Предсказать прошлое

— Кто из нас покойник, я или Вы? — подняла я брови. — Мне лучше знать!

— Понял, — засмеялся он.

— А что, примерю белое платье и буду старых знакомых навещать. Принимаю заказы, Вам кого первого до сердечного приступа довести надо?

Жак, уже не сдерживаясь, смеялся в голос.

— Вас будет ужасно не хватать в моем доме.

— Зато меня будет хватать в другом, знаете, есть такой закон "Закон сохранения вещества в природе" если где-то убыло, то значит, где-то прибыло.

— Мне пора идти, Карл со слугами должен будет найти меня бессознательного недалеко от вашей комнаты.

— О, так Вы герой, который с риском для жизни бросился спасать жену из огня.

— Конечно, если мы бы решили сделать вид, что меня не было дома или меня спасли первым, я бы уже точно не дожил до утра.

— Почему?

— Боюсь, у Тристана было бы достаточно времени до вашего чудесного воскрешения, чтобы порвать меня в клочья.

— Вот я и говорю, нужно было его предупредить, — опять завелась я.

— Тогда эта мышиная возня привлекла бы слишком много ненужного внимания. Была вероятность, что могли оказаться ненужные свидетели, и что тогда? Мы делаем все правильно, да и нет больше пути назад.

Может он, конечно, и прав, но я в этом никогда не признаюсь. Он уже почти дошел до обшарпанной деревянной двери, когда меня, наконец, заинтересовала моя судьба.

-Э-э-э, Жак, а что Вы меня так и бросите здесь одну и связанную?

— Придется, а то еще броситесь героически спасать саму себя из пламени огня.

— Ну, Жак! Ну, пожалуйста, я же даже не знаю, где нахожусь.

— Это флигель, мы совсем рядом от поместья. Полегчало?

— Нет, — крикнула я, заметив его намерение выйти. — А если я пить захочу, или в туалет?

— Придется потерпеть. Недолго.

— Я же ничего, кроме потолка не вижу.

— Поспите.

— Э-э-э, стойте! — завопила я, когда он уже открыл дверь. — Я обещаю являться к Вам после настоящей смерти, если Вы сейчас что-нибудь не сделаете.

Жак тяжело вздохнул и, вернувшись, подхватил меня на руки и перенес на стул у окна.

— Вот, любуйтесь. Считайте, что у Вас лучшее место в первом ряду.

Переведя взгляд в окно, я убедилась, что действительно, отсюда был отличный вид на поместье и близлежащие окрестности. Сомневаюсь, что кому-то еще удавалось наблюдать за собственной гибелью, вот такая вот я "счастливица".

Жак, не дожидаясь моих новых капризов, поспешил на главную сцену. И пока я нервно постукивала ногой по полу, упустила момент, когда этот камикадзе вернулся и одним движением завязал мне рот платком.

— На всякий случай, — пояснил он. — Мы слишком близко к дому, не хочу, чтобы Вы все испортили.

Я очень старательно помычала ему вслед, мысленно пообещав ему это припомнить. Тем временем события набирали обороты.

После появления дымка над крышей дома, начали раздаваться первые голоса, громко оповещающие жителей поместья о надвигающейся беде. Люди стали сбегаться и в растерянности оглядываться, выискивая среди зевак своих близких, чтобы убедиться, что они в безопасном отдалении от эпицентра пожара. Из конюшни выскочило несколько верховых посыльных для оповещения пожарной дружины в городе и ближайших соседей. От последней мысли стало совсем нехорошо. Вот сейчас он узнает, что беда, будет опять себя корить, что не досмотрел.

