невзначай, поинтересовался — Ну и как же ты это сделаешь? Слабак вроде тебя не способен на подобное — с явной издевкой в голосе спросил Жнец.

— Я спасу ее! — переполненный яростью разум не стал искать ответов, выдав любопытствующему уже имеющуюся фразу. На что смерть разразился новым приступом смеха.

— Ох! Если бы был жив то точно задохнулся от хохота — тень оперевшись на косу смотрел на меня, видимо ожидая хоть какой-нибудь реакции. Но я молчал, лишь буравя его ненавидящим взглядом — Ну ладно, повторю вопрос еще раз. Как ты сможешь ее спасти? За весь бой ты не смог меня даже ранить. Лишь бегал, словно перепуганная курица. Метался из стороны в сторону. Хотя я давал тебе шанс на контратаку и не единожды — Тень пожал плечами, после чего наконец вскинул свое оружие явно готовясь к очередной атаке — Ты упустил свой шанс и теперь тебе остается лишь забыть о своей ненаглядной Хикари и признать наконец свое поражение — подытожил небожитель делая первый шаг и замахиваясь косой.

— Я ни когда не забуду Хикари! — подвел и я свою черту, делая шаг ему навстречу.

— Наивный! Попробуй меня хотя бы ранить. Ну а если у тебя это все же получится, я признаю твою силу и помогу спасти девчонку. Но лучше все-таки сдайся и избавь меня от этих хлопот — иронично закончил Тень делая еще один шаг в моем направлении.

— Согласен! — принял я предложение, тоже идя на сближение, при этом поудобнее перехватывая рукоять синая. Тень наверное можно было поздравить. Он все же добился своего и стер с меня налет гуманизма... На свою голову. Ярость переполняла меня и выплескивалась через край. Все прошлые навыки и умения забыты. Есть лишь цель и желание ее уничтожить. Обо всем остальном можно будет подумать и потом.

Мягкое сияние моего меча резко меняется. Решимость, перемешанная с ненавистью, наполняет оружие силой, превращая его в небольшое синее солнце. Время словно болото затягивает нас в свои сети, замедляя движения, ускоряя бег мыслей. Хотя я как раз в услугах последних и не нуждаюсь и видимо руководствуясь инстинктами далеких предков, вскидываю синай и с силой, словно копье, кидаю его во врага. Тень явно не ожидал от меня подобной подлости. Он так и застыл на месте, не завершив своего последнего шага, наблюдая за приближающейся к нему, сияющей звездой. При этом совершенно позабыв обо мне. А зря. В реакции Смерти не было ни малейшего сомнения. Конечно же он остановил брошенный в него "снаряд", перехватив его у самой груди. Ну а когда он все таки вспомнил о своем сопернике и поднял голову, то было уже поздно. Я почти догнал свой меч, но не став его вырывать из чужих рук, просто ударил по нему ногой. Вгоняя синай в его грудь по самую рукоять, после чего мой, испачканный грязью города Киото, ботинок врезается в чистый балахон Тени, отталкивая легкое тело далеко назад и опрокидывая его на землю.

Не спеша подхожу и подбираю Синай, только сейчас понимая что справился. Мне все же удалось ранить Тень. Ярость затухает и на ее место приходит осознание. А вместе с нею меня навещает страх. Страх содеянного! Я словно святотатец, посмевший своими немытыми руками облапить святыню, стою над безвольным телом смерти. Я понимаю что с ним от моего укола точно ни чего не случится, но от этого становится лишь еще страшнее. Не хочется даже думать что со мною сотворит Жнец когда наконец придет в чувства. Не заметно даже для самого себя начинаю медленно пятиться. Черное пятно балахона так близко и кажется не собирается удаляться. Шаг. Иду осторожно, стараясь не нарушить наступивший тишины. Шаг. Глаза непрерывно смотрят в одну точку, стараясь разглядеть даже малейшее движение. Шаг... и я от неожиданности отскакиваю назад, едва не упав на пятую точку. Смех Тени — заливистый, радостный, бесшабашный и наверное в какой-то степени безумный, разрывает тишину и слегка оглушает меня. Он хохочет безостановочно, не утруждая себя перерывами продиктованными необходимостью отдышаться. Ему это попросту ни к чему. Он веселится и это главное. Только вот мне как не странно от его смеха ничуть не весело. Скорее это зрелище, хохочущего балахона навивало еще больший ужас и растерянность. Поэтому я невольно делаю еще несколько шагов, в желании отстраниться от этого "безумно" счастливого весельчака.

— Ох! Как же я давно чувствовал боль. Даже слегка подзабыл это чувство — наконец-то оборвав затянувшийся смех, проговорил небожитель, тем самым выбивая из меня последние крохи оптимизма — Как же давно я не чувствовал боли. Наверное с момента моей собственной смерти. Дааа. Удивил — с каким-то детским восторгом и возможно даже растерянностью протянул Тень, после чего все же соизволил перевести свой "организм" в вертикальное положение. Наблюдать за тем как балахон, словно приспущенный воздушный шарик вновь набирает воздух, обретая свою положенную форму, было довольно... неприятно.

— Ты победил! Не волнуйся, я обязательно сдержу свое обещание и помогу тебе со спасением Хикари — делая вид что не замечает моего отступления, проговорил Тень отряхивая свой, ни чуть не испачкавшийся за весь бой, балахон — Конечно приносить тебе ее жизнь на золотом блюдечке не стану, а лишь подсоблю советом. Но думаю тебе и этого за глаза хватит — наконец-то полностью распрямившись и хлопнув пару раз по груди, по тому месту куда впечатался мой кроссовок, он все таки соизволил обратить свое внимание на мою персону.

— Что? Боишься? — проницательно вопросил он, при этом в его голосе слышалась явная насмешка, щедро перемешанная с горькой иронией — Вижу что боишься, можешь даже не отрицать. На твоем лице отчетливо виден страх. Я точно знаю, что ты боишься и ... Если честно... Правильно делаешь! — последние слова Тени, каюсь, я осознал не сразу. Но когда до моего мозга все-таки дошел их смысл, умное тело помимо воли сделало скачок назад почти к самому краю плато. Как можно дальше от этого крайне непредсказуемого "типа" — Ведь я просто не могу оставить твою выходку без ответа — проговорил Жнец, после чего, без замаха бросил в меня большим серпом. Я рефлекторно отпрыгнул в сторону, уходя с траектории полета оружия, но уже через мгновение понял, что это был лишь отвлекающий маневр. Тень, наплевав на мою просьбу не пользоваться мгновенными перемещениями, появился аккурат передо мной и тут уже я ни чего не успел сделать. Это было настолько неожиданно, что я даже не сразу осознал грозящую мне опасность. Ну а когда наконец-то сообразил, что к чему, то было уже поздно.

Видимо тень, оскорбленный тем что я "потоптался" по его самолюбию и чести, решил ответить той же монетой. Тьма клубящаяся под капюшоном — вот что я успел заметить, прежде чем мои ноги оторвались от земли и я отправился в короткий полет броска через бедро. Удар об землю отдается в спине сильной болью, но я не обращаю на нее внимания... при этом глядя лишь на проклюнувшееся из живота лезвие косы и чувствуя расходящийся по всему телу холод. Холод снаружи, холод внутри, холод в стремительно замерзающих в безразличии мыслях.

* * *

Очнувшись, первым делом я решил тщательно обследовать свою грудь на наличие в ней посторонних металлических предметов. Отлично знал что ни чего там нет и быть не может, но память и тело вовсю вопили об обратном. Чуть приподнимаюсь на локтях, осматриваю себя и лишь удостоверившись что из меня не торчит ни чего лишнего, физиологией не предусмотренного, облегченно вздыхаю. А потом, мысленно махнув на все это рукой, возвращаюсь разумом к тому что для меня куда более важно. Сейчас самое главное это обучение и обещанная Жнецом помощь в спасении Хикари. А кстати, где он?

Только теперь я заметил, что являюсь единственным разумным на просторах горного закрытого пространства. Хозяин этой обширной "квартирки" на данный момент отсутствовал и даже приблизительное время его возвращения оказалось для меня полнейшей тайной.

— Наверное ушел по своим многочисленным делам и вернется как только закончит обход по всем "палатам" — озвучил я для самого себя ответ, а затем случайно зацепился взглядом и мыслью за собственную тень. После чего одна очень интересная догадка почтила меня своим присутствием — Кто-то мне недавно говорил, что тени вездесущи и там где они имеются есть и частичка твоего внимания. Или я не прав?

— Прав, прав! — внезапно раздался из-за спины знакомый голос — Частичка моего сознания есть практически везде, при чем не только в тенях, но и в людях. Любое разумное существо отбрасывает свою тень и следовательно является моим возможным клиентом. Ну а на счет тебя... После посвящения ты фактически перестанешь быть живым и пропадешь из моего поля зрения. Ну а пока что я всегда, крохотной частичкой себя, нахожусь у тебя за спиной — последние слова Тень договаривает уже стоя возле костра и наблюдая за его бесконечным, завораживающим танцем.

— А где ты был? Если это конечно не секрет — вопрос на данный момент не самый важный, но мимолетное любопытство все же оказалось сильнее меня.

— Да так... — отмахнулся, словно от чего-то незначительного, Тень — Решил немного поработать, пока ты приходишь в себя. Дел много накопилось, нужно было разобраться с ними, пока есть время, чтобы потом не отвлекаться. В общем, рутина — меланхолично пояснил небожитель, а когда я открыл рот чтобы задать уточняющий вопрос, резко вскинул руку в останавливающем жесте.

— Подожди. Давай не будем тратить время на ненужные вопросы и поговорим по делу, ну или сразу перейдем к следующему уроку. Хотя последнее точно неосуществимо. Я чувствую что у тебя накопилось очень много вопросов и на этот раз от своего любопытства ты не откажешься. При чем даже ради своей ненаглядной Хикари. Или я все же ошибаюсь? — с нескрываемой надеждой спросил Жнец, но на этот раз я не пожелал идти у него на поводу и лаконичное "не дождешься" стало моим ответом. Он правда особо и не расстроился. Просто обреченно пожал плечами, после чего поудобнее устроился у костра, заодно предлагая и мне передислоцироваться на место напротив себя. Вставать если честно не хотелось, но я все же смог заставить себя пересесть на указанное Тенью место.

— Ты наверняка сейчас думаешь о нашей схватке и скорее всего гадаешь о причине моего, мягко говоря, агрессивного поведения — Смерть взял паузу, видимо ожидая подтверждения своих предположений, но я попросту не стал ни чего говорить, а лишь неопределенно покрутил рукой, таким образом предлагая ему продолжать. Видимо растолковав этот жест правильно, небожитель безразлично пожал плечами и наконец-то приступил к своим пояснениям — На мой взгляд, твое обучение затянулось. Дольше я возился лишь со своим первым учеником, которого ты, кстати, недавно "имел честь" увидеть. Правда из этого мало что вышло, но об этом чуть позже. Я не хочу что бы ты стал похожим на него безумцем, поэтому и даю так много информации о мире и его внутреннем устройстве. Но из-за того что обучение затягивается, мне начинает казаться, что твоя цель немного поблекла. Я решил, что ты начинаешь забывать о причине прихода сюда — забывать о своей Хикари — резким взмахом руки он отмел все мои, готовые сорваться с губ возражения.

— Все это лишь слова! — категорично сказал он — Только вот факты твердят об ином. Свет оружия духа, словно индикатор, показывает силу твоей решимости. Чем он ярче, тем выше вера в себя и собственный путь. Для сравнения вспомни белое солнце в руках госпитальера Сианоло. Он искренне верил в свой путь и предназначение. Верил непоколебимо, до фанатичного блеска в глазах, до безумия. Ни что не смогло сломить его веру в себя и господа своего. Хотя я его особо и не пытался переубеждать. Главное что работает исправно, ну а остальное не так уж и важно. В твоем же случае ситуация иная. Мне до сих пор кажется, что ты обрел оружие духа по какой-то нелепой случайности. Ну не мог, обычный, ни чем не выделяющийся парень этого совершить. Просто не мог и все тут. Конечно нельзя исключать влияния мироздания, но этот вариант тоже крайне маловероятен, по этому мне оставалось лишь гадать. С самого начала твое сияние показалось мне слабым, а после нескольких уроков оно и вовсе едва не померкло. Ты начал терять решимость и с таким слабым огоньком в сердце, точно не смог бы пройти посвящение. Терять такой широкий ареал как у тебя я не хотел, поэтому и спровоцировал на агрессию. Ну а заодно приподнял твою решимость. К счастью у меня все получилось и я смог остановить твое угасание — довольно закончил Тень, а затем на некоторое время замолчал, видимо думая, стоит ли продолжать эту тему. И в конечном итоге решил, что мне стоит знать все.

— Оказалось что ты самостоятельно уменьшаешь свое свечение. Глушишь эмоции, стараясь хотя бы на время отстраниться от боли утраты. Стараешься отвлечься от ужасных воспоминаний, заменив их новыми знаниями и непомерным любопытством. Но сбросив оковы разума ты воссиял светом решимости и веры не хуже того фанатика. Теперь я уверен в том, что ты сможешь пройти посвящение, но... Обучение все же лучше сократить. Думаю, еще два-три урока и нужно будет сразу переходить к посвящению. Ну а между ними я буду отвечать на твои бесконечные вопросы. Давай прямо сейчас к ним и перейдем. Только... Поясни сперва, почему так внезапно предложил мне спаринг?

— Я просто не смог удержаться. Ситуация со Стивом и Синди показалась такой похожей на мою. Ненависть ко всяким подонкам, шарящим ночью по переулкам, вскипела во мне и я решил ее куда-нибудь выплеснуть. Ну а так как ты заранее был согласен на спаринг... — по отсутствующему лицу Тени было сложно понять о чем он думает, но я все же решил принять его затянувшееся молчание за полное удовлетворение полученным ответом.

— Ну что? Приступим к допросу? — спросил я, не став дожидаться пока он окончит свои размышления. На что Тень лишь обреченно махнул рукой.

— Ну давай уже, говори. Все равно от тебя никуда не деться!

ГЛАВА 10

— Помнится мне, ты обещал рассказать про своего первого ученика — Тень на это устало кивнул, подтверждая свои опрометчивые слова. А после, без малейшего энтузиазма в голосе, уточнил что именно я хочу знать.

— Надеюсь полная его биография не требуется и обойдемся краткой? — натужно пошутил небожитель.

— Давай без лишних подробностей. Просто расскажи, кто он такой, что из себя представляет и как этот шаман попал к тебе в ученики — обозначил я рамки интересующей меня информации. Только вот Тень, увы, этого не оценил и вновь скатился к иронии.

— Во первых, он не шаман а, как ты наверное смог заметить, жрец безымянного бога. Ну а во вторых, все что ты перечислил в сумме как раз и называется биографией. Но... ладно. Я постараюсь быть покороче — пообещал Тень и видимо поразмыслив несколько секунд над тем с чего бы начать, наконец взялся за свой рассказ.

— Далеко, далеко, если быть точнее, в Африке, в районе современных Мозамбика и Танзании, существовало одно родоплеменное образование. Несколько десятков крохотных поселений разбросанных по довольно обширной территории. Правда их названия тебе ни чего не скажут, время давно стерло границы стран и несколько раз очертило новые. Более четырех тысяч лет прошло — срок не маленький даже для такого "долгожителя" как я.

С земледелием тогда были проблемы, поэтому общины выживали лишь за счет охоты, рыбалки и редко животноводства. Из оружия копья с костяными наконечниками да каменные топоры. Из еды травы да мясо, правда последнее все по большей части сырое. Почти первобытные люди. Хотя, если честно, там и по сей день мало что изменилось, кроме религии конечно. Она там безусловно имелась, куда же без нее, только до ваших времен знания о ней точно не дошли, так как она там, за столько тысяч лет, менялась более десятка раз. Да и до того периода времени примерно столько же, но сейчас это не важно — слегка отвлекшийся от сути повествования, Тень помолчал с пол минуты, возвращаясь мыслями к главной теме, а затем наконец продолжил.

— Так! Я рассказывал о религии и она, как ты наверное уже понял, у такого народа была довольно примитивной. Обычный дуализм с двумя богами протагонистами в пантеоне. Первый, покровитель жизни — Дарующий жизнь Силихар. Круг его "полномочий" ясен и без пояснений. Дети, плодородие и всякая другая ерунда связанная с возрождением жизни. Ну а второй покровитель смерти — Отнимающий жизнь Аларам. По легенде они два божественных брата решивших взять покровительство над маленьким народом. Они оба желали процветания людям и даровали им бессмертие, но в один "непрекрасный" день Аларам решил, что люди не достойны вечной жизни и принялся убивать всех долгожителей. Силихар конечно разозлился на своего брата, отрекся он от родства и волей божьей лишил брата имени. И тогда появился новый бог — "Неназываемый". Такой вот каноничный злыдень которого можно винить во всех бедах. Некая абстрактная темная сущность, отнимающая жизни у людей и насылающая несчастья на тех кто не желает его чтить как настоящего бога. Силихар же, согласно местной вере, не придумав ничего умного начал просто воровать жизни у своего, теперь уже безымянного, брата и возрождать людей в новом обличии, что бы злодей их не узнал. Тем самым создавая некое, примитивное подобие реинкорнации.

Кстати, Безымянный тоже получал свою долю поклонения. Люди боялись невзгод и напастей поэтому пытались смягчить гнев темного бога, даруя ему жизни пойманной на охоте дичи. К счастью, до кровавых жертвоприношений эта народная практика не скатилась и дальше окропления алтаря кровью свежеубиенных зверушек дело не пошло. Вполне себе мирная, первобытная вера, без излишнего фанатизма и челобития до кровавых ссадин на лбу, но... Всегда откуда-то всплывает это пресловутое "НО". В данном конкретном случае оно означает такую неподотчетную величину как "Человеческий Фактор". Всегда найдется один индивидуум, у которого в голове свербит назойливая мыслишка о переменах к лучшему. Только вот это "лучшее" является таковым только для него самого. К несчастью этот неожиданный "Фактор" ни миновал и этой мирной общины и имя ему было — АшиоХизаноТино.

Что бы было яснее... Ашио — это имя. Хизано — соответственно отчество. Ну а последнее Тино — это имя деда. Мне то же кажется эта система именования через чур длинной, но если сравнивать с другими культурами то АшиоХизаноТино может показаться коротеньким прозвищем... Стоп! Ну вот опять я отвлекся — Тень хлопнул ладонью по камню пола таким образом подводя черту под своими отвлеченными размышлениями и спешно возвращаясь к прежней теме.

— Так! Ладно, вернемся к нашим жертвенным баранам. Ну а если быть точнее, к одному барашку с крайне заковыристым именем. Лучше просто буду называть его Ашио, так будет на много короче — Решил небожитель, после чего все же продолжил свое повествование — Поначалу он был обычным жителем. Чуть-чуть охотник, чуть-чуть крестьянин, ну и остальное все по чуть-чуть. Но видимо не найдя себя в этих "ремеслах" он решил податься в ученики жреца "Безымянного" и это не пыльное и при этом довольно почетное занятие пришлось ему по душе. Будучи молодым и любознательным парнем он пристально наблюдал за действиями главного жреца и размышлял над ними. Все ритуалы оказались не очень сложными, по крайней мере не сложнее обычного свежевания дичи, поэтому он быстро всему обучился. И вот однажды в светлую и слегка безумную голову Ашио пришла вполне логичная мысль "А если пролить на алтарь не каплю крови добычи, а выжать ее полностью, то может быть Безымянный смягчится и пошлет людям какую-нибудь благодать?". Его мысли не далеко разошлись с делом и уже следующей ночью он самолично отловил птичку и сделал из нее "кровавый фреш". Вроде бы и ладно с ним, с этим молодым садистом. Попробует, разочаруется и бросит. Только вот, на свою голову, у местных случилась невероятно удачная охота. Ашио приписал данное достижение на свой счет и решил продолжить "богоугодные" эксперименты. Конечно его жертвоприношения не всегда приносили большое благо людям..., но в какой-то момент это уже перестало его волновать. Этот больной маньяк уже вошел во вкус и лил кровь на каменный алтарь не во славу Безымянного бога, а лишь для собственного удовлетворения.

Через пару лет, когда старый жрец пропал, Ашио признали верховным. И ни кто даже не подумал о том, что старику помог потеряться кто-то очень "добрый". Тогда мой будущий ученик впервые решился принести в жертву человека. И вновь ритуал совпал с редкой радостью у местных. Одна женщина из их общины разродилась сразу тремя детьми и уже не важно было что один из них оказался мертвым. Все равно это казалось древним людям чем-то необычным и невероятно редким. Вновь статистика новоиспеченного жреца выровнялась и стала положительной, правда лишь только для него самого. В дальнейшем, руководствуясь благими идеалами, он взялся за эксперименты с удвоенным энтузиазмом.

Он конечно скрывал от других свои занятия и старался... не частить с помощью в бесследной пропаже людей, но в конечном итоге все равно перестарался с этим делом. Не сдержал свой чрезмерный энтузиазм и слегка перестарался. Когда этого ненормального вновь "приспичило", он просто схватил первую попавшуюся женщину и присоединил ее к остальному числу жертв алтаря. Наутро бедняжку нашли неподалеку от поселения. Растерзанная и полностью обескровленная — Ашио отлично постарался, заметая следы и имитируя нападение большого хищника. Даже опытные охотники и следопыты не смогли отметить фальсификации. Только вот сам эксперимент по сути не удался. Горе внезапной утраты накрыло поселение и ни о каком радостном событие не могло идти речи. Но Безумный жрец не унывал. Для него это сталось лишь досадным недоразумением.

"Безымянный не ответил? Ну значит жертва ему по чему-то не понравилась. Значит нужно принести в жертву кого-нибудь другого" — как-то мимоходом решил он и обдумав эту ситуацию пришел к мысли... Что ему для следующей попытки нужна жертва помоложе. Решил и практически сразу отыскал нужную. Его глаз лег на маленькую девочку лет двенадцати. Ему почему-то она показалась идеальным кандидатом. Сомнения он сразу отбросил поэтому остался лишь азарт и нетерпение. Возможно лишь поэтому он поторопился и похитил малышку, ни как обычно под покровом ночи, а прямо в разгар дня. Сделать у него это получилось не заметно, только вот всех последствий Ашио все же не учел. Родители девочки сразу насторожились, стоило лишь им заметить отсутствие чада. Ну а когда она и к ночи не соизволила вернуться домой, они и вовсе подняли тревогу. Только вот занятый своими экспериментами жрец не заметил суеты вокруг и практически сразу же поплатился за свою беспечность. Как же он удивился, когда на незапланированном ритуале жертвоприношения появились зрители. Точнее, они слегка запоздали и пришли к самому концу кровавого действа, к тому моменту, когда Ашио взялся за "уборку". Естественно, увиденное не понравилось родителям девочки. Да и вся остальная община возжелала вынести ноту протеста местному "Чикотиле". Но так как времена были дикие и люди с законами тогда еще не знались, протест этот выражался в форме самосуда. Около двух десятков чернокожих мужиков похватали свои ножи, копья и всей ватагой навалились на безумного жреца. Попытки объясниться были проигнорированы и даже сам "Безымянный" не смог бы наверное остановить разъяренную толпу.

Ашио, поняв что его ни кто не собирается слушать, вознес краткую хвалу своему богу и первым бросился на напирающую массу людей. Ни кто подобного не мог ожидать и только этим можно было объяснить мгновенную гибель двух охотников поселения. Набивший руку на жертвах жрец так и разил своим коротким кинжалом, словно иглой протыкая соплеменников, целя в самые уязвимые места. Правда толпа мужчин быстро пришла в себя и довольно оперативно оттеснила верткого безумца обратно к окровавленному алтарю.

"Лишенный имени!" — вдруг завопил Ашио обращаясь к своему темному божеству — "Дай мне силы покарать этих ничтожных. Они забыли Тебя. Забыли для чего им дана эта жизнь. Они скот. Бесполезный и годный лишь на убой скот. Зачем им жизни? О Безымянный, позволь мне принести всех их тебе в жертву. Я с радостью сделаю это, только дай мне силы. Помоги своему верному слуге. И тогда еще много прольется крови в твою честь" — конечно никому его речи не пришлись по вкусу и взбешенная толпа лишь увеличила свой натиск. Все пытались загнать Ашио в угол и когда у них это получилось... Жрец, с выкриком "Если тебе было мало девчонки, то я принесу тебе в жертву и себя", воткнул костяной нож в собственный живот.

Фанатичная вера, абсолютное безумие, жажда крови и решимость — видимо этой отвратительной мешанины чувств ему хватило, чтобы призвать оружие духа. Не чувствуя боли, жрец хохотал глядя на появившийся в руке, сияющий алым нож. Жрец ликовал, а окружившие его люди застыли на месте, в ужасе глядя на проявление божественной воли

"Славлю тебя, Безымянный! Я верну жизни этих скотов обратно в твои руки. Я выжму до капли кровь из их бесполезные тел, а потом уйду вслед за ними, став твоим верным и вечным слугой. Во славу твою! — пока Ашио восхвалял своего бога, перепуганные люди попытались ретироваться. Вот только жрец не стал упрашивать зрителей остаться и бросился вслед за убегающими в стремлении осуществить все то что он успел наобещать богу. Испуганные охотники побросали свое оружие, чтобы то не мешало им убегать от внезапно воплотившегося кошмара. Только им это ничуть не помогло. Пусть и с торчащим из живота ножом, Ашио не растерял своей прыти и в пару прыжков нагнал самого нерасторопного и направил свой, полыхающий кровавым огнем, кинжал ему в спину. Не было ни единого шанса увернуться, слишком быстро двигался бесноватый Ашио...

Но тут, на счастье обреченных беглецов, в эту ситуацию решил вмешаться я и просто выдернул этого безумца из реальности прямиком в свое закрытое пространство. После чего, прибрав за этим маньяком три души, отправился туда и сам, разбираться...

— Подожди! — не сдержавшись прервал я рассказ Тени, лишь для того что бы задать свой очередной глупый и крайне неуместный вопрос — А как на это вмешательство и исчезновение Ашио отреагировали местные?

— Ну а о чем еще могли тогда подумать? Естественно все непонятное жители той общины списали на очередной виток божественного противостояния. Местным оставалось лишь "это" принять и смириться. Ну а последнее они делали очень хорошо. Я бы даже сказал, на совесть, так что уже через пару лет, об этом инциденте можно было узнать лишь из страшных сказок и из до неузнаваемости исковерканных рассказов очевидцев — дав исчерпывающий ответ, Тень предпочел замолчать, но в этом молчании был отчетливо виден один вопрос — "Ну что, ты доволен?".

— Да, доволен — слегка раздраженно высказался я, после чего бесцеремонно напомнил небожителю, где ему пришлось прервать свой рассказ.

— Ну да. Ашио, закрытое пространство — помню, помню — с нескрываемой насмешкой в голосе заверил меня он, после чего все же поспешил продолжить свой "устный урок" — Сказать что я был удивлен — это ни сказать ни чего. Тогда для меня это стало чем-то невероятным. Хотелось закричать " Ура! Я не один такой, на этой маленькой планетке! Есть и другие, их лишь нужно поискать!". Только вот дальнейшее общение с этим безумцем оказалось крайне непродуктивным и в какой-то степени даже бессмысленным. Ашио называл меня "Безликим" и искренне считал что я посланник его безымянного божества. А когда я вынужденно с ним согласился он мне едва ли ни сапоги начал целовать. В принципе это был хоть какой-то прогресс в нашем общении. В принципе... А по сути ни чего практически не изменилось. Теперь он слушал объяснения, но находясь в религиозном экстазе, увы, практически все пропускал мимо ушей. По этому мне довольно быстро надоело возиться с этим идиотом и я решил форсировать процесс обучения и сразу перейти к посвящению.

Знание о том как его проводить мне в голову подкинуло само мироздание, поэтому все прошло без особых проблем. Жрец с легкостью справился с испытанием и получив после этого прозвище "Кровосток", обрел свой собственный ареал. Люди погибшие от критической потери крови или кровоизлияния в мозг — ниша это крайне узкая и довольно специфическая, но для Ашио она подошла просто идеально. И превратилась в бесконечную череду жертвоприношений во славу своего бога. В общем для него это не работа а сплошной "рай". Говорить о том, что Безымянного попросту не существует, я не собираюсь, ведь мне это попросту не выгодно. Терять, хоть и слабенького, но все же помощника очень уж не хочется — Тень замолчал на некоторое время видимо обдумывая что-то важное но ни как не решаясь это озвучить.

— Ну? — подбодрил его я — Что там еще надумал? Давай уж рассказывай, а то я иссохну от любопытства и нервной растраты — выслушав мое предупреждение он лишь иронично хмыкнул, но за тем все же наконец оторвался от созерцания костра и направил взор чернильной пустоты на мою персону.

— Знаешь? — как-то невпопад начал Смерть — Мне почему-то кажется что он знает и всегда знал, что бога по имени Аларам просто не существует, ну а все свои преступления и зверства он чинил лишь по воле безумной прихоти. Только вот подтвердить хоть чем-то это предположение я не могу. Ну а залезть в голову жреца и копаться в этой "клоаке" у меня нет ни малейшего желания. Поэтому мне и остается лишь гадать, да строить гипотезы. Наверное даже к собственному счастью.

* * *

— Слууушай! А твоей "команде" все такие, пардон, дЭбилы или ты мне показал самых ярких ее представителей? Нормальных что, вообще нет? — вывалил я на небожителя уже давно назревший вопрос, после чего нетерпеливо и даже в какой-то степени с опаской принялся дожидаться ответа Тени. Хотя, долго ждать не пришлось и реакция с его стороны последовала практически незамедлительно, только вот была она не очень внятной... Этот древний гад просто напросто заржал и было совершенно непонятно как этот ответ воспринимать.

— Ох. Как верно подметил. Этих двоих назвать как-то иначе и впрямь довольно сложно. "— ДЭбилы" Слово еще какое подобрал точное — проговорил тень после чего вновь зашелся в новом безудержном порыве хохота. Ждать пришлось довольно долго, но я не мешал, решив дать ему небольшую передышку после долгого рассказа — Эти два кадра в моем "зверинце" особо выделяются. Грань между фанатизмом и полнейшим безумием очень тонка и они практически вплотную приблизились к ней. И возможно даже перешагнули. Говорить, что другие мои ученики абсолютно нормальные, я не буду. Обычные люди попросту не могут обрести оружие духа. У каждого из нас есть какой-то "бзик" выделяющий из бесконечной массы серости. Каждого из нас можно назвать как минимум странным, ну а как максимум помешанным. Хотя если честно на счет тебя я не уверен, ведь мне до сих пор не удалось найти в тебе хоть что-то необычное. Что-то особенное, что можно выделить из общей серости твоей прежней жизни — Тень и впрямь полнился недоумением и даже не пытался этого скрывать. Видимо эта загадка его сильно волновала и ни как не давала покоя.

— Хотя, ладно. Мы сейчас не о тебе говорим. Ты о себе и так все знаешь, так что мои домыслы тебе попросту не нужны — у меня конечно были возражения по этому поводу, но я все же решил смолчать. Если что надумает то непременно скажет, ну а лишние умствования мне сейчас и правда не нужны. Поэтому я промолчал, терпеливо ожидая продолжения занимательного рассказа Смерти.

— В целом ты прав, обычных среди нас нет — наконец-то вернулся он к обсуждаемой теме — Есть кучка помешанных и парочка полубезумных "кадров". Но, при всем при этом, последние не являются в нашей компании главными неадекватами. — Помолчав и дав осмыслить только что прозвучавшие слова, он подтвердил мои выводы.

— Да-да. Есть один индивидуум и постраннее. Единственный кого без оговорок можно назвать безумным. Тароло Сиузо — "вечный" шут при одной из графских особ Испании. Некоторое время это было довольно "модно" в благородных кругах, иметь смешного "дурачка" при своем дворе. Такой своеобразный человек-болтун, который мог шутить и насмехаться над благородными гостями. Правда их за подобное можно было хорошенько поколотить, но ни в коем случае не до смерти, так как это значило бы что едкие слова шута были правдивыми. В общем работенка тяжелая, публичная и главное связанная с повышенным риском для здоровья. Хотя все равно попасть на столь опасное и в то же время "хлебное" место желающие имелись и Тароло Суизо как раз был в их числе. Будучи парнем неглупым и языкастым он довольно легко вырвал данную должность у конкурентов и не смотря на все имеющиеся минусы ни разу не пожалел об этом своем шаге. Работал он на данной "должности" более двадцати лет и даже снискал некоторое доверие у своего графа. Частые побои и вымещение злости иных благородных особ он терпел стоически, зачастую даже умудряясь отпускать едкие шуточки в адрес своих истязателей.

Только вот долго везение Тароло продолжаться не могло, да и тело его не молодело, с каждым годом все с большим трудом сдерживая нападки вспыльчивых личностей. И вот однажды он получил куда больше, чем смог бы унести. Удар рукоятью ножа по голове надолго вышиб сознание шута из реальности, только вот обратно вернулось не все. Когда он очнулся, придворные даже не сразу поняли что с ним что-то не так. Все привыкли его кривлянию и ужимкам, отчего окружающие по началу подумали, что это очередная игра или шутка. "-Дурачек! Что с него возьмешь?" говорили люди лишь пожимая плечами и делая безразличную "мину", при этом даже не подозревая на сколько они близки к истине. Лишь через сутки графский лекарь неохотно озвучил диагноз и все узнали, что знакомый многим благородным господам шут лишился рассудка.

"Ха! Безумный шут? А это интересно! Надо будет взглянуть" — подумали они и попросили графа пока не спешить с поиском замены для безумца. Да тот собственно и не сопротивлялся, ведь ему тоже понравилась данная идея. Тароло Суизо приодели по ярче, вручили погремушку из бычьего пузыря и представили во время очередного приема, но теперь уже в иной роли. Был веселым дурачком, а стал смешным безумцем. Некоторые разницы даже не заметили, но все же она имелась. Изменилось отношение к побоям. Старый шут терпел их лишь изредка уворачиваясь от ударов, но нынешний был иным. Он словно дикий хищный зверь старался агрессией отвечать на чужие нападки. Но по первой ни кто на это даже не обращал внимания. А когда все-таки обратили, стало уже поздно.

