Три Заряницы

— Хозяин тут? — спросил шепотом Стас и она молча кивнула на дверь.

— Уходите, — одними губами велел ей ведьмак и она медленно обошла его и, потянув за руку вторую служанку, начала спускаться вниз.

— Ну, теперь молись, тварь, — Стас помрачнел, и с огромным трудом взяв себя в руки, медленно провернул дверную ручку.

Прохор расправил на плечах подбитый соболиным мехом кафтан и повязал пояс. Ночью в лесу похолодает, а зная Мару, ни секунды не сомневался, что подлая хозяйка до утра на ветру продержит.

'Ничего. Пусть потешится напоследок. Недолго ей осталось. Он тоже не лыком шит, недаром пару угольков из прогоревшего костра, где Заревик жгли, припрятал; опять-таки солнечные камни при нём. Нет. В этот раз всё по-его будет', — кривовато усмехнулся, предвкушая, как прижмёт к ногтю хитрую нечисть и заставит наконец его в красавца перекинуть.

'Где там были у меня рисунки-то', — вытащил из кармана свернутые в трубочку свитки и принялся перебирать сделанные заморским живописцем наброски безвременно почивших молодых иноземных аристократов.

— Этот вроде ничего, на меня в молодости чем-то похож, — вгляделся в жгучего брюнета, что был изображен гордо стоящим на широко расставленных сильных ногах. — Только... срамота, — презрительно сплюнул, глядя на облегающие до самого пояса тонкие шелковые чулки. — Или пущай так и будет? Одёжа-то пшик, скинул да новую надел, а так, ничего, — наклонился к бумаге, разбирая витиеватую надпись. — Инфант Сант-Арильский, — несколько секунд вглядывался в картинку и со вздохом отложил рисунок. — Не пойдёт, Лушеньке брюнеты не нравятся.

А этот? — взял второй рисунок. — Кажись, граф какой покойный. Ага, так и есть. Погиб сражаясь с бусурманами. И с себя ничего. Видный. Грубоват только, ну да для контрасту тоже неплохо — она у меня девочка точёная, как раз самое оно будет.

А это кто? — потянулся к очередному наброску и с досадой разорвал листок, где был изображен чем-то похожий на Владыку молодой мужчина.

Ох-хо-хох... — потянулся за обрывками и сложил рисунок обратно. — Обманывайся, не обманывайся, а этот вернее всего подойдет. Хоть в рожу плевать не будет.

Дверь за спиной начала открываться и он не оборачиваясь кинулся собирать свитки.

— Входи, входи, ягодка. Я сейчас...— делом занят, вот, бумаги важные перебираю, — запихнул сжатые комом свитки в карман. — Вот что, Лу... — обернулся к двери и имя девушки так и не слетело у него с губ.

— Владыка?! — во все глаза уставился на вошедшего в горницу ведьмака. Несколько раз неверяще моргнул, ущипнул себя за руку и наконец очнулся.

— Стража! Сюда! Ко мне! — бросился в угол, где стоял его посох, но Стас оказался проворней и резким ударом ноги переломил покрытую витиеватыми узорами палицу. Дерево хрустнуло, брызнуло во все стороны белёсым ядом анчарового дерева, и колдун потрясенно затряс головой.

— Как?! — отпрянул, неверяще уставившись на два упавших обломка. — Ты не мог... сломать. Он — вечный!... Мара обещала.

Ведьмак отшвырнул ядовитые обломки и Прохор невольно сделал шаг назад, и уперся спиной в стенку.

— Ты никак уходить собрался, Прохор?

Стас прошел в горницу и встал напротив колдуна.

— Значит, всё-таки выжил, — разочарование у того в голосе заставило ведьмака иронично усмехнуться.

— Как видишь.

Прохор на мгновение опустил глаза и потом резко дернулся, пытаясь прошмыгнуть к двери, но Владыка ждал этого, легко перехватил, и со всей силы ударил о стену.

— А теперь назови хоть одну причину, по которой я не должен убить тебя? — выкрутил ему руку и колдун завыл, отчаянно вырываясь.

— Ненавижу тебя, урод! — несколько раз с силой дернул плечами, стараясь сбросить ведьмака и наконец затих. — Что, поквитаться не терпится? Ну, давай, бей! Только тогда забудь о том, чтоб до Мары добраться.

