— А можно я поселюсь в вашем общежитии? Ведь Листик же у вас живёт? Если ещё один представитель нашей расы будет жить у эльфов, то это будет вполне понятно, мол, они близки к эльфам, потому там и живут. Но я попрошу вас, — девочка обратилась ко всем, кто её слушал, — не рассказывать о нашей с Листиком расовой принадлежности, хорошо?
Ректор и деканы (встречать мэтра из Торилионского института пришли не все деканы) дружно закивали, а Иртувель поинтересовался и пояснил свой вопрос:
— А ваши вещи? У вас столько вещей! К тому же у нас в общежитии нет свободных комнат, а если и были бы, то такое количество вещей всё равно не поместилось бы!
— Это? — кивнула девочка мэтр на фургоны. — Вообще-то я привыкла довольствоваться малым, но моя мама, графиня Арунская, сказала, что её дочери не подобает выглядеть как голодранка. Это всё можно куда-нибудь на склад сложить, надеюсь, там-то у вас есть место? А где мне жить в эльфийском общежитии? Если Листик и её подруга согласятся, то я хотела бы с ними.
Упоминание строгой мамы, для которой дочь ещё ребёнок, пусть ей уже сто лет и она маг, и не просто маг — мэтр, вызвали улыбки солидных магов, тоже мэтров. Такое отношение матери к дочери не вызвало удивление, тем более что эта девочка произнесла слово "мама" с большим почтением, это заметили все её слушавшие. Не вызвало удивления и то, что эта магиня хочет жить с представителем своей расы, пусть та ещё слушательница. Иртувель посмотрел на ректора, и тот согласно кивнул, такой выход его как нельзя устраивал, ведь мэтру положена не просто комната, а отдельные апартаменты с кабинетом. Можно ещё снять квартиру где-нибудь в городе, поблизости от Академии, но опять же... Как эту девочку одну туда отпустить, надо охрану организовать и каких-никаких слуг, а это затраты, пусть и не полностью ложащиеся на Академию (часть должна заплатить эта мэтр-малолетка, но всё же часть ложится на администрацию Академии). Девочка поняла, что решение принято, и обратилась к ректору:
— Распорядитесь, чтоб вещи из фургонов куда-нибудь на склад выгрузили, да и их надо с каретой где-то разместить, и о лошадях позаботиться. Необходимое я сейчас возьму и пойду в эльфийское общежитие, вы меня проводите?
Маленькая магиня-мэтр посмотрела на Иртувеля, тот согласно кивнул и галантно подставил руку, чтоб дама могла на неё опереться. Но маленькая магиня могла на ней только повиснуть, но никак не опереться, Иртувель, даже для эльфа, был высок. Выход из создавшегося неловкого положения нашла сама девочка — взяв эльфа за руку, как дети берут взрослого, она увлекла его в здание. Один из деканов, покачав головой, прокомментировал увиденное:
— Ребёнок, которого взрослый повёл на прогулку. Всё же мне не верится, что эта девочка — мэтр!
Ректор вытянул вперёд руку на ладони, которой лежал огненный шарик, потом попытался раскрыть папку с документами, что дала ему девочка-мэтр. Но одной рукой это не получилось, и ректор в сердцах сказал, обращаясь к слабо потрескивающему пульсару:
— И что теперь с тобой делать? Так и носить? Ты бы взлетел и посветил, что ли.
Шарик послушно взлетел и, увеличившись в размерах, ярко засветился, все, кто находился во дворе, испуганно присели, ожидая взрыва, но ничего не произошло, только висящий над их головами огненный шар заливал двор ярким светом, словно маленькое солнце. Ректор Академии, прикрывая глаза ладонью, непонятно к кому обращаясь, произнёс:
— Очень ярко! Если бы уменьшить интенсивность освещения, то светильник был бы...
Ректор, недоговорив, замолчал, шарик послушно уменьшился сам и пригасил свою яркость. Один из деканов восторженно воскликнул:
— Феноменально! Управление голосом! Об этом писала магистр Изумра, её работы по изучению огненного шара, названного ею камилястра, вызвали интерес у учёного совета, если кто помнит то заседания. Для продолжения и углубления изучения этого явления она и была вызвана в Академию!