Во время очередного праздника подвыпивший гость попытался выяснить отношения с Тароло, но даже не успел удивиться, когда сразу после первого пинка, шут воткнул палочка от погремушки прямо в глазницу благородного буяна. Смерть была мгновенной и практически безболезненной, только вот данный факт ни чуть не обрадовал остальных гостей. Хозяин вечера, от столь внезапного поворота судьбы, конечно взбеленился и самолично решил вбить правила поведения в, теперь уже точно, пустую голову своего работника. Одним мощным ударом Безумец был отброшен более чем на метр. Хозяин вечера устремился к своему работнику, чтобы вбить тому немного разумения ногами... и остановился на полпути, заметив в руках оскалившегося диким зверем безумца сияющую оранжевым светом погремушку.

Ни кто конечно не понимал что происходит, но все подсознательно решили, что святящаяся игрушка крайне опасна. Граф то же так подумал и не став рисковать и повелел охране попросту подстрелить странное существо, бывшее до недавних дней обычным шутом. Только вот он и не подозревал что слегка запоздал со своим приказанием. Тароло не собирался ждать когда его нашпигуют арбалетными болтами и напал на тех кто стоял к нему ближе всего. Убил нескольких подвернувшихся под руку дам, самого графа и... не знаю чью еще жизнь оборвала бы его погремушка, если бы я не вмешался. Косой выпил все силы из этого безумца и сразу закинул в свое закрытое пространство. Тогда правда еще не понимая для чего мне он вообще нужен.

Учить это "существо" чему-либо было глупо, но и просто так отказаться от появившегося оружия духа было нельзя. Попав в этот своеобразный тупик, я решил не заморачиваться и отдать все на откуп мирозданию. От меня лишь требовалось организовать посвящение и... в общем куда кривая выведет. И как ты наверное понял итог оказался положительным. Тароло Сиузо с легкостью прошел посвящение став одним из моих помощников. Правда, помощи той от него вышло чуть больше чем ноль. Его крохотный ареал едва заметен в общей массе смертей, но мироздание все равно решило оставить этого безумца у себя на службе. В его ареал входят безумные и душевно больные люди. Ниша крайне специфическая и очень малочисленная, но я все же рад тому, что мироздание избавило меня от нее. Пусть уж лучше один сумасшедший возится со своими собратьями по несчастью. Ну а у меня и без них неприятной работы больше чем хотелось бы.

По этому и не возражаю против такого помощника, но вот встречи с ним я все же стараюсь свести к критическому минимуму. В общем-то как и с подавляющей частью своего "питомника". Трудно найти общий язык со столь неординарными личностями, тем более, если они и сами не горят желанием общаться — закончил свой рассказ Тень и замолчал. В той оглушительной тишине, что наступила после этого, можно было всем своим существом прочувствовать ледяное прикосновение вечности и окунуться в непроглядный мрак одиночества.

* * *

— И правда, тот еще зверинец! Если это худшие представители "Школы Мироздания" с классным руководителем Тенью во главе, то какими же окажутся остальные ученики. Как-то даже страшно представить. Да и твой "оптимистичный" лозунг "— Здесь нормальных нет!", тоже слегка напрягает — пытаясь разрядить обстановку пошутил я, после чего, для пущей надежности и вовсе перескочил на другую тему.

— Слушай. Вот ты мне показал "истории жизни" нескольких людей и при этом воспоминания обрываются сразу же после того как их душа, растворилась в информационном потоке мироздания. В принципе это правильно — урок проведен, пример показан, да еще и со своими "соседями по школьной скамье" потихоньку знакомлюсь. Все это великолепно... Вот только мне хотелось бы узнать и о дальнейшей судьбе некоторых людей. Ты же все равно все и обо всех знаешь, так что тебе ни составит никакого труда очень коротко рассказать и о них — вопрос это был не праздный, мне и впрямь очень хотелось это узнать. Ну а раз Тень разрешил спрашивать, то я бы сам себя перестал уважать, если бы не воспользовался таким удобным случаем.

— Довольно странный выбор! — с явным удивлением протянул небожитель, не веря своим несуществующим ушам — У тебя появилась возможность задать вопрос самому старому существу на этой планете. Ну а ты, вместо того что бы расспрашивать меня о тайнах мироздания, о значимых исторических событиях, о государственных секретах, о любых религиях..., да о чем угодно. Да пусть все о том же Кенеди или бермудском треугольнике. В мире немало тайн и загадок, которые желают быть разгаданными. Но ты, идя на поводу мимолетного любопытства, постоянно спрашиваешь меня о какой-то ерунде. От чего и у меня возникает несколько довольно закономерных вопросов. Первое — КАКОГО... лешего? Второе — НАКОЙ... ляд? — на этот раз мне пришлось удивляться. Я даже дар речи потерял от такой отповеди со стороны Тени.

— Почему я спрашиваю о всякой ерунде? Нуу... наверное, потому что сейчас мне и даром не нужны все эти "великие" тайны нашего мира. В данный момент это лишь большой массив информации который своим бессмысленным грузом просто, пардон, загадит мой мозг. Так что оставь незабвенного Кенеди и не менее незабвенный треугольник до лучших времен. Думаю я тебя еще измучаю расспросами о всякой таинственной всячине, только это будет после посвящения. После того как моя Хикари будет спасена. У нас впереди вечность и даже не одна, так что времени на пустой треп и поединки будет еще много. Ну а сейчас лучше сосредоточиться на более важных и полезных делу вещах — не знаю чего ожидал Тень, но видимо точно ни подобного ответа. Затянувшееся молчание лишь подтверждало это.

— Ну раз ты не хочешь расспрашивать меня о всякой ерунде, то почему тогда интересуешься о судьбе совершенно посторонних людей? Не замечаешь легкого противоречия? — наконец-то прервав раздумья, переполненным ехидства голосом поинтересовался Тень, поводя рукой и предлагая мне попробовать выпутаться и из этой словесной ловушки.

— Тут нет ни каких противоречий! Я считаю, что данная информация для меня крайне важна... Только вот сказать почему не могу. Просто и сам не знаю причины — я развел руками, таким образом извиняясь за свою косноязычность, после чего все же решил поинтересоваться — Надеюсь такой ответ тебя устраивает? — не найдясь что ответить Жнец лишь согласно кивнул, а затем уточнил что конкретно я хочу узнать.

— Какие были последствия у всех этих историй и что потом случилось с их участниками. Только постарайся рассказывать покороче. Лишь ответ на вопрос и сухая констатация фактов, без лишних разглагольствований, поучений и главное эмоций. Ну а начать, наверное, лучше с самого начала, то есть с первого "урока". Расскажи пожалуйста, что случилось с неразлучными подругами, Светой и Лидой? Как с ними обошлась война и как они погибли? Что-то мне подсказывает, что ни одна из них так и не дожила до победы в ... — внезапно у меня перехватило дыхание, от чего мне пришлось замолчать на полуслове. Шквал невероятно ярких эмоций нахлынул, словно безжалостное цунами, бесследно вымывая из головы все до единой мысли и освобождая место для множества новых. Грусть и жалось сдавили грудь и в какой-то миг мне даже захотелось взвыть от отчаяния и безысходности. Непонятно почему, но две этих женщины, словно родные, прикипели к сердцу, да так что уже не оторвать и не забыть. Я понимал что даже если они выжили в этом четырехлетнем аду, то дотянуть до наших дней им не позволила бы банальная старость, но от этого понимания становилось лишь больнее. Зубы скрипнули от бессильной злобы, злобы на свою беспомощность, а из уголков зажмуренных глаз текли непрошенные слезы. Слабый, жалкий человечишка был не в силах что-либо изменить, поэтому ему оставалось лишь мысленно клясть мироздание за несправедливость, сжимать зубы еще крепче и раз за разом скорбеть о гибели еще одного достойного человека. Достойного не столько уважения, сколько еще нескольких минут, часов, дней, а может даже лет жизни. Но увы, судьба редко бывает добра к лучшим представителям людского племени, да и остальных она обычно не медом кормит, от чего горечь несправедливости знает каждый. Сколько уже ушло до срока? Нет такой цифры в человеческих языках. Ну а сколько еще человек не доживет до старости? Данное значение уходит в бесконечность и я не могу остановить этого движения. Поэтому мне остается лишь скорбеть и беззвучно рыдать, стыдливо и в то же время безуспешно пряча слезы от всевидящего взора Тени.

По счастью небожитель не торопился высказывать свои ехидные комментарии, просто терпеливо пережидая мою неожиданную вспышку эмоций. За что я ему был особенно благодарен. Хотя все равно, от понимания этого менее постыдной эта ситуация не становилась, от чего я невольно опускал голову еще ниже в стремлении скрыть промокшее лицо.

Мутный взор замечает движение и желто оранжевые переливы. Не без труда удается понять, что это костер. Противно во рту, но не могу остановиться. Шепчу слова, что вескими солоноватыми каплями ложатся на язык. "Вечный огонь, яркое пламя костра. Что у каждого в сердце от рожденья горит! Жизнь бесконечна, а память остра. Миллиарды погибли, но ни кто не забыт". Всего четыре строчки, но они способны заменить тысячи несказанных ранее слов. Сквозь пелену слез наблюдаю за искаженным, но не менее завораживающим танцем языков пламени, не обращая внимания на тишину, что воцарилась на всей территории закрытого пространства.

— Хорошие слова, а главное верные. И почему-то вновь про меня — с нескрываемым самодовольством оценил импровизированное творчество Тень, вот только от его слов не стало приятнее.

— Поздравляю. Можешь оставить их себе. Дарю — яд так и сочится из моих уст, но на фоне безбрежного моря отчаяния эти мелкие капли просто незаметны — Забирай себе! Только... Взамен объясни ... Скажи! Что со мной только что было? Ни чего не понимаю. Объясни! — довольно нелюбезно и в какой-то степени грубо потребовал я у небожителя, только тот на это попросту не обратил ни малейшего внимания, лишь небрежно на это махнув рукой.

— Ерунда! Это малая часть того что тебе придется прочувствовать во время посвящения. Это был лишь его скромный отголосок. Неожиданно, да? Хотя, что там, даже я немного ошарашен. Как-то резко все произошло и даже без моего участия. Подобная несуразица происходила раньше лишь с "Шутом". Только он смог пройти посвящение, без каких-либо пояснений с моей стороны. Он попросту с головой окунулся в свое безумие, окончательно теряя все связи с реальностью и превращаясь в бессмысленное, совершенно неадекватное орудие мироздания.

— Надеюсь, мне это самое безумие не грозит? А то как-то не охота становиться пускающим слюни идиотом — с некоторой опаской поинтересовался я у погрузившегося в какие-то свои раздумья Жнеца. Тот не понял по началу вопроса, но вскоре, все же вернувшись сознанием к своему собеседнику, соизволил ответить.

— Да расслабься ты! Все с тобою будет нормально. Да и безумцем ты не станешь. По крайней мере, большим чем есть сейчас — съязвил небожитель, только вот мне было не до его шуточек. Тот поняв что ответной отповеди, увы, не дождаться, издал звук похожий на вздох разочарования, после чего все же решил пояснить некоторые непонятные детали.

— Судьба "Шута" тебе точно не грозит — неторопливо начал он — На всех нас — Слуг мироздания, сильно влияет Ареал. Мы меняемся после посвящения, причем порой не только внешне, но и внутренне. Если брать в пример все того же Тароло, можно проследить некую закономерность. Он безумец, специализирующийся на подобных себе людях. Принятие ареала и посвящение лишь усилили его основную черту. Таким образом получилось... В общем, то что получилось. В твоем же случае ареалом, скорее всего, будет дождь или что-то связанное с водой. Оружие духа испускает синий свет — поэтому иных вариантов я не нахожу. Посвящение — это вспышка эмоций и внутренней энергии. Это похоже на взрыв изнутри. Только он не разрывает на части, а лишь производит точечные изменения в твоем сознании и внутренней сути. Производится замена некоторых ценностей и приоритетов. Человек начинает мыслить иными категориями и масштабами. Появляются новые возможности, зависящие от ареала и его масштаба. К примеру у "Шута" их и вовсе нет. В нужный момент само мироздание переносит его к цели, после чего он разрывает серую ниточку жизни своей погремушкой. Когда же нужный алгоритм выполнен, производится обратный автоматический перенос возвращающий его в свое закрытое пространство — судя по неожиданно образовавшейся паузе Тень окончательно запутался в собственном же рассказе, но не став мучиться и копаться в своих воспоминаниях, он просто отмахнулся от этой проблемы и начал с совершенно другого места.

— По моему мнению, после посвящения ты станешь молчаливым, мрачным мужиком. Как это отразится на психике гадать не буду, но думаю что особых изменений не произойдет. Безумием точно не заболеешь. Ну или лишь самую малость прихворнешь, но не более того. С телом и внешним видом тоже ни чего особого не произойдет. Если изменения появятся, то они будут минимальными. Иии... скорее всего твоя деревяшка наконец-то превратится в настоящее боевое оружие. Хотя, от этой перемены воином ты точно не станешь. Как был ушибленным головой спортсменом, так им и останешься. Навсегда! — предрек мне Тень, но под конец все же не смог остаться серьезным и рассмеялся. Была совершенно не ясна причина подобного веселья, да и блуждать по лабиринтам его одинокой души мне не хотелось, поэтому я просто подобрал с земли маленький камушек и молча бросил в насмешника. Увернулся, конечно, тот играючи, но вот веселье ему пришлось все-таки прекратить.

— Ну что ж, Вижу ты успокоился! Ну тогда, как говаривал великий Карлсон, "Продолжаем разговор!".

* * *

— Ну что? Все еще хочешь узнать о судьбе абсолютно незнакомых тебе людей? Не боишься, что эмоции вновь возьмут верх над разумом — попытался продавить мою решимость небожитель, но к его несчастью я был тверд в своих намерениях.

— Слишком много слов не по делу. За это время мог бы уже рассказать не только о второй мировой, но и про Мил-Ренк пару слов добавить. Так что хватит болтать и тратить наше "бесконечное" время. Давай, приступай. Только постарайся максимально коротко — последнее я добавил уже на всякий случай, памятуя о излишней любви Тени к разглагольствованию на отвлеченные темы.

— Ну что ж! Можно попробовать и в двух словах. Хоть я и не уверен что у меня получится — засомневался в своей краткости Тень, но по счастью затягивать не стал и сразу взялся за рассказ — Скромница Нина не дожила и до начала сорок второго. Лютые морозы той зимы били по населению блокадного Ленинграда не слабее немецких бомбежек. Поход за водой, обморожение, трехдневная горячка и вот уже я иду к ней в гости. Болтушка Света — ее агония длилась куда дольше. Жизнелюбивая женщина, цеплялась за жизнь как могла. Ужасы войны и потеря двух лучших подруг разом, постоянное напряжение и страх — ни что не могло ее сломить. И лишь шальной осколочный снаряд смог прервать жизненный путь Светланы. Маленький стальной осколок разорвал шею и сонную артерию привлекая тем самым внимание АшиоХизаноТино, с радостью принесшего очередную жертву своему Безымянному божеству — Тень замолчал, видимо ожидая моей реакции, вот только я был безмолвен и неподвижен словно статуя. Так и не дождавшись от меня какой-либо реакции, он что-то практически неслышно проворчал и практически сразу перешел к следующему "уроку".

— Охотник Вил. Столь умелый и опытный в своем деле парень, не мог сгинуть просто так. Этот живчик, руководствуясь заветами покойной жены, убегал от мора лесами. Идея эта оказалась вполне здравой, по этому Вил, практически не пересекаясь с другими людьми, уходил как можно дальше от столицы. В конечном итоге он, за год своих странствий, умудрился добраться до самой Ирландии. Место для проживания он отыскал довольно легко и быстро заставил там себя уважать. Почетный гражданин города, отличный охотник, пример для подражания... и в тоже время несчастный в личном плане человек. Вил считал себя виноватым в смерти Сионы и вбил себе в голову, что не сможет защитить новую любовь ото всех опасностей. Своей болью, прошлым и страхами этот упрямец ни с кем ни делился, по этому так и умер от старости, прожив на новом месте вполне счастливую, но очень одинокую жизнь — Тень видимо специально напустил в голос грустных ноток, вероятно пытаясь вновь расшевелить во мне уснувшую бурю эмоций. Только вот, к счастью или может быть разочарованию, на меня это не подействовало.

— Расскажи мне о судьбе Мил-Ренка. Смогли ли люди сдержать натиск мора или он все же отыскал бреши в их обороне? — без особой нужды напомнил я о своем интересе, после чего приготовился слушать интересный рассказ.

— Женская интуиция — это такая штука которую нужно как минимум уважать. Сколько бед можно было бы избежать, если бы мужики почаще принимали во внимание предчувствие прекрасного пола. Так случилось и с Мил-Ренком. Староста — вояка до мозга костей, лишь облил грязью Сиону выставив ее перед всеми в образе паникерши и глупой бабы. Но если бы он прислушался и хорошенько все обдумал, то возможно бы и смог сберечь людей. "Черная смерть" все-таки нашла маленькую лазейку в крепких стенах поселения и меж множества его защитников. Такая маленькая и... такая абсурдная промашка. Жители Мил Ренка отлично защитились от всех внешних угроз. Ни человек, ни даже мышка не осмелились подойти к ощетинившемуся словно еж поселению. Да и с внутренними грызунами и вредителями они, не без труда, но все же справились. Вот только совсем позабыли о другой живности, которой ни двери, ни стены, ни даже дым, совершенно не страшны. Единственное животное сумевшее "приручить" человека и заставившее его себя кормить. Да, кошачье племя оно такое. Своенравное, беспринципное, и порой наглое до безобразия. Сами они чумой практически не болеют, но вот переносчиками заразы быть вполне могут. Так получилось и в тот раз. Одна наглая кошка, когда мыши в городе закончились, решила сходить на охоту за пределы стены. На подобное самоуправство со стороны животинки ни кто не обратил внимания. Ну а когда кошка вернулась, то домой с охоты она принесла добычу в виде немалого количества переносящих чуму блох. Ну и... началось. Меньше чем за неделю болезнь захватила все поселение и превратила ее в смердящую выгребную яму. Выжили лишь те кто вовремя ушел из Мил-Ренка. Хотя и беглецы спаслись не все, ведь некоторые, уже зараженные, просто продолжили разносить болезнь по всей Англии — Тень задумавшись на пару секунд и не найдя более ни чего важного по этому вопросу, сразу перешел к следующему.

— Синди Кольм... Ну а что Синди? Все с нею в порядке. Жива и по сей день здравствует. В последствия нападения можно записать продолжительный стресс и смену характера. Она стала более замкнутой и печальной. Занятия гимнастикой она бросила и решила попробовать себя в творчестве, вероятно желая хоть немного понять натуру Стива. Получается не очень, но она не перестает пробовать, упорства этой девчонке не занимать. Ну а еще, из-за того что отпала нужда жесткого контроля фигуры, она слегка располнела, но на мой взгляд ей это даже идет.

— На счет же тех грабителей. Поспешу тебя обрадовать, далеко им уйти так и не удалось. Узнав от Синди имена и примерные приметы этих двух... недоумков, подоспевшая полиция тут же разослала ориентировки и уже к утру их схватили. Скорый суд посадил их на немалые сроки, вот только Стиву это ни как не помогло. Да и девушке от такого известия ничуть не стало лучше. Она просто приняла это как данность. Как маленький клочок информации, бесполезный и не особо важный. Просто слова, прошедшие мимо ушей и не нашедшие свободного места в погрязшей в черном безразличие душе — на этой грустной ноте Тень опустил голову и примолк. Его рассказ на нас обоих подействовал удручающе и мы с головой погрузились в глубокую меланхолию. От чего процесс обучения приостановился и мы оба взяли долгую, бесконечно долгую, минуту молчания.

ГЛАВА 11

— Ну что? Продолжим изучать теорию? — по прошествии неопределенного количества времени, наконец-то выйдя из дебрей своих мыслей, спросил я у Тени. Тот не сразу отреагировал на мой вопрос, явно погрузившись в воспоминания куда глубже моего, но через пару десятков секунд он все-таки нашел оттуда выход.

— К моему величайшему сожалению, да. Задавай поскорее свой следующий вопрос. Чем быстрее мы разберемся с ним, тем быстрее перейдем к практике. Так что не тяни. Надеюсь, ты уже выбрал из огромного вороха вопросов самый наиважнейший? Если нет, то я очень разозлюсь и случайно забыв о своем обещании, насильно перейду к следующему "уроку" — попытался меня припугнуть небожитель, но я поспешил его разочаровать.

— Увы для тебя, но я уже давно определился со следующим вопросом. Заранее прошу прощения за свою расторопность и...

— Хватит ерничать! — на этот раз пришел черед Тени грубо и резко оборвать мою болтовню — Раз придумал, то выкладывай. Не тяни время.

— Ладно, ладно. Я все понял. Если ты столь настойчиво требуешь, то кто я такой что бы обрывать столь светлые порывы — и сразу же, не давая ему ни мгновения на возмущения и ругательства, я озвучил свой очередной вопрос — Перед тем как отправить меня на просмотр третьего урока ты что-то сказал про "Историю любви". Раз уж проговорился, то будь добр объяснить, что это значило — задал я явно неожиданный для Тени вопрос.

— Вот гаденыш! — даже не пытаясь понизить громкость, зло прошипел небожитель — Все-таки услышал. Хотя ладно — видимо что-то мысленно решив для себя, смягчился он, мгновенно изменив тон на более мягкий — Что уж теперь. Сам проговорился, так что придется объяснять в чем тут соль — уже вполне спокойно, но при этом не скрывая досады говорил он, при этом раздраженно перекатывая между пальцами непонятно когда подобранный камешек.

— Истории любви. Да вся твоя жизнь, Сергей — это и есть одна большая история о несчастной любви. Причем она крайне неоригинальна, я бы даже сказал, изъезжена до дыр. Десятки, сотни, тысячи раз происходило подобное. Венеция, Самарканд, Одесса, Алеппо, Мюнхен, Дамаск, Ливан, Константинополь — трудно перечислить все города, во тьме переулков которых было насильно остановлен бег хотя бы одного, неистово любящего, сердца. Лиссабон, Кельн, Бейрут, Брюссель, Афины, Алжир, Иерусалим, Милан — войны разных народов и эпох бросались в неравную схватку с судьбой и с врагами, чтобы спасти свою любовь. Кому-то это удавалось, ну а кому-то нет. Твой случай конечно относится к варианту "Нет", только вот, в отличие от остальных несчастных, у тебя есть шанс спасти Хикари. Мемфис, Пекин, Тунис, Яффа, Фресно, Ханой, Сидон, да пусть даже тот самый Нешвиль штата Теннеси — сколько достойных, при чем порой куда более достойных чем ты людей, пало жертвой этих пресловутых переулков и тех тварей что любят прятаться в их тени. Тысячи лет, тысячи раз мне приходилось смотреть один и тот же сюжет и как же я, мягко говоря, удивился когда внезапно возникло одно единственное исключение. Взбесившийся ботаник, полосующий гнусных нацистов направо и налево своим деревянным мечем. Называть "это" легкой неожиданностью ни как нельзя. Мне даже пришлось время приостановить из-за тебя. Нужно было взять таймаут на пару долгих секунд, чтобы все хорошенько обдумать, ведь не так уж и часто у меня появляется шанс обрести нового ученика. Очень уж хотелось заполучить еще одного помощника в моем непростом деле, так что пришлось придумывать "план" по твоей вербовке. И главным козырем для принуждения как раз и стала Хикари, а точнее реальная возможность спасти ее. Только вот одного желания в данном случае маловато. Необходима для этого еще и сила духа. Ну или что-то иное — способное раздуть слабенький огонь твоего оружия в настоящее, неистовое пламя. Можешь считать это своеобразным индикатором решимости, по интенсивности горения которого мироздание, во время посвящения, отделяет зерна от плевел. Ну а если быть точнее, то просто отсеивает слабых духом индивидуумов. После чего не прошедшие возвращаются обратно домой и со страхом ждут моего прихода. Подобная сила не должна оставаться в руках простых людей, поэтому их смерть это вопрос лишь времени. Очень непродолжительного времени.

В самом начале я говорил, что у тебя будет примерно год, если ты откажешься от моего предложения. Ну так вот. Тогда я оооочень сильно преувеличил. Мне не хотелось пугать тебя и принуждать к сотрудничеству. Я решил дать тебе выбор, ну или по крайней мере иллюзию этого самого выбора. Не очень честно конечно, но зато, как любят говорить в последнее время, очень демократично. Максимум месяц. Но скорее всего и дюжины дней не прошло бы, прежде чем с тобой случился бы какой-нибудь несчастный случай. Статистика — неумолимая сила. У меня было всего три ученика не прошедших посвящения, по понятным лишь мирозданию причинам. Самый осторожный из них смог избегать встречи со своей печальной судьбой целых двадцать дней. В то время как остальные двое не протянули и десятка. Вот таким вот способом мироздание очищает мир от неугодных, не оправдавших доверия людей. Не очень это конечно и приятно, но если по чести... то я бы и сам этих гадов на перерождение отправил с превеликим удовольствием. Два наемных убийцы с разных концов планеты. Молодой асасин из Мавритании и старый ниндзя из Японии. Два абсолютно разных человека. Возраст, эпохи, страны, обычаи — но было все же у них и кое-что общее. Они оба любили золото. И ради этого желтого металла не гнушались даже самыми грязными заказами. Старики, дети и даже беременные женщины — много крови испили их кинжалы. Ни честь, ни вера, ни тем более совесть не имели над ними силы. Оба они конечно кончили не очень хорошо, попав в немилость своих же гильдий. Так что, пришлось выдергивать их прямиком из под ножей своих собратьев по ремеслу. Черное сияние и золотое пламя — именно таким был свет их оружия. Абсолютная тьма и блеск золота — сомневаюсь что они смогли бы принести мирозданию хоть какую-то пользу. Конечно остальные мои подопечные тоже не ангелы, но по сравнению с этими отморозками они просто новорожденные слепые ягнята. Даже на "Кровостоке" не было такого количества загубленных жизней. Они были монстрами в человеческом обличие и в конечном итоге получили то что заслуживали. Асасина я умудрился вернуть в туже секунду откуда забирал ранее, так что его "товарищам" не пришлось долго искать своего собрата по ремеслу. Ну а старый и очень хитрый ниндзя еще побегал. Но на двадцать первый день его все же настигла судьба. Мирозданию надоело наблюдать за этим ловкачом и оно просто устроило несчастный случай. Погоня, дождь, мокрая крыша, сильный ветер, сельхоз инструменты на месте падения — такой "набор невезения" даже столь опытный и изворотливый человек не смог переварить.

— Ну а третий — нетерпеливо поторопил я притихшего на мгновение небожителя.

— Ну а третий... Если честно парень он был неплохой, без гнильцы, но ДУРАААААК! И это я еще проявляю несвойственную мне мягкость в отношении его умственных способностей — довольно категорично высказался Тень, пробуждая во мне лишь еще большее любопытство. Правда он не стал меня томить ожиданием и сразу же пояснил причину подобного отношения к своему "не очень смышленому" ученику.

— Рыцарь без страха, упрека и мозгов. Этот молодой горе-воитель, взращенный на любовных и героических романах того времени как и многие другие его "благородные" собутыльники решил пуститься на поиски удачи. Только вот в его романтическом понимание, удача это прекрасная дева, которую он должен завоевать, а точнее вырвать из лап злодея, после чего конечно на ней жениться. Наблюдать за его, граничащими с идиотизмом, подвигами было довольно забавно, но я даже и представить себе не мог что этот рыжее, кудрявое недоразумение закованное в броню с чужого плеча станет моим учеником.

Хотя мечем он все таки махать умел, этого у него не отнимешь. Друзья-собутыльники слегка поднатаскали, а точнее подтянули до своего, откровенно удовлетворительного, уровня. Вообще воин он посредственный, ну а на мой взгляд и вовсе ничтожный. Поэтому я удивился когда меч его воссиял розовым светом. Даже и представить страшно каким у него мог оказаться ареал. Ну а о закрытом пространстве и думать не хочется. Бррр... — Тень встрепенулся, отгоняя от себя пугающие фантазии.

— Помнится... Для того что бы обрести оружие духа нужно перенести душевное потрясение не слабой силы. Значит с "рыцарем" должно было случиться что-то очень серьезное. Или это лишь мои домыслы и заблуждения? — для пущей уверенности поинтересовался я, что бы услышать подтверждение того что мои сомнения были напрасны.

— Даааа. Потрясение и впрямь было велико. Первый бой насмерть, со всеми его неприглядными деталями вроде крови, отрубленных конечностей и вони. В книжках и историях все было совершенно по другому, но "плюшевый рыцарь" не растерялся и применил в бою все свои знания и навыки. Он случайно наткнулся на дилижанс "классически" атакованный бандитами и воспылав желанием спасти прекрасную леди из лап грязных простолюдинов, вступил в бой. Подмога в лице одной бронированной махины оказалась крайне уместной, он как минимум смог отвлечь внимание злодеев на себя, после чего охрана дилижанса пошла в контратаку. Но самое глупое в этой ситуации было то что оружие духа появилось лишь после боя, когда этот недоросль узнал что прекрасная дама в карете и впрямь имелась в наличии. Видимо он и сам не очень то и верил, что такое может случиться, но судьба была к нему благосклонна или просто мироздание решило слегка подшутить. В общем он не ожидал такого поворота. Ну а когда все же понял какое счастье на него свалилось, так прямо и воспылал. Заодно расшугав своим сияющим мечем всех спасенных, включая саму даму. Та, не смотря на платье и каблуки, бежала быстрее своей охраны. Когда же рыцарь сам отошел от испуга, то наконец осознал что остался у кареты в одиночестве и едва не зарыдал от досады. Поэтому, чтобы не разводить сырость, мне пришлось составить ему компанию, не смотря на то что я и сам был слегка обескуражен.

В общем, забрал его сюда и начал учить. Ну а точнее попытался это сделать. Вскоре, после некоторого количества без толку проведенного времени, стало ясно что этот недотепа с комплексом недооцененного героя, может думать лишь о подвигах и о себе любимом конечно. А из всех видов обучения он воспринимает лишь поглощение новой порции героических романов. Возиться с ним долго не хотелось, поэтому я, без особого сожаления, направил его на посвящение, которое он благополучно провалил. После чего мне оставалось лишь помахать ему ручкой и выкинуть обратно в мир. Где собственно "плюшевый рыцарь" и сгинул. Погиб "героем" во время выполнения очередного своего бессмысленного подвига — Тень, изобразив грустный вздох и несколько раз кивнув каким-то своим мыслям, все-таки добавил к уже вышесказанному.

— Вооот. Это ярчайший пример того, насколько непредсказуемой может быть судьба обычного человека. Очень хороший пример — излил на меня свою мудрость небожитель, после чего и вовсе примолк, демонстративно погрузившись в свои мысли.

— И правда. Довольно необычная личность с невероятной судьбой, из рубрики "не ожидали такого?". Дааааа, это было очень интересно.... Только вот, тема разговора с самого начала была иной. Понимаю, ты отчего-то не желаешь рассказывать мне о посвящении. Я все понимаю. Только вот если ты обещал объяснить что такое эта пресловутая "история любви" то не увиливай от темы и не пытайся отвлечь меня своими сказками — я примолк, вперив свой суровый и осуждающий взгляд в этого престарелого хитреца. Подобное внимание к своей персоне ему явно не пришлось по душе. Он поначалу пытался отмалчиваться и стоически терпел, но не успело пройти и полуминуты, как он наконец-то сломался под моим натиском.

— Ладно, ладно. Сворачивай свои гляделки. Объясню я тебе, что это такое. Тем более до этого практически все уже по данному вопросу рассказал и осталось лишь самое главное — Тень остановился словно собирая решимость в кулак, после чего наконец-то приступил, к столь "долгожданным", объяснениям. — Это все связано с ритуалом посвящения стихии, ну или привязке к ареалу, как кому удобнее. Как и во время возникновения оружия духа, посвящаемый должен будет испытать очень сильные эмоции и устоять под их напором. Небольшую частичку этого "депрессивного" удара ты уже имел честь прочувствовать. Причем показал себя вполне достойно, поэтому должен уже примерно понимать, что будет во время настоящего посвящения. Ага! По твоему перекосившемуся от неприятия и страха лицу вижу что осознал. Да. Будет очень тяжело, но думаю что ты справишься. Именно для этого я и подсовываю тебе в виде уроков эти клятые "истории любви". То есть ситуации в которых превалирует это "светлое" чувство. Подбираю для тебя случаи столь же несчастной любви с очень грустным концом и все это лишь для того что бы ты смог попривыкнуть к буре эмоций, что бушует в груди. Все это лишь для твоего блага и во имя спасения Хикари. А ты в ответ лишь одними претензиями сыпешь. Все это для твоего блага. Прочувствовав чужую боль, ты сможешь с куда большим успехом сопротивляться натиску собственных эмоций. Похожие на твою истории, разные люди и судьбы, но всегда единый финал. Чем больше будет проведено подобных уроков, тем проще отношение и к своей истории. И тем легче будет распрощаться с прошлым — словно пытаясь увещевать и отвлечь меня, все твердил и твердил Тень. Но его слова не были "панацеей" от душевных ран. Сейчас они могли лишь взбаламутить едва притихший омут воспоминаний, чтобы со дна души на поверхность снова всплыла вся эта грязь. Боль, злость, горечь — противная липкая жижа что комом подпирает горло, нетерпеливо требуя выхода и сдерживать ее крайне сложно. Да и не особо хочется, если честно.

— Стив, Синди, темный переулок, пара злодеев — значит ты все же специально подсунул мне эту историю. Решил проверить мою реакцию? Ну и как, понравилось? Как я показал себя на этом испытание? — все-таки выплеснул я свое негодование на единственную по близости цель.

— Вполне достойно. Я бы даже сказал, на твердую четверочку — вынес свою экспертную оценку ничуть не смутившийся моим пассажем небожитель. После чего ровным, полным пренебрежения тоном добавил — Ты достойный ученик и надеюсь что мне не придется тебя возвращать обратно на землю с "волчьим билетом". В данный момент, я практически полностью уверен, что ты пройдешь посвящение. Правда расслабляться из-за моих слов не советую. За Хикари, ну а заодно и за свою жизнь тебе придется побороться. И для этого нужно будет приложить все возможные и не возможные усилия. Ну а пока... — Тень навел на меня свой указательный палец и не терпящим возражений голосом приказал — Хватит рефлексировать и маяться дурью! Время посвящения приближается, так что готовься. То есть поскорее переходи к своему следующему вопросу, а то мне уже надоело тут сидеть, подтирать тебе сопли и выслушивать бестолковые претензии — закончил свою речь Смерть, будто бы опрокинутым на голову ведром ледяной воды возвращая ясность моему разуму.

