Волчица и пергамент. Том 9

— Думаю, предположение преподобного Ханаана не так далеко от истины. Похоже, его преосвященство Предрассветный кардинал стоит за проведение ярмарки без налогов, — произнёс Ле Руа, глядя на ответвление от развилки направо, на восток, вглубь страны. — Поговаривают, что в Орбурке, где проводится Священная ярмарка, все равны, никто не стоит над другими, и там совершают только честные сделки.

Несмотря на серьёзный тон, казалось, что Ле Руа рассказывал ребёнку историю о легендарной земле, лежавшей по ту сторону моря.

Ханаан раздражённо покачал головой, лицо Миюри приняло сердитое выражение, Коул досадливо ссутулился. Самозванец не был слухом. Более того, он устраивал ярмарку без налогов. Слишком вызывающе для рядового мошенника, использовавшего известное имя для своего текущего пропитания.

— Не угодно ли?.. — с озорным видом начал вопрос Ле Руа и закончил молча, очерчивая слова одними губами: его преосвященство Предрассветный кардинал.

Только теперь Коул смог улыбнуться, пусть и грустно.

— Положение неясное, к противостоянию мы не готовы. Давайте продолжим двигаться в Эшьютадт, — ответил он.

— Согласен, — высказался телохранитель Ханаана. — И я не уверен, что в этом городе надежды можно рассчитывать на сносное жильё.

Это не было сарказмом — охранник, склонившись над картой, водил по ней пальцем, проясняя положение. Если повернуть направо, куда указал проповедник, пойдёшь по дороге, которая в итоге вольётся в дорогу на Эшьютадт, идущую вдоль реки. А та дорога, если пойти вверх по реке, поведёт, похоже, дальше вглубь страны, проходя, в конце концов, через небольшой портовый город, называвшийся, однако, вовсе не Орбурком, других же городов по этому пути на карте не было видно.

Что же до придорожного гостевого посёлка, то он казался затерянным в этих полях диких злаков, скрывавших, скорее всего, бескрайние залежи торфа, из-за чего здесь не могли расти никакие сельскохозяйственные растения.

В таком случае, предположил Коул, Орбурк мог быть чем-то вроде палаточного городка, разбитого под боком временного рынка. Если им нужно было освободиться от дорожной усталости и собрать сведения, Эшьютадт казался лучшим местом для этого.

А в этом придорожном гостевом посёлке собрались лишь люди, одержимые идеей большого рынка без налогов, так что их рассказы, вероятно, будут предвзяты.

— Я обращаюсь ко всем вам! Сделаем же шаг навстречу чудесному миру! — вещал проповедник.

А Коул и его спутники ехали на лошадях под его призывы к людям встать на истинный путь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— У-у-у... добрались!.. — сказала Миюри и рухнула на кровать, выпустив, конечно наружу уши и хвост, которые она скрывала всю дорогу.

Выпустив, она два-три раза тряхнула ими и расслабила.

— Пожалуйста, не засыпай прямо так, — сказал Коул.

Миюри недовольно махнула хвостом, но, похоже, спать в дорожной одежде было неудобно, и она стала раздеваться прямо лёжа.

— Вот же, опять, — пробурчал Коул, принял её плащ и кожаный пояс, чтобы положить в сумку.

Потом он выглянул в окно на главную улицу Эшьютадта.

— Здесь тише, чем я ожидал.

Город Эшьютадт был известен не только своим правителем, обязательным выборщиком императора, но и своими великолепными весенними и осенними ярмарками, говорили, что как раз сейчас весенняя должна была быть в полном разгаре. Однако, хотя улицы и не были пустыми, город казался покинутым.

Вероятно, многие люди, которые должны были по обыкновению приехать в город, последовали словам проповедника и отправились в город надежды, где не было налогов. В город Орбурк, которого даже не было на карте.

А кроме этого, в Эшьютадте Предрассветный кардинал распространял своё благое учение...

