Ваш брат не был самураем? А кем же он был — простым крестьянином? Неважно, в фильме он будет самураем из ужасно древнего рода (публике нравится аристократизм, когда речь идёт о Востоке). Итак, ваш брат - самурай, юный мастер боевых искуств, лучший ученик великого Фунакоши, схваченного зловещим русским Кей-Джи-Би и увезённого в подвалы Лубянки. Он хочет отомстить за своего учителя проклятым русским! Что, он был не мастер, а всего лишь ученик, и даже не у самого Фунакоши, а у кого-то там? В фильме он будет мастером для яркости сюжета! И кроме самурайских мечей у него пусть будет набор метательных ножей, и ещё эти японские штуки, как их, вечно забываю, на звёздочки похожи, их во врагов бросают... Впрочем,неважно, вы поняли о чём я.
Теперь о самом бое. На кого напал ваш брат? На русский патруль, сержант и двое рядовых? Зрителя такая схватка не заинтересует, надо усилить! Пусть будет — злобный русский генерал, наместник Сталина на Сахалине, который отправлял в ужасный русский ГУЛАГ всех жителей острова, не желающих менять свободу и демократию на коммунистическую диктатуру! В вашем посёлке и в соседних никогда не появлялся ни один русский генерал? Я же сказал — в фильме появится! Генерал Пушкин (какие еще русские фамилии бывают?), приезжает в поселок, чтобы отправить всех его жителей в ледяную Сибирь на верную смерть. Разумеется его сопровождают не два солдата а самое меньшее полсотни. И них нападает ваш брат — рубит русских солдат и офицеров в лапшу самурайскими мечами, пришпиливает их к деревьям и стенам метательными ножами, пробивает насквозь этими летающими звёздочками. А когда ножи и звёздочки кончаются, то убивает врагов голыми руками и ногами (ваше карате или как его). Нет, полусотни врагов мало — тут надо бы некруглое число, для правдоподобия, ну пусть будет пятьдесят девять, по номеру моего дома в Санта-Барбаре.
Финал — все солдаты убиты, но генерал Пушкин стреляет вашему брату в спину из автомата. Но даже смертельно раненый, наш герой бросает в генерала свой древний фамильный меч, который пробивает врага насквозь, даже через бронежилет. Русский генерал падает мёртвым, а наш герой ещё несколько секунд стоит истекая кровью, чтобы сказать свои последние слова, "Япония будет свободной!". Нет, не надо никаких "банзай" — в Штатах этот клич не очень любят!
Ну и само собой, по ходу сюжета побольше экшена, драк и разумеется секса! Что? У вас это сочтут оскорблением памяти брата? Послушайте,но мы же вроде договорились. Вас удовлетворяет сумма выплаченная за права? Ну вот и хорошо! А мы из вашей истории сделаем настоящий голливудский шедевр! Надо лишь название придумать — а что заморачиваться, пусть будет "Вторая кровь". Отчего вторая — так первая в прошлом году была, про того парня, который на Аляске по лесу от плохих полицейских бегал.
Ну вот, все и решили. Еще вопросы у кого-то есть? Тогда за работу, джентльмены!
Лазарев Михаил Петрович. Размышления о Курильском десанте. Позже, в сильно доработанном виде, войдут в книгу "Тихоокеанский шторм".
Курильский десант. Для кого-то, "еще одна победа советского оружия в этой войне". А для меня — первый экзамен, как командующего. А не командира единственной, пусть и атомной, подлодки, провалившейся на семьдесят лет назад, и оказавшейся против гитлеровского флота в таком же соотношении, как линкор "Миссури" против цусимской эскадры Того. Теперь мне предстояло показать, чего стою я сам, без своего "Воронежа".
Традиционно Курильская десантная операция 1945 года находится "в тени" Сахалинской операции. Это объясняется рядом причин — и внешним блеском последней, в ходе которой, на первый взгляд, легко и непринужденно, был освобожден Южный Сахалин, и тем, что Сахалинская операция стала прологом грандиозных сражений, в результате которых навсегда была изменена военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке. На этом фоне значительно более тяжелая, "вязкая" Курильская операция, продолжавшаяся больше времени и стоившая нам намного большей крови, как выражается нынче молодое поколение, "не смотрится".
