В случае Дьенбьенфу, драгоценное грузовое пространство для парашютных выбросок иногда приходилось использовать для сброса с парашютом минимального количества строительных материалов, необходимых просто для поддержания некоторых опорных пунктов, которые быстро разрушались под совокупным воздействием муссонных дождей и артиллерии противника. Но когда ночи были спокойными, защитники «Элиан-1» и «Элиан-2» могли слышать звон кирок и лопат почти у себя под ногами. И они могли их слышать, даже не используя «геофоны». В тот же день Вьетминь начал усиливать свою хватку вокруг «Югетт-1», которая до сих пор находилась в тылу линии фронта. На самом деле, контратака на Пяти холмах и кровавая борьба за «Элиан-1» полностью скрыли из виду общее ухудшение дел на «Югетт». Там те, что остались от 1-го батальона Клемансона из 2-го пехотного полка Иностранного легиона, стремительно истекали кровью. Последние остатки 1-й и 3-й рот были сведены в «маршевую» (временную) роту под командованием лейтенанта Франсуа 8-го апреля, а сержантское учебное подразделение было распущено и переформировано в маршевую роту «3/13» в память о батальоне, погибшем в первый день боев за ОП «Беатрис». Этой ротой командовал капитан Филипп. 9 апреля, произошла новая реорганизация, поскольку битва за «Элиан-1» истощила последние резервы. Рота Франсуа сменила роту Кледика из 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка на «Югетт-6», а «Югетт-4» был передан смешанной марокканской роте и стал частью нового опорного пункта «Лили», под названием «Лили-3». Наконец, уже раненый капитан Бизар сменил Мино и его 4-ю роту 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка, чтобы они смогли принять участие в атаке на «Элиан-1». Бизар принял командование «Югетт-6», а Филипп и его заместитель, лейтенант Легро обосновались с недавно сформированной ротой «3/13» на «Югетт-2». Это оставило лейтенанта Спозио, который уже был ранен во время боя за «Югетт-7» 2 апреля, с его сильно ослабленной 2-й ротой 1-го батальона 2-го пехотного полка Иностранного легиона, удерживать «Югетт-1». И в это воскресенье бойцы Спозио предприняли еще одну попытку зачистить щупальца окопов коммунистов, которые их окружали. Они были практически затоплены тремя ротами Вьетминя, которые, как казалось, появились из ниоткуда. В течение нескольких минут один взвод с «Югетт-2» и еще один, из 4-й роты, были заняты спасением Спозио от захвата. В бой вступили 105-мм с ОП «Клодин» и через несколько минут, два готовых к бою танка под командованием младшего лейтенанта Манжелля. Но новая тактика удушения коммунистов, казалось, сработала идеально. Один из французских танков получил попадание из базуки, и оба, Спозио и Легро, были тяжело ранены. В то время, как Спозио его бойцы еще смогли оттащить, Легро пришлось оставить в руках коммунистов, где он и умер, несколько часов спустя. Но это было еще не самое худшее: 2-й роте не удалось вырваться из окружения и впервые коммунисты удержались, подойдя к окопам средь бела дня. Это не предвещало ничего хорошего в будущем.
Понедельник, 12 апреля 1954 года
С наступлением ночи в воскресенье, артиллерия коммунистов вновь открыла огонь по «Элиан-1», за которым в течение нескольких минут последовали 215-й и 439-й батальоны 98-го полка Народной армии. На этот раз генерал Ву Ман Хунг был полон решимости захватить и удержать «Элиан-1» навсегда. Ввиду отсутствия каких-либо препятствий перед первыми траншеями на «Элиан-1», бой сразу перешел в рукопашный. Из-за просачивающихся между «Элиан-1» и «Элиан-4» коммунистов, Брешиньяк приказал ротам Траппа и Ле Пажа из 6-го колониального парашютного батальона вступить в бой; и так продолжалось всю ночь, человек против человека в окопах и блиндажах «Элиан-1». К 07.00 98-й полк выдохся; те, кто остались от двух батальонов первой волны (215-го и 439-го). участвовавших в штурме, начали откатываться вниз по восточному склону «Элиан-1», снова преследуемые минометами и артиллерией Дьенбьенфу. Согласно наставлению Вьетминя по штурму укрепленных позиций, требовалось превосходство нападающих над обороняющимися в соотношении три к одному. В той ночной атаке Вьетминь имел превосходство семь к одному, но тонкая линия десантников держалась. И снова их потери были тяжелыми. Только две небольшие роты парашютно-егерского полка потеряли девятнадцать убитыми и шестьдесят шесть ранеными, в том числе, двух офицеров, в то время как парашютный батальон Иностранного легиона потерял сорок семь человек. Это означало, что 154 человека из подкреплений для 2-го батальона Иностранного легиона, которые были сброшены с парашютами в Дьенбьенфу той ночью, просто восполнили потери за ночь, но не увеличили его численности. 