Мы играем в пистолеты

— Тише ты!

— Да ладно. Я же говорила, что так будет. Только ты на провокации не поддавайся.

Лёвушка заметно погрустнел.

— Думаешь, устроит мне на ночь скандальчик?

Я только плечами пожала и поддела его:

— Сам виноват.

Он спорить не стал. А вот Витя, которому я по глупости вечером проболталась о семейных проблемах Шильмана, отругал.

— Вот что ты лезешь? Разве это твоё дело?

— Так разве я лезу? Он совета попросил...

— А ты дала! Ты ведь у меня самая умная. Ты всем советы даёшь, даже мужу, который от жены загулял, а ты ему советы даёшь. Нельзя ведь так, Ника!

— Да почему? — я искренне недоумевала. — У нас с Лёвушкой хорошие отношения.

— Вот именно, у тебя со всеми мужиками вокруг хорошие отношения. Лучше бы подругу завела.

Я смотрела на него, потом ноги под себя поджала, вжавшись в кресло.

— У меня есть подруги, — возразила я.

— Правда? Ты Фаю имеешь в виду?

Я сложила руки на груди, с недовольством за мужем наблюдая. Он моих взглядов не замечал, или специально игнорировал, сидел за столом у окна, и бутерброд жевал, уткнувшись взглядом в газету.

— А что ты имеешь против Фаи?

Витя только усмехнулся.

— Да ничего. — Кинул на меня быстрый взгляд. — Ну, правда, ничего. Но подружка помоложе тоже бы пригодилась.

— Для чего? Витюш, ты заскучал что ли?

Жевать он перестал и вроде бы даже поперхнулся.

— Ты чего говоришь-то?

— Просто твоего интереса моими молодыми подругами не совсем понимаю.

— Я же о тебе беспокоюсь. Действует на тебя эта старуха со своими нравоучениями, неужели ты не понимаешь?

— Понимаю. Но что в этом плохого? Раньше ты не жаловался никогда.

Он руками на меня замахал.

— Всё, забудь. Что ты скандал на пустом месте раздуваешь?

Муж снова в газету уткнулся, а я на него смотрела и думала о том, что, если всё в моей жизни пойдёт по накатанной, то мне ещё много лет придётся наблюдать за тем, как он жуёт, а крошки на газету сыплются. И мало того, что наблюдать, а ещё что-то радостное для себя в этом находить. Это же мой муж.

Я заставила себя встряхнуться и с кресла поднялась. К Вите подошла и обняла его, прижавшись подбородком к его макушке. В газету его заглянула. А муж руку поднял и по плечу меня погладил.

— Соскучилась?

— Подари мне завтра цветы, — попросила я.

Он голову поднял и в подбородок меня ударил, я отстранилась.

— По поводу?

— Без повода, Вить. Просто подари.

— Ну, хорошо, подарю. — Улыбнулся, а я в ответ улыбнулась, хотя была уверена, что завтра он о своём обещании напрочь забудет.

— А на море поедем? Ты обещал.

Он всерьёз нахмурился.

— На море? Когда?

Я начала терять терпение.

— Летом, Витя. Ещё два месяца впереди. Выбери время.

— Если меня отпустят, то, конечно, поедем.

— Но тебя, конечно же, не отпустят.

Он улыбнулся.

— Это тоже хорошо.

— Кому как, знаешь ли. Мне от твоей незаменимости на работе пока ни горячо, ни холодно. — Настроение у меня пропало, я от мужа отошла, и пояс на халате развязала. — Я спать. А ты читай газету.

— Ника!

Халат упал на пол, я на мужа обернулась, а потом дверь спальни за собой закрыла. Витя появился через две минуты, а я в очередной раз вспомнила Фаины слова про скуку.

— Надо с этим что-то делать, — пробормотала я себе под нос, когда следующим утром перед зеркалом крутилась. Витя, как всегда, завтракал на ходу, бродя по квартире, собираясь и попутно с кем-то по телефону разговаривая. А я, привыкшая к такому, утром с ним за стол никогда не садилась, да и вообще предпочитала не завтракать, не загружая организм с утра раннего, если только чай выпивала и съедала мандарин или яблоко.