— Что так, колдун? Или думаешь, тебя казню, хозяйка с горя подохнет? Так не обольщайся, у неё таких прихвостней, не один десяток.

— Э, нет, ведьмак, — протянул усмехаясь колдун. — Тут меня не проведешь. Таких как я, — горделиво выпятил грудь, — больше нет. — А в следующую секунду извернулся и с его рук в лицо ведьмака полетел поток пламени, а он рванулся к двери.

Короткий миг казалось, что огонь опалил ведьмака, но вспышка тут же погасла, и стало видно, как разъяренный старик остервенело дергает заледеневшую дверь.

— Мерзавец! Ты знал? — оглянулся прожигая ведьмака взглядом и Владыка с омерзением оттолкнул его от двери.

— О чём? Что тебе огонь подчиняется? Так идиотом нужно быть, чтоб не догадаться. Мара лишь бы кому посох не доверила.

— Значит... убьешь? — с тоской посмотрел на окно и ведьмак покачал головой.

— Не стоит, Прохор. Сбежать не получится. Мои люди повсюду.

Колдун вздрогнул и разочарованно опустился на лавку у стены.

— Лушеньку нашел? — спросил, поднимая полный тоски взгляд, и ведьмак нахмурился.

— Имя это, не то что произносить... вспоминать не смей.

— Я ее, ягодку мою, пальцем не тронул, волосинки не коснулся.

— Замолчи! — короткий, полный ярости крик заставил колдуна вздрогнуть, а у ведьмака желваки заходили на лице.

— Ты в чём передо мной каешься? Что пожалел?! — одной рукой поднял его за горло на ноги и встряхнул. — Думаешь, я дурак? Если и не тронул, то потому, что возможности не было. Я таких как ты знаю. Ты любить только до смерти умеешь, а потом, на могиле мавзолей возведешь, чтоб было, где себя жалеть, мразь, — толкнул того к столу и схватил широкое серебряное блюдо. — Посмотри на себя! — повернул к его носу зеркальной поверхностью. — Смотри! Ты сгнил давно, пятнами трупными пошёл, а туда же! Ей жить надо, а ты!.. — отдернул с брезгливостью руку, словно к змее прикасался и колдун презрительно скривился.

— Уж не с тобой ли жить? — окинул ведьмака насмешливым взглядом. — Я люблю её, щенок! Так люблю, как ты и представить не можешь. Говоришь стар? Пусть стар, и что? Это шкура всего навсего! Как у гадюки, понял? Эту скину, новую надену; таким же молодым, как ты, буду и даже краше, не сомневайся.

— Только в мечтах, Прохор. Маре конец и твоя смерть не за горами. Я людей твоих допросил, и про капище всё знаю. Так что выбирай: сам к хозяйке проводишь — быстро казню, а нет...

— Напугал, — ухмыльнулся колдун, потирая придавленную шею. — Думаешь капище найти — это всё? Да Мара без меня туда в жизни не сунется. Только я, — ударил кулаком себя в грудь, — её вызвать могу.

— Вот, оттого, — ведьмак подошел к двери и та на глазах оттаяла, — я с тобой и разговариваю сейчас, а иначе давно бы по другому заговорил, и насчёт того, что только к тебе Мара выйдет... Взгляни, — кивнул тому на окно, из которого просматривалось капище и указал на столб черного дыма над ним. — Как думаешь, придет она на такой зов?

— Ты с ума сошел, ведьмак! — колдун с ужасом вцепился в стол и медленно осел на лавку. — Мара и так с голодухи злая, а теперь совсем бешеная станет. Если ещё и алтарь разрушил...

— Веди в лес, колдун. Чем дольше тянешь, тем хуже будет. Какая Морана добрая, ты не хуже меня знаешь, и что она с тобой сделает, что дом её не сберег, тоже понимаешь.

Колдун несколько минут напряженно молчал, видимо пытаясь найти выход и наконец махнул рукой.

— Что ж... тут или пан, или пропал. Сумеешь Морану одолеть, мне всё одно не жить, а уж ежели она тебя, — победно усмехнулся, видимо считая схватку ведьмака c нечистью заранее проигрышной. — Пошли, — встал из-за стола и потуже затянул пояс. — До нового капища проведу... и вызову даже, но с условием. Это, — указал на сломанный посох, — я с собой возьму.