Вздохнув, Коул отвернулся от окна и увидел, что Миюри, раздевшись до исподнего, прямо так задремала на кровати. Такой же небрежностью, точнее, непосредственностью отличалась мудрая волчица Хоро.

Вспомнив с приятной грустью былое, Коул одновременно испытал разочарование от того, что он оказался не в силах перебороть силу крови. Он положил руку ей на плечо у самой шеи и легонько потряс, пытаясь разбудить.

— У-у... брат, прекрати... — пробормотала Миюри, вцепившись в суму, подложенную под голову вместо подушки.

Должно быть, она вдоволь натерпелась за время пути по побережью, где и земля, и воздух были пропитаны влагой. С того момента, как она, вскрикнув от ужаса, отбросила заплесневелый хлеб, было лишь одно удовольствие, чего она ждала и от чего не могла отказаться — еда, и Коул не мог её винить за это.

— Выйдем на улицу — не возражаешь?

Прежде чем придёт ответ на отправленные из Акента письма, было бы желательно разобраться, насколько возможно, в том, что происходило в Эшьютадте. Кроме того, Коул имел в виду и горячий обед, однако сил у Миюри, кажется, не осталось.

Вздохнув, Коул развернул одеяло, которое в дороге стелил на спину лошади, и укрыл им Миюри. И не смог сдержать улыбку, когда её остроконечные уши удовлетворённо дёрнулись.

— Если бы ты вела себя так тихо и в повседневной жизни, это пошло бы тебе на пользу, — произнёс он и игриво потрепал её по голове.

Пара волчьих ушей хлопнула его по руке.

Потом он вышел из комнаты и увидел в коридоре Ле Руа и Ханаана, похоже, они тоже только что решили выйти.

— Эй, а госпожа Миюри? — спросил Ханаан.

— Это странно, но она предпочла отдохнуть.

— Нет ничего утомительнее, чем поездка, в которой нельзя нормально поесть, — отозвался Ле Руа.

Путешествие на юг отличается от путешествия на север. Когда едешь на север, надо беспокоиться о леденящем до костей морозе и редко встречающихся местах, где можно переночевать. А на юге очень быстро портилась еда, и было мало пригодной для питья воды. Для родившейся на севере Миюри трудности с едой оказались сложнее холода.

— Кстати, а чем славится кухня в Эшьютадте?

Ле Руа и Ханаан хором добродушно улыбнулись.

Миюри была намного сильнее Коула, в первую очередь это было потому, что в ней текла волчья кровь, благодаря которой с ней не смог бы справиться ни один человек обычного сложения. Тем не менее Коулу было бы слишком тревожно оставить Миюри одну на постоялом дворе в городе, в который он приехал впервые, так что он предложил Ле Руа и Ханаану самим заняться сбором сведений. Он извинился перед ними, уверил, что он с Миюри могут положиться на Ле Руа и Ханаана, но, вернувшись к крепко спавшей девушке, Коул не мог не вздохнуть.

— Я недостаточно деятелен, возможно, это в немалой степени из-за тебя, — проворчал он, как нередко ворчат братья.

Миюри спала совершенно спокойно, лишь её волчьи уши слегка подёргивались, словно их обдувал ветерок.

Сидеть и дальше рядом с ней было бессмысленно, поэтому Коул привёл в порядок дорожную одежду, выбросил испортившуюся еду и спустился в таверну заказать жареного с травами угря, гордость кухни Эшьютадта. Заказать специально для Миюри, не поевшей нормально за всё путешествие. Ходили слухи, что в заливе ловились угри размером с Миюри, что лучшим образом подходило для трапезы.

Миюри, думал Коул, любит всё откровенно яркое, она будет очень рада такому угощению, а если угощения получится слишком много, ей помогут справиться Ле Руа и телохранитель Ханаана. Хозяин постоялого двора и таверны, однако, получив заказ, посмотрел на Коула с недоумением.

— Вы собираетесь это есть?