3-я и 4-я рота 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка были теперь настолько истощены, что Брешиньяк расформировал их и свел в маршевую роту под командованием младшего лейтенанта Легера. Это оставило 1-ю роту 2-го батальона 1-го парашютно-егерского полка под командованием лейтенанта Перью в качестве последнего готового к бою резерва. Незадолго до этого, Брешиньяк поручил им защищать «Элиан-1». С Перью на «Элиан-1» и Кледиком, теперь выведенным в резерв на «Элиан-4», 2-й батальон 1 парашютно-егерского полка заодно решил одну из своих главных проблем — безопасность голосовой радиосвязи. Поскольку коммунисты были в изобилии оснащены захваченными американскими радиостанциями того же типа, что и у французов, защищенная радиосвязь (за исключением совершенно секретной сверхвысокочастотной радиосвязи между де Кастром и Ханоем и кодированных сообщений) отсутствовала, и часто Вьетминь успешно глушил французские передачи или просто подключался к ним. В любом случае, их постоянно прослушивали. Это было особенно неприятно, когда по связи передавали точное время смены подразделений. В некоторых случаях, например при общении между де Кастром и подполковником Лаландом на ОП «Изабель», использовался английский, поскольку оба офицера на нем свободно говорили и, по крайней мере, в 1954 году, шансы на то, что у Вьетминя будут радисты, понимающие три языка, были почти равны нулю. Та же система использовалась между Клемансоном и Бизаром, поскольку последний получил образование в Лондоне. Североафриканские подразделения часто разговаривали на арабском, чтобы сбить с толку нескромных слушателей, но в случае с Кледиком и Перью переговоры были абсолютно надежными, так как оба были бретонцами; их язык, похожий на валлийский, был непонятен не только вьетнамцам, но и остальным французам (за исключением других бретонцев). Эти разговоры на совершенно незнакомом языке, конечно, также были перехвачены французской радиоразведкой и привели, по крайней мере, к одному срочному сообщению, информирующему Ханой о том, что вблизи Дьенбьенфу были перехвачены радиопередачи «на неизвестном азиатском языке».
Если новости на земле были не слишком обескураживающими, главной заботой гарнизона в тот день оставалась воздушная поддержка. В 11.30, четырехмоторный бомбардировщик «Приватир» 28-й эскадрильи французских ВМС, который бомбардировал позиции противника недавно полученными американскими авиабомбами «Лэзи Дог» был сбит зенитным огнем противника к северо-западу от «Анн-Мари» и уничтожен. Его первый пилот, мичман Манкановски, погиб вместе с самолетом, чтобы дать возможность прыгнуть двум другим членам экипажа, старшинам Карпантье и Керронесу. Они благополучно спустились на парашютах и были взяты в плен. Несколько минут спустя, в 12.00 бомбардировщик Б-26 по ошибке бомбил ОП «Ястреб-перепелятник», что помимо урона, нанесенного опорному пункту, сильно тряхнуло подполковника Лангле. На одно мимолетное мгновение он запаниковал, думая что в сражение вмешались китайские ВВС. Это, по мнению всего Дьенбьенфу, означало скорую смерть. Как рассказывал Лангле, он оставил командира ОП «Ястреб-перепелятник» майора Турре несколько озадаченным, когда, узнав по телефону что его опорный пункт бомбил французский самолет, воскликнул: «Слава Богу, это были наши!»
Но это было только начало особенно неудачной операции по поддержке с воздуха. На следующий день, все должно было стать еще хуже.
Вторник, 13 апреля 1954 года
В то время, как наземная война на некоторое время затихла, Дьенбьенфу снова столкнулся с проблемами с воздушным транспортом. Слишком большая часть драгоценных грузов была просто неверно сброшена на сторону противника. Эффект ощущался не только в перебоях со снабжением гарнизона, но и в таких тревожных ситуациях, как интенсивный обстрел в ночь с 12 на 13 апреля большей части Дьенбьенфу крайне эффективными 105-мм снарядами, оснащенными новыми американскими взрывателями замедленного действия, взятыми непосредственно из неверно сброшенных грузов. Многие французские блиндажи и подземные сооружения, которые до сих пор успешно противостояли артиллерийскому огню противника, теперь были пробиты снарядами и разрушены. Франко-американское сотрудничество в области снабжения также оставляло желать лучшего. Двадцать четыре из двадцати девяти самолетов С-119, выполнявших полеты в рамках французских операций по снабжению, имели американские экипажи по контракту с тайваньской корпорацией «Гражданский воздушный транспорт» (CAT). Официально, экипажи все были «гражданскими», но фактически, несколько американских военных пилотов были по-тихому прикомандированы к CAT для ознакомления с регионом на случай американского воздушного вмешательства от имени французов.
