Смотрю на него упрямо и молчу.
-Большие генералы поверили в "импритинг" и дале тебе все карты, -продолжил капитан-комиссар. -Ты успешно добился своего.
-Импритинг реальное явление, -сказал я. -Возможность увеличить эффективность нейросети, когда все другие методы уже исчерпаны. Я хотел сделать всё возможное и поэтому пошёл на этот шаг.
-Ты хотел оказаться там, -капитан ткнул пальцем в потолок. -Отыскать своих и убедиться, что они в безопасности. Вот чего ты хотел.
Не дождавшись от меня ответа, комиссар вздохнул, достал ещё одну пластинку и сказал: -Об одном прошу, когда будешь спасать свою семью не запори всё остальное. Спасать их — спасай, но не ценой поражения в орбитальной войне, не ценой сотен и тысяч жизней солдат и гражданских. Есть цена, которую нельзя заплатить. Ни за что нельзя заплатить. Хотелось бы мне верить, что в нужный момент ты сделаешь правильный выбор. А лучше, чтобы тебе вообще не пришлось бы выбирать.
-Дай пластинку? -попросил я.
Он с сомнением посмотрел на меня, но протянул открытую пачку.
-Что за гадость?! -воскликнул я достав одну и забросив в рот. Как будто укусил какую-то сухую солому и, вместе с тем, горелый уголь.
-Пытаюсь бросить курить, -усмехнулся комиссар. -Пластинки со вкусом высушенного деревенского табака.
-Предупреждать надо!
-Надо спрашивать прежде, чем в рот совать, -поправил комиссар, подавая мне стакан с водой. -Не маленький.
Откашлявшись и промыв рот водой я благодарно кивнул.
-Кстати, здесь уже работает связь, -напомнил капитан. -Можешь пробежаться по глобальной сети.
-Вот это дело! — обрадовался я.
Быстро просмотрев новостные порталы, украдкой поглядываю на задумавшегося капитана и подключаюсь к нелегальному спутнику, оплаченный доступ к которому у меня ещё оставался. Точнее, как к нелегальному — с некоторых пор я узнал, что все такие, якобы частные, спутники на самом деле контролируются спецслужбами разных стран. Впрочем, плевать. Главную свою функцию он прекрасно выполнил — впустил меня в лунный сегмент сети.
В отличии от нейросети я не мог прошерстить все отдалённые закоулки за приемлемое время, поэтому ограничился просмотром главных новостных порталов, но уже с "той", с лунной стороны.
Разница ощущалась сразу. Она буквальным образом бросалась в глаза так как имелась даже в оформлении сайтов, даже в подходах к подаче информации. В сравнении с более строгими земными сайтами, лунные новостные порталы пестрели мигающими и переливающимися заголовками, картинками, интерактивными ссылками и всем прочим. При их просмотре создавалось ощущение какого-то нескончаемого праздника, плавно перетекающего в вакханалию. Особенно когда дело доходило до новостей с фронта. Там прочно прописались множество тошнотворных фотографий убитых землян. Мимо меня пробежали бледные лица, обгоревшая плоть и отрезанные головы. Здесь, как родная, смотрелась статья написанная каким-то сержантом который рассказывал как они после долгого и победоносного боя с землянами за какой-то орбитальный объект решили расслабиться и сыграть в футбол, не нашли мяча, но вышли из положения отрезав землянину голову и используя её как мяч устроили трёхмерный футбол в невесомости. Причём голову отрезали не у трупа, а у одного из пленников. Всё равно от них не было никакого другого толку — утверждал находчивый сержант — а так ребята поиграли в футбол, расслабились и дух подразделения восстановился после всех понесённых во время штурма потерь.
Проглядывая подобные статьи по диагонали, я наконец-то наткнулся на то, что всё это время искал. Мой сын, Арктур, смотрел на меня с экрана планшета пряча улыбку в жидкой, только-только начавшей расти бороде. Полюбовавшись каким красивым, он стал, я перевёл взгляд на заголовок статьи внутренне страшась снова увидеть что-то про отрезанные у пленных головы или какую-то другую запредельную, по всем нормальным меркам, но вполне обыденную на сегодняшней луне, жестокость.
