Сказ о космических ушельцах

Пришлось довольно скоро Яковлева, вместе с большой массой нелицеприятных материалов, отправить к ребятам Берии на собеседование, а его КБ фактически взвалить на себя.

Пока Яковлев проходил перевоспитание, Як-1Б вкупе с близким по конструкции УТИ Як-7, Р-22, Як-6 "Дугласёнок" — вот список оставленных работ. Помимо того— меланж из доработанного фюзеляжа Як-1Б и крыла от И-183, как паллиатив и довольно точный аналог Як-3. За месяц удалось несколько реорганизовать работу КБ, сильно сократив фронт новых работ, а там вернулся присмиревший Яковлев. Должности замнаркома он лишился, хорошая головомойка с "реакторным спрямлением" (в НКВД оценили новомодный аналог "сыворотки правдивости" и учились с ним работать) избавила его от иллюзий, потому хотелось надеются, что хоть свой, заметно сузившийся участок работы он вытянет. Хорош тот солдат, что побыл генералом, а призрак мрачного лубянского подвала благотворно сказывается на работе.

В тяжёлой промышленности поразила жестокая бессистемность, оставшаяся в виде тяжёлого наследия от Кагановичей. Каждый завод старался всё возможное произвести сам, потому что к смежникам доверие пропало вовсе. Если на заводе, например, не было зуборезного оборудования, то он не мог производить танки, потому что заказать на стороне специальные КПП было невозможно. Заказывать на судостроительных предприятиях подбашенные погоны для танков — немыслимо, это же другой наркомат! Заказать там же крупные отливки— чудовищная морока. Пришлось жёстко и целеустремлённо этот бардак изводить. Для этого пришлось посадить на разговор к ребятам Берии десятки представителей "кагановических кадров".

Наращивание реакторного производства пошло легче после того как заранее отобранные Ладой ребята хоть немного поняли, с чем они имеют дело. Уже в ноябре исчезла необходимость в мелочной опеке, посыпались как из мешка рацпредложения пополам с изобретениями. Нашлись заранее "заложенные" изобретатели с необходимыми разработками. Наступил момент своеобразного равновесия, когда вал затруднений благополучно преодолён, и кажется, что уже оседлал волну.

Двигатели М-82 пошли в малую серию, пока ещё без впрыска, но с улучшением охлаждения и смазки. Воспользовавшись служебным положением первую пару кондиционных моторов "выбил" для своих многострадальных "183-их". Собственно, КБ при МАИ продолжало работать всё это время, потому появившееся по результатам испытаний новое цельнометаллическое крыло с одним разъёмом в плоскости симметрии, новое цельнометаллическое оперение, сварная пространственная ферма фюзеляжа и ряд агрегатов уже были готовы к реакторному производству, их делали как пробники для испытания новых технологий. Завод под сборку нашёлся под Москвой, он строился для нужд гидроавиации, но по оснащению хромал на обе ноги, от того на него не особенно зарились. Тут сразу решили отрабатывать конвейерную сборку— об этом методе мечтали давно, но непривычность пугала.

Поставленные на опытные машины М-82А первой серии вполне оправдали самые мрачные ожидания— неполадки пошли косяком. Радужные надежды, что благодаря однородности высококачественной реакторной продукции детские болезни мотора будут не столь вопиющи, разделила судьбу всех благих иллюзий. Положительная сторона реакторного производства была только одна— массовость и повторяемость. Можно было сделать больше моторов для испытаний, и не ломать голову, выясняя, отказ является производственным дефектом, или конструкционным. С развёрнутых вокруг Перми реакторных зеркал на завод шли комплектующие и крупные подсборки, из них собирали моторы, гоняли на стендах, вносили измнения, и снова гоняли. Буквально с конструкторских схем, почти "на глазок" вносили изменения, и снова гоняли. Форсировали по оборотам и наддуву до предела возможного, и опять гоняли до поломок. Иначе выявить слабые места невозможно.

http://img15.nnm.ru/c/8/6/d/1/f23326a7da041f741f023c240f5.jpg

На очередном вызове в Кремль к Сталну после моего доклада выходил из кабинета последним. Классическая фраза с интонациями Броневого— Мюллера из известного фильма "А вас, товарищ Игнатьев, попрошу остаться..." отразилась на моём лице идиотской ухмылкой. Пока я возвращался к столу, Сталин открыл одну из папок. Подойдя с удивлением узнал в кипе газетных вырезок мои статьи в различной местной прессе, вплоть до стенгазет... Их оказалось много. Вот к чему ведёт активная общественная жизнь... Ещё более меня поразил тон, каким Сталин сказал, повторив, видимо, не в первый раз свои слова:

— Товарищ Игнатьев, вы понимаете, что без теории нам смерть?

— Боюсь, нам грозит смерть с любой теорией.

— Уточните эту мысль...

Подумалось мне: "Вот она, мечта засланца — попаданца, сейчас буду учить самого Сталина уму— разуму... А подумалось так с долей горькой иронии. Чему тут учить, когда сам ещё не разобрался..?"