Коул растеряно заморгал, не понимая вопроса. Может быть, здесь такая еда предназначена только для особых случаев, успел подумать он, прежде чем хозяин сказал вот что:

— Прости, но если ты хочешь это есть, не приходи есть сюда, ты мог бы остаться в своей комнате.

— Э... это... — пробормотал в замешательстве Коул.

Хозяин пожал плечами.

— Если я подам здесь такую роскошную еду, — пояснил он, недовольно оттопыривая нижнюю губу, — на меня обратят внимание.

Солнце стояло ещё высоко, не стоило удивляться, что таверна пустовала. Но сейчас было время большой ярмарки, а такие праздники должны сопровождаться подобающими трапезами.

— Может... Может, это связано с преподобным Предрассветным кардиналом? — дрогнувшим голосом напрямик спросил Коул.

Это единственное, что пришло ему на ум, он просто вспомнил слова проповедника. Тот в придорожном гостевом посёлке проповедовал благое учение Предрассветного кардинала, указывая путь в город надежды.

Хозяин посмотрел на Коула и тяжело вздохнул.

— Борьба за справедливость, я, конечно, понимаю, что они несут это, но моё дело не такое, чтобы я мог быстренько перескочить в другое место. Кроме того, я много чего закупил, рассчитывая на участников большой ярмарки. Честно говоря, у меня неприятности.

В таверне было тихо не из-за времени суток, а потому что приехало немного путешественников. И если это так, то и вечером здесь будет достаточно скучно. Из-за того что Предрассветный кардинал встал за строгую церковную мораль, из-за того что за городом проповедовали истинное учение, выпивка и гулянки стали предосудительными.

Но кое-что для Коула оставалось неясным.

— Вообще-то, о Предрассветном кардинале сами мы услышали по дороге сюда, — произнёс Коул потише, этим он хотел показать, что он со спутниками не был на стороне Предрассветного кардинала, да и попросту ни на чьей стороне. — Ещё слышали про город Орбурк, это было на придорожном постоялом дворе. Когда ты, хозяин, говорил, что тебе трудно перебраться на другое место, это означало, что ты хочешь открыть постоялый двор в том городе?

— Так и есть. Мясные лавки, винные, пекарни — им что! Всё, что нужно сделать, это погрузить всё на повозку и перевезти туда. Большинство хозяев уже укатили со всем необходимым для ведения дел. Всё, что у нас есть, — этот постоялый двор. И ещё... — хозяин саркастически рассмеялся. — Церковники, разумеется, тоже махнули в тот город.

Если бы в Орбурке проповедовал человек, называвший себя "Предрассветным кардиналом", духовенство Церкви наверняка бы не смогло уехать туда.

— А что такое этот Орбурк? На карте его вроде бы нет...

Хозяин постоялого двора оглядел пустой зал и тихо сказал:

— Город надежды, обещанная земля и ещё... — взгляд хозяина устремился куда-то очень далеко. — Говорят, это место, откуда пойдёт истинная Церковь.

Коул снял крышку большого чугунного котла и заглянул внутрь, его встретили ещё пузырившийся жирный соус и запах чеснока и зелени.

Глаза Мири просияли предвкушением, Ле Руа и телохранитель Ханаана разлили эль по кружкам, а Коул и Ханаан вознесли молитву Всевышнему с просьбой благословить эту откровенно чревоугодную, почти дикую еду.

Миюри вырезала ножом круглый кусок угря, положила его сразу на хлеб вместо тарелки и с улыбкой до ушей принялась есть.

Коул разрезал свой кусок на несколько помельче и тоже попробовал — мясо угря жирностью и структурой мало напоминало рыбу.

Все собрались в комнате Коула с Миюри, так что было тесновато. Однако в этом было своё преимущество — такое уединение давало возможность обсудить темы, не предназначенные для посторонних. Правда, котёл в центре стола придавал обсуждению характер праздничного застолья.

— В городе затишье, в соборе тоже всё тихо, — сообщил Ханаан.