Приложила к себе жемчужное ожерелье, позаимствованное у Фаи, и боком повернулась, разглядывая себя. Подбородок вздёрнула, чтобы лучше видно было.

— Сань, ты меня послушай, — муж в комнату вошёл, одной рукой мундир с вешалки сдёрнул и замер, — мне нужно постановление на обыск. Ну, так найди основания!.. Да почему на пустом месте-то? Я не понимаю, мы что, с утра в другой стране проснулись? А где любимое: был бы человек, а статья найдётся? А уж на него на целый уголовный кодекс статей наберётся, а ты мне сказки рассказываешь. Так копай! Копай, Саня. И никакого подвоха. — Телефон выключил и сунул его в карман брюк. Посмотрел на меня. — Опять Фаины погремушки?

Я спокойно пожала плечами.

— Своих у меня пока нет. Ты не покупаешь.

Витя подошёл, в щёку меня поцеловал и пакостно улыбнулся.

— Зачем? Она тебе в наследство всё оставит, вот и будешь красоваться целыми днями.

— Какой же ты гад, а, — поразилась я, а муж только рассмеялся.

— Почему? Я ведь без всякой надежды это говорю, Никуль. Знаю, что эта старуха всех нас переживёт. До вечера?

— А мне, между прочим, платье нужно новое! Для твоего начальника!

— Я попрошу у него денег! — пообещал Витька из прихожей, дверь хлопнула, а я улыбнулась.

Платье новое я купила через пару дней, сама, и даже денег у мужа не попросила, чем его, наверняка, порадовала. Когда вечером хвалилась, он, по крайней мере, сиял.

— А с жемчугом совершенно потрясающе смотрится, — заверила я его.

— Ты словно на приём собираешься.

— Что, не нравится? Снять?

Витя рассмеялся.

— Сними, я совсем не против.

— Вот так вот. А я старалась, выбирала. Между прочим, два рабочих дня потратила на магазины.

— Не сомневаюсь. Лёвушка разозлился?

— Конечно. Но я переживу. — Оглянулась через плечо. Муж на диване сидел, на меня поглядывал, причём с видимым удовольствием, и я решила, что благоприятный момент настал. Улыбнулась проникновенно и начала: — А меня в Париж зовут.

Его брови взлетели вверх, правда, взгляд был насмешливым.

— На неделю моды?

— Не смейся. Я серьёзно. На стажировку.

Улыбаться он перестал.

— Какую ещё стажировку?

— По работе, Вить, — немного нетерпеливо проговорила я. — У меня же основной язык — французский, вот и...

— Можно подумать, тебе есть в чём стажироваться. Историю нашего города ты и так на зубок заучила.

Я помрачнела.

— А может, я хочу большего?

— Меню в наших ресторанах ты тоже отлично знаешь.

— Витя!

— Ну что?

— Ты хоть понимаешь, что это такое — стажировка в Европе?

— Не совсем. Но ещё больше не понимаю, что ты там делать будешь. По-моему, всё что нужно, ты знаешь.

— Это по-твоему.

— Ты хочешь поехать?

— А почему нет? Это же интересно.

— Понятно.

Я к нему повернулась, и руки на груди сложила.

— Ну что тебе понятно?

— И надолго это?

Я помедлила с ответом.

— На пару месяцев.

— Сколько?!

— Ну а ты как думал?

— Я вообще никак не думал. Никуда ты не поедешь.

— Нет, поеду. — Я сурово сдвинула брови и на мужа уставилась. — Мне это нужно.

— Что тебе нужно? От меня отдохнуть?

— Если ты будешь так себя вести, то — да!

— Ах вот как ты заговорила!

— Это ты так заговорил!

— А я сказал, что не поедешь, Ника. И Лёвушке твоему я башку откручу, раз он ей всё равно не пользуется, чтобы ерундой всякой голову тебе не забивал. Я всё сказал.

