Я с удивлением и недоверием посмотрела на своего советника. Да, он сильно изменился после работы с бродячей труппой, но что могло заинтересовать его в Ремисе?
— Мне кажется, у него есть неплохой потенциал для работы со стихиями, — пояснил он, видя моё удивление. — Простые люди в сорсах видят только немного странные камешки.
Я несколько разочарованно вздохнула. Мне сорсы тоже не были противны. Получается, магия мне недоступна. Что ж, всего по маленьку, и так попала в этот мир не просто так, а в целого Императора.
— Не расстраивайтесь раньше времени, — подбодрил Крис, поняв, что меня расстроило. — Склонность проявляется после полного взросления, вам ждать ещё лет пятнадцать-двадцать, — подбодрил он, а я зацепилась за число.
— Почему двадцать? Мне же всего двадцать пять, а совершеннолетие в пятьдесят.
— Понимаете, тено, есть многократно подтверждённая теория, что у каор взросление может наступать раньше пятидесяти. Это средний возраст. А так всё может зависит от уровня ответственности, психологического возраста, условий жизни и тому подобному. Поэтому крестьянские дети растут равномерно лет до тридцати, без второго периода, он у них сразу проходит, без перерыва. Им ведь с детства приходится работать и помогать семье. Но и живут они меньше. У дворян и аристократов такой нужды нет, поэтому и детство дольше. К сожалению, про вас мы не можем достоверно ничего сказать из-за вашего происхождения.
Ну вот, сначала обрадовал, потом опустил, обозвав крестьянином. Ну и ладно, вырасту, так вырасту. А нет, то мне и метр с кепкой нормально. Я уже привыкла, что все вокруг выше минимум на голову, а то и две.
Де Граф вернулся в замок к ужину следующего дня. С тех пор, как ему вернули здание управы в городе, он жил при нём, наведываясь пару раз в неделю с информацией.
Глава разведки и тайной канцелярии выглядел слегка уставшим, но довольным. По традиции за едой о делах не говорили, и я еле дождалась десерта, чтобы узнать новости.
— Вчера я вам говорил о готовящейся диверсии, — начал де Граф-старший, отламывая ложечкой от пирожного. — Благодаря вашему знакомому, Ваше величество, мы смогли предотвратить это в самом начале подготовке. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество с ним.
— Уже завербовали? — обречённо спросила я.
Мужчина в извиняющемся жест развёл руки.
— У меня совсем мало людей из его круга, к тому же он уже известен, как работающий на вас. Так вот, — он вернулся к теме. — Мы захватили почти всех исполнителей из тех, что были в столице. Скажу прямо, идея была безумная, но, если бы удалась, ход войны мог сильно измениться. Они планировали сжечь столицу.
Сделав паузу посмотреть на ошарашенные лица, де Граф продолжил. — Одновременный поджог во всех районах города наделал бы проблем, но с этим могли справиться. Поэтому контрабандой привезли сорсы. Бракованные и слабые камни не высокой стоимости плохо подходят для полноценного колдовства. Но могут служить катализатором горения и затрудняют тушение даже стихиями. Того количества, что привезли, с лихвой хватило бы на весь город.
— А гибель столицы — это удар в тыл по армии, — прокомментировал Крис.
— Я уже послал вестника проверить порт в устье, пропустивший груз. Эх, мне бы ещё хотя бы лет пять... — посетовал глава разведки. — На службе крайне мало опытных людей.
Глава 22.
Примерно через месяц после предотвращения поджога, Крис, бодро прыгая на костылях, появился в моём кабинете и устроился в любимом кресле. Накануне он неудачно спрыгнул с турника и умудрился сломать ногу. Целители кость срастили, но запретили пользоваться конечностью дней десять-пятнадцать, а потом ещё столько же избегать нагрузок. Нравится мне местная медицина. В моём прежнем мире при такой травме в гипсе провёл бы минимум два месяца. С другими травмами и ранениями то же самое — хорошие и сильные целители могут прирастить конечность, если с момента ампутации прошло не слишком много времени. И, если очень постараются, даже вырастить новую за год-полтора. Естественно, целителя такого уровня простые люди не могли себе позволить, и в дело вступали лекари, обычно не владеющие магией, зато вооружённые настойками, припарками, вытяжками и прочими подручными средствами.