Поскольку экипажи не говорили по-французски, а большинство французских воздушных диспетчеров не говорили по-английски, связь часто была затруднена, особенно на передовой. Дьенбьенфу с его ограниченными средствами радиосвязи часто приходилось иметь дело одновременно с тридцатью или сорока самолетами, работавшими вблизи и над долиной. Вместо того, чтобы вступать в длительные и иногда бесполезные разговоры с землей, американские экипажи часто следовали собственному опыту, или за своим лидером звена. Это также произошло в ночь с 12 на 13 апреля и в 09.30 13 апреля де Кастр горько пожаловался, что «американские экипажи отказались принимать во внимание все указания данные нашим собственным штабом связи с воздушными силами». Когда позже в тот же день французские ВВС добавили горечи, трижды разбомбив некоторые из удерживаемых французами опорных пунктов, а Дьенбьенфу также выяснил, что именно содержалось в грузах, утерянных С-119-ми прошлой ночью, де Кастр лично отправил еще одну радиограмму в Ханой, информируя их о бомбежке и о том факте, что груз пяти полностью загруженных самолетов представлял собой «по меньшей мере, 800 артиллерийских снарядов. Без комментариев. (подпись) Де Кастр».
Весь день продолжался в том же духе. В 14.25 истребитель-бомбардировщик сбросил свои бомбы между опорными пунктами «Югетт-1» и «Югетт-6», в то время как еще один сбросил свои бомбы на французский склад боеприпасов в Дьенбьенфу, который взорвался, убив нескольких солдат в этом районе и уничтожив около 1000 драгоценных 105-мм гаубичных снарядов. И пока это продолжалось, еще один С-110 снова умудрился сбросить весь свой груз 105-мм снарядов на северо-восточный склон, удерживаемого коммунистами «Доминик-1».
И снова, как и в предыдущие недели, возникла острая потребность в специалистах. Например, во 2-й воздушно-десантной группе организация связи была изначально рассчитана на работу с тремя отдельными батальонами. Теперь воздушно-десантная группа поддерживала связь с шестью воздушно-десантными батальонами, и в любом случае, теряла связистов чаще, чем получала дополнительных. То, что оставалось от двух частей Иностранного легиона в основном центре укрепрайона, было едва ли достаточно для одного батальона, не говоря уже о полубригаде, и де Кастр настоял на том, чтобы туда были переброшены пополнения Иностранного легиона. (Судя по новостям, целый батальон Иностранного легиона в дельте Красной реки, включая его командира, вызвался добровольцами.) Тем не менее, пополнение, прибывшее прошлой ночью, составило всего семьдесят одного человека, включая еще одну воздушно-десантную хирургическую бригаду (№5), под командованием капитана Анца, которая была развернута в районе штаба полубригады, что было едва достаточным чтобы восполнить потери за день.
Наконец, в 19.15 без всякой видимой причины, артиллерия коммунистов снова открыла огонь по району штаба и артиллерийским позициям на ОП «Клодин». Орудийные дворики 4-й батареи 2-й группы 4-го колониального артиллерийского полка, казалось, были избраны для особой кары. Вражеский залп наконец попал в цель, полностью уничтожив одну гаубицу и поджег склад боеприпасов. Командир батареи, доблестный лейтенант Бранбрук, спасший две недели назад ОП «Доминик-3», лежал при смерти на своем полуразрушенном командном пункте, его спина была располосована осколками снаряда, но он еще был в сознании. «Продолжайте стрелять!» — сказал Бранбрук одному из командиров расчета, стоявшему рядом с ним, — «Мы должны показать им...»
Он был все еще в сознании, когда отец Тренкан ползком добрался из штаба, чтобы дать ему отпущение грехов и спокойно умер через несколько минут.
Среда, 14 апреля 1954 г.
Когда 14 апреля рассеялся туман, первые французские патрули, вышедшие к опорным пунктам «Югетт-1» и «Югетт-6» внезапно столкнулись с препятствием, появление которого прошлой ночью было заглушено шумом артиллерийского обстрела. Диверсанты коммунистов проникли ночью на аэродром и взрывами проделали траншею почти по всей ширине южной трети аэродрома, примерно на полпути между «Югетт-1» и «Югетт-2». Почти одновременно в 10.20 ОП «Югетт-1» сообщил, что он почти полностью окружен по западному периметру вьетнамскими траншеями, всего в пятнадцати метрах от внешнего периметра колючей проволоки. Последний также был взорван ночью бангалорской торпедой и в нем была пробита почти трехметровая брешь, доходящая до крайних внутренних нитей. В 12.00 подразделения 6-го и 8-го колониальных парашютных батальонов попытались прорваться к «Югетт-1», но оказались заблокированными к северу и западу от «Югетт-5», к востоку от «Югетт-2» и к северу от ОП «Ястреб-перепелятник» новыми минными полями, размещенными по всей территории аэродрома и чрезвычайно плотным минометным огнем коммунистов. Фактически, это означало, что и «Югетт-1» и «Югетт-6» были теперь почти полностью изолированы от остальной части Дьенбьенфу. Если бы оба пали, то Дьенбьенфу потерял бы двадцать процентов своей площади, включая две трети своего аэродрома. Не то, чтобы последнее было само по себе важно, но его потеря означала бы, что коммунисты могли бы установить зенитные пулеметы ближе к основному центру Дьенбьенфу и для сброса с парашютами, самолетам приходилось проходить через еще более плотную зенитную завесу, чем раньше. Итак, началась вторая битва за ОП «Югетт».