— И как оказалось, изучаемый феномен она потеряла! Он с громким пшиком сгорел, совсем сгорел, без следа! — другой декан процитировал слова Вилины Изумры, саркастически улыбаясь. Но этого ему показалось мало, декан-скептик, продолжая насмешливо кривиться, продолжил: — А если нет предмета исследования, то нечего и изучать, не понимаю, почему она решилась приехать? Да и название этого артефакта, как оказалось не её.
— Коллега, вы слишком строги, — вступился за магистра Изумру декан, восторгавшийся её исследованиями, — сама по себе её работа уже имеет ценность и заслуживает поощрения! И как вы могли видеть — предмет исследований у неё снова есть!
— Это не её заслуга, а как выяснилось — одной одаренной слушательницы. Если бы к ней было проявлено должное внимание, то этот, как вы заметили, предмет исследований уже давно был бы в распоряжении вашей лаборатории.
— Но, коллега, магистр Изумра первая обратила внимание на этот феномен, первая прислала отчёт с подробным его описанием, кстати, в том отчёте было упоминание о необычайной магически одарённой рыжей девочке. Конечно, трудно определить, что создательница этой... камилястры и талантливая слушательница с факультета некромантии один и тот же человек...
— Уважаемый Фрайльтон, в отчёте этой магистра из провинциальной магической школы не было даже имени, я не говорю об описании внешности этой талантливой слушательницы. Кстати, она не человек, как сказала эта мэтр-малолетка, — недовольно скривился постоянно возражающий декану факультета артефактов, — это драмлан или драклун, никогда не слышал о такой расе. Жаль, что не пришёл мэтр Расторо, он бы нам смог много рассказать об этой рыжей слушательнице, ведь она у него на факультете учится.
— Да, Фрайльтон, вам как декану факультета артефактов и надлежит заняться этим направлением, я имею в виду эти камилястры, — произнёс ректор, подставляя ладонь под опускающийся огненный шарик, тот, повинуясь команде своего владельца, не только полетел к нему, но и поменял свои размеры. Декан, оппонент артефактора, попытался коснуться этого шарика, расположившегося на ладони ректора, но вскрикнув, стал дуть на обожжённую руку. Декан факультета артефактов, подняв вверх палец, сделал первый вывод в своих наблюдениях за поведением камилястры:
— Огненный шар, именуемый камилястрой, в отличие от боевого пульсара, не только стабилен но и абсолютно безопасен как для изготовителя данного артефакта, так и своего владельца — того кому создатель оного шара его подарил. Но для постороннего он опасен, как боевой пульсар! Пусть взорвать не может, но обожжёт!
— Это вывод можно и так сделать из того, что этот шар ментально управляется его владельцем, то есть тем, кому этот артефакт подарен! — не удержался от замечания оппонент декана-артефактора, несмотря на свою обожженную руку. А ректор, приглушив свечение и уменьшив свою камилястру до размеров грецкого ореха, спрятал её в карман, после чего распорядился:
— Вот вы, Фрайльтон, и займитесь изучением феномена стабильных огненных шаров. Вы уже ознакомлены с отчётом этой магистра из Эролта, которая для дальнейшей работы направлена на вашу кафедру. Мэтр дэн Арунада, — ректор заглянул в бумаги, что ему передала Тиасса, — первое время будет делиться опытом на вашей кафедре. Попросите её сделать для исследования несколько таких шариков, думаю, она пойдёт вам навстречу. В крайнем случае, попросите мэтра Иртувеля, чтоб он уговорил свою талантливую слушательницу, сделать несколько таких шаров. Ну а пока — все свободны.
Вернувшиеся в общежитие светлых эльфов Листик и Кираниэль (они не столько помогали устроиться, сколько смотрели, где будет жить Фисла) в большом холле увидели Лувинэль, Иртувеля и Тиассу неспешно беседующих за чашечкой кофе. Кираниэль потянула носом, и ей тоже был предложен свежесваренный кофе. Увидев, что Листик наморщилась, собираясь обидеться или пожаловаться на свою горькую судьбу, Лувинэль достала из буфета-холодильника большую кружку молока. Морщинки на лбу рыжей девочки разгладились, и она, счастливо вздохнув, погрузилась в дегустацию предложенного ей напитка. То, как Листик, смакуя, пила молоко не могло не вызвать улыбки. Немного полюбовавшись на рыжую девочку, Лувинэль спросила, обращаясь к ней и Кираниэль:
— Девочки, вы не будете возражать, если к вам подселят Тиассу? Сами видите, надо разместить первокурсников, их тоже будем селить по трое, да и остальных придётся уплотнять.