— Все понятно. Ты начальник, я дурак. Претензий больше не имею. Простите великодушно и все такое прочее. Что не хватает сам, додумаешь — ворчливо ответил я, после чего поспешил исполнить требование Смерти — Хочешь новый вопрос? Ну это легко! Давай поговорим о главном — о посвящении. Ты так долго ходишь вокруг да около, но все ни как не решаешься мне объяснить, что же это все-таки такое? Тебе-то самому не надоело увиливать от этой скользкой темы? Не пора ли прояснить причину такой таинственности? — практически потребовал я, правда особо не надеясь на положительный ответ со стороны Смерти. Ну а через пару мгновений, когда в ладони Тени образовался небольшой серый сгусток, размером не больше апельсина, стало понятно что опасения мои все же оправдались.

— Как я понял, вопросов у тебя больше не имеется — и не дожидаясь возражений тут же невозмутимо и как-то даже безразлично продолжил — Ну раз так, то пришла пора перейти к следующему уроку — маленький шарик монотонно взлетал и падал обратно на его ладонь, словно отсчитывая последние секунды до погружения в довольно познавательное беспамятство.

— Подожди! — попытался остановить столь внезапное решение небожителя — Я могу и поменять вопрос. Я могу...

— НАДОЕЛ! — не дослушав мой торопливый и сбивчивый лепет, проронил всего лишь одно веское слово Тень. Ну а после... Реальность разом померкла, а обрушившаяся на меня темнота ознаменовала начало нового "урока".

Интерлюдия IV

Бестолковый гром распугивал своим ворчливым рокотом нерасторопных прохожих и заставлял, вступивших в ночное бдение кабыздохов, заливаться перепугано-раздраженным лаем. Погода, словно ветреная девица, нагнав на и без того темное осеннее небо тяжелые кучные тучи, видимо совершенно забыла для чего это сделала. Огромный чернильный массив плыл над головами спешно ретирующихся с улиц горожан, грохоча и мерцая молниями, но при этом не роняя ни капли влаги и при этом подгоняемый шальными ветрами, уплывал куда-то на запад. Хотя это ничуть не обнадеживало всю ситуацию в целом. Идиллия теплой ночи, в которой еще чувствовался "аромат" ушедшего лета, была разрушена беспардонным вторжением ненастья. Тьма поглотила улицы и лишь редкие фонари, словно далекие маяки, освящали тусклым неровным светом безопасные тропки, для перепуганных разгулом стихии редких прохожих. Мрачные тени выплясывали дикие танцы вокруг стойких ночных "светил", то сжимая, то расширяя круг. Шелест проезжающих одиноких машин мигом поглощался ненасытными ветрами, затеявшими хулиганскую игру с разбрасыванием листьев. Казалось, что власть их над звуками была полной и безраздельной, но звонкий радостный девичий смех вдребезги разбивал эту ложную иллюзию. Вот... Повторилось еще раз. Это и впрямь кто-то смеется. Не веселый призрак, решивший присоединиться к мрачным пляскам теней, а настоящая и вполне живая девушка. Она шла по тротуару широкой улицы, смехом своим разгоняя мрак уныния. Барышню совершенно не волновали причуды госпожи погоды, ведь вниманием ее целиком и полностью завладел кавалер "весельчак".

— О, прекрасная дева! Не волнуйтесь. Я защищу вас от этого наглого пустобреха, дождя. Я не позволю ни единой капле упасть на ваши золотые локоны — с патетикой в голосе и с озорной смешинкой в глазах декламировал юный "рыцарь", при этом еще и довольно энергично жестикулируя — Не слушайте его громких, но при этом абсолютно пустых угроз — вещал он, вынуждая юную деву вновь и вновь оглашать мрачную улицу своим звонким смехом. — Но если он все же решится напасть, не бойтесь я защищу вас... отобью все капли. Ну а если натиск окажется слишком силен, закрою своим телом от вражеских нападок — наигранно грозно закончил он, после чего попытался продемонстрировать вышесказанное, но сбившись с роли схватил свою спутницу в охапку и начал кружить ее над землей. Восторженный девичий писк смешался с громким мужским смехом в единую какофонию счастья и веселья.

— Ох... Ромочка. Отпусти, паршивец — не очень настойчиво "потребовала" девушка. — Отпусти. Голова закружилась. Ох... — уперев ладошки в грудь молодому человеку, упрашивала она, при этом бессильная что-либо сделать с настырной улыбкой так и цветущей на ее лице.

— Ни за что не отпущу — моя принцесса. Я словно сказочный злодей, украду тебя и запру в башне, но ни за тем что бы поглумиться. Мне просто не хочется ни с кем делиться твоею красотой — огласил свои темные замыслы новоявленный похититель — Даашкаа! Я готов вечно смотреть в твои озорные желтые глаза. Мечтаю о бесконечном счастье рядом с тобою. Как там говорится... "В горе и в радости пока смерть не разлучит вас". Хотя нет. Я не желаю разлуки. Лучше уж пусть все будет как в сказке... "Жили они очень дооооолго и оооооочень счастливо и умерли в один день". Вот такой сценарий дальнейшей жизни нравится мне куда больше — фантазировал парень, наконец-то опуская девушку на землю, но при этом не спеша выпускать ее из своих объятий.

— Ну ты и балабол Ромка! Хотя ты прав, последний вариант мне тоже нравится куда больше — прижавшись всем телом и то же обняв парня, прошептала она ему на ухо, а в следующий миг резко откинулась назад, оглашая своей светлой радостью мир и заглушая переливами смеха грохот далеких небес.

— Защитник мой! — наконец-то прервав свое веселье, воскликнула она — Может наконец-то проводишь свою бедную пленницу до ее покоев. Так уж и быть, я поверю что ты сможешь защитить от дождя, но вот от гнева моего отца тебе меня точно не уберечь. Не забывай что у любой принцессы есть папенька-царь и его плохое настроение может быть похуже любого урагана. Ведь стихии куда проще объяснить причину задержки, чем этому коронованному церберу — с легко различимой ноткой грусти в голосе, поведала о своей печали Дарья.

— Ни слова больше моя принцесса! Я словно верный конь домчу твое высочество прямиком к вратам замка — поспешил разбавить неприятную тему шуткой парень и не далеко уходя от своих обещаний опустился на одно колено, позволяя сказочной особе себя оседлать.

— Ой Ромка... Рискуешь! А я вот возьму и соглашусь. Когда еще представится столь замечательная возможность тебя объездить — объявила свою волю хитрая принцесса, после чего бесстыдно задрав подол свободного платья, уселась на загривок своего верного рыцаря, временно переквалифицировавшегося в благородные скакуны.

— Не волнуйся за меня, если захочешь еще не раз прокачу — заверил Дарью парень, легко поднимаясь на ноги — Ты лучше подумай о себе, а то вдруг привыкнешь к подобному способу передвижения... Поэтому будь поосторожнее, зачем тебе "конь" в женихах — пошутил парень. Вот только и его наездница не стушевалась и потрепав своего скакуна по гриве, тут же дала свой ответ.

— Конь в хозяйстве животинка конечно очень нужная... Но все же ты прав, замена не равноценная, а значит убыточная. Поэтому можешь расслабиться и не ломать голову мыслями о новом седле — обрадовала своего спутника девушка, на что тот наигранно-облегченно выдохнул, стирая со лба несуществующий пот.

— Обнадеживающая новость. Сказал бы что гора с плеч свалилась, но ты можешь это как-то неправильно понять. Так что промолчу. Или лучше просто закушу удила и прокачу тебя с ветерком — решил он, резко с места срываясь в галоп. Восторженный визг уносился вдаль, оставляя за собой шлейф всполошенных теней. Вскоре, когда счастливая пара наконец-то скрылась из виду, опомнившаяся тьма вновь сомкнула свои объятья, погружая улицу в мрачное буйство непогоды. А еще через несколько минут, оставляя небольшие мокрые кляксы на асфальте, упали первые капли сильно запоздавшего дождя.

* * *

— Тормози! Тормози тебе говорю! Остановись! Стой! Пррууу! — упрашивала Дарья свой своенравный "транспорт", с трудом выговаривая слова сквозь смех — Ну или хотя бы притормози, я сойду на своей остановке. Если так будешь и дальше мчать, то мы скоро мимо моего дома пролетим — увещевала она парня, изредка взвизгивая от резких прыжков.

— Не волнуйся, моя принцесса. Я прекрасно знаю адрес твоего замка — заверил девушку Роман, сворачивая направо и замедляя ход. Финишной прямой оказалась улица частной застройки. Причем застройки капитальной. Двух этажные и трех этажные дома огороженные высокими кирпичными заборами и впрямь чем-то походили на небольшие замки. Гигантомания и шик — вот каковым был неофициальный девиз данной улочки. Сумму всего этого великолепия было страшно представить, но закрадывалась мысль, что она могла сравниться с годовым ВВП какого-нибудь африканского государства.

— Ох Дашка! — тяжко вздохнул парень окончательно останавливаясь и вновь припадая на одно колено, что бы безопасно ссадить свою пассажирку — Ну ни как не могу привыкнуть к этой дурной роскоши. Пара таких домиков сложенных вместе, по площади сравнимы с детским домом, в котором я вырос. Эти "общежития" на одну семью кажутся такими дорогими, огромными и пустыми. Большие кирпичные коробки, в которых практически нет жизни... и это меня угнетает. Я привык к постоянной толчее людей и наверное не смог бы прожить в тишине такого дома и дня. Возможно во мне сейчас говорит моя бедняцкая натура и зависть к чужому богатству и счастью... Хотя нет. Теперь-то я не могу считать себя обделенным счастьем, ведь встретил тебя. Теперь я невероятно богат и моя единственная драгоценность — это ты. Я просто богат любовью и пусть все эти толстосумы завидуют мне — Роман говорил все это неотрывно глядя на свою спутницу, а в глазах его, невероятным коктейлем, мешались грусть и нежность.

— Вот же ты болтун. Твоими речами только книги писать. Причем женские романы — не менее грустно пошутила Дарья, стараясь разрядить обстановку. Правда без особых успехов.

— Один роман у меня уже имеется, а другого и даром не надо — все таки улыбнувшись тихо произнес парень, нежно прикоснувшись к ее щеке — Ну а если когда-нибудь я утомлю тебя своими речами, есть один безотказный способ прикрыть мой болтливый рот. Не надо прилагать ни каких усилий. Просто поцелуй меня. Действует стопроцентно, хоть и недолго. В общем, средство отличное и... — неизвестно что еще хотел сказать парень, вот только Дарья, не став долго терпеть, все же последовала его совету. Средство и впрямь оказалось действенным. Почти целую минуту парочка стояла в тишине, занимаясь очень важным делом, пока эту идиллию не нарушила бесцеремонная трель мобильного телефона. Девушка даже не стала смотреть кто звонит, ей и так это было известно. Плечи Дарьи поникли под руками парня, а туман счастья и любовной эйфории мигом рассеялся, оставляя после себя лишь усталую грусть и раздражение.

— Отец — это одинокое слово тяжким грузом упало обоим на сердце — Наверное увидел нас в окно. Решил вмешаться. И впрямь, словно цербер на страже чести знатной дамы — последние слова Дарья наполнила таким количеством сарказма и яда, что наверное можно было ими убить парочку слабонервных слонов — Да что ему от меня нужно? Почему он вообще лезет в мою жизнь? — все сильнее заводилась девушка, под звуки набирающей обороты ритмичной мелодии телефона — Да что он вообще...? — яростно вопрошала она темные небеса, но договорить ей не дали. Теперь уже Роману пришлось прибегнуть к собственному методу по усмирению болтунов. Он накрыл ее губы своими, заставляя девушку замолчать и немного успокоиться

— Не ругайся на папу. Скорее всего твой отец просто волнуется за свою дочурку, как наверное и любой отец в мире.

— Ага. Вот только этот страх порой перетекает в стадию острой паранойи — огрызнулась Дарья, но уже с куда меньшим пылом. Все-таки этот хитрый метод действовал и давал свои плоды.

— Нет, это не паранойя — убежденно заверил девушку Роман — Это просто очередная причуда богатых. Чем выше статус, тем сильнее страх запачкать свои ботинки в грязи. Престиж, власть, уважение — чуть дашь слабину и конкуренты просто разорвут раненного собрата по бешенной стае. Ну а в его случае этой слабиной можешь стать именно ты. Ну а роль "грязи", видимо, уготована моей скромной персоне. Статус не позволяет ему терпеть возле "плоть от плоти своей" столь незначительную фигуру как я. Так сказать, не вписываюсь в его "стандарты" правильного жениха для своей дочери, вот и все — натянув на лицо не очень натуральную улыбку окончил он свои пояснения. Дарья вынужденно задумалась, видимо выискивая посторонние смыслы в словах парня. Ни что не мешало ей в данном процессе, даже настойчивый телефон смолк, давая ей несколько драгоценных мгновений тишины.

— Ты что, боишься что он сможет разлучить нас? — наконец-то вернувшись мыслями на мрачные улицы, неуверенно и робко поинтересовалась девушка — Ты боишься его угроз? — на этот раз наступила очередь Роману отвечать на сложные вопросы, но в отличие от своей спутницы долго размышлять он не стал и ответил практически мгновенно.

— Нет смысла бояться угроз — это по сути лишь слова. Ну а остальное мы уж как-нибудь стерпим. Глядишь скоро и попривыкнет твой "Цербер" к новому посетителю. В общем, все будет хорошо. Главное не волнуйся. Нужно лишь немного потерпеть, а время сгладит все неровности между нами. Ну а если все же "домашний страж нравственности" не смирится и продолжить терор... То мы в любой момент можем просто сбежать и начать все заново. Уедем в другую страну, сменим фамилию. Я вроде как не криворукий, прокормить нас уж точно смогу. Так что не волнуйся. Выходы есть всегда и везде, главное жить с широко открытыми глазами, чтобы не пропустить нужный. А остальное приложится и наладится — В словах Романа чувствовалась уверенность. Он искренне верил в то что только что сказал, от чего Дарье становилось куда легче на душе и на сердце. Парень вновь поцеловал девушку, но на этот раз куда более целомудренно, в макушку, после чего мягко попросил ее бежать домой.

— Лучше все же не доводить ситуацию до крайней черты. Не стоит злить твоего отца, это может существенно замедлить процесс нашего "притирания" друг к другу. Беги скорее домой, не доводи дело до третьего звонка — Роман похлопал по небольшой сумочке девушки, в которой вновь безуспешно подавал сигналы мобильник — Беги — повторил он — Я позвоню тебе через пару дней, как только разберусь с накопившейся работой — это Роман говорил уже в спину убегающей девушке.

— Буду ждать! — выкрикнула, подбежавшая к калитке второго от начала улицы дома, Дарья. После чего послав воздушный поцелуй и счастливо помахав рукой, скрылась в своем "Родовом замке". Роман смотрел ей вслед и по его бесстрастному лицу было трудно понять какие чувства он в данный момент испытывает.

— Ээээххх... И как же я умудрился влюбиться в девчонку из богатой семьи? — без малейшего сожаления, но с легким беспокойством спросил он у самого себя и покачав головой пошел в обратном направлении, прямиком в холодные объятия набирающего силу дождя — Угроз бояться нет смысла, а вот действий... Я детдомовский и отлично знаю насколько дешево сегодня стоит чужая жизнь.

Его тихие слова смог услышать лишь ветер, а за этого "болтуна" не стоило волноваться. Шелест дождя заглушил шум неспешно удаляющихся шагов, а накрывшая город своей тьмой непогода окончательно стерла память о недавно метавшихся по улице отзвуках чьего-то смеха.

* * *

— Почему?! Ну почему он не звонит? — спрашивала Дарья, вот только пустая комната, в которой девушка находилась в одиночестве уже в течении нескольких часов, хранила молчание.

"Он обещал что позвонит через два дня. Прошло уже три и пошел четвертый, а от него до сих пор не было ни единой весточки. Не так уж и долго отправить одну коротенькую СМС?" — мысленно вновь и вновь вопрошала она, за набирающим силу раздражением стараясь скрыть беспокойство за близкого человека. В руке она крепко сжимала свой мобильник, на котором раз за разом набирался один и тот же номер, вот только оператор вновь твердил что-то о недосягаемости абонента, вгоняя девушку в еще большее уныние.

— Черт! — громко выругалась девушка отбрасывая ни в чем не повинный телефон в сторону. Правда тоненькая розовая раскладушка не разбилась, совершив вполне благополучную посадку на мягкое кресло, продолжив, но уже куда тише, убеждать Дарью в невозможности связаться с нужным ей абонентом.

— Ну почему. Почему он не звонит? — с легко различимым отчаянием в голосе простонала она, после чего не сдержавшись, прикрыла лицо руками и расплакалась. Притянув колени к груди она, не в силах остановиться, ревела. На простыни то и дело падали тяжелые соленые капли, оставляя на белоснежной ткани небольшие темные пятна, со временем грозящие превратиться в крохотное озерцо из слез — Ну почему он не звонит? — в очередной раз, без надежды на ответ шепотом спросила девушка, одновременно борясь с неподатливым комом обосновавшимся в горле.

— А я тебя предупреждал. Говорил что ни чего хорошего из ваших встреч не выйдет — раздался по близости такой знакомый и в то же время ненавистный голос.

— Что папочка? Пришел поглумиться над своею дурочкой-дочкой? Ну и как, весело? — вскинувшись, будто дикая кошка, прошипела девушка. Присевший на краешек кровати отец невольно отпрянул, столкнувшись со столь "горячим" приветствием. Вот только, имея опыт по ведению сложных переговоров, он быстро вернул себе привычное самообладание.

— Да ты что Дашка? Ты же знаешь что я хочу для тебя лишь добра...

— Вот только понятие этого самого добра у нас слишком разное — вклинилась в мягкие увещевания родителя она, бросив на отца злой испепеляющий взгляд, но на этот раз ее реакция его ни чуть не обеспокоила.

— Ты слишком молодая и наивная. Тебе не хватает жизненного опыта, что бы рассуждать более или менее здраво. А сейчас ты вообще истериш словно десятилетка. Я конечно понимаю что тебе тяжело. Крах романтических надежд, розовые мечты разлетелись на осколки, любовь до гроба оказалась лишь мимолетным влечением. Вы девушки куда болезненнее воспринимаете разлуку и ее последствия, но когда-то же должен прийти момент смирения. Просто забудь этого болтуна, сделай выводы, стань сильнее и продолжай жить дальше. Он испугался, сбежал, бросил тебя — такое бывает. Не стоит изводить себя из-за этого глупого оборванца. Этот мальчишка пренебрег твоей любовью, но поверь, она будет ни единственной и...

— ЗАМОЛЧИ!!! — отец Дарьи уже начал думать, что смог успокоить свою дочурку, но она вновь смогла неприятно его удивить — Замолчи! — громко потребовала она — Я не верю, что он бросил меня. Наверное с ним что-то случилось, поэтому он не может позвонить. Я не верю что он бросил меня! Ромка сильный ни раз битый жизнью человек, который не остановился бы перед преградой. Я уверена в нем! — грозно и непоколебимо объявила она, давая таким образом понять, что не потерпит возражений. Отец Дарьи под подобным словесным шквалом не устоял и видимо решив принять поражение, поднял руки сдаваясь.

— Понял, Понял. Я о нем ни чего не знаю. Твой драгоценный Ромочка хороший, ну а мне в данной повести, увы, остается роль лишь отрицательного персонажа — успокаивающим голосом заверил он дочурку — Переубеждать тебя я больше не собираюсь. Бесполезно. Давай лучше прекратим этот спор. Нам обоим сейчас нужно остыть и отвлечься — взяв с тумбочки пульт, мужчина кивнул в сторону широкой настенной плазменной панели, а после спросил — Я включу телевизор? Может он поможет тебе отвлечься и успокоиться — на это Дарья лишь безразлично махнула рукой, просто не желая лишний раз спорить с отцом, тем более из-за такой ерунды как телевизор. Получив разрешение, он нажал на красную кнопку пульта, оживляя экран и принимаясь спешно листать каналы в поисках столичных вестей.

— Посмотрим что происходит в городе. Совсем, с этими делами, от жизни отстал — пояснил отец, уверенно и вполне целенаправленно выискивая нужный канал. Девушка же продолжала хранить молчание, ни на что при этом не реагируя. Ей были безразличны слова отца и вдвойне безразлично происходящее сейчас на экране этого чертового телевизора. Дарья полностью погрузилась в свои переживания, при этом лишь краешком сознания отслеживая общую ситуацию в комнате. Неизвестно сколько бы еще длилось это бессмысленное молчание, если бы отец девушки, спустя несколько минут, вновь не решился вторгнуться в ее маленький скорбный мирок.

— Дашка... — громким шепотом обратился он к своей дочери бесцеремонно тряся ее за ногу — Дашка! Смотри скорее! Мне кажется лицо твоего "хахаля" только что по ящику мелькнуло — столь интригующие слова просто вынудили девушку резко перевернуться на другой бок и сконцентрировать все свое внимание на телевизоре. Там, как и говорил до этого отец, в данный момент шла трансляция новостей столичного региона. Молодая и излишне ярко накрашенная ведущая демонстрировала кадры с места какого-то происшествия. Из общего потока слов Дарья смогла вырвать лишь два громких словосочетания — "Распространение наркотиков" и "Жертвы дурманного зелья". Она ни чего не поняла и обернулась к отцу за разъяснениями. Девушка хотела узнать при чем тут ее Роман. К не вероятному облегчению родителя, комментировать слова ведущей ему не пришлось. Она сама, крайне вовремя, включила в эфир поясняющий репортаж. Дарье вновь пришлось смотреть на телевизор, но на этот раз уже куда внимательнее.

"По наводке бдительных Украинских граждан, был обнаружен наркопритон. Штурмовая операция окончилась ни чем. Торговцы смертью видимо тоже были предупреждены и успели покинуть место незаконной деятельности. В ходе дальнейшего обыска в квартире было обнаружено около двухсот грамм наркотических веществ и небольшая химическая лаборатория. Еще в обыскиваемом помещение было обнаружено несколько тел, предположительно клиентов. Причиной их смерти, по словам экспертов, стала передозировка наркотиков. В настоящее время ведется следствие данного инцидента и поиск настоящих преступников успевших скрыться от стражей порядка".

Дарья застыла на месте не в силах пошевелить и мускулом. В широко распахнутых глазах легко читалась боль. Настоящая и бездонная бездна боли. Девушка не плакала, но разум ее просто рыдал от неописуемой боли. Но не слова ведущей окунули Дарью в омут мучений. Она увидела... Наконец-то смогла увидеть своего любимого. Смогла увидеть Романа. Новости столицы продолжали свою мерную трансляцию, переключившись на другой репортаж, но ей это было абсолютно безразлично. В памяти, словно выжженное клеймо, застыл один единственный ужасающий образ. Роман. Ее дорогой Ромка — такой спокойный, такой безмятежный, такой... безжизненный. Парень, словно изломанная кукла, раскинулся на какой-то старой обшарпанной кровати. Правая рука плетью свисает вниз, открывая вид на извилистые дорожки вен, едва заметные под темной массой синяков и множеством отметин от дурманных уколов. Оператор берет крупным планом истерзанную конечность, давая зрителям возможность получше рассмотреть "метки порока". Девушка раз за разом прокручивала в голове эти страшные кадры и по ее застывшим чертам лица было крайне сложно определить какие же чувства она испытывает. Хотя, можно было с полной уверенностью сказать, что они точно не были светлыми. До сих пор молчавший отец, видимо обеспокоившись за душевное равновесие своей дочурки, обратился к ней с крайне дурацким вопросом.

— Милая. С тобой все в порядке?

— Все отлично — тихим и безразличным голосом сказала Дарья — Если конечно не считать того что мой любимый человек умер. В остальном же все в полном порядке — абсолютно без эмоционально добавила девушка, после чего вновь нырнула в омут мучительных воспоминаний. Вот только недогадливый "Папаша" не желающий понимать в каком состоянии находится в данный момент его дочурка, вновь вылез со своими, крайне неуместными комментариями.

— А я же предупреждал, что этому оборванцу ни чего кроме денег от тебя не нужно. Решил подоить богатенькую девочку, что бы купить новую дозу. Позволила приблизиться к себе этой босоте безродной, а теперь страдаешь. Словно наивная девочка поверила в его романтические бредни. Что, любовных романов начиталась? Всегда вместе, сбежим от папочки тирана, рай в шалаше, вместе преодолеем все невзгоды, вместе состаримся и умрем в один день? Тьфу! Все эти романтические бредни устарели еще за долго до Шекспира! Так что, "Джульетта" моя ненаглядная, хватит изображать умирающего лебедя и поскорее приходи в себя. Забудь уже об этом аферисте и просто живи. Будут у тебя в жизни мужики и получше, а мучиться из-за какого-то наркомана..

— Замолчи... — на этот раз просто прошептала Дарья, но это возымело не меньший эффект, чем если бы она вновь закричала — Пожалуйста замолчи. Ты и так сказал слишком много. Прошу замолчи, а лучше выйди из комнаты. Мне нужно побыть одной — тихий безразличный голос не понравился отцу Дарьи, но благоразумие в нем все же взяло верх. Не сказав ни слова, он покинул помещение, бросив лишь единственный грустный взгляд на свою девочку, прежде чем дверь тихо затворилась за ним. Оставшись в одиночестве девушка первым делом отключила ненавистный телевизор, бросив ни в чем неповинный пульт на кресло вслед за телефоном. Бесстрастное лицо продолжало хранить истинные чувства Дарьи в тайне и лишь глаза, два колодца боли, выдавали ее с головой.

— Сказано тобою было слишком много... дорогой мой папочка — тихий шелест слов заполнил пустоту комнаты, оставляя после себя горькое послевкусие — А сделано и того больше. Ты отвратительный актер и я говорю тебе "Не верю" — последние слова, словно приговор, обрушились на абсолютно ни чего не подозревающего отца Дарьи. Это не было похоже на угрозу. Скорее создавалось впечатление, словно девушка поставила точку. Точку не возвращения. Огненную линию, разделившую всю ее жизнь на до и после.

— Сближенье ваше сумраком объято. Сквозь толщу туч не кажет солнце глаз. Пойдем обсудим сообща утраты и обвиним иль оправдаем вас. Но не было судьбы печальнее на свете, чем выпала Ромео и Джульетте — тихо продекламировала девушка. После чего вновь откинулась на кровать, но на этот раз не для того что бы погружаться в пучину скорби. Теперь ее разум занимали лишь мысли о мести. Отца Дарьи ожидает жестокая вендетта за то что он посмел лишить свою дочурку счастья. За то что он посмел убить ее Романа.

* * *

Этот мир прогнил до основания. Что говорить, если даже такой несведущей и неопытной девчонке как Дарья удалось прикупить пару доз кратковременного, ложного счастья. Весь вопрос заключался лишь в платежеспособности. Скорее всего, мир таким образом просто избавлялся от бесполезной человеческой шелухи. Безобразные язвенные наросты, с которыми может справиться лишь остро наточенный скальпель именуемый наркотиками. Вот только осознание этого, сугубо прагматичного факта вряд ли смогло бы принести кому-либо облегчение. Практически всегда наркотики ведут лишь к скорби и пока что это никому не под силу изменить.

— Пусть у господа, в существовании которого я в последнее время начала сомневаться, голова по этому поводу болит. Раз создал весь этот бардак, так пусть в нем и разбирается — пришла к довольно странному выводу девушка, после чего безразлично пожала плечами и неизвестно в какой уже по счету раз, скосила взгляд на содержимое своей левой ладони. Там, звеня стеклянными боками и выставляя напоказ свое жидкое желтоватое содержимое, лежали три маленьких ампулы. Три дозы отвратительной отравы, дарующей радость духу, и несущие гибель телу — Дааа... — грустно протянула девушка — Шекспир даже и не подозревал, что спустя какие-то жалкие пол тысячи лет воспаленный жаждой наживы человеческий разум придумает такой яд, за возможность отравиться которым люди будут платить бешенные деньги, при чем неоднократно. Хотя зачем ему было об этом думать. В те времена у человечества имелись и куда более насущные проблемы — Дарья легонько подбросила ампулы с болезненным интересом наблюдая за мерным колыханием их смертоносного содержимого.

— Еще недолго. Уже скоро наступит время мести. Очень скоро — голос девушки вибрировал, пропуская сквозь маску усталого безразличия всполохи жгучей ненависти — Зря вчера папочка, ты мне решил продемонстрировать этот нелепый спектакль. У него был просто отвратительный сценарий. Да и исполнение подкачало. Слиииишком много... слишком много ошибок. А я даже имени его тебе не говорила, да и то что он детдомовский ты тоже не мог знать — конечно многое можно было узнать через милицейских подкормышей. Многое но далеко не все. Предложение сбежать из страны, слова о рае в шалаше, преодолении невзгод и счастливой смерти в один день, крайне своевременное предложение посмотреть телевизор, удачный выбор канала, быстрое узнавание человека которого ни разу не видел вблизи — все это говорило о том что отец в действительности был хорошо знаком с Ромкой и имел с ним продолжительный разговор. Который, судя по всему, закончился смертью парня. Отец убил его и в этом нет ни малейших сомнений. Конечно не своими руками, но это ни чего не меняет. По мнению девушки, смерть Ромки была на совести отца, а глупая постановка с наркопритоном лишь увеличивала тяжесть его вины.

Дарья стукнула своим кулачком по деревянной каретке кровати, словно судья, ставящий точку в прениях сторон и оглашающий обвинительный приговор.

— Ненавижу тебя! Ненавижу за то что ты выставил Ромку конченным наркоманом перед всей страной. Ненавижу за то что в эту чушь могут поверить — и правда, от детдомовского парня можно было подобного ожидать. Въедливые стереотипы, мощь которых просто невозможно отменить или опровергнуть. Коллективный разум силой одинокой мысли, словно стихийное бедствие, разрушал жизни сотен, чаще всего, ни в чем неповинных людей — Ненавижу тебя отец! За то, что ты облил нечистотами честное имя самого дорогого мне человека — Дарья неоднократно видела его руки и точно знала, что Ромка не наркоман. Тем больнее ей было видеть исколотое и покрытое синяками предплечье любимого. Видеть и осознавать, что смерть его была долгой и крайне мучительной.

— Я ненавижу тебя отец! Ненавижу! — горячно шептала Дарья с легким блеском безумия глядя на маленькие ампулы лежащие на ладони — Я ненавижу тебя. Но ни чего, месть очень скоро настигнет тебя. Очень скоро. Я воспользуюсь тем же оружием. Эти поганые наркотики разрушат и твою жизнь — ярость, безумие, горечь, скорбь — множество противоречивых эмоций разрывали на части разум девушки. Боль утраты оказалась для Дарьи невыносимой, она просто не выдержала этого давления, сломалась. Мощнейший стресс обрушившийся на нее разрушил рамки разумного и бедняжка по сути уже слабо осознавала свои действия. Запреты и ограничения, законы и правила казались девушке чем-то далеким, размытым и эфемерными. Глаза застила лишь одна единственная мысль — отомстить отцу. Все остальное для нее было уже неважно.

— Я не буду убивать тебя папочка — продолжила свой монолог Дарья, медленно и вдумчиво отпиливая горлышко одной из ампул точилкой для ногтей — Нееет. Это сталось бы слишком легкой участью для тебя, мой дорогой отец. Я сделаю все куда хитрее и драматичнее...

"— И губы, вы, преддверия души, запечатайте долгим поцелуем бессрочный договор с небытием. Сюда, сюда, угрюмый перевозчик! Пора разбить потрепанный паром с разбегу о береговые скалы. Пью этот яд я за тебя, любовь!"

* * *

С подсчетом смертельной дозы Дарья ошиблась, ведь ее ослабленному стрессом телу вполне хватило бы и двух ампул. Слабый девичий организм быстро сдался под напором ударной дозы наркотиков. Боль и наслаждение скрутили хрупкое тело в предсмертном экстазе. Пустившееся вскачь сердце было неспособно долго выдерживать подобную скорость. Прошло не более пяти минут с момента смертельного укола, прежде чем оно начало давать первые сбои. То ускорялось, то резко замедляло свой бег, а то и вовсе замирало на краткий миг. Долго подобное издевательство продолжаться не могло, в любой момент обезумевшее сердце могло окончательно остановиться.

Что собственно и произошло в самое ближайшее время. В какой-то момент боль от разрыва сразу нескольких крупных сосудов вышибла из мозга эйфорию и ложное счастье. Тело Дарьи выгнулось, до хруста в позвоночнике. Тихий, едва слышный, булькающий хрип донесся из широко распахнутого рта, а в глазах, впервые за прошедшие сутки, появился страх. Да что там страх — это был дикий, первобытный ужас. Ужас от понимания того что смерть уже очень близка. Безумие и ненависть растворились бесследно, оставляя после себя чистый, слабо осознающий происходящее разум. Наконец-то девушка получила возможность чистым незамутненным взором взглянуть на окружающий мир, вот только случилось это слишком поздно. Тело Дарьи обмякло, более не терзаемое болью. Изо рта, вместе с последними крохами кислорода вытекло несколько капель крови, пятная алыми кляксами белоснежную наволочку подушки. В глазах уже не осталось никаких эмоций. Ни страха, ни ненависти — лишь пустота и безмятежность.

Яркой белой, но в то же время ни чуть не слепящей вспышкой, тело окончательно покинула жизнь. Скрученные в невероятном напряжение мышцы резко обмякли. Пальцы правой руки наконец-то разжались выпуская из ладони изломанный до неузнаваемости шприц, неслышимо упавший на толстый ковер. Это стало знаком! Знаком... Свершившейся... Мести! Бессмысленной и беспощадной мести.

* * *

Одновременно с окончанием агонии Дарьи в комнату вошли, но это был явно не ее отец. Дверь бесшумно распахнулась, впуская в помещение... девушку. А если быть точнее это была женщина, но точно угадать ее возраст было просто невозможно. Небольшого роста со скромными формами и почти детскими чертами лица, она походила на подростка, вот только походка сердцеедки и цепкий оценивающий взгляд черных раскосых глаз вносили дисгармонию в общий образ цветущей юности. Она неспешно шла по направлению к кровати, тихо шелестя по ковру полами темно-коричневого платья с довольно затейливой красной вышивкой. Холодный взгляд с каплей затаенного раздражения, прошелся по безжизненному телу Дарьи и ни на миг не задержавшись, продолжил скользить по комнате.