-Всё просто, это вопрос подготовки кадров, есть два вида общества — производительное и потребительское. Производительное возникло первым, как наилучшая форма самоорганизации людей в жёстких внешних условиях. Но после того как жёсткость преодолевается, условия благоприятствуют тому, что элита прекращает отождествлять себя с породившим её обществом, бросает управлять им (вести его к правильным целям), а начинает рассматривать общество как свой "кормящий ландшафт". Но все организмы всегда стремились к предельной независимости от окружающей среды!

А элита — к свободе от общества. Напомню: Большинство современных т.н. "либералов" делают вид, что не знают одной подробности — либерализм возник как общественное мировоззрение в ответ на глубочайший кризис средневекового христианского общества. Тот кризис вырос из присвоенного церковью права прощать, и сделанного на этом "бизнесе" индульгенций. А так же из утверждения церкви, что высшая Мудрость доступна только ей. Любое антиобщественное поведение богатого человека могло быть прощено в глазах Бога (а значит — общества и закона) либо после покаяния, либо после покупки индульгенции.

Отголоском этих событий в русской литературе были слова одного из героев Достоевского: "...Если Бога нет, то всё дозволено...", но главный ужас был в том, что Достоевский побоялся написать: "Бог есть, и всё дозволено...".

Как протест на этот кризис возникли несколько философских посылок проявившихся в Великую французскую революцию: "Все люди свободны и равны от рождения...", "Все равны перед Законом", "Вера— личное дело каждого, но она не должна противоречить Общественным интересам", "Народ— Верховный Суверен" и "Мудрость и знание доступны человеческому пониманию, они поверяются опытом (экспериментом)". Носители этого нового для позднего христианского средневековья мировоззрения постепенно смогли сформулировать целое политическое течение, главной идеей которого было желание улучшить общество ОСВОБОДИВ его от наслоения ненужных, но очень затратных социнститутов. К ним сразу были отнесены церковь, аристократия, ростовщичество, неработоспособные части госаппарата и сам монарх.

Все XVIII-XIX века либералы призывали, помимо этого, к прозрачности госаппарата, сокращению разницы доходов между богатыми и бедными, доступности образования и здравоохранения, развитию науки.

"Золотым веком либерализма" можно назвать современность, кажется, цель так близка... Но появились фашисты (боевой отряд империализма), и выяснилось, что не все люди — братья, а на планете Земля живут, как минимум, два вида людей.

Дело в том, что есть люди социальные, и асоциальные. Причём, как совершенно понятно, последние не могут быть самостоятельным видом — вне общества люди жить и размножаться не могут. Но, иногда, такие асоциальные элементы создают сообщества, противопоставленные всему остальному Человечеству. Т.о. есть люди, которые, получив от общества в детстве и отрочестве необходимые им для взросления и становления блага, возвращать их обществу для новых поколений не желают, а, напротив, требуют для себя всё новых и новых благ, прикрывая это словоблудием.

Обычно общество состоит как бы из концентрических кругов — во внешнем мужчины, работники и воины, в среднем женщины — матери ведущий большой труд по домашнему и связанному с ним хозяйству, и подростки. А внутри этого круга малые дети и немощные старики. Первые готовятся взять на себя общественные работы, вторые уже не могут работать интенсивно, и потому находятся, в той или иной степени, на иждивении общества. Но в этом же тёплом мирке "внутреннего круга" находятся ещё несколько категорий, и в их числе — мозг общества. Раньше это был Совет старейшин...

Все мы родом из детства. Дети в первую очередь осваивают правила и законы этого "внутреннего круга", потом выходят в средний "семейный", и только потом, по необходимости, выходят в самый тяжёлый и опасный "внешний круг".

Материальные же блага добываются и перерабатываются, в большей степени, в двух внешних кругах, внутренний больше потребляет, чем производит. Таков Закон общества.

Но из любых правил есть исключения. Подобно тому, как в человеческом теле помимо сотен видов необходимых организму взаимосвязанных клеток есть множество иных — от нужной микрофлоры кишечника, до болезнетворных бактерий. И есть раковые клетки. С опасными формами борется иммунитет.

Подобно раковым клеткам в организме, которые возникли за счёт перерождения части клеток самого организма, отказавшихся от своей функции и ставших паразитическими, в человеческом обществе есть люди, которые, получив от общества большие вложения, настолько привыкли "получать", что добывание этих "получек" сделали своей профессией. Они объявили себя свободными от ответственности перед обществом, и, словоблудно, самоназвались "либералами", услышав в этом слове возможность оправдать свою "свободу". Вот этих мы и назовём "ЛИБЕРАСТЫ" (либер— растленные), дабы отличить от либералов настоящих. По образу жизни либерасты близки к маргинальным сообществам, но, в отличие от них, они не признают свою преступную сущность, считая свой образ жизни естественным и достойным. Они как бы замерли в детстве, и не хотят из него выходить. Впрочем, потребности у них далеко не детские, удовлетворить их своим творческим трудом они не могут, потому желают собраться в фашин — пучок, и влезть на шею покорённым народам. Но сделать это сами они боятся, ввиду собственной малочисленности. Потому создают теории о "богоизбранных" или "высших народах" в составе которых им удобней быть процветающими паразитами. Они понимают, что удовлетворить собственные безмерные амбиции управляя народом они не могут, амбиции огромны, а управленческие таланты скромны. Самый простой путь — ограбление кого-то.