Комендант общежития кивнула в сторону трёх эльфов и трёх эльфиек, пришедших вслед за Кираниэль и Листиком и теперь тоже пивших кто кофе, а кто молоко. Листик, не отрываясь от кружки, произнесла "ага", то ли соглашаясь, то ли протестуя, а Кираниэль растерялась и попыталась возразить:
— Как с нами? Леди дэн Арунада же...
— Не надо так официально, — улыбнулась Тиасса, — у вас есть не менее знатные, тем не менее живут в общежитии как все. Можете меня называть Тиасса или просто Ти, возражать не буду, ну и на "ты", раз я с вами жить буду.
— Ага! — на этот раз Листик выразила согласие, увидев это, не стала возражать и Кираниэль. Одна из эльфиек-первокурсниц достала из кармана огненный шарик и тот, гудя и потрескивая, стал летать вокруг её головы. Несколько первокурсников последовали примеру своей подруги.
— Это же!.. — испугалась Лувинэль, а Тиасса и Иртувель остались спокойны. Эльфийка-первокурсница гордо сообщила:
— Это подарок Листика, чтоб к нам некроманты больше не приставали!
Лувинэль, увидев, что никто не испугался, успокоившись, попросила первокурсников рассказать, что произошло. Оказалось, что эта группа эльфов стала объектом такой же шутки, как и Кираниэль год назад. Некроманты-старшекурсники подстерегли эльфов у входа в их общежитие и на каждого повесили свою метку — ляпу, как они называют. С такой "ляпой" дерево-страж не пропустило эльфов, и те перепуганные суетились у дверей своего общежития, вызывая насмешки некромантов.
— А потом появились Листик и Кираниэль! — восторженно рассказывала эльфийка. — Листик сняла с нас эти чёрные метки, а потом слепила из них страшного зверя, который погнался за некромантами! Как они убегали, при этом некоторые даже визжали!
— Почти как вы перед этим, — улыбнувшись, сказала эльфийке Кираниэль, обращаясь к остальным добавила, что зверь у Листика, действительно получился страшным! Рыжая девочка, оторвавшись от очередной кружки молока, возразила, мол, ну что тут страшного — обычная маленькая собачка, на большую ляпы бы не хватило, у страха глаза велики, вот она и показалась огромной. Кираниэль, поддержанная остальными эльфами, стала описывать это чудовище:
— Громадная зубастая пасть, огромные, горящие жёлтым огнём глаза! Когти на лапах, этим лапам не уступающие размером!
— У этого чудовища было только две ноги! Задней части совсем не было! — сообщила одна из эльфиек-первокурсниц, у которой любопытство пересилило страх, и она рассмотрела это чудовище. Тиассса поинтересовалась — как могло это чудовище двигаться, если у него когти были больше лап? И почему у него было только две ноги, если это была собачка? Листик стала объяснять, что когти это иллюзия, созданная для того, чтоб страшнее было, действительно же с такими когтями не то что бегать — ходить невозможно! Зубы тоже иллюзия, хоть и частичная, на всю пасть материала не хватило, как и на задние ноги.
— Ляпы же мало было! — возмущённо добавила Листик. — Лепить-то не из чего! Не самой же ляпу делать?! Столько ляпы — это долго! А тут надо было сразу напугать! Ну и потом, эти шутники старшекурсники видели только морду и передние лапы собачки, что за ними гналась, сзади на неё никто не смотрел, только мы.