На самом же деле, и Сахалинская операция не была легкой прогулкой, и Курильская отнюдь не была плохо спланированной. Слишком разные были условия — если на Южном Сахалине единственная кадровая японская пехотная дивизия (ополчение играло вспомогательную роль) была рассредоточена по четырем ключевым пунктам (Котонский УР, Тоехара, Отомари, Маока) и более чем двадцати мелким гарнизонам, и мы могли еще до войны сосредоточить превосходящие силы в удобных для наступления точках и использовать преимущество в огневой мощи, численности, маневре на суше, море и в воздухе, то на Курилах все обстояло иначе — на небольших островах-крепостях сидели в долговременных укреплениях две кадровых дивизии, отдельные бригада и полк, с многочисленными частями усиления. Плотности японских войск в обороне были на порядок выше, чем на Южном Сахалине — причем, и по личному составу, и по огневым средствам; их устойчивость к нашему огневому воздействию была больше, за счет использования строившихся десятилетиями укрепленных районов. Мы же не могли использовать численное превосходство — на небольших по площади островах с очень сложным рельефом попросту негде было высадить и развернуть превосходящие силы. Поэтому нам приходилось наступать меньшими числом, чем сидевшие в обороне японцы. Победы нам приносили высочайшее воинское мастерство советских воинов, их мужество, на грани героизма, а, зачастую, и за этой гранью, превосходство в огневой мощи и общем уровне развития техники.
Стратегическим содержанием Курильской десантной операции было восстановление связности между Приморьем, Сахалином и Камчаткой, нарушенной глупостью или предательством царских правительств — и превращение Курил в стратегический барьер, прикрывающий Советский Дальний Восток от возможной агрессии США. Да, уже тогда, в победных 1944-1945 годах просматривались очень нехорошие признаки поворота американской политики, от союза с нами к нынешней 'холодной войне', с постоянными рецидивами войны горячей.
Как и в иной истории, начинать мы планировали с островов Шумшу, Парамушир, Онекотан. Наиболее укреплённым был Шумшу, самый северный остров гряды, отделённый от Камчатского полуострова (мыс Лопатка) Первым Курильским проливом шириной около 11 км, от острова Парамушир — Вторым Курильским проливом, шириной около 2 км. Японцы успели превратить остров в настоящий укрепрайон с гарнизоном в 8,5 тыс. человек, при более 100 орудиях, и 60 танках — включающим 73-ю пехотную бригаду 91-й пехотной дивизии, 31-й полк ПВО, крепостной артиллерийский полк, 11-й танковый полк (без одной роты), гарнизон военно-морской базы Катаока, тыловые части. Глубина инженерных сооружений противодесантной обороны составляла до 3-4 км — рвы, более трёх сотен бетонных артиллерийских дотов, дзотов и закрытых пулемётных точек. Склады, госпитали, электростанции, телефонные узлы, казармы и штаб были спрятаны в бункерах на глубине до 50-70 метров под землей. Японская дивизионная артиллерия была установлена в артиллерийских дотах. Основой японской береговой обороны был крепостной артполк — 12 современных, мощных и дальнобойных, 150-мм осадных орудий 'Тип 96', установленные на командных высотах в северной части Парамушира, держали под обстрелом почти всю территорию обоих островов — причем четыре пушки были стационарными, во вращающихся броневых полубашнях, остальные же стояли поворотных кругах в бетонных капонирах. Зенитный полк включал три артиллерийских дивизиона по 12 75-мм орудий в каждом (могли пробить бортовую броню Т-54 метров с 400-500), и дивизион зенитных автоматов — 12 20-мм орудий; два дивизиона находились на Шумшу, два (включая дивизион МЗА) прикрывали тяжелые батареи на Парамушире. Все военные объекты были хорошо замаскированы, имелось значительное количество ложных целей. Сооружения представляли собой единую оборонительную систему. Кроме того, поддержку войскам на Шумшу мог оказать 13-тыс. гарнизон с сильно укреплённого острова Парамушир, всего же японцы имели на Курильских островах до 80 тыс. человек при более 200 орудиях.