— Не понимаю — подошедшая к креслу незнакомка элегантным движением руки сбросила на пол пульт, после чего сама заняла его место — Не понимаю! Почему люди так не дорожат своими хрупкими и крайне короткими жизнями? Почему столькие возжелали оборвать свое, якобы бессмысленное существование, прибегнув к ядам. К этому древнейшему и благородному виду оружия — взгляд женщины скосился влево на маленький столик стоящий возле кровати. Оценив ряд пустых ампул, она довольно хмыкнула, после чего уже с куда большим интересом взглянула на Дарью.

— Необычный способ. Необычный и очень редкий. Мало кто целенаправленно решается превысить выверенную дозу. Обычно падкие до наркотиков люди стараются растягивать агонию своего отравленного тела на года. Хм... Можно выразить уважение по этому поводу, за находчивость. Но все же... Не понимаю! — Незнакомка раздраженно дернула головой, отбрасывая выбившийся из высокой, укрепленной спицами прически локон, после чего перевела свой раздосадованный взор на витающий над телом Дарьи дух.

— Я могу принять убийство с помощью яда — все-таки подобное когда-то давно было моей работой. Но вот самоубийц я ненавижу. Их в последнее время стало слишком много. Вот только изменить я ни чего не могу. Да и мироздание, думаю, тут бессильно. Невозможно удержать человека, страстно желающего уйти за грань жизни — злость в глазах девушки вновь сменилась усталостью, припорошенною пеплом безразличия — Эх. Что я тут распинаюсь, перед этой пустой оболочкой. Лишь драгоценное время теряю. Нужно здесь заканчивать и идти дальше. К очередному безумному самоубийце на другой конец света — незнакомка устало, нехотя пригладила свою сложную прическу, а затем не особо заботясь об ее сохранности резко выдернула одну из спиц. В руках девушки она сразу же начала светиться источая бледно зеленый свет.

— Девочка... надеюсь в следующей жизни ты будешь куда умнее и мне не придется более с тобой столкнуться — без малейшего намека на иронию высказалась незнакомка, после чего просто, практически без замаха, метнула свое странное оружие в сторону сероватой субстанции, колышущейся над бездыханным телом Дарьи. Бледно зеленая стрелка мелькнула в воздухе, безошибочно отыскав свою цель. У самого основания серой массы тут же появилось инородное вкрапление. Зеленоватое пятнышко поначалу имевшее крохотный размер, тут же начало раздаваться в ширь, а через несколько мгновений в этой непонятной кляксе уже начали проглядываться вполне узнаваемые очертания. Оказалось что это простая прямая линия, словно ровный срез, отделяющая призрачный разум расставшейся с жизнью девушки от ставшего бесполезным тела.

— Прощай девочка. И еще раз желаю нам обоим нескорой встречи — сидящая на кресле незнакомка негромко хлопнула в ладоши, после чего вновь начала прилаживать к волосам возникшую в руке из неоткуда спицу. В тот же миг, когда прекрасной незнакомке пришлось озаботиться своей прической, зеленая полоса исчезла, тем самым окончательно разрывая тончайшую связь между духом и телом. Серая бесформенная дымка тут же начала свое неспешное вознесение. Встреченный на пути потолок был попросту проигнорирован. Серое нечто прошло сквозь преграду, не встретив при этом ни малейшего сопротивления, прокладывая свой кратчайший маршрут к небесам. Туда где единому разуму предстояло разделиться на сотни маленьких серебряных искорок памяти, а после и вовсе раствориться в общем, неудержимом потоке информации.

Незнакомка не желала смотреть на столь завораживающе прекрасное действо. Ее куда сильнее занимала собственная прическа, чем красота серебряного фейерверка, который ей приходилось наблюдать не одну тысячу раз. Наконец-то разобравшись с волосами, красавица единым грациозным движением поднялась на ноги. Оправив ничуть не смявшееся платье, она направилась к выходу из комнаты. Но видимо не желая тратить время на эту ерунду, незнакомка попросту исчезла не сделав даже пары шагов. В комнате осталась лишь пустая бездушная оболочка, когда-то принадлежавшая одной красивой и излишне романтичной особе. Осталась... в ожидании объекта своей бессмысленной мести!

Конец Интерлюдии IV

Конец Главы 12

ГЛАВА 12

— Ты этим лишь отсрочишь проблему. Когда-нибудь, но тебе все же придется ответить на все мои вопросы, и новый "урок" больше не будет поводом для очередной отсрочки — успел выразить крайне негативное мнение о самоуправстве Тени я, прежде чем в голове произошел взрыв, принесший с собою очередную, не малую порцию воспоминаний. Не успевшее толком принять вертикальное положение, мое тело вновь рухнуло на камни, по какому-то невероятному везению не отбив при этом ни чего важного. Лишь пятая точка пострадала, да и правое плечо слегка присушило, но все это было ерундой, по сравнению с тем, что творилось сейчас в голове. Вроде бы не в первый раз прохожу эту процедуру, но все равно, ни как не могу привыкнуть к этим крайне неприятным ощущениям.

Это недобожество с ярко выраженными садистскими наклонностями вновь запустило в меня своим "шаром воспоминаний" без предупреждения. Я даже ни чего понять не успел, как эта светящаяся штуковина столкнулась с моей многострадальной головой, обрушивая на нее очередной водопад чужих воспоминаний. Хотя... ругаться в этот раз не очень хотелось и этому было сразу несколько причин. Первая и в то же время самая весомая — это нежелание ввязываться в очередную словесную пикировку. Абсолютно бесполезное и в какой-то мере глупое занятие. Ну а вторая причина... Захлестнувшая и ошеломила меня волна знаний, вымыла из моего разума устремление допытаться до истины, замещая его ворохом новых образов и как следствие, причин для любопытства по совершенно иным темам. И вот тут я уже не стал себя сдерживать и вывалил на Тень весь ворох только-только народившихся вопросов.

— Ну рассказывай. Чем окончилась эта "бессмысленная месть" и что это за красавица, со сложной прической и не менее сложным характером, промелькнула в этом воспоминании. Неужели в твоей коллекции странных людей обретается этот прекрасный цветок востока? — спросил я, принимая более удобную позу и таким образом готовясь к продолжительным пояснениям со стороны небожителя. Тень же в свою очередь не торопился. Видимо он готовился к новому витку нашей словесной перепалки, вот только я, такой нехороший, не оправдал его ожиданий. Мне даже пришлось покрутить рукой, поторапливая подвисшего небожителя этим жестом.

— По истории мести ни чего особо интересного сказать не могу — наконец-то, справившись с замешательством и переключившись на новую тему, неторопливо начал Жнец. — Конечно глупая смерть дочери стала для отца серьезным ударом, вот только он не стал бы столь состоятельным бизнесменом, если бы был излишня мягкотелым человеком. Долго он не горевал и уже в тот же день, просчитав ситуацию, перешел к решительным действиям. К вечеру, вся Киевская милиция уже искала наркомана посмевшего проникнуть в дом известного миллионера и убившего его ненаглядную дочурку. СМИ подлили масло в огонь, распаляя костерок в настоящий пожар и вот уже в столице Украины идет полномасштабная охота на "ведьм", а если быть точнее, чистка города от наркотиков.

Все не прикормленные государственными структурами притоны были подчищены. С полсотни человек арестованы или задержаны по подозрению в распространение запрещенных наркосодержащих веществ. Естественно результатом этой чистки стало полное отсутствие этого самого результата. Подлый убийца не был найден, а о том что его и вовсе не было знать ни кому и не нужно.

В общем, спектакль был разыгран знатный. Безутешный родитель пустил слезу на могиле своей дочери, после чего толкнул пламенную речь про вечную борьбу против наркомафии в стране. Про огонь мщения в сердце и добропорядочность в душе. Он поклялся что найдет подлого преступника и... передаст его в руки справедливого правосудия. На этот раз он показал всю силу своих актерских способностей, от чего людям пришлось волей неволей поверить в эту чушь.

Весь Киев рыдал несколько дней, следя за перипетиями судьбы "бедного олигарха". От столь пристального внимания и сочувствия простых обывателей, его положение в столице не ухудшилось, а даже наоборот, приобрело поистине каменную крепость. Конечно этот самый пресловутый "престиж" не мог вернуть дочь, но вот помочь спасти свою шкуру под прессингом "товарищей" по бизнесу помог. Ну а по-настоящему взгрустнуть и помянуть Дашку он мог лишь дома, в одиночестве. Там рюмка водки и ломтик черного хлеба не были помехой его высокому статусу. Там он спокойно, без лишних глаз мог оплакать судьбу своей непутевой дочурки и по-простецки напиться с горя. Что бы на следующий день, словно бы ни в чем не бывало, вновь принять участие в финансовых "баталиях". Он прагматик с большой буквы, но отнюдь не бессердечный, в отличие от многих своих товарищей по бизнесу. Отец Дарьи отлично осознавал, что именно он стал причиной смерти дочери и наедине с собой, даже не пытался отрицать данного факта. Ненавидел себя за то что посмел вмешаться в жизнь девочки, но при этом не видел причин опускать руки. Он не собирался уходить на покой после столь жестокого удара судьбы и продолжил движение вперед и только вперед. К нынешнему дню отец Дарьи стал богаче еще на парочку десятков миллионов, женился во второй раз и обзавелся наследником. Мальчику сейчас уже почти три года. В общем, он свое время в пустую не тратит и в отличие от нас бесполезной болтологией не занимается — не понятно с какой целью пожаловался небожитель, таким образом обозначая окончание своего повествования о нелегкой судьбе отдельно взятого олигарха.

— Так тебя и не просили всю его биографию пересказывать. Мог бы ограничиться и парой фраз. Лично я бы от этого ничуть не расстроился — подобная критика просто обязана была вызвать у Тени ответную реакцию. Вот только, на этот раз пришлось удивляться уже мне. Небожитель просто пожал плечами и замолчал, видимо ожидая от меня новых колкостей или уточнений. Ну а ничего так и не дождавшись, сразу перешел к озвученному ранее вопросу.

— Ну раз ты наконец-то всем доволен... Тогда я расскажу тебе о той восточной прелестнице, мелькнувшей в моем воспоминании. Она, как ты уже наверняка понял, тоже является владелицей оружия духа. А зовут эту жемчужину моей коллекции маньяков, фанатиков и психов Хатаюри Шеншоу. Ну а если тебе сложно запомнить этот набор буковок, то зови ее просто "Отравительницей". Простое понятное, а заодно отлично раскрывающее специфику ее ареала прозвище. Погибшие от отравления — вот какова вотчина Хатаюри. При этом работы у девочки не так уж и мало. Отравления в ее ареал входят не только от ядов и наркотиков, но и вполне банальные пищевые, коих в последнее время ну просто ооочень много.

— Дааа... Нелегкая у девушки работенка, алкоголиков, обжор и наркоманов на перерождение отправлять. Теперь понятно почему у нее характер такой отвратительный. Я бы то же стал озлобленным гадом с подобным контингентом — пошутил и отчасти посочувствовал я. Правда Тень моего порыва не оценил и лишь небрежно отмахнулся.

— Не нужно сочувствия. Во первых у нее характер и до попадания на эту "работу" был не сахар. А во вторых она попросту этого не заслуживает. Не забывай про ее новое имя данное после посвящения. Отравительница — это слово характеризует не только ареал, но и является очень кратким описанием всей ее прошлой жизни. Ни каждая война забрала столько жизней, сколько на счету у этой восточной красавицы со смазливым личиком.

Жизнь девочку не баловала с самого рождения. Родиной ее Кажгария — большая страна в те времена входящая в состав огромной Великой Циньской Империи. Сейчас она называется Таджикистаном, если конечно я ни чего не напутал с географическими привязками. К семи годам осталась сиротой. Объявившиеся родственники сразу заняли освободившийся дом, при этом выгнав девчонку на вольные хлеба, с кучей угроз и требованием никогда не возвращаться в качестве напутствия. Оставшись на улице она начала подворовывать чтобы не умереть с голоду, а потом и вовсе втянулась в это дело. К девяти годам она стала довольно успешной воровкой, на счету которой уже скопился десяток оборванных жизней.

Везении это длиться долго не могло, поэтому ее, в конце концов, поймали на горячем при попытке обобрать убитую ею же женщину. Долго разбираться с этим делом не стали и назначили наказание в виде казни через повешение. Вот только, когда до встречи с петлей ее отделяло всего несколько часов, Хатаюри выдернули из клетки и куда-то увезли.

В дальнейшем оказалось что ее жизнь выкупил высокопоставленный Циньский вельможа, поставивший на поток взращивание и обучение куртизанок-убийц. Именно для этого ему были нужны молодые девчонки способные без колебаний и лишних душевных терзаний отправить человека на тот свет. Подобных "девиц" доверенные люди вельможи привозили со всей империи в Пекин, где собственно и проходило обучение. В конечном итоге невзрачные уличные девочки должны были превратиться в прекрасных дев знающих тысячу и один способ устранения неугодной цели. Любая вещь для нее должна была стать оружием для убийства, а собственные тела лишь инструментом для достижения нужной цели. Помимо этого в невероятно длинный список дисциплин входили такие пункты как: Риторика, философия, этикет, поэзия, языкознание, основы макияжа и изменение внешности подручными средствами, стрельба из арбалета, рукопашный бой и бой на ножах, владение метательным оружием, ведение допросов, танцы, искусство соблазнения и... В общем легче перечислить то чего они не умели, чем перебирать все преподаваемые им знания. В конечном итоге, к концу пятилетнего обучения, из таких девочек должны были получиться настоящие светские искусительницы с острыми, а главное крайне ядовитыми, коготками.

Девочка получившая второй шанс, решила воспользоваться им на полную катушку. Она буквально вгрызалась в знания, словно оголодавшая псина в свежую косточку. Старалась стать лучшей во всем и не принимала поражений. Хваталась за любую возможность узнать что-то новое или научиться чему-нибудь полезному. Она двигалась вперед, просто не замечая помех на своем пути, порой даже обгоняя своих "подруг" по несчастью. И наверное поэтому, по прошествии пяти лет, из невзрачной оборванной девчонки Хатаюри превратилась в прекрасную... машину смерти.

Она покорно выполняла все задания по незаметному устранению неугодных императору людей, при этом не допуская ни единой ошибки. Девчонка играючи справлялась со всеми приказами и тратила свободное время на прогулки по столичным улицам. Глазела на городские достопримечательности, словно обычная девчонка провинциалка, толкаясь среди прохожих, не имеющих ни малейшего понятия о том, что на руках этой милашки кровь ни одного десятка человек и что это лишь ее дебют.

В дальнейшем, хитрый вельможа, которому очень понравилось быстродействие лучшей ученицы, начал давать ей более сложные задания. В принципе логичный ход, перспективной девочке нужно было набираться опыта на практике, вот только хозяин необычной школы все же кое в чем просчитался. Ни в коем случае нельзя было давать Хатаюри слишком много свободы и лишнего времени. Которое она, выполнив все эти "якобы" сложные задания, тратила по своему, порой очень странному, усмотрению. Голодное прошлое не было забыто, а ненависть ко всему человеческому роду лишь окрепла, за нелегкие годы обучения.

Во время прогулок по городу она запоминала лица тех людей, которые ей по какой-либо причине не понравились. Ну а особо отличившихся она заносила в свой личный черный список. После чего жить им оставалось очень не долго. Хатаюри мастерски подстраивала несчастные случаи и не было ни единого шанса скрыться от ее ярости. Да ни кто собственно и не собирался прятаться, жертвы до самого момента смерти находились в блаженном неведении, а когда приходило осознание, то было уже поздно. Скользкая лестница, упавшая с дерева ветка или атака злых диких пчел, лишали жизни людей не хуже стилета или ножа обычного убийцы. Разница лишь в исполнении и абсолютном отсутствии каких-либо следов.

В принципе, самоволие Хатаюри не казалось бы столь страшным, если бы не масштабы. А вот они то как раз и впечатляли. Все свободное время, она тратила на эту охоту за людьми, мстя всем подряд за неудачи прошлого и упиваясь властью над чужими жизнями. Довольно странный способ времяпрепровождения для юной и красивой девушки... отказаться от которого она уже попросту не могла.

Только вот долго странные "развлечения" Хатаюри продолжаться не могли. Кто-нибудь да и обратил бы свое внимание на многократно возросшее количество несчастных случаев, самоубийств и просто таинственных смертей. Заметить данную, мягко говоря, подозрительную тенденцию должны были столичные хранители правопорядка, но видимо они все же зря ели свой хлеб, так как эту странность куда быстрее подметил кое-кто другой. Хитрый вельможа вникающий во внутренние проблемы государства, обратил внимание на непонятные смерти людей и практически сразу подметил подчерк одной своей подопечной и сложив два и два, наконец узрел всю картину происходящего. А когда начал более вдумчиво разбираться в столичных делах, то неожиданно осознал, что сам воспитал настоящего монстра в девичьем обличии.

Обдумав эту проблему, вельможа решил не спешить и сперва побеседовать с Хатаюри, чем совершил большую ошибку. Откуда ему было знать, что этим он подписывает себе смертный приговор. Глава внутренней разведки Империи Цинь вызвал подчиненную на "ковер" и задал ей несколько не очень приятных вопросов. "— Почему? Зачем?" На что Хатаюри ответила что просто хотела этого и что ей это даже понравилось. Разъяренный вельможа, услышав столь простое объяснение, взъярился не на шутку. Он долго и со вкусом орал на наглую девчонку, высказывая все, что о ней думает. После чего, в качестве наказания, приказал высечь ее на глазах у остальных учениц, а затем посадил в одиночную камеру столичной тюрьмы. На подобное обхождение со стороны благодетеля она обиделась. И это значило, что жить ему осталось недолго.

Следующее утро в тюрьме началось с тревоги. Камера с новой временной заключенной была пуста, а четверых ночных охранников утренняя смена обнаружила в уже остывающем состоянии. Хатаюри легко открыла дверь узилища и убила тюремных охранников при помощи обычных шпилек для волос, которые у нее почему-то позабыли забрать. Тонкий металлический штырь легко входил в уши потерявших бдительность охранников, проходя сквозь хрящевые перегородки и разрушая практически ни чем не защищенный мозг. Мгновенная и практически безболезненная смерть.

Только вот от того что невезучая тюремная стража погибла без мучений легче ничуть не становилось. Прозорливый вельможа понимал, что его лучшая ученица окончательно пошла в разнос и теперь ее придется устранять. Вот только отдать приказ своим "карманным" убийцам он не успел. Почти у самого выхода из казематов, очень торопящийся "хитрец", неожиданно лишился своего высокого статуса.., а заодно и жизни. Оказалось что Хатаюри не стала покидать места своего кратковременного заключения. Девчонка знала что ее "добродетель" обязательно появится в тюрьме и выждав несколько часов в одном из казематов, убила главу внутренней разведки вместе с еще несколькими стражниками.

Император, узнав на следующий день о произошедшем и увидев оставленную на месте преступления шпильку, тоже быстро все понял и объявил охоту на свою цепную убийцу. Вот только было уже поздно. Очистив свой небольшой тайничок, Хатаюри, словно ни в чем не бывало, вернулась в "школу", после чего устроила там настоящую бойню. Отравила охрану, зарезала слуг, пристрелила учителей, после чего собрала всех, еще остающихся на обучении девчонок и отдав им все скопленные неправедным трудом деньги, объявила о бессрочном закрытии школы малолетних убийц.

Поначалу некоторые выражали сомнения в необходимости подобного шага, вот только щедрая подачка Хатаюри быстро поменяла общее мнение. Покидали они "школу" уже не безденежными бродяжками, а вполне состоятельными молодыми дамами, после чего разбредались по разным концам света в поисках нового дома и новой удачи. Реакция Императора слегка запоздала, поэтому, когда столичная стража ворвались в тайную "школу", стало ясно что время уже упущено и что более дюжины монстров вырвалось из-под его контроля. Четырнадцать девчонок, не ведающих что такое благодарность, жалость, сострадание — выбрались на свободу и словно опасная болезнь, расползлись по всей империи Цинь. Попытки разыскать и перехватить неуправляемых "детишек" провалилась. Высланные на поиски отряды случайно наткнувшиеся на одну из беглянок более ни кто не видел. "Ученицы" отлично усвоили науку заметания следов, поэтому на их пути не пролилось ни единой капельки крови. Лишь огромное количество яда и бескрайнее море слез скорбящих оставалось за их спинами, а впереди лежал целый мир. Мир от которого эти девчонки не ждали абсолютно ни чего хорошего.

Хатаюри же особо менять свою жизнь не стала. Она решила побродить по миру, изредка выполняя работу наемного убийцы или просто убивая непонравившихся людей на потеху своей извращенной души. Но первым делом девушка все же заглянула в Кашгар — в свой родной городок. Вот только она не стала бродить по уже забытым улочкам и сразу направилась в трущобы, прямиком в свой родной дом. Нашла его быстро, после чего, без особых затей и ухищрений, вырезала всю жившую там семью. А потом еще и соседей на ближайших улицах потравила словно крыс, распылив в их домах какой-то ядовитый порошок.

По счастью запал у нее кончился быстро и она, оставив после себя еще несколько ядовитых подарков, сбежала не став дожидаться прибытия нерасторопной Кашгарской гвардии к месту побоища. Не сообразив сразу проветрить отравленное помещение, к числу погибших присоединилось еще несколько человек, решивших немного по мародерствовать в опустевшем жилище, тем самым пополняя и без того не маленький список жертв. В общем, побушевала девушка знатно и к несказанному облегчению узнавшего об этом Императора очень недолго. На возмущенные воззвания и требования Кашгарцев, Правитель Империи Цинь в ответ разразился длинной витиеватой речью, смысл которой было очень трудно уловить, но если выразить все в двух словах, то это звучало бы при мерно как: "Сами Виноваты". Сбитые с толку жители провинции не стали более беспокоить своего императора и покорно направились разбираться со своими проблемами собственными силами. Правда очищать от потравы тот район ни кто не стал, все дома в которых побывала Хатаюри просто сожгли и сделали пепелище головной болью местной бедноты

Как по мне эта перестраховка огнем была излишней, к тому времени яд уже успел выветриться, да и девушка уже давно покинула Кашгар с твердым намерением больше туда никогда не возвращаться. А еще через несколько месяцев она и вовсе покинула пределы Империи Цинь. После чего Хатаюри ждал очень долгий путь, длинною в несколько лет. Она уже наметила маршрут, его конечной точкой поставив далекую Европу. Выбрать конкретную страну ни как не получалось, по этому ею было решено обойти их все, лишь после чего окончательно осесть в том месте где больше всего понравится.

Долгое путешествие на запад длилось почти четыре года. Срок не малый. За это время она повзрослела, подросла, похорошела... и записала на свой и без того не малый счет, более сотни человеческих жизней. По большей части это было обычное хамье, по великой глупости своей и недомыслию посмевшее, каким-либо образом досадить Хатаюри. Хотя... она все-таки отделалась малой "чужой" кровью, если брать во внимание то, что путь девушки, по большей части, проходил через неспокойную Османскую Империю, где рабство в то время считалось, чуть ли не благим делом, а о правах женщины и слыхом не слыхивали. Полученные в "Школе" навыки скрытности, заметания следов и маскировки очень пригодились ей и ни единожды, на протяжении всего пути помогали выжить. Когда же наконец-то Хатаюри достигла Пруссии стало немного полегче. По крайней мере, наглые и самоуверенные османские войны более не пытались утащить одинокую девушку в жаркие, пропахшие навозом и пылью степи. Теперь, немецкие франты, приняли данную эстафету. К облегчению путешественницы они пользовались куда более цивилизованными методами охмурения юных дев. И кстати, пахло от них, по ее мнению, немного лучше чем от воинов бескрайних Османских степей. Правда подобная разница ничуть не уменьшила количество смертей, а скорее только увеличила, при чем в несколько раз. Теперь Хатаюри путешествовала не скрываясь, посещая при этом самые многолюдные города Европы. Следовательно и число раздражителей поприбавилось. Девушка выходила на устранение очередного подлеца, словно на работу. Причем на работу любимую и долгожданную. Таким способом восточная красавица тешила свое самолюбие, в то же время все сильнее распаляя внутри себя пламенную ненависть ко всему человечеству.

Если говорить в целом, Хатаюри была по жизни очень странной девушкой, с целым сонмом разноцветных тараканов в голове. Вот и окончание ее путешествия оказалось таким же странным, бессмысленно кровавым и... глупым! Цель, обойти всю Европу и найти себе новый дом, не была выполнена. Девушка невольно задержалась на французско-испанской границе. Хотя, почему невольно? Она вполне целенаправленно стремилась поучаствовать в очередном витке вялотекущего, межгосударственного конфликта, решив поработать по своему основному профилю. Девушка настойчиво предлагала важным людям с Испанской стороны свою помощь, но ни кто из слушателей не принял, странную, отвратительно изъясняющуюся на их языке, девушку в серьез. Тогда она, разозлившись, направилась на другую сторону баррикады и на вполне понятном английском озвучила то же предложения, но уже Французским командирам. Предложение от которого они не смогли отвертеться, так как эта ненормальная принесла на переговоры голову одного из "отказавшихся", в качестве веского аргумента подтверждающего ее намерения. После чего предложила, за довольно приемлемую плату, устранить и остальных. Прилагающийся к голове список "провинившихся" лиц очень понравился французским военачальникам и они согласились платить за их головы. Так Хатаюри получила отличный прибыток, за то что и без того собиралась сделать.

План ее был продуманным, но в то же время крайне самонадеянным. Хитрую бестию обставило не менее хитрое государство. Французское правительство, прознав про наглую наемницу, не пожелало оставлять эту опасную змею в пределах своей страны. По этому, после того как Хатаюри отправилась за очередной головой, в Испанию был направлен тайный курьер с посланием. В нем как раз и был тот самый пресловутый список с именами, а еще приметы наглой девчонки и настойчивая просьба о ее устранении.

Разведка Испании, принявшая вражеское послание, посчитала эту просьбу целесообразной. Непонятно откуда взявшаяся девчонка с выдающимися способностями, была неизвестной переменной в уже сложившемся раскладе дел. А все непонятное просто вынуждает, своим существованием, проявлять крайнюю осторожность. Вот только, как бы быстро не крутились шестеренки правительственного аппарата в военное время, к устранению Хатаюри они приступили слишком поздно. За три дня отсрочки, девушка успела убить еще одного человека из сильно сократившегося списка, ну а попытка ее поймать вновь окончилась ничем. Дорогой грим, перекраска волос, смена одежды — и вот она уже затерялась средь серой массы обычных обывателей.

И все бы для нее наверное закончилось хорошо, если бы она, окончательно не обнаглев от собственной безнаказанности, не решилась смертельно наказать полезшего к ней в трактире пьяного военного. Приметная восточная внешность, прозорливый солдатик, доложивший о нелепой смерти своего командира и вот Испанцы уже знают ее новой приметы, а на Хатаюри объявлена охота.

Полностью погрузившаяся в интересную работу девушка позабыла сменить жилье, понадеявшись на свою маскировку. И именно эта ошибка стала для нее роковой. Найти снятое ею жилье воякам удалось всего за несколько часов. После чего, не желающее недооценивать странную азиатку командование, отправляет за ней почти три десятка воинов под предводительством очень опытного командира. Из-за последнего она до самого конца не поняла что попала в окружение и лишь выйдя из комнаты и попав на прицел занявших весь этаж трактира солдат наконец-то узнала о засаде на себя. Из двух соседних комнат высыпали остальные бойцы, отсекая девушку от ее комнаты и запирая ее в коридоре.

Девушку не обучали сражению с превосходящим количеством врагов. Она была убийцей-одиночкой, для которой скрытность должна была стать самым важным и полезным умением. Наверное поэтому изучающий взор трех десятков пар глаз ее сильно обеспокоил и разозлил. Вот только она не стала дожидаться пока ее начнут связывать и вступила в бой, беря инициативу в свои руки... Ни кто и не ожидал, что обычная засада может превратиться в настоящую бойню. Солдаты готовились к схватке со слабой, но очень хитрой девчонкой. Ну откуда они могли знать, что у этой самой... "девчонки", за спиной более четырех сотен отнятых жизней. А еще они не знали о том, что она, руководствуясь вбитой еще в "школе" "Честью наемницы", была готова умереть в бою, но ни в коем случае не выдать врагам заказчика. Заказчика, что ее как раз и продал этому самому врагу. Но Хатаюри об этом ничего не знала, поэтому действовала не колеблясь.

Я сам, будучи одной из теней, видел как эта безумная баба кинулась вперед и в сторону сбивая прицелы арбалетчикам и заставляя их рефлекторно нажать на спусковые крючки. Почти все солдаты были "упакованы" в добротную броню, но без трагедии все же не обошлось. Арбалетные болты, в узком помещении, взвизгнули рикошетя о стены и практически не теряя начального ускорения прошили доспехи, словно трухлявые деревяшки. Вскрики раненных и грохот упавших людей, заполнили продолжительным эхом все пространство гостиницы. Сразу пятеро воинов вышло из строя, по разным причинам не имея возможности продолжать бой. По сути отряд в первые секунды "сражения" потерял почти шестую часть от первоначального количества, вот только ни кто не растерялся. Не попав в верткую девчонку, стрелки отбросили арбалеты за спину и сразу взялись за мечи. После чего кольцо засады тут же начало сжиматься.

Вот только и Хатаюри не собиралась бездействовать и просто наблюдать за приближением своей смерти. Воспользовавшись секундной заминкой противника она тут же выдернула два маленьких шелковых мешочка из-под манжетов рубашки и рванула зубами завязки на них. Собственная безопасность девушку в тот момент уже не волновала. Попавший в рот ядовитый парашек и разодранные, от резкого рывка, в кровь десна — просто мелочь для человека, твердо решившего красиво умереть в самое ближайшее время. Не останавливаясь ни на миг она бросила свои опасные снаряды в потолок по разные стороны от себя. Мириады белесых ядовитых пылинок мгновенно заполонили узкий гостиничный коридор.

Крик командира "Не дышать!", чей-то надсадный кашель, громкий лязг доспехов и вот уже этот бой превращается в беспорядочное побоище, в котором воины хотят лишь поскорее добить ядовитую тварь. Ближайший к Хатаюри "броненосец" бросается в атаку, решив поскорее разделаться с наглой девкой, но ловит забралом шлема склянку с какой-то кислотой и быстро теряет свой пыл. Еще один воин прыгает вперед, прикрываясь небольшим щитом, но ловит им не новую стекляшку с ядом, а длинную юбку, в которой неблагополучно запутывается и упав на пол, временно выходит из строя. Сбросив столь эффектно свое облачение, к разочарованию мужчин, она не стала менее одетой. Под пышной юбкой у Хатаюри были бриджи из плотной темной ткани.

Отвлеченные стройными ногами бойцы пропустили мимо своего взора бедренную перевязь с крохотными метательными ножиками-рыбками, которыми девушка тут же и воспользовалась. Стальные молнии мелькали в воздухе безошибочно выискивая менее защищенные цели во вторых и третьих рядах. Серьезного урона эти маленькие ножички нанести не могли, но вот ранить и задержать врагов, на пару лишних секунд, в ядовитой пылевой взвеси были вполне способны. Менее четырех секунд ушло у девушки на то, что бы отправить в полет девять хищных стальных "рыбок". В руке остался лишь один — последний снаряд с которым она и собиралась завершать этот безнадежный бой.

Два оставшихся тяжело бронированных война стали целями для ее последней, самоубийственной атаки. Вырвав из волос одинокую, длинную шпильку, удерживающую ее сложную прическу, она взяла ее прямым хватом, словно кинжал. Такой родной привычный по "школьному" обучению кинжал, которого в нужный момент, увы, не оказалось под рукой. Но Хатаюри ни особо разочаровалась по этому поводу. Она шла на смерть и уже было абсолютно безразлично, какое оружие в данный момент находится у нее в руке.

Поймав за хвост неуловимый нужный ей миг, она рванулась вперед. Последний кинжал бросила точно в забрало ближнего воина, затем ткнула спицей в лицо другого бойца и... получив сильный удар щитом отлетела назад, напарываясь спиной на чей-то меч. Острое лезвие пробило мышцы, рассекло кишечник и вышло из живота, пробивая девушку насквозь и разбрасывая по сторонам тяжелые грязно бурые капли крови. Вот только Хатаюри попросту не обратила на эту "досадную мелочь" внимания. Бурлящий в жилах адреналин и всепоглощающая ненависть ко всему человечеству просто вышибли из головы посторонние, мысли. В те последние мгновения жизни ее внимание было полностью сконцентрировано на цели. На громыхающем в бешенном ритме сердце стоящего ближе всех врага. Этим "концентратом" ненависти можно было взрезать стальные доспехи, словно обыкновенные жестянки. Что собственно Хатаюри и собиралась проделать.

Рука выстрелила словно сжатая до предела пружина, метя спицей в стальной нагрудник "броненосца". Тонкое оружие должно было сломаться, наткнувшись на эту защиту, но... у реальности на этот счет было иное мнение. Вспыхнувшая ядовито-зеленым сиянием спица прошла сквозь хваленую испанскую броню и не встретив ни малейшего сопротивления, пронзила сбившееся с ритма сердце и практически мгновенно разорвала нить жизни вражеского война. Еще не понявшая, что смогла совершить невозможное, Хатаюри зачем-то шагнула вперед, еще сильнее рассекая чужим мечом собственный кишечник и... исчезая из коридора таверны.

В следующее мгновение лишенный жизни воин рухнул на пол, громыхая тяжелыми доспехами, словно пустой металлической банкой и собирая на себе взгляды, ошарашенных невероятным зрелищем, товарищей по оружию. Когда же скрежет железа и долгое эхо наконец-то стихло, впавшие в продолжительный ступор испанские войны поняли что проиграли этот бой. Проиграли потомучто странная девчонка пропала едва ли не из их рук. А тела убитых ею и смертельно отравленных воинов предстояло вывозить из трактира до самого вечера.

ГЛАВА 13

— Сразу признаюсь — исчезновение этой злобной гадюки устроил я. Терять возможного помощника не было ни малейшего желания, поэтому пришлось действовать быстро, наплевав на "нежные" чувства тех вояк к Хатаюри. Хотя, после этого исчезновения, злобу на девчонку затаили не многие... так как выжил в той засаде лишь каждый четвертый. Порошковый яд сделал свое дело, в течение нескольких минут убив тех, кто не успел задержать дыхание. Да и саму Хатаюри он чуть не добил. Пришлось поспешить с ее излечением, ведь разрыв кишечника и стремительный некроз легких это не шутки. Мне даже в какой-то момент показалось, что не вытяну ее. Ведь дарованное мне "полное излечение" штука конечно мощная, но увы не всемогущая, так как требуется время, которого как раз могло и не хватить. К моему облегчению, все прошло успешно и она полностью исцелилась. Правда приводить в чувства эту бестию я сразу не стал. Решил сперва разобраться с накопившимися делами, а заодно подумать, что делать с этой, отмороженной наглухо девчонкой.