— Орбурк, судя по всему, представляет собой импровизированный городок, устроенный рядом со священной ярмаркой, устроенной вместо большой ярмарки Эшьютадта, — поделился своими соображениями Ле Руа.

Коул ощутил неловкость.

— Священная ярмарка?..

Слова эти сочетались так же плохо, как хлеб с песком.

— Это соборный город, поэтому права и привилегии в городе принадлежат, естественно, собору. Однако, похоже на то, что Предрассветный кардинал осуждает как несправедливость то, что собор взимает налоги и получает в городе доходы.

Ле Руа называл этого человека "Предрассветным кардиналом", конечно же, с иронией, но Миюри это не особенно понравилось, судя по её взгляду в его сторону.

— Но устроить большую ярмарку вне Эшьютадта — это всё равно что этот угорь... в такой комнатушке, — заметил Коул.

Телохранитель, державшийся на удивление тихо до того, от этих слов немного рассердился:

— Когда я дал в соборе пожертвование молодому служителю, он мне разного понарассказывал.

Коул не стал цепляться к слову "пожертвование", предпочтя съесть ещё немного угря. От соли и чеснока у него во рту несколько онемело, впрочем, он быстро привык к этому. Неудивительно, что угорь стал здесь особым блюдом, к тому же угорь являлся рыбой, что было очень удобно для соборного города.

— Изначально сбор налогов и привилегии в городе принадлежали одному аристократу, но со временем они были переданы собору. Кажется, этот аристократический род всегда был этим недоволен, — прибавил телохранитель.

— Значит, рука об руку с Предрассветным кардиналом? — предположил Коул.

Борьба за деньги и Предрассветный кардинал. Это сочетание вызвало у него примерно то же ощущение, что и "священная ярмарка", но как раз когда он это ощутил, Миюри, покончив с первой порцией, хлопнула его по колену.

— Мой брат. Предрассветный кардинал — это мой брат, забыл что ли?

Коул на мгновение замер.

Верно. "Предрассветный кардинал", о котором они говорили, являлся самозванцем и, скорее всего, мошенником. Тогда нет ничего странного в отсутствии последовательности в его действиях.

— Брат недостаточно видит мир, видит вокруг недостаточно.

Всякий раз, когда Миюри говорила это, Коулу хотелось возразить, но, к сожалению, она была права.

После чего Ханаан, кашлявший после слишком крепких для него специй в угре, промыл горло элем и сказал:

— Существует возможность того, что собор действительно наживался на проведении большой ярмарки, из-за чего страдавшие от этого люди восстали против него. А имя "Предрассветный кардинал" просто обозначает "тот, кто даёт отпор".

Такая возможность не казалась Коулу невероятной, но разговор с хозяином постоялого двора такого впечатления не оставил.

— Другая возможность — просто борьба за привилегии.

Коул хотел бы поддержать это предположение, но у него были некоторые опасения.

— Говорили о большой ярмарке без налогов, но насколько жизнеспособно это?

Конечно, оживлённое место, на котором собираются люди, — это выглядит достаточно мило и кажется весьма прибыльным на первый взгляд. Однако за занавесом происходит много сложных действий, и Коул до боли в голове хорошо понимал это по опыту работы в купальне в Ньоххире. Любое скопление людей приводит к осложнениям, а поддержание порядка всегда обходится недёшево. И вполне вероятно, что собор собирает налоги во время большой ярмарки не ради прибыли, а для каких-то важных дел по поддержанию ярмарки.

— Подробности зависят от обстоятельств, но в целом, думаю, "священная ярмарка"... — это, может быть, просто приманка, — произнёс Коул.

Разговор, кажется, получил новую пищу для обсуждения, и Миюри подняла глаза.

— Самое привлекательное — сам "город надежды". Пусть семья аристократа и потеряла интерес к большой ярмарке, но она, кажется, владеет вокруг города обширными землями. Однако, как было видно из нашего путешествия, сельскохозяйственные растения на торфяниках растут плохо, а что, если торф сейчас мало используется и плохо продаётся?