На лице Криса, сменяя друг друга, появлялись растерянность, грусть, какая-то обида. Не говоря ни слова, он протянул письмо. На печати красовалась пёсья морда. Герб де Графов. Письмо, в отличие от остальных донесений, пришло с курьером. Ещё не читая знала, о чём в нем написано, но всё равно прошлась глазами по ровным строчкам, написанным аккуратным разборчивым почерком.
Война перешла в заключительную стадию. Войска, как наши, так и противника, стягивались к столице Хайняня. На этих заключительных боях требовалось личное присутствие императора. И не важно, что он не воин, не мужского пола, и вообще, подросток. По нашим меркам мне сейчас должно быть лет пятнадцать, не больше. И то, с большой натяжкой. Но ехать надо и письмо являлось этим вызовом. Всё равно в бою участие не предполагалось — ставка может быть и очень позади войска, лишь бы была на фронте.
Я села на подлокотник и уткнулась носом в плечо Криса.
— Страшно? — тихо спросил он.
— Очень, — так же негромко ответила. — Я надеялась, они не дойдут до этого, сдадутся раньше.
Мы немного помолчали.
— Когда выезжать? — всё так же, не меняя позы, спросила я.
Крис погладил меня по голове.
— Сегодня после обеда пошлём карету, а вы с отрядом завтра с утра.
— Тогда пойду собираться.
План поездки был обговорён заранее. Вперёд, не таясь, со всеми почестями выезжала императорская карета в сопровождении гвардейцев. На неё ожидалось нападение сектантов или маор — хайняньцев. Сама же я с небольшим сопровождением, инкогнито, буду добираться верхами по окольным путям.
На следующее утро, чуть позже рассвета, де Граф-старший провожал непризнанного младшего внебрачного сына. Мальчишка рвался доказать, что достоин признания, и отец отправил его с полной рукой воинов из своей дружины на фронт, под крыло старшего сына.
Выслушав последние наставления, небольшой отряд отправился в путь. Я с любопытством оглядывала своих спутников на ближайшую неделю-полторы. Двое молодых, кажется, братья, смотрели чуть презрительно. Мол, куда ты, пацан, собрался. Но у них и ещё одного проскакивала радость от того, что они смогут участвовать в битвах, а не сидеть с остальной дружиной в имении. Остальные двое выполняли приказ. Сказано — довезти мальца до брата в целости — довезут. Интерес вызывал командир пятёрки. Он всё время оценивающе посматривал в мою сторону. Казалось, он подмечал всё: как я двигаюсь, ношу меч, держусь в седле. Даже то, как прощалась с де Графом и сейчас осматриваю окрестности и сопровождение.
До обеда ехали в напряжённой тишине. Нет, кони фыркали, копыта стучали, птицы в лесу чирикали. Дружинники тоже не молчали, а негромко переговаривались. Но воспринималось это так, будто они не знают, что от меня ожидать и как себя вести. Что же такого им наговорил мой мнимый отец? Или они ни разу не занимались охраной сопровождения?
На обеде в придорожной корчме так же явственно разделились — мужчины сами по себе, и я будто не с ними. То же самое продолжилось и на ночном привале. Остановились в лесу, немного свернув с дороги, когда уже начало темнеть. По моим прикидкам, могли бы проехать намного дальше, но командир, почему-то придерживался невысокого темпа передвижения. Меня что ли бережёт? К обустройству лагеря на ночёвку тоже не привлекли, ненавязчиво оттеснив в сторону. Спали под открытым небом, наломав веток с ближайших кустов и укрываясь дорожными плащами. И, опять-таки чувствовалось отчуждение. А ведь ехать ещё минимум неделю.