Он с дивана поднялся, ушёл в спальню и даже дверью хлопнул, а я осталась стоять перед зеркалом в новом платье, расстроенная и растерянная, подумала немного, кончик носа потёрла и заревела. В общем, обиделась. Обиделась настолько, что до самой пятницы с мужем не разговаривала, а если и снисходила до этого, то отделывалась односложными ответами и тут же отворачивалась. Надеялась, что хоть так Витьку проймёт, и он смягчится, поймёт, что не прав и сменит гнев на милость. Но он тоже упрямец редкостный и на этот раз мириться со мной не спешил, видимо, искренне считал, что прав он и сдавать свои позиции не собирался, а уж тем более прощения у меня просить и на отъезд благословлять. Вот и получилось, что на юбилей к его начальнику мы пришли друг на друга обиженные, но от этого не менее торжественные и нарядные. Как только в видимости юбиляра и его жены оказались, дружно заулыбались, а я даже Витьку под руку подхватила, как примерная жена.

— Борис Владимирович, от души поздравляю! — Я старательно улыбалась, протянула супруге Асадова букет цветов, а Витя коробку с подарком вручил, пожал начальнику руку.

— Поздравляю.

— Вы проходите, проходите, — засуетилась Ирина Николаевна, и мы все вместе зашагали к центральному столу, за которым уже сидели люди, и, по всей видимости, ждали только нас, запоздавших. А всё Витькина работа дурацкая!

Не смотря на свой пост ярого борца за справедливость и извечную тягу к обсуждению проблем борьбы с коррупцией во власти, юбилей свой Асадов отмечал не дома и не на даче в беседке под яблонями, а в одном из лучших ресторанов города, в "Золотом дожде". Огромный развлекательный комплекс, и ресторан на первом этаже, пользовались в нашем городе большой популярностью, отметить в банкетном зале юбилей или свадьбу, а хоть бы и просто провести здесь вечер, считалось особым шиком, цены здесь впечатляли. Здесь в любой вечер можно было встретить дам в вечерних платьях, обвешенных драгоценностями, что в нашем, по столичным меркам, небольшом городке, уже само по себе удивительно. Теперь, надеюсь, понимаете, почему я так старалась? Не хотелось ударить в грязь лицом. Поэтому и ожерелье у Фаи выпросила, хотя могла бы и бижутерией своей вполне обойтись, но, но... В общем, мне хотелось прийти сюда и чувствовать себя королевой, а не оглядываться исподтишка по сторонам, оценивая чужие бриллианты. Правда, кухня тут не очень, но я ведь не есть сюда пришла? А пустить пыль в глаза тем, кто собирался пустить её мне. Око за око, в общем.

В "Золотом дожде" я до этого бывала всего пару раз. Муж не мог себе позволить меня сюда приводить, не по его зарплате это было, Фая не любила суету фальшивую, а мои иностранные "гости", по большей своей части, деньги предпочитали экономить, и рестораны выбирали попроще. Поэтому к сегодняшнему вечеру я готовилась очень тщательно. Конечно, перспектива провести вечер, улыбаясь товарищам мужа по оружию и их жёнам, не особо вдохновляла, но когда узнала, где Асадов отмечать своё пятидесятилетие собирается, взбодрилась. И теперь с интересом оглядывалась и даже забыла, что на мужа обижаюсь. А Витька, как всегда, сиял и меня за плечи рукой приобнимал, улыбался, речь начальства выслушивая. И кивнул сурово, когда Асадов заговорил о долге и чести. Я осторожно оглядела сидящих за столом, отметила одинаковое каменное выражение, появившееся на мужских лицах, и глаза закатила. Никак не могла дождаться окончания тоста. А тут ещё минута молчания повисла. И если бы не грохнувшая со стороны сцены музыка, всё, на самом деле, было бы очень проникновенно. Как музыка заиграла, Витя нахмурился и даже со стула приподнялся, наверное, разбираться решил идти, я с тоской за ним наблюдала, но Борис Владимирович благосклонно махнул рукой, рюмку водки в себя опрокинул и сказал:

— Мы пришли отдохнуть, вот и давайте отдохнём. А то, о чём я говорил... Мы каждый день об этом помним, мужики.

Я в свой бокал с вином заглянула, а когда взгляд Ирины Николаевны на себе поймала, тут же заулыбалась.