Остальные организовались и стали активно принимать участие в тушении пожара. Стаскивались ведра с водой, кто-то забегал и возвращался из поместья, вынося вещи и выводя зазевавшихся слуг. Среди самых активных участников я распознала Карла, который голосил больше всех и бестолково гонял людей по всему двору. Неразберихе еще больше способствовало то, что на улице сгущались сумерки, и с каждой минутой становилось только темнее. Центральный двор освещало только пламя, которое уже совсем бесконтрольно вырывалось из окон. Суета и сумятица не позволяла людям сделать хоть что-то, полезное в данной ситуации, а Сорел тщательно следил, чтобы паника и хаос не унимались. О том, что хозяева так и не появились, похоже никто не вспоминал, пока в центре событий не показалась Лола и не стала трясти Карла, что-то ему объясняя жестами и указывая на дом, непрестанно вытирая слезы. Я не знаю, плакала она от испуга за меня или, пока еще не чувствующей беды, ей разъедал глаза едкий дым, но Карл такому напору сдался быстро. Да и попробуй с ней поспорить, сама не раз натыкалась на непробиваемое упорство этой с виду слабой девочки.

Да и их спланированный сценарий наверняка предусматривал вмешательство Карла, как-никак именно он в итоге должен был найти полуживого Жака. Остается надеяться, что время они подгадали точно, так как меня уже саму стало настораживать такое долгое пребывание ДеБюси в пылающей постройке. Ну, тут я, правда, преувеличила, так как горело по-прежнему только хозяйское крыло, и пожар с завидным смирением не расползался по перегородкам. Не знаю, как им удалось это сделать, но все у них было под контролем, и дом спалить дотла никто не собирался.

И вот настал момент когда, героически зайдя в горящий дом, Карл направился на поиски хозяина с его непутевой женой. Их не было видно очень долго, и я стала переживать, как бы чего ни случилось. Они, конечно, меня очень разозлили, и я еще нескоро им прощу такую подставу, но и чтобы они пострадали, тоже искренне не хотела. Лола, переданная в заботливые руки матушка Эммы, стала всхлипывать и трястись от страха и переживания. Моей девочке было плохо и страшно, и меня бесила невозможность ей помочь. Ну, кому и что она могла рассказать? Зря только сердечко ей терзают, ироды.

Мое расстройство очень скоро превратилось в отчаянную боль, когда на манеже появились новые действующие лица. Уже издалека можно было разобрать возбужденное лошадиное ржание и громкий топот копыт, разносящийся в вечерней тиши. Кто знает, минуты то тянулись, то бежали сломя голову, так что, вполне возможно, была уже и ночь. Мне еще не дано было видеть людей, спешащих на пожарище, но мое зашедшееся сердце уже знало, кто может так загнать лошадей, торопясь в поместье ДеБюси. Три мужские фигуры подоспели вовремя, чтобы увидеть феерический выход их горящего здания управляющего, с перекинутым через плечо бессознательным телом. Жак очень натурально изображал полутруп и не проявил никаких признаков активности, когда его почти бесцеремонно скинули на кучу соломы у конюшни. Пока Зиди задавал вопросы прокопченному пытающемуся отдышаться Сорелу, Тристан лихорадочно осматривался, прощупывая взглядом толпу.

Я сидела, тревожно всматриваясь в любимую фигуру, и мысленно пыталась дозваться до него "Я жива, жива, почувствуй это!". Лебрен нервно запустил руку в волосы, растрепав идеальный хвост.

— Элизе, — позвал он отрывисто.

По тому, как он внезапно вздрогнул, я определила момент, когда именно он заметил зареванную Лолу, слепо смотрящую в горящие провалы окон. Его рука медленно опустилась вниз и сжалась в плотный кулак. У меня было ощущение, словно я сама физически почувствовала то, как холод сковал его окаменевшие плечи. Даже пристально наблюдая за всеми его действиями, сама не поняла, как он в одно мгновение смог оказаться рядом с Карлом. Одного с ним роста и комплекции Сорел не смог противостоять ярости Тристана, который с легкостью теребил управляющего как котенка. Я не могла расслышать, что именно он ему говорил, до меня долетало лишь нечленораздельное шипение и рычание. Зато теперь я поняла, почему Жак так настаивал на своей полной бессознательности.

Лебрен, схватив Карла за грудки, проскрежетал:

— Где?