Расправившись с завтраком, я подошла к командиру, тоже закончившему есть.
— Господин... — нас никто не представил, и я не знала, как к нему обращаться.
— Лагрем, — подсказал мужчина.
— Господин Лагрем, можно поговорить?
Он с прищуром посмотрел на меня и встал.
— Отойдём.
— Кажись, спёкся пацан, сейчас назад повернём, — тихо заметил кто-то из дружины.
Мы отошли на несколько шагов.
— Я не знаю, что обо мне говорил и какие инструкции дал господин де Граф, — начала я и сразу же мысленно влепила себе подзатыльник. Обращение "господин" являлось нейтрально вежливым, в моём случае стоило обойтись без него, так как по легенде я хоть и бастард, но которого обещали признать. Если бы не обещали, тогда "господин" был бы уместен. Не выйдет из меня шпиона — на подобных мелочах быстро спалюсь. Командир тоже заметил оплошность, но только слегка улыбнулся самыми краями губ.
— Но не надо считать, что ничего не могу. Я не сахарная ваза. Не разобьюсь и не растаю.
— Господин де Граф предупреждал о подобном разговоре, — ответил мужчина. — У меня приказ доставить вас в расположение войск лорда-защитника не позднее десятого дня, — глаза Лагрема недовольно блеснули, кажется, кроме моей доставки, у него есть и другие указания, которые ему явно не очень нравятся, но он ничем другим больше не выдал своё отношение к ним.
Теперь понятно, почему все вот так от меня особняком. Даже если остальные и знают только основной приказ, то поведение командира чувствуют и следуют его примеру. Ну, спасибо, удружил "папаша".
— Если вас это не устраивает или имеете что-то против меня лично, то лучше вернуться назад, пока далеко не уехали, — если отношение не изменится, то поход окажется весьма тяжёлым не в физическом плане.
— Что, уже домой захотелось? — ожидаемые презрительные нотки.
— Что я хочу, в данном случае не имеет значения. Мне необходимо прибыть на фронт. И неважно, с вашим отрядом или с каким другим.
— Я не хочу слышать никаких жалоб, — коротко бросил командир и вернулся к костру. Поворачивать назад Лагрем не хотел, не стоит того потеря должности из-заневыполнения приказа по странной и не столь важной причине.
Завтрак закончили, лагерь собрали и стали седлать лошадей, каждый свою. Уходу за четвероногим средством передвижения и седловке Эрик меня научил ещё на первых занятиях по верховой езде и все занятия начинались именно с этого. Но в конюшне были лавочки, на которые можно встать, чтобы удобней было чистить и дотягиваться до спины лошадей. Здесь же подобного нет, не видно даже бревна или какого-нибудь пенька. С чисткой справилась, встав на седло, потник ещё нормально закинула на спину. А вот дальше... Нет, чтобы выдать лошадь поменьше, пусть и не породистую, но чтобы по росту была. Но благородным не пристало ездить на чём попало, вот и страдала на этих двухметровых монстрах.
Несмотря на то, что все прекрасно видели эти мучения, никто не предложил помощь. Один только, помоложе, вроде как даже сделал шаг, но старшие его одёрнули. Понятно, что ничего не понятно. Ну, напрягаю я их, раздражаю, но я ведь торможу весь отряд попытками нормально собраться!
С огромным трудом закинула седло на спину коня. Пришлось поднимать его над головой, а весит эта махина килограмм пятнадцать, дерево с кожей натуральное, всё качественное, никаких облегчённых пластиков и синтетики. Пока поднимала, едва не навернулась, сверзив конструкцию себе на голову. Но обошлось.
Второй этап аттракциона — пристроить на место перемётные сумки. Закидывать, как седло, не вариант — они и тяжелее, и неудобней. Но нашла и тут выход. Привязала к ним верёвку, залезла в седло задом наперёд, подняла сумки, прикрепила. Повторила то же со свёрнутым в плотный рулон походным плащом. Тоже вещь не из лёгких и компактных.