В конечном итоге решил с ней не церемониться. Просто поставил ее перед фактом "Либо работаешь на мироздание, либо отправляешься обратно, к злым испанским дяденькам". Только вот Хатаюри этого заявления ни сильно-то и испугалась. Фаталистка возведенная в абсолют — другой реакции от нее ждать было глупо. Хотя, выслушав условия работы и свои задачи, она резко передумала умирать. Ну а что? С такой, столь всеобъемлющей ненавистью к человеческому роду, служение мирозданию сталось для этой маньячки настоящим счастьем. Обрывать чужие жизни Хатаюри умела и очень любила это дело, поэтому предложение работы "по профилю" ей показалось очень заманчивым. А когда она узнала о задатке в виде бессмертия, она и вовсе пришла в полный восторг. Приняла все условия и не задавая никаких вопросов, потребовала поторопиться с ее посвящением ареалу. При этом в ней не было ни капли страха или сомнения в собственных силах. Она просто сделала то что должна и стала "Отравительницей". Бушующее ядовитое пламя на кончике ее шпильки подпитывающееся всеобъемлющей, всепоглощающей ненавистью к проклятым людишкам, просто испепелило все преграды.

Когда ее странное "оружие" разрезало первую нить жизни связывающую душу и тело, Хатаюри впала в настоящую истерику. Она хохотала словно ненормальная, искренне радуясь своим новым силам и возможностям. Девчонка была просто счастлива и считала удачей тот факт, что из многих миллионов людей живущих на земле эта интересная работенка досталась именно ей. К нынешнему времени эта сумасшедшая девчонка, как наверное ты заметил, немного поуспокоилась. Узнав что своими действиями она не отправляет людей "в гиену огненную", а по сути, дает им шанс на дальнейшее перерождение, ее восторги конечно поугасли. А когда я ей сказал, что население планеты ни чуть не уменьшается, а даже наоборот, с каждым годом лишь множится, она и вовсе впала в уныние, но работы своей не прекратила. Не имею ни малейшего понятия, какие мотивы движут ею сейчас. Хотя могу сказать с уверенностью, что это уже точно не ненависть. Скорее, что-то более похожее на азарт и профессиональный интерес. Хатаюри очень любопытны новые разработки тех самых "бесполезных людишек" в плане умерщвления себе подобных при помощи ядов и разнообразных отравляющих веществ. Особенно ее порадовали две мировые войны, а если быть точнее испытания газового и ядерного оружия. Она была несказанно рада увеличению потока "клиентов" с разнообразными химическими и радиоактивными отравлениями. А ученых создавших такое интересное оружие она великодушно вывела из ранга "бесполезных".

В последнее время война стала не таким уж и частым "развлечением", к неописуемому разочарованию Хатаюри и к моему искреннему облегчению и радости. Уже осточертело бродить по полям сражений и широкими взмахами своей косы "собирать урожай" из оголтелых идиотов решивших померяться размером своих... оружий.

Я куда больше люблю наблюдать за смертельными поединками один на один на мечах, нежели чем за бессмысленной свалкой больших армий, где куда большую роль играет удача война а не его умение и выучка. А с появлением огнестрельного оружия и тяжелой бронированной техники надобность в хороших клинках и вовсе отпала. Рамки людского мышления существенно сузились. Сузились до маленькой щелочки оружейного прицела. Не нравятся мне современные войны. Мало благородства в уничтожении врага путем банального сброса на его голову ядерного "аргумента". Остается надеяться и уповать на то, что очередная мировая заварушка начнется очень не скоро. Остается надеяться... — окончил на грустной ноте свой рассказ Тень, после чего, уже вполне привычно, погрузился в свои мрачные раздумья. Я же, слегка отвлекшийся на какие-то свои, не особо важные мысли, пропустил тот момент, когда Небожитель плавно перевел тему повествования в совершенно иное русло. Начав рассказывать о жизни, а затем и "не жизни" своей странной подопечной, он как-то незаметно свел все к банальному нытью на свое, крайне нелегкое, существование. Подобному "умению" Тени оканчивать даже самую эпичную историю жалобами на несовершенство бытия и негодное нынешнее поколение, можно было поаплодировать. Что я собственно и сделал. Медленные, переполненные иронией и издевкой, громкие хлопки отвлекли старика-нытика от блужданий по мрачным лабиринтам мысли.

— Ты превзошел самого себя! — мое, переполненное наигранным восторгом восклицание заставило небожителя насторожиться в ожидании возможного подвоха, без которого и впрямь не обошлось — Истории о нелегкой судьбе твоих подопечных с каждым разом становятся все длиннее и детальнее. Я как-то уже побаиваюсь того что будет дальше. Может рассказывая о своем следующем ученике ты начнешь уже не с самого рождения, а с еще более раннего периода. Нууу... Например, расскажешь мне о нескольких предыдущих реинкорнациях и о том, как они повлияли на его общее развитие как личности. А в конце, к моему величайшему восторгу, сдобришь эту многочасовую солянку очередной порцией причитаний о жестокости и несправедливости мироздания — источаемый мною яд слов казался почти материальным. Душке Хатаюри очень бы понравился рецептик этой отравы, но я все же решил сохранить его в секрете и продолжил буравить Тень слегка раздраженным и в большей степени издевательским взором.

— Послушать истории старого человека бывает порой очень полезно и поучительно. Особенно для юных несмышленышей вроде тебя. Хотя, что я тут распинаюсь без толку. Скоро, лет так через триста-четыреста ты повзрослеешь и уже мне придется выслушивать твое нудное брюзжания по поводу и без. Еще не много осталось ждать те времена, когда ты наконец подрастеряешь свой юношеский гонор и лишнюю дурь. А пока... придется терпеть! — выполнил ответный выпад Небожитель, незаметно переводя общий результат нашей словесной дуэли в свою пользу. Претендовать на лидерство в этом поединке и тратить время в продолжительной и абсолютно бессмысленной перепалке у меня не было ни малейшего желания. Поэтому, своим затянувшимся молчанием, я признал поражение. Тень, так и не дождавшись хоть какой-то реакции с моей стороны, тоже благоразумно отказался от дальнейшего развития этой неприятной темы и решил перейти к более насущным вопросам.

— Можешь сколько угодно ныть и жаловаться на мою излишнюю многословность, но я все равно не изменюсь. И тебе придется выслушать как минимум еще одну историю. Наконец-то пришла пора приступить к практическим занятиям. Тянуть и дальше с этим нет больше смысла, так что будь готов пустить свою бесполезную зубочистку в дело. Я уже подобрал один подходящий вариант из имеющихся на данный момент реального времени. Выбор был не так уж и сложен. Слишком много факторов нужно было учесть, от чего отсев получился чересчур строгим — видимо увидев непонимание на моем, якобы невозмутимом, лице, Тень изобразил страдальческий вздох и все-таки взялся за объяснения.

— В данную секунду появления моего или моих подопечных, ждет не так уж и мало неприкаянных душ. Вот только лезть в чужую вотчину с более узкоспециализированными ареалами я не могу. По какой-то причине мироздание отрезает чужих "клиентов" от моих длинных рук. Поэтому дела подопечных — это только их дела. А вот мои, порой становятся общей головной болью. У них при пересечении зоны влияния моего ареала, включаются совершенно иные, понятные лишь одному мирозданию алгоритмы распределения. Разбираться в которых у меня нет ни малейшего желания. Да и не так уж и сильно это кому-то и нужно — не став вдаваться в излишние разглагольствования, Тень отмахнулся от собственных мыслей и перешел к следующему критерию подбора практического занятия для меня хорошего.

— Второй фактор, как это не странно, языковой. Банальная мелочь, отсеявшая девяноста процентов всех вариантов выбора. Если честно, в подобном отсеве не было никакого смысла. Все равно ты не услышишь за время практики ни одного слова, так как время будет попросту остановлено. Вот только мне все равно показалось, что свою первую пробную попытку тебе будет приятнее провести в родной стране, где все более или менее понятно и привычно. По той же причине я провел и религиозный отсев. Водить, несмышленыша вроде тебя, по кладбищам иных конфессий мне показалось не совсем целесообразным занятием. Ни что не должно отвлекать от цели. Это, на мой взгляд, очень важно — поднял указательный палец Тень, таким образом подчеркивая всю важность прозвучавших слов. Хотя, я и без этого слушал его пояснения предельно внимательно, при этом мысленно настраиваясь на первый свой "выход в поле" на новой должности. Конечно же небольшой мандраж и страх потерпеть неудачу присутствовал, но беспокойство за судьбу Хикари было куда сильнее и попросту вышибало из моей уставшей головы подобные пораженческие мыслишки.

— Ну и последним критерием отсева стал "твой" ареал — продолжал давать свои, явно затянувшиеся, пояснения небожитель. — Дождь, в мировом масштабе, явление далеко не редкое, но с учетом предыдущих условий вариантов остается не так уж и много. Если быть точным, их всего два — услышав эту цифру, я даже присвистнул.

— Не густо! — растерянно протянул, при этом теряя не малую долю своей решимости.

— А больше и не нужно — безапелляционно объявил Небожитель. Должно хватить и одной попытки. Я буду все время рядом, тенью наблюдать за твоими действиями и если что-то пойдет не так, обязательно постараюсь помочь, по мере возможности. Только вот особо на меня не надейся, по мелочам отвлекаться и подтирать тебе сопли, я не намерен. Не обессудь! — он развел руками, словно бы извиняясь за свои резкие, но в то же время вполне справедливые слова.

— И какой же вариант из двух имеющихся ты выбрал? — поспешил перевести тему я, только вот получилось это не очень удачно.

— Ты что и впрямь хочешь выслушать мои объяснения по данному вопросу? — насмешливо поинтересовался Небожитель, разглядывая мое сморщившееся, словно от зубной боли, лицо.

— Нет. Обойдусь — с трудом выдавил из себя я отказ от сомнительной чести, выслушать еще одну лекцию этого бессмертного болтуна.

— Правильное решение! — протянул он с явным удовлетворением и так и ни куда не девшейся насмешкой — Тем более учитывая то, что я не стал ломать себе голову и выбрал сразу оба варианта — Тень, окончив свои объяснения, поднялся на ноги и вскинул руку, не позволяя мне озвучить появившиеся вопросы. Так мне и пришлось, будучи заинтригованным его уточнением, тоже пришлось вставать вслед за ним.

— На этом болтовня заканчивается и начинается дело — безапелляционно заявил он выставляя перед собой на мое обозрение, затянутую в кожаную перчатку, ладонь. Я не сразу понял, что этим он хотел мне сказать, но через пару секунд, мой неторопливый мозг все же отметил одно несоответствие. На кончиках пальцев небожителя виднелись небольшие серые вкрапления, в которых, хорошенько присмотревшись, я не без труда смог распознать старые добрые шарики воспоминаний, которыми этот изверг так и норовил засветить мне в лоб. Правда теперь их размер был просто крохотным, в сотни раз меньше тех "туманных апельсинчиков".

— А почему такие маленькие? — спустя примерно полминуты, озвучил я причину свое недоумения, после чего выжидательно посмотрел на своего собеседника.

— Ну наконец-то заметил, не прошло и века — нарочито ворчливо проговорил этот гад, суя свою растопыренную пятерню мне прямо под нос.

— А что, нормально объяснять не можешь или так и будешь строить из себя клоуна? — раздраженно прошипел я, отталкивая в сторону назойливую конечность. Явно разочарованный моей реакцией, небожитель убрал руку, после чего не менее раздраженно огрызнулся в ответ.

— А мог бы и сам догадаться. Не так уж и сложно было это сделать — заявил он после чего, наконец-то успокоившись, приступил к нормальным пояснениям — Это... — тень выставил указательный палец с крохотным шариком на кончике — ...частичка моих воспоминаний. Не пласт памяти, обрезанный для большей компактности, как это было ранее. В подобные крохотный носитель ни чего особо крупного поместить попросту невозможно, лишь краткие образы, вырванные из общего потока памяти. Если говорить максимально примитивно... То на эту мелкую "флешку" помещаются лишь фотографии или небольшое количество коротких видео файлов — словно малому ребенку растолковывал мне Жнец.

— Перед тем как вести тебя "в поле" на практику, необходимо кратко описать цель, для чего как раз и будут нужны эти маленькие шарики воспоминаний. Они моментально усвоятся в твоем пока еще человеческом мозге, не вызывая какого-либо дискомфорта или боли. Ни чего важного там не будет. Лишь несколько кадров из жизни и причина смерти. После того как ты их просмотришь, я добавлю несколько слов от себя, внося ясность в ситуацию в целом. И только после этого мы отправимся к месту проведения "практических занятий" — вполне доходчиво и непривычно коротко разъяснил порядок наших будущих действий небожитель, вновь выставляя свою пятерню перед собой.

— Ну что, готов ловить фотки? — ехидно поинтересовался он, беспорядочно шевеля пальцами.

"— Обычно он не спрашивает разрешения и швыряет в меня эти шарики в самый неожиданный момент" — настороженно подумал я, но все же кивнул, давая согласие.

— Вот и отлично! — преувеличенно радостно воскликнул он, а затем попросту исчез из моего поля зрения.

"— А! Ну вот теперь это похоже на привычное поведение Тени!" — мысленно отметил я, без особого удивления принимая легкий тычок указательного пальца Смерти в область затылка.

* * *

Тень все-таки меня не обманул. Ни каких неприятных ощущений после его прикосновения я не почувствовал. Да и изменений особых я тоже не заметил. Словно бы и не было той самой серой "флешки" которую Небожитель поместил в мой мозг мгновением ранее.

— Расслабься. У тебя сейчас такое лицо, словно ты пытаешься вспомнить собственное детство, причем от момента самого рождения. Что? Заблудился в узких улочках своих извилин? — попытался пошутить Тень, вновь появляясь передо мной, но наткнувшись на неласковый взгляд, осекся и сразу перешел к объяснениям.

— На этот раз я решил не просто показать тебе частицу моей памяти, а сделать ее частью тебя. Частью уже испытанной и позабытой тобой памяти. Я хотел, чтобы эти образы остались с тобой навсегда. И даже если у тебя все же не получится пройти испытание, ты сможешь вновь взглянуть на них в любой момент — в целом понятные, но в тоже время какие-то странные пояснения. Я хотел спросить у Тени "— Зачем?", но я все же сдержался, поняв что это очередная бессмысленная прихоть небожителя и этих самых пресловутых причин попросту не существует. Поэтому мысленно махнул рукой на все причуды Смерти и задал совершенно иной вопрос.

— Ну и как же я смогу вспомнить то что было мною забыто? На мой взгляд, это просто невозможно — усталость, огромной своею тяжестью, вынуждала меня прогнуться и отбросить все посторонние мысли.

— Да, ты прав. Обычный человек на подобное точно не способен. Но вот с моей помощью... Одно прикосновение, слабое усилие моей воли и череда чужих воспоминаний тут же начнет мельтешить в твоей голове, становясь частью тебя. И забыть их ты уже не сможешь никогда — видимо моя усталость оказалась заразной. Наша долгая беседа и Тени уже поднадоела. Закончив свои вялые объяснения, он без лишних слов протянул мне свою ладонь, словно для рукопожатия. Я увидев этот жест не колебался и не раздумывал, просто крепко сжал руку, словно желая услышать хруст костяшек, несуществующих под кожей перчаток, пальцев.

— Ну... поехали — объявил небожитель, начиная новую повесть о чьей-то грустной судьбе. А иного, увы, не дано. Ведь смерть всегда становится причиной чьей-то грусти. Грусти и скорби!

* * *

В голове моей неожиданно возник образ. Это не было и просто не могло быть фотографией. Даже самый мощный фотоаппарат был попросту неспособен передать той гаммы... красок, ощущений, запахов и еще каких-то трудноописуемых деталей, которые может добавить в образ лишь личное присутствие во время запечатления данного момента бытия. Прохладный весенний ветер, в тщетной попытке пытающийся приостановить неминуемую поступь знойного лета, слабо теребит кроны невысоких деревьев. Солнечные блики застыли, найдя свое пристанище в широких окнах частных домов. Вдали виднеется пепельно-серый статный кот, который видимо забыв о своих немалых годах и сытной кормежке, словно маленький несмышленыш ведет охоту на слишком ловкого кузнечика. А вот забор заброшенного дома, давно проигравший неравную схватку с всепроникающим малиновым кустом, возле которого как раз и стояли главные герои данной композиции. Их было двое. Мальчишка и девчонка. Обоим на вид лет по тринадцать, не более. Худенькая курносая красавица, изливая свою неуемную энергию молодости, тянула своего спутника в сторону малинника с явным намерением показать тому что-то "невероятно интересное". А парень особо и не сопротивлялся, позволяя себя вести и с улыбкой наблюдая за ее милой суетой.

— Приятная глазу картина. Идиллия — голос Тени звучал прямо у меня в голове, минуя бесполезные в данный момент, органы слуха. Видимо он наконец-то решил вставить свои комментарии по первому слайду. Я не стал задавать уточняющих вопросов полностью положившись на его красноречие и опыт — Детишки. Парень — это Егор. Ему несколько недель назад исполнилось четырнадцать. Ну а эту энергичную особу зовут Настей и она на полгода младше своего спутника. Молодая парочка на которую обрушилось нежданное счастье первой любви. Неведомое ранее чувство, раскрасившее окружающий мир в новые, доселе неведомые краски. Они наслаждаются каждым мгновением проведенным вместе и кажется что счастье это будет длиться вечно. Увы, но подобных "моментов" у них оставалось не так уж и много — Тень замолчал терпеливо давая мне возможность переварить услышанное и задать свои вопросы, если конечно таковые имелись. Только вот и на этот раз я остался безмолвен и не стал вмешиваться в мерное повествование небожителя. Тот же, не встретив проявления любопытства с моей стороны, воспринял это как предложение продолжить свой рассказ.

— Как говорится "— Ни что не предвещало". Приближалось лето, а вместе с ним окончание школьной суеты и начало долгих каникул. А для Егора и Насте три летних месяца были возможностью проводить еще больше времени друг с другом. Они в предвкушении этого затяжного счастья, считают оставшиеся минуты. И... Второй кадр! — громко воскликнул Тень видимо представляя себя в роли ведущего, какого-нибудь крайне пафосного шоу. Повинуясь его приказу картина окружающего меня мира изменилась. Правда разительными эти перемены ни как нельзя было назвать. Все тот же антураж, все те же действующие лица, все тот же погожий весенний день, разница была лишь во времени. Между двумя разными моментами был интервал всего в несколько минут, но и его хватило что бы понять, что же Настя так стремилась показать своему спутнику.

Когда в поле видимости попало гнездо с пятеркой птенцов малиновки, эта фотография стала еще более умилительной. Девочка лучится радостью, а ее неудержимая энергия так и норовит выплеснуться на всех окружающих. Парень тоже проявляет интерес к столь нечастому зрелищу, с любопытством рассматривая испуганно пищащих птенчиков. И лишь владелица данного гнезда, мечущаяся в беспокойстве за своих деток малиновка, не вписывается в эту идиллическую картину. Вот только на ее потуги ни кто не обращал внимания. Молодой парочке было попросту не до нее. Им было чем заняться... К примеру вот этим.

Кадр сменился. Все тот же куст малины расположился на переднем плане. Взбудораженная вторжением пташка немного поуспокоилась. Парочка отвлеклась от созерцания ее птенцов и сейчас делает кое-что более интересное.

— Оооо, как это миииило — с непонятной иронией протянул Небожитель — Первые робкие поцелуйчики. Такие неуклюжие, но в то же время переполненные страстью, нежностью и.. — Тень явно хотел ввернуть в свое повествование какую-то шутку, но все же сдержал этот порыв и вернулся к своей прерванной речи — В общем, детишки времени зря не теряют и неизвестно куда могли зайти их отношения за время долгого летнего отдыха. Сейчас об этом можно лишь гадать, так как эти самые каникулы для них даже и не начались. Несчастье случилось ночью, пятью днями позже этих событий — тихий щелчок и вот уже изображение милующейся парочки сменилось, предоставив на мое обозрение абсолютно новый образ. Хотя, если хорошенько приглядеться в кадре можно было узнать все ту же улочку. Только она на этот раз была подана в совершенно ином ракурсе. Да и время суток сменилось довольно кардинально. На пастораль, раскрашенного всеми цветами зеленого, частного сектора опустилась ночь. Тусклый свет убывающей луны не в силах был разогнать окутавшей улицу темноты и лишь редкие фонари были ей помощниками.

— Видимо дня влюбленным в тот день показалось мало и они решили задержать момент расставания, отхватив довольно приличный кусок у ночи. Странная это штука — любовь. У некоторых это чувство просто начисто выбивает из головы возможность складно мыслить и разрушает ранее непреодолимые пределы и границы. Вот и эти двое, совершенно позабыли обо всем и обо времени в том числе, наслаждаясь мерной прогулкой и чувством близости с невероятно дорогим человеком. Рука об руку они двигались в неизвестность, даже не представляя что может их ждать на конце этого пути.

— Кадр пять! — воскликнул небожитель и на этот раз в его голосе не было ни капли веселья. Лишь неизбывная грусть и бесконечная усталость.

Ночная тьма отлично скрывала парочку от возможных любопытных взглядов. Достигнув очередного, неосвещаемого фонарями участка они вновь слились в затяжном жарком поцелуе. Руки Егора притянули хрупкую девичью фигурку. Он с силой прижимал ее к себе, словно бы не желая потерять ни капельки тепла источаемого ее взбудораженным юным телом. Да и она, обняв парня и повиснув практически всем весом на его шее, явно не желала обрывать, этот пропитанный нежностью, долгий поцелуй. Они были полностью поглощены друг другом и окружающий мир, в те секунды, был им абсолютно безразличен. И видимо именно поэтому мимо их внимания прошло одно, вполне обыденное, событие. Когда поцелуй преодолел все разумные рамки продолжительности, а заодно и приличия, на улицу по которой прогуливалась парочка, на довольно приличной скорости выскочила машина.

На этот раз Тень не объявил смены кадра. Все случилось словно бы само собой, но все равно это изменение вполне органично вписалось в общую картину его повествования. — Грохочущая старенькая "Волга" неслась по неровной, не знавшей асфальта дороге все набирая и набирая ход. На подобную звуковую атаку, разорвавшую тишину ночи, трудно было не обратить внимания, но милующейся парочке это увы удалось.

Дальше образы начали мелькать один за другим, восстанавливая точную хронологию тех трагических минут. Небожитель, явно управляющий этим "Слайд-шоу", ловко вплетал свои пояснения в стройное, но в то же время набирающее скорость, повествование.

Широкий силуэт черной машины из-за покадрового отображения двигался рывками, но даже так было ясно что скорость у нее довольно приличная. Явно отжившее свою эру транспортное средство, показывало для своего возраста довольно приличные результаты. Хотя, время отыгралось и на этом "динозавре" советского автопрома. Передние фары были начисто выбиты, видимо в следствии какой-то давней аварии и лишь маленькая слабенькая лампочка, имитирующая ближний свет, продолжала тускло освещать "носовую" часть монстра окраинных дорог, без особой пользы поглощая невеликие ресурсы старенького аккумулятора.

— Случайности. Когда их количество переваливает за критическую отметку, стоит ожидать чего-то более страшного. И тогда случайность, в умах людей, резко меняет свой статус, приобретая крайне неприятную приставку "роковая". Хотя в случае с водителем Волги это все же можно было назвать беспросветной глупостью, которую даже его малый возраст не мог оправдать. Парнишка лет шестнадцати взял машину у своего деда, якобы для обучения вождению, а в реальности желая просто покататься и выжать из этой развалюхи максимум возможной скорости. Не желая попасться в руки ДПС он решил провести тест-драйв ночью на окраине города, там где полицейских ни когда и не бывает. Вот только об отсутствие освещения юный любитель скорости не подумал, но и унывать по этому поводу не стал, решив что света редких уличных фонарей ему, для ночной поездки, вполне хватит.

Чувствуя себя королем дороги, распугивая ночную живность, он мчал вперед, совершенно позабыв про бесполезную педаль тормоза. Молодая парочка слишком поздно обратила свое, затуманенное любовной эйфорией, внимание на приближающуюся опасность. Они могли лишь стоять, безмолвно наблюдая за приближением своей неминуемой смерти. Пришедший в себя первым Егор попытался хоть что-то предпринять, но увы не успел. Широкий капот черной Волги мощью и скоростью своей снес легкие детские тела, отрывая их от земли и нещадно ломая. Так и не разжавшие своих крепких объятий они вместе полетели в сторону, в заросший весенней сорной травой кювет.

Следующие образы показывали как Волгу, получившую довольно мощный удар слегка повело в сторону. Вот только подобная мелочь не смогла остановить ее движения. Толи от испуга перепутав педали, толи вполне осознанно, "любитель скорости" нажал на газ, вынуждая норовящую заглохнуть колымагу, продолжить движение. Вильнув длинным задом, Волга все же выровнялась, вновь начиная наращивать ход. Машина ревя двигателем и скрипя покореженным металлом удалялась от места столкновения. Удалялась, оставляя позади две стремительно угасающие жизни.

В последний раз показав далекий свет задних габаритов, скрывающейся за одним из поворотов Волги, кадр в очередной раз сменился и Тень решил поведать мне о печальной судьбе влюбленной парочки.

— Единственное, что успел сделать Егор перед ударом, это шагнуть вперед в попытке отгородить от опасности свою подругу. Благородный поступок... принесший парню моментальную и практически безболезненную смерть. С переломанным в нескольких местах позвоночником он отправился в полет, безвольными руками тяня за собой легкое девичье тело. Лишь после, крайне неласкового, соприкосновения с землей их объятья наконец-то распались. Невероятным образом выжившая после удара Настя пролетела немного дальше своего спутника, остановив свое падение лишь еще одним столкновением, но на этот раз уже с каким-то мелким пеньком. Ее повреждения были не столь фатальными как у Егора, но для молодой девчонки и этого было много. У бедняжки от удара об машину треснули тазовая и бедренная кости. В полете несколько вышедших из суставов пальцев как раз и вынудили ее расцепить крепкие объятия. Это были довольно серьезные повреждения, но немилосердное сознание так и не пожелало расставаться со своей хозяйкой.

— Приземление тоже обошлось не без потерь. Маленький но очень острый камешек разодрал кожу плеча легонько, но очень чувствительно чиркнув по мышце. А в довершении Настя ударилась затылком о тот самый пенек проломив тонкие кости черепа. Вот только и это чудовищное потрясение не смогло выбить из девчонки дух. Толи из-за повреждения мозга, толи из-за сильнейшего шока, Настя лишилась возможности чувствовать боль. Травма головы по сути была несовместимой с жизнью, но у Насти все же еще оставалось несколько минут. Несколько коротких, но в то же время невероятно длинных минут, которые она потратила на то чтобы подползти к Егору. Даже я, будучи бессмертным, многое повидавшим существо, был просто потрясен при виде того как она ползет к своему любимому. Всего два метра, но с ее состоянием эта дистанция оказалась попросту непреодолимой. Поврежденная нога волочилась, изредка подергиваясь, словно бы пытаясь оттолкнуть ставшее невероятно тяжелым тело от земли. Оставшиеся целыми пальцы скребли землю в стремлении продвинуться еще хотя бы на несколько сантиметров вперед. Только вот, как бы она не старалась, этот предсмертный порыв просто был обречен окончиться неудачей. Преодолев менее половины дистанции Анастасия погибла от перенапряжения и совокупности уже имеющихся травм — образ изломанного тела Егора и тянущейся к нему в предсмертном порыве Насти застыл перед моим взором, словно выжженный на сетчатке глаза. "Слайд шоу" уже давно закончилось и я вновь стоял на привычном каменном плато, но данная картина ни как не желала уходить из моей памяти.

Тень терпеливо молчал, явно не собираясь помогать мне искать выход из лабиринта собственных мыслей. Хотя, я и сам не особо стремился оттуда выбираться, раз за разом прокручивая в голове ужасные кадры аварии. Раз за разом глядя на отлетающие в стороны из-за невероятно мощного удара детские тела. Раз за разом глядя на то как Настя тянет изломанные пальцы к бездыханному телу Егора. Раз за разом, раз за разом...

— Грустно! Грустно и... несправедливо — раздался хрипловатый, незнакомый голос где-то очень близко. Я попытался оглядеться, но уже через пол десятка секунд понял, что в этом нет ни малейшей необходимости — Несправедливо и очень грустно — вновь послышался странный шепот и на этот раз я все же узнал тот знакомый и в тоже время абсолютно чужой осипший голос. Свой собственный голос! Оказалось что это мои губы шевелятся, беспрестанно выводя одну и ту же фразу — Несправедливо. Несправедливо и очень грустно — я попытался остановиться, но это оказалось не так уж и просто. Хриплый шепот перестал разбавлять тишину горного плато, но эти слова все равно продолжали греметь в моей уставшей голове.

"— Несспраавеедлииво!" — шорох мыслей будоражил разум, мешая складно мыслить. Я поднял взгляд что бы посмотреть на стоящего неподалеку небожителя. Мое, мягко говоря, странное состояние смущало, по этому очень хотелось чтобы этого ни кто не видел. Вот только взглянув на Тень, я несказанно удивился. Тот, проявляя крайне нехарактерную для него тактичность, повернулся ко мне спиной, делая вид что увлечен каким-то, крайне интересным зрелищем. Удивление незаметно и в то же время стремительно вытиснило все переживания на второй план и теперь я, с непониманием и растерянностью пристально всматривался в затылок Жнеца, из-за чего мне даже не сразу удалось обратить внимание на новые слова Тени.

— Согласен, несправедливо. Когда я наблюдал за данной трагичной сценой, то в какой-то момент подумал также. И не удержавшись, все же решил слегка вмешаться. Я не бесчувственное чудовище. Малая толика человечности во мне все же осталась. Поэтому, можешь возрадоваться, одну несправедливость я все же исправил. Ни чего кардинального и сверхъестественного. Ведь за что-то большее мироздание даже мне, такому всему мудрому и долгоживущему, сделает "атата" — я, слегка заинтригованный началом его откровений, терпеливо ожидал продолжения — Как уже говорил, ни чего серьезного сделать я там не мог, да и не собирался, по чести говоря. Когда все произошло и Настя окончательно испустила дух, я переместился к месту трагедии, желая без особых церемоний отправить две детские души на очередной круг перерождения. Вполне привычное и понятное дело, но почему-то именно их судьба тронула мое, канувшее в неизвестности прошлой жизни, сердце. Мне нравятся сильные духом люди, а Настя, до самой последней секунды двигающаяся к своей недостижимой цели, была именно таковой. Поэтому я решил позволить им еще немного побыть друг с другом, перед тем как души их рассеятся в информационных потоках планеты. Ну а заодно немного подсобил упорной девчонке. Просто взял и слегка передвинул ее тело вперед, так что бы она смогла коснуться своими пальцами руки Егора. Приблизил ее к своей цели и помог воссоединиться двум любящим, но увы, остановившим свой мерный бег сердцам — Тень наконец-то окончив свою, излишне патетичную на мой взгляд речь, умолк давая время осмыслить услышанное. Хотя, раздумывать тут, если честно, было не над чем. Конечно же Тень совершил очень хорошее дело и как говорится, мое ему уважение. Вот только, что он собирается делать со всей этой ситуацией дальше? Я решительно разорвал пелену тишины, что норовила накрыть собою высокое горное плато и задал ему этот вопрос.

— Что буду делать, спрашиваешь? Если так подумать... — Тень изобразил короткую пантомиму по видимому означающую напряженную работу мыслей, после чего перестав чесать "капюшон" по простецки пожал плечами и ответил — А ни чего! Теперь дальнейшая судьба этих подростков находится в твоих руках. Не зря же я показывал предысторию. Или ты из-за своих бурных переживаний совсем позабыл про практическое занятие? — с легкой издевкой в голосе поинтересовался Жнец и самым паршивым в этом было то что он оказался прав. Из-за "Слайд-шоу" и болтовни небожителя, из моей дырявой головы совершенно вылетели мысли о своей скорой практике.

— Но их же двое. Кого конкретно из этой парочки нужно будет отправить на встречу с мирозданием именно мне? — сделал попытку выкрутиться из щекотливой ситуации я, но увы лишь сильнее увяз в паутине слов.

— А что, твоя деревяшка на столько коротка, что не сможет дотянутся разом до обоих находящихся по соседству могил? Хотя... Думается мне, что тебе и четырех ударов не хватит чтобы разрубить тоненькие ниточки их жизней... по тому что по ним нужно еще и попасть! — тут же воспользовался моею оплошностью небожитель, после чего разразился громким глумливым смехом. Было очень неприятно, но я не стал этого показывать, лишь упрямо продолжив гнуть свою линию.

— Хватит ржать и объясни нормально! — гаркнул на этого весельчака в стремлении вернуть его в прежнее, конструктивное русло. По счастью, долго веселиться он не стал и практически сразу после моего окрика вновь натянул на себя безразлично покровительственную маску.

— Ну что тебе непонятно? — с наигранно усталым вздохом спросил он, после чего не дав вставить и слова сам ответил на свой же вопрос — Наверное хочешь узнать почему целью практики стали сразу же двое и по какой причине их решили похоронить рядом друг с другом? — убежденным тоном не предполагающим возражений озвучил "мои" вопросы Тень, после чего сам же начал на них отвечать.

— Причиной двойной практики можешь считать мою банальную прихоть. Ты сам решил сократить обучение и поскорее преступить к посвящению, так что не обессудь. Из-за того что количество практических занятий уменьшилось до одного, мне придется брать качеством. То есть, я просто увеличил его сложность. Так что терпи солдат. Терпи и поскорее привыкай к своему новому месту "службы" — Тень коротко хохотнул, но на этот раз без особого энтузиазма, скорее для проформы, после чего, явно не собираясь ждать от меня хоть какой-либо реакции, перешел к следующему вопросу.

— Ну а решение похоронить Егора и Настю вместе приняли уже их родители. Не особо разбирался в их мотивах, но скорее всего они решились так поступить после того как узнали что тело Насти было перенесено, но вот следов сделавшего это человека эксперты найти так и не смогли. Десятки людей ломали голову над этим странным феноменом, в стремлении найти ему логическое объяснение. Вот только ничего у них не вышло, из-за чего отчеты о происшествии пришлось слегка фальсифицировать, а в народе пустить слух о великой любви и о ее невероятной силе притяжения. Якобы Настя, в предсмертном своем желании, всем сердцем стремилась воссоединиться с Егором. И это желание было настолько велико, что даже пространство вокруг девочки не смогло сопротивляться этой неистовой силе и ее перенесло прямиком в его "объятия". Подобная версия понравилась многим, и по этому люди предпочли обманываться, чем взглянуть в глаза неизвестности. Резонанс этот странный случай получил не малый и сотни людей тогда искали ответы, которых попросту и не существовало. Современные Ромео и Джульетта — жертвы истинной любви. Такая вот прекрасная сказочка, предназначенная для падких на интересные слухи обывателей.