— Как знаешь, — ведьмак пожал плечами и толкнул дверь наружу.

Глава 24

Во дворе, окутанное клубами черного дыма, жарко горело капище. Огонь уже успел охватить стены и вплотную подбирался к куполу. Несколько ведьмаков стояли неподалёку и следили за тем, чтобы пламя не перекинулось на терем, а остальные ждали Владыку у ворот. Прохор, которому Стас велел идти впереди, через шаг спотыкался и, как ни старался, не мог оторвать взгляд от ревущего пламени.

— Что смотришь, колдун?

Голос ведьмака заставил его вздрогнуть и он хмуро оглянулся.

— Дурак ты, ведьмак, даром что Владыка. Теперь к Маре незаметно не подобраться, — сделал шаг к воротам, но ответ ведьмака заставил его замереть на месте.

— А ты думал, я Мару врасплох застать хочу? Нет, Прохор, мне как раз нужно, чтоб она сама ко мне вышла, — обошел застывшего с открытым ртом колдуна, и подозвал одного из своих людей, которые смотрели за пожаром.

— Оставайтесь в тереме. Когда прорыв случится и нечисть в лес кинется, будете людей защищать.

— Ну, что, Прохор, показывай дорогу, — кивнул колдуну на распахнутые ворота и взгляд его задержался на возвращающемся из леса Туре.

Владыка быстро пошел ему навстречу, перекинулся парой слов и с облегчением обнял друга. Колдун, что всё это время не сводил с него глаз, помрачнел ещё больше и прожег ненавистного соперника полным зависти и злобы взглядом.

Вскоре отряд вышел из ворот и ведомый колдуном быстро скрылся в лесу.

Солнце село и лесная чаща из яркого весеннего разноцветья превратилась в темное и угрюмое место, где глубокие овраги, скрытые подо мхом коряги и корни, да и просто невидимые в ночи ветки, то и дело норовили попасться на пути. Тем не менее ведьмаки безошибочно разбирали дорогу и, как ни петлял старый колдун по гиблым местам и топям, никто не отстал, и с пути не сбился.

— Не знал я, Прохор, что тебе место это так нравится, — Стас кивнул колдуну на глубокий овраг позади него и добавил. — Мы этот овраг уже во второй раз обходим, а ты всё оторваться от него не можешь.

— Разве? — притворно удивился колдун и обернулся. — Надо же, — покачал головой. — Не заметил.

— Так ясное дело — годы своё берут, глаза-то уже не те, — в тон ему ответил идущий за ним Тур и Прохор резко дернул головой и смерил его недобрым взглядом.

— Прикажи своему псу, пусть не тявкает. Я с рабами не разговариваю, — обернулся к Владыке.

— Тут кроме тебя рабов нет, — осадил его Стас и кивнул на торчащие из-за отворота его кафтана обломки. — Или Мара тебя по другому величает?

Колдун разъяренно набрал воздуха в легкие, но промолчал и только хмуро махнул в сторону пригорка, покрытого густым ельником.

— Нам туда. Дошли почти. Сейчас из чащи выйдем, выгарь пройдём и вот тебе капище.

Отряд опять продолжил путь и вскоре подошел к выжженной пустоши, окруженной со всех сторон более молодым и невысоким лесом. За это время ветер переменился и немного разогнал тучи, открывая луну, в серебристом свете которой проступила картина изуродованного пожаром леса.

Колдун указал на горку с другой стороны пустоши и пошел напрямик через выгарь. Обошел небольшое болотце и начал спускаться в глубокий овраг, на дне которого мерцал свет от костра.

При появлении ведьмаков, сидящий у огня Ероха вскочил, дернул из-за пояса увесистую булаву, и испуганно уставился на вышедших из лесу людей.

Стас первым подошел к нему, отнял оружие и окинул хмурым взглядом перепуганного палача.

— Кто такой?

— Ероха.

— Что ты тут делаешь, Ероха? — спросил подошедший Тур, но бывший каторжник молчал и ждал, что колдун придет на помощь, но тот только презрительно щурил глаза и раб неловко пожал плечами.

— Сторожу, — отступил в сторону, открывая привязанную к дереву служанку.