— А нам-то зачем пугаться? — засмеялась Кираниэль и рассказала, что Листик уже создавала подобных чудовищ (вепрей, имеющих только переднюю часть), чтоб напугать тёмных эльфов, устроивших засаду. Кираниэль спросили — где это было и когда? Она начала рассказывать, как она и Листик провели каникулы: что делали и где побывали. Послушать девушку собрались все жители эльфийского общежития, холл был большой, места всем хватило. Рассказ Кираниэль дополняли Саминаль и Валериэль, эльфийки хоть и не были свидетелями всех приключений Кираниэль и Листика, но к некоторым были причастны и охотно дополняли рассказ своей подруги. Листик молчала, только улыбалась. И когда Саминаль спросила:
— Листик, ты действительно знакома с богиней тёмных эльфов? И она тебя называет своей подругой? Так кто же ты такая?
— Я страшный и ужасно добрый некромансер жизни! Подруга богинь, огневушек, русалок, леших и всех, кто со мной дружит, вот! — ответила рыжая девочка, привычно надувая щёки. Словно подтверждая эти слова, из живой стены выскочила белка и устроилась у Листика на плече. Одна из эльфиек-первокурсниц с ужасом произнесла:
— Некромансер? Ой! И ту чёрную ляпу некромантов она в руки взяла и лепила из неё!.. Ой! Но как же?.. И вот! Эльфийка растерянно показала на дерево-врата, закрывающее вход в эльфийское общежитие, оно не должно пропустить чужака, а уж некроманта и подавно!
Ещё одна девушка, до которой только сейчас дошло, что Листик смогла не только взять в руки ляпу некромантов, но сама из неё что-то слепила! Только сейчас, тогда напуганная эльфийка, не обратившая внимание, что и как делает их спасительница, поняла, что такое может сделать только некромант! Об этом она и сказала, с ужасом глядя на Листика, ответил эльфийке Иртувель:
— Видишь ли, дерево-страж пропустило Листика, значит, она для нас не чужая. А то, что она некромант, вернее, учится там, это ещё не о чём не говорит. Она очень сильный маг жизни, а маг жизни... Сама понимаешь...
— А это? Это же к проявлениям жизни не относится! Это же боевой пульсар! Такие только боевые маги делать могут и они совсем не жизнь несут! — эльфийка вынула из кармана огненный шарик, подаренный Листиком, и тот, увеличившись в размерах, сорвался с её ладони и грозно загудел. Иртувель легко поймал этот страшный боевой пульсар и с улыбкой продолжил:
— Ну разве можно боевой пульсар носить в кармане? Или брать в руки? Боевой пульсар потому так и называется, что такой огненный шар взрывается, попав в цель, а то и раньше это делает. Боевой пульсар — крайне нестабильная структура, а этот шарик похож на игрушку, его можно носить в кармане, брать в руки, — в доказательство своих слов Иртувель покатал шарик в ладонях, тот перестал гудеть и уменьшился в размерах. Эльф отдал шарик смутившейся девушке и продолжил: — Но я подозреваю, что этот шарик обожжёт только того, кто захочет тебя обидеть, верно, Листик?
— Ага, — ответила рыжая девочка, принимая ещё одну кружку с молоком. Посмотрев на эльфийку, Листик пояснила: — Ага! Обожжёт! Взрываться не будет и обожжёт несильно, но напугает так, что тот, кто тебя обидеть захочет, заикаться будет! Теперь всякие шутники хорошо подумают, прежде чем свои шутки шутить. А того, кто тебе зла не желает, шарик не тронет, а то бы он всех подряд обжигал, все бы пугались и разбегались от тебя!
— Примерно это я и предполагал, когда увидел у вас эти шарики, — улыбнулся Иртувель и пояснил, почему он так думает: — Вряд ли Листик дала бы вам в руки такое грозное оружие, как боевой пульсар, это невозможно, да и не надо. А вот напугать обидчика... Ведь если кто заметит, что вы достали из кармана, то не подумает, что это боевой пульсар, а вот когда увидят, что огненный шар сорвался с вашей ладони и летит в цель, а цель... Понятно кто, вот и бросится наутёк — нормальная реакция на опасность. Но если всё же обидчик не убежит, то получит хороший удар — обжигающий и ошеломляющий, хоть и не смертельный удар, но позволяющий убежать вам. Хотя я так подозреваю, Листик могла и настоящий боевой пульсар "заморозить", а потом он, запущенный в цель, активировался бы. Так?