Родственникам и друзьям было куда хуже. Ни кто из них не желал выслушивать всякие мистические бредни. Они жаждали справедливости, из-за чего лихача на злополучной волге полиции не без труда удалось уберечь от справедливого гнева двух семей, грозящего перерасти в банальный самосуд. Один глупый ребенок принес столько горя на маленькую окраинную улицу. Найден он был практически мгновенно, по горячим следам, к полудню следующего дня. Возмущенных родителей, явно пожелавших взять штурмом отделение полиции, не без труда удалось утихомирить. Понимание того, что до виновника им не добраться, принесло за собой смирение и еще большую боль. Одно горе объединило две семьи, одна потеря заставила думать их в унисон. И именно тогда к ним пришла эта идея — похоронить своих любимых чат в соседних могилах. Видимо они не хотели разрывать столь крепкую связь, что сформировалась между Егором и Настей незадолго до гибели. И именно тогда, под влиянием эмоций они решились на это — Тень оборвал свою высокопарную речь и явно собирался перейти к какой-то иной теме, но я не дал ему этого сделать, высказав свои, вполне логичные, сомнения.

— По-моему, называя решение похоронить детей вместе прихотью, ты лукавил. Если подумать — то это произошло именно из-за твоего вмешательства. Поэтому...

— Слова! Слова! Все это лишь пустые слова! — нахально перебил меня небожитель, отмахиваясь от моих возражений, словно от назойливых насекомых — Лучше признайся, что боишься практики и своими пререканиями просто тянешь время — обрушил на меня свое нелепое до абсурда обвинение Тень. Я даже потерял дар речи от подобного нахальства. Стоял на месте глупо хватая ртом воздух и подыскивая слова для достойного ответа этому наглецу. Вот только, увы, так ничего и не успел придумать.

— Хватит болтать! Пришло время и поработать — заявил невероятно серьезным и в какой-то степени даже зловещим голосом Жнец. Сбитый с толку, я не сразу понял что происходит, но когда до мозга дошел смысл сказанных слов, то стало уже поздно. Он уже начал действовать. Кожаная перчатка накрыла мой, готовый выпалить очередной бессмысленный вопрос рот, а затем... ТЬМА! Тьма окутала нас непроглядной пеленой, лишив даже намека на возможность ориентации в пространстве.

— Лучше не дергайся, все равно бесполезно — вновь раздался из неоткуда слегка искаженный голос Тени, изгоняя из моей души, казавшуюся неизбежной панику — О! А вот и наша станция! Пора выходить — спустя пару мгновений заявил он, но мне от его странных и в какой-то степени глупых шуточек, ничуть не полегчало. Скорее даже наоборот. Страх. Тщательно скрываемый даже от самого себя страх ледяными шальными пальцами пробежал по моей трепещущей душе.

И вот моя практика наконец-то началась.

ГЛАВА 14

Чернильные облака без единого просвета, скорбной массой зависли над головой. Взор скользит по небу выискивая "край непогоды", но увы без малейшего результата. Хмарь скрывалась за горизонтом, охватывая мрачным покрывалом весь окружающий меня мир. По началу я даже подумал, что Тень в очередной раз подшутил надо мной, решив напугать мнимым перемещением, но стоило лишь опустить свой взор и наконец-то осмотреться поосновательнее, стало сразу же ясно, что горное плато все таки осталось позади.

— А ни сразу и отличишь — задумчиво сказал я вновь бросив короткий взгляд в небо.

— Тут тучи гораздо выше... Хотя, ты все же прав. Очень похоже — тут же раздался встречный комментарий Тени из-за спины. Оборачиваться не стал, отчего-то точно зная, что его там не увижу. Поэтому я просто задал вопрос, надеясь на то, что этот поеденный молью вечности болтун соизволит на него ответить.

— Ну и что дальше делать? Как не трудно догадаться, мы переместились к месту практики, только вот похоронной процессии почему-то нигде не видно — медленно и в то же время задумчиво высказал я свои мнения, одновременно осматривая окружающее меня, мрачное из-за непогоды, безлюдное кладбище. Только вот небожитель ни сразу соизволил ответить, видимо то же занятый созерцанием местных "красот".

-Ты пока что еще являешься человеком и ограничен глупыми рамками своего хрупкого тела, поэтому я решил не лихачить и перенес тебя к месту практики, но на некотором расстоянии от основного скопления людей. Это было нужно лишь для того что бы избежать ненужных столкновений. Ничего бы конечно из-за этого не случилось, но лишний раз рисковать и плодить ненужные слухи мне все-таки не хочется. Так что до точки назначения тебе придется дошагать ножками — разразился Тень чередой не особо нужных пояснений и было непонятно кто из нас двоих в данной ситуации волновался сильнее.

— Это все конечно прекрасно — невпопад высказался я, не став озвучивать свои истинные мысли — Вот только до сих пор непонятно, что же мне делать дальше — Довольно резко сказал я, но в словах моих не было ни малейшего намека на сарказм. Эта странная "жажда" знаний была продиктована необходимостью и ни чем иным. На этот раз Тень думал куда дольше, толи выискивая посторонние смыслы в моих словах, толи просто обдумывая ответ.

— Просто иди вперед. Думаю не заблудишься — наконец-то разродился хоть каким-то ответом Жнец, после чего, подумав еще пару секунд, все же добавил — Иди вперед и делай то что должен! Я не собираюсь, во время практики, отвечать на твои вопросы. Дальше ты можешь рассчитывать лишь на себя и свои силы. Ну а мне пора занять место в первом ряду зрительного зала. Я буду наблюдать за твоими действиями. Так что дерзай и... Удачи! — было ясно, что ни чего большего, от этого упрямца, увы, не удастся добиться, но вопросы из меня так и продолжали сыпаться непрерывной очередью. Множество, множество вопросов... Но я так и не дождался ответов!

* * *

— Ннндааа... — растерянно и в какой-то мере обескуражено протянул я, окончательно смирившись с молчанием Смерти. Все-таки обернувшись, на всякий случай убедился в его отсутствии, вот только легче от этого знания ничуть не стало. Понимание того, что этот вечный брюзга не стоит несгибаемой опорой за моею спиной, принесло с собой лишь еще большую неуверенность и чувство одиночества — Как то не вдохновляет сложившаяся ситуация на подвиги — через силу пошутил я, после чего невесело усмехнувшись все же сдвинулся с места. Оставалось надеяться, что путь до места назначения займет у меня не так уж и много времени. Момент "Х" настал и излишне затягивать неизбежное не очень-то и хотелось.

— Прямо, да? Хорошая шутка. Сам бы и попробовал тут пройтись, пыльное приведение без моторчика — раздраженно хаял я Тень, словно змея петляя меж оградок и редких деревьев. Приходилось беспрестанно отмахиваться от зависших в воздухе крупных капель дождя так и норовивших залезть в лицо и глаза. Голова опущена, а взгляд выискивает в грязевом месиве самое удобное место, для очередного неуверенного шага. Расползающаяся под ногами земля то и дело проверяла равновесие на надежность и мне не без труда удавалось выдерживать этот неожиданный экзамен. В общем, прогулка долженствующая быть короткой, грозила затянуться на неопределенный срок. Хотя, стоило все же Тени отдать должное. Ему в очередной раз удалось отвлечь меня от тягостных мыслей. Причем сделал он это очень качественно и надежно. Я ни о чем не мог думать в тот миг кроме как о норовящей ускользнуть из под ног земле.

— Вот черт! Гадство! Тьфу! — мало приятного в том что бы получить мокрой веткой по лицу. Мое негодование по данному поводу было бурным и очень продолжительным. Отплевываясь и кроя Жнеца на чем свет стоит, я вывалился к очередной череде бесконечных крестов и надгробий. И лишь вытерев намокшим рукавом не менее мокрое лицо, ко мне пришло осознание. В окружающем мире явно что-то изменилось, но эти перемены пока еще не дошли до моего мозга, взбудораженного "приятной" прогулкой. Взгляд наконец-то оторвался от неизменного вида грязи под ногами и приступил к быстрому осмотру окружающего пространства.

— Видимо я на месте. — Голос мой прозвучал как-то неуверенно, хотя иного толкования увиденного в голову не приходило. Чем еще могла быть довольно немаленькая группа людей одетая в мрачные траурные одежды, кроме как похоронной процессией — Надо бы поторопиться, пока я всю решимость не порастерял. Только вот... к месту "главного действия" нужно будет еще и пробиться — визуальный поиск прорех в плотной людской массе, увы, был мало результативен. Расталкивать их мне не хотелось, вот только иных вариантов я так и не увидел.

Ладно, нечего тянуть — походив немного и так и не найдя в плотном столпотворении прорех, обреченно проговорил я, после чего довольно грубо вклинился между двоих, стоящих в задних рядах мужчин. Замершие словно каменные статуи, опутанные сетями безжалостного времени, люди не особо и торопились расступаться перед моей персоной. Да даже сдвинуть их с места было практически невозможно. Приходилось работать локтями словно домкратом, раздвигая неподвижные тела людей и создавая тем самым небольшую лазейку, сквозь которую мне и приходилось, буквально просачиваться. Невольно в голову закралась идея забраться на кого-нибудь и пройти по головам, но не вовремя вставшая на дыбы совесть не позволила этого сделать.

Народу на похороны собралось очень много и этот факт существенно замедлял мое продвижение. Один раз даже пришлось забраться на большой деревянный крест, что бы перескочить через невысокую старушку, стоящую во втором ряду скорбящих родственников. Хотя я все же мысленно извинился за подобное непотребство перед "хозяином" этого креста, ну а заодно и перед пожилой женщиной, через которую мне пришлось перебираться таким, столь странным способом.

— Ну наконец-то, добрался! — с неописуемым облегчением выдохнул я, когда меня от цели отделяла последняя преграда. Довольно высокий, массивный мужчина своею спиной закрывавший практически весь обзор. Обойдя его я наконец-то вышел на свободный от людской массы пятачок пространства, при этом по недомыслию, едва не свалившись прямиком в вырытую могилу. Не без труда сохранив равновесие у самого края ямы, решил отойти немного в сторону и хорошенько осмотреться. До сих пор мне приходилось смотреть лишь на спины окружающих людей и только сейчас довелось взглянуть в их лица и...

Кара настигшая меня в туже секунду, заставила пожалеть о своем глупом любопытстве. Неистовая волна горя и боли захлестнула мой разум, безжалостно выметая все остальные мысли и эмоции. Я не мог сопротивляться этому напору, ведь источником его было мое собственное, разрывающееся на сотни маленьких стенающих кусочков, сердце. Заполошный взгляд метался от одного, потемневшего от горя лица к другому. От одной, замершей в своем скорбном движении, слезинки, к другим, сжатым в бессильной ярости, побелевшим губам. Выискивая... Выискивая хотя бы один уголок спокойствия и безмятежности..., но увы не находя.

"— Закрыть глаза! Отвернуться!" — мой мысленный крик пропал в туне, так и не добравшись до истерзанного чужими страданиями разума — "— Отвернись... Отвернись!" — требовал здравый смысл — "— ОТВЕРНИСЬ!" — Требовала уставшая душа. Преодолевая сопротивление собственного тела, я все же начал это, растянувшееся в бесконечность, движение. Это должно было принести облегчение, но вид все новых и новых скорбных масок, лишь вытягивал из меня последние крохи, и без того невеликих сил. Когда же взор заволокла полупрозрачная серая пелена, я решил, что это конец. Конец жизненного пути и в то же время, моих нынешних мучений. Только вот к несчастью или все же наоборот к счастью, сознание расставаться со мной не особо и торопилось. Более того, я почувствовал улучшение своего состояния. Отголоски скорби, заполошными шмелями, все еще метались в моем истерзанном чужой болью разуме, но теперь их "укусы" не были так болезненны. Я даже встряхнул головой, таким образом, изгоняя из памяти посторонние, самые стойкие скорбные образы и приводя себя в "сознание".

Когда же мое состояние окончательно нормализовалось, мне пришлось взглянуть на тот самый "спасательный круг" за который зацепился мой взгляд. Спасительная нить, что помогла мне вырваться из омута чужих страданий. Понять что это оказалось не так уж и сложно. Хотя, радости мне это понимание, увы, не принесло. В воспоминаниях Тени я уже видел подобное и ни раз. И именно "это" как раз и являлось целью моего практического занятия. Душа! Тонкая материя потемневшая от "налета" знаний и воспоминаний. Переведя взгляд чуть в сторону, я обнаружил и второй серый сгусток, витающий у края соседней ямы.

— Ну здравствуйте. Настя, Егор — немного оторопело поприветствовал я две детские души — Ну и что же мне с вами делать? — все показанные Тенью примеры выветрились из памяти не оставив после себя и следа, стоило лишь добраться до настоящего дела. Растерянный взволнованный — в таком странном состоянии мне оставалось лишь безмолвно смотреть на зависшие передо мной серые сгустки, судорожно пытаясь сообразить что же мне делать дальше.

— Что делать? — спрашиваю я у себя но не нахожу ответа. Надеюсь на помощь от Тени, но сразу понимаю что это та еще глупость. Ладони противно влажные от пота. Машинально пытаюсь вытереть их, но... Левая рука натыкается на что-то. Растерянность, моментально вытесняет смесь непонимания и удивления, а затем наконец-то и понимания — Ох! А про самое главное я и забыл — все страхи и сомнения моментально поблекли, потеряли свою яркость, что раньше затмевала проблески моего истерзанного усталостью разума. И даже дышать стало гораздо легче, когда мои пальцы прикоснулись к такой знакомой рукояти. Синай на прикосновения своего хозяина, словно живое существо, отвечал мягкими волнами тепла.

— Что делать дальше? — прошептал я, вытягивая синай из петли на поясе и при этом уже зная ответ на собственный вопрос. Почувствовав мою решимость и уверенность клинок воссиял, словно маленькое синее солнце. Но в отличие от небесного светила, на него можно было смотреть без малейшей опаски. Да что там можно — на него хотелось смотреть постоянно и любоваться этой невероятной красотой.

— Да. Теперь я знаю — уверенный взгляд вновь исследует витающие над землей серые сгустки и останавливается на моей главной цели — тоненькой нити, что связывает детские души с бесполезным бременем тел. Их довольно легко получилось обнаружить, нужно было лишь посмотреть вниз, на зев могильной ямы. Серая ниточка уходила туда и терялась в непроглядной темноте. Вот она, я вижу ее. Двух диагональных росчерков должно с лихвой хватить на то, чтобы разорвать эту хрупкую связь. Синай уютно лег на правое плече готовый разить. Я отсчитываю вдохи, выбирая момент атаки.

"— Если ударишь, это нельзя будет назвать победой! Ты просто убегаешь. Убегаешь от боли окружающих тебя людей. Вот только это не выход. Я хочу чтобы ты не отворачивался от горя этих несчастных" — раздался в моей голове голос за миг до удара. С трудом удалось сдержать сорвавшийся с места синай в узде и остановить его на полпути к цели. Удивление и непонимание, зацвели во мне буйным цветом. На всякий случай я бросил по сторонам несколько осторожных взглядов, выискивая говорившего.

"— Кто? Зачем? Почему?" — множество вопросов вертелось в голове, словно стая вспугнутых птиц. Не было ни единого разумного ответа и лишь одна мысль свербела в мозгу и отмахнуться от нее не было ни малейшей возможности. "Это точно не голос Тени". Но тогда чей? Синай, незаметно для самого себя, я вернул обратно на пояс. Тот, оказавшись невостребованным, наверное был очень разочарован, но мне в тот момент было уже не до этого. Новая, куда более важная загадка встала предо мной в полный рост.

Я попытался сравнить голос неизвестного, с голосами всех знакомых мне людей. Прокручивал раз за разом прозвучавшие в голове слова и с каждым витком этих размышлений с испугом осознавал... Что этот голос был разом похож на все знакомые мне голоса. И чем дольше я об этот думал, тем сильнее становилась моя уверенность. Тысячи... Тысячи голосов звучали в унисон смешиваясь в один неповторимый и в то же время невероятно похожий разом на все. Казалось, словно бы множество людей шептали мне на ухо, об одном и том же. Словно бы множество людей желало помочь мне, подсказать правильный путь.

Мне даже пришлось помотать головой, что бы изгнать из памяти этот монотонный гипнотический голос. Чем я упорнее пытался воспроизвести его в мыслях, тем глубже затягивало болото собственной памяти, медленно растворяя и делая меня частью бескрайнего омута называемого Мирозданием.

Да. Лишь оно могло иметь такой, столь невероятный и трудноописуемый голос. Не смотря на статус "собеседника" ни какого благоговения перед этой полу божественной сущностью я не ощущал. Скорее даже наоборот, во мне делили место усталость и легкое раздражение.

— Ну не молчи, раз начало говорить — удивляясь собственной наглости, потребовал я у окружающего меня пространства, при этом ни на миг не сомневаясь, что непременно буду услышан. — Раз ты такое мудрое и всеведущее, то подскажи мне что делать. Объясни, почему нельзя одним ударом покончить со всеми проблемами. К чему все эти сложности? — требовал я, все сильнее распаляясь и выплескивая свое накопившееся раздражение — Скажи почему?! Что мне делать дальше!? — последние слова я практически прокричал, запрокидывая голову и на этот раз уже адресуя свои требования небесам. Даже удивительно, что в меня во время произнесения этой "речи" не ударила молния. Если честно я бы понял подобный исход дела лучше, чем банальное молчание грозившее затянуться на неопределенный срок.

Выждав целую минуту и не дождавшись ни какой реакции, я мысленно сплюнул, после чего вновь схватился за рукоять синая, с твердым намерением закончить это затянувшееся практическое занятие, более не отвлекаясь на разнообразные "спецэффекты".

"— Ты хочешь пойти самым простым путем. Увы, но иногда этот путь не является верным" — вновь раздался хор одного голоса в голове, когда мое оружие уже было готово обрушиться на тончайшую нить детской души.

— Иногда лучше не путать людей шарадами, а говорить прямо в лоб в чем он неправ — выдал я тут же встречную претензию, при этом наблюдая за тем как голубое пламя занесенного для удара синая вспыхивает и опадает в такт моей ярости. Я был готов пустить его в ход в любой момент, более не собираясь долго выжидать разъяснений мироздания. Которое, к моему несказанному удивлению, все же решило прислушаться к такому ничтожному человечку как я.

"— Молодой. Горячий. Свежая кровь в этом сборище замшелого старичья. Не желаю терять такого помощника для Тени как ты. Поэтому дам тебе совет" — проявил свою милость мировой разум. Поняв, что наконец-то получу хоть какие-то разъяснения, я наконец-то опустил руку с занесенным для удара синаем и приготовился внимательно слушать откровения мироздания.

"— Сострадание — великая доблесть. Если ты откажешься от нее, то станешь обычным убийцей как и те воины что шли этим путем до тебя. Я точно знаю, что ты не таков. Я наблюдал за тобой. Я видел. Ты человек с огромным сердцем. Чужая боль не в малой степени становится и твоей. Именно это и именуется состраданием." — начало объяснений меня лишь еще больше озадачило, прибавив к списку вопросов еще парочку. Но лезть с ними я конечно же не стал, надеясь на продолжение рассказа — "— Я хочу что бы ты не отворачивался от несчастных, что стоят вокруг. Я хочу чтобы ты принял и разделил в месте с ними ту боль, что терзает их. Сними с плеч этих людей хотя бы часть их тяжелого груза. Помоги им выбраться из пучины беспросветного горя. Подобную утрату забыть невозможно, но пусть хотя бы воспоминания о юной паре, ушедшей из мира раньше своего срока, приносят не боль, а лишь светлую, теплую грусть."

Высказало свою просьбу мироздание, вот только... Я не горел желанием лезть в этот бурлящий котел чужих терзаний. Хватило и прошлого раза. Ощущение такое, словно бы мой мозг пропустили через мясорубку, а потом зачем то еще и прожевали. Малоприятная процедура, повторения которой я точно не желал. Что уж там говорить. Я даже сейчас, не глядя в лица людей, чувствовал немалое давление с их стороны.

— В желании броситься в заведомо проигрышный бой мало доблести. Пока что я не вижу ни единого шанса на мою победу — озвучил свои мысли мирозданию, при этом надеясь получить хотя бы еще один совет.

"— Шансы? Один у тебя точно есть и ты сейчас держишь его в своей в правой руке. Всегда помни о своем оружие и рассчитывай на его помощь, ведь вместе вы способны на многое. Раздели с ним свои трудности и тогда натиск чужого горя станет для вас лишь легким испытанием. Не более" — заверило меня мироздание и я, уже с куда большим интересом взглянул на свое оружие. После этих слов впервые голубое сияние синая не только порадовало мой взор, но еще и вселило уверенность в собственных силах, приятным теплом растекшуюся по моему телу и мыслям.

Вот только этими словами поддержка мироздания не окончилась. Видимо прочувствовав мою возросшую уверенность, оно решило добавить мне еще одну опору на моем дальнейшем, бесконечно долгом пути

"— Если ты сделаешь так как я тебя прошу... То мне просто придется закрыть глаза на ваши с Тенью планы по спасению одной небезразличной тебе девы. А возможно я даже чем-нибудь подсоблю вам в этом деле" — с едва различимой хитринкой в голосе заявило Мироздание, после чего, не прощаясь, покинуло пределы моего сознания.

"Шах и Мат" — это было первой моей мыслью, после того как я наконец-то пришел в себя от услышанного. Да это же неприкрытый шантаж! Хотя, наверное могло бы и просто приказать. Я бы все равно не посмел бы ослушаться. Но теперь мне стали понятны волнения Тени. Шалить под надзором подобной няньки — экстрим в чистом виде. Даже страшно представить, что это всемогущее и всеведущее "нечто" могло бы сотворить с нами за настоящую провинность. От превращения в бессмысленную амебу, до... абсолютного затирания памяти — возникшая внезапно в голове догадка была тут же изгнана как паникерская, а мысль возвращена на прежний маршрут.

"Все наши копошения для мироздания, словно игра слюнявых детишек в песочнице. Поэтому лучше не злить грозную няньку и выполнять ее требования, наплевав на страх и любые риски. Свою шкуру я волен загубить в любой момент, но вот рисковать жизнью Хикари просто не имею права" — мысленно придя к такому выводу, я лишь крепче сжал рукоять своего верного синая. Мысленная просьба о помощи тут же встретила моментальный отклик. Тепло, ранее мягко ласкавшее мою руку, начало растекаться по всему телу, вытесняя неуверенность и страх.

— Да! Теперь я чувствую что мы одно целое. Мы готовы сражаться! Жди меня Хикари! — после этих слов я уже был готов встретиться лицом к лицу с любым горем. И не было больше страха! И не было больше преград!

* * *

Даааа. Первый удар был силен. Стоило лишь мне обернуться, как ищущее выхода людское горе, словно обезумевший зверь, накинулось на меня и вцепилось своими могучими челюстями в настроенный на легкую схватку разум. Я даже отшатнулся от столь неистового напора, прежде чем понял... что у этого "звереныша" попросту нет зубов и ему остается лишь бессильно пачкать меня слюнями. Сила моего оружия духа оказалась настолько велика, что просто не давала концентрированному негативу пробиться вглубь моего сознания. Я чувствовал, осязал, осознавал эту боль, но в то же время точно знал что она чужая.. Такая близкая... но все равно не моя.

Немного отойдя от первого удара, я задумался о дальнейших своих действиях. Мироздание не соизволило дать мне хоть какие-то пояснения. Да я и сам ранее не сильно задумывался над такой ерундой как план. Мне почему-то казалось, что мироздание вряд ли ждет от меня банальной выдержки и терпения. А это значит... Что мне нужно было что-то делать. Вот только что? Мне отчего-то казалось, что ни подсказок свыше, ни собственных архи гениальных идей можно было не ждать. Поэтому, подумав еще некоторое время, я решил плюнуть на всю эту ерунду и просто начал импровизировать, в надежде на то что мироздание меня остановит если я все же буду делать что-то не так.

Приняв столь неоднозначное решение сразу же приступил к его выполнению, решив начать "дело" с обычного осмотра. На скорбную людскую массу в целом я уже насмотрелся вдосталь, поэтому, желая разнообразия начал вглядываться в каждое лицо по отдельности. Стараясь заглянуть в глаза каждому. Желая прочувствовать их боль на своей шкуре. И просто пытаясь их понять...

Довольно статная, рослая женщина, так и пышущая энергией и здоровьем, но это было несколько дней назад. Сейчас она была похожа на призрак самой себя. Несколько бессонных ночей и море пролитых слез оставили после себя заметные отметины в виде толстых серых кругов под глазами. Лицо искажено от горя и рыданий. Не сложно понять, что это мать кого-то из погибших.

— Не плачь. Прошу тебя не плачь — губы сами шептали это. Боль, которую было просто невозможно описать при помощи слов, крывшаяся в глубине глаз женщины, все-таки смогла пробить мою прочнейшую защиту. Я почувствовал ее горе всем сердцем, всей душой. Горе утраты любимого и единственного ребенка. Рука протянулась вперед и коснулась ее мокрой от слез и дождя щеки — Не надо. Прошу тебя не плач. Будь сильной и не сдавайся. Ни за что и ни когда. Пожалуйста, держись — банальные фразы были бессильны здесь хоть как-то помочь, но я все продолжал что-то говорить, просить, упрашивать, требовать. Еще раз заглянув в глаза матери Егора... отвернулся, не выдержав напора безысходности и боли утраты. Вновь потерпев поражение в этой короткой "схватке". Почувствовав слабину "горе" усилило натиск, но эти потуги лишь расплескались по мгновенно восстановившемуся щиту воли. Синай синим сиянием продолжал наполнять меня уверенностью и силой. И казалось что пока он в моей руке, ни какая напасть мне не страшна.

Повернув голову я посмотрел на стоящего рядом мужчину, на этот раз, скорее всего, отца Егора. Могучее тело напряжено, а лицо застыло, словно каменная маска. Сила и мощь переполняют его вселяя в меня надежду на лучшее, но короткий взгляд в глаза мужчины моментально расставляет все по своим местам. Я, будто бы получив мощную оплеуху отшатнулся, отводя глаза от этих двух колодцев мрака и боли.

— Пожалуйста! Не нужно изводить себя. В этом нет вашей вины — горячо шептал я, даже не замечая слез. Собственных... непрошенных... слез! — смахнув тыльной ладонью непонятную пелену с глаз, я все-таки отвернулся от мужчины и вновь посмотрел на две серых детских души.

— Вот вы кашу заварили ребята. Тяжело будет ее расхлебывать... Но я все равно попытаюсь что ни будь сделать. Попробую помочь вашим родным, чем смогу. Не волнуйтесь детишки и спите себе спокойно. А я непременно помогу этим глупым взрослым — моя прощальная речь была наполнена теплом и светлой грустью. Я хотел, что бы в последние минуты своего существования Егор и Настя могли почувствовать хоть что-то хорошее. Хотел что бы хотя бы один лучик света озарил это царство мрака и скорби. Почему-то я был уверен, что разум человеческий в таком эфемерном состоянии все же может слышать, видеть... чувствовать. И их вряд ли бы порадовало столь плачевное состояние близких людей. По этому... — Пожалуйста, не беспокойтесь. Я обязательно помогу им. Я обязательно им помогу — продолжали шептать губы — Прошу вас не беспокойтесь. Идите с миром! Хотя, прощаться не буду. Лучше я просто скажу вам... до свидания!

Стоило лишь отзвучать последним словам, как я, нарушая обещание данное мирозданию, нанес свой первый в карьере "война духа" удар. Всего один, но его с лихвой хватило чтобы оборвать две тончайшие нити, которые, словно цепи, удерживали детские души в земном плену. Два больших серых облака, сливаясь друг с другом словно в танце, устремились ввысь. Фантазия рисовала расплывчатые фигурки прильнувшие друг другу в бесконечном, крепком объятии. А в конце их вознесения, на самой грани чернильных облаков, взорвался огромный серебристый фейерверк, на несколько долгих, очень долгих мгновений сделав небо чуточку светлее.

— До-свидания ребята. Мы непременно увидимся в будущем, в следующей жизни, которая будет куда счастливее прежней — прошептал я, вновь ставшим мрачными небесам, после чего наконец-то опустил свой взор обратно на грешную землю. Глаза немилосердно щипало, поэтому пришлось протереть их рукавом своей многострадальной ветровки.

— Дождь. Ты опять вымочил мне все лицо. Хотя я все же благодарен, за то что капли твои были такими теплыми. Спасибо тебе дождь — наконец-то отняв чуть влажный рукав от лица, я вновь взглянул на мир широко распахнутыми глазами. Более не было серой пелены передо мной, лишь две могилы да два лежащих поодаль, одинаковых деревянных креста. Пару щедрых горстей тяжелой влажной земли я бросил в темные ямы, прощаясь с краткими прожитыми годами двух достойнейших людей. Протер рукавом фотографии с которых на меня смотрели, веселая непоседа Настя и счастливо улыбающийся Егор. Неспешно смахнул капельки грязи со свежевыструганного покрытого лаком креста. И лишь проделав все это, наконец-то развернулся, вновь сталкиваясь с мрачным напором людской массы.

— Ну что же, теперь пришла пора разобраться и с вами — пригрозил я скорбящим, при этом не чувствуя полной уверенности в собственных силах. Хотя это было не так уж и важно. Главное что сейчас, игнорируя остановленное Тенью время, с неба сыпет мелкий дождь и он наверняка сможет остудить разумы стоящих здесь людей. Он наверняка сможет размыть их боль.

* * *

Это было игрой в одни ворота. Всей нашей с синаем совместной мощи, увы, не хватало что бы выдержать напор "концентрированного" людского горя. В общей массе оно было не таким уж и страшным и я стоически выдерживал его нападки, но стоило лишь мне заглянуть в глаза практически любому стоящему человеку, как в моей прочнейшей броне воли тут же появлялась брешь. Долго выдерживать эту схватку взглядов было попросту невозможно, поэтому раз за разом приходилось отступать, принимая очередное по счету поражение. Понятно было что биться в эту стенку попросту бесполезно, но я, словно упрямый баран, не зная обходного пути, продолжал таранить ее без сколь либо заметного результата. Получив в очередной раз особо увесистую оплеуху от худощавой и на вид довольно молодой женщины являющейся матерью почившей Анастасии, мне пришлось все же признать свое бессилие.

"-Я хочу чтобы ты не отворачивался от горя этих несчастных" — в очередной уже раз прокрутил я в мыслях слова мироздания, старательно пытаясь уловить ускользающий от меня смысл — Не отворачивайся... Раздели их боль... Прими и раздели их боль...

Озарение, как ему и положено, было внезапным. Мне пришлось вцепиться ногтями в свою "скользкую добычу" в стремлении ее более не упустить. Осматривая появившуюся идею со всех сторон, я все сильнее убеждался в том, что ее воплощение будет, мягко говоря, рискованным. Хотя деваться было особо некуда, слишком многое стояло на кону. Новый план был наконец-то создан и мною же принят к исполнению.

"— Прими и раздели — это я могу. Но теперь бы самому не раствориться в этом ядреном концентрате горя" — с каким-то шальным весельем обреченного подумал я и наконец-то прекратив искать предлоги для позорного бегства, вновь шагнул вперед, практически вплотную к первому ряду скорбящей родни. В то же время, мой синай, не издав ни единого звука, вернулся на свое законное место на поясе.

"— Нельзя принять чужую боль, в то же время отбиваясь от нее всеми силами. Ну а что бы не потерять рассудок от этого полубезумного напора, мне должно хватить лишь знания о том, что мое оружие находится поблизости. Рядом со мной".

Самовнушение слабо помогло в деле по борьбе со страхом, что оккупировал трепещущее сердце. Именно по этому, мне так и не удалось убрать руку с рукояти синая. Пальцы до боли сжимали эту единственную соломинку, способную выручить меня если что-то все же пойдет не так. А о возможных последствиях мне и думать не хотелось.

— Прими и раздели — до этого, чужая боль была лишь фоном свободно скользящим мимо моего сознания. Я отстранялся от нее, закрывался в коконе собственной воли. Ну а сейчас... видимо настало время раскрыться, позволить чужим душевным мукам свободно течь сквозь меня. Перспектива пугающая, если вспомнить, что было в самом начале, во время первого столкновения. Остается лишь надеяться, что Мироздание не позволит без толку сгинуть своему возможному слуге.

— Остается надеяться... — тяжко вздохнув напоследок, я наконец-то сделал, фигурально выражаясь, этот последний шаг, распахивая свой разум. Подставляясь его под неистовую атаку чужих всеразрушающих эмоций.

"— Наверное нужно было делать это постепенно" — успела промелькнуть короткая паническая мысль, прежде чем меня накрыло волной. Ничего более ни стало. Лишь абсолютная, непроглядная тьма... и чужая боль.

Интерлюдия Vӏ

— По чему же ее телефон не отвечает — молодая женщина металась по комнате не находя себе места. Изводимая беспокойством за свое любимое, непоседливое и... единственное чадо она раз за разом набирала один и тот же номер. И все безрезультатно.

— Темень на улице! Первый час ночи! Где же она бродит? Почему не отвечает? — длинные, бесконечно длинные гудки лишь были ей ответом. Не было ни каких мыслей, лишь всевозрастающая тревога, страх и... надежда. Робкая надежда на лучшее.

* * *

Пожилой мужчина довольно интеллигентного вида поднял трубку своего допотопного телефонного аппарата, по старой привычке дождавшись очередной дребезжащей трели.

— Ало — стандартное начало, но вот ответа с той стороны он так и не дождался.

— Ало. Я вас слушаю — слегка раздраженно повторил старик, решив что это очередная шалость ребятни. Но увы ошибся. — Михаил Витальевич. Это вас Дмитрий беспокоит — донесся из динамика едва слышимый мужской голос.

— О! Зятек? — моментально узнав говорившего, удивленно воскликнул тот — А чего так официально? И где Ксюша. Почему ты мне звонишь, а не она — моментально насторожившись и заподозрив что-то неладное поинтересовался дед и через пару мгновений оказалось, что не зря.