Тур нахмурился, а колдун презрительно скривился и нехотя процедил.

— Девку не развязывай. Ей все равно не жить, без этого Мару не вызвать.

Ведьмак ещё больше нахмурился и оглянулся на Стаса.

— Развязать, — прозвучал приказ и Ероха нерешительно шагнул к прислужнице.

— Я сказал, развязать, — повторил приказ Стас и бывший каторжник больше не сомневаясь, кто тут главный, кинулся выполнять приказ.

Тур подошел к перепуганной женщине и протянул ей флягу с водой.

— Пей, не бойся. Никто тебя не убьет. Сейчас расскажешь, как тут оказалась и мы тебя домой проводим.

Служанка села и трясущейся рукой поднесла флягу ко рту.

— Я, — с трудом откашлялась и, держась рукой за больное горло, бессвязно залепетала, — я не хотела... я испугалась, что барыня зарежется, вот осколок и выдернула, — взглянула на ведьмака и вдруг беззвучно заплакала.

Стас оглянулся на колдуна, но тот упрямо молчал и тогда Ероха ответил за него.

— Из-за неё девушка порезалась, которую хозяин с княжичем привез. Вот теперь для Мары на корм пойдёт... должна была пойти, — поправился, увидев его взгляд.

Женщина никак не могла успокоится, и Тур мягко сжал её плечо.

— Не бойся. Никто тебя не обидит.

— Не считай меня таким уж дураком, Прохор, — Стас встал напротив колдуна. — При чём тут жертва? Ты Мару той ночью, когда мы берегу ночевали, без всякой жертвы вызвал.

— Без жертвы? — изогнул бровь колдун и насмешливо хмыкнул. — Ну, ну... много ты знаешь. За тот вызов, ведьмак, Красавушка рассчиталась. Я Маре с превеликим удовольствием её сердце скормил. А ты, проспал всё, дурачок, вот и не в курсе.

Владыка замер и странная тень набежала на его лицо. Мгновение смотрел на смакующего страшные подробности колдуна, а потом с силой схватил его за грудки и встряхнул.

— Смотреть в глаза, — притянул за полы кафтана к себе, но хитрый старик успел опустить голову и упереться ему в грудь руками. — В глаза я сказал! — ведьмак со всей силы стукнул его спиной о сосну и, как только тот вскрикнул и поднял от неожиданности голову, поймал его взгляд и не позволил уже отвернуться.

Колдун попробовал сопротивляться, отступить, но ноги отказались подчиняться и он обливаясь холодным потом остался стоять напротив ведьмака. Мгновение выдерживал тяжелый словно таран взгляд, но устоять перед разъедающим мозг приказом не получилось, и он из последних сил стал зажмуриваться. От этих усилий даже слезы выступили на дряблых веках, но ничего не помогло и ведьмак удерживал его взгляд, пока сам не отступил и не отшвырнул от себя омерзительного ему старика. Колдун влетел в дерево и от удара свалился на землю.

— Ты не будешь жить, Прохор, — прозвучал в ночи пугающий голос и колдун с трудом сел и отряхнулся.

— Думаешь, не понимаю? — поднял на него полный ненависти взгляд. — Сам с тобой одним воздухом дышать не могу.

— А раз понимаешь, то садись и начинай свой призыв. И не ври мне, что Мару без человеческой жертвы не вызвать, — отшвырнул к нему вывалившиеся при ударе украшенные резьбой обломки.

— И ты думаешь, я после такого насилия, помогать тебе буду? — колдун с трудом поднялся с земли.

— Будешь, — оборвал его Стас. — Ты не хуже меня понимаешь, что убить меня без Мораны не сможешь, а без твоего зова она не явится.

— А зверя чем приманишь? — Прохор насмешливо вскинул голову. — Где мясцо-то гнилое возьмешь, умник?

— А зачем далеко искать, если оно передо мной сидит? — презрительно бросил ведьмак и кивнул на обломок посоха, валяющийся у ног колдуна. — Ты ведь свой нож, которым жертву режешь, в посохе прячешь, разве нет? Вот и докажи хозяйке, какой ты верный раб — пожертвуй кровь, чтоб зверя призвать. Уж такой гнилой, как у тебя, вряд ли ещё где сыщешь.