Зато с мобильным резервом у самураев было плохо. Из всех островов Курильской гряды, Шумшу был единственным, где местность дозволяла использовать танки, и лежал ближе всех к советской территории, а потому именно здесь находился 11-й танковый полк, имея в составе 20 танков Шинхото Чи-ха (примерно равен немецкой "тройке" с 50мм пушкой), 19 — Чи-Ха (сопоставим с ранней фрицевской "четверкой") и 25 легких Ха-Го (эти вообще, металлолом, их на Халхин-Голе наши Т-26 били). Еще были две роты флотских плавающих танков Ка-ми (тот же Ха-Го с прицепленными понтонами, конструкцию которых наши взяли за прототип для "барбоса") — для танкового боя ценности не представляли. Если только нам удастся высадить технику, что является далеко не простой задачей.
Авиабаза Катаока имела две полосы, бетонную в 1300м и, примыкающая к ней под углом в 45 градусов грунтовая полоса 1500 м. Был и еще один аэродром, меньшего размера, а также гидроаэродром. Аэродромы были рассчитаны на пребывание нескольких сотен самолётов, но фактически там находилось гораздо меньше — одной из причин был первомайские бои возле Петропавловска и у Сахалина, где японцы потеряли 70 истребителей, взлетевших именно с курильских баз, эти потери так и не были полностью возмещены. Но все же — с учетом перечисленного, наша операция, особенно если учесть необходимость не просто победы, но еще и быстрой, и с минимальными потерями (взятие островов, это лишь первый шаг, дальше нам на этой позиции атаку Императорского Флота отбивать надо), уж никак не была "легкой прогулкой конца войны"!
В иной реальности (родной для нас — но я ловлю себя на том, что все чаще называю ее "иной") десант на Курилы высаживали 18 августа 1945. Когда Микадо уже декларировал капитуляцию — остатки Квантунской Армии еще сопротивлялись, но ясно уже, что это была агония. А генерал Фусаки Цуцуми, командующий 91й японской дивизией, отвечающей за оборону Курил, писал, что его подчиненные ожидали сдачи — перед американцами! Хотя Курильские острова, еще по Ялтинскому соглашению, должны быть переданы СССР — но в Москве по-видимому, решили, что президент Трумэн (в "альтернативной" истории уже покойник) забудет это сделать. В то же время стало окончательно ясно, что японский флот перешел в разряд мнимых величин — и потому было решено, высадиться на Курилах раньше американцев. Сопротивления всерьез не ждали — наблюдая, как в Маньчжурии и гораздо более крупные японские гарнизоны складывали оружие перед чисто символичными "воздушными десантами" (которые были вовсе не парашютистами, а пехотой, перевозимой на "Дугласах" посадочным способом). Оттого, численность нашего десанта была меньше японских гарнизонов Шумшу и Парамушира. В принципе расчёт советского командования на капитуляцию японцев оправдался — но прежде пришлось сломить сопротивление гарнизона острова Шумшу. Что стоило нам большой крови — никогда нельзя недооценивать врага!
Там, десант формировали по принципу "с миру по нитке, или я тебя слепила из того что было". Что оказалось на Камчатке, под рукой — два стрелковых полка из состава 101-й стрелковой дивизии Камчатского оборонительного района, артполк, истребительный противотанковый дивизион, сводный батальон морской пехоты. Всего — 8,3 тыс. человек, 118 орудий и минометов, около 500 легких и тяжёлых пулемётов. В первом эшелоне вообще, сборная солянка — морпехи (без одной роты), пулеметная и минометная роты 302-го отд.стр.полка, рота ПТР и рота автоматчиков 138-го стр.полка, 2-я рота 119-го отд. саперного батальона, сводная рота пограничников 60-го Камчатского морского погранотряда, взвод химической разведки 38-й отдельной роты химзащиты, взвод пеших разведчиков 302-го стр.полка. Причем части, задействованные в операции, были необстрелянными, без фронтового опыта! Что было причиной — излишняя секретность, чья-то халатность, или просто не хватило времени, ведь война в Европе там завершилась всего три месяца назад, это вопрос лишь для историков. А в итоге, тактические ошибки пришлось возмещать героизмом и кровью!