— Она не может подойти к телефону. Ей сейчас не хорошо. Как и мне — голос на том конце провода был спокоен и безмятежен, но это было спокойствием смертника, окончательно примирившегося со своей нелегкой судьбой.

— Собственно поэтому и звоню. Хотел попросить вас приехать, поддержать Оксану... по отцовски — непонятные слова слегка напугали Михаила Витальевича, но тот, загнав бесполезное волнение как можно дальше все же уточнил.

— Но что случилось? Объясни! Что происходит? Скажи толком что с Ксюшей. Что с...

— Да все в порядке с вашей дочерью — едва не сорвался на крик Дмитрий — Вон она сидит на диване рыдает... Нашего Егорку оплакивает. Сбила его ночью машина. Насмерть — последнее слово мужчина выдавил из себя с огромным трудом и прозвучало оно очень тихо, но все же было услышано.

— Приеду — сказал коротко зятю Михаил Витальевич, после чего телефонная трубка все же выскользнула из его, в раз ослабевших рук, громко прогрохотав по деревянному полу.

* * *

— Выдеру этого паршивца как только вернется — зло процедил Дмитрий глядя на свою не на шутку взволнованную жену — Любовь эта ему все мозги напрочь вышибла. Ну ничего, я ему их обратно вправлю. Взял моду до полночи шляться, а мы тут ждем его, беспокоимся. Нет, это ему даром не пройдет. За то что телефон выключил, я ему вообще рожу разобью, гаденышу. Да так что бы эта девка его не сразу и распознала. Ох и доигрался щенок. Ох и доигрался. Даже мать свою не пожалел. Если не хочешь что бы от любви своей отвлекали, мог бы и сам позвонить, успокоить. Я все понимаю, дело молодое, сам таким когда-то был. Но вот так мучить нас из-за своей глупой прихоти — это уже чересчур. Ох вернешься Егорка только домой, я тебе очень доходчиво разъясню, почему родителей нельзя огорчать.

* * *

Глубокая ночь. Женщина уже устала бояться. Нервотрепка последних часов и ожидание выпила из нее последние силы. Усталость перемешавшаяся с апатией в ядовитую смесь заставила рухнуть на диван бедняжку. Недвижимая она сидела, безвольно свесив голову и мало осмысленным взором глядя на телефон. Одинокий номер выведен на самом центре экрана. Пятьдесят четыре безуспешных попытки дозвониться до абонента "Дочка", гласили неумолимые цифры, перечеркивая все, едва-едва теплящиеся надежды. Большой палец бесцельно царапает, давно уже ввалившуюся в корпус кнопку звонка. Страшно нажать на нее и вновь услышать эти леденящие душу, длинные гудки без ответа. Страшно. Очень страшно... но нужно!

С силой она давит на "Вызов" утапливая клавишу еще глубже прежнего. Капризная техника, словно чувствуя всю серьезность ситуации, все же срабатывает, берясь за очередную попытку дозвониться до "настойчиво" требуемого абонента. Нет надежды на ответ, просто бессмысленное ожидание и неизвестность.

Третий гудок, пятый, восьмой — все бесполезно и видимо суждено было женщине потерпеть еще одну неудачу, но к ее неописуемому удивлению трубку все же взяли. Не веря своим глазам и наверное думая что это мираж навеянный помешательством она смотрела на сменяющиеся секунды разговора и лишь когда из динамика раздалось стандартное "ало" женщина опомнилась и поспешно поднесла телефон к уху.

— Настя! Настя! Ты где? Что с тобой? — кричала и требовала разъяснений взволнованная мать, просто пропустив мимо сознания тот факт, что голос этот был мужским — Настя! Настя! Ответь! Что с тобой!? — почти рыдая кричала она в трубку, надеясь услышать ответ. Который вскоре и последовал, но был он увы мало утишающим.

— Это не Настя — вновь донесся до измученного сознания женщины громкий, но в то же время слегка осипший голос мужчины — Боюсь огорчать мамаша, но поговорить у вас с дочкой ни как не получиться.

— Что? Почему? Не понимаю! Я хочу поговорить с моей Настенькой! Почему вы не даете мне с ней поговорить!? Да и вообще, кто вы такой? — сбивчиво и в то же время возмущенно закидывала она неизвестного "негодяя" вопросами.

— Ох... Не повезло же вляпаться в это... — что-то не очень понятное пробубнил мужчина, после чего с тяжким вздохом все же взялся за объяснения — Кто я, спрашиваете...? Да простой прохожий. Звать Гришкой если вам так хочется знать. Решил вот пробежаться до ларька, а то трубы горят, спасу нет. Ну и пробежался... На свою голову, спортсмен

* * *

*! — похмельному мужчине явно не нравилась ситуация в которую ему не посчастливилось попасть, о чем он собственно и заявлял без малейшего смущения — В общем иду я себе иду, ни кого не трогаю и тут слышу... мобильник где-то поблизости орет. Осмотрелся — людей поблизости вроде бы нет. Ну и пошел, в общем, искать. Темень

* * *

* * *

, фонари через один работают, чуть ноги себе не переломал пока в кустах искал. А когда нашел и обочину экраном подсветил... Оказалось что у телефона есть хозяева. Девка с парнем в траве валяются и оба "вне зоны доступа". Не знаю что случилось, но потрепало их знатно. Все вокруг кровью залито. Пара литров, не меньше... В общем оба не жильцы. А тут еще и вы, очень вовремя, позвонили. Я чуть сам тут к ним не прилег. Ну немного подумал... и решил ответить. Дело виш неярденарное все-таки. Взял, короче, трубку, теперь вот с вами разговариваю, а точнее крики ваши выслушиваю. Кстати... Может я мобилу все-таки себе возьму, так сказать на возмещение морального ущерба? Все равно она хозяйке уже не пригодится. Хотяяяя... Нет! Чего это я, головой тронулся? Дело тут явно сто пятой пахнет, так что лучше в эту

* * *

** не соваться. А то из-за этой пластмассовой брынчалки менты на меня всех собак повесят. В общем дамочка, связь я обрываю. Пошел я дальше, так сказать. И это самое... Мамаша, крепитесь в общем! Ну а я побежал отсюда, да подальше — на этом, оказавшийся не таким уж и бессердечным, простой прохожий Гришка оборвал свой печальный рассказ. Не став дожидаться ответа, он опытными движениями вытер уже испятнанной кровью майкой отпечатки пальцев с телефона и не нажимая кнопки "Отбой" отбросил его в сторону. После чего, не теряя ни мгновения, поспешил затеряться в непроглядной ночной тьме. Тихую провинциальную улочку вскоре вновь своим покрывалом накрыла тишина. Лежащий в кустах мобильник продолжал исправно отсчитывать минуты, уже давно прекратившегося разговора. Некому говорить — более не было вокруг прохожих падких до "бесхозных" телефонов. Некому больше слушать — бедная женщина услышав ужасное известие, почти на середине Гришкиного рассказа, не вынесла подобного знания и поспешила скрыться от него в спасительном, но увы, кратковременном забытье.

* * *

Школа в предвкушении летней передышки гудела, словно трансформаторная будка, порой фонтанируя целыми снопами "искр" радости и нетерпения. Прозвенел лишь только первый утренний звонок, а нетерпеливая ребятня уже начала высчитывать минуты, оставшиеся до окончания этого бесконечного учебного дня. Подобное нетерпение охватило даже старшеклассников в эти минуты ни чем ни отличающихся от веселой малышни.

Как только в кабинет номер пятнадцать вошел высокий мужчина с большим классным журналом под мышкой, девятиклассники тут же притихли словно в ожидании бури, которая вот вот должна разразиться.

— Что, ждете оценок за контрольную? — с легкой усмешкой в голосе спросил учитель, окидывая взглядом учеников — Ну ничего, потерпите еще пару минуток. Вижу сегодня вы собрались в усеченном составе, поэтому давайте сперва отметим отсутствующих — отсрочка оглашения результатов не очень сильно огорчила притихших в нервном ожидании ребят и девушек. Видимо контрольная была очень сложной и мало кто надеялся на хорошие оценки.

— Таааак. Не вижу четверых. Жигалов помнится на соревнования уехал, а Тимов в больнице с аппендицитом загорает — причина вроде как уважительная, так что их пропускаем. Значит что остаются у нас... Ильина и Серов. И вот где они мне непонятно — когда же учитель занес свой карандаш, что бы отметить прогульщиков, дверь кабинета вновь открылась и в нее вошел один из них. А если быть точнее одна. Высокая девушка с копной длинных черных волос, словно призрак, вплыла в кабинет и ни на кого не обращая внимания, направилась к своему месту. На ее бледном, без единой кровинки лице, была непонятная трудночитаемая гримаса. Слегка удивленный подобным зрелищем учитель не сразу решился задать свой, жгущий язык вопрос, но дождавшись пока девушка сядет за свою парту он все же осведомился.

— Ну и где же ты была Ильина, если это конечно не секрет? И где Егора потеряла? Помнится вы с ним по соседству живете. Могла бы и этого прогульщика заодно притащить в школу если он, такой лентяй, сам идти не желает — не очень натурально изображая любопытство, спросил учитель, подперев кулаком подбородок и пристально глядя на вошедшую. Та видимо не торопилась отвечать и пауза слегка затянулась, но так как все ждали от девушки хоть какой-то реакции она все же решила объясниться.

— Извините Вениамин Степанович. Я задержалась у директора. Нужно было к Ирине Дмитриевне зайти по очень важному вопросу — не без труда разлепив пересохшие и слегка потрескавшиеся губы тихо проговорила девушка — А Егор... На счет него мне нужно было поговорить с директором — голос и без того негромкий с каждым мгновением становился все тише и тише, но в звенящей классной тишине ее все равно было слышно. Все словно затаили дыхание в ожидании продолжения неожиданного, а главное непонятного, известия.

— Ну не молчи Ильина. Говори что вы там с директором "нарешали". Не затягивай начало урока — не выдержав затянувшегося молчания, влез со своими вопросами учитель.

— Ирина Дмитриевна сказала что на большой перемене будет педагогическое собрание и там она объявит... Егор больше не придет, поэтому можете не ставить прогул.

— Что случилось? Его семья переезжает? Если так, то почему так неожиданно? Даже не попрощавшись с одноклассниками — закидывал он девушку вопросами, а в голосе то и дело проскальзывали легко заметные нотки обеспокоенности.

— Ему просто не дали попрощаться. Ни с друзьями, ни с родственниками... ни даже с родителями. Вот так вот раз... и все! Он переехал. Но только не в другой город, а... а... на тот свет! — пытавшаяся казаться циничной и сдержанной девушка, произнеся последние слова, все же сломалась. Скорбное известие волной осознания прошлось по притихшему классу. Ученики пытались как-то втиснуть это неожиданное известие в рамки собственного разума, вот только мало у кого это получалось. Да что там — было трудно даже поверить. Одноклассники лишь переглядывались, будто бы молчаливо спрашивая друг у друга "Что происходит?". Но в конечном итоге они вновь поворачивались к опоздавшей девочке и видя на ее, до этого бесстрастном лице, крупные капли слез, понимали что все сказанное ею, увы, является правдой. Даже учитель, ни как не ожидавший подобного поворота событий впал в некоторый ступор, так и застыв с раскрытым ртом, забыв про все свои уточняющие вопросы. В общем-то урок можно было уже считать сорванным, но ни кто из присутствующих в кабинете не был рад этому обстоятельству.

Конец Интерлюдии Vӏ

Я жадно хватал ртом воздух, словно человек чудом вырвавшийся из цепких лап глубины и до сих пор не верящий в собственную удачу. Волна воспоминаний схлынула так же внезапно как и пришла, оставив меня снулой рыбой валяться на берегу. Я лихорадочно проводил ревизию организма, а главное целостности собственной головы. Казалось что боль от пропущенных сквозь собственный разум душевных терзаний оставила не только эфемерные шрамы в душе, но и парочку вполне материальных на мозге. Малоприятное чувство, хотя как раз оно позволило мне убедиться в том, что мне все же посчастливилось выжить. Я схватился за свою многострадальную голову и издал громогласный протяжный стон, да такой что мне наверное даже опытные стенающие призраки позавидовали бы.

— Ох, как же фигова то. Что-то я переоценил свои возможности. Нууу хотя бы выжил и это, наверное, уже можно назвать победой. Или нет...? — неуверенный взгляд метнулся в сторону скорбящей толпы. Я заглядывал в их лица, в их глаза более не встречая давления. Вот только это, увы, не было той самой победой. Мой самоубийственный поступок не принес им облегчения. Они все так же продолжали испускать могучие волны коллективной скорби, вот только я для них перестал быть целью. Словно бы стал одним из них. Помнил каждый момент трагедии. Помнил каждую пролитую слезинку над двумя истерзанными детскими телами. Помнил ярость при виде убийцы. Помнил, страх, растерянность, ненависть, боль, холод и... безысходность. Смотрел чужими глазами, чувствовал неровное биение чужих сердец, думал чужие мысли, выслушивал слова соболезнований. Я стал их частью. Я смог понять их всех.

— Да. Я прекрасно вас понимаю, ведь теперь это и моя боль. Теперь я понимаю. Понимаю и... знаю — непонятная, но в то же время такая естественная уверенность наполняла меня. Более не нужно было касаться синая, чтобы почувствовать это тепло. Не было больше деревянного меча на поясе, ведь теперь он окончательно стал частью меня. Словно нежное синее солнце зажглось в моей душе, смягчая нестерпимую боль на сердце и попросту изгоняя скорбь из измученного разума. Словно теплый очищающий летний дождь прошелся по моим ноющим шрамам воспоминаний, оставляя после себя лишь грусть. Грусть по чему-то очень далекому, но в то же время невероятно родному.

— Егор, Настя. Теперь я точно знаю что делать. Теперь я непременно помогу вашим близким! — закричал я в небеса, будто бы пытаясь донести эту счастливую весть до каждой серебристой искорки их души, до каждой частички их, раскиданного по всей планете, разума, абсолютно уверенный в своих силах. Шагнув вперед, я вновь заглянул в заплаканные глаза Настиной матери, при этом не встречая даже малейшего давления ее скорби. Свободно посмотрел на измученное горем лицо женщины. Я знал как помочь ей и был готов поделиться частичкой своей уверенности и конечно же света. Поделиться со всеми ними!

— Пожалуйста, не плачьте. Прошу вас не плачьте. Пусть лучше капли дождя станут вашими слезами. Пусть лучше я буду плакать вместо вас — слабый дождь резко усилился, будто бы окончательно разрушая оковы времени и набирая положенный природой размах. Правда он уже не был дождем в привычном его понимание. Из туч сыпались не капли воды, а настоящие слезы. Слезы небесные, своей прохладой омывающие души людей. Это был дождь, за которым обязательно должна последовать радуга.

— Прошу вас, отбросьте скорбь. Не нужно больше изводить себя. Вам ненужно больше плакать. Лучше я буду делать это вместо вас. Я вместе с небесами буду скорбеть о ваших утратах и несчастьях. Постараюсь поддержать в трудную минуту. Я обязательно постараюсь вам помочь.

Ведь я ... Плакальщик.

ГЛАВА 15

— Ну как ощущения в новом статусе? — спросила меня тьма, что клубилась под капюшоном балахона. Я вновь лежал на знакомом горном плато и это было не трудно понять по впивающимся в спину камушкам и затянутым мрачной пеленой небесам. Небожитель склонился надо мной, видимо что-то разглядывая на лице своего непутевого ученика. Не знаю что он там увидел, да и не особо сильно мне это хотелось знать. Поэтому я, не став утруждать себя лишней болтовней, решил ответить на вопрос Смерти дружеским ударом кулака.

Реакция Тени как всегда была просто невероятной, но и ее оказалось недостаточно для моей новой и пока еще непривычной скорости. Стремительный выпад и вот уже его капюшон сминается, словно пустой бумажный пакет. Ткань балахона мотнулась в сторону как простая тряпка на сильном ветру, а не успевший среагировать небожитель отскочил в сторону, подальше от своего "буйного" ученика. После чего начал спешно восстанавливать свою потерянную голову.

— Эй! Полегче! Ты чего такой нервный? Не успел прийти в себя и сразу же кулаками размахивает. Акстись детинушка! За что ж ты меня так невзлюбил? — вновь взялся дурачиться небожитель и даже не глядя на его и без того отсутствующее лицо, можно было с уверенностью утверждать, что у него есть повод для радости.

— Что сделал, спрашиваешь? — даже не думая подниматься с земли и в то же время пытаясь мысленно прочувствовать изменения произошедшие с моим организмом, саркастично поинтересовался я у своего, теперь уже наверное бывшего, "учителя" — Не ты ли направил меня, на практическое занятие, в последствие непонятно как ставшее посвящением? Вот ни за что не поверю, что это было случайностью...

— И правильно сделаешь! — вмешался в мой гневный монолог Жнец, наконец-то вернувший свою голову в прежнее состояние — Это и впрямь не было случайностью, вот только на меня все претензии скопом не вываливай. Я здесь вообще ни при чем — попытался откреститься от произошедшего он, но увы, так и не пробив прочную броню моего скепсиса.

— Ну да, ну да. Мышка пробежала, хвостиком махнула... ну а дальше все как-то само собой случилось — выдвинул свое "предположение" я.

— Хватит ерничать. Сказано же тебе что я тут не причем. Вся инициатива шла от мироздания. Сам наверное теперь понимаешь что это значит. Я был словно таракан придавленный огромным тапкам. Ни лишний раз пошевелиться, ни тем более возразить. Мирозданию по какой-то причине очень нужна была твоя персона в штате подчиненных, вот оно и подсуетилось. Подобрало и подготовило сцену для одинокого актера. А от меня лишь требовалось заговорить тебе зубы, чтобы не возникали всякие ненужные мысли.

— С чем ты собственно справился просто идеально. Можешь гордиться! — не сдержавшись, зло выплюнул я эту "похвалу". Взбешенный самоуправством этой около божественной парочки я просто не хотел видеть его правоты. Не желал принимать сердцем новую истину, новую реальность, а главное нового себя — Я же из-за вас умников чуть там не помер. "— Простенькое задание! Пришел парочку раз синаем махнул и свободен!" АГА! Щассс... Конечно оно было бы простым если бы вам двоим не потребовалось чего-то большего. Сунул голову в эту мясорубку. Мозги до сих пор закипают. Ты со своим мирозданием вообще уже

* * *

* от радости. Нашли блин белого мышонка для своих сумасшедших экспериментов. Это же...

— Пасть закрой, Щенок! — видимо устав выслушивать мои крики, гаркнул Небожитель, после чего уже мне пришлось молча внимать чужим претензиям — Чуть не помер говоришь? — вкрадчиво, порой срываясь на шипение поинтересовался он, даже не собираясь скрывать своего раздражения и злости — Ха! Да если бы ты, баран одноклеточный не сунулся без защиты меча в поток чужой памяти, то ни какого риска и не было бы. Ну а ты как благородный... идиот убрал свою деревяшку "в ножны" и голышом пошел всех спасать. Как раз Мироздание и нужно тебе благодарить за то что оно вовремя выдернуло твою пустую голову из этой микроволновки, пока она окончательно не полопалась от такого наплыва информации. Оно филигранно сработало убрав из сумбурного потока воспоминаний львиную долю абсолютно бесполезных образов. После чего немного подредактировало остаток и добавило кое-что от себя. Финальный вариант оказался просто крошечным по сравнению с тем что было в самом начале. А главное, он был абсолютно безопасен для тебя. Ну а головную боль можешь считать наказанием за свою беспросветную тупость — Тень как всегда играючи разбил все мои претензии в пух и прах. Я даже наверное слегка устыдился под напором его слов. Вот только это был еще не конец. В закромах Тени не перевелись убойные аргументы, один из которых он мне и предъявил.

— Кстати, на счет "Аяяй! Да я из-за вас чуть не помер" — писклявым голосом, нарочито непохоже, спародировал меня Небожитель — Помнится, кто то кричал, что готов рискнуть и пройти посвящение, ради своей дорогой и ненаглядной Хикари. Или может ты уже растерял желание? — окончательно добил меня он своим вопросом. Растерянность и осознание того факта, что цель, к которой я так упорно шел все же достигнута, окончательно выбили меня из колеи. Все претензии, а заодно и оправдания попросту вылетели из головы и мне не без труда удалось выдавить из себя лишь робкое " — Ну могли бы хотя бы предупредить".

— Ага! Ты и из-за практического занятия метался, словно перепуганная курица, а узнав о посвящении и вовсе упал бы в обморок. Так что прекращай пороть чушь и переходи уже к более важным темам. Думается мне, что у тебя немало вопросов накопилось, в связи с неожиданным изменением статуса. Так сказать — из учеников и сразу в аспиранты — Тень коротко хохотнул, после чего, немного помедлив все же решился приблизиться к буйному мне. Капюшон вновь замаячил перед лицом, но на этот раз я не стал спешить ни с вопросами, ни тем более с действиями.

— С обновкой тебя. Как по мне, ничего так прикид... на ближайшие мммнадцать тысяч лет. И кстати, татушка тебе тоже очень идет — как-то слегка невпопад, задумчиво протянул Небожитель, вновь разглядывающий мое лицо. Слова его меня не мало озадачили. Я даже и не думал о том, что моя внешность изменится из-за посвящения. Заполошная мысль, словно пинг-понговый шарик, металась по черепной коробке, до тех пор пока случайно не "задела" мозжечок. Одним, стремительно-плавным движением, я перевел свой организм в вертикальное положение и тут же застыл на месте, осознав что поиск какой-либо отражающей поверхности в данном закрытом пространстве дело гиблое.

— Это... У тебя зеркальца не найдется? — окончательно распрощавшись с надеждой, робко спросил я у вновь отпрыгнувшего от меня небожителя.

— Да не суетись ты! Не так уж все и страшно — поспешил успокоить меня Тень, после чего все же решил дать пояснения — Внешность осталась прежней. Другая одежда, но это ты и сам наверное заметил. Потрепанная жизнью ветровка и джинсы превратились в какие-то черные восточные шмотки. Твоя глупая деревяшка наконец-то стала настоящим оружием. Катана или что-то вроде того. А еще у тебя под левым глазом теперь тату появилось, в виде трех синих слезинок. Ну последнее-то понятно, ты же теперь у нас Плакальщик — слова Тени меня немного успокоили, но я все же еще несколько раз вручную обследовал свое лицо на предмет каких-либо изменений. К счастью безуспешно, все было на месте. Да и татуировку на ощупь обнаружить не удалось. В ее существование мне до сих пор верилось с трудом.

— Кстати о слезах. Я все таки ошибся когда предположил, что твоим ареалом будет дождь. Реальность оказалась куда более удивительной, ведь ты теперь воин духа с ареалом "Слезы небесные". Правда что это значит я так и не понял, но думается мне что с дождем у него не так уж и много различий — заявил Тень, явно погруженный в какие-то свои мысли. Вот только ждать пока он сложит туманную мозаику догадок и идей у меня не было желания. Происходящие в последнее время события не мало пошатнули устои моего мировоззрения и я не собирался терпеливо ждать нескорые пояснения, желая получить ответ на один из вопросов прямо здесь и сейчас.

— Строить свои теории будешь потом, у тебя для этого есть целая вечность. Мироздание разрешило мне спасти Хикари... Поэтому я хочу наконец-то узнать, как это можно сделать? И если ты сейчас скажешь что не знаешь...

— Ой. Вот только не нужно этих детских угроз. Выглядишь из-за них только глупее чем обычно. Подружку твою в любом случае пришлось бы спасать... даже если бы ты отчего-то передумал. Мироздание дало свое обещание помочь и теперь у нас просто нет иных вариантов, кроме как идти и спасать девчонку. В принципе я мог бы сам все сделать без особых затруднений, ноо... Делать все за тебя ни кто это не собирается. Одобрение ты уже получил, я тебе нужно что делать расскажу, ну а дальше будешь справляться сам. Таково было желание мироздания. Да и тебе наверное будет приятнее спасти девицу самолично — Заявил Тень и с этим было довольно трудно спорить. Хотя все же болталось на краю сознания подспудное подозрение о том, что все это просто очередная проверка на мою профпригодность. Аааа... да что там подозрение. Я был практически на сто процентов уверен в этом. Они обязательно будут за мной наблюдать, но на этот раз не по каким-то скрытым мотивам, а скорее просто из спортивного интереса. Может даже ставки будут делать или и вовсе тотализатор организуют.

— Ну чего молчишь? Давай скорее выкладывай свои "инструкции" — отбросив все неприятные мысли, потребовал я у Тени, вероятно немало удивив того своим напором и решимостью.

— Вооот! Вот это настрой. Так держать Плакальщик! — весело поддержал мой порыв Небожитель, но через пару мгновений вновь стал серьезным — Ну что ж. Как я уже говорил, все это не так уж и сложно — вполне обнадеживающе начал он, вот только дальнейшие объяснения до моего мозга дошли не сразу — Так как смерть Хикари является событием прошедшего времени, нужно попросту изменить это прошлое. Повернуть дело таким образом, чтобы ей и вовсе не приходилось бы умирать — слова Жнеца были вроде бы понятными, вот только общий смысл мною улавливался с трудом.

— Ну и как же это сделать? С полной остановкой времени я еще как-то свыкся, но вот абсолютный контроль над ним кажется мне чем-то фантастическим и нереальным. Как говорится — не верю!

— И правильно делаешь. Путешествие во времени так и останется уделом писателей и иных фантазеров. В реальности же данное явление попросту невозможно, поэтому прыгнуть в прошлое и спасти твою ненаглядную мы не сможем. Даже мирозданию подобный финт не под силу. Поэтому нам предстоит прибегнуть к более реальным методам. И воздействовать мы будем не на время в чистом виде а лишь на воспоминание о конкретном периоде времени. Это практически то же самое что и наши теоретические занятия. Ты будешь просматривать воспоминание и просто внесешь в него некоторые коррективы. Сразу скажу, что в иных случаях такой бы "фокус" не прошел. Но в данном конкретном случае, все должно пройти без каких-либо проблем. Если конечно ты сделаешь все как надо — попытался поддеть последним высказыванием меня небожитель, но сделал это как-то без огонька, будто через силу.

— Ну так и объясни мне подробно, что и как делать, чтобы я не оплошал.

— Собственно этим как раз и занимаюсь. Пытаюсь вбить в твою голову хотя бы крупицу знаний. Входит увы с натугой, да еще и взбрыкнуть то и дело норовит. Мог бы и сочувствие проявить, ну или хотя бы понимание...

— Сейчас я тебе кулаком по голове "понимание" проявлю, доболтаешься. Хватит уже время попусту тянуть, давай рассказывай уже — грубо прервал бесполезные разглагольствования Тени я. Честное слово, надоел.

— Ладно, ладно. Уступаю твоей грубой силе и возвращаюсь к объяснениям — покорно согласился он, на всякий случай при этом делая короткий шаг назад — Случай с Хикари в некоторой степени уникален. И именно эта "уникальность" дает нам возможность ее спасти. Наверняка и раньше были подобные случаи, но у меня, до этого момента, попросту не было нужды вмешиваться в естественный ход истории. Я бы и в этот раз пальцем об палец не ударил, если бы не ты. И это и есть одна из причин придающих данному случаю уникальность. Второй, а заодно и третьей причиной является время смерти Хикари. С того рокового момента прошло не более минуты, что существенно облегчает дело. Вмешательство в ход истории не станет чересчур кардинальным и скорее будет выглядеть как небольшая правка допущенных ошибок. Ну а еще одним плюсом в нашей ситуации является то, что во время того "происшествия" шел сильный дождь. Твой ареал увеличит силу воздействия на время и пространство, давая тем самым тебе дополнительные шансы на успех. Ну а благоволение и некоторая помощь самого Мироздания поднимет эти, мягко говоря, неопределенные шансы практически до девяносто девяти процентной отметки. Тебе остается лишь пойти и сделать все что нужно, минуя этот жалкий одинокий процентик. К тому же, для большей надежности, воздействие будет производиться не через мои или твои воспоминания, а через память самого мироздания. Так что если каким-то невероятным образом провалишься, то придется тебе нести этот позор и боль через тысячелетия. И это, как по мне, довольно существенная прибавка к списку уже имеющихся стимулов — Тень громко рассмеялся, видимо углядев что-то веселое в своих словах. Вот только я оставался предельно серьезным, ведь на кону стояла жизнь дорогого мне человека. Поняв что его веселье ни кто не поддержал, Тень успокоился и безразлично пожал плечами, после чего, вытянув перед собою правую руку показал мне лежащий на ладони крохотный шарик воспоминаний. Только вот тот имел слегка непривычный серебристый цвет.

— Это частичка памяти Мироздания — пояснил Тень. — Прикоснувшись к сфере ты получишь один единственный шанс спасти свою любимую. Помни! Один единственный шанс, не более — обрушил грозное предупреждение Тень — Если провалишься, то мне приказано лично оборвать нить жизни юной девы. И я не намерен противиться этому приказу. Так что тебе остается лишь хорошенько постараться — слова Небожителя вонзались в меня, словно гвозди в крышку гроба, отрезая все возможные пути отступления. Хотя, у меня не было и мысли об отступлении!

— Понятно. Учту — твердо сказал я, тем самым подтверждая, что услышал слова небожителя — А теперь наконец-то объясни толком что мне делать. Тебе еще не надоело увиливать от главной темы — обрушился я на него со своими требованиями. Тот видимо удивленный подобным поворотом вякнул что-то похожее на "А что, еще не рассказывал?", после чего ему пришлось спешно уворачиваться от серии моих стремительных ударов. К сожалению, на этот раз, вполне успешно. Я надеялся на то что Тень не бросит шарик памяти и хотя бы парочка моих атак увенчаются успехом. Вот только оказалось "божественная флешка" не нуждается в опеке. Серебренный сгусток, лишившись своего "носителя", попросту завис в воздухе в ожидании своего мига. Тень же, видимо вновь решив вывести меня из себя, быстро ушел с линии атаки, после чего столь же стремительно разорвал дистанцию.

— Уоу.. парень не буянь. Сейчас все объясню — с плохо скрытой усмешкой в голосе заверил меня небожитель — Куда ты все спешишь? Время у нас еще есть. Понимаю, что ты волнуешься за нее, но это же не повод бросаться на других с кулаками — укорил меня Жнец, но видимо не желая затягивать этот обмен любезностями, вновь перешел к обсуждению планов по спасению Хикари.

— Тебе случаем не знаком такой термин как "антропный принцип"? — задал неожиданный и на мой взгляд, крайне неуместный вопрос Небожитель. Хотя, я не стал допытываться для чего ему это нужно и не тратя наше время, просто решил удовлетворить его интерес.

— Если мне не изменяет память, эта нудная заумь упоминалось в институте на уроках философии. Примерно это означало... вроде как — "Мир является таковым, каким мы его видим лишь потому что мы его видим именно таковым. Мы, то есть, люди" — отбарабанил я как на духу, несказанно удивившись тому что смог вспомнить этакую мелочь, когда-то давно вскользь упомянутую учителем.

— Ха! Так это же отлично. Меньше придется объяснять, раз сам столько знаешь. Видимо Мироздание, помимо внешности, подправило еще и твою память. И если так... То может ты еще что-то сможешь вспомнить? Давай! Поднапряги свои извилины, может твой учитель еще что-то интересное рассказывал по этой теме — внезапно, практически в приказном порядке, потребовал Тень. Только вот я не особо и сопротивлялся. Самому было интересно провести "тестдрайв" своей новой памяти.

— "— Я вижу, следовательно, мир существует! В мире присутствуют разумные существа, которые открыли физические законы и константы. Когда же они установили, что окружающая их "вселенная" работает так а не иначе, существование их мира этим было подтверждено. Люди существуют и развиваются, значит мир познаваем и без нас его бы не было. Без нас, то есть без людей" — выдирая из собственного мозга воспоминания, проговаривал я вполне знакомые слова, складывая их в туманные фразы и малопонятные предложения.

— Браво! Это великолепно! Мне почти ни чего и объяснять не придется. Хотяяя... Глядя на твое, искаженное натужной мыслительной деятельностью лицо, я начинаю в этом сомневаться. Помнить и понимать, это две абсолютно разные вещи. Так что, мне видимо все же придется дать тебе некоторые пояснения — Тень задумался на пару секунд, видимо решая с чего начать, а когда все-таки решился, его рассказ было уже не оборвать. Он сел на своего любимого "конька" и начал впихивать в меня все новые и новые порции знаний.

— Основой "антропного принципа" всегда были и есть люди. Как любят говорить ваши церковники — "Все мы дети господа нашего" Все мы частички творца. А частички, объединенные вместе как раз являются "сутью творца". Следовательно, все люди в мире и являются творцами этого самого мира. Ну а если нет людей или иных существ способных видеть и познавать мир, то нет и самого мира. Такова суть антропного принципа и такова суть возникновения конкретно нашего мира. Когда я только-только осознал себя, не только в роли "воина духа", но и в роли относительно живого существа, вокруг меня была лишь пустота. Лишь абсолютное ничто и слабый голос на периферии сознания. Голос нашего мироздания. И лишь спустя долгие года здесь начали появляться эти горы — Тень картинно повел рукой, явно вжившись в амплуа важного рассказчика. Он без сомнений наслаждался возможностью побыть в роли мудрого учителя и старался выжать из этой возможности все до последней капли.

— Шли годы. Мое закрытое пространство потихоньку расширялось, а наши беседы с мирозданием становились все более продолжительными. Я узнал от него о своих задачах и целях, после чего с нетерпением стал ждать своего первого "задания". Любопытный, горячий, ну прямо как ты сейчас, рвался в бой на встречу приключениям. Только вот ждать пришлось довольно долго. Ну а когда я все же смог выбраться из своей берлоги, то увидел лишь смерть и еще одно закрытое пространство. Только вот оно было в десятки раз больше моего. Человек, пока что еще слабо похожий на людей нынешних. Он был первым, чью нить я оборвал. Это была первая душа отправленная мною на перерождение. И лишь пронаблюдав за серебристым салютом в небесах, я наконец-то осознал кое-что важное. Оказалось, что новооткрытая территория не является закрытым пространством, подобным моему. Это был новый мир. А если быть точнее большой лоскут — частичка этого самого нового мира. Плодом познания ушедшего из иного мира человека. И именно он стал основой, можно даже сказать "китом", на могучей спине которого и начал образовываться наш мир. С течением времени этих лоскутов становилось все больше. Они объединялись, срастались, накладывались друг на друга. Люди начали заглядывать на соседние лоскутки мира. Начали изменять их, подстраивая под себя и свои понятия. Мир изменял свою форму, а с ходом тысячелетий его структура приобретала все большую целостность. С каждым новым человеком процесс формирования приближался к своему завершению. Тянулся к идеалу, но он увы был недосягаем. Даже сейчас на планете есть не мало пустых мест — черных дыр до которых пока еще не дотянулся пытливый человеческий разум. Люди видят и познают мир, следовательно он существует. А существует он по тому что люди "хотят" его видеть таким каков он есть. Следовательно "мир" — это плод желаний и устремлений всего человечества в целом. Вот такой вот странный вывод можно вынести из "антропного принципа".