К счастью, ничего такого в заголовке не было.
Напротив, всё более чем мило. "Военный спасает котёнка Лунтика". Я пробежался по статье более внимательно. Отбитый орбитальный объект, в прошлом обсерватория, теперь всего лишь здоровенный оплавленный кусок металла не способный даже удерживать внутри себя атмосферу. Победа над землянами — враг бежит, доблестные лунары наступают. Как же удивились солдаты, когда в закрытом герметичном боксе обнаружили живого кота. Ещё большее удивление вызвал тот факт, что молодой кот оказался не земным, а насквозь лунным, оставленный хозяином ещё когда земляне только захватили бывший центр наблюдений и космических исследований. Получается, что всю земную оккупацию бедный котик Лунтик просидел в боксе.
"Брошеный, но не сдавшийся — он дождался возвращения лунной армии" — наперебой радовались репотёры. Фотографии Арктура наливающего молока котёнку Лунтику занимали добрую половину всей статьи. В коротком интервью мой сын сказал, что оставит котёнка себе, тот станет талисманом их части.
Кроме того, репортёр поднял болезненную тему спросив: -Кажется ваш отец — перебежчик и сейчас работает на землян? Чтобы вы сказали ему, если бы увидели?
-Чтобы сказал? -переспросил спасший котёнка герой. -Сказал бы: иди к чёрту, папа! Мне не нужен такой отец, который работает на землян. Жаль, что ты предпочёл жизнь труса, вместо того чтобы умереть героем за свободную и единую Луну. Но можешь быть уверенным — я искуплю твой грех. До встречи на Земле, когда наши войска высадятся в центре мировых столиц.
-Если бы вы встретились с ним лицом к лицу на поле боя, то смогли бы выстрелить? — продолжал задавать вопросы корреспондент.
-Думаю, что нет. Всё-таки он мой отец. Но если бы моё подразделение взяло бы его в плен, то я без колебаний передал бы его корпусу стражей свободы потому, что это правильно, -ответил Арктур.
-Вы всё ещё любите своего отца несмотря на то, что он предатель согласившийся работать на землян?
-Люблю ли я его? Не знаю. Скорее просто скучаю. Немного. И мне хотелось бы с ним поговорить, расставить, так сказать, все точки, понять, как так получилось, что он предал единую и свободную Луну.
-Будем надеяться, что ваше желание осуществится, -подвёл итог берущий интервью корреспондент.
-Будем надеяться, -прошептал я. -Больше всего на свете, больше, чем увидеть тебя или знать, что с тобой всё в порядке и всё хорошо я хочу поговорит с тобой, мой сын.
Время в пути ещё оставалось. Капитан-комиссар прилёг, заняв сразу три сиденья убрав между ними подлокотники. Он или спал или делал вид будто спит. Меня устраивали оба варианта.
Воровато оглянувшись, хотя я всё равно не смог бы заметить скрытые камеры в капсуле-вагоне, на то они и скрытые. Набрав знакомый номер, я со всё возрастающей тревогой следил за мигающей на экране планшета надписью "Соединение установлено успешно. Абонент не отвечает".
Три гудка. Пять. Семь и даже десять. Сколько надо времени чтобы ответить на вызов, если никакого вызова не ждёшь? А может быть их нет дома? Я сейчас звонил по старому номеру надеясь, что Екатерина не сменила его, не перешла на другой. Двенадцать гудков. Четырнадцать.
Мысленно попытался пересчитать время на лунное, но затея обречена на провал с самого начала. Если бы я ещё знал в каком часовом поясе нахожусь я сам, то тогда...
Шестнадцать гудков — наверное нет смысла ждать дальше. Но я решил ещё немного посидеть и послушать и оказался вознаграждён за своё долготерпение.
Надпись "Абонент не отвечает" исчезла. Вместо неё пробежали, быстро сменяясь одна за другой, такие надписи, как "установка приватного соединения", "обмен ключами шифрования" и так далее. Экран оставался тёмным как неизведанные глубины далёкого космоса, вызов с той стороны приняли без видеоканала.