Там, флот выделил 64 корабля и судна: два сторожевика ("Дзержинский" и "Киров"), четыре тральщика, минный заградитель, плавбатарею, 8 сторожевых катеров, два торпедных катера, десантные суда, транспорты. Огневая мощь всего отряда была недопустимо низка — более слабые японские гарнизоны на тихоокеанских островах (не было там подземных укрытий в скалах, да и размеры островов поменьше) американцы давили, подогнав полноценное авиаударное соединение, с полудюжиной линкоров и тяжелых авианосцев, десятком крейсеров и кучей кораблей меньшего класса. Мало того, из-за перегруженности, густого тумана, и плохого знания навигационной обстановки, корабли сбрасывали десант прямо в воду, за сотню метров от берега, и десантники должны были плыть к острову в полном снаряжении, на подручных предметах. Первый эшелон (морпехи и пограничники) сумели высадиться, не встретив организованно сопротивления — но вместо того, чтобы взять штурмом или хотя бы блокировать японские батареи на мысах Кокутан и Котомари, стал развивать наступление вглубь острова. Назначенный командиром первого эшелона полковник Меркурьев со своим штабом остался на корабле, не имея связи с высаженными подразделениями — из 22 радиостанций, бывших в передовом отряде, работала только одна. Её доставил на берег старший краснофлотец Г. В. Мусорин — чтобы сохранить от воды, он набрал в легкие воздуха и шёл по каменистому дну в направлении берега под водой, держа рацию на вытянутых руках. Такие же проблемы имели гидрографы и корректировщики артиллерийского огня с кораблей — они тоже высаживались в воду, поэтому подавляющая часть технических средств оказалась подмоченной и утопленной. В итоге, несколько часов передовой эшелон не имел ни связи, ни управления, предоставленный самому себе. А раз нет связи — то нет и целеуказания для корабельной артиллерии, нет артиллерийской поддержки! При том, что японцы, опомнившись, стали оказывать бешенное сопротивление — батареи Кокутан и Котомари (к нашему счастью, всего лишь 75-мм калибра!), укрытые в бетонных капонирах, почти незаметных с моря, были малоуязвимы для огня с кораблей, к тому же ведущегося без корректировки, по площадям — зато, имея большой запас снарядов, расстреливали подходящие к берегу десантные суда со вторым эшелоном. В это время первый эшелон десанта, имея лишь гранаты и ружья ПТР пытался штурмом взять высоты 165 и 171, господствующие над северо-восточной частью острова и отрезающие ее от остальной территории. Именно там матросы Вилков и Ильичев своими телами закрыли амбразуры японских дотов. А затем самураи атаковали танками — и по всем правилам, пехота, застигнутая танками на открытом месте, должна погибнуть — но наши морпехи сумели отбить эту атаку, уничтожив семь танков из двадцати, и под гусеницы бросались с гранатами (так что не нужны нам камикадзе — если надо, мы все камикадзе). Лишь к полудню туман рассеялся, над Шумшу появилась наша авиация, и штаб сумел наконец наладить управление, и корабли все же накрыли огнем проклятые береговые батареи — японцы пытались контратаковать еще раз, в этой атаке потеряв уже семнадцать танков, но наши неудержимо шли вперед, и самураи сломались, капитулировали. А после мы уже почти без боя высаживались последовательно на остальные острова Курильской гряды, и японские гарнизоны складывали оружие, на все ушло тринадцать дней, до 31 августа.