Карл кивнул на горящее поместье и опустил глаза. Калейдоскоп эмоций на лице Тристана сменялся с невероятной скоростью. Ужас, горе, тоска, мука и неверие, которое быстро трансформировалось в решимость. Оттолкнув от себя Карла, он кинулся к дому.

У меня зашлось сердце как безумное: "Нет, Тристан, остановись!!!" Я задергалась в путах, надеясь освободиться, и с ужасом наблюдала, как Лебрен торопится в огонь. Слезы градом катились по моему лицу, застилая глаза пеленой, которую я не имела возможности смахнуть. Вид происходящего размывался и я с остервенением стала грызть веревки, до которых могла дотянуться. От этого занятия меня оторвал голос Люка Бийо:

— Маркиз Лебрен!

Маневр Тристана заметил и его управляющий, который, не тратя времени, поторопился за ним. Феликс вскинул голову на крик и, оставив Жака, которого все это время безрезультатно пытался привести в чувство, бросился следом за управляющим Тристана, который в силу своего возраста и комплекции не имел ни единого шанса остановить терзаемого страданием мужчину.

Зиди успел лишь в последний момент сбить Тристана с ног, пытаясь оттащить его от горящего поместья.

Выдох облегчения утонул во внезапном всхлипе истерики, я уже откровенно стонала и выла, не в состоянии наблюдать за развернувшейся борьбой. Мужчины катались по траве, рыча и ругаясь и раздающийся тоскливый рев "Элизе!!!", рвал мне сердце.

Вымотанные Зиди и Бийо с трудом сдерживали сопротивляющегося Тристана и остановить его смогли, лишь когда им на помощь подоспел Сорел. Навалившись втроем и придавив Лебрена к земле всей своей массой, они смогли, наконец, его обездвижить.

Тем временем огонь начал униматься, и все меньше копоти вырывалось из окон горящего этажа. Появившаяся бригада пожарных лишь махнули рукой, тушить уже не имеет смысла, само утихает. Следом за ним пошел дождь. Что за насмешка судьбы? Крупные редкие капли быстро превратились в плотный поток, льющий стеной. Несмотря на ливень, никто так и не ушел со двора, все так же бесцельно и печально глядели на парящие горячие каменные стены, не веря до сих пор, что все это действительно случилось. Четыре мужских тела, промокшие до нитки, так и лежали в траве, тяжело дыша.

Пройдут года, острота событий сотрется из памяти, но я никогда не смогу забыть эту сцену, когда любимый мужчина, лежащий на спине и придавленный весом сдерживающих его друзей, смотрел слепыми глазами в небо, не замечая воды, стекающей по лицу и волосам. Лишь пальцы с силой зарывались в землю, оставляя борозды и вырывая траву.

Недалеко от них Матушка Эмма, не отрывая широко раскрытых глаз от дома, все время повторяла:

— Ну как же так? Как же так?

У ее ног стоя на коленях, беззвучно рыдала Лола, пряча лицо в руках. Карл, не выдержав, поднялся и направился к ней. Подняв ее с колен и прижав к своей груди, гладил по спине, умоляюще шепча:

— Любимая, не надо так, пожалуйста. Не трави мне душу, Лолочка.

Не вижу смысла в будущем мстить Карлу. Он сейчас получит больше душевных мучений, чем я смогла бы придумать в отместку за то, что они наворотили. Сорел уже наказал себя слезами Лолы, и я уверена, что не раз пожалел о содеянном.

На куче сена зашевелился Жак, подавая первые признаки жизни за все прошедшее время. Надо отдать ему должное, редкая выдержка. Приподнявшись и облокотившись спиной о конюшню, тяжело поднялся, очень натурально выражая растерянность и совершенное непонимание.

Зиди и Бийо, убедившись, что Тристан больше не пытается наделать глупостей, увлекли его за собой, поднялись и направились к Жаку. Такого Жак не ожидал иначе не спешил бы подниматься на ноги, потому как, подойдя к нему Лебрен выразил свое соболезнование в весьма красноречивой форме. Один четкий удар в лицо и ДеБюси на этот раз теряет сознание уже по-настоящему.