-Кто это? Ало! Ало! -зачастил я.
Со своей стороны я транслировал видео, и собеседник мог меня видеть.
-Проклятая пауза, задержка сигнала. Чуть больше, чем одна секунда — кажется совсем немного, но, чтобы разговаривать с собеседником, чтобы его постоянно не перебивать, требуется привычка и размеренность.
-Папа?
Экран посветлел, с той стороны включили видео. Но я узнал голос за мгновение раньше, чем включился видеопоток.
-Здравствуй, принцесса, как ты там?
Экран показал лицо моей старшей дочери — Екатерины. Молодая, но уже взрослая женщина, хотя для меня она навсегда останется маленькой звёздной принцессой, в которую так обожала наряжаться. Звёздное платье, обильно обсыпанное блёстками и сверкающими разноцветными точками — микродиодами завязанными на общий контроллер для синхронного управления ими. Звёздные туфельки с острыми носиками. Звёздная корона — обязательный атрибут принцессы. Принцессам без короны совсем нельзя. Ещё был костюм боевого робота, в котором Катя ходила на утренник в школе и даже заняла второе место в конкурсе на самый лучший костюм.
Помню, как она радостно носилась по квартире вернувшись домой с призом выкрикивая: -Я робот! Нет, я принцесса! Я принцесса, которая управляет боевым роботом!
А маленький Арктур, он тогда ещё ходил в садик, бегал следом за сестрой, смеялся, плакал, скандалил и требовал, чтобы приз за второе место на конкурсе костюмов отдали бы ему потому, что как это так — сестре дали, а ему нет. Нечестно!
-Папа?!
-Катя!
Она выглядела усталой и обеспокоенной. Круги под глазами и пара морщинок, совсем мелких, но сам факт — морщины на лице совсем молодой женщины. Лицо закрывает весь экран, но я вижу на заднем фоне какое-то производство, опять же доносились характерные звуки.
-Ты не дома?
Дочь включила автозамену и размытие фона.
-Смена почти закончилась, -объяснила она. -Думала Ванька звонит, занятия у него отменили или ещё что. А это ты, папа.
Подтверждаю очевидное: -Да, это я.
Дочь явно не может долго говорить, поэтому не теряю времени и спрашиваю: -Мама не вернулась?
-Всё также в психу... больнице. Навещала её на прошлой неделе. Раньше мы с Ваней вместе ходили, но потом он отказался. Сказал, что не может видеть маму такой пассивной. Её там держат на транквилизаторах и совсем ничего нельзя с этим сделать. Я бы тоже не ходила, чтобы не видеть её в том состоянии, но думаю, что маме приятно, когда к ней приходят. Думаю, внутри она понимает, что к ней пришли, -поделилась Екатерина.
-А что Ваня?
-Учится в школе. Пытаюсь присматривать за ним, но он не слушается. Говорит, что я не мама и совсем не слушается, -пожаловалась дочь. -Связался с какой-то компаний и пропадает там с утра до ночи, мне иногда звонят из школы, что он пропускает уроки. Пытаюсь что-то сделать, но что я могу? Говорить — так он мои слова пропускает мимо ушей. Отобрать планшет, коммуникатор и прочие гаджеты — так он уже здоровый лоб, скорее у меня коммуникатор отберёт, чем я у него.
Что если снова объявят дополнительный набор в армию? Что если на этот раз будут брать даже школьников? Таких проблемным хулиганов отправят туда первыми, за них школа не будет держаться и бороться за них не станет тоже. За одного брата боюсь каждый день, если придётся бояться за двоих — я не выдержу.
Мы с Ваней почти как чужие. Живём вместе, а увидится, получается, хорошо если пару раз в неделю.
-Бедная моя принцесса, -говорю ей.
-Ничего! -вздёргивает нос Катя. -Я сильная, я справлюсь!
Говорю: -Пытался звонить вам раньше, но...
-Знаю, -кивает Катя. -Это Арктур, когда жил с нами, не хотел, чтобы мы с тобой говорили. Он даже заблокировал сторонние вызовы, чтобы ты не мог дозвониться. Я сняла блокировку, когда его забрали на фронт. Чуть было не забыла вернуть обратно, когда вернулся на две недели отдыха и потом снова сняла.
Говорю: -Спасибо, солнышко.
Дочь качает головой отказываясь принимать благодарность: -Я только хотела ещё пару раз поговорить с тобой, папа. Пусть даже ты и предатель.
-Я никого не предавал!
-А свободную Луну, а нас, а маму?
-Вас бы я не предал ни за что на свете, -жарко говорю я. -Что до Луны, то это она предала меня и вас тоже и многих-многих других.
-Не хочу этого слышать, -говорит дочь.
-Нет! Послушай!
Она отключает связь.
Вот и поговорили.
Вагон-капсула начала замедляться перед прибытием. Учитывая скорости, на которых она двигается по туннелю с разряженным воздухом, процесс замедления отнюдь не мгновенен и растянут на добрые двадцать минут. Комиссар просыпается, или делает вид, что проснулся. Я убираю планшет в сумку и наливаю себе воды из стоящей на столе бутылочки. Внутри капсулы комфортная температура, но вода в бутылочке холодная, будто её минуту назад набрали из родника — специальный пластик почти полностью препятствует теплообмену, и вода в такой бутылочке может годами сохраняться прохладной и вкусной. Подобный материал используется для теплоизоляции в космических кораблях и в противолазерной броне. А ещё из него делают бутылочки для воды.
Комиссар снова забрасывает в рот свою пластинку со вкусом табака. Меня аж передёргивает, стоит только вспомнить этот вкус. Торопливо делаю ещё один глоток.
Капсула останавливается. Так мягко, что я, стоя, практически не заметил её манёвра. Короткое ожидание пока вокруг накачают обычный воздух потому, что при тех скоростях которые развивает этот вид транспорта, он может двигаться только внутри прямых как луч света и герметичных туннелях, где воздух разряжен в не создаёт сопротивления при сверхбыстром движении.
-Последняя остановка перед орбитальной войной, -шутит комиссар и снова спрашивает: -Не передумал?
Игнорирую его и смело шагаю вперёд, в большой причальный зал, где останавливаются множество таких капсул как наша. Высокий сводчатый потолок — как в каком-нибудь соборе. Много людей вокруг, большая часть в военной форме тех или иных родов войск. Здесь и космопехота и ракетчики и артиллеристы и даже тяжёлый десант шагает в своей закрытой броне, похожей на средневековые доспехи, переделанные неведомым дизайнером в стиле футуризма.
Война.... Не думал, что когда-нибудь вернусь к тебе снова, тем более по своей собственной воле. Но там, наверху, моя семья и я обязан найти их всех и защитить. Защитить от самих себя, если потребуется, от навязанных идей, от этой гражданской войны, плавно перетекающей в межзвёздную и межвидовую с окопавшимися вокруг Юпитера пришельцами.
Глава 16. Небо войны и его грозные ангелы
Если ребенок считает родителей волшебниками, то отчасти потому, что они сами убедили его в этом.
Эрик Берн
В фильмах про космические войны, которые часто снимали до тех пор когда война в космосе таки началась. В этих фильмах, бравые космосолдаты, между сражениями, обязательно выпивали в каком-нибудь космическом баре. Сейчас, когда идёт настоящая война, стало понятно, что те фильмы состояли из ерунды почти полностью. Но правда в том, что космические бары всё-таки существуют.
Подходил к концу второй месяц как я снова, на этот раз по своей собственной воле, очутился в этом аду. Мою, изрядно потрёпанную, кибер-орду отвели назад на ремонт и доукомплектование. А я, впервые за эти два месяца, оказался предоставлен сам себе на три дня на тыловой орбитальной базе "Гастон" и здесь имелся самый настоящий бар. Прямо как в тех фильмах, которые, как выяснилось, на девяносто процентов состоят из всякой ерунды.