— Ага. Странный ни то слово — все-таки озвучил я свое мнение о рассказе словоохотливого Жнеца — Дядюшка Дарвин наверное перевернулся в своем гробу после твоей ооочень интересной истории, смысла которой я правда так и не понял. Хотя, нет! "Что" ты хотел до меня донести мой примитивный мозг, не без труда, но все же смог воспринять. И даже более того, принять как данность. Не понял я другого — "Зачем?". Объясни, зачем ты мне все это рассказал, а главное как эта премудрость сможет помочь Хикари — словно разъяренный бык набросился я на небожителя с требованием разъяснений.

— Ладно. Если ты все еще не понимаешь... то попытаюсь объяснить более предметно — видимо устав от моего тугодумия, пообещал тень — Вспомни. Вспомни момент ее гибели. Ты уже тогда после обретения своего оружия духа стал способен видеть "тонкие проявления мира". Видел ли ты души убитых тобою нацистов. Энергетические вспышки, серые сгустки разума, серебряные фейерверки в небесах. Можешь даже не ломать свою дырявую голову, ведь ни чего этого попросту не было! Смерть наступила не мгновенно и из-за скоротечности событий попросту ничего не успело произойти. С Хикари та же самая ситуация. Ее гибель пока что еще не успела стать непреложным фактом. Следовательно в данную ситуацию пока еще есть возможность вмешаться... И вот тут как раз и вступает в силу не пришедший тебе по нраву "антропный принцип"! — заявил Тень, делая при этом затяжную, крайне многозначительную паузу. И лишь поняв, что я не расположен к пустому ожиданию и готов, в прямом смысле, вцепиться в его призрачную глотку, наконец-то соизволил продолжить свое повествование.

— У нас имеется пять участников некого "действа". Впоследствии они все погибают. По разным причинам, но конец увы один. Земной путь этой пятерки окончен. Ты, кстати, тоже входишь в их число. Смертью случившееся с тобой назвать конечно трудно, но то что ты прервал свое человеческое бытие — это факт неоспоримый! Вот только, если следовать "принципу"... Если нет живых людей имеющих возможность видеть и познавать мир, то нет и свидетелей их гибели. Следовательно, ни кто и вовсе не умирал. По крайней мере, это мнение будет верным, до того момента, пока кто-то из прохожих случайно не наткнется на лежащие в проулке безжизненные тела. Очень похоже на ситуацию с котом Шредингера. Пока наполненная ядовитым газом коробка, с одиноким котиком внутри, закрыта, следует считать бедного мурлыку живым. И лишь когда она откроется, эфемерная вероятность его гибели приобретет статус непреложного факта. С вами практически то же самое. Пока кто-то "шестой" не бросит свой "взор познания" в направлении узкого темного переулка, то эффект "творения" не коснется данного пространства своей дланью. Следовательно не будет и ни каких изменений. Факт смерти пяти человек останется достоянием лишь пустых японских переулков. И Хикари все это время будет считаться живым человеком и ты просто обязан воспользоваться этим невероятным шансом и вырвать ее из лап... Нуууу в общем спасти ее от окончательной и безвозвратной гибели — вовремя исправив свою ошибку заявил Небожитель. Судя по голосу он был очень доволен своим красноречием. В отличие от меня. Изо всех этих художественных преукрашений и пафоса перевалившего за грань абсурда, я мало что понял из объяснений Тени. А главное мне было до сих пор не ясно, "КАК" это сделать. Не особо сдерживаясь, я высказал все эти соображения в лицо своего крайне словоохотливого собеседника. Только вот, на этого... нехорошего ... гада, мои попытки словесного воздействия не возымели абсолютно ни какого действия. Он попросту воспринял это как некий изысканный комплимент.

— Как я могу повлиять на эту ситуацию, если не являюсь существом способным к познанию мира? Как я могу спасти ее уже по сути являясь умершим?

— Вот именно! — напористо вмешался в мои размышления Тень. — Ты являешься мертвым по сути, но ни как не по факту. Я же уже объяснял. После посвящения и перерождения ты превратился в существо целиком состоящее из энергии мира, но только вот человеком от этого быть не перестал. Изменились тело и память но ни как не разум. Ты сам не перестал считать себя человеком. Пройдет время и все конечно же изменится, но пока что... Это шанс. Шанс спасти Хикари. Способность к познанию мира утеряна практически полностью. Вот только в компенсацию у тебя появился дождь. Он поможет. Непременно поможет. Тебе лишь нужно верить в это. Верить в то что Хикари все еще жива. Верить, что под напором грубой мужской силы хрустнула не шейка юной девы, а лишь... к примеру, ветка под ногою одного из нацистов, ну или чьи-нибудь больные суставы на худой конец. В общем, прояви фантазию. Поверь в вымысел и сделай его реальностью, а дождь непременно тебе поможет в этом деле, ведь он является частью тебя. Это значи,т что твои желания и надежды станут общими для вас обоих. Помни, в этом нет ни чего сложного. Тебе нужно лишь верить — в себя, в свои силы, в Хикари, а главное в то что она жива и будет жить еще долгие долгие годы.

— Звучит конечно очень просто, но меня с некоторых пор не покидает ощущение некого подвоха. Опять вы с Мирозданием что-то придумали и решили испытать это на мне. Экспериментаторы доморощенные — не сдержавшись все-таки высказал я свои подозрения. Чем только насмешил своего собеседника. Тень не преминул воспользоваться данной возможностью, чтобы бросить в мой адрес парочку колкостей.

— Не сильно и изменился ты после перерождения, в моральном плане. Все еще боишься ответственности и постоянно прячешься за пустыми словами и бессмысленными, мелочными расспросами. Стремишься хоть немного отсрочить, отдалить момент истины. Момент который должен стать для тебя переломным.

Слова Небожителя били по самым моим уязвимым точкам... вот только ни одна ядовитая стрела фраз, отчего-то, не достигла своей цели. Нет, мой ехидный собеседник не потерял сноровку. Скорее создавалось впечатление, что кто-то заботливый попросту переставил потрепанную мишень моей гордости в другое место, никого при этом не предупредив. Даже я не сразу понял что происходит. А когда все же разобрался, меня захлестнуло волной радости густо замешанной на неверии и растерянности. Чем дольше я "вслушивался" в себя, тем сильнее было узнавание. Приятное чувство, которое я едва не позабыл в этой мешанине горестей и потерь. Это было чувство уверенности в своей победе. Только с таким настроем нужно было вступать в бой. Даже если знаешь что проиграешь в этой схватке, все равно не теряй надежды, а главное веры в свои силы и все получится. Увы, я позабыл это важное правило и ослаб духом. Стал терпеть поражение за поражением. В финале соревнований, в той темной подворотне, в бою с Тенью, ну а в конечном итоге и вовсе сдался, не выдержав напора собственных страхов и сомнений. Но к счастью теперь я не один. Теперь у меня есть оружие духа, которое, будучи частью меня, стоит на защите моих интересов.

И еще... Я теперь точно знаю, что мне есть на кого положиться. Ладонь ощутила такое знакомое тепло оставшегося прежним и в то же время изменившегося оружия. Белая отполированная прикосновениями деревянная рукоять, короткое, не больше шестидесяти сантиметров, темное лезвие, по которому то и дело пробегали стремительные синие всполохи. В моей руке уютно, словно ее продолжение, покоился вакидзаши, источая приветливые волны радости.

"Да, ты не один! Теперь ты не один!" — тихий шелест разрезаемого воздуха — "Теперь нам все по плечу! Даже этого зазнайку, что стоит напротив, мы одолеем если очень постараемся!" — мне озорно подмигивают голубоватые отблески на темной стали клинка. "Не беспокойся! Мы справимся! Мы непременно спасем ее!" — горячая волна окатила сердце, наполнив его решимостью и непоколебимой уверенностью — "Мы справимся!".

— Да! Мы непременно справимся — говорят двое как один — Мы спасем Хикари! — говорю я в унисон со своей душою. И кажется теперь что победа так близка. И даже смерть видится обыденным и не столь уж и опасным противником. Я знаю что делать — и это не просто слова. Путанные объяснения небожителя наконец-то, словно невероятно сложный пазл, сложились в единую картину. При помощи которой был составлен план дальнейших действий. Наконец-то я готов вступить в эту схватку. Схватку без единого шанса... на поражение.

— ООО! Вижу ты переполнен решимостью. Наконец-то тебе удалось прочувствовать сердцем свою новую силу. Поздравляю с этим "великим" достижением. Это очень радостное событие... Хотя я все же больше рад тому, что ты наконец-то избавился от своей бесполезной деревяшки и приобрел настоящее оружие. Мне уже порой начинало казаться что сей светлый момент не наступит никогда и эта тренировочная зубочистка так и останется твоим основным и единственным оружием — высказался Жнец, по своему скотскому обыкновению, опошлив всю торжественность ситуации ехидными комментариями — Вероятность того что ты сможешь дать мне хоть какой-то отпор немного подросла. Совсем чуть-чуть, но все же — продолжал веселиться он, вот только на меня его ехидные высказывания не возымели абсолютно ни какого действия. Даже наоборот, после того как я понял что такое "Истинная уверенность", все колкости этого бессмертного паяца, начали казаться мне по детски глупыми и невероятно наивными. Все прошлые обиды теперь выглядели такими мелочными и бессмысленными, что захотелось рассмеяться в голос, но теперь уже над самим собой. Поняв что его слова не доходят до моего, затуманенного легкой эйфорией разума, небожитель наконец-то успокоился и судя по затянувшемуся молчанию явно о чем-то задумался.

— Ну что же. Думается мне что слова более излишни и ты наконец-то готов сделать этот последний и решающий шаг, на пути становления "воином духа". Я очень рад этому обстоятельству... Рад и боле не желаю ждать ни единой лишней секунды. Прямо-таки руки чешутся. Хочется еще хотя бы разок сделать это — непонятная концовка его торжественной речи меня мягко говоря насторожила. Я с непониманием и удивлением посмотрел на абсолютно неподвижную фигуру Тени. Он не делал абсолютно ни чего и даже молчал. Возникла мысль поинтересоваться у него причиной такого, столь странного затишья, но увы это и осталось лишь мыслью. По неизжитой человеческой привычке я коротко моргнул и этого краткого мига Жнецу хватило чтобы исчезнуть в неизвестном направлении. Хотяяя почему неизвестном. Можно с огромной вероятностью предположить, что он переместился прямиком мне за спину. Я не стал дергаться по этому поводу и пытаться развернуться, вместо этого решив просто выждать.

— Еще один и наверное уже последний раз отправляю тебя на урок. Хотя этот раз лучше все же считать выпускным экзаменом — послышался негромкий, но вполне отчетливый шепот Тени, после чего невероятной мощи толчок отправил мое полегчавшее тело в крайне непродолжительный полет, траектория которого пересекалась с зависшим в воздухе серебристым шаром воспоминаний. Я конечно без малейшего труда мог увернуться и тем самым избежать столкновения, но даже не шелохнулся и просто продолжил свое падение.

"И впрямь, нет больше смысла в отсрочках. Хикари и так слишком долго пришлось ждать моей помощи. Преступно долго!" — успел подумать я, прежде чем моя голова наконец-то "состыковалась" с шаром воспоминаний мироздания — "Хикари! Я иду!".

ГЛАВА 16

"Не перестаю удивляться происходящему. Мироздание и Тень — две полу божественные сущности, возможности которых порой выходят за рамки не только возможного, но и разумного. Одни только манипуляции с воспоминаниями чего стоят. Просто удивительно. Правда к обычной передаче зрительной памяти я хоть как-то но уже попривык, только вот то что предоставило мне Мироздание в разы превосходило все что было ранее" — пока эти и некоторые другие восторженные мысли мелькали в моей голове, я все же не терял времени зря и продолжал осмотр окружающего пространства. Правда, довольно мощный дождь мешал мне в этом занятии, глуша своим шорохом практически все звуки и затрудняя видимость. Выставив из-под небольшого навеса перед входом в магазинчик руку, я тут же почувствовал напористые удары ливневых плетей. Было совершенно не больно. Скорее даже наоборот, создавалось ощущение прикосновений чего-то невероятно близкого и в то же время родного.

— Эффект через чууур полного присутствия, блин. Что-то перемудрил Мировой разум со степенью реализма. Я же в этих японских улочках-переулочках вообще не бум бум. Заблужусь на ровном месте — это не было нытьем или претензией, я просто констатировал факт. Вся моя невероятная уверенность в данной ситуации была просто бесполезна. Хотя до паники пока что было еще ой как далеко. Я понимал что нахожусь где-то рядом с "местом событий", но по моим субъективным меркам прошло немало времени и у меня никак не получалось припомнить ни единой вывески или еще какой-нибудь приметной детали окружения, на пути к тому злосчастному проулку.

— Как же мне найти Хикари? — вопрос на который у меня не было ответа. Только вот теперь, к счастью, я был не один. Моя, во всех смыслах, более светлая половина, подала вполне разумную идею, спросить о ее местонахождении у собственного ареала. Вот только ответ слегка опередил вопрос. Я еще не успел сформулировать саму просьбу, как некое знание уже стучалось в двери моего разума. Потоки дождя моментально перестали быть для меня помехой и я смог не только почувствовать нужное направление но и увидел его. Мрачный зев проулка раскрыл передо мной свою ненасытную утробу. Стоит только перейти через дорогу и мне вновь придется пережить череду самых ужасных моментов моей жизни. Вот только теперь я уже не боюсь. Страх остался в прошлом, так же как и первый шаг, сделанный на пути к моей цели. Хикари и я "прежний" сейчас как раз приближались к проулку, к его противоположному выходу. Знание об этом мне принес дождь, словно высококлассный сонар, отслеживающий каждое их движение. Тысячи капель каждое мгновение обрушивались на меня с небес, неся с собою информацию об окружающем мире.

Я шел вперед омываемый упругими струями дождя и каждое их прикосновение несло в себе малую толику уверенности и спокойствия. Каждый новый шаг приближал меня к цели. Приближал меня к Хикари.

"— Help! Help me! Please!"

Вновь, столь же внезапно как и в прошлый раз, раздался пронзительный крик и просьбы о помощи.

"— Help me! Please!"

Это конечно привлекло внимание Сергея и заставило его поспешить на помощь. Я, "воин духа" по прозвищу Плакальщик, то же перешел на бег в стремлении поспеть к началу разворачивающейся там трагедии. Улица мгновенно остается позади и я уже врываюсь в мрачные объятья переулка. Вот и спины двух подонков маячат впереди. Плевать! Не останавливаясь ни на миг, просачиваюсь меж них. Знаю что бесплотен, но все равно стараюсь ни кого не задеть, хотя хотелось бы наоборот, вогнать каждому из этих тварей свой, мгновенно материализовавшийся в правой руке вакидзаши под лопатку. Но нельзя. Из-за моих необдуманных действий может пострадать Хикари. По этому бегу дальше.

— Ну здравствуй РУС, а мы тебя уже заждались — холодный слегка насмешливый голос главного нациста словно скрежет по стеклу проходит по моей усталой от потрясений душе, а тихий вскрик любимой и вовсе заставляет замереть на несколько мгновений мое призрачное сердце. Вижу белозубый оскал маски бандита по имени Кенши, но все равно смотрю на маячащее в паре миллиметров от горла Хикари лезвие раскладного ножа. Сергей из прошлого стоит рядом и тоже неотрывно смотрит на эту ужасающую картину.

— Хей РУС! А где твой меч? Хей РУС ты меня разочаровываешь! — глумился словоохотливый главарь над своею беспомощной жертвой. Я знал что будет дальше, знал все с точностью до секунды. Помнил каждое слово, каждый жест, каждое движение. Словно выжженное каленым железом клеймо все это навсегда останется безобразной раной на моей памяти. Я ни когда не смогу забыть... и тем более простить. Такое попросту не прощается и подобных подонков вершащих суд якобы во имя чистоты своей расы, а в реальности лишь ради банального веселья, нужно вырезать нещадно. Без жалости и сострадания. Ведь это уже не люди, а бешенные шакалы алчущие чужой крови и боли.

— Ненавижу! — холодная ярость клокочет в далекой глубине моего обновленного разума, но снаружи я остаюсь все таким же спокойным как и прежде. Отстранившись к стене, мне лишь остается наблюдать за разворачивающимся действом. А более ни на что, в данный момент, я был не способен.

— У вас в России таких как мы назвали бы "бритые головы" — слова ставшие для Сергея страшным откровением. Понимание и осознание подоплеки происходящего плетью хлестнуло по натянутым до предела нервам, заставляя их трепетать в унисон начавшей набирать силу панике. Долго разговаривать главарь не желал, вскоре ему все это надоело и он решил перевести веселье на качественно иной уровень. Дождь заглушил шорох доставаемых из наспинных ножен деревянных мечей. Увы, безоружному Сергею нечего было им противопоставить. Пока что нечего.

— Стойте! Пожалуйста не бейте его. Я прошу вас, не бейте его — при виде боккенов взмолилась Хикари, но изобретательный Кенши быстро нашел способ ее утихомирить. Маячащее у самого зрачка острие ножа плохо способствует лишним разговорам, по этому девушке волей-неволей приходится притихнуть. Лишь после этого главарь нацистов и его молчаливый помощник вступают в "бой". А если точнее, это скорее похоже на банальное избиение. Опытному Сергею приходилось прилагать немало усилий для того что бы этот "танец уклонений" не стал последним в его жизни. Невероятно быстрые движения, техничные увороты опытного бойца — все это конечно очень помогало ему, но увы лишь первое время. Вскоре тренированная выносливость начала давать сбои и редкие ошибки в самом начале, начали теряться в общем ливне пропущенных, мелких и не очень ударов.

Нет. Я все-таки не мог смотреть просто так на это побоище. Сколько бы не укрывался за своим новым статусом и именем, этот подставляющий руки под удары боккенов парень ни когда не перестал бы быть частью моего прошлого. Частью меня самого.

— Дождь. Пожалуйста помоги — на этот раз уже я взмолился в слепой надежде на хоть какое-то вмешательство со стороны моего ареала. Броня уверенности треснула и сквозь образовавшиеся прорехи хлынул неостановимый поток ранее сдерживаемых эмоций — Дождь, прошу... Хоть немного ослабь силу ударов. Прошу, хотя бы чуть-чуть. Помоги ему! — Тень наверное сейчас бы сказал что-то похожее на "— Ну вот опять сопли вывесил на просушку. Ну что же ты такой плакса? А, Плакальщик?". Вот только этого гада рядом не было и ни кто не спешил подбодрить меня едкими комментариями. А как вскоре оказалось этого и не требовалось. Дождь и впрямь отозвался на мою просьбу. Промокшие деревянные рукояти так и норовили выскользнуть из рук нацистов, меняя траекторию ударов и делая их куда слабее. Правда это мало помогало Сергею. Ему и уже полученного хватило за глаза. На лучевой кости левой руки появилось несколько трещин — эту информацию, словно верный пес палку своему хозяину, мне принес дождь и она увы была для Сергея не утешительной. Продолжение боя для него стало бы началом конца. Вот только к счастью или все же к несчастью, приняв все возрастающие промахи за усталость, главарь решил переключить свое внимание. К счастью — потому что у Сергея появилась возможность хоть немного передохнуть. Ну а к несчастью — из-за того что жертвой его извращенного внимания, увы, стала Хикари. Нацист явно решил накалить ситуацию и заставить Сергея наконец-то потерять самообладание и боевой дух. И у него это отлично вышло... на свою голову.

— Хей Кенши.. сверни этой твари шею, словно глупой курице. Может хотя бы это сможет расшевелить ее петушка-защитника — я точно знаю что после этого должно произойти. Сергей стоит спиной к Хикари, не верящим взором глядя на главного подонка... и это очень хорошо. Хорошо тем, что он не сможет увидеть, а значить зафиксировать момент ее гибели и перевести эту вероятность в разряд непреложных фактов. Ну а еще, это было хорошо тем, что он, в данное конкретное мгновение, просто не желал верить в неизбежность ее смерти. Это ведь просто отлично, так как ни какой ее смерти и вовсе не будет.

— Как скажете. Вы начальник вам и решать — прошипел Кенши, соглашаясь с приказом и готовясь сделать свое черное дело. Перед решающим моментом мне пришлось силой взять бушующие эмоции под свой контроль. Не покидавший все это время правой руки вакидзаши отлично помог мне в этом нелегком деле. Волна тепла и умиротворения прокатилась по моему "призрачному" телу, мгновенно изгоняя все страхи и неуверенность. Я вновь был спокоен и готов действовать. На этот раз мне не хотелось унижаться и скатываться до слезливых просьб. Я попросту объявил свою волю ареалу, точно зная что он не сможет противиться приказам, ведь дождь по сути был частью меня самого. Моя третья рука, готовая разить врагов и в то же время нести успокоение скорбящим. Дождь не мог ослушаться моих приказов, просто не имел такой возможности. Вот левая рука Кенши легла на затылок Хикари, а правая опустилась ей на лицо, закрывая рот и лишая возможности позвать на помощь.

— Пожалуйста не бейте его. Пожалуйста не... — безостановочно, пока имелась такая возможность, шептала она видимо даже не услышав слов своего приговора.

— Успокойся дорогая, ни чего с нами страшного не случится. Ни чего уже не случится — прошептал я даже не надеясь что меня хоть кто ни будь услышит. Мощный рывок ставит точку в той кошмарной драме. Кенши выполнил приказ... вот только уже на моих условиях. Мокрая кожаная перчатка, удерживающая лицо девушки, помимо воли нациста, соскользнула чуть ниже. Раздался тихий хруст, но к моему несказанному облегчению ломались не шейные позвонки. Всего лишь треснула и вышла из сустава челюсть. Малоприятно конечно, но зато Хикари осталась жива... И вот это и было самым главным итогом. Не нужно было во что верить и надеяться на лучшее. Зачем верить в то что и без того является правдой. Капли дождя принесли мне знание о состоянии Хикари. Да. Трещина и перелом. И именно они, вкупе с болевым шоком, стали причиной потери сознание. Но это уже не важно. Главное что сердце ее продолжает биться. А остальное должны исправить врачи. Соберут нижнюю челюсть по осколочкам — будет как новая.

Беспокоиться теперь уже не о чем и можно было со спокойной душой досмотреть окончание этой трагической пьесы в пяти лицах. Аааа нет, уже в четырех. Пока я проверял состояние Хикари, Сергей уже успел "обрести" свое оружие духа и насадить на него Кенши, словно барана на вертел. Слезы вперемешку с дождем стекали по лицу. Нет, я не оплакивал эту тварь. Туда ему и дорога. Это были слезы облегчения. Облегчения и радости от того, что все наконец-то благополучно разрешилось. Еще через несколько секунд дождь поведал мне о гибели еще двух подонков и это тоже было радостным известием. Правда после этого произошло нечто непонятное. Мой ареал зафиксировал появление кого-то постороннего поблизости, а через краткий миг он исчез не оставив после себя и следа. Более того вместе с "вторженцем" непонятным образом исчез и Сергей.

Тень наконец-то закрыл эту петлю воспоминаний, оставляя меня в коконе остановленного времени. Оставляя меня ненадолго наедине с лежащей на асфальте девушкой.

— Прощай Хикари. Прощай! И... Я люблю тебя! — последние прощальные слова, последние долгие мгновения и шар воспоминаний, выполнив свою миссию, уже обрушивает меня во тьму забытья. В единый миг проклятого проулка поблекло и растворилось во мраке пустоты. Да. Пришла пора возвращаться. Меня там уже наверное целая куча работы ждет. Много работы для "Воина духа". А пока что... я лечу сквозь пустынные закоулки собственного разума. Лечу обратно, на горное плато к своему донельзя ехидному учителю. Лечу... а мысли лишь ободном.

— Хикари.... Хикари... Прощай! И будь счастлива, моя дорогая, любимая Хикари!

Эпилог

Хикари сидела на подоконнике в своей комнатке, на втором этаже родного дома. Грустный взгляд блуждал по узким улочкам знакомого с детства района Киото. Блуждал, питаясь крохотной искрой надежды, выискивая "его". Но все увы было без толку. Знакомая до боли в сердце фигура ни как не желала попадаться на глаза бедной девушке. Слабая, крохотная искорка вновь гасла под могучим напором ветров безысходности и апатии. В такие моменты взор ее, помимо воли, смещался в направление близкой череды высотных домов. В направлении того самого злосчастного переулка, ставшего стартовой отсечкой для этого затянувшегося кошмара последних месяцев. Череда воспоминаний, словно однотонные пейзажи за грязным окном скоростного поезда, проносились мимо разума Хикари, оставляя после себя лишь еще несколько кровоточащих отметин на ее, измученной от бесплодного ожидания, душе.

"— Стойте! Прошу, не бейте его! Пожалуйста, не бейте!" — собственные бесплодные мольбы и вид обрушивающихся на руки и плечи Сергея деревянных мечей. Слезы находят путь сквозь крепко зажмуренные веки.

"— Сверни шею этой курице" — противный голос главаря банды проносится мимо сознания. А затем громкий хруст... Оглушающий хруст собственных костей. Краткий удар боли сменяется волной мрака сметающей все мысли и уносящей сознание в беспросветные пучины беспамятства.

"— Со сломанной шеей не живут... А значит что это.. смерть..." — короткая мысль, цепляющаяся за обрывки угасшего сознания, но по чему-то в ней нет ни грамма страха.

"— Она пришла в себя!" — громкий незнакомый голос прорывается сквозь пустоту, оглушая и неся с собой боль. Попытавшееся уцепиться за краешек реальности сознание, с пугающей легкостью выбито и отправлено обратно в абсолютное ничто.

"— Она вновь пришла в себя! Обезболивающее пока еще действует..." — опять этот громкий неприятный голос. Глаза слепит белизна, врезавшаяся во мрак беспамятства. Долгие мгновения привыкания и вот наконец-то в фокусе зрения можно различить чье-то лицо. Мама — грустная и в то же время радостная. Рядом отец — хмурый и почему-то злой.

"— А где же Сергей" — короткая мысль, но без ответа и вновь эта так надоевшая темнота. После, события начинают мелькать неостановимой чередой. Операция, больничная палата, полицейские задающие малопонятные, странные вопросы, тревога в глазах неотлучно сидящей рядом матери и все это под аккомпанемент нудной очень медленно утихающей боли.

Громкоголосый врач говорит про перелом нижней челюсти, хотя почему-то девушка была уверена в том, что хрустела именно шея, а не что-либо иное. Хикари не слушают. Списывают все на шоковое состояние. Вскоре стражи порядка вновь пришли, чтобы задавать вопросы, вот только ответов у девушки не было.

"— Где он...? Вы обязаны нам поведать о местонахождении преступника, каким-то непонятным образом убившего троих граждан Японии. Каким оружием они были убиты? На телах нет ран... Патологоанатомы диагностировали разрыв сердца... Причины неизвестны. Какое оружие применил этот Русский?" — сотни вопросов сыпались на голову бедной девушки. Ее беспамятство ни кто не желал принимать во внимание. Все кроме родителей считают что Хикари пытается покрывать своего возлюбленного и попросту не желает сотрудничать со следствием. Влиятельный отец убитого подростка-нациста тоже приходил в палату и перемежая угрозы с обещаниями золотых гор, требовал информацию о местонахождении "Того монстра, что убил его любимое чадо", но девушка молчала. Она и сама хотела бы знать, где сейчас Сергей и что с ним. По словам полиции, покинуть пределов страны он не мог. Пути для бегства были перекрыты, а всех иностранцев подвергали тщательной проверке и допросу. Вот только результатов это не приносило. Убийца и носитель неизвестного типа оружия, словно сквозь землю провалился.

"— Где он...?" — изо дня в день терзали ее одним и тем же вопросом.

"— Потеряла сознание и не видела чем все закончилось" — столь же неоригинально отвечала она каждый раз. Спустя полтора месяца Хикари наконец-то удалось вырваться из надоевшей палаты и к счастью количество спрашивающих сразу же поубавилось, но вопрос все равно не терял своей остроты.

"— Где он..? Где скрывается этот убийца?" — спрашивали господа в полицейской форме.

— Ну где же ты Сережа...? — спрашивала Хикари у хмурых небес. Прошло уже более трех месяцев, но от него до сих пор не было никаких вестей. Но девушка все равно не верила в его смерть. Не желала верить.

Горячий лоб уткнулся в прохладное окно, но легче от этого ничуть не стало. Мысли жгли разум, не давая ни на мгновение расслабиться. Пальцы нервно скользили, чертя линии на запотевшем от дыхания стекле, а взгляд, черпающий из бездонного источника надежды, вновь принимался блуждать по окрестностям, ища его.

— Ну где же ты Сергей? Где ты? — а в ответ тишина и лишь слабый дождь отбивает одному ему ведомый ритм по металлической крыше.

— Хикари...! Спускайся в низ, пора ужинать. Отец задержится на работе, так что поедим без него — донесся с первого этажа звонкий женский голос, вдребезги разбивая скорбную тишину помещения.

— Скоро иду, мам. Пять минут... — чуть хрипловато отозвалась девушка, неторопливо спускаясь с подоконника. Из-за долгого сидения движения слегка заторможены, а все еще стоящие в глазах слезы искажают ее взгляд. Достав из заднего кармана джинс помятый из-за частого использования платок, она устранила последнюю помеху, но для этого ей вновь пришлось облокотиться о подоконник. Падение на асфальт в бессознательном состоянии не прошло бесследно, поэтому головокружение и тошнота стали для Хикари довольно частыми спутниками. Сглотнув подступивший к горлу противно-кислый ком, девушка устало и в некоторой мере облегченно выдохнула. Дурнота отступила столь же быстро, как и пришла, оставив после себя легкий озноб и слабость во всем теле. Пришлось взять еще одну паузу, чтобы переждать и эту напасть.

Чтобы не стоять без дела она решила протереть запотевшее окно, тем более было чем. Зажатый в руке к моменту приступа головокружения платок, был незамедлительно пущен в дело. Легко смахнув влагу со стекла девушка взялась оттирать следы от собственных прикосновений. И тут ей пришлось повозиться. В особенности с одним полноценным отпечатком ладони. Как бы Хикари его не терла толку не было и лишь спустя полминуты бесплодных стараний у нее возникла мысль, что что-то тут неладно.

Стоило лишь ей присмотреться как сразу же несколько догадок, одна ошеломительнее другой, посетили ее усталый разум. Во-первых — этот отпечаток был куда больше хрупкой девичьей ладошки. А во-вторых, он был оставлен прикосновением к другой стороне стекла.

— Но как же? Ведь второй этаж. Как он там...? — недоговорив девушка замолчала озаренная очередной догадкой. Искра надежды, словно сдобренная щедрой порцией керосина, вмиг разгорелась в неистовое ревущее пламя уверенности. Решительно, с непонятно откуда взявшейся силой, девушка дернула ручку окна на себя, распахивая его настежь. Высунувшись почти по пояс из окна, она обыскивала взглядом аккуратный садик матери. Пыталась найти следы чьего-либо присутствия. Увы, безуспешно. Ни вмятин от лестницы на газоне, ни поломанных цветов, ни оборванных в спешке бутонов — ни чего этого не было. Вот только этот факт не остудил неистового пыла девушки. Она верила что это "ОН". Именно Сергей оставил этот отпечаток. Она просто чувствовала это.

— Ну где же ты? Прошу покажись, не терзай меня больше ожиданием. Пожалуйста, прошу, покажись — тихо по-русски шептала она уверенная, что он где-то рядом. Вот только ни кто так и не появился. Лишь ветер трепал ее короткие, чуть влажные от дождя волосы. Пламя надежды утихало более не найдя для себя достойной пищи. Слезы крупными редкими каплями падали вниз абсолютно неотличимые от тысяч таких же слез небесных.

Попытка вытереть лицо платком, увы, с треском провалилась. Маленький кусочек белой ткани вырвался из дрожащих пальцев Хикари и начал свое медленное планирование вниз, к земле. Девушка дернулась в надежде его поймать, но вовремя сообразила, что уже поздно. Его уже было не достать. Досада и печаль с удвоенным упорством набросились на и так еле сдерживающуюся бедняжку. Крепко зажмурившись, она готова уже была зарыдать в голос, но мягкое прикосновение чуть влажного шелка вмиг отрезвило ее.

Резко распахнув веки, она увидела... платок. Тот самый, что должен был уже лежать на земле под окном. Он летал повинуясь прихотям капризного ветра изредка касаясь лица девушки и смахивая последние слезинки.

— Не плач дорогая. Прошу, не плач — словно шелест осенней листвы, донесся до нее такой знакомый шепот — Не грусти Хикари. Мне пришлось уйти. Уйти далеко и навсегда, но я всегда, шорохом дождя, буду рядом с тобою — она попыталась найти Сергея взглядом, но увы не смогла.

— Увы, но у меня не получится вернуться, но я всегда, грохотом ливня по стеклу, буду рядом с тобой — теплое и чуть влажное прикосновение ко лбу вмиг отгоняет все страхи, вытягивает скопившийся на донышке души осадок боли, неся уверенность и облегчение.

— Вспомни меня. Вспомни все светлое, что между нами было — жар касания сместился к левой половине груди — Запомни меня таким, каким я был. Запомни и сохрани это воспоминание в сердце — горячая, но к несчастью незримая рука спустилась ниже. Остановилась, нежно пробегая пальцами ветра по животу девушки — Сохрани память. Сохрани и пронеси ее сквозь века — слезы печали и счастья, обретения и потери, встречи и разлуки катились из ее распахнутых глаз и небеса рыдали вместе с нею.

— Не плач Хикари. В твоем "положении" не рекомендуется нервничать. Четвертый месяц уже пошел — теплая улыбка уходящего за горизонт светила озарила хмурые небеса. И это значило, что пришла пора расставания.

— Прощай Хикари. Прощай, мой милый лучик света — тихо, словно шелест осенней листвы, прошептал он.

— Прощай Сергей — тихо, словно шорох далекого летнего дождя, прошептала она.

P.S.

Когда наступает пора расставаний, а скорбь начинает захлестывать разум, вспомни что ты не один и что небеса разделяют с тобою твою скорбь.

Конец.