Им близки те, кто эксплуатирует засевший с раннего детства в подсознании каждого человека образ "Заботливого большого" (именно так, не очень разделяя взрослых, воспринимают их дети). Это иерархи и служители всевозможных церквей, построившие своё паразитическое благополучие на обещании помощи от Отца небесного.

В "Толковом словаре живого великорусского языка" Владимир Иванович Даль собрал три толкования слова "жид" применительно к людям: Это народное название еврея, это презрительная кличка еврея и, наконец, это безотносительно к национальности название корыстного человека, обогащающегося за счет вымогательства, недоплаты, чрезмерных процентов.

(В.И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. С.-Пб., М., Издательство Вольфа, 1880).

Можно несколько расширить толкование, и перевести его на современный язык: "Антиобщественный элемент, живущий паразитически, и считающий свой образ жизни достойным". Вот этот элемент "свободный от долга перед обществом" и есть ЛИБЕРАСТ.

Современные русские либерасты являются прямой противоположностью либералам, они стремятся помимо себя водрузить на шею общества ещё и институты своей защиты и восхваления. Церковь и антиобщественные СМИ (в демократическом государстве СМИ обеспечивают право граждан, являющихся правителями, на получение полной, достоверной и своевременной информации, являясь четвёртой, информационной, и, отчасти, шестой, концептуальной формой власти. Свобода принадлежит человеку, а не институту власти. Институт несёт ответственность) в купе с либерастами из образованщины— "индульгенции" (в отличие от интеллигентов, которые занимаются миропознанием индульгенты оправдывают (индульгируют) своё бездействие и предательство) они мечтают поработить СССР, а как проявление шизофрении— истребить советский народ, прежде всего русских. Шиза в том, что уничтожить, по их мнению, необходимо, а на ком они будут паразитировать— им не важно— "китайцев с неграми нагоним!"... А уж "цивилизованные немцы" для них — икона.

Почему они такие стали? Ведь чаще всего, некто, получив образование — просто нормальный человек. Студент ли, инженер, рабочий, учёный, пенсионер, военный ли — простой человек, с профессией, жизнью, друзьями, увлечениями. А интеллигент — это не человек, это довольно гнилое, мертворожденное порождение нашего общества. Ложный ориентир, ошибка общественной эволюции. Интеллигент — это не профессиональный признак, как иногда принято считать — хотя связь между интеллигентностью и принадлежностью в умственному труду есть. Это не характеристика ума и знаний — среди интеллигентов попадаются весьма и весьма бестолковые люди, равно как и вполне умные — а среди демонстративно не относящих себя к интеллигентам можно встретить умнейших людей.

Интеллигенция — это замкнутое сообщество, салон, неформальное объединение со своими обычаями, традициями, кумирами, законами, правилами поведения, идеалами и мнением. Каста.

Многие общества в процессе своего культурного развития породили подражательный ориентир, собирательный образ человека, под который прилично подстраивать своё поведение и который отвечает наиболее принятым в обществе ценностям. Ведь в процессе развития человеку важно знать, в правильную сторону ли он развивается. Вначале его учат родители, учителя... А потом, когда человек остаётся без няньки? Ведь самообучение тоже предполагает развитие и постоянное приспособление к окружающему миру.

Именно для облегчения этой задачи и предназначен подражательный ориентир — если человек видит, что он соответствует этому образу, значит, он развивается в верном направлении, к тому же общество благосклонно относится к такому члену. Так вот, например, англичане таким подражательным ориентиром сделали образ джентльмена. Горячие испанцы — мачо.

У русских язычников такими ориентирами были Боги (однокоренное слово — "бугор", возвышенный)— Предки много полезного сделавшие для Рода.

В Российской империи времён печально памятного "серебряного века" родилось бестолковое существо под названием "интеллигент". Надо сказать, что в большинстве своём российское общество отвергло данный образ, о чём свидетельствует обилие обидных эпитетов вроде "гнилая интеллигенция", "интеллигенция в штанах", "очкарики", "говно нации", "образованщина" — однако среди определённых слоёв российского общества данный образ прижился, окреп и зажил своей жизнью.

Более того, прочно захватил позиции в сообществе людей умственного труда, установил гегемонию над средой, генерирующей идеи развития — и подчинил себе эти идеи. А это уже не шуточки — фактически развитие российского общества во многом оказалось подчинённым данному подражательному ориентиру. Хвост виляет собакой, человек становится рабом образа. Если образ хорош — то всё в порядке, ничего страшного. Но если образ несёт в себе пороки? Тогда возникает опасность для общества, оно может заболеть, заплутать. Именно так и получилось с интеллигенцией.