— Интересно, сколько денег они за этот банкет отвалили? — проговорила я мужу на ухо, когда он меня танцевать вытащил. Он танцевать со мной любил, хотя, двигался ужасно и попросту красовался посреди зала со мной в обнимку, но дело это любил. Вот и сейчас то в одну сторону меня поворачивал, то в другую, так сказать, демонстрируя товар лицом, потом к себе прижал и в ухо мне засопел. А когда я свой дурацкий вопрос задала, отодвинулся немного и посмотрел недовольно.

— Вот что ты за человек? Всё деньги считаешь. У человека такая дата...

— Вот именно. А тебе через год тридцать пять. Нам что, тоже всех твоих здесь поить?

— Ник, замолчи, а?

Я замолчала. Целую минуту молчала, потом ладонь на его плечо пристроила и повторила:

— Всё-таки это странно. Откуда столько денег? — На Витьку взглянула с подозрением. — Или я чего-то не знаю?

— Может, они копили?

— Ну конечно, чтобы вас напоить они копили.

— Ты на что сейчас намекаешь?

— Да ни на что. Просто любопытно.

— Сказал бы я тебе!..

— Не надо. — Я узел галстука ему расправила и по плечу любимого похлопала, улыбнулась, глядя в глаза. — Замечательный вечер. Вернёмся за стол? Нас, кажется, ждут.

Он сверлил меня недовольным взглядом, даже прищурился, но потом повёл меня к столу. Я поняла, что лишнего ему наговорила и расстроилась. Вот кто меня за язык тянул, спрашивается? Вечно со своими размышлениями впросак попадаю, особенно с Витькой. Он ведь такой патриот, верит в справедливость и в то, что за неё сражается каждый день, а я со своими меркантильными мыслишками частенько ему всё порчу.

Зал ресторана был полон, все столики заняты, официанты сновали туда-сюда с подносами в руках, и только улыбаться всем успевали, и с каждым часом улыбки их становились всё более натянутыми. Музыка играла, на сцене появилась молодая певица и микрофон обняла, замерла, окидывая зал томным взглядом и, видимо, ожидая, что все тут же заткнутся, увидев её, и жевать прекратят. Я тоже зал оглядела, даже интересно стало, проникнется кто-нибудь её появлением или нет, а когда она запела, поняла, что она трезво оценивала свои возможности. За нашим столом веселье также шло по нарастающей, мужики расслабились, голоса зазвучали громче и увереннее, а женщины зашептались между собой. Мне шептаться было не с кем, улыбаться надоело, и я заскучала немного. Бокал с вином в руке крутила, по сторонам поглядывала и на тосты, произносимые суровыми командирскими голосами, не реагировала. Ожерелье на моей шее никто не оценил, платье отметили, но радости от этого мало, раз вместе с мужскими взглядами мне достались и женские, а они особо радушными и восторженными не были. Так что, радости от вечера никакой, скулы от улыбок постоянных сводит, вино уже в меня не лезет, а танцевать с Витькой я больше не пойду ни за что, он мне и так на ногу наступил, а моим бархатным туфлям такое противопоказано.

— Я ненадолго, — шепнула я мужу на ухо. Он посмотрел с недоумением, а я сделала страшные глаза и поднялась. Витя расслабился и снова к дружку повернулся, выслушивая какую-то очередную байку.

Пока через зал шла, заметила пару заинтересованных взглядов, обращённых ко мне, отделалась ничего не значащей улыбкой, а в дверях, прежде чем выйти, оглянулась на свой стол. Что сказать, компания в милицейских мундирах за самым большим столом посреди зала, смотрелась весьма колоритно. Казалось, что всё вокруг них вертится. Официанты все до единого оглядывались на них, другие посетители вроде как нервничали и вести себя старались поосторожнее. И радости от их (точнее, нашего присутствия, я же тоже с ними) никто не испытывал.

— Не всякой женщине так идёт белый цвет, — проговорил кто-то за моим плечом.

Я от неожиданности подпрыгнула, повернулась и столкнулась взглядом с мужчиной, который разглядывал меня с нескрываемым интересом. Стоял от меня буквально в шаге и разглядывал, скользя взглядом по моему лицу. Заметил ожерелье и улыбнулся.