В этот раз двигались быстрее, но отчуждение чувствовалось сильнее. В целом день повторил предыдущий. Так же обедали двумя раздельными группами в трактире, так же ехали вроде как все вместе, но всё же по отдельности. И на ужин выдали порцию каши, будто одолжение сделали.
Здесь кустов не было, на землю подстилали лапник с деревьев, но он так легко не ломался. Я подошла к ещё сидящим у костра солдатам.
— Можно топорик взять? — указала на инструмент, воткнутый в брёвнышко.
— Свой надо иметь, — мне ответили поучительным тоном, но неясно, дали разрешение или нет. Ну и пёс с вами. Хотите быть сами по себе, флаг вам в руки. Одна, конечно, не попрусь, останусь с ними, но игнорировать окружающих можно и с моей стороны.
Кое как наломала лапника с помощью тяжёлого ножа. Всё-таки в поход отправлялась, взяла с собой некоторый набор туриста, но не ожидала, что потребуется рубить ветви. Нож после такого точно надо править и подтачивать.
На следующий день в очередной таверне хозяин оперативно, пусть и удивившись, собрал мой заказ пока все обедали. А чего ему не поторопиться, если клиент переплачивает втрое? Успела пристроить свёрток к остальной поклаже до отъезда. Если Лагрем с остальными и видели покупку, но виду не подали. Мои проблемы, что я там вожу, лишь бы продвижению не мешало. На гитару в полужёстком чехле тоже только молча косились. Сначала думала, может, на привалах поиграю, но с таким отношением достану только по прибытию.
...
— Перегнули, — прокомментировал один из солдат, глядя на мальчишку де Графа. Тот даже не пытался в этот раз подходить к общему костру, несмотря на то, что вечер выдался холодным. Он срезал дёрн в стороне и в ямке развёл собственный костерок. Откуда-то достал небольшой котелок, как раз на одного и поставил готовиться ужин.
Лагрем заметил днём, что он что-то купил в таверне, но не придал этому значения. Оказывается, мальчишка приобрёл топорик с котелком и припасами. Господин де Граф предупреждал о возможных истериках, скандалах, избалованных капризов, но такого поворота никто не ожидал. И приказ всё больше тяготил старого солдата и его отряд.
Странные и несколько непривычные указания были получены накануне отъезда. Доставить молодого человека до линии фронта к лорду-защитнику господину де Графу. С этим понятно, перед признанием родства лучше проверить, чего человек стоит, и война одно из наиболее подходящих средств. Но продолжение — контакты свести к минимуму, лучше вообще игнорировать, не помогать и сделать всё, чтобы запросился домой. Но при этом возвращаться только если уж совсем плохо станет. Конечно, подивились, но наутро причина стала понятна при виде ухоженного домашнего мальчика. Какая ему война? Дома сидеть, в солдатики играть. Хорошо если ему хотя бы тридцать пять исполнилось.
Несколько часов Лагрем тщательно присматривался к мальчику, выискивая признаки избалованных капризов, но тот показал себя на хорошем уровне. Меч длянего хоть и непривычен, но видно, что не для красоты. В седле держится уверенно, даром, что конь для него слишком огромен. И последующий разговор убедил старого солдата в том, что этот мальчик не сам рвётся в бой геройствовать. Скорее всего, он даже не сын главы службы безопасности Империи, а внук. И по возрасту тоже подходит. Как раз лет тридцать назад лорд-защитник был ещё той оторвой, вполне мог заделать бастарда. Успокоился и остепенился он только после отставки отца и своего приближения к трону. И о том, что отец и сын друг друга весьма недолюбливают, Лагрем тоже знал. Логично предположить, что, обнаружив внука, старший князь не придумал ничего лучше, как послать его с глаз долой на фронт к отцу. Но для защиты чести рода назвал своим. Всё же заиметь внебрачных отпрысков главе службы безопасности приличней, чем лорду-защитнику.