Опустошенный бессмысленной злобой, Тристан опустился на сено.

— Это я виноват, надо было ее забрать и плевать на все, — запрокинув голову и уперевшись затылком в деревянную стену конюшни, прохрипел Лебрен сорванным голосом. — Она была бы жива.

— Ты не мог предусмотреть все, — положил ему руку на плечо Зиди.

— Должен был, Феликс. Должен был.

Тристан поднялся на ноги и, пошатываясь, ушел в темноту, оставив мое сердце истекать слезами. Это было невыносимо: наблюдать за страданиями любимого человека и не иметь возможности помочь и утешить. Как страшно быть беспомощным там, где было бы достаточно одного твоего слова, чтобы прекратить мучения.

Я тихо плакала от его боли, от своей печали, от злости на обстоятельства, от страха перед будущим.

Только к утру двор перед поместьем опустел, а я изведенная переживаниями уснула.

Проснулась от чувства, что кто-то на меня смотрит. Открыв глаза, я огляделась и обнаружила себя лежащей на узкой кровати в незнакомой мне комнате. Рядом сидит Тристан, изучая меня холодными глазами.

— И правда, Вы оказались на редкость зубастой.

Сердце замерло от ужаса, вот оно то, чего я боялась больше всего. Его разочарования и безразличия.

— Тристан я могу все объяснить, — с трудом действуя затекшим телом, села.

— Что именно, Элизе? Вашу ложь, которой Вы пичкали всех вокруг и меня в том числе? Или Вашу мнимую смерть, которая стала последним ударом, убившим во мне все то, что мне казалось невероятно важным? — Спокойный холодный голос заставлял леденеть душу.

— Тристан, послушайте... — предприняла я еще одну попытку дозваться до него. — Я понимаю, это сложно принять, но я делала то, что считала правильным. Однако, Вы всегда были для меня важнее.

— Очень сложно в это поверить, особенно теперь, когда мне стало известно, что совершенно ничего о Вас не знаю, — при этих словах он окинул меня таким взглядом, как смотрят на насекомое, попавшее в суп.

— Тристан, я люблю Вас, — голос предательски дрожал, а слезы сами катились по щекам.

— Кому это теперь нужно? — равнодушно произнес он и, встав, отправился к двери.

— Тристан! — кричала я ему вслед. Тело слушаться так и не желало, сопротивляясь любым попыткам последовать за Лебреном. Нет ничего более страшного, чем слабость и беспомощность, особенно когда в этот момент решается твоя судьба. — Тристан!!!

— Тристан!!! — в ужасе кричала я, срывая голос. — Тристан!!!

Глава 16

-Элизе! — Кто-то дернул меня за плечо.

Я распахнула глаза и резко села, диким взглядом смотря в уставшее лицо Жака, украшенное поразительного оттенка синяком.

— Вам приснился дурной сон.

Сон? Это был сон?! Секундное облегчение, и вот я уже вспомнила, что зла на него. Даже его потрепанный вид не мог унять ярости, клокотавшей внутри. Свое кровожадное настроение скрыть не удалось, и потому от первого тычка он увернулся, а я со всего маху улетела назад на кровать. Но и я уже не новичок в разборках с ДеБюси, потому пинок из положения лежа пришелся прямо в цель. Жак, согнувшись, схватился за пострадавшую часть тела.

— Ой.

— Ой? Просто ой? Вы хоть представляете, что наделали?

— Глупость, — прохрипел он, потирая ушибленное место.— Потому что нужно было сначала убедиться, в Вашей вменяемости, и только после этого освобождать Вас от веревок.

Он действительно считает, что я расположена шутить?

— Вы заставили меня смотреть на мучения близких мне людей, — заверещала я так, что Жак поморщился и зажал уши.

— Неправда, смотреть Вы сами попросили, — напомнил он мне.

Ну, здесь он конечно прав, но это его совсем не оправдывает.

— Который час? — Можно сколько угодно выяснять, кто виноват, но сейчас уже важнее, что с этим делать.