На этот раз Дикон всё вел и вел её по подземелью, пока они не оказались в среднего размера комнате, в центре которой находилось целое озерцо прозрачной воды, от которой поднимался слабый пар. Маргарет невольно всплеснула руками и остановилась у входа.
— Вот, я еще мальчишкой увидел такие купальни, и немедленно решил, что когда вырасту, то устрою их у себя, — пояснил Дикон. — На самом деле, ничего сложного после того, как была сделана достойная система циркуляции воздуха. У моего тестя была такая.
— Сир, — мечтательно протянула Маргарет, — ради всего этого я охотно прощаю вам те небрежности, которые вы допустили в воспитании своего сына...
— Нахалка, — фыркнул Дикон, и окончательно растрепал ее и без того взлохмаченные кудри. — Ладно, слуг у нас пока нет, да здесь их и не будет, так что разбирайся с помывкой сама, или просто подожди Кэт. Она скоро придёт, и вам, думаю, найдется, о чем поговорить. А мы, если позволишь, пока попробуем разобраться с этой буллой. В конце концов, Робин — законник, и сможет понять, что там может быть такого, ради чего была вся каша заварена.
— Это не булла, — рассеянно поправила его Маргарет, не отрывая мечтательного взгляда от воды. — Мне объяснили, что это какое-то папское резюме королеве Изабелле. Причем, копия, а не оригинал, как говорила Арагонка. Разумно, что не оригинал, я бы сказала.
— Обычная путаница при тайных миссиях, — поморщился Дикон. — Кто-то чего-то не понял, да потом неточно передал — и начинается погоня за дикими гусями. И гибнут совершенно случайные люди.
Маргарет, не сводя глаз с мраморной купальни, отстегнула от пояса спрятанную между юбками почтовую сумку, и протянула ее Дикону. Она уже решила, что проведет в этом восхитительном месте несколько часов, и пусть спасение Англии подождет.
Ее храбрости хватило ровно до того момента, как она, отшвырнув подальше скомканные одежды, соскользнула в воду. Теплая вода коснулась ее затылка, как ласковая рука, и сердце Маргарет сжалось от невыразимого чувства одиночества. Ее горящие от непролитых слез глаза наполнились соленой влагой. Девушка свернулась клубком на мраморном дне бассейна купальни, обхватила себя за плечи руками, и позволила слезам течь свободно из-под закрытых век. Полностью отрешившись от окружающего, она оказалась там, где не было ни места, ни времени, ни причины. Ее кудри колыхались над головой, и вода чуточку приподнимала ее тело над дном, словно держа в объятиях.
Из этого состояния печальной, но уютной невесомости ее вытащили буквально за руку, резко и нервно. Маргарет заморгала, приходя в себя, и увидела перепуганные голубые глаза Кэт, которая трясла ее за плечи, что-то причитая.
— Кровь Христова! — воскликнула, наконец, хрупкая блондинка, заметив, что ее подруга пришла в себя. — Слава Богу! Ты что, совсем рехнулась?!
— Что? — непонимающе спросила ее Маргарет. — Ты же знаешь, что мне не нужно дышать. Мне ничего не грозило.
— А быть в человеческом облике тебе что, тоже не нужно? — возразила Кэт, все еще потрясенная до меловой бледности. — Ты же стала исчезать постепенно, там, на дне. Даже вспомнить жутко.
— Куда исчезать? — не поняла Маргарет. — Всё-то тебе что-то мерещится. То светящиеся фигуры у открытой могилы, то растворяющиеся облики в купальне.
— Фигура, положим, точно была, — огрызнулась уже заметно успокоившаяся Кэт. — И облик был. Обе были. По какому поводу глаза-то распухли? Никак муж разочаровал? Не верю! Судя по его оснастке, когда он бегает котом, разочаровать он и в человеческом облике никак не мог. Или?!
— Дура ты, Кэт, — прыснула Маргарет, и плеснула в подругу водой. — Вот в голову бы не пришло приглядываться к оснастке кота. Охальница!
Через минуту подруги с визгом возились в воде, забыв все печали. Устав, они уселись у бортика бассейна там, где вода доходила им до подбородка, и стали делиться новостями. Поскольку новости Кэт особым разнообразием не отличались, говорить пришлось, в основном, Маргарет. Ее голос предательски дрогнул, когда она дошла до разговора, состоявшегося между ней и Джоном в повозке.
— Не понимаю, что тебя так потрясло, — задумчиво проговорила Кэт, накручивая на палец пряди мокрых волос. — Джон же не скрывает, что всегда жил опасно. Если на то пошло, то ты появилась на свет именно потому, что он жил опасно. И, в результате, мы имеем двух Владычиц Вод одновременно.
— Мы имеем двух Владычиц Вод одновременно потому, что Бриджит позавидовала сестре и позарилась на её мужа, — ядовито возразила Маргарет. — Но вернемся к моему папаше. Которому, как видно, все женщины на одно лицо, если он перепутал синеглазую и светловолосую Сесилию с тёмноглазой и темноволосой Бриджит. Сын, значит, заслуживал его внимания и заботы, а дочь просто вырастили в людях для того, чтобы в нужный момент подложить в чужую постель для своих целей! Чудовищно!
— Положим, вырастили не просто в людях, а в доме вице-короля по сути, — рассудительно сказала Кэт. — И подложили к королю с тем, чтобы ты стала королевой. Всех бы так подкладывали, знаешь ли. Сама знаешь, что всё могло сложиться гораздо хуже. Тем более что Гарри вовсе не был тебе противен, если я правильно помню. А вообще, подумай-ка вот о чём. Джон мог быть рядом с сыном хотя бы оруженосцем. А в роли кого он мог бы быть при тебе? Опять же, всегда ведь при помощи дочерей делалась политика, нравилось им это или нет.
— Рассуждения, рассуждения... — вздохнула Маргарет. — Понимаешь, когда он со мной говорил, я поняла, что он меня не любит. Совсем. Он ещё мог бы хорошо относиться к идеальной леди, желательно — с короной соправительницы на голове и парой-тройкой наследников с правильной кровью на детской половине. Но не ко мне, не к такой, какая я есть и какой я хочу быть. Он видит во мне одни недостатки.
— Может, и так, — вздохнула в ответ Кэт. — Знаешь, я заметила, что мужчины любят детей, только если любят женщин, которые им этих детей рожают. Уходит любовь к женщине — уходит и любовь к ребенку. Вспомни своего опекуна. Джон любил мать Ричарда, Бриджит его просто обманула. Возможно, и чары навела, кто ее знает. Но если я хоть немного разбираюсь в мужчинах — а я в них разбираюсь, поверь, то Джон достаточно честен для того, чтобы попробовать подружиться с тобой просто как с Маргарет, даже если не видит в тебе свою дочь. Как Дикон подружился и полюбил.
— Я — его внучка, — вяло возразила Маргарет. — Он просто предан своей крови. А от меня ему только сплошные разочарования были, если на то пошло.
— Глупая ты, Марго! — рассердилась Кэт. — Кровь, кровь... Человек должен видеть, как рождаются и растут его потомки, как превращаются из трогательных, бессмысленных и ласковых ко всем щенят во взрослых людей с разными характерами. Тогда он чувствует связь по крови. Когда видит повторение себя в них. Дикон видел, как растет Джон, но он не подозревал о твоем существовании, понимаешь? Вы встретились, как совсем посторонние люди. И если он полюбил тебя, то, значит, ты этого вполне заслуживаешь. По крайней мере, с его точки зрения, если не с твоей собственной. Да что это на тебя нашло?!
— Мне страшно, — призналась Маргарет. — Мне страшно за Робина на этом турнире. Мне страшно, справимся ли мы с тем, зачем Провидение собрало нас таким странным образом вместе. Мне страшно, что станет с Робином, Диконом и твоим мужем, если мы справимся. Мне неуютно между Гарри и Арагонкой. Одного я по-своему продолжаю любить и понимать, а другую вынуждена поддерживать, потому что она имеет право на эту поддержку, и ещё мне её жалко. По счастью, у меня почти не бывает свободных минут, когда я могу сесть и задуматься о том, куда же я попала и что мне делать. Поэтому я просто делаю, как получается. А потом появляется Джон и начинает читать мне нотации по поводу того, как плохо я все сделала.
— Возможно, он делает это из глупого опасения, что ты зазнаешься и подставишь себя и своих самоуверенностью под удар, — пожала плечами Кэт. — Он ведь, знаешь ли, читать твои мысли не может, а внешне ты производишь впечатление совершенно бесстрашной и довольно нахальной особы, если хочешь знать.
— Ты действительно понимаешь мужчин, Кэтти, — улыбнулась Маргарет. — И ты их любишь, не спорь. И как тебе только в голову когда-то пришло податься в монахини!
— Я выросла с отцом, который не мог взять в дом хозяйку, но у которого всегда были в доме женщины, — хихикнула Кэт. — Это научило меня кое-чему. Что касается монастыря... Гордыня, Марго. Девушка из рода Стэнли, законнорожденная или нет, всегда могла сделать блестящую партию, но мне была невыносима сама мысль о подчинении. И отец сделал для меня то единственное, что могло мне позволить со временем сравняться влиянием с любым гордым лордом. У меня были большие планы. Но Господь рассудил по-своему...
— Он жесток, если его решением было привести тебя к петле на шее, — резко ответила Маргарет.
— Это не было Его решением, Марго, — мягко поправила ее Кэт. — Это было моим решением, и толкнула меня к нему все та же гордыня. Господь же спас меня от моей ошибки, послав доброго Джузеппе той дорогой, на которой он меня увидел. И я не могла не ответить на Его доброту иначе, чем смирением.
— Которое не далось тебе легко, судя по всему.
— Которое не далось мне легко, — согласилась Кэт. — Так в мою жизнь вошло вино и то забвение, которое оно давало. Но Господь еще раз спас меня, послав встречу с тобой. Благодаря тебе я встретила свою любовь, и получила, наконец, то, с чего вполне могла бы начать: мечту о своем хозяйстве, надежном и любящем муже и куче ребятишек. Муж у меня теперь есть, но все остальное откладывается на неопределенное будущее. Но я не боюсь, Марго. Я верю, что Господь указал мне именно тот путь, на котором я исполню свое жизненное предназначение. Верь и ты.
— Я не слишком-то доверчива в последнее время, — пробормотала Маргарет. — Но я постараюсь.
* * *
— Решения принимаю здесь я, друзья мои. И нравятся они вам или нет, вы им подчинитесь.
Голос Дикона Маргарет услышала гораздо раньше, чем женщины увидели всю собравшуюся в комнате под часовней компанию. Король стоял, вздернув свой упрямый подбородок, и с вызовом смотрел на сына. Джон, возвышающийся над отцом, как башня, выглядел встревоженным и мрачным. Робин сидел, задумчиво уставившись в стол, а Рэтклифф, напротив, откинулся на спинку массивного стула и с интересом наблюдал за развитием событий.
— Я и не думал подвергать сомнению ваш авторитет, милорд отец, — пробормотал Джон. — Но это не значит, что мне должно нравиться то, что вы задумали. Мы слишком многого не знаем. Мы не знаем, с чем мы имеем дело!
— Говори за себя, сын! Я знаю достаточно для того, чтобы начать действовать. Так и скажи им.
Джон коротко поклонился отцу, развернулся на каблуках, и, не оглядываясь, стал быстро подниматься по лестнице. В полном молчании они ждали, пока лязгнет механизм потайного хода.
— Что это было? — осторожно спросила Маргарет, опасаясь, что отец и сын поссорились из-за нее.
— Разногласия по поводу турнира, дорогая, — улыбнулся Дикон. — Помимо прочего. Ничего интересного для тебя, потому что ты у нас турнирами не интересуешься. А ты, Кэт? Ты тоже не понимаешь страсти мужчин к железу?
— Как можно, сир, — хихикнула Кэт. — С таким-то папашей, как у меня?!
— И то правда, — усмехнулся в ответ король. — Ладно, приступим-ка к делу. Робин и Марго, вам скоро возвращаться во дворец, начнем с вас. Первым делом, это папское резюме, из-за которого было столько беспокойства. Рассказывай, Роб.
— А что резюме, — передернул плечами Кот и подмигнул собравшимся. — Решительно не вижу, в чем его важность. Дикон вот говорит, что одна фраза может быть истолкована по-разному, в зависимости от того, имеем мы дело с классической латынью, или ее английской версией. Все упирается в слово "возможно" — брак между Артуром и Катариной был, "возможно", завершен. Здесь, у нас, это понимают так, что практически точно между ними что-то было. А в ватиканской латыни этой фразой выражается серьезное сомнение в том, что молодые занимались в постели тем, чем положено заниматься молодым. В общем, я копию тут на скорую руку снял, пока секретарь её величества в купальне плескалась. Копия и отправится к королеве. Оригинал пусть здесь будет, если королева хотела его спрятать. То есть, копия, которая оригинал. Может, королева что-то и скажет по поводу — она-то свою английскую диспенсацию на брак наизусть, поди, выучила, и если между версиями есть разница...
— Но что это ей даст? — спросила Маргарет с удивившей её саму горечью. — Гарри никогда больше не будет ей мужем. Никогда и ни за что, даже если Нэн Болейн поразит молния, как того от души желает ее дядюшка. Кстати, дядюшка-то отправляется на днях во Францию за легатом, который там задержался, так что мне надо пристроить Черного Принца до того, как он уедет на неопределенный срок.
— Дело в достоинстве, моя леди, — неожиданно для всех вступил в беседу Рэтклифф. — Думаю, дело просто в достоинстве и чести верной, доброй к своему мужу жены.
— Наверное, — согласилась Маргарет просто из уважения к этому немного наивному и прямолинейному рыцарю. Зная королеву несколько лучше, она не сомневалась, что амбиции Арагонки всегда заходили далеко за ограничения роли верной и доброй жены.
— Она тянет время! — брякнула Кэт неожиданно для всех.
— Интересная мысль, моя дорогая леди, — задумчиво протянул Дикон. — Что заставляет вас предположить, что её величество тянет время, и для чего, по-вашему, ей это нужно?
— Понятия не имею, — пожала плечами бывшая актриса. — Просто когда женщина начинает цепляться к словам, она наверняка тянет время, уж я-то знаю. Я могу предположить, что она рассчитывает выиграть битву. Другой вопрос, как. Вот здесь мне ничего в голову не приходит. Разве что тот легат Его Святейшества короля до полусмерти напугает, что вряд ли. Иначе он бы давно был здесь, а не прятался в Париже. Но какой-то козырь у нее есть.
— Мэри! — Голос Робина прозвучал одновременно с раздавшимся в мыслях Маргарет словом.
— Мэри? — выгнул бровь Дикон. — Ты имеешь в виду принцессу? Но принцесса не сможет занять трон. Не в этой стране. Или ты имеешь в виду, что принцессе могут срочно подыскать подходящего мужа?
— Ты бы видел эту принцессу! — покачал головой Кот. — Она — настоящий боец, поверь мне.
— Она — ребенок, в первую очередь, — не согласилась Маргарет.— И вообще, она снова уехала на север, откуда использовать её козырем будет трудновато. Да и Гарри... Он больше не любит её, понимаешь? Она для него осталась в прошлом. Как и Арагонка. Никакой она больше не козырь.
— Да о чём вы спорите! Арагонка тянет и будет тянуть время для того, чтобы Мэри выросла до брачного возраста, — вскрикнула Кэт и даже сделала несколько танцевальных па, придя в восторг от своей сообразительности. — Это понятно любому, кто имел дело с династическими браками. Вы, милые, словно с небес оба свалились, да и я с вами за компанию поглупела. Вот сир сразу понял, а теперь сидит и просчитывает, не так ли?
Ричард не сразу ответил на реплику Кэт. Он сидел неподвижно, сосредоточенно сдвинув брови, закрыв глаза и сцепив пальцы в замок. Очнувшись от наступившей тишины, он грустно улыбнулся молодой